Тень на броне

Действие разворачивается в современной зоне конфликта, где частная военная компания «Гранит» выполняет контракты на территории безымянной восточной страны. Главный герой – Алексей Ветров, бывший офицер спецназа, теперь наёмник. Его задача – не только выжить, но и сохранить рассудок в мире, где мораль стирается пылью войны.

Внутренний конфликт Ветрова усиливается, когда отряд получает приказ, противоречащий человеческой совести. На фоне постоянного страха, паранойи и недоверия между бойцами, начинает разворачиваться психологическая война – не столько между противниками, сколько внутри каждого из них.

Книга исследует, что остаётся от человека, когда он становится оружием. И возможно ли вернуться, если однажды ты уже перешёл черту. Названия глав:

Песок под кожей

– Первые дни операции. Тепло, усталость, запах железа. У каждого своя причина быть здесь.

Собачий кодекс

– Командир вводит новые правила выживания. Уважение заменяется страхом. Возникает раскол в отряде.

Никакого Бога

– После неудачного рейда Ветров сталкивается с жестокостью своих же товарищей. Начинаются галлюцинации и сомнения в реальности.

Порог молчания

– Герой должен выбрать между приказом и совестью. Внутренняя война достигает апогея.

Тень на броне

– Финал. Из отряда почти никто не выжил. Ветров возвращается домой, но «дом» уже не существует – только эхо выстрелов в голове.

Глава 2. Собачий кодекс

После утреннего боя тишина казалась ненастоящей.

Словно пустыня только делала вид, что затихла, а под поверхностью снова зрела буря.

Отряд «Гранит-двенадцать» укрепил позиции на старом заводе. Вчерашний налёт дал понять, что противник знает, где они. Связь со штабом работала через раз, координаты уточняли вручную. Ветров сидел у ящика с картой и отметил место подбитого грузовика крестом.

– Они не просто шли мимо, – сказал он. – Это разведка. Щупают оборону.

Шевцов, устало потерев глаза, ответил:

– Ну, значит, завтра придут снова. Только уже не щупать.

Норд зевнул и потянулся, словно не слышал тревоги в голосе командира.

Да пусть приходят. Главное, чтобы воду подвезли. У нас осталась одна канистра, а пить из радиатора я пока не готов.

Философ сидел в тени, листая свой блокнот. Он больше не записывал всё подряд, как раньше, а делал короткие заметки – будто боялся, что каждое слово станет приговором.

– Что там у тебя, профессор? – спросил Норд.

– Наблюдения, – ответил тот. – Например, что после боя никто не говорит о страхе.

Все делают вид, что его нет.

– Потому что его и нет, – сказал Норд. – Страх – это для тех, кто не умеет стрелять.

– А ты уверен, что умеешь? – спокойно спросил Философ.

Воздух на секунду застыл. Ветров поднял голову, глядя на обоих.

– Хватит. У нас другие задачи.

Он отложил карту, встал.

– С сегодняшнего дня работаем по новому распорядку. Никакой самодеятельности. Я ввожу «собачий кодекс».

– Это что ещё за кодекс? – хмыкнул Шевцов.

– Правила выживания, – ответил Ветров. – Простой набор принципов. Нарушишь – подведёшь всех.

Он подошёл к стене и нацарапал ножом на бетоне:

Не думай – делай.

Не жалей – выживешь.

Не верь звукам.

Не спи на рассвете.

Не считай патроны – считай дыхание.

Песок сыпался из трещин в стене, буквы выглядели грубо, но в них было что-то неоспоримое – как в каменных законах.

– Теперь это наш устав, – сказал Ветров. – Кто не согласен – может идти пешком до Аль-Махара.

Никто не возразил. Только Философ тихо добавил:

– Пункт шестой: не задавай вопросов.

Ветров усмехнулся.

– Может, ты и прав.

В полдень солнце обрушилось на землю, как удар. Металл плавился, дыхание превращалось в пар. Иса лежал на койке, рана на ноге ныла. Шевцов менял повязку, бормоча:

– Хорошо, что осколок мелкий. Пару дней – и снова побежишь.

– Если доживём, – пробурчал Иса.

На крыше ангара Кай наблюдал в оптику. Его лицо покрылось слоем пыли, глаза покраснели от усталости. Ветров поднялся к нему.

– Что видишь?

– Пусто. Только марево. Но мне не нравится холм на юге. Там что-то блестит. Ветров взял бинокль. На вершине холма действительно мелькала точка – будто стекло отражало солнце. Слишком ровно, слишком ритмично.

– Оптика, – сказал он. – Нас пасут.

Он спустился вниз.

– Готовность через десять минут. Возможно, наблюдатели. Проверим.

Они вышли втроём – Ветров, Кай и Норд. Двигались медленно, без лишнего шума. Песок под ногами скрипел, воздух был вязким.

На полпути к холму Ветров поднял руку, остановился. Он чувствовал – что-то не так.

Ветер стих, даже насекомые исчезли. Слишком тихо.

– Назад, – прошептал он.

Но было поздно. Раздался хлопок, пыль взметнулась столбом. Кай упал, прижав плечо.

Норд бросился за камень.

– Снайпер! – крикнул он.

Пуля ударила в камень рядом с Ветровым. Он прижался к земле, вскинул автомат, но стрелять было некуда – источник выстрела скрыт.

– Кай, держись! – крикнул он.

– Я жив! – сквозь зубы ответил тот. – Только кость задело!

Норд выпустил короткую очередь в направлении холма. Ответа не последовало.

Ветров понял: стрелок ушёл.

– Отходим! – приказал он.

Они возвращались к заводу, прикрываясь дымом и пылью. Ветер снова поднялся, завывая между камней.

Когда добрались до базы, Шевцов уже ждал их с аптечкой.

– Опять приключения?

– Снайпер, – ответил Ветров. – Один, возможно, наблюдатель. Работал чисто.

Шевцов вздохнул, перевязывая Кая.

– Чисто – значит, вернётся. Такие всегда возвращаются.

Вечером Ветров собрал всех у стены с надписью.

– С сегодняшнего дня кодекс дополняется, – сказал он. – Пункт шестой: «Не жди спасения». Никто за нас не придёт.

Норд усмехнулся.

– А мы и не ждали.

– Тогда хорошо.

Философ поднял глаза от блокнота.

– Командир, а зачем нам вообще этот кодекс? Мы же не собаки.

– Ошибаешься, – сказал Ветров. – Мы именно собаки. Бездомные, злые, живущие по запаху крови. Только собака знает, когда нужно кусать, а когда – зарыться в песок и молчать.

Философ кивнул, но в глазах его мелькнуло сомнение.

Ночь принесла долгожданную прохладу. На небе висела огромная луна, тусклая, будто покрытая пылью. Ветров обходил периметр. Ему не спалось.

Он остановился у ворот, где дежурил Норд. Тот стоял, прислонившись к стене, сигарета тлела между пальцев.

– Думаешь, вернутся? – спросил он.

– Вернутся, – ответил Ветров. – Они всегда возвращаются.

– А если нас прижмут?

– Тогда уйдём в песок. Как всегда.

Норд кивнул. Потом вдруг сказал:

– Я вчера видел, как Философ молится. Тихо, по-своему. Думаешь, у него крышу снесло?

– Может, наоборот, держится за неё.

– А ты? Веришь? Ветров помолчал.

Я верю в дисциплину. Всё остальное – роскошь.

На рассвете Ветров проснулся от странного звука – как будто кто-то шептал прямо у уха. Он вскочил, схватил оружие, осмотрелся. Никого. Только ветер гонял пыль по полу.

Он вышел наружу. Вдалеке, на горизонте, снова блеснула точка. Та же, что и вчера. «Снайпер», – подумал он.

Он поднял рацию.

– Всем приготовиться. Возможен контакт.

Отряд занял позиции. Тишина тянулась минут десять, потом в небе показался дрон – маленький, почти бесшумный. Кай, несмотря на перевязанную руку, вскинул винтовку и сбил его первым выстрелом.

Аппарат рухнул в песок, взметнув облако пыли.

– Разведка, – сказал Шевцов. – Значит, скоро гости.

– Пусть приходят, – ответил Норд. – Мы готовы.

Но никто не пришёл. День прошёл в ожидании. Напряжение висело в воздухе, как натянутая струна.

Ветров сидел в тени и чистил оружие. Движения механические, отточенные. Он чувствовал, как усталость медленно переползает из тела в голову.

Философ подошёл, сел рядом.

– Я думал, война – это действие, – сказал он. – А оказалось, что это ожидание.

– Ожидание – тоже действие, – ответил Ветров. – Только медленное.

– А когда это всё кончится?

Ветров усмехнулся.

– Когда закончится песок. А он не заканчивается.

Философ кивнул и записал что-то в блокнот.

К вечеру жара спала. Отряд собрался у костра. Шевцов принес сухпай, но никто не ел.

У всех было чувство, что надвигается что-то большее.

– Командир, – сказал Кай, – ты ведь был в Сирии, да?

– Был.

– Там тоже так?

– Хуже, – ответил Ветров. – Там не песок под кожей, а пепел.

– И ты всё равно вернулся в это?

– Потому что там хотя бы было понятно, где фронт. Здесь фронт – внутри.

Философ поднял голову.

– А если внутри уже пусто?

– Тогда ты становишься тем, ради кого всё это началось, – сказал Ветров. – Тенью. Он встал, бросил в костёр ветку. Огонь вспыхнул, осветив их лица. На мгновение все замолчали. Только ветер шептал где-то в руинах, словно повторяя слова командира.