Няша-беременяша
Пролог
– Поздравляю вас, Ольга Сергеевна! Вы – беременны!
Вот так вот. Каких-то два слова, широкая счастливая улыбка на лице врача…
И ощущение, что обещанный конец света наступил прямо сейчас. Не то чтобы я сильно верила во всю эту эзотерическую чушь, но блин! Ощущение, что я вляпалась, было просто непередаваемым.
– А… – нервно хохотнув, я потерла шею и всё-таки уточнила. – Вы… Уверены?
Врач, нахмурившись, смерил меня недовольным взглядом. Но послушно зашуршал бумажками с анализами, выписками, медкартами. И с усталым вздохом припечатал, поправив маленькие, круглые очки:
– Уверен, Ольга Сергеевна. Вы – беременны. Срок, правда, пока небольшой, около трех недель. Но узи показало однозначный, положительный результат.
– Ага…
Я растерянно моргнула, пытаясь переваривать полученную новость. Мозг это делать отказался. И где-то глубоко в душе я искренне надеялась, что это всего лишь очередной розыгрыш моих друзей, давно сражавшихся за звание «Дебил года».
Серьёзно, я даже ждала, что сейчас дверь кабинета распахнётся и кто-нибудь заорёт «Розыгрыш! Вас снимала скрытая камера!». Но время шло, врач сверлил меня пристальным взглядом и чем дольше тянулось молчание, тем больше я понимала, что нет, это не розыгрыш. Это, мать твою, всё по-настоящему!
– Пиз… – покосившись на врача, я проглотила непечатное слово. И поправилась, нервно сцепив пальцы в замок. – Писец, блин.
После чего вздохнула, выдохнула и ляпнула до того, как успела прикусить язык:
– А оно это… Не рассосётся, нет?
– А вы хотите? – врач нахмурился, оторвавшись от заполнения бумаг. Смерил меня задумчивым взглядом и вздохнул. – Медикаментозный аборт показан на сроке до девяти недель. Но я бы не рекомендовал. Судя по анализам, у вас железодефицитная анемия. Низкий гемоглобин является серьёзным противопоказанием для этой процедуры.
– А…
– Ольга Сергеевна, давайте начистоту, – снова вздохнул гинеколог. И откинулся на спинку стула, постукивая пальцами по столу. – Заставить вас рожать я не могу. Отговаривать от аборта тоже. Но всё-таки настоятельно рекомендую хорошо всё обдумать… А потом уже принимать решения.
Возразить на такой монолог мне было нечего. Поэтому я молча дождалась, пока врач всё оформит, получила на руки все необходимые для постановки на учёт бумажки, рецепты и рекомендации и…
Сбежала из кабинета до того, как милейший и дружелюбный врач пойдёт на второй круг разговоров про беременность, аборт и демографический кризис в стране. И только на крыльце женской консультации я смогла выдохнуть и начать соображать.
Хотя бы попыталась. По крайне мере, на вопрос чёртовому мирозданию меня вполне себе хватило. Задрав голову вверх, я проникновенно поинтересовалась у высших сил:
– Ну и как это понимать-то, вашу ж… Маму?!
Высшие силы на мой вопль никак не отреагировали. Яркое голубое небо и горячее летнее солнце остались слепы, глухи и немы к моим треволнениям. Зато на меня начали подозрительно коситься будущие мамочки, гулявшие по прилегающей к больнице зелёной аллее. Вот только прежде, чем я открыла рот снова, в кармане коротких джинсовых шорт ожил мой телефон, настойчиво выводя на всю округу задорную мелодию.
– Алоха, детка! – радостный вопль оглушил, контузил и знатно дезориентировал меня, стоило взять трубку. – Как насчёт девичника в клубе, а? Тусанём, оторвёмся, зажжём! Ты в деле?!
И вот тут-то мозг наконец-то заработал, услужливо напомнив, что где-то недели так три назад, в такой же погожий, ясный денёк и в таком же паршиво настроении я уже соглашалась на девичник в клубе. Причём в этой же самой компании!
Скрипнув зубами, я напомнила себе, что убийство не сильно поощряется законодательством нашей страны. Даже в состоянии аффекта. И вежливо, очень вежливо протянула, сбегая по ступенькам с крыльца вниз:
– Значит так, Ася. Жопу в руки, хватай девчонок, и встречаемся в кафе напротив моего дома. У меня к вам о-о-очень важный разговор!
Отключившись до того, как подруга успеет что-то возразить, я взяла курс на ближайшую остановку общественного транспорта. Успев трижды проклянуть своего несостоявшегося женишка, собственную везучесть, Веру, Надю и Аську.
Особенно Аську. Потому что именно ей принадлежала та самая фраза «Харе ныть, поехали бухать!». Но кто ж знал, что всё закончится… Так?!
Глава 1
– Прости, ты… Что?!
Верка Лазарева вылупилась на меня как на восьмое чудо света. Не донеся ложку с мороженым до рта, она так и застыла, некультурно уронив челюсть вниз. И даже не заметив, как её Шушу, мелкий, слегка истеричный йорк, воспользовался оплошностью хозяйки и тут же слизал белоснежное ванильное лакомство. Ещё и тявкнул звонко, намекая на продолжение банкета.
– Фу! – тут же отреагировала рыжая. Подобрала челюсть, отодвинула креманку подальше и дёрнула этот наглый пуфик для ног за ошейник, оттащив его от стола. – Во-первых, Шушу, тебе нельзя! А во-вторых… Фу, я сказала! Неблагодарный коврик для блох, блин…
– Один-ноль, в пользу йорка, – флегматично откликнулась Надька Винокурова, болтая трубочкой в бокале с молочным коктейлем. Вытащив соломинку, она слизнула с неё воздушную сливочную пену и задумчиво протянула. – Ликёру бы…
– А если… – тут же встрепенулась Анастасия Брянцева.
– Нет!
Вопль вышел громкий и на удивление слаженный. Даже неугомонный Шушу прижал свою пушистую задницу к коленям собственной хозяйки и жалобно заскулил, глядя на нас большущими, влажными, карими глазами.
– Ой, не больно-то и хотелось, – буркнула Брянцева, обиженно потягивая свой неизменный латте с обезжиренным молоком. Правда, долго держать рот закрытым у этой козы не вышло и, недолго думая, она накрутила на палец прядь ультрафиолетовых волос, выдав. – Блин, Лёля, скажи что ты пошутила, а? Ну нельзя же быть настолько везучей, чтобы залететь от… Сколько там ты с этим красавцем из клуба зажигала-то? Неделю, две?
– Одну ночь, Брянцева, – я цокнула языком в ответ на разочарованный стон Анастасии, вспоминая подробности этих наших… Приключений. И, пробарабанив ногтями по столу что-то похожее на похоронный марш, криво усмехнулась. – И мы говорим обо мне. Так что…
Вздыхали мы тоже дружно. И даже в тоскливых оттенках этого трагичного, душераздирающего вздоха были единодушны как никогда. Потому что…
Ну, потому что Ольга Сергеевна Зеленцова, она же – Лёля, то есть – я, обладала просто уникальной способностью найти приключения даже там, где их отродясь не было. Столкнулась с парнем в очереди в кофейне? Получи предложение руки и сердца, потенциальная свекровь-монстр идёт в комплекте. Решила сделать жениху соблазнительный сюрприз за неделю до свадьбы? Не удивляйся, что нашла его в компании полуголых близняшек, в костюме а-ля зайчик Плейбой. И они там явно не судоку решали, судя по шампанскому, клубнике и ленте презервативов.
Отправилась в клуб праздновать разрыв отношений и повелась на незнакомца? Лёля, поздравляю, теперь ты беременна! И знаете что самое обидное?
Мне даже претензии предъявить некому. Потому что тот чёртов мохито был безбожно безалкогольным, а незнакомец настолько очаровательным, что удержаться было просто выше моих сил.
– И что теперь? – Верка задумчиво сощурилась, откинувшись на спинку дивана и скрестив руки на груди. – Снова к этому крокозябре с его цербершей вернёшься, что ли?
И без того не самое скромное декольте её летнего топа натянулось ещё сильнее, подчёркивая все впечатляющие достоинства полновесного третьего размера груди. Да так заманчиво, что бедный официант, пробегавший мимо, чудом шею себе не свернул.
Зато споткнулся о длинные ноги Аськи и ещё минуты три честно извинялся перед нами, попутно пялясь на тонкие щиколотки и очаровательные, круглые коленки. Край татуировки на бедре, выглядывающий из-под джинсовой мини-юбки он старательно игнорировал. Слишком старательно, ага.
– Слаба-а-ак, – насмешливо хмыкнула Надька. И провела пальцами по копне блестящих, чуть вьющихся тёмных локонов. – Даже телефончик взять не решился. Или хотя бы свой дать.
– У тебя что, давно пополнения в коллекции не было? – тихо фыркнув, я осторожно попробовала свой травяной чай. И, добавив туда ещё ложки три сахара, принялась его ожесточенно размешивать. – И нет. К этому му… Чудищу я возвращаться не планирую. В конце концов, ни в одной порядочной сказке ни одной порядочной принцессе не приходилось сражаться против рыцаря и дракона одновременно.
– О, отличная цитата для поста, – Лазарева радостно вскинулась, хлопнув ладонью по столу. Бедняга Шушу и глазом моргнуть не успел, как его спустили на пол, а в руках у хозяйки как по волшебству появился её неизменный айфон.
А ещё через минуту нам всем пришло уведомление о том, что пользователь «Верунчик» только что обновил свой статус и не желаем ли мы его прокомментировать.
– Плагиатор, – фыркнув, я поставила честный лайк и убрала телефон в сторону.
– Наблюдатель-эстет, – педантично уточнила Верка, возвращая своё внимание растаявшему мороженому. – И чёрт меня дери, если я знаю, что это значит.
Аська хихикнула, я возвела глаза к потолку. А Надя…
Надя, сощурившись, смерила меня оценивающим взглядом. После чего выдала очередную ложку дёгтя за этот день:
– Ну окей, детка. К Лёвику ты возвращаться не собираешься. Аборт я так понимаю, не вариант, да?
Я честно задумалась над этим вопросом. Не то чтобы я горела желанием становиться матерью-одиночкой, проходить через все девять месяцев беременности самостоятельно и попрощаться с любимыми развлечениями на ближайшие лет так семь, если не больше. Но…
Вздохнув, я подёргала себя за мочку уха, пытаясь справиться с сумбуром чувств и эмоций, и навести хоть какой-то порядок в собственных мыслях. Нет, новость о собственном особом положении была шокирующей, внезапной и совершенно неожиданной. И роль счастливой будущей мамочки я на себя, как ни старалась, примерить так и не смогла. Вот только, аборт?
Тряхнула головой. И тихо заметила, окинув притихших подруг серьёзным взглядом:
– Не-а, Надюш. Не вариант. Ребёнок не виноват, что мама у него… Неприятности притягивает с завидным постоянством.
– Ла-а-адно, – Винокурова снова вздыхает и обменивается с Веркой и Аськой понимающими взглядами. А потом задаёт тот самый вопрос. – А будущего папочку обрадовать ты не желаешь?
Я честно сделала вид, что раздумываю над ответом. Даже губу прикусила, для пущей достоверности. И со вздохом покачала головой:
– Не-а. Это только мой ребёнок. И вообще. Мне целых двадцать четыре года, у меня стабильная работа, своя однушка и небольшой сберегательный счёт на всякий случай. Что я, не справлюсь, что ли?
Ещё и выражение лица состроила справедливо-негодующее в ответ на такие подозрения в моей способности справиться со всем самостоятельно. Ну не говорить же девчонкам, что я понятия не имею, как звали того парня и где его искать?
Глава 2
Неделя мне понадобилась на то, чтобы осознать, во что я вляпалась на этот раз. И пройдя все пять стадий принятия своего нового положения, я пришла к выводу, что всё не так уж и плохо. В чём-то – даже замечательно, учитывая, что теперь можно безнаказанно зависать в отделе игрушек и скупать всё то «ми-ми-ми», на что раньше я могла любоваться издалека.
Да и вообще. Как гласит народная интернет-мудрость, если на минусы в жизни смотреть сквозь поднятый средний палец, то они становятся плюсами. Так что, да, всё было не так уж и плохо. Кроме одного, сакраментального «но». И звали это «но»…
– Ольга, даже для тебя это низко!
От неожиданности я подавилась кофейно-молочным коктейлем, с мороженым, лаймом и горьким шоколадом. И озадаченно уставилась на представителя славного мужского племени под кодовым именем «сволочь бывший».
– Эм… И тебе «привет», Лёва, – откинувшись на спинку дивана, я скрестила руки на груди, глядя на это чудное явление снизу вверх. Попутно отметив накрахмаленную и отглаженную рубашку, отутюженные брюки, идеально сидящий пиджак, начищенные до блеска ботинки. Даже интересно, куда он такой красивый и пафосный собрался-то. Хотя…
Нет, вру, совершенно не интересно.
– Как ты… Как ты могла? – продолжал возмущаться «сволочь бывший», пытаясь прожечь во мне взглядом пару-тройку лишних дыр.
– Как я могла что? – подоспевшая к столику официантка поставила передо мной деревянный поднос с ароматной, пышущей жаром пиццей «Маргаритой». Тонкое тесто, чуть хрустящая корочка по бокам. Идеально нарезанные помидоры, залитые сливочно-чесночным соусом.
И сыр. Много, очень много. Очень-очень много остро пахнущего сыра. Расплавленного, тянущегося, густого, обалденно вкусного. Серьёзно, у меня при виде этого совершенства все мысли об экс-женихе вынесло из головы напрочь. Сглотнув скопившуюся во рту слюну, я пододвинула своё сокровище поближе и…
– Ольга!
Ей богу, будь у меня нервы слабее, а настроение истеричнее, я б ему эту самую вилку в эту самую руку и воткнула. В ту самую, что хлопнула по столу, отвлекая меня от моего законного, вредного, но такого желанного перекуса.
– Шапошников, я, конечно, понимаю, что у тебя чувство такта там же, где совесть и верность, – тяжело вздохнув, я подпёрла щёку кулаком и поболтала трубочкой в коктейле. – Но, во-первых, не ори на всё кафе. А во-вторых… Чего тебе надо, а?
К чести Лёвы, публично выяснять отношения он любил точно так же, как я его матушку. Сиятельная мадам Шапошникова, этот Наполеон Бонапарт в юбке, умело действовала на нервы одним своим укоризненным взглядом, и я искренне радовалась, что мне не придётся называть «мамой» эту страшную женщину. Так вот.
Лёва выяснять отношения публично не любил, да. Поэтому просверлил меня ещё одним гневным взглядом и… Уселся за столик напротив меня. Ещё и руки на груди скрестил, надменно вскинув бровь. А я…
А что я? Я ревностно проследила, чтоб его наглые руки находились подальше от моей пиццы. И как только убедилась в том, что моей прелести ничего не угрожает, схватила один кусок и откусила, застонав от чистого, ничем не прикрытого удовольствия.
– О да… – я закрыла глаза, смакую кисло-острый вкус и сливочную нежность, растаявшую на языке. Сама не заметив, как начала впадать в дзен-буддийское состояние, отдавшись чёртовой пицце и душой, и разумом, и телом. – О боже….
– Оля!
– Да чтоб тебя, – вздохнув, я приоткрыла один глаз и уставилась на этого вездесущего Гринча. – Вот что ты за человек, Шапошников? Девичник мне испортил, свадьбу сорвал… Так теперь ещё и насладиться законным обеденным перекусом не позволяешь, – откусив еще немного, я медленно прожевала и выдала, подозрительно сощурившись на недовольного Лёву. – Повторяю свой вопрос. Что тебе от меня надо?
Бывший с ответом не торопился. Пока он тщательно продумывал (как и всегда!) свою будущую великую речь, я окинула его внимательным взглядом с ног до головы. И в который раз за это время озадачилась вопросом – как же меня так угораздило-то?
Нет, Лёва был красивым. Ну, смазливым так точно. Умел одеваться, говорить комплименты, красиво ухаживать. Да блин, он был идеален и хорош собой аж до зубного скрежета и откровенной зависти, но…
Я хмыкнула, взяв второй кусок своей любимой пиццы. Ох уж эти самые «но». Шапошников был сладкой мечтой каждой романтичной дурочки нашего города. Он об этом знал, он этим, скотина такая, пользовался. А ещё был совершенно, просто отвратительно не приспособлен к самостоятельной жизни. Без грозного контроля мамы и удобной дурочки-невестушки под боком.
И череды любовниц, ага. Как хорошо, что это я выяснила до того, как совершила самую большую глупость в своей жизни, сказав «да» и расписавшись в книге регистрации ЗАГСа за это вот чудушко.
– Это я-то сорвал?! – возмущённо вскинулся Лёва. И запустил пятерню в светлые волосы, безнадёжно испортив свою дорогущую укладку, явно намереваясь поспорить на эту тему. Но наткнулся на мой скептичный взгляд и заинтересованный от сновавшей туда-сюда официантки и…
Передумал. Вздохнул, выдохнул пару раз. После чего мой бывший парень и несостоявшийся жених совершил невероятное: протянул руку и сжал мои пальцы, ласково протянув:
– Оленька, солнце. Я понимаю, мы совершили немало ошибок…
– Особенно ты, – поддакнула я, не удержавшись, с любопытством следя за выражением лица Лёвы. А оно было говорящим. Исключительно матерно, но всё-таки!
– Так вот, – не повёлся на провокацию парень, продолжая поглаживать моё запястье. Поощряя желание смотаться в туалет и с мылом вымыть каждый участок кожи, которого он касался. – Я понимаю, что мы совершили немало ошибок, но…
– Но?
– Ты же понимаешь, что пытаться манипулировать мною при помощи ребёнка – это низко и подло?
Вот где-то на этом вопросе я чуть пиццей и не подавилась. Кашлянула, пытаясь проглотить рвущиеся наружу идиомы и междометия, высвободила руку из чужой хватки и аккуратно вытерла испачканные в масле и соусе пальцы. И вежливо поинтересовалась, глядя прямо в наглые глаза бывшего:
– Лёва, какого хрена?!
– Ну… – Лёва соизволил смутиться. – Ты беременна.
– Возможно, – отпираться я не стала, кивнув головой в ответ. Открыла меню кафе на странице с напитками, с сожалением пролистав тот раздел, что содержал хотя бы намёк на алкоголь, и остановилась на чайной карте. И уточнила, глянув на Лёвушку поверх папки. – Дальше что?
– И это мой ребёнок, – лицо моего бывшего парня приобрела настолько страдальческое выражение, что я с трудом удержалась от желания тут же развеять его подозрения.
И снова кивнула, подняв руку и подзывая официантку:
– Возможно, – милая, юркая девица появилась как из ниоткуда, вооружённая блокнотом и ручкой. – Облепиховый чай, пожалуйста. И «Маргариту» ещё одну. И… А, нет. Сладкого не хочу…
– Одну минуту, – тихо фыркнув, официантка скрылась в направлении кухни. Оставив меня вновь один на один с рыцарем в сомнительных доспехах по имени Лев.
Того самого, что мужественно выдержал театральную паузу, а потом уверенно заявил:
– Оля, если этой мой ребёнок, я не собираюсь бросать его на произвол судьбы!
Глава 3
– О как.
Это всё, что я смогла выдать в ответ на такое оригинальное утверждение. И не потому, что сказать мне было нечего. Просто это было единственное восклицание лишённое хоть какое-то нецензурного подтекста.
Во всяком случае, я надеялась, что прозвучало оно не так некультурно, как у меня в голове. И уж точно не с теми убийственными интонациями, заслышав которые мои подруги предпочитают слинять до того, как произойдёт «Большой Бада-Бум». А если точнее, до того, как Лёля войдёт в режим «Халк-крушить!» и раскатает собеседника по ближайшей твёрдой поверхности.
И нет. Я не злая. У меня просто нервная система хорошая, заводится с пол-оборота!
– Это будет разумно, – принялся убеждать меня Лёва, за два года знакомства так и не осознавший, что мой милый и «няшный» образ прятал под собой вредный характер и определённую дозу сволочизма. И с энтузиазмом гробокопателя рыл себе яму два на полтора собственными же словами. – Или ты собралась делать аборт? Если да, то я готов помочь тебе материально и…
– Лёвушка, – не выдержав, перебила я этого декламатора. – Помоги мне морально. Избавь меня от угрызений совести по поводу твоего убийства.
– Эм… Прости?
– Сгинь, Шапошников, – я мило улыбнулась, сжав в пальцах вилку и нож так, что побелели костяшки. – Сгинь из поля моего зрения, пока я ещё помню о том, что убивать идиотов запрещено на законодательном уровне.
Бывший в ответ на мою скромную просьбу только глазами глупо захлопал, некультурно открыв рот. Чтобы через мгновение вспыхнуть негодованием:
– Оля, как отец этого нерождённого ребёнка, я…
– Да-а-а бли-и-ин, – я зажмурилась, считая про себя от одного до десяти и обратно. Выдохнула, чувствуя, что злость уступает место обиде и желанию пореветь. И ткнула вилкой в сторону своего визави, выдав. – Лёва, объясняю на пальцах. Во-первых, мы месяц как расстались. Во-вторых, даже если бы это был твой ребёнок, сходиться с тобой я не собиралась. И в-третьих… Лёва, соберись и услышь меня, потому что повторять я не планирую. Так вот…
Набрав в грудь воздуха, я чётко, по слогам проговорила, наблюдая, как вытягивается от удивления лицо парня:
– Это. Не. Твой. Ре-бё-нок!
К счастью для Лёвы, появившаяся официантка отвлекла меня, поставив на стол высокий френч-пресс с моим пряным чаем и новый поднос с пиццей. Смесь ярких ароматов ударила в нос, отключив голову, и я тут же налила себе в чашку чай, попутно схватив руками первый кусок «Маргариты». Зашипела, обжёгшись, и принялась дуть на пальцы.
Чтобы спустя минуты две, продолжая вздыхать, обжигаться и хватать ртом холодный воздух, жевать свою обожаемую вкуснятину. Тем более, в этот раз никто не пытался испортить мне аппетит своими внезапными заявлениями. Ошарашенный моим откровением экс-жених пялился на меня, неприлично открыв рот и разом растеряв весь свой пыл и боевой настрой, а так же львиную долю уверенности в собственной неотразимости.
Я хмыкнула, смерив этого чудака на букву «м» выразительным взглядом. Интересно даже, на что надеялся господин Шапошников, затевая эти разборки? На то, что у меня гормон шалит, эмоции не стабильные и вообще, я вся такая несчастная жду, кто первым меня пожалеет что ли?
Кстати, а как он про беременность узнал? Круг лиц, посвящённых в моё деликатное положение, состоял из трёх, ладно – четырёх лиц: лучшие подруги и…
Нехорошо прищурившись, я вытерла руки салфеткой и вытащила свой телефон. Листнула список контактов до нужного мне имени и, дождавшись ответа на вызов, вежливо поинтересовалась:
– Мелкая, а ты в курсе, что дятлы долго не живут?
Достучаться до совести Анжелики Сергеевны Зеленцовой я не надеялась. Восемнадцатилетнее, амбициозное и острое на язык чудо, по страшному стечению обстоятельств являвшееся моей младшей сестрой, к моим претензиям отнеслось скептично. И, ни капли не смущаясь, заявило, что обет молчания с неё никто не брал, договора кровью она не подписывала и имеет право говорить всё, что думает, всем кто убежать не успел.
Да и вообще, с каких пор такая радостная новость приравнялась к государственной тайне, а?
Возразить на такой аргумент было нечем. Впрочем, как и вставить хоть слово в экспрессивную речь мелкой, которая бодро отрапортовала в конце:
– И вообще, систер! Не мешай пацанов клеить! Чао-какао! – и этот монстр проорал куда-то в сторону, до того как сбросить вызов. – Алё, красавец! Ты куда-а-а?! А кто ж мне обещал свадьбу в Монако, яхту и пять детей минимум?
Ну и как прикажете злиться-то на такое очаровательное чудовище? Тем более, я действительно не делала тайны из своей внезапной и совершенно незапланированной беременности. Так что, возведя глаза к потолку, я положила телефон на стол и искренне пожелала несчастному мачо сбежать до того, как Лика его догонит.
А она догонит. Пять лет в секции лёгкой атлетики так просто из жизни не выкинешь. И увлечение паркуром. В общем, почему-то мальчика было искренне жаль, он брякнул не подумавши, а мелкая уже закусила удила.
– Права была моя маман, – подал голос Шапошников, о котором я успела напрочь забыть. А он словно и ждал этого момента, чтобы смерить меня презрительным взглядом и процедить сквозь зубы коронную фразу всех брошенных женихов этого мира. – Ты меркантильная, мелочная и жестокосердная! Да господи, как же я был слеп!
– А теперь я прозрел… – пробормотала я себе под нос, наливая ещё одну порцию чая. И всерьёз задумавшись над тем, стоит заказать десерт или в меня всё-таки больше не влезет?
– Но теперь я прозрел! Я вижу, ты не побрезгуешь ничем на пути к своей цели!
– Лёва, – я показательно вздохнула, подперев щёку кулаком. – Я напоминаю, от чести стать вдовой, миновав стадию «жена», меня отделяет только уголовный кодекс и рекомендация врача воздержаться от лишних физических нагрузок. Я понятно излагаю?
Судя по грозно сопевшему Шапошникову и его особому, гневному выражению лица – не очень. И я начала всерьёз подозревать, что чем дальше, тем больше это похоже на рассказ немого глухому о том, что видел слепой. А у меня нет ни времени, ни желания что-то доказывать экс-жениху и его родственникам.
Меня, может, на работе ждут. Пятнадцать минут как!
– В общем, так, Шапошников, – решив таки отказаться от десерта, я помахала официантке, показывая, что хочу получить счёт. – Я тебя поздравляю, ты не автор моей беременности. Поэтому можешь забрать себя, свои благородные порывы и свалить из моей жизни. Окончательно и бесповоротно.
– Но, Оля!
– А Оля сейчас идёт на работу, – я расплатилась картой и поднялась, закинув сумку на плечо. – И очень сильно надеется, что больше с тобой не увидится. Удачи, Лёва. Маме привет!
Гордо вскинув голову, я удалилась, оставив бывшего в гордом одиночестве растерянно оглядываться по сторонам. Потому что, что? Потому что Лёвушка не привык, что с ним (и его мамой, явно успевшей промыть мозги ребёнку) спорят, ведут ожесточённые боевые действия и смеют (о, ужас!) не соглашаться.
Однако, выбравшись из прохладного помещения кафе на улицу и окунувшись с головой в знойное жаркое лето, я невольно задумалась о том, что это не последнее наше столкновение. Впрочем…
Легкомысленно пожав плечами, я направилась в сторону офисного центра. Если Лёва не понял с первого раза, я не прочь повторить. Если при этом мне разрешат его всё-таки стукнуть!
Глава 4
Игорь Ильин
Хорошее утро начинается не с кофе.
Это я понял, глядя на своего друга и второго владельца юридической фирмы «Фемида». Алекс пытался отскрести своё изрядно помятое лицо от стола, не зная, за что хвататься первым: за пачку анальгина, бутылку минералки или солнечные очки, чтоб не так позорно светить фингалом на пол-лица.
– Ночь удалась? – заинтересованно вскинув бровь, уселся на край собственного стола. Друг поморщился и пробормотал что-то похожее на «Сгинь», попутно пытаясь отковырять пробку на бутылке.
– Для тех, кто так пробки закручивает, есть отдельный котёл в аду, – наконец, промямлил этот придурок, делая долгий, жадный глоток. И вздохнул, развеяв по кабинету ядерную смесь табака и перегара. – Млять, мне вчера не было так хорошо, чтоб сегодня было так хреново…
– Уверен? – я тихо хмыкнул, продолжая созерцать страдающего от похмелья товарища.
– Да-а-а…
– Тогда скажи мне, друг… Где ты угнал этого чёртова «жука» да ещё такого ядрёного цвета а-ля апельсин?
– Чё?!
Если я хотел привести друга в чувства, то мой фокус удался на славу. Воронов подскочил с места, приложился затылком об полку с документами, прижал бутылку с минералкой ко лбу и…
Рухнул обратно в кресло, простонав:
– Ильин, скажи, что ты пошутил!
– Да если бы, – я снова хмыкнул и кивнул головой на окно. – Сам полюбуйся. На твоём законном парковочном месте стоит. Красивый, блестящий, без номеров…
Тут меня осенило догадкой, которая, зная Сашку, вполне имела право на жизнь. И я заинтересованно подался вперёд, выдав:
– Да, ладно, Воронов? Ты его что, купил что ли?!
Судя по жалобному стону и попытке сползти под стол, догадка была не в бровь, а в глаз. Я расхохотался, глядя на жалобное лицо товарища:
– Ну… Поздравляю, что ли.
– Не смешно, – обиженно пробурчал Сашка, надвинув очки на нос и принявшись медленно цедить несчастную минералку. Чтобы, не выдержав повисшего в помещении молчания, неуверенно протянуть. – Блин… Я думал, мне это всё приснилось!
– Ты лучше бы думал, как работать сегодня будешь, – тихо хохотнув, я обошёл свой стол и уселся за него, попутно включая компьютер. – У тебя встреча с клиентом, а ты выглядишь как живое пособие по алкоголизму.
– Я соберусь!
– За полчаса?
– Мля-я-я-я… А может ты за меня с ним встретишься, а?
– Нет, – попытку разжалобить моё чёрствое сердце я стойко проигнорировал. И даже умудрился уйти с головой в рабочий процесс, не обращая внимания на страдальческие стоны друга и его россказни о злыдне-судьбе. Правда, ровно до того момента, как телефон на моём столе разразился звонком по внутренней связи.
– Твою ж… – чертыхнувшись, чудом умудрился не пролить кофе на документы. И гаркнул недовольно, нажав кнопку селекторной связи. – Да!
– Игорь Леонидович, тут к вам господин Шапошников, – бодро отчеканила Катька Соколова, моя помощница и секретарь. Единственный человек в этой конторе, способный совершить невозможное – найти совесть у Воронова.
– Кто? – я даже не сразу сообразил, кто этот загадочный господин. А когда понял, только вздохнул раздражённо. И выдал, уже предчувствуя неприятный разговор. – Пусть заходит, Кать. И сделай нам кофе, пожалуйста.
– Конечно, Игорь Леонидович, – так же бодро отозвалась Соколова и отключилась.
Вот только если я рассчитывал хоть на какую-то передышку перед предстоящей встречей, то меня встретила любимая птичка «обломинго», стойко ассоциирующаяся с фамилией «Шапошников».
Дверь в кабинет открылась с пинка. И прям с порога гость огорошил меня торжественным и громким заявлением:
– Игорь, ты должен мне помочь! Дело очень важное!
Честно говоря, первым порывом было «помочь» найти гостю дверь. И выход из офисного здания за одним. Но присмотревшись к собственному… Скажем так, родственнику и оценив степень растерянности на его роже, я хмыкнул.
И кивнул на кресло для посетителей:
– Ну, заходи, Лёва. Раз у тебя ко мне дело, так и быть, выслушаю… Но помочь не обещаю, сам знаешь. Цена моих услуг вам слегка не по карману.
Воронов, успевший спрятать собственную помятую физиономию за солнечными очками и первым попавшимся журналом, неприлично хрюкнул. Хорошо хоть от комментариев воздержался.
– У меня есть деньги, – обиженно надулся Лёва Шапошников, усевшись в кресло с таким царственным видом, что я бы, наверное, даже впечатлился.
Ага. Будь лет на пять младше и на пару ступеней эволюции тупее.
– Надо же, – я снова хмыкнул, постучав кончиком ручки по столу. И, откинувшись на спинку кресла, вопросительно вскинул бровь. – Ну и что же за дело такое срочное, что заставило тебя встать на горло собственному обещанию не приближаться ко мне ближе, чем на пару километров?
Лёва смутился. Покраснел. Нервно провёл рукой по волосам. А я облегчать ему задачу не собирался, совершенно. Потому что, несмотря на относительное, пусть и кровное родство, не переваривал этого придурка от слова «совсем».
– Игорь, я хотел бы, чтобы ты забыл обо всех наших разногласиях и помог мне. Мне больше не к кому обратиться, – наконец, разродился Лёва, состроив жалобное выражение лица. И добил меня финальным аргументом, тихо и печально протянув. – Ну мы же не чужие люди… Мы же всё-таки родные братья.
В повисшей тишине раздался впечатляющий грохот. Воронов всё-таки навернулся со стула, старательно давя рвущийся наружу смех. Я же…
Я вздохнул и педантично уточнил, поправив очки:
– Вообще-то, единокровные. И степень нашего родства имеет значение только для завещания нашего отца. Который, к слову, пока что не собирается прощаться с жизнью. Так что… – тут я растянул губы в хищном оскале. – На скидку по-родственному не рассчитывай, Лев Леонидович. Всё ещё уверен, что только я могу тебе помочь?
Глядя на то, как вытягивается лицо братика, я мог бы сказать, что ни черта он в этом не уверен. Как и в том, что у него действительно хватит денег, чтоб оплатить мои услуги. «Фемида» хоть и не самый крупный игрок на рынке юридических услуг, но наш ценник был обогащён приятным количеством нулей.
Приятным для нас, конечно же.
Шапошников вздохнул, сжав пальцы в кулаки. И я даже невольно приготовился к ещё одному неприятному визиту в лице его драгоценной матери. Но братец меня удивил. Одёрнув ворот рубашки, он вытащил из кармана брюк телефон и, что-то там открыв, молча протянул свой модный гаджет мне.
– Кто это? – я заинтересованно уставился на фотографию, развернутую во весь экран. Симпатичная светловолосая девчонка задорно улыбалась, стоя рядом с фонтаном и подставляя лицо солнцу и каплям воды. Короткие шорты открывали обалденный вид на длинные ноги, а свободная белая блузка хоть и скрывало всё самое интересно, но и простора фантазии не оставляла.
– Моя бывшая невеста, – сухо откликнулся Лёва, скупо поджимая губы. – Вчера я имел сомнительное удовольствие с ней… Пообедать.
Кислое лицо родственника непрозрачно намекало, что его компании были не рады. От слова совсем. Я глянул на это чудо природы по фамилии Шапошников, снова на фотографию. И поймал себя на странном ощущении дежавю. Как будто я где-то уже видел эту самую девушку. Только вот где?
– И что ты от неё хочешь? – память идти на сотрудничество отказалась, так что я продолжал залипать на фотографию знакомой незнакомки.
– Хочу, чтобы ты выяснил, кто отец её ребёнка. И если это не мой ребёнок, – Воронов только что выбравшийся из-под стола, снова плавно стёк обратно, – я хочу подать на неё в суд и потребовать моральной компенсации!
С минуту я озадаченно пытался вникнуть в такие интересные требования собственного братца. После чего положил телефон на стол и полюбопытствовал:
– Лёва, ты серьёзно, что ли?
Глава 5
Игорь Ильин
– Лёва, нет, – устало повторил я в пятый раз и попытался отвлечься от идеи прибить этого придурка. А мысль с каждой минутой становилась всё соблазнительнее и соблазнительнее.
Ну а что? У Воронова как раз специализация по уголовному праву. Добавим сюда состояние аффекта, вызванное настойчивым идиотизмом младшего братца, так «удачно» подвернувшуюся под руку биту, забытую одним из клиентов и…
– Да почему?! – Лёва повысил голос, вызвав страдальческий вздох моего партнёра и мою недовольную гримасу.
Я даже по уху постучал, проверяя, не оглох ли после такого звукового удара. И не менее устало, в сотый раз за последние полчаса повторил:
– Лёва, для особо одарённых напоминаю… Мы живём в правовом государстве и обязаны жить и работать в рамках действующего законодательства…
На этой фразе Воронов подавился-таки печеньем и закашлялся, честно пытаясь замаскировать собственный ржач кашлем. И я, в принципе, прекрасно его понимал. Потому что в нашей любимой стране правовое поле и поиск справедливости зачастую находились по разные стороны баррикад. Но всё же, добросовестный я юрист или где?
– Тебя это никогда не останавливало, – фыркнул Лёва, смерив меня таким взглядом, что я в который раз задумался: он такой бесстрашный или везучий? Или всё проще, и он свято верит в то, что весь мир вертится вокруг его ни разу не скромной персоны?
– Потому что я не попадался, – невольно усмехнулся, припомнив пару занятных эпизодов из собственной адвокатской практики. – Но здесь есть один очень интересный нюанс, Лев Леонидович. Чтобы определить отцовство, нужен тест ДНК. Чтобы сделать тест ДНК, нужны образцы не только предполагаемого отца, но и плода. Чтобы получить образцы плода нужно получить согласие второй стороны вопроса, то есть твоей бывшей невесты. Согласен?
Под моим насмешливым взглядом братец изрядно стушевался, но всё же сумел гордо задрать подбородок и недовольно поинтересоваться:
– Это проблема?
– Нет, – хмыкнув, я крутанул в пальцах ручку и невинно протянул. – Если ты остался с ней в хороших отношениях, и она не только подпишет согласие на этот тест, но и благородно позволит взять у себя больше десяти миллилитров крови на анализ. Она же подпишет, да, Лев Леонидович?
Льва Леонидовича на этом вопросе так перекосило, что я невольно восхитился этой незнакомой мне девушкой. Видимо, она не только бросила этого прилизанного интеллигента, но и нехило так попинала его раздутое эго. Возможно, ногами. Возможно, даже прилюдно. И за это она мне уже заочно нравилась.
– А если… Ну чисто гипотетически, – наконец отмер Шапошников, нервно перебирая пальцами по подлокотнику кресла. – Она не согласится?
– А на этот случай есть шикарная поговорка, – я легкомысленно пожал плечами и улыбнулся. – На нет и суда нет, братец. Нет, ну ты можешь, конечно, напасть на нее, украсть её, силой взять у неё кровь на анализ…
Воронов на это моё предложение выразительно покрутил пальцем у виска, глянув на меня поверх солнцезащитных очков. Ещё и прошептал беззвучно, одними губами «На хрена подсказки даёшь, дебил?!». Я незаметно показал ему средний палец и поспешил опустить Лёву, с небес на землю, доверительно сообщив:
– Но такой метод ведения дел я не советую, Лёва. Хотя бы потому, что у вас не хватит ни денег, ни терпения, чтоб вытащить твою задницу из тюрьмы. Так что извини, братец, но помочь мне тебе нечем…
И, выдержав небольшую паузу, деловито осведомился, вопросительно вскинув бровь:
– Это всё или есть ещё какие-то вопросы, Лев Леонидович?
Шапошников нахмурился, глядя на меня исподлобья. И я готов был поставить тот самый «жучара» радостного апельсинового цвета, что вопросы у него были. Много вопросов, да.
Только касались они исключительно того, как съездить мне по морде и не получить за это в ответ. Интересно, решится или нет?
– Я тебя услышал, – нет, не решился. Вместо этого меня смерили нечитаемым, но очень уж многообещающим взглядом и поднялись, сухо добавив. – Приятно было встретиться.
– Увы, не взаимно, Лев Леонидович, – проводив бедного родственника взглядом до двери в приёмную, я вновь попытался понять, откуда мне так знакома та девушка на фото. Но память по-прежнему отказывалась идти на сотрудничество, так что…
– Воронов, хорош полировать задом кресло. Замажь синяк тоналкой и пошли, прогуляемся что ли.
– Я тебе чё, девчонка, тоналкой мазаться?!
– Это все принципиальные возражения? – я насмешливо покосился на хмурого товарища. И едва успел увернуться от метко пущенного в меня степлера. Похоже, пора выписать ему штраф, как младшему партнеру.
За растрату казённого имущества. Я, блин, задолбался закупать канцелярщину каждую неделю!
***
Лёля
– Нет, мама, я не собираюсь возвращаться к Лёве. Нет, мама, любовь прошла, завяли помидоры, – тяжело вздохнув, я приложила телефон к другому уху и принялась перебирать вешалки с кофтами. Кажется, идея совместить лёгкий шопинг и разговор с мамой была заранее обречена на провал. – Да, мама. Лёва та ещё скотина. Вот помнишь пятого мужа тёти Риммы из третьего подъезда? Вот не поверишь, вылитый Шапошников.
И хмыкнула, соглашаясь с витиеватым и не то чтобы литературным определением, выданным любимой родительницей:
– Ага, так же красиво зубы заговаривает. Так, говоришь, папе витаминов надо прикупить? А каких?
Попытка переключить маман с разговора о бывшем женихе на тему папиного здоровья сработала на «отлично». И следующие минут десять я придирчиво изучала ассортимент сначала бутика для будущих мам, а затем находящегося рядом парфюмерного отдела.
Чтобы, в конечном итоге, соблазниться витающим в воздухе ароматом крепкого, свежеобжаренного зернового кофе, дополненного терпкой корицей и сладковатой ванилью, оседающей на языке приятным послевкусием. И нет, это была не новая коллекция туалетной воды от раскрученного, новомодного бренда.
Это я наткнулась на небольшую кофейню, с потрясающей выпечкой и отлично работающим кондиционером. А что ещё нужно для счастье молодой, слегка беременной девушке, как не стаканчик апельсинового рафа, с ноткой карамели и восхитительным синнабоном?
– Девушка, мне тут звонили из Рая…
– Серьёзно? – я удивлённо хлопнула глазами, оторвавшись от своей маленькой, сладкой радости (это я про булочку, если что). Задвинув очки на затылок, я медленно протянула в трубку. – Мама, я тебе перезвоню.
И повторила свой вопрос, скрестив руки на груди:
– Нет, это что, реально всё ещё работает?
– Что именно? – обескуражено переспросил стоящий передо мной красавец.
Высокий, худощавый, растрёпанный и в солнечных очках на пол лица, он всем своим видом внушал страх, трепет и заочную любовь всем особям женского пола, от шестнадцати и старше. Ну, по крайне мере, он так думал, расплывшись в широкой, обольстительной улыбке.
– Ну, вот этот подкат, – втянув раф через трубочку, я неопределённо пожала плечами, глядя на незадачливого пикапера снизу вверх. Попутно думая о том, что назревает какая-то нехорошая тенденция: стоит мне остаться один на один с каким-нибудь кулинарным шедевром, так обязательно найдётся гад, который всё испортит! А ведь после фееричного разговора с Лёвой прошло каких-то два дня!
– Ну… – «пикапер» нахмурился, явно всерьёз задумавшись над ответом. Даже затылок почесал, пытаясь то ли умственный процесс ускорить, то ли шевелюру свою пригладить. Но не преуспел.
Ни в том, ни в другом. Иной причины, почему он вдруг уселся за мой столик и стащил половину моей булочки, я не видела. И даже не сразу нашлась, что ответить, когда этот камикадзе откусил большую часть украденного, заявив:
– Меня Алекс зовут. А как звать такую очаровательную няшу?
Я глубоко вздохнула. Медленно выдохнула. Прошлась в уме по таблице умножения от трёх до пяти и задумчиво откликнулась, откинувшись на спинку стула и потягивая своё напиток:
– Надо же. Впервые встречаю человека, который так искренне хочет познакомиться с собственным палачом.
– В смысле?
– В смысле, с чего вы решили, Алекс, что мне интересно ваше общество, это раз. И два… – я проследила за тем, как в этой бездонной прорве исчезает вторая половина синнабона и раздражённо вздохнула. – Кто дал вам право меня объедать, а?!
На последнем слове я всё же не выдержала, повысив голос. Потому что душа требовала сладкого, желудок согласно сжимался от лёгкого голода, теперь преследовавшего меня на постоянно основе, а мозг…
Мой лишённый законной глюкозы мозг отказывался найти хоть одну рациональную причину, чтобы оставить в живых этого идиота. Серьёзно, в каком месте я похожа на любительницу лайтовых знакомств в общественных местах-то?
Глава 6
Лёля
Незваный ухажёр мой боевой настрой нагло проигнорировал. Более того. Эта бандитская рожа спокойно дожевала мой десерт и расплылась в такой самодовольной улыбке, что внутренний детектор неприятностей зашкалил. Откровенно и настойчиво намекая, что знакомство с этим конкретным мужчиной до добра меня не доведёт, но…
Угу, кто бы еще эту самую интуицию слушал. Лёля ж сначала делает, а потом думает «зачем», «как так» и «какого хрена, собственно?!». Сощурившись, я оглянулась в сторону бара и махнула рукой официантке. После чего раскрыла меню и принялась с задумчивым видом его изучать.
– Что-то ещё? – девочка заученно улыбнулась, окинув меня оценивающим взглядом, и стрельнула кокетливо в сторону моего соседа по столику.
– Видите ли, мой молодой человек, – невинно хлопнув глазами встрепенувшемуся кавалеру, я мило улыбнулась, – решил устроить мне незабываемое свидание. Да-да, он у меня такой романтик… Но у вас такое шикарное меню, что он растерялся и не знает, что выбрать. Поэтому… Давайте все.
– Эм… – опешила официантка и растерянно заправила прядь волос за ухо. – Совсем всё? И напитки тоже?
– Из напитков чай, если можно. Травяной, – я ещё раз заглянула в меню и кивнула собственным мыслям. – А вот блюда – все. За счёт моего пончика, конечно же. Ты же оплатишь, дорогой?
Судя по пристальному взгляду, которым меня так активно пытались прожечь, «дорогой» оплатил бы что-нибудь другое. Мою совесть, например. Но, как известно всем моим близким знакомым, совесть у меня чиста. Потому что пользуюсь я ею так же часто, как этот индивид – инстинктом самосохранения.
Ну, кто ж ему виноват-то, собственно?
Продолжая мило улыбаться, я откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. И, дождавшись, пока официантка скроется из виду, всё ещё пытаясь поставить на место изрядно отвисшую челюсть, ласково уточнила:
– Ну что, «дорогой»… Ты всё ещё уверен, что тебе именно из Рая звонили на мой счёт?
Алекс аж воздухом подавился от возмущения. И ещё пару минут пытался подобрать слова, но не нашёл ничего лучше, чем буркнуть, обиженно надувшись:
– Ещё никогда в жизни мне не приходилось так расплачиваться за банальный комплимент, блин!
– А, так это был комплиме-е-ент, – фыркнув, я возвела глаза к потолку. – Вот уж никогда не догадалась бы.
Кавалер обиженно засопел, недовольно зыркнув на меня поверх своих солнцезащитных очков. Я, правда, понадеялась, что на этом наше общение благополучно закончится, но Алекс оказался упёртым.
Или глупым. Тут я так и не смогла определиться, потому что все мысли тут же переключились на еду, стоило запыхавшейся и раскрасневшейся девчонке поставить передо мной первое блюдо из меню. Идеальный, как с картинки, греческий салат источал бездну ароматов: свежесть помидоров, огурцов, красного лука и болгарского перца. Стылая солоноватость сыра фета, порезанного идеальными кубиками. Лёгкая кислинка аккуратно нарезанных маслин…