7 Свиданий
Он старше… она моложе… и в сердце любовь до дрожи!
ГЛАВА 1. Не свидание
– Открывай! – я громко шандарахнула дубинкой по дверце шкафа. Та заметно дрогнула. Снова грохнула: – вылезай, грязная девка!
Саданула берцем по шкафу еще пару раз. Вышло громко и увесисто. Я купила эти ботинки на толстой грубой подошве в охотничьем магазине. Удачная вещь. Вот с черным комбезом не очень повезло. Велик на три размера, но так даже лучше, громаднее. Я долбанула по шкафу пару раз.
Ни звука в ответ.
– Я знаю, что ты там! Выходи, шваль вокзальная! Или я разнесу твой гроб вдребезги и пополам! Смотри, что у меня для тебя приготовлено, сука!
Я положила руку на пояс комбеза и поняла, что наручников нет. Забыла! Как я стану задерживать эту дрянь? Да в ней килосов сто, а то и все сто двадцать!
– Блядь! – высказалась я в сердцах. И огрела неповинный шкаф дубинкой с настоящим чувством.
– Ты не это ищешь, мент поганый?
Дверка слегка приоткрылась. Наружу показалась стройная ножка в белом чулке и алой лакированной лодочке сорок шестого размера. Затем вылезла рука в черной кружевной митенке до подмышек и кроваво–красном маникюре. На указательном пальце болтались расстегнутые наручники. Я ударила сапогом по дверце. Та отрикошетила по руке и ноге. Браслеты упали на ковер.
– Больно! – выдохнула красавица из шкафа. Томно и нежно.
– А как же! – заржала я грубо и почти искренне, – для того и делано. Высовывай свою жопу на свет божий, потаскуха! Я покажу тебе. Что такое боль!
Дверь медленно открылась. Наклонив низко голову, шкаф был все же коротковат для жрицы любви, дама медленно развернулась пятой точкой ко мне и двинула из убежища.
Юбка в складку и клетку. Кружевная резинка на чулках. Зад, как два моих. Я не удержалась и пощупала. Камень.
– Пошел в жопу, мусор, – томным шепотом высказалась красавица.
– Спасибо за приглашение, – хмыкнула я. Отщелкнула клапан на кобуре и сунула ствол даме под юбку, – наручники подними.
– Я боюсь, – вздохнула она. Ее ребра под корсетом или корсажем? Ходили, как мехи на баяне. В такт дыханию.
– Нагибайся, сучка, – я двинула пистолет в потайные места сильнее.
Хороший прогиб в спине. Ладони легли на ковер рядом с браслетами. Юбка ушла на талию. Моему взору представилась роскошная без единого волоска задница в обрамлении алых лент атласных джоков.
– Что это там у тебя? Ноги шире, – я безжалостно ткнула пистолетом в загорелую ягодицу.
– Больно! – плачущим голоском пропела хозяйка шикарного тыла и расставила ноги на ширину плеч.
Анальная пробка весело подмигнула мне хрустальным глазком. Поймала луч заходящего солнышка.
– Ах ты, бесстыжая! Приготовилась! – рыкнула я.
И прошлась сердито дубинкой по масляной коже округлых половинок.
– Не надо, – пискнула задница.
– Надо-надо, – я по-хозяйски постучала дубинкой по промежности.
– О-о-о…, – тихий стон.
– К ручкам себя пристегни. Быстро. – я снова ткнула пистолетом в тренированный зад, метила в хрустальный глазок и попала, – сладкая попка.
Я сменила ствол на дубинку. Пересчитала ребра через корсет. Постучала легонько по промежности резиновым кончиком. И еще разок. Касалась ненавязчиво алого мешочка спереди. Тык-тык.
– Вот тыыыы, – голос сделался хриплым, пошел вниз, – куда лезееешь.
– Поговори у меня! – рявкнула я, – дрянь, дешевка, давалка плечевая!
Перехватила дубинку удобнее. Правильнее. И пошла охаживать безупречную попу. От души. Но со смыслом. С громким шлепком и на оттяжку. Сил так расходуется меньше, а обжигает, как лед в жаркий полдень. Силы надо экономить. Это не спринт. Это секс-марафон.
– Лети! Имей совесть! Я больше не могууу! – заорал красавчик в красно-белой шотландке. Кожа на его заде уже сроднилась цветом с лентами трусов, – я забыл слово.
– Да ладно! – я расхохоталась, – нет у нас стоп-слов. Ты сам их отменил.
Я знаю: это провокация. Он нарочно хочет притормозить меня. Затягивает дело. И проверяет заодно. Остались ли у меня еще силы. В прошлый раз я потеряла сознание от напряжения и чуть не угробила весь марьяж. А мой партнер желает игры до конца. Порка – это для меня лично. Для него свои игрули. Мое жалкое бдсм – это лишь прелюдия для сильного мужчины.
– Ладно, – сказал красавчик с угрозой, – пеняй на себя.
Коротким движением он вырвал ручки из дверей шкафа. Они повисли на наручниках, как идиотские шармы. И повернулся ко мне. Я заткнула рот обеими ладошками. Юбочка в складочку стояла параллельно полу. Здоровенная елда выглядывала оттуда на меня и рыдала отверстием уретры прозрачно и липко. Ржать запрещено.
Я резко отвернулась. Вытащила ПМ. Скрежетнула предохранителем.
– Ты с ума сошла? – ухмыльнулся Москвин. Напрягся.
Я проигнорила фразу. Выпрямила руку с оружием, и прицелилась.
– Чо творишь? – он повысил голос.
– В койку, шалава, быстро. Коленно-локтевая, – процедила я сквозь зубы. Слышно.
– Да иди ты, – оскалился партнел и отвернулся.
Я выстрелила. Громкий треск ПМ и вонь пороховых газов. Атласная подушка взорвалась пухом и перьями.
– Ебанулась? – мужчина сдрейфил точно.
– В койку раком, – повторила я. И помахала в воздухе преступным пистолетом.
Двухметровая мужская фигура в красных туфлях, белых чулках, корсете, юбчонке под корень и с блестяще депилированной задницей бухнулась мордой в подушки. Поле боя было готово и ждало нешуточно. Я накатала на полицейскую дубинку презерватив.
ГЛАВА 2. Идейка
Отмокая в ванной от сексуальных подвигов, Олег Москвин говорил, щекоча губами мою распаренную щеку:
– Я люблю тебя, малыш, как же я тебя люблю. Давай снова поженимся. А?
А? Ну да.
Мне было пятнадцать, а ему двадцать пять. Нас зарегистрировали по залету. Спустили скандал на тормозах. Потом залет рассосался, и нас развели. Теперь Москвин полковник СВР и счастливо женат на генеральской дочке. Имеет двух сыновей и двух любовниц. Также имеет маленький секретик. Наши игры. Мент и проститутка – сегодняшний сеанс. Их придумывает и организует Олег. Не часто, один раз в месяц-полтора. Когда совпадают выходные.
Москвин знает обо мне если не все, то многое. Я, кстати, про него тоже.
– Почему ты снял такой убогий номер? Это даже не две звезды. Это черт знает что, – сказала я, игноря сто первое предложение руки и сердца от первого парня своей жизни, – мы залили водой пол. А вдруг протечет на нижний этаж?
У меня было панельно-пятиэтажное детство. Страх протечек застрял в крови.
– Насрать, – махнул немаленькой ладошкой мужчина.
Пунцовый маникюр на ней не желал отваливаться.
– Давай заведем кого-нибудь еще, – начала я, растирая ноющие руки. Сто двадцать килосов! Гора мышц. Качается, никак не накачается. Как девушке обслужить коня с железными яйцами в одиночку?
– Ты кого хочешь, любовь моя, мальчика или девочку? – мурлыкал сытый партнер. Разводил скользкие мыльные круги по мне.
– Я предпочла бы мальчика. Давай ты сам подберешь. На свой вкус.
– Ты про третьего в койке? А я-то вообразил, – он рассмеялся, потом лизнул в ухо, сказал нежно: – никому я не доверяю, малыш. Только ты. Ты – мое сокровище. Любимая моя.
Я хотела лечь удобнее, не вышло. Москвин категорически не помещался в белом корыте. Наружу торчали ноги, руки, колени, плечи, башка, само собой. Устроив меня сверху, он лил воду всклянь и на пол. Но пока еще никто не пришел. А зря. Устраивать скандал мой огромный партнер не станет. Тупо заплатит, сколько скажут. Офицеры внешней разведки боятся шума сильнее, чем девственница голой елды в подворотне.
Олег слегка приподнял меня над собой. Я почувствовала настойчивый напор в центре. Округло-гладкий, твердеющий неумолимо.
– Совесть поимей, Москвин! – рассердилась я, – я ни рукой, ни ногой пошевелить не могу. Я усталаааа, – я хотела лечь на бок, но сделалось поздно.
– Ты должна руки подкачать и пресс, – наставительно заявил товарищ по играм, гладил мою грудь скользкой мыльной рукой. Пощипывал соски, как бы между прочим, – нам ты нужна сильная…
– Лучше бы ты жопу качать перестал! Я обе руки отбила.
Ухмыляясь, он вылил из крошечного флакончика отельной гигиены бальзам для волос в ладонь. И уже через секунду нахальные пальцы, добавляясь по одному, растягивали и уговаривали мою бедную попочку. Сладостно и тянуще-нежно.
– Вылези из меня, скотина! – я стукнула кулаком по теплой воде, – я кому сказала!
– Ты мне, как собачке, приказы раздаешь, – прогудел Олег в ухо. Р-раз и пальцы руки сменились главным. Он заскользил во мне и теплой мыльной воде пока еще не быстро, наполнил, заставил спрятать счастливый выдох, – Фу! Плюнь! Аус! Слушай, а это тема, малыш…
Сопротивляться стало бессмысленно. Олег вошел в ритм и только трындел полушепотом:
– Я гений, я всегда это знал. Например. Ты только послушай! Ты – маленькая девочка, я – большая непредсказуемая собака, ты мне командуешь: “сидеть!” или “стоять”, я подчиняюсь. Или не подчиняюсь, хочу укусить, ты… да! Укусить в писю…
Я расслабилась и получала удовольствие. Москвин, сомкнув веки и глухо залипнув в своих фантазиях, сочинял сценарий на будущее. И он умел со мной это блаженное дело. Кончать.
Время неумолимо летело в ночь. Пело звонками и блямкало сообщениями. Одевались мы впопыхах. Мужчина говорил одно и то же. Ныл:
– Почему я не отменил все дела? Все! Вечно я опаздываю. Я не хочу тащиться ни в какой клуб и ни на какой ебаный покер. Я хочу лечь в чистую кровать и проснуться утром с тобой! Лети! Ты почему меня не остановила?
– Отстань, малыш! – я повернулась к нему спиной. Надевала заранее припасенные джинсы. Нытик, трус и жмот, – ты почему этот отель выбрал? Поприличнее во всем пригороде не нашлось?
– Мне показалось, что так идентичнее, атмосфернее.
Художник-постановщик вдруг обиделся в моем чудном любовнике. Москвин насупился.
Я обняла его за талию. Отобрала измученный галстук. Подняла воротник белой сорочки и сделала правильно.
– Я люблю тебя, Лети. Возьми деньги, – он облапал меня поверх моих рук, – я по-дружески предлагаю. Просто возьми. Ведь ты в жопе, я знаю. Сколько?
Мне не нравятся мужчины, которые спрашивают: “Сколько?”
– Я не хочу. Я что-нибудь придумаю.
Я попыталась высвободиться. Не тут-то было.
– Я настаиваю, малыш.
– У нас свободные отношения. Равные. Пусть такими и останутся.
Я вздохнула. Я не свожу концы с концами.
– Ладно.
Москвин перестал обниматься. Отклеился. Надел пиджак в голубовато-серую клетку гленчек, вечный лук от Валентино. Точно в цвет глаз. Обулся. Проверил галстук и все пуговицы снизу доверху. Расчесал пальцами короткие, еще влажные волосы.
– Лети.
Десять лет назад мы обожали гонять по ночной Окружной на чужих тачках без номеров. Я звала его в шутку Дом, а он меня – Лети. С ударением на первый слог. Москвин давно уже не Дом. Но я все еще Лети.
– У меня есть одна идейка насчет денег, малыш. Если подойти с умом, то возможно решить не только кредит. Но и ипотеку.
Олег рассказывал негромко, почти касаясь губами виска. Словно в номере дешевого отельчика подслушивала-подсматривала камера. И не одна.
Все разведчики параноики.
ГЛАВА 3. Обманка
Я отошла к дальней стене и направилась к зеркалу обратно.
Тэкс. Двигаюсь красиво. Но не вульгарно. С достоинством уверенной в себе молодой женщины. Платье раздражает бешено. Тонкие каблуки щелкают по деревянным плашкам паркета. И отражаются звонко от пустых стен и потолка. Двухметровое зеркало в тяжелой золоченой раме, ненадежно прислоненное к простенку в коридоре. Это чуть ли не единственная моя мебель. Да. Платье – сплошной дискомфорт. Я не ношу рукавчиков-фонариков и шелковых юбок-солнце, а особенно в цветочек. Добровольно – никогда!
– Сельская учительница, – проворчала я, – стоит, как самолет.
Стянула невесомый натуральный шелк через голову и повесила на завиток зеркальной рамы. Развернула плечи, сделала махи руками в разные стороны. Вздохнула глубоко пару раз. Что с глупым платьем не так? Вроде не жмет нигде, а задыхаюсь, словно связанная. Аллергия на крепдешин?
Я оглядела совершенно пустую комнату. На обоях тут и там темнеют пятна. Следы фотографий на стене. Бывшие свидетельства бывшей любви. Огромный прямоугольник в центре. Привет от бывшего кинотеатра. Фиг с ним. Зато здесь можно кататься на велике. Велик остался, но только мой.
У меня еще имеется длиннющий встроенный шкаф в спальне и вмурованная в стенку кухня. Бывший муж, уходя, великодушно не стал выдирать мебель из стен. Остальное все вывез, вплоть до пластикового комода из ванной. Он так поделил совместно нажитое хозяйство. Мне трешка в ипотеке и машина в кредите, а ему все остальное. Ведь у него новая жена, новая ипотека, надо все обставить, не покупать же заново, на самом-то деле. Я не злилась. Я смеялась.
– Зачем тебе наш белый диван, дурачок? Там места нет живого от пятен. Мы протрахали его насмерть!
– Ничего, – заметил мой рассудительный бывший, – я сделаю этому чудному шведскому дивану химчистку. Теперь таких не купишь, Лета. Ни за какие деньги.
Плевала я, далеко и искренне, на весь его идиотский дележ. Но год назад у меня была работа и весьма приличная. Она и два месяца назад была. А потом хозяин фирмы наговорил спьяну глупостей во всеуслышание и отважно не вернулся из Майами. И три сотни человек сделались нищими безработными. Не все конечно. Ну я-то точно.
Я прошлась перед зеркалом туда-сюда. М-дя. Мне проще отправиться на встречу прямо так. В черных колготках и черном бюстье. Надену такого же цвета жакет. У меня как раз есть подходящий, трендовый, на четыре размера больше. Задницу нормально прикроет.
– И бедный дяденька решит, что в эскорте день открытых дверей, – объяснила я своему отражению в зеркале, – или в похоронном бюро вакансия.
Я вздохнула. Мазнула в ложбинке между грудей антикварной “Черной магией”. Надела ненавистное платье в цветочек, как настаивал Олег. Телефон блямкнул. Такси пришло. Пора.
– Летиция Литвинова? – вежливо-интимно поинтересовался официант.
Я согласилась. Вообще-то я Цандер, по последнему мужу. Уже год колыхаюсь. Сменить фамилию или нет? Сократить количество Цандеров на планете. Но как вспомню бездну документов для переделки, так сразу отступаю.
– Вас ждут, – смазливый паренек показал направление папкой меню.
Средней руки ресторан, старомодный, кухня приличная. Без дефлопе. Некрупный мужчина привстал из кресла, приветствуя меня. Средний рост, средний вид. Средний костюм. Член наверняка тоже средний. Возраст средний. До сорока. Я доверяю своей интуиции. Ничем выдающимся мужик не отличался. Деньгами – сто пудов, не обладал.
Я слушала негромкие слова мужчины про “наше приятное знакомство” и “чудесный вечер” и недоумевала. Что происходит?
Вчера Олег Москвин мне сказал:
– Да не парься ты не о чем, малыш. Я рекомендовал тебя в общем списке и через чужого человека. Девяносто девять процентов из ста, что Игорь тебя выберет. Он скучный, ооочень спокойный мужик. Не мальчик давно. Если бы одна сволочь его не подставила, никогда бы Игорь не влез в авантюрную игру. Никогда! – Олег громко засмеялся.
Он назначил встречу на общественной парковке безликого спальника за Окружной в середине дня. Я забралась в большую черную машину. Мелкий дождик капал и портил видимость камерам наблюдения. Шпионское кино.
Олег вышел из-за руля и пересел ко мне на заднее сиденье. Тут же наклонился к коленкам:
– Раздвинь ножки, маленькая, дай писю поцелую.
– А если он узнает о нас? – я сдвинула колени теснее. Я не люблю секс в машине. И Москвин это знает прекрасно.
Олег вздохнул и сел прямо:
– Не узнает, если ты сама ему не расскажешь. Но я бы не советовал, малыш. Меньше болтаешь, ближе к успеху.
– Но ведь мы были женаты, – начала было я.
– В моей биографии этого факта нет. Ты с тех пор выросла, поменяла фамилию и тп. Разумеется, Игорь если захочет, то раскопает все, вплоть до твоих двоек в начальной школе. Но зачем? Главное, чтобы ты вела себя скромно, одевалась подходяще, не болтала глупости вслух и не имела вредных привычек. Он терпеть не может курящих и пьющих женщин. Под юбку он тебе не полезет, я гарантирую.
– Почему? – я задала глупый вопрос. Но интересно!
Олег пожал плечами. Снова наклонился ко мне и лизнул в висок:
– Подними платье на талию. Я хочу посмотреть, какие у тебя трусики сегодня. Лети…
Я так и знала, что этим закончится, не зря денег у него не хотела брать. Все мужики одинаковые – весь мир им должен. Ладно. Я подняла подол. Обнажила края чулков и кружевные белые трусы. Олег втянул с шумом воздух через нос. Я легла на сиденье и развела ноги в стороны.
– Другое дело, малыш, обожаю, когда ты послушная, – усмехнулся он, проводя шершавым пальцем по отрезку голой кожи на моем бедре.
– Ничего, будет и мой день, – прошептала я в потолок тойоты, сладко выгибаясь навстречу языку и широким губам партнера.
Москвин хмыкнул и не ответил. Втолкнул в меня сразу три пальца и согнул. Я всхлипнула и откликнулась на ритм.
Салон автомобиля, даже если это секвойя, не заточен под блядство. Я в сотый раз убедилась в этом, оставляя макияж на черной коже сиденья.
ГЛАВА 4. Кто?
Ресторанная публика неторопливо беседовала, выпивала и закусывала. Иногда смеялась. Танцевала и флиртовала слегка.
Где обещанный мне взрослый респектабельный мужчина?
– Давайте знакомиться, – среднестатистический мужик протянул мне руку через стол, – меня зовут Игорь Владимирович Москвин.
Я кивнула и чуть-чуть прикоснулась к чужим пальцам. Называть себя не стала. Зачем? Смотрела в упор на собеседника и ждала продолжения.
– Вы ведь заполнили анкетку?
Он глядел на меня прозрачными зеленоватыми глазами. Странный цвет. Обычно у светло-русых светлокожих людей радужка окрашена от серого тона до голубого. Хотя, какая разница.
Я кивнула. Идиот! Я заполнила его “анкетку” на две сотни вопросов и отправила на почту. Если нет, то разве получила бы приглашение?
Игорь Владимирович между тем заговорил о кулинарии. Что он любит есть, что не любит. Я молча слушала, словно в личные повара или секретари наниматься пришла. Ладно.
Я чуть отодвинулась от стола. Положила ногу на ногу. В юбке-солнце можно конечности завертеть дуплетом, никто не заметит. Наружу видны только одиннадцатисантиметровые иглы каблуков. Обнаженные по локоть руки я сцепила в замок на коленях.
Игорь Владимирович уже несколько раз взглядывал на меня, мою позу и молчание. Похоже очень, что растерялся. И где в этой простой, как песня, физиономии хоть единый намек на сходство с младшим братом? И где сорок пять лет? Тридцать три с натяжкой! Или я в своей жизни мужиков не видала.
– Вам здесь не нравится? – сделал попытку сближения мужчина, – здесь нормальная кухня. Давайте закажем аперитив. Что предпочитаете: водка, коньяк, вермут?
После инструктажа Олега разговор про алкоголь выглядел прямой провокацией. Сейчас этот серый Игорь Владимирович закурить предложит. И точно.
– Вы курите? В этом ресторане разрешено, – мой кавалер полез по карманам.
– Пойду-ка я руки помою.
С трудом сдерживая раздражение, я схватила сумочку со стола и пошла. Втыкала сердито каблуки в паркет. Сельско-учительское платье порхало следом веселым цветастым флажком.
Две ступени. Две ступеньки вниз следовало преодолеть на пути к туалету. Я наступила на собственный подол и проткнула каблуком невесомый крепдешин. Хрясь! Треснула нитка. Я поймала сама себя. Замерла в страхе. Вдруг чертова юбка отвалится?
– Давайте я вам помогу, – сказал мужчина, появляясь за моей спиной в коротком переходе.
Я что-то проблеяла про длинные юбки. Неудобные.
Он присел на корточки, не дожидаясь разрешения. Короткая стрижка, хорошая шея и плечи. Ноты шипра и индийские специи. Блондин. Взял меня за щиколотку теплыми пальцами:
– Ногу согните в колене.
Я согнула. Он снял подол с каблука.
– Теперь поставьте на пол. Отлично. Дырка почти не заметна. У вас очень красивое платье, девушка.
Мужчина выпрямился и посмотрел мне в лицо. Никакой он не блондин. Седина густая. Перец с солью, как говорят собачники. Хороший рост, четких линий скулы, нос, подбородок. В светлых глазах усмешка. Губы тонковаты, да уж с этим, видно, ничего не поделаешь. Уши. Да, я знакома с другим их вариантом. Я догадалась. Вопрос: признаваться, не признаваться? На размышление секунда-полторы. Раз-два-три.
– Спасибо большое, – пробормотала я и сдернула в дамскую комнату.
В ресторанном зале ничего не переменилось за десять минут моих блужданий по сортирам. Не знаю, чего я ждала, но определенно разочаровалась.
– Ну и как вас зовут? – спросила я, придвигая кресло ближе к столу.
Кстати, на скатерти расцвел вполне пристойный пейзаж. Менажница с орехами, сыром и фруктами. Блюдо медальонов из телятины, хорошая тарелка соленостей. Закусон на любой выбор.
Я смастерила настоящий пристальный взгляд и уставилась на здешнего Игоря Владимировича. Он моргнул.
– Отвечайте! Что ж вы, как барышня, тянете кота за яйца?
Молчальник снова моргнул. Потом, исхитрясь как-то не открывать рта, проговорил:
– Пожалуйста, зовите меня Игорем Владимировичем, очень прошу.
Я придвинулась к нему через стол и секретно прошептала:
– Это важно для вас?
– Очень, – где-то в районе живота отозвался лже-Москвин.
Я рассмеялась и откинулась на спинку кресла:
– Ладно!
Оглядела стол. Маринованный чеснок, черемша. Свежий хрен, розовый от свекольного сока, свербит ароматом в носу и гонит слезу и слюну разом.
– Эх, жаль такую закуску мимо водки гонять! Да, Игорек? – я протянула руку через стол и погладила визави по бледной щеки, – сделай нам по соточке Столичной для разгону, малыш!
– И котлеты закажем? – с надеждой паренек потерся лицом о мою ладонь. Голодный щенок.
– Да все, что душа пожелает, – я смеялась, – однова живем!
Мы сразу сделались на «ты».
Я чуяла. Знала, что затевала этой идиотской проверки где-то неподалеку. Смотрит из-за занавески или через камеру. Следит, наблюдает и делает выводы. Подхожу ли я его безупречной респектабельности. Соответствую?
– А ты танцевать со мной пойдешь? – спросил Игорек, с громким хлюпом втягивая крепенький боровичок в рот. Тот, маринованный и скользкий, все же выпрыгнул обратно в тарелку.
– Это важно? – я улыбнулась еще. И еще.
– Это крайне важно, – признался мой кавалер, снова конспиративно не разжимая губ.
– Договорились, но после котлет, – я попробовала говорить так же, и у меня получилось. По-разведчески.
Я веселилась, наплевав на чужой тайный интерес. Желаете подглядывать? Что ж, у каждой зверушки свои погремушки.
ГЛАВА 5. Первый подход
Моего фитнес-тренера зовут Виталик. Он убежденный трезвенник и альфонс. Это его политическое кредо. А редкий нравственный девиз “Всегда будь здоров!” разделяют все посетители и работники фитнес-центра. Тренер, кстати, Виталик хороший. Свою профессию он любит и знает. Особенно себя в ней.
– Ты с похмелья, что ли? – моментально он уловил мое состояние.
– Есть мало-мало, – призналась я. Улыбнулась невольно, вспомнив вчерашнее.
– Зачем утром пришла? Лучше бы вечером…
Я прослушала лекцию о вреде алкоголя. Потом неимоверным усилием разума Виталик пересчитал дневной план нагрузок для меня. Шлепал пальцами по сенсорным кнопкам тренажера. Когда он думал, его тщательно выверенное тело напрягалось. Все мышцы участвовали в процессе: от шейного отдела до икроножного. Вплоть до легкой эрекции. Смотреть со стороны, как соображает Виталик, было приятно и забавно. Почему-то он считал меня своей. В смысле, человеком своего круга.
– Ребята собираются сегодня тусить в хорошем месте. В яхт-клубе «Восток» отмечают открытие сезона. Могу взять тебя с собой, Лета.
– Не хватает официанток? – посмеялась я.
Виталик пару минут внимательно наблюдал, как я разминаюсь. Потом сказал укоризненно:
– Вовсе нет. Управляющий предложил всем прийти с красивыми подругами. Для украшения вечера. Там всегда живая музыка и нормально кормят.
– Кормят? – я сделала вид, что удивилась.
Мой потенциальный кавалер кивнул:
– Клуб на фуршет не жмотится. Там такие фигуры собираются, ого-го! Абы чо им не подашь. И обязательно нужно надеть белую одежду. Дресс-код.
– Мы служим украшением стола? – я прикалывалась.
Прирожденный спортсмен. Качает пресс с ясельной группы детсада. Чувство юмора ампутировано при рождении. Зато добрый, внимательный, по-своему, не жадный. Виталик считает, что раз мы оба в активном поиске, то почему бы не соединить усилия.
К тому же, я явно пролетела в деле Москвин-шоу. Я прикинула насчет белого наряда и согласилась лопать канапе и рассекать красиво по газону.
Белых платьев в моем длинном шкафу обнаружилось два. Спагетти и колокольчик. Оба выше колен. Заодно я обнаружила на коленках царапины и синяки. Ничосе! Где это я так лихо отдыхала? Вчерашний поход в ресторан с лже-Игорем закончился невинными обнимашками и клятвой в вечной дружбе. Парнишу звали в миру Димой и, невзирая на приличную дозу Столичной, про Москвина он так и не раскололся. Я не настаивала, нет так нет.
Я послюнявила синяки, словно это могла как-то помочь. Потом нашла белые гольфы и натянула их выше коленей. Между платьем и широкими резинками получился зазор шириной в ладонь. Выглядело вполне пристойно. Девочка-колокольчик. Нашлись синие полукеды и рюкзачок полотняный в тон. Я терпеть не могу клатчи. Вечно норовлю их где-нибудь забыть.
С погодой повезло. Солнышко светило, ветерок дул. Разноцветные ленты трепыхались на флагштоках и создавали настроение. Залив слепил глаза бирюзовым сиянием. Команда спорт инструкторов и их прекрасных подруг, абсолютно все в белом, честно украшала собой праздничную лужайку перед входом в здание клуба. Компания действительных членов и потенциальных гостей разглядывала тренированную молодежь лениво и толстосумно.
– Смахивает на конскую ярмарку, – проговорила я в воздух перед собой. Стояла слегка за спиной Виталика.
– Неплохо сказано, – хмыкнул кудрявый брюнет. Единственный из всех не выглядел глянцево-вылизанным. И рубаха черная, – подцепить здесь партнера считается недурным шансом на красивую жизнь. Евгений.
И он протянул мне руку.
– Ты журналист? – я сделала вид, что не заметила потную конечность.
Парень демонстративно оглядел свою лапу со всех сторон, пожал плечами и сунул ее в карман невообразимо мятых льняных штанов. О здешнем коктейль-коде не парился точно.
– Не-а. Я местный. Побочный кухаркин сын. Хочешь, покажу тебе территорию? – он явно нацелился в мою сторону. Дурачок.
– Если лапать не будешь, то можно, – я снисходительно кивнула.
Брюнет согнул локоть и пристроился слева.
– Да как же тебя не лапать, сама посуди, – говорил он мне, вышагивая рядом по газону, – рука сама идет.
– А ты трудись над собой, – я поймала его широкую ладошку в полете и отправила вон от своей попы, – совершенствуйся.
– Ладно, – вздохнул Евгений, – пошли суда глядеть? Или сразу фуршет пограбим?
Закусить было бы неплохо. Я не завтракала сегодня. Да и не обедала.
Белые скатерти задорно махали углами. Народ угощался охотно и ни в чем себе не отказывал. Следовало спешить.
В окружении элегантных дам в самом центре возвышался господин Москвин Игорь Владимирович. При виде нашей парочки у него канапешка выпала из пальцев. Стоящая по правую руку от мужчины дама ловко поймала ее своей тарелкой.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он сердито. Словно мы знакомы закадычно и расстались буквально утром.
Зрители с величайшим интересом перевели взгляды с него на меня.
– Есть хочу, – сказала я улыбчиво-капризно.
– Поздоровайся, – велел потрясающе находчиво Москвин, – и подойди.
Он сделал мах рукой в районе левого кармана. Белый френч с латунными пуговицами здорово шел его стройной сухой фигуре. Белая капитанка спрятала седину. Выглядел старший брат едва на тридцать семь. Зря я вчера придиралась к Диме. В пальцах ног тонкими иголочками очнулся вечный женский интерес. Чот я не запомнила: он женат?
– Здравствуйте.
Я отлепилась от Евгения и сделала короткий книксен. Взялась левой рукой за край юбочки и пошла к мужчине. Детский сад. Средняя группа. Тетки в шляпах и клатчах разбирали меня глазами на винтики.
– Игорь Владимирович, что же ты не представишь нам свою, – тут самая взрослая дама, та, что поймала бутер, сделала легкую паузу.
– Моя подруга Лети Цандер, – профессионально встроился Москвин.
Лети? Я не дала себе растеряться. Атмосфера вибрировала от жгучего дамского любопытства и широкой гаммы интересов. Меня несло. Я вцепилась в левый локоть Игоря Владимировича.
– Ну какая я подруга, Игорь, что ты говоришь. Я подружка. Да? – я состроила умильное личико, прижалась щечкой к рукаву, заглянула снизу в мужское лицо.
Москвин твердел подбородком, но не вырывался.
– Что ж ты ни разу нас не познакомил, Игорь Владимирович? – решилась на допрос дама слева.
– А он меня все время прячет, – пропела я детским блядским голоском. – шифруется, прям, как настоящий разведчик. Да? Москвииин, отзовись.
Я виляла хвостиком и гнала малолетку на совесть.
Никто в ответ не представился мне. Даже не собирался. До обморока у многих оставалось чуть.
ГЛАВА 6. Дамы и кавалеры
– Прошу прощения, – ИВ взял меня крепко за руку, повернулся к настоящим своим подругам, – пара минут, девочки.
Судя по их замороженным физиономиям, такое прилетало не часто.
– Еще раз! Что ты тут делаешь?
Он чуть ли не волоком протащил меня вдоль стола в самый конец площадки. Тут целовалась взасос спортивная пара. Громко ойкнула и бежала сразу. Москвин брезгливо поморщился.
– Я не понимаю сути претензии. Я пришла сюда с другом. О тебе понятия не имела. А потом…
– Ты подписала договор? – свистящий шепот у самого виска.
Хорошо, как он пахнет! Мммм!
– Лети!
Москвин встряхнул меня за плечо. Со стороны, наверное, казалось, что у нас сцена ревности, не меньше. Разрыдаться, что ли?
– Не труси меня, как грушуууу, – я закрыла лицо руками, – больноооо!
Абсолютное вранье.
– Хорошо. Прости. Ты подписала договор?
– Какоооой договооор? – я не спешила убирать руки. Наоборот. Плотнее сдвинула ладони.
Москвин аккуратно погладил меня по плечу. Так гладят стол, смахивая крошки на пол. Рассказал негромко и спокойно, что. Оказывается, меня еще утром должен был навестить Дмитрий и подписать со мной договор о сотрудничестве. Но меня носило сначала на тренировку, потом еще бог знает куда.
– Выходит, я в деле? – я посмотрела в лицо нанимателя. Или сотрудника?
– Да, – Москвин кивнул, пошел неспеша к кромке газона, – одно из главных условий: никаких импровизаций! Все строго по моему плану. И.
Тут он как бы небрежно провел взглядом по окружающей среде. Та соответсвовала стандарту. Наконец воззрился на меня прямо:
– Мне не нужны от тебя чувства, наподобие любви, ревности, страсти и тому подобного. Секс не нужен. Я легко могу обойтись без этой услуги, Лети. Но я хочу качественной картинки для окружающих. Все должны поверить, что у нас роман. Даже моя мама, хотя я очень надеюсь, что с ней нам сталкиваться не придется. Я буду требователен. Я плачу деньги и буду настаивать на тщательном исполнении роли. Ты поняла меня, Лети?
– Я поняла, – тут же ответила я и пожалела.
Следовало выдержать паузу. Такие, как Москвин, обожают везде толк и расстановку. Я видела в Сети курс лекций на интересную тему “Как правильно складывать носки”, для мужчин первые два часа бесплатно. Не сомневаюсь, мой наниматель прослушал бы все разглагольствования от а до я.
– Я пошла играть в серсо, – объявила я и сразу отчалила. Туда, где веселые молодые ребята носились по травке с деревянными шпагами и цветными кольцами.
Красивые подруги инструкторов смеялись заливисто, бегая загорело и спортивно туда-сюда по лужайке. Цвет и форма их трусов давно перестала быть тайной для зрителей. Я с удовольствием присоединилась. Чернявый Женька был тут как тут. Мечтал накачать меня шампанским. Но я ловко уворачивалась и подставляла свой пластиковый фужер под гейзер с лимонадом. Удирала из его потных загребущих рук удачно. И с кольцами у меня получалось. Виталик определенно гордился мной.
Стюард в белой куртке с золотыми пуговицами с громкими хлопками откупоривал шампанское и лил всем желающим без счета и разбора. Как давно известно, на халяву пьют все, особенно трезвенники и язвенники. Какая-то особенно живая бутылка выскочила из жонглерских рук бармена. Пролетела свистящей ракетой в хромированный бак непонятного назначения, взорвалась там со звоном и брызгами. Зеленая розочка дна отпала как ступень реактивной ракеты, дзынькнула о флагшток и пропахала бедро официанта. Рана мгновенно наполнилась алой кровью. Бешено красиво на фоне белоснежных брюк. Парень увидел веселый фонтанчик, бьющий из его родной ноги. Сказал: “Ах!” и лишился чувств прямо головой в бассейн.
– Теперь придется всю воду менять, – сказал кто-то позади в полной тишине.
Человек лежал на бирюзовом дне. Бурое пятно расползалось в прозрачной воде.
– За мной! – заорала я. Стянула платье через голову и прыгнула.
Я закончила курсы МЧС по оказанию первой помощи. Была такая странная приблуда у начальника моей бывшей конторы. Пригодилась, надо же. Мы с парнями вытащили раненного из воды. Я отобрала у горе-стюарда ремень и перетянула ногу страдальца выше раны. Медицинская бригада клуба уже мчалась к нам на гольф-карах. Бондиана отдыхает. Мое белье сделалось от воды абсолютно прозрачным.
– Вот ты чумовая, – то ли с осуждением, то ли с восхищеннием гудел Виталик, обертывая меня большим белым полотенцем, – ты зачем прыгнула? Будто кроме тебя некому! Летка, Летка…
Он вытирал меня со знанием дела. Укорял и восхищался:
– Сними трусы и лифчик, я отожму. И гольфы тоже. Ненормальная.
– Я ближе всех стояла. Надо было быстро действовать, пока человек не захлебнулся, – зачем-то оправдывалась я.
Через фуршетную полянку шел мужчина быстрым шагом. Я узнала. Дмитрий, халдейская душа. Я присмотрелась. В бело-золотой толпе вип-гостей шло живое обсуждение. Многие указывали пальцами в мою сторону. Блин!
– Вит, дай мне платье, срочно, – тихо попросила я приятеля.
Помощник Москвина был уже совсем рядом. В руке он нес белый пиджак.
– Это вам, – объявил Дима, смутился, – тебе, то есть. Игорь Владимирович велел надеть. Чтобы ты не простудилась, Леточка.
Я узнала китель господина начальника. Заботится? Офигеть.
– Ого! – восхитился тихонько Виталик, – тебя можно поздравить?
– Тсс! Сглазишь! – шепнула я в тон.
Нацепила невозможно-изысканно-одуряюще пахнущий пиджак поверх платья и пошла за Дмитрием. Вряд ли мне светит медаль за спасение утопающих. Не в этот раз.
ГЛАВА 7. Кавалеры приглашают дам
В машине было холодно.
– Не смотри, пожалуйста, я хочу снять мокрое белье, – попросила я своего спутника.
– Дмитрий, – проговорил негромко Москвин.
Его помощник поднял черное стекло между первым и вторым рядом сидений. Я даже на подозревала, что такое есть. Быстренько стянула трусы и, являя всем женщинам известные чудеса гибкости, выпуталась из бюстгальтера. Подняла голову и встретилась взглядом с Игорем. Он преспокойно наблюдал за мной в отражении пластиковой перегородки. Не придумав ничего приличного, я показала мужчине язык. Он, не теряя респектабельного спокойствия, отвернулся к окну.
– Почему лезгинка? – вдруг спросил он.
– Где? – спросила я.
– Вчера за ужином ты заставила Диму танцевать лезгинку.
– Почему нет? Он хотел танцевать. Лезгинка – танец не хуже других. А в чем-то даже лучше. Ты подглядывал? Тебе понравилось?
Я откинулась вглубь мягкого кресла, закуталась плотнее в китель. Сунула нос в лацканы и нюхала. Ммммм! Димка вчера отличился: столько колен в известном кавказском бренде я отродясь не видала.
– Нож можно было в зубы не совать, – хмыкнул Москвин. Неужто улыбается?
– Это была не моя инициатива. Твой помощник выказал серьезный творческий потенциал. Он, – я чувствовала потребность похвалить вчерашнего собутыльника.
ИВ перебил:
– Послушай. Лети. Если честно, то меня коробит, когда ты говоришь мне «ты». Я старше тебя почти вдвое и…
Тут он замолчал. Явно проглотил какое-то заявление. Что-нибудь насчет моего места в человеческой иерархии.
– А мне кажется, что тыкать нужно постоянно. Иначе, я легко запутаюсь. Зачем такие сложности? – я слегка приподняла бровки. Ну?
Минуту он разглядывал меня молча. Потом сказал:
– Принято.
– Я хочу спросить, – тут я сообразила и сделала паузу, как бы дожидаясь разрешения открыть рот.
Мужчина благожелательно кивнул.
– А у нас платонический роман или настоящий? В теории.
Москвин как-то застыл. Снова принялся каменеть подбородком. Отличный профиль у него, просто медальный. Так и просится на десятирублевую монету. Меня вдруг осенило. А вдруг он импотент? И в его обществе это дело как-то всем желающим известно. Не зря же малыш Олежа гарантировал, что спать со мной его старший брат не станет! Ё! а я его достаю со всякой фигней! А с другой стороны… Что?
– Все началось и развивается совсем не так, как я планировал, – жестким неприятным голосом заявил хозяин лимузина, сел ровно в кресле, на меня не смотрел, – возьми в подлокотнике файл. Прочитай и подпиши.
Я подчинилась.
Ноги замерзли в ледяном спокойствии здешней атмосферы. Я поставила несчастные свои ступни на сиденье. С кедами попрощалась еще у бассейна. Очень надеялась, что мой рюкзачок с телефоном, картой и футляром с губной помадой Pupa, подхватит Виталик и вернет. Я вздохнула. Обнялась с коленками и принялась читать. О! чего тут только не было.
Игорь Владимирович Москвин с огромным вниманием глядел в сельский пейзаж, пролетающий мимо на максимально разрешенной скорости.
– Не ковыряться в носу? Вы серьезно? А чем же тогда заниматься? – я сделала по-девичьи испуганное лицо.
– Что значит, не ковыряться в носу? – разморозился мужчина.
– Вот, – я протянула ему листки соглашения, – восемьдесят шестой пункт: не ковыряться в носу.
– Ну да, – ИВ заметно сник, – это список дурных привычек.
– Все люди на свете ковыряются в своих носах, кто тайно, кто явно. Есть еще такие, которые ковыряются в чужих…
– Хватит, Лети. Еще немного и я откажусь от этой затеи, – негромко заговорил Москвин, – идиотизм! Вместо взрослой воспитанной женщины, тинэйджер без трусов и босиком! Вместо респектабельного ужина для своих, балаган с бассейном и всеми столичными сплетницами! В плане все казалось так просто, логично…
– А план-то какой? Расскажи, Игорек.
Москвин посмотрел на меня с отчаянием:
– Ну вот я уже Игорек.
Я посмотрела, как умела доброжелательно. И умильно-ласково. Голову к плечику прижала. К своему, естесссственно. Мне стало жаль взрослого человека. Честно-честно. Наверняка ему кажется, что земля уходит из-под ног. Потому, что его величество мужчина утратил контроль над ситуацией. Я ободряюще приподняла бровки. Ну?
– Я давно живу один. Казалось бы, кому какое дело? Но эти старые дуры, – тут он осекся. Посмотрел на меня.
Я была сама безоблачность и внимание.
– Короче. Я не желаю влезать в новые отношения. Не-хо-чу. Поэтому решил, что для прикрытия мне нужна фиктивная любовница. И я планировал другое! Принципиально другое.
– Вот было бы, о чем переживать! – я легко махнула ладошкой в сторону принципиального парня, – все идет отлично! Лучше не бывает! Все твои старые дуры видели, как ты меня отчитывал и кутал в свой пиджак, а потом усаживал рядом в лимузин. Чем ты не доволен, не понимаю.
– Да они решат, что я сошел с ума! Увлекся смазливенькой официанткой моложе себя на три десятка лет, стал жертвой юной потаскушки, охотницы за деньгами!
Наконец-то потерял лицо мой работодатель. Задрал руки к потолку автомобиля и рычал сдавленным шепотом:
– Я стану всеобщим посмешищем! Обо мне и так, что только не говорят…
– Успокойся, малыш.
Я присела перед ним на корточки, отловила сухие горячие ладони. Москвин тяжело вздохнул, но не вырывался. Начал привыкать?
– За юную потаскушку отдельное спасибо, дорогая моя жертва охотницы за деньгами, – улыбнулась я, – но мне все же не пятнадцать лет, а двадцать пять. Поэтому давай-ка ты перестанешь истерить и расскажешь следующий пункт своего гениального плана.
– Вообще-то, это должен был быть первый. Сегодня на ужин к своим хорошим друзьям я должен привести девушку, с которой встречаюсь уже несколько месяцев. Познакомить, представить, как бы, – пробурчал Москвин, – у тебя руки ледяные. Сядь на место, пожалуйста, Лети. Я чувствую себя неловко.
– Отличный план! Сейчас заедем ко мне, я переоденусь, и двинем, – распорядилась я.
– Если они узнают про твои подвиги в бассейне… – начал соображать вслух ИВ.
Я рассмеялась:
– Ты в каком веке живешь, Москвин? Если! Да твои друзья-подруги уже судачат вовсю! Лучше расскажи, как и когда мы познакомились, чтобы не расходиться в показаниях на допросе.
ГЛАВА 8. Свидание первое
Я надела бесшовные трусы. Еще серебряные туфли с острыми носами, крупные серьги в цвет. Занавесила себя плечиками с двумя брючными костюмами, шоколадным и жемчужным, и вышла в холл.
Москвин топтался там, с удивлением оглядываясь в пустом пространстве моей квартиры.
– Который? – я решила, что полезно дать начальству выбрать.
– Почему нет даже стула? Так модно теперь?
ИВ приклеился ко мне взглядом.
Если быть честной, ну хотя бы с самой собой, он мне нравился. Я знаю за собой это чувство. Если меня неосознанно тянет человека потрогать, то почти наверняка я испытываю к нему симпатию. Я сама не поняла, как схватила Игоря в машине за руки.
– Мой бывший вывез все. Какой костюм надеть?
– Даже прокурор все не берет, – пробормотал Москвин. Потрогал себя за мочку уха. Смущается? – коричневый, я думаю.
– Ок.
Я повесила белый костюм на дверь. Повернулась к мужчине спиной и оделась. Широкий жакет и такие же брюки стекли по мне шелковым крепом за секунду.
Игорь и не думал отворачиваться. Налюдатель.
– Блузка не планируется? – он снова пощупал себя за ухо, глядя в декольте.
– Нет. И лифчик тоже. Ну?
Я ждала отзыв. В том числе и выговор.
Москвин кивнул. Еще раз провел по мне светлыми глазами сверху вниз.
– Нормально, – прилетел комплимент, – ты забыла про губы.
– Губы будут, – хмыкнула я.
Всю дорогу помощник Дима читал мне легенду нашего с его боссом романа. Оригинальностью она не блистала. Я что-то запомнила в общих чертах и надеялась на ненавидимую командиром отсебятину. В смысле, импровизацию.
– У тебя нет шоколадки? – спросила я Москвина. Ноги снова замерзли в кондиционере автомобиля.
– Не понял, – не понял мужчина.
– Я есть хочу, – призналась я.
– Мы едем на прекрасный ужин, потерпи чуть-чуть, – внезапно мягким тоном проговорил Игорь Владимирович. И добавил: – дорогая.
О, как! Продвигается в нежностях? Я в отместку погладила его по руке. Москвин вздрогнул. Димка на переднем сиденье резко отвернулся к окну, пряча улыбку.
Красивый дом, двери зимнего сада открыты. Гости фланируют в ожидании приглашения к столу. Когда мы с Москвиным появились, то. Такого не предполагала даже я. Нас встретили аплодисментами! Навстречу шел коренастый невысокий мужчина, из тех, что в ширину столько же весят, что и в длину. Он хлопал в ладоши громче всех и постоянно оборачивался к публике, призывая их делать то же самое. Господа и дамы слушались неукоснительно.
– Удивил, Москвин! Удивил! Где ты взял такое чудо, тихушник? Знакомь!
Широким жестом сходу он крепко пожал руку моему партнеру.
Я чувствовала через ткань рукава, как напряжен ИВ. Не ожидал. Смущен? Растерян? Зол?
– Летиция Цандер, – сказала я против всяких правил, протянула руку и присела в книксене.
– Валентин, – негромко ответил широкий дядя и осторожно пожал мои пальцы.
– Валентинович, – пропела лукаво очень ухоженная женщина неопределяемого возраста, появляясь из-за спины хозяина дома.
– Моя подруга Лети, – разморозился мой кавалер. Припал к ручке хозяйки и сказал, как мне услышалось, очень искренне, – чудесно выглядишь, Наташа. Рад бывать в твоем доме.
Дама по-родственному поцеловала моего парня в щеку.
На этом церемонии, спасибо Господу, закончились. Валентин совершенно беспардонно оторвал меня от Игоря и повел в столовую. Он, как и большинство здесь, был совершенно в курсе происшествия в яхт-клубе. Причем вплоть до мокрых кедов и прозрачных моих трусов. Валентин Валентинович усадил меня слева от себя на пустой стул. Болтал, кормил и пил на брудершафт. Его супруга наблюдала за нами матерински-благожелательно. Москвин не возражал, сидел где-то справа в компании ровесников вполне себе оживленный. Он изредка взглядывал, словно бы проверял на месте я, не исчезла ли в неизвестном направлении.
Все было чин-чинарем, пока гости не стали разбредаться по курительным и музыкальным залам. К виски-коньякам и десертам-ликерам соответственно. Сладкое меня манило точно.
Хозяин дома, приняв водочки изрядно, горел глазом на моем декольте. Желал вести танцевать и кормить шоколадом. Что-то во всем этом было белогвардейски отчаянное. Улыбчивая жена положила руки любимому на плечи.
– Наташка, ну хоть вальсик, а? Глянь, какая девчуля! – мужчина не сдавался.
– Лети, идем, – наклонился к моему уху Москвин.
Гости, не особо скрываясь, наблюдали за сценой. Любопытно им. Что дальше? Многие здесь не дураки развлечься на чужой счет. Я замешкалась.
– Пойдем выйдем, – повторил Игорь. Злится. Почему?
– Целоваться будем? – придурилась я. Не устояла.
Все дамы сделали стойки на ушках. Игорь окаменел подбородком. Глаза прикрыл веками до половины. Видать, чтобы молнии не выскакивали на скатерть.
– Хорошо, идем, – гнала я в своей теме громким шепотом, – но только не долго. Я торт попробовать хочу.
– Попробуешь, – просвистел он сквозь зубы.
Вытащил меня из кресла и повел быстрым шагом за толстую пальму.
– Ты что творишь? Ты как себя ведешь? – накинулся на меня Москвин сразу за пузатым деревом, схватил за плечи и потряс.
– Перестань меня трясти! Что такого? Я разговаривала с хозяином…
– Ты с кем сюда пришла? Со мной! Где должна быть? Ты со мной должна сидеть и в глаза заглядывать!
– А ты пришел бы и забрал меня! Кавалер называется! – огрызнулась я.
Тут Москвин притих. Заткнулся. Даже поправил жакет на моих плечах. И сдвинул на место опасно разъехавшиеся полы.
– Забрать? У начальника Главка…
– Да хоть у Господа Бога! – я сердито отстранилась.
Я отчетливо увидела, что кто-то стоит в зарослях нереально зеленого бамбука совсем близко от нас. Подслушивает и подглядывает!! Я обхватила шею мужчины обеими руками, притянула к себе и поцеловала. Тот замер. Терпит, молодец! Хоть бы вырываться не стал. Я слегка облизала тонкий рот. Попробовала втолкнуть кончик языка. Тщетно. Чуть прикусила нижнюю губу партнера. Поцеловала нежно и невинно.
ИВ не подвел, стоял, как вкопанный. В ответ не целовал, но за талию мою держался честно. Я все-таки раздвинула его жесткие губы нахально. Нашла язык и втянула в рот. Одна минута ровно. Москвин оторвал лицо и глубоко вдохнул влажный теплый воздух оранжереи.
– Поздороваться с тобой можно, Игорь? – знакомый голос выдал насмешливую реплику за спиной.
ГЛАВА 9. Собачьи радости
– Зизи, голос!
Я топнула ножкой и стегнула Москвина по голой мускулистой спине кожаным поводком.
– Почему я Зизи? – возмутился Олег. Сидел на пятках напротив меня. Красный коврик с косточками и лапками.
– Скажи: Ав! Моя симпампулечка! Зизизизи.
Я схватила партнера за ремешки намордника и покачала из стороны в сторону.
– Я доберман Рэкс! Гав-гав! – рявкнул оглушающе мужчина, – гав-гав, сладкая хозяйка! Я тебя съем! Сожру!
– Нет! – я ловко вытащила из рукава детского платьица с оборками тонкий стек в ременной оплетке, – ты карликовый пинчер. Ласковая сукочка Зизи.
– Я добер Рэкс, – громким басом объявил Москвин, – гав-гав-гав!
Я взяла газету, свернула ее трубкой, и шлепнула добера по морде. Сказала тоненьким голоском:
– Голос, малышка! Ав! Ав!
И с удовольствием нахлопала мужчину газетой по щекам.
– Ав! – плачуще-пискляво сдался он.
– Ещё! – я приказывала звонко.
– Ав-ав-ав, – Олег закашлялся и повалился на пол.
Я отвернулась и уткнулась лбом в дверь. Смех душил. Никогда еще за годы наших представлений мне не хотелось так тупо ржать. Я рыдала и захлебывалась. Ладно, намордник, ошейник и поводок. А также платье с воротничком и панталоны с кружавчиками. Это я могла себе представить в воображении. Но меховые трусы-джоки, такие же перчатки и носки с пальцами! Где он умудрился их раздобыть?
– Ав-ав, любимая хозяйка, можно я тебя под юбочкой понюхаю? – пищал здоровенный мужик в наморднике.
– Еще чего! Гулять, Зизи!
– Неееет! Я не хочу!
– Ты хочешь писать! У тебя это на морде написано!
Я проглотила смех и стала отпирать дверь на улицу.
– Ты чо, Лети, охренела? – изумился Москвин.
– Ты же снял таун-хаус, Олежка, – я пощекотала стеком его между лопатками, – пошли гулять. И не вздумай ногу поднимать, Рэкс! Ты сегодня девочка Зизи.
Забор-жалюзи плотно засажен туями. Слышимость идеальная. Эффект присутствия полный. Слева соседи пьют пиво в большой компании, справа и прямо живет своей жизнью парк и детская площадка.
Москвин замер на четвереньках, прислушивается.
– Гуляй, Зизи, – громко объявила я, – писать и какать!
– Эй, соседка! Если твоя псина нагадит мне под калитку, я тебя закопаю в ее же дерьме! – раздался из-за забора серьезный женский голос.
– Договорились! – рассмеялась я в ответ. Наклонилась к офигевающему партнеру, – вот бы она тебя увидела, а?
– Реакция может быть любой, – ответил Зизи, водя внимательным взглядом по периметру двора. Спецназ в окружении. Добавил: – в том числе непредсказуемой.
Вокруг разговаривали люди. Музыка. Смех и мат. Солнце выкатилось в синеву из пушистых верхушек туй. Мне захотелось уйти в дом. Под тихое гудение сплита и покой. Я постучала стеком по глянцево-масляной попе с настоящим хвостом. В очередной раз изумилась. Где он умудряется брать такие штуки? Где, понятно. Как о них узнает? Секс-Разведчик.
– Пойдем, Зизиша в прохладу. Я тебе лапки помою…
Я на секунду отвлеклась. Москвин напал на меня сзади. Задрал подол, одновременно вытаскивая себя из тесного мешочка джоков. Я пихалась, материлась и выкручивалась. Во-первых, он нарушил собственный сценарий, во-вторых, я не люблю секс на природе, в-третьих….
Панталончики улетели. Спину больно корябали намордник и ошейник. Перевозбужденный Олег резко вошел, наплевав на прелюдию, растяжку и смазку. Слезы брызнули из глаз. Я впилась зубами в доступную кисть его левой руки.
– Сукаааааа, – простонал он.
Десять уже влажных, хлюпающих фрикций. Двадцать. Боль давно сменилась предательским и сладким чувством. Здесь моя точка джи. Здесь он умел достать меня за живое. Довести до счастливых слез. Я сглатывала соленую воду пополам с чужой кровью. И моталась взад-вперед в ритме мужского оргазма
– Сука, все, – прошептал Москвин мне в исцарапанные лопатки. Отпустил себя и разрядился.
– Мам! Там у дядьки хвост из жопы растет, – раздался над нами детский голосок, – разве так бывает?
Не задержавшись ни на секунду, Олег закинул меня на плечо и удрал в дом.
Примчал нас в ванную и повалился в большое белое корыто. Ржал, как сумасшедший. Я включила воду и стала стаскивать с него меховые носки. Он, веселясь, сбрасывал с себя игровые атрибуты в разные стороны.
– Иди ко мне скорей, малыш, – радостный Москвин протянул ко мне руки, – ты прости меня за грубость. Я так больше не буду. Клянусь.
– Проехали, – пробормотала я, устраиваясь осторожненько рядом, – я прокусила тебе шкуру.
– Да, – он снова засмеялся, – я бы сделал тату с твоими зубками, Лети. Жаль, на видном месте нельзя. Укуси меня где-нибудь еще, малыш. Мне понравилось. Давай поженимся, любовь моя!
– Зачем?
Я удобно устраивалась на его груди. В этот раз повезло с джакузи. Олег балдел в горячей воде и привычно трепался о любви. Меня не интересовал его ответ. Одна только мыслишка беспокойно царапалась в мозгу. Что-то зачастил мой парень со свиданками. Две за одну неделю.
– Какой я молодец, что снял дом на сутки! Хоть проснусь с тобой в одной постели, – похвалил себя довольно Олег, устраиваясь в большой белой кровати, – я уже забыл, как это: утренний секс.
– Дома не практикуешь?
– А не с кем, – в голосе мужчины сквознула усмешка.
– Как это?
Я удивленно обернулась. Бросила на подушку телефон. Надо глянуть сообщения. Легла на живот. Москвин, вооружившись банкой крема “для смазки и замазки”, как он его обзывал, сел мне на ноги. Водил размеренными кругами по царапинам и говорил в тон:
– По будням, когда я ухожу на службу, жена еще спит. По выходным она уходит по своим делам, я отсыпаюсь. Мы не встречаемся в постели. Вот такая утренняя половая жизнь.
– Что она сказала, когда ты депилировал волосы в паху и на заднице?
Интересно! Я давно мечтала спросить красивого мужчину.
– Ничего. Сделала вид, что ничего не произошло, – он пожал плечами. Я не видела, но наверняка.
– У твоей жены есть любовник, – я не спросила, утвердила, – процентов на девяносто девять.
– Нет, – уверенно заявил Москвин, – она не такая. Маша любит меня.
Он давно уже упирался в мои икры горячо и твердо. Заводил пальцы во все нужные местечки подряд, неугомонный. Я перевернулась на спину. Пусть любит, раз ему неймется.
– Девяносто девять, говоришь? – пробормотал любовник мне в пупок, – я проверю.
– Проверяй. Если я права, с тебя стул.
– Все, что пожелаешь.
Горячий язык слизывал с кожи сладковатый крем. Знал, что делал. И куда. Вдруг вспомнился Игорь. В животе сделалось пусто. Заласканный до сладкой боли клитор вдруг снова обрел чуткость. Чего бы я хотела от этого незнакомого и приморожено-скучного Игоря? Минет! Я бы села в лимузине на пол, расстегнула пуговицы на черных брюках, запустила руку Москвину-старшему… пусть будет не возбужден… маленький, мягкий, капюшон крайней плоти еще закрывает головку… обхватить губами… лизнуть. Лизь-лизь… растет, заполняет рот, потом еще лизь-лизь… лизь-лизь… а-ах!
Я дернулась в короткой сладкой судороге. Теплая волна ушла в область малого таза. И еще раз: а-ах!
– Ты меня не дождалась, – возмутился шепотом Олег. Целовал и гладил.
– Я устала, прости, – я закрыла глаза.
Он что-то говорил и делал. Спать.
ГЛАВА 10. Свидание второе
– Вы не боитесь похорон? – раздалось в трубке вместо приветствия.
Мы перешли на “вы”? Я молча пожала плечами. Спохватилась:
– Сама церемония меня не пугает. Что касается участников, то могут быть варианты…
– Не умничай! – вдруг резко оборвал меня Москвин-старший, – ты дома?
– Нет.
– Ты мне будешь нужна к одиннадцати. Прощание в траурном зале. Будь любезна – соответствуй.
И он повесил трубку. А ведь тоже своего рода режиссер. Не скучнее младшего братишки.
Олег вышел из ванной. Бросил мокрое полотенце на пол. Плюхнулся рядом на истерзанную кровать:
– Чем займемся днем, Лети? Хочу поболтаться с тобой по магазинам, накупим всякой фигни…
Самый тупой план на свете.
Тут его смартфон выдал стайку сообщений и один зуммер вызова.
– Черт! – высказался мужчина, все выслушав и прочитав, – форс-мажор, малыш. Надо разбегаться.
Я кивнула. Без комментариев.
Снова Дима вез меня на адрес и консультировал по ходу движения.
Я не слушала. Мне что, экзамен сдавать по биографии покойника? Жаль усопшего, конечно, да ничего не поделаешь. Смерть, такое дело…
Большой зал в крупном учреждении. Огромный портрет, и стог из гвоздик на сцене. Я незаметно разглядываю публику. Игорь поставил нас сразу за гробом. Словно мы родственники или наиближайшие друзья покойника. В какой-то момент нарисовался Олег в темно-сером костюме и в компании коренастого черно-белого дядьки. Того самого, в доме которого намедни я себя неправильно вела. Оба тихо поздоровались с моим кавалером и синхронно подняли брови, заметив меня. Я решила не реагировать. Опустила низко голову, типа скорблю. Кто их обоих знает? Меньше всего хочется недоразумений.
Вела себя до неприличия грустно. Короткое белое платье-футляр. Остальное: пальто, чулки, очки, туфли, ридикюль крокодиловой лаковой кожи на локте, косыночка с узелком под подбородком. Все угольно-черное. Тонкие каблуки высоковаты, но уж такая я. Две алых гвозики в черном кружеве пальцев. Я безупречна.
– Охуенно выглядишь, – мужской комментарий в затылок. Олег.
– Пошел в жопу, – ответила я без паузы. И скосила глаза.
Взрослый мужчина стоял ровно за моей спиной. Я изобразила непонимание. Он подмигнул. Оба Москвина наблюдали за сценой с равнодушными лицами. Я решила сделать вид, что померещилось.
– Москвин, поделись секретом, где такую девочку нарыл? – продолжил насмехаться его младший брат.
– Тот же вопрос, – внезапно подключился его немолодой товарищ.
– Еще слово о моей спутнице, и я вызову вас на дуэль, – без намека на эмоции проговорил Игорь.
– С кого начнешь? – в тон ему спросил Валентин Валентинович.
– Со старшего по званию, – не задержался с ответом Игорь Владимирович.
– Почему? – влез Олег Владимирович.
– Мы оба генералы, кодекс чести позволяет, – разъяснил ВВ, – а тебя полковник, вероятнее всего, просто выпорют на конюшне.
– А вы генералы? – искренне удивилась я.
– Увы, милая Летиция, мы давно не лейтенанты. Я старший генерал, а твой гусар – младший генерал, – взрослый человек с удовольствием развлекался, задвинув обстоятельства вокруг на задний план.
– Господа офицеры, имейте уважение.
Седая женщина одернула разрезвившихся не вовремя мужчин. Потом взяла меня под локоть:
– Идемте, милая, я вас усажу.
Она устроила меня на стул рядом со скорченной женщиной под черной вдовьей вуалью. Мне показалось, что ей не на кого опереться в своей печали. Даже к спинке стула она не прислонялась. Тогда я просто обняла несчастную за худенькие плечи. Та разрыдалась громко и со стоном. Я поддержала слезами скорбящую неожиданно для себя. Вспомнила пару-тройку печальных моментов из своей биографии.
В зале перестали шушукаться. Обнаружились еще плачущие. Люди по цепочке потянулись с соболезнованиями. Трое знакомых мне мужчин глядели на меня с плохо скрытым любопытством. Миновали три часа церемонии. Голова разболелась нещадно.
В машине Игорь обнял меня. Сидеть, положив голову ему на грудь, было тепло и приятно. Пах он офигенно. Я нюхала, как собака, его бледно-голубой галстук и нанюхаться не могла. Вспомнились вчерашние фантазии. Я пригрелась и головная боль, вечная спутница грустных слез, отступила. Я, ничтоже сумняшеся, запустила узкую ладошку за пояс мужских брюк. Нащупала пуговку.
– Ты в своем уме? – услышала ровный ясный голос.
– Да, – я даже кивнула. Подтверждая. Выдавила одну пуговицу из петли, вторую.
– Руку убери, – велел хозяин штанов.
Я подняла к мужчине лицо:
– Утешительный секс. Минет. Для похоронных церемоний это нормально. Можно?
– Нельзя.
Москвин смотрел холодно и. Да, точно. Злость отбеливает и без того светлые глаза.
Я отодвинулась на свое сиденье. Отвернулась к окну. Идиот! Придурок конченный. Впервые в жизни вижу такую реакцию на предложение отсосать. Надела перчатки и глубоко засунула руки в карманы шелкового пальто. Ни слова больше. Через полчаса я уже шагала по дорожке к своему подъезду.
ГЛАВА 11. Шляпа
Под утро, где-то часиков в пять, я получила видео под названием “Скучаю”.
Абсолютно голый Олег ласкал себя, стоя перед большим зеркалом в ванной. Я глянула на таймер. Продолжительность ролика двадцать две минуты. Ого!
– Лети, девочка моя, малыш, я без тебя не могу, я скучаю, твоя попочка ммм, спинка гладенькая ммм, писечка сладкая моя…
У него выходило ритмично, даже местами тянуло на белые стихи, Москвин гонял шкуру на причинном месте широкой правой рукой, иногда левой подкручивал соски. Глядел ровно в камеру и улыбался. Попеременно ставил бровки домиком и делал род дудочкой. Дурачок. Я выключила звук на ноль и сунула смартфон под подушку. Вот что творит, балбес! А еще разведчик. Попадет видос в чужие руки, будет скандал запросто. “Писечка моя сладкая”. Я сглотнула слюну и уснула сном праведницы.
У меня нет вузовского законченного образования. Зато сертификатов разных школ и курсов пруд пруди. Чему только я не обучалась! Следовало применить свои редкие знания на предмет добычи денег. То есть найти нормальную работу. После вчерашнего орально-похоронного облома ИВ запросто может прервать отношения. Тем более, что договор я так и не подписала. Вот прям чую я, как он рвет листочки соглашения, держа их брезгливо двумя пальцами. И пускает на лапшу в утилизатор.
Я решила пойти прогуляться по знакомым конторам в Город Сити. Поболтать, выпить кофе, узнать сплетни и новости. Освежить связи, так сказать.
Знаменитое зеркало в простенке окон поймало меня на пару минут.
– Хочу сделать тебе алаверды, малыш. Надеюсь, штаны на тебе широкие. Не треснут… – проговорила я в камеру телефона. Вышло хрипло, но так даже лучше.
Это прозвучало, как анонс. Я взяла в соратники душку Джо Кокера с его “Ю кен лив йо гет он!!” Достала с полки мужскую шляпу, чью – не помню, нахлобучила на затылок. Из ящика консоли добыла гавану в жестяной тубе. И понеслось. Сначала одна половина халата, потом другая. Сигара жестко в зубах. Я показала попку. Я провела гаваной по соскам. Потом по промежности серым сигарным чехлом. Размер, конечно тонковат, но впечатление производит точно. Халат болтался на плечах и колыхался вслед за хриплым и лучшим баритоном планеты. Я подпевала, прыгала и кривлялась. Шляпа пыталась падать, но я ловко ловила ее в последний момент, нагибаясь низко в зрачок камеры. Потом зажала тубу между ног и делала вид, что мечтаю загнать ее глубже. Облизывала сигару, пускала слюну по подбородку. На последнем призыве Джо я отгрызла кончик гаваны, выплюнула, упала без сил на пол и чиркнула зажигалкой. Выдохнула дым и допела:
– Малыш, не трогай шляпу! Ты смысл жизни моей.
И чмокнула воздух между нами.
Быстро просмотрела. Вышло неплохо. Я иногда вываливалась из обзора напрочь или наоборот, слишком широко раздвигала ноги, но все равно неплохо. Быстренько, пока благоразумие не взяло верх, отправила файл Олегу. Интересно. Его супруга имеет привычку просматривать корреспонденцию любимого?
Я бросила телефон на полку консоли. Как мой бывший ее проглядел? Слишком поцарапанная, старая. Ну и дурак!
Хватит придуриваться, пора шагать по делам. Следует одеться правильно. Так. Чтобы не выглядеть отчаявшейся нищей неудачницей, но и не отталкивать шикарным видом всех, кто захочет помочь. Я пощелкала плечиками с одеждой, перебирая. Сколько места образовалось в шкафу после ухода Виктора! Почти год прошел, а все так же просторно.
– Блям! – звук сообщения прилетел от входной двери.
Олег хочет высказать восхищение? Что-то быстро. По моим прикидкам он должен сейчас укладывать себя удобнее в штанах.
Я решила, что casual от джинсы подороже мне как раз сгодится. Классика левис 501 – самое оно. Мессендж блямкнул еще раз. Вот неугомонный этот Москвин! Я посмотрела.
“Это что??” – висело в окошке на экране. Москвин, да не тот! Я перепутала! Я и Джо Кокер улетели к старшему брату.
Я зажала ладошкой рот и осела на пол. Все. Вот теперь ИВ меня точно сольет. А как иначе? Я жру водку как лошадь, гоняюсь в бассейне за официантами, отсасываю на похоронах и курю сигары, когда исполняю стриптиз. Я сделала все ошибки, о которых меня предупреждали. Только в носу не ковырялась, не успела. Неужели мне это не снится?! Потухшая сигара на блюдце свидетельствовала, что дело было наяву. Как ни крути.
Я тяжело вздохнула и набрала: “Простите, промахнулась”. Застыла в ожидании. Что напишет? Проигнорит вообще? “Нормально. Спасибо” – прилетел ответ.
Нормально? Спасибо? В пальцы ног и рук ударился отчаянным хохотом кураж. Я затряслась в полузадушенном смехе. Когда руки перестали дрожать, отправила файл Олегу. Пусть порадуется.
ГЛАВА 12. Жизнь, как она есть
Миновала неделя. Я не унижала себя, проверяя без толку смартфон. Конечно, было слегка обидно и здорово неприятно, что меня выставили вон без всяких комментов, как скотину бессловесную. Хоть бы выговор сделал ИВ, что ли. Не по-человечески, мсье генерал. И не, по совести. Все же на двух пати я вас сопровождала. Можно было бы кинуть копейку девушке на карту с барского плеча. А то, как уличный пацан, кинул девчулю. Попользовался и слинял. Ладно! На обиженных воду возят.
– С понедельника выйдешь? – спросила давняя, еще студенческих времен, подруга Светка.
Она пристроила меня в свою контору на ИС. Везде одно и то же. Отбатрачь месяц даром, а потом они решат. Дать тебе под зад коленкой или все же оставить для дальнейших экспериментов.
Светлана с тревогой ждет ответа. Мечтает о напарнице-сменщице. Я кивнула. Понедельник – прекрасный день, чтобы начать новую жизнь.
У меня все по-прежнему: кредит и снова кредит. Сроки платежей поджимают. Зря я не взяла деньги у Олега, не парилась бы сейчас на не интересной, весьма средне оплачиваемой работе. С другой стороны, Москвин просит об очередном свидании, а не требует его. Ведь деньги – это власть. Кто знает, до чего способен додуматься влюбленный мужчина, если дать ему волю. У всего есть оборотная сторона.