Путь инженера ПТО

«Инженер ПТО как тень: его не видно, пока всё идёт хорошо»

Путь инженера ПТО

Любименко Вадим

Эта книга откровенный рассказ о жизни и пути инженера производственнотехнического отдела. Без прикрас и академической сухости автор показывает стройку изнутри глазами человека, чья работа остаётся в тени, но от чьей подписи зависит судьба объекта.

Через истории, ошибки, кризисы и победы герой проходит путь от растерянного «бумажного новичка» до руководителя, осознающего философию своей профессии. Это не учебник и не инструкция это живая хроника, где бетон смешивается с усталостью, ирония с болью, а ответственность становится делом чести.

«Путь инженера ПТО» книга о невидимых людях, которые строят мир, оставаясь в тишине.

Вступление

Эта книга родилась не за столом и не в тиши кабинета. Она родилась там, где гремят краны, где пыль ложится на лицо, где руки чернеют от чернил, а глаза устают от цифр и схем. Родилась на стройке.

Я долго думал, стоит ли рассказывать про профессию, которая обычно остаётся в тени. Прораб кричит его слышно. Рабочий кладёт кирпич его видно. Архитектор рисует фасад его имя звучит в презентации. А инженер ПТО? Его работа кажется незаметной: бумаги, журналы, акты, подписи. Но именно от них зависит, будет ли объект принят в глазах закона и заказчика.

В институте про это почти не говорят. Там много учат расчётам и формулам, но мало кто готовит к тому, что главная твоя работа будет не с бетоном и кирпичом, а с бумагой. И не простой бумагой а такой, где за каждой строчкой стоят деньги, сроки и судьбы людей.

Эта книга не учебник. Я не собираюсь учить, как правильно оформлять исполнительную документацию. Я хочу показать, как живёт инженер ПТО. По казать стройку изнутри глазами того, кто вроде и не строит, но без кого не построят.

В этих страницах будет немного философии, немного боли, немного иронии. Будут истории смешные и тяжёлые, мотивирующие и грустные. Всё это моя дорога от случайного молодого специалиста до человека, у которого появилась своя компания.

Почему я пишу это? Наверное, чтобы хоть раз кто то сказал: «Теперь я понимаю, что значит быть инженером ПТО».

Глава 1. Бумажный новичок

Я был ещё студентом, когда случайность или, может быть, судьба, которую мы, молодые и самоуверенные, обычно не замечаем, занесла меня на стройку. Программа, куда меня позвали, называлась красиво, почти гордо: «Молодой специалист». Это словосочетание тогда казалось мне чем то вроде пропуска в будущее, где уже ждут великие дела, инженерные подвиги и уважение. Я думал: вот он, тот самый момент, ради которого я сидел ночами над чертежами, зубрил сопротивление материалов, чертил балки и фермы, разгадывал бесконечные задачи по строительной механике. Я представлял себе стройку как поле, на котором я выйду в белой рубашке, с рулоном чертежей под мышкой, и уверенным голосом буду указывать, где копать котлован, где поднимать стены, а где ставить фермы перекрытий.

Но реальность встретила меня грубо и холодно, как встречает утренний осенний ветер того, кто наивно вышел в лёгкой куртке. Первое, что мне выдали, была роба. Серая, грубая, неуклюжая, будто сшитая из старых армейских палаток. Она висела на мне мешком, пахла солидолом и пылью, и стоило её надеть, как я сразу потерял всякое чувство свободы: руки двигались неловко, ноги запутывались, ткань цеплялась за всё подряд. На голову водрузили каску, которая то и дело сползала на глаза, а на ноги сунули ботинки с железным носком, тяжёлые, как гири, и такие неудобные, что уже через час я чувствовал, как поднимаются мозоли. И вот так, в этом облачении, которое скорее напоминало доспехи заключённого, чем одежду инженера, я впервые ступил на строительную площадку.

Сразу же ко мне подошёл начальник участка. Он не поздоровался, не поинтересовался, откуда я взялся, не спросил даже фамилии. Лишь бросил коротко, не глядя, мимоходом, как будто речь шла не обо мне, а о каком то случайном предмете, оставленном не на своём месте:

Ты кто?

Я растерялся.

Инженер ПТО1… молодой специалист, сказал я неуверенно, почти шёпотом, будто оправдывался за то, что вообще здесь оказался.

Молодой? Отлично, хмыкнул он, и в этой короткой ухмылке было больше презрения, чем доброжелательности. Вот тебе журналы, акты и исполнительная документация. К вечеру чтоб всё было у меня на столе.

Он протянул мне стопку бумаг, и я взял их, как берут чужой чемодан без ручки: тяжёлый, неудобный, непонятно зачем нужный и куда его тащить. Я ещё не знал тогда, что такое акт на скрытые работы, зачем вести эти журналы, и почему все относятся к исполнительной документации с такой священной серьёзностью, как к иконе. В институте про это никто даже не упоминал. Там учили изгибающим моментам и коэффициентам теплопередачи, но никто не сказал, что главной твоей заботой на стройке будет вовсе не бетон и арматура, а бумага, которая этот бетон узаконивает.

День тянулся бесконечно. Я метался, как загнанный заяц: то ловил прораба, чтобы спросить, как правильно заполнить журнал, то приставал к мастеру, но тот отмахивался: «Разберись сам, ПТОшник, мы тут работаем». Рабочие смотрели с усмешкой, слов

но проверяли меня на прочность: кто то подшучивал, кто то просто косился, а кто то откровенно фыркал ещё один умник с бумажками приехал.

А начальник участка время от времени пролетал мимо, словно грозовая туча, и бросал в лицо:

Ты что там копаешься? Завтра комиссия!

Я всё больше путался в листах, чернила расплывались от дрожащей руки, печать ставилась криво, а слова получались какими то безжизненными, чужими.

К вечеру я сидел в душной бытовке, заваленный бумагами, среди которых не было ни одного и детально заполненного листа. В голове звучала только одна мысль: «Я не справлюсь. Это не моё. Я зря сюда при шёл». Роба липла к спине, каска оставила красную полосу на лбу, ботинки гудели мозолями. Я чувствовал себя нелепым, смешным, ненужным.

И вот в этот самый момент, когда хотелось всё бросить и уйти, рядом оказался старый слесарь. Он шёл мимо, остановился, посмотрел на мои бумаги, на моё растерянное лицо и сказал просто, без пафоса, будто мимоходом:

Парень, не парься. Все через это проходили. Главное задавай вопросы и держи ручку при себе. Эти слова прозвучали как откровение. Будто кто

то зажёг спичку в полной темноте. Я вдруг понял, что не одинок. Да, впереди будут ошибки, крики, унижения, непонимание. Но если остаться, вы держать и научиться, то стройка примет и меня, как приняла когда то его, этого седого человека с натруженными руками. И в груди у меня загорелась крошечная искра: а вдруг я и правда смогу?

Глава 2. Стройка изнутри

Стройка жила своей особенной жизнью. Она не подчинялась обычным законам города, не знала расписаний и тихих вечеров. Это был шумный организм, огромный и неуклюжий, который дышал цементной пылью и гремел железом с утра до ночи. Каждый здесь играл свою роль.

Прораб был царём и полководцем в одном лице. Его голос слышался громче грохота крана и вибрации от перфораторов. Он мог выругаться так, что вся площадка замолкала на секунду, но мог и пошутить, после чего рабочие улыбались и снова брались за дело с каким то новым азартом. Мастер был чем то вроде посредника между небом и землёй: сверху на него давили начальство и сроки, снизу рабочие с их усталостью и хитростью. Рабочие же сами по себе представляли целую вселенную: одни трудились молча и добросовестно, другие вечно искали угол, где можно перекурить, третьи говорили громко и с усмешкой, будто хотели доказать всем, что и без них стройка встанет.

А где то среди всей этой гремящей симфонии оказался я. Инженер ПТО. На бумаге звучало гордо, а на деле мальчишка с папкой, который то и дело натыкается на взгляды, в которых читается сомнение:

«А выдержит ли он?»

Первое столкновение было резким. В бытовку ворвался прораб, дверь ударилась о стену так, что посыпалась штукатурка. Его лицо было красным, глаза сверлили, и голос гремел так, будто рушил стены.

Документы где?! рявкнул он. Я растерянно заморгал.

Какие документы?..

Какие какие! Исполнительная документация!

Завтра комиссия!

Я держал журнал, как держат гранату без чеки: понимал, что ошибись хоть в строке и последствия будут такими, что мало не покажется. Тогда я впервые ощутил настоящий вес этой работы: бумага могла остановить стройку так же легко, как обрыв кабеля или отсутствие бетона.

Парадоксально, но самые важные уроки приходили не на совещаниях, не в кабинетах, а в курилке. Там, среди густого дыма, пыли и усталых разговоров, я услышал то, чего не написано в учебниках. Один сварщик сказал, пуская дым и глядя прямо мне в глаза:

Слышь, ПТО, не думай, что бумажки ерунда. Сегодня акт вовремя подписали завтра мы зарплату получим. Не подписали бы сидели бы дома без копейки. Ты нам нужнее, чем думаешь.

Эти слова врезались в память. Я понял: бумага это не формальность, а хлеб для рабочих, деньги для компании и нервы для всех.

Но самым тяжёлым было столкновение с начальником участка. Это был человек старой закалки: высокий, с суровым лицом и таким голосом, что казалось сама земля дрожит. Для него я был мальчишкой, которого можно пристыдить, унизить, проверить на прочность.

Где смета по кровле? спросил он, даже не поднимая глаз.

Я ещё не закончил… выдохнул я.

Не закончил?! голос его перешёл в грохот. Тут сроки горят, заказчик приезжает, а он «не закончил»! Чему вас там в институте учили?!

Я вышел, чувствуя, как горло сжимается от унижения, а руки дрожат. Хотелось хлопнуть дверью и уйти навсегда. Но я остался. Остался, потому что уже понимал: если уйти сейчас, то не будет шанса стать сильнее. И эта мысль гнала меня обратно к столу с бумагами, обратно к моим актам и журналам, обратно в эту жизнь, где бумага и бетон были неразрывно связаны.

Глава 3

Исполнительная документация и смета: враги или друзья

В институте я не слышал этих слов. Для нас были балки, фермы, расчёты нагрузок, но не акты, не журналы, не исполнительная документация. А здесь, на стройке, всё крутилось вокруг них.

Первое время я считал это формальностью: бумага ради бумаги. Но довольно быстро понял: без документации заказчик может не принять работы, а значит, компания не получит деньги, рабочие не получат зарплату, а стройка остановится.

Я помню, как мне впервые вручили пачку чертежей. Сказали сухо, без пояснений:

Вот исполнительная документация по кладке.

Сверяй.

Я разложил листы и замеры. На чертеже всё выглядело знакомо: линии, отметки, оси. Но рядом лежал журнал, пустой, с графами «дата», «вид работ»,

«акт». Я не понимал, что туда вписывать, и чувствовал, как ладони покрываются потом. Чернила расплывались, печать ставилась криво, и каждое слово в этих актах казалось мне чужим.

Опять ошибка! Переделывай! кричал начальник участка, и мне хотелось провалиться сквозь землю.

Смета была второй головной болью. На бумаге всё выглядело красиво: столько то кубов бетона, столько то арматуры. В жизни же бетон опаздывал, арматура приходила другой марки, заказчик менял решения прямо на ходу.