Лунные Грёзы. Том 1

Глава 1. Начать жизнь с чистого листа.

Лира Фабл замерла перед потрескавшимся зеркалом в своей съёмной комнате, вглядываясь в собственное отражение. Из затуманенного стекла на неё смотрела самая обычная девушка, каких тысячи.

Её волосы, цвета горького шоколада, были густыми и непослушными. Сегодня они отчаянно сопротивлялись всем попыткам собрать их в аккуратный хвост, и несколько прядей уже выбились, обрамляя её лицо. Широко посаженные карие глаза, обычно тёплые и живые, сейчас были полны сомнения и лёгкой тревоги. В их глубине, однако, таилась упрямая искорка – та самая, что заставила её бросить университет за год до диплома и уехать в другой город.

Черты её лица были мягкими, ничем не примечательными – ни острым изяществом, ни броской красотой. Просто лицо. Немного бледное от недосыпа и переживаний.

Она провела рукой по простой, чуть помятой рубашке и джинсам, которые казались ей единственным подходящим вариантом для собеседования.

«Хотя бы немного профессионально, – настойчиво крутилось в голове, – надо выглядеть собранной». Она снова и снова проводила ладонью по волосам, пытаясь усмирить непокорные пряди.

Не то чтобы она собиралась на серьёзное собеседование – просто нужно было хоть как-то показать, что она не полный ноль.

Ее взгляд снова и снова возвращался к листку бумаги, приколотому к двери канцелярской кнопкой. Которое она нашла в остановке объявление когда уже отчаялась найти работу.

«Требуется помощник в магазине "Лунных грёз". Гибкий график, оплата ежедневно. Опыт не обязателен.»

"Лунные грёзы»… Звучало загадочно, даже немного подозрительно. Воображение тут же рисовало картинки: полумрак, пропахший пылью и временем, бесконечные стеллажи с причудливыми вещицами, чье назначение давно забыто, и седовласый старик-хозяин повидавший многое.

Лира фыркнула, пытаясь отогнать наваждение. Но что еще оставалось? Вакансия официантки в круглосуточном кафе? Бесконечные смены, запах еды и чаевые, оставляющие на ладонях липкий налет? Нет, это было слишком… приземленно. А ее душа жаждала чего-то иного.

– Ну вот, Лира, – прошептала она своему отражению, снова поправляя уже идеальный хвост, – бросила университет, перечеркнула ожидания родителей, сбежала в чужой город… И вот финал – устраиваешься на работу в лавку старинными вещами. Поздравляю с гениальным жизненным планом.

Глубокий вздох вырвался из ее груди сам собой. Это была горькая правда. Месяц назад она совершила тот самый решающий поступок, о котором так много читала в романах, – круто изменила свою жизнь. Вот только в книгах этот поступок всегда вел к блестящему будущему, а в реальности привел ее в эту каморку с протекающим краном и зеркалом, в котором она не могла узнать саму себя.

Прошлое.

Пять лет назад.

Лира стояла на краю школьного двора, залитого золотым светом уходящего дня, крепко сжимая в руках свой самый сокровенный клад – потрепанный блокнот в коленкоровом переплете. Его страницы, испещренные неровным почерком, хранили целые вселенные: истории о доблестных рыцарях и печальных драконах, о забытых королевствах и о самых обычных девочках, находивших потайные дверцы в иные миры.

– Опять погрузилась в свои сказки? – позади нее прозвучал насмешливый голос, слишком громкий и резкий для этой тихой атмосферы.

Прежде чем она успела среагировать, блокнот был вырван из ее рук. Марк, староста класса высоко поднял трофей, демонстрируя его окружающим.

– Эй, верни! – голос Лиры дрогнул, прозвучав слабо и беспомощно на фоне его уверенного баритона.

– «Тайна хрустального замка», – с пафосом прочел он, кривя губы в пренебрежительной гримасе. – Серьезно? Ты ведь взрослая, а ты все еще витаешь в этих детских фантазиях? Не пора ли спуститься с небес на землю?

Вокруг раздался сдержанный смех. Лира чувствовала, как по ее щекам разливается румянец стыда.

– Просто отдай, – снова попыталась она настоять, но ее шепот потонул в общем гуле.

Марк с театральным жестом перелистнул страницу, и его взгляд упал на другое заглавие.

– О, а это что у нас? «Принцесса, которая не хотела выходить замуж»? – он фыркнул, окидывая ее презрительным взглядом. – Боже, да ты просто неудачница, которая не может принять реальность.

С этими словами он размахнулся и швырнул блокнот в ближайшую лужу, оставшуюся от недавнего дождя. Тяжелый, впитавший влагу, он с глухим шлепком упал в грязную воду, и Лира застыла, с ужасом наблюдая, как чернила на драгоценных страницах начинают медленно и необратимо расплываться, превращая ее рассказы в бесформенные синие кляксы.

Три года назад.

Гостиная в родительском доме пахла полированной мебелью и строгостью. Солнечный луч, пробивавшийся сквозь тюлевую занавеску, лег на развернутую тетрадь Лиры – ту самую, с первыми главами ее романа.

Он взял ее, не глядя, положил на полированную столешницу, как кладут вещь, не представляющую ценности, и отодвинул от себя.

– Литература – это не профессия, Лира. Это баловство для избранных, у которых есть состояние за спиной, – его голос был ровным и холодным, как сталь. – Ты должна думать о будущем. О настоящем деле.

– Но я хочу… – она попыталась вдохнуть, но воздух словно застыл в легких.

– «Хочу» – не аргумент для взрослого человека, – он перебил ее, не повышая тона, и от этого становилось только страшнее. – Есть три столпа: экономика, юриспруденция, медицина. Выбирай.

Он сказал это так, будто предлагал ей выбрать блюдо из меню, где все ингредиены были ей противны. Лира смотрела на свою тетрадь, лежащую в луче света, и чувствовала, как что-то тяжелое и неживое опускается ей на душу. Она сжала губы так, что они побелели, заглушая внутренний протест.

– Экономика, – прошептала она, и это слово показалось ей пеплом на языке.

Отец удовлетворенно кивнул, его лицо наконец смягчилось.

– Хороший, разумный выбор.

Год назад

Алиса перебирала её книги на полке, пока Лира пыталась сосредоточиться на учебнике по статистике.

– О, а это что? – подруга достала спрятанную в глубине тумбочки тетрадь.

Лира резко вскинула голову.

– Не трогай!

Но Алиса уже листала страницы.

– Ты всё ещё пишешь? – в её голосе звучало не столько удивление, сколько жалость.

– Иногда, – пробормотала Лира.

– Лира… – Алиса вздохнула. – Ты же понимаешь, что это просто хобби, да?

Лира не ответила.

Месяц назад

Лира сидела в своей университетской комнате, уткнувшись в конспекты по макроэкономике. За окном бушевала летняя гроза, капли дождя стучали в стекло, словно торопливые гости, которым не терпелось попасть внутрь.

– Лира, ты точно не передумаешь? – подруга Алиса склонилась над её столом, её голос звучал тревожно. – Мы же почти закончили. Ещё год – и диплом в кармане.

Лира отложила ручку и потёрла виски. Голова гудела от цифр, графиков и бесконечных формул.

– Я не хочу этим заниматься.

– Но это же твоя специальность!

– Это выбор моих родителей, – резко ответила Лира. – Они хотели «стабильности». Но я… – Она замолчала, глядя на толстую тетрадь, исписанную её почерком. – Я хочу писать.

Алиса закатила глаза.

– Писать? Серьёзно? Ты собираешься бросить учёбу ради какой-то… фантазии?

Лира сжала кулаки.

– Это не фантазия. Это то, что делает меня счастливой.

– А как же планы? Карьера? Ты же не ребёнок, чтобы верить в сказки!

Этот разговор повторялся уже в который раз, и с каждым разом слова Алисы резали всё больнее.

– Может, ты просто боишься, что у тебя не получится? – Алиса склонила голову набок, и в её глазах читалось непонимание.

Лира резко встала, отчего стул грохнулся на пол.

– Знаешь что? Может, ты права. Может, у меня ничего не выйдет. Но я хотя бы попробую. В отличие от тебя, которая даже мечтать боится.

Алиса побледнела.

– Ты переходишь черту.

– Нет, это ты её перешла.

Дверь захлопнулась с таким грохотом, что соседи по общежитию высунулись в коридор. Лира шла по улице под дождём, не чувствуя ни капель на коже, ни холода. Только пустоту.

Два дня спустя

Родители не кричали. Они смотрели на неё с таким разочарованием, что было больнее любого крика.

– Ты всё обдумала? – спросил отец, его пальцы барабанили по столу.

– Да.

– И как ты собираешься жить? – мать скрестила руки на груди. – На что?

– Устроюсь на работу.

– Какую? – в голосе отца прозвучала насмешка.

Лира стиснула зубы.

– Найду.

– Ты разрушаешь своё будущее, – мать покачала головой.

– Нет, – Лира подняла глаза. – Я его создаю.

Сейчас

Лира провела пальцами по виску, сгоняя навязчивые воспоминания.

– Ладно, хватит нытья, – прошептала она себе. – Пора идти.

Она бросила последний взгляд на своё отражение – обычная девушка, с обычными страхами, но с необычной решимостью.

Она потянулась за рюкзаком, проверяя содержимое: блокнот с потрёпанными уголками (подарок бабушки на шестнадцатилетие), две ручки (одна синяя, вторая – чёрная, на случай если первая перестанет писать), бутылка воды и смятый чек из ближайшего супермаркета.

– Хотя бы не мятая, – проворчала Лира, поправляя воротник единственной чистой рубашки.

Комната стоила ей последних денег. Кровать с продавленным матрасом, стол с отколотым уголком, шкаф, который скрипел, будто жалуясь на жизнь, и это самое зеркало – трещина на нём расходилась точно по диагонали, словно разрезая её отражение пополам.

"Символично", – мелькнуло в голове.

Окно выходило во двор-колодец, где даже в полдень царил полумрак.

Лира глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь в кончиках пальцев.

– Хорошо. Я справлюсь, – тихо сказала она, будто давая клятву не миру вокруг, а самой себе.

С этими словами она вышла на улицу, и город обрушился на неё оглушительной волной шума и суеты. Она шла, прижимая к груди свой потертый рюкзак, в котором лежали все её скромные пожитки и остатки надежды.

Город был огромным, чужим и абсолютно безразличным. Мимо проносились люди, каждый – со своей срочной целью, своими мыслями. Никто не оборачивался, никто не знал, что эта девушка с бледным лицом только что перечеркнула старую жизнь: бросила университет, оставила за спиной гневное разочарование родителей и теперь шла навстречу чему-то совершенно неизвестному.

– Зато я свободна, – прошептала она, намеренно поднимая подбородок, пытаясь вложить в эти слова всю свою решимость.

Но в глубине души, под тонким панцирем бравады, что-то болезненно сжималось – тревожный комок сомнений и страха.

Вскоре она замерла перед невысоким трёхэтажным зданием, которое скромно теснилось между своими каменными собратьями, будто стесняясь своего необычного вида. Фасад был выкрашен в густой тёмно-синий цвет, цвет ночного неба в час, когда ещё не зажглись звёзды. А над входом, в обрамлении кованого орнамента, мерцала неярким светом вывеска – изящный серебряный полумесяц, тонкий и изогнутый, точно серп только что родившейся луны.

Окна первого этажа украшали витражи, на которых были заключены в свинец причудливые спирали.

Дверь, массивная и глубокая, словно вытесанная из самого сердца ночи, была сделана из старого чёрного дерева. И её ручка – не простая скоба, а изящная деталь – была отлита в форме древнегоключа. Ледяной холод металла пробежал по её коже, когда она коснулась его.

Миг колебания, короткий, как вздох, заставил её руку замереть. Но мысль о пустом кошельке и пустой комнате, которая ждала её в случае неудачи, была сильнее страха. Денег не было. А жить на что-то надо.

Собрав всю свою смелость в тугой комок, Лира глубоко вдохнула и нажала на ручку-ключ.

Изнутри донесся хрустальный, нежный перезвон колокольчика.

Лира замерла на пороге, и воздух лавки обволок ее, словно тёплое покрывало. Он был густым и многослойным: успокаивающий аромат лаванды смешивался с терпким запахом старой, потрепанной бумаги, а под ними угадывалось что-то ещё – неуловимое, сладковато-волшебное, как запах лунного света.

Её взгляд скользил по полкам, где покачивались от сквозняка десятки ловцов снов. Одни, сплетенные из гибких ивовых прутьев и украшенные пушистыми белыми перьями, будто звали укрыться в снежной тишине («Северный ветер», – сообщала бирка). Другие, с зелёными нитями и шершавыми деревянными бусинами, шептали о тайнах дремучих лесов («Лесная сказка»). Рядом, словно драгоценности, висели браслеты и брелки.

Она медленно подошла к прилавку, где стояли ряды свечей. Под стеклянным колпаком одна, с воском цвета слоновой кости, была подписана «Лунный свет» и пахла лавандой и ванильной нежностью. Другая, в терракотовом горшочке, под названием «Лесная глушь», источала смолистый аромат кедра и горьковатой ромашки.

В плетёной корзине рядом теснились стеклянные флаконы с духами для подушек. Лира осторожно поднесла к носу один с этикеткой «Лунный цветок» – и её обволокла густая, пьянящая аура жасмина с каплей чего-то неуловимого, пряного. Другой, «Тихий вечер», пах свежестью мелиссы и прохладой мяты, суля покой после долгого дня.

Кончиками пальцев она коснулась шёлковой маски для сна, расшитой причудливыми серебряными звёздами, и взгляд её поднялся выше. У дальней стены мерцали фонарики-проекторы, отбрасывая на потолок дрожащие созвездия, которые медленно плыли в тишине. На небольшом столике лежали тетради в бархатных переплётах – «Дневники сновидений», – и на их полях чьим-то изящным почерком были выведены вопросы: «Что это могло значить?».

Где-то высоко под потолком, невидимые, едва звенели на сквозняке фарфоровые колокольчики, и их хрустальный перезвон казался музыкой этого зачарованного места.

Лира стояла, совершенно очарованная. Она никогда в жизни не видела ничего столь же необычного и прекрасного.

"Здесь и правда продают товары для снов, – пронеслось в её голове мысль."

Но постепенно волшебное оцепенение стало отступать, уступая место лёгкому беспокойству. Она медленно обвела взглядом комнату, всматриваясь в сумрак за стеллажами, прислушиваясь.

– Кто-то есть? – тихо позвала Лира, и её голос прозвучал неестественно громко в звенящей тишине.

В ответ – лишь безмолвие, густое и напряжённое, как перед грозой.

Сделав неуверенный шаг вперёд, она вдруг заметила движение. Из-за стойки, заваленной свитками и причудливыми инструментами, плавно поднялась высокая фигура.

Молодой человек. На удивление молодой. И…

Ошеломляюще красивый – это определение рождалось в сознании само собой, едва взгляд падал на него. Его внешность была не просто приятной, а той самой, редкой и совершенной, от которой на мгновение перехватывает дыхание. Высокий, с безупречной осанкой. Иссиня-чёрные волосы, густые и мягкие, небрежными прядями ниспадали на высокий лоб, оттеняя синеву его глаз – глубоких и ясных, как горное озеро в безоблачный день. Даже в сгущающемся мраке его взгляд сохранял пронзительную яркость. На нём был элегантный тёмно-синий жилет, плотно облегающий торс, с тонкой серебряной вышивкой и рядом мелких пуговиц.

– Вы пришли по объявлению? – его голос был бархатным, мягким, но с лёгкой, почти музыкальной хрипотцой, словно он только что пробудился ото сна.

– Да, – кивнула Лира, внезапно остро почувствовав, как неуместно выглядит её поношенная куртка и старый рюкзак в этом царстве изящества. – Я… Лира Фабл.

– Оливер Нел, – он слегка склонил голову в почтительном полупоклоне. – Владелец этого скромного заведения.

– Фабл… – произнёс он, растягивая слово, будто пробуя на вкус редкое вино. – Интересная фамилия. С почти что сказочным отзвуком.

Лира невольно сжала ремешок своего рюкзака, ища в нём опору.

– Это… семейное, – выдохнула она, понимая, насколько банально это звучит.

Оливер Нел не сводил с неё изучающего взгляда, и под этим взглядом Лира почувствовала, как по её коже пробегают крошечные мурашки. Он улыбнулся.

– Что ж, Лира Фабл, – сказал он, плавно обходя стойку и приближаясь на расстояние вытянутой руки. – Поведай мне, почему я должен доверить тебе эту работу?

Лира сглотнула комок в горле. Она не ожидала, что её скромные надежды на трудоустройство обернутся таким внезапным и интенсивным собеседованием.

– В объявлении было сказано, что опыт не обязателен, – быстро выпалила она, –  А я… я очень способная. И готова учиться всему, что потребуется.

– А что ты конкретно умеешь делать? – спросил Оливер, опершись локтем о стойку.

– Ну… – Лира задумалась на секунду. – Могу вести учёт товара, раскладывать вещи по полкам, обслуживать покупателей…

– А с кассой работала?

– Нет, но научусь быстро, – она поспешно добавила: – Я внимательная, всё запоминаю.

Оливер немного подумав ответил:

– Ладно. Ответь на один вопрос, и работа твоя. Что именно тебе здесь нравится?

Лира с облегчением заметила, что он не стал развивать тему про чернильные пятна. Возможно, это первый человек, который не увидел ничего странного в том, что она пишет от руки. Собравшись с мыслями, она внимательно огляделась.

– Честно? – начала она осторожно. – Я никогда в таких местах не была. Обычно в магазинах всё понятно – одежда, еда, книги… А здесь… – её взгляд скользнул по полкам. – Вот эти штуки, ловцы снов, они ведь правда работают? И свечи с такими названиями… «Лунный свет», «Лесная глушь». Не просто ароматические, а какие-то… особенные.

Она подошла к стеллажу с масками для сна, аккуратно проводя пальцем по шёлковой поверхности.

– У моей бабушки была похожая, только простая, без всяких звёзд. Она говорила, что в ней лучше спится. А вы, получается, целый магазин для такого… для хорошего сна.

Лира повернулась к Оливеру, уже менее скованно:

– Мне нравится, что здесь всё не просто для красоты. Кажется, каждая вещь… настоящая. Даже если это просто свечка или брелок.

Оливер внимательно слушал, не перебивая. Когда Лира замолчала, он кивнул.

– Ты более наблюдательна, чем кажешься на первый взгляд, – произнёс Оливер, проводя ладонью вдоль стеллажа, где ловцы снов покачивались в такт его движению. – Большинство видят здесь просто красивые безделушки. Но ты… ты уловила саму суть.

Он замолчал, и в этой паузе будто бы повисло невысказанное понимание. Затем его взгляд снова встретился с её взглядом, и в уголках его глаз обозначились лучики тепла.

– Что ж… тогда добро пожаловать в «Лунные грёзы». – Он сделал широкий, плавный жест рукой, – Твоя первая смена начнётся завтра ровно в восемь. Я ценю пунктуальность.

Лира застыла на мгновение, пытаясь осмыслить эти простые слова. Неужели всё так просто? После всех отказов и разочарований её спасла эта удивительный магазин?

– Значит… я принята? – выдохнула она, всё ещё не веря своему счастью. В её глазах плескалась смесь надежды и недоверия.

– Если, конечно, не передумаешь к утру, – в уголках его глаз обозначились лучики смешинок, а на губах дрогнула лёгкая, почти невесомая ухмылка.

– Спасибо, – прошептала она, и в этом слове был целый мир – и облегчение, и робкая надежда, и обещание, данное самой себе.

– Не благодари пока, – Оливер мягко махнул рукой, словно отгоняя излишнюю церемонию. – Подожди до конца первого рабочего дня. Если не передумаешь и не сбежишь, тогда и составим договор.

И впервые за долгое время – за долгие месяцы сомнений и метаний – Лира почувствовала необъяснимую, но несомненную уверенность: возможно, это именно то место, тот самый поворот, которого ей не хватало. Уголки её губ сами потянулись вверх, рождая ту самую, долгожданную, лёгкую улыбку.

Дверь магазина с мягким шелестом закрылась за ней, отсекая царство тишины и волшебных ароматов. Но даже здесь, в оглушительном грохоте чужого города, ей чудилось, что в самом воздухе витает отзвук его негромкого смеха – словно обещание. Обещание чего-то нового, чего-то важного, того, что только-только начинается.

Глава 2. Первый рабочий день в Лунные Грёзы.

Лира проваливалась в глубокий, беспокойный сон, когда резкий, назойливый звон разорвал тишину. Она с трудом вынырнула из пучины забытья и, не открывая глаз, нащупала под подушкой телефон. Яркий свет экрана больно резанул по сонным глазам: 7:00.

– Уже…? – прошептала она хрипло, веки будто были приклеены.

Голова была тяжелой и мутной, словно налитой густым, тягучим свинцом. Ночь прошла в беспокойном калейдоскопе образов: ей снились витражи, что мерцали в темноте, словно живые, и ловцы снов, чьи перья шептали что-то на непонятном, древнем языке.

Внезапное осознание, острое и холодное, пронзило её, заставив резко сесть на кровати.

– Чёрт, работа!

Она сорвалась с постели, нога предательски запуталась в ремнях рюкзака, оставленного на полу с вечера, и она, споткнувшись, едва не полетела вперёд, к счастью, успев схватиться за дверцу шкафа.

– Просто идеальное начало, – с горькой иронией подумала она, потирая ушибленное колено.

7:15

Струя душа почему-то была ледяной, несмотря на то, что Лира с силой крутила кран в сторону «красного» до самого упора. Она стиснула зубы, подавив дрожь, и быстрыми движениями намылила волосы, стараясь гнать от себя все мысли о предстоящем дне.

– Главное – не опоздать. – твердила она себе как мантру.

Пена от шампуня вдруг щипнула в глаза, заставив её вздрогнуть и отшатнуться.

7:30

Лира стояла перед старым, с трещиной, зеркалом, пытаясь усмирить свои непослушные чёрные волосы, которые так и норовили встать дыбом или упасть на лицо. После нескольких тщетных попыток она сдалась и просто собрала их в небрежный хвост – выглядело неидеально, но, по крайней мере, практично.

– Рубашка… Чистая? Вроде чистая. Джинсы… Ну, не самые потрёпанные, – пробормотала она, проводя ладонью по ткани.

Её взгляд упал на экран телефона, и сердце ёкнуло.

– Чёрт!

Она рывком распахнула холодильник, в глубине души надеясь на чудо, но внутри её ждало лишь разочарование: полупустой пакет молока, оставшийся с прошлой недели, остывший кусок вчерашней пиццы и одинокое, сморщенное яблоко.

– Ну, разумеется, – с внутренним стоном выдохнула она, хватая с полки первый попавшийся йогурт.

Крышка не поддавалась. Лира стиснула зубы, дернула сильнее – и белый кефирный фонтан брызнул на её единственную относительно чистую рубашку.

Она замерла на секунду, закрыв глаза, пытаясь взять себя в руки. – Спокойно, Лира. Дыши. У тебя же есть запасная рубашка.

С этими словами она метнулась обратно в комнату, сдирая испачканную блузку через голову. Из глубины комода ей удалось вытащить сложенную синюю блузку – чуть мятая на вид, но в целом вполне приличную.

– Хоть что-то сегодня идет по плану, – подумала она, застегивая пуговицы на бегу.

7:45

Лира вылетела из дома, едва успев натянуть куртку. Утро было прохладным, и она пожалела, что не взяла шарф.

Город только просыпался. Улицы были почти пустынны, лишь редкие прохожие спешили по своим делам. Лира бежала, спотыкаясь о неровную брусчатку, и мысленно ругала себя за то, что не изучила маршрут заранее.

– Поворот налево… Нет, направо!

7:55

Она остановилась перед "Лунные грёзы" запыхавшаяся, с колотящимся сердцем.

– Успела…

Лира глубоко вдохнула, поправила воротник и потянула за ручку-ключ.

Дверь не поддавалась.

– Что…?

Она нажала сильнее. Ничего.

Лира заглянула в окно – внутри было темно. Ни одного огонька.

– Не может быть…

Она достала телефон, чтобы проверить объявление. Может, перепутала время?

В этот момент где-то сверху щёлкнул замок.

Лира подняла голову.

Над магазином было ещё два этажа, и на одном из них теперь светилось окно. Через пару минут на крыльце появился Оливер Нел в мятом свитере и с чашкой дымящегося кофе в руке.

– А, – он зевнул. – Это ты.

Лира замерла.

– Я… Я думала, магазин открывается в восемь?

Оливер потянулся, зевая, и лениво ответил:

– Технически – да, – Он сделал глоток кофе, прищуриваясь от утреннего солнца. – Но клиенты обычно приходят ближе к десяти.

– Тогда почему… – начала Лира.

Но Оливер перебил её, ухмыляясь:

– Хотел посмотреть, придёшь ли ты вовремя.

Лира почувствовала, как щёки начинают гореть.

– Я… – Она сжала кулаки, пытаясь собраться с мыслями. – Я пришла, как договаривались.

Оливер склонил голову набок, изучая её.

– Да, и даже на пять минут раньше. Неожиданно.

– Я всегда выполняю обещания, – выпалила Лира, но тут же пожалела – слишком уж это прозвучало пафосно.

Оливер усмехнулся, будто уловил её мысль.

– Ну что ж, раз так… – Он отступил в сторону, широким жестом приглашая её войти. – Войди новенькая.

Лира сделала шаг вперёд, но вдруг заколебалась.

– А… магазин точно закрыт?

– Для всех – да, – он поднял бровь. – Но не для тебя. Раз уж ты так стремилась начать работать…

8:10

Лира переступила порог, и её сразу окутал знакомый аромат лаванды и старых книг. В полумраке магазина витражи отбрасывали на пол причудливые узоры, напоминающие спирали снов.

– Закрой дверь, – бросил Оливер, уже поднимаясь по узкой лестнице за прилавком. – Сквозняк разбудит их.

– Их? – автоматически переспросила Лира, но ответа не последовало.

– Так, – он наконец подошёл к ней. – Первое правило: никогда не трогай ловцы снов слева от окна. Они… особенные.

– Особенные?

– Клиенты их не покупают.

– А зачем они тогда…?

– Второе правило, – Оливер перебил её, – не задавай лишних вопросов.

Лира сглотнула.

– Поняла.

– Третье: если кто-то спросит про "Сон в синей бутылке" говори, что его нет в наличии.

– А он…

– Его нет, – взгляд Оливера стал твёрже. – Никогда.

Лира кивнула.

– Хорошо.

Оливер вдруг улыбнулся, и его лицо сразу стало моложе, почти беззаботным.

– Ну а теперь – самое интересное.

Он достал из-под прилавка маленькую шкатулку из тёмного дерева.

– Это?

– Твоё первое задание, – он открыл крышку.

Внутри лежали десять стеклянных шариков, каждый с каплей странной жидкости внутри.

– Разлей их по флаконам и подпиши. Только не перепутай – "Лунный свет", "Тихий вечер", "Грёзы"…

Лира осторожно взяла один шарик. Жидкость внутри переливалась, будто живая.

– Что это?

Оливер уже отошёл к лестнице.

– Спросишь вечером. Если, конечно, не передумаешь работать здесь. И когда закончишь это перенеси флакончики, в этоу коробку.

Оливер отдал красивую деревянную коробку для хранения флаконов.

И прежде чем Лира успела что-то ответить, он исчез на втором этаже.

Лира глубоко вдохнула.

– Ну что ж… Поехали.

Лира приступила к заданию, стараясь не дрогнуть пальцами. Шарики были хрупкими, почти невесомыми, но в их глубине пульсировало что-то, напоминающее то ли свет, то ли дым. Она аккуратно разложила перед собой пустые флаконы – крошечные сосуды с серебряными этикетками.

Лира осторожно взяла один шарик, поднеся его к свету. Жидкость внутри, казалось, реагировала на движение – переливалась медленно, как густой сироп, но с едва уловимыми всполохами, будто крошечные молнии.

– "Лунный свет"… – прошептала она, разглядывая этикетку на столе.

Флаконы стояли аккуратной линией, каждый с именем, будто сошедшим со страниц старой сказки: "Тихий вечер", "Грёзы", "Шёпот листвы". Лира улыбнулась. Кто-то явно обладал поэтическим складом ума.

Первый шарик она поднесла к свету. Капля внутри закрутилась, вспыхнула бледно-голубым и тут же погасла, будто испугавшись.

– «Лунный свет»… – прошептала Лира, переливая содержимое во флакон. Жидкость стекала медленно, словно сопротивляясь, а когда последняя капля коснулась дна, стекло на миг засияло изнутри.

Второй шарик оказался тёплым на ощупь. оказался тёплым на ощупь. Когда Лира раздавила его, жидкость не спешила стекать, будто нехотя покидала стеклянную оболочку. А когда наконец упала во флакон, комната наполнилась лёгким запахом корицы и старой бумаги.

Лира зажмурилась. На мгновение ей показалось, что она сидит у камина, завернувшись в плед, а за окном медленно опускаются сумерки.

– Что за магия… – прошептала она, открыв глаза. – Наверно это "Тихий вечер".

Она открыла третий шарик.

Оно пахнуло дымом костра и осенней листвой, а когда Лира перелила его, в воздухе прозвучал далёкий смех – будто из детства.   Внутри колыхался густой, почти чёрный оттенок, но когда Лира встряхнула его, жидкость вспенилась золотыми искрами.

– «Шепот костра»?

Четвертый шарик был страннее всех. Капля в нём не двигалась, будто застыла, но когда Лира прикоснулась к стеклу, перед глазами промелькнули обрывки чужих воспоминаний: незнакомый смех, запах дождя, чьи-то руки, сжимающие её плечи…

– «Грёзы», – быстро прошептала она, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Лира украдкой взглянула на лестницу. Оттуда не доносилось ни звука.

– Что за место… И что это все такое?  – она глубоко вдохнула и взяла следующий шарик.

Пятый шарик был холодным, как лёд, и покрыт лёгким инеем. Лира едва удержала его в пальцах – казалось, мороз проникал прямо в кожу, оставляя за собой тонкое, почти болезненное жжение. Внутри медленно перетекала жидкость глубокого синего цвета, напоминающего зимнее небо перед рассветом. Когда она наклонила шарик, субстанция двинулась неохотно, словно застывший мёд, а на стекле остались крошечные кристаллики, сверкающие, как алмазная пыль.

– «Серебряный иней»? – предположила она, заворожённо разглядывая этикетку с выгравированными витиеватыми буквами.

Но когда она раздавила шарик, произошло нечто странное. Жидкость не потекла сразу – она замерла на мгновение, будто не решаясь покинуть свою оболочку, а затем хлынула вниз тонкой сверкающей струйкой. В воздухе запахло морозным ветром, мятой и… чем-то ещё. Чем-то неуловимо знакомым.

Лира зажмурилась – и вдруг увидела.

Бескрайнее поле, укрытое снегом. Тишину, нарушаемую только хрустом льдинок под ногами. А вдали – огонёк. Маленький, дрожащий, будто зовущий за собой…

Она вздрогнула, когда последняя капля коснулась дна флакона. Стекло мгновенно покрылось узором, словно морозным рисунком на окне, а внутри заиграли переливы – то ли свет, то ли само вещество дышало холодным сиянием.

Шестой шарик был… живым.

Он слегка пульсировал в её ладони, тёплый и мягкий, будто крошечное сердце. Внутри переливалась густая, почти янтарная жидкость, но не однородная – в ней плавали крошечные золотистые частицы, мерцающие, как пыльца в луче света.

Лира замерла. Шарик отзывался лёгкой вибрацией на прикосновение, словно что-то чувствовал. Когда она сжала его чуть сильнее, жидкость внутри закружилась быстрее, а частицы вспыхнули ярче, отбрасывая на стены танцующие блики.

– Что ты за чудо… – прошептала она.

И раздавила его.

Жидкость хлынула стремительно, будто рвалась на свободу, и в тот же миг комната наполнилась густым, сладковатым ароматом – весной. Тёплой землёй, первыми цветами, молодыми листьями. Лира вдохнула – и вдруг услышала..

Шёпот.

Не слова, нет… что-то другое. Как будто сотни голосов, далёких-далёких, сливались в один нежный гул.

А потом – смеха.

Детский, звонкий, беззаботный.

Она ахнула, когда последняя капля упала во флакон, и стекло вспыхнуло – на миг став прозрачным, как утренняя роса. Внутри жидкость бурлила, золотые искры сливались и рассыпались, будто празднуя своё освобождение.

Это должно быть "Пробуждение" предположила она, заворожённо разглядывая этикетку с выгравированными витиеватыми буквами.

Она схватила седьмой шарик.

Он был лёгким, почти невесомым, и внутри переливался, как мыльный пузырь. Но когда она раздавила его, жидкость не потекла вниз – а поднялась в воздух, превратившись в сияющий туман.

И в нём… зазвучала музыка.

Тихая, далёкая, словно доносящаяся из-за закрытых дверей. Лира не могла разобрать мелодию, но она вызывала странное чувство – будто это песня, которую она знала когда-то… очень давно.

Она взяля этикетку это музыка была похоже на игру скрипки. И правда была такая этикетка и гласила «Сон скрипки».

Она взяла следующий восьмой шарик.

Он был тёплым, как нагретый солнцем камень, и лёгким, словно наполненный не жидкостью, а самим светом. Внутри переливались оттенки золота, зелени и лазури – будто в нём застыло крошечное июньское утро.

Лира сжала его в ладони – и шарик дрогнул, словно от смеха.

Раздавила.

Жидкость не потекла. Она взорвалась – не громко, а мягко, как раскрывающийся цветок, и комната мгновенно преобразилась.

Воздух наполнился запахами:  Свежескошенной травы, густой и сладкой.  Речной воды, в которой отражается небо.  Ягод, только что сорванных с куста, их кожица лопается от спелости.

Но это было не всё.

Лира зажмурилась – и увидела.

Долгий день, когда солнце не спешит за горизонт.

Босые ноги на раскалённом песке.

Крик чаек, смех друга, плеск волны, накатывающей на берег.

А потом – хруст арбуза, сочного и ледяного, сок, стекающий по подбородку.

– Это точно лето, – пробормотала она, поднося флакон ближе к глазам.

Этикетка, выполненная вручную, гласила: «Бесконечное лето».

Лира смотрела на флакон с растущим изумлением. Неужели это какие-то спецэффекты?

Пальцы сами потянулись к девятому шарику.

Он был холодным, как отполированный металл, и при этом вибрировал – едва уловимо, словно струна, затронутая ветром. Внутри переливались не цвета, а звуки. Они не имели формы, но Лира чувствовала их: глубокие басовые волны, серебристые переливы высоких нот, что-то неуловимо знакомое, но неуловимое, как эхо забытой мелодии.

Она сжала его – и шарик запел.

Он был тёплым, как последний луч заката, и лёгким, как опавший лист. Когда пальцы сомкнулись вокруг него, Лира почувствовала лёгкий трепет – не вибрацию, а скорее дрожь уходящего времени.

Тихий, хрустальный звук, похожий на удар миниатюрного колокольчика, коснулся её слуха. Но в следующее мгновение этот единичный звук разрослся, превратился в гармоничный аккорд, затем в мелодию, а после – и в целый симфонический оркестр, звучащий не снаружи, а будто из самой глубины её существа. Это была невыразимо прекрасная музыка.

Лира опустила взгляд на флакон в её руке. На этикетке было выведено: «Царство музыки».

«Подходящее название», – мелькнуло у неё в голове.

Остался последний, десятый шарик. Лира замерла, чувствуя, как музыкальный шарик растворяется в её ладони, словно становясь частью её самой.

В ушах ещё звенели отголоски мелодии, но её взгляд уже был прикован к последнему, десятому шарику.

И тогда мир вокруг изменился.

Воздух наполнился терпким ароматом спелых яблок и сухой листвы. Солнце, низкое и золотое, бросало длинные тени, а под ногами шуршали багряные и янтарные листья. Ветер донёс откуда-то звуки далёкой скрипки – грустной, но удивительно нежной.

Лира зажмурилась, вдыхая этот миг всей душой. Она знала, что это не просто воспоминание или иллюзия – это было её мгновение, подаренное ей одной.

А потом шарик рассыпался в её руке, как песок сквозь пальцы, оставив лишь лёгкую прохладу и тихую благодарность где-то внутри.

Она медленно открыла глаза.

Перед ней лежал последний флакон с этикеткой «Мгновение осени». И все десять сосудов стояли перед ней целые и нетронутые, будто ничего и не произошло.

Лира аккуратно разложила флакончики перед собой. Их этикетки мерцали в полумраке, словно покрытые инеем из звёздной пыли.

– Это не просто сосуды… – прошептала она, проводя пальцем по холодному стеклу. – Они живые. Или в них заключена жизнь.

Осторожно, почти с благоговением, она собрала флаконы обратно в деревянную коробку. Крышка закрылась с тихим щелчком, похожим на печать на невидимом договоре. Дерево, тёплое и гладкое, будто дышало у неё в руках, храня тайну десяти мгновений.

Она отодвинула коробку. В глубине души рождались десятки вопросов о том, что только что произошло. Но Лира не решилась спросить Оливера – он ведь сказал ждать до вечера.

Значит, придётся ждать.

"Ладно," – с такими мыслями, немного успокоившись, она начала неспешно исследовать магазин. Её взгляд скользил вдоль витрин, а пальцы осторожно касались:

Шёлковых масок для сна, расшитых причудливыми узорами серебряных нитей.

Деревянных шкатулок с изящной гравировкой «Для сна».

Стеклянных шаров, внутри которых медленно клубился таинственный, переливающийся туман.

На прилавке лежала раскрытая тетрадь в кожаном переплёте с заголовком «Книга сновидений». Лира машинально потянулась к ней, но в этот момент:

– Не надо.

Она вздрогнула. Оливер стоял на лестнице, держа в руках две керамические кружки.

– Это клиентские записи. Личное.

– Простите, я не подумала…

– Чай? – он протянул ей одну из кружек. Аромат мяты и чего-то пряного ударил в нос. – Для бодрости.

Лира осторожно взяла кружку, чувствуя, как тепло напитка согревает её пальцы. Аромат мяты смешивался с едва уловимыми нотками корицы и, возможно, кардамона – странный, но приятный напиток.

– Спасибо… – она сделала маленький глоток, и по телу сразу разлилась лёгкая волна спокойствия.

Оливер наблюдал за ней, его взгляд был тёплым, но в глубине скрывалось что-то нечитаемое.

– Теперь о твоих задачах на сегодня, – Оливер опёрся о прилавок, и его янтарные глаза в полумраке казались светящимися. – Во-первых, разобрать новую поставку.

Он кивнул в сторону запечатанного ящика у входа.

– Во-вторых…

Внезапно дверь магазина распахнулась, впуская порыв холодного воздуха и запах мокрого асфальта. На пороге стояла девушка в промокшей насквозь куртке, с растрёпанными волосами и красными от слёз глазами. Её пальцы судорожно сжимали что-то тёмное.

– Кошмары… – её голос дрожал. – Они снова вернулись.

Оливер вздохнул, и в этом вздохе было что-то усталое, привычное. Он выпрямился, и тень от полок скользнула по его лицу.

– Лира, познакомься. Это Алисия. Наш… постоянный клиент.

Девушка, не дожидаясь приглашения, рухнула на стул у входа, сжимая в руках смятый ловец снов из чёрных нитей. Он выглядел так, будто его долго мяли в кулаке, а теперь он рассыпался на глазах.

– Он больше не работает, – прошептала она. – Они снова приходят.

Лира невольно сделала шаг назад. Оливер же спокойно подошёл к полке слева от окна – той самой, с "особыми" ловцами. к которым Лире запрещали даже прикасаться. Его пальцы скользнули по одному из них, сплетённому из серебряных и синих нитей, и Лира вдруг заметила, что узор на нём очень красивый.

– Возьми сегодня этот, – он протянул Алисии новый, сплетённый из серебряных и синих нитей, и тот замерцал в её руках, будто впитал лунный свет. – И помни правило: не смотри в зеркало перед рассветом.

Девушка кивнула, её пальцы сжали новый талисман так, будто это была последняя нить, связывающая её с реальностью. Без лишних слов она выскользнула за дверь, растворившись в сером мареве дождя.

Когда дверь захлопнулась, Лира не выдержала:

– Что это было?!

Оливер повернулся к ней, и в его глазах читалось что-то древнее, чем должно быть у двадцатипятилетнего парня. Глубже, темнее.

– Второе задание на сегодня, – он медленно поднял палец, – научиться не спрашивать о вещах, к которым ты не готова.

В воздухе повисло молчание, прерываемое только тиканьем старых часов за прилавком.

Где-то наверху упал стеклянный шар, разбившись с мелодичным звоном.

Лира вздрогнула. Она не видела, откуда именно упал шар – с полки, с потолка? Но осколки, рассыпавшиеся по полу, мерцали странным синеватым светом, как будто в них застыли крошечные звёзды.

– Третье, – добавил он, уже улыбаясь, – выпей чай до конца. Он не любит, когда его оставляют.

Лира посмотрела на свою кружку, где осталось немного чая. Она залпом допила напиток. На языке остался вкус мяты. Кружка опустела.

Лира осторожно поставила кружку на прилавок.

– Я… – начала она, но голос предательски дрогнул.

Оливер взял кружку, его пальцы скользнули по краю, будто проверяя, не осталось ли там капли. Затем он, не оборачиваясь, протянул руку к стене – и метла сама соскользнула с крючка прямо в его ладонь.

– Ладно, – он протянул метлу Лире, – убери осколки. И потом разбери поставку.

Лира взяла метлу. Она кивнула:

– Хорошо.

Два часа спустя

Лира наконец разобрала вещи, доставленные в запечатанном ящике. Среди содержимого оказались:

Стеклянные колбы с завинчивающимися крышками, наполненные субстанцией, напоминающей жидкое мыло с перламутровым отливом.

Пакетики из крафтовой бумаги с засушенными цветами, собранные скорее для коллекции и эстетики, чем для практического применения.

Несколько свёртков из грубой ткани, испещрённых вышитыми символами и миниатюрными звёздами.

Она аккуратно расставила всё по полкам, следуя указаниям Оливера, который периодически появлялся у лестницы, чтобы проверить её работу, и снова исчезал на втором этаже.

Когда работа была закончена, Лира присела на стул за прилавком и вздохнула. В магазине царила странная тишина – не пустая, а наполненная шорохами, шепотами и едва уловимыми звуками, будто кто-то перебирал страницы невидимой книги.

Вдруг её взгляд упал на маленький, изящный блокнот в кожаном переплёте, лежавший в тени под прилавком. На обложке было тонко вытиснено золотом:

Для новенькой.

Сердце Лиры забилось чаще. Она бросила быстрый взгляд вокруг – Оливера нигде не было видно. Словно ведомая невидимой нитью, она осторожно открыла первую страницу.

«Если ты читаешь это, значит, ты уже поняла: "Лунные грёзы" – не просто магазин. Здесь продают не вещи, а то, что скрыто между строк реальности. Ловцы снов ловят не только сны. Флаконы хранят не просто ароматы.»

Следующая страница была исписана чёткими, но странными правилами, совсем не похожими на те, что ей озвучил Оливер:

1. Если в магазин заходит человек с тенью, отличной от его силуэта, немедленно позови Оливера.

2.  Не предлагай сны без Оливера обязательно позови его.

3.  И…

– Нашла инструкцию?

Она вздрогнула и с глухим стуком захлопнула блокнот. Оливер стоял прямо перед ней, держа в руках старый, причудливой формы ключ, висящий на кожаном шнурке.

– Я… – Лира не знала, что сказать.

– Не переживай, – его голос был спокоен. Он положил ключ на прилавок рядом с блокнотом. – Это для тебя.

– Для меня? – её собственный голос прозвучал сдавленно. – Что всё это значит? Что здесь вообще происходит?

Оливер тяжело вздохнул, и в его глазах мелькнула тень усталости.

– Значит, ты уже начала замечать странности.

– Конечно, я не могу их не заметить! – вырвалось у Лиры. – Если…

Она запнулась, внезапно осознав всю нелепость и невозможность происходящего. Оливер почувствовал её смятение и сказал серьёзно, без обычной лёгкой улыбки:

– Думаю, придётся рассказать всё сегодня. Я надеялся отложить это хотя бы на неделю, но… больше ждать нельзя. Закрой магазин и поднимайся наверх.

Не добавив больше ни слова, он развернулся и медленно поднялся по винтовой лестнице, его шаги постепенно затихли.

Лира осталась стоять у прилавка, в сердце бушевала буря. «Беги. Пока не поздно», – нашептывал голос разума. Но что-то другое, тёплое и необъяснимо прочное, приковывало её к этому месту – любопытство, обещание ответов, странное чувство, что она именно там, где должна быть.

Она тяжело вздохнула, взяла ключ – его металл был холодным, но тяжесть в руке ощущалась удивительно правильно. Повернула ключ в замке, запирая магазин от внешнего мира, и затем, сделав ещё один глубокий вдох, начала медленно подниматься по кружащейся лестнице навстречу неизвестности.

Лира поднялась на второй этаж. Дверь с витражной вставкой, изображающей дерево с серебряными плодами. Она приложила ладонь к стеклу, и оно на мгновение вспыхнуло голубым, словно откликаясь на её прикосновение.

Комната за дверью оказалась библиотекой – но не обычной. Полки здесь тянулись до самого потолка, уставленные старинными фолиантами в кожаных переплетах, книгами с позолоченными обрезами и рукописями, чьи страницы, казалось, светились вполсумрака. В воздухе витал аромат пергамента, чернил и чего-то неуловимого – словно электричества перед грозой. В центре стоял массивный дубовый стол, покрытый узорами, напоминающими руны, а вокруг него – два кресла с высокими спинками, обитые темно-синим бархатом.

Оливер выдвинул один стул с тихим скрипом.

– Прошу.

Лира немного смутилась от такого жеста, но, кивнув, опустилась в кресло. Обивка оказалась мягче, чем она ожидала, будто кресло подстроилось под нее, обволакивая усталость, накопившуюся за день. Оливер сел напротив, положив руки на стол ладонями вниз. Его пальцы слегка постукивали по дереву, будто отбивая какой-то тайный ритм – может, заклинание, а может, просто нервная привычка.  Оливер сел напротив, положив руки на стол ладонями вниз. Его пальцы слегка постукивали по дереву, будто отбивая какой-то тайный ритм.

– По правде говоря, я задам тебе один вопрос. Довольно странный, но все же… – Он наклонился чуть ближе, и медленно выдохнул, и воздух между ними зарядился напряжением, словно перед разрядом молнии – Ты веришь в волшебство?

Последнее слово повисло в тишине. Лира почувствовала, как мурашки пробежали по ее спине. Это был не просто вопрос. Это было испытание.  Верить в волшебство? Разве это не бред, не вымысел, не сказки для детей? Но что-то в его тоне заставило ее сердце учащенно забиться.

Она огляделась. Полки, книги, этот странный свет, льющийся будто из ниоткуда… И сам Оливер – слишком уж безупречный, слишком неуместный в обычном мире. Он показался странным с самого начала и этот магазин. А ведь ей хотелось просто обычной работы. Но все же запинаюсь ответила.

– Я… не знаю, – прошептала она.

Оливер улыбнулся – не привычной вежливой улыбкой хозяина магазина, а чем-то другим.

– Хочешь увидеть? – спросил он, и прежде чем она успела ответить, книги на полках зашевелились.

Лира замерла, чувствуя, как воздух вокруг стал густым, почти осязаемым. Ее пальцы непроизвольно сжали край стола, когда книги на полках начали двигаться.

Сначала это было едва заметное дрожание корешков, будто от легкого ветерка. Но ветра здесь не было. Затем один тяжелый фолиант в кожаном переплете медленно выдвинулся вперед, словно его кто-то невидимый осторожно вытаскивал. Он завис в воздухе на мгновение – и резко шлепнулся на пол с глухим стуком.

Лира вскрикнула и отпрянула назад.

– Что это… – ее голос дрожал, но она не могла отвести взгляд.

Остальные книги теперь явно ожили. Они скользили по полкам, меняясь местами, переворачиваясь вверх ногами, а некоторые даже раскрывались, и их страницы шелестели, будто невидимые пальцы листали их. В углу замигал тусклый свет – не электрический, а скорее… мерцающий, как огоньки светлячков.

Оливер стоял неподвижно, наблюдая за ней. Его глаза, обычно такие спокойные, теперь горели странным внутренним светом.

Оливер посмотрел на её реакцию:

– Вижу ты действительно удивлена.

– Это невозможно… – прошептала Лира, но слова потеряли смысл. Она видела. Видела собственными глазами.

– Возможно, – мягко поправил Оливер. Он сделал шаг вперед, и в тот же миг одна из книг сорвалась с верхней полки и плавно опустилась прямо в его протянутую руку, как послушная птица. – Просто ты никогда не видела.

Лира почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Где-то в глубине души что-то щелкнуло – будто дверь, которую она всегда считала наглухо запертой, вдруг приоткрылась.

– И это… – она с трудом сглотнула, ощущая, как комок подкатывает к горлу, – реально.

Оливер тихо усмехнулся, и в этот миг он казался совершенно иным – не тем легкомысленным парнем, что подшучивал над ней в первый день, а существом древним и безмерно уставшим.

– Это правда. Довольно неожиданное открытие, не так ли? Волшебство не такое, каким его рисуют в сказках.

Лира была в шоке – и это было мягко сказано. До сих пор всё сверхъестественное она видела лишь в фильмах, где любую магию можно было объяснить спецэффектами и компьютерной графикой. То, что происходило сейчас, не поддавалось рациональному объяснению. И всё же она видела это собственными глазами.

– Магия существует, – проговорил Оливер, словно читая её мысли. – Просто большинство людей об этом не знают. Скажи честно… Тебе не страшно?

Вопрос застал её врасплох.

– Что?

– Я видел множество людей, столкнувшихся с магией впервые, – продолжил он, его взгляд стал отстранённым, будто он вглядывался в давние воспоминания. – Одни были напуганы до дрожи. Другие отказывались верить, списывая всё на ловкий трюк. Я прекрасно пойму, если ты прямо сейчас развернёшься и уйдёшь. Дверь открыта.

Лира задумалась, прислушиваясь к себе. Страх был – да, лёгкий, холодный, как утренний туман. Но под ним бушевало нечто иное – жгучее любопытство, жажда понять, жажда узнать.

– Я… я не знаю, что сказать, – наконец выдохнула она, и голос её звучал тихо, но твёрдо. – Правда в том, что у меня нет желания бежать. Понимаете, я могла сбежать ещё тогда, почувствовав неладное. Но я осталась. И сейчас хочу узнать правду. Просто… мне, наверное, потребуется время, чтобы всё это осознать.

Оливер улыбнулся затем кивнул и легким движением руки отправил книгу в её сторону. Лира инстинктивно прикрыла лицо руками, но никакого удара не последовало. Осмелев, она опустила руки на стол и увидела, что древний фолиант теперь лежит перед ней.

– Возьми её, – сказал Оливер. Его голос звучал мягко, но в нём ощущалась безоговорочная власть.

Лира осторожно протянула руку. Кожаный переплёт был на удивление тёплым, словно живым, а тиснёные золотом буквы на обложке мерцали, будто были выведены самим светом: «Сны, которые мы создаём».

– Открой, – тихо скомандовал Оливер.

Лира повиновалась.

Страницы были пусты.

– Я… не понимаю.

Уголки губ Оливера дрогнули в лёгкой улыбке.

– Прикоснись.

Она провела кончиками пальцев по шероховатой поверхности пергамента – и по странице побежали строчки, проявляясь подобно невидимым чернилам под ультрафиолетом.

"Сны рождаются не случайно – это волшебство. Они суть ночная магия, что мы творим. Сон для смертного – возможность прикоснуться к чуду, но оно растворяется с первыми лучами ясного дня. В этом и есть природа мгновенного волшебства: оно является в трудный час, чтобы исчезнуть с восходом солнца. Они создаются в Лунном Королевстве где все сны отправятся по всем мирам."

– "Лунные грёзы" – это не просто магазин, – сказал Оливер, и в его голосе зазвучали новые, более глубокие нотки. – Это место, где мы создаём и продаём сны.

Лира слушала, стараясь осмыслить каждое слово.

– Видишь ли, сны – это не просто картинки, которые приходят ночью, – продолжил он, поворачиваясь к ней. – Они могут исцелять, вдохновлять, давать силы… или наоборот, тянуть ко дну. Многие не догадываются, насколько сны влияют на нашу реальную жизнь. А этот магазин как раз и существует для того, чтобы помогать людям с этим.

Он сделал паузу, давая ей понять всю серьёзность его слов.

– Да, мы продаём сны. Со стороны это выглядит как бизнес, но на деле всё гораздо сложнее. Мы имеем дело не с обычным товаром, а с магией.

Оливер подошёл к окну и посмотрел на улицу, где спешили обычные прохожие.

– Большинство думает, что это просто лавка с красивыми безделушками. И лишь немногие знают настоящую цену тому, что здесь покупают.

Лира набралась смелости и спросила:

– Значит, та девушка, что была утром… она тоже знает правду о магазине?

– Да, – кивнул Оливер. – Как ты могла заметить, её мучают кошмары. Я не буду вдаваться в подробности – это её личное дело. Но я помогаю ей: специальные ловцы снов, которые я создаю, защищают её сон. А есть и другие клиенты, – он жестом обвёл полки магазина, – которые приходят за красивыми сновидениями. Кому-то нужно пережить радостное воспоминание, кому-то – найти решение проблемы во сне… У каждого своя причина искать помощи в "Лунных грёзах".

Оливер улыбнулся, и в его глазах будто бы действительно вспыхнули крошечные звёздочки.

– Красивые сны – наш самый ходовой товар. Но, честно говоря, не самый интересный.

Он провёл рукой по воздуху, и свет в комнате мягко перелился, выхватывая из полумрака новые образы:

– Вот, например, этот мальчик, – образ сменился, – приходил с жуткими кошмарами. Теперь ему снится, что тот самый тёмный лес полон дружелюбных светлячков и говорящих лисиц.

– Сны – это не просто ночные картинки, – тихо сказал Оливер. – Они могут что-то лечить в душе. Менять отношение к чему-то.

Лира почувствовала, как воздух в комнате стал как будто плотнее, насыщеннее, словно в нём плавают невидимые крупицы настоящего волшебства.

– А если… – она запнулась, подбирая слова, – если кто-то захочет не просто сон, а чтобы это повлияло на саму реальность? Чтобы что-то в жизни поменялось наяву?

Оливер посмотрел на неё внимательно, его выражение лица стало серьёзным.

– Тогда мы с таким человеком дел иметь не будем. Это важное правило. Сон – это сон. Он может дать надежду, утешение, идею, но не должен становиться побегом от жизни. Моя задача – помогать людям находить покой и силы в своих сновидениях, чтобы утром им было легче встретиться с собственной реальностью. Всё остальное – не моя территория. Я не подменяю жизнь. Я лишь делаю так, чтобы ночь приносила отдых, а не новые раны.

Оливер откинулся назад, и звёзды в его глазах померкли, словно облако накрыло ночное небо.

– Реальность – это не мой товар, – сказал он тихо, но твёрдо. – Я продаю сны. Только сны.

И в тот же миг волшебная атмосфера в комнате рассеялась. Воздух снова стал обычным, а те призрачные образы, что витали в нём, бесследно растаяли.

Лира медленно выдохнула, пытаясь осмыслить услышанное.

– Значит… «Лунные Грёзы» – это на самом деле… волшебный магазин? Где продают… сны? – она с трудом подбирала слова, ощущая, как реальность вокруг приобретает новые, почти невозможные очертания. – Это же… невероятно. Я даже не знаю, что сказать.

Оливер наблюдал за её смятением с лёгкой, понимающей улыбкой.

– Понимаю, что тебе сложно это сразу принять. Большинство людей живут, не подозревая, что такие места вообще существуют.

Лира, всё ещё перебирая в удиви обрывки новых знаний, осторожно спросила:

– А можно спросить… в книге упоминалось о Лунном Королевстве. Что это? И как это вообще связано со всем этим?

При этих словах Оливер заметно изменился в лице. Его плечи слегка сникли, а во взгляде мелькнула тень чего-то тяжёлого, давнего. Но это длилось лишь мгновение – он тут же овладел собой, и его выражение лица снова стало спокойным.

– Ты очень внимательная, – произнёс он, и в его голосе послышалась лёгкая усталость. – Что ж, объясню. Лунное Королевство – это… другой мир, особое место, где изначально, испокон веков, создаются сны для всех спящих. Оттуда они рассылаются по всем мирам.

Он сделал небольшую паузу, словно подбирая правильные слова.

– Но видишь ли, фабрика снов в Королевстве… она работает как конвейер. Она создаёт сны общие, стандартные, не учитывающие личные, самые сокровенные желания или боли конкретного человека. А людям порой нужно не просто увидеть сон, а пережить во сне что-то очень личное, то, чего им не хватает в реальности, то, о чём они молчат. Поэтому я и создал это место, – он обвёл рукой пространство магазина, – где человек может прийти и попросить именно тот сон, который ему нужен.

Лира слушала, и понемногу в её сознании складывалась общая картина, как узор из разрозненных фрагментов.

– Значит, существуют и другие миры… – медленно, вполголоса проговорила она, – а вы… вы помогаете тем немногим, кто в этом нуждается. Значит, это и есть вся правда о «Лунных Грёзах».

В комнате воцарилась тишина, густая и звенящая, нарушаемая лишь мерным тиканьем часов.

Оливер внимательно смотрел на неё, его взгляд был серьёзным и немного печальным.

– Да, – тихо подтвердил он. – Я понимаю, что обрушил на тебя слишком много за один раз. Такое знание – тяжкий груз, и принять его нелегко. Оно меняет всё.

Он сделал паузу, словно давая ей возможность осознать вес его слов.

– И поэтому я даю тебе выбор. Окончательный и свободный. – Он мягким жестом указал на маленький серебряный колокольчик, одиноко стоявший на краю стола. – Ты можешь уйти. Можешь остаться и работать здесь, зная правду. А можешь… всё забыть. Просто возьми и разбей этот колокольчик. И всё, что ты узнала сегодня, сотрётся из твоей памяти, как странный и далёкий сон. Решай.

Лира стояла неподвижно, застывшая в кресле, и в этот самый миг, будто сама судьба давала ей отсрочку, снизу донёсся чистый, нежный звон.

Кто-то вошёл в магазин.

Оливер мгновенно выпрямился, и странное свечение в комнате угасло, сменившись обычным мягким светом из окон.

– Клиент, – он тихо вздохнул, и в его глазах снова появилась привычная лёгкая усталость. – Реальность напоминает о себе. Идём. Покажем нашему гостю, что "Лунные грёзы" – всего лишь уютный магазинчик с красивыми безделушками.

Лира медленно поднялась, всё ещё чувствуя лёгкую дрожь в ногах. Её пальцы сомкнулись вокруг серебряного колокольчика в кармане, и она ощутила его холодную, почти живую гладкость. Он был таким маленьким, таким хрупким… и таким невероятно весомым в её ладони.

Сделав глубокий вдох, она шагнула за Оливером, спускаясь по узкой винтовой лестнице вниз. С каждым шагом таинственная ауфера кабинета таяла, уступая место знакомой атмосфере лавки – запаху воска, старого дерева и сушёных трав.

Внизу стояла пожилая женщина в потрёпанном плаще, разглядывая полки с ловцами снов.

– Добрый вечер, – мягко сказал Оливер, и в его голосе снова зазвучала привычная тёплая вежливость. – Чем могу помочь?

Женщина повернулась к ним, и в её усталых глазах светилась материнская забота.

– Хочу купить что-нибудь для дочери, чтобы лучше спала. Она уже взрослая, целыми днями на работе, даже по ночам бывает занята. А отдыхать-то всё равно надо… Посоветуйте что-нибудь?

– Конечно, у нас есть всё необходимое, – мягко улыбнулся Оливер, его голос зазвучал тёпло и приветливо, будто он был рождён для этой роли гостеприимного хозяина.

Затем Оливер подошёл к прилавку и начал аккуратно раскладывать товары: шёлковую маску для сна с вышитыми звёздочками и небольшой фонарик-проектор.

– А это создаст на потолке эффект звёздного неба, – пояснил он, включая устройство.

Женщина заворожённо посмотрела вверх, где по потолку поплыли мягкие световые пятна, напоминающие далёкие созвездия.

– Она будет в восторге… – прошептала она, и в её голосе зазвучала тёплая надежда.

– Для полного расслабления рекомендую ароматическую композицию, – Оливер бережно поднял стеклянный флакон с бирюзовой жидкостью. – «Тихий вечер» – здесь мелисса, мята и чуть-чуть лаванды. Достаточно капнуть на подушку, и сон придёт как желанный гость.

Женщина взяла флакон, приоткрыла крышечку и осторожно вдохнула. Лёгкая улыбка тронула её губы.

– Да… это именно то, что нужно.

Очнувшись от наблюдения, Лира принялась заворачивать покупки в крафтовую бумагу. В это время женщина задержала взгляд на полке с ловцами снов, и её пальцы слегка дрогнули, будто касаясь чего-то дорогого из прошлого.

– А эти… они правда работают? – тихо спросила она, указывая на ажурный оберег, сплетённый из ивовых прутьев и совиных перьев.

– Они отфильтровывают тревожные мысли, – так же тихо ответил Оливер, беря один из них в руки. – Плохие сны запутываются в паутинке, а добрые проскальзывают сквозь перья, как солнечные зайчики.

– Как птицы… – прошептала женщина, и в её глазах мелькнуло что-то глубокое, почти детское.

Оливер мягко кивнул, подтверждая её догадку.

– Можно повесить над изголовьем кровати. Особенно если ваша дочь склонна к беспокойству.

Женщина задумалась, потом осторожно протянула руку к ловцу с перьями совы.

– Она в детстве так любила птиц… особенно сов.

Лира улыбнулась, аккуратно снимая оберег с полки.

– Тогда это действительно идеальный выбор.

Женщина взяла ловец снов.

– Спасибо, – сказала она тихо. – Я думаю, это… это действительно поможет.

Оливер аккуратно уложил ловец снов в коробку, перевязал её серебристой лентой и протянул пакет с покупками.

– Пусть сны вашей дочери будут светлыми.

Женщина взяла пакет, и на мгновение её лицо озарилось – не яркой улыбкой, а каким-то внутренним, глубоким спокойствием. Затем она расплатилась картой, бережно положила чек в кошелёк и вышла из магазина.

Дверь магазина мягко звенела за ней.

– Интересно, – сказала наконец Лира, – правда ли её дочь работает без отдыха… или это она сама не может уснуть?

Оливер взглянул на дверь, где только что растворился силуэт в потрёпанном плаще.

– Возможно, и то, и другое, – ответил он. – Но теперь у них обеих будет немного больше покоя.

Наступила тишина.

Лира медленно разжала ладонь. На её розовой кожи лежал серебряный колокольчик, холодный и целый, словно он и не мог разбиться.

– Ты не разбила его, – проговорил Оливер. В его голосе не было ни удивления, ни давления – лишь тихое констатирование факта.

Она подняла на него глаза, и в её взгляде читалась твёрдая, осознанная решимость.

– Я не хочу забывать. И я хочу остаться. Ведь… не каждый день предлагают работать в настоящем волшебном магазине.

Уголки губ Оливера дрогнули в лёгкой, почти невесомой усмешке, в которой плескались и облегчение, и одобрение.

– Хорошо. Признаюсь, я немного удивлён твоим выбором… но в таком случае, – он сделал небольшую паузу, и его голос зазвучал чуть торжественнее, – считай, что с сегодняшнего дня ты официально являешься сотрудником «Лунных грёз» Лира Фабл.

Лира глубоко вдохнула.

Она была готова.

Глава 3. Принять волшебство.

Лира осталась одна у прилавка, в ожидании возможных клиентов, пока Оливер снова скрылся на втором этаже. Она глубоко вздохнула, скрестила руки на груди и медленно обвела взглядом полупустой зал, где в тишине пылинки танцевали в лучах света, пробивавшихся сквозь витраж.

Она всё ещё не могла до конца осознать, что всё это – реальность. Что магия, настоящее волшебство, существует не только в сказках, которые она так любила в детстве. В голове у неё навязчиво крутилась одна и та же мысль, словно заевшая пластинка: «Может, бабушка была права… Может, волшебство и вправду существует. Она же всегда говорила мне верить в него.»

Она снова и снова повторяла это про себя, но принятие новой реальности давалось с трудом, вызывая внутреннее сопротивление. И тогда в голове зазвучал другой, более рациональный и язвительный голос: «И почему, собственно, я согласилась здесь работать? Могла бы найти обычную работу – в кафе за углом или в магазине одежды. Всё было бы просто и понятно.»

– Могла бы торговать кофе или свитерами, – тихо пробормотала она, глядя на свои руки, лежащие на полированной столешнице прилавка, – но нет… надо было согласиться именно на это.

В жизни часто бывает так: приняв, как кажется, судьбоносное и верное решение, человек вскоре начинает испытывать сомнения. Эйфория от смелого выбора проходит, а на её место приходит тревожный вопрос: «А правильно ли я поступил? Не ошибся ли?» Лиру сейчас обуревали именно эти чувства. Внутри будто разворачивалось миниатюрное поле боя, где её врождённый практицизм и осторожность сражались с проснувшимся, жаждущим чуда ребёнком.

Но отступать было уже поздно. Она дала слово. Сказала «да». И переиграть сейчас, отказаться – казалось не просто сложным, а каким-то предательством. Предательством по отношению к самой себе, к тому первому порыву души, который заставил её остаться, когда она держала в руке тот самый серебряный колокольчик. Она сделала выбор, и теперь ей предстояло принять это.

Где-то наверху раздался глухой стук, за ним – невнятное бормотание Оливера. Он, кажется, снова что-то колдовал. Или разговаривал с тем… чем-то, что жило за запертой дверью на третьем этаже. Лира сжала кулаки.

– Ладно, – тихо прошептала она, будто заключая перемирие с самой собой. – Допустим, магия и вправду существует. Допустим, бабушка была права. Но почему именно я должна во всём этом разбираться?

Её сомнения прервал нежный перезвон колокольчика. Дверь открылась, пропуская в магазин первого за сегодня клиента. На пороге стоял высокий пожилой мужчина в элегантном длинном пальто, опираясь на резную трость. Его взгляд, внимательный и немного уставший, медленно скользнул по полкам.

– Простите, я слышал, здесь продают товары для сна? – его голос был низким и размеренным.

– Да, именно так, – кивнула Лира, заставляя себя улыбнуться.

– Ищу свечу для внучки. Она у меня обожает всякие новомодные вещицы, – объяснил он, и в уголках его глаз собрались лучики морщинок.

Лира едва сдержала улыбку. «Новомодные вещицы» – бабушка точно бы одобрила это выражение.

– Конечно, у нас есть специальные свечи с лавандой и ромашкой. Они не только помогают расслабиться, но и способствуют приятным сновидениям. А если вашей внучке нравится что-то необычное… – она плавным жестом указала на другую полку, – посмотрите на эти свечи с мерцающим фитилём. При горении они переливаются разными оттенками, создавая в комнате эффект миниатюрного северного сияния.

Старик с интересом наклонился, внимательно разглядывая волшебные переливы.

– О, это как раз то, что нужно! А… они безопасны? – в его голосе прозвучала заботливая тревога.

– Абсолютно, – уверенно заверила Лира. – Фитиль изготовлен из специального сплава, он не даёт копоти и не перегревает стекло.

– Тогда я возьму две, – решительно сказал мужчина, доставая из внутреннего кармана пальто кожаный кошелёк. – Только, будьте добры, упакуйте покрасивее.

Пока Лира аккуратно заворачивала свечи в серебристую бумагу и перевязывала лентой, в её сознании снова всплыли бабушкины слова: «Ты почувствуешь, когда придёт твоё время».

Клиент взял изящный пакет и с лёгкой улыбкой кивнул:

– Благодарю вас. Моя внучка будет в полном восторге.

– Не сомневаюсь, – тихо ответила Лира, провожая его взглядом.

Дверь снова мягко закрылась, вернув в магазин звенящую тишину. Лира глубоко вздохнула и провела ладонью по гладкой поверхности витрины, смахивая невидимые частички сомнений, которые, казалось, всё ещё витали в воздухе.

Лира опустилась на стул за прилавком, и внезапно тяжёлая волна усталости накрыла её с головой. Веки сами собой сомкнулись, и она провалилась в сон.

А затем открыла глаза – и сердце ёкнуло от узнавания. Она стояла у знакомого дома с резными ставнями, палисадником, где буйно цвели мальвы, и низкой калиткой, которая всегда поскрипывала одним и тем же образом. Это был бабушкин дом.

Не помня себя от радости, она бросилась к двери. И вот она – бабушка, стоит на пороге, и впервые за долгие годы её образ был не размытым воспоминанием, а абсолютно чётким и ясным. Они обнялись, и Лира почувствовала давно забытое ощущение – полной, безоговорочной безопасности.

– Бабушка, я так по тебе скучала, так рада тебя видеть! – выдохнула Лира, прижимаясь к мягкому плечу.

Бабушка нежно погладила её по волосам, и её ладонь пахла тёплым хлебом и солнцем.

– Внученька моя, чего это ты такая бледная? Наверное, совсем замучилась, – проговорила она заботливым, мелодичным голосом. – Не беда. Давай-ка сначала посидим, поедим. Я как раз испекла твой любимый.

Они вошли в дом, и Лиру обволокли знакомые запахи – сушёной мяты, вощёных полов и свежей выпечки. На кухонном столе, под льняной салфеткой в синюю крапинку, дожидался своего часа румяный пирог, из щелей которого подглядывали прозрачные ломтики яблок. Лира села на своё привычное место, отломила кусочек с хрустящей корочкой и отправила его в рот. Вкус был точь-в-точь как в детстве – сладкий, с лёгкой кислинкой и ароматом корицы.

И тут полилось рекой – она принялась рассказывать бабушке обо всём подряд: о новом городе, о странном магазине, о загадочном Оливере, о своих страхах и сомнениях.

Затем выражение лица бабушки стало серьёзным, и она внимательно посмотрела внучке в глаза.

– Что ты хочешь делать, дальше Лира?

Лира застыла, чувствуя, как этот простой вопрос обнажает всю её внутреннюю борьбу.

Бабушка мягко продолжила:

– Если у тебя столько сомнений, почему бы не отказаться? Скажи этому Оливеру, что передумала. Поверь, если душа не лежит к делу, лучше принять окончательное решение сейчас.

Лира опустила взгляд на свои руки, сжатые в кулаки на коленях, а потом подняла глаза, в которых плескалась решимость, смешанная со страхом.

– Нет… Несмотря ни на что, я хочу остаться. Не знаю, почему, но что-то внутри меня настойчиво тянет к этому месту. Я хочу продолжать работать здесь. Я хочу понять, что такое магия на самом деле, узнать всё о ней. Меня тянет к ней, как магнитом. – Голос её окреп. – И разве не ты сама учила меня верить в волшебство?

Бабушка тяжело, с лёгкой дрожью вздохнула, а затем накрыла своей тёплой рукой ладонь внучки.

– Раз ты приняла такое решение… я не стану тебя отговаривать. Наверное, так и должно быть. Возможно… мы скоро снова встретимся.

Лира почувствовала, как холодная дрожь пробежала по спине.

– О чём ты? – прошептала она.

Но в тот же миг пространство вокруг начало терять чёткость. Стены кухни поплыли, завертелся вихрь, и всё вокруг окуталось густым, непроглядным туманом.

– Бабушка! – отчаянно крикнула Лира, пытаясь ухватиться за ускользающий образ.

В последний миг она успела увидеть, как бабушка, уже почти невидимая, улыбнулась ей с безграничной нежностью и… гордостью.

Затем она резко открыла глаза, сердце бешено колотилось в груди. Она сидела на том же стуле в «Лунных Грёзах», её дыхание было частым и прерывистым. Она оглядела знакомую обстановку – полки с флаконами, мерцающие витражи, тишину магазина. Неужели всё это было сном? Но он ощущался настолько реальным – она до сих пор чувствовала на ладони тепло бабушкиной руки и вкус яблочного пирога на языке.

Оливер бесшумно спустился по лестнице, его взгляд сразу же нашёл Лиру. Она всё ещё сидела на стуле, но теперь её плечи были расправлены, а в глазах, казалось, догорали отблески недавнего сна.

– Всё в порядке? – тихо спросил он, останавливаясь рядом.

Лира медленно перевела на него взгляд, и на её губах появилась лёгкая, но твёрдая улыбка. Она больше не выглядела потерянной или напуганной.

– Да, – её голос прозвучал ровно и спокойно. – Всё в полном порядке.

Она провела ладонью по столешнице прилавка, ощущая под пальцами шероховатость старого дерева. Этот простой, материальный контакт с реальностью окончательно вернул её в настоящее.

– Просто… немного обо всём подумала, – добавила она, встречая его внимательный взгляд. В её тоне не было прежней тревоги, лишь принятие. – И, кажется, я готова приступить к обязанностям. Есть ли что-то, что нужно сделать прямо сейчас?

Оливер секунду изучал её, словно проверяя искренность её слов, а затем кивнул, и в его собственных глазах мелькнуло одобрение.

– Я рад это слышать, – мягко ответил Оливер. – Но, думаю, на сегодня достаточно. Ты выглядишь уставшей.

Лира с лёгким облегчением кивнула:

– Вы правы… Последние дни после переезда выдались непростыми.

– Давай, пожалуйста, перейдём на «ты», – предложил он. – Я не привык к формальностям, особенно если нам предстоит работать вместе. И, кажется, ты упомянула о переезде…

Лира смущённо прикусила губу, почувствовав, что выдала лишнее.

Но Оливер, не меняя спокойного выражения, добавил:

– Если не хочешь – не рассказывай. У каждого есть свои границы.

Лира медленно выдохнула, разглядывая узоры на деревянной столешнице.

– Это не такая уж интересная история. Просто… я переехала в надежде начать всё с чистого листа. Но оказалось, что сделать это не так просто, как кажется в мечтах.

– Не всё бывает так красиво, как описывают в книгах, – тихо констатировал Оливер.

– Это правда, – согласилась Лира, и в её голосе зазвучала усталая откровенность. – Я думала, что после переезда всё вдруг встанет на свои места, станет проще и яснее. А вместо этого… всё оказалось сложным и непривычным. Особенно теперь, когда я узнала, что волшебство существует. Это будто перевернуло всё с ног на голову.

Оливер внимательно слушал, не перебивая.

– Начать новую жизнь редко бывает легко, – сказал он после паузы. – Но если ты будешь идти вперёд, то постепенно освоишься. И тогда сомнения отступят.

Лира посмотрела на него, и на её лице наконец появилась лёгкая, но искренняя улыбка.

– Наверное, ты прав.

Лира отправилась домой пораньше – Оливер настоял на этом, узнав о её переезде и усталости. Несмотря на всю свою загадочность, он проявил неожиданную заботу.

Войдя в свою скромную комнату, она опустилась на кровать. Мысли путались, но одна возвращалась вновь и вновь – тот невероятно яркий сон. Почему он приснился именно сегодня? Бабушка исчезла шесть лет назад, и после долгих, тщетных поисков Лире пришлось смириться с её потерей. Родители убеждали её, что нужно жить дальше, и она старалась, но тихая грусть и тоска остались.

А сегодня во сне бабушка сказала: «Возможно, мы скоро встретимся». Что это значило? Лира смотрела в ночное окно, где после долгой пасмурной недели наконец-то проступили яркие, живые звёзды. Они казались знаком – далёким, но таким желанным обещанием чуда, в котором её душа так нуждалась.

– Хорошо, – твёрдо прошептала она в тишину. – Я больше не буду сомневаться в своём решении.

Она закрыла шторы, заварила чай и достала из пакета купленный по дороге яблочный пирог. Отломив кусочек, она медленно его прожевала. Вкус был приятным, но… другим. Не таким, как в её воспоминаниях и в том сне. Затем она переоделась в пижаму, погасила свет и, устроившись под одеялом, наконец позволила себе закрыть глаза. Сон настиг её почти сразу – на этот раз глубокий, безмятежный и несущий долгожданный отдых.

На следующее утро Лира проснулась от того же настойчивого будильника, но на этот раз её рука уверенно потянулась к кнопке, а не отшвырнула телефон. В голове не было привычной утренней каши из мыслей, лишь чёткое осознание: «Сегодня я иду на работу. На свою работу».

Она встала с кровати, не спотыкаясь о разбросанные вещи. Душ на этот раз порадовал тёплой, почти горячей водой, которая смыла остатки сна. Перед зеркалом она быстро собрала волосы в аккуратный хвост – не идеальный, но куда более уверенный, чем вчера. Синяя блузка, уже отглаженная с вечера, ждала её на спинке стула.

На кухне её ждал тот же полупустой холодильник, но сегодня это не вызвало ни паники, ни раздражения. Она спокойно позавтракала творогом, аккуратно открыв его с первого раза. Взглянув на часы, она с удовлетворением отметила, что у неё даже есть небольшой запас времени.

Выйдя на улицу, Лира не спешила, но и не плелась. Её шаги были быстрыми и ритмичными. Она шла по уже знакомому маршруту, и на этот раз чужой город не казался таким пугающим и безразличным. Улицы были те же, но её восприятие изменилось. Она знала, куда идёт, и, что важнее, – зачем.

Подойдя к тёмно-синему фасаду «Лунных Грёз», она на мгновение задержала взгляд на серебряном полумесяце над дверью. Уголки её губ дрогнули в лёгкой, почти незаметной улыбке. Затем она без колебаний взялась за холодную ручку-ключ, толкнула дверь и переступила порог. Звон колокольчика прозвучал для неё не как сигнал тревоги, а как знакомое, долгожданное приветствие.

Лира переступила порог магазина, и её встретил спокойный голос Оливера:

– Приветствую. Выспалась, надеюсь?

– Да, спасибо, – кивнула она, снимая куртку.

Он наблюдал, как она вешает вещи, и вдруг сказал совершенно обыденным тоном:

– Кстати, сегодня тебе предстоит приготовить знаменитый «Лунный Улун» с жасминовым сиропом и ванильной молочной пеной. Ты же умеешь?

– Чай? – не поняла Лира.

– Именно, – Оливер сделал паузу для драматизма. – Потому что следующий клиент придёт за ним ровно через час. И если он не получит свой заказ, то, по слухам, превратит тебя в лягушку.

– Ты шутишь? – выдавила она.

– Попробуй не сделать чай и узнаешь, – ответил он с невозмутимым видом. – И поднимись на второй этаж. Там кухня со всеми ингредиентами.

Лира замерла на секунду, положила вещи и поднялась по лестнице. Сначала она оказалась в библиотеке с бесконечными стеллажами книг, но затем заметила неприметную дверь. Приоткрыв её, она обнаружила уютную кухню в старинном стиле: медные кастрюли на стенах, полки с банками ароматных трав и специй, и в центре – небольшой деревянный стол с изящным фарфоровым чайным набором.

Лира стояла среди ароматов сушёных трав и специй, мысленно повторяя сложный рецепт. Этот чай был настоящим испытанием – три вида заварки, точнейшая температура, воздушная текстура молочной пены. Но отступать было немыслимо.

– Да, – тихо подтвердила она, уже мысленно выстраивая последовательность действий.

Её пальцы, будто движимые давней мышечной памятью, легко находили нужные банки и инструменты. Она работала быстро, но без суеты, точно зная каждый следующий шаг. Вскоре в чайнике оказался идеально заваренный улун, а в питчере – бархатистая пена с тонким ароматом ванили.

– Готово, – прошептала она, с лёгким удивлением глядя на результат.

Она взяла поднос и аккуратно разместила на нём фарфоровую чашку, где слои чая, сиропа и пены создавали изысканный градиент, увенчанный нежным лепестком розы.

Но прежде чем выйти, Лира на мгновение замерла. Мысль, которая прежде показалась бы нелепой, теперь висела в воздухе: «А что, если Оливер не шутил насчёт лягушки?» В этом месте, где пыль пахла волшебством, а витражи мерцали тайными знаками, всё казалось возможным. Она на всякий случай ещё раз проверила температуру чая – ровно 75°C, идеально для подачи.

Спускаясь по лестнице, она застала Оливера за прилавком.

– Ах, вот и ты, – произнёс он, и его взгляд скользнул по подносу. – И, кажется, с совершенно правильным напитком. Ты справилась с таким сложным рецептом? Не знал, что у тебя такой талант.

Лира не удержалась от лёгкой усмешки:

– Моя мама обожала изысканные чаи. Это была наша с ней… семейная традиция.

Она внезапно замолчала, почувствовав неожиданный комок в горле. Память услужливо подбросила образы: тёплые руки матери, поправляющие её неумелые пальцы; безудержный смех, когда у Лиры не получалось взбить пену, и она вся перемазывалась молоком; уютные вечера на кухне, наполненные ароматами чая и беззаботными разговорами. Эти воспоминания нахлынули внезапно и мощно.

Оливер заметил её смятение и слегка наклонил голову:

– Она…

– Она дома, с отцом, – поспешно ответила Лира, отводя взгляд. – Просто… когда я начала взрослеть, между нами будто появилась стена. Всё стало не так, как раньше.

Оливер внимательно смотрел на неё, и его обычно загадочные глаза смягчились.

– Взросление – это не потеря связи, – тихо сказал он. – Это просто изменение её формы.

Лира кивнула, сжимая поднос так, что пальцы побелели.

– Просто… раньше всё было проще. А теперь они продолжают решать всё за меня, не прислушиваясь к моему мнению. Даже когда я выбрала специальность, они отреагировали не очень хорошо.

– Возможно, твои родители просто беспокоятся за тебя, – осторожно предположил Оливер. – Иногда страх, что ты ошибешься, заставляет их слишком сильно контролировать твой выбор.

Лира замерла, чувствуя, как его слова касаются самой сути её боли. Она аккуратно поставила поднос на стойку, чтобы дрожащие руки не выдали волнения.

– Беспокоятся? – её голос прозвучал резче, чем она хотела. – Они даже не пытаются услышать, чего я хочу на самом деле. Папа мечтает, чтобы я стала финансистом, как он, а мама… – она закусила губу, – мама просто кивает и говорит: «Это надёжно». Как будто мои мечты – это что-то ненадёжное, нестоящее.

Оливер медленно провёл пальцем по полированной поверхности стойки, оставляя невидимый след.

– А что ты хочешь? – спросил он так тихо, что Лире пришлось наклониться ближе.

– Я… – она сжала кулаки. – Я хочу изучать литературу. Писать. Может, даже издавать книги. Но когда я сказала им об этом в прошлом году, мама начала спорить, а папа… папа просто перевёл разговор на мои последние экзамены.

Оливер не отводил взгляда, и в его глазах не было ни насмешки, ни жалости – только глубинное понимание.

– Возможно, им просто нужно время, – сказал он. – Они привыкли видеть в тебе ребёнка, которому нужно указывать дорогу. А теперь ты стала другой – взрослой, – и они не знают, как с этим быть.

Он протянул ей стакан воды, но Лира покачала головой. Её мысли метались, как взбитая пенка в идеально приготовленном чае.

Лира глубоко вздохнула, проводя пальцем по краю чашки.

– Но разве это не моя жизнь? Мои ошибки? Даже если я споткнусь, это будет мой путь.

Оливер задумался на мгновение, и на его губах появилась лёгкая улыбка:

– Ты абсолютно права. Но их сопротивление – это часто всего лишь… неумение отпустить. Для родителей ты всегда останешься их ребёнком. Им нужно время, чтобы увидеть в тебе взрослого человека.

Лира наконец подняла на него глаза:

– И что же, мне просто ждать, пока они это поймут?

– Нет, – Оливер слегка наклонился вперёд. – Ты можешь показать им это. Не бунтом и не ссорами… а тем, что будешь уверенно стоять на своём. Тем, что будешь воплощать свою мечту в жизнь. И когда достигнешь успеха, придёшь и расскажешь им об этом. И никогда не забывай заботиться о них. Рано или поздно они увидят, что ты – не просто их дочь. Ты – Лира.

Лира закрыла глаза. Перед ней всплыли воспоминания: как мама, несмотря на все споры, тайком положила ей в сумку томик одного любимого романа перед отъездом. Как отец, хмурясь, спрашивал о её "глупых рассказах" – но всегда слушал до конца.

Уголки её губ дрогнули в лёгкой, просветлённой улыбке.

– Спасибо, – прошептала она. – Кажется, мне действительно нужно было это услышать.

Оливер откинулся на спинку стула. Его глаза по-прежнему мягко светились, но обычная насмешливая ухмылка уже вернулась на его лицо.

– Ладно, хватит лирики. Готовься к клиенту – он будет здесь через пять минут.

Лира фыркнула, и вдруг всё напряжение растаяло. Она толкнула чашку с идеальным чаем через стойку.

– Хорошо.

Ровно через пять минут дверной колокольчик мелодично звякнул, возвещая о прибытии гостя.

В магазин вошёл мужчина в длинном зелёном плаще, отороченном по краям серебристой нитью. Его трость, украшенная замысловатыми резными узорами, слегка постукивала по полу в такт шагам. Лира подняла взгляд и на мгновение замерла. Незнакомец казался выше, чем был на самом деле – возможно, из-за безупречной осанки или того налёта таинственности, что витал вокруг него, как туман. Его тёмные волосы, слегка тронутые благородной сединой, были аккуратно зачёсаны назад, а глаза, скрытые за круглыми очками в тонкой металлической оправе, излучали спокойную, но проницательную внимательность.

– Добрый день, – произнёс он мягким, бархатистым голосом. – Мистер Оливер, вы свободны? У нас назначена встреча.

Оливер улыбнулся, жестом приглашая гостя к уютному уголку с двумя кожаными креслами у стола. Сам он опустился в одно из них, а Лира, после секундного колебания, заняла место рядом, держась с деловитой сдержанностью.

– Лира, принеси нашему гостю чай, – кивнул Оливер.

Девушка встала и через мгновение вернулась с изящной фарфоровой чашкой, из которой поднимался лёгкий пар.

Клиент принял чашку, отпил небольшой глоток, и его губы тронула едва заметная улыбка.

– Прекрасный чай, – заметил он, ставя чашку на низкий столик. – Позвольте угадать… это сделала новенькая?

Оливер рассмеялся, откидываясь на спинку кресла.

– Да, её зовут Лира. Моя помощница и… вынужденный спаситель от моего отвратительного чая, – признался он с лёгкой самоиронией.

Лира смущённо кивнула, но её глаза сверкнули любопытством.

– Да. Но… как вы догадались, что это я приготовила?

Клиент усмехнулся, и в его взгляде мелькнула искорка удовольствия.

– Всё просто. Мистер Оливер, при всём моём уважении, заваривает чай так, будто пытается им отравить. А тут – идеальный вкус, правильная температура… и как раз появилась новенькая. Логичный вывод, не так ли?

Оливер покачал головой, но не стал спорить. Вместо этого он слегка наклонился вперёд, и его голос приобрёл деловой оттенок.

– Ладно, шутки в сторону. Какие у вас проблемы, мистер Ричард Вейн…?

В воздухе повисла звенящая пауза. Гость поправил очки, и его лицо внезапно стало невероятно серьёзным, все прежние светские нотки исчезли без следа.

– Я хотел бы заказать сон, – произнёс он, и его голос приглушился, наполняясь глубокой, затаённой болью. – Видите ли, с годами у человека накапливается слишком много сожалений. В своём сне… мне хотелось бы вернуться в прошлое. В то время, когда я был ещё молод.

Оливер, не отводя внимательного взгляда, спросил мягко:

– Какой именно момент вы хотите увидеть?

Ричард Вейн медленно, почти с благоговением, достал из внутреннего кармана пиджака потёртый конверт. Его пальцы слегка дрожали, когда он вскрыл его и извлёк пожелтевшую фотографию. Он молча положил её на стойку.

Оливер взял снимок. На нём был запечатлен юноша лет семнадцати – с беззаботной улыбкой, в потрёпанной футболке, стоящий на залитом солнцем поле на фоне деревенских домов. За его спиной застыли в смехе друзья, один из них замахнулся, чтобы дружески толкнуть его.

– Вы хотите вернуться именно в этот момент? – уточнил Оливер, проводя подушечкой пальца по краю фото.

Ричард кивнул, и в его уставших глазах вспыхнуло что-то болезненно-тёплое, хрупкое.

– На этой фотографии… мне семнадцать. Я тогда жил в приюте. Место было непростое, но… это было хорошее, светлое время. У меня были друзья. Мы жили в деревне, целыми днями гоняли мяч на этом поле, – его голос дрогнул. – Но моё самое большое сожаление… Я не могу вспомнить, что было дальше. Весь тот день, всё, что было до и после этого кадра… будто стёрто из памяти. Осталась лишь эта застывшая секунда. А всё остальное – туман. Это… это очень важно для меня.

Он замолчал, его пальцы сжали рукоять трости так, что костяшки побелели.

– Я хочу сон, в котором смогу прожить тот день заново. От самого рассвета до ночи. Услышать их голоса… настоящий смех, а не его эхо в памяти. Почувствовать под ногами эту траву, тёплую землю… Даже если это будет всего лишь иллюзия…

Лира, затаив дыхание, наблюдала за ним. В его голосе звучала такая щемящая, отчаянная жажда, что у неё самой сжалось сердце.

Оливер склонил голову, его взгляд стал глубже.

– Помочь мы можем, но скажите, зачем вам это? Что скрывается за этим желанием?

Ричард горько усмехнулся, и в его глазах не было ни капли веселья.

– Я старик, мистер Нел. Мои друзья давно разъехались по свету, иные уже в могиле. А той деревни… той деревни и вовсе не осталось – на её месте теперь коттеджи стоят. Я не питаю иллюзий. Но мне нужно… нужно хотя бы раз по-настоящему вспомнить тот день. Один человек задал мне вопрос, на который у меня нет ответа. Я забыл слишком многое. Всё, что осталось, – этот снимок. Но я должен вспомнить. Ради важного человека.

Тишина в лавке сгустилась, став почти осязаемой. Даже ароматный пар от чая, казалось, застыл в воздухе.

Наконец Оливер медленно выдохнул.

– Хорошо. Но предупреждаю – только на одну ночь. Приходите через два дня. Оставьте фотографию. Мы с моей помощницей создадим сон, и он обязательно к вам придёт.

Лира удивлённо приподняла бровь, но промолчала, мысленно пообещав себе выведать у Оливера подробности при первой же возможности.

Мистер Вейн с облегчением кивнул.

– Хорошо. Я доверяю это дело вам. Фотографию оставляю, только, прошу… обращайтесь с ней бережно. Это оригинал.

С этими словами он, поблагодарив Оливера кивком, развернулся и, опираясь на трость, медленно вышел из магазина. Дверь закрылась за ним с тихим, но окончательным щелчком.

Оливер проводил мистера Вэйна взглядом, дождался, пока дверь окончательно замкнётся, и затем медленно обернулся к Лире. В его глазах плескалась усталая серьёзность.

– Ну что, теперь ты убедилась? – произнёс он, и его голос прозвучал приглушённо в наступившей тишине. – «Лунные Грёзы» – это не метафора. Здесь действительно продают сны. И завтра ты начнёшь учиться их создавать.

Лира смотрела на него с неподдельным изумлением, будто он только что объявил, что завтра они полетят на Луну.

– Я… я буду создавать сны? – её собственный голос показался ей слишком громким и наивным.

Оливер усмехнулся, и в этот момент он снова стал похож на того загадочного, слегка насмешливого человека, которого она встретила в первый день.

– Да, – просто подтвердил он. – Ты ведь моя помощница, не забыла? Впрочем, ладно, на сегодня достаточно. Сейчас мне нужно кое-что подготовить.

Лира уже открыла рот, чтобы задать ещё десяток вопросов, но Оливер был неуловимым. Легким движением он развернулся и скрылся за дверью, ведущей в глубь подсобных помещений, оставив её наедине с внезапно обрушившейся на неё реальностью.

Она осталась стоять в центре зала, медленно переводя взгляд с полок, уставленных таинственными флаконами, на стопки древних фолиантов, чьи переплёты хранили многовековую пыль. Глубокий вздох вырвался из её груди сам собой.

«Создавать сны…»

Эта мысль отзывалась в сознании неслышным эхом, таким же нереальным, как и всё, что её здесь окружало. Но магазин, продающий сны, – разве это не было такой же невероятной фантазией всего несколько дней назад? А теперь это стало её работой. Её новой, пугающей и необъяснимо манящей реальностью.

Она подошла к витрине и прислонилась лбом к прохладному стеклу. За окном сгущались вечерние сумерки, зажигались огни, и город продолжал свой вечный бег, спеша по своим делам. Тысячи людей за этим стеклом не подозревали, что всего в нескольких шагах от их привычного мира, в этом неприметном синем здании, готовятся творить самое древнее и самое личное волшебство на свете – волшебство сновидений.

– Чуть не забыл, – голос Оливера вернул её к реальности. Он стоял с небольшим свитком пергамента в руках. – Давай оформим всё официально. Вот твой трудовой договор.

Лира медленно приняла протянутый лист. Бумага была плотной, приятной на ощупь, но пальцы её всё же слегка дрожали. Внешне документ казался обычным, но она-то знала – за этими строками скрывался целый новый мир.

– Ты даже не дал мне времени как следует всё обдумать, – промолвила она, скользя взглядом по аккуратным строчкам.

Оливер усмехнулся, доставая из внутреннего кармана жилета изящное перо с серебристым наконечником, которое отливало перламутром.

– Раздумья – роскошь, которую мы не всегда можем себе позволить. Здесь всё просто: либо ты с нами, либо… – он сделал многозначительную паузу, – ну, ты в курсе, что случается с теми, кто узнаёт слишком много и пытается уйти.

В его тоне вновь проскользнула знакомая полу-шутливая угроза, но Лира уже начинала понимать его стиль. Она взяла перо, и её рука на мгновение замерла над строкой для подписи.

Но затем в памяти чётко всплыло твёрдое решение, принятое ещё вчера. И тот невероятно яркий, значимый сон о бабушке, который стал не просто утешением, а своего рода благословением. Сомнения рассеялись, как дым.

За окном кипела жизнь огромного города, совершенно не ведающего о том, что творилось за стенами этой лавки. А здесь, в этом пространстве, наполненном тайной, её ждали не просто обязанности, а ответы на вопросы, которые она ещё не успела задать самой себе.

– Ладно, – тихо, но твёрдо прошептала она и вывела своё имя на пергаменте.

В тот же миг документ озарился короткой вспышкой мягкого голубого пламени, которое не обожгло и не оставило опалины. Буквы на мгновение заиграли золотым сиянием, словно написанные солнечным светом, а затем свиток вновь стал выглядеть как обычный, хоть и очень старый, лист бумаги. Магия контракта была скреплена.

Глава 4. Проявление волшебства.

Лира вновь погружалась в глубокий, безмятежный сон, когда настойчивый звонок будильника грубо ворвался в её грёзы, заставив вздрогнуть всё её тело. Обычно она бы ещё полчаса ворочалась в полудрёме, цепляясь за остатки тепла под одеялом. Но сегодня что-то было иначе. Она потянулась, сонно моргнула раз-другой, и её рука безошибочно нашла кнопку на телефоне, заглушая назойливый сигнал.

И тогда, сквозь пелену сна, она ощутила это – лёгкое, почти щекотное волнение, что пульсировало где-то под грудью, сладкое и трепетное предвкушение. Второй день. Всего лишь второй день. Но вчерашние впечатления – таинственная лавка, загадочный Оливер, сам факт того, что магия существует, – всё это сложилось в клубок напряжённого ожидания. Она не просто шла на работу. Она пересекала порог в неведомый мир.

С решимостью, которой сама от себя не ожидала, Лира отбросила одеяло и упруго встала на ноги. Рабочий день в «Лунных Грёзах» начинался, и она была готова встретить его без прежних сомнений, с горящими от любопытства глазами.

Она присела на край кровати, запустив пальцы в растрёпанные волосы. Последние недели действительно были похожи на карусель, кружащуюся на предельной скорости: переезд в незнакомый город, бесконечные поиски работы, натянутые отношения с родителями и отдаление от лучшей подруги… Всё перевернулось с ног на голову. Привычный мир рассыпался, как карточный домик, и именно поэтому она сбежала сюда – чтобы в тишине и одиночестве заново собрать себя по частям и понять, куда двигаться дальше.

Конечно, Лира жаждала этой свободы, возможности самостоятельно принимать решения. Но суровая реальность в лице арендной платы и скромных сбережений диктовала свои условия – работу нужно было найти немедленно. А все предложения, что ей поступали, казались унылыми, монотонными и безликими. Она отчаянно искала не просто занятие, а искру – дело, которое совпадало бы с её мечтами, могло бы стать трамплином в новую жизнь. Нечто яркое и живое, словно всполох алого цвета посреди серой обыденности.

И тогда она нашла его – этот магазин. Завораживающий, пропитанный ароматом старого дерева и чем-то неуловимо иным, с витринами, где мерцали причудливые ловцы снов, изящные свечи и диковинные безделушки, обещающие покой. И его хозяин – Оливер, обладающий почти неестественной, отточенной красотой, с загадочной улыбкой и склонностью поддразнивать её.

«Волшебство существует».

Эта мысль всё ещё отдавалась в сознании лёгким диссонансом, вчерашний день с его парящими книгами, живыми тенями и снами на заказ неопровержимо доказывал обратное. Всё это казалось невозможным, но оказалось её новой реальностью.

Можно сказать, что вчера жизнь перевернулась в очередной раз. И Лира, конечно, чувствовала глубокую, накопившуюся усталость от этого бесконечного водоворота перемен. Но она приняла их, ведь именно хаотчиские изменения в последнее время привели её сюда. Не уехай она – никогда бы не узнала, что чудеса реальны. В каждом событии, даже самом трудном, можно отыскать крупицу смысла.

Размышляя о магии, Лира закусила губу, пытаясь сдержать нарастающую улыбку. Нервничала ли она? Ещё бы! Испытывала ли страх? Безусловно. Но сильнее всего было щемящее, пьянящее чувство радостного предвкушения. Ведь в глубине души Лира всегда оставалась мечтательницей, в чьей груди бушевала буря фантазий и жажды творчества. Она лелеяла тихую, но упорную мечту – стать писательницей, чьи истории уносят читателей прочь от серой реальности в миры, полные чудес и магии, пусть даже ненадолго.

И теперь ей не нужно было выдумывать волшебство – оно лежало перед ней, осязаемое и настоящее. Возможно, работа здесь, в этом особенном месте, станет тем источником вдохновения, из которого она однажды сможет напиться, чтобы создать по-настоящему потрясающую книгу. Книгу, что сделает её знаменитой. Но пока это лишь смутный отсвет на горизонте, а впереди – реальный день и реальная работа.

Кивнув самой себе, словно заключая молчаливое соглашение с будущим, Лира наконец поднялась с кровати и твёрдыми шагами направилась в ванную.

Собираясь на крошечной кухне, она с лёгким вздохом констатировала пустоту холодильника. Обычная утренняя дилемма – завтракать было нечем.

«Ладно, позавтракаю в каком-нибудь кафе, – мысленно решила она, – а после работы закуплю продукты как следует.»

С этим планом она ограничилась чаем для утренней бодрости. Электрический чайник зашипел на столешнице, наполняя тишину нарастающим гулом. Пока вода нагревалась, Лира облокотилась о столешницу и взглянула в окно. Утро только вступало в свои права: улицы были непривычно пустынны и безмолвны, а первые косые лучи солнца золотили верхушки спящих деревьев, словно прикасаясь к ним волшебной кистью.

«Хорошее начало», – с лёгкой улыбкой промелькнуло у неё в голове.

Щелчок чайника вернул её к реальности. Она налила крутым кипятком чашку, наблюдая, как из пакетика медленно, словно акварельная краска, расползается тёплый янтарный оттенок.

Сделав последний глоток, она ополоснула кружку, по привычке проверила содержимое сумки – всё на месте – и вышла из квартиры, щёлкнув замком.

Уличный воздух был по-утреннему свеж и прозрачен, словно отшлифованное стекло. Первым порывом было найти кафе в телефоне, но память услужливо подсказала: совсем недавно, в спешке на собеседование, она мельком заметила уютное заведение всего в паре переулков отсюда.

«Идеально, – подумала она, направляясь знакомой дорогой. – И рядом с работой. Поем в спокойной обстановке, а заодно… может, стоит ненавязчиво расспросить об Оливере? О том, как давно тут этот необычный магазин? Лишняя информация никогда не помешает.»

Вскоре она уже подходила к тому самому кафе. Небольшая вывеска, столики за стеклянным фасадом – выглядело оно уютно и непринуждённо.

Дверь с лёгким звонком открылась, впуская её в пространство, наполненное ароматом свежемолотого кофе и сладкой, только что испечённой сдобы. Интерьер был простым, но тёплым: деревянные столы, мягкие диваны вдоль стены, на стенах – несколько стилизованных постеров с городскими пейзажами.

Выбрав столик у окна, откуда открывался вид на оживающую улицу, она заказала капучино и круассан. Достала телефон, чтобы проверить сообщения, но мысли упрямо возвращались к «Лунным Грёзам» и их загадочному владельцу.

«Стоит ли спрашивать о нём прямо? Или лучше сначала разузнать о магазине?» – размышляла она, когда к её столику подошёл официант с подносом.

Решив начать с нейтральной темы, она с лёгкой улыбкой спросила:

– Скажите, это кафе здесь давно работает?

– О, да! – парень охотно улыбнулся. – Уже больше десяти лет. Можно сказать, местная достопримечательность.

– А тот магазин напротив, с синим фасадом… он тоже давно открыт? – как бы невзначая поинтересовалась она.

Официант на мгновение задумался, поправляя полотенце на сгибе локтя.

– Примерно столько же, да. Но владелец там сменился не так давно – сейчас там молодой парень, Оливер.

Она почувствовала, как у неё слегка участился пульс.

– А он… он часто здесь бывает? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Мужчина рассмеялся.

– Да, он наш постоянный клиент. Кстати, – он кивнул в сторону входа, – вот, пользуясь случаем, как раз идёт.

Сердце её пропустило удар. Она резко обернулась.

В дверях, залитый утренним светом, стоял Оливер. На нём был элегантный тёмно-синий костюм. Его тёмные волосы были небрежно откинуты со лба.

Его взгляд медленно скользнул по помещению и… остановился на ней.

В этих бездонных синих глазах мелькнуло лёгкое удивление, будто он не ожидал её здесь увидеть. Или просто искусно изображал это, сохраняя на лице маску совершенного спокойствия, скрывающую настоящие мысли.

Пальцы сами сжались вокруг тёплой чашки. Приготовиться, сейчас он подойдёт.

Официант, совершенно не замечая её внутренней паники, дружелюбно взмахнул рукой:

– Оливер! Как раз о тебе говорили.

От этих слов у неё возникло острое желание провалиться сквозь пол. «Вот незадача, теперь он точно подумает, что я вынюхиваю о нём сведения. И этот болтливый официант…» Собрав всю свою волю, она выдавила на лицо безмятежную улыбку.

Оливер заметил её приветственный жест и направился к столику. Его походка была удивительно лёгкой, почти бесшумной, словно он не ступал по полу, а скользил над ним.

– Надеюсь, вы не слишком плохого обо мне мнения? – его голос, низкий, с лёгкой, бархатистой хрипотцой, заставил мурашки пробежать по её коже.

– Вовсе нет, – официант рассмеялся, явно довольный разговором. – Просто эта молодая леди как раз интересовалась твоим магазином.

Взгляд вновь устремился на неё, став пристальным и изучающим.

– Правда? – Оливер слегка склонил голову набок, и в уголках его губ заплясали весёлые чертики. – И что же именно вызвало ваш интерес?

Лиру бросило в жар. Нужно было срочно что-то придумать: продолжать невинную игру или резко сменить тему. Выбрав второе, она произнесла первое, что пришло в голову:

– Вы будете что-нибудь заказывать?

Оливер рассмеялся – мягко и почти беззвучно.

– Знай я тебя хуже, можно было бы подумать, что ты здешняя официантка, которая торопит клиента с заказом. Тебе не кажется?

Лире оставалось лишь сдержанно усмехнуться в ответ, но внутри она сгорала от досады. «Как же глупо это прозвучало! И он, конечно, это заметил. Когда так глупо перевела тему.»

Официант, будто не ощущая накалившейся атмосферы, с неподдельным любопытством спросил:

– Так вы знакомы с этой молодой леди, Оливер?

Тот лишь улыбнулся загадочнее прежнего.

– Ещё как знакомы. Эта молодая леди работает в моём магазине с вчерашнего дня. А сегодня мы, видимо, случайно пересеклись.

Официант с явным недоумением перевёл взгляд с девушки на своего приятеля.

– Тогда почему же она спрашивала о тебе у меня?

Оливер сделал лёгкий, развязывающий жест рукой.

– Наверное, у неё были на то свои причины. Ладно, давай определимся с заказом. Мне, как обычно. А для неё… – его взгляд скользнул по меню, – принеси-ка что-нибудь из десертов. Что-нибудь вкусное.

Официант, в глазах которого читалось ещё с десяток не заданных вопросов о природе их знакомства, на мгновение задержался. Но пробудившееся чувство профессиональной порядочности и вид других ожидающих клиентов заставили его вовремя сдержаться. Он лишь кивнул Оливеру и направился к другому столику, оставив их наедине.

Тем временем Лира упорно смотрела в окно, словно за стеклом разворачивалось самое захватывающее зрелище в мире, а не обычная утренняя улица. Она чувствовала на себе его взгляд, но не решалась встретиться с ним глазами.

Тогда Оливер тихо кашлянул, привлекая её внимание.

– Неужели вид из окна настолько интереснее моего общества? – спросил он, и в его подтрунивающем тоне скользнула едва уловимая, но искренняя нотка задетого самолюбия.

Лира медленно, почти нехотя, перевела на него взгляд. Её пальцы непроизвольно сжали край стола, выдавая внутреннее напряжение.

– Просто… задумалась, – пробормотала она, снова опуская глаза и разглядывая узоры на столешнице, будто в них был скрыт ответ на все её тревоги.

– О чём же? – не отступал Оливер, его взгляд стал мягче. – Если это о моём замечании насчёт твоих вопросов официанту… Ты имеешь полное право интересоваться своим работодателем.

Лира вздохнула, наконец подняв на него глаза. В её взгляде читалась смесь вины и решимости.

– Я просто… хотела понять. Всё это – магазин, сны, магия – кажется таким нереальным. Мне нужны были какие-то… точки опоры. Подтверждение, что я не схожу с ума.

Оливер внимательно слушал, его пальцы медленно обводили край кофейной чашки.

– И что же ты выяснила? – спросил он тихо.

– Что ты здесь не так давно, но уже стал местной достопримечательностью, – она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла напряжённой. – И что ты регулярно заходишь сюда за кофе. Это… несколько успокаивает. Даже волшебники, выходит, пьют кофе по утрам.

Оливер мягко улыбнулся, и в его глазах мелькнула тень терпеливого наставничества.

– Позволь мне кое-что прояснить. Мы не «волшебники» – это звучит слишком… сказочно и грубовато. Те, кто использует магию осознанно, называются маги. Запомни это различие, – его голос сохранял лёгкость, но в нём появилась отчётливая серьёзность. – Иначе можешь ненароком обидеть тех, для кого это не просто игра в слова.

Лира кивнула, делая вид, что полностью поглощена его объяснением, и с притворной серьёзностью ответила:

– Поняла. То есть, если я кого-то неправильно назову, они не станут меня упрекать – просто превратят в лягушку. Теперь я осознаю всю ответственность.

В этот момент к их столику вернулся официант с подносом, прерывая их обмен репликами.

– Ваш кофе, сэр, как и всегда – крепкий, без сахара, – он поставил дымящуюся чашку перед Оливером. – А для вас, мисс, наш фирменный десерт: шоколадный мусс с малиновым соусом и золотой крошкой.

– Благодарю вас, – Лира кивнула ему с облегчением, радуясь возможности перевести дух и сосредоточиться на чём-то простом и осязаемом, вроде изысканного десерта.

Официант на мгновение задержался у столика, в его позе читалось нескрываемое любопытство, но, встретив спокойный, но не допускающий возражений взгляд Оливера, он поспешно кивнул и удалился.

Внезапно Лира вспомнила о вчерашнем посетителе.

– Скажи, а сегодня мы действительно будем… создавать сон для того человека, мистера Вэйна?

Уголки губ Оливера дрогнули в лёгкой улыбке.

– Что, так не терпится приступить к практике?

– Мне просто интересно, как всё это устроено изнутри, – призналась Лира, играя ложкой в остатках десерта. – Возможно, только тогда я окончательно поверю, что всё это – реальность, а не какой-то невероятно детальный и затянувшийся сон.

– Знаешь, твоя реакция действительно поразительна, – заметил Оливер, и в его голосе прозвучала неподдельная заинтересованность. – Большинство на твоём месте предпочли бы сбежать от того, что не укладывается в привычные рамки и не поддаётся простому объяснению. Что ж, – заключил он, – как только ты закончишь, мы отправимся и приступим, раз уж ты так горишь желанием.

Лира слегка нахмурилась. Его поведение вновь вызывало у неё смешанные чувства: с одной стороны – наставник, открывающий двери в неведомое, с другой – человек, который порой казался нарочито легкомысленным и безответственным.

Она доела десерт, наслаждаясь последними кусочками. Это было действительно восхитительно – она и не помнила, когда последний раз позволяла себе такое маленькое гастрономическое удовольствие.

Закончив, она отодвинула тарелку и полезла в сумку в поисках кошелька.

– Не стоит, – мягко остановил её Оливер. – Уже оплачено.

С этими словами он легко поднялся и направился к кассе, чтобы рассчитаться, после чего вернулся к столику.

– Знаешь, тебе совсем не обязательно было это делать, – промолвила Лира, чувствуя неловкость.

Оливер лишь махнул рукой, отмахиваясь от её слов, как от назойливой мушки.

– Считаю это инвестицией в будущего лучшего сотрудника, – парировал он с лёгкой улыбкой, приглашая её следовать за собой.

Наконец они переступили порог «Лунных Грёз», и атмосфера – смесь ароматов старой бумаги, воска и чего-то неуловимого – вновь обволокла Лиру. Оливер, как это часто с ним бывало, погрузился в лёгкую задумчивость и стал немного более сдержанным. Он кивнул в сторону прилавка:

– Подожди здесь немного, – сказал он без лишних объяснений. – Мне нужно кое-что проверить наверху.

И, не утруждая себя подробностями, он развернулся и быстрыми шагами поднялся по узкой, крутой лестнице. Деревянные ступени под его ногами тихо поскрипывали, и этот звук постепенно затихал по мере его удаления.

Лиру оставили одну в тишине магазина. Она осталась стоять у кассы, стараясь не поддаваться лёгкому чувству беспокойства, которое неизменно возникало, когда Оливер скрывался на втором этаже. Её взгляд невольно скользнул вверх, к потолку.

Она не могла не задаться вопросом: что же он всё-таки делает наверху? Второй этаж, где располагалась кухня, как она предполагала, библиотека, был ей отчасти знаком. Но таинственный третий этаж, куда она никогда не поднималась, оставался настоящей загадкой, настоящей тайной этого волшебного места.

«Не буду торопить события, – мысленно успокоила она себя. – Я только начала здесь работать. Со временем, если я заслужу его доверие, Оливер сам всё расскажет и покажет.»

С этой умиротворяющей мыслью она перевела дух и вернулась к своим прямым обязанностям, смахнув невидимую пыль со столешницы прилавка и начав проверять, всё ли лежит на своих местах.

Над дверью прозвенел хрустальный колокольчик, нарушив утреннюю тишину. В магазин вплыли двое – молодой парень и хрупкая девушка, чьи пальцы нежно переплелись с его рукой. Они излучали то особое сияние, которое бывает только у влюбленных, перешёптывались и обменивались тёплыми взглядами, полными взаимного понимания.

Парень уверенно подошёл к прилавку, его глаза искрились ожиданием.

– Скажите, а у вас можно подобрать свечи, может быть, какие-нибудь фонарики и вообще что-то красивое для уюта? – спросил он. – Мы переезжаем в новую квартиру, хотим сделать её по-настоящему особенной.

Его спутница, не отпуская его руки, добавила мягче:

– Да, нам бы чего-то… атмосферного. Чтобы сразу чувствовался дом.

Лира ответила приветливой улыбкой и плавным жестом указала вглубь зала:

– Свечи и фонарики собраны как раз на том стеллаже. А если ищете что-то уникальное для интерьера, могу показать нашу коллекцию декора – там есть изящные шкатулки, резные подсвечники и диковинные статуэтки.

Девушка вся просияла.

– О, давай обязательно посмотрим! – Она легонько потянула парня за руку, и они направились к указанному месту, погрузившись в изучение ассортимента.

Пока пара увлечённо выбирала, взгляд Лиры на мгновение непроизвольно скользнул в сторону лестницы. Но мысль о тайнах второго этажа тут же растворилась – клиенты уже возвращались к прилавку, неся в руках пару свечей в виде распускающихся бутонов и миниатюрный фонарик с разноцветными витражными стёклами.

– Прекрасный выбор, – одобрительно кивнула Лира. – Хотите, упакую в подарочную бумагу?

– Будет просто замечательно! – обрадовалась девушка.

Лира ловко развернула рулон плотной бумаги с тиснёным золотым узором и принялась аккуратно заворачивать покупки, складывая идеальные углы.

– Вот, ваши покупки, – протянула она аккуратный свёрток. – Поздравляю вас с новым этапом в жизни! Пусть в вашем доме всегда будет уютно и светло.

Пара щедро поблагодарила её и вышла, оставив магазин в наполненной ароматами воска и старой бумаги тишине.

Наконец на лестнице послышались шаги, и вниз спустился Оливер. Он остановился рядом с прилавком, его взгляд скользнул по безупречному порядку на полках.

– А ты, надо признать, довольно неплохо справляешься, – произнёс он, и в его голосе прозвучала лёгкая, одобрительная нота. – Что ж, я пойду наверх, подготовлю всё необходимое для нашей сегодняшней работы. После того как обслужишь следующего клиента, можешь закрывать магазин и подниматься на третий этаж.

Лира кивнула, стараясь, чтобы её голос звучал уверенно:

– Хорошо.

Уголки губ Оливера дрогнули в короткой, ободряющей улыбке, после чего он снова скрылся наверху. Лира, оставшись одна, невольно глубоко вздохнула, ощущая подступающее нервное возбуждение. Она с непривычным нетерпением ждала, когда же появится посетитель, чтобы поскорее завершить дела и переступить порог загадочного третьего этажа.

Но, как это часто бывает, время будто замедлило свой ход. Целый час в магазине царила полная тишина, нарушаемая лишь тиканьем старых часов.

«Что поделаешь, нужно просто ждать, – мысленно вздохнула она. – В конце концов, это не продуктовый магазин с постоянным потоком людей. Да и рекламой мы, кажется, не слишком балуем…»

Впрочем, предаваться унынию ей пришлось недолго. Словно сама судьба, услышав её мысли, решила вмешаться – изящный колокольчик над дверью вдруг мелодично и настойчиво возвестил о новом посетителе.

Дверь открылась, пропуская в магазин женщину в длинном, слегка потрёпанном пальто. Вместе с ней в помещение ворвалась прохлада осеннего вечера, а в её волосах запутались серебристые нити дождя.

– Добрый вечер, – тихо приветствовала её Лира, стараясь, чтобы голос звучал ровно, несмотря на внутреннее нетерпение. – Чем могу вам помочь?

Женщина выглядела совершенно потерянной. Её глаза, широко распахнутые от ужаса, безучастно скользили по полкам, не видя их. Она сделала несколько неуверенных шагов вглубь зала.

– Оливер? – её голос сорвался на шёпот, полный отчаяния. – Где он? Мне нужно его видеть… сейчас же!

Лира, ошеломлённая такой прямотой и накалом эмоций, на мгновение застыла.

– Он здесь… я сейчас позову его. Оливер! – её голос прозвучал громче обычного, разносясь по тихому магазину.

Наверху послышались быстрые шаги, и вскоре Оливер уже спускался по лестнице. Его взгляд мгновенно нашёл женщину, и всё его существо словно насторожилось.

– Что случилось? – спросил он мягко, но твёрдо, подходя ближе.

– Несчастье… – женщина с трудом выговорила, её губы дрожали. – Мой сын… он пропал. Я не знаю, где он… – её голос оборвался, и она пошатнулась.

Оливер мгновенно среагировал. Он осторожно, но уверенно взял её под руку и помог дойти до старого кожаного кресла в углу.

– Лира, воды, пожалуйста.

Лира кивнула и бросилась к небольшому кувшину с водой, что всегда стоял под прилавком. Она налила полный стакан и поспешила обратно.

Женщина с дрожащими руками взяла стакан и сделала несколько мелких глотков. Вода, казалось, немного вернула её к реальности. Она откинулась на спинку кресла, закрыв глаза, а по её бледным щекам медленно покатились беззвучные слёзы.

– Расскажите, – мягко попросил Оливер, присев напротив. – Что вам нужно?

Женщина медленно выдохнула, собираясь с мыслями.

– Видите ли… мой сын пропал. Уже две недели назад. Полиция разводит руками… а ему всего шесть лет. – Её пальцы судорожно сжали подол пальто. – Я думаю… Вы мне поможете и то зеркало – моя последняя надежда.

Лира, слушая её, почувствовала, как в груди сжалось от сострадания. Мысль о маленьком мальчике, пропавшем без вести, вызывала щемящую тревогу. Возможно, именно магия могла помочь там, где оказались бессильны обычные методы.

Оливер ненадолго задумался, его взгляд стал тяжёлым и оценивающим.

– Вы можете воспользоваться Зеркалом Искания, – наконец произнёс он. – Но помните: только один раз. Его сила не терпит повторных обращений.

– Я согласна, – без колебаний ответила женщина.

Оливер повернулся к Лире:

– Нам понадобится твоя помощь. Возьми край пергамента и повторяй слова вместе со мной.

Он достал из складок своего плаща пожелтевший свиток и развернул его. На пергаменте были выведены причудливые символы, сплетающиеся со словами на забытом языке.

– Повторяй за мной, – его голос приобрёл особый, металлический отзвук, – и сосредоточься на образе мальчика.

Лира кивнула, взяв край свитка. Под пальцами бумага казалась живой и тёплой.

Оливер начал читать, и Лира послушно повторяла:

"Свидетель времён, взгляд сквозь пелену,

Покажи нам то, что скрыто в глубину.

Не отраженье, но саму суть,

Пусть истина выйдет на этот путь."

По мере чтения воздух в магазине начал вибрировать, наполняясь статическим электричеством. Зеркало в медной раме дрогнуло, и его поверхность из неподвижного стекла превратилась в подернутую рябью воду.

Женщина замерла, вцепившись в подлокотники кресла. Её глаза были прикованы к зеркалу, в них читалась смесь страха и надежды.

Сначала в глубине отражалась лишь тьма. Затем проступил слабый силуэт – маленькая фигурка, сжавшаяся в углу какой-то тесной, сырой комнаты. Стены вокруг были сложены из грубого камня, а единственный источник света – тусклый фонарь за решёткой где-то вдали.

– Он… жив? – прошептала женщина, и её голос оборвался от сдерживаемых слёз.

Зеркало не ответило словами, но тени снова зашевелились. На мгновение стало видно лицо мальчика – бледное, испуганное, но невредимое. Затем изображение сменилось: теперь в глубине отражался силуэт высокого человека в длинном плаще, что-то бормочущего над связкой ключей.

– Это место… – начала Лира, но Оливер резко сжал её запястье, заставляя замолчать.

Лира почувствовала, как по спине пробежал холодок. Образ человека в плаще казался зловещим, но самое страшное было в его движениях – точных, выверенных, словно он готовился к чему-то ужасному.

– Кто это? – прошептала женщина, вцепившись в край стола. – Где мой сын?

Зеркало снова дрогнуло, и на этот раз на его поверхности проступили буквы, будто выцарапанные на каменной стене: "Старая мельница".

– Это подсказка, – тихо сказал Оливер. – Оно показывает место.

Женщина тут же выпрямилась, её глаза загорелись решимостью.

– Я знаю, где это! На окраине города, за рекой… Но там же всё заброшено уже много лет!

Оливер смотрел на угасающее изображение в зеркале, его лицо было напряжённым.

– Заброшенное место – идеальное пристанище для тех, кто не хочет быть найденным, – тихо произнёс он. – Но теперь мы знаем, где искать.

Женщина уже вскочила с кресла, её глаза горели решимостью.

– Я еду туда сейчас же!

– Подождите, – Оливер мягко, но твёрдо остановил её жестом. – Ехать туда одной – неразумно. Тот, кто держит вашего сына, явно не испугается одинокой женщины.

– Но я не могу просто сидеть и ждать! – в её голосе зазвучала отчаянная нота.

– И не будете, – Оливер уже снимал с вешалки своё пальто. – Лира, закрой магазин. Мы едем вместе.

Лира, до сих пор находившаяся в лёгком ступоре от увиденного, тут же встрепенулась.

– Но… разве нам не следует вызвать полицию? – осторожно спросила она.

– У нас нет доказательств, кроме видения в магическом зеркале, – Оливер покачал головой. – Это не аргумент для официальных лиц. Сначала мы должны сами оценить обстановку.

Пока Лира запирала магазин, Оливер быстро собрал небольшую сумку, бегло пробормотав что-то о "защитных амулетах" и "освещающих сферах". Его движения были быстрыми и точными – видно было, что подобные ситуации ему не в новинку.

Через несколько минут они уже сидели в машине Оливера, которая, к удивлению Лиры, оказалась вполне обычным современным седаном.

– Расскажите о мельнице всё, что знаете, – потребовал он, не отрывая глаз от дороги.

– Её закрыли лет двадцать назад, – торопливо начала женщина, её голос дрожал от тряски и волнения. – Там были какие-то судебные разбирательства… Говорили, что владелец скрывался от налогов. С тех пор она стоит пустая. Все обходят её стороной – место имеет дурную славу.

Лира смотрела в окно, на мелькающие огни города, которые скоро сменились тёмными очертаниями промышленных зданий, а затем и вовсе уступили место пустырям.

Машина плавно замерла на краю грунтовой дороги, в сотне метров от мрачного силуэта мельницы. Глубокие тени от почти безлунной ночи окутывали местность, превращая очертания строения в нечто зловещее и неестественное.

– Ждите здесь, – распорядился Оливер, его голос прозвучал тихо, но с той самой стальной ноткой, что не оставляла места для дискуссий. – Мне нужно осмотреться.

Дверь бесшумно закрылась, и его тень бесшумно растворилась во тьме, словно её поглотила сама ночь. В салоне воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь прерывистым, сдавленным дыханием женщины на пассажирском сиденье. Она сжала руки так, что костяшки побелели, и неотрывно смотрела в ту сторону, где исчез Оливер.

Лира, сидящая сзади, не выдержала напряжения, витающего в воздухе.

– Простите за бестактность, – тихо начала она, – но… что всё-таки произошло с вашим сыном? Почему… почему всё обернулось именно так?

Женщина медленно повернула к ней лицо. При тусклом свете приборной панели оно казалось осунувшимся и серым, а в её глазах стояла такая бездонная усталость и вина, что Лиру передёрнуло.

– Всё это… из-за моей глупости и отчаяния, – её голос был едва слышен, хриплый от слёз, которые она, казалось, уже выплакала. – Я… я всегда знала, что магия – не вымысел. Мои предки по материнской линии обладали даром. Но ко мне он… не перешёл. Я оказалась пустой, обычной. – Она горько усмехнулась, и звук этот был похож на сухой шелест листьев. – А потом появился он. Деловой партнёр, который когда-то был близок с моей покойной бабушкой. Он знал о нашей семейной истории и был уверен, что дар проявился во мне. Он пришёл с предложением, от которого я не смогла отказаться – огромные деньги за одно-единственное гадание. Нужно было лишь определить, какой из его новых проектов сулит успех.

Она замолчала, уставившись в темноту за лобовым стеклом, будто вновь видя тот день.

– А я… я была в такой отчаянной нужде. И я солгала. Назвала первый пришедший на ум вариант, выдав это за магическое пророчество. – Её голос дрогнул и оборвался. – Он вложил в этот проект всё… и через месяц полностью разорился. Обанкротился. И тогда он пришёл ко мне. В ярости. Кричал, что я шарлатанка, что я всё разрушила своим наглым обманом. – Она сжала веки, пытаясь сдержать новые слёзы. – А теперь… теперь я уверена, что это он. Это он похитил моего мальчика. Чтобы отомстить. Это всё моя вина… Только моя.

Тихие, горькие слёзы покатились по её щекам. Лира молча протянула ей бумажную салфетку, а затем осторожно положила руку на её плечо, понимая, что никакие слова не в силах унять эту боль, пронзившую самое сердце.

Внезапно из темноты донесся шорох, заставивший обеих женщин вздрогнуть и встревоженно переглянуться. Из-за угла старого сарая показалась маленькая, испуганная фигурка.

– Мама! – раздался тонкий, дрожащий голосок.

Это был он. Женщина выскочила из машины и, рыдая, прижала к себе сына, зарывшись лицом в его волосы.

– Лео, родной мой! Я так боялась, что не успею… – её голос прерывался от слёз облегчения.

Лира тоже вышла из автомобиля и осторожно приблизилась, стараясь не напугать ребёнка.

– Лео, как ты смог выбраться? – мягко спросила она.

Мальчик выглядел растерянным и напуганным, он недоверчиво косился на незнакомку. Мать, понимая это, успокаивающе погладила его по голове и поправила на нём шапку.

– Можешь рассказать нам, что случилось? Кто-то тебе помог?

– Да… – тихо проговорил Лео. – Мужчина. Он развязал верёвки и сказал бежать. Сказал, чтобы я шёл по светящейся ниточке… и я оказался здесь. Он сказал, что ты здесь, мама. Я сначала не поверил, но он не обманул. Он… он как настоящий герой.

Лира почувствовала, как холодная тревога сжала ей сердце. Оливер освободил мальчика, но сам не вернулся. Где он? Что с ним случилось?

– Вам нужно отойти подальше и вызвать полицию, – твёрдо сказала Лира, обращаясь к матери. – А я попробую его найти.

Женщина хотела что-то возразить, но, взглянув на решительное лицо Лиры и прижимая к себе сына, лишь кивнула. Она взяла Лео за руку и быстро повела его прочь от мельницы, уже доставая из сумки телефон.

Не теряя ни секунды, Лира развернулась и побежала к мельницы, её сердце бешено колотилось в груди.

Лира бросилась к мельнице, и перед её глазами открылась картина, от которой застыла кровь в жилах. В свете призрачного лунного света, пробивавшегося сквозь разбитые окна, Оливер сражался с мужчиной в тёмной одежде. В воздухе свистели и вспыхивали короткие зарницы магических разрядов, от которых пахло озоном и пеплом.

И тут из глубокой тени, от стены, отделилась вторая фигура. Он был бледен, как полотно, а его одежда – поношенный деловой костюм – висела на нём, словно на вешалке, и казалась вышедшей из другой эпохи.

– Где эта шарлатанка? – его голос прозвучал глухо, словно доносясь из-под земли.

Лира, сделав шаг вперёд, попыталась говорить твёрдо, хотя сердце колотилось как птица в клетке:

– Она со своим сыном. И они уже в безопасности.

Лицо мужчины исказила гримаса бешенства.

– В безопасности? – он прошипел. – Как вы посмели мне помешать? Почему вы помогаете этой обманщице? Из-за неё я потерял всё! Мой бизнес, моя жизнь – всё рухнуло!

– Я… я понимаю вашу боль, – осторожно начала Лира, чувствуя, как слова даются ей с трудом. – Она совершила ошибку, да. Но её сын ни в чём не виноват. Она поступила неправильно, но это не оправдывает таких… радикальных методов.

– Ты ничего не понимаешь, девчонка! – рыкнул он, и его глаза загорелись мрачным огнём. – Я остался ни с чем! Я скатился на самое дно!

Сорвавшись, Лира выпалила:

– А вам не следовало слепо доверять гаданиям! Вы же взрослый человек, вы сами должны были принимать решения!

Она тут же поняла, что сказала лишнее, и прикусила язык. Но было поздно. Слова стали спичкой, брошенной в бочку с порохом. Взгляд мужчины стал по-настоящему диким. Не говоря ни слова, он с яростью выхватил из-за пояса длинный, отливающий холодной сталью нож и начал медленно, неотвратимо приближаться к ней.

В этот миг Оливер, наконец, одолел своего противника. Отбросив бессознательное тело магическим импульсом, он рванулся к Лире, но понимал – не успеет. Расстояние было слишком велико.

– Лира, прочь от него! – его крик прозвучал отчаянно.

Но мужчина с ножом был уже в паре шагов. Лезвие сверкнуло, описывая короткую дугу. Лира инстинктивно отпрянула, и вдруг… из её распахнутой ладони хлынул ослепительный сноп света. Неведомая сила, подобная невидимому тарану, ударила в нападавшего.

Его отшвырнуло назад, как тряпичную куклу. Он с глухим стуком ударился о грубую каменную стену и осел на пол, тяжело и хрипло застонав. Его глаза, полые от шока и непонимания, уставились на Лиру.

– Что за … – успел он прохрипеть.

Свет в её руке не угас, а продолжал пульсировать, разрастаясь, словно живое, дышащее пламя. Оливер замер на месте, его собственное дыхание застряло в горле. В его глазах читалось нечто большее, чем изумление – нечто на грати узнавания.

– Лира… это же?.. – вырвался у него сдавленный шёпот, и он непроизвольно отступил на шаг.

Но Лира и сама не понимала, что происходит. Её ладонь горела, но болью – скорее, её наполняло странное, согревающее изнутри тепло, будто в ней пробудилась часть чего-то давно забытого, дремавшего в самой её крови.

Мужчина у стены с трудом поднялся. Его лицо, искажённое гримасой злобы и первобытного страха, было обращено к Лире.

– Ведьма! – прохрипел он, сжимая пустую руку, будто всё ещё чувствуя в ней рукоять ножа. – Ты такая же, как она! Я тебя…

Он снова сделал выпад, но на этот раз сияние в руке Лиры вспыхнуло с новой, ослепляющей силой. Волна энергии ударила точнее и жёстче, сбив его с ног и отшвырнув прочь. Он рухнул на землю, уже не двигаясь.

– Оливер, сейчас! – крикнула Лира, чувствуя, как таинственная сила внутри неё начинает иссякать, а в теле появляется слабость.

Оливер не заставил себя ждать. Его пальцы сплелись в сложном жесте, с губ сорвалось короткое, повелительное заклинание на забытом языке. Воздух сгустился вокруг тела мужчины, и тот погрузился в глубокий, магический сон.

Оливер, не удостаивая побеждённого больше ни взглядом, стремительно подошёл к Лире.

– Ты в порядке? – его голос дрожал, выдавая смесь облегчения и неподдельного волнения. Он схватил её за плечи, внимательно вглядываясь в её лицо.

Лира стояла, слегка покачиваясь, вся дрожа от выброса адреналина. Свет в её ладони окончательно погас, оставив лишь лёгкое, щекочущее покалывание. Она смотрела на свою руку, на безобидные, знакомые пальцы, словно видела их впервые, пытаясь осознать, что только что произошло.

Лира стояла, не в силах пошевелиться, ощущая, как мир вокруг поплыл и потерял чёткие очертания. Она медленно разжала ладонь – та самая, что лишь мгновение назад извергала ослепительный свет. Теперь она была обычной, если не считать лёгкого, почти эфемерного покалывания, бегущего по нервным окончаниям, словно напоминание о случившемся.

Она подняла на Оливера широко распахнутые глаза, в которых плескалась буря из страха, непонимания и смутной, трепетной надежды.

– Я… не знаю, что это было, – её голос прозвучал сдавленно и прерывисто. – Это… это вышло само…

– Магия, – твёрдо и без тени сомнения закончил за неё Оливер. В его обычно насмешливых или спокойных глазах горел теперь непривычный, почти лихорадочный огонь. – Настоящая, живая магия, Лира. Не заученные заклинания и не ритуалы с чужими артефактами. Ты… ты даже не представляешь, насколько это редко и что это на самом деле значит!

Она попыталась что-то сказать, найти слова, чтобы описать нахлынувшие чувства, но в тот же миг земля ушла у неё из-под ног. Силы, поддерживавшие её всё это время, внезапно иссякли, и её колени подкосились.

Оливер был настороже. Он мгновенно шагнул вперёд и подхватил её, не дав упасть. Его руки были крепкими и уверенными.

– Всё в порядке, – его голос прозвучал прямо над её ухом, тихо и успокаивающе. – Это пройдёт. Ты просто истощена. Такое часто бывает после первого настоящего проявления.

– Первого… проявления? – успела прошептать она, уже чувствуя, как густая, тёплая тьма подступает к краям её сознания, затягивая в объятия беспамятства.

Но ответа она уже не услышала. Яркий мир вокруг поплыл и растворился, уступая место тёплому, безмолвному мраку, накатившему с неодолимой силой. Где-то на самой грани сознания, словно сквозь толщу воды, до неё донеслись отдалённые, но настойчивые звуки: вой сирен, радостные, полные слёз облегчения возгласы женщины и звонкий детский смех.

Последним, что запечатлелось в её угасающем восприятии, стало ощущение крепких, надёжных рук, которые бережно, почти с благоговением, подхватили её на руки. И его голос.

– Всё изменится теперь, Лира… Всё.

Глава 5. Создание первого сна. Ричард Вейн. Часть 1.

Сознание возвращалось к Лире медленно, как прилив, накатывающий на берег. Первым, что она ощутила, был знакомый, успокаивающий аромат – смесь старой бумаги, воска и сушёных трав. Она открыла глаза и увидела высокий, резной потолок и полки, до самого верха заставленные книгами. Она была на втором этаже «Лунных Грёз». Значит, её доставили сюда.

Но что именно произошло? Память возвращалась обрывками: тёмная мельница, сверкающий нож, ослепительная вспышка света, рождённая её собственной ладонью…

Где Оливер?

Почти в ту же секунду, словно отвечая на её безмолвный вопрос, дверь в комнату бесшумно открылась. На пороге стоял Оливер с небольшим деревянным подносом в руках.

– Ты наконец-то пришла в себя! – в его голосе прозвучало явное облегчение, но в глубине глаз таилась тень беспокойства. Он подошёл и поставил поднос на низкий столик рядом с массивным кожаным диваном, на котором она лежала. На подносе дымилась чашка ароматного чая и лежала тарелка с душистым имбирным печеньем.

Лира с некоторым усилием приподнялась, опираясь на локоть. В висках слегка пульсировало, а тело было вялым, будто после долгой болезни. Она окинула взглядом уютную комнату: бесконечные стеллажи, мягкий свет настольной лампы, отбрасывающий тени на стены, и далёкое, уютное потрескивание дров в камине. Она осторожно спустила ноги с дивана и села.

– Что… что случилось с той женщиной и мальчиком? – спросила она, и её собственный голос показался ей хриплым.

– С ними всё в порядке, – немедленно успокоил её Оливер, присаживаясь на край столика. – Мальчик не пострадал, просто сильно напуган. Всё остальное – дело полиции. Нам, – он сделал многозначительную паузу, – удалось уйти до их прибытия. Появление на месте преступления с последующими допросами и неудобными вопросами, на которые мы не можем дать ответов, было бы… крайне нежелательно.

Лира молча кивнула, понимая его правоту. Магия и полицейские протоколы явно плохо сочетались.

Оливер жестом указал на поднос.

– Попей чаю. Съешь что-нибудь. Тебе нужно восстановить силы.

Лира взяла в руки фарфоровую чашку. Тепло приятно обожгло её ладони. Она поднесла её к лицу, и пар, насыщенный ароматом ромашки, мяты и чего-то ещё, неуловимого, окутал её. На мгновение это принесло покой, но в следующую секунду воспоминания нахлынули с новой силой: искажённое яростью лицо мужчины, ослепительная вспышка, родившаяся у неё в руке, и пронизывающая слабость после…

У неё было много вопросов но сначала первый вопрос.

– Как мы вообще оказались здесь? – спросила она, отхлебнув чай. – Последнее, что я помню, это как ты схватил меня, и кажется я слышала сирены машины.

Оливер сел в кресло напротив, его пальцы нервно постукивали по подлокотнику.

– Я использовал магию перемещения. С помощью которого мы вернулись в магазин.  Если бы нас задержали, пришлось бы объяснять, почему мы оказались в том переулке, как нашли ребёнка…

Лира кивнула, понимая его логику, но внутри всё ещё сжималось от тревоги. Она отпила ещё глоток чая, чувствуя, как тепло разливается по телу.

Лира слабо улыбнулась, хотя усталость давила на неё свинцовым грузом.

– Спасибо, – прошептала она, беря чашку. – Но… у меня есть вопрос. Та вспышка… и то, как этого человека отбросило назад… Мне это не показалось?

Оливер мягко улыбнулся в ответ, но в его взгляде не было и тени насмешки.

– Нет, Лира. Это не был сон. Я видел это собственными глазами. Ты использовала магию.

Слова повисли в воздухе, тяжёлые и неоспоримые. Лира смотрела на него с нарастающим недоумением, пытаясь найти в его выражении лица признаки шутки.

– Магию? – переспросила она, и её голос прозвучал неуверенно, будто она проверяла звучание этого слова.

– Да, магию, – подтвердил Оливер. Его глаза, обычно скрывавшие мысли за полупрозрачной завесой иронии, теперь были широко открыты и горели живым, неутолимым любопытством и чем-то ещё, более глубоким – может быть, уважением или даже изумлением. – В тот миг, когда он пошёл на тебя, ты… активировала нечто. Это была не просто вспышка слепящего света. Это была концентрированная, почти инстинктивная магическая сила. Настоящее воздействие.

Лира медленно поставила чашку на поднос, опасаясь, что дрожь в пальцах заставит её расплескать чай. Она смотрела на свои ладони, как будто впервые видя их.

– Но… как? – её шёпот был полон растерянности. – Я никогда… Я не умею такого делать. Я даже не думала, что это вообще возможно для кого-то, кроме…

Она запнулась, не в силах договорить.

– Кроме магов, – мягко закончил за неё Оливер. – Ты права. Значит, ты – маг. Просто твои способности пробудились поздно. Но есть одна деталь, которая меня… настораживает.

Лира почувствовала, как по её спине пробежал холодок, предчувствуя нечто важное.

– Какая деталь? – тихо спросила она.

– Та магия, что ты проявила… её природа. Она не похожа на структурированные заклинания. Она более древняя, почти… дикая. Инстинктивная. Такое проявление силы редко встречается даже среди опытных магов. – Оливер пристально посмотрел на неё, и в его глазах читалась не просто любознательность, а глубокая озабоченность. – Лира… скажи честно. Ты не чувствовала в последнее время ничего необычного? Может, тебе снились странные, яркие сны? Слышала ты едва уловимые голоса или шёпот? Было ли ощущение, будто что-то внутри тебя… медленно просыпается ото сна?

Лира замерла. Воспоминания нахлынули волной: тот невероятно реалистичный, тёплый сон о бабушке, который приснился именно в первую ночь работы здесь; странное чувство принадлежности к этому месту, возникшее с самого начала; и то самое непонятное влечение, что заставило её остаться, когда разум кричал бежать.

– Я… не уверена, – сдавленно прошептала она, не решаясь выложить все свои сомнения.

Оливер глубоко вздохнул, и в этом вздохе слышалось тяжёлое бремя размышлений.

– Возможно, это просто совпадение, – произнёс он, но в его тоне не было убеждённости. – Но если нет… – Он резко поднялся, словно отгоняя от себя навязчивые мысли и решив переменить тему. – В любом случае, сейчас тебе не стоит об этом думать. Тебе нужен отдых. Магия, особенно такая спонтанная и мощная, высасывает силы, как губка. Телу и духу требуется время на восстановление.

И словно по команте, едва он это произнёс, Лира почувствовала, как на неё обрушивается вся накопившаяся усталость. Её веки отяжелели, тело стало ватным. Она неловко зевнула и, не в силах больше сопротивляться, снова опустилась на мягкую спинку дивана, закрыв глаза. Сознание почти мгновенно начало тонуть в пучине глубокого, исцеляющего сна.

Во сне сознание Лиры выплыло из тёмных глубин, и она обнаружила себя в пространстве, залитом мягким, фиолетовым сиянием. Всё вокруг было окутано переливающимся туманом, который медленно колыхался, словно живой. И сквозь эту завесу пробивался голос – тёплый, родной, навсегда врезавшийся в память.

– Лира… Лира…

Сердце её ёкнуло от щемящей радости и ностальгии.

– Бабушка? – окликнула она, поворачиваясь на звук.

Порыв неведомой силы понёс её вперёд, и в следующий миг она уже стояла на узкой, невесомой площадке в полной, бездонной темноте. Казалось, будто она парит на вершине невидимой горы, под ногами – лишь ночь, а над головой – ни единой звезды. Но голос не умолкал, зовя её из непроглядной тьмы впереди:

– Иди сюда, внученька…

– Бабушка, подожди! Я сейчас! – крикнула Лира, и, отбросив мимолётный страх, сделала решительный шаг вперёд, в пустоту.

И там, где должна была быть пропасть, под её ногой вспыхнула золотистая плита. Ещё один шаг – и другая. Так, словно отвечая на её намерение, перед ней сама собой начала складываться сияющая лестница, сотканная из солнечного света и лунного сияния одновременно.

Лира осторожно ступила на первую ступень – и золотистое свечение мягко обняло её ступню, словно тёплые лучи закатного солнца. С каждым шагом лестница отзывалась мерцанием, рассыпая в переливающемся воздухе искры, похожие на танцующих светлячков. Они кружились вокруг её рук, касались прядей волос, и с каждым таким прикосновением внутри разливалось странное, сладкое и абсолютное спокойствие, растворяя все тревоги.

Голос бабушки звучал всё ближе, но теперь его невозможно было определить. Он исходил не из одной точки, а отовсюду сразу: из переливов тумана, из самого сияния ступеней, даже из лёгкого дуновения, что колыхнуло её волосы в этом, казалось бы, безвоздушном пространстве. Он был самой этой реальностью, и он вёл её вперёд.

Лестница, сияющая тёплым золотым светом, вела её не ввысь, а плавно спускалась вниз, к величественным вратам, сплетённым из живых, покрытых серебристой корой ветвей. Они были усыпаны цветами невероятной красоты, каких Лира не видела никогда: их лепестки переливались перламутром и опалом, а в самых сердцевинах мерцали крошечные, словно живые, звёзды. Когда она приблизилась, громадные створки бесшумно распахнулись, приглашая её войти.

За ними открылся сад, но не из плоти и земли, а словно сотканный из самого вещества сновидений. Деревья здесь были воплощённым светом и бархатистой тенью, а их листья нашептывали на ветру тихую, завораживающую мелодию. Ручейки, струящиеся меж причудливых корней, переливались всеми оттенками фиалкового и жидкого серебра. А в самом сердце этого волшебного мира стояла ажурная беседка, увитая лозами, с которых свисали тяжёлые гроздья винограда, похожие на гранёные аметисты.

И там, под сенью цветущих арок, на скамье из светящегося мрамора сидела её бабушка. Та самая, чьи руки пахли пирогами и добротой.

– Подойди ближе, моя радость, – улыбнулась она, и её голос звучал так, будто приходил не из далёкого прошлого, а из какого-то вечного, уютного «сейчас», где нет места печали и разлуке.

Сердце Лиры рванулось вперёд. Она бросилась к ней, жажду почувствовать давно забытую теплоту объятий… но её руки прошли сквозь образ, словно сквозь солнечную дымку. Бабушка мягко покачала головой, и в её бездонных, любящих глазах заплелась глубокая, тихая грусть.

– Я не могу обнять тебя здесь, моя дорогая. Пока не могу… Но я пришла, чтобы сказать тебе нечто важное. Твоя магия… она наконец-то пробудилась.

Она плавно подняла руку, и между её ладоней возник сияющий шар из чистого золотого света. Внутри него танцевали и переплетались узоры, складываясь в знакомые до слёз образы: маленькая Лира, играющая с браслетом из ракушек, который всегда казался тёплым… странные, подвижные тени на стене её детской комнаты, которые она списывала на игру фонарей за окном… и тот самый, недавний миг в тёмном переулке, когда из её собственных ладоней вырвалась ослепительная, спасительная вспышка.

– Ты – дитя древнего рода, Лира, – прозвучал голос бабушки, торжественный и печальный одновременно. – Ты последняя из рода Хранителей.

Лира, всё ещё пытаясь осмыслить неосязаемость бабушкиного облика, смотрела на неё в полном недоумении.

– О чём ты? Какие Хранители? Я ничего не понимаю…

– Я была бы бесконечно рада всё объяснить тебе, шаг за шагом, – голос бабушки дрогнул, и её образ на мгновение стал чуть более прозрачным. – Но времени у меня нет, дитя моё. Сейчас я могу сказать лишь одно: твой дар пробудился, хотя я… я так надеялась, что этого никогда не случится. Я хотела уберечь тебя от этой ноши. Но, видимо, судьбу не переубедить.

– Что это за ноша? От чего ты хотела меня уберечь? – Лира снова попыталась коснуться бабушки, но её пальцы вновь встретили лишь пустоту.

– От правды, – прошептала старушка, и её образ начал мерцать, как свеча на ветру. – Наш род… мы не просто маги. Мы – те, кто стоит на страже между мирами. Наша кровь – ключ к древним печатям. А твоя сила… – она посмотрела на сияющий шар, – она особенная. Самая сильная за многие поколения.

Лира почувствовала, как по спине бегут мурашки. Всё вдруг обрело зловещий смысл – и странные сны, и необъяснимое влечение к магазину, и даже встреча с Оливером.

– Почему ты не сказала мне раньше? Почему я должна была узнать всё это вот так?

– Потому что знание – это опасность, моя девочка. – Голос бабушки стал тише, а её силуэт начал растворяться в сиянии сада. – Те, кто охотится за нашей силой… они уже близко. Оливер… он тоже не случайность. Доверься ему, но помни – даже у лунного света есть тёмная сторона и помоги ему.

– Подожди! Не уходи! – крикнула Лира, но сад уже таял, как акварель под дождём.

– Проснись, дитя моё… и будь осторожна… Мы еще увидимся.

Последнее, что увидела Лира, – была печальная улыбка бабушки, растворяющаяся в золотом свете. А потом её резко вырвало из сна обратно в реальность.

Лира резко села на диване, её грудь вздымалась от учащённого дыхания, а на ладонях всё ещё ощущалось призрачное тепло того золотого света. Комната на втором этаже «Лунных Грёз» была погружена в предрассветную тишину, но эхо бабушкиных слов звенело в ушах громче любого звука.

Хранители. Древние печати. Охотники за силой.

Она сжала ладони в кулаки, чувствуя, как по ним бегут мурашки – те самые, что всего несколько часов назад излучали ослепительную энергию. Это была не случайность. Это была её судьба, от которой бабушка тщетно пыталась её уберечь.

Шаги на лестнице заставили её вздрогнуть. В дверном проёме возник силуэт Оливера.

– Ты не спишь, – произнёс он не вопросом, а констатацией факта. Его взгляд был тёмным и невероятно усталым. – Что случилось?

Лира подняла на него глаза.

– Приснилось что-то странное? – спросил он, но по тому, как он пристально смотрел на её сжатую в кулак руку, Лира поняла: он уже знал ответ.

Она медленно разжала ладонь. В её глубине, словно далёкое эхо, мерцала крошечная золотистая искра. Она посмотрела на Оливера, и в её глазах читалось смятение – но уже не страх, а острое, жгучее любопытство, пробивающееся сквозь туман непонимания.

– Это был не просто сон… – прошептала она, и слова повисли в звенящей тишине.

Оливер сделал шаг вперёд и опустился на соседний стул, наклонившись к ней. Его пальцы сплелись в причудливый замок. В его взгляде была странная, противоречивая смесь – предвкушение учёного на пороге открытия и глубокая, личная тревога.

– Сны редко бывают «просто снами» для таких, как мы, – тихо ответил он. – Особенно после первого спонтанного проявления магии. Ты вошла в Контакт, Лира. Не сон, а настоящий Контакт. С кем?

Лира глубоко вдохнула, заставляя себя заново пережить каждое мгновение того видения.

– С моей бабушкой. Но она… она была не просто воспоминанием. Она показала мне сад, сотканный из света, сказала, что я – из рода Хранителей. И… – она запнулась, подбирая точные слова, – … И предупредила меня о то что ты мне можешь мне и я тоже помогу тебе.

Последние слова повисли в воздухе тяжёлым, звенящим грузом. Оливер резко замер. Его лицо стало совершенной, непроницаемой маской, но Лира заметила, как сухожилия на его сцепленных руках напряглись, а пальцы побелели.

– Помочь… – он произнёс это слово так, будто оно было отлито из льда и обжигало ему губы. – Ты уверена, что она сказала именно это? «Помочь»?

Лира медленно, но твёрдо кивнула, не отводя от него взгляда.

Оливер тяжело, почти болезненно вздохнул и откинулся на спинку стула. Когда он снова заговорил, в его голосе звучала странная, горькая нота.

– Я могу помочь тебе. Более того – я буду. Встретить Хранительницу… в нашем мире это величайшая редкость и честь. – Он на мгновение замолчал, и его взгляд ушёл куда-то вглубь себя. – Но вряд ли… вряд ли ты сможешь помочь мне.

– Почему? – выдохнула Лира, чувствуя, как между ними натягивается невидимая струна. – Что с тобой не так?

Оливер горько усмехнулся, и в этот момент он показался ей древним – таким же древним, как пыль на книгах в его магазине.

– Со мной «не так» слишком многое, Лира. – Он провёл рукой по лицу, и тень скользнула по его чертам. – Твоя бабушка была права насчёт тёмной стороны. Но она не сказала тебе, что некоторые из нас… уже давно живут в этой тьме.

Он встал и подошёл к окну, за которым начинал розоветь рассвет.

– Я научу тебя всему, что знаю. Покажу, как управлять твоим даром. Но моя дорога… – он обернулся, и в его глазах плескалось что-то тяжёлое и бездонное, – моя дорога ведёт в места, куда тебе лучше не ступать. И помощь, которая мне нужна… её цена может оказаться слишком высокой даже для Хранительницы.

Лира собралась что-то сказать, но Оливер опередил её, его голос прозвучал мягко, но не допускал возражений.

– Лира, ты можешь идти домой.

Его улыбка была привычно лёгкой, но в глубине глаз читалось нечто новое – настороженность? Или, возможно, чувство вины?

– Сегодня твой рабочий день официально окончен, – продолжил он, слегка склонив голову. – И… прости, что пришлось втянуть тебя во все эти передряги.

Лира лишь фыркнула, отмахнувшись от его извинений.

– Даже не думай винить себя. Наоборот, это мне тебя благодарить следует. За то, что вытащил меня из той переделки целой и невредимой. – Она ненадолго замолчала, её взгляд ушёл в пустоту, задерживаясь на чём-то невидимом. – И кроме того… я пробудила в себе магию. Снова увидела бабушку. Это… – её голос дрогнул, выдавая смесь восторга и смятения, – лучшее, что случилось со мной за последние годы.

Оливер замер, внимательно изучая её лицо, словно пытаясь прочесть между строк.

– Прости за бестактность, – наконец произнёс он тише, – но могу я спросить… что случилось с твоей бабушкой?

Воздух между ними мгновенно натянулся. Лира ответила не сразу. Она смотрела куда-то в сторону, будто разглядывая вдали призрачные очертания прошлого – болезненного и до сих пор не зажившего.

– Она пропала пять лет назад, – наконец выдохнула она. – Бесследно. Ни объяснений, ни зацепок. А сейчас… я увидела её, но…

Голос её снова оборвался. Оливер поспешно поднял ладонь, жестом останавливая её.

– Прости, мне не следовало спрашивать. Забудь.

– Да ладно тебе, – покачала головой Лира, – это не какая-то запретная тема. Честно говоря, мне даже… радостно, что я могу наконец кому-то об этом рассказать. Что я видела её, свою бабушку, во сне – так чётко, так реально. И эти сны… они начались, когда я пришла работать сюда. Думаю, это неспроста. Для меня это… надежда.

Уголки губ Оливера дрогнули в лёгкой, понимающей улыбке.

– Ты, наверное, очень рада.

– Не то слово, – призналась Лира, и в её глазах вспыхнул живой, почти детский огонёк. – Я не знаю, как описать это чувство. В последнее время я только и делаю, что переживаю одно невероятное событие за другим.

– Тебе и вправду нужно как следует отдохнуть, – твёрдо заключил Оливер. – Поэтому я отпускаю тебя пораньше.

– А как же создание сна для нашего клиента? – вспомнила Лира.

– Сделаем это завтра, – не оставил пространства для дискуссий Оливер. – Поверь моему опыту, тебе сейчас необходим отдых. Возражения не принимаются.

Лира вздохнула, но не стала спорить.

– Наверное, ты прав, хотя я и чувствую прилив сил.

– Это пока, – многозначительно ответил он. – Поверь, по моему опыту, лучше меня послушай.

– Ладно, ладно, иду я, – с лёгкой, уставшей улыбкой сдалась Лира, направляясь к вешалке у двери.

Она надела свою поношенную куртку, последний раз помахала рукой Оливеру, стоявшему за прилавком, и вышла из магазина. Дверь закрылась за ней, и нежный перезвон колокольчика медленно растворился в тишине «Лунных Грёз».

На улице уже сгущались вечерние сумерки, окрашивая небо в цвета увядающего дня. Воздух был прохладен и свеж, но Лира не ощущала ни прежней тоски, ни страха перед одиночеством. Впереди её ждало нечто новое, странное, возможно, даже опасное… но впервые за долгое время она чувствовала с абсолютной, несомненной ясностью – она находится именно там, где должна быть.

А где-то в самой глубине сознания, словно далёкое, но чистое эхо, звучал тёплый голос бабушки: «Мы снова увидимся…»

С этой мыслью, приносящей не страх, а тихую, твёрдую надежду, Лира улыбнулась и решительно шагнула в наступающую ночь.

Она направилась к ближайшему супермаркету, её шаги были лёгкими и быстрыми. Наконец-то купить нормальные продукты и приготовить себе настоящий ужин – этот простой, бытовой план вдруг показался ей невероятно важным и приятным. Она шла по улицам, освещённым мягким светом витрин, и вечерний ветерок ласково перебирал её волосы. Супермаркет был недалеко – один из тех круглосуточных, куда обычно забегают за полуфабрикатами и шоколадками после долгого дня. Но сегодня всё будет иначе. Сегодня она купит что-то настоящее. Может, даже приготовит себе простой, но вкусный ужин.

Автоматические двери раздвинулись с мягким шуршанием. Лира схватила корзинку и направилась к овощному отделу.

Она положила в корзинку спелые помидоры, пучок свежего базилика и головку чеснока. Потом потянулась за оливковым маслом – таким, какое когда-то покупала её мама, с травянистым ароматом и лёгкой горчинкой.

Потом Лира уловила запах свежеиспечённого хлеба из соседнего отдела, затем взяла его.

Корзинка постепенно наполнялась, и Лира чувствовала странное удовлетворение – будто собирала не просто продукты, а кусочки будущего ужина, который станет маленьким праздником после долгого дня.

Продавец лениво проводил сканером по штрих-кодам, а Лира смотрела в окно, где уже совсем стемнело. Улицы сверкали огнями, и где-то там, за стеклом, ждал её дом – пусть маленький, но свой.

– Спасибо, – сказала она, расплачиваясь, и взяла пакет.

Автоматические двери снова раздвинулись, выпуская её в тёплую ночь. Ветерок снова запутал ей волосы, но теперь Лира лишь улыбнулась – впереди её ждал ужин, который она приготовит сама.

Наконец после утомительного дня она вернулась в свою маленькую квартиру. Её встретила тишина. Но она даже рада этому. После всех хаоса можно отдохнуть, но сначала приготовить еду.

Лира аккуратно расставила пакеты на кухонном столе, переложила продукты в холодильник и с непривычным удовольствием принялась за готовку. Она решила приготовить рыбу с овощами – простое, но сытное блюдо, которое напоминало ей о домашних ужинах.

Наконец всё было готово. Аромат запечённых овощей и специй наполнил маленькую кухню, создавая атмосферу неожиданного уюта. Она села за стол и принялась за еду. Это был первый по-настоящему вкусный и полноценный ужин за долгое время – не перекус на бегу, не холодная пицца, а осознанная трапеза.

Закончив, она переоделась в удобную пижаму и опустилась на кровать. Мысли неторопливо возвращались к событиям дня: к той женщине, что обманула клиента предсказанием, к её сыну, ставшему разменной монетой в чужой мести, к тому мужчине в тёмных одеждах, с которым сражался Оливер… Были ли они сообщниками? И самое главное – та магия, что пробудилась в ней, и загадочные слова бабушки о Хранителях.

Лира тяжело вздохнула, ощущая, как закипает водоворот вопросов. Но сегодняшний день и так подарил ей слишком много потрясений. Она сознательно отогнала навязчивые мысли. Всё это придётся обдумать завтра – тщательно и спокойно. А сейчас её тело и разум отчаянно нуждались в отдыхе. Она потянулась к выключателю, погружая комнату во тьму, и закрыла глаза, позволяя тишине и усталости уйти в сон.

На следующий день Лира, уже собранная и полная решимости, открыла знакомую дверь и переступила порог «Лунных Грёз». Оливер встретил её кивком – сегодня в его взгляде читалась собранность и деловая сосредоточенность.

– Приветствую. Готова к настоящей работе? – без лишних предисловий спросил он и жестом пригласил её следовать за собой к лестнице.

На этот раз они поднялись на третий этаж. Раньше у неё не было ни времени, ни возможности рассмотреть это помещение, но теперь она могла наконец осмотреться без спешки и суеты.

Лира замерла на пороге, широко раскрыв глаза от изумления. Комната, в которую они вошли, превосходила все её ожидания, воплощая в себе самую суть волшебной лаборатории из тех старинных сказок, что она зачитывала в детстве до дыр.

– Ничего себе… – вырвался у неё сдавленный, почти благоговейный шёпот. Она осторожно, будто боясь спугнуть саму атмосферу этого места, сделала шаг вперёд.

Воздух здесь был густым и насыщенным, наполненным сложным букетом ароматов: сладковатым запахом сушёных трав, горьковатым духом кореньев, древесной пылью и чем-то ещё – острым, металлическим, похожим на запах озона после грозы. Высокие деревянные шкафы, до самого потолка уставленные бесчисленными ящичками, выстроились вдоль стен. Каждый ящичек был аккуратно подписан изящным, выцветшим от времени почерком. На открытых полках в причудливых стеклянных колбах и ретортах медленно переливались жидкости всех мыслимых оттенков: от густого, почти чёрного фиолета до прозрачного, солнечного янтаря.

Оливер, тем временем, уверенно направился к массивному дубовому столу, занимавшему центр комнаты. Столешница его была практически не видна под ворохом пожелтевших чертежей, испещрённых таинственными символами, и хитроумными механизмами, чьё назначение Лира не могла даже предположить.

Оливер, не отрываясь от своих приготовлений, пояснил:

– Сегодня нам предстоит создать сон для нашего клиента. Пока что тебе лучше понаблюдать – присядь в кресло. Мне потребуется некоторое время, чтобы подготовить основу.

Лира опустилась в глубокое кожаное кресло в углу, готовая стать внимательной свидетельницей таинства. Она молча наблюдала, как Оливер движется по лаборатории с отточенной, почти танцевальной грацией. Его руки то смешивали ароматные масла в хрустальном тигле, то настраивали сложный механизм, напоминающий астрономический прибор, то перебирали сушёные травы, чьи названия она не знала. Наконец, он закончил, и в воздухе повисло ощущение готовности.

Он повернулся к ней и жестом подозвал к столу. Лира поднялась, чувствуя, как внутри замирает смесь волнения и любопытства, но заставила себя дышать ровно и глубоко.

Оливер протянул ей тот самый потрёпанный конверт, который оставил мистер Вейн. Внутри лежала фотография.

– Сейчас тебе нужно погрузиться в воспоминание, запечатлённое здесь, – его голос приобрёл наставительные, размеренные нотки. – Не просто посмотреть на него со стороны, а почувствовать его изнутри, стать его частью.

Лира с изумлением посмотрела на него.

– То есть… я должна проникнуть в его прошлое?

– Не совсем, – покачал головой Оливер, тем временем наливая в небольшую серебряную чашу густую, золотистую жидкость, которая тут же начала источать лёгкий, переливающийся дымок. – Путешествиями во времени занимаются другие специалисты – это опасно и чревато последствиями. Попасть в прошлое означает получить возможность его изменить. То, что предстоит тебе, – это погружение в само воспоминание, в его энергетический отпечаток. Для этого не всегда нужна фотография – подойдёт любой личный предмет, заряженный эмоциями. Но наш клиент оставил именно снимок.

– Мистер Вейн… – тихо прошептала Лира, бережно проводя подушечкой пальца по застывшему изображению улыбающегося юноши.

– Да, – подтвердил Оливер, ставя чашу между ними. – Он хочет сон о том дне. Но не просто как зритель, а как полноценный участник. Он хочет ощутить его снова.

Лира глубоко вдохнула, закрыла глаза и сосредоточилась на фотографии. В её сознании начали всплывать обрывки чужих эмоций: лёгкий ветерок, запах свежескошенной травы, далёкий смех…

Внезапно мир вокруг неё словно качнулся, и она почувствовала, как земля под ногами становится мягче, а воздух теплее.

Когда она открыла глаза, то уже стояла там – перед тем самым домом с фотографии. Солнце ласково грело её лицо, а вдалеке слышалось пение птиц.

– Это… его воспоминание, – осознала она.

Но что-то пошло не так, как предполагалось. Вместо того чтобы оставаться сторонним наблюдателем, Лира ощутила полное слияние с сознанием Ричарда Вэйна. Его мысли, его чувства, его воспоминания хлынули в неё, словно река, сметая границы её собственного «я».

Лира почувствовала, как её сознание растворяется в чужом. Она видела мир его глазами: старый, но уютный дом с облупившейся краской, плющ, цепляющийся за стены, и беззаботный смех друзей, такой лёгкий, будто само время не властно было над этим мгновением.

– Ричард! Давай уже, а то без тебя начнём!

Джек подбрасывал мяч, ловко перекидывая его с руки на руку. Он был высоким, веснушчатым парнем с хитрой ухмылкой – будущая звезда футбола, ещё не ведающая о поворотах своей судьбы.

Когда золотистый туман магии окончательно окутал её, Лира ощутила, как её мысли сплетаются с чужими, образуя единое целое.

«Я – Ричард. Мне семнадцать. Сегодня суббота.»

Запах свежескошенной травы, возбуждённые крики ребят, тёплое летнее солнце на коже – всё это было пугающе реальным.

Она подбежала к друзьям, и Джек шутливо толкнул её плечом.

– Ну наконец-то! Мы уж думали, ты проспал весь день!

Их смех разлился по полю, беззаботный и звонкий, но где-то глубоко в груди, в том месте, где ещё теплилось её собственное «я», что-то болезненно сжалось. «Они не знают. Они не знают, что будет с ними.»

Но эти мысли были чужеродными здесь, под этим солнцем, среди этих голосов. Она встряхнула головой, будто отгоняя назойливую муху, и широко ухмыльнулась:

– Давайте уже играть! И разделимся на команды.

Джек тут же подхватил мяч, лихо подбросил его и принял на колено, демонстративно крутаня.

– Команды? Без проблем! Я беру Сэма и Томми!

– Эй, это нечестно! – засмеялась Лира, и её голос звучал так естественно, будто всегда принадлежал этому телу. – Вы с Сэмом всегда неразлучны на поле!

Сэм, уже отбегая к воротам, сложенным из сброшенных футболок, крикнул через плечо:

– А кто вам мешает стать таким же грозным дуэтом?

– А я с кем тогда играть-то буду?

Она оглянулась – и вдруг заметила группу мальчишек, робко столпившихся в тени деревьев у края поля. Они перешёптывались, с завистью поглядывая на игру, но не решались подойти.

И тогда что-то внутри дёрнулось – не её, а Ричарда.

– Эй, присоединяйтесь! – крикнула она им, широко взмахнув рукой.

Голос звучал так, как должен был звучать голос Ричарда – уверенно, без тени сомнения. Но внутри Лира удивлялась: «Откуда это во мне?» Она никогда не была такой – не решалась первой заговорить с незнакомцами, не звала целую группу присоединиться.

«Это не я. Это его воспоминания. Его уверенность.»

Пока она размышляла, группа у деревень зашевелилась. Ребята переглянулись, потом нерешительно расступились – и из их середины вышел один.

Мальчик. Чуть младше остальных, худощавый, с тёмными вьющимися волосами, выбивавшимися из-под потрёпанной кепки. Его футболка была поношенной, с аккуратно зашитым рукавом, а кроссовки явно куплены на размер больше – «на вырост».

– Я… я могу? – спросил он тихо, но в его взгляде читалась такая надежда, что Лира почувствовала внезапный тёплый укол в груди.

Она кивнула, даже не задумываясь.

– Конечно! Как тебя зовут?

– Эзра.

Джек фыркнул, перебрасывая мяч с руки на руку.

– О, ну вот, теперь у нас благотворительный матч! Эзра, ты хоть знаешь, что такое офсайд?

Мальчик покраснел, но не опустил взгляд.

Лира почувствовала, как её губы сами растягиваются в ухмылке.

– Джек, если боишься проиграть новичку, можешь сразу сдаться.

Ребята загоготали, а Джек притворно схватился за сердце.

– Ой, Ричард, да ты сегодня просто огонь! Ладно, Эзра, добро пожаловать в команду неудачников Ричарда! Ну что, есть ещё добровольцы?

– Я тоже играю, – раздался спокойный голос из-за спины Эзры.

Из тени деревьев вышел ещё один мальчик – высокий, с коротко стриженными светлыми волосами и широкими плечами. На его лице играла лёгкая, уверенная усмешка.

– Ну вот, теперь у нас честный матч, – сказал он, дружески хлопнув Эзру по плечу. – Меня зовут Марк.

Джек закатил глаза с преувеличенным драматизмом.

– О, великолепно! Теперь у Ричарда целая армия новичков. Ну что ж, посмотрим, на что вы способны.

Мяч уже катился по траве, и игра началась.

Лира бежала, смеялась, кричала что-то своим новым товарищам по команде – и всё это время в голове звучал странный диссонанс. Она знала, как правильно бить по мячу, как обвести соперника, когда отдать пас – но это были не её умения. Это было тело Ричарда, его мышечная память, его рефлексы, жившие где-то глубоко в этом воспоминании.

А ещё…

Она украдкой посматривала на Эзру. Мальчик двигался неловко, но с видимым старанием.

Внезапно мяч оказался у её ног. Джек уже мчался наперерез, но Лира ловко обвела его и рванула к воротам.

– Эзра! – крикнула она, видя, как тот открылся на фланге.

Мальчик кивнул, и мяч полетел в его сторону. Он опустился перед Эзрой, и тот, сделав неловкий, но резкий рывок, попытался пробить. Удар получился слабым – мяч покатился в сторону Марка.

– Давай! – крикнул Марк, ловко останавливая мяч подошвой. Он взглянул на Лиру, и в его глазах мелькнуло что-то знакомое – словно они уже тысячу раз играли вместе и понимали друг друга с полуслова.

Лира рванула вперёд, инстинктивно зная, куда бежать. Марк сделал точный пас, и мяч снова оказался у её ног. Джек и Сэм уже бросались в подкат, но её тело само знало, что делать – лёгкий финт, и соперники пронеслись мимо.

– Ричард, да ты сегодня просто неудержим! – засмеялся Томми, но в его голосе слышалось напряжение.

Лира не ответила. Всё её внимание было приковано к воротам. Она замахнулась для решающего удара – но в последний момент краем глаза увидела, как Эзра снова открылся слева.

И она, почти не думая, отдала пас.

Мяч снова оказался у Эзры. На этот раз мальчик, стиснув зубы, ударил изо всех сил.

– О, нет! – взвыл Джек, но было поздно.

Мяч, пусть и не без доли везения, влетел в импровизированные ворота.

На мгновение воцарилась тишина, взрыв смеха и возгласов.

– Да ладно! – Сэм схватился за голову. – Нас забил новичок?

Эзра стоял, тяжело дыша, с широко раскрытыми глазами. Его лицо медленно расплывалось в улыбке – первой по-настоящему счастливой улыбке за всё время игры.

Марк подбежал к нему и хлопнул по спине:

– Ну что, Эзра, теперь ты наш тайный козырь!

Лира подошла к ним, всё ещё чувствуя странное, согревающее тепло в груди. Это была не её победа. Это была победа Ричарда – его команды, его друзей. Но почему-то это чувство казалось… невероятно правильным.

Джек, скрестив руки на груди, с преувеличенной важностью изрёк:

– Ладно, ладно, сегодня вам просто повезло. Но в следующий раз…

– В следующий раз мы снова вас разгромим, – уверенно парировала Лира, и ребята снова рассмеялись.

К ним подошла женщина – видимо, тренер или воспитательница из детского дома.

– Эй, вы, Джек, Сэм, Томми, проиграли новичкам. Вот до чего вы докатились, – сурово, но без злобы сказала она. – Разленились и зазнались.

Лира, находясь внутри воспоминания Ричарда, вдруг ощутила вспышку узнавания – мисс Кэтрин. Говорили, она была выдающейся спортсменкой, а теперь, по каким-то своим причинам, преподавала физкультуру в детском доме в этой глухой деревне. Несмотря на суровую внешность и строгость, она славилась своей добротой и заботой, и именно благодаря ей многие из этих детей научились дружить и верить в себя.

– Мисс Кэтрин! – Джек заёрзал на месте, но быстро нашёлся. – Да мы просто… дали им шанс!

– Шанс? – Мисс Кэтрин подняла бровь, скрестив руки на груди. Её спортивный костюм сидел безупречно, а взгляд, несмотря на всю строгость, светился едва уловимой теплотой. – По-моему, они воспользовались вашей самоуверенностью.

Сэм потупился, а Томми неуверенно копнул землю носком ботинка.

Лира наблюдала за этим, чувствуя, как в сознании всплывают обрывки воспоминаний самого Ричарда. Мисс Кэтрин… Она знала её. Не Лира – а Ричард. Она была тем, кто всегда заступалась за ребят, кто учил их не только побеждать, но и проигрывать с достоинством.

– А ты, – мисс Кэтрин повернулась к Эзре, – неплохо сыграл для первого раза.

Мальчик замер, словно не ожидая похвалы. Его пальцы сжали край футболки, но глаза загорелись.

– Спасибо, – прошептал он.

– И ты, Марк, – добавила она, кивнув светловолосому мальчику. – Вижу, у тебя есть задатки. Умеешь видеть поле и поддерживать товарищей.

Марк ухмыльнулся, но в его взгляде промелькнуло что-то серьёзное, взрослое не по годам.

– Ну а ты, Ричард… – Мисс Кэтрин посмотрела прямо в глаза Лиры, и та почувствовала, как по спине пробежал холодок. – Сегодня ты играл… не так, как обычно.

Лира застыла. Она что-то заметила? Чувствует присутствие постороннего?

– В хорошем смысле, – неожиданно смягчилась мисс Кэтрин, и в её глазах мелькнуло одобрение. – Ты думал о команде, а не только о себе. Видел тех, кто рядом. Это похвально.

Джек фыркнул:

– Да он просто новичков пожалел!

– Заткнись, Джек, – буркнул Сэм, толкая его локтем.

Мисс Кэтрин вздохнула и махнула рукой.

– Ладно, хватит болтать. Все на ужин. А завтра, – её взгляд строго остановился на Джеке и его друзьях, – дополнительная тренировка для тех, кто сегодня слишком уверовал в свою непобедимость.

Джек застонал, но послушно поплёлся за остальными к зданию детского дома.

Лира сделала шаг, чтобы последовать за всеми, но вдруг почувствовала лёгкое прикосновение к своей руке.

– Спасибо, – снова сказал Эзра, но теперь его голос звучал твёрже и увереннее. – За то, что взял меня в команду.

Она хотела ответить, но Марк уже подошёл и небрежно, по-дружески обнял Эзру за плечи.

– Да ладно, парень, ты же видел – мы их разнесли! – Он повернулся к Лире, и в его глазах снова мелькнуло то самое знакомое понимание. – А ты… сегодня был на высоте. Настоящий капитан.

Лира просто кивнула, всё ещё не доверяя своему голосу.

– Ричард! – позвал Сэм с крыльца. – Идёшь?

– Да! – крикнула она в ответ, но перед тем как уйти, бросила последний взгляд на Эзру и Марка. Что-то в этой паре, в их молчаливом взаимопонимании, трогало её за душу.

Но мисс Кэтрин уже окликнула её снова, на этот раз более настойчиво:

– Ричард, не задерживайся!

И она, наконец, развернулась и пошла к дому, чувствуя, как воспоминание неумолимо ведёт её дальше, к вечеру, полному простых радостей.

Ужин в просторной столовой детского дома был шумным и по-домашнему тёплым. Длинные деревянные столы, пропитанные запахом сытной домашней еды, оглушительный гам детских голосов, смех и шутливые перепалки – всё это сливалось в единый, бурлящий поток жизни. Ребята наперебой обсуждали сегодняшний матч. Джек, несмотря на поражение, уже вернул себе боевой дух и с жаром строил планы на реванш. Сэм и Томми охотно поддакивали, но в их глазах читалась неуверенность, которой не было раньше.

– Эй, Ричард, ты сегодня какой-то отстранённый, – толкнул её локтем Джек. – О чём задумался? Звёзды считаешь?

– Да так… – Лира пожала плечами, стараясь копировать его манеру говорить. – Просто устал, наверное.

– Устал? – фыркнул Сэм. – Да ты же сегодня на поле носился как угорелый!

– Может, влюбился? – Джек подмигнул с преувеличенным намёком.

– В кого, в футбол? – отшутилась Лира, и компания взорвалась смехом.