Бесплатная мудрость. Поговорить бы с ним…

© Олег Кудинов, 2025

ISBN 978-5-0068-3039-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бесплатная мудрость

Глава 1

Сплошной гламур

Этого старика невозможно было не заметить. Розовая шляпа с приподнятым полем слева и опущенным справа, фиолетовый шерстяной пиджак в мелких катушках, которые не делали вещь неопрятной, а добавляли некоего флёра, белая сорочка, застёгнутая до самого верха в любое время года, жилетка черного цвета с редкими рисунками в виде красных жучков с белыми крылышками, лёгкий шарф, состоящий из кусков тканей разных пастельных цветов, накинутый поверх пиджака, малиновый галстук селёдка, непременные каплевидные очки со стёклами синего цвета в серебряной оправе брюки, того же цвета, что и шляпа с «вечными» стрелками, и безупречные туфли «Оксфорды» рыжего цвета. Вот так подробно можно было бы описать этого пожилого человека, если указывать на основные достопримечательности его одежды.

Сама по себе каждая вещь его гардероба могла бы составить изюминку любого образа, но они были совмещены в одном, который при этом не разваливался из-за засилья ярких вещей. Для того, чтобы вы могли окончательно представить себе этого старика, дополню, что у него была совершенно белого цвета пушистая, аккуратно остриженная, борода, и во рту всегда торчал остаток толстенной сигары, который, впрочем, никто никогда не видел дымящим.

В целом, при первом взгляде на него, можно было бы подумать, что в ресторан «Шизгара», что находится в подмосковном Ступино, входит родной брат Хемингуэя, замаскированный под гламурного старика.

Он всегда приходил в одно и то же время, и никто не мог понять – приходит ли он пешком, или приезжает на такси… Появляясь откуда-то из-за угла, он неспешно поднимался по ступеням, открывал подряд три двери (две тамбура и одну стеклянную входа в зал), доставал изо рта сигарный остаток, и с милейшей улыбкой здоровался с девочками из бара. При первой же возможности, он целовал им руки, беря их ладонь двумя руками, и погладив тыльную её часть и поцеловав, медленно отпускал, как будто выпускал золотую рыбку на волю.

Всё его поведение было соткано из деталей аристократизма, которые каждый раз дополняли его образ приятного светского старика, который если что… ещё о-го-го!

Девочки так и прозвали его «О-го-го», и каждый раз делились своими впечатлениями друг с другом после каждого его посещения заведения. У них не было отторжения того внимания, которое он оказывал им, поскольку оно всегда оставалось корректным, в рамках старомодного приличия, что могло вызвать только умилённую улыбку на лицах официанток.

Садясь всегда за один столик, расположенный в дальнем углу зала, он никогда не привлекал всеобщего внимания излишними криками и жестами. К тому же он постоянно приходил в то время, которое не считалось самым популярным, из чего можно было бы сделать вывод, что приходит он не для того, чтобы посмотреть на других и себя показать, а для разнообразия, что ли…

– «Здравствуйте, меня зовут Фадей Ильич, будьте добры, тартар из говядины, зелёный чай, и блюдечко.» – Сказал он подошедшей официантке в первое своё посещение. Был четверг, 6 часов по полудни, и было самое время немного подкрепиться, до наступления ужина.

– «Здравствуйте, меня зовут Ольга, немного терпения, я всё принесу.» – Ольга была высокой, стройной, с убранными в хвост тёмными волосами девушкой лет двадцати.

– «Я не тороплюсь, работайте спокойно. Судя по всему, у вас не так много работы, если учесть, что я пока что единственный гость?» – Старик улыбнулся, давая понять, что этот факт его совершенно не расстраивает. Его голос с хрипотцой напоминал шумы старого механизма, повидавшего разного, но продолжающего отменно работать.

– «Поверьте мне, это временно. Если бы вы пришли к нам в пятницу перед самой полночью, вы бы не смогли бы присесть за столик, или даже за бар, не забронировав место заранее.» – Девушку явно задело нелицеприятное мнение о заведении.

– «Поверьте же, и вы мне, я обязательно приду завтра за пять минут до полуночи, и посмотрю на эту метаморфозу, а теперь, будьте добры блюдечко…» – Он взял изо рта сигарный хвостик, и Ольга поняла, для чего ему нужно блюдце. Она быстро принесла его, и пожилой джентльмен положил на него остаток когда-то длинной сигары.

В тот день, отведав тартар, и выпив два чайника чая, он расплатился, вежливо попрощался, и ушел. Можно было подумать, что его не впечатлило это место, но на следующий день, ровно без пяти двенадцать, перед самым наступлением субботы, его незабываемый образ появился не пороге «Шизгары».

Хостес Юля, многое повидавшая на этом посту, от вытянутых на коленях треников, до фраков, однако была удивлена внешним видом гостя.

Подойдя к ней вплотную, чтобы она могла расслышать его слова, и не быть снесённым, мечущимися туда-сюда гостями, старик взял руку Юли в свои ладони, потом достал окурок изо рта, и чуть подавшись вперёд сказал достаточно громко, перекрикивая музыку из зала:

– «Здравствуйте, меня зовут Фадей Ильич, я заказал у вас столик на 24.00,» – После чего отклонился, глядя на реакцию девушки.

Юля была уверенной в своих силах и действиях работницей, первой встречающей гостей, и с полувзгляда понимающей, чего можно ожидать от входящего. Именно поэтому она была на своем месте уже около восьми лет. Сама по себе должность хостеса зачастую доставляет много неудобств её обладателю – уже «дошедшие до кондиции» потенциальные гости во что бы то ни стало, пытающиеся попасть в заведение для «продолжения банкета», люди, оскорбляющие охрану, и человека, ограничивающего их возможность войти, и еще многое другое, с чем многие просто не справились бы, было для Юлии обыденностью, и за редким исключением просто работой.

– «Здравствуйте, меня зовут Юля, и позвольте вас проводить к вашему столу.» – Девушка привычным движением открыла большую стеклянную дверь, ведущую в зал.

Стол, за которым пожилой человек седел вчера был занят другими гостями, да наш герой и не претендовал на него, поскольку тот был рассчитан на шестерых, и даже при самом оптимистическом прогнозе, Фадей Ильич не смог бы съесть и выпить столько, сколько они.

Подойдя к столу на двоих, юля убрала с него табличку «Резерв», и жестом предложила гостю присесть.

– «У меня будет к вам небольшая просьба,» – Заговорил пожилой мужчина практически на ухо девушке: «Если вдруг найдётся человек, который захочет присесть за столик, не оглушайте его отказам, я буду совершенно не против, если кто-то, не сочтя неудобством моё присутствие, разместится со мной за одним столом.» – Юля кивнула в знак согласия, и удалилась для выполнения своих нелёгких обязанностей, по дороге размышляя откуда взялся этот старик, что ему здесь нужно, и что от него ожидать, если он вдруг захочет злоупотребить алкоголем.

На самом деле, ничего плохого от этого гостя получить было невозможно, поскольку если он и заказывал алкоголь, то пил его очень умеренно, а иногда и вовсе заказывал «для антуражу», как он сам говорил. Но этого пока никто не знал.

Спустя пару минут к Фадею, давайте мы теперь будем так его величать, подошла уже знакомая ему со вчерашнего дня Ольга, в черном фирменном поло «Шизгара», и спросила, чего тот пожелает. На это тот ответил, что то, чего он желает тут нет, но он не отказался бы от ростбифа с вялеными томатами. К слову сказать, такого блюда в меню ресторана не было, но Ольга, сказала, что уточнит, и удалилась.

Старику очень понравилось, что через пять минул, Ольга подошла к нему с чайником зелёного чая, и сказала, что всё будет сделано, параллельно наливая ему чай в чашку.

Вскоре, она принесла ему заказ, и уточнила, не желает ли он чего-нибудь ещё. И он пожелал: бутылку красного вина, сырную тарелку, рыбные закуски, овощное ассорти и много зелени.

После получения всего желаемого, Фадей откинулся на кресле, и стал наблюдать за залом, время от времени притрагиваясь к бокалу с вином, и закусывая сыром. Спустя пять минут наблюдения, он взялся за приборы, и приступил к планомерному уничтожению ростбифа.

Глава 2

Брошенный

После окончательной победы над говядиной, он в полном удовольствии обнаружил стоящую перед собой Юлию, которая показывая то на него, то на кресло напротив него, предлагала молодому человеку составить компанию пожилому – за этим столиком.

«Молодой» был высок, худ, короткострижен, одет в джинсы и толстовку бежевого цвета, и одарён не самым глупым выражением лица, так что с первого взгляда понравился нашему герою. Единственное, чем не мог похвалиться молодой, это хорошим настроением, и обходительностью поскольку, присев за стол, даже соизволил поздороваться с Фадеем.

– «Добрый вечер!» – Дождавшись музыкальной паузы спокойно сказал пожилой человек, глядя на молодого: «Меня зовут Фадей, а как вас нарекли в детстве?» – Фадей Ильич чуть подался вперёд в кресле.

– «Добрый вечер.» – Ответил молодой, и продолжил говорить ещё что-то, но в этот момент громко заиграло вступление к какой-то песне, и было совершенно невозможно понять, что тот сказал. Понимая это долговязый встал, подошёл к старику, и на ухо сказал: «Меня зовут Артём, мне 25 лет, холост, Женька меня бросила, мне плохо, но я держусь!»

Немного откинувшись назад, Фадей внимательно посмотрел на лицо говорящего, и спросил: «У вас есть Вацап?» – Тот в ответ кинул, и пожилой продолжил: «Тогда скажите мне свой номер, пожалуйста.» – В этот момент он достал из нагрудного кармана пиджака смартфон, и собрался записывать.

– «8 926…02» – Продиктовал номер своего телефона мужчина, и добавил: «Артём.»

– «Совершенно замечательно!» – Отреагировал Фадей, и жестом предложил Артёму вернуться на своё кресло, после чего начал что-то писать в телефоне, быстро тыкая в него указательным пальцем.

Дальше я буду приводить вам содержание их переписки в упрощённом формате:

Ф. – Есть или пить будешь?

А. – Сейчас вина себе закажу.

Ф. – Не нужно, пей из этой бутылки, я мало пью.

А. – Не удобно как-то, я и так к вам подсел…

Ф. – Не напрягайся, я сам попросил кого-нибудь посадить за мой стол.

Фадей помахал Ольге рукой, поднял бокал с вином, и изобразив пальцами английскую букву V, показал два пальца, а потом на Артёма. Та кивнула – мол поняла, и принесла второй бокал.

Ф. – За что выпьем?

А. – За любовь! – Артём невесело ухмыльнулся, и приподняв бокал отпил вина, которое только что сам себе и налил.

Ф. – Я так понимаю – не чокаясь? – Старик приподнял брови, и пригубил бокал.

А. – На сегодняшний день – да.

Ф. – Это хорошо, что только на сегодняшний, значит ты ей всё-таки оставляешь шанс!

А. – Кому ей? Женьке? – Артём сотворил физиономию палача: Никогда!

Ф. – Да нет же, ей – это ЛЮБВИ! – Пожилой человек расплылся в улыбке от непосредственности молодого.

А. – Аааа, тогда ладно. А то я не понял сначала. А любовь – это понятно, она не при чём.

Ф. – Ну как сказать не при чём, она при всём, даже очень при всём, вот скажи, например, что будет если не станет материнской любви?

Мужчины тыкали пальцами в свои телефоны, отправляли сообщения, а потом смотрели на реакцию читающего.

А. – Думаю тогда ничего не будет! Кончится род человеческий!

Ф. – Это сильно написано… – Фадей поднял глаза на Артёма, и сощурился, а потом продолжил писать: Значит у тебя претензии не к чувствам, а к людям?

А. – Не к людям, а к конкретному человеку! К Женьке!

Ф. – Она красива?

А. – По-разному… Для меня сейчас не очень.

Ф. – А раньше была красивой?

А. – Очень была красивой! То, что сейчас не очень – это я себя обманываю… месть такая, что ли…

Ф. – А ты за красоту её полюбил?

А. – Наверное да, хотя кто его знает за что любят вообще?

Ф. – Это точно… ты закусывай пожалуйста, не стесняйся, мне одному всё это не съесть, а тебе лучше закусывать.

А. – Да что мне будет с бутылки вина?

Ф. – Так- то так, но я хочу рассказать тебе одну историю любви, и хотелось бы, чтобы ты сохранил трезвую голову к окончанию рассказа… Готов?

А. – Расскажите… только как при такой громкой музыке?

Ф. – Я буду писать тебе большими кусками, а ты отдыхай, как будто меня здесь и нет, потом читай, а пока ты будешь читать, я следующий кусок напишу… и так далее. И время скоротаем, и глядишь, чего интересного тебе поведаю.

А. – Ок

Ф. – Так вот, давным-давно, когда я был ещё молодым, и жил в Ленинграде, в нашем доме проживал один парень. О таких ещё говорят сорвиголова. Отец Валеры (так звали парня) погиб на войне, и мать, живя в эвакуации, отдала его в Суворовское училище, где в 12 лет он начал заниматься боксом. Окончив училище с золотой медалью, и став чемпионом СССР среди юношей, переехал в Ленинград, и стал курсантом Ленинградского Высшего Пограничного военно-морского училища. Параллельно он тренировался в обществе «Динамо».

Тогда бокс был чуть ли не единственным видом спорта, в котором официально разрешалось бить по лицу, и Валера, с удовольствием утолял этим желание отомстить миру за отсутствие отца. При этом он совершенно не испытывал плохих чувств к соперникам, он просто делал то, что ему нравится, и строго соблюдал правила: не добивать, и тому подобное…

Фадей отправил первое сообщение, и внимательно посмотрев на читающего Артёма, стал писать дальше:

Ф. – Так случилось что, отдавая всё своё время занятиям боксу и учёбе в училище, он не думал ни о чем другом, очень боясь подвести тренера, который поверил в него. Только иногда, он позволял себе полюбоваться на девушку, которая выходила из соседнего дома с большой чёрной собакой на поводке. Он просто смотрел, как она элегантно проходит мимо турников, песочницы, и скрывается за углом дома, в котором ему предоставили комнату для проживания, а через некоторое время возвращается обратно к себе домой.

То самое пора, прозвучало от тренера в сентябре. Валерий принял участие в отборочном турнире. Его участники разыгрывали путёвку на чемпионат СССР. К тому времени Валере исполнилось 19 лет, и он страстно желал доказать всему миру, чего он стоит. Турнир он выиграл, поучаствовав всего в трёх боях. Должен был быть и четвёртый бой, но тренер соперника снял своего подопечного с боя, так как видел, бои Валеры, которые все закончились нокаутом в первом раунде, и пожалел своего подопечного.

В конце ноября прошел чемпионат СССР, который для Валерия закончился победой, примерно по тому же сценарию, что и предыдущий турнир. Все спортивные газеты пестрели его фотографиями, с подписями: «Валера, вперёд!», «Удары от Ударова!». Да, Ударов, это была его фамилия.

В это время Ударов Валерий стал кумиром советских мальчишек, а болельщики с нетерпением ждали весеннего Чемпионата Европы по боксу, чтобы хоть по телевизору посмотреть его выступление.

Печатая свой рассказ в телефоне, Фадей то вынимал изо рта остаток сигары, помещая его между указательным и средним пальцами, то пристраивал его обратно в рот. А вокруг двух переписывающихся мужчин происходило броуновское движение людей, поющих песни, танцующих, выпивающих и закусывающих. Люди не обращали внимания на двух сидящих, уткнувшихся в свои телефоны.

Ф. – Приходя к турнику в новеньком спортивном костюме, на котором красовалась крупная надпись: «СССР», и герб страны на груди слева, он уже не занимался физическими упражнениями, врачи настояли на том, что излишняя нагрузка может только навредить. Поэтому занятия были строго распределены на две ежедневные тренировки. А на это место он приходил только для того, чтобы увидеть большую чёрную собаку, которая вела за собой ту самую девушку из дома, напротив.

И вот, одним декабрьским вечером, он решил, что точно сегодня подойдет к ней. Одетый в спортивную куртку поверх спортивного костюма, на которой тоже был герб СССР, он с нетерпением ждал её появления.

Когда в её окне погас свет, что означало скорое её появление, он чуть не потерял присутствие духа, представив себе, как он к ней подойдёт.

Она, как обычно вышла из подъезда, и пошла вдоль спортивной площадки. В момент, когда она поравнялась с турником, Валерий сделал шаг вперёд, и сказал:

– «Здравствуйте, я давно наблюдаю за вами, и вашей собакой, скажите пожалуйста, как вас зовут?» – Во рту у него от волнения с трудом поворачивался язык, будто он что-то не доживал, а голос вышел хриплый и неприветливый.

– «Здравствуйте, я тоже за вами давно наблюдаю – это же вы всё время занимаетесь на этом турнике?» – Её голос звучал для спортсмена как прекрасная мелодия… Он слышал его впервые, и был поражен его красотой.

Ф. – Так часто бывает – мы идеализируем объекты своего обожания, а зрение, слух и обоняние помогают нам добиться максимального результата при воспроизведении этих иллюзий.

Валера был не готов к такому откровению, и слегка споткнулся, пытаясь сделать ещё один шаг в её сторону.

– «Да, это, наверное, меня вы видите постоянно висящим на нём,» – Сказал он, овладев собой, уже нормальным голосом, и показывая рукой в сторону спортивного снаряда.

– «Ну почему же висящим, я видела много интересных упражнений в вашем исполнении вон их того окна. Не прибедняйтесь… вы, наверное, спортсмен? Быть может у вас даже разряд есть по какому-нибудь виду спорта?» – Собака села на снег рядом с хозяйкой, а та стала игриво накручивать на палец локон светлых волос, выбившийся из-под шапки с большим белым меховым помпоном на макушке, и двумя меховыми шариками того же цвета на подвязках, которые свисали на голубое утеплённое пальто. Если к описанию добавить тёплые голубые меховые сапожки, то легко себе представить, почему Валере казалось, что перед ним стоит не просто девчонка, а настоящая Снегурочка.

– «А вы меня не узнаёте?» – Ударов снял вязаную шапку, и покрутил головой, надеясь на узнаваемость своего лица по фотографиям из газет.

– «Конечно узнаю, я уже сказала, что видела вас здесь, занимающимся на турнике.» – Девушка даже немного расстроилась, подумав, что собеседник её не слушал.

Валера чуть со стыда не сгорел, натягивая шапку на голову – он привык, что его уже почти везде узнают, где бы он не появился. Вот только он не учёл, что все эти места принадлежат спортивному миру, а за его пределами есть ещё другой мир… «гражданский», если так можно выразиться.

– «Понятно. Тогда я хотел бы вам представиться: меня зовут Валерий, я живу в доме напротив, и занимаюсь спортом.» – Немного смутившись, он не сказал каким спортом конкретно, потому что не знал, понравится ей это или нет.

– «Понятно.» – Передразнила его девушка: «Меня зовут Соня, я тоже живу в доме напротив, и не занимаюсь спортом, потому что мне это противопоказано. А занимаюсь я рисованием. Мою собаку зовут Кулеш, и он живёт в коридоре нашей с мамой и папой квартире в доме напротив того, в котором живёте вы.» – Сделав небольшую паузу, она вдруг попросила: «Давайте пойдём гулять, а то Кулеш примёрзнет к снегу, всё-таки зима же…» – Она потянула собаку за поводок, и та послушно побрела следом за хозяйкой. На Валере поводка не было, но совершенно очарованный девушкой, он тоже побрёл за ней.

– «Соня, а почему вам спорт противопоказан?» – спустя пару минут ходьбы спросил Валерий.

– «Вы знаете, это совсем не весёлая история, и мне сейчас не хотелось бы её рассказывать… К тому же это не очень учтиво – задавать даме такие вопросы! – Последнюю фразу она сказала игриво, чтобы дать понять, что не обижается на идущего рядом парня.

Парень шёл рядом с девушкой, и никак не мог вдоволь насладиться этим, он был в состоянии прострации, всё его тело пело от её близкого присутствия.

– «А что вы читаете?» – Вдруг спросила Соня, и Ударов совершенно честно ответил:

– «Газету «Советский спорт,» – Вырвалось у того, видимо по инерции мыслей о газете: «Еще учебники разные… Я учусь в Военном институте.»

– «Это понятно, а ещё что-нибудь читаете?» – Она остановилась и посмотрела на боксёра.

– «Ты знаешь, то есть, вы знаете, честно говоря, у меня совершенно нет времени на чтение, да и что читать я не знаю.» – Он говорил, понимая, что оправдания придумал так себе, но другого в его голове не родилось.

– «Давайте я дам вам несколько книг, которые очень люблю, а когда вы их прочитаете, мы сможем с вами их обсудить.» – Девушка посмотрела на Валеру: «И раз уж я доверю вам свои книги, то давайте перейдём на Ты.»

Погуляв ещё полчаса, они подошли к её подъезду, и немного подождав, Валерий получил из рук Сони стопку книг с комментарием:

– «Я попрошу тебя сначала прочитать Булгакова „Мастер и Маргарита“» – Она указала на потрёпанную книгу с самодельной обложкой: «Потому что мне её нужно скоро вернуть.»

Фадей Ильич, увидев, что Артём закончил чтение, отправил ему очередную партию слов, и пригубив вина, и воткнув окурок в рот продолжил писать.

Они встретились снова через два дня, и Валера передал девушке книгу Булгакова.

– «Ну, как тебе эта книга? Понял о чём она?» – Соня с надеждой смотрела на спортсмена.

– «Мне очень понравилось. Быть может я её слишком быстро прочитал, но ты просила… Для меня, эта книга о любви.» – Сказал он, слегка покраснев: «И ещё о преданности, и свободе… Я бы хотел прочитать её ещё раз, более подробно, что ли.» – Он действительно очень торопился, чтобы отдать книгу быстрее, поэтом у читал быстро, чтобы она не подумала, что он не умеет читать.

– «Я очень рада, что тебе понравилось. Я обязательно попрошу папу, чтобы он встал в очередь на её прочтение ещё раз, а сейчас её придётся отдать, чтобы другие тоже почитали.» – Как бы извиняясь говорила она, и каждое слово, летело прямиком в уши Валерия, который в этот момент был готов написать сто таких книг, лишь бы она обратила на него внимание.

Зима пролетела быстро, они встречались теперь каждый вечер после тренировок Валеры. Она узнала, что он боксёр, и это её не расстроило… Она даже сказала: «Боксёр – это ведь как рыцарь! Только вместо мечей и лат, вы используете перчатки. Я обязательно посмотрю по телевизору бокс.» – Пообещала она.

И такая возможность представилась ей весной, когда по телевизору транслировали чемпионат Европы по боксу. Она попросила папу позвать её тогда, когда на ринг выйдет Валерий Ударов.

К тому времени, она уже прочитала несколько книг о боксе, которые нашла в библиотеке, и сложила своё мнение об этом виде спорта. Ей конечно не очень нравилось, что люди бьют друг друга по лицу, а зрители восхищаются этим, но она делала скидку на то, что рыцари вообще убивали друг друга, но от этого турниры не стали менее романтичными. Поэтому, когда её позвал отец, она села на стул напротив телевизора со знанием дела.

В это время на экране происходило представление боксёров. Объявили соперника Анатолия, какого-то поляка, а потом и её знакомого, ставшего для неё уже близким человеком.

– «Поляк силён, не легко придётся Ударову.» – Начал было комментировать отец, но Соня прервала его, попросив: «Папа, давай послушаем комментатора, пожалуйста.»

На самом деле она не слушала даже комментатора, она просто смотрела во все глаза на Валеру.

Раздался гонг, и бой начался. Сделав несколько кругов по рингу, поляк приблизился, и попытался провести удар левой, но промахнулся, после нырка Валеры, и получил от советского боксёра ответный апперкот, от которого тут же рухнул на ринг. Судья посчитал до десяти, и скрестил руки, показывая, что бой окончен. Это случилось так быстро, что диктор успел сказать только: «Бой начался, навряд ли он станет лёгкой прогулкой для нашего спортсмена.»

Соня с невозмутимым видом встала, и удалилась к себе в комнату. Отец только проводил её удивлённым взглядом. Закрыв за собой дверь, она сжала кулачки, и подняв руки вверх, еле слышно прошептала: «Урааааа…»

В тот год, Валера стал чемпионом Европы, а впереди его ждала олимпиада, в финале которой он победил чемпиона ФРГ точно так же, нокаутом в первом раунде, а потом он ушёл из спорта, потому что, по его словам, после перенесённых ударов по голове стали появляться мухи перед глазами. – Потом была диссертация, и преподавание в МВТУ имени Баумана, но всё это было потом…

Телефонный писатель посмотрел вокруг себя, удивляясь метаморфозам, происходящим с гостями «Шизгары». Некоторые из них вполне откровенно были пьяны, и пытались прилечь на уютный диванчик – к таким сразу подходила охрана, и их, полу спящих дружелюбно выводили из зала, дабы не вселять в остальных, зевотный рефлекс. Другие – изрядно приняв алкоголя, мнили себя великими танцорами, и вытворяли на танцполе пресмешные штуки: «Наверно завтра они будут думать, что дали жару в клубе!» – Подумал, глядя на них Фадей, и продолжил работу с телефоном.

Ф. – Для того, чтобы моя история не осталась незаконченной до закрытия ресторана, я расскажу тебе основное – Старик закряхтел, пытаясь найти удобное положение тела в кресле.

Ф. – Когда на улице с наступлением лета стало тепло, они гуляли по долгу, часами рассказывая друг другу о чём-то совершенно не важном для посторонних, но абсолютно необходимом для них. Ему нравилось в ней всё, завитки светлых волос, неспешная походка, Кулеш, вечно пытающийся присесть для отдыха при первой возможности. От неё всё время пахло духами и какими-то лекарствами, и даже это доставляло ему удовольствие. Когда он брал её руку в свою, ему казалось, что их сердца перемещаются в ладони, и встречаясь там, бьются в одном ритме, бесконечно дополняя друг друга.

В августе месяце, а всё чего мы боимся происходит именно в августе, он уехал на сборы на базу «Динамо», и вернувшись, простоял у места их встречи до поздней ночи, но она почету-то так и не вышла гулять с собакой.

Следующим вечером, честно прождав один час от привычного времени, он решился подняться к ней в квартиру, и нажал кнопку звонка. Ему открыла красивая уставшая женщина, и отойдя в сторону, пропустила его в квартиру. Не говоря ни слова, она показала рукой на дверь в большую комнату, и удалилась на кухню.

Войдя в комнату, Валерий увидел мужчину – отца Сони, который сидел за круглым столом, и смотрел на фото в рамке. Кроме этого на столе ничего не было, только фото.

– «Здравствуйте, негромко сказал Валера,» – Переминаясь с ноги на ногу: «Я прошу прощения, меня зовут Валерий, мы дружим с Соней. Не могли бы вы мне сказать, она быть может куда-то уехала?»

– «Да, да…» – Кивая головой ответил мужчина: «Уехала… Вы присаживайтесь.» – Валера сел на стул у стола.

– «Мы с Любушкой знаем, как вас зовут, нам Соня рассказывала про вас. Валерий Ударов! Она так гордо произносила ваше имя!» – У молодого человека от этих слов что-то кольнуло в левом плече, и тянущей болью стало перетекать в правую руку через всю грудь.

– «Как она радовалась вашим победам!»

– «Простите,» – Больше не мог молчать Валерий: «Вы почему говорите о Соне в прошедшем времени?» – Задал он вопрос, и всё его тело покрылось отвратительными мурашками, предвкушая возможный ответ.

Отец девушки отвёл взгляд от фото, и глядя на парня поджал губы и выдавил из себя: «Соня умерла…»

Валера вскочил со стула и закричал: «Это невозможно! Что вы такое говорите!?»

– «Шшш…» – Негромко остановил его крик отец девушки, вставая из-за стола: «Идёмте.»

Он провёл гостя в маленькую комнату, в которой первым делом молодой человек увидел себя! На стенах, на столе, и даже на мольберте – везде были рисунки с его изображением. Дальше Валера только слушал, погружаясь в мир своей возлюбленной, который он так и не успел познать полностью.

Сквозь пелену проглатываемого ужаса от известия о её смерти, он смотрел на бюст Чехова на столе, портрет Гагарина, прикреплённый к стене кнопками рядом с рисунком, на котором был изображён он с поднятыми вверх руками, в боксёрских перчатках, на шторы, на которых булавками были приколоты разноцветные солнца, вырезанные из бумаги, и раскрашенные её рукой, с грустными глазами, и улыбающимися лицами.

– «У Сонечки был врождённый порок сердца, одна его стенка была очень тонкой. Вам как спортсмену будет понятен диагноз – мышечная атрофия стенки второго желудочка сердца… Всего лишь небольшая мышца, которую невозможно натренировать, или дать ей отдохнуть. Врачи говорили, что она не должна была прожить и года с момента рождения, и каждый год цокали языками, когда она опять живая приходила к ним на приём… Она конечно не говорила вам, что впервые увидела вашу фотографию в „Советском спорте“, который я выписываю, и сказала тогда: „Вот это настоящий рыцарь!“ После она призналась, что познакомилась с вами, и как пчела жужжала о ваших достоинствах.» – Мужчина посмотрел на Валерия: «Вы ей очень нравились.»

Молодой человек уже не мог сдержать слёзы, и они, стекая по щекам, капали с подбородка на грудь.

– «Вы можете взять любую картину Сони с вашим изображением» – Проведя рукой по воздуху сказал мужчина.

Чувствуя, что больше не сможет вынести нахождения в этой комнате, которая пахла как Соня – её духами и лекарствами, Валера взял с мольберта картину, сказал: «Извините.» – И выбежал из её комнаты… из её квартиры… из её мира на улицу.

Фадей на секунду задумался, перегоняя остаток сигары из одного уголка рта к другому, и закончил историю:

– «А скажите мне Артём, ваши чувства сейчас хоть немного похожи на то, что переживал тогда мой герой?» – И отправил последнее сообщение, победно подняв руку, и опустив указательный палец на иконку «Отправить».

В это время вокруг них начали утихать вихри разгула уставших от недельной работы людей, и постепенно становилось уютнее, а песни, которые в микрофон пели гости – помедленнее и поспокойнее, и к тому моменту, когда Артём дочитал историю до конца, а руководившая этой ночью Аня, поблагодарила гостей за веселье, и объявила о завершении работы, собеседник Фадея смог ответить ему на поставленный вопрос просто голосом, поскольку музыка перестала звучать… Было уже 5 утра.

– «Моя история кажется мне теперь намного проще. Во-первых – я больше не хочу искать кого-то специально, чтобы испытать любовь ради любви, теперь мне хочется такого же слияния душ. Во-вторых – я раньше думал простить мне Женьку за то, что бросила меня, или нет… А, теперь я думаю, что мне её не за что прощать… Это просто счастье, что у нас ничего не получилось.» – Артём поднял руки вверх, видимо благодаря небо: «И всё же скажите, что потом стало с ним, и ещё – что было нарисовано на картине, которую он взял себе?»

– «Да… В последствии, после завершения спортивной карьеры, он подал рапорт о поступлении в отряд космонавтов, но там образовались неувязки между лётчиками и моряками, а он как не крути был офицером ВМФ морских частей КГБ СССР, хоть и преподавал в Бауманке… Что касается финала… Он трагически погиб в возрасте 37 лет! Как было сказано в заключении – в результате несчастного случая, упав в пролёт лестницы главного корпуса МВТУ. Пролетев три этажа, разбился, и смерть наступила мгновенно. Этот случай был несчастным, и к тому же загадочным.» – Артём не скрывал своего расстройства, а пожилой человек опять заёрзал на кресле, и подавшись вперёд завершил встречу словами:

– «На картине, которую он взял из квартиры Сони, был нарисован он, запускающий бумажный самолётик. Она нарисовала её в день своей смерти. Картина была написана маслом, и висела у Валерия в кабинете до его последнего дня… Теперь, разрешите откланяться, мне пора, да и вам, видимо тоже…» – Молодой человек с благодарностью пожал руку пожилому, Фадей встал, поправил свой лёгкий многоцветный шарф, и пошел к бару, чтобы расплатиться, после чего поцеловал руки всем девушкам, и удалился, обещая вернуться.

– «Как Карлсон.» – Сказала Юля, провожая взглядом гламурного старика.

Глава 3

Суббота

Следующим вечером на пороге ресторана «Шизгара» появился уже знакомый нам до мелочей Фадей Ильич, держа в руках букет из 21 розы чайного цвета, источающий невыносимо соблазнительный запах.

– «Добрый вечер, Юлечка! Сегодня я заказал тот же столик, что и вчера.» – Он опустил цветы, давая понять, что сегодняшний букет предназначен не для неё.

– «Добрый вечер! Фадей Ильич, рады видеть вас снова!» – Юля доброжелательно ответила гостю, помятуя о том, что он совершенно бесконфликтный, и в добавок при вчерашнем уходе оставил каждой девушке хорошие чаевые… в том числе и ей.

– «У меня к вам есть небольшая просьба, не могли бы вы поставить эти цветы в вазу с водой? Этот букет мне сегодня понадобится, но позже.» – Старик передал ей цветы, и обратился к двум охранникам: «Молодые люди, вчера, покидая заведение, я дал немного чаевых всем девушкам в зале и Юле, но дать денег вам, я посчитал неуместным, поэтому понимая, как важна ваша работа для гостей клуба, а значит и меня, я хочу один раз и навсегда решить проблему моей благодарности, касающейся вас.» – Он переложил остаток сигары из руки в рот, и достал из боковых карманов два совершенно одинаковых складных перочинных ножа с узнаваемой эмблемой в виде креста.

– «Знаю, это Victorinox,» – Поспешил сказать Роман.

– «Формально вы правы, но не совсем. Если вы обратите внимание на логотип, то увидите, что крест нарисован не на щите, как у Victorinox, а в немного скруглённом квадрате. Да эту фирму, своего вечного конкурента, Victorinox купил в 2005 году, но покупатель сохранил бренд, который называется Wenger.» – Фадей увидел заинтересованность в глазах Романа и Михаила – второго охранника, и продолжил: «Эта фирма была образована в конце девятнадцатого века, через девять лет после появления Victorinox, и сразу же стала его основным конкурентом, а в 1907 году получила имя Wenger, по фамилии тогдашнего директора Тео Венгера. Уже через год армия Швейцарии принимает решение о закупке ножей для своих нужд 50/50 между этими конкурентами. Для поддержания той же самой конкуренции, а значит и качества.» – Он передал два новеньких оранжевых ножа с черными нескользящими вставками парням, и добавил, уже открывая дверь в зал: «Быть может у вас есть нечто подобное, но это очень хорошая модель, а у мужчины обязательно должен быть надёжный перочинный нож… так, на всякий случай!» – И он достал свободной рукой из кармана брюк старый с деревянной ручкой ножик с таким же логотипом, как и у ребят.

Улыбнувшись, он проследовал в зал, и сел за свой столик, с которого моментально исчезла табличка «Резерв», а появились Меню и стакан воды с лимоном.

Старик заказал на горячее рыбу, а на закуски овощи, сыры, Креветки на шпажках, много зелени и конечно бутылку белого вина.

Юлю он попросил подсадить к нему сегодня по возможности «особу женского пола», и стал наблюдать за людьми в зале, изредка смачивая губы вином, в ожидании горячего.

Спустя некоторое время, примерно к часу ночи, Юля привела к его столику девушку лет 23-х с тёмными волосами, остриженными под «Сессон» (Такую стрижку носила французская певица Мирей Матье), скромной бежевой кофточке и юбке до колен того же цвета. На ногах были надеты белые кеды. Правильный овал лица дополняли достаточно густые брови, и слегка вздёрнутый носик, который, впрочем, ничуть не портил её внешнего вида. Фадею при первом взгляде она напомнила Нину из «Кавказской пленницы».

Девушка сразу весело защебетала:

– «Вы не переживайте, я буду почти всегда танцевать, поэтому мешать вам не буду, просто здесь будет сумочка, и иногда буду отдыхать.» – Она постоянно улыбалась, и смотрела по сторонам.

– «Меня зовут Фадей Ильич, и я не собирался переживать по поводу вашего присутствия, наоборот, мне очень приятно, что со мной за этим столом может находиться столь привлекательная девушка!» – Фадей встал, достал изо рта остаток сигары, и прислонив руку к груди, слегка поклонился, после чего сел обратно в кресло.

Девица очень удивилась такому поведению соседа по столику, и посмотрела на него внимательнее:

– «Быть может мы с вами уже где-то встречались?» – Заинтересовалась она: «Вы были в Большом театре?»

– «Как говорят умные люди, хоть раз каждый бывал в Большом театре, но мне думается, что если вас не было вчерашним вечером здесь, то мы с большой долей вероятности с вами ранее не встречались.» – Руки Фадея опирались локтями о стол, а ладони были сомкнуты, но после своих слов, он развёл ладони в стороны, и помотал головой, показывая малую вероятность её предположения.

– «Я не так выразилась, я вчера как раз была в Большом, и может быть там… Но, если вы говорите, что были здесь…» – Она на секунду задумалась, Проведя пальцем по бровям, но тут же улыбнулась, и защебетала снова: «Впрочем, это абсолютно не важно поскольку у меня есть час, после которого за мной приедет Иван, и заберёт меня отсюда.» – И она продемонстрировала радость, после сказанных ей самой слов, одарив старика широкой улыбкой.

– «Если у вас есть целый час, а вы, быть может голодны, то я предлагаю вам воспользоваться моим гостеприимством, и отведать этих прекрасных креветок, поверьте мне – они хороши.» – Пожилой человек взял тарелку с креветками, и переставил её на противоположную сторону стола. При этом второй бокал для вина уже стоял на столе, и он Взяв бутылку Соаве, до половины наполнил бокал девушки.

– «Я совершенно не собиралась есть, но с удовольствием воспользуюсь вашим гостеприимством!» – Она взяла деревянную шпажку с креветками с тарелки и погрузив одну из креветок себе в рот, стащила её со шпажки, и принялась жевать.

Расправившись с обитателями одной шпажки за три минуты, она взяла бокал вина, и выпила половину его содержимого. В этот момент, она вдруг, как говорят сейчас «зависла», а придя в себя, поставила бокал на стол, и извиняясь заговорила:

– «Вы простите меня, пожалуйста, я уже съела ваши креветки, выпила вина, и совершенно забыла сказать вам как меня зовут!» -Девушка прислонила ладони к щекам, показывая, как ей стыдно: «Меня зовут Аня, я не частый гость „Шизгары“, но сегодня Иван назначил мне здесь встречу, точнее я сказала ему, что можем встретиться здесь, когда он меня спросил о месте… Он сам из Москвы, то есть он из Мурманска, но сейчас переехал в Москву, и мы с ним несколько раз встречались там, ну, на разных мероприятиях. А вчера, я даже была у него в квартире после посещения Большого – мы пили кофе, и говорили о поэзии… И вообще – я самая счастливая! Вот он приедет, и вы сами поймёте! И ещё, я совершенно не запомнила, как вас зовут, простите пожалуйста…» – Слушать её было забавно, такого потока ненужной собеседнику информации в минуту времени, Фадей не слыхивал давно. И всё же она ему нравилась. В ней была какая-то нестандартность, не выходящая за рамки приличия.

– «Мне очень приятно, Аня, что вы так трепетно относитесь к своему поклоннику. В наше время трудно найти девушку, которая так мило говорит о мужчине. А зовут меня Фадей Ильич.» – Пожилой человек по этикету чуть наклонил голову.

– «Здорово! У вас такое редкое имя!»

– «Это имя греческое, и означает сердце.» – Он положил ладонь на галстук.

– «Здорово!» – Успела сказать она, и тут заиграла громкая музыка, и продолжение её фразы утонуло в потоке звуков. Девушка тут же поднялась, и быстро направилась к танцполу.

Судя по тому, что видел Фадей – танцевала она неплохо, в некоторых движениях узнавалось присутствие уроков танца, быть может в недавнем прошлом. Но умение было не главным, старика вдохновила её отдача во время танца – она танцевала азартно!

По окончании танцевальной музыки гости начали петь караоке, и Аня присела на своё место, а Фадей подошел к ней, и предложил: «Давайте, чтобы не кричать, обменяемся номерами, и если одному из нас захочется что-то сказать, то он просто напишет сообщение в Вацап.» – Девушка охотно кивнула, и продиктовала свой номер, по которому старик отправил сообщение: «Привет!». Собеседница подняла большой палец в знак получения сообщения, и тем самым подтвердив налаживание связи.

Дальше наш герой просто любовался своей, можно сказать гостьей, которая доев ещё одну шпажку креветок, и запив вином, просто смотрела на людей, которые по очереди выходили к сцене и пели, с разной степенью успешности, свои любимые песни.

Ближе к половине третьего ночи её поведение несколько изменилось, она стала поглядывать на входную дверь, через которую то входили, то выходили гости, желающие «подышать» на улице. Было заметно, как девушка начала нервничать из-за опоздания своего кавалера. Она взяла телефон и что-то написав, отправила сообщение.

Фадей был уверен, что это послание было не для него, но взгляд невольно упал на телефон, лежащий на столе, экраном вверх. Полная чернота экрана подтвердила его уверенность, и он продолжил наблюдать за Аней.

Её волнение постепенно стало передаваться старику, и он решился прояснить ситуацию.

Ф. – Что-то случилось?

Девушка схватила телефон, но увидев написанное, посмотрела на деда, и ответила:

А. – Нет, ничего страшного, просто Ваня опаздывает, и не отвечает на письмо.

Ф. – Позвонить? – Фадей расширил глаза.

А. – Пока не буду, он прочитал моё сообщение, что-то пишет, только долго…

Ф. – Он за рулём? Может машина сломалась?

А. – Пока не знаю, боязно.

Фадей решил не нагнетать обстановку, и взяв окурок в левую руку, пригубил вина.

Спустя ещё минут пятнадцать, он увидел, что девушка получила-таки какое- то сообщение, и начала его жадно читать, но с каждым прочитанным словом, её глаза тускнели.

Дочитав послание до конца, она положила телефон на стол, и ушла в сторону того помещения, где располагались «удобства». Её не было ещё минут десять, а вернувшись она взяла бутылку вина, налила себе полный бокал, и залпом осушила его.

Ф. – Всё так плохо? Что-то случилось с Иваном? – Старик пристально смотрел на девушку, которая взяла телефон со стола, и начала писать.

А. – С Иваном всё хорошо, он не приедет, и мы больше не встретимся.

Ф. – Он написал неприятное?

А. – Он написал обычное… Я не знаю почему, но он не первый мужчина, который после нескольких прекрасных вечеров, говорит, что ошибся, и просит прощения. – По её щекам потекли слёзы.

Ф. – Ну, будет, будет, он не умер, и слава Богу! Остальное всё можно поправить. Я не имею ввиду ваши отношения, я имею ввиду твои неудачи!

А. – Это не неудачи – это я какая-то не такая, от меня шарахаются после недолгих знакомств!

Ф. – Зря ты так говоришь о себе, ты очень привлекательная!

А. – Да, и глупая! – Девушка положила телефон, и зарыдала… её плечи содрогались в такт звучащей музыке, что напомнило старику кадры из фильмов, где женщины под звуки оркестра провожали своих мужей на войну.

Он попросил Ольгу принести стакан воды с лимоном, и поставил его на стол рядом с телефоном Ани. Она заметила его, и кивнув, отпила несколько глотков, после чего стала понемногу успокаиваться.

В это время к Фадею подошел охранник Роман, и спросил всё ли у них хорошо, указывая глазами на девушку. Тот жестом показал, что всё нормально, помощь не нужна, и Рома удалился.

Сделав большой выдох, соседка по столу, наконец успокоилась, и Фадей решил написать ей:

Ф. – Если хочешь, у моих знакомых риелторов здесь есть небольшой офис на втором этаже. Если ты не считаешь меня опасным, то мы можем пройти туда, и без перекрикивания, и тыканья пальцами в телефон, я смогу рассказать тебе одну историю, в которой быть может ты услышишь что-то похожее с твоей ситуацией. У меня есть ключ. – Сказал он, и достал из кармана жилетки дверной ключ в знак приглашения. Она кивнула, и взяв телефон встала из-за стола.

Ф. – Только секундочку, я кое-что попрошу у Оленьки. – Фадей поднял указательный палец.

Аня обречённо кивнула ещё раз.

Попросив что-то у Ольги, и уверившись, что его поняли, Фадей предложил расстроенной барышне проследовать за ним. С разрешения поваров, провел её через кухню, а затем поднялся по лестнице на второй этаж, где и находился офис Риэлтерского Агентства КГБ.

На полу лежал ковёр, на стене портрет Андропова и Дзержинского и его же бюст на столе, старый большой сейф, знамя победы, портупеи, шлемофон, солдатская пилотка, старые книги, и лампа с зелёным плафоном – всё говорило о стилизации кабинета под рабочее место сотрудников КГБ. На самом деле здесь работали обычные риелторы, а название агентства расшифровывалось как: «Качество, Гарантия, Безопасность».

В этот кабинет вошли наши герои, и Фадей предложил Ане присесть в офисное кресло, а сам расположился напротив, и взяв изо рта остаток сигары в руку, начал свой рассказ.

– «В моей жизни было много женщин, которые доверялись мне, рассказывая о своих невзгодах, и счастливых моментах. В пору моей молодости мне довелось подружиться с одной девушкой, с которой мы общались по роду наших занятий. Мы оба были тогда студентами, и работали над проектом одной секретной штуки, про которую и сейчас говорить вслух нельзя. Эта работа была частью моей и её дипломной работы, поэтому мы проводили очень много времени вместе. В один из вечеров, после долгих споров и поиска истины по теме нашего проекта, мы решили: «Сегодня больше ни слова о делах!»

Мы пошли в небольшую пельменную, чтобы поужинать после тяжелого дня.

– «Представь себе, он говорит мне, что больше не может со мной встречаться, потому что не хочет причинить мне боль.» – Так она продолжала свой рассказ, начатый ещё на подходе к пельменной: «А я ему говорю: Не бойся, причини мне боль, может это будет и не боль совсем?» А он говорит: «Нет, ты сама не понимаешь, чего просишь…» – В общем дурдом какой-то, и ладно бы только этот, так ведь все от меня как от проказы разбегаются. Скажи мне, я такая страшная?»

Её звали Лида, я посмотрел на неё внимательным взглядом, помолчал, и мы, не выдержав, громко рассмеялись, привлекая немногих любителей пельменей, собравшихся в этот вечер в этом месте. Она была совсем не страшная, а наоборот, привлекательная девушка, умная, общительная, но по какой-то причине, парни, которые выстраивались в очередь для того, чтобы она обратила на них своё внимание, расставались с ней после нескольких свиданий.

В дверь постучали и Оля, войдя с подносом, переставила на стол две чашки кофе, и две тарелки с меренговыми рулетами на них, после чего удалилась, а гламурный старик продолжил:

– «Ты знаешь, я смогу помочь тебе в твоём горе.» – Улыбаясь издалека начал я: «Есть у меня одно средство, которое помогает в таких делах, мне про него бабушка рассказывала, но сначала, скажи мне, сильно ли ты страдаешь оттого, что тебя бросают?»

– «Конечно страдаю! Ты не смотри, что я тебе так весело об этом рассказываю, у меня подушка дома высыхать не успевает от слёз!» – Говорила она вполне серьёзно.

– «Да… Дело не простое, но поправимое.» – Говорил я ей, жадно жуя жареные пельмени: «Тут особый подход нужен! У тебя на примете есть кто-то сейчас? Ну, на ком можно испытать мой метод?» – Она в этот момент сидела с набитым ртом, и мне пришлось созерцать как она старательно пережёвывает свою порцию, чтобы быстрее мне ответить:

– «Да их полно! Но только до третьего свидания!» – Лида запила, прожёванный пельмень компотом, и продолжила: «Ты мне только скажи, как, а я уж найду с кем.»

– «Хорошо, только ты отнесись с полной серьёзностью к тому, что я скажу, и не анализируй, прими это как рецепт от врача.» – Начал я рассказывать бабушкин способ получения женского счастья, а она активно закивала головой, не решаясь положить в рот уже нанизанный на вилку очередной пельмень.

– «Так вот, делюсь с тобой рецептом, в нём два пункта: первое – всегда, когда разговариваешь со своим избранником о том, что считаешь для него важным, считай до десяти – досчитала, и замолчи. Ты так сможешь?» – Я посмотрел на Лиду.