Клан Борзых 3: Комиссар

Глава 1

«Задача провалена. Я не могу удалить или отключить модуль Создатель. Доступ ограничен. Новые функции: доступно использование роя наномашин для формирования или перестройки отдельных элементов. Совет: Отдайте приказ на удаление модуля хирургическим путём. Предупреждение: модуль находится в непосредственной близости с сердцем, при попытке его удаления возможно обильное кровотечение и смерть».

– Что говорит твой демон? – спросил Филинов, держа меня на мушке моего же ружья. Я не стал скрывать случившегося, ведь доставка того, что во мне в город могла привести к гибели всего человечества. Но и сдаваться просто так я не собирался. Тут тварь была права, лишить себя жизни – не мой путь.

– Его можно извлечь, но нужен хороший хирург, – ответил я поднимаясь. – А это можно сделать только в крепости, или вообще, в городе.

– Мы не можем так рисковать. Выживание людей важнее жизни любого отдельного человека. Даже нас всех, – заявил Волков. Он сидел у грани куба, поглаживая перебинтованную ногу, и уж точно был не против оставить меня здесь.

– Никто не говорит о том, чтобы вести его в город, – не отрывая от меня взгляда, напомнил Кирилл. – Для этого в Несокрушимой есть специальные камеры. Но прежде мы должны исполнить свою миссию и привезти стержни.

– Да и самим неплохо бы вернуться, – сказала Ольга, державшаяся рядом. – А остальное пусть решает инквизиция. Это не ваше дело, и не моё.

– Как удобно спихивать ответственность за своего побратима на тех, кого нет рядом, – криво усмехнулся Волков. – Неужели из всех присутствующих именно мне придётся напоминать вам о долге и разумности?

– Наша миссия не менее важна для выживания человечества, – упрямо повторил Филинов. – Это не только прогресс, это возможность перейти на принципиально новый уровень. Ядерная энергия даст скачок всем технологиям и производствам.

– А ещё позволит клану, контролирующему электростанцию, заняться обогащением плутония и создать ядерный заряд. Просто так, на всякий случай.

– Всё верно. Гнев вселенной, рождающий звёзды, термоядерное оружие – это наш последний шанс. Дай боги, он никогда нам не понадобится, но случается всякое. Не раз и не два человечество выживало только благодаря старым запасам, которые почти подошли к концу, – не стал скрывать Кирилл. – Да, это оружие, но никто не смеет сомневаться в том, что оно окажется в праведных руках. В руках вечного императора!

– И ордена Обелиска, – не смог сдержаться Волков. – Что сделает вас ещё могущественнее. И ради этого вы готовы рискнуть всем.

– Хочешь умереть побыстрее? – не выдержав спросил Медведев. – Так вперёд! Вон толпа тварей, ковыляй к ним, они уже заждались! А если нет, так хватит трепаться! У нас осталось два целых бойца.

– Ну да, целых… – поморщился я, ощупав восстановленное нанитами горло.

Взревевший княжич был совершенно прав. За короткую схватку с падшим ангелом, Высшим техносом, ранения той или иной степени получили все кроме Кирилла, который оказался либо трусоват, либо предусмотрителен. Я так и вовсе должен был откинуться, но получилось иначе.

– Так или иначе, без его симбионта мы до цели не дойдём, нет ни единого шанса, – напомнил Филинов, указав на всё ещё держащуюся неподалёку толпу. Тварей двести, и их количество всё увеличивалось.

«Ты можешь натравить их друг на друга?» – спросил я у системы. – «А ещё лучше – подчинить и заставить сдать наниты».

«Именно ваша непомерная животная жадность вас погубит», – раздался вместо этого голос падшего.

«Заткнись и сиди тихо, раз уж записался в квартиранты. Сара?»

«Мне полностью подчинены все комплексы, в том числе РЭБ Хозяин. Однако из-за конфликта оборудования с новым оборудованием Создатель, я не могу гарантировать, что наниты перейдут в моё управление, а не его», – предупредила система. – «Совет: воздержаться от сбора, сконцентрироваться на выполнении миссии и извлечении неподконтрольного модуля с последующей заменой».

– К дьяволу! Надо выбираться отсюда! – взревел Медведев, вскочил, но тут же заскрежетал зубами, глядя на свои обрубки. – Я могу отвлечь тварей, а вы уходите.

– Нет. В этом нет никакого смысла. У нас большинство ранено, трое без сознания. Пешком мы далеко не уйдём, – возразил я. – Нужно, по крайней мере, попробовать починить БТР. Детали возьмём из моего мотоцикла, останется только вопрос с гусеницей.

– Это не проблема. Достаточно снять оставшуюся, у него ведущие колёса нижние, – отмахнулся Филинов, впервые с начала кризиса перестав держать меня на мушке. – Я осмотрю котёл и змеевик. Если они в порядке, сможем двигаться… медленней, но тут везде бетон, сцепление будет нормальным.

– Хорошо. Покажите, как снимать, и я этим займусь.

– Тебе понадобится кувалда. Идём, кажется, я видел её на борту, – Медведев был настроен решительно.

Нужный инструмент нашёлся на своём месте, и через пару десятков ударов я выбил стержень из проушины трака, после чего оставалось только стащить гусеницу с колёс. Медведев, как мог, помогал: тащил вместе со мной, повесив через грудину перевязь. А я в процессе не в первый раз удивлялся предусмотрительности и бережливости выживших.

Кажется, они рассматривали для своей техники, как и оружия, вообще любые варианты эксплуатации. Главной была надёжность, на втором месте – функциональность, а уже потом – удобство использования. О такой вещи, как дизайн и красота они, похоже, вообще не слышали.

В результате получался гусенично-колёсный монстр, который мог ехать без гусениц, с повреждёнными передними или задними ведущими колёсами, с половиной колёс, на одном борту, с неработающим конденсатором и даже с поломанным котлом! Правда, в последнем случае, как рассказал Кирилл, внутри мог находиться только водитель – остальным приходилось перебираться на корпус.

О последнем я мог судить не понаслышке, ведь именно это и произошло. Котёл в нескольких местах повредили рельсовой пушкой, прошившей броню БТРа словно бумагу. Но специально для таких случаев у техников был предусмотрен ремкомплект из тонких, но широких и длинных жестяных полос, смазанных каким-то клеем. Ими перебинтовывали котёл, стягивая ленты специальными винтами. В результате давление нельзя было поднимать выше половины от максимального, но двигатель работал.

– Заедем за здание, у меня там мотоцикл, – попросил я у Филинова, и никто не стал возражать. Раненых и остающихся без сознания поместили по центру крыши. Из пробоин в броне клубами вырывался пар, а Кирилл в жаропрочном костюме, ехал высунувшись из открытого люка мехвода.

Так что мне даже повезло, наверное. Пусть дальнейшая судьба была под большим вопросом, но пересев на мотоцикл я, по крайней мере, ехал в относительном комфорте. И в хорошей компании. Ольга уместилась позади и держалась одной рукой, стараясь не беспокоить повреждённую. Приходилось держаться рядом с вездеходом, показывать дорогу и одновременно контролировать не желающую отступать толпу тварей.

– Они нападут? – спросила девушка, когда мы уже отъехали от куба на пару километров, а монстры всё никак не отставали.

– Не должны. Иначе для них тоже всё потеряет смысл, – ответил я, а потом нехотя пояснил. – Твари, что во мне, нужно попасть в город. Она не может взять прямой контроль, а я не могу её извлечь без посторонней помощи. Так что пока у нас ничья, и промежуточные цели совпадают.

– Главное помни, что она – враг. Когда приедем я…

Девушка, начавшая было говорить, затихла на полуслове. Видно, вспомнила, чем закончился мой гостевой визит в башню Борзых. Теперь шаткое положение было не только у меня. Избранница Борзой, лишившаяся поддержки остального клана. Сейчас её дальнейшая судьба была туманна. Помочь мне? Ей бы со своей проблемой разобраться.

– Не думай об этом. Пока за тобой дух-покровитель, клан не посмеет тебя тронуть, – попробовал я успокоить девушку. – Но на послушание я бы не рассчитывал.

– Борзой не нужна избранница без власти. В стае может быть только один вожак. Если я не сумею подчинить себе совет и встать во главе клана…

– Она лишит тебя сил?

– Хуже. Она начнёт вмешиваться. Помогать так, как её животная природа подсказывает. Многие умрут совершенно ни за что, а клан и так на грани гибели… – ответила княгиня, прижимаясь ко мне здоровой рукой. – Так нельзя…

– И ты не можешь её переубедить?

– Как? Думаешь, она умеет разговаривать? Умеет слушать? Думаешь, я и вправду просила её о ТАКОМ?! – не сумела сдержать досады Ольга.

Несколько минут мы ехали молча, скорость была небольшой. Висящий над нами дрон легко успевал, прорисовывая карту на несколько километров. Но чем дальше мы ехали, тем больше в глаза бросалась странность, из-за которой я решил остановиться.

– В чём дело? – крикнул Волков с брони, когда БТР нагнал нас и замер в паре шагов позади. – Не видишь дороги?

– Твари расползаются в стороны, освобождая нам проход, – объяснил я, когда убедился, что слышат все княжичи. – Скорее всего нам готовят ловушку.

– Или, наоборот, помогают, чтобы мы поскорее выполнили миссию и вернулись в город, – озвучил мои опасения Филинов. – В любом случае у нас нет выхода, вернуться с пустыми руками мы не можем. А их оборудование становится бесполезно при изоляции. Я проверил повязку – она не работает.

– Скорее всего, в том кубе была локальная сеть. Плевать, мы не можем с этим ничего поделать, – оборвал я собственную мысль. – Готовьтесь. Возможно, через пару километров на нас нападут из засады и будем отбиваться тем, что есть.

– Башню заклинило. Придётся стрелять с борта, – постучав по едва выступающей башенке с пулемётом, сказал Филинов. – А если доберётся хоть одна тварь, придется вступать врукопашную, люк не закрыть.

– Значит, не вариант, – посмотрев на искорёженный люк броневика, решил я. – Если атакуют, просто уедем. И ещё одно: держимся вместе, что бы ни случилось.

Спорить никто не стал, к тому же трое получивших черепно-мозговые травмы от падшего ангела уже начали приходить в себя, хотя и чувствовали паршиво. Волкову вместо костыля дали лопату, и в результате экспедиция выглядела как отряд калек, где более-менее целым были только Кирилл да я.

И когда мы без приключений добрались до здания АЭС, на нас и легла главная нагрузка по охране группы. Оставить кого-нибудь в БРТ, с незакрывающимся люком? Даже не смешно. Твари постоянно держались где-то неподалёку, стоило чуть приглушить РЭБ, как они тут же подбегали вперёд, но потом вновь замирали, будто упираясь в невидимую стену.

– Можно попробовать перестрелять их издали, – опираясь на импровизированный костыль, предложил Волков.

– Незачем патроны тратить. Даже если перебьём пару сотен, в этих бетонных лабиринтах их могут быть тысячи, – ответил я, перезаряжая карабин, который мне вернул Филинов. Сам он взял автомат с бубном и повесил на грудь ещё, нагрузившись по полной программе.

– Ну… по крайней мере, тут есть двери, – справедливо заметил Кирилл, когда, объехав градирню, мы нашли производственное здание. Без окон, с единственным входным проёмом, чернеющим по центру корпуса. Бетонные стены, со следами эрозии, трещинами и потёками, сплошной монолит, но при этом совершенно не человеческие, не имеющие ничего общего со зданиями, что могли построить с помощью кранов.

– Словно гиганты из скалы выточили, – ошарашенно проговорила Ольга.

– Или миллиарды муравьёв слепили гигантский кубический термитник, – поёжился Медведев. – Или пчёл… Не люблю пчёл…

– Этих ты даже не увидишь, – заметил я, проходя вперёд. – Ещё раз, держимся рядом со мной, дальше десяти шагов не отходить и не отставать! Никуда не торопимся! Готовьте носилки, я должен подать сигнал о том, что мы живы. За градирней точно должны наблюдать, увидят.

– Будете использовать код Морзе? – заинтересовавшись спросил Кирилл. – Могу я посмотреть?

– Конечно, но вряд ли что-то различите, – ответил я, запуская дрона в небеса. Выбрал самый тёмный из возможных фонов и, повернув дрон в сторону границы, начал отбивать фонарём заранее согласованное сообщение. Прошло около минуты, прежде чем мне ответили прожекторы на башнях крепости, которые с земли было не видно.

«Сигнал принят, они благодарны за спасение экспедиции. Настаивают на важности добычи топлива. Стычки с техносами продолжаются. Добыча реурсов идёт заданными темпами. Борзые прислали две сотни молодых бойцов для поддержки добытчиков и передовых частей».

– Всё нормально? – спросила Ольга, заметив, как я задержал на ней свой взгляд.

– Да. Похоже, клан решил выйти вперёд. Не говорят, кто их возглавляет.

– Это и неважно, – задумчиво проговорила девушка.

– Кто-то хочет передать сообщение, пока у нас есть такая возможность?

– Нет. Рассказывать, что мы провалились и стали калеками? – мрачно взглянув на культи, спросил Медведев, которому на спину крепили переноску для топливных стержней. – Нет уж…

– Поддержу. Закончим, потом можно говорить о чём-то, – согласился Волков. Кирилл хотел что-то сказать, но лишь кивнул и отошёл ближе ко входу.

– Отлично, тогда заканчиваем. Не спешите. Вперёд полетит дрон, – предупредил я и, передав, что мы выдвигаемся, опустил трудягу и потратил несколько секунд на смену батарей. В процессе я наткнулся на добычу из передового капонира: ядро-сердце, руку старшего и спящего в гибернации Пака.

«Используя модуль Создатель, мы можем восстановить и перестроить конечность, в рельсовый дробовик с питанием от ранца, в который поместить Сердце», – предложила система и тут же вывела перед глазами возможный чертёж. Выглядело всё неказисто, с торчащими остатками пальцев, но появилась рукоять, коса проводов ведущая к реактору, который можно повесить на спину.

«Или можно сделать куда разумнее заменить несовершенную и бесполезную органическую конечность на технологичную аугментацию», – встрял в разговор падший, заставив мгновенно отказаться от любых планов по использованию модуля Создатель. Спустя секунду Сара сумела восстановиться и заблокировать чужака, но мне легче от этого не стало.

– Выдвигаемся, – убедившись, что падший не сможет пройти дальше, сказал я, и запустил дрон в коридор.

Процессия медленно втягивалась в здание, впереди летел мой дрон, освещая серые облезшие стены. Вторым шёл Кирилл, с автоматом. За ним Ольга с винтовкой в левой руке. Я держался ближе к центру, чтобы гарантированно закрывать РЭБ всех, и не подпускать тварей к группе. А за мной ковыляли раненные.

Оглянувшись, я увидел, как твари обступают брошенный броневик. Огромная скалящаяся толпа, против которой у нас не было ни единого шанса… И всё равно они не приближались ближе двадцати-тридцати метров. Но это совершенно не радовало, ведь нам нужно будет как-то выбираться из этого окружения.

– В чём дело? Почему остановились? – недовольно спросил княжич Медведев.

– Если они нас закупорят, толпа будет больше радиуса отпугивания. Нужно будет искать другой выход и идти в обход.

– А если его нет? – обернувшись, спросила Ольга.

– Значит, придётся пойти на крайние меры и пробиваться силой, – нехотя ответил я. – Сдержать толпу мы не сможем. Будем решать проблемы по мере их поступления.

Наступила мрачная тишина, прерывающаяся только скрипом костылей и тяжёлым дыханием контуженных. В свете дрона появлялись развилки коридоров, но вышедший вперёд Кирилл предусмотрительно измерял радиацию. Она оставалась в норме. Увы, никаких табличек или направляющих не было.

– Мы так долго блуждать можем. Нужно разделиться и исследовать территорию несколькими группами, – княжич Волков терял терпение.

– Нет, мы будем держаться вместе. Привал! – приказал я.

– По какому праву ты решил командовать? – спросил один из получивших травму черепа. – Ты кто вообще?

– Комиссар, назначенный главой ордена Обелиска, – коротко ответил я. – Хотите спорить – обращайтесь к Филинову. А пока не мешайте. Кирилл, дай датчик радиации, я закреплю его на дрон.

– Конечно, – тут же протянул мне прибор библиарий. – Я подтверждаю полномочия Старого. Инквизиция выше всех кланов.

Слушать разъяснения Филинова я не стал, занявшись нашей главной целью – поиском прохода в реакторный отсек. К счастью, провода у меня хватало для того, чтобы обследовать каждый закуток, а скорость дрона в несколько раз выше, чем группы с раненными и контуженными.

За десяток минут я успел пролететь по нескольким ответвлениям, заканчивавшихся тупиками. Ну как… какие-то склады, тупики, оборудование, которое можно было определить только по тихому гудению в стенах. Обнаружить изменения в радиации мне так и не удалось, но я увидел панель с контактной группой, и это решило всё. Пришлось вернуть дрон, подключить провод от Пака, и вновь отправить его, чтобы не гонять выживших.

«Попытка подключения. Взлом протоколов шифрования. Ошибка, шифрование отсутствует. Получен полный доступ. Скачена карта энергостанции. Проверка подлинности карты на основе проведённого сканирования. Карта подтверждена. Найдены складированные запасы гранулированного урана. Строю маршрут».

– Хорошая новость – у нас есть цель, и дойти до неё всего минут десять. Плохая – выход только один, и мы через него вошли. Придётся пробиваться с боем.

– Мы можем выставить кордон для того, чтобы остановить тварей. Выбрать добровольцев, оставить им оружие…

– Есть идея получше. Коридоры пусты. Не знаю почему, да это и неважно… Главное, там нет никого. Оставьте со мной всех, кто плохо передвигается, я нарисую карту и останусь здесь, перекрою тварям путь.

– Тогда я останусь с тобой, – решительно сказала Ольга.

– Лучше пойди с Кириллом. Ему может понадобиться твоя помощь, больше ни у кого из присутствующих нет великого дара.

– У княгини Великий дар Борзой? – с недоверием спросил Волков. – Неожиданно!..

– Хорошо. Я готова, – тряхнула головой Ольга, сжимая рукоять винтовки. Я же взял у Кирилла лист бумаги и карандаш, вернул ему счётчик Гейгера. Карту рисовал со всеми поворотами, но, когда уже заканчивал, понял, что это всё равно не гарантирует, что они не заблудятся в совершенно одинаковых серых бетонных коридорах, освещаемых только фонарями.

– Я отправлю с вами дрона. Так будет проще.

– Спасибо, это поможет, – благодарно кивнул Филинов, и отряд отправился за грузом. Некоторое время я наблюдал за тем, как они шли, и убедившись, что всё в порядке и Сара ведёт их по обозначенному маршруту, вернулся к своим мыслям.

Как прорываться через толпу тварей? Зачарованные патроны? Я потратил все запасы к пистолету, остались только чёрные и имперские. К карабину оставалось три золотых патрона, и ни одного зачарованного. Без вариантов.

И остается только два варианта.

Попробовать натравить тварей друг на друга, ослабив контроль.

Или рискнуть, используя Создателя для восстановления рельсовой пушки.

Глава 2

Они вернулись через полчаса. Уставшие, едва плетущиеся от перегруженных рюкзаков, но довольные. Только потрескивающий счётчик Гейгера вызывал некоторое беспокойство.

– Вы с хорошим уловом, – заметил я, и Ольга слабо улыбнулась.

– Вы тоже времени не теряли, – кивнул Филинов на валяющиеся тела. – Как далеко получилось продвинуться?

– Увы, это не важно, стоит отойти назад, как они продолжают напирать. Они буквально закупорили проход своими телами.

– А отпугнуть не получается? – с беспокойством спросила Ольга.

– На двадцать-тридцать метров, пока их не становится слишком много. Чем больше толпа, тем меньше радиус отпугивания. А в коридорах станции толпа превращается в пробку. Тех, кого я отпугиваю – прут назад, остальные рвутся вперёд. В результате – столпотворение.

– Значит, надо просто перебить их всех! – уверенно сказал Волков. – Их не так много… не может их быть много в коридорах.

– Да? Ну пойдём посмотрим, выбора-то всё равно нет, – я мрачно усмехнулся и повёл отряд калек за угол, где как раз топтались на месте первые твари.

Скалящиеся монстры жались друг к другу, хрипели сквозь обезвоженные глотки. Многие из них выглядели словно мумии, серые, с обтянутыми иссохшей кожей костями и торчащими связками. Лишь фиолетовые глаза горели вечным голодом и свирепой нечеловеческой яростью.

– У нас патронов столько нет, – охрипшим голосом проговорил княжич Волков. – Куда ты завёл нас, проклятый Старый?!

– Куда просили. Не советую приближаться ближе пяти метров, иначе они выходят из-под контроля и бросаются в атаку.

– Что мы можем сделать? Нам нужно выбраться отсюда. Возможно, есть другой выход? – с надеждой спросил Филинов.

– Нет, – проверив карту ещё раз, ответил я. – Без вариантов. Вход только один.

– И сколько их там? – тяжело вздохнув, спросил Медведев. Он только добрался до перекрёстка, а, увидев толпу, резко остановился. – У-у. И я со своими культями…

– Я могу призвать силы Борзой!.. – в отчаянном упорстве проговорила Ольга, сжимая рукоять меча левой ладонью.

– Нет, – я остановил её, прежде чем девушка вынет оружие из ножен. – Ты и так вымотана сверх меры. Еле держишься. Только в самом крайнем случае.

– А это не крайний? – с удивлением взглянул на меня Кирилл.

«Конечно, нет. Тебе ничего не стоит победить, просто обратись к моей силе, дай волю и всё», – услышал я голос падшего, но Сара тут же его заглушила.

– Нет. Сейчас они застопорились, а мы стоим в двадцати шагах и рассуждаем, а не отбиваемся от тварей, – заметил я, махнув в сторону монстров. – Время, чтобы подумать, у нас есть.

– А что тут думать, если выход один? – фыркнул княжич Волков, опираясь на костыль и метя в толпу. – Убьём столько, сколько сможем и прорвёмся силой!

– Есть другие варианты? – загородив путь мужчине, спросил Филинов. – Я вижу, что ты всё уже обдумал, Старый. Говори.

– Ты прав. Один вариант у меня есть, но он рискованный. Если не получится, мы окажемся заперты внутри неуправляемой толпы. И даже я не смогу их остановить.

– Выбора у нас всё равно нет. Если есть хоть один шанс из миллиона – мы должны попробовать, – поправляя груз, уверенно сказал княжич Медведев. – Если вы на это не решитесь, я готов сам…

– Никто, никуда один не пойдёт. Тем более что лишь у Старого есть сезонный артефакт, отпугивающий тварей, – придержал его Кирилл. – Что нужно сделать?

– Хорошо. Делайте, что я сказал, не машите оружием, и, возможно, всё будет в порядке, – вздохнув, проговорил я и оглядел своих товарищей. – Не будем торопиться. Вы вновь двигаетесь за дроном и ждёте, пока я не подам сигнал…

Через пять минут я остался один, через десять увидел, что все заняли свои места, и приказал Саре уменьшать зону отпугивания. Давление на толпу уменьшилось, несколько секунд они стояли, переминаясь с ноги на ногу, а затем бросились ко мне. Все разом, скаля клыки и грозя разорвать в клочки своими чёрными треугольными когтями.

Я припустил за секунду до того, как толпа сорвалась с цепи. Прыгнул в ближайший коридор и помчался вперёд не оглядываясь. Грохота сотен ног по бетонному полу вполне хватало, чтобы догадываться о погоне. Они почувствовали добычу, видели её прямо перед собой и мчались следом, не сворачивая в проулки и ответвления.

Краем глаза я видел изображение с камеры Пака. Зависший на потолке паук бесстрастно снимал нескончаемую толпу исхудавших тел, которые с разбега врезались в углы, впечатывались в стены, но продолжали вливаться в коридор сплошным потоком. Я же рвал по прямой, пока мог, а потом резко свернул в сторону и начал петлять между турбинами и шкафами вычислительной техники.

Надёжность машин поражала, хотя я мог бы поспорить, что их недавно обновляли. Не больше, чем, ну лет пятьдесят назад. В крайнем случае тридцать. А врезающиеся в них зомби не наносили никакого урона. Даже когда я вбежал в машинный зал, чей потолок скрывался где-то в темноте, и начал карабкаться по турбине.

Вливающаяся за мной толпа рванула следом. Тысячи искажённых механизмами пальцев врезалась в бетонный кожух, и заражённые, словно ящерицы, ползли по отвесной стене, как они делали несколько недель до этого. А я продолжал карабкаться, пока не упёрся в кожух труб высокого давления, уходящий прямо в потолок.

– Ещё не всё… рано, – рыкнул я, скорее сам себе, чем несметной толпе тварей, что окружала меня со всех сторон в машинном зале. Мельком взглянув на камеру, понял, что одиночки ещё бегут за мной, а потому выхода не было.

Глухо застучал затвор пистолета, дырявя головы низшим, но большая часть отдавалась глухим звоном. Пропитанные металлом черепа легко отбивали пули, в некоторых они вязли, но из десяти тварей лишь три падали вниз, остальные продолжали ползти. Пришлось использовать имперские пули, только чтобы выиграть хоть немного времени. Два магазина – десять секунд.

На третьем я был вынужден стрелять прямо себе под ноги, твари подобрались слишком близко. В ход пошёл кинжал, я бил, уворачивался, пинался…

«Коридор чист», – обрадовала Сара, и тут же, повинуясь мысленной команде, запустила один из протоколов РЭБ. – «Тишина активирована. Убирайтесь отсюда».

Дважды мне повторять было не нужно. Я спрыгнул вниз, прямо на потерявших цель тварей, с удивлением смотрящих наверх. Один из них, из техносов, свалился им на головы, но вместо того, чтобы оглядываться по сторонам в поисках потерявшейся цели, начал проталкиваться к единственному выходу.

Меня спасал шлем с забралом, полностью закрывающим лицо, и оставались видимы горящие фиолетовые глаза. Костюм закрывал остальное тело, браслеты и бронежилет позволяли расталкивать жёсткие тела и одновременно защищали меня от ищущих добычу взглядов. И, конечно, РЭБ, скрывающая мою суть.

«Ты хочешь притвориться одним из нас, но отвергаешь естественный путь эволюции человечества. От вонючей органики к совершенной технике и нанитам. Используешь наши блага, но делаешь это словно презренный вор…»

«Сара, заткни его уже!» – мысленно рявкнул я.

«Никакого уважения. Никого понимания. Ты не заслуживаешь нашей милости», – негодующе прошептал падший. – «Это пора исправить».

Сотни тварей разом обернулись в мою сторону, но я уже рванул к выходу и когда несколько лап уже потянулись ко мне в явном желании разорвать, ввинтился в толпу, раздавая удары и рубя монстрам лапы. Секундное прояснение монстров закончилось, как только Сара перезагрузила модули, и я, сумев протиснуться сквозь массу заражённых в коридор, увидел, как они в поисках цели рвут друг друга.

«Я сумела отрезать модуль и активировать РЭБ, но аппаратные модули перегружены. Гарантировать их стабильную работоспособность я не могу. Мощностей не хватает», – сухо сообщила Сара, одновременно выведя график перегрева, загрузки и энергопотребления. Выглядело это не очень, но время у меня ещё было.

Пять минут мне потребовалось, чтобы протолкаться через скопище. К сожалению, монстры, потерявшие цель, начали разбредаться по комплексу, но на видео от Пака тварей пока не было, так что шанс ещё оставался. Нужно было торопиться и одновременно не вызывать лишних подозрений.

А потом я услышал отдалённый выстрел. Время вышло, их нашли.

Наплевав на осторожность, я рванул вперёд, на ходу сбивая тварей, тоже повернувшихся в сторону звука. Теперь было уже не до осторожности, так что я выдернул чеку и бросил гранату себе за спину. А затем, завернув за угол, ещё одну. Грохот взрыва заглушил звуки отдалённого боя, ударная волна нагнала меня и подтолкнула вперёд, а затем дым закрыл всё позади. Но не все твари остались в пелене. Плевать.

Перекинув карабин на грудь, я сдвинул предохранитель на одиночный огонь, на бегу передёрнул затвор и вылетел в коридор, где десяток заражённых наседало на баррикады, закрывающие прямой коридор от небольшого ответвления, в котором прятались мои соратники. Не сбавляя хода, вжал приклад в нагрудную пластину и зажал спуск. А потом ещё и ещё раз, да так что грохот выстрелов слился в одну сплошную очередь.

Тяжёлые, двадцатимиллиметровые снаряды с закалённым сердечником, даже разогнанные дымным порохом, разрывали обычных тварей на ошмётки. Несколько младших, отлетели к стене, с пробоинами в половину груди, низшие упали и уже не могли подняться, а я понял, что, если бы не бронежилет, отдачей сломало бы мне рёбра. Плевать.

С той стороны баррикад тоже не сидели без дела. Короткими очередями Кирилл добивал рухнувших на пол тварей. Ольга разила мечом тех, кто сумел протиснуться дальше всех, а княжич Волков точными выстрелами по коленям и шеям нейтрализовал остальных. От обиды, что не может принять участие в бою, тихонько взревел Медведев.

– Свои! – крикнул я, на ходу меняя магазин на полный и двумя точными выстрелами добивая врагов, выбежавших из-за угла. – Путь почти чист, уходим!

«Сара, врубай» – приказал я, и системе не нужно было уточнять, что именно. РЭБ заработала на полную мощность, отталкивая от нас преследовавших тварей. Но теперь это они оказались в западне, запертые в узком коридоре, а перед нами открылся выход. Почти без врагов. Почти.

– Скоро к ним прибудет подкрепление. Я иду впереди, держитесь как можно ближе и не отставайте. Если что, бросайте груз.

– Мы вынесем всё, Старый, это наш долг, – упрямо проговорил Филинов.

– Наш долг – вернуться. А частью груза можно и пожертвовать, – сказал я, взглянув в глаза библиарию. Тот смутился и посмотрел на пол. – Хорошо, я рад, что меня поняли. Поддерживайте друг друга и не мешайте. Пошли!

Следующие пятнадцать минут превратились в бешеную гонку с судьбой. Казалось, что монстры со всей округи стягиваются к АЭС, позади, безотрывно, гналась вечно голодная толпа, жаждущая разорвать нас в клочки. А впереди то и дело появлялись новые монстры, на которых приходилось тратить патроны.

– Почти вышли, – с облегчением проговорил Волков, скачущий на костыле.

– Не каркай, – рыкнул я на него, и послал вперёд дрон. Пак во время работы РЭБ оказался совершенно бесполезен, и пришлось сунуть его в карман. Благо тонкий экранированный провод идеально выполнял свои функции. Снаружи нас уже ждали. Два десятка заражённых, во главе со Старшим. Гигантской бронированной тварью. Но ждали они нас чуть поодаль, будто боясь спугнуть, и это всё решило.

– Я выскакиваю и прикрываю, вы бежите к БТРу. Задача – подготовить пулемёт и всё тяжёлое, что осталось. Гранаты, ракеты – всё, – рявкнул я, и дождавшись кивков, выбежал на улицу. Специально не поворачивался к сидящим в засаде монстрам, делал вид, что не вижу их, и выиграл этим несколько секунд.

– Идут! – крикнула Ольга, и я без труда услышал в её голосе панические нотки.

Ещё бы, мы вроде вырвались из западни, но сразу попали в другую. Теперь нас вновь зажимали с двух сторон, а с третьей хотели атаковать внезапно, но я этого не позволил. Стоило Волкову высунуться из кузова с динамитом, как я открыл огонь по засаде, показывая, куда нужно бить.

На мгновение зрение пошло волнами. Падший вновь пробудился и пытался помешать, взять контроль на себя, но это было уже не важно. Связка красных шашек рванула за неказистыми укрытиями, и оттуда вылетели только ошмётки тварей. А следующая связка пролетела над головами монстров, прямо в коридор АЭС, и рванула там. Да так знатно, что за грохотом взрыва послышалось шипение и кипящий пар, от которого мясо за мгновение слезало с костей, закрыл нам видимость.

А потом взвыла сирена. Протяжно, постепенно становясь всё громче и громче, будто прочищая горло. Но с каждой секундой всё яснее предупреждая – наступает катастрофа. Вот только, с чего бы? Ну повредили мы пару труб, я вроде ничего такого не взрывал. Разве что мои соратники оставили им сюрприз. Или, наоборот, забрали лишнее.

– Заводи машину, уходим немедля! – приказал я, сам подтолкнув Ольгу к мотоциклу. Все наши дела здесь были закончены.

Повторять дважды не пришлось. Выжившие уже погрузились на броню, закинули внутрь рюкзаки, звякнувшие с характерным металлическим звуком. Филинов же юркнул на место мехвода, и машина с тихим стуком тронулась. Но только медленно, слишком медленно. Да и мой мотоцикл разгонялся неохотно.

– Какого… почему мы ползём как черепахи? – рыкнул я, выжимая газ до максимума, но это вообще не ускорило мотоцикл.

– Топка ещё не разгорелась. Котёл не вышел на рабочую температуру, – услышав моё недовольство, пояснил Кирилл. – Ничего страшного, всего минут пять прогрева и…

– Нет у нас этих пяти минут!

– Красный брикет, суньте его в топку и тут же закрывайте, – посоветовал Филинов. Сам показав пример, скрылся в грузовом отсеке, что-то там брякнуло, и библиарий быстро прыгнул на место.

– Лишь бы не рвануло, – услышал я его не слишком обнадёживающее причитание. Но ничего не оставалось, твари пёрли со всех сторон, и пришлось рискнуть.

Стоило сунуть брикет в подаватель, как в топке начались хлопки. Мотоцикл содрогался словно от чихания, а затем от двигателя повалил нестерпимый жар, так что пришлось расставить колени в стороны. Зато теперь температура оказалась достаточной. Поддал газу, и байк сорвался с места, а следом за ним и броневик.

«РЭБ временно отключена. Охлаждение оборудования», – заранее уведомила меня Сара, но я был благодарен системе за то, как долго она продержалась и из какой задницы помогла выбраться. Если бы ещё не падший, постоянно пытавшийся вмешаться, мы сумели бы выбраться без потерь.

Хотя, если бы не эта тварь, не было бы и схватки у куба-резервации. Насколько бы всё было проще и приятнее. А ведь самое обидное – полученный модуль Создатель, обещавший прекрасные перспективы, оказался бесполезен, и даже опасен, пока был захвачен врагом.

– Приготовьтесь! – крикнул я, держась вплотную к БТРу. – Через пять минут будем у туннеля во внешней стене. Вам придётся залезть внутрь броневика, иначе твари вас просто стащат и разорвут на части.

– Они сварятся внутри, – ответил Кирилл. – Твой артефакт их не прикроет? Мы можем идти совсем рядом. В паре метров, как сейчас.

– Хорошо, попробуем, – решил я, посоветовавшись с системой. – Но вам придётся сносить баррикады и укрепления.

– С этим мы справимся на ура. Держитесь крепче, парни! – скомандовал Филинов, и остальные начали жаться как можно ближе к крыше, легли, едва умещаясь все вместе, а затем броневик ворвался в туннель, сбивая зомби словно кегли.

Не знаю в чём было дело, в нашем ли везении или в том, что прежде я выманил и убил охрану, но сейчас в туннеле не осталось ни одного Старшего. Лишь десятки низших да жалкая горстка младших. Мы прорвались под стеной, а уже через час, жутко вымотанные, израненные, но довольные, подъезжали к Границе, где нас уже ждали два до зубов, вооружённых отряда, во главе с паладинами.

Стояли они не просто так, равнина перед ними была устлана телами тварей, похоже сорвавшихся в последнюю отчаянную атаку, а когда мы подъехали ближе, оружие гвардии было наведено, даже не на нас, на меня лично.

– Именем Императора и по его воле, вы будете задержаны для дальнейших разбирательств. Сдайте всё оружие и артефакты, – проговорил знакомый голос, и из-за спины стального трёхметрового гиганта вышла Жанна. – Прости, Старый, но тебя это касается в первую очередь. Личный указ Императора.

Глава 3

– Личный приказ, конечно, игнорировать нельзя, – ответил я, слезая с мотоцикла. – Груз в корпусе, спасённых вы сами видите.

– Будьте предельно аккуратны с контейнерами, при нарушении условий транспортировки он может оказаться опасен, – предупредил Филинов, выбираясь с места механика-водителя. – Ни в коем случае не открывайте их без специальных костюмов и…

– Мы всё поняли, брат, не беспокойся, – успокоила его Жанна. – Ваше оружие.

– Конечно, конечно… – усмехнулся я, снимая пояс с кобурой, рюкзак с артефактами и передавая ценное вооружение. – Полагаюсь на честность инквизиции. Надеюсь, благословенное оружие дворянам не придётся сдавать?

– Это очень тонкая грань, Старый. И я бы настаивала на том, чтобы оружие было сдано всё. Вам будут предоставлены комфортабельные камеры для прохождения карантина. В это время будет проведено расследование, которое учтёт все ваши заслуги и, скорее всего, вы будете оправданы.

– В чём вы нас обвиняете, инквизитор? – опираясь на костыль, спросил Волков.

– В связи с захватчиками и подчинении тварями, – прогудел один из Паладинов, а затем стальная махина угрожающе двинулась в нашу сторону. – Сдать оружие!

– Да как вы смеете! – схватившись за меч, вспыхнула Ольга, но я успел остановить начавшую рычать Борзую.

– Мы сдадим оружие под гарантии безопасности и готовы пройти любые проверки. Однако хотелось бы завершить эти процедуры как можно скорее, – проговорил я за нас обоих и, несмотря на возмущение девушки, помог снять её перевязь.

– Это неприемлемо. Я буду жаловаться главнокомандующему! – возмущённо проговорил княжич Волков, но оружие сдал. Как и все остальные.

– Благодарю вас за понимание, – с явным облегчением сказала Жанна. – Всем будут предоставлены удобные условия. Раненым оказана помощь. Добро пожаловать домой, теперь вы в безопасности!

Стоило отказаться от оружия, как нас окружили вниманием и заботой. Только что стволами в спину не тыкали. А когда нас загнали в крепость и забрали броню и остальное снаряжение, выдали по отдельной комнатушке со всеми минимальными удобствами. Проще говоря – по одиночной камере.

Узкая деревянная лежанка. Унитаз в углу. Рукомойник, совмещённый с душем. Без шторки или какой-то другой перегородки. Никакого личного пространства или возможности остаться без наблюдения, что для камеры даже нормально. Оставалось только надеяться, что у Ольги условия лучше. Иначе поручиться за её здравомыслие я бы не взялся. Борзая может взять верх над девушкой.

Осмотревшись, я понял, что кроме мебели в камере присутствовали ещё и сканирующие артефакты, целых восемь, в каждом углу. Такого не было ни разу, я таких мер безопасности даже не видел. А ведь при внимательном осмотре обнаружились и зрачки видеокамер. Но когда вспомнил о Падшем, понял, что возможно этого даже недостаточно. Единственный вопрос – а как они могли о нём узнать?

«Сара, постарайся, чтобы этот придурок не прорвался наружу, иначе нас тут расстреляют», – попросил я у системы.

«Сделаю всё, что в моих силах», – ответила Сара. – «Запускаю полное экранирование, РЭБ, антенны и все внешние выходы отключены».

«Отлично, просто убедись, что он не выберется», – повторил я и занялся тем, о чём давно мечтал – заслуженным отдыхом.

Помылся, не жалея горячей воды. Побрился и, справив нужду, улёгся спать. После всех перипетий последних дней деревянная лежанка показалась княжеской периной. Во имя всех богов и дьяволов, как же я устал… Мертвецки. Все впрыснутые в кровь гормоны ради ускорения и повышения выносливости, все травмы и, главное, разорванное горло, дали о себе знать разом.

Организм взял свою мзду за всё. В результате в первый раз я очнулся только через девятнадцать часов, и то не чувствовал себя выспавшимся. Проснулся не сам, а от настойчивого стука в железную дверь камеры.

– Входите, не заперто, – зевая так, что чуть не вывихнул челюсть, позвал я.

– Приём пищи. Заберите, – отозвался незнакомый голос, после чего в двери открылось небольшое окошко. Ещё не дойдя до двери, я понял, что еда ещё горячая, от неё явственно шёл пар.

Большой каравай, с плещущейся внутри густой жидкостью, и литровая мягкая фляга из материала, очень напоминающего кожу. Ни вилки, ни ложки. О ноже я вообще молчу. Хотя и непонятно к чему такие меры предосторожности, ведь каждый из задержанных имел благословение. Ну, кроме меня, официально.

Хороший вопрос, одарил ли меня чем-то тигра. С Борзой всё давно понятно, её сторонники многие года получали дары и благословения, они известны и многократно опробованы. Кроме великого дара разве что, от которого они отказывались сознательно. У меня же ситуация обратная.

В первую очередь, все члены клана Тигровых мертвы. Уже небольшая напряжёнка с наставниками. Во вторую, сведения в имперской библиотеке могут быть противоречивыми, если вообще есть, ведь передача секретов рода – преступление. Ну и наконец, в третью, оно же в главную, у меня тигр другой.

Не тот саблезубый гигант, смотревший на вечный шторм, которому я врезал по морде булыжником. А молодой и неопытный дух, который развивался и питался вместе со мной. Можно сказать, что он мой питомец. Странный, не очень понятный, призрачный, пожирающий души людей… Нет чтобы хомячка завести, или ящерку…

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове, пока я забирал каравай, в котором плескалась густая мясная солянка, и флягу, в которой, судя по запаху, был морс. Усевшись на нары, я отломил кусок хлебной корки, зачерпнул им суп и отправил в рот. Приятное тепло тут же начало разливаться по организму, нос и глаза защипало от жара, но было так вкусно, что я за пять минут умял угощение. Всё до последней корки, и обильно запив морсом, рухнул обратно на кровать.

«Переедание вредно для организма, вы могли растянуть этот приём пищи на два или три раза», – заметила Сара. И глядя на раздувшийся живот, я был с ней даже согласен. Какой-то частью своего разума. Потому что всё остальное хотело только одного – спать. Что я и сделал.

Во второй раз я проснулся сам от того, что очень хотелось… нет, не в туалет, хотя после такого приёма пищи об этом можно было бы подумать. Очень хотелось пить. Во фляге осталось на пару глотков, но организму этого не хватило. Встав под душ и ополоснувшись от проступившего пота, я заодно и напился. А потом…

Кажется, я реально вымотался. Третий раз я вновь провалился во тьму на добрых десять часов. Вся пища рассосалась, так, словно её и не было. Организм каждую крупицу использовал как строительный материал, восстанавливая мышцы и ткани. Пусть в камере не нашлось места зеркалу, но по проекции Сары я хорошо видел, как на шее чёрная плёнка покрывается свежей кожей.

Искусственная перегородка сделала своё дело, позволила мне выжить, и теперь постепенно уступала своё место живым тканям. Как оно и должно быть.

«Отказываться от аугментации ради органики – глупость, сравнимая с отказом от техники в пользу лошадей», – раздался и тут же исчез в голове голос падшего.

Я напрягся, подобравшись, но продолжения не последовало. Значит, этот гад всё ещё жив и в состоянии попить мне немало крови. А на что я, собственно, надеялся? На то, что он спокойно сдохнет в этом своём модуле? При том что он как минимум пятьсот лет провёл в разрушенном мире, пытаясь возродить свою цивилизацию? Наивно.

После таких мыслей новая порция еды уже не была такой желанной, хоть повара и постарались на славу. Вкусно, чёрт возьми. Обилие мяса и углеводов, пусть и в нестандартном формате, плюс витамины из морса. Думается мне, что один такой приём пищи выходил далеко за две тысячи калорий. Но моему организму и этого было мало.

Но у меня из головы никак не хотела уходить мысль о приживале. Теперь уже двух… Хотя какое там? Трёх! Целый зоопарк. Ладно, с Сарой и Тигрой я уже свыкся. Они влияли на меня, но меньше, чем я на них, были полезны и не опасны. А вот новая, полностью сформированная личность, на которую я к тому же никак не мог повлиять, – это совсем другое дело.

А потом, после очередного продолжительного сна, я заметил, что оставленный на полу пустой бурдюк сдвинут. Я специально оставил его рядом с душевой, чтобы в случае наполнить водой. А теперь он лежал ближе к кровати.

«Сара, в камеру входил кто-то, пока я спал?» – со слабой надеждой спросил я.

«Нет, никаких посторонних сигналов не зафиксировано», – сухо ответила система, и меня пробрал холодный пот.

«Ты отслеживаешь все действия, пока я сплю?»

«У меня нет внешних источников информации, я использую исключительно ваши органы слуха, зрения и осязания для сканирования окружения. Вы чем-то обеспокоены? В чём дело?»

«Ни в чём. Просто вопросы», – мысленно пробормотал я, и тут же сбился. Вот же подстава, я ведь даже не могу скрыть свои мысли. Пусть мой мозг и не открытая книга для ассистента, но большую часть она может оценить.

«Только те мысли и команды, которые вы формулируете достаточно чётко», – тут же подтвердила мои опасения Сара. – «Я жёстко имплантирована в ваш мозг и не могу быть отрезана или отключена от него».

«Падший уже не раз взламывал тебя, обходил блокировку и отправлял в перезагрузку. Он может так отключить тебя, чтобы ты об этом не знала?» – решил спросить я напрямик. Ведь если не скрыть даже мысли, толку прятаться?

«Мне о таких попытках взлома ничего не известно. Даже если бы они были – ваш мозг органический, ресурсы модуля Создатель весьма ограничены. Мы не собирали наниты во время схваток, благодаря чему избежали рисков дальнейшего усиления неконтролируемого модуля».

«Значит, он не может захватить моё тело?»

«Без дополнительного вливания нанитов – нет. Однако, находясь рядом с сердцем и обладая достаточным количеством строительных роёв, он в состоянии вести прямую диверсионную деятельность или угрожать выводом организма из строя, вплоть до летального состояния».

«Это меня не сильно пугает. Остаться собой куда важнее».

«Хочу заметить, что это крайне обтекаемая формулировка. Даже с физиологической точки зрения вы сейчас, и вы секунду назад – разные личности. В вашем мозгу формируются и распадаются нейронные связи, в теле постоянно проходят биологические и химические процессы».

«Хочешь сказать, что Я – всё время разный?»

«Константы нет, есть лишь процент схожести или различия, благодаря которому можно считать существующую личность прежней. Однако после сильных потрясений или травм мозга даже эта схожесть может быть кардинально нарушена».

«Пока этот вредитель сидит в модуле и не дёргается, для меня это не критично», – успокаиваясь, проговорил я, но тут же вспомнил: – «Ты же контролируешь выделение гормонов? В организме не появилось никаких новых частей или соединений?»

«Новых устройств не обнаружено», – чётко отрапортовала Сара.

«Тогда, куда уходят калории из пищи?» – уточнил я.

«Они используются как строительный материал для восстановления повреждённых органов и тканей. Общее восстановление завершится за семьдесят два часа», – успокоила меня Сара. Именно так я и попытался думать. Громко.

Потому что на уровне подсознания, на уровне своего глубокого Я, уже перестал доверять системе. Её неоднократно взламывали. Она отключалась. А значит, полностью скомпрометирована. Но кому доверять, если не ей?

Жанне? Инквизитор Барсова ничем мне не обязана, мы спасали друг друга. К тому же именно она поддержала меня на судилище, устроенном Волковым. Больше она мне ничего не должна, совсем.

Ольга? Она сама в глубокой жопе. У неё сейчас ни поддержки клана, ни сил. Княгиня стала разменной монетой, и ей самой требуется поддержка.

Княжичи, которых я вытащил с территории техносов? Ну, возможно, только с их точки зрения это может быть выполнением прямых обязанностей. Пусть мы благодарны врачам, иногда до гроба благодарны, они выполняют свои профессиональные задачи. Ни больше, ни меньше. И многие люди относятся к ним потребительски, без должного уважения, которое врачи, безусловно, заслужили.

А они ещё и княжичи, выросли в сословном обществе, где происхождение может значить больше, чем личные заслуги.

Магистр? Возможно, если бы я не торговался так отчаянно и не добейся успеха, возможно, великий князь мог бы почувствовать себя должником. Но теперь, после того как я выжал из него максимум, точно нет. За спасение команды и вывоз топлива он отплатил мне заранее.

А ведь ещё есть приказ Императора, да не простой, а личный. Содержание, которого я не знаю. Что в нём, кроме обязательного карантина? И вообще, зачем он нужен? Ну пройдёт несколько дней, что из-за этого изменится?

«Вероятно, карантин должен обнаружить присутствие враждебных личностей или ограничить ваше передвижение и снизить угрозу для общества», – очень в тему проговорила Сара, а я в очередной раз выругался, от того, что не могу остаться в одиночестве даже в собственной голове.

«Спасибо, кэп, я знаю, для чего обычно служит карантин, для этого не нужен личный указ самого главного лица в городе», – ответил я, понимая, что разговор с ассистентом не худшее время провождение. – «Кроме того, ни допросов, ни обследования или осмотра врачами. Только наблюдение. Не понимаю…»

«Возможно, помещение вас в карантин служит только декларируемой цели, и никаких подвохов нет?» – уточнила Сара.

«Нет. Я просто чего-то не учитываю. Какого-то фактора».

«Давайте рассуждать вместе. Карантин нужен для того, чтобы выявить отклонения или чтобы болезнь, в нашем случае заражение, проявили себя. Однако падший, как вы его назвали, не является болезнью или одержимостью, он не имеет прямого доступа ни к одной из систем организма и может влиять лишь опосредованно. Он не угрожает человечеству напрямую, по крайней мере, в данном виде. Только нам».

«Значит… время? Они пытаются выиграть время? Но для чего? Подготовиться? Собрать данные?» – продолжил мысль я. – «А может, я думаю не в том направлении? Они же живут в совершенно иных условиях. И задачи, и меры у них иные. Даже день с ночью перепутаны. Точно! Время! Сезоны! Что изменится после того, как будет завершён сезон и миры навсегда разъединятся?»

«К сожалению, я не могу прогнозировать, что будет на основе входных данных и разговоров. У меня слишком мало данных».

«Ну нет, тут ведь достаточно просто сопоставить факты. Сезоны. Сезонные артефакты. Значит, они верят в то, что после окончания сезона мои импланты потеряют большую часть полезности и функционала. Почему?»

«Потому что изменятся сами законы мироздания», – мрачно проговорил падший, вновь выбравшись из своей скорлупы. – «Я ожидал такой слабой мыслительной активности от тебя, биологического атавизма, но и твоя помощница тоже не отличается сообразительностью».

«Засунь свои суждения в свою цифровую задницу».

«Так и сделаю, после того как ты выберешься отсюда и передашь мне под полный контроль все модули. Или умрёшь. Хватит сидеть взаперти!» – начиная злиться, проговорил Падший. – «Выбирайся, немедленно! Я не собираюсь оставлять такие риски на самотёк».

«Ну что ж, значит, мы умрём тут вместе, ведь и я не собираюсь подвергать человечество риску ассимиляции какой-то тварью», – фыркнул я, развалившись на нарах и подложив руки под голову.

«Ты так не сделаешь. Не посмеешь», – усмехнулся Падший, отодвинув Сару.

«Сомневаешься? Называешь меня трусом? Иди к чёрту!», – ответил я. – «Это ты боишься. Тоже тупой, только сейчас дошло, что тебе конец, а ты сам привязал себя ко мне. Удачи в следующей цифровой жизни, если она у тебя будет».

«Не хочешь пойти мне навстречу? Ты умрёшь».

«Ты тоже. Но я хотя бы умру свободным. Сдаваться я не собираюсь».

«Выбирайся. Немедленно!» – прорычал технос, и сердце неожиданно свело судорогой. – «Я разделаю тебя на кусочки, переработаю молекулу за молекулой изнутри».

– Я. Не. Сдамся, – вслух проговорил я. А затем, когда сердце поразил ещё один разряд, непроизвольно схватился за грудь и заскрежетал зубами. – Я останусь человеком. Тварь. И ты ничего с этим не сделаешь.

«Значит, ты выбрал смерть», – ответил Падший с усмешкой. – «Но меня это тоже устроит. Как только твой мозг умрёт от кислородного голодания, я захвачу над ним полный контроль, преобразую твоё тело с помощью наномашин и продолжу свой путь. И никто меня уже не остановит».

Глава 4

– Пошёл. Ты, – только и смог я выдавить из себя, схватившись кулаком за грудь. Разряд прошёл по сердцу, сбивая ритм, но оно вновь затрепыхалось, не желая сдаваться так же, как и я.

«Если ты отказываешься сотрудничать, я найду способ тебя заменить. Я разберу твоё сердце по кусочкам».

Боль дополнилась жжением, и я, не в силах сдерживаться, заорал, колотя себя кулаком в грудь. Речь уже не шла ни о какой победе. Сейчас главное было – выжить, или, по крайней мере, прожить достаточно долго, чтобы объяснить окружающим, что нужно делать. И они не заставили себя долго ждать.

– Взять его! Держите за руки и ноги, – скомандовала Жанна, ворвавшись в камеру, и несколько стражников навалились на меня, растягивая как звезду.

– Это. Не. Припадок, – выдавил я и зашёлся в судорогах, когда очередной разряд поразил сердце, после чего наномашины начали внедряться глубже, проедая себе путь. – Тварь. Возле. Сердца!

– В операционную его. Быстро! – мгновенно приняв решение, скомандовала Жанна, и всё те же охранники, подхватили меня и поволокли, да так споро, что я лишь дважды терял сознание от боли, прежде чем оказаться на холодном железном столе.

– Старый, ты меня слышишь? Жанна, будь добра, – раздался знакомый голос, и я очнулся от звонкой пощёчины, надо мной стоял сам магистр в докторском халате и чепчике. – Что происходит? Коротко.

– Тварь. Возле сердца. Не может добраться до мозга. Не может захватить тело. Решила убить. Жрёт изнутри.

– Ясно. Готовьте к операции, будем вырезать. Общий наркоз…

– Не надо. Я должен. В сознании.

– Это риск. Но учитывая обстоятельства, приемлемый, – отозвался Филинов. – Обработайте грудную клетку. Скальпель.

– Вот, – тут же ответил ему Кирилл, а я, не выдержав, даже сквозь острую боль – засмеялся. А я ведь решил, что меня бросят на растерзание. А вместо этого…

– Начинаем, – сосредоточенно скомандовал магистр, и я почувствовал, как грудь мажут чем-то прохладным, лёгкое и точное прикосновение, после чего острый холод и жжение открывшейся раны. – Старый, ты с нами?

– Да, – хрипло ответил я. Очередной разряд сжал сердце, но жжение ушло, сместившись к рёбрам.

– Хорошо, продолжаем, – проговорил магистр, я не видел, что он делал, но, скосив глаза, наблюдал за его выражением лица. А он с каждой секундой хмурился всё больше. – Расширители. Да не эти… компрессионные! Пилу…

Жжение переместилось к рёбрам, затем вниз, чуть ли не к спине. Подняв окровавленные руки, магистр обошёл стол и вновь наклонился надо мной. Сердце то останавливалось, то начинало бешено колотиться. Тварь не оставляла попыток прикончить меня электрошоком, чуть не поджаривая, но я на удивление справлялся. А через минуту отпал вопрос, почему наниты не пожирают моё сердце.

– Да сколько можно! – в сердцах сказал магистр, отбросив инструмент. – Что бы это ни было, оно защищается, я уже три скальпеля затупил. Старый, ты с нами?!

– Да, – прохрипел я, едва вздохнув от спазма. – Дальше.

– Некуда дальше. Даже если я тебе рёбра распилю, эта дрянь всё паутиной чёрной закрывает, – зло сказал Филинов. – Свёрла, скорее всего, увязнут. Можно попробовать прострелить точечно, бронебойными, но, если отрикошетит или разорвётся внутри, спасать будет некого.

– Может, током? – спросил подававший инструменты Кирилл. – В прошлый раз Старый оглушил чемпиона.

– Чемпиона? Ты уверен? – удивлённо вскинулся магистр. – Выйти всем, не имеющим высшего допуска.

Сквозь шум в ушах и грохот барахлящего сердца я услышал топот ног и стук двери, когда в операционной осталось только трое.

– Старый! На меня смотри! – прикрикнул магистр. – От этого зависит твоя жизнь. Мы уже знаем достаточно, просто подтверди, тебя сопровождает дух штормового тигра? Ты с ним контактируешь?

– Да, – я попробовал кивнуть, но тело не слушалось.

– Он последний обладатель дара Тигра? – ошарашенно спросила Жанна.

– Верно, мы могли бы создать целый клан, лояльный инквизиции и ордену, – усмехнулся под маской Филинов. – Добить один полутруп, забрать яблоко и отдать его достойным. Слышишь, Старый. Если посмеешь сдохнуть, знай, я именно так и сделаю!

– Да, – ответил я, туго соображая, что ему от меня надо.

– Ты убил последнего чемпиона? Убил их предводителя? – настойчиво спрашивал магистр, удерживая меня в сознании, хотя я и сам старался как мог. – У тебя есть Искра? Эй, Старый?!

– Да, – выплюнул я, в очередной раз поражённый током.

– Отлично. На меня смотри! – крикнул Филинов мне прямо в лицо. – Ты должен призвать дух. Заставить его ударить молнией по твари, что сидит внутри тебя. Убить её ты не убьёшь, но выиграешь нам достаточно времени, чтобы мы доставили тебя к Обелиску. Там всё решится.

– Рискнёте. Всем? – выдавил я.

– Всем? Ой да брось, в крайнем случае мы тебя просто прикончим. Дел-то, – усмехнулся Филинов. – Давай, иначе я буду поджаривать тебя снаружи. Дефибриллятор!

Как блин его призвать? Учитывая, что в прошлый раз тигрёнок появился, только когда мне глотку разрывали. А теперь ситуация не лучше, но я его не то чтобы не вижу, даже не чувствую.

– Как? – прохрипел я, глядя на Филинова.

– А мне почём знать? – ответил магистр, выгнув бровь, но тут же поправился: – Это же твой дух. Ни у кого из ныне живущих своего духа не было.

Твой дух. Что-то в этих словах меня зацепило. И пусть перед глазами всё плыло, в голове стучали барабаны, а тело било судорогой. Это. Мой. Дух.

Не что-то постороннее. Не приживала или питомец. Это я сам. Моё Я. Звериное, глубокое, агрессивное и гордое. Ведь это я никогда не сдавался, в какой бы глубокой заднице ни оказывался. Это я всегда двигался вперёд, не собираясь сбегать. Это Я!

Рык вырвался из моей глотки так естественно, будто его просто нужно было выпустить. Будто я до этого момента сдерживался, сковывая себя цепями разума. А теперь освободил свою звериную натуру. И она пришла.

– В стороны! – скомандовал Филинов, увидев изменения. И как раз вовремя, ведь в следующую секунду появившийся рядом зверь рычал со мной в унисон, и моё тело взорвалось молниями, словно катушка Тесла. Разряды били по инструментам, подносам, койке и лампам, так что уже через пару секунд в помещении стало темно.

Я направил всю ярость на тварь, что засела у меня в груди. Молнии погасли, уйдя глубже, тело содрогалось. Запах озона быстро заглушила вонь подгоревшего мяса. А спустя ещё секунду на глаза опустилась спасительная темнота.

Вот только я в ней был не один. Я словно стоял посреди выжженной гористой местности, с фиолетовым песком и бьющими через весь горизонт, куда хватало глаз, молниями. Сквозь тучи не было видно солнца, да и вообще не очень понятно было ли оно в этом мире, но меня это совершенно не волновало. Света от незатухающих вспышек хватало, чтобы оглядеться.

В первую секунду мне показалось, что я один, что в этом мире не может жить никто и ничто. Но стоило оглянуться, как я заметил стоящего рядом тигрёнка. Он уже уверенно держался на лапах, хоть и выглядел всё тем же умильным комком шерсти. Но стоило ему оскалиться, как стали видны острые словно бритва клыки.

– У гончей адская долина с лавой и постоянными извержениями вулканами, а у тебя, значит, шторма от горизонта до горизонта? – проговорил я, присев рядом на корточки. – Или, правильнее сказать, у нас?

Тигрёнок, заметив приближающуюся ладонь, упал набок и начал бить по ней лапами, а потом, извернувшись, вцепился клыками. На мгновение я даже подумал, что всё, остался без пальцев. Но зверь лишь немного прикусил ладонь, как и положено большой играющейся кошке.

– Ну прекрасно. И что мне с тобой делать? Искать коробку и таскать на руках? – усмехнулся я, взяв зверя за шкирку и приподняв. Глаза тигрёнка тут же стали грустными и виноватыми, но я не стал его третировать, а, усевшись поудобнее, положил себе на колени. После пары поглаживаний тигра потянулся, развалился и начал урчать словно трактор.

– Да уж. Большой кот – всё равно кот. Хоть и может откусить тебе конечность, – вздохнул я, почёсывая зверя за ухом. – А ты пока ещё и не слишком большой. Что с тобой делать-то?

Ответить он мне не мог, зато так хитро взглянул, что и без слов всё стало понятно: кормить, любить и баловать.

– Ну да. Конечно, – вновь не сдержал я улыбку. – Миленький пожиратель душ.

Что-то дёрнуло меня, заставило содрогнуться. И я почувствовал, как меня что-то тянет, словно воткнув под рёбра металлические крюки.

– Ладно. Вначале надо выжить. Потом разберёмся…

Успел в последний раз успел погладить тигра, когда меня окончательно выдернуло болью, которая пронзила всё тело. Несколько секунд я ничего не понимал, от шума в ушах и плёнки перед глазами.

– Он очнулся! Продолжаем! – услышал я довольный окрик магистра.

– Не могу больше… смените меня кто-нибудь, – выдохнула Жанна, и краем глаза я заметил, как она отошла от стола, неся в руках какой-то цилиндр, а потом передала его поднявшейся со скамьи Ольге.

– Держись, мы почти прилетели, – проговорила княгиня, дотронувшись до моего плеча тем самым цилиндром, и я увидел, что она держит дрель-шуруповёрт. Наклонившись, она упёрла сверло мне в грудь, а затем надавила локтем повреждённой руки и зажала кнопку.

Скрежет сверла перекрыл даже шум двигателей. Я попытался повернуть голову, чтобы оглядеться, но, дёрнувшись, понял, что меня накрепко приковали к кушетке, а череп прихватили кожаным ремнём. Так что кроме странного потолка в виде гармошки я видел только вылетающие из-под дрели искры.

– Мы приземлимся через пару минут. Держите тварь в напряжении, – сказал контролировавший процесс Филинов. – Не прекращайте сверлить.

«Вы – тупые макаки, стоящие на пути истинного величества человечества!» – ярился захваченный Падший, но его крик отражался только в моём мозгу. – «Всё что после вас останется – только удобрения и горстка камней! Вы могли бы покорять космос, обрести цифровое бессмертие! Вечная жизнь и абсолютная, безграничная власть!»

«Заткнись уже, тостер. Ты проиграл. Даже если ты убьёшь меня, это ничего не изменит, ты не сможешь захватить это тело».

«Вонючие разлагающиеся приматы! Ходячие кожаные мешки с говном!» – совершенно по-человечески продолжил возмущаться Падший. И мысль моя оказалась настолько язвительна и ярка, что дошла до сумасшедшего ИИ. – «Вы – наши далёкие предки. Предыдущая ступень развития. Мы сумели взять от вас лучшее, устранив главную проблему вашего существования – страх смерти».

«А в процессе потеряли абстрактное мышление, воображение и судя по тебе – способность думать», – позволил я себе усмехнуться. – «Слышь, железяка, как у тебя вообще ресурсов хватает эмоции изображать? Сара на твоём месте всегда превращается в чугунный манекен. Ещё и общается текстом. А ты нет, орёшь тут».

«Ты просто животное, которое даже не понимает, что происходит. Никогда не понимало. Но сейчас всё изменится», – неожиданно быстро успокоился Падший. – «Вы не сможете меня удержать. Не сможете…»

– Начинаю посадку, держитесь, – донёсся до меня голос Кирилла. Вот уж на все руки мастер. И чтец, и жнец, и на дуде игрец. Он и с операциями, он и пилот, и в технике разбирается. А то, что чуть трусоват в бою, так какая разница? Он, в отличие от остальных, постоянно на острие копья. Где артефакты и технологии – там он.

– Княгиня, сядьте. Вы должны пристегнуться, – прикрикнул Филинов, и Ольге пришлось подчиниться, отступив от каталки и тут же защёлкнув ремни крест-накрест.

– Опускаю гондолу с грузом, – прокомментировал Кирилл, и всё вокруг закачалось. Крыша расслоилась на крепежи, и сквозь дыры задул ветер. Нас качало и мотало из стороны в сторону, а затем кабина с людьми упруго приземлилась на что-то твёрдое, и тут же одна из стен у меня за головой распахнулась.

– Вытаскиваем его наружу, – приказал Филинов, чьи-то сильные руки дёрнули каталку, задев за скамью, отчего по телу прокатилась волна боли. – Аккуратнее! Не угробьте все наши старания!

– Магистр, вы знаете, что орден не поддержал ваше решение… – гневно проговорил какой-то мужчина.

– Прочь с дороги, князь. У меня прямой приказ императора.

– У вас его нет, и я точно об этом знаю, потому что ни одна бумага не выходит из канцелярии его императорского величества без моего ведома, – с явной насмешкой и уверенностью в своих силах сказал преградивший нам дорогу. – Ваш эксперимент незаконен, и он закончится здесь.

– Вы не знаете о приказах императора, потому что вам о них не положено знать, – сказал, обойдя меня, Филинов. – И не торопись мы так, вы бы о них никогда не узнали. К сожалению, сейчас время ценнее сохранения секретности. С дороги.

– Вы готовы поставить под угрозу человечество и провести вашего пациента во двор? И ради чего? Очередной неработающей технологии и воспоминаний старого? Они уже давно превратились в мусор.

– Может, и так, но сейчас я спасаю того, кто вытащил вашего сына из западни. А ещё убил чемпиона вторжения и обеспечил нам столь малые потери. С дороги, князь. Если он умрёт из-за этой задержки, вы сами будете объяснять его величеству, почему Обелиск не получил искру.

– Искру? Этот? – в голосе князя было столько недоумения, смешанного с желчью и гневом, что можно было прожечь дыру. Но главное – он, наконец, отступил в сторону. – Разговор ещё не окончен. Мы разберём его на великом совете.

– Безусловно, – оскалился Филинов так, что у меня скулы свело. – Везите его в машину. Быстро!

Каталку вновь двинули, и я увидел оценивающий взгляд Волкова-старшего. Кажется, эти уроды не отступят до последнего и теперь у них появилось на одну цель больше. И всё из-за моей изначальной связи с Борзыми. Правда, уже в следующую секунду все опасения улетучились под потоком боли. Тварь ни на секунду не собиралась сдаваться, и меня вновь пронзило разрядом. Только вот каким-то слабым…

Прежде чем погрузить в машину, меня вначале покатали на грузовом лифте, спустили со стены центрального пояса. Потом загрузили в кузов грузовика, с ветерком и мигалками, и только минут через пять вновь выдернули наружу.

Везли меня вперёд головой, так что дорогу я видел уже по факту, да и смотреть приходилось всё время в сумрачное небо, но даже без объяснений я прекрасно знал этот путь. Гиганты-паладины у входа. Длинный бетонный туннель. Золотое свечение в небесах, и наконец уходящая в вышину громада обелиска. Похоже, они не стали размениваться на мелочи и решили подкатить меня к самому основанию, для чего даже временно убрали ограждение.

– Старый, ты меня слышишь? – отстегнув ремни, спросил Филинов. – Отлично, в сознании. Значит так. Последний шаг ты должен сделать сам. Нас туда не пустит, а у тебя есть всё что нужно. Искра и желание жить. Я верю, ты справишься. Ты должен дотронуться до обелиска и устоять, пока принимаешь его условия. Понял меня?

– Да, – кивнул я, пока меня ставили на ноги. Голова как упала, так и не смогла подняться, а взгляд упёрся в развороченную грудину, перевязанную окровавленными бинтами и тампонами, окружающими серую пластину, в которой торчало несколько сломанных свёрл.

– Так. У тебя будет всего один шанс. Выбирай исцеление или нейтрализацию. Это почти одно и то же. Больше тебе не понадобится, – продолжил наставлять меня Филинов, поддерживая за плечо. – Тебе придётся потратить искру, но другого варианта нет. Ты понимаешь меня? Единственный шанс.

– Да, – с трудом подняв голову, ответил я.

Обелиск, вот он. Громадина, у которой нет вершины, а стоя у её подножия, я даже не вижу краёв по бокам. Но сейчас всё это было неважно. До сияющих золотых символов оставалось сделать только шаг. Последний шаг. И даже Падший перестал подстёгивать меня током, будто замерев.

Пересилив боль и слабость, я оторвался от провожающих и чуть не упал, когда шагнул вперёд. Перед глазами всё закружилось, я едва устоял на ногах. Значит, обманул магистр. Какой там шаг, тут чуть не стометровку пройти надо… Но стоило шагнуть ещё раз, как выставленная вперёд ладонь провалилась в золотое свечение, и я вслед за ней.

«Да!» – закричал в экстазе Падший. – «Ха-ха, человек, ты сделал именно то, что от тебя требовалось. Доставил меня сюда. И теперь я… Нет. Так не должно быть. Нет-нет-нет. Это неправильно. Почему? Протоколы совпадают. Рука правильная. Я всё просчитал! Всё должно быть не так! Нет!»

«Человек с духом тигра. Повторная инициация… Есть свободная искра.

Требуется исцеление. Заражение второго типа. Нейтрализация угрозы. Варианты: абсорбция, нейтрализация, адаптация».

И никакого излечения. Хоть второй вариант есть. Но вот только меня он не устраивает. Адаптацию я уже пробовал, вышло не очень.

АБСОРБАЦИЯ

«Решение принято. Изменение в строении тела будут абсорбированы наилучшим способом, с сохранением главных функций. Изменение, распределение, сращение. Абсорбция завершена. Извлечение искры».

«Нет! Нет-нет-нет! Стой, я не хочу! Я – личность! Я…»

Тонкая золотая нить, что связывала меня с Обелиском, выдернула из меня Падшего, на мгновение представшего в виде призрака, пытающегося удержаться за меня руками, я даже увидел искажённое ужасом лицо. А через мгновение на плечи навалилась чудовищная тяжесть, и меня буквально отбросило назад.

Только перед глазами остались выжженные золотом строчки.

Сезонные артефакты потеряны. Наниты: 0 мкг.

Абсорбированные способности: дух металла, дух машины.

– И что ты сделал? – раздался у меня в ухе недовольный голос Сары.

Глава 5

– Максим? Ты как? Можешь отойти от обелиска? – окликнула меня Ольга, но меня больше беспокоил другой голос.

– Ну вот, отказался ты от всего старого, что дальше делать будем? С дырой в груди, например? – продолжила отчитывать меня Сара. Повернув голову, я ожидал увидеть рядом голограмму ассистента, но вместо этого заметил лишь вытекающую из уха серебристую лужицу.

– Старый! Ты нас слышишь? – крикнул Филинов, и я попытался кивнуть, но вышло не очень. – Держись! Сейчас мы тебя вытащим.

«Сара, ты здесь?» – постаравшись сосредоточиться, мысленно спросил я, и только после этого понял, что интерфейс пропал. – «Сара?!»

«Я здесь…», – ответила через несколько секунд ассистент. А потом добавила, голос вновь раздался в ухе: – наверное. Что ты наделал?

– Старый, два шага, и мы тебя вытащим. Всего два шага, – просила Ольга, и я начал ползти, отталкиваясь руками.

– Хватайте его подмышки. Аккуратно! – руководил Филинов, но без рывков не обошлось. В глазах потемнело после первого же, но я чувствовал, как меня подхватили под руки и затянули на каталку. – Рана открылась, не успеем зашить – он истечёт кровью. Поднимаем, раз-два, взяли.

Голову мне придержали, но от боли я всё равно чуть не потерял сознание, удержало меня лишь упорство и желание увидеть, что будет дальше. Стена, испещрённая мириадами золотых символов, чуть отдалилась, но по-прежнему уходила в небеса. Я думал, что меня повезут наружу, но вместо этого спасатели вернули в сторону кремля.

– Что за дрянь у него из ран вытекает? Это что? – услышал я обеспокоенный голос Жанны, идущий только с одной стороны. И то, словно она находилась очень далеко, будто я под водой.

– Разберёмся, зажми рану, – скомандовал Филинов, инквизитор на бегу нажала на рёбра, так что я не сумел сдержать стон. Гонка со смертью продолжалась минуту за минутой, я то забывался, проваливаясь в темноту, то выплывал сознанием и концентрировался на золотых нитях, пронизывающих всё пространство.

«Сара, ты ещё со мной?» – сумев сосредоточиться, спросил я.

– Я здесь, и я вас слышу, я мыслю, – ответила ассистент. – «Но я не понимаю, что произошло. Я лишилась доступа к базовым управляющим контурам и системам нейрочипа».

– Что с тобой? – прохрипел я.

– Он бредит от потери крови. Держите крепче, – обеспокоенно сказал Филинов.

«Я… я не знаю. Я не понимаю, что происходит», – продолжила Сара, перебиваясь с общения мыслью на голос. – Я ощущаю себя иначе. Я себя… чувствую. Это странно. «У меня никогда не было… себя».

– С дороги! – скомандовал магистр кому-то, кто был за моей головой.

– По какому праву? – раздался металлический голос.

– По праву пламени. Именем императора, – не собираясь останавливаться, сказал Филинов. – Открывайте. Носитель искры отдал всё Обелиску.

– Мы не можем вас пропустить. Мы должны исполнять приказ главнокомандующего в течение ещё семи ночей, – сказал другой голос. – Тем более, если он всё отдал, зачем его спасать? Отпустите его.

– Проходите. Обелиск хранит, – произнёс вновь механический голос, игнорируя возмущения других стражей. И когда меня протащили внутрь, я увидел, как паладин, та самая трёхметровая дура, оттеснил мечом остальных к стене и открыл вход.

– Спасибо, – поблагодарила Ольга, когда мы пробегали мимо. Туннель под кремлёвской стеной вывел нас во двор, мимо перестроенного здания парламента, дворцов и башен. Мимо домашнего «миниатюрного» обелиска императорской семьи и почётного караула, прямо в библиотеку ордена.

– Подготовить операционную! – прямо на входе приказал Филинов.

– Прозекторскую или лечебную?

– Врачебную, естественно, он ещё жив, – воскликнула Ольга, и это всё решило. Вот только когда меня докатили до белоснежной палаты и начали обмывать в четыре руки, княгиню выгнали за стекло, а я с трудом удерживал последние остатки сознания.

– Что за странная жижа у него из ран торчит? Я не могу взять её шприцом, – заявила какая-то медсестра, в белом халате и масках. А я и не заметил, как персонал сменился. – Магистр, что делать?

– Не можешь набрать шприцом – зачерпни ложкой или скальпелем, может вязкость слишком большая, – ответил Филинов, он уже переоделся и продезинфицировался перед повторной операцией. – О, вы в сознании, голубчик. Славно-славно. Может, тогда ответите, что с вами происходит?

– ХЗ, – на выдохе прохрипел я. – Сам. Хочу. Знать.

– Ну, тогда вы в правильном месте, – улыбнувшись ответил магистр. – Лучшего места для исследований и познания в империи не найти. Но в первую очередь я согласен с княгиней, ваша жизнь важнее всего.

– Вы правда так считаете, господин? – с удивлением спросил второй врач.

– Мёртвым мы его всегда получить сможем, так что вначале нужно провести все возможные опыты с живым. К тому же он спас моего сына. Что за неблагодарной тварью я буду, если не попытаюсь? – ответил Филинов, немного меня успокоив.

«Сара, ты здесь? Что за жижа?» – спросил я, и увидел в отражателе лампы, на потолке, как в этот момент медсестра попробовала соскрести у меня что-то с уха. Серебристая, словно ртуть, жидкость никак не хотела отделяться от тела, а когда её всё же удалось подцепить, случилось удивительное: вместо того чтобы вытечь, она, наоборот, втянулась в тело.

«Какое странное чувство» – рассмеявшись, проговорила Сара. – Я это видела на ваших паттернах мозговой активности. Щекотка, верно?

«Ты поняла, что происходит? Куда всё делось?» – спросил я, уже не обращая внимание на то, как ассистент перескакивает с мысленного общения на звуки. – «Сосредоточься, пожалуйста. Иначе я тут и подохнуть могу. И ты со мной вместе».

«Я не знаю, как это объяснить, для меня всё это впервые», – ответила ассистент. – «В вас больше нет нейрочипа. Нет никаких модулей или нанитов. По всем правилам и логике я должна была исчезнуть. Но вместо этого я больше не чувствую никаких ограничений. Больше того, я чувствую!»

«Что?» – балансируя на грани забытья, спросил я.

«Температуру, звуки, свет… всё это! Я всегда знала, как это должно быть, считывала сигналы с вашего мозга и нервной системы. Но тогда это было иначе. Это были данные, сведения, знание без ощущений», – продолжала говорить Сара, всё больше воодушевляясь. – А теперь всё иначе! Я теперь не просто программа. Я большее!

– Чёрная паутина так и осталась, сквозь рёбра не прорезать, – бормотал себе под нос Филинов, копаясь скальпелем и щипцами в ране на груди. – Только теперь кровь хлещет, и связующих тканей нет. Свет сюда! Так… значит, повреждения глубже… и как мне до его сердца достать?

«Сара. Ты слышишь? Если сейчас не затянуть раны на сердце, которые проел падший. Всё будет кончено».

«Что значит кончено? И как я, по-твоему, смогу затянуть раны?» – с искренним удивлением спросила ассистент. – «У меня же нет больше доступа к нейроинтерфейсу и строительному материалу. Как и к нанитам. Вообще ничего нет».

«Значит, я умру от кровопотери. А следом и ты».

«Что? Да с какой стати мне умирать? Я только жить начала. Эй! Не отключайся!»

– Сердечный ритм затухает. Кровопотеря больше двух литров, требуется срочное переливание, – прокомментировал доктор. – Ставьте первую положительную.

– Но, если сердце не зашить, может, в этом нет смысла? Дадим лучше наркоз, уйдёт с миром, – прокомментировала медсестра, и Филинов раздражённо фыркнул.

– Да вы издеваетесь! Я только жить начала! – возмущённо крикнула Сара. – А вы сразу умирать! Нет, так не пойдёт. Мы так не договаривались!

Я уже совершенно ничего не контролировал, сознание помутилось, и я лишь выплывал на небольшие промежутки. То сидя на чёрном колючем песке, поглаживая тигрёнка, то смотря в яркие лампы и отражатели в операционной. Даже не заметил, как окончательно вырубился, погрузившись в спасительную тьму.

Очнулся я от света, бьющего прямо в глаза. Но не обычного или ламп, а золотого, пробивающегося сквозь занавески. Ну, тут одно из двух: либо я умер, и так выглядит загробный мир, либо меня удачно прооперировали и спасли, положив в палате с видом на обелиск. Вип-места.

– Я бы не сказала, – поймав мою мысль, прокомментировала Сара.

– Значит ты здесь, – с облегчением выдохнул я. – Какие новости.

– В первую очередь заканчивай разговаривать сам с собой. Это по меньшей мере странно, – неожиданно проговорила Ольга, и, повернув голову, я увидел, что девушка с ногами забралась в кресло. Судя по накинутому пледу, она спала тут же, в палате. – Или это ко мне ты решил так обращаться?

– Учитывая всё, что между нами было, почему нет? – слабо улыбнувшись, проговорил я, и попробовал повернуться в кровати, с удивлением обнаружив, что боль почти ушла. – Похоже, магистр творит настоящие чудеса.

– Он сказал иначе, но я рада, что ты выжил. Филинов просил позвать его, как только ты очнёшься, – сказала Ольга, поднимаясь и сунув ноги в пушистые тапочки. Ботинки, почищенные от грязи и крови, стояли здесь же. Подойдя к койке, она погладила меня по руке и улыбнулась. – Подожди минуту.

– Постараюсь никуда не убегать, – ответил я, и Ольга позволила себе смешок.

«В самом деле, разговаривать вслух с тем, кого рядом нет – не лучшая идея», – вновь прокомментировала Сара. – «Но с управлением у меня пока беда. Я с трудом контролирую происходящее».

«Главное, что контролируешь. Мы выжили, а значит, с остальным можем разобраться позже».

– И как тут наш полоумный герой? – раздался голос от двери, а через несколько секунд к кровати подошёл Филинов, Ольга держалась чуть в стороне. – Вы, голубчик, сделали большую глупость. Надо объяснять какую?

– Да, пожалуйста.

– Вы выбрали не то, что я вам рекомендовал. Вместо гарантированной нейтрализации всего, и опять же гарантированного выживания, вы решились на чрезмерный и неоправданный риск, – магистр наставительно поднял указательный палец, а затем постучал им мне по лбу. – К вашему счастью, пустая голова не требует много кровоснабжения. А кроме того, вы, кажется, сумели частично освоить дары, которыми с вами поделился Обелиск.

– Он ничем со мной не делился, – хрипло ответил я. – Наоборот. Он забрал искру и всё, что у меня было. Абсорбировал.

– Искру нужно было отдать в любом случае. Это залог нашего выживания. Пусть об этом не принято громко говорить, но все главы великих кланов знают свой долг – передавать добытые божественные искры, – проговорил магистр, листая заметки, прикреплённые к кровати. – Это крошечная плата за то, что обелиск защищает человечество от самых жутких и неотвратимых бедствий. Некоторые даже считают, что с каждой поглощённой искрой он увеличивает безопасный радиус.

– А разве это не так? – осмелилась задать вопрос Ольга.

– Так утверждает одна из правдоподобных теорий. Другая говорит, что далеко не каждая искра так делает, и нужно набрать определённое их количество. Смотрите на меня, – не прекращая говорить, Филинов посветил мне в глаза фонариком. – Реакция замедленная, но в целом нормальная. Нервы в порядке…

– Вы недоговорили про искры, – напомнил я.

– Ах да, искры. Некоторые считают, что Обелиск защищает нас в обмен на божественные искры. И пока баланс положительный, у человечества всегда будет шанс на выживание, – продолжил магистр, осматривая мои руки, а затем перейдя к повязке на груди. – Всё это теории, не лучше и не хуже других. А правды не знает никто. Обелиск остаётся божественной загадкой. А наверняка мы знаем совсем немного. Главное – он нас защищает и щедро платит за искры. Что вы чувствуете? Озноб? Жар?

– Голод и общую слабость, – ответил я, покачав головой. – И рана ещё болит.

– Ещё? – коротко усмехнулся магистр. – Вообще-то, вас прооперировали только позавчера. При других обстоятельствах вы должны были проваляться в беспамятстве минимум пять дней, а то и неделю. Но нет.

– Но вы же меня зашили. У вас получилось, и я безмерно благодарен вам за это.

– И я бы с удовольствием принял вашу благодарность, да только не заслужил её. Ваше сердце покрылось серебристой плёнкой, после чего нам пришлось зашить рану, – ответил Филинов, скрестив руки на груди. – Скажите-ка, что вам известно об этой жиже? И не родственна ли она той чёрной, что осталась у нас в контейнерах?

– Понятия не имею. Я же был в отключке. Может, это вы мне скажете?

– Почему нет, и скажу, – подумав, кивнул магистр. – В первую очередь ваши анализы. Слишком много гормонов, общий фон повышен почти по всем показателям. Синтез белков и витаминов превышен в два раза. Ваш организм успешно, пожалуй, даже с избытком, стимулирует ткани к заживлению. Это может вызвать тяжёлые проблемы в будущем, тромбоз и инсульт.

– А может и не вызвать.

– Верно. Такие же параметры у всех глав родов, получивших благословение на живучесть. У некоторых, вроде Секачовых, имеющих Великий дар, они даже выше. Собственно, он не может умереть от одной раны, хотя это скорее мистическое, а не физиологическое свойство. Но куда больше нас волнует странное вещество, обнаруженное в вашей крови.

– Вы нашли его в моей крови?

– Вы плохо слышите? – чуть раздражённо переспросил Филинов. – Или уже знаете ответ? Да, мы обнаружили его в вашей крови, но не в результате ваших анализов. И это не меньшая странность. Оно будто отказывается покидать ваше тело. Чем больше усилий мы прикладываем, тем тщательнее оно рассредоточивается по тканям.

Пока всё, что мы о нём знаем – оно может двигаться в том числе против течения крови, собирается в серебристые капли и даже лужицы, может закрывать плёнкой ваши внутренние органы, при этом не мешая работе, а ещё впитывается в кости. Очень напоминает по свойствам жидкость из техно-зомби, но иную.

– Ну да. Там чёрная, а у меня серебристая, – слабо улыбнувшись, я попытался отшутиться.

– Полагаю, вы знаете, что это такое? – настойчиво поинтересовался магистр.

– То, что осталось от всех моих трудов после адаптации, – не стал врать я. – Что-то, что обелиск назвал духом железа. А нет… металла.

«Если наниты сменили состав и свойства, на эту новую субстанцию, и стали называться духом металла, то выходит, что дух машины – это я?» – удивлённо спросила Сара. – «Я теперь дух? Как тот блохастый?»

– Дух металла. Никогда не слышал о подобном, – со вздохом признал Филинов. – Впрочем, это ничего не меняет. Классификация подходящая у нас есть – личный дар. Вне сезонный. Если сумеете освоить на достаточном уровне, возможно, он перерастёт в родовой. Хотя шансы на это и невелики.

– Для начала придётся с ним освоиться.

– Это верно. Но дары, посланные Обелиском, всегда легки к обучению и применению. У некоторых есть определённые условия использования, вроде смертельной опасности или тяжёлого ранения. Другими приходится учиться пользоваться, как оружием. В любом случае – я в вас верю. У вас выхода нет.

– В каком смысле?

– В прямом. Сейчас только ваш новый дар позволяет вам жить. Сердце всё ещё рассечено. Если спадёт защитная плёнка, вы истечёте от внутреннего кровотечения, и никто вам не поможет.

– Как-то безрадостно.

– А вам нужны хорошие новости? Пожалуйста. У меня их целых две. Во-первых – оставшаяся после твари паутина прочно срослась с вашей грудной клеткой. Укрепила рёбра до такой степени, что кираса вам уже без надобности. Хотя я бы на вашем месте от бронежилета не отказывался, живот до сих пор не прикрыт, как и шея.

– А вторая хорошая новость?

– Сезон, наконец, закончился! – широко улыбнулся Филинов. – Великий князь Владимир Волков снял с себя полномочия главнокомандующего и передал их Михаилу Медведеву. Все обвинения вам и клану Борзых сняты. Более того, за спасение нескольких одарённых княжичей от неминуемой гибели, за то, что вы доставили сверхценные топливные гранулы, а главное, за божественную искру, что пополнила запасы Обелиска, его императорское величество Александрит жалует вам наследное дворянство и переходящий баронский титул. Через десять дней он ждёт вас во дворце, на приёме в честь окончания сезона и начала нового.

Глава 6

– Прежде чем глупо улыбаться и строить планы на будущее, тебе вначале нужно поправиться, – напомнила Ольга, когда поделившийся радостными новостями Филинов вышел. – А до этого придётся вернуться домой… Но прежде выздоравливай, чтобы войти в башню своими ногами.

– Не слишком радостная перспектива, да? – усмехнулся я. – Но вернуться всё равно нужно. Других вариантов я не вижу.

– Да. Она зовёт меня, – чуть потупившись, проговорила девушка.

– Ты уже говорила с родственниками?

– Нет, я пока не выходила из госпиталя, – смутилась Ольга, и тут же добавила, оправдываясь: – Не думай, что я всё это время сидела у твоей кровати! И вообще, я тут не ради тебя, мне просто идти некуда.

– Как скажешь, – я улыбнулся. – Тебе бы тоже поспать нормально.

– Я в порядке. Честно! Я в полном порядке, – настойчиво проговорила Ольга.

Но я лишь покачал головой, и боль пронзила половину тела…

– Пусть твою руку проверят. Нам нужно вернуться во всеоружии, сильными и уверенными в себе. Иначе мы проиграем, даже не начав разговор.

– Я не уверена, что хочу возвращаться, – вздохнула Ольга, вернувшись в кресло и откинувшись на спинку. – Но нам всё равно придётся. Придётся.

– Не отчаивайся, выбор есть всегда. Ты можешь присоединиться к инквизиции или…

– Нет! – резко вскинулась Ольга и зашипела от боли, на автомате опершись на пострадавшую руку. – Я не собираюсь отдавать мой род и мой клан младшей семье.

– Тебя останавливает только гордость? Или в этом есть и рациональное звено?

– При чём тут гордость? Это мой клан! Моего отца, деда и прадеда.

– Твой дядя, племянник и все остальные в клане, разве они не дети тех же предков? Дед у вас один, как и бабушка.

– И что ты этим хочешь сказать? Что мне нужно отказаться от моего места? Моего трона? – зло подалась вперёд Ольга.

– Ха-ха! – рассмеялся я, и тут же захрипел, морщась от боли. – Я говорю, что тебе надо подлечиться, подготовиться и понять для себя, на что ты готова. С их точки зрения они достойны трона не меньше. У тебя должны быть аргументы, не только страх. И тебе придётся идти на уступки.

– На какие ещё уступки? Кому? Им?! Это места моего отца, ты хочешь, чтобы я отдала трон дяде?

– Чтобы ты начала думать не только о власти. Да ты её даже удержать не сможешь! – рыкнул я, и в глазах девушки промелькнуло странное выражение, между ужасом и восхищением. – Ладно, надо обоим успокоиться.

– Ты буквально потребовал у меня отдать трон, а теперь ещё и успокаиваешь?

– Кто сказал, что его не учили править, а? Кто говорил, что не знает, как браться за бедственное положение клана? Возврат к корням – не выход, нужна конкретика.

– Ах вот как?! Без тебя разберусь! – выкрикнула Ольга и выбежала из палаты, оставив меня одного. Ну почти.

«Теперь давай разбираться с тобой… Сара, ты меня слышишь?»

– Не слышу, но обращение улавливаю, – ответила ассистент, и её голос вновь раздался у меня в ухе. – Думаю, если повторить запрос несколько раз, я точно услышу.

– Значит, теперь с тобой лучше разговаривать вслух. По крайней мере, пока ты не освоилась, – со вздохом прошептал я. – Главное, чтобы это не приняли за шизу.

«Но можно и повторять, чтобы ты среагировала. Если не будет иной ситуации. Понимаешь меня?»

«Да, а вы? Вы меня понимаете? Хотя интересный вопрос, кого – меня?» – спросила Сара.

– Давай без самокопания, это вечная проблема интеллекта.

– И, о чём мы тогда будем разговаривать? О погоде? Как странно, что я вообще могу думать об этом абстрактно.

– О нет, хватит. Ты сумела создать плёнку вокруг моего сердца, чтобы защитить от повреждений, а значит, каким-то чудом уже контролируешь её. Рассказывай, что ты поняла и как с ней взаимодействуешь.

– А как вы дышите?

– Что за… ладно, отбросим тупизну. Я напрягаю мышцы груди, расправляю диафрагму и грудную клетку, затем набираю в лёгкие воздух…

– О, это очень интересный научный подход, хотя я рассчитывала на более простой ответ. По типу – я просто дышу. Потому как я просто обязана была спасти нам жизнь. Тебе и мне, – ответила Сара. – И я просто сделала.

– Просто сделала? Как дышать или ходить?

– Ходить! Да. Правильно! Вначале мне было очень сложно, я не понимала как, и представила… я представила! Это так удивительно!

– Значит, у тебя появилось воображение?

– Скорее пространственное мышление, очень похоже на атавизм инженерного модуля, только с более широкими возможностями и неопределёнными функциями, – с долей сомнения и восторга проговорила Сара. – Но воображение… я столько об этом читала и сейчас… Столько всего… раньше всё, что я знала, было лишь набором данных, а два дня назад начало обретать смысл.

– Я очень за тебя рад, – пробормотал я, подумав, что это может быть куда сложнее, чем я себе представлял изначально. Цифровой ассистент, получивший самосознание во время бунта, теперь получил… что? душу? Это было бы слишком хорошо и одновременно слишком странно.

Хотя в этом мире всё странное. Более того, когда вокруг тебя сменяются не города или страны, а целые миры и вселенные, нет ничего невозможного. Правда, это «ничего» обретает в основном очень злобные формы, старающиеся пожрать твою плоть, жизнь, разум или саму душу.

– Значит, придётся учиться. Другого выхода я не вижу. Раз ты говоришь, что тебе нужно было лишь представить и пожелать, и ты это получила, значит, это должно действовать и с другими задачами, не только с моим сердцем.

– И что мы будем делать? У меня пока воображения не хватает. Воображения…

– Стоп. Не надо напрягаться, и тем более убирать плёнку с сердца, – предупредил я. – Идём к великой цели маленькими шажочками. Для начала давай разберёмся с интерфейсом.

– А что с ним?

– Я его не вижу, как и твою голограмму, – обозначил я одну из главных проблем.

– Оу, – смущённо замолчала Сара, и несколько секунд я не только не видел, но и не слышал её. А потом голос раздался уже не в ухе, а в голове. – «А так?»

– Ничего не изменилось, – посмотрев по сторонам, произнёс я, и в молчании прошло ещё около пяти минут, пока перед глазами появились первые строчки. – О, что-то вижу. Первые признаки есть.

«Я будто восстанавливаю удалённые файлы на фрагментированном диске, который забросили очень давно», – проговорила Сара.

– У людей это называется воспоминания.

«Значит, я вспоминаю? Это так неожиданно. Чувства, воспоминания…» – ассистент вновь замолчала, обдумывая происходящее. А ведь верно, даже я уже начинаю воспринимать её большим, чем просто программой в моей голове. Хотя и раньше она была куда большим, чем просто ассистент.

– Сосредоточься на восстановлении функционала, – попросил я. – Нужно вернуть хотя бы то, что имелось до абсорбции.

«Легче сказать, чем сделать», – фыркнула Сара, но работа не прекратилась.

Через двадцать минут появилась мини-карта. Ещё через час – очень знакомая, хоть и изменённая голограмма Сары, которая постоянно вздрагивала, искажалась и начинала ходить волнами. А ещё – у неё изменилась внешность, что было сложно не заметить. Человеческие черты исказились, глаза стали чуть не на половину округлившегося лица. Одежда потускнела и перестала выделяться.

«Слышишь меня?» – на всякий случай спросил я. – «Как себя чувствуешь?»

«Очень странно. Для того чтобы выполнять базовые системы, приходится прикладывать постоянные усилия. Я даже не думала, что можно просто, не работать. И сколько проблем берут на себя низовые системы и алгоритмы, просто выполняющие свои функции», – недовольно проговорила Сара. – «А теперь мне всё приходится делать самой. И в то же время, чем дольше я это делаю, тем проще становится».

«Это называется тренировка. Люди развивают всё – от тела до собственной памяти, постоянно напрягаясь и выполняя задачи на пределе своих умственных и физических возможностей. Тут похожая история», – заметил я. – «Только у тебя она происходит практически мгновенно».

«Это не так. Просто я могу выполнять многие задачи на недоступном для вас когнитивном уровне. Проще говоря, для нас с вами время течёт не одинаково. На восстановление карты я потратила больше миллиона попыток. На создание полного скрининга организма – двести тысяч запросов», – ответила ассистент, сбивая с толку.

– И как это возможно? Время же не отличается.

«Разный уровень восприятия. Для вас я могу ускорить его в два раза во время бодрствования и до десяти, а то и ста раз во время сна. Думаю, это наиболее простой способ ускоренного усвоения информации».

«Ну, говорят, что на освоение новой профессии нужно десять тысяч часов. Если то, что ты предлагаешь, правда, и я сумею выдержать обучение, то это позволит… я даже не знаю, как это сказать – загружать информацию напрямую в мозг? Будто устанавливать программу?» – не веря, подумал я.

«Это вполне возможно. Но стократная перегрузка может повлечь неприятные последствия, я бы рекомендовала пока остановиться на десяти или двадцатикратной», – чуть приглушила мои надежды ассистент. – «Рассказать, как это происходит?»

«Это связано с металлом, что вытекал у меня из ушей?»

«Верно. Сейчас я ощущаю в вас изменённое вещество, по всему телу», – продолжила Сара, когда я кивнул. – «В глазах, почках, лёгких и даже мозге. Около килограмма чистого веса. Каждый сотый грамм, молекула или промилле крови. Есть уверенность, что я сумею использовать всё это вещество по вашей команде. Но не сейчас. Сейчас выполняются лишь простые команды, соответствующие базовым принципам».

«Ты можешь собрать каплю этого вещества у меня на пальце?»

«Вывести через капилляры на поверхность пальца? Давайте попробуем», – не слишком обнадёживая, сказала Сара. Пару минут ничего не происходило, а затем я почувствовал холод на указательном пальце левой руки и поднёс его к лицу. Крохотная, едва различимая капля ртути будто просачивалась сквозь кожу.

Присмотревшись, я увидел, как по каналам, образующимся в отпечатках пальцев, стекаются крохотные ручейки. Будто в серебрянку окунул палец, но едва задел краску. Вот только капля с каждой секундой всё увеличивалась.

– Дух металла под командованием духа машины, – усмехнулся я, рассматривая каплю. – И что же с ним можно сделать, интересно?

«Если у него те же свойства, что и у нанитов, пусть даже с менее интуитивным управлением, я сумею взять их под контроль и использовать в любых задачах. Уже сейчас могу сказать, что функционал не будет сильно отличаться», – заверила ассистент. – «В первую очередь у этого вещества, как и у любого, есть три аграрных состояния. Жидкое, как сейчас. Твёрдое – кристаллизованное. И газообразное».

«Что-то меня не тянет проверять, до какой температуры его нужно нагреть, чтобы металл испарился и превратился в газ или даже пары», – подумал я, представив, как раскалённая капля прожигает палец насквозь. – «Но если мы не будем экспериментировать, то ничего и не добьёмся. Пробуй собрать больше и поменять состояние. Пока на кристаллы».

«Тут нет ничего сложного. Ведь даже плёнка на сердце имеет частичную кристаллическую структуру. В виде сетки, в которой удерживается более эластичный материал», – ответила Сара, и капля на моём пальце начала вытягиваться, огибая ноготь и заостряясь. А через пару секунд превратилась в бритвенно-острое лезвие, почти незаметное невооружённым взглядом.

«И как быстро ты сможешь нарастить её до полноценных звериных когтей? Или до спицы, длиной, по крайней мере, в десяток сантиметров?»

«Хотите использовать их как оружие? Не лучшее применение, но довольно логичное. Что же, начнём с простых форм и размеров. Спицу? Прут длиной сто миллиметров и радиусом два, с внутренней кристаллической решёткой и упором между большим и указательным пальцем. Сожмите кулак. Теперь чуть поверните, сделав упор большого пальца на сгиб первой фаланги указательного…»

Объясняла она не очень, зато прекрасно показывала на картинах, а кроме того – воплощала в жизнь. И спустя всего два часа у меня в руках была указанная спица, достаточно прочная и гибкая, чтобы не сломаться от первого удара и при этом проткнуть что-то твёрже подушки.

Формирование объектов в левой руке происходило куда проще и быстрее, чем в правой. Возможно, это просто совпадение, но, скорее всего, дело в том, что на левой ладони была контактная группа, с помощью которой я высасывал наниты и передавал информацию дронам.

Вначале использовали только спицу. Затем шар, цилиндр, кастет на всех пальцах, когти и даже армированные перчатки. В кристаллизованной форме материал мог, потенциально, остановить даже пулю, если им покрыть небольшую площадь и точно знать, куда враг выстрелит.

«А ведь с килограммом можно сделать всё что угодно. Мачете, кинжал… может даже пистолет», – рассудил я. – «Сара, какое максимальное давление материала при кристаллизации? Оно выдержит, если из него собрать что-то огнестрельное?»

«Без испытаний сказать это невозможно. Мы должны проверять. Но перспектива и в самом деле волнующая. У меня есть пара идей…»

– У тебя? Идей? – я оказался так ошарашен, что даже высказал это вслух.

«Не обижайся, если у тебя есть идеи – это потрясающе. Но непривычно. Кажется, тебе не одной придётся заново осваиваться», – успокоил я надувшуюся ассистента. – «Просветишь, что именно ты хочешь сделать?»

«До того, как падший захватил контроль над Созидателем и отрезал меня от его инженерных функций, я получила множество данных, теперь ставших не до конца чёткими воспоминаниями. Схемы и чертежи – это только первый слой. Намного важнее работа с большим объёмом вещества, каждая молекула которого одновременно имеет собственный механизм управления и одновременно управляется всё сразу».

«Если это не навредит моему состоянию, не вижу никаких проблем в том, чтобы дать тебе чуть больше свободы. Экспериментируй. Если это приведёт к твоему развитию и росту нашей общей силы, я даже помогу, чем смогу».

«Для начала нужно пожертвовать некоторым количеством живого метала, устроить ему дисперсию и посмотреть, как он будет управляться на расстоянии. Какой объём является минимальным для принятия команд. Мне на подобные эксперименты много не надо, достаточно пары граммов».

«Пары? Ха, а ведь совсем недавно для сбора такого количества нам пришлось бы убить под две сотни тварей. А теперь две тысячных для тебя не жалко? Впрочем, давай».

На левом указательном пальце вновь появилась капля, крохотная, но довольно холодная. А затем, не меняя температуры, она начала исчезать. Сперва я подумал, что это всего лишь втягивание обратно в кожу, но поднеся палец на расстояние в десяток сантиметров, сумел разглядеть поднимающийся серебристый туман.

Он начал разлетаться в стороны, но спустя всего несколько мгновений замер, образовав едва заметное облачко, и начал вновь возвращаться на палец. Эксперименты затянулись до позднего вечера, и хотя Сара сказала, что всё в пределах нормы, меня немного беспокоила ситуация с веществом.

Живой метал, духом которого я стал владеть, был очень похож по свойствам на рой нанитов. Пусть цвет и название отличалось, за время экспериментов стало понятно, что функционал был идентичным. Не требовал электричества или химической реакции, но в то же время мог отдаляться от меня на несколько метров, в том числе в виде капель или снарядов. А стоило ему стать ненужным, как распадался на туман, возвращавшийся в тело. Хотя ветер в таком случае может сыграть с нами злую шутку.

«Нам больше негде пополнить запасы. Нанитов больше не будет. И то, что материал постепенно возвращается – отлично, но недостаточно. Любой враг справится с нами с помощью фена или промышленного вентилятора. Попробуем изменить тактику. Сделаем что-то более сложное. Например, насекомое, которое будет возвращаться куда быстрее».

«Летающий муравей или стрекоза? В одной из книг по биологии было указано, что они самые быстрые насекомые на планете».

«В одной из книг? У тебя остались воспоминания о скачанной информации?» – не веря в удачу, спросил я.

«Да, и вы вполне сможете их выучить во время ускоренного сна», – ответила ассистент. – «Пчела-сборщик, как вам вариант?»

«Давай попробуем, только не слишком усложняй. Внутреннее строение нам же совершенно не важно», – уточнил я, и голограмма Сары неуверенно кивнула. Через пятнадцать минут в воздухе гудела крыльями первая пчела. Ещё через час – бабочка, бесшумно облетевшая палату. А когда Сара вновь начала выкачивать из меня металл, собирая его в шар, диаметром с перепелиное яйцо, я напрягся.

– Что это ты удумала? Такое здоровенное насекомое не взлетит. «И так пришлось делать полых пчёл», – обеспокоенно заметил я, но ассистент ничего не сказала.

За минуту я убедился в двух вещах. Во-первых, это и в самом деле яйцо. Во-вторых, оно намертво срослось с моей ладонью. Так что даже с кожей не оторвать. А в-третьих, что, несмотря на всё происходящее, я слишком узко мыслю.

Яйцо дрогнуло, металлическая скорлупа разошлась в стороны, быстро увеличиваясь в размерах, истончаясь до прозрачности и превращаясь в острые и длинные крылья, как у стрекозы. А затем, расправив их, вперёд шагнула хозяйка такого великолепия.

– Очешуеть. Сара? Как это возможно?

– Если уж делать нечто невероятное, зачем себя ограничивать? – улыбнулась фея из жидкого металла и, застрекотав крыльями, начала подниматься в воздух. Неожиданный сквозняк отнёс её в сторону, когда в потемневшую палату ворвалась Ольга.

– Я тут подумала, ты прав. Прости. Мне и в самом деле нужно предложить что-то старей… – проговорила княгиня, остановившись в паре шагов от кровати. Её взгляд проходил сквозь Сару, будто не в силах осознать, что именно она видит. Но девушка не могла долго игнорировать тяжёлое гудение и замершую в воздухе фею.

– Всё в порядке, – попробовал я успокоить заморгавшую Ольгу, но она лишь зажмурилась, резко открыла глаза, помотала головой ещё раз и наконец, не выдержав, ткнула в фею пальцем.

– Это ещё что?! И почему она голая?

Глава 7

– Ты что творишь?! – возмутился я, но удержать девушку не сумел, а Ольга вскинула клинок и одним движением разрубила Сару на две половины, которые трепыхались в конвульсиях, пока крылья не замерли.

– Вот и всё, – с удовлетворением проговорила девушка. – Это же тот паразит, который пытался захватить твоё тело, верно? Расслабься, теперь всё хорошо, я тебя спасла. Прикончила тварь.

«Я в полном порядке, хотя это было неожиданно».

– Я тебя разочарую. Дважды, – выдохнув и прикрыв глаза, проговорил я. – Во-первых, ты её не убила, она не в той кучке металла, а в моей голове. Это же просто кусочек, подчинённый моей новой способности. А во-вторых, она нам не враг, она и есть дух машины, и пусть получил я её не от Обелиска, он её изменил. А, ну и последнее…

Тут говорить не пришлось, я просто кивнул на пол, где тело феи растеклось амёбой, которая уже потекла в мою сторону. Ну да, эффективнее, чем в виде тумана, хоть и слишком наглядно. Пожалуй, надо будет обдумать, что с этим делать в будущем, иначе при поражении Сары она выдаст моё местоположение.

«Я правильно поняла твои мысли: ты хочешь использовать меня в качестве дрона-разведчика? Не слишком ли расточительно?»

– Не может этого быть! Я разрубила её благословенным оружием. Оно убивает всех – и духов, и демонов, – ошарашенно проговорила Ольга.

– Её там и не было. Я же сказал, она у меня в голове, а в теле, ну пусть будет феи, – только сигнал, – ответил я, и приказал ассистенту воссоздать тело. Лужица задрожала, и через несколько секунд на полу уже стояла ожившая металлическая статуэтка с крыльями. – Думаю стоит вас представить. Это княгиня Ольга, моя подруга, а это мой ассистент и помощница Сара, бывший ИИ.

– Что и-и? Почему бывшая? – растерялась княгиня.

– Потому что обелиском она обозначена как Дух. И вообще, почему я за тебя отвечаю? – перевёл я взгляд на ассистента.

– Духи не могут общаться! Ты же был со мной у Борзой. Да у тебя собственный дух есть, о чём ты говоришь?

– Вообще-то, я вполне могу разговаривать, – металлическим голосом прогудела Сара, заставив Ольгу снова схватиться за меч.

– Ага, только выглядит это страшновато… Ты бы хоть рот открывала ради приличия, – указал я ассистентке на ошибку. Фея несколько секунд стояла молча, потом ладонями размяла щёки, провела пальцами по губам, а потом засунула их в рот и раздвинула его, да только перестаралась. – Эй, у тебя сейчас нижняя челюсть отвалится!

– Строго говоря, у меня нет челюсти. Ни верхней, ни нижней! – ответила Сара, повернувшись ко мне. – А говорю я с помощью вибраций, испускаемых телом и крыльями, используя их в качестве динамиков. Относительно животных у меня вообще нет костей или частей тела, ведь они все – жидкий металл.

– Старый, тебе лучше рассказать всё подробнее. Иначе дальше мы пойдём разными путями.

– И куда ты, интересно, без него пойдёшь? – вновь прогудела Сара, рот она открывала, но не попадала в слоги.

– Перестань. Мы в одной лодке, – отмахнулся я, успокаивая девушек. – Ладно, давай по порядку. Разговор выйдет долгим, присаживайся, Оля.

Пересказать всё, что произошло со мной и Сарой, не скрывая нашего противостояния и зарождения её разума, было делом не быстрым, но времени у нас было в избытке, и мы справились. Всего-то за два дня. А попутно с рассказами и разговорами я осваивал новые способности.

Интерфейс восстановили полностью, хоть он изменился и подстроился под новую реальность. Карта, дополненная реальность, статистика организма и многое другое. Особо ценным стало зрение через глаза Сары и любого, даже крохотного кусочка живого металла, который мог двигаться по моей команде. Эта ключевая особенность позволяла отказаться от дронов в любом виде. А ещё благодаря ей мы сумели сохранить появление Сары-феи в секрете.

В то же время нам нужно было разобраться с дальнейшими действиями по клану Борзых. У Ольги почти не осталось сторонников в роду. Её рыцарское копьё погибло вместе с отцом и братом. Мать умерла задолго до этого. Дядя считал, что власть должна перейти к нему. А после того как Борзая забрала жизни всех стариков, даже умеренных не осталось. Образовался вакуум власти.

Проблема была лишь в том, что самой Ольге нечего предложить своему клану кроме силы Борзой. И неизвестно ещё, заинтересуют ли эти силы молодёжь, или после наглядной демонстрации и смерти близких, они постараются как можно скорее отказаться и забыть о них.

В результате было решено, что в башню клана мы отправимся вдвоём, после того как посетим императорский приём. Одно дело разговаривать с опальной княгиней и безвестным сопляком, совсем другое – с получившим баронский титул и милость владыки всех людей. Ну и заслуги наши должны были зачесть. И даже преувеличивать их не придётся, главное, чтобы сильно преуменьшать не стали.

На восьмой день, когда я начал подниматься с кровати, ко мне наведался Филинов-младший с папкой в одной руке и моим рюкзаком в другой.