Любовь, которую ты примешь

Пролог

– Вы любите детей?

Взгляд невероятно красивых зелено-карих глаз оторвался от экрана телефона и переместился на меня. Ох, что это были за глаза! Удивительные, я таких у мужчин еще не видела. Как два озера в густом лесу – зеленые по краям и с глубокими карими глубинами в центре. Готова была утонуть в них с головой.

– Нет, – холодно отрубил он, тут же возвращаясь к своему айфону. Я даже не пыталась разглядеть, что его так занимало – мое внимание тут же переключилось на сжимающие телефон пальцы. Господи, ну разве могут мужские руки быть такими красивыми? Длинные, утонченные пальцы пианиста! А запястья – крепкие, с выступающими косточками, едва видные из-под идеально отутюженных манжет ослепительно белой рубашки. Удивительно, как ему не было жарко на солнце в полном костюме – он даже пиджака не снял.

– Мне показалось, с Софией вы неплохо ладите, – заняв место достаточно близко, чтобы меня нельзя было не заметить, но так, чтобы не казаться навязчивой, я оперлась локтями о перила террасы.

– София – чудесная малышка, – все так же безэмоционально ответил мой будущий муж. Но я не обижалась. Он просто еще не знал, какое счастье его ждет. Вся жизнь впереди.

– В тетю, – ослепительно улыбнулась я и легонько толкнула его плечом своим плечом, чтобы ощутить под тканью пиджака упругий бицепс. Ох, да он просто скала! Мне бы очень хотелось оценить все это великолепие без лишней одежды.

Моя выходка не осталась незамеченной: объект моей страсти сначала замер, затем устремил взгляд в сторону моря, словно пытаясь собраться с мыслями, а после, убрав телефон во внутренний карман пиджака, в полоборота развернулся ко мне.

– Сеньорита Солер, – только начал он, а я уже таяла. Ну что за тембр! Глубокий, бархатный баритон. Страшно представить, как он звучит в зале суда – наверняка все присяжные женского пола готовы поверить в любую его ложь.

– Можно просто Рири, – я чуть опустила голову, даря ему свой самый обольстительный взгляд из-под ресниц. Изображать невинность с моей внешностью было проще простого.

– Мария, – с нажимом произнес самый красивый мужчина в моей жизни, и я готова была умолять его повторять мое имя снова и снова. – Вам что-то от меня нужно?

Да, черт возьми! Женись на мне сию же секунду, закинь на плечо и утащи в свое логово!

Кричать об этом на всю террасу было бы опрометчиво, поэтому я лишь продолжила улыбаться, играя висевшим на шее кулоном.

Его глаза словно невзначай проследили за движением моих пальцев и, задержавшись, опустились чуть ниже – к вырезу платья. Как знала, что надеть нужно именно это – белое, облегающее! В нем моя грудь выглядела настолько выигрышно, что я и сама не могла налюбоваться. Но куда приятнее, когда любуешься не только ты, но и тобой.

– Ну, вы же адвокат, – протянула я, не переставая мучить кулон. Увы, мой маленький трюк слишком быстро перестал действовать. – Иметь знакомого юриста очень полезно – мало ли, когда пригодится?

Он чуть поджал свои обворожительные губы – пухлую нижнюю и более тонкую верхнюю, – а затем, словно нехотя, потянулся к карману и протянул мне свою визитку.

Я задержала дыхание, принимая заветный прямоугольник. Но, к моему разочарованию, на нем был лишь рабочий телефон. Я даже перевернула картонку в надежде найти что-то с обратной стороны, но там красовался лишь лаконичный логотип юридической фирмы.

– А личный номер не оставите? – закусив губу, кокетливо спросила я. – Мало ли, вдруг мне потребуется ваша помощь среди ночи?

Его взгляд наконец-то встретился с моим, но в этих прекрасных глазах не было ни капли того восхищения, к которому я привыкла. Лишь плоская, скучная усталость, будто он смотрел не на меня, а на очередную папку с заурядными документами.

– Сеньорита Солер, – повторил Красавчик, и его бархатный баритон прозвучал как ледяная струя из пожарного шланга, призванная затушить любое проявление интереса. – Мария.

Он сделал паузу, оценивая меня взглядом, от которого должно было растаять любое женское сердце. Мое же лишь возмущенно застучало где-то в горле. Ну давай, скажи что-нибудь галантное, наконец!

– Позвольте мне, как адвокату, прояснить ситуацию, раз уж вы настаиваете на беседе, – тон будущего отца моих детей был вежливым, но в нем сквозила такая непробиваемая сталь, что моя улыбка невольно стала шире.

Я приготовилась услышать комплимент.

– Выбросьте из головы эту затею. Она бесперспективна. Я не намерен тратить время на детские игры. Найдите себе какого-нибудь мальчишку, который будет рад составить вам компанию. А меня оставьте в покое.

Он не стал ждать моего ответа. Сказав это с убийственной, равнодушной вежливостью, он просто развернулся и ушел. Его широкая спина в идеально сидящем пиджаке удалялась по террасе ровным, уверенным шагом, без тени сомнения или желания обернуться.

Лишь оставленный на перилах хайболл с чем-то янтарным (наверняка яблочным соком, ведь на детском празднике не было ни капли алкоголя), да зажатая в руках картонка давали мне понять, что эта встреча и ее окончание мне не привиделись.

Я стояла, сжимая в руке дурацкую визитку, и чувствовала, как по щекам разливается не краска стыда, а волны чистейшего, кипящего негодования. Во рту был вкус меди и дикого возмущения.

Не тратить время? Детские игры?!

Мои ногти впились в ладонь, чуть не сломав карточку пополам. Он что, совсем слепой? Или просто ненормальный? Да кто он такой, чтобы так со мной разговаривать, этот зазнавшийся юрист в слишком дорогом костюме?

Я выпрямилась, вздергивая подбородок повыше. Мужское равнодушие – не та эмоция, к которой я привыкла, но я не собиралась расстраиваться. Все это казалось досадной помехой, абсурдной ошибкой, которую нужно исправить. Непонимание, не более того.

Ладно, мистер Адвокат, – промелькнула у меня в голове ядовитая, но уверенная мысль. – Вы просто не знаете, с кем имеете дело. Вы же любите сложные дела? Что ж, у вас появилось новое. И я гарантирую, вы его проиграете.

Глава 1. Мария Солер

– Сеньор Солер занят, – ледяным тоном обрубила Бланка и, тут же потеряв ко мне всякий интерес, уперлась взглядом в экран своего компьютера.

Воспользовавшись случаем, я состроила ей рожу.

Секретарша моего старшего брата никогда мне не нравилась, как и я ей. Вероятно, она считала меня заносчивой малолеткой, недостойной ее внимания, поэтому даже не морщилась, когда я переступала порог нашей семейной, между прочим, компании. Но этот взгляд с едва прикрытым пренебрежением я ощущала со всей ясностью.

И отвечала взаимностью, испытывая раздражение от одной необходимости торчать перед этой сушеной воблой и выпрашивать у нее каждый раз допуск к телу Диего. До откровенного хамства не опускалась, конечно, но парочку ядовитых фраз всегда бросала.

– Если сообщить ему о моем визите, то он наверняка быстренько освободиться, – намекнула я девице на ее прямые обязанности.

Бланка будто бы нехотя оторвала глаза от монитора и откинулась в своем кресле, от чего колесики тихонько зашелестели по полу, отодвигая тощую задницу Диеговского секретаря сантиметров на десять от стола. Она не была симпатичной, эта вечно недовольная сеньорита: вытянутое лицо, бледные пшеничные волосы, высушенные до такой степени, что даже в тугом пучке это было заметно. Худая – все косточки ее тела выпирали из-под строгой юбки и белоснежной блузки, без которых Бланку я ни разу не видела – она даже на праздники так приходила. Мама упоминала, что женщине было чуть больше тридцати, но выглядела она не меньше чем на сорок. В особо поганые дни – на все сорок пять.

Она пользовалась такими вонючими духами, что их можно было почувствовать еще из коридора – что-то приторно-сладкое, вроде сладкой ваты или пирожных с кремом. Этот аромат смешивался с запахом кофе из стоящей в углу кофемашины, и создавалось впечатление, что ты попал в булочную, а не приемную генерального директора международной фирмы.

– Если сообщать о своем, – особо выделила интонациями последнее слово Бланка, – визите заранее, то можно не ждать под дверью, а сразу решать свои проблемы.

Вот, о чем я и говорила! Она всегда считала, что я наведываюсь к брату исключительно ради очередной подачки. А это не так! Иногда я заходила просто поболтать, когда мне было скучно или тоскливо.

И сегодня я не планировала решать проблемы. Я собиралась заполучить себе новые.

– Для этого у меня есть личный номер брата, – не сдержав ехидства, заметила я, присаживаясь на кожаный диванчик для посетителей. – Которым я и воспользовалась. Но, видимо, Диего забыл, что мы договаривались на это время.

– Сеньор Солер никогда ничего не забывает, – вздернув нос, заявила рыба-пила и снова вернулась к своим непосредственным обязанностям, делая вид, что меня тут вовсе нет.

Я не стала вдаваться в полемику: переспорить Бланку невозможно, она как морской угорь всегда находила лазейку или изворачивалась во все стороны. Наверное, для секретаря это важное качество, но для человека – просто отвратительное. Поэтому я уткнулась взглядом в телефон и занялась любимым делом: изучением профилей друзей и знакомых в соцсетях.

Прошло примерно минут двадцать, прежде чем дверь отворилась, и в приемной появился ее хозяин. Завидев меня, смирно сидящую в уголке, Диего будто бы удивился.

– Мария? Разве мы договаривались на сегодня?

Я заблокировала телефон и ослепительно улыбнулась старшему из отпрысков четы Солер.

– Именно. Вчера. Ты сам так и сказал: приходи завтра в час.

Диего бросил взгляд на наручные часы и шумно выдохнул, сжимая пальцами переносицу.

– Точно, я совсем забыл, – я не удержалась и послала вобле победоносную улыбку. Бланка сделала вид, что не заметила, но губы поджала, а мой брат продолжил: – Прости. У Софии лезут жевательные зубы. Она почти не спит по ночам, и мы вместе с ней.

– Бедная принцесса, – совершенно искренне посочувствовала я своей племяннице и поднялась на ноги. – Алекс тоже страдает?

– Он переехал в гостевую спальню на первом этаже, – с выдохом признался Диего, и мне показалось, что он даже немного завидовал своему старшему сыну.

– Могу забрать его на время к себе, – предложила только для того, чтобы мне отказали. При всей моей любви к племянникам что брата, что сестры, максимум, на который я была готова – это пара часов совместных посиделок раз в два-три месяца.

– Моему сыну всего семь, – с улыбкой напомнил Диего. Когда он говорил о своих детях или жене, выражение его лица всегда становилось мягче, а глаза загорались. – Рановато учить его ходить по клубам или делать селфи.

Солер открыл дверь в свой кабинет, жестом приглашая меня войти. Я поспешила воспользоваться приглашением, на ходу добавляя:

– Учиться делать селфи никогда не поздно!

Диего не ответил. Кивнул мне на стул за переговорным столом, сам опустился в свое директорское кресло и поинтересовался, хочу ли я чего-нибудь выпить. На секунду закралась мысль заставить сидящую в приемной селедку приготовить мне что-то эдакое, но я решила не портить настроение брату раньше времени.

– Так о чем ты хотела поговорить?

Ух. Я мысленно выдохнула, готовясь к первому бою в моей необъявленной войне за женское счастье, и уверенно произнесла, глядя Диего в глаза:

– Я решила пойти учиться. В университет.

Правая бровь Диего взлетела вверх, добавляя ему капельку мужского обаяния.

Что ни говори, а с братьями мне повезло: что Диего, что Хавьер – откровенные красавцы. Высокие, плечистые, с красивыми каштановыми волосами и пронзительными голубыми глазами. Они оба пошли в отца, которого я почти не помнила, в то время как мы с Сарой больше похожи на маму.

Но в нашей объективно красивой семье главной красоткой была все же я, о чем открыто говорили не только мои родственники, но и все встреченные на пути мужчины. Чуть ниже братьев, с точеной фигуркой и покатыми бедрами, небольшой, но красивой грудью и черными волосами до самой талии, я с детства купалась во внимании сильного пола. Мама постоянно таскала меня по модельным школам, показам и фотосессиям, надеясь воплотить во мне свою несостоявшуюся мечту о большом подиуме. И я даже помелькала на парочке показов, но быстро поняла, что такая жизнь – не по мне.

Быть красивой мне нравилось, но демонстрировать эту красоту бездушным камерам – нет.

– Неожиданно, – выдал Диего, уперевшись локтем в подлокотник и обхватив пальцами свой подбородок. – Помнится, совсем недавно ты говорила, что учеба тебя не интересует.

Я закатила глаза.

– Надеялась, что ты не помнишь, – буркнула себе под нос.

– Я плохо помню первые тридцать с небольшим лет своей жизни, а не последние семь, – нравоучительно заявил мой брат.

Семь лет назад из-за несчастного случая на своей яхте Диего потерял память. Полностью. Он не узнавал ни нас, ни друзей. Забыл даже свое имя, поэтому мы не могли найти его целых два месяца. И о том, что был женат, брат тоже забыл. Целых пять лет он верил, что русская жена его бросила, пока не поехал просить развод и не узнал, что уже давно стал отцом.

Как мне рассказывала Сара, в долгой разлуке Диего и Анны не последнюю роль сыграла наша мать, поэтому оба брата сейчас с ней и не общались. Не знаю, насколько это правдиво – хотя, с чего бы сестре мне врать, да? – в чужие жизни и отношения я не лезла. Но вынуждена была признать: в том, что память старшенького Солер начала возвращаться, заслуга исключительно его милой жены и их замечательных детей.

Что совсем не играло мне на руку.

– Я передумала, – со всей возможной уверенностью заявила я, закидывая ногу на ногу. Сегодня на мне были узкие джинсы из последней коллекции LOEWE[1], которые настолько удачно подчеркивали мои нижние девяносто и все, что из них росло, что я невольно залюбовалась светло-голубой тканью. И чуть не забыла, о чем вообще шла речь. – Я нагулялась, напутешествовалась и осознала, что пора задуматься о своем будущем.

Речь я готовила заранее и даже репетировала перед зеркалом, чтобы казаться именно такой, о которой я рассказывала: умудренной и прозревшей. Но, судя по скептическому взгляду с другой стороны стола, Диего мне вообще не поверил.

– Похвально, – не стал признавать свой скептицизм брат. – И на кого же ты хочешь пойти учиться?

– На адвоката.

Теперь обе брови Диего заняли место где-то на середине лба, выдавая крайнюю степень удивления. Я же не стала дожидаться наводящего вопроса и выдала вторую часть своей заготовленной тирады:

– Это невероятно престижная профессия. Люди с дипломом юриста всегда востребованы, а я не собираюсь всю жизнь болтаться по вечеринкам и надеяться на удачу или дивиденды с доходов компании. Я хочу быть независимой, понимаешь?

После смерти отца его инвестиционная фирма была поделена между всеми детьми и женой в равной степени. Мне тогда едва исполнилось пять, и я почти не помнила этого. Но с тех пор на мой счет стабильно падала приличная сумма денег, даже в тот момент, когда Диего с трудом мог вспомнить, какого это – управлять. Мама говорила, что именно старшего сына папа готовил в свои приемники, поэтому никто не собирался отбирать у Диего директорское кресло. Хотя иногда, чтобы поддеть брата, я напоминала, что тоже могла претендовать на место во главе данного стола.

Разумеется, это все было на уровне шуток: отбирать бразды правления у брата я не планировала. Во-первых, зачем, если я и без этого имею от компании вполне достойный куш? Во-вторых, потому что мне была неинтересна вся эта офисная волокита. Я бы с радостью предпочла жить так, как жила последние два года – в увлечениях и постоянных переездах из одного красочного места в другое, но одна встреча изменила все мои планы.

И к ней, как ни странно, руку тоже приложил сидящий напротив мужчина.

[1] LOEWE – испанский модный дом, основанный в 1846 году в Мадриде.

Глава 2. Мария Солер

– Это прекрасная возможность помогать людям, защищать тех, кого никто не хочет слушать, – продолжала уговаривать я брата и даже подскочила с места, будто меня переполняли эмоции. Они и на самом деле переполняли, но совсем другие – никакого ложного восхищения и человеколюбия там не было, как и жажды бороться за справедливость. Только желание заполучить то, что мне пришлось по нраву. – Мне кажется, это то, что действительно имеет смысл!

Я остановилась у другого края стола, глядя на Диего. Тот смотрел на меня ровно, без лишних эмоций и хоть какой-то заинтересованности. Даже позы не изменил: так и сидел, уперевшись подбородком в кулак.

– Позволь угадать. Ты посмотрела новый сезон «Линкольн для адвоката»?[1]

Я громко фыркнула и с трудом удержалась от своего фирменного жеста – закатывания глаз.

Разумеется, Диего мне не поверил. С ним всегда было сложно: он рационалист до мозга костей и упрямый скептик. Только в отношениях с женой он позволял себе быть не бесчувственным роботом, а пушистым зайчиком.

– Диего, я все обдумала. Это не импульс. Я понимаю, что ты видишь перед собой ту самую легкомысленную сестренку, которая меняла увлечения чаще, чем перчатки. Но адвокатура – это другое. Это не увлечение. Это… вызов.

Я сделала паузу, собирая мысли в идеальную конструкцию, которую выстраивала в голове последние дни.

– Мне нравится, что это сочетание абсолютно всего, что меня цепляет. Это стратегия, это великолепный театр, где нужно убеждать, держать аудиторию, быть всегда на шаг впереди. Но под этим театром – холодная, отточенная логика. Закон – это ведь самый совершенный пазл, который только можно придумать. Нужно найти нужные детали, сложить их в безупречную картину, и тогда ты побеждаешь. Это азарт, но азарт умственный.

Увы, скепсис с лица моего брата так никуда и не делся. Тогда я решилась использовать последний козырь, который хотела держать в рукаве до последнего.

– Ты только представь меня в строгом костюме, с папкой документов и выражением лица «я все знаю лучше всех», – я придала лицу строгости и уверенности, занимая наиболее выигрышную позу, подходящую случаю – спасибо мамочке за походы на модельные курсы, уж что-что, а позировать я умела. – Все будут смотреть на меня и понимать, что со мной шутки плохи. С такой сеньоритой никто не посмеет спорить. Даже ты.

Сеньор Солер тихонько хмыкнул – и это было первой его настоящей реакцией за весь мой монолог. Да, не слишком одобрительной, но хоть какой-то! С этим уже было можно работать.

– Допустим, – еще больше обнадежил меня брат, откидываясь на спинку кресла. Он сложил руки на груди и продолжил буравить меня рентгеновским взглядом, пытаясь докопаться до истины, но я прятала ее так глубоко, что без металлодетектора Диего ничего не светило. – Рискну предположить, что у тебя даже учебное заведение есть на примете?

– Конечно, – кивнула я. – Не хочу нарушать семейных традиций, поэтому мой выбор – юридический факультет ESADE университета Рамона Льюля.

Наша семья была одними из спонсоров университета уже много десятилетий, поэтому что Диего, что Сара с Хавьером заканчивали именно его, пусть и разные направления. И как удачно складывалось, что объект моей охоты преподавал именно там! Возможно, и здесь не последнюю роль сыграл старший Солер, но заявлять со всей уверенностью я бы не стала. Не важно, что это: судьба, сошедшиеся звезды или случайность. Главное, что у меня был стопроцентно рабочий план, к которому даже брат придраться не сможет.

– Амбициозно, – выдохнул Диего. И наконец-то задал самый важный вопрос: – И чего ты от меня хочешь?

Я мысленно перекрестила пальчики и вернулась на свое место грациозной походкой. Будто все внутри меня не дрожало от напряжения и предвкушения.

– Помоги с поступлением, а? – состроив максимально жалостливую моську, попросила я брата, подавшись вперед. – Сам знаешь, в школе я была не слишком прилежной ученицей, поэтому по баллам у меня все плохо. Но результаты экзаменов еще действуют, я узнавала! Так что просто нужно, чтобы я прошла по квоте для детей спонсоров. Ты же можешь это устроить, да?

Я знала, что он мог – не только из-за ежегодного вложения денег в казну университета, но и потому, что Диего водил дружбу с самим ректором. Уверенна, пропихнуть меня брату сложностей не составило бы.

Было бы желание.

– Ты предлагаешь мне воспользоваться связями, – верно заключил Диего. – Это все?

На согласие похоже не было, но я все равно попытала удачу:

– И оплатить обучение.

Ни один мускул на лице сидящего напротив мужчины не дрогнул. У нас с ним большая разница – почти семнадцать лет, поэтому находить общий язык с Диего порой было очень тяжело. Он – успешный бизнесмен и счастливый семьянин, я – девочка-праздник и, как говорит Сара, «раздолбайка». У нас почти ничего общего, кроме крови и фамилии.

Но семья для всех нас имела большое значение, и сейчас, когда Диего разорвал все связи с матерью, я не сомневалась, что он приложит все усилия, чтобы сохранить оставшиеся: со мной, Хави и Сарой.

Поэтому верила, что он не откажет.

– Поверь, Диего, я все тщательно продумала, – пересев на самый краешек стула, я перегнулась через стол, чтобы быть ближе к брату. – Это прекрасная возможность доказать всем вокруг и самой себе, что я чего-то стою. Быть дочерью Себастьяна Солер и сестрой Диего Солер, конечно, почетно, но мне хочется, чтобы меня оценивали по моим заслугам, и не по твоим или отца.

Диего смотрел на меня в упор. Долго. Постукивал пальцами левой руки по столешнице, правой все так же придерживал подбородок. И никаких лишних эмоций на лице, словно и не шло в его голове никаких мыслительных процессов.

Но я знала, что это не так. Мой брат – самый умный человек из всех, с кем я была знакома. Я не просто его любила – я его уважала, и долгие годы он был тем самым мужским идеалом, который все девочки рисовали со старших братьев в своей голове.

Но недавно это место занял другой человек. Высокий, подтянутый, с надменным взглядом зелено-карих глаз и копной вихрастых черных волос. Одна мысль о нем – и мне хочется побыстрее оказаться в ванной, под прохладным душем, чтобы дать волю пальцам и фантазиям.

Пока, к сожалению, своим душем и своим пальцам, но я верила, что очень скоро это изменится.

– Хорошо, – вырвал меня из приятных мыслей Диего. Он сел ровнее и достал из кармана телефон, тут же набирая кому-то сообщение. – Но у меня будет ряд условий.

Я скопировала позу брата и кивнула, готовая подписаться под каждым словом.

– Во-первых, я оплачиваю тебе только первый год, – начал перечислять Диего. – Если хорошо себя покажешь во время обучения, уже к концу первого курса тебя могут пригласить на практику, оплаты с которой тебе вполне хватит на следующий семестр. Но если зарекомендуешь себя старательной и прилежной студенткой, я докину недостающую сумму.

– Идет.

Говорить брату о том, что после первого года меня по плану будет содержать уже другой мужчина, а учеба и вовсе может не понадобиться, я не стала.

– Никаких прогулов, Мария. Ты посещаешь все занятия без права пропусков, ясно? Узнаю, что ты опять сбежала куда-то на острова, и ты вылетишь из университета быстрее, чем опубликуешь новую фотку.

Глаза все-таки закатила. Вот придрался он к моим фотографиям! Я что, виновата, что всегда идеально получаюсь на селфи? Да у меня триста тысяч подписчиков! Как я могу оставить их без нового снимка?

– Это все? – вместо спора поинтересовалась я.

– Никаких скандалов в журналах, никаких вечеринок до утра и пьяных фото в соцсетях. Одно пятно на репутации – и ты забудешь и о карьере адвоката, и о моей поддержке.

Три года назад на вечеринку моего одноклассника нагрянула полиция – кто-то сообщил, что мы якобы употребляли наркотики. Громкого скандала тогда удалось избежать, но Диего вместе с матерью прочитали мне длинную лекцию на тему выбора друзей и увлечений. Заверения в том, что я – не наркоманка, их не убедили, и на следующий день мне пришлось идти сдавать кровь на анализ. Только после этого родные успокоились, но припоминали мне тот залет до сих пор.

– Я буду паинькой и зайкой, – подтвердила я с самым честным выражением лица. – Так ты поможешь?

Взгляд брата буквально кричал о том, что он уже жалеет о своем решении, но все же Диего выдал:

– Помогу. Позвоню тебе, как у меня будет какая-то информация.

Я взвизгнула и, подскочив с места, бросилась к брату.

– Спасибо, спасибо, спасибо! – я обняла его за шею и поцеловала в щеку. – Ты самый любимый мой старший брат!

– Да-да, – усмехнулся Диего, погладив меня по рукам. – Хавьеру ты говорила то же самое, когда он разрешил тебе бесплатно заниматься в его фитнес-центре.

Иметь успешных братьев – это очень удобно. Аж сама себе завидую!

– Ты не пожалеешь! – напоследок заявила я, отстраняясь.

– Будем надеяться, – выдохнул Диего. – Беги уже, стрекоза. Работать надо.

Я еще раз поблагодарила его, пообещала наведаться в гости когда-нибудь и легкой походкой покинула кабинет. Стоило только двери за мной закрыться, как я сразу же ощутила на себе ледяной взгляд сидящей справа рыбины.

– Всего доброго, сеньорита Алонсо, – ядовито попрощалась я.

– И вам, сеньорита Солер, – прозвучало с теми же интонациями.

Но никакие обиженные жизнью секретарши не могли испортить моего настроения. Я буду учиться! В университете, где преподает Красавчик. И там ему от меня никак не скрыться.

[1]«Линкольн для адвоката» (The Lincoln Lawyer) – популярный юридический сериал на Netflix.

Глава 3. Арнау Серра

Никогда бы не подумал, что юридическая практика заведет меня в Университет Рамона Льюля в качестве преподавателя, но, когда в прошлом году Диего Солер познакомил меня с ректором, а тот предложил мне должность профессора-практика, я решил попробовать. И вот – втянулся, в этом году и нагрузку решил увеличить. Не ради заработка, конечно: тех денег, что платил мне университет, едва бы хватило на мой привычный уровень жизни.

Мне неожиданно понравилось вкладывать в пустые умы будущих юристов нормы права. Объяснять, что их розовый мир совсем не такой, что их ожидания от профессии – это блажь и неосуществимые мечты. Можно сказать, что я жестоко разбивал наивную веру в их светлое будущее.

Но, черт возьми, кто, если не я?

Они приходили сюда прямо из-за школьной парты, начитавшись романов Джона Гришэма и насмотревшись сериалов, где адвокат за пять минут до финальных титров находил улику и ловил маньяка под одобрительные аплодисменты суда. Они верили в торжество справедливости, в чистоту закона и в то, что их будущая работа будет состоять из благородных порывов и ораторских триумфов.

Я становился их первым столкновением с суровой реальностью. Моя лекция – это ушат ледяной воды. Я не рассказывал им о высоких материях. Я рассказывал им о том, как на самом деле составляется контракт, в котором на сороковой странице мелким шрифтом спрятан пункт, разоряющий одну из сторон. О том, как нужно давить на свидетелей на допросе, чтобы они сказали то, что нужно тебе, а не «правду». О том, что девяносто процентов работы – это не выступления в зале суда, а утомительное копание в бумагах, ночные подготовки и умение продать свои услуги подороже.

И я обожал тот момент, когда розовая пелена с их глаз спадала. Сначала это всегда был шок. Потом – недоверие. Лишь следом за ним – осознание. Кто-то смотрел на меня с ненавистью – идеалисты, чью веру я якобы осквернял. Они проклинали меня, едва выйдя за пределы аудитории, и никогда больше не возвращались на мои лекции. Но другие… Другие начинали смотреть иначе. Их взгляд становился острее, хитрее. Они задавали правильные, подлые вопросы. Они начинали видеть не букву закона, а лазейки в ней. Они начинали думать.

Я не воспитывал юристов. Я лепил циников, прагматиков и бойцов. Именно таких, каких требовала наша профессия. Я не давал им знания – знания они и в книгах найдут. Я давал им иммунитет. Прививку от разочарования. Я их закалял.

И в этом есть своя, извращенная поэзия. Самый циничный адвокат Барселоны, которого коллеги за глаза звали «акулой», тратил свое время на то, чтобы выпускать в мир новых акул. Не из альтруизма, конечно. Из чистого, голого эгоизма. Мне стало скучно выигрывать дела только для себя. Гораздо интереснее наблюдать, как твои методы, твоя философия прорастали в других. Это своего рода наследие. Более осязаемое, чем папка с делами в архиве.

Когда я видел, как на семинаре у одного из студентов загорались глаза и он выстраивал идеальную, беспринципную защиту условного корпоративного мошенника, я испытывал странную гордость. Не педагога, нет. Создателя.

Я не нес им свет. Я гасил их наивные свечки и вручал им в руки мощные, слепящие прожектора, выжигающие всю сентиментальную хмурь. И в этом была своя, очень трезвая справедливость.

Сегодня мне предстояло начать все заново – с первым курсом. С ними всегда сложно. Они еще не успели обрасти университетской шелухой, их глаза горели тем самым наивным огнем, который так меня умилял первые тридцать секунд. Они сидели ровными рядами, с новенькими блокнотами и ручками, ноутбуками и запущенными диктофонами, готовые записывать «истину в последней инстанции».

Жалкие идиоты.

Я вошел в аудиторию без приветствия, с грохотом швырнул портфель на кафедру и обвел взглядом задние ряды. Там всегда собирались самые «проблемные», и я старался с самого начала дать им понять, что заметил каждого.

Воцарившаяся тишина стала маленьким признанием моего авторитета. Приятно, черт возьми.

– Меня зовут Арнау Серра, – бросил я, сразу опуская непривычное для меня «профессор». – Вы здесь не для того, чтобы учить закон. Закон – это свод правил для игры. Вы здесь, чтобы научиться играть и выигрывать. Вам не нужна справедливость. Вам нужен результат.

Один паренек на первой парте, с умным и до жути серьезным лицом, тут же поднял руку.

– Но разве цель права не в установлении справедливости? – пропищал он.

Я рассмеялся. Искренне, от души.

– Прекрасный вопрос. Идиотский, но прекрасный. Как думаете, сколько стоит справедливость? – Я прошелся взглядом по аудитории. – Тридцать евро – госпошлина за подачу иска в мировой суд. Пять тысяч – мои услуги за час консультации по вашему «справедливому» делу. Полмиллиона – чтобы подкупить нужного эксперта и похоронить дело конкурента. Справедливость – это товар. Очень дорогой. И чаще всего – просроченный.

Я видел, как многих накрывало прозрением. Не всех. У некоторых во взглядах лишь недоумение. Но несколько человек уже смотрели на меня не как на сумасшедшего, а как на того, кто только что показал им карту сокровищ, написанную невидимыми чернилами.

– Ваши лекционные конспекты? – я мотнул головой в сторону их аккуратных тетрадок. – Выбросьте. Или оставьте для селфи в соцсети. То, что вам нужно знать, не написано ни в одном учебнике. Это написано в протоколах допросов, в меморандумах с пометкой «строго конфиденциально», в договорах, где вместо слова «сторона А» нужно подставлять «лох». Этому я вас и буду учить. Если, конечно, ваши розовые сопли не зальют эту аудиторию с головой к концу семестра.

Я включил компьютер и подключил к нему телефон под тихий ропот за спиной. Пара щелчков, и включилась презентация – уже миф среди студентов юрфака. Первый слайд был чистым, черным экраном с белой надписью: «Добро пожаловать в ад. Ваши иллюзии умерли здесь».

И вот он, мой любимый момент. Тишина. Абсолютная. Где-то там, внутри этих юных черепков, трещали и рушились картины мира. Кто-то из них сломается. Кто-то сбежит. Но один или двое… они останутся. И в их глазах я увижу не шок, а холодный, расчетливый интерес. Акулята, учуявшие кровь в воде.

Ради этого момента я и таскался сюда каждую неделю. Это лучше, чем выиграть дело у государства или очередного охамевшего миллионера. Это – чистое, ничем не разбавленное созидание. Создание себе подобных.

Я уже мысленно ставил галочку – первый акт представления окончен, можно переходить к сухой материи, как с первой парты раздался голос. Чистый, уверенный, без тени той робости, что висела в воздухе. И смутно знакомый.

– Сеньор Серра, а что, если клиент настаивает на своей «справедливости» и готов за нее бороться, несмотря на ваши… трезвые расчеты? Вы откажетесь от его дела? Или заставите его платить за свою принципиальность по максимальному тарифу?

Я медленно перевел взгляд с экрана на первую парту. Обычно я избегал этих мест – там кучковались либо самые робкие «ботаники», либо самые ярые идеалисты, те, кто смотрел на меня с немым укором, а после пары сбегал, чтобы больше никогда не возвращаться.

Но эта студентка не относилась ни к тем, ни к другим. Взгляд темно-серых глаз встречал мой без страха, с вызовом. Миленькое личико фарфоровой куколки, хозяйка которого пару недель назад на празднике у Диего решила, будто я – хороший вариант для флирта. Тогда я подумал, что за симпатичной мордашкой нет ни грамма интеллекта: так бывает, на младших детях природа обычно отдыхала. Мария Солер. Назойливая сестренка моего партнера, которую я из вежливости терпел за бокалом виноградного сока, пока она строила из себя кокетку. Но заданный сейчас вопрос не мог прозвучать от девушки-болванки. Забавно, что в ее тоне сквозила не обида, а любопытство стратега. Она не спорила с моей философией – она проверяла ее на прочность, ища бреши.

Она не была похожа на человека, мечтавшего стать адвокатом – такой больше подошла бы роль модели, блогера или еще кого-то, чьим главным оружием является внешность, а не интеллект. Слишком уж вылизано все – от идеально уложенных волос до безупречного маникюра, который не переживет и часа в архиве с пыльными судебными делами. И если бы не ее вопрос, отточенный и точный, как скальпель, я бы поставил на то, что Мария Солер пришла сюда исключительно чтобы продолжить свою глупую игру, начатую на вилле брата.

Но в ее взгляде сейчас не было и намека на томный флирт. Была лишь холодная, аналитическая цепкость. Возможно ли, что ее присутствие здесь – всего лишь совпадение? Или это новая, куда более тонкая тактика?

Мысль о том, что эта кукла может оказаться сложнее, чем я предполагал, вызвала во мне не интерес, а скорее раздражение. Последнее, что мне нужно – это чтобы сестра моего партнера решила использовать мой курс как полигон для своих манипуляций.

Я присел на край преподавательского стола и сложил руки на груди, давая паузе затянуться, а всем понять, что вопрос не остался незамеченным.

– Сеньорита Солер, – произнес я, и несколько человек удивленно переглянулись от того, что я назвал девчонку по имени, да еще и без привычной издевки. – Есть два типа клиентов. Романтики и прагматики. Романтики, как правило, платят самые большие гонорары. Потому что их принципиальность – это эмоция. А эмоции, в отличие от логики, не имеют потолка и часто не поддаются контролю. Наниматель хочет бороться до Верховного суда из-за принципа? Пожалуйста. Мой гонорар увеличивается с каждой инстанцией. Его право на справедливость – мой личный курорт на Карибах.

Я сделал паузу, глядя прямо на нее, оценивая, поймала ли она суть. Девица меня не разочаровала: слушала внимательно, губ не закусывала. Не флиртовала, хотя чего-то подобного я от нее ожидал.

– Но, прежде чем взять такого клиента, я должен быть на сто процентов уверен, что он понимает правила игры. Что он платит не за победу, а за процесс. За возможность сказать «я боролся». И если он осознает эту цену и готов платить… – Я легонько пожал плечом, изображая легкое презрение. – Кто я такой, чтобы отказывать ему в самоубийственном желании? Я адвокат, а не психотерапевт. Моя задача – выставить счет, а не спасать души.

Я увидел, как в уголках ее губ дрогнула едва уловимая улыбка. Не кокетливая, как тогда на террасе, а скорее удовлетворенная. Она получила свой ответ и, кажется, даже оценила его циничную честность. Кивнула, делая пометку в блокноте. Деловую, короткую. Не испуганную скоропись других.

Я снова вернулся к презентации, пряча внезапную искру досадливого любопытства. Может, я и ошибался насчет ее интеллекта. Или она просто хорошо готовилась к паре. Надо будет спросить у Диего, насколько его сестра умна и насколько упряма. Тогда, развернув ее флирт еще на начальной стадии, я заметил взметнувшееся в туманных глазах недовольство, а такие женщины – красивые и самоуверенные – обычно мстительны.

Так что же это? Изощренная попытка наказать меня за отсутствие интереса или нелепая случайность? С какой целью Мария Солер попала на мои лекции: чтобы действительно научиться чему-то полезному, или чтобы достать меня?

Первый курс обычно состоит из одних щенков. Но сеньорита Солер больше походила на волчонка. Интригующе. Возможно, я ее недооценил. Или переоценил, приняв расчет за глупость. Время покажет.

А пока у меня есть куда более важные дела, чем гадать о мотивах избалованной девицы. Например – сократить число своих студентов хотя бы на половину.

И проверить, к кому отнесется Мария Солер: к тем, кто уйдет, или тем, кто останется?

Глава 4. Мария Солер

– Давай, выкладывай, как там продвигается твое завоевание?

Эва лениво мешала трубочкой свой ярко-зеленый фреш, будто мы обсуждали не судьбу моей личной жизни, а прогноз погоды. Ее соломенные кудряшки покачивались в такт вращательным движениям, а взгляд голубых глаз не горел удовлетворением. Она уже съела свой салат с морепродуктами – максимум, который Эва могла позволить себе в обед, и теперь давилась «Детоксом» из сельдерея, шпината или какой-то другой травы. Горьковатый травяной запах от ее стакана доносился и до меня, смешиваясь со сладковатым ароматом моего капучино.

Мысленно я порадовалась, что завязала с модельным бизнесом, и с наслаждением сделала большой глоток обжигающего, пенистого кофе, чувствуя, как его тепло растекается по всему телу, успокаивая нервы.

Мы сидели в кафе отеля Артс в районе Олимпийского порта. До университета отсюда было далеко, но у Эвы намечалась съемка неподалеку, а мне срочно нужно было развеяться, поэтому я позвала подругу в свое новое любимое место.

А любимым оно стало оттого, что через панорамные окна прекрасно было видно «Торре Мафре», на сорок первом этаже которой располагалась юридическая фирма «Серра &Асосиадос».

Я начала сюда ходить почти два месяца назад – еще до разговора с Диего, практически сразу, как Арнау бросил меня на той злополучной террасе. Сначала – от злости, хотела подкараулить Серра и заставить его извиниться за свои грубые слова. Но очень быстро поняла, что это кафе – идеальный наблюдательный пункт и стратегический плацдарм с доставкой кофе прямо до столика.

Теперь у меня в телефоне был безупречно точный график передвижений сеньора Серра. Я знала, во сколько он приходил на работу и во сколько покидал офис. Где ставил машину. Когда и куда ходил обедать.

Когда официанты начали меня запоминать, пришлось подключить Эву, чтобы не вызывать слишком сильного подозрения. А ее, в свою очередь, пришлось посвятить в детали моей задумки, иначе закадычная подружка еще с модельных времен отказывалась встречаться со мной так часто.

– На стадии «усыпить бдительность», – ответила я максимально нейтрально, проводя пальцем по ободку своей кофейной чашки. Выдавать свой легкий мандраж я не собиралась.

Ждать у моря погоды – то, что я ненавидела. Моя жизнь – это вечное движение, действие, стремление к чему-то. В случае с Серра стремления было хоть отбавляй, но я понимала, что пускать в ход план, подготовленный за этим же столиком, было слишком рано. Арнау подозрителен, он должен был раз и навсегда забыть о том моем предложении, которое сам же отверг.

Я знала, что он ненавязчиво интересовался мной у брата – спасибо Анне, жена Диего сразу заподозрила неладное и поинтересовалась, где я успела перебежать дорогу известному адвокату. Заверила ее, что нигде, посмеялась, что Арнау просто на меня запал, и разговор на этом затих. Но нужные сведения я получила.

Поэтому пришлось отложить свои дальнейшие шаги и уйти в режим ожидания.

В этой тягучей, изматывающей реальности я жила уже неделю. Ходила на лекции. Встречалась с подругой. Выкладывала посты в своих соцсетях, ходила на вечеринки и приемы. Но это все не вызывало такого удовлетворения, как раньше.

Ведь во всем этом не было Арнау Серра.

Но сегодня все складывалось слишком идеально, чтобы не попробовать закинуть удочку.

– Ты так и собираешься бесконечно изображать прилежную студентку? Пора бы уже переходить ко второй стадии. Случайные встречи, помнишь?

Я откинулась на спинку кресла, позволив себе маленькую, едва уловимую улыбку, и посмотрела на подругу через край почти пустой чашки.

Эва никогда не признается в том, что моя затея ей понравилась не только из врожденного духа авантюризма, а еще и потому, что кое-кто тоже положил глаз на моего Арнау. Только спалилась моя подружка в первую же нашу слежку, когда чуть ли не заляпала слюнями свое платье, едва Серра вышел из дверей соседней высотки.

Конкуренции с этой стороны я не боялась. Эва Мендез, конечно, объективно красивая девушка, но слишком прямолинейная. А еще на год младше меня. Не думаю, что сеньор Серра поведется на ее лишенные изящества провокации.

– Все под контролем. Вопрос не в том, когда начать, а как правильно подать. Он не купится на дешевый спектакль. Ему нужна… глубина.

Отсутствие страха не лишало меня осторожности. Доверяй, но проверяй, так ведь говорят? Вот и я не спешила раскрывать все карты перед сидящей напротив красавицей. Во-первых, будет что рассказать при следующей встрече. Во-вторых, хотелось минимизировать риски, когда в порыве «дружеской помощи» Эва ненароком похоронит все мои планы.

Она улыбнулась слишком сладко, и в ее глазах вспыхнул азарт охотницы, почуявшей дичь:

– Ну, если захочешь, я могу подсобить. Знаешь, оказаться рядом в нужный момент, отвлечь его, подыграть тебе… Мы же команда.

Как я и говорила – слишком прямолинейная и предсказуемая. Если даже я смогла ее прочитать, что с ней сделает Серра? Проглотит и не заметит.

– Спасибо, дорогая, но нет. План в том, чтобы Арнау смотрел только на меня. А тебе, если хочешь, найдем другого папика.

Эва недовольно надула губы и опустила взгляд, делая вид, что обиделась. Она не любила, когда я называла так ее ухажеров, но это правда: Мендез предпочитала мужчин не меньше чем вдвое старше себя. Я ее не осуждала – с более взрослыми представителями сильного пола мне тоже было интереснее, чем со сверстниками, но и на стариков меня не тянуло.

Пока подружка изображала оскорбленную невинность, я невольно бросила взгляд в сторону окон кафе, откуда прекрасно было видно вход в «Торре Мафре». Бело-черный небоскреб высотой до облаков невероятно подходил сеньору Серра – по энергетике, по лаконичным линиям и строгому оформлению фасада. Наверняка из кабинета Арнау открывался удивительный вид на залив, но проверить это мне пока не удавалось – я все еще искала безупречный повод для визита в его логово. Впрочем, поход туда планировался лишь в третьей фазе моего захвата, а пока стоило разогнать первую.

– Ладно, я побегу, – отставив чашку с парой глотков на донышке, я поднялась с места и, вложив в папку с чеком пару купюр чаевых, подхватила с соседнего стула сумку. – У меня еще лекция. Позвоню тебе на неделе, идет?

Эва бросила на меня хмурый взгляд, а потом все-таки встала, подставляя щеку для поцелуя. Аромат ее лимонных духов и лосьона для тела тут же заполонил мои легкие.

– Держи меня в курсе, – то ли попросила, то ли приказала подружка. Я лишь кивнула и поспешила на улицу, где горячий воздух ударил в лицо после кондиционированного холла, а гул машин оглушил после приглушенной музыки кафе.

Сегодня встретить Серра именно здесь я не боялась: сейчас у него лекция у третьего курса, потом – у нас. А с учетом того, что завтра у моего будущего мужа заседание суда, после занятий он точно отправится в офис готовиться.

Этим я и собиралась воспользоваться.

Чем мне нравился отель Артс, так это постоянным наличием такси у входа (и близостью Арнау, конечно, пусть нас и разделяло обычно четыре десятка этажей). Чем не нравился – удаленностью от кампуса. На дорогу только в одну сторону уходило не меньше получаса, а с вечными Барселонскими пробками могло уйти и того больше, поэтому таксисты стали моими лучшими друзьями. Несмотря на то, что у меня уже два года был личный авто и права, полученные честным трудом, ездить по городу я не любила. Да чего уж: я была откровенно отвратительным водителем, той самой женщиной за рулем из всех анекдотов. Поэтому Хавьер, однажды прокатившийся вместе со мной, настоятельно посоветовал мне никогда больше не садиться на водительское сиденье.

Я тогда для проформы повозмущалась, но послушалась. Не мое это – вождение. А поболтать с милым таксистом – это всегда за радость.

В этот раз я заняла место с края первого ряда. Я не пыталась постоянно попадаться преподавателю на глаза, но старалась сидеть так, чтобы он всегда мог легко меня заметить. Арнау, правда, пока еще этого не делал, но я верила, что однажды этот момент настанет: когда он будет обводить аудиторию именно в поиске моего взгляда.

Лекцию я слушала вполуха, прокручивая в голове детали предстоящего мероприятия. Каждый жест, каждый взгляд, каждое слово – все должно быть выверено, иначе вместо нужной мне эмоции я вызову очередное подозрение, а это откатит меня на две недели назад. Нет, в моем плане ошибки не предусмотрены: я, конечно, девочка упорная, но таскаться за Серра до старости (своей) меня не прельщает.

Окончания занятия я дожидалась, едва не подпрыгивая на месте от нетерпения. Хорошо, что подобное поведение идеально подходило под мои замыслы, иначе я выдала бы себя с потрохами. Но вот раздался спасительный звонок, студенты зашумели, закрывая ноутбуки и подхватывая сумки. Серра последовал их примеру, выключая проектор и поднимая со стола свой портфель – зачем он его носил, я так и не поняла: ни разу за последние две с половиной недели Арнау не достал из него ни единой бумажки, а все лекции и семинары он вел без каких-либо подсказок или заметок.

Он всегда выходил из аудитории одним из первых – его пропускали вперед, почтительно, практически с трепетом. Я – так точно, да и рассматривать широкие плечи в идеально сидящем пиджаке было откровенно приятно.

Но сегодня план был иным. Я быстро побросала в сумку свои вещи, подорвалась с места и, подсчитав момент, влетела в дверь одновременно с мужчиной, тут же ощутив аромат его парфюма: бергамот, черная смородина, мускус – что-то очень знакомое, но что именно, осознать я не успела.

Дверной проем, не рассчитанный на подобные маневры, не позволил нам обоим протиснуться в коридор. Мы столкнулись – я и Арнау Серра. Жестко, почти до боли. Как мячики, влетевшие друг в друга: на какой-то миг соприкоснулись, проверяя крепость один другого, а после отскочили в разные стороны. Учитывая обстоятельства – в разные деревянные косяки.

– Ой! – вырвалось у меня неподдельно испуганное восклицание, и я отшатнулась, будто от неожиданности, делая широкий, почти комичный шаг назад, прямо в аудиторию. Моя сумка соскользнула с плеча и чудом зацепилась за сгиб локтя, а я сама едва удержалась на ногах, ухватившись за стену в последний момент.

Арнау замер на пороге, обернувшись. Его лицо выражало легкое недоумение, быстро сменившееся привычной сдержанной вежливостью.

– Сеньорита Солер, – произнес он, и его голос прозвучал сухо, без тени тех эмоций, что бушевали во мне. – Вы так спешите?

– Простите, сеньор Серра, – я изобразила самое виноватое и смущенное лицо, какое только могла, опуская глаза и возвращая ремень сумки на место. – Да, очень спешу. Вы позволите?

Набравшись смелости, я бросила на него взгляд исподлобья. Не игривый, не завлекающий. Умоляющий, будто там, за дверью, меня ждала самая ценная награда на свете.

– Прошу, – мужчина чуть отступил, взмахом руки пропуская меня вперед.

Я расцвела в улыбке и, пробормотав быстрое «спасибо», на максимально доступной девушке на каблуках скорости понеслась в сторону выхода, поддерживая легенду о том, что я действительно «спешу».

Но если куда я и торопилась, то только навстречу своей судьбе в лице одного нахала. И он еще не знал, что следующая наша встреча была запланирована мной на крайне близкий срок.

Глава 5. Арнау Серра

Что мне не нравилось в преподавании – так это бумажная волокита. Работы с документами мне хватало и в офисе, поэтому я старался даже на занятиях обходиться без лишних бумаг. Но эта необходимость заполнять ведомости, отчеты, планы просто выводила из себя. Радовало, что такой наплыв канцелярских заморочек приходился только на начало и конец учебного года, иначе я бы не продержался в университете и месяца.

Сегодня был как раз такой день, когда мои «потом» и «завтра» перестали действовать, поэтому секретарь ректора затащила меня на кафедру и заставила подписывать и редактировать целую кипу распечаток. Я убил на это добрых полчаса, которых вполне хватило бы, чтобы вернуться на работу и заняться чем-то действительно полезным. А под конец, наплевав на собственные принципы внимательно читать то, что тебе совали на подпись, я просто подмахивал все подряд, даже не вчитываясь в названия.

По итогу, когда меня выпустили на волю, стены учебного корпуса практически опустели. Студенты и без того редко когда задерживались дольше необходимого, а тут и пара моя была самой последней в расписании. Поэтому мне удалось спокойно дойти до выхода, избежав ненужных столкновений и неловких разговоров.

Забавно, что и то, и другое мне сегодня обеспечила худенькая девчонка, которую я заметил сразу же, стоило только оказаться на крыльце.

Стыдно признать, но до недавнего происшествия о существовании Марии Солер в своей жизни я и не вспоминал. Если первые дни, когда она появлялась в аудитории, я интуитивно ждал от нее чего-то схожего с намеками на отношения между нами, то чуть позже, не получив никакой реакции, я стал относиться к ней как к обычной студентке. Да, я работал с одним ее братом, занимался в клубе другого и таскал на руках ее племянницу. Но все это было словно в другой жизни.

Успокоил меня и разговор с Диего в один из вечеров, когда мы разбирали новый договор. К моему огромному сожалению, сеньор Солер старался не задерживаться в офисе дольше необходимого и почти каждый вечер стремился проводить с семьей. Зная его историю, оправдать подобное поведение было легко. Но как же порой бесила эта категоричность! Особенно когда дела не требовали отлагательств.

И все же я получил возможность прояснить некоторые моменты, из которых выходило, что учиться Мария пошла по собственному желанию, с поступлением помог ей Диего Солер, и перед ним же она и отчитывалась в своих успехах. С учетом того, что университет оказался в каком-то роде для них «семейным», подозрения я свои отпустил. Совпадения случались, пусть и редко. Даже со мной.

А сегодня девица вдруг напомнила о себе, да еще как – едва не впечатав меня в дверной косяк. Спасибо, что извинилась. Но синяк на плече от этого вряд ли пройдет быстрее.

Вроде бы, она спешила. Так почему до сих пор здесь?

Это, конечно, совершенно не мое дело, да и мало ли в моей практике было студентов, которые не совсем честно отвечали своему преподавателю? Поэтому стоило пройти мимо и выкинуть из головы как досадное недоразумение, и я уже почти так и поступил, преодолевая ступеньки и устремляясь к преподавательской парковке, как до моего слуха донеслось отчетливое ругательство. Цензурное. Но эмоциональное.

Я бы понял, будь в интонация девушки злость. Может, даже принял бы на свой счет. Но в ее голосе звучало нечто похожее на отчаяние – это и заставило меня обернуться.

Мария стояла у основания лестницы. Ее белое платье чуть колыхалось под легкими порывами сентябрьского ветра, а распущенные волосы то и дело лезли в лицо, пока девушка хмурилась, уткнувшись взглядом в телефон, а после прикладывала его к уху в попытке до кого-то дозвониться.

Глупо не признать, что сеньорита Солер – красива. Красива той самой модельной красотой, которая должна казаться неестественной, пластиковой, но в ее случае отдавала натуральностью. Возможно, будь Мария постарше и не являйся моей студенткой, я бы рассмотрел ее флирт всерьез, чтобы насладиться этой красотой по полной. Но в нынешних обстоятельствах никакого влечения к ней я не испытывал. Лишь праздный интерес, когда она, не дождавшись ответа, отбивала вызов и почти рычала сквозь зубы.

– Кажется, вы куда-то спешили, сеньорита Солер?

Каюсь, не сумел удержаться и не уколоть в отместку за конфуз после занятия.

Она резко вскинула прищуренный взгляд, словно оценивая, кто это тут посмел ее подкалывать. Но. заметив меня, Мария как-то резко расслабилась и внезапно погрустнела.

– Кажется, мне уже некуда спешить, – она бросила быстрый взгляд на наручные часы – не модные нынче браслеты или электронные гаджеты, а классические наручные часы с тонким металлическим ремешком. – Хавьер должен был меня забрать, но теперь не берет трубку. А я вряд ли успею за полчаса добраться до улицы де ла Марина.

Она тяжело вздохнула, в очередной раз набирая, видимо, номер брата, и я успел заметить в ее глазах мелькнувшую удрученность, прежде чем очередное дуновение ветра скрыло ее лицо пеленой черных волос.

– Куда именно на де ла Марина вам нужно? – поинтересовался больше из любопытства, чем из вежливости. – Я еду в ту сторону. За полчаса, конечно, не обещаю добраться, учитывая ситуацию на дорогах, но, если вас смогут подождать минут десять-пятнадцать, то вы имеете все шансы оказаться там, куда так спешили.

Я, может, и бесчувственная скотина, но иногда могу совершать добрые дела. Тем более тут от меня ничего и не требовалось: мой офис находился на злополучной улице, а потерпеть чужое присутствие в собственной машине я вполне мог.

Старею, наверное.

– Отель Артс, знаете такой?

Я усмехнулся. О да, я знал – любовался на него каждый день из окон своего кабинета, ведь тот располагался точно напротив.

– Поехали, – я кивнул в сторону парковки и, не дожидаясь реакции девушки, направился к машине.

БМВ приветственно подмигнула фарами, и на мгновение я позволил себе чистейшее, ничем не разбавленное самолюбование. Не просто машина. Это был шедевр инженерной мысли, облаченный в костюм от кутюр. Темный металлик, цвет, который на солнце отливал глубоким синим, а в тени становился почти черным, как мое настроение. Белоснежный салон из кожи наппа – роскошь, которую я мог позволить себе просто потому, что мне так захотелось. И карбон – его холодный, технологичный блеск напоминал, что под капотом скрывался не просто двигатель, а сердце хищника.

Я провел пальцами по прохладной поверхности кузова, наслаждаясь идеальной линией крыши. Эта машина была моим продолжением – безупречным, мощным, безжалостным к посредственности. Она стоила больше, чем годовой доход иного моего коллеги, и каждый раз, садясь за руль, я ощущал сладкое удовлетворение от того, что мог себе это позволить. Не ради показухи. Ради тихого, личного удовольствия видеть результат своих усилий в идеальных пропорциях немецкого автопрома.

Мария покорно шла следом – ее каблуки отбивали четкий ритм по асфальту. Рад, что она не стала устраивать сцен с фразами вроде «ой, я не хочу вас напрягать, так неудобно». Потому что я бы не уговаривал ее – развернулся и ушел заниматься своими делами. Но отчаяние, видимо, сильнее не только гордости, но и женской склонности к излишнему кокетству.

Уровень моей галантности ограничивался предложением подвезти, поэтому дверь перед девчонкой я открывать не стал. Кажется, ей это не очень понравилось, но уже поджавшая в недовольстве губы Мария быстро вернула на лицо нейтральное выражение и обошлась своими силами. Дверца с ее стороны захлопнулась тихо, практически бесшумно, за что Солер заработала несколько баллов в моих глазах – додумайся она громыхнуть хотя бы на полтона сильнее, я бы без сожалений оставил ее на тротуаре.

– Спасибо, сеньор Серра, – когда автомобиль плавно тронулся с места, произнесла Мария. Действительно с благодарностью, без наигранной скромности. – Вы очень меня выручаете.

– Пожалуйста, сеньорита Солер. Но не обнадеживайтесь, мне просто по пути.

Она не ответила, становясь именно таким попутчиком, который и нужен был мне: молчаливым. Жаль, что хватило терпения у девчонки всего на пару кварталов.

– У вас красивая машина.

Ее голос прозвучал уверенно, без тени застенчивости. Я мельком взглянул на нее. Она не смотрела перед собой смущенно, а с открытым любопытством изучала салон. Ее пальцы провели по безупречной строчке кожи на панели.

Я лишь кивнул, не отрывая взгляда от дороги. Комплименты я принимал как должное.

– Это же гибрид? – указав подбородком на значок на панели, уточнила она.

Я позволил себе более внимательно посмотреть на девчонку. Интерес к моему автомобилю был приятен мне как хозяину, но я бы никогда не подумал, что такая, как Мария Солер, вообще знает значение слова «гибрид».

– Да. Разбираетесь в машинах?

Она легко пожала плечами, словно это все объясняло. Невольно отметил, что в своем белом платье и с черными волнами волос Мария весьма лаконично смотрелась на светлом кожаном сидении и в окружении темных карбоновых вставок.

– Хавьер одержим, – ровно произнесла она, скользя взглядом по передней панели. – Он говорит либо о своих клубах, либо о тачках. С детства только и слышу про лошадиные силы, крутящие моменты и системы рекуперации. Некоторые знания неизбежно застревают в голове.

Я тихо хмыкнул, уперевшись локтем в обшивку двери и подперев подбородок большим пальцем. Да, из двух братьев Солер Хави был наиболее эмоциональным, от этого, видимо, и болтал больше необходимого. Порой долго выносить его треп не удавалось, но сам по себе Хавьер мне нравился. Легкий, открытый, искренний, честный. Таких людей сейчас мало.

– Он считает, что машина говорит о человеке больше, чем костюм, – продолжила меж тем Мария, и в ее голосе проскользнула нотка скепсиса.

– Ваш брат прав, – я плавно сменил полосу, наслаждаясь бесшумной реакцией руля. – Хоть он и не носит костюмы.

– Зато ездит на Мерседесе.

Даже не глядя на девушку, я слышал улыбку в ее голосе. Смешная девица, будто Мерседес – это показатель класса.

– Мерседес – это прекрасный выбор для таксиста или банкира, – парировал я, легким движением увеличивая скорость. Мотор отозвался сдержанным, но весомым рычанием. – Надежно, респектабельно… Скучно.

– А ваш БМВ – это не скучно?

Только-только начавшее появляться к этой девушке расположение тут же сменилось отторжением, когда свой вопрос Мария задала, не скрывая насмешки. Да и в ее взгляде, направленном на меня, сквозило то же чувство.

И меня это, кажется… задевало?

– Это же… – она обвела рукой обстановку, переводя взгляд вперед. – Все то же самое, что у Хави. Попытка потешить свое эго.

Я почувствовал, как скулы напряглись от внезапной вспышки раздражения. Ее дерзость была… неожиданной.

– Разница, сеньорита Солер, – произнес я, намеренно растягивая слова и чувствуя, как холодная злость вытесняет первоначальную досаду, – в том, что ваш брат покупает машину, которую от него ждут. А я – которую хочу. – Легкое движение правой рукой, и мотор ответил мгновенным подхватом, прижимая нас к креслам. – Он следует трендам. Я их создаю.

Краем глаза я заметил, как уголок девичьих губ приподнялся в улыбке.

– И это позволяет вам чувствовать свое превосходство над другими. Не так ли, сеньор Серра?

Очередной вопрос догнал меня на светофоре, поэтому я мог позволить себе повернуться. Девчонка смотрела прямо на меня, сверкая грозовыми глазами и нахальной улыбкой. Она еще издевалась! Бессовестная маленькая стерва.

– Вам же это нравится, – продолжала она, совсем не замечая моего недовольства. Или намеренно его игнорируя? – Быть выше остальных. Что в аудитории, что в зале суда. Чувствовать себя умнее, успешнее, даже статуснее. Вы одеваетесь в костюмы от Брунелло Кучинелли, сшитые наверняка на заказ. Носите на руке Патек Филипп стоимостью с внедорожник. Разъезжаете на машине, приковывающей взгляд. Разумеется, вы создаете тренд. Но в первую очередь вы делаете это все для себя, чтобы каждое утро видеть в зеркале того, кем хотите быть. Не так ли?

Светофор переключился на зеленый, но я на секунду задержался, изучая ее лицо. Девчонка говорила с пронзительной точностью, которая была одновременно и раздражающей, и впечатляющей.

– Вы удивительно наблюдательны для того, кто носит розовые очки идеализма, – холодно заметил я, плавно трогаясь с места. – Но вы путаете причину и следствие. Я не покупаю эти вещи, чтобы стать кем-то. Я покупаю их, потому что уже им являюсь.

Она мягко рассмеялась – легкий, почти невесомый звук, заполнивший салон.

– Та же правда, но другими словами. – Ее пальцы снова провели по стыку кожи и карбона на центральной консоли. – Вы создали себя таким, каким хотите видеть. И теперь поддерживаете этот образ с помощью… всего этого. Как актер, который уже не может снять костюм и перестать играть свою роль.

Я чувствовал, как гнев медленно уступает место странному, почти профессиональному интересу. Мария копала глубже, чем я ожидал. И совсем не в ту сторону, в которую должна копать девчонка, рассматривавшая меня в качестве романтического интереса.

– Роли, – повторил я, насмешливо изогнув бровь. – Интересная теория. А какую роль играете вы, сеньорита Солер? Девушка из хорошей семьи, которая внезапно решила изучать право? Или младшая сестра, пытающаяся найти свое место в тени успешных братьев?

На этот раз это я попал в цель. Ее улыбка исчезла, а взгляд стал тяжелым и оценивающим. Молчание затянулось, прерываемое лишь мягким гулом мотора.

– Возможно, и ту, и другую, – наконец сказала она тихо, глядя в боковое окно. – Разве мы все не играем роли, которые сами же и выбираем?

Я не ответил, давая ей возможность продолжить.

– Вы – циничный адвокат, который презирает систему, но мастерски ею пользуется. Я – идеалистка, которая верит, что может изменить систему изнутри. – Она обернулась ко мне, и в ее глазах горел новый огонь, но что именно он отражал, я так и не понял. – Разве это не две стороны одной медали? Просто мы выбрали разные костюмы для своей игры.

Я свернул на де ла Марина. Наша поездка подходила к концу, а я невольно ловил себя на мысли, что этот странный диалог, в котором меня и выводили из себя, и завуалированно оскорбляли, и тешили самолюбие мне неожиданно нравился.

– Значит, ваш флирт тоже был игрой?

Я медленно остановился на парковке отеля Артс. Своим вопросом мне хотелось сбить с Марии спесь, напомнить, что, несмотря на всю глубину ее философии, в одном она уже ошиблась, когда попыталась подкатить ко мне. Но вместо смущения, возмущения или хотя бы растерянности я получил совсем другую реакцию.

Сеньорита Солер улыбнулась. Дерзко, с вызовом, опуская подбородок вниз и бросая на меня шальной взгляд из-под ресниц. Как тогда, на террасе, в доме своего брата.

Она склонилась ближе и тихим шепотом, будто сообщала мне какую-то вселенскую тайну, произнесла:

– А кто вам сказал, что это была игра?

Мне потребовалось непростительно много времени, чтобы осознать сказанные слова и заложенный в них скрытый смысл, и этого времени Марии хватило, чтобы выпорхнуть из моей машины.

– Большое спасибо, сеньор Серра, вы меня спасли! – уже с улицы поблагодарила Мария, прежде чем закрыть за собой дверцу.

Все так же бесшумно, и в этом была заслуга не только дверных доводчиков.

Девчонка в белом платье стремительно удалялась в сторону центрального входа отеля. Я смотрел ей вслед, прокручивая в своей голове весь диалог. И задавал себе всего два вопроса.

Первый был достаточно прост: если тогда была не игра, то что было сейчас? Еще полчаса назад эта поездка казалась мне жестом доброй воли, а теперь я несколько сомневался, кто именно был ее инициатором. Чувство, что меня обхитрили, росло с каждым шагом сеньориты Солер. Кажется, я рано сбросил ее церемониальные планы в отношении меня со счетов.

Но куда сложнее был второй вопрос.

Какого черта меня так волнует, на какую именно встречу в одном из самых дорогих отелей города так спешила младшая Солер?

Глава 6. Мария Солер

Любит дорогие игрушки.

Я поставила в конце предложения восклицательный знак, подчеркнула строчку и, заложив ручку в блокнот, отложила его на прикроватную тумбочку.

Список полученной информации об Арнау Серра сегодня вырос сразу на несколько пунктов.

Во-первых, я окончательно убедилась в том, что с первой оценкой адвоката угадала на все сто: самовлюбленный циник, плевавший на чужое мнение. Для него не было иной верной точки зрения, кроме его собственной, и, наверное, это должно было отталкивать. Но мне нравилось – это давало понять, что мужчина верен своим принципам и не отступает от своих слов. Прекрасная черта для будущего мужа.

Во-вторых, я заметила, с каким восхищением Арнау смотрел на свою БМВ, но восхищался при этом он не столько красотой машины, сколько тем фактом, что она принадлежала именно ему. И на его месте я бы поступила точно так же! Потому что это была пушка, а не авто.

Кузов, салон, панели, подсветка – я бы сама с радостью пустила слюни на все это. А еще разум невольно отметил хорошую шумоизоляцию, ведь гул города за толстым стеклом превращался в далекий, приглушенный гул, словно мы находились на дне океана, и это натолкнуло на другие мысли, от которых хотелось посильнее сжать ноги и закусить губы. С трудом себя удержала, но галочку себе поставила – секса в машине у меня еще не было. Можно будет потом попробовать.

В-третьих, я поняла, что к своей гордости сеньор Серра относится крайне бережно. Любой укол в сторону своего эго мой самоуверенный адвокат воспринимал в штыки. Это даже мило – то, как в его глазах вспыхивал гнев, стоило только засомневаться в «крутости» его игрушек.

Его гордость – его ахиллесова пята. И его главный стимул.

Я взяла ручку, ощутив ее привычный, уютный вес, и вывела на полях рядом с этим пунктом:

Задеть = заинтересовать. Бросить вызов.

Потом добавила еще один, четвертый пункт.

В-четвертых, он ненавидит чувствовать, что им манипулируют или что его обвели вокруг пальца. Но при этом его тянет к тем, кто способен это сделать. Интеллектуальное превосходство для него – афродизиак.

Мой последний вопрос, мой уход – это был расчетливый ход. Нужно было оставить его с ощущением, что его обхитрили. Что он, всегда все контролирующий, упустил нить. Это должно было зацепить его самолюбие, заставить думать обо мне. Не как о назойливой студентке, а как о загадке, которую он, самый умный, пока не может разгадать.

Я улыбнулась, глядя в потолок – там плясали блики от уличных фонарей, пробивавшиеся сквозь щели в шторах. Он не уехал сразу. Я чувствовала его взгляд у себя за спиной, острее и приятнее любого прикосновения. Он сидел в своей дорогой машине и переваривал произошедшее.

Не сказать, что рыбка уже попалась на крючок, но… наживку эта акула уже заметила. И теперь главное – заставить ее кружить рядом, а не идти искать себе добычу попроще.

А, значит, пора было пускать в ход следующую заготовку наших случайных встреч.

Просыпаться рано утром я ненавидела еще со школы. Но сегодня, впервые за двадцать лет своей жизни, я открыла глаза по первому будильнику и улыбнулась с предвкушением. Сегодня я покажу сеньору Серра себя с лучшей стороны! С той, которую не пропустит ни один мужчина.

В фитнес-клуб Хавьера я входила явно в числе первых посетителей. Администратор на входе еще откровенно зевала, дорисовывая себе неровную стрелку прямо за рабочим местом; бармен в кафетерии лениво переставлял чашки одной рукой, а второй протирал стойку тряпкой – в одном и том же месте.

И лишь мой брат рассекал по залу с довольной улыбкой на лице.

– Рири? – приметив меня еще со входа, Хави тут же сменил траекторию движения и поспешил мне навстречу. – Вот это сюрприз!

Я улыбнулась и поцеловала подставленную щеку, привстав на носочки – все-таки ростом братья меня значительно превосходили.

– Решила размяться перед занятиями, – улыбнулась я, поправляя собранные в хвост волосы. Резинка туго стянула пряди, добавляя моей уверенности пару пунктов. – Ты не против?

– Конечно нет! – здоровяк улыбнулся еще шире. Иногда мне казалось, что Хави давно забыл, какого это – не улыбаться. – Просто удивлен, что ты пришла именно сюда. Ты же хотела ходить в клуб поближе к дому?

У Хавьера сеть своих спортивных центров, и один из них очень удобно располагался буквально во дворе дома, где Диего подарил мне квартиру. Я ходила туда регулярно с тех пор, как брат организовал мне безлимитный семейный доступ. И ходила бы дальше – всяко лучше, чем тратить не меньше получаса на дорогу – но, вот беда: Арнау Серра тренировался именно здесь.

– Отсюда ближе добираться до университета, – выдала я заранее заготовленный ответ и в очередной раз порадовалась тому, что Хави не додумался открыть зал в районе Педральбес.

– И правда, – Хави почесал затылок, на целых десять секунд становясь суровым и задумчивым – наверняка припоминал городскую карту – и вновь сверкнул своей белозубой улыбкой. – Тогда добро пожаловать! Разберешься, или провести тебе экскурсию?

Я закатила глаза.

– Да не маленькая, разберусь!

– Ты всегда маленькая, Рири, – потрепав меня по голове, как щеночка, и испортив прическу, Хавьер двинулся по своим утренним директорским делам, а я отправилась в раздевалку – приводить себя в порядок. Во всех смыслах.

До прибытия Арнау у меня было не меньше полчаса, если сеньор Серра будет придерживаться своего привычного расписания. Поэтому я не особо торопилась, сто раз проверив себя в зеркало и выложив пару снимков с пожеланием доброго утра подписчикам. И только после этого отправилась в зал.

Особых изменений от клуба, куда я ходила раньше, тут не было, что и не удивительно – Хави все свои помещения оформлял в едином стиле. Зеркальные стены, блестящий хром тренажеров, витающий в воздухе сладковатый запах пота, приправленный терпкими нотами мужского парфюма – типичная атмосфера места, где богатые люди отыгрывают чувство вины за вчерашний ужин. Идеальная сцена для моего следующего акта.

Хави уже давал советы какому-то мужику в правом конце зала – несмотря на то, что Солер был большим боссом, ему нравилось совмещать эту должность еще и с обязанностями тренера. С этого брат начинал, и ему, в отличие от многих, работать с людьми нравилось. Мне, пожалуй, тоже, но лишь до тех пор, пока они не начинали наглеть.

Я выбрала тренажеры в основном зале, на виду, но не на самой оживленной дорожке. Место с хорошим обзором, но без намека на то, что я кого-то жду. Надела наушники, сделала вид, что полностью погружена в плейлист и растяжку.

На самом деле я была настороже, как хищник на водопое.

И он появился. Ровно в семь утра, как и предрекала моя слежка. Арнау Серра вошел в зал с видом человека, который пришел не просто потеть, а завоевывать. Его спортивная форма была идеального кроя и, без сомнения, дорогого бренда. Никаких кричащих логотипов – только качественная ткань, облегающая его плечи и спину, подчеркивающая каждую мышцу, выточенную явно не одним месяцем тренировок.

Он не заметил меня сразу. Поздоровался с Хави кивком головы, прошел к стойке с гантелями и начал разминаться с сосредоточенным и немного отрешенным видом человека, живущего по строгому расписанию.

Отлично. Работаем.

Я увеличила темп на беговой дорожке, куда перешла несколько минут назад, и позволила себе глубоко дышать, чтобы легкий румянец выступил на щеках. Я знала, как я выгляжу в этих черных лосинах и спортивном топе – собранная, подтянутая, соблазнительно серьезная. Не кукла, а машина. Эффективная и красивая как его БМВ.

В столь ранний час в зале было не так много посетителей, но почти все – мужчины, и я часто ловила на себе их взгляды. Это, конечно, тешило самолюбие, но я ждала одного конкретного. Хотя бы мельком. Хотя бы мимоходом. И когда мою щеку начало припекать, я точно знала, кто именно смотрел на меня слева.

Арнау поднимал штангу, его взгляд скользнул по залу и на секунду задержался на моем отражении. Он не удивился, во всяком случае, не подал вида. Просто констатировал факт: в зале есть кто-то еще.

Я никак не отметила его долгожданное внимание. Продолжала бежать, полностью игнорируя присутствие Серра. Я была здесь ради себя, а не ради него. Это было ключевым моментом.

Через двадцать минут, промокнув шею полотенцем, я сошла с дорожки и направилась к зоне с функциональными рамами. Перекинулась парой фраз с Хави, который одним своим видом отгонял от меня всех желающих познакомиться. Проконсультировалась по поводу будущих подходов. Но все это время я чувствовала, что Арнау наблюдает. Не постоянно, а украдкой, между подходами. Его интерес был профессиональным, почти клиническим – он оценивал технику, форму, а не тело. И это было даже лучше, хоть немного и разочаровывало.

Своими формами я гордилась. Да, у меня нет груди третьего размера и задницы, как с картинок в стиле пин-ап. Но я красива – в меру. За собой я следила с ранних лет, и это давало свои результаты – которые мне не стыдно было демонстрировать. Особенно тем, кто нравился и мне.

Я заняла место у рамки неподалеку от него и начала отрабатывать приседания. С идеальной техникой – это не так сложно, когда ты восемь лет отдала модельному бизнесу, а старший брат был твоим первым тренером. Я не кокетничала, не смотрела на единственного привлекательного для меня мужчину, не улыбалась. Я была предельно сконцентрирована. Пот катился по спине, мышцы горели, дыхание сбивалось. Я ловила себя на том, что вкладываю в эти приседы всю свою злость на чужое равнодушие, всю свою решимость.

Ничего, это полезно. Сделаю свой орех еще более выразительным.

Серра занимался рядом – штангу он поменял на гантели. Я не считала его подходы, но предполагала, что ему осталось не так много в силовом блоке, а после он либо перейдет на кардио, либо отправится в бассейн.

Значит, мне пора было действовать.

Глава 7. Мария Солер

Как привлечь к себе внимание человека, который привык считать себя умнее других? Разумеется, показать, что так оно и есть. Ведь человеческая глупость для таких, как он – это словно красная тряпка для быка.

Я подошла к штанге. Руки я никогда не качала – всегда считала, что они должны оставаться женственными. Но это не единственная группа мышц, доступная для тренировки с данным снарядом. Поэтому я подхватила один блин и не без труда поставила его на место. Краем глаза в зеркале видела, как хмыкнул Арнау. Да-да, он не одобрял – а, значит, уже оставил свое равнодушие в сторону. Я переключилась на другой утяжелитель и, подняв его в руки, сделала вид, что немного оступилась. Не по-настоящему, не так, чтобы упасть, но достаточно, чтобы потерять равновесие и издать короткий, сдавленный вздох усилия. Это было едва заметно, но достаточно, чтобы привлечь внимание того, кто помешан на контроле и совершенстве.

– Вес слишком большой, – прозвучал у меня за спиной низкий, ровный голос, без всякой эмоции. – Вы рискуете травмировать поясницу, сеньорита Солер.

Я обернулась, делая вид, что удивлена присутствием своего преподавателя в этом месте, и провела тыльной стороной ладони по лбу, смахивая капельки пота.

– Сеньор Серра? Доброе утро. Не беспокойтесь, я контролирую ситуацию, – ответила я ровно, без тени былого кокетства. Мой тон был таким же деловым, как и его.

Арнау стоял, скрестив руки на груди. Мышцы на его руках бугрились слишком соблазнительно – я едва удержалась, чтобы не облизнуться. Но критичный взгляд остудил весь мой пыл.

– Контроль – это когда ваша техника не ломается под весом. Уменьшите нагрузку. Иначе в тридцать лет будете ходить по врачам.

Его безапелляционность могла бы взбесить кого угодно. Но я увидела в этом шанс. Арнау не просто проходил мимо. Он вмешался. Его профессиональная гордость не позволила ему пройти мимо «неидеального».

– Спасибо за совет, – кивнула я, не споря. Я сбросила пару блинов со штанги. – Но я привыкла ставить амбициозные цели.

Например, завоевание одного бесчувственного адвоката. Очень амбициозно, как по мне.

– Амбиции должны быть подкреплены возможностями, – парировал Серра. Его взгляд скользнул по моей фигуре – быстрый, оценивающий. Не как мужчины, увы, а всего лишь как тренера. – Иначе это путь в никуда.

Он повернулся, чтобы уйти. Его миссия «исправить ошибку» была выполнена и повода для дальнейшего разговора Арнау не видел.

Но я не собиралась отпускать его просто так.

– Сеньор Серра?

Он обернулся, одна бровь чуть приподнята в вопросе.

– Вы ведь тоже когда-то начинали с меньшего веса? – спросила я с искренним, неподдельным любопытством. Не бросая вызов, а словно спрашивая совета.

Он на секунду задумался.

– Все начинают с меньшего. Смысл в том, чтобы не торопиться.

– Вам удалось не торопиться? – спросила я мягко, снова поворачиваясь к тренажеру. – Судя по всему, вы достигли впечатляющих результатов.

Моя прикрытая лесть была встречена тихим хмыканьем. Но если бы я пыталась добиться только этого, облила бы Красавчика лестью с ног до головы куда раньше.

– Хави! – поймав момент, когда Серра уже открыл было рот, я обернулась к брату. Тот хоть и разговаривал с кем-то, сразу переключился на меня. – Не подстрахуешь?

Быстро попрощавшись, Солер приблизился и оценивающим взглядом прошелся по подготовленной штанге.

– И когда это тебе нужна была страховка с такой легкотней? – усмехнулся он, прекрасно зная, на что я способна – именно он готовил мне список упражнений для поддержания формы.

– Ну, вдруг у тебя тут штанги тяжелее, – я улыбнулась брату именно так, как не улыбнулась Арнау: кокетливо и чуть смущенно. Подействовало на обоих мужчин: но если Хави с готовностью двинулся мне на помощь, то Серра чуть сощурил свои орехово-зеленые глаза.

Я поймала взгляд Арнау в зеркале. В нем читалось не просто недоумение, там плескалось раздражение, приправленное щепоткой любопытства.

– Ну что, готова? – Хави положил руки на гриф, хотя я прекрасно справлялась и без его помощи.

– Всегда, – кивнула я и сделала несколько четких, выверенных повторов, демонстрируя идеальную форму.

Брат не вмешивался. А Серра, отойдя чуть в сторону, вернулся к своим гантелям и будто бы потерял к нам всякий интерес.

Но я была уверена, что это не так. Он видел, как я легко и технично выполняла приседания под страховкой брата, который скорее изображал поддержку, чем действительно ее оказывал. Видел, как я улыбалась Хави, как смотрела на него тем открытым, солнечным взглядом, который никогда не дарила своему преподавателю кроме того раза во время нашей первой встречи.

И Арнау это задевало. Я чувствовала каждой клеточкой своего тела, настроенного на его волну.

Я закончила подход, поставила штангу на стойки и, промокнув лицо полотенцем, обернулась к Хави.

– Спасибо, герой. Выручил.

– Всегда рад помочь своей маленькой сестренке, – он потрепал меня по волосам, и на этот раз я лишь снисходительно улыбнулась. Пусть Арнау видит: я не одинокая охотница, я та, кого любят и оберегают. И, чтобы завоевать меня, придется постараться куда больше, чем просто терпеть мое присутствие.

Я сделала глоток воды из своей бутылки, чувствуя, как жжет кожу взгляд со стороны Арнау. Он все еще стоял у своих гантелей, но уже не тренировался, а явно размышлял над чем-то. Над мной.

Отлично. Пусть поломает голову.

– Ладно, я побежал, – хлопнул меня по плечу Хави. – У меня встреча через полчаса. Ты как, тут еще позанимаешься?

– Нет, я уже почти все сделала. Пойду на растяжку и в душ.

Хавьер кивнул и удалился, оставив нас с Арнау в зоне силовых тренажеров практически наедине. Да и во всем зале, кроме нас, насчитывалась всего пара человек, увлеченных своими тренировками.

Я направилась к матам для растяжки, выбрав место неподалеку. Расстелила фиолетовый коврик, уложила рядом телефон и бутылку с остатками воды, вытянула ноги и с глубоким, ровным вдохом наклонилась вперед, стараясь достать руками до носков кроссовок. Я чувствовала, как приятно тянутся мышцы спины и задней поверхности бедра. Но куда острее я чувствовала присутствие мужчины, рядом с которым мое сердце предательски ускоряло бег.

Пришлось закрыть глаза, чтобы полностью сосредоточиться на ощущениях в теле, а Арнау Серра демонстративно вычеркнуть из своего пространства.

Через пару минут я услышала шаги. Тяжелые, уверенные. Они приблизились и остановились в паре метров от меня.

Я не открывала глаза, продолжая растягиваться.

– Вы искусно манипулируете людьми, сеньорита Солер, – прозвучал знакомый голос без всяких предисловий.

Я медленно выпрямилась и повернула голову к мужчине. Арнау стоял, засунув руки в карманы спортивных штанов. Его выражение лица было невозмутимым, но в глазах плескалась та самая буря, которую я надеялась увидеть.

– Простите? – я сделала большие глаза, изображая непонимание. – Я не совсем понимаю, о чем вы.

– Не надо, – он коротко усмехнулся. – Вес, который вы взяли, был для вас слишком легким. Вам не нужна была страховка. Вы все это устроили специально.

Я приподняла бровь, делая вид, что обдумываю его слова.

– Возможно, я просто переоценила свои силы сначала и решила перестраховаться, – пожала я плечами и снова наклонилась вперед, на этот раз скручиваясь в боковую растяжку, словно и не замечая, как при этом натягивается мой топ в районе груди. – Или вы всегда подозреваете окружающих в скрытых мотивах, сеньор Серра?

Он помолчал секунду, и я чувствовала его взгляд на себе, изучающий, пристальный. Удерживаемый на уровне лица, хотя я готова была спорить – глазам Арнау хотелось спуститься ниже.

– Только тех, кто этого заслуживает, – наконец произнес он. – И вы, кажется, возглавляете этот список.

Я закончила растяжку и поднялась на ноги, подхватив полотенце и бутылку с водой. Сеньор Серра был выше меня почти на полголовы, но я прекрасно умела смотреть сверху вниз даже на людей, кто превосходил меня в росте.

– Знаете, – сказала я, глядя прямо в его чудесного цвета глаза, – если бы я хотела вашего внимания, я бы не стала тратить время на симуляцию неудачной тренировки. Я бы просто подошла и честно в этом призналась.

Его губы тронула едва заметная улыбка. Скептическая, неверящая.

– И что бы вы сказали?

Я выдержала паузу, закидывая полотенце на шею, а бутылку и телефон перехватывая поудобнее.

– Я бы сказала, что вы прекрасный преподаватель, но ужасный циник. И что мне пора в душ, а вам – допивать свою воду. Вы обезвожены, это видно по цвету лица. Доброго дня, сеньор Серра.

Не дожидаясь его ответа, я развернулась и пошла к выходу из зала, чувствуя, как мужской взгляд жжет мне спину.

Как и прошлый, этот раунд я выиграла. Я не оправдывалась, не отрицала, а переводила все в шутку и уходила, оставив Арнау с его подозрениями и… неизбежным интересом.

Он не кричал мне вслед, не пытался остановить. Но я знала – я заставила его задуматься.

А заставить такого человека, как Арнау Серра, задуматься о себе – уже было победой.

Глава 8. Арнау Серра

Это переходило всякие границы.

Я сидел за столиком у окна в «Каэлис», делая вид, что слушаю болтовню своего клиента – владельца сети аптек, попавшегося на откатах. Дело было пустяковое, деньги – приличные, но мой мозг работал на автопилоте, выдавая стандартные «понимаю» и «безусловно», пока я думал вовсе не о рисках или собственной выгоде.

Мой взгляд был прикован к девчонке в темно-синем элегантном комбинезоне, сидевшей в центре зала через каких-то пару столов от моего.

Это уже не случайность. Это – намеренное преследование. За которое я, между прочим, мог выбить ограничительный ордер в отношении Марии Солер.

Она сидела одна, уткнувшись взглядом в телефон. Я не заметил, когда именно она появилась, но точно помнил, что в момент моего прибытия этот столик пустовал. Теперь же на нем стояла кофейная чашка и блюдце с остатками пирожного.

Разве девушки подобной внешности позволяют себе сладкое?

Лишняя мысль была с позором изгнана из головы. Не об этом я должен думать.

Я мог списать университет на нелепое совпадение – все-таки, семейство Солер с ним связывало несколькими десятилетиями отношений. Мог бы поверить во встречу в фитнес-центре, раз его владельцем был ее брат. Но ресторан, куда я привожу только важных клиентов? С Мишленовской звездой, где даже чашка кофе доступна далеко не каждому смертному?

Я почти физически ощущал, как во мне закипало раздражение. Эта навязчивая девчонка решила проверить на мне свои практики по пикапу? Или, что хуже, всерьез надеялась на что-то?

Хотелось подойти к ней и вывести на чистую воду, заставить признаться и извиниться. Ведь она не глупая, насколько я успел заметить за эти два месяца, должна понимать, что играет вообще не в своей лиге. Замахнулась на слишком крутую дичь – ей не по зубам.

Как на зло, встреча затягивалась. Моему клиенту было важно выговориться, но если раньше я с легкостью списывал каждую минуту его болтовни не по делу в итоговый чек, то сегодня желание напомнить аптекарю, что он – не единственный во вселенной, горело особенно ярко.

Пришлось пообещать этому наглецу золотые горы и полную неприкосновенность, чтобы он успокоился и перестал проедать мне мозг. А когда мужчина все-таки попрощался, я, оплатив счет, направился к нужному столику, где девушка медленно тянула напиток из обновленной официантом чашки.

Возможно, стоило пройти мимо и щелкнуть тем самым девчонку по носу, но я решил, что это не слишком педагогично. Она должна в полной мере осознать свою ошибку – а донести это словами я умел как никто другой.

– Сеньорита Солер. Каким ветром? – произнес я, останавливаясь перед ней. В моем голосе не было ни капли приветливости.

Она вздрогнула, оторвавшись от телефона. В ее глазах мелькнуло удивление, которое показалось мне до неприличия фальшивым.

– Сеньор Серра! Я… не ожидала вас здесь увидеть.

– В этом-то и вся суть, не так ли? – я усмехнулся, опускаясь напротив. – Увидеть меня там, где не ожидаю я. Университет, спортзал, мой любимый ресторан… Довольно настойчивый маршрут для «случайных» встреч.

Мария нахмурилась, откинув кончик косы себе за плечо. Хорошая игра, надо отдать должное – она не растерялась. Если бы это была наша первая встреча, я бы поверил, что она почти обижена моими обвинениями.

Только это «свидание» не первое. Но, хотелось бы верить, что последнее.

– Вы себе многое приписываете, – спустя недолгую паузу заявила Солер и откинулась на спинку стула, складывая руки на груди. В этот раз вырез на ее груди был соблазнительным – отметил почти мимоходом и снова отправил подобные мысли прочь. В том, что Мария Солер красива, я себе уже признался. Но на мое мнение о ней это никак не влияло. – По-вашему, я не могу прийти в ресторан с хорошей кухней?

– Можешь, – парировал я, переходя на «ты» для большей доходчивости. В конце концов, уровень нашего знакомства давно предполагал подобный маневр, но только на этот разговор. В конце него я расставлю все точки над i, позволив девушке понять раз и навсегда: кроме отношений преподавателя и студентки между нами ничего не может быть. – Но не в этот. И не в восемь вечера в среду. Это ресторан для деловых встреч, а не для одиноких девичьих ужинов. Так что давай прекратим этот детский сад. Твое преследование начинает меня утомлять.

Ее щеки залились румянцем праведного гнева, будто я задел ее за живое. Это… умиляло. Девчонка действительно хорошая актриса, нужно было ей податься в театральный, а не юридический.

– Я вас не преследую! Это просто совпадения!

Мария даже произносила это убедительно: с нотками злости и задетого самолюбия. Я почти готов был поаплодировать ей и крикнуть «браво».

– В мире не так много совпадений, милая, – я наклонился немного ближе, опуская голос. – Но есть девичья навязчивость. А еще наивная вера в то, что если ты будешь постоянно мелькать перед глазами человека, он вдруг заметит в тебе что-то большее, чем надоедливую муху.

Я видел, как сжимались ее кулаки. Хорошо. Пусть злится – это прямая дорога к пониманию.

– Вы невероятно высокого о себе мнения, сеньор Серра, – выплюнула Солер практически с ненавистью.

Это тоже хороший звоночек. Пусть лучше ненавидит меня, ведь этой эмоции я вполне достоин, чем тешит себя несбыточными надеждами на взаимность.

– Нет, я просто реалист. И я тебе сейчас открою маленький секрет, – я улыбнулся самой ядовитой улыбкой, какую только мог изобразить. – Даже если бы ты была последней женщиной на Земле, я бы не обратил на тебя внимания. Ты для меня – ребенок, играющий во взрослые игры. Маленькая девочка в дорогом платье, которая хочет внимания от друзей старших братьев. Все твои планы, все эти «случайные» встречи обречены на провал по одной простой причине – я не трачу время на малолеток. Поняла?

В серых грозовых глазах плескалась смесь ярости и уязвленного самолюбия. Искренняя на этот раз реакция, которая, как я надеялся, возымеет действие.

Но Мария промолчала, и я поверил, что урок усвоен, как вдруг взгляд девушки скользнул мне за спину – всего на секунду. И ее лицо приняло другое выражение: холодной отрешенности.

– Надеюсь, извиняться вы умеете так же хорошо, как и обвинять, сеньор Серра.

Я вопросительно приподнял бровь, требуя объяснений, но Солер потеряла ко мне всякий интерес, когда рядом с нами остановился запыхавшийся мужчина в дорогом твидовом костюме.

– Сеньорита Солер, умоляю вас меня простить! – он опустил папку с телефоном на столешницу и тут же шагнул вперед – к девушке, которая уже протягивала ему руку с видом, будто это вполне для нее естественно. – Я никогда в жизни не позволял себе так опаздывать и чувствую себя вдвойне хуже от того, что заставил ждать такую девушку, как вы!

Он поцеловал Марии руку как это делали джентльмены из старых фильмов, но девчонка на него не смотрела. Она смотрела на меня – пробивала своими глазами, будто лазерами, транслируя превосходство.

А я… я ничего не понимал, если честно.

– Все в порядке, сеньор Альбиоль, – только на этих словах Мария перевела взгляд и подарила незнакомцу милую, но прохладную улыбку. – Вы вовремя меня предупредили. А сеньор Серра не дал мне скучать.

В голове что-то щелкнуло и замолкло, оставив лишь неприятный, оглушающий гул. Все мои обвинения, моя ядовитая уверенность – все это повисло в воздухе и рухнуло к моим ногам жалкими, ничтожными осколками.

Я больше не был циничным хищником, разбивающим наивные надежды. Я стал дураком, который устроил истерику на ровном месте.

– Сеньор Серра? – мужчина обернулся ко мне, словно только что заметил.

– Да, это наш семейный адвокат, – с хорошо скрытой издевкой произнесла Мария. Ее улыбка стала хищной. – На самом деле, мы встретились здесь случайно, но, возможно, ему будет интересно послушать условия сотрудничества, которые вы мне предлагаете.

Она подкалывала меня – тонко и незаметно, так, что сеньор Альбиоль ничего и не понял. Но понял я, и это было главным.

Я собирался отказаться и уйти, понимая, что совершенно лишний на этой деловой встрече, но неожиданно стоящий рядом мужчина восхищенно воскликнул:

– Адвокат? Это прекрасно, сеньора Солер! Мы всегда рады, когда наши партнеры столь серьезно подходят к делу. Разумеется, я не возражаю.

Он опустился рядом, придвинул к себе папку и раскрыл ее, почти сразу начиная озвучивать условия. Мария тут же переключилась на беседу, а я почувствовал себя мебелью.

Меня не просто поставили на место. Мне ответили на унижение той же монетой.

Я сидел, как пригвожденный, пока Альбиоль раскладывал перед Марией бумаги, щебетав о процентах, бонусах и перспективах. До меня не сразу дошло, что ей предлагали представлять какой-то локальный косметический бренд – на рекламных баннерах, в соцсетях и выездных мероприятиях. Я не хотел проникаться, но невольно адвокат во мне брал верх над уязвленным мужчиной, и я начал не столько подслушивать, сколько анализировать.

Мария выглядела так, будто подобные предложения для нее не новы. Она кивала, задавала точные, умные вопросы, целиком погрузившись в деловой разговор. Меня она не замечала – я был для нее пустым местом. Не соперником, не объектом страсти, не даже достойным противником. Даже не «семейным адвокатом», которого она якобы пригласила на встречу. Я был неудобным знакомым, которого терпели больше из вежливости, чем по необходимости.

– Наш стандартный договор, – выудив очередную порцию бумаг из пачки, Альбиоль протянул их в сторону Марии, но замер на пол пути. – Или их посмотрит ваш адвокат?

Мне надоело чувствовать себя предметом интерьера, поэтому, не дожидаясь решения Солер, я практически вырвал документы из рук мужчины.

– Посмотрю.

Глава 9. Арнау Серра

Альбиоль моргнул от неожиданной грубости, проскочившей в моем голосе, но с готовностью кивнул. Бумаги зашуршали в моих пальцах, и знакомое чувство контроля на мгновение вернулось. Это была моя территория: законы, договоры, лазейки.

Мария наконец-то посмотрела на меня – не как на назойливого поклонника, а как на специалиста. В ее взгляде читалось любопытство, смешанное с вызовом. Ну что, покажи, что ты можешь?

Я пробежался по пунктам, мысленно отмечая красные флаги. Стандартный договор, да. Стандартно кабальный.

– «Эксклюзивное право на использование изображения на всех медианосителях сроком на пять лет», – проговорил я вслух, холодно и четко. – Слишком широко сформулировано. Это включает в себя все, вплоть до рекламы презервативов, если бренду вдруг взбредет в голову диверсифицироваться. – Я бросил папку на стол. Она с шумом съехала к центру. – «Автоматическая пролонгация на тех же условиях, если не заявлено иное». Удобно. Поставили подпись и забыли на десять лет.

Альбиоль попытался что-то сказать, изображая улыбку:

– Сеньор Серра, это стандартные условия для индустрии…

– Меня не интересует, что там стандартно для вашей индустрии, – отрезал я, мельком взглянув на Марию. Ее глаза сузились то ли от недовольства, то ли от любопытства, но она не перебивала, а слушала внимательно и ловила каждое слово. – Меня интересует, что выгодно моей клиентке. А это… – я ткнул пальцем в договор, – мусор. Который даже не стоит того чернила, которым сеньорита Солер будет ставить подпись.

За столом повисла тишина. Альбиоль покраснел. Мария не сводила с меня глаз – в них уже не было холодной отстраненности. Горел огонь. Не злости: азарта.

– Что вы предлагаете? – спросила она тихо, но ее голос прекрасно было слышно даже через фоновую музыку и гул ресторанного зала.

Я откинулся на спинку стула, снова чувствуя себя хозяином положения, и обернулся к мужчине.

– Я предлагаю выбросить это и начать с чистого листа. Ограничить срок двумя годами. Четко прописать все медианосители. Убрать автоматическую пролонгацию. И, разумеется, увеличить гонорар как минимум в полтора раза. С учетом того, что вы предлагаете ей быть лицом бренда, а не рядовой моделью.

Альбиоль заерзал.

– Но это совершенно неприемлемые условия! Наш бренд не может…

– Ваш бренд может все, что угодно, если хочет заполучить лицо уровня сеньориты Солер, – я улыбнулся, но в улыбке не было ни капли тепла. Зато внутри разливалось нечто сродни удовлетворению, когда я уже второй раз ставил Марию на место своей клиентки. – Следующий пункт – право на одобрение всех рекламных материалов. Без ее подписи – ни одной фотографии в печать.

Я продолжал, разбирая договор по косточкам. С каждым моим словом Мария расслаблялась все больше. Она не отводила взгляда, но теперь в нем читалось нечто новое – мрачное удовлетворение. Словно я был ее щенком, который только что выполнил верную команду перед целым залом довольных зрителей.

Когда я закончил, Альбиоль выглядел совершенно разбитым. Он беспомощно посмотрел на Марию.

– Сеньорита… мы, конечно, можем обсудить некоторые поправки…

– Обсудите все, что озвучил мой адвокат, – парировала она, и ее голос звучал твердо и уверенно. Она встала, взяла сумочку и подхватила со стола телефон. – Я, кажется, услышала все, что мне было нужно. Сеньор Серра, вы свободны? Мне нужно обсудить с вами детали.

Она повернулась и пошла к выходу, не оглядываясь, легко включаясь в игру «адвокат и его клиентка». А у меня снова не было выбора – только медленно подниматься, кивать побежденному Альбиолю и удаляться туда, куда спешила Мария Солер.

Она не преследовала меня. Теперь это я шел за ней. И, черт возьми, это странное чувство было куда интереснее, чем моя прежняя уверенность в себе.

Я нагнал ее уже у входа. Распахнул перед ней дверь, пропуская на улицу, и покорно замер рядом, когда она остановилась чуть в стороне, чтобы не мешать другим посетителям.

– Спасибо, сеньор Серра, вы были очень убедительны, – произнесла девчонка с таким видом, словно я сыграл ее партию без единой фальшивой ноты.

Я почувствовал это снова: что мной умело манипулировали, и сделал единственно верное заключение.

– Как я понимаю, вы не собирались подписывать тот договор?

Сеньорита Солер ослепительно улыбнулась, поправляя сумку на плече.

– А мы снова перешли на «вы»? – она насмешливо приподняла бровь. – Я не наивная идиотка, сеньор Серра. Я не подписываю то, что мне подсовывают представители. Бывший адвокат Диего, Мария, еще несколько лет назад составила для меня образец договора, учитывающий все мои интересы. Но, должна признать, парочка ваших формулировок мне понравилась больше. Поговорю с братом на тему того, чтобы внести исправления.

Воздух сгустился между нами, наполненный невысказанным признанием. Она использовала меня. Холодно, расчетливо и блестяще. Солер знала, что я не вынесу унижения и вцеплюсь в договор как бульдог, просто чтобы доказать свою значимость. И она предоставила мне эту возможность, позволив думать, что это я спасаю ее, а не наоборот.

Я смотрел на Марию – на эту девушку с лицом ангела и умом опытного стратега. Гнев, который должен был закипеть во мне, сменился чистым, незамутненным профессиональным восхищением. Это был лучший ход, который я видел за последние годы.

– Вы… – я начал и запнулся, что со мной случалось крайне редко. – Вы подставили меня. Как свидетеля в суде. Вызвали на эмоции, зная, что я не останусь в стороне.

Ее улыбка стала еще шире, почти хищной.

– Я просто создала условия, в которых ваше профессиональное эго взяло верх над личными предубеждениями. Все остальное вы сделали сами.

Она замолчала на пару мгновений, давая мне шанс переварить этот болезненный комплимент, и добавила уже другим тоном: деловым.

– Спасибо за бесплатную консультацию, сеньор Серра, но не думайте, что я забыла ваши слова. О малолетках и внимании друзей братьев. Это было грубо и непрофессионально. Даже для вас.

Она произнесла это без злости, констатируя факт. И от этого было еще больнее. Я стоял, чувствуя, как подступает редкое для меня чувство – стыд. Не за то, что попался на ее удочку. А за ту грязь, что швырнул в нее в своем ослеплении.

– Мария… – начал я, но она резко подняла руку, останавливая меня.

– Мне не нужны ваши извинения или оправдания, сеньор Серра. Я отчасти могу вас понять – возможно, с вашей стороны эта череда совпадений и выглядела не как случайность, а как некая извращенная тактика.

Она говорила спокойно, но каждое слово било точно в цель. Я чувствовал себя мальчишкой, которого отчитала учительница. И самое противное – отчитала за дело.

– Но у меня еще осталась гордость, даже если вы по ней знатно потоптались, – продолжила девушка, глядя на меня с откровенным обвинением. – Учитывая ваши отношения с моим братом, мне жаль, что наши с вами складываются в ином ключе. Вы прекрасный преподаватель и, не сомневаюсь, блестящий адвокат, но как человек – полное говно, сеньор Серра, уж простите за подобное определение.

Не сказать, что своим заявлением Мария открыла мне Америку, но ее слова неожиданно задели что-то внутри. Я спокойно относился к обвинениям в бесчувственности, циничности и излишнем сарказме. Но именно от нее, этой юной девчонки, так ловко поставившей меня на место, подобное описание моего характера и даже жизненного кредо вдруг пробудило во мне совесть, которая, казалось, давно сдохла.

Смешно, но на миг мне захотелось выглядеть в глазах Солер не только прекрасным преподавателем и блестящим адвокатом, другом старшего брата, но и достойным мужчиной.

– Вы правы, – сказал я, стараясь придать голосу привычную уверенность. – Я повел себя как последний скот. И я понимаю, что словами этого не исправить.

Я сделал паузу, собираясь с мыслями. Идея родилась спонтанно, исходя из глупого желания загладить вину именно в той сфере, где я был силен.

– Позвольте мне предложить вам что-то более существенное. Бесплатную юридическую поддержку на год. По любым вопросам. Контракты, переговоры… Считайте это компенсацией за нанесенный ущерб.

Я ожидал, что она ухватится за предложение. Это был щедрый жест, учитывая мои расценки.

Но Мария лишь улыбнулась – тонко, почти незаметно.

– Вы переоцениваете мою потребность в поддержке подобного рода, – произнесла она мягко. – Спасибо за предложение, конечно, но лучше озвучьте его Диего.

Она развернулась, явно намереваясь уйти, чтобы оставить меня одного с жутким коктейлем из чувств в моей душе, но вдруг, сделав лишь один шаг, замерла и резко развернулась.

– Хотя… – Мария нахмурилась, словно обдумывала только появившуюся в голове мысль и, признав ее годной, вновь обратилась ко мне. – Если вы действительно хотите компенсировать свой поступок, дайте мне возможность доказать, что я не «малолетка, играющая во взрослые игры».

Она посмотрела на меня прямо, без кокетства или ложной скромности.

– Возьмите меня на стажировку в свою фирму. Позвольте показать, на что я способна.

Я застыл, пораженный. Она могла попросить что угодно, от хорошей оценки на экзамене до свидания – а я почти не сомневался, что Мария попросит именно его. Но она не искала легких путей, не требовала поблажек.

Она просила шанс доказать мне, что я ошибался в отношении ее намного больше, чем выдал за столиком совсем недавно.

Это был не просто ход. Это была гениальная комбинация. Она превращала мое желание загладить вину в свой главный козырь. Она не просила подачки – она требовала поля для битвы. И поставила меня в положение, при котором отказ выглядел бы как трусость, как неверие в собственные слова.

Я смотрел на нее – юную, хрупкую, но с волей из закаленной стали. И впервые за долгое время я почувствовал не раздражение и не восхищение, а нечто иное. Предвкушение.

– А вы уверены, что потянете стажировку, учебу и свои договора? – намекнул я на ее недавнюю встречу.

Мария скользнула по мне снисходительным взглядом.

– Тогда у вас будет веский повод меня выгнать, разве нет?

Я усмехнулся. Да, девчонка точно не собиралась свое упускать.

– Не ждите от меня никаких поблажек, сеньорита Солер, – предупредил я, принимая ее вызов. – Ни мои отношения с вашим братом, ни моя вина за незаслуженное оскорбление не повлияют на вашу оценку как на профессионала. Я дам вам шанс. Но не более того.

– Это все, о чем я прошу, – парировала она, и в ее глазах вспыхнул тот самый огонь, который я видел во время разбора договора. Огонь бойца. – Более того, я настаиваю на этом. Любая поблажка будет означать, что вы до сих пор видите во мне ту самую «малолетку».

– Хорошо, – я кивнул, чувствуя, как уголки губ непроизвольно тянутся вверх. Эта девушка была невероятна. – Тогда договорились. С понедельника. Отдел корпоративного права. Будете на подхвате у Розы Монтойя. Она… своеобразная. Не ждите от нее теплого приема.

– Я не ищу тепла, сеньор Серра. Я ищу опыт.

– Тогда его у вас будет предостаточно, – я потянулся к внутреннему карману и достал из него визитку. – Напишите на почту. Мой секретарь озвучит условия и составит график, учитывающий ваше расписание.

Мария удовлетворенно улыбнулась, но отказалась.

– У меня сохранилась прошлая, сеньор Серра. Я напишу.

Она кивнула, пожелала мне хорошего вечера и, развернувшись на своих высоких каблуках, походкой от бедра двинулась дальше по улице. Я невольно засмотрелся на нее, но не с мыслями о красивых ягодицах, удачно обтянутых тканью.

Я думал о том, что добровольно впустил в свою упорядоченную жизнь ураган. И к своему глубочайшему удивлению, впервые за долгие годы с нетерпением ждал, когда этот ураган обрушится на мой идеально выстроенный мир.

Глава 10. Мария Солер

Сеньора Роза Монтойя оказалась цербером в юбке. Не в плане внешности, а в плане характера: она была требовательна, нетерпима к чужим ошибкам и быстра на расправу. Серьезно, я здесь всего вторую неделю, а она уже успела уволить двоих стажерок и довести до слез помощницу Арнау. Трижды.

Мне тоже доставалось, и по делу, и без. Но, во-первых, я – не неженка, чтобы лить слезы на любое грубое слово, а во-вторых, у меня был крайне веский повод задержаться на этом месте вне зависимости от настроения всяких особ.

Только вопреки моим ожиданиям встреч с этим «поводом» больше не стало.

Несмотря на то, что мы с Арнау работали теперь не просто в одном здании, но еще и на одном этаже, видеться чаще не удавалось. За две недели, что я провела в «Серра &Асосиадос», владельца фирмы я видела в лучшем случае раза два: один раз мы столкнулись в коридоре, но Арнау так спешил, что ограничился лишь приветственным кивком, а второй раз я видела его в открытую дверь кабинета, расхаживающим с телефоном у уха.

И это совершенно не укладывалось в мою стройную табличку по завоеванию неприступного адвоката.

Хотя, говоря откровенно, я и так шла с опережением графика.

Та встреча в ресторане была незапланированной. Судьба, наверное? Но тем вечером я действительно не собиралась встречаться с Серра. Место для беседы выбирал сеньор Альбиоль – вероятно, хотел меня поразить щедростью, приглашая в такое статусное место, но это его опоздание нивелировало весь эффект. Зато подарило мне несколько лишних минут в компании объекта моей страсти.

Подозрения Арану заставили меня изрядно понервничать. Признавать его правоту я, конечно, не собиралась, но и так быстро придумать себе оправдание не успевала – та уверенность, с которой на меня давил сеньор Серра, выбивала из колеи. Но при этом его уверенный взгляд и светившееся в глазах превосходство меня восхищали. До безумия.

Умные мужчины – это особый вид удовольствия. А если они еще и уверены в себе, самодостаточны и понимаю, чего хотят от жизни – это экстаз в чистом виде. Арнау Серра был для меня именно таким: сложной, почти нерешаемой задачей, которую мне страстно хотелось разгадать. И не просто разгадать – завладеть ей. Приручить этого циничного, великолепного хищника.

Он сам подарил мне козырь: свое хамство. Изначально я собиралась великодушно его простить, заставив оценить меня как милосердную, незлопамятную девушку. Но сама же отказалась от этой идеи, поняв простую вещь: подобное поведение Арнау не зацепит. Он скорее махнет рукой, порадуется, что так легко отделался, и свалит в закат.

Чего я никак не могла допустить.

Нет, мне нужно было постоянно убеждать его, что я – тоже загадка. Что это он должен меня разгадывать, сомневаться, строить предположения, но не понимать, как именно я поступлю в следующий раз. Удивляя, я заставляла его сильнее привязываться ко мне. А чем сильнее привязанность, тем ближе я к заветной мечте заполучить этого мужчину целиком и полностью.

Поэтому мысль примелькаться к нему еще на работе показалась мне идеальной – она была этапом номер три после серии «случайных» встреч. Но Арнау дал мне удивительный шанс поймать его на грубости, и я не смогла от него отказаться.

Но теперь – жалела.

Место личной помощницы подошло бы мне больше, но, увы, оно было занято. А копаясь в договорах, скинутых на меня сеньорой Монтойя, встречаться с Серра я не могла. Вот и выходило, что я видела его только на занятиях да в зале у Хави, но и эти встречи пришлось сократить.

Потому что кое в чем Арнау оказался прав: совмещать учебу, стажировку и планы по захвату оказалось очень тяжело.

У меня было много рекламных договоров, которые я реализовывала на своих страничках в соцсетях, поэтому говорить о том, что я нуждалась в деньгах, было глупо: и без дотаций от семейного бизнеса я зарабатывала достаточно, чтобы себя содержать. И, что куда важнее, эта работа не требовала от меня слишком больших усилий: пара фотосессий в месяц, несколько часов в неделю за написанием постов, парочка согласований – и несколько дней можно заниматься своими делами. Имея только этот источник заработка, я воспринимала учебу как развлечение, а не обязательство.

Стажируясь в фирме Арнау трижды в неделю, я уставала до жгучего желания все бросить и завалиться в постель по меньшей мере на пару месяцев.

Сеньора Монтойя и ее договора выживали из меня все соки. Постоянная дорога от университета до офиса или обратно выматывала похлеще многокилометрового забега на шпильках. А ведь еще нужно было готовиться к семинарам, чтобы не упасть в грязь лицом перед Арнау, поддерживать себя в форме и каждый день выглядеть ослепительно, ведь неизвестно, в какой именно момент состоится знаменательная встреча.

Очевидно, что на все у меня просто не хватало сил, и первое, от чего я отказалась, стали походы в зал. Я заменила их на беговую дорожку, заказанную домой, но и без нее от постоянного переутомления и кучи шагов в день лишний вес мне не грозил. Как и совместные тренировки с Арнау: за то время, что я еще находила в себе мотивацию таскаться к Хави, мы с адвокатом так ни разу там и не пересеклись.

Не знаю, в чем вина: в том, что у Серра появились дела, или в том, что он решил сменить время своих посещений. Но этот факт тоже меня удручал.

Я не собиралась отступать или сдаваться, не опускала руки и не вешала нос, но… отсутствие результата на меня давило, и я не могла этого не признать.

Мне хотелось нестись вперед на всех порах, а я чувствовала, что буксую на месте. И не только потому, что Аранау – гад, отказывающийся сдаваться под напором моей харизмы. Но и потому, что я – устала.

Помимо этого активизировалась Эва со своим желанием мне «помочь». Она закончила съемки где-то на островах и теперь была в вынужденном отпуске, а сидеть без дела моя подружка ненавидела. Поэтому все наши участившиеся встречи заканчивались одинаково: попыткой уговорить меня, что без чужого вмешательства я не справлюсь.

В последний раз я настолько была вымотана, что сорвалась на Эве и попросила ее умерить пыл в достаточно грубой форме. Та, разумеется, обиделась и тут же отписалась от моей странички – для нее это был высшим проявлением задетой гордости. Я не стала ничего говорить – все равно через неделю вернется и в число подписчиков, и в число моих многочисленных друзей.

Но до этого еще нужно было дожить. А пока я терла уставшие глаза и вглядывалась в экран монитора, ничего уже на нем не различая.

– И долго ты будешь копаться? – оторвал меня от мыслей надменный голос вынужденной начальницы. – Ты внесла правки, которые я просила?

Роза Монтойя для своих сорока с хвостиком выглядела отпадно. Выраженная талия, покатые бедра, пышная грудь. Далеко не худышка, сеньора несла свои формы как трофей, всем видом демонстрируя, что она – красотка, а остальные, считающие иначе – полные идиоты. Ее пышные рыжие волосы всегда были собраны в строгую, но стильную прическу, а зеленые глаза смотрели на мир с изрядной долей пофигизма. Эта женщина знала себе цену, и цена эта была очень высока.

Если бы не сволочной характер, я бы сделала из Монтойи образец для подражания. Она – это практически Арнау в юбке, только презрения побольше.

– Почти, – выдохнула я, проматывая документ и отмечая количество оставшегося красного цвета. – Мне еще три страницы осталось.

Сеньора Роза недовольно поджала губы и бросила взгляд на телефон, активировав экран.

– Завтра доделаешь, – бросила она, сверившись со временем. – Давай на выход. У меня еще встреча, а закрывать кабинет за тобой некому. Шевелись, Мария!

Я выдохнула почти с благодарностью: работать не хотелось. Сегодня последнюю пару отменили, и я решила прийти в офис пораньше в надежде, что смогу застать Серра. Но вместо этого застала воодушевленную Розу, довольную, что сможет мучить навязанную стажерку на пару часов больше. В итоге она закидала меня таким количеством бумаг, что я просидела здесь до самой темноты.

Очередной день завершился разочарованием, и мне не оставалось ничего, кроме как закинуть немногочисленные вещи в сумку, подхватить жакет и под поторапливающие слова начальницы выйти из кабинета.

Пока сеньора Монтойя запирала дверь на замок, я успела добраться до лифта и нажать на кнопку. Тихий звон прибытия совпал с телефонным звонком чужого телефона.

– Поедешь на следующем, – повелительным тоном сообщила Роза, останавливая меня еще в дверях, и, принимая вызов, закрыла передо мной дверцы.

Да, вот такая она. Максимально заботливая.

Я лишь выдохнула в тишину коридора и вызвала себе соседнюю кабину. Минусы жизни на последних этажах – ждать приходилось долго, а мои ноги в узких лодочках уже проклинали меня всеми возможными словами. Поэтому, в очередной раз оценив отсутствие других людей на этаже, я безжалостно сдернула произведение искусства от Маноло Бланик и облегченно застонала. Каблуки – это красиво. Но очень утомительно.

В лифт вошла уже босиком, подхватив туфли в руки. Даже если кто-то и решит прокатиться вместе со мной в столько поздний час, его мнение относительно моего внешнего вида может идти лесом. Я устала, я хочу домой, в теплую ванну, а мне еще вызывать такси и ждать машину на улице под прохладным ветром. Я заслужила передышку.

Обычно в это время мне удавалось доехать до первого этажа без попутчиков, но сегодня спустя три этажа лифт замер, сообщая мне о том, что об уединении можно забыть. А когда дверцы разъехались в стороны, я в полной мере оценила чувство юмора злодейки-судьбы.

Арнау Серра собственной персоной. В тот момент, когда я максимально не готова к этой встрече.

Он стоял в дверях лифта, замерший на полушаге. Его взгляд скользнул с моего уставшего лица на туфли в моей руке, на босые ноги на холодном полу кабины. В ореховых глазах мелькнуло удивление, которое тут же сменилось привычной маской холодной вежливости.

– Сеньорита Солер, – произнес он, шагая внутрь. Дверцы плавно закрылись за его спиной. – Так спешили домой, что сломали каблук?

Я скорее бы сломала его от попытки загнать туда одного Красавчика. В забегах на шпильках я – чемпион.

Но отвечала я совершенно иное.

– А вы так спешили в офис, что перепутали этаж?

Серра тихо улыбнулся и нажал на кнопку первого этажа. Лифт плавно тронулся вниз.

Наверное, мне не стоило острить на его заявление, но Арнау застал меня в самый неподходящий момент: уставшую, растрепанную, ранимую. А я не хотела, чтобы он меня такой видел, поэтому дрянной характер выступил защитником.

– Компания на этом этаже – наши клиенты, – совсем не обиженно ответил мне начальник, замирая у стены в каком-то метре. – Как еще примерно с восьми этажей в этом здании.

Запах его парфюма – дорогой, холодный, с нотками бергамота и смородины – заполнил маленькое пространство. Я почувствовала, как по спине побежали мурашки. Не от страха. От осознания нашей близости, моего абсолютно непрезентабельного вида и произнесенной глупости.

Я знала клиентов, о которых упоминал Серра – как раз вчера готовила им новый проект договора. Но усталость давала о себе знать, и даже те мелочи, которые я пыталась старательно запоминать, чтобы блеснуть ими перед Арнау в подходящий момент, упорно разбегались в разные стороны.

Два этажа пролетели в тишине. Я не придумала достойного ответа, Серра не стал меня подкалывать за промах. Вместо этого он вдруг поинтересовался:

– Как ваши успехи?

Вопрос прозвучал формально, как от начальника стажеру. Но я поймала быстрый, оценивающий взгляд. Арнау смотрел не на мои босые ноги, а на меня. На лицо.

– Пока жива, сеньор Серра. И даже не плачу в туалете, в отличие от вашей помощницы.

Уголок его губ дрогнул. Едва заметно, почти неуловимо. Но я это увидела.

– Паула слишком впечатлительна, – сухо заметил он. – Надеюсь, вы не из таких.

– Я из тех, кто предпочитает давать сдачи, – ответила я, глядя на него прямо. – В профессиональном смысле, разумеется.

Лифт замедлил ход, приближаясь к вестибюлю. Я увидела, как пальцы Арнау слегка постучали по портфелю. Признак легкого раздражения? Или интереса?

– Рад это слышать, – сказал Серра, когда лифт остановился. Дверь открылась. Красавчик сделал шаг вперед, но задержался, пропуская меня жестом. – После вас. Или предпочитаете сначала обуться?

Я фыркнула и с высоко поднятой головой прошла мимо. Босиком, раскачивая туфлями в руке. Пусть видит – да, я устала. Но я не собиралась этого стесняться.

Я не избалованная девочка, а человек, который не боялся трудностей и умел держать удар. Даже от обуви стоимостью больше, чем я получу за всю эту стажировку.

Перед входными дверьми все-таки пришлось обуться под насмешливыми взглядами сразу двоих мужчин: начальника и охранника, но это унижение я легко вытерпела. И лишь оказавшись на свежем воздухе вспомнила, что за всеми этими действиями забыла накинуть жакет и вызвать машину.

Выдох разочарования заставил меня остановиться на верхней ступеньке. Арнау, уже успевший спуститься, тут же обернулся.

– Проблемы, сеньорита Солер?

– Обычно я вызываю такси из лифта, – не стала придумывать оправданий, а призналась как есть, натягивая кофту. – Теперь придется ждать.

Я не жаловалась и не пыталась чего-то добиться. Пожалуй, впервые в общении с этим мужчиной я не имела никакого скрытого смысла за своими словами. Я просто была… собой.

И это неожиданно дало свои плоды.

– Вас подвезти?

Глава 11. Мария Солер

Я вскинула взгляд, не сразу поверив, что предложение поступило от сеньора Серра. Но именно он выжидательно на меня смотрел, чуть приподняв правую бровь, и не было никого по близости, на кого можно было бы списать подобную доброту.

– Ни за что не откажусь еще раз прокатиться на вашей БМВ, – я даже не пыталась скрыть восхищение автомобилем и его владельцем, но последний вряд ли оценил мои эмоции в должной мере: лишь тихо хмыкнул и кивнул в сторону, мол, тогда пошевеливайся, подхалимка.

Я поспешила. Преодолела три ступеньки, ступила на мощенную плиткой улицу и… почувствовала, как каблук за что-то зацепился и остался на месте, в то время как я уже летела вперед.

Кажется, этот хруст слышала вся де ла Марина. Не моих разбитых костей, которые наверняка бы пострадали от падения с такой высоты. Но лучше бы это были кости.

Сеньор Серра успел меня придержать, поэтому вместо шершавого бетона под моими руками оказалась мягкая ткань мужского пиджака, а в легкие тут же проник аромат знакомого одеколона. Никогда еще Арнау не был так близко ко мне, но вместо наслаждения моментом я отпускала взгляд вниз и…

– Да вы никак колдун, сеньор Серра!

Иначе как объяснить, что именно после его слов о сломанном каблуке именно это со мной и произошло?

Я смотрела на свои бежевые Маноло Бланик и едва сдерживала слезы. Это не самые любимые мои туфли, но… да кого я обманываю! Все мои туфли – любимые! И так обидно стало – за обстоятельства, за каблук, за чертового Арнау, который явно не проникся моей бедой, что глаза нещадно запекло.

– Вам не кажется нелогичным обвинять меня, когда вы сами запнулись, явно от усталости? – равнодушно протянул этот сухарь.

Я сама от него отстранилась, глядя со всей доступной мне яростью. Нет бы посочувствовать! Но этот обаятельный гад приподнял вверх бровь и добавил, не скрывая насмешки:

– Даже не надейтесь, что я понесу вас на руках!

Непролитые слезы высохли. Враз. Их буквально иссушило взметнувшимся возмущением и чувством собственного достоинства. Я ни жестом, ни взглядом не намекнула на подобный исход! Хотя, конечно, не отказалась бы от такого способа транспортировки. Но теперь я из принципа должна была доказать сеньору Серра, что вполне могу справиться и без него.

Туфли вновь оказались сдернуты, а через два шага – выкинуты в ближайшую мусорку. Я шла в сторону парковки, босиком, с идеально ровной спиной и высоко вздернутым носом, олицетворяя собой сильную и независимую женщину. Но позади меня все равно раздавался тихий смешок.

– Их можно было починить, – как нерадивому ребенку сообщил мне Арнау, ступая чуть позади моего плеча.

– Это Маноло Бланик, – отрезала я, чувствуя, как заныло сердце. – Если уж они умирают, то достойно. А не с чужим клеем и чужой смолой на подошве.

Еще один смешок стал мне ответом.

– Сколько трагизма, сеньорита Солер!

– У вас было бы не меньше, если бы речь шла о вашей машине, – уверенно заявила я, поравнявшись с БМВ.

– Я люблю свой автомобиль, но не обожествляю его, – с улыбкой, безумно ему шедшей, ответил Арнау, снимая авто с сигнализации. Дверь мне он, как и в прошлый раз, не потрудился открыть. – В этом и есть разница между взрослыми мужчинами и девочками с поломанными каблуками.

Вместо ответа я молча забралась внутрь и хлопнула дверцей. Не оглушительно, но так, чтобы мое отношение к подобному сравнению сразу было ясно. Только, кажется, сыграло это в обратную сторону, когда Серра с очередной ухмылкой занял водительское место и демонстративно тихо закрыл машину.

– О чем и речь, сеньорита Солер. Так куда вас отвезти?

– Лес-Кортс, – буркнула я, застегивая ремень безопасности. – Около парка дель Туро.

БМВ плавно тронулась с места.

– Неплохой район, – с явным одобрением прокомментировал Арнау. – Давно там живете?

– Диего и Хави подарили мне квартиру на восемнадцатилетие.

Разумеется, я не могла сама себе заработать на недвижимость в таком месте. Пока не могла. Однажды я непременно сменю свою уютную студию на пентхаус с видом на море, но пока тихий район, примыкающей к Педральбесу, меня более чем устраивал.

Продолжать разговор Серра не стал. Не стал он и включать навигатор, явно полагаясь на свои знания города – за что получил еще пару баллов в моих глазах. Я же являлась обладателем самой распространенной болезни современности: топографического кретинизма, поэтому заблудиться могла буквально в трех домах, особенно если речь шла про старую часть Барселоны. От того и передвигалась больше на такси, чем на общественном транспорте или собственном авто. Хотя в метро я спускалась – атмосфера поездов меня успокаивала.

Вопреки ожиданиям, ехал Арнау в тишине – и это я не про разговоры, их от Серра на данном уровне наших отношений я не ждала. Но почему-то была уверенна, что такой мужчина, возвращаясь домой, обязательно слушает деловые новости по радио или хотя бы расслабляющую музыку.

Но нет, единственным звучанием в салоне был тихий рокот мотора, похожий на мурлыканье огромного кота.

Я сама не поняла, в какой момент злость меня отпустила. Вот только сидела, уткнувшись взглядом в свое окно, демонстративно не смотря в сторону водителя. А уже наслаждалась мелькающими улицами родного города, подсвеченного фонарями, улыбалась плетущимся за ручку парочкам и немного им завидовала.

Представить себя, прогуливающей под руку с Арнау по вечерней Барселоне, я не могла. Рестораны, театры, какие-то званные вечера – это все возникало в голове легко, в красках и деталях. Я даже могла прикинуть, какое платье надену, чтобы соответствовать цветовой гамме костюма своего мужчины. Но вот такую милую прогулку, когда не нужно никуда спешить, не нужно улыбаться всем подряд, не нужно выискивать взглядом врагов или друзей… вряд ли Арнау Серра на такое способен. Да и я, если честно, тоже.

Долгая тишина – это не про меня. Я и на одном месте-то сидеть долго не умела – все время куда-то летела, чего-то искала. Может, его и искала? Этого сурового мужчину, что так уверенно вел одной рукой дорогущий автомобиль, второй лениво подперев голову? С которым комфортно даже молчать.

Внезапно перед глазами встала другая картинка: те же мы, та же БМВ, такой же вечер. Едем куда-то, только руль Арнау держит не правой рукой, а левой. А вторая удобно устроилась на моей коленке – поглаживая нежно, сдавливая по-хозяйски или даже нагло пробираясь под подол юбки. Я бы улыбалась счастливо, возмущенно хлопала мужскую ладошку, но лишь для того, чтобы она не останавливалась. Или накрывала бы ее своей, переплетая пальцы.

Возвращаться вот так вместе с работы – это же здорово, правда?

– Мария?

Прикосновение все-таки случилось, но не то, которое я рисовала себе в голове: Арнау осторожно дотронулся до моего плеча, вырывая из мечтаний.

– Расскажете, куда дальше ехать, или высадить вас прямо здесь?

Я настолько улетела в свои фантазии, что пропустила момент, когда мы оказались на улице Верран Агульо. Туро парк остался слева, в то время как машина Серра на аварийке стояла около входа в фитнес-клуб Хави, расположенный в соседнем доме.

– Прямо и направо, если вас не затруднит.

Кажется, впервые я почувствовала смущение от того, что позволила себе слишком откровенные мечты прямо под пристальным вниманием сеньора Серра. Но он, судя по всему, понял мою задумчивость совсем не так.

– Сеньорита Солер, – произнес Красавчик, когда я указала на нужный подъезд. – Я освобождаю вас от завтрашней стажировки.

– Что? – я, потянувшаяся уже к дверной ручке, опешила и развернулась на сиденье. – Почему? Я не справляюсь? Или где-то накосячила?

Не припомню такого. Я старалась быть точной, проверяла все свои задания трижды, а потом еще столько же перепроверяла, лишь бы не ударить в грязь лицом.

– Вы устали, – так, словно это все объясняет, ответил Серра, глядя на меня уверенным, но равнодушным взглядом. – Возьмите выходной. Выдохните, отвлекитесь. Я понимаю, что вы хотите показать себя с лучшей стороны, но загонять себя для этого нет никакой нужды.

Наверное, стоило порадоваться, что непробиваемый Арнау демонстрировал что-то вроде заботы, но именно сегодня подобные слова вызывали желание ощетиниться и возразить.

– Загнать себя? – я не смогла сдержать горьковатую усмешку. – Вы считаете, что сломанный каблук – это признак того, что я на грани?

Он не ответил сразу, его пальцы легонько постучали по рулю. В свете уличного фонаря его профиль казался еще более резким и недосягаемым.

– Я считаю, что человек, который полностью погружен в работу, не видит под ногами трещин в асфальте, – его голос прозвучал удивительно мягко, без привычной насмешки. – А вы сегодня были не здесь. Вы были в другом месте. И это место, судя по вашему лицу, было куда приятнее реальности.

Я почувствовала, как потеплели щеки. Арнау был чертовски прав, и от этого становилось еще досаднее. Он угадал мои фантазии, даже не подозревая об их содержании.

– Может, представляла, как завтра поражу вас на семинаре? – выпалила я первое, что пришло в голову.

Уголок мужских губ дрогнул.

– Похвальное стремление. Но мой вам совет – возьмите паузу. Найдите себе развлечение. Сходите на свидание с тем парнем, что постоянно заглядывается на вас в университете. Разрядите обстановку. А на завтрашнем опросе я вас, так и быть, спрашивать не стану.

От его слов у меня внутри что-то екнуло. Не ревность – нет, скорее, дикое раздражение. Он не просто отмахивался от меня – он делегировал меня кому-то другому, как неинтересную рабочую задачу, которую можно перепоручить стажеру, да еще и из жалости делал поблажку.

Но, с другой стороны, он заметил, что на меня заглядываются. Значит, он на меня все-таки смотрел?

– Не беспокойтесь о моей личной жизни, сеньор Серра, – несмотря на найденные плюсы, мой голос звенел, как натянутая струна. – Я прекрасно знаю, как и с кем мне «разряжать обстановку». И если я решу загнать себя до смерти на вашей стажировке или вашем семинаре – это мой личный выбор. Или вы отказываете своим сотрудникам в праве на выгорание?

Теперь он повернул ко мне голову, и в его глазах я наконец-то увидела не равнодушие, а искру настоящего, живого интереса.

– Вы – не сотрудник, Мария. Вы – студентка на стажировке. И моя задача – не только научить вас, но и не допустить, чтобы вы разбились о первые же профессиональные трудности. Даже если вы сами этого жаждете.

Тон его голоса стал жестче, словно Арнау начинал раздражаться. Но при этом в глазах я не видела недовольства – скорее, неплохо припрятанный интерес.

Мы смотрели друг на друга в полумраке салона. Тишина снова сгустилась, но на этот раз она была напряженной, густой, словно наполненной невысказанными словами.

– Я не разобьюсь, – наконец выдохнула я, и мой голос прозвучал тише и увереннее, чем я ожидала. – И приду завтра на стажировку, а до этого – буду отвечать на все вопросы на занятиях. Если, конечно, вы не боитесь, что своими ответами я сумею затмить ваш преподавательский лоск.

Он медленно покачал головой, и тень улыбки скользнула по его лицу.

– После таких слов вы просто обязаны ответить блестяще, сеньорита Солер, – наконец-то я услышала нечто сродни одобрения. – Ладно. Буду ждать вас завтра в девять на семинаре. Не опаздывайте.

Это была не уступка. Это было признание. Признание в том, что я его достала, зацепила, вывела из равновесия. И он принял вызов.

– Не опоздаю, – пообещала я, открывая дверь. Ночь встретила меня прохладным воздухом. Я обернулась, уже стоя на тротуаре, холодившим ноги в тонких чулках. – И, сеньор Серра… спасибо. Что подвезли.

Я не стала ждать ответа, тихо захлопнув дверь. Пусть Арнау знает, что его забота не осталась незамеченной.

Я шла к подъезду, не оборачиваясь, но фары его БМВ еще долго освещали мне путь, прежде чем машина плавно тронулась с места и растворилась в ночи.

Он уехал. А я поднялась на лифте в свою скромную светлую квартирку, скинула сумку на тумбочку у входа и медленно опустилась на пол, прижавшись спиной к двери. Несмотря на усталость, потерю туфель и необходимость провести бессонную ночь в подготовке к «блестящему» ответу, на моем лице светилась довольная улыбка.

Мой план работал. Арнау месячной давности ни за что бы не обратил внимание на мое состояние. Арнау сегодняшний обо мне позаботился – как мог, коряво и немного надменно. Но он уже начал задумываться обо мне, а это – огромный шаг к нашему будущему.

К нашему совместному счастливому будущему.

Глава 12. Арнау Серра

– Что, прости?

– Беременна, сеньор Серра, – по слогам произносит в телефонную трубку моя помощница, она же секретарь, она же фактически моя третья рука на протяжении последних пяти лет. – Это такое физиологическое состояние женщины, когда она носит внутри себя другого человека.

Я почувствовал себя идиотом. На целую секунду.

– Насколько я помню, носить в себе другого человека нужно месяцев восемь, – не скрывая раздражения, бросил я, пытаясь добраться до нужной папки в шкафу. И почему бы не разложить все по номерам или хотя бы по фамилиям клиентов?! – А вчера ты точно была не на сносях. Так какого черта тебя нет, Паула?

Тихий выдох совпал с грохотом кипы дел, которую я все-таки не удержал.

– Потому что меня положили в больницу, сеньор Серра. На сохранение. Как минимум на две недели.

Я замер, сжимая в руке папку с чудом удержавшимся делом «Гарсия против муниципалитета». Две недели. Четырнадцать дней. Десять рабочих дней без Паулы. Мой мозг автоматически начал просчитывать последствия. Сорванные дедлайны, перенесенные встречи, хаос в расписании, тонны несортированной почты.

Ад.

– Поздравляю, – выдавил я, и даже мне самому мой голос показался одеревеневшим от фальши. – Состояние, конечно, важное. Но ты могла предупредить заранее.

– Роды обычно планируют заранее, сеньор Серра, – голос Паулы прозвучал устало, но с привычной долей сарказма. – А вот выкидыши – нет. Поэтому я и звоню вам сейчас из больницы, а не стою в кабинете с цветами и открыткой.

Выкидыш. Это слово прозвучало как удар под дых. Внезапно и остро я осознал не свои сорванные дела, а то, что Паула, моя несгибаемая, язвительная Паула, лежит в больнице и боится потерять ребенка. Меня на секунду затошнило от моего же эгоизма.

Зато сразу стало ясно, почему последние дни она чуть что, сразу впадала в слезы.

– Понял, – сказал я, и на этот раз голос сорвался. Я очистил горло. – Слушай, держись там. Не думай о работе. Высылай мне все, что нужно подписать, я как-нибудь разберусь.

– О боже, – она фыркнула в трубку. – Вы сами? «Как-нибудь разберетесь»? Вы за полдня устроите там апокалипсис без меня. Слушайте сюда. Флешка с расписанием и паролями в верхнем ящике моего стола, под стопкой желтых стикеров. Ключ от ящика в горшке с кактусом. Не трогайте почту сами, я договорилась, что ее будет проверять стажер из отдела Мартинеса. И ради всего святого, не нанимайте срочно какую-нибудь дуру на мое место! Перекантуйтесь две недели с тем, что есть.

Я молча слушал этот поток инструкций, чувствуя, как привычный мир рушился. Паула была не просто помощницей. Она была системой управления всей моей профессиональной жизнью.

– Хорошо, – покорно сказал я. – Выздоравливай. И… береги себя.

– Обязательно. А вы… постарайтесь не разорить фирму, пока меня нет. Договорились?

– Договорились, – я положил трубку и опустился в секретарское кресло, глядя на хаос в кабинете.

Две недели. Без Паулы. Это был не апокалипсис. Это был конец света. И самым пугающим было осознание того, что единственный человек, который знал все мои рабочие процессы так же хорошо, как я сам, сейчас лежал в больнице. И я остался один на один с собственной беспомощностью.

Я был чертовски хорош в умении находить лазейки в законах и договорах. Я мог играючи изменить мнение судьи и присяжных в свою сторону. Я не просто так с гордостью носил звание акулы юриспруденции.

Но я был совершенно бесполезен в вопросе организации всего этого бедлама.

Раньше, когда у меня было всего с десяток клиентов, чьи имена, телефоны и проблемы вполне можно было хранить в записной книжке, я разбирался со всем сам: встречи, заседания, выжимки из дел и наметки речей, хранение документов и сортировка писем. Но, когда «Серра и Серра» стала превращаться в «Серра &Асосиадос», держать все в своей голове стало невозможно. Мне банально не хватало двадцати четырех часов в сутках, чтобы заниматься и адвокатурой, и разбором документов – так у меня и появилась первая помощница.

Их было много – катастрофически много. Кто-то не выдерживал и недели, кто-то сваливал через месяц или полгода. Да, мой дрянной характер выдержать сложно – поэтому я не отчаивался.

А потом появилась Паула. Я уже не вспомню, привел ее кто-то из партнеров или она пришла сама по объявлению, но, когда она впервые съязвила в ответ на мое замечание, я всерьез собирался ее уволить. Она не испугалась. А в следующий раз снова легко выдержала мое плохое настроение, затем – еще и еще. И как-то само собой стало ясно, что мы с Паулой сработаемся.

Это были прекрасные пять лет. От того и страшно теперь, когда они подошли к концу. Как я буду обходиться без нее?

Мысль о том, чтобы попросить кого-то о помощи, даже мельком промелькнув, была тут же отвергнута. Просить – это показывать слабость. А я не мог себе этого позволить.

Значит, придется выкручиваться самому. Как бы ужасно это ни было. И начать предстояло с наведения порядка в хаосе, среди которого все это время жила моя помощница.

– Я помню, что тебе нельзя кофе, поэтому взяла горячий шоколад!

По закону подлости, именно в тот момент, когда я пытался среди горы перепутанных бумаг найти нужные, в кабинете стало теснее. Теснее на одну ворвавшуюся без стука девчонку.

– Ой, сеньор Серра! – Мария, едва разглядев меня, сидевшего на корточках у рассыпанных документов, замерла, удерживая в руках два картонных стаканчика. От одного действительно пахло шоколадом. А вот от второго…

Я резко встал. Логотип кофейни на углу был мне прекрасно знаком, как и то, что кофе там делали вполне неплохой. Сейчас это было именно то, что нужно.

– Кофе? – уточнил я, ткнув пальцем в стаканчик, который Мария держала ближе к себе. Девчонка явно пребывала в шоке, поэтому даже не ответила, но я счел ее молчание за согласие и одобрение сразу, отбирая напиток. Даже оставленный след губной помады меня не смутил, когда я делал первый глоток.

Уф. Жизнь потихоньку начинала налаживаться. Очень-очень потихоньку.

– А… А где Паула? – заправив прядку волос за ухо, уточнила Солер.

– В больнице, – ответил я, делая очередной глоток. Надо же, она пила кофе без сахара. Как удачно сложилось – я любил такой же.

– О боже, что-то с малышом?

В глазах Солер загорелся самый настоящий страх. Но не это удивило меня, а сам вопрос.

– Ты знала, что она беременна?

От неожиданности я в очередной раз перешел на «ты», хотя после той неприятной сцены в ресторане зарекся относиться к сестре своего друга с максимальным уважением и придерживался этого решения последние полторы недели.

– А вы что, нет?

Ее вопрос прозвучал как обвинение, снова заставляя чувствовать себя сволочью. Я, конечно, плохо схожусь с людьми и мало кого подпускаю к себе – последними были как раз братья Солер. Но с Паулой мы вместе уже столько лет, что она воспринималась как неотъемлемая часть моей жизни. И тем обиднее, что о пополнении в ее семействе я узнавал чуть ли не последним.

– Нет, – сухо ответил я, отставляя стаканчик на край стола. Вкус кофе вдруг стал горчить. – Видимо, сочла, что это меня не касается.

– Или боялась, что вы ее уволите, – тихо, но четко произнесла Мария.

Я резко поднял на нее взгляд. Она не испугалась, встретив его. В ее глазах читалась не дерзость, а простая констатация того, что она считала правдой.

– Я не монстр, – процедил я сквозь зубы. – И я ценю ее работу.

– Вы цените ее эффективность, сеньор Серра, – поправила она меня. – А беременность и декрет – это всегда сбой в эффективности. Возможно, она просто не хотела вам об этом говорить, пока не убедилась, что вы будете готовы ее отпустить.

Я отвернулся, глядя на хаос бумаг. В словах Солер была жуткая, неудобная правда. Паула знала меня слишком хорошо. Знала мой перфекционизм, мою нетерпимость к любым помехам в работе. И понимала, что заменить ее, не затронув весь этот отлаженный механизм, невозможно. Наверное, она хотела подготовить плацдарм, но…

Как же все не вовремя!

– Вам… помочь?

Я бросил быстрый взгляд на девчонку. Она указала подбородком на устелившие пол документы и, не дожидаясь разрешения, отставила стакан с чужим напитком на ближайшую тумбочку и опустилась на колени.

А я стоял. И смотрел. Не понимая, как мне реагировать.

Мария не ждала моего одобрения или приказа. Она просто начала действовать. Ее пальцы – ухоженные, с аккуратным маникюром – быстро и ловко перебирали бумаги, без суеты раскладывая их в стопки. Она работала молча, сосредоточенно, ее взгляд скользил по заголовкам, будто она искала нечто конкретное.

Я наблюдал за ней, все еще ощущая во рту горьковатый привкус кофе и собственной неправоты. Эта сцена была сюрреалистичной. Я, Арнау Серра, который привык держать все под контролем, стоял посреди кабинета, беспомощный, как ребенок, а сестра моего партнера, студентка, которую я еще недавно обвинял в наивном инфантилизме, наводила порядок в моем хаосе.

– У вас сегодня встреча с клиентом в десять, – ее голос прозвучал внезапно уверенно, словно речь шла не о моих делах, а о ее. Обернувшись, Мария протянула мне небольшую, но плотную папку. – «Видаль», насколько я помню. И в одиннадцать – созвон по какому-то делу о слиянии.

Скрыть удивление я даже не пытался. Откуда Солер знала мое расписание? Ведь даже я забыл о последующем созвоне!

Вероятно, вопрос отразился в моем взгляде достаточно отчетливо, чтобы Мария смогла его прочитать.

– Сеньора Монтойя очень сильно хотела видеть вас сегодня на нашей планерке. Настолько сильно, что Пауле пришлось на примерах доказывать, почему это невозможно.

Да, Роза, когда что-то хотела, не видела перед собой преград. Удивительно, как моей помощнице удалось отстоять мое право на уединение, ведь я точно знал, что никаких планерок в моем расписании на этот день не было.

– Так вы возьмете? – Мария осторожно поднялась на ноги, что было довольно проблематично сделать в ее узкой юбке и неизменных каблуках, и протянула ближе папку, которую все это время держала в руках. – Вообще, у Паулы очень простая система. Со стикерами. Вот, видите? – она нагнулась вниз, в очередной раз давая мне оценить весьма симпатичную задницу, и подхватила новую кипу бумаг, на обложке которых красовалась синяя наклейка. – Все дела на ближайшую неделю Паула отмечала красным стикером. Синим – на следующую. А зеленым – папки, в которых хранила текущую корреспонденцию, на которую вы или она еще не ответили.

Я машинально взял папку по «Видалю» с красным ярлыком. Она была правильно подписана, а все выпавшие документы, на первый взгляд, были на своих местах.

– И откуда у тебя такие познания в распорядке моего секретаря? – не столько недоверчиво, сколько удивленно поинтересовался я, перелистывая бумаги, которые все это время искал.

Мария нахмурилась и сложила руки на груди.

– Снова будете обвинять меня в преследовании? – не скрывая яда в голосе, поинтересовалась она.

Ее слова повисли в воздухе. Я снова чувствовал себя нашкодившим щенком, которого ткнули носом в устроенное безобразие. Солер опять оказывалась права, а мой вопрос прозвучал точно так же, как тогда в ресторане – как обвинение.

– Нет, – ответил я совершенно честно, но Мария не поверила. Пришлось закрыть папку и посмотреть прямо не девчонку. Она стояла, все так же скрестив руки, и вся ее поза выражала готовность к обороне. – Нет, Солер. Это был глупый вопрос. Признаю. Просто…

Я осмотрел развернувшийся вокруг бардак, пытаясь придумать, как бы объяснить своей студентке, что ее вечно уверенный в себе преподаватель сейчас чувствовал себя слепым котенком. В собственном кабинете. Собственной фирмы.

– Иногда мы вместе обедали, – так и не дав мне придумать ответ, вдруг заговорила Мария, но уже без стали в голосе. Я вновь вернулся глазами к девушке и заметил, что она расслабилась. Кажется, воевать со мной она передумала. – С Паулой. А когда у нее не было времени, я приносила ей кофе и круассан из соседней кофейни. Попутно разговаривали обо всем, и ваша помощница делилась со мной своими приемами в организации процесса. А я… неплохо запоминаю.

Звучало убедительно: Паула любила поболтать и похвастаться тем, что у нее получалось лучше всего, а в вопросах наведения порядка ей равных не было. Видимо, Мария пришлась ей по душе, раз моя саркастичная секретарша решила взять ее под свое крыло. Или это так в ней проснулся материнский инстинкт?

И с данной характеристикой Марии я был согласен: схватывала она и правда на лету, что на работе, что во время занятий в университете. Даже моя скупая на похвалу партнерша, Роза Монтойя, бросила пару хвалебных фраз в адрес нового стажера. «Не дура» из ее уст – это фактически комплимент.

– С ней точно все в порядке? – осторожно поинтересовалась Мария, и в ее взгляде я заметил искреннее беспокойство.

Это подкупало.

– Положили на сохранение, – я не стал включать в себе мудака и постарался успокоить девушку. Судя по робкой улыбке, мне это удалось. – Но на две недели я остался один в этом хаосе и бедламе.

Я развел руки, имея в виду вовсе не кабинет, но Солер сразу же подорвалась к оставшимся неподобранными бумагам.

– О, это все я соберу!

Я не успел ее остановить, да и не хотел на самом деле – не самому же мне копаться в бумажках? Но пока Солер быстро и уверенно сортировала документы, я поймал себя на мысли, что у нее здорово получается. Всего несколько минут, и она навела порядок не только в моем кабинете, но и в моих мыслях. Она была умна, проницательна и чертовски эффективна. Все те качества, которые я так ценил.

– Хорошо, – сказал я, принимая решение. – С сегодняшнего дня и до возвращения Паулы ты моя временная помощница. Официально. Твой график придется пересмотреть, но все переработки будут оплачены.

Мария замерла и посмотрела на меня снизу вверх. Опять. Но в этот раз я видел не ее работу, а острые коленки, выглядывающие из-под юбки, и призывно распахнутые верхние пуговицы весьма деловой блузки.

Черт, я только что пялился на свою внезапную секретаршу?

– Но… сеньора Монтойя… моя стажировка… – Мария в очередной раз поднималась на ноги, и я с трудом удержал себя от того, чтобы помочь ей. Красивые девушки, конечно, заслуживают обхождения. Но не те, которые младше в два раза.

И которые твои стажеры.

– Роза Монтойя будет недовольна в любом случае, – перебил я. – А твоя стажировка только выиграет от работы непосредственно со мной. Это не предложение, Солер, если ты вдруг не поняла. Это необходимость.

Я посмотрел на часы, оценивая, насколько мой график поплыл от несвоевременной беременности Паулы.

– Итак, решено. У нас осталось девять минут до «Видаля». Готовь конференц-зал. И… – я сделал паузу, – принеси мне еще кофе. Такой же, но без украшений на крышке.

На лице Марии медленно расплылась улыбка. Не торжествующая, а скорее удовлетворенная и даже вдохновленная. Но вряд ли ее так мотивировала необходимости сгонять мне за напитком.

– Без помады на стаканчике? – уточнила она, уже поворачиваясь к выходу.

– Без помады, – подтвердил я, и впервые за этот день мне самому захотелось улыбнуться.

Когда она вышла, я остался один во внезапно ставшем гораздо более упорядоченном кабинете. Конца света, похоже, удалось избежать. И самым неожиданным спасителем оказалась та, кого я меньше всего ожидал увидеть в роли мессии.

Жизнь, черт возьми, умела преподносить сюрпризы.

Глава 13. Арнау Серра

Жизнь определенно умела преподносить сюрпризы. Но какого черта для меня у нее припасены были только неприятные?!

Я только-только смирился с отсутствием Паулы на рабочем месте. Только привык к тому, что большую часть дня мне приходилось обходиться без секретаря, потому что учебный график Солер максимально не совпадал с моим рабочим. Только перестал вздрагивать, видя за столом в приемной непривычное лицо.

Как вот, пожалуйста. Мои клиенты начали сходить с ума.

Но если с Лукасом Гарсия все было понятно – он накосячил сам, попавшись на вождении в нетрезвом виде, а потом еще и сотрудникам французской полиции помял бока, – то с остальными я долго не мог понять, в чем дело.

Они повадились ходить ко мне в офис. Толпами. Даже те, кого было тяжело вытащить не то, что на официальную встречу – на ланч или деловой ужин. Сначала я списал это на сезонный всплеск правовой активности или на какую-то новую городскую легенду, но потом начал замечать детали.

Сеньор Ортис, владелец сети отелей, обычно скупой на комплименты, рассеянно похвалил мою новую «команду». Сеньора Видаль, известная своей язвительностью, вдруг поинтересовалась, не нужна ли мне помощь с «кадровыми вопросами». А молодой наследник империи замороженных полуфабрикатов и вовсе заявил, что готов пересмотреть наш контракт в сторону увеличения моего гонорара – без всяких на то причин.

Все это было бы приятно, если бы не одно «но». Каждый раз, выходя из моего кабинета, они на несколько минут задерживались в приемной. И не со мной.

Я прозрел, как это всегда и бывает, резко, просто выйдя из кабинета в неудачный момент, чтобы застать своего клиента – аптекаря Альваро Мартинеса – напротив стола моей временной ассистентки. А ведь наша встреча закончилась больше получаса назад.

Мартинес что-то оживленно рассказывал Марии и активно жестикулировал. Она слушала, вежливо улыбаясь, время от времени кивая. На столе перед ней лежала открытая коробка дорогих шоколадных конфет.

– …и обязательно приходите в мою новую аптеку на Пасео де Грасия! – восторженно говорил Мартинес. – У меня там появилась потрясающая линейка органической косметики, просто созданная для вас!

Мария подняла взгляд и заметила меня. Ее улыбка не дрогнула, но в глазах мелькнуло что-то вроде извинения.

– Благодарю, сеньор Мартинес, обязательно загляну к вам, – вежливо, но твердо сказала она. – Но, если вы хотите успеть на выставку в Дом Бальо, вам стоит поторопиться – сегодня они закрываются рано.

– Ах, да! Конечно! – Альваро хлопнул себя по лбу и только в этот момент отметил мое присутствие, чтобы еще раз пожать мне руку в качестве прощания. – Арнау, старина, должен признать, твоя новая помощница – настоящая находка!

– Да, я заметил, – с натянутой улыбкой ответил я, краем глаза наблюдая, как Мария прячет коробку в ящик стола. – Всего доброго, сеньор Мартинес.

Он скрылся в коридоре, оставляя нас наедине, и моя и без того неискренняя улыбка быстро сползла с лица.

– Солер, – я резко развернулся, отмечая, как опасно спокойно звучал мой голос.

Мария, делавшая вид, что усердно работает за компьютером, оторвала взгляд от монитора и перевела его на меня.

– Да, сеньор Серра?

– Это что, новый метод привлечения клиентов? – я указал на ящик, куда она спрятала конфеты. – Органическая косметика? Шоколад? Может, тебе еще открыть тут салон красоты?

Она не смутилась. Наоборот, ее глаза сузились, снова превращая девчонку из милой принцессы в готового к сражению воина.

– Я не привлекаю клиентов, сеньор Серра. Они приходят сами. А вежливость запрещает мне выбрасывать их подарки в мусорку при них. – Она откинулась на спинку кресла. – Если вас беспокоит мое поведение, я могу отказаться от временной должности. Уверена, сеньора Монтойя с радостью примет меня обратно.

В ее голосе не было вызова, лишь холодная констатация факта. И в этот момент до меня наконец дошла вся глупость ситуации. Она была права. Она ничего не делала специально. Она просто… была. Молодая, красивая, умная девушка, которая не боялась клиентов и умела с ними разговаривать. И этого было достаточно, чтобы солидные бизнесмены вели себя как школьники.

Я тяжело вздохнул и провел рукой по лицу.

– Забудь. Просто… в следующий раз, если кто-то предложит тебе бесплатную пластическую операцию или виллу на Ибице, все-таки дай мне знать.

На ее губах дрогнула улыбка.

– Непременно, сеньор Серра.

Я развернулся и пошел к своему кабинету, снова оставляя за спиной этот странный новый мир, где моя профессиональная репутация неожиданно оказалась тесно связана с обаянием моей временной помощницы. Черт возьми, Паула, возвращайся скорее. Пока эти сумасшедшие не начали предлагать ей место в совете директоров.

И лучше бы это действительно были пластический операции, виллы и высокие должности, чем то, что случилось буквально через пару дней.

Еще на выходе из лифта я заметил, что дверь в мою приемную широко распахнута – а я точно ее закрывал, когда уходил. Кроме меня доступ к кабинету был у Розы и Марии, но первая не ходила туда без дела, а вторая должна была находиться в университете. Нехорошее предчувствие засосало под ложечкой, и я уже готов был увидеть ограбленный кабинет, опустошенный сейф и выбитые стекла как в каком-нибудь боевике.

Но то, что я увидел на самом деле, шокировало куда больше.

Моя невероятная временная помощница была на месте. Буквально: восседала на своем стуле, за своим столом (хотя фактически все это принадлежало Пауле). Перед ней лежали какие-то документы, стоял раскрытый ноутбук, и все вроде бы как всегда.

Если бы не примостившийся на краешке столешницы мужчина.

Мартин Гальярдо. Тот самый молодой наследник холодильников и хранимого в них мяса, который готов был увеличить мой гонорар без видимых на то причин.

Теперь причина была ясна как день.

– Поверьте, сеньорита Солер, вы останетесь довольны, – буквально мурлыкал этот наглый хлыщ, подхватывая ладошку моей ассистентки и поднося ее к губам с такой театральностью, что меня так и подмывало крикнуть «Не верю!».

Мария, если я верно успел ее узнать за эти неполные две недели совместной работы, должна была сделать то же самое. Но она не смутилась, не разозлилась, а вежливо улыбнулась и прикрыла глазки.

Меня до пяток пробило ощущением deja vu. Точно так же Солер делала и со мной – в тот самый день, когда в первый и последний раз додумалась со мной флиртовать. Тот же наклон головы, та же загадочная улыбка, прикрытые ресницы. Только теперь этот взгляд был направлен не на меня, а на этого… этого размазню в дорогом костюме.

– Сеньор Гальярдо, вы слишком любезны, – ее голос прозвучал мягко, почти кокетливо. – Это очень неожиданный подарок, но очень желанный. Я искренне вас благодарю.

Какой к черту подарок? Явно что-то серьезное, раз молодой Гальярдо аж надулся от важности, получив «спасибо» от красивой девушки.

– Я очень давно хотела сходить на эту постановку, – Мария в очередной раз ослепительно улыбнулась, стреляя взглядом из-под ресниц в сторону собеседника. Этот ее маневр я тоже помнил, но если он не действовал на меня, то Мартин едва ли не завилял хвостом от такого внимания. – Но билеты было так сложно достать…

– Пустяки! – парнишка отмахнулся, но даже я видел по его взгляду, как он на самом деле гордился собой. – Для семейства Гальярдо всегда держат лучшие места. Так что завтра в семь? Я заеду за вами.

Я шагнул вперед ровно в тот момент, когда Мария открыла рот для ответа. Просто не мог больше стоять и смотреть на этот фарс.

Флирт на рабочем месте я бы еще мог простить. Но флирт с клиентом? Вот уж увольте!

– Мартин, – произнес я, и мой голос прозвучал опасным спокойствием. – Ты ошибся кабинетом. Прием по личным вопросам у меня по пятницам с двух до четырех.

Они оба вздрогнули и резко повернулись ко мне. Мария мгновенно отдернула руку, ее щеки покрылись легким румянцем. Гальярдо же, наоборот, расплылся в еще более широкой улыбке. А я наконец-то заметил два лежащих на краю стола билета в гран-театр «Лисео».

– Арнау! А я как раз приглашал твою очаровательную помощницу в оперу. «Кармен». Билеты невозможно достать, но для меня сделали исключение.

Самодовольство, с которым он произнес последние слова, явно было направленно на девушку. Но бесило почему-то меня. В свои двадцать шесть я был совершенно другим, и если уж чем и хвастался, то собственными заслугами, а не громкой фамилией (которой у меня и не было).

– Я вижу, – холодно ответил я, подходя ближе. Мой взгляд скользнул по Марии, и она, к моему удивлению, смело подняла на меня свои туманные глазищи. Никакого раскаяния или смущения. Лишь несгибаемая сталь.

– Но, к сожалению, сеньорита Солер не сможет принять твое приглашение, – продолжил я, не отрывая взгляда от девушки. В ее глазах что-то вспыхнуло – вызов? Гнев?

– А почему, собственно, нет? – Гальярдо наконец-то оторвал свою задницу от стола моей помощницы и обернулся ко мне, но я его проигнорировал.

– Потому что завтра у нее запланирована сверхурочная работа, – сказал я, все так же глядя на Солер. – Очень важный контракт. Не так ли, Мария?

Она медленно поднялась из-за стола. Ее движение было плавным, почти кошачьим, и исполненным такой холодной ярости, что я почувствовал странное удовлетворение. Выводить людей на эмоции – мое любимое занятие. Особенно когда при этом их глаза так красиво блестели то ли от злости, то ли от непокорности.

– Правда, сеньор Серра? – голос Солер был сладким как мед, но с оттенком яда. – А я и не знала, что у нас на завтра запланированы сверхурочные. Вы забыли меня предупредить.

– Непредвиденные обстоятельства, – парировал я, тихо радуясь, что девчонка не пошла в категоричный отказ. Не допустить ее встречи с Гальярдо стало моим наваждением. Не только потому, что я не одобрял отношений с клиентами. А еще и потому, что Мартин – известный бабник. Не хотелось, чтобы имя моей ассистентки пополнило его список постельных побед. – Клиент из Мадрида перенес встречу. Ты нужна здесь.

Мария едва заметно сощурилась, но промолчала. Краем глаза я заметил, как Мартин неуверенно переступал с ноги на ногу, бегая взглядом по кабинету и нам с Солер. Долго находиться не в центре внимания он не умел, но сейчас… сейчас понимал, что ничего не может сделать.

– Ну что ж… – Он откашлялся в кулак, но даже это не прервало нашей безмолвной дуэли. – Тогда в другой раз, Мария. – Он бросил на меня взгляд, полный непонимания. – Арнау, мы же договорились о…

– О твоем деле поговорим в пятницу, Мартин, – резко оборвал я наследника, напоминая о давно назначенной встрече. – Как и договаривались.

Гальярдо пробормотал что-то неразборчивое и бросил последний взгляд на Марию, словно надеялся, что сейчас она снова обласкает его своим вниманием. Но моя помощница смотрела только на меня. И этот сложный взгляд дарил мне мрачное удовлетворение.

Приятно, что тебя предпочли молодому богатенькому юнцу. Даже если речь шла всего лишь о выражении недовольства.

Мартин в привычной для себя манере громко хлопнул дверью – не из злости, просто привык, что в его доме везде стоят доводчики. Но после того, как стены и стекла перестали дрожать, в приемной повисла гнетущая тишина.

Глава 14. Арнау Серра

Ма