Сто выездов за «Волгарь»

Меня зовут Гончаров Александр. Родился я 28 августа 1976 года и ещё при рождении в меня была заложена страсть к путешествиям.

Родители мои за день до моего рождения были на дне рождения двоюродной сестры матери. Отец, понятное дело, злоупотребил изрядно. Ранним утром следующего дня матери стало понятно, что неплохо было бы отправиться в роддом. И, хоть батя всю жизнь проработал водителем, троица – мать с пузом, испуганная бабушка и похмельный отец – отправилась в роддом на Красной Набережной пешочком. Ну да, полтора километра идти всего-то, недалеко же.

– «Алло, мадам! Здесь не рожают нынче!» – ответили добрые медики на вопрос бравой троицы. Оказалось, что роддом находится теперь на улице Ахшарумова. От этой новости матери совсем заплохело, благо, персонал додумался вызвать скорую помощь. Вот так я и появился на свет. Ах да, совершенно забыл главное: действие происходило в Астрахани.

Наш дом располагался на улице Набережная 1 Мая. Сейчас он позиционируется как памятник архитектуры XIX века. По сути, моя бабушка владела 11/34 доли этого деревянного купеческого дома с земельным участком в комплекте. В доме (в нашей его части) было три комнаты, в одной обитала моя бабушка, Мария Степановна, в другой обитала моя мать с отцом, а третьей комнатой был зал. Ещё был длиннющий холодный коридор, но летом, в жару, там спать было самое то. Вот в этих хоромах я и поселился, ибо мнение младенца никто не спрашивает.

Как я стал Александром? Мне кажется, тут имел место классический вариант выбора имени: мать предлагала имена, а отец придумывал на предлагаемые имена обидные прозвища. Так сразу отпал Антон, Сергей, Толик, Стас, Виталька, Мишка и, конечно же, Эдик. Всё происходило во дворе и, услыхав эту фонетическую вакханалию, пришла соседка и посоветовала назвать меня Сашей.

Однажды, как снег на голову, утром чуть свет к нам заявился мой дед Алексей (отец матери). Он провозгласил, что прибыл с волгоградским утренним поездом и жаждет увидеть внука. Внук был в виде младенца и, наверное, тупо спал. Отец, оценив слегка уставший дедов вид и ощутив запах перегара из дыхательных путей дедушки, принял решение отослать его в пешее эротическое путешествие. Бабушка, бывшая с дедом в разводе, активно поддержала сие начинание. Больше мы его не видели. Никогда.

В детский сад я не ходил. К тому времени, бабушка свернула свою трудовую деятельность и сосредоточила усилия на моём воспитании и питании. Отец был водителем в управлении торговли и возил его начальника. Да, возможно, было немного скучновато, но зато не припомню своего завтрака без чёрной икры. Намазывали её на хлеб обычно слоем, имеющим толщину большую, чем толщина самого хлеба. Мать же была машинисткой (печатала на пишущей машинке) в машинописном бюро организации «Астраханьгазпром» и стояла в очереди на получение отдельной квартиры.

Именно бабушкино свободное время было всецело поглощено мной. Так, например, помню, как мы весело играли с ней в хоккей на льду замёрзшего канала 1 Мая, именуемого попросту «канавой»: бабушка стояла на воротах. Неудачно наступив на шайбу и поскользнувшись, она сломала руку. Такой хоккей нам не нужен, как выразился бы Николай Озеров.

Пополнять запасы деликатесов – осетрины и икры – мы с бабулей ездили на Советский посёлок. Ехать было на трамвае № 4 минут 40. Там у бабушки жила подружка и знала всех местных браконьеров и перекупов. Так вот, приезжает бабушка с ребёнком, уезжает с ним же и с рыбой на трамвае, никаких подозрений не вызывает. Отец же ездить туда не любил. Машина была государственная, и это было большое палево.

Машину я освоил очень рано. С горячей водой в нашем доме были проблемы и частенько мы наведывались в общественную баню. До бани и обратно отец ехал дворами, посадив меня к себе на колени и давая порулить. До педалей я не доставал, но общее представление об азах управления транспортным средством получил.

В 1983 году я отправился получать знания в школу № 10. Учился я хорошо, да что греха таить – отлично. Соседка бабушки сокрушалась как-то, что её внук-разгильдяй, у него и стол отдельный есть, и лампа, а учится с тройки на двойку, а у вашего Саши ни стола, ни лампы, а он отличник. Мария Степановна гордо ответила ей: «наверное, дорогая, не в столе дело!».

Как-то летом, помню, отец принёс откуда-то справочник по транспорту города Астрахани. Там был перечень всех трамвайных, троллейбусных и автобусных маршрутов. «Бабушка, давай проедем по ним по всем!» – изрёк я и поставил в тупик родственницу этим предложением. Не знаю, что подумала она в тот момент, но моя просьба была выполнена. Вы представляете такую просьбу от своего ребёнка или внука? Двадцать пять автобусных, шесть трамвайных и два троллейбусных маршрута были пройдены нами, конечно, не за одну неделю или даже месяц, но это было исполнено.

В результате я имел полное представление о географии города и без труда мог отличить Советский посёлок от Свободного, «десятку» от «тридцатки» и третий Интернационал от Стрелецкого, а мне не было и десяти лет.

Однако, изучив географию города, я и не думал успокаиваться. Надо было расширять познания. И тут мне повезло: у бабушки имелась разветвлённая сеть родственников по всей стране, от Ленинграда на севере до Томска на востоке, но обо всём по порядку. Летом 1984 и 1985 года нас с бабулей приглашали в посёлок Верхний Баскунчак одни из её родственников. Ездили туда на поезде. Родственники возили нас на мотоцикле с коляской на гору Богдо и солёное озеро Баскунчак, причём в те времена не было никаких шлагбаумов, перекопанной степи и прочих ограничений: заезжали прямо на макушку горы, откуда открывались умопомрачительные виды. Существенно пополнив свой багаж впечатлениями и арбузами, мы возвращались домой.

В 1986, юбилейном для меня году, произошло весьма много событий, достойных упоминания. В мае месяце мы с отцом и матерью отправились в теплоходный круиз в город-герой Волгоград. Да, в иллюминатор каюты была видна в основном вода, и шёл теплоход весьма медленно (1,5 суток, поезд за это время доехал бы до Москвы), но посещение другого областного центра в первый раз произвело на меня сильное впечатление. Мамаев Курган и Панорама, Дом Павлова и Набережная – вот и весь список посещённых мест, но когда вы там впервые и вам 9 лет, поверьте, впечатления остаются надолго. Что же до водного транспорта, не скажу, что он мне понравился, скорее, наоборот.

По возвращению домой нас настигла новость: ожидания матери в очереди на квартиру на работе дали свои плоды и ей предложили перебраться в общежитие квартирного типа и дожидаться получения личной хаты уже там, так как в микрорайоне Юго-Восток 3 (в простонародье именуемом «трёшник») был сдан новый дом по адресу: Звёздная, 51. Не знаю, с каким настроением туда ехали мои родители, но эйфория от получения «собственного» угла пропала в первый же день после переезда. Квартира на 2 этаже упомянутого дома была трёхкомнатной. Одну комнату (зал, большей площади) заняли мы втроём с отцом и матерью. Две комнаты поменьше достались семейке, состоящей из тётки, двух её разнополых детей и эпичного персонажа – отца одного из детей, по совместительству её муженька, завсегдатая мест лишения свободы. Он живо таскал вещи в новое жилище, а его мощный торс и спину украшали купола, кресты и паутины. Отец, увидев это великолепие, недолго думая, поехал покупать дверной замок на дверь в нашу комнату. Впрочем, опасения его были напрасны: персонажа посадили через дней пять после нашего заселения. Квартирная кража. Украл, если что, он не у нас.

Разбавить впечатления, полученные от переезда в общагу, мать решила летней поездкой на море. У отца не было подходящего отпуска, поэтому рванули вдвоём с матерью. О боже, это был рейс Астрахань – Краснодар – Сочи на адовом летательном аппарате АН-24РВ, последние две буквы которого навеяли мне рвотный рефлекс. Да нет, просто перед вылетом на этом чуде самолётостроения не надо было нажираться за завтраком как не в себя. И, если взлёт прошёл более или менее успешно, то на посадке в Краснодаре еда попросилась на выход и не стала дожидаться полной остановки двигателей. Помните анекдот про переполнившийся пакетик в самолёте? Ну, нет, до этого не дошло, но я вылез из самолёта весь жёлто-зелёный. Жёлто-зелёный и в Краснодаре, как вам такое? Впрочем, перелёт из Краснодара в Сочи прошёл гораздо веселее, ибо еда уже покинула чат. Но в аэропорту «Адлер» я в ультимативной форме заявил матери: больше я в этот чудо-транспорт ни ногой! «Да, конечно, Саша, безусловно!» – хитро ответил мой родитель, имея в кармане обратный билет на тот же АН-24РВ по обратному маршруту.

Пунктом назначения же был город Гудаута в Абхазии, тогда называвшейся Абхазской АССР. Общее впечатление о пребывании на море у меня, конечно, было восхитительное, мать же была более скромна в оценках: дорого и нулевой сервис. С тех пор прошло почти 40 лет, а ничего там не поменялось. Только разруха добавилась.

Обратный путь, скрепя сердце и скрипя зубами, пришлось проделать опять на самолёте. Восторга от пребывания в небесах я вновь не испытал, но ошибки прошлого я учёл и не ел ничего перед стартом.

Мне стукнуло 10 лет. У отца появился друг Владимир, все его называли Вовка Рыжий, он жил также в «трёшнике» и работал водилой. У него был сын, но помоложе меня. Как-то раз Рыжий позвал отца посетить футбольный матч, а он взял с собой меня. Была суббота, 6 сентября 1986 года, и стояла очень хорошая погода. Наш центральный астраханский стадион тогда назывался «Центральный стадион Астраханского ордена Ленина рыбокомбината», вот так вот мудрёно. Наша команда носила и носит до сих пор гордое название «Волгарь», что означает работник на Волге, уроженец или житель Поволжья, волжанин. Мне это название сразу понравилось тем, что, рассматривая турнирную таблицу перед входом в чашу стадиона, я не увидел ни одной команды с таким же названием. За уникальность понравилось. Играла наша команда в третьей зоне второй лиги чемпионата СССР. Вовка Рыжий обладал неким набором информации про «Волгарь», и, лишь мы разместились в 25 секторе стадиона, я обрушил на него шквал вопросов. В этот исторический день своего первого посещения стадиона я узнал, что «Волгарь» никогда не играл в высшей лиге, но играл два года в первой, вырастил знаменитейшего вратаря Рината Дасаева и… всё. На этом познания дяди Вовы закончились. Атмосфера на стадионе была весёлой: мужики ели шашлык, пили водку и пиво, курили, и иногда употребляли ненормативную лексику. От поля доносился приятный запах свежесостриженной травы, успешные действие футболистов сопровождалось овациями, неудачные – охами и матершиной. Красота! Играли с «Динамо» из Махачкалы, матч был лихо закручен по сюжету, но не требуйте от меня точного изложения фактов. Помню, по правому флангу в нашу штрафную площадь ворвался игрок гостей, а на трибунах кто-то свистнул в свисток. Игроки «Волгаря», подумав, что это судья, остановились, а гости нет, и нам в итоге забили гол. Название места организма, куда нужно было засунуть свисток тому, кто свистел, по мнению деда-старожила трибун, я запомню надолго, хоть и постесняюсь поделиться с вами этой занятной информацией. «Волгарь» же в итоге победил со счётом 3:2. Вот такой удачный дебют у меня случился. Отцу футбол не понравился, его авторитетное мнение в семи словах было таким: «двадцать два дурака бегают за одним мячом». Сей вердикт означал, что мы не будем помещать матчи на постоянной основе.

В конце 1986 года мне выпала возможность посетить ещё одну АССР – Крымскую. Матери на работе перепали две путёвки в санаторий в городе-курорте Евпатория. Ехали на этот раз на поезде с пересадкой в Волгограде. Через Керченский пролив поезд перемещался следующим интересным способом: на станции Порт Кавказ вагоны расцепляли и загоняли на паром по 2-3 вагона параллельно на каждый из имеющихся на этом пароме ж/д путей, переправлялись, а далее на станции Порт Крым происходил обратный процесс. Данный вояж этим и запомнился, ну а ещё, конечно, автобусной экскурсией в город-герой Севастополь. Два города-героя посетил за год! Обратно, кстати, пришлось опять лететь на АН-24РВ через Краснодар из-за неудачной стыковки поездов, чтобы ночью на вокзале не ждать.

В конце мая 1987 года в «трёшнике» было ужасно скучно. Однажды вечером во дворе дома сверстники зажгли костерок, утверждая, что он «пионерский». На самом деле, больше он напоминал убогий фитиль, который можно было бы потушить за одно мочеиспускание, и, чтобы вечер перестал быть томным, я вкатил в огонь мирно лежащую неподалёку покрышку от грузовика. Преобразившийся после внедрения покрышки костёр хотя бы претендовать мог на гордое звание «пионерский», несмотря на побочку в виде заволокшего двор чёрного дыма. С воплями выбежала какая-то тётка и спешно начала снимать белое бельё с верёвок. И, в качестве зловещего апофеоза, прибыла пожарная машина. Правда, к тому времени от покрышки только корд металлический остался. Все разбежались. Добрые пионеры сдали меня взрослым, подошедшим на разборки, несмотря на то, что я утверждал, что быть пионером не равно быть стукачом. В итоге родители меня сослали к бабушке, а я лишь этого и добивался.

Именно в этом году было желание «замутить» что-то грандиозное в плане путешествий. Бабушка отреагировала, как всегда, с радостью и сказала коротко: «собираем бутылки, сдаём и едем в Томск!». И началась охота за бутылками по всему району и не только. На велосипеде, обладая накопленными географическими познаниями, я колесил по окрестностям с авоськой и собирал, собирал, собирал звенящее стекло. Потом мы всё это мыли прямо во дворе в корыте, так как принимали бутылки в то время только чистыми и без этикеток. Время от времени приезжал отец, ржал над нами, но, тем не менее, подкидывал пустые бутылки из-под пива, а один раз позволил даже расчистить гараж на его работе. Вот где был настоящий бутылочный Клондайк!

И вот, наконец, настало время сдать всё богатство. Мы сделали не менее 10 рейсов на приёмный пункт с двумя сумками-тачками на колёсах, благо он располагался в километровой близости от дома. Наши труды были вознаграждены купюрами с изображением дедушки Ленина. Конечно же, на проезд в обе стороны не хватило, но отец подоспел на выручку и произвёл определённые финансовые вливания в нашу экспедицию.

Любая поездка начиналась в то время в ненавистном всем детям здании предварительных касс продажи ж/д билетов на улице Коммунистической, 52. Там было дико душно, жарко и всегда присутствовали огромные очереди. Помню, мы пришли за 2 часа до открытия этой обители зла и кормили на улице мошкару, но своего добились. Были в очереди одними из первых, и стали обладателями билетов Астрахань – Москва – Томск, да ещё и в купе.

За неделю до нашего отъезда в Сибирь из армии вернулся сосед по бабушкиному дому, Дима. Он был старше меня ровно на 10 лет и 1 день, являлся поклонником спорта номер один и жаждал посетить матч «Волгаря». Я решил «упасть ему на хвост», и, к моему удивлению, он согласился. Это было 29 июня 1987 года, «Волгарь» принимал «Торпедо» (Волжский) и проиграл 0:2. Игра производила удручающее впечатление. На обратном пути со стадиона мы ехали на четвёртом маршруте автобуса, «Икарусе» с гармошкой, который был дико переполнен. Тогда я задал Диману вопрос, глядя на недовольных мужиков с газетами и программками в руках: «Дима, а зачем так много народа ходит на «Волгарь», если он проигрывает?»… Диман произнёс две фразы, претендующие на аксиомы: «Потому что другого «Волгаря» нет. Подрастёшь – сам поймёшь!». Запомните эти строки. И я запомнил. И подрос. И понял.

В то время все поезда имели обыкновение опаздывать, но только не в Москву. Наш фирменный поезд «Лотос» подали на посадку позже на 2 часа, однако он, резво навёрстывая упущенное время, мчал нас с бабушкой в столицу, чтобы там, перекантовавшись у родственников, пересесть в другой поезд – «Томич». Томский поезд шёл через Казань, Свердловск, Тюмень, Омск и Новосибирск. Так далеко я ещё никогда не забирался. Проводники поезда все как один были студенты. На всех крупных станциях весь вагон выходил размять ноги, чем дальше на Восток, остановки становились всё дольше, прямо пропорционально опозданию. В итоге фирменный поезд опоздал на 4 с половиной часа.

В один из первых дней пребывания в этом чудесном сибирском городе мы пошли за обратными билетами. Почему мы не взяли их в Астрахани, вопрос остался открытым. Пришли по адресу и что же мы видим? Как две капли воды похожее на наше – ненавистное здание касс предварительной продажи билетов и гигантскую очередь. В жаре бабушке заплохело, и бремя покупки билетов легло на меня, десятилетнего. Вооружившись бумажкой, на которой написаны были наши пожелания, я ждал вожделенно своей очереди. «Купейных мест нет» – услышал я в ответ из окна и слегка завис. А какие ещё бывают? Плацкартные и боковые – был ответ. Боковые звучало как-то заманчиво, и я их взял, за что на выходе получил пенделей от бабули, пришедшей в себя. Как будто, если бы билеты брала она, необходимые места чудесным образом появились бы. Обманули ребёнка, ироды!

Про Томск ничего не вспомню, но там очень вкусные кедровые орешки.

По поводу боковых мест я, конечно, сплоховал. Плацкартные всяко лучше, но это стало понятно уже в процессе. Впрочем, когда освободились плацкартные, мы их заняли и бабушке даже понравилось. Воздух не такой душный, как в купе – резюмировала она.

Весной 1988 года, наконец-то, мать получает полноценную двухкомнатную квартиру на Кубанской улице. Эта квартира раньше представляла собой газпромовскую общагу. Построить новый дом и отдать его под общагу, конечно, идея так себе. В итоге вроде бы и дом новый, и квартира новая, а уже требовала ремонта.

На новом районе я познакомился с новыми друзьями, один из которых – Сабир (Саб, Сабушка) стал впоследствии моим лучшим другом. Другой, Алексей (Медведь) был по совместительству соседом Саба и профессионально занимался гандболом. В нашей банде был ещё Вячеслав с младшим братцем. Думаете, раз банда, мы занимались чем-то противозаконным? О нет. Так, например, придём из школы, соберёмся у меня, разложим стол-книжку, поставим посередине перегородку и начинаем турнир по настольному теннису. Настоящий, с турнирной таблицей, с выходом из группы, плей-офф и финалом и даже невесть откуда взявшимся кубком, наверное, отец с работы позаимствовал. Идеи фонтанировали из нас, как из Аксарайского газоконденсатного месторождения, в особенности из нас с Сабом: то катаемся на транспорте целыми днями, то на велосипедах уедем с утра и объезжаем чужие районы и окрестности города, возвращаясь вечером, то с моей матерью спонтанно едем осматривать Волгоград. В июне. В мошку. Конечно, лучше-то месяца не нашлось. Как-то я уехал на речном трамвайчике на конечную остановку, остров Джиргак, а трамвайчик решительно не хотел возвращаться назад и вернулся только вечером. Пришлось целый день без еды и воды купаться на этом острове и вернуться домой обгоревшим, голодным и злым и ненавидящим речные трамвайчики. Хорошо пешком домой с острова не пошёл, хотя идеи такие в голове были.

Особняком от нового района проходило лето-88, где я по традиции зависал у бабушки и наблюдал за первым в своей осознанной жизни крупным международным турниром – чемпионатом Европы по футболу и, наверное, вместе со всей страной обломался, когда в финале Марко Ван Бастен закинул чудо-гол за шиворот Ринату Дасаеву. С тех пор я смотрел все крупные международные турниры.

В осенние каникулы 1988 года (мне 12 лет) я поехал на поезде в Москву к дяде один. Да, да, вы не ослышались. Конечно, меня посадили в поезд и встретили в Москве, а обратный путь я проделал с бабушкиными соседями, но факт остался фактом.

Так уж случилось, что мать добилась своей цели (собственной квартиры), а отец всё ещё жил мечтой купить машину. В 1989 году наш «Волгарь» перешёл под крыло «Астраханьгазпрома» вместе со стадионом. На работе у матери предлагали билеты на матч открытия сезона-89 вкупе с лотерейными билетами, где можно было выиграть автомобиль. Все звёзды совпали так, что 8 апреля 1989 года мы с отцом и матерью посетили матч «Волгарь» – «Спартак» (Нальчик). Мне очень зашла обстановка полного стадиона (собравшегося из-за тиража лотереи), однако я был раздосадован тем, что мало кто интересовался самим матчем. «Волгарь» выиграл 1:0, пошёл дождь и начался сам розыгрыш лотереи. Родители передали мне билеты, сказали: проверяй внимательно, и вот ещё, когда будешь бежать за выигрышем, не упади, скользко. Это единственное, что их волновало тогда. Конечно, мы ничего не выиграли, но атмосфера заполненного стадиона мне запомнилась надолго.

Следующий мой визит на футбол состоялся аккурат через год, 10.04.1990, это я в одно лицо посетил матч «Волгарь» – «Заря» (Калуга). «Волгарь» на 1990 год добился права участия в какой-то так называемой «буферной» зоне второй лиги (аналог нынешней второй лиги «А»), но по уровню, скорее, как наш нынешняя первая лига. Но силы были не равны. «Волгарь» проиграл калужанам 1:2. Прозвучал финальный свисток, дед, сидящий сверху меня, пророчески предрёк: «вот сейчас поедут на выезд, «Звезда» (Пермь) и «Уралмаш» (Свердловск), что они там возьмут, да ничего, тьфу!». И ничего и не взяли, к слову. Заняли в том году последнее место.

Однако 1990 год всё же послужил катализатором моих тёплых чувств к футболу: начался чемпионат мира в Италии и я с матча открытия, Аргентины с Камеруном (0:1), смотрел всё подряд взахлёб. И здесь облом не заставил себя долго ждать: сборная СССР проиграла дважды на старте, цыганам и аргентинцам, и подсластила пилюлю лишь, обыграв Камерун 4:0. И всё-таки, феноменальным был игроком Диего Марадона: то англичанам рукой забьёт, то из своих ворот мяч рукой выбьет в игре с СССР, но судейский корпус этого не замечал. Финал ЧМ-1990 Германия-Аргентина я смотрел в Пензе, куда мы направились по доброй традиции с бабулей. Помню, матч закончился, я смотрю награждение, а родственники тщетно пытаются отправить меня спать. Как так, пропустить самое интересное? О нет.

Осенью 1990 года наступил новый этап в моей жизни: отец-таки купил автомобиль ВАЗ-21063. На конечном этапе покупки ему пришлось влезать в долги, но это был оправданный ход: через две недели после приобретения этот авто вместо 9 127 рублей стал стоить 18 254. Каково?

Авто было бежевого цвета и получило государственный номер Е4578АС, о чём ещё можно было мечтать? Все мечты сбылись!

Конечно же, всё внимание моё переключилось на это чудо техники. Я горел желанием участвовать во всех мероприятиях, в которых участвовал отец и авто. Мероприятий было не так уж и много: в основном, рыбалки и обучение меня езде, реже пикники на речке. Рыбалки возникали потому, что Вовка Рыжий, друг отца, был заядлый рыбак. Мне в рыбалке нравилось два момента: дорога «туда» и дорога «обратно», сама рыбалка меня совершенно не привлекала. В мечтах отец видел меня за рулём, а себя самого со стопочкой водочки на берегу речки. Но я был ещё мал и глуп и не видал больших уловов рыбы. Поэтому руль получал только на степных грунтовках. Мне было лишь 14.

Как выяснилось, хитрый батяня всё это время принимал долевое участие в строительстве каменных гаражей вместе со своим начальником в районе «обкомовских гаражей» (старого кладбища). Гаражи были великолепны: каменные, двухэтажные (с огромным сухим подвалом), и при этом находились на бугре. Единственный недостаток – уж дико далеко это было от дома, поэтому зачастую машину ставили поближе к дому.

Нечто грандиозное ожидало меня на моё пятнадцатилетие. Отец, скооперировавшись с Вовкой Рыжим, решил отметить мой мини-юбилей на море. В компанию был добавлен сын Рыжего, Виталька. В качестве транспортного средства – наш новый а-а-а-втомобиль (произносится голосом Леонида Якубовича). Помню, нам пытались помешать события августа 1991 года, отец матерился, что путчисты именно в эти дни затеяли переворот. Когда события улеглись, мы выехали. Рыжий взял с собой палатку, а мы с отцом планировали разместиться в машине. Это был первый мой автопробег на дальнее расстояние в жизни. Впечатления начались после пересечения границы с Калмыкией. Дорога длиной в 24 километра отсутствовала напрочь, приходилось скакать по кочкам, потому что жителям степей этот участок был не интересен, а понятия «федеральная трасса» на тот момент не существовало. «Мы в ту сторону не ездим!» – вот вам и ответ калмыков. Да, ещё и знак ограничение скорости «40» поставили. И успокоились.

Несмотря на утомительность и невозможность нормально поспать, автопутешествие имело свои неповторимые преимущества перед иными способами передвижения и, в первую очередь, это полная свобода действий по направлениям и по времени. Конечной целью был избран автокемпинг за посёлком Лермонтово, где пляж был песчаным, а машину можно было спрятать в тени деревьев. И, хоть условия и были спартанскими, а еда из консервов, мне всё это дико понравилось или, как говорят сейчас, «зашло». Море раз и навсегда захватило, пленило меня: отныне каждый год я мечтал туда вернуться.

Но летом 1992 года мы с Сабом под руководством моей бабушки открыли для себя новое направление – Ленинград. К тому времени он уже вернул своё историческое название – Санкт-Петербург, бабушка же при покупке билетов вообще назвала его Петроградом. Табличка на вагоне поезда гласила «Астрахань – Ленинград», в стране был тотальный хаос, развал и инфляция. Мне же тем временем осталось учиться всего один год в школе, и первый раз мы направились в Северную столицу. Примечательным было то, что мы с Сабом сами разрабатывали и осуществляли осмотр достопримечательностей, оставив бабуле возможность общения с родственницей. Лишь в Петродворец она съездила вместе с нами. Родственница интриговала нас на Эрмитаж, но мы не покупались. В таком возрасте несколько иные интересы. Например, на Финляндском вокзале мы встречали финский поезд из Хельсинки. Во время его прибытия звучал финский гимн и из вагонов выходили сытые довольные интуристы. Но основные достопримечательности, конечно, мы посетили. А что не было осмотрено летом, осмотрели зимой через полгода, приехав уже с Сабушкой вдвоём.

Вот так вот, потихонечку, время тикало, и моё обучение в школе подошло к концу. После получения аттестата о среднем образовании последовал разговор с отцом, который настоятельно рекомендовал мне поступать в институт. Причём в любой. Напомню, ни мать, ни отец не получили высшего образования. По молодости, по глупости, движимый протестным духом, я упёрся рогом и сказал, что хочу учиться в ВТЖТ – Волгоградском техникуме железнодорожного транспорта на специалиста по ремонту вагонов и обслуживанию подвижного состава. Причём, заочно.

Отец сдался, и вот я уже студент третьего курса ВТЖТ (на заочном отделении всего их было шесть). Три сессии по две недели за учебный год – вот и всё обучение. Для перехода на следующий курс нужно было выполнить рад контрольных работ и сдать несколько зачётов и экзаменов. Расскажу лишь самые яркие впечатления от пребывания в стенах этого славного учебного заведения.

На первом занятии по математике преподаватель почтенного возраста, окинув взором аудиторию, в которой среди загорелых путейцев и слегка отёкших от вечерней пьянки в общаге тепловозников и вагонников разных возрастов (от 25 до бесконечности), затесался 17-летний я, выпускник школы, а по-простому, школота, и нарисовал на доске загадочные буквы:

LOG₂8=?

И, ехидно улыбаясь, сел на место, призывно приглашая к доске железнодорожников решить оную задачу. Прошло секунд двадцать, никто не отзывался, математик уже победоносно поднял вверх вытянутый палец, как с места на галёрке сорвался я, вихрем долетел до доски, написал мелом = 3 и быстро пошёл на своё место.

– Эй, молодой человек, а решение кто нам растолкует? – молвил гуру.

– А что там решать, два в кубе – восемь!

– Откуда сам?

– Из Астрахани.

– Поднимите руки, кто ещё из Астрахани.

Руки подняло ещё 4 человека.

– Всем вам зачёт!

Эти четыре астраханца стали моими друзьями и вечером учили меня разводить спирт Royal в правильной пропорции и последовательности (практика по химии, так сказать). Пакетик сока Yupi ядовито-красного цвета также присутствовал, всё по классике 90-х. В апофеозе вечеринки кто-то вышел в окно с третьего этажа и даже не ушибся. Утром ходили смотреть след от тела, промявшего траву и культурный слой почвы.

В ВТЖТ был преподаватель, я не стану раскрывать его персональных данных. Он имел коллекцию всех вариантов контрольных работ по всем предметам, преподаваемым в техникуме, и продавал их богатым железнодорожникам. Пришёл к нам в общагу ушлый путеец из Эльтона и, гордо размахивая остатками денежных средств, начал считать, загибая пухлые пальцы: «так, математику купил, экономику купил, техническую механику купил…». Как не на сессию, а в магазин заявился.

Но я всё делал сам. Некоторые затруднения вызвала у меня контрольная работа по технической механике, в которой я напрочь запутался, в какую сторону скручиваются балки, потому что делал её до лекции преподавателя. В конце занятия самый серьёзный препод техникума сравнил две работы – купленную и мою. Купленную работу он не пропустил и поставил «неуд», а моя была вся красная от его исправлений ручкой, но была зачтена с оценкой «4». Но самым эпичным событием первого года обучения, да и всего его периода, явилось то, что я умудрился сдать экзамен по технической механике на «отлично». Когда я принёс зачётку в заочное отделение, то услышал протяжное «чееееего?» от методистки. Она поведала, что ранее никто и никогда в этом техникуме не сдавал этому преподавателю на оценку выше «4» и даже своему сыну он поставил трояк. Вот так, с распёртой от гордости мордой и побитым рекордом, я перешёл на четвёртый курс ВТЖТ.

Поубавилось бравады у меня после летнего вызова в военкомат, где мне непрозрачно намекнули, что ждут и никак не могут дождаться моего восемнадцатилетия. «Папа был прав!» – так ведь поётся в припеве одной известной песни известной группы. Отец ликовал и горел желанием раскошелиться на подготовку к моему поступлению в институт.

Но нет. Опять я решил всё по-своему. Финансовые потоки были направлены в автошколу на организацию моего обучения управлению автомобилем, а готовиться к поступлению в ВУЗ я предпочёл самостоятельно. Проще говоря, забил на это – ведь я же «звезда» заочного отделения ВТЖТ. Что ж я, не смогу сдать какой-то вступительный экзамен…

В качестве ВУЗа мною был выбран Астраханский государственный технический университет из-за слова «технический» в названии. Придя с довольной рожей посмотреть результаты первого экзамена, по физике, я заметил напротив своей фамилии оценку «3». Хорошо, что из пяти – подумал я и ушёл домой уже с грустным ликом. Математику я провалил аналогично, и лишь на сочинении по русскому языку получил оценку «хорошо». Оказывается, на подготовительных курсах учили, что нельзя делать пометки в экзаменационных листах, не относящиеся к твоему заданию. А я по доброте душевной писал там формулы для подсказки моим соседям в экзаменационной аудитории. И за каждую такую шалость мне снижали балл. В итоге, набрав самую низкую проходную оценку, я запрыгнул в последний вагон поезда, уходящего за высшим образованием, в группу ММ-13, с целью учиться по специальности «Механизация перегрузочных работ». Это про подъёмные краны и прочие грузоподъёмные механизмы. Ничего страшного, подумал я, зато я учусь в автошколе.

Справка о моём поступлении в ВУЗ ушла в военкомат, мне стукнуло 18, и наступил суровый период обучения в трёх местах одновременно – АГТУ, ВТЖТ и автошколе. Первая сессия в ВТЖТ выпала на первых две недели сентября и я, прогуляв всё это время в АГТУ, упустил все основные знания, которыми пичкали бедных студентов 1 курса – матрицы по высшей математике и эпюры по начертательной геометрии. Заявившись первый раз на лекцию в АГТУ, я понял, какая пропасть существует между ВУЗом и техникумом / школой и приуныл.

Началась первая чеченская война, приближалась первая сдача экзаменов, она же зимняя сессия, в АГТУ. Отношение преподавателей по двум основным предметам ко всему происходящему было диаметрально разное. И, если Герман Львович Полыновский открыто заявлял: «девушки – готовьтесь к экзамену лучше – юноши у меня не получат оценку ниже тройки, потому что я не хочу нести ответственность за то, что они, не сдав мне, теоретически могут оказаться на войне и, что ещё страшнее, погибнуть», то Виктор Михайлович Дорохов проговаривал на каждом занятии «вот, не сдадите мне экзамен и пойдёте в Чечню…». Как-то раз перед занятием мы написали ему мелом во всю доску жирнющим шрифтом «Хочу в Чечню!». Он пришёл, молча медленно стёр все вышенаписанное и задержал нас на перерыв, ровно на то же время, которое он затратил на стирательные работы. И, я был бы не я, если б не вляпался на его лекции в неприятность: что-то обсуждал с соседом по парте. Михалыч спалил нас, подошёл именно ко мне и сказал фразу: «не интересно? Посмотрим, будет ли мне интересен Ваш ответ на экзамене» или что-то около того. Запомните этот момент.

В ноябре 1994 года я получил водительское удостоверение, причём гаишник, принимавший у меня экзамен, был слегка нетрезв, а я забыл пристегнуть ремень безопасности, но он этого не заметил. Но «права» мои оказались чистой формальностью: отец доверять мне руль не спешил.

Началась зимняя сессия в АГТУ, состоящая из четырёх экзаменов и я из кожи вон лез, чтобы получить пятёрку, но каждый раз чего-то не хватало. Три четвёрки за первые три экзамена и вот я уже в кабинете у Дорохова. План был такой: нужно было решить пример – взять производную функции и тебя допускают до экзамена, далее берёшь билет, в нём два теоретических вопроса и практическая задача. Производная взялась играючи. Ответы на два вопроса я знал идеально, а вот с задачей не справился. Сидел и тупил. Возможно, я пропустил это занятие, когда ездил в ВТЖТ, возможно, просто переволновался. Дорохов вызвал меня отвечать и убил выстрелом в сердце: «что ж, давайте начнём с задачи…». До теоретических вопросов ход так и не дошёл, как я не старался убедить гуру, что их знаю.

Вы когда-нибудь получали «2» на экзамене? Я – да.

Выйдя из кабинета и отмахнувшись от одногруппников, я пошёл к бабушке пешком. Мне кажется, это был Татьянин день или что-то около того. Было холодно, дул мерзкий ветер, но мне было всё равно. Прокручивая снова и снова в голове всё то, что сейчас произошло, я никак не мог в это поверить. Да, звезда ВТЖТ по совместительству жидко обделалась в АГТУ! А ведь мы уже наметили с группой, где будем отмечать окончание первой сессии. Впрочем, группа, наверняка, прекрасно отметила это памятное событие и без меня.

На этом мои злоключения не закончились. Когда я пришёл через день узнавать свою судьбу, выяснилось, что Дорохов уехал в отпуск, назначив свою подмастерью – старшего преподавателя – принимающим пересдачу. Я собрал всю силу воли в кулак и направил её на изучение азов высшей математики, не поверив, что раз Дорохов уехал, то и сдать получится теперь легче пареной репы. Прошло три дня, и я заявился на пересдачу.

Производная в этот раз была трёхэтажной, с логарифмами и кучей скобок. Я пыхтел, но принял этот переданный привет-вызов от Дорохова с честью. Мне дали билет. Другой, там была другая задача, и это был уже совсем другой коленкор. Я её решил! Говорить, что теоретические вопросы отлетали из моих уст, как будто бы я проглотил учебник, вряд ли нужно. Ответив на гору дополнительных вопросов от страшного преподавателя, я получил свою заслуженную оценку. Удовлетворительно. Теперь можно было позвать Саба и выпить с ним по бутылочке пивка.

Впрочем, на первом курсе АГТУ мне так и не удалось получить пятёрку на экзамене. Летнюю сессию я успешно сдал на все четвёрки, в том числе и Дорохову. Поздравьте меня – я студент второго курса АГТУ и пятого курса ВТЖТ.

Как-то, набравшись смелости, я испросил у отца машину, и он написал мне доверенность. Поехали с Сабом на рыбалку. Едва выехали за город, настроение рыбачить резко сменилось на настроение кататься. Катались, катались, катались весь день по каким-то сёлам, даже в Красный Яр зачем-то попёрлись через паром. Это называется – дорваться до автомобиля. Хорошо, что не забыли дозаправить бак и купить рыбы на Татар-базаре.

Осенью 1995 года отец сдружился с очередным рыболовом/охотником/грибником/спортсменом/алкоголиком Сергеем из поселка Досанг и часто стал там пропадать, привозя то мясо, то рыбу, то грибы, то просто нетрезвого себя. Я же решал очередную проблему, возникшую в АГТУ: на военной кафедре, где началось моё обучение на офицера запаса, на втором курсе, резко осудили два моих прогула занятий (два полных учебных дня) по причине поездки на сессию в ВТЖТ. Мало того, что я после занятий по основной теме зависал в библиотеке военной кафедры, так ещё и зачёт сдавал за каждую прогулянную тему. Вдобавок к этому однажды, ноябрьским вечером воскресенья явился помятый отец и декламирует, что они с Сергеем перевернулись на машине, возвращаясь в Досанг с охоты. Был дождь, оба были, скорее всего, нетрезвы, наехали на глиняную обочину и привет-кювет, но самое страшное, что машина была Сергея, а за рулём находился отец. Это был финиш. Мало того, что наутро отец слёг в больницу со сломанной ключицей, так ещё и на восстановление «Волги» Сергея ушёл тот самый великолепный каменный обкомовский гараж…

Отец исцелился. Машину восстановили. На остатки денег от продажи гаража купили телевизор Sharp и видеомагнитофон Sharp. Это из хорошего.

У нас более не было гаража. Я не поехал на зимнюю сессию в ВТЖТ, так как отец был в это время в больнице, и решил в связи с этим не продолжать своё триумфальное обучение в этом альма-матер в виду бесперспективности этой затеи. Конечно, я бы наверстал упущенную сессию в ВТЖТ, но на весах диплом АГТУ с военной кафедрой перевесил диплом ВТЖТ. Это из плохого. Хотя, всё, что ни делается, – всё к лучшему.

Зато я получил свою первую «пятёрку» на экзамене в АГТУ. Обучение захватило меня, закрутило и понесло – начиная с третьего курса ни одной четвёрки, только «отлично»! Появились деньги. Сначала это были повышенные стипендии. Затем прибыль от черчения чертежей на листах формата A1 своим коллегам-одногруппникам, реже – младшекурсникам. Студент был зачастую ленив и откровенно туповат, но богат, а мне только это и было нужно. Жизнь налаживалась, и я забыл и про гараж, и про ВТЖТ… И про «Волгарь» не вспоминал, животное.

Меж тем в «Волгаре» происходили большие перемены: с 1995 года он стал именоваться «Волгарь-Газпром», его возглавил непростой человек с фамилией Банк. Пётр Сергеевич, но что-то мне подсказывало, что Пётр он только по паспорту, а Сергеевич такой же, как я балерина. За Банком, как в банк, в «Волгарь» потянулись финансовые потоки газпромовских рублей, и была поставлена задача выхода в первую лигу российского футбола.

Но каждый раз танцору что-то мешало. В 1995-м ижевский «Газовик-Газпром» и раменский «Сатурн», в 1996-м липецкий «Металлург» и махачкалинский «Анжи», в 1997-м – тульский «Арсенал». Существенно изменилась ситуация и возникли предпосылки к решению обозначенной задачи лишь в 1998-м.

Во-первых, в 1998 году первую лигу переименовали в первый дивизион и расширили количество участников вдвое – три территориальных зоны преобразовали в шесть. Во-вторых, «Волгарь» в своей зоне «Юг» практически не получил конкурентов, лишь «Ангушт» из Назрани был записан к нам в качестве топ-соперника. В-третьих, второй год подряд «Волгарь» тренировал Энвер Юлгушов, экс-тренер «Ростсельмаша». Ну и в четвёртых, но не в последнюю очередь, президентом клуба был избран Геннадий Александрович Горбунов, последний первый секретарь обкома КПСС Астраханской области, в то время руководивший одним из территориальных органов исполнительной власти, где и трудился, по странному совпадению, мой отец. Возил Геннадия Александровича. Это в-пятых. Шутка. Особо следует отметить и тёплое отношение к «Волгарю» губернатора области Анатолия Петровича Гужвина.

Президентство отцовского шефа в футбольном клубе подразумевало определенные представительские функции, причём представительство это не ограничивалось домашними матчами. Отец всю эту новизну прочувствовал на своей пятой точке и глазах: они с напарником возили шефа на выездные игры «Волгаря» и назад, соответственно, возвращались сразу после их окончания, то бишь ночью. Зато сколько историй он привозил с собой и за пивасом рассказывал мне по вечерам! Вот лишь некоторые из них.

На старте «Волгарь-Газпром» пробуксовал в Нарткале, не сумев обыграть местный «Нарт», на поле, больше похожем на картофельное. Шефа с отцом накормили шашлычком, чересчур сдобренным жгучими специями. «Он горел у меня два раза – на входе и на выходе» – заявил отец. В Ростове «Ростсельмаш-2» зачем-то поставил в состав несколько игроков из основы, играющей в высшем дивизионе, и упёрся рогом; несмотря на полностью выполненные представительские функции, счёт на табло по итогу был 1:1. Шеф был в ярости. Да ещё и на обратном пути в Калмыкии отца за рулём «Мерса» пытался остановить калмык-Гаишник. Ему, видите ли, не понравилась скорость, с которой шеф возвращался домой – 120/130 в населённом пункте. Подумав долю секунды, отец нажал на педаль газа. Калмык бросился к своим «Жигулям» с целью погони, но это выглядело весьма смешно. Шеф молвил, зевнув: «ведь по колёсам стрелять будут!». Отец парировал: «когда он заведёт и разгонит своё корыто, мы уже будем в Астраханской области». Армавир, Гулькевичи, Моздок, Прохладный, Лермонтов, Черкесск – всё это мелькало перед глазами родителя, как бесконечная киноплёнка с посредственным фильмом в кинопроекторе. Эдакая футбольная «Санта-Барбара». Однажды под утро отец заявился с очередного матча небритый, с красными глазами и резюмировал: «как же он за**ал своим футболом!»…

А я продолжал штамповать пятёрки в АГТУ, подтверждая истину, что сначала студент работает на зачётку, а затем – зачётка на студента. На меня зачётка заработала в середине третьего курса. На экзамене по экономике была применена форма теста, который я написал на «2». Отмотав мою зачётку назад и лицезрев пятёрки, профессор задал мне три дополнительных вопроса, и за каждый правильный ответ повышал балл. Я ответил на всё и получил «отлично», тем самым подтвердив несовершенство системы контроля знаний посредством тестов.

Сдав очередную сессию и перейдя на пятый курс, я возобновил посещение домашних матчей «Волгаря», во-первых, подобралась компания среди одногруппников, а во-вторых, «Волгарь» штамповал победу за победой, показывая при этом красивый футбол. И, начиная с 15.07.1998, с матча с «Шахтёром» из Шахт, моё присутствие на домашних матчах стало регулярным. Ну, до финала этой книги уж точно.

На следующий день после моего 22-го дня рождения «Волгарь» принимал «Торпедо» из Армавира. Говорят, они играли без замен, а у их вратаря был сломан палец, но это всё отговорки в пользу бедных. Это был исторический матч, и он завершился нашей победой со счётом 12:0, по 6 голов влетело в ворота соперника в каждом из таймов. Эпичности добавил тот факт, что Андраник Бабаян, выйдя на замену во втором тайме, забил 4 мяча. Очень рад, что непосредственно наблюдал за этим событием с трибун.

На трибунах я стал замечать молодых людей с явно кустарно изготовленным флагом «Волгарь – чемпион!», закреплённым на обыкновенную удочку, смотрелись они чудно и подвергались обструкции со стороны зрителей, сидевших на верхних рядах относительно флагоносцев. «Эй, свали отсюда, здесь рыбы нет!» – эффектно шутил один нетрезвый стадионный персонаж. Но ребята не сваливали. Это были зачаточные явления организованной поддержки нашего футбольного клуба, которым ещё нужно было около 9 месяцев, чтобы родиться на свет…

«Волгарь-Газпром»-1998 – это была машина, громящая соперников в пух и прах, направо и налево, дома и на выезде за очень редким исключением. Из сорока проведенных матчей только три поражения (все в гостях) и пять ничьих. Естественно и закономерно, что за несколько туров, а именно за четыре до окончания первенства, 16.10.1998, выиграв в очередном домашнем сражении у «Бештау» из города Лермонтов 5:2, «Волгарь» досрочно выиграл и весь турнир, решив задачу выхода в первый дивизион-1999 впервые за долгих 28 лет пребывания в низших лигах советского и российского футбола. Впереди Астрахань ждал футбольный бум и тогда я и предполагать не мог, что стану его непосредственной частью.

А пока что 3 ноября 1998 года мы с одногруппниками пришли на заключительный матч сезона. Соперник был разгромлен 4:0, хотя результат ни на что уже не влиял. Шёл дождь. Люди пришли поздравить «Волгарь» с выходом в первую лигу, бесплатный вход, театрализованное спортивное представление, почётный круг команды и овации! Вот так красиво футбольная Астрахань шагнула первый раз в российской истории в первую футбольную лигу.

Отец мой тоже был рад, но у него были на то сугубо свои причины: не нужно больше будет ездить по ночам с шефом, ведь в первой лиге совсем иные расстояния, которые, в основном, будут преодолеваться с помощью самолёта. И без него.

А пока что я не менее триумфально, чем «Волгарь», сдал свою последнюю сессию в АГТУ и получил задание на дипломный проект. Тут мне несказанно повезло: мой дипломный руководитель, профессор, был зажат в тиски ректором: ректорской дочери требовалась какая-нибудь научная работа для получения учёной степени или учёного звания. Профессор сделал мне предложение, от которого сложно было отказаться: сделать эту работу для дочки ректора совместно со мной, его головой, но моими руками, от ректорши же был ангажировано современное чудо техники – ноутбук. И выдать её за мой дипломный проект. Темой проекта был анализ повреждений портального крана при его угоне ураганным ветром и ударе о тупиковые упоры. Так себе история. Пока я чертил кран в разных видах и позах на 10 листах формата A1, а отец прикалывал меня: «тебя не за**али ещё краники?», профессор думал над проектом.

Мы разбили кран на 150 точек, ввели их координаты в пространстве в программу на ноутбуке, задали ещё кучу исходных данных, пришла дочка ректора и мы нажали Enter. В результате кран у нас скрутило, и он упал, а программа зависла и дала сбой.

Профессор не растерялся. Знаете, что он предложил? Никогда не догадаетесь. Давайте, говорит, уберём половину точек. Мы убрали и – о чудо – программа выдала правильный итог. Если у вас что-то не получается – не бейтесь в одну точку, зайдите с другого входа и у вас всё получится.

Диплом мой был практически готов.

Футбольный сезон-1999 также близился к своему старту. 1 апреля 1999 года, четверг, это исторический был день для астраханского спорта. Погода была отвратительна: дул сильный ветер с песочком. Над проезжей частью площади Ленина на растяжках висел баннер, приглашающий на открытие сезона в первом дивизионе. Я ехал на стадион в предвкушении праздника и, конечно же, продолжения голевой и победной феерии прошлого года от «Волгаря-Газпрома». Таких же, как и я, на стадионе набралось в тот день аж 17 тысяч. Соперником «Волгаря» числился липецкий «Металлург». Однако не всё так просто оказалось в первом дивизионе, как было во втором. «Волгарь» давил, старался, но соперник был явно выше классом всех тех наших гостей, которых мы наблюдали на нашем стадионе в прошлом году. На 57 минуте Липецк забивает нам нелогичный гол и отходит в оборону, доводя матч до победы.

Мы с друзьями размещались, по сложившейся по прошлому сезону традиции, в секторе № 3. Аккурат напротив нас мы увидели нечто, потрясшее наше воображение. В толпе местных зрителей красно-чёрным пятном выделялся транспарант, лежащий прямо на лавках, на котором красивым белым шрифтом было начертано «RED-BLACK PLAGUE ULTRAS». Сверху прямо над этим флагом стояла горстка ребят, не более 10 человек. Они скандировали какие-то речёвки, которые было не слышно, а во втором тайме какое-то время стояли с оголёнными торсами. Это были фанаты липецкого «Металлурга», приехавшие на выездной матч в Астрахань. Это сейчас просто написать, но не просто было осознать в тот день. Мои друзья начали глумиться над словом ULTRAS, типа, вот приехали рекламировать женские прокладки. В то время по ящику было очень много рекламы, в том числе и женских прокладок, название которых зачастую заканчивалось словом «ultra». Я шутку не оценил. Меня живо начало интересовать, что же скандируют ребята, и зачем они это делают.

Матч закончился поражением «Волгаря», но произвёл неизгладимое впечатление, не побоюсь этих слов, на всех астраханцев, которые посетили стадион тем вечером.

В первом дивизионе-99 было 22 команды, система розыгрыша турнира напоминала прошлогоднюю: спаренные домашние матчи через два дня на третий, затем недельный перерыв и выездная сессия из двух матчей с таким же промежутком по времени между ними. С одним лишь отличием: если в сезоне-98 у «Волгаря» не было пары, то в текущем сезоне в пару нам отрядили махачкалинский клуб «Анжи», ставящий высокие задачи, что было нам совсем не на руку. Все наши соперники, настраиваясь на игру с нашей парой, рассчитывали взять очки именно у «Волгаря-Газпрома», а с «Анжи» сыграть, как получится. Особенно в Махачкале. Вот и у нашего следующего соперника, воронежского «Факела», в Махачкале не получилось, проиграли 0:1.

4 апреля, в воскресенье, «Факел» пожаловал уже к нам в гости. Зрителей пришло ещё больше, 18 тысяч. На восточной трибуне, которая располагается на солнечной стороне, образовались проплешины от нежелающих смотреть матч против солнца, и именно туда внедрились фанаты команды из столицы Черноземья. Их было много больше, чем липчан, а перед центральным павильоном стоял на стоянке их автобус (непростительная оплошность, но об этом позже). Они также украсили занимаемое собой пространство флагами и транспарантами, из которых я бы выделил два: один в форме флага Великобритании с надписью «ФАКЕЛ», второй представлял собой весёлую языковую коллаборацию – «FUCKЕЛ». На этот раз я с друзьями переместился поближе к приезжим с целью послушать их «репертуар». Сказать, что мне зашло, понравилось и зажгло что-то глубоко внутри – ничего не сказать. Но больше всего я поражался смелости этих ребят. В те времена сектор для гостей на стадионе, во всяком случае, в Астрахани, никак не был выделен и обозначен, и приезжие размещались, где попало. Да и количество сотрудников правопорядка, контролирующих поведение местных подвыпивших элементов в отношении этих ребят, было ничтожно мало, если вообще было.

«Волгарь» опять проиграл с минимальным счётом, пропустив гол на 19 минуте от Валерия Шмарова. Было видно, что рано или поздно нашу команду прорвёт и голы и победы придут, но не в этот день. Во втором тайме «Волгарь» давил, но мяч упорно не шёл в ворота «Факела», «Факел» тянул время, защитники играли грубовато. В итоге 0 голов и 0 очков на старте сезона, обескураживающее начало.

Кстати, местные гопники разбили «факелонам» окно в автобусе, а я выше писал, что ставить автобус так близко так себе идея.

Но были и положительные моменты. 15 апреля 1999 года – запомните эту дату. С этой даты принято отсчитывать начало истории фанатского движения в Астрахани. Сначала инициативная группа из трёх человек, заразившаяся идеей фанатизма от приезжих липчан, побывала у генерального директора «Волгаря» Юрия Макова, с ведома которого через спортивную газету «Третий тайм» было дано объявление о сборе болельщиков, желающих стать фанатами. Именно на 15.04.1999 и был назначен этот сбор, на который на Центральный стадион явилось 26 человек. На встрече было принято решение о создании фанатского движения в Астрахани и утверждено название данного движения – «Волжские браконьеры».

На данной встрече я не был, но продолжал следить за ходом выступления «Волгаря» в первой лиге, готовясь попутно к защите дипломного проекта. Как я и предполагал, в пятом, домашнем туре «Волгарь» наконец-то прорвало, Григорий Иванов, и Саша Кротов забили-таки в ворота красноярского «Металлурга» и мы одержали первую победу в первом дивизионе со счётом 2:0. Радость от побед чередовалась с горечью от поражений, «Волгарь» барахтался на ленточке зоны вылета из первого дивизиона обратно во второй, куда попадать ну уж очень не хотелось.

Тем временем ребята-фанаты развили бурную деятельность: они заказали на Астраханском трикотажном комбинате первые шарфы («розы», «розетки» на фанатском сленге) нашего футбольного клуба. Выглядел он потрясающе и не по-детски аутентично, поэтому сразу отправился ко мне в коллекцию. Сейчас я представил на минуточку, какая нынче стоимость этой легендарной вещи… Шарф был двусторонний, на лицевой стороне на синем фоне белыми буквами выведено «ВОЛГАРЬ-ГАЗПРОМ», сверху АСТРАХАНЬ, снизу 1 ЛNГА (именно так), и некий намёк на эмблему – английские буквы VG в центре и по краям, причём с применением красного цвета. Венчали всё это великолепие по краям сверху и снизу по три полоски, стилизованные под волжские волны, и бахрома по краям в виде сплетенных шести косичек, с одной стороны красного, с другой синего цветов. На обратной стороне розы фон был белый, а буквы красные.

Понятно, что существующие ограничения на местном трикотажном комбинате не позволяли сделать ничего более качественного и более попадающего в цвета клуба – бело-синие, но повторю ещё раз, зато аутентично до жути. Первый блин явно не вышел комом.

31 мая 1999 года фанаты отправились на первый свой выезд в город Ставрополь. Для этого клубом был организован автобус, а фанаты, кроме роз, имели уже в своём арсенале синий флаг («баннер» на фанатском сленге) с белой диагональной полосой размером 6х3 метра.

Тем временем моё обучение в АГТУ подошло к логическому завершению. Мой дипломный проект, разумеется, получил оценку «отлично», и 3 июля 1999 года нам, наряженным в мантии и бонеты (такие квадратные шапочки с кисточкой), торжественно вручили дипломы, перебросив кисточку на бонетах, справа налево. Это означало, что мы перестали иметь право называться студентами и этот уникальный период нашей жизни закончился. Цвет моего диплома был красным, а цвет лица, вопреки предрассудкам – нормальным, ну, хотя может немного синим на следующий день, ведь после получения диплома мы видели ночь, гуляли всю ночь до утра… По-моему, купались даже на стрелке около ЗАГС.

На следующий день я сходил на футбол, но «Волгарь» засудили в матче с московским «Торпедо-ЗИЛ» и он снова проиграл.

Дальнейшая моя судьба решалась на вечернем семейном совете. Армия мне уже не «грозила», поскольку после завершения обучения на военной кафедре и принятия присяги осталось лишь дождаться присвоения звания лейтенанта запаса (забегая вперёд, сообщу, что в сентябре того же года присвоили). Отец предложил устроить меня на работу туда же, где он и сам трудился, ведь решить этот вопрос – для него дело одного разговора с шефом в машине, за рулём которой он сам. Только вот незадача, шеф отдыхал в данный момент в ведомственном санатории в Сочи, и отец с напарником должен был ехать и забирать его оттуда только через неделю. Удача сама шла мне в руки, и я напросился отцу «на хвост», посетовав на чрезвычайную необходимость «напоследок» перед рабочими буднями искупаться в море. Отец не возражал, но мог предложить мне только место в служебной машине в одну сторону. Обратный путь, проживание и развлечения – за мой счёт. Тут вновь пришла на помощь моя чудо-бабушка. Она договорилась о моём проживании на недельку в Хосте со своей знакомой Риммой, а также договорилась насчёт рыбы ей в подарок. Осталось только съездить на Советский посёлок за рыбятиной по старым координатам и – вот я уже по пути на море.

Поездка протекала достаточно эпично, с сопровождением автомобиля ДПС с мигалками. Дело в том, что ехали не только за отцовским шефом, но и за нашим губернатором, отдыхавшим в тех же локациях, колонной из трёх машин. Гаишники во главе колонны ехали странно и весьма медленно и только в Краснодарском крае понеслись, как угорелые. Как выяснилось позже, прошлым вечером оба «гайца» дали жару в ночном клубе и ехали с великого похмелья. А на подъезде к курортному региону хмель (и солод тоже) из них выветрился. Отец торопился высадить меня, чтобы избежать репрессий шефа за опоздание, что и проделал под каким-то мостом. Я с рыбой весело побрёл к тёте Римме.

Отдыхать всегда хорошо, но финансы мои студенческие местным ценникам явно не соответствовали. Взяв обратный ж/д билет, их осталось вообще на полторы экскурсии. Тогда я напросился работать с тётей Риммой: она по вечерам мыла посуду для летнего стихийного кафе около кинотеатра «Луч», а я подносил ей «снаряды» в виде грязной посуды и таскал помытую на кухню. Это позволило мне протянуть неделю и даже сходить один раз на футбол.

Это был мой первый опыт посещения матча чемпионата России в высшем дивизионе, хоть и вывеска подкачала. Местная команда «Жемчужина» играла с новороссийским «Черноморцем». Также первым моим опытом было посещение стадиона в чужом городе. На календаре было 28.07.1999. Центральный стадион имени Славы Метревели, к которому нужно было от остановки транспорта спускаться по лестнице, был заполнен примерно наполовину, а вместимость его в два раза меньше нашего из-за того, что состоял он всего из двух трибун. Особых отличий в игре в футбол по сравнению с первым дивизионом я не заметил, разве что бегали футболисты чуть побыстрее. «Жемчужина» выиграла 2:0. После матча, помню, я имел большие проблемы с возвращением в Хосту, транспорт ходил отвратительно и был переполнен. Стоять на остановке пришлось около часа.

По возвращении домой я узнал, что судьба моя решена и 23 августа 1999 года я впервые появился на работе – в отделе информационных технологий под меня приготовили должность заштатного работника. У меня было такое чувство, что смешно было всем, кроме меня самого. Я не знал, с какой стороны подойти к компьютеру (стук по клавишам ноутбука дочки ректора не в счёт). Первый рабочий день наконец-то закончился, я пришёл домой и закрылся в своей комнате. Оценив вновь сложившуюся обстановку, я решил, во что бы то ни стало как можно быстрее научиться всему, что необходимо знать и уметь сотруднику отдела, в который меня устроил отец. Во-первых, я не мог поступить иначе, чтобы не подвести отца; во-вторых, у меня был пример самого себя, как неудачно я начал обучение в АГТУ и как триумфально его закончил; в-третьих, компьютеры и всё что с ними связно – в АГТУ это было недоступно для меня из-за гигантского конкурса на эти специальности, а здесь все эти знания были доступны, да ещё и зарплату при этом платить будут! И начался самый неприятный период моей рабочей деятельности: ходить по пятам за своим наставником, записывать, изучать, пробовать, косячить, бесить наставника и самого себя… Единственной отдушиной для меня был «Волгарь».

Тем временем у «Волгаря» и его верных фанатов дела шли поинтереснее моего. «Волгарь» качало и штормило, но он умудрился остаться в первой лиге за два матча до его окончания, на домашнем матче с «Соколом» из Саратова. Причём первый тайм наши выиграли 2:1, а после перерыва, во время которого, очевидно, узнав результаты соперников, на поле вышел другой «Волгарь», без мотивации, и проиграл 2:3. Но всё равно, все люди на стадионе были счастливы. На тренерском мостике Энвера Юлгушова сменил Корней Андреевич Шперлинг, известный тем, что тренировал калининградскую «Балтику» по высшей лиге и это назначение позволяло болельщикам надеяться на нечто большее, чем валидольное бултыхание на дне первой лиги.

Фанаты даром времени также не теряли: за 1999, свой дебютный, год они, помимо домашней поддержки футбольного клуба, побывали на семи выездных матчах «Волгаря», перечислим их все: Ставрополь, Саратов, Тула, Орехово-Зуево, Смоленск, Москва и Липецк, выпустили «розы», пошили «баннеры» и даже отметились в литераторстве: выпустили два, а в межсезонье и третий, фанатских мини-журнала (у фанатов они назывались «фанзин» от английского словосочетания fan magazine), в которых, в основном, писали о себе и своих приключениях на выездах. Фанзин назывался «Браконьерский экспресс».

А в начале сезона-2000 в продаже появились уже розы, изготовленные в Москве. Это изделие было на порядок качественнее местного. И в цвета стопроцентное попадание, и настоящая эмблема появилась. Вот только с годом основания клуба ошибочка вышла – 1964 на шарфе, 1960 в реальности. На одной стороне розы были следующие надписи белым шрифтом на синем фоне: «Футбольный клуб Волгарь-Газпром, год основания 1964», а на другой: «Volgar-Gazprom, The Volga Poachers – The Terrible Masters of Volga». Именно в этом шарфе я стал появляться на матчах, и он стал для меня основным.

В начале 2000 года на работе, когда я уже имел о ней представление, меня начали использовать как помощника для наших районных отделений. В связи с этим за короткий промежуток времени я объездил всю Астраханскую область, за исключением, пожалуй, Володарского (Володаровки, как говорят астраханцы) и Харабалей. В редкие моменты, когда я был на основной работе, я получал доступ к Интернету. Это сейчас в Интернет можно выйти из холодильника и утюга, а в те суровые времена Интернет был уделом богатеньких и тех, кто пользовался им не за свой счёт. Так вот, в марте 2000 года на просторах Интернета появился сайт «Волгаря-Газпрома» как дипломный проект одного из студентов (к слову, защищённый на отлично). Вебмастер в сети имел «ник» Azimut. Сайт был классный, красиво оформленный, с массой материала, и, самое главное, в нём была гостевая книга для общения болельщиков. Завсегдатаем этого сайта и гостевой книги стал и я. Вот список посетителей на тот момент (я прошу прощения, друзья, если кого-нибудь из вас запамятовал): Azimut, Crayn, Max Bedny, Викинг, H@GeN, Volgar, Стеф, Alex K, Вадим И., Беляш, Ten, Сенатор, Denisque, MiG, Пузо, Aleandr, Alexey333, Shemabig, OOO, Boban, Strong. Эдакий микс из людей с фанатского сектора и болельщиков, имеющих доступ в интернет (которых отныне будем называть интернет-болельщиками или интернетчиками). На гостевой книге жизнь бурлила ключом: обсуждались предстоящие и прошедшие матчи, там же можно было почерпнуть последние новости, поспорить и даже поругаться с болельщиками других команд, кому что больше нравилось.

Игра «Волгаря» под руководством Корнея Шперлинга преобразилась к лучшему, но не моментально. Ведь большую часть состава-1999 новый тренер разогнал. На налаживание игровых связей ушло четыре тура, за которые «Волгарь» не набрал ни одного очка и не забил ни одного мяча. Прямо-таки традиция нездоровая складываться начала из сезона в сезон. Но, чем ближе была середина сезона, тем менее сообщество болельщиков переживало за результат: «Волгарь» заиграл ярко, побеждая дома, цепляя очки на выездах и мысли о возможном вылете во вторую лигу отступали при этом в дальний угол их сознания.

Перед уходом на матч открытия сезона-2000 отец сказал мне «что дома высиживаешь, съездил бы на рыбалку!». После матча открытия, в котором «Волгарь» одержал победу 1:0, футбола мне показалось мало, да и отца надо слушаться, и я, заехав на автовокзал, взял билет на завтрашний утренний автобус в Элисту. Там ожидался матч высшего дивизиона «Уралан» – «Локомотив» (Нижний Новгород). Согласен, вывеска так себе, но это высшая лига и вдобавок я никогда не бывал в Элисте. Утром, собрав «удочки», я отправился в Калмыкию. В итоге мне не понравился ни унылый город, ни такой же унылый матч, который закончился 0:0, но свою дозу впечатлений всё же я получил и «галочку» напротив Элисты поставил. На гостевом секторе в Элисте присутствовало два фаната из Нижнего Новгорода, и откуда мне тогда было знать, что это «пробивавшие» «золотой сезон»-2000 Спикер и ЦПК. Я сидел на основной трибуне с местными и восхищался дерзостью приезжих ребят. Впрочем, с ними мы ещё пересечёмся на страницах этой книги, но чуть позже и в совершенно ином качестве. После матча на ночном автобусе я вернулся домой.

Ах да, я дерзнул углубиться в фанатскую терминологию, не разъяснив значения понятий. Слово «пробить» у фанатов имеет весьма широкий спектр значений, вот немногие из оных:

– «узнать» («пробил расписание собак»), где «собака» – это электричка;

– «добыть» («пробил хавчик», «пробил билеты»);

– «устроиться, найти» («пробил вписку» – нашёл место ночлега);

– «достигнуть, добиться» («пробил выезд» – съездил на выездной матч любимой команды);

– «посетить» («пробил дискотеку», «пробил мусарню» – посетить дискотеку и попасть в лапы сотрудников органов правопорядка соответственно).

«Вписаться» же означает пройти, пролезть, просочиться куда-либо, зачастую без билета или разрешения на данный проход.

«Золотым» же сезоном у фанатов именуется посещение всех календарных официальных матчей любимой команды в сезоне (и домашних, и выездных), не включая товарищеские матчи (например, на предсезонных сборах), но включая матчи кубковые. Это весьма почитаемое в фанатской среде достижение.

В том сезоне ещё один астраханский футбольный клуб, «Судостроитель», получил право выступать во втором дивизионе, и я частенько посещал эти матчи. Стадион в районе Судостроительного завода довольно уютный, чисто футбольный и располагал при хорошей погоде к просмотру интересных матчей без переживаний за их результат.

16 июля, в воскресенье, «Волгарь» играл матч на кубок в Саратове, а в гости к «Судостроителю» пожаловала краснодарская «Кубань», лидер южной зоны второй лиги. Предвидя приезд фанатов «Кубани», я твёрдо решил с ними пообщаться, понять их идеологию, мне было интересно всё, что с ними связано. Я заранее накидал в блокнот несколько вопросов к ним, запланировал представиться начинающим местным журналистом и взять мини-интервью. Приехал я задолго до начала игры и сразу по ярким жёлто-зеленым шарфам узнал приезжую четвёрку. Они оказались общительными, нормальными, адекватными ребятами, ожидаемо ответив на все интересующие меня вопросы. В процессе обмена телефонами и адресами подошли и «Волжские браконьеры», так я познакомился с представителями фан-движения нашего города лично. А именно, с Камышом, Кулибиным, Бошей и Фролом. Затем вся наша разношёрстная компания направилась на импровизированный гостевой сектор, и кубанцы принялись поддерживать свою команду. Ко мне подошёл Камыш, и, видя мой интерес к происходящему, спросил прямо: «а что ты к нам на сектор не ходишь?» и я не нашёл, что ему ответить. Ну не было ответа у меня на этот вопрос. Даже, вернувшись домой с футбола в этот день, я его сам себе задал вновь…

Второй круг первенства России по футболу в первом дивизионе «Волгарь» начинал с трёх домашних матчей – с лидером, саратовским «Соколом», играя на равных, уступил 0:1, но далее одержал две сверхэмоциональные победы над тульским «Арсеналом» и липецким «Металлургом» (наконец-то). Причём, в каждом из победных матчей по мячу забил Владимир Шелег, как под копирку со штрафного удара закрутив мяч в дальний нижний угол ворот (в матче с липецкими ещё и рикошет помог). «Волгарь» взлетел на небывалые высоты в турнирной таблице (12 место) и готовился к выездной сессии по маршруту Санкт-Петербург – Калининград. К тому моменту на работе я трудился уже ровно год, и у меня начинался первый полноценный отпуск, который я решил использовать с пользой.

Эпизод 1. Скрытая угроза. Санкт-Петербург.

Дяде моему, живущему в Москве, исполнялось 23 августа 50 лет. Мы с бабушкой направились на этот юбилей, загрузившись арбузами и рыбой. Ну а я ещё в Астрахани загрузился идеей посетить первый выездной матч «Волгаря» в своей жизни, ведь календарь совпал практически идеально – матч в СПб намечался на 24.08.2000. Пообщавшись с ребятами с фан-сектора, я получил ответ, что в Питер собирается от них не менее 5 персонажей, и спокойно взял упоительно дешёвые билеты в сидячий вагон ночного поезда по маршруту Москва – Санкт-Петербург и обратно (120 рублей), предвкушая встречу и знакомство с ребятами в Северной столице. Конечно, на это решение сильно повлияли следующие факторы: общение с фанатами «Кубани»; те две домашние победы «Волгаря» и то, что в Питере была высокая вероятность разжиться тремя очками в игре с местным «Локомотивом», плетущимся на последнем месте в таблице.

Приехав на Ленинградский вокзал, я нашёл свой поезд и сел в общий сидячий вагон (сидячку). Внутри вагон больше напоминал автобус, чем поезд. Сверху, с багажных полок на поворотах так и норовили съехать коробки с багажом. Одна из коробок всё же поддалась силе гравитации, норовя познакомиться с моим черепом, но я ловко увернулся и коробка приземлилась на соседа. Тут же подсуетился проводник и предложил переехать в его купе за 300 рублей, но это было дорогим ненужным излишеством. Минус сидячего вагона ночью – это бессонная ночь, кто-то храпит, кто-то куда-то ходит, хлопают двери, скрежещет поезд на поворотах, из туалета доносятся не совсем приятные запахи. Плюс это цена, здесь, я думаю, всё понятно.

Утром в день игры «Локомотив» – «Волгарь», в 09:30, 24 августа 2000 года я прибыл на Московский вокзал Санкт-Петербурга. Температура воздуха не превышала +15, что для астраханца в августе – весьма прохладно. Радовало, что светило яркое солнце. На мне был классический прикид «парнишки, одетого на астраханском Кировском рынке»: клетчатая рубашка бренда «no name» с коротким рукавом, синие джинсы и синяя же джинсовая куртка, а венчали всё это великолепие чёрные мокасины и солнцезащитные очки. И, конечно же, фанатская роза красовалась на моей шее. Та самая, этого года выпуска. На розу эту никто особого внимания не обращал, наверное, потому, что по цветам её можно было принять за розу местного «Зенита». В те времена ни о каких мобильных телефонах не приходилось даже и думать, поэтому увидеться с ребятами из «Волжских Браконьеров» я мог только на игре. Поэтому я побрёл осматривать город, без преувеличения один из красивейших в России. Да, я здесь не в первый раз и многое было мне знакомым, но многое не помешало освежить в памяти – Невский проспект, Дворцовую площадь, Набережную Невы, Стрелку Васильевского острова. Обойдя эти памятные места и проглотив что-то типа беляшей, я направился к главной цели своего путешествия – стадиону имени Кирова. К этому стадиону от станции метро «Крестовский остров» вела длиннющая аллея – «Батарейная дорога». Стадион (по-фанатски также «стан»), на котором снимали фильмы «Старик Хоттабыч» и «Матч состоится в любую погоду», воистину был огромен: вместимость его составляла на тот момент 68 тысяч мест, два табло, пластиковые сидения без спинок, но вся эта громадина уже явно требовала содержания и ухода. Так как я прибыл на стадион за два часа до игры, пришлось нарезать круги вокруг да около оного. Из интересного около стадиона был роллеродром с шумящими на нём десятью роллерами, запомните этот момент, мы ещё к нему вернёмся. Вот за полтора часа до игры приезжают доблестные сотрудники правопорядка. Одному из них явно давило на клапан, он быстро направился прямо на газон и отлил на дерево. Я, пребывая в шоке, не успел достать свой фотоаппарат, и запечатлеть сей акт, так что придётся вам поверить мне на слово. За час до игры приехал наш любимый «Волгарь», на автобусе типа «Икарус». Я подорвался со скамейки, чтобы поприветствовать игроков и тренера, а так же во мне теплилась надежда, что вместе с командой могут прибыть и фанаты. Но фанатов в автобусе не было, и я понял – мой первый выезд будет «моновыездом», выездом в одно лицо (по-фанатски – в одно рыло, в одни щи, в одну каску, в одно табло). И тут начал прибывать народ, болельщики, зрители. На фанатском лексиконе они именуются «кузьмичи». Ну как, народ. Человек 300 было, наверное, на всём стадионе, хотя в протоколе написали – 500. Подошли 15 фанатов «Локомотива», и я прошёл с ними вместе на стадион за «спасибо». Паровозники помогли сделать мне моё историческое фото на первом выезде. Я выбрал себе весьма выгодное (на мой взгляд) местечко – на соседнем секторе с паровозниками, за два сектора от местных кузьмичей. На поле вышел «Волгарь», я обозначил своё присутствие парой кричалок. Думаю, сейчас настало время по-настоящему погружаться в фанатскую терминологию. Кричалка по-фанатски именуется «заряд», скандировать кричалки значит одним словом – «заряжать» или «шизить». Группа фанатов на стадионе всегда располагается отдельно от кузьмичей и фанатов соперника, и этот фанатский сектор называется просто «сектор», «грядка» или «трибуна». Трибуну принято визуализировать транспарантами («баннерами»), которые вешаются на ограждение вертикально или кладутся снизу, сверху или сбоку фанатской грядки. Баннера могут быть самого разного содержания, как содержать название команды или фанатской группировки, какой-то призыв к команде, так и быть тематическими, подготовленными на одну игру, или адресованными конкретному лицу.

Например, в этом матче у фанатов питерского «Локомотива» сектор был украшен вертикально вывешенным на ограждение красно-чёрным баннером «ЛОКО-ПИТЕР» с эмблемой в середине в виде чёрно-белого футбольного мяча с выезжающим из него красным тепловозом.

Баннеры в то время шились вручную из материала, вариантов подготовить эскиз и распечатать – не было никаких.

Итак, я зарядил «Волгарь!»… Из зарядов, известных мне (о Боже, простите моё тогдашнее невежество!), были также «Астрахань!» и «Бело-синий – самый сильный!». Для первого раза оказалось достаточно, хотя, повторюсь, я так надеялся на мастер-класс от «браконьеров». Ко мне подошли два бывших фаната «Локо» (а бывшие разве бывают?), с пузырёчком 72-го портвейна. Вечер перестал быть томным. Бывшие фанаты разъясняли мне, что можно заряжать, а что не стоит. И на том спасибо, не дали опозориться. Началась игра. Моя «шиза», несмотря на портвейн, была на весьма слабом, зачаточном уровне – не судите строго, первый выезд, и сразу в одно рыло. «Волгарь» давил, «Локо» отбивался. В середине первого тайма ко мне подвалили четыре чела, один из них – школьник в розе Волгаря – на поверку оказался астраханцем, переселившимся с родителями в Питер. Ещё один – фанат «Зенита», пробивший выезд в Ярославль за «Волгарь». Эта шляп-компания поддерживала мои заряды весьма вяло.

Тут начались напряги. Бомжеватого вида питерский кузьмич в изрядном подпитии с соседнего сектора начал верещать тупорылые, бессмысленные анти-астраханские выкрики. Мало того, с ним была какая-то женщина-бомж, которая тоже что-то там пыталась подхрюкивать. Я в долгу не остался, и эти гадины затаили обиду на меня. Питерцы с моего сектора потребовали, чтобы они захлопнули пасти, но они продолжали.

Кульминация конфликта интересов наступила незамедлительно. На 41 минуте игры «Волгарь» забивает гол! Саша Кротов, получил пас на линии штрафной, пробил слёта, вратарь отбил, и набежавший Вишневский вколотил мяч в пустые ворота. Мои эмоции выплеснулись в крики и дикие прыжки по сиденьям стадиона и размахиванием шарфом. Да! Команды начали с центра поля. И тут этот кузьмич резко встаёт с места и идёт в мою сторону со словами «я из тебя отбивную сделаю!». Всё произошло быстро. На пути ему попадается тот самый школьник в розе «Волгаря». Гопник хватает его за розу и орёт: «снять!». Парень уворачивается и сбегает вниз по лестнице. Кузьмич догоняет его и бьёт его по спине. И тут все 15 фанатов «Локо» единым строем срываются с сектора и бегут на помощь. Гопу хватило двух-трёх ударов, чтобы он рухнул на лестницу. Сотрудник правопорядка подоспел слишком поздно – фаны «Локо» ретировались на свой сектор, а кузьмич уже поднялся и стоял на четвереньках, тяжело дыша. Пообещав повязать всех, мент свалил. Гопник же медленно покинул стадион вместе с бомжихой.

Начался перерыв. Я подошёл к питерцам и поблагодарил их за содействие. Мы сфоткались с лидером питерцев на фоне баннера «Локо-Питер», он настояли на том, чтобы я переместился на их сектор во избежание повтора напрягов. Возможностей заряжать во втором тайме у меня практически не было. Но это не меняет исхода игры – «Волгарь» выигрывает 1:0. Поздравив команду издали, получив поздравления паровозников, я вместе с ними решил выдвигаться до метро. Вышли со стадиона прямо на роллеродром. Накопившаяся отрицательная энергия у питерцев из-за поражения и моя бьющая фонтаном положительная энергетика рвались наружу. У бедных роллеров засверкали пятки, и вот мы уже исполняем пируэты на рампе без применения роликов. Переместились далее по направлению к аллее. Там увидели лежащего на траве нашего знакомого гопника, с сидящей около него бомжихой. Гопник не мог связать ни слова, только стонал. Как бы невзначай, спросили у леди-бомж: «что с ним?». Бомжиха ответила: «его побили астраханцы!».

Изрядно поржав над этой шуткой, посоветовали кузьмичу больше здесь не появляться под угрозой повтора экзекуции. По аллее перемещались, пиная пустые пластмассовые бутылки, развлекались дикими криками в ухо проходящим девушкам. Потом пара фанатов «Локо» погнались за каким-то гоповатого вида подростком, но у того, видать, душа ушла в пятки, так как он удрапал в лес со скоростью лося и догнать его никто не сумел. Вписались в метро. В вагоне учинили баскетбол мячом, который паровозники подрезали у «Волгаря» на разминке. И вот на одной из остановок все паровозы выписались, а я с одним оставшимся со мной фаном «Локо» погнал на Московский вокзал. Имея на руках билет, мне оставалось лишь выпить пиваса в честь победы «Волгаря», равно как и за мой первый выезд, что и было проделано тут же (опустошили две полторашки). Откуда ни возьмись, появились зенитовцы, вписывающиеся в собаку до Малой Вишеры. Пообщавшись с ними, я вписался в полночь в сидячий вагон московского поезда и после столь насыщенного дня отрубился.

Утро я встретил на подъезде к столице. Несмотря на лёгкую степень похмелья, я испытывал дичайший восторг от всего произошедшего вчера – есть первый выезд, да ещё и в одно лицо, и сразу победа любимой команды, к тому же этот выезд стал ещё и самым дальним в истории астраханского фанатизма – 2150 км от родного города.

Почему я озаглавил этот раздел «скрытая угроза»? Как вы думаете? Всё просто. Поехать на свой первый выезд самостоятельно, спонтанно, не зная, кто и что меня там ожидает – в этом и была первая скрытая угроза. Выезд сам по себе представлял собой первую скрытую угрозу. А вторая, самая большая скрытая угроза состояла в том, что мне это дико зайдёт и понравится. Думаю, вы уже знаете ответ на вопрос, сработала ли вторая скрытая угроза?

Тем временем мой отпуск продолжался, и на 4 сентября у меня уже был куплен билет на автобус до Сочи. Я позвонил Сабу и позвал его на домашний матч «Волгаря» с «Газовиком-Газпромом» из Ижевска, который был запланирован на 3 сентября. Две команды, спонсируемые Газпромом, играют в день работников нефтяной и газовой промышленности, в этом явно был какой-то подтекст. Подтекст на ничью.

Итак, мы с Сабом подошли на место сбора «Волжских Браконьеров» за расписанием у входа в сектора 23-24. Знакомство с фанатами состоялось. Вот они, мои новые друзья, ребята с фан-сектора, для истории привожу их погоняла, прозвища, имена (нужное подчеркнуть): Башка, Беляш, Боша, Грех, Дядя, Йогурт, Камыш, Кулибин, Кулич, Лысый, Малой, Паровоз, Пузо, Рама, Рафон, Рыжий, Семейка Адамс, Сенатор, Середа, Старый, Стеф, Сэм, Титаник, Трубач, Турбо, Ухо, Федул, Федя, Фрол, Харлач. Очень сильно извиняюсь за мою несовершенную память, если кого-нибудь не упомянул и отмечаю, что список привожу по состоянию на 2000 год. С этими парнями мы выдвинулись на сектор номер 16, именно там располагалась элита активной поддержки «Волгаря». Их, хотя почему «их», когда «нас»? Нас было немного, в моменте рыл 30-40, не больше, но децибел мы выдавали много, заводя команду и сами себя. Мы с Сабом заняли на секторе места рядом друг с другом и просто повторяли всё услышанное и увиденное. Заводящим сектора был Макс Сенатор, он же – лидером группировки. Наши впечатления от первой домашки на фан-секторе можно передать несколькими словами: ад, угар, восторг! Хотя «Волгарь» скатал унылую ничью с «Газ-Газом», эмоций была полна коробочка.

Эпизод 2. Новая надежда. Москва.

В отличном настроении я выдвинулся на море, прозорливо не взяв обратный билет. Автобус накручивал по тошнотворным серпантинам, а я обдумывал свои ближайшие планы. Их было немного: 10 сентября посетить матч 1/16 финала кубка России «Жемчужина» (Сочи) – «Крылья Советов» (Самара) и купить билет на поезд, чтобы оказаться 16.09 утром в Москве.

Первый пункт плана был выполнен идеально. На матче я сразу, ведь я теперь выездной фанат, направился на фан-сектор сочинцев. Сектор располагался на трибуне, опаляемой солнцем, которое не слабо припекало в тот день. Группировка сочинцев именовалась «Black Sea Pirates», причём произношение именно такое: «Блэк си пиратэс» с ударением на «э». Обстановка на фан-секторе в Сочи не располагала к активной шизе, солнце утомляло пиратов, хотелось холодного пива и в бассейн. Какое-то глобальное чувство лени овладевает посетителем этого сектора, такая вот там энергетика. В итоге я не пошёл на сектор к самарцам, хотя в планах было заглянуть и туда. Эпичности добавляли редкие заряды хозяев, из которых я бы выделил вот этот шедевр пиратского фольклора:

– Мы тр*хнем ваших баб! Мы выпьем ваше пиво! Пираты мы из Сочи, и в этом наша сила!

Главное, это не перепутать баб и пиво, подумал я. «Жемчужина» проиграла в дополнительное время.

А вот со вторым пунктом плана возникла засада. Билетов в направлении столицы не было от слова «совсем», как в саму столицу, так и на около-московские направления. Чтобы не быть Афоней из одноимённого фильма, которому было всё равно, куда лететь, да и очередь сзади подпирала, я взял боковое место возле туалета до Волгограда на вечер 13 сентября. Главное, как я думал, это выбраться из Краснодарского края, а там пойдёт как по маслу. Здесь, на этом выезде, у меня начали появляться зачатки способностей перемещаться любым известным науке способом для достижения определённой цели. Прибавьте к этому отличное знание географии и отбросьте любые сомнения, что у меня это могло не получиться.

В обозначенное в билете время я прибыл на сочинский ж/д вокзал, и каково же было моё удивление лицезреть подошедший пустой поезд Адлер – Москва. Обратившись к проводу (проводнику), я получил предложение за 800 рублей переместиться в столицу в вагоне какого угодно класса (от плацкарта до СВ). Но за 800 деревянных в то время из Астрахани можно было уехать в Сибирь, поэтому предложение я отверг в грубой форме. Мафиозной структурой оказалось Министерство путей сообщения, однако.

В моём вагоне ничего примечательного не происходило, за исключением падения деда с верхней полки в районе Туапсе сначала на стол, а уж после и на пол. Двойной страйк по кеглям деда. А ещё говорят, что железнодорожный транспорт является самым безопасным. Ну-ну, давайте спросим об этом падшего деда.

Спустя сутки, я прибыл в город-герой на Волге и сразу побрёл пробивать распис и не увидал там поездов на столицу. Сие неприятное обстоятельство нисколько не смутило меня и я приобрёл билет в общак (общий вагон) ночного поезда, направлявшегося в Саратов. Всё лучше, чем бичевать на волгоградском вокзале всю ночь.

Не знаю, что происходит сейчас с общими вагонами, возможно, все их перевели в сидячий режим, но в описываемый период времени общак представлял собой обычный плацкартный вагон, только без матрацев и белья, где на нижних полках люди ехали сидя по трое, а то и по четверо, а лежачие места были на верхних полках. Самым оптимальным вариантом было влезть в вагон одним из первых и застолбить за собой одну их верхних полок, на которой можно спокойно поспать. Что и было проделано мной в тот вечерок. Правда, застолбленная мной полка оказалась опять же возле туалета, но эти ароматы, по ходу, стали особенностью данного выезда.

15 сентября в 6 утра я прибыл в Саратов, столицу голодного Поволжья. На улице холодина, дождь, ветер и туман. Опять пробитие расписа дало неоднозначные результаты. Наш фирменный поезд «Лотос» (Астрахань – Москва) отплывал отсюда в 12.30. Времени – вагон! Решил немного сэкономить и переместиться на «собаках». Пришёл уже на вокзал пригородный. По расписанию скоро собакевич в Аткарск. Для самоуспокоения купил билет до перди с подозрительным названием Татищево. «Пердью», «пердяевкой» у фанатов именуется малопривлекательный населённый пункт. Через час Татищево проехали, но я, естественно, вылазить тут и не собирался. В этом состоит один из тактических способов вписки в «собаку», особенно, если на входе в неё стоят контролёры («контра», «волки» по-фанатски). Следующая из имеющихся тактик бесплатного проезда на собаке требует физической активности и заключается в перебежках на остановках из вагонов, в которые направляется контра, в вагоны, где она уже побывала. Также можно закрыться в туалете собаки (если он есть) на период проверки билетов или переместиться в хвостовой тамбур хвостового вагона и связать ручки дверей изнутри тамбура ремнём. Откровенно идиотских способов вписываться на крышу или «колбасу» (заднюю автосцепку) собаки я не предлагаю в виду смертельной опасности данной затеи.

Прибыл в Аткарск, между прочим, на родину певицы Валерии, в 09:30. Посмотрел – собака в 10:00 до Ртищево-1. Решил билет не брать. Дождался собакевича, вписался. Собака передвигалась весьма медленно. В пердяевке Екатериновка в собаку села контра, я пропалил её в окно. Контра представляла собой бабку с каким-то гопником. Оказалось, что гопник ученик, а бабка основной контролёр. Показал гопнику удостоверение с работы – прокатило, хотя никакого бесплатного проезда данный документ не давал. На всякий случай перемещаюсь в сортир и отсиживаюсь там, пока пройдёт бабка. Выхожу – никого.

Прибыл в 12 часов в Ртищево и, конечно же, первым делом к распису. «Лотос» в 16, а собака до Кирсанова в 17. Выбрал, разумеется, «Лотос», информацию про Кирсанов «намотал на ус», приобрёл билет на боковое место возле туалета. Убивал время, болтав с каким-то бомжом. Тот предлагал бухнуть на мои деньги, причём львиную дозу алкогольных изделий обещал выпить он. Я отказался от столь «выгодной» акции, столь увлекательного финансового вливания и попёрся на посадку. Только уселся – по моему вагону уже идут «Волжские браконьеры», которые ехали в этом поезде от начальной до конечной станции. Они вычислили меня в Ртищево по розе и сразу принялись искать меня. Переместились к ним в первый вагон, нас теперь семеро: Сенатор, Беляш, Turbo, Камыш, Малой, Рама и я.

Общение с браконьерами в этот раз ушло в статистическое русло. Кто-то напомнил, что мой выезд в СПб, хоть он у меня и один-единственный на счету, но зато самый дальний. Я достал свой блокнот и начал собирать всю фанатскую выездную статистику с 15.04.1999, пока всё это не стёрлось у ребят из памяти – даты выездов, количество рыл на них присутствовавших, личный «табель о рангах», выезд самый массовый, самый первый, самый дальний, и так далее. Информация была весьма увлекательная и я решил ей впредь заниматься, что оказалось очень важным для нашей истории.

Помимо этого, парни не без оснований критически обратили внимание на мой внешний вид. Да, что вы хотели, у фанатов тоже есть своя мода. В те времена с модой всё было просто: кроссовки либо тяжёлые ботинки (гриндерсы, мартинсы – по наименованию лейбла), джинсы, бомбер и роза. Бомбер это вообще универсальная вещь. Вообще, история бомбера восходит к концу 40-х годов XX века, когда была выпущена лётная куртка MA-1 (MA-1 bomber/flight jacket), созданная для пилотов ВВС США, чтобы стать облегчённой лётной курткой для круглогодичного использования, так как она хорошо держит тепло и очень удобна. Бомбера были чёрного цвета с ярко-оранжевой подкладкой; в своё время фанатская бригада московского «Спартака» «Flints Crew» применила новшество – они выворачивали бомберы на оранжевую сторону и тем самым выделялись – например, в фанатской драке (махаче) так было легко идентифицировать своих.

Так вот, все парни были на бомберах, как из инкубатора, а я в своём «питерском» наряде, да ещё и (о ужас!) джинсы сменили брюки. Выслушав ряд дружеских подколок, я твёрдо решил по приезду заняться своим гардеробом. Кстати, хороший бомбер стоил хороших денег.

В пять часов утра в день матча «Лотос» пришвартовался на Павелецкий вокзал столицы. На улице было всего-то +5! Дубак неимоверный. Мы зависли на вокзале с целью дождаться открытия метро. Тут же подхватили обратные билеты на завтра, несмотря на моё нежелание, всё-таки на поезд Москва – Махачкала. В 6 утра вписались в метро и переместились на хату к Лыкану, в Коньково, не забыв подхватить в киоске полтора кило водки и бомжпакеты. Отметив приезд, разделились на две подгруппы и направились по интересам: на Горбушку, на Красную площадь, в Черкизово, и, наконец, на улицу Восточная, строение 4 – стадион «Торпедо».

Туда же подошёл и Хаген (H@GeN), известный нам по общению на гостевой книге сайта «Волгаря». Пошли в фан-клуб «Торпедо», по пути встретился Липа. Далее, в фан-клубе – легенда торпедовского фанатизма Вася Петраков. Встретили нас отлично, как хороших друзей. Вынесли целый жбан пива. Однако времени в обрез, решили переместить свои тела на сектор. Пошли, ведомые Липой. На входе не без потерь прошли два кордона серо-синих фуражек – безвозвратно лишились баллона с краской (вандалы!) и пузырька водки (алкаши!). Мало того, нам запретили фанатеть стоя с мотивировкой: «это же стадион имени Эдуарда Стрельцова!». М-да, подумал я, а что же было бы с нами, если «Волгарь» играл бы в Лужниках, например? Разместились на секторе, всего нас в итоге оказалось 12 щей. Вся шиза напоминала агонию кукол-неваляшек: только мы встаём что-то зарядить, подходят менты и, вежливо и элегантно размахивая ПР-73, в простонародье именуемой дубинкой (дубьём, дубиналом, демократизатором), приглашали нас занять места согласно «купленным» билетам. На 12 минуте в наши ворота назначили левый пенальти и Беслан Аджинджал его реализовал. Браконьеры дружно матюгнулись, но быстро пришли в себя и продолжали заряжать. В перерыве с Хагеном сделали фото на фоне рекламного щита: «Наш «ЗиЛ» может всё!». Не знаю, как насчёт всего, но с судьями работу наладить может. Во втором тайме игра выровнялась, но счет не изменился: мы проиграли 0:1.

Властители закона после матча согнали нас в загон и повели до метро, не дав прорваться к команде, всё время стращая каким-то Даниловским РОВД. Запомните этот факт, я уделю ему внимание на страницах этой книги чуть позже. Впрочем, с командой пообщаться всё же удалось – «настреляли» 50 рублей на всех. От выхода со стана до метро торпедоны пошли вместе с нами, отмечая что мы хорошо фанатели. Сильное заявление. Проверять я его, конечно, не буду.

А теперь, Малыш, нам полагается пошалить, как говаривал Карлсон! Идём в загоне, глядь – стоит крутой «Мерс». Один торпедон подорвался и вдарил со всей дури ножищей по колесу. «Мерс» заверещал сигнализацией, как зарезанный хряк, а торпедон словил дубьём по спине. На подходе к метро увидели двух школяров в красно-белых (мясных) розах. Малой глумёжки ради выдал заряд: «мы вас погоним!», на что мясные спрятались за спину сопровождающего их папаши. На требования «серых» снять розы никто из браконьеров не отреагировал. В метро разделились. Рама и я поехали на вписку к Хагену, а остальные – к Лыкану.

Утром связавшись по телефону с «основой» нашей фан-банды, узнали, что Сенатор провёл ночь в туалете, обнимая сантехнику – последствия бурных возлияний в немереных количествах. Побродив немного по Москве, ведомые Хагеном, мы направились на Павелецкий. Ну, вот и всё. Пора домой. Из провизии – две палки колбасы, бомжпакеты и бутылка водки. Поехали. Перемещение 6 рыл (да, да, 6, Сенатор не смог поехать и даже проводить…) не сулило ничего хорошего соседям по плацкарту. Беляш то и дело выдавал порцию исконно русских слов, миксуя их с такими неожиданными речевыми оборотами, от которых нас пробивало на коллективное ржание. Мужик, ехавший с нами в одном отсеке, надолго запомнит этот переезд. Бедняга часто подрывался и уходил из отсека в тамбур, чтобы постоять там в тиши 2-3 часа (а может, поржать над шутками Беляша в одиночестве). Но наглые браконьеры и там доставали его – ведь некоторые увлекаются курением. К тому же, при нас был кассетный магнитофон на батарейках и пара кассет: на одной была новая песня «Демобилизация» группы «Сектор Газа», а на другой – саундтрек к фильму «Брат-2», к концу выезда всё это великолепие было заслушано до дыр. Фанаты сыпали фразами из «Брата» и «Брата-2», и особенно эпичным было то, что поезд шёл при этом в Махачкалу. Ночью же начался ледниковый период, и нам уже стало не до смеха. Мне прямо в череп дул мерзкий и противный холодный ветер, причем после Мичуринска (где поезд развернуло) этот самый ветер начал сдувать с полки Беляша. Кое-как оставшись в живых и не превратившись в кусок льда, браконьеры утром слезли с полок, чтобы отогреться на стоянке в Саратове. Перемещаемся далее.

На подъезде к дому началась «движуха». Кто-то из детей гор, вероятно, раздосадованный фразами из «Брата», подрезал (спёр, украл) у нас потихоньку одну из наших простыней (а их было всего 4), и по-тихому снёс проводнице. Она же, весом в полтора центнера, и заполняющая собою весь проход в плацкарте, начала предъявлять за утерю белья и требовать с нас 100 рублей штрафа, мало того, дождавшись момента и воспользовавшись эффектом неожиданности, подрезала у нас со стола магнитофон (главный источник всех несчастий), поняв, что платить, разумеется, никто не будет. Теперь время работало на её стороне, ведь нам надо было выходить из поезда. Тогда мы отдали «штраф», вернули магнитофон, но взяли её за глотку: «возвращай назад наш стольник!». Тут появился горец-напарник и ещё какой-то подмастерье, которые начали нам затирать про пересчёт белья. Тем временем мерзкий поезд прибыл в Астрахань. В вагоне из браконьеров остались Турбо да я, а по ту сторону вагон детей гор. Зная, что пересчёт белья покажет нашу правоту, а магнитофон уже покинул поезд, мы с Турбо предложили начинать считать. Тут горец-напарник изменил диалект и предложил нам переместиться до Махачкалы и пересчитать бельё уже там, при этом заталкивая Турбо в купе проводников. Турбо счёл это предложение весьма не эротичным и стукнул напарнику по щам, отчего он ударился тыквой об титан и слегка потерялся. В тот же момент проводница весом в 150 кило без особых усилий выдавила нас с Турбо собой, как поршнем, из вагона. Мы были полны решимости завалить напарника на перроне, но он не вышел из вагона, а нам попасть обратно было уже невозможно – проход был перекрыт огромной тушей проводницы. Тогда мы, плюнув на это слюной, отправились вдоль поезда по пути в город, не победившие, но и не побеждённые. Около каждого вагона мы громко заряжали обидные заряды про горных жителей, но ни одна трусливая физиономия из стоявших около вагонов не посмела даже приблизиться к нам. Вот на такой неоднозначной ноте и завершился мой второй выезд.

Почему я назвал этот эпизод «Новая надежда»? Здесь всё очевидно. Направляясь на выезд в Москву вместе с браконьерами, я питал надежды на весьма весёлое времяпрепровождение и они оправдались. И, если и будущие выезда будут такими же угарными, то я однозначно сделал правильный выбор.

23 сентября 2000 года – дата следующей домашней игры, со всё той же «Жемчужиной» из Сочи. У входа на стадион я заметил Турбо и вместе с ним направился к месту сбора браконьеров.

– О, а вот и бойцы! – тепло приветствовали нас парни, осведомлённые о наших внутривагонных подвигах.

Сектор в этот вечер был в полнейшем угаре. Но не внезапно свалившееся на Астрахань похолодание, а ход игры тому причина. Сочинцы играли безобразно грубо, судья им потворствовал, лишь к концу первого тайма начав награждать игроков «Жемчужины» «горчичниками» (жёлтыми карточками). Наши давили всю игру, но на 85 минуте пропустили контратаку и Шелег завалил на газон Гогричиани в штрафной площади. Сам пострадавший реализует пенальти, сектор в шоке, кузьмичи потянулись к выходу. Но наша команда не выключилась из борьбы и продолжила яростно атаковать, можно даже сказать, пошла «в навал». Предпоследняя минута, навес в штрафную, Суанов бьёт головой, мяч попадает в перекладину и отскакивает в поле, и наш нападающий таранного типа Саша Кротов оказывается расторопнее всех и замыкает головой в верхний левый угол. 1:1. Наши хватают мяч и несут его на центр. Сразу вновь наши атакуют, и у левого ушла штрафной, на «коронной точке Шелега», сбивают с ног кого-то из игроков «Волгаря». Весь стадион понимает: вот она, кульминация! Вратарь ставит стенку из пяти человек, Шелег разбегается и закручивает мяч в дальнюю «девятку» – исполняет свой лучший удар сезона! 2:1! Трибуны стадиона вмиг охренели от такого поворота и начали брататься – все обнимались друг с другом, и знакомые и незнакомые! Что уж и говорить о нашем секторе, там происходила полнейшая вакханалия и хаос, был дичайший «слэм» – мы бегали по лавкам, толкались, врезались друг в друга, одним словом, устроили гигантскую кучу-малу. И как только не покалечились все! Впечатление от победы было настолько велико, что после игры я заехал на автовокзал и взял билет на автобус в Нальчик, где у «Волгаря» на 26 сентября был запланирован следующий выездной матч.

Эпизод 3. Нальчик.

С Нальчиком повторилась моя питерская история. Ещё, как минимум, двое «браконьеров» – Сенатор и Стеф – собирались направиться на этот непростой выезд, и даже пробили стоимость билетов на рейсовый бас (333 рубля), но что-то пошло не так и на автовокзале они появились лишь в роли провожающих меня. Подхватив тот самый баннер 6х3, самый большой на тот момент, получив наставления коллег не шастать по Нальчику на розе, я исчез в дверном проёме автобуса. К сожалению, мой внешний вид по-прежнему был далёк от совершенства: теплая клетчатая рубашка и зеленый свитер с рынка, чёрная куртка из кожзаменителя, мокасины и бело-синяя походная сумка, с которой я мотался по области по работе. Единственным светлым пятном было то, что перед выездом я прикупил футболку – белую с большой эмблемой «Волгаря» на груди, но она была мне дико большая по размеру. За ночь ничего интересного не произошло, за исключением того, что двух тёток забыли на стоянке в пять часов утра, и им пришлось догонять наш бас на такси. В 12:30 автобус пришвартовался к нальчикскому автовокзалу. Осмотрев местный автовокзал, напомнивший мне наш аэропорт, я заинтересовался обратным проездом, но быстро понял, что если я и уеду отсюда сегодня, то только в Минеральные Воды в 9 часов вечера. Отмахнувшись от назойливых кабардинских, а быть может и балкарских таксистов, я направился на вокзал железнодорожный попытать счастья уже там. Но увы. С местного ж/д в этот день уходил один поезд и две собаки, и ни на один из этих видов транспорта я не успевал. Ладно, подумал я – до Минвод так до Минвод, переоделся, так как припекало, напялил футболку поверх рубашки и пошёл осматривать город.

Город зелёный, кругом цветы, деревья, травка, даже цветочный календарь имеется. От ж/д вокзала до стадиона идти всё время прямо по проспекту Ленина; если идти по проспекту в этом направлении и смотреть вперёд, вдали видно заснеженные шапки гор. Всё это произвело на меня весьма положительное впечатление, а зайдя на рынок (хоть он уже и закрывался), я узрил на прилавках водочку за 10 рублей (при цене на пиво 20-25 рублей). Да, близость «столицы левого спирта» Владикавказа и отсутствие контроля за выпуском алкопродукции – вот две причины такой цены. Кстати, позже, пообщавшись с местными блюстителями правопорядка, от них я услышал много лестных слов о качестве данной водки, типа – да нормальная она!

Рисковать я не рискнул, прощу прощения за тавтологию и переместился к стадиону. Матч, если верить афише около оного, должен был начаться в 17:00. Обратившись к местной продавщице семечек (семок, сэмачек) с целью запечатлеть меня на мой фотоаппарат у афиши я столкнулся с пропаданием у бабули способности изъясняться по-русски. Не ожидал, что преградой в Нальчике для меня будет языковой барьер.

Однако, добиваться поставленной цели мне не привыкать и я получил-таки заветный кадр, пристав к прогнозистам, стоявшим в очереди за билетами на игру. К слову, они были уверены в победе местного «Спартака» 2:0 и даже поставили на это свои деньги. «Жалко мне ваши деньги, мужики» – ответил им я, хотя этот мой опус больше походил на браваду, чем на уверенность.

Подъехал «Волгарь» на автобусе команды «Автозапчасть» из Баксана. Я сразу подорвался приветствовать команду, пожелал удачи Анику (Андрею Анисимову) и Кроту (Александру Кротову). Саша спросил: «ты что, один? Как доехал?». Ну а доехал-то я нормально. Заметил боевой настрой у команды и бравады несколько прибавилось. С таким чудным настроением направился на сектор, мне было выделено место за воротами рядом с машинами скорой помощи и пожарной, а охранять приставили двух серых. Привязав, как смог, баннер, я осмотрелся: стадион видавший виды, требующий ремонта, вместимостью тысяч на 20, одна из трибун (вроде южная, самая вместительная) – на реконструкции, остальные трибуны оборудованы сидениями без спинок из выгоревшего пластика. Начался матч. Фанатов нальчикского «Спартака» в наличии не наблюдалось, поэтому смотрели на меня и слушали меня местные с нескрываемым интересом. А водила скорой помощи даже зарядил в мегафон: «Спартак» – чемпион! или что-то около того. По сравнению с питерским выездом после посещения домашнего сектора мой «словарный запас» существенно пополнился зарядами различного калибра и я не испытывал больше никаких комплексов по этому поводу. Вот даже, помню, подошли местные телевизионщики с телекамерой, и я выдал им в эфир пару зарядов за «Волгарь».

Первый тайм матча проходил под диктовку хозяев поля, но никаких голевых дивидендов «Спартаку» извлечь не удалось. В перерыве ко мне подошёл создатель Интернет-сайта местной команды Ури, отличавшийся адекватным поведением, а также несколько персонажей, таковым не отличавшихся. Так, один просил чёрной икры, второй предлагал разорвать наш баннер в мелкие кусочки, третий вообще убил признанием: «мы, кабардинцы, дурные, можем и побить, поэтому все бояться ехать в Нальчик!». Честно, на вот это вот всё у меня даже не нашлось, что ответить.

Свисток ко второму тайму поубавил пыл местной гопоты, а я возобновил шизу. И тут где-то на 60 минуте с неба хлынул тропический ливень, причём ничего не предвещало. За 5 минут дождя я успел вымокнуть до нитки, но это меня не смутило, я лишь натянул кепку на голову и продолжал шизить. Местные, коих было тысяч шесть, начали массово покидать стадион либо перемещаться под навес. К чести Ури, он никуда не ушёл и тоже весь вымок. В это время наступает развязка в игре: «Волгарь» атакует, Шелег выдаёт пас на Крота, Саша бьёт из-за пределов штрафной, мяч подпрыгивает под рукой у вратаря и попадает прямо в уголок ворот. Гол! Настроение моё резко улучшается и я продолжаю заряжать с новой силой. Через минут 10 защитник «Спартака» ошибается и «дарит» мяч в своей штрафной Шушлякову, который пользуется подарком сполна – 2:0! Вот тут уж я дал волю своим эмоциям! Носился по лавкам, подкидывая розу в воздух и орал, орал, орал, невзирая на дождь, понимая, что нужно продержаться 15 минут и вторая победа на моём одиночном выезде будет в кармане. На сектор просачивается пьяная татарка – бывшая астраханка, пытается заряжать что-то нечленораздельное, на Ури это срабатывает как триггер и начинается очередной action: Ури прыгает на татарку, та бежать, серые хватают Ури, пытаются его успокоить, я просто спустился пониже на два ряда и продолжаю поддерживать команду, ливень продолжает лить. И вот, наконец, звучит финальный свисток – победа «Волгаря» 2:0.

Ури помогает мне свернуть баннер, который промок и впитал в себя килограммы воды, мы его выжимаем, а внизу уже собирается местная гопота, тычут средние пальцы, подхрюкивают: «Астрахань – черти!» и прочие приятности. И тут серые делают мне предложение, от которого сложно отказаться: «дай нам денег на водку, а мы тебя проведём к команде прямо через поле, мимо всей этой толпы!». Вы когда-нибудь ходили по футбольному полю? Ну вот и я подумал, что такая экскурсия стоит двадцати рублей и осуществил финансовое вливание в карманы местных стражей порядка. И действительно, мы с Ури под улюлюканье толпы гордо топаем прямо по мокрой траве футбольного поля. Попрощавшись с Ури, я зашёл в холл административного корпуса стадиона. Всё внимание моё было сосредоточено на двери в раздевалку «Волгаря» – оттуда через время начали выходить довольные футболисты. Вот вышел Саша Кротов, подошёл ко мне и сказал три заветных слова, от которых мне заметно полегчало: «с нами полетишь!».

В холл каким-то образом проникли местные любители поклянчить сувениров: они просили у Саши футболку. Он ответил им, что в футбол играть в одних трусах неудобно. Перемещаемся в автобус, у гопников, собравшихся на входе, на лицах разочарование.

В автобусе ехали минут 30, для меня это было как во сне, ещё два месяца назад я и представить себе такое не мог, а сейчас еду на одном автобусе с кумирами в аэропорт, чтобы с ними же улететь домой. Познакомился лично с Андреем Коваленко, нашим голкипером, а также окунулся во внутреннюю атмосферу команды: Вова Шелег (Шэл) явно здесь заводила и источник различных приколов. Так, например, в зале ожидания аэропорта стояла вонь и Шэл предположил, что тут сдохла крыса. Кто на поиски? Я, конечно же, вызвался искать крысу, но не нашёл. Пока я искал труп грызуна, команде выдали «пайковые» 50 рублей, но Шэл выпросил ещё 50 и в киоске купил мне еды. Это было как нельзя кстати, так как кроме вяленой воблы и бутылки пива, в моём желудке за этот день ничего не наблюдалось.

Вас, наверное, справедливо мучает вопрос: как же я впишусь в самолёт без билета? Ведь денег, как вы уже поняли, у меня водилось крайне мало. Всё очень просто – на тот момент команда могла себе позволить летать на выезды на «чартере» от авиакомпании «Газпром авиа». А так как в самолёте имелись свободные места, то по большому счёту, на количество пассажиров никто не обращал внимания. Самолёт представлял из себя… да-да, тот самый АН-24РВ! Ступив на трап, у меня промелькнули перед глазами мои предыдущие не совсем удачные полёты, а также тот факт, что я только что поел. Но на другой чаше весов – ливень, кабардино-балкарские гопники и ушедший автобус в Минводы, поэтому я зашагал по трапу вверх.

Самолёт взлетел. В недолгом полёте (50 минут) трясло, кидало вверх-вниз, мы собрали все воздушные ямы, двигатели издавали мощные жуткие шумы, но на этот раз всё прошло без эксцессов, никаких приступов тошноты я не испытывал. Возможно, виной предыдущим неудачам был юный возраст или просто я собрал волю в кулак в нужный момент времени.

Сели в Астрахани. Погода ничем не отличалась от нальчикской, поэтому передо мной встала проблема, как добраться до дома и не промокнуть во второй раз. Но и тут команда меня не оставила: Саша Кротов вписывает меня в нужную «Газель» из двух встречающих, сам направляется к автобусу. «Газель» едет прямиком на Кубанскую, ко мне на район, и – о чудо – со мной вместе выходил Шэл. Оказывается, он снимает квартиру в соседнем доме. По такому случаю новоиспечённый сосед берёт мне три бутылки «Балтики-3». Поздравив его с победой, я захожу домой в 22:30.

Эпизод 4. Тольятти.

Без излишних прелюдий приступим к описанию очередного эпизода моей карьеры. Всё получилось стремительно: Стефа взяли в самолёт с командой на двойник (два выезда подряд без возвращения домой) Новотроицк – Тольятти. И поэтому у парней возникла мысль поддержать его и команду соответственно хотя бы в Тольятти. Изначально набиралась довольно весёлая компания: Малой, Камыш, Сенатор, но, как практически всегда бывает, окончательный состав концессии был далёк от первоначального. В поезд Астрахань – Свердловск (Екатеринбург то бишь) утром за день до игры сели: я, Сенатор и Федул. Камыш и Боша были в ранге провожающих. У нас с Федулом были билеты до Сызрани, а у Сени – до Самары; у Сени с Федулом билеты были в 12-й вагон, а у меня в 9-й. Что до меня, то мне исключительно повезло, что удалось отпроситься на работе, ведь матч в Тольятти попадал на пятницу, отъезд на четверг, а весь свой отпуск за 2000 год я уже отгулял. Итак, собравшись в кучу в 12-м вагоне, мы завербовали двух дедов и до одурения играли с ними в карты. Деды, освоившись в обществе фанатов, начали выдавать перлы.

Сенатор: в Ханты-Мансийске у нас два года поработаешь и новую тачку купить можно!

Дед: а в Астрахани крючок закинул – «краснуху» поймал – и сразу тачку купил.

Дед № 1 Федулу: зря ты сахар ешь. Вот профессор Долгополов говорил, что нельзя есть сахар, крахмал, соль и дольше проживёшь.

Дед № 2 Федулу: а профессор Короткополов говорил, что можно пить, курить, ругаться матом и жрать всё подряд.

Дальше – больше. В Верхнем Баскунчаке Федул поинтересовался у местной торговки едой: «а Бог есть?»; она же, открыв кастрюлю, неуверенно ответила: «манты – есть!».

В Саратове, уже ближе к ночи, на стоянке в наш вагон пытался вписаться молодой нетрезвый персонаж, жаждущий уехать в Волгоград (в обратную сторону). Проводница посоветовала ему поменять платформу, ведь его поезд был на другом пути. Он исчез в темноте тоннеля, но через 5 минут вернулся, поцеловал проводницу взасос и вновь исчез в тоннеле.

Ночью меня разбудил Федул с двумя вестями: что подъезжаем и что все туалеты уже закрыты. Сенатор умудрился умыть свои щи в стакане воды, которую он набрал по кнопке «Питьевая вода». Поезд остановился у какого-то сарая, но проводница упрямо вещала нам, что всё, это ваша станция. Оказывается, мы приехали на станцию Сызрань-Город, а собаки в сторону Тольятти ходят с вокзала Сызрань-1. Не беда, на такси перемещаемся в нужную точку, но собака, как выясняется, уже убежала. Ребята, зачем вам электричка, автобусы в Тольятти ходят каждый час – посоветовала нам добрая сотрудница вокзала.

И вот мы в автобусе и за 43 рубля едем в Тольятти. Федул сразу начал доставать вопросами о Тольятти близсидящего мужика. Тот не выдержал, попросил остановиться и исчез в лесополосе. Федул не унимался и переключил внимание на сидящую впереди тётку. Она продержалась до самого Тольятти, стойко и героически отвечая на все его вопросы, причём каждый ответ, как снежный ком, порождал в нём 2-3 новых вопроса.

Прибыли в Тольятти, но оказалось, что это Старый город, а стадион в Новом городе. Ещё час на автобусе-пылесосе, и мы у цели. Куда же мы попали? – задались мы вопросом, выйдя из автобуса. Такое ощущение, что в гибрид наших микрорайонов Юго-Восток 3 и Бабайки (Бабаевского). Те же спальные районы, на дорогах – сплошняком «Жигули», на горизонте – лес, из достопримечательностей – здание «АвтоВАЗ». Вполне резонный вопрос: «а где у вас центр?» у аборигенов вызывает немое удивление. Но вот мы увидели знакомые буквы – дворец спорта «Волгарь», где играет местная хоккейная «Лада». Конечно же, попытались проникнуть вовнутрь и заценить ледовую площадку – ведь никто из астраханцев её никогда не видел! Но из дворца нас погнали, и мы решили пить.

Предматчевая разминка началась с пузырька водки и запивки в виде лимонада, из закуски – заморская икра. Прямо на скамейке перед дворцом спорта «Волгарь» и устроили пир, поиграли в футбол пустой баклажкой от лимонада и сфоткались на траве под ёлочками. И вот, наконец-то, к нашему пиру присоединился и Стеф, который уже третий день охреневал тут от скуки. Он поведал нам, что в Новотроицке ещё скучнее и депрессивнее и провёл экскурсию на малую ледовую арену дворца спорта. Затем переместились в парк военной техники, где замутили очередную фотосессию. Мой внешний вид пока что ничем не отличался от предыдущего выезда, но я уже активно работал над этим вопросом.

На входе нас ждал мини-осмотр органами внутренних дел. У Федула нюхали лимонад на предмет вливания туда спиртов (но хитрый Федул спирты уже влил в себя), меня же спросили: «ты с института, что ли?» увидев мою сумку, а в ней блокнот. На что я ответил, что «нет, с Астрахани».

Стадион «Торпедо» представлял собой полноценную чашу вместимостью 18 тысяч мест, две центральных трибуны были оборудованы пластиковыми креслами, а на закруглениях, или, если хотите, на виражах были деревянные скамейки. Мы располагались за воротами, а напротив нас – довольно бодрый фан-сектор местной «Лады» человек в 100. Сверху их сектор был оформлен баннером FC LADA TOGLIATTI, снизу баннером с названием фан-бригады – NEW CITY (Новый город, то бишь). В то время мода была на англоязычные именования, и ничего предрассудительного в этом не было. Во время матча местные fans зажгли на секторе файер (фальшфейер), серые отреагировали спокойствием.

Болельщиков «Лады» на стадионе в тот вечер было не более двух тысяч. Нас заинтересовал один персонаж, человек, изображавший талисмана (маскота) «Лады» – волка, он опрометчиво решил пройти мимо нашего сектора и тут же был «атакован» предложениями о совместном фото. Кстати, а почему волк? Мы же не в Тамбов приехали. Здесь целесообразней подумать о талисмане в виде гонщика-испытателя автомобилей или, на худой конец, манекена для краш-тестов. Поговаривают, краш-тестов «Жигулей» боятся даже манекены!

Волк убежал от нас.

Начался матч, «Лада» первый тайм давила, но выручал наш «Лев Яшин» – Андрей Коваленко. Заряжали довольно-таки бодро, пока Сенатор не увлёкся разговорами с местным дедом, забредшим к нам на сектор. Скажу, что со стороны аборигенов никаких выпадов в наш адрес не наблюдалось, всё проходило чинно и благородно, напомню, что для меня это первый выезд без какого-либо «экшена».

Зато «экшен» случился на поле. На 84-й минуте Матюхин Виталий врывается с мячом в штрафную площадь и из угла вратарской ударом Ван Бастена пробивает точно под перекладину. Но не успели мы порадоваться, как на следующей же минуте в первой ответной атаке «Лада» забиваем нам ответный гол. Только что мы носились по сектору счастливые, и вот уже присели на лавки, схватившись за головы. Матч так и закончился, ничья 1:1.

Настроение на этот раз у команды было неважное, но нас всех взяли, по крайней мере, в автобус до аэропорта, пообещав порешать всё уже там. В аэропорту столкнулись с неожиданной проблемой в лице бабки-контролёра: она хотела видеть 29 посадочных талонов, а нас вписывалось в самолёт 32. Тогда наш администратор команды сунул ей в руку пачку этих талонов и сказал: «всё там правильно». И мы все бодро прошли, причём Стеф вписался через багажное отделение, чтоб не раздражать бабку, которая, конечно, заметила подвох.

На борту АН-24РВ (да, да, того самого) в этот раз я прилип к иллюминатору, поскольку безоблачная погода и низкая высота полёта этого чудного летательного аппарата (6 километров) позволяли изучать географию не по картам, а наяву. Отчётливо и ясно узнал под крылом города Саратов и Энгельс, а чуть позже лицезрел, как сверху выглядит наш Газоперерабатывающий завод в Аксарайске. Домой прилетели мы в час ночи. По хорошей традиции, я вписался в «Газель», но Шэл на этот раз уехал с кем-то на тачке, и я вышел из «Газели» с Андреем Анисимовым. Оказывается, он тоже живёт недалеко от меня. В этой игре он был травмирован и хромал. Медленно дошли до его дома, попрощались и я побрёл к себе. Домой я зашёл в 2 часа ночи. Ну, вот и всё на этом.

13 октября ожидалась домашняя встреча со смоленским «Кристаллом» и не могу не упомянуть один забавный факт. На гостевой книге появляется Камыш и пишет, в том числе, следующее: «Саня просто монстр! Пробивает четвёртый выезд за два месяца! Если так будет продолжаться, то Беляш повесится». Беляш парирует: «я не собираюсь лететь и гнаться за числом, выездов у меня хватает. И пусть, ради Бога, Саня в следующем году хоть золотой пробьёт, я за него только рад буду…». Запомните эти сообщения. Я запомнил, и они засели у меня где-то глубоко в подсознании. Ответил я шуточно, что пока я вам, парни, не соперник, подняв статистические данные, довольно интересные на тот момент: у троицы – Беляша, Сенатора и Стефа было по 9 выездов, у меня с Камышом по 4.

23-го и 26-го октября «Волгарю» предстоял последний, но самый дальний и трудный выезд сезона в Сибирь: Чита – Красноярск. За 4 дня до выезда на гостевой отметился Беляш и сообщил о готовящейся авантюре – испросить у руководства разрешения о вписке в самолёт на этот выезд, ибо ожидался чартерный рейс на ТУ-134 и вроде бы даже есть предварительное согласование на скромное присутствие фанатов в этом мероприятии. Беляш, помимо прочего, также предложил отправиться на этот выезд мне, и в первый раз озвучил присвоенное мне «погоняло» – Ван Гог. Как он объяснил, это эдакая коллаборация из моего имени и фамилии, впрочем, погоняла обсуждать в фанатской среде не принято, и, хоть с ушами у меня было всё нормально, в целом погоняло мне подходило, тем более что умел рисовать я так же, как курица лапой. Всё по классике, фанат с большим числом выездов именует фаната с числом выездов меньшим. Только вот полететь в Читу, к великому сожалению, никому из нас было не суждено – во вписке в самолёт было отказано. Наверняка, руководство не захотело связываться с нами по причине ответственности за наши безрассудные головы в далёкой-далёкой Сибири…

На последний домашний матч сезона-2000 «Волгарь» – «Рубин» (Казань) я наконец-то появился в фанатском прикиде: мной был приобретён бомбер. На предматчевом разогреве парни увидели мою метаморфозу, но проявили должное внимание к деталям и сразу же довершили мой образ – ритуально срезав с бомбера «попу негра».

Знаете, что такое «попа негра»? Это кожаная собачка чёрного цвета на замке молнии бомбера, с помощью которой можно застегнуть или расстегнуть молнию. Если срезать эту «собачку» и вывернуть, но внешний вид полученного напоминает две половинки чёрных ягодиц.

Теперь я уже не так выделялся на домашнем секторе, скорее, эта пальма первенства перешла к Боше. Он носил куртку с меховым воротником и почему-то называл её «бомбер». Отсюда на нашем секторе была в ходу аутентичная поговорка: «смех смехом, а Бошин бомбер кверху мехом!». Ну, давайте, раз уж речь зашла об аутентичности домашнего сектора, то выдам несколько его «секретов» на данных страницах.

Не секрет, что в то время на секторе, в основном, собирались студенты, народ, по определению, не богатый. Не богатый – значит, зачастую, трезвый (предматчевый разогрев не в счёт). Так вот, как-то стоим, заряжаем, наш заводящий Сенатор появляется позже начала матча и еле стоит на ногах. Встаёт на своё место, поворачивает пьяненькие щи в сторону абсолютно трезвого сектора и заявляет: «ну что, алкаши, зарядим?».

Из зарядов, наверное, самыми аутентичными были следующие:

– «травка зеленеет, солнышко блестит! Выпьем пузырёчек, «Волгарь» наш победит!»;

– «когда меня поставят к стенке и скажут: доигрался, мудозвон! То у меня не задрожат коленки, я громко крикну: «Волгарь наш – чемпион!»;

– «фанаты – ублюдки, козлы, нажрутся и кресла ломают; а гопы – ништяк пацаны, сидят, никому не мешают!» и прочие.

Ещё один момент. Был у нас англоязычный заряд такой: «We are top the league!», что в переводе означает «мы на вершине лиги», но некоторые fans были неспособны это выговорить. Так, например, Титаник старался, заряжал, но у него всё равно получалось «ви а козылюк».

Конечно, основная масса зарядов пришла к нам от коллег с высшего дивизиона и законодателей моды – спартачей, армейцев, динамиков, зенитчиков. Кроме зарядов, мы исполняли ещё ряд стадионных активностей.

Например, слэм – это, как я уже упоминал выше – куча-мала, устраиваемая фанатами после гола, когда на радостях фанаты прыгают друг на друга, устраивают «месиво», но здесь главное – не зашибить кого-нибудь, не зашибиться самому и ничего из костей не сломать. В нашем случае слэм зачастую мутился на Рафона и Титаника, как наиболее крупных и поэтому мягких представителей сектора, ибо это завсегда лучше, чем прыгать на костистых соратников и зарабатывать ссадины и синяки.

Ещё одна интересная практика – «Карман в Минске». История восходит к армейскому фанату Карману, который, будучи на выезде в Минске, пребывал в алконирване и поэтому упал, задрав ногу, по одной информации – на секторе, по другой – когда переходил через дорогу. Суть в чём: заводящий заряжает «Карман в Минске!», а весь сектор в это время падает на спину, задрав ногу ну или не задрав, как получится. И так повторяется несколько раз, фанаты, как Ваньки-встаньки, падают и вновь встают. Главное, это массовость и синхронность, смотрится очень эстетично.

И, конечно, моя любимая тема: «Божья коровка». Фанаты заваливаются на спину на лавки, на кресла или прямо на пол на секторе, желательно параллельно линии поля и, перекатываясь взад-вперёд на спине, задрав вверх обе ноги и обе руки, забавно двигают ими в разные стороны, имитируя движения перевернувшейся на спину божьей коровки, стремящейся принять своё естественное положение, при этом синхронно заряжая: «я божья коровка, оле-оле-оле!».

Не считаю таких мелочей, как оголение по торсу при холодной погоде, запуск «волны» и разогрев «кузьмичёвских» секторов перекличкой с сектором фанатским.

Конечно, высшую степень эффектности сектору придаёт яркий перфоманс – красочное представление, которое устраивают фанаты. По сути, две основополагающих идеи перфоманса – это визуальное оформление сектора и пиротехника. Безусловно, есть и другие варианты, но с нашим количеством в 30-40 рыл реализуемы были только перечисленные мною. Если с визуальным оформлением было всё более или менее понятно, положили пару баннеров, вот сектор и оформлен, то пиротехникой как-то сразу не заладилось, всех «поджигателей» файеров и дымовух быстро вычисляли серые и доставляли в Ленинский РОВД разъяснять там за перфоманс.

«Волгарь» проиграл последний матч, остался на 13-м месте в турнирной таблице первого дивизиона и повторил своё наивысшее достижение тридцатилетней давности. Самым главным было то, что пришла уверенность, что команда уж точно не вылетит рангом ниже и качество игры улучшилось, стало «смотрибельным», что способствовало развитию футбольного бума в нашем городе.

Меж тем на работе меня продолжали использовать в качестве «разъездного бойца». Командировки сменяли друг друга, и вот в ноябре случилась командировка в Ахтубинск. И вроде бы ничего не предвещало веселья, топали с коллегой на вокзал покупать билеты на обратный путь в Астрахань, на глаза попадается нам на стенке клок бумажки, на котором начертано: «Сегодня, 11 ноября, на стадионе «Волга» товарищеский матч по футболу «Искра» – «Волгарь». Как выяснилось позже, этим туром по райцентрам области «Волгарь» осуществлял поддержку областного губернатора (он же кандидат в губернаторы) Анатолия Петровича Гужвина на предстоящих выборах (которые затем он с блеском выиграл).

Тут же на покупку билетов домой был забит болт, и мы переместили наши тела в направлении стана (моему коллеге было тупо некуда деваться). Поиски стана успехом поначалу не увенчались – мы зашли в какой-то загаженный собаками парк и заблудились. Стадион вскоре всё-таки был обнаружен, футбольное поле представляло собой землю, равномерно утоптанную коровами, и без травы. Хорошо, что хоть ворота присутствовали. Табло было из фанеры, на нём виднелся счёт 5:0 в пользу «Искры». Подойдя к нему, мы выдернули пятёрку и положили рядом, причём этому хотел препятствовать прибежавший какой-то умственно отсталый дворник без метлы, сказавший, что он тут главный. Затем продолжили осмотр стана. Лавки там были в виде железных труб. Невдалеке был обнаружен бас с «Волгарём», из него выходили какие-то непонятные личности в футболках «Волгаря». Мной был замечен Саша Кротов, я поздоровался и пожелал ему удачи. Он посмотрел на нас, и в его глазах прочиталась мысль: «кто это такие и что они здесь делают?» Вероятно, эту мысль он думал в течение всего матча, и она очень мешала ему играть: раз десять он промахивался по пустым воротам «Искры»… Итак, матч начался. «Волгарь» был в таком составе: Кротов, Анисимов, Куликов, Ефремов, Матюхин. Остальную часть этой версии «Волгаря» составляли игроки «Судостроителя» Шульга, Комаров и Магжанов (а может, кстати, Наиль уже к этому времени перешёл уже в «Волгарь»), и… студенты АГТУ, среди которых выделялся (нет, отнюдь не игрой, а цветом кожи/рожи) афроастраханец Абдул. Для ахтубинцев Абдул был в диковинку, и народ стекался поглазеть на ужимки и прыжки афроастраханца, язык не поворачивается назвать это «техникой». Кумиры отчаянно берегли ноги и вперёд не шли, пасуясь в центре поля, иногда показывая дриблинг, мастерски обводя кочковатое поле. А что же мы? Мы отстояли весь матч стоя (так как был дубак, и сидеть на железках было чревато ранним простатитом), а во втором тайме я выдал пару зарядов: «Волгарь!» и «Саша Кротов!». У местной гопоты от такого неожиданного поворота событий («вот это поворот!») сэмачки застряли в зёве, они дружно посмотрели на нас и определили: да они из областного центра! Местные «ультрас» были на трико и калошах, стучали головой в барабан и изредка визжали «Искра!». Фанатеть по полной программе не было ни малейшего желания, и мы молча наблюдали ход матча. Репутацию «Волгаря» за 5 секунд до конца матча спас Наиль Мунирович Магжанов, вонзивший всё-таки мяч в дырявую ахтубинскую сетку. Я не стал скрывать своей радости, прыгая по железным лавкам, и даже зарядил этой энергетикой своего озиравшегося по сторонам коллегу, главными мыслями которого на стадионе «Волга» в тот вечер были – хоть бы не избили; если изобьют, то хоть бы не сильно; скорее бы всё это закончилось. Тут к нам подбежал малолетка и, набравшись смелости и полные лёгкие воздуха, закрыл глаза, сморщил щи и проорал:

«Волгарь – параша! Победа будет наша!».

И это ещё не всё. Набрав ещё больше воздуху, он выдохнул в нас продолжение хита:

«А если и не наша – то всё равно параша!».

Давно я так не смеялся. Матч тем временем закончился, и всё население ломанулось к Абдулу за автографами… К нам же подошёл мужичок и с нескрываемым ехидством ехидны произнёс: «а ваша команда слабая, слабая!». И удалился восвояси. Мы же, проводив команду, без последствий покинули стадион «Волга».

Была ли эта моя активность выездом? Нет, конечно. Давайте разбираться с терминами и определениями, хотя, похоже на то, что у каждого фанатского движения они свои. Во-первых, выезд – это поездка на выездной матч «Волгаря» за пределы Астраханской области для астраханца и на расстояние не менее 100 км для фаната «Волгаря», в Астрахани не проживающего. Например, Химки, Раменское или Подольск для москвича это не выезд, а Тула – выезд. Во-вторых, выездом за «Волгарь» считается выезд только за футбольный клуб, причём только на матч основного состава. Поездка на матч дубля «Волгаря», молодёжки «Волгаря», а также мини-футбольного, гандбольного, ватерпольного или какого-нибудь ещё спортивного клуба из Астрахани с названием «Волгарь», если таковой появится, выездом считаться не будет. В-третьих, ну это как аксиома, выезда за сборную России, за другие футбольные клубы, поездки на всякие околофутбольные темы выездом за «Волгарь» не являются. Поэтому, когда видишь на страницах глобальной сети информацию о фанатах столичных и нестоличных топовых команд, у которых 500+, 400+, 300+ выездов, то улыбаешься и понимаешь, что посчитаны они далеко не по нашей, скромной астраханской системе выездоисчисления, хотя я нисколько не умаляю их значимость (и фанатов, и их выездов).

В первое воскресенье декабря в Астраханской области состоялись выборы губернатора и, как я уже отмечал выше, Анатолий Гужвин не оставил камня на камне от конкурентов. Одними из первых удостоились аудиенции у новоиспечённого губернатора руководство «Волгаря», где ими была представлена программа развития футбола в регионе на 2001-2004 годы. Из программы следовало, что в 2001-02 годах «Волгарь» не должен опуститься ниже 10 места в турнирной таблице первой лиги, а в 2003 году, при удачном развитии экономики региона, поставить задачу выхода в высший дивизион российского футбола. Воплощать в жизнь эти идеи было поручено Корнею Шперлингу, и с ним под эти цели был продлён контракт аж на 4 года. Ну что сказать, друзья, остаётся констатировать, что мы поймали за хвост птицу удачи!

Перед началом сезона-2001 многострадальный российский футбол вновь подвергся реформам в части низших дивизионов. Первая лига теперь состояла из 18 команд, а не из 20, и матчи решено было проводить по «европейской» системе – матч дома, матч на выезде, спаренные матчи (двойники) ушли в историю. Из высшей лиги к нам вылетела парочка команд: нижегородский «Локомотив» и элистинский «Уралан», из второй лиги поднялась тройка: краснодарская «Кубань», подмосковные «Химки» и нижнекамский «Нефтехимик». Чтобы выйти в высшую лигу, нужно было занять одно из двух первых мест, чтобы не вылететь – занять место выше 16-го. Всё просто и понятно.

Не помню, что там я загадывал в новогоднюю ночь, но по своему обыкновению привык ставить перед собой цели и их добиваться. В краткосрочной перспективе я видел перед собой цель обойти всех «Волжских браконьеров» по количеству пробитых выездов. Что ж, наливайте чайку и поехали!

Эпизод 5. Ярославль.

Пребывая в возрасте 24 лет, тебе ещё кажется, что зима длинная и никак не хочет заканчиваться, это сейчас, будучи в два раза старше, кажется, что время летит и за ним не угнаться. После выхода календаря на футбольный сезон-2001, а это случилось в середине января, все мысли были сосредоточены на первом выезде. Первый выезд сезона для фаната это нечто сакральное, отличающееся от обыденного и магнетически притягивающее. И, заметьте, для меня это было в новинку – ведь я присоединился к парням из группы активной поддержки «Волгаря» в середине сезона-2000. Из-за сакральности первый выезд характеризуется обычно многочисленностью (например, в прошлом году было 9 щей). Стали пробивать варианты, как добраться до Ярославля, а проще говоря, Ярика – и тут мнения разделились. Половина желающих пробить первый выезд сезона захотела посетить столичное футбольное дерби «Спартак» – «ЦСКА». Не нужно, наверное, останавливаться на том, что «дерби» это матч команд-соперников из одного города или региона, а с некоторых пор матч этих двух грандов, обозначенных мною, именуются никак иначе, как «дерби всея Руси». У другой половины, к которой относился и я, было иное мнение – ехать через станцию Александров (проще говоря, Алик) на питерском паровозе.

Первая половина стартанула 29 марта утром в составе 4 рыл: Стеф, Рама, Камыш, Кулибин. Мы стартанули 30-го вечером вшестером: Сенатор, Турбо, Фрол, Малой, Санек Б. (он же Кулич, он же Канистр) и я. Для обоих наших лидеров – Стефа и Сенатора – этот выезд был юбилейным, десятым. Плацкартный вагон, в котором мы перемещались, тут же пропитался атмосферой веселья и угара. Сенатор и компания раскрутили соседей на игру в карты, причём проигравший вынужден был сидеть следующий кон в противогазе, взятым на этот выезд Сенатором. Так вот, через пару часов все соседи уже перебывали в противогазе. Через 30 часов езды паровоз тормознул на станции Александров-2. Все выписались, причём Фрол по пути подрезал половину баклажки пива неизвестного разливу. Выписавшихся тут же встретила толпа браконьеров из первого эшелона плюс «динамики» (фанаты «Динамо» Москва) Хаген и Мыло. Алик-2 оказался отвратительной пердью, на улице стоял мороз, везде были снежные сугробы. К тому же, было 3 часа ночи. Первый эшелон развел костёр, чтобы погреться – по его виду стало ясно, что они, наверняка, разломали чей-то сарай на дрова. Двинулись пешком на Алик-1, петляя по перди, так как собака на Ярик отправлялась именно оттуда. Шли целый час, вышли к вокзалу, пройдя через дырявый пятиэтажный дом. На ж/д вокзале Алик-1 было скучно, на трубах мирно лежали бомжи.

Собака на Ярик была в 8.10, и решили тупо её дожидаться, занимаясь кто чем. Ближе к шести утра Сенатор достал свой противогаз – и понеслось. Камыш напялил его и с важным видом пошёл по залу ожидания стрелять сигареты у бомжей, обращаясь к ним эпичным приветствием: «товарищ бомж, угостите сигареткой!». Тут, не ожидая подвоха, он подошёл к двум личностям гопнической наружности и вежливо попросил у них сигаретку. Всё это выглядело очень смешно и весело. Но гопники грубо послали Камыша, угрожая физической расправой, на что он никуда не пошёл, а лишь повторил свою вежливую просьбу. Тогда один гоп ударил Камыша в лицо; неизвестно, насколько стекло в противогазе было ударопрочным, но повезло, что оно хотя бы не лопнуло. Дальнейшие события проистекают молниеносно: Камыш, пребывая в нокдауне, пытается освободиться от противогаза, второй гопник подключается к его избиению, все браконьеры срываются с мест и бегут на помощь Камышу.

В следующие секунды перед моими глазами мелькает куча-мала, и вот уже Сенатор с одной стороны, а Турбо с другой удерживают первого гопника за руки, а Стеф разбивает ему щи. Второго гопника вижу уже в горизонтальном положении на полу, ему прилетает с чьей-то «лёгкой» ноги.

«А-а-а! Стоять! Вы что тут устроили? Это мой вокзал!» – слышу я сзади ор и удары дубинкой по спинкам сидений. Это орал прибежавший невесть откуда заспанный мент, возвестивший о том, что битва при Александрове завершена.

Все 12 фанатов уже через мгновенье стояли в шеренге по росту в местном ЛОВД, впрочем, два гопника находились там же, но их состояние стоять им не позволяло. Они присели. По итогу у обоих гопов были разбиты морды, у Камыша подбит глаз, у Турбо оторван рукав куртки.

Зашивать куртку Турбо вызвалась девушка, непонятно, что делавшая в отделении в шесть утра. Видно, паспорт пришла получать.

Мент же, проходя вдоль нашего строя, читал нам лекцию и, наверное, для лучшего усвоения материала, производил по удару каждому браконьеру в солнечное сплетение. Смысл лекции я усвоил. Он состоял в том, что недавно на его, как он выразился, вокзал проездом в Ярик приезжало 200 фанатов питерского «Зенита», так вот, они сидели тихо-мирно, дождались свою электричку и мирно же уехали, а вы, 12 долбанутых астраханцев, устроили драку. Даже и не знаю, как тут реагировать, но когда чувство боли в сплетении отпустило, ему на смену пришло чувство гордости, если хотите.

Ничего на свете лучше нету, чем бродить с командою по свету! Прослушав лекцию, мы с новыми знаниями вновь очутились на свободе и напеваем под нос эту весёлую песенку. Только вот мы потеряли «фана Хобота». Серые отобрали у нас противогаз, наверное, как будущий экспонат для местного музея.

Подали пса на посадку, тут же нарисовались наши «красивые» оппоненты, сели с ними в разные вагоны. Ближе к городу Ростов Великий подоспела контра, пришлось расстаться с небольшой частью финансовых запасов под угрозой выписки в этом самом Ростове. Ближе к Ярику собака стала заполняться людьми, а мы с Малым пошли по собаке в поисках туалета. В одном из вагонов мы столкнулись с молодыми людьми, на которых были розы «Шинника»; но туалет был нагло закрыт и замурован, и на обратном пути один из этих ребят изрёк фразу, обращаясь к нам: «а нас – пять!». На что Малой не растерялся и парировал: «а нас – десять!».

Много эпитетов заслуживает первый выезд сезона, но для астраханцев зачастую он ещё и самый холодный, потому что умники-составители календаря не заморачиваются с географией. Так вышло и в этот раз, при прибытии в Ярик мы ощутили бодрящие +3 градуса, снег и твёрдую ледяную корку на тротуарах улиц. Историческое фото у вокзала и идём в сторону стана. По пути Малой подрезал афишу к игре, на которой, помимо прочего, был запечатлен герб Ярика – медведь с дубьём в лапах. Выяснилось, что этот самый медведь стал знаменит после того, как укусил какого-то местного князя. Город оставил приятное впечатление в целом, с поправкой на погоду. Пробили стан – вместимость 22 тысячи, пластиковые кресла и плохое табло, поле весеннего качества с травой серого цвета.

Тут мы с Хагеном отправились пробить набережную Волги, а остальные – в культовый бар под названием «Сиськи». Пробили МсDonalds и улицу Кирова, напоминающую аналогичную нашу. Затем вышли на площадь, где аборигены развлекались катанием на лошадях. Подойдя ближе, Хаген ради прикола тихо зарядил: «ЦСКА!». Лошади же, услыхав, заржали и кинулись в нашу сторону с целью укусить, но, лязгнув зубами, к счастью, промахнулись. На набережной Волги зафотировались. Сама река в ширину меньше, чем наш городской рукав Волги, напоминает Прямую Болду у нашего стана. Вернулись на стан, по пути завернув ещё и в Кремль. Тут подъехал «Волгарь» и была устроена встреча команды. Затем мы устроили презентацию баннера «Браконьеры» с обязательным поджогом файера, после чего нас пропускали на стан, отбирая всё, что можно и переписав зачем-то наши адреса. Загнали нас под то самое некрасивое табло. Только закрепили баннеры – сразу появились гопники, коих было до неприличия много. Особенность нашей локации состояла в том, что толпа местных любителей футбола неизменно проходила мимо нашего сектора, чтобы попасть на свои сектора и при этом в большинстве своём не стеснялась показать нам свои кривые средние пальцы, плюнуть на баннер или запустить в него или в нас снежком, или отвесить какое-нибудь обидное словцо или тираду в наш адрес. Особенно в этом преуспела пятёрка крашеных мальчиков, обосновавшихся невдалеке справа от нашего сектора. Словесный отпор с нашей стороны, похоже, их только заводил.

После перерыва «Волгарь» пропускает второй гол, крашеные бессмертные мальчики вопят от счастья и матерят нас, по-моему, даже снежок прилетел от них или плевок в баннер. У Камыша и Малого, замёрзших, донельзя расстроенных поражением кумиров, срабатывает от этого триггер и они срываются с сектора. Прыжок 2 фанатских щей на 5 крашеных обезьян выглядел очень эффектно, две из них сразу приняли горизонтальное положение, один с розовой такой шевелюрой, как сейчас помню, был. Моментальная реакция последовала от серых, было применено дубьё, но цель была достигнута – крашеные ретировались.

Истинные же фанаты «Шинника» – «Ярославская дружина» располагались напротив нас. Они оказались отличными парнями. Во время матча они зажгли два файера, после каждого из двух голов «Шины», результатом чего был реальный махач с ментами и полёт в их сторону двух кресел. В конце матча по стадиону пошла болельщицкая «волна» – подошедший фанат «Шинника» Проводник констатировал, что это впервые за последние годы. Так же он принёс баклаху «Ярпива», она пошла на ура. Матч закончился поражением «Волгаря» со счётом 0:2.

Народ со всех секторов пошёл на выход – и опять же мимо нас. Тут с соседнего гоп-сектора в нас полетели снежки и камешки (по-фанатски всё это называют дерьмом, говном или аргументами), но мы применили очевидный лайфхак – прикрыли головы своими рюкзаками и сумками, в особо упоротых персонажей дерьмо полетело в обратку (когда-нибудь к тебе сполна вернётся боль пробитых щей).

Команда поблагодарила за поддержку, дала деньжат и вписала Стефа и Раму в самолёт. Мы же отправились на ж/д на рогатом транспорте (троллейбусе), в компании с «Дружиной». По пути «ЯД» развлекались тем, что учили гопоту, что к гостям надо относиться уважительно (силовым, конечно, методом). Мне удалось пробить билет с Алика-2 домой на питерский поезд, первая группа уехала на Москву на читинском (Сенатор в купе), вторая осталась ждать собаку. То и дело к нам подходил попрощаться местный фанат Суслик, но, попрощавшись, он неизменно возвращался и прощание начиналось по новой. Да, уход по-английски – это точно не про него.

Пора домой. Я вписался за 30 рублей в паровоз Котлас – Москва, добрался до Алика-1, откуда на псине доехал до Алика-2. До поезда моего оставалось 3 часа, а на улице стоял жуткий дубильник – Колотун Бабай (татарский Дед Мороз). Вокзал сарайного типа был разломан и закрыт. Тогда я вписался в какую-то котельную погреться. Она напоминала точь-в-точь котельную из фильма «Кошмар на улице Вязов», а работал там мужик в шапке и полосатом свитере (ну хоть не в шляпе, и то хорошо). Проторчал я там 2,5 часа, отчаянно борясь со сном, после чего кочегар меня выписал. Подошел поезд, и оказалось, что это тот же вагон и та же поездная бригада, в котором и с которой мы ехали сюда. 29 часов пролетели незаметно – вот выезд и закончился.

Не могу оставить без внимания первый домашний матч сезона, в котором «Волгарь» принимал казанский «Рубин», где проигрывая 0:2 по ходу встречи, «Волгарь» в итоге победил 3:2, а болельщики побили рекорд посещаемости – 24 тысячи пришло. 18-й сектор теперь стал нашим фанатским, мы переместились чуть ближе за ворота. Это было связано с тем, что стадион потихонечку «одевали» в пластиковые кресла.

Эпизод 6. Пермь.

На этот уральский выезд намылилось отправиться всего 2 рыла – Сенатор и я. Выехали 11 апреля вечером на паровозе Астрахань – Нижний Новгород. Соседом нашим по плацкартному отсеку явился дагестанец. Сеня спросил, как его зовут, и получил следующий интригующий ответ: «Ямудин». Опасаясь ошибиться в буквах, мы переспросили его: а как это будет по-русски? Он обиделся:

– Как по-рюсски? Зачем по-рюсски? Я нэ хочу по-рюсски, мэнэ так мама назвал!

В соседнем отсеке ехали азеры, но ехали недолго: серые вскоре выписали их, найдя у них пакет травы. Полные карманы марихуаны, так сказать. Больше ничего припомнить не могу. 13-го числа утром ступили на землю нижегородскую. Пробили Кремль (супер), так же стан (не супер). Был совершён исторический переход реки Оки пешком по мосту, и проезд по метро (не удивляйтесь, оно там есть). Некоторые жители НН оказались лохами – к примеру, была приобретена булка хлеба за 50 коп. вместо 5 руб. 50 коп. и был подрезан стакан, зачем-то подсунутый нам официанткой в пельменной. Далее был поезд Нижний – Тюмень до Перми, где был вчистую обыгран в карты несчастный кировский студент Шеф. Утром 14-го, в день матча, выписавшись в Перми, обнаружили, что, во-первых – вокзал у них так себе, во-вторых – город гораздо грязнее нашего, вокруг горы грязного снега. Занялись обходом города вдоль и поперёк.

Пробили станы «Динамо» и «Звезда», а также курсантскую столовую. Часов за пять до игры вернулись на стадион «Звезда». Стан вместимостью 20 тысяч, с пластиковыми сидениями и добротным табло, также удивило то, что поле было уже зелёным, несмотря на то, что это Урал. И тут около касс произошла историческая встреча с мясным (спартаковским) хулиганом Гномом. Он прибыл на собаке из населённого пункта Шаля пофанатеть за «Волгарь» и найти приключения на пятую точку. Выезд, благодаря Гному, получился хулиганским, за что ему огромное thanks. Начал он исполнять с того, что около касс за час умудрился настрелять 150 рублей, на которые мы сразу же закупились пенным. После этого, зарядив у касс с десяток кричалок, сорвав две афиши, встретив одного аммиачного, то бишь фаната местного «Амкара» (Флюса), направились в какой-то парк хулиганить. Для разминки Гном погнал один пятерых роллеров и одного мужика. Затем занялись отловом рэперов, причём под горячую руку попались какие-то два рыбака в широких штанах и один лох в кепке, одетой набок. Тут я понял, что сейчас будет нанесён сокрушительный удар рэпу в репу. Так и произошло, Гном выстроил всех этих персонажей в ряд и заставил громко скандировать: «Широкие штаны доведут меня до гроба!». Отмазка «да мы рыбаки, а не рэпаки» не проканала от слова совсем, потому что Гном судил по одёжке. Флюс, Сенатор и я от смеха валились прямо на газон парка. Глумёжка продолжалась, и пол-Перми стояло на ушах. Правда, перед самим попаданием на сектор Гном пропал и вернулся с разбитым носом (как он поведал, он прыгнул один на шестерых гопников). Затем мы встретили «Волгарь» и проникли на стан за бесплатно. Только закрепили наш баннер и запечатлелись на фото – появились гопники. Один заорал, брызгая ядовитой слюной: «сворачивайте свой флаг и …дуйте домой!». Для начала он был послан и пошёл по соответствующему назначению, но вернулся в перерыве. О его незавидной судьбе чуть ниже.

Начался матч, шизить начали очень неплохо. Гном поддерживал все заряды, поэтому поначалу мы перекрикивали полстадиона.

– Давайте споём! – безапелляционно предложил Гном.

– Ничего на свете лучше не-е-ту! – затянули мы.

– Чем гонять коней по белу све-е-ту! – возопил Гном, он же всё-таки мясной хулиган, значит, «недолюбливает» фанатов ЦСКА (коней). На этом песня и закончилась.

Во время зарядов Гном демонстрировал модный жест из растопыренных в стороны большого, указательного и среднего пальцев при прижатых к ладони безымянном и мизинце. Это означало скам (от английского «scum» – отброс, отстой, мусор, шлак) – стремительно набравшее в то время популярность в фанатской среде слово, разговорно обозначающее практически любой негатив. Слово «скам» можно применить как к какому-то событию, так и к какой-то личности. В нашем случае, скорее всего, это была демонстрация отношения Гнома к местному быдлу на стадионе.

Но после двух голов в наши ворота местные кузьмичи оживились и переорали нас. Быдло огрызалось, кидалось бычками, пластиковыми бутылками и прочим мелким скамом в нас и в наш баннер, причём прилетало также стоявшему на нашем секторе фанату пермского «Динамо». В перерыве подвалили аммиачные – Саня Рыжий, Ковтун. Они сокрушались по поводу своей плохой шизы, малочисленности и отсутствия баннера. Также пришёл уже знакомый нам гопник, он, очевидно, уже дошёл до нужной кондиции и вновь потребовал снять баннер, но на этот раз попытался сам сделать это. Пока местные фанаты внушали ему, как нужно себя вести с гостями, вернулся Гном, настрелявший сигарет у блюстителей правопорядка и с ноги объяснил гопу то, что до него не смогли донести местные фанаты на словах. Гопник полетел с нашего сектора вниз. Пролетев два ряда сидений, он приземлился, тормознув щами об пол, потеряв башмак и кэпку-восьмиклинку. Поднявшись, гоп позорно бежал. Второй тайм ознаменовался тем, что Волгарь прижал пермяков к воротам, давил, обстучал штанги, но забить так и не смог – поражение со счётом 0:2. Гнома во втором тайме трижды забирали в мусарню и трижды же он возвращался, как Феникс восставал из пепла. Каждое его возвращение порождало настоящий фурор и овации на трибунах. В результате гопота шарахалась от него в сторону (для справки – рост Гнома около 165-168 см), а двое индивидуумов (включая гопа, которого «уронил» Гном) пришли к нам на сектор мириться.

Под конец игры разгорелась перепалка между Сенатором и четырьмя гопами, матерившими нас, сидя справа. После свистка один из них захотел перемахнуться прямо на секторе. Мы были не прочь, но серые уберегли гопников, вежливо отодвинув их в сторону и совершенно не тронув нас. Вообще, они производили впечатление отмороженных, которым было многое по барабану. После матча мы, расставшись с главным героем выезда – Гномом и с аммиачными, вписались в командный бас и проследовали на аэровокзал. Самым несчастным на стане остался один паренёк, так и не успевший напоить нас пивом. Зато с лихвой это удалось Ледяному. Он успел добраться до аэровокзала раньше нас и провести нас к самолёту. Огромное спасибо ему! Далее мы вписались в АН-24 и через 4 часа (в час ночи) приземлились дома.

Эпизод 7. Нижний Новгород.

Приближающийся выезд в Элисту и необходимость пропуска минимум трёх рабочих (учебных) дней сделали своё чёрное дело: на относительно близкий выезд решились всего трое, причём двое (Малой и Фрол) практически без денег. Поэтому поехали по бомж-варианту. Стартанули 23 апреля вечером до Саратова в общаке. Только отъехали – подошли серые для проверки паспортов. Один серый оказался старше меня на целый один год, и поэтому решил заняться нашим воспитанием:

– Надо заниматься более серьёзным делом, чем мотаться за командой. Вот как я – у меня жена и двое детей! – сказал он.

– Вы предлагаете нам тупо размножаться? – ответили мы.

Покатили далее. Ночью то и дело в вагон вписывались пассажиры и старались сесть прямо на нас с Малым, мотивируя это тем, что вагон общий. Кое-как добрались до Саратова, где профукали собаку – она ушла у нас под носом, пока мы выползали из вагона. Зависли на полтора часа в ожидании псины на Татищево, пробили за это время стан «Локомотив» и пообщались с зэком, который, узнав, что мы – фанаты, порывался отрезать себе палец. Покинули Саратов на собаке до Татищево. Нужно отметить, что в этих замечательных саратовских собаках совершенно нет никакой контры! Без проблем в 13 часов достигли Татищево. Здесь Фрол пытался запомнить название этой перди, но все десять попыток закончились неудачей. Здесь нам пришлось торчать 4 часа, и fans предприняли 5 неудачных попыток вписаться в движущийся товарняк – слишком уж быстро они все ехали. Наверное, не нужно было при виде приближающегося товарного поезда вскакивать и напяливать на спины рюкзаки: машинисты, увидев нашу боевую готовность, прибавляли ход поезда и мы оставались с носом. Что ж, отрицательный опыт – тоже опыт. Этот вид транспорта нам не покорился. Пока что. Также Малой совершил членовредительство относительно Фрола – проткнул ему руку палкой в процессе показательного фехтования на глазах коров и гусей деревни Татищево. И все же мы уехали оттуда на собаке до Аткарска. Здесь снова пытались вписаться в товарняк, но нас сбил с толку какой-то крэйзи-машинист, гонявший вагоны туда-сюда в течении 1,5 часов. Пришлось ждать собаку, и было решено сходить за водой. Поход завершился первым попаданием в РОВД за попытку открыть дверь киоска ногой. После обыска вписались в собаку и заснули. В 0:15 прибыли в Ртищево, где зависли ненадолго – успешно вписались в поезд Адлер – Воркута до Саранска за 250 рублей за троих, единственной проблемой явилось то, что ехать пришлось в тамбуре. Малой где-то нашёл ведро, перевернул и сел на него, и так, меняясь, мы сидели на ведре всю ночь, общаясь с пассажирами, выходящими в тамбур покурить. Один из них констатировал, что уважает футбол больше хоккея, потому что ногами играть сложнее, чем руками. Интересная версия.

В столице Мордовии высадились в 09:30, тут всё глухо, как в танке: все собаки отменены, метастазы оптимизации уже начали проникать в структуру Министерства путей сообщения. Переместились на автовокзал, где попали в отделение во второй раз за красивые глазки. Тут вписались в бас до Арзамаса, договорившись с водилой за полцены. Тут тоже есть лайфхак: можно не брать билет в кассе, а договориться с водилой за меньший прайс, при этом водила кладёт эти деньги себе в карман, и ему хорошо, и нам неплохо. Прибыли в Арзамас вечером, поглумились над его названием, созвучным с Арканзасом, и тут состоялось самое большое наше зависание: собака на Нижний Новгород шла в 05:30. Решили «забомжевать» в каком-то мерзопакостном месте возле железнодорожного вокзала. Приняв пищу, Фрол повеселел, развернул флаг и начал нарезать круги по путям, тем самым привлёк двух серых и одного оранжевого (железнодорожника-обходчика), говорящего с прикольным горьковским акцентом (оканьем). Пришлось вернуться на вокзал, где просидели всю ночь. Утром вписались в собаку и, немного побегав от контры, достигли цели – в 08:30 прибыли в НН.

Знаете такую древнюю фанатскую примету – когда едете на выезд, то в последней собаке нужно наудачу высунуть в окна розы и немного подержать их на растяг? Не удивляйтесь, есть и такая. Забегая вперёд, скажу, что примета сработала в Нижнем на 100%, в итоге «Волгарь» победил 2:0.

В Нижнем стояла весьма жаркая погода (27°), но кое-где лежал снег, что было весьма странно. Сразу же пробили стан, находящийся в замусоренном парке. Трёх-трибунный семнадцатитысячник, везде – пластик. Впрочем, две недели назад мы его уже осматривали с Сенатором на пермском выезде. Стан нас не впечатлил, и мы поехали на осмотр Кремля, предварительно залив во Фрола некоторое количество пива. Загипнотизировав контру в трамвае, за спасибо добрались до Кремля, где запечатлелись на фоне военной техники. Снова в трамвай – за спасибо до стана, причем на выходе Фрол затупил и проехал лишнюю остановку. Объединившись, засели на лавке в парке с целью изготовления древка для флага. Затем подошел человек в форме и удивлённо спросил: «что это вы здесь так спокойно сидите, вас ещё наши не избили, странно». Он сопроводил нас к стану и договорился о пропуске за спасибо. Тут же состоялась историческая встреча с паровозниками (фанатами местного «Локомотива») и фанатами хоккейного «Торпедо». Фрол сразу же польстился алкоголем – пошёл залить желудок зельем. Я же подорвался помочь команде в добыче воды, по пути пробив программки. Затем, так и не дождавшись Фрола, мы с Малым проникли на сектор и закрепили баннер. Вскорости пришел Фрол, и начали заряжать в полную силу. За первую же пробежку с флагом по сектору Фрол получил последнее предупреждение от серых и пару проклятий от гопников. После этого несколько раз устраивали перекличку с сектором местных – местных было рыл 50-100, три баннера (один из них большой). Перекличку начинают местные, заряжая в нашу сторону: «Русские – вперёд!»; мы отвечаем аналогичным зарядом в их сторону, выглядит это очень красиво и патриотично, особенно, когда выездной сектор по количеству щей приближен к домашнему.

Самым радостным моментом в 1 тайме был, конечно же, гол, забитый Эдуардом Зацепиным, это первый гол «Волгаря» в данном сезоне на выезде, мы по данному поводу учинили некислый такой слэм. «Волгарь» имел преимущество в ходе всего матча и заслуженно победил 2:0, забив по голу в каждом тайме. В перерыве пообщались с почитателями «Локомотива», после чего принялись с новой силой поддерживать команду. После второго гола подвалил гопник и стал предъявлять Фролу, но серые оттащили брызжущего слюной гопника за сектор. В конце игры какие-то добрые дети-школьники кинули в нас сверху кусок бетона – он пролетел в считанных сантиметрах от нас. Игра окончилась, но мы продолжали заряжать. Команда повернулась к нашему сектору и поблагодарила нас издали (редкий случай). Мы проводили ребят в раздевалку мощными зарядами из последних сил. Затем свернули баннер и направились к выходу, где были остановлены ОМОНом. Теперь, дамы и господа, мы сполна на себе прочувствуем, за что же Нижний тех лет фанаты прозвали «Омоновск-сити».

Вначале один из них попросил Фрола показать розу и не отдал её обратно, так как он якобы собирает коллекцию трофеев. Затем ублюдки повели себя как натуральные гопники-грабители: предложили отдать флаг под угрозой взять его силой. Естественно, флаг мы не отдали, я свернул его и спрятал под бомбером, а розы мы с Малым убрали в рюкзаки. Тогда сволочи затащили меня в автобус. Здесь охранники правопорядка поведали мне план своих действий: «сейчас едем в отделение, отбираем всё, что есть у тебя и на тебе, отхерачим и выкинем на улицу». Малой и Фрол тем временем привели на подмогу гендиректора «Волгаря» Ю.Н. Макова, на что мусора в автобусе произнесли: «успели настучать!». Но все усилия нашего футбольного функционера ни к чему не привели. На просьбу «отпустите его» омоновцы ответили, что меня и не удерживают. Тогда я решил прорываться из автобуса, но был остановлен ударом в живот. Ублюдки отобрали-таки флаг и выпихнули меня из автобуса.

Да, теперь понятно, что такое «отряд милиции особого назначения». Особое назначение нижегородских ублюдков состоит в том, чтобы снимать шарф с 14-летнего и целым взводом отнимать флаг у трех фанатов. А потом они удивляются: почему фанаты так не любят ментов? Может, ответ на этот вопрос кроется в подобных поступках?

Паровозники же обещали этот случай так не оставить, и обратиться в клуб с жалобой на ОМОН. Спасибо парням. Ну а мы, попрощавшись, вписались в чуть было не ушедший командный автобус и через 2 часа ТУ-134 приземлился в Астрахани.

Эпизод 8. Элиста.

Думаю, что у всех читателей с географией полный порядок, и даже не знаю, стоит ли напоминать, что из-за «удачного» географического положения Астрахань является своего рода «медвежьим углом» (ну ладно, ладно, пусть будет «рыбным углом»), и ближайшими по расположению к нам соседними региональными центрами являются Элиста (300 км), Волгоград (400 км) и Махачкала (500 км). Стало быть, Элиста – это самый ближайший из возможных футбольных выездов для астраханских фанатов, поэтому он был с пометкой «обязательно к посещению».

Утром в день игры после непродолжительных сборов сконцентрировались на автовокзале в следующем составе: Саб, Кулич и я. Также там же был замечен Турбо с другом. Мы выбрали для перемещения рейсовый автобус, хотя на данный выезд бас был организован клубом, да, похоже, что и не один. Но Саб пробивал первый выезд и сказал – поедем на рейсовом, значит, на рейсовом. Кто проставляется, тот и заказывает музыку. Перемещались 6 часов, путь протекал гладко или относительно гладко (намекаю на совершенно разбитый участок дороги длиной 12 км по калмыцкой территории; впрочем, он наполовину уменьшился за десять прошедших лет, раньше было 24 км кочек). Прибыли в столицу солнечной Калмыкии в 12:30 и сразу потопали в центр. Убогость вокзала, да и города в целом, а также наличие огромного числа калмыцких физиономий не добавляли прогулке ни малейшего интереса. В центр пришли довольно быстро, и я сделал вывод, что весь город можно обойти вдоль и поперёк часа за два. Я взял на себя функции гида, так как ровно год назад приезжал сюда на матч «Уралана» с «Локомотивом» из НН.

Перед этим выездом на гостевых книгах обоих футбольных клубов развернулись самые настоящие интернет-сражения. Интернет-бойцы всех мастей схлестнулись ни на жизнь, а на смерть, материли друг друга и в хвост и в гриву. Здесь коса нашла на камень: в Астрахани начался футбольный бум и объявлены самые дерзкие задачи поэтапного выхода в высшую лигу, а калмыцкий «Уралан», с ведома вождя их республики Кирсана Илюмжинова, стремился за один год вернуться в эту самую высшую лигу, вот только вопрос, зачем тогда нужно было оттуда вылетать. Плюс ко всему, калмыцкие болельщики за несколько лет в высшей лиге привыкли к хорошему (к хорошему вообще быстро привыкаешь), у них выросли короны на шевелюрах и они почему-то стали считать свою команду по умолчанию сильнее, в частности, нашей. Однако мы ехали доказывать, что это они зря.

Перемещаемся в направлении стана – узрели клубный бас, а также встретились нам и калмыцкие «фанаты». Настроены они были вначале решительно (из-за тех самых интернет-войн), но в итоге всё прошло как нельзя лучше – Саб побрёл с лидером калмыков за водкой. Ближе к стану встретили всю нашу толпу, прибывшую через час после нас. Кого тут только не было! Не пробил данный выезд, наверное, только ленивый. Свой первый выезд пробивали такие известные личности, как Середа, Дембель, Саб, Дядя, Харлач, Сэм, Викинг, Старый, Ухо, Пузо.

Перед запуском на сектор у каждой пластиковой бутылки с водой надлежало срезать ножом ее горлышко (наверное, калмыцкое ноу-хау).

Конечно, рекорд посещаемости на выезде был побит – 200 рыл! Тут и браконьеры, и кузьмичи, и вояки, и молодёжная команда по футболу. В результате я за весь матч не слыхал ни одного местного заряда. «Волгарь» мы поддерживали так, что складывалось впечатление, что он играет дома. Что уж говорить, что мы легко переорали 6-тысячный стан. Скажите, разве могла команда в таких условиях сыграть плохо? Ребята играли отлично, борясь с навалом «Уралана» и беспределом судейства.

76-я минута. «Волгарь» получил право на штрафной. Ханкеев навесил на левый фланг, откуда Саша Кротов головой скинул мяч вперёд Мартынову. Тот, в борьбе с защитником и вратарём хозяев, сумел пробить, вратарь Окрошидзе реагирует, мяч отскакивает к Ханкееву и он чётко кладёт его в сетку. Главный судья показывает на центр, а боковой арбитр поднимет флажок. В полном замешательстве, почему отменён гол, все – команда, болельщики, тренерский штаб и руководство. Зажжённый файер добавил зрелищности сектору и проблем Малому. Матч завершается со счётом 0:0, но не понятно было, кто потерял два очка, а кто приобрёл одно. После игры команда подбежала к нашему сектору и долго аплодировала нам – а что ещё надо фанатам? Местные серые, подержав нас минут 20, погрузили нас в бас и даже дали машину сопровождения до границы города. Домой прибыли в 2 часа ночи, достав водилу своими песнями и зарядами. Спасибо всем, кто поехал, все вы большие молодцы!

Когда страсти улеглись, стали известны некоторые подробности данного матча из закулисья. Руководство и тренерский штаб «Волгаря», просматривая сразу после игры спорный момент с отмененным голом, потребовало пояснений судейского корпуса. Пояснения были следующими: «в момент паса на Мартынова вне игры находилась его коленка». Поняв, что Илюмжинов всё купил, генеральный директор «Волгаря» Юрий Маков в сердцах произнёс фразу, ставшую афоризмом: «а х** у него в офсайде не был?».

Эпизод 9. Томск.

Восьмого мая я возвращался из очередной командировки из Знаменска и чудом успел на домашний матч с «Химками», в котором «Волгарь» сенсационно довольствовался только ничьей, отыгравшись по ходу матча – 1:1. Прибывшие на выезд химчане в количестве 9, были одеты по последней фанатской моде – рубашки в мелкую клетку, джинсы, кроссовки и толстовки определенных брендов, роз они не носили, из атрибутики у них было пару красно-чёрных баннеров. Интересная мода, подумал я, но не моё.

Каково же было моё удивление, когда на следующее утро я попал в один вагон с двумя из этих ребят – Гусём и Лёликом. Поезд имел пунктом назначения Екатеринбург, химчане ехали до Саратова, а я один направлялся в Томск, а конкретно на этом поезде до Каменска-Уральского. Ехали весело, потягивая «Футбольное» астраханское пиво с ошмётками на донышке. Парни рассказывали, как выходили в пердив из футбольных клоак третьей и второй лиг, но рассказы сводились, в основном, к дракам с оппонентами и прочему околофутболу, кто кого погнал, сколько на сколько забились и т.п. Данной темой я владел достаточно смутно и не желал в неё погружаться. Ночью мои попутчики покинули состав поезда.

11 мая в обед поезд пришвартовался в Каменск-Уральский, где я узнал про то, что ж/д путь через Тюмень на ремонте, а собаки отменены. Это означало, что мне придётся возвращаться на «южный» ход Транссиба и самым логичным было бы мне выйти в Челябинске. Но, если б знать, где упасть – можно было бы подстелить соломку. Через два часа подошла собака до Кургана и я отправился в этот уральский (или сибирский, они сами путаются) город. Собака долго стояла в Шадринске, где её обгонял пассажирский поезд Санкт-Петербург – Омск. Когда поезд подошёл, я, не выходя из собаки, подошёл к открытой её двери. На соседнем пути остановился данный поезд и открылся тамбур. Я начал атаку на проводников поезда с просьбой вписать меня до Омска. Эпично было бы пересесть сразу из собаки в поезд, повысить класс обслуживания, так сказать. Но моя попытка завершилась неудачей, мне было отказано. Зато в собаке познакомился с работником прокуратуры. Узнав, куда я и зачем еду, он долго не мог прийти в себя, зато отмазал меня от контры и прочитал парочку лекций о правах фанатов при заметании в отделение. Там же в собаке познакомился с двумя сёстрами, ехавшими из Шадринска «на дискотеку». Я-то думал, разумеется, что дискотека в городе и уже выстроил некие планы – посетить дискотеку, поесть и найти, где поспать. Каково же было моё удивление, когда эти стервы вылезли в какой-то дичайшей перди под названием то ли Косой брод, то ли Кривой народ, то ли Хромой урод, то ли Хрен тебе в рот, где, наверняка, на дискотеку ходят в тулупе, ушанке, рейтузах и валенках на босу ногу в обнимку с медведем.

Итак, 11 мая в 17:30мск я прибыл в Курган. Никаких собак, конечно, в нужную мне сторону не ожидалось. На товарняках переместиться также не удалось. Пришлось замутить билет на паровоз до Новосиба, который шёл в 00:30. Время убил прогулкой по городу, посещением реки Тобол, где активно пытался воспрепятствовать нападению комаров-вампиров размером с мух. Попивая на берегу местное пиво, я, как Гедеван Александрович из фильма «Кин-дза-дза!» философски размышлял, что так далеко не забирался еще ни один волжский браконьер. Вместо того, чтобы думать, что ты – первый грузинский космонавт и что тебе Нобелевскую премию дадут – верни ложку, которую ты у нищих артистов украл. Это была следующая мысль.

Далее, вписавшись в поезд, я продолжил путь в Сибирь. Соседями оказалась умалишённая старушенция и таджик, по-русски знающий только три слова: «еду земля копат». В этом паровозе я притворился глухонемым, чтобы исключить любую возможность разговора с шизофреничкой-старушенцией, которая отрывалась на таджике. Кое-как дотянув до Новосиба, я выписался из поезда, сразу заметил стоящий на путях почтово-багажный поезд Москва – Владивосток и предпринял неудачную попытку вписаться в него до станции Тайга, где железнодорожная ветка ответвляется от Транссиба на Томск.

Вернувшись на вокзал и изучив распис, я пришёл к выводу о свалившемся на меня везении. Собаки на Томск были удачно состыкованы и, начав путь завтра утром, к завтрашнему же вечеру я прибуду в Томск с короткими остановками на пересадку на станциях Болотная и Тайга. Осталось лишь переночевать, что далось крайне тяжело. На следующий день, 13 мая, на собаках добрался до Томска, облегчив карманы на 20 рублей контре и окончательно запутавшись во времени. Томск, находящийся в 4000 км от дома, оказался окруженным тайгой. Кое-где в этой тайге лежал снег. Вокзал Томска оказался похож на наш дом быта «Кристалл» и меня абсолютно не впечатлил, но я завис на нём на 6 часов, за исключением вылазок по окрестностям и на стан. Из окрестностей отмечу бар «Какаду», который выполнен в стиле африканской хижины. Зайти не решился. Стан же – двухтрибунный, вмещает 12 тысяч, ставят пластик, о качестве поля промолчу. В момент моего посещения на стане тренировался «Волгарь», и я ретировался, так как имел потрёпанный вид и до игры показываться не захотел. В 23 часа по местному времени на вокзале меня встретил Саня из местной фан-бригады «Фантом», дома у него я и заночевал.

Стоит отметить, что о таком приеме, как в Томске, можно только мечтать. Ребята дали пожрать, напоили весьма неплохим пивом «Крюгер», показали город, который очень напоминает Астрахань как по численности населения, так и по архитектуре. Основа «Фантома» – человек 20, выездов немного, гордость – огромный баннер (они закрепляли его на запасные футбольные ворота). Добротные розы, только дороговаты. Итак, утром в день игры, едва не быв съеденным огромной Саниной собакой, я с ним посетил стан, где пробили программки, встретили двух «пионеров» – Дракулу (клёвое погоняло, не правда ли?) и Гороха (спорное погоняло, не правда ли?), которые предоставили мне баллон краски. Так на стене появилась надпись FC/VG АСТРАХАНЬ 2001 (небольшой акт вандализма). Затем осмотрел город. На стане нарисовались за 2 часа до игры. Прошел за спасибо, причем абсолютно без досмотра и обыска.

Так как Томск – это новый рекорд самого дальнего выезда, то просто необходимо было выделиться в визуальном оформлении сектора. Баннеров со мной было аж три. Бело-синий диагональный баннер я положил на ступеньки, а клетчатый с эмблемой «Волгаря» и баннер FCVG с вертикальными полосами я подвесил на перила вертикально, получилось просто огонь. В междубаннерное пространство встал я сам и начал заряжать по мере сил, так как меня опять разместили практически в гущу местных болельщиков. В те годы в футболе не существовало правила обязательного разделения домашних и гостевых болельщиков, и нередко это являлось катализаторам к всякого рода беспорядкам. Но не в этот раз. Только, помню, один придурок порывался сесть прямо на баннер, а после кинул на него окурок, за что был послан мной в пешее эротическое путешествие. В первом тайме Андрей Анисимов забивает красивейший гол «ножницами», по случаю которого я учинил пробежку по сектору и пляски с подбрасыванием розы вверх. В перерыве пообщался с расстроенными представителями «Фантома» и с парочкой земляков. Дело шло к победе, в уме я держал информацию о том, что предыдущие мои два выезда в одиночку неизбежно приводили к выигранному матчу, но за 15 минут до конца игры «Томь» сравняла счёт. Это был самый отстойный момент этого замечательного выезда. Матч закончился вничью 1:1. Команда, едва не лишившаяся дара речи на выходе из баса при моем появлении, не могла не забрать меня в самолёт. Попрощавшись с томичами, вписался в бас, а затем и в самолёт под именем Аркадий Красавин. 5 суток перемещения до Томска заменили всего 6,5 часов полета до Астрахани, с посадкой в Уфе. А закончился этот супердлинный выезд вообще прекрасно: выслушав мой рассказ о моих пятисуточных скитаниях до Томска, игроки замутили мне энную сумму денег, поблагодарили за выезд и как бы намекнули, что предстоят ещё игры в Сибири – в Красноярске и в Чите.

Эпизод 10. Краснодар.

На весьма многообещающий выезд в город Краснодар 26 мая завербовалось 11 щей. Добираться решили автобусом, автостопом и на машине. Приближался мой юбилейный, 10-й выезд, и по этой причине я решил сгонять на него в роли водителя на машине отца, хоть ранее и не ездил за рулём дальше, чем на 200 км.

Отъезд был назначен прямо от моей работы после трудового дня. Остальные участники концессии уже ждали меня, пугая внешним видом моих коллег – все были на бомберах и розах. Все – это Сенатор, Стеф, Малой и Саб. Да, путешествие на ВАЗ-2106 впятером за тысячу километров это так себе удовольствие, но оно того стоило, это во-первых, а во-вторых, мы все были миниатюрные, худые и в тачке легко умещались даже втроём на заднем сидении.

Едва разогнались и проехали пост-69 (поворот на Прикаспийский), как на горизонте показалась граница с Республикой Калмыкия. Она представляет из себя два столба и будку посреди степи, которая, в свою очередь, представляет… хотя, извините, представляла из себя четыре деревянных столба, шиферные стены и крышу и закрывалась дверью на петлях. Здесь-то и решили подкрепиться, так как в степи дул ураганный ветер. В итоге столб с надписью «Калмыцкая АССР» был обоссан с особым цинизмом, причём Малой ссал против ветра, но не испачкался, Сенатор был принят за барыгу (подъехавшие дальнобойщики попытались купить у него воды), а увенчалось всё тем, что Малой нашёл в багажнике машины топор и развалил будку. Саб и остальные участники концессии помогали с ноги. Оказалось, за всем этим наблюдали два калмыка на тракторе. Подъехав поближе, они выразили нам благодарность за эту акцию, скрасившую тяжёлые будни калмыцких земледельцев. Поехали далее. Скучные степные пейзажи скрашивали прослушиванием различных песен, начиная от «Алюминиевых огурцов» и кончая «суперхитами» типа «Ты меня не ищи». Диджеем был Сабушка, и вот он на беду замутил прослушивание The Beatles. Сенатор оживился и проорал караоке всех песен на английском с сильным ханты-мансийским акцентом. При первых аккордах Малой кинулся на поиски ваты с целью заткнуть себе уши, а при удаче и рот Сенатору. Не найдя её, он завернулся в бомбер и забился в угол машины. Проезжая Элисту, мы подверглись первому штрафу за превышение скоростного режима (минус 100 рублей), а Малой присматривал, что бы ещё развалить. Следующая остановка состоялась в Ставрополье за Ипатово. Она запомнилась тем, что Малой закоченел от холода, а также мы подверглись проверке, учинённой проезжающим мимо ДПС (наверное, они увидели бегающего по дороге Сенатора). Тут, посовещавшись, мы решили рвануть прямо на Чёрное море в объезд Краснодара и искупаться до игры. И вот в 7 утра приехали в посёлок Лермонтово, причем по пути подверглись гопническому нападению кубанских ДПС в Кавказской (минус 200 рублей за разворот в неположенном месте), а на въезде в Краснодар на посту Малого едва не искусал бешеный питбуль.

Морской берег встретил холодом, и купаться сразу никто не рискнул. Решили обождать. Лишь в 10 часов все решили нырнуть в море, лично я долго не решался, а, нырнув, вылетел из ледяной воды, как пробка. Затем Саб и Малой набрали по бутылке морской воды вместе с галькой (щебнем) и поехали обратно. На обратном пути Саб прикупил себе мёду, хотя Малой предлагал его просто подрезать из окна машины. Едем далее. И тут какой-то лихач на раздолбанной копейке удумал с нами гоняться, причем, обогнав нас, он резко снизил скорость и пришлось тормозить в пол. В процессе обгона лихача нами во второй раз Малой, помня торможение в пол, показал лихачу вытянутый средний палец. Тот вспыхнул, обогнал нас справа по гравию и вытолкнул на встречную полосу. На ту беду, через 50 м стояла патрульная машина. Наш оппонент был отпущен со словами: «этот товарищ ехал правильно», а с нас ещё минус 100 рублей, получается, за показанный «фак». Дороговато. Вот так и доехали до Краснодара и сразу проникли на стан.

Там, поставив на стоянку наше средство перемещения, пошли осматривать стан и встретили Камыша, семейку Адамс и сочинцев, ехавших с моздокского выезда, где местные их безуспешно пытались закидать урнами (такие вот весёлые ребята в Моздоке). Все вместе отправились в какое-то дешевое кафе, где съели борща весьма сомнительного качества. По возвращении на стане встретили Кулибина. Затем они с Максом ушли поднимать градус в крови, а мы с Сабом отправились в ближайший парк, чтобы поспать на травке. Поспали там часа два, причем сну мешали какие-то бешеные собаки, шнырявшие туда-сюда, и их хозяева, шнырявшие за собаками. За час до игры пришёл пьяный Макс и пошли встречать команду. Затем проникли на сектор – конечно же, серые загнали нас как можно дальше. Стан здоровый, но на реконструкции. Общая вместимость стана превышает нашу (что весьма спорно, опять же, с учётом реконструкции). Классно подвесили баннеры между двумя ярусами трибуны. На секторе же было 9 рыл + чел 25 кузьмичей, попивающих пиво и грызущих сэмачки. Шиза была не очень, например я был сонный после ночной дороги. Из игры можно отметить только, что наши проиграли, пропустив гол из-за одной-единственной ошибки в обороне, да еще удаление негра в составе «Кубани» – копчёный нещадно бил наших по ногам. Во втором тайме наш сектор посетили Клетка, Покер (те самые, которых я интервьюировал год назад) и один из сочинцев. После игры браконьеры разделились: четверо вписалось к команде (Стеф, Саб, Кулибин и Малой), а остальная пятёрка – я, Сенатор, Камыш и семейка Адамс, получив так необходимые на бензин (а возможно, и штрафы) 300 рублей направилась к машине. Но наперед скажу, что штрафов на обратной дороге удалось избежать, да и останавливали всего-то два раза – Камыш уверял, что это из-за его присутствия – ему везет на ГАИ.

Впрочем, решили не торопиться и подождать до 22 часов наших соратников – Кулича и Сэма – которые ехали автостопом, но так и не сумели добраться до Краснодара, и я был отправлен в тачку спать. Разбудили в 22 часа – так никто из них и не приехал. Решили двигать. Положение усугублялось моим состоянием – я проснулся никакой (сказалась ночь без сна за рулём, и вот опять нужно ехать в ночь). Так что первый час ехали практически на автопилоте, в результате запутались на выезде из Краснодара, выехав в сторону Новороссийска, а когда свернули на кропоткинскую трассу, мне стало совсем хреново. Пришлось остановиться. Однако вскорости поехали, и Камыш начал предпринимать героические попытки не уснуть, но продержался лишь до часу ночи. Следующая остановка случилась на подъезде к Ипатово – на рассвете я просто начал спать на ходу, сказалась моя неопытность в дальнобойном деле. Пришлось поспать часа три, причем всё это время Камыш и Макс бродили по окрестностям. Сенатора же измучил сушняк, и он, откопав в багажнике забытую Сабом бутылку морской воды и, подумав, что это минералка с отлетевшей этикеткой (как это он гальку не увидел), совершил пару роковых глотков. Последствия были ужасны для Макса и смешны для проезжавших мимо автолюбителей. А поутру, когда я проснулся, двинули далее и наконец-то прибыли в родной город в два часа дня с потными телами, одеревенелыми задницами, пустыми животами, грязной одеждой и красными глазами, ненавистно взирающими на любой автотранспорт. А закончился выезд так: кое-как доехав до дома, я чуть не разбил телевизор, увидев, что показывают автогонки «Формула-1». Ненависть к автотранспорту прошла только через пару дней.

Вот так, быстро ли, медленно ли, но я пробил свой первый юбилейный выезд и обогнал по количеству выездов Беляша. Теперь больше выездов, чем у меня, было только у Сенатора (13) и у Стефа (12), но у меня за плечами был пробитый Томск и поэтому я решил модернизировать свою задачу на этот сезон и замахнуться на «золотой сезон» – посетить все официальные матчи «Волгаря»: домашние, выездные (в чемпионате) и кубковые. Ранее это достижение покорилось только фанатам московского «Торпедо-ЗиЛ» и ижевского «Газовика-Газпрома» и в случае успеха «Волжские браконьеры» вышли бы, не побоюсь этих слов, на более высокую, элитную орбиту среди фан-бригад первого дивизиона. Но, чтобы этого достичь, нужно было накатать ещё целую гору выездов, так что наливайте кофе (или цикорий), и поехали далее…

Эпизод 11. Нижнекамск.

Нижнекамский кошмар начался 4 июня, в понедельник, вечером с того, что я погрузился в «Лотос», имея билет до Саратова. Иначе, как кошмаром, этот выезд назвать нельзя – обломы преследовали на каждом шагу, начиная с того, что матч был запланирован на четверг и нужно было пропускать чуть ли не всю рабочую неделю; в институтах началась сессия и у меня не было вариантов поехать с компаньонами-фанатами, пришлось ехать в одно рыло; убогое расписание поездов; гигантские очереди за билетами; результат матча, но об этом позже. Первым делом необходимо было найти Нижнекамск на карте, не перепутав его при этом с Нефтекамском, Нефтеюганском или Нижнеудинском. Второе – это выбрать маршрут. После мучительных подсчётов и изысканий остановился на: Астрахань – Саратов – Ульяновск – Набережные Челны – Нижнекамск. Итак, Астрахань – Саратов. Доехал довольно скучно, соседи по вагону, как это бывает всегда, узнав, кто я и куда еду, синхронно покрутили пальцем у виска, некоторые упали при этом с верхних полок. Скукота! Утром 5-го числа выписался в Саратове и с трудом приобрел билет до Набережных Челнов с остановкой в Ульяновске. Развлекался тем, что тыкал кнопки в электронном справочном бюро – через несколько часов привлёк внимание серых, те попросили меня отойти от чуда техники во избежание поломки оного. Время убил посещением Волги и чрезмерным употреблением кваса по случаю его дешевизны и жары на улице (поглотил не менее 4 литров). Ночью вписался в паровоз Адлер – Уфа, который опоздал всего-то на 2 часа. В Ульяновске также зависал целый день, посетив местный заросший травой стан и набережную Волги. Ульяновск – Набережные Челны: ехал ночь, причем в вагоне утром осталось не более трёх человек, включая провода. Вечером же в качестве соседа ко мне подсел один алкаш, глотавший спирт стаканами. Он поведал историю: однажды в деревенской пивной (это такая изба, полная алкашей, где пиво пьют из трехлитровых банок) он выпил 12 литров пива и был вынесен оттуда, погружен в коляску мотоцикла и транспортирован до дома, причём по пути даже не обоссался ни разу, а проснувшись, захотел ещё пиваса. Так вот, он вылез из поезда в 5 утра, при этом хряпнув полстакана спирта (у всех разное понимание завтрака) и немного покурив (4 раза за час). Я же прибыл в город, который когда-то назывался Брежнев в 11 утра в день игры и сразу же вписался в бас до Нижнекамска, куда прибыл в 12:30.

Нижнекамск, как я и ожидал, явил собой Новый Город Тольятти с татарской примесью. То же отсутствие достопримечательностей, центра, набережной и т.д. Пробив стан, решил никуда не отлучаться и дожидаться игры. Стан вмещает тысяч пять, нормальная поляна, пластиковые сидения в бело-красно-зелёных тонах, две трибуны, добротное табло. Эпичным было близкое расположение к полю девятиэтажного дома, обращённого балконами в сторону поля: можно было выйти на балкон с пивом или водочкой и лицезреть футбол на халяву. Да этот дом существует до сих пор, даже ради интереса приведу вам его адрес: Студенческая улица, 5а.

Дождавшись команду, встретив и поздравив нашего тренера, Корнея Шперлинга, с днём рождения, я проследовал на выделенный сектор и сразу привязал баннер. Фанатов «Нефтехимика» не наблюдалось, хотя на стене перед кассами лицезрел надпись на стене осколком кирпича: «Neftekhimik Ultras». Ну-ну. Начался матч, который протекал крайне скучно. К тому же доставала хлопот жара и летающий тополиный пух, навевающий спеть о нетрадиционной ориентации судьи («тополиный пух – судья петух»), но судья судил нормально. Заряжал крайне мало, местные же воспринимали заряды как средство отвлечения от скучной игры и внимательно вслушивалась, навострив свои чебураторные локаторы. В перерыве подвалили местные интернет-болельщики. Продуктивно пообщались до начала второго тайма.

И тут понеслось. Что произошло в перерыве с «Нефтехимиком» и «Волгарём», не представляю, но игра во втором тайме разительно отличалась от игры в первом. Две контратаки хозяев по левому флангу, прострел, подставленная нога – и мы уже летим 0:2. Кузьмичи-аборигены ликуют. В следующей же атаке после пропущенного второго гола «Волгарь» отыгрывает один мяч, но «Нефтехимик» хладнокровно добивает нас третьим, до боли аналогичным с первыми двумя, голом. На поле было больно смотреть. Достоять до конца матча – эту сложнейшую задачу я выполнил с огромным трудом. В итоге сдали нервы у Андрея Коваленко, видя, что исполняет защита, он побежал из ворот сам отбирать мяч у нападающего хозяев, но ошибся и мы пропустили четвёртый. Такого разгрома не было давно. Матч закончился, аборигены, дико взвизгнув от счастья, пошли по домам. С чувством дичайшей горечи свернул баннер, при помощи интернетчиков, выпил с ними пивка и вписался в бас команды, где царило полное уныние, а Дмитрий Ефремов подвёл итог случившегося фразой: «показали нам наше место, а то ишь, в высшую лигу захотели!». Тут я подумал, а каково Шперлингу получить такой «подарочек» на свой день рождения… Больше писать не о чем… ТУ-134, в которой я употребил львиную долю еды по причине отсутствия аппетита у игроков, приземлилась дома в 12 ночи.

Миф о том, что в единственном числе на выезде я приношу команде положительный результат, также был успешно развенчан в Нижнекамске. Вспомните, как говорила моя бабушка: «наверное, дорогая, не в столе дело!».

Эпизод 12. Ижевск.

По уже сложившейся в июне традиции в Удмуртию пришлось ехать одному. Выехал за четверо суток до игры на единственном в своем роде прицепном вагоне Астрахань – Казань. На вокзале провожали Малой и Сэм, и тут на перрон с диким криком: «Задержите паровоз!» вломился не кто иной, как Саб, предоставивший пакет чаю. Тем самым он совершил подвиг – добрался от дома до вокзала за 15 мин вместо обычных 25 – несчастный водила маршрутки ехал на красный под угрозой расправы. Глумёжки ради я взял ещё с собой посылку в виде коробки от сотрудницы на работе в адрес её родственника в Ижевске, и таскал её повсюду с собой, получив сам от себя дополнительное погоняло «Почтальон Печкин».

Итак, вагонетка начала перемещение и температура в ней несколько упала (с 45 до 30 градусов). К тому же, она доверху наполнилась солдатами-кинологами с собаками, мошкарой и комарами. Соседки – саратовские тётеньки, боясь быть искусанными собаками, комарами и мошкарой, наглухо закупорили окно, стервы. Наутро вагон отцепили в Саратове и поставили в тупик на самую жару. Стоять же предстояло 5 часов, и я посетил стадион. Саратов в этом сезоне встречается на моём пути чрезмерно часто – подумал я, возвращаясь в жаркий вагон. В дальнейшем ничего примечательного не произошло, за исключением того, что добрые ульяновские женщины предоставили мне еды, которой я сам почему-то не взял с собой вообще (с дежурной фразой: всё равно всё протухнет).

В Казани был утром 17-го, и задержался тут всего на час – шла псина до каких-то полян, впоследствии оказавшихся Вятскими. Данная собака двигалась весьма медлительно, то и дело останавливаясь в лесу и кланяясь каждому столбу. Зато там совсем не было контры! В итоге, псина опоздала в Вятские Поляны на 2 часа, мало того, не успел я выйти из неё со своей коробкой, с небес хлынул тропический ливень прямо на голову. Я, дойдя за 3 минуты до вокзала и вымокнув до нитки, зашел в здание и… ливень кончился.

Также здесь мне не удалось поесть – сразу подошла другая собака на Кизнер (всего 40 км от Вятских Полян). В этой собаке я своим мокрым, голодным и злым видом распугал всю контру. Прибыл в Кизнер – и что бы вы думали? На другом пути уже готовилась к отправке псина на Ижевск! Стоит отметить добродушную контру в этой собаке: они подходят, спрашивают: есть билет? Тебе достаточно утвердительно покачать своим жбаном, и контра отстанет. Немыслимое везение с собаками и целый день без еды – и в 20:00 я прибыл в столицу Удмуртии. Здесь я вписался к Дрынову из группировки «Газовая Гангрена» и отоспался.

«Газовая Гангрена» – с этим явлением в сфере фанатизма я знакомился все следующие полтора суток. Знакомство началось с приобретения портвейна в каких-то адовых количествах в местном киоске. Где-то в середине праздника я вспомнил про ящик с посылкой и мы поехали его забирать, а затем отдавать на нужный адрес. Усугубляло всё это два фактора: дико странная нумерация домов в Ижевске (ну или в искомом районе), номера были присвоены домам не подряд, а вглубь улицы. Вторым фактором явилось моё состояние постоянно возрастающей степени алкогольного опьянения – от «подшофе» и «в лёгкое говнецо» до «в рассипень», «в кал», «в муку», «в дрова», и даже, как модно было тогда говорить, называя это состояние фамилиями африканских футболистов, играющих в России – «в Мукунку» или «в Кампапбу». В итоге отдавали посылку ижевчане, а за мной прилетел волшебный вертолёт я за углом с медвежьим рыком метал пиццу в зияющее отверстие местного мусоропровода. Не был бы ты невежей, не блевал бы с рыком медвежьим!

– «А коренёк-то не срывается ни на грош!» – услышал я набор непонятных мне слов, сие означало на местном фанатском диалекте: «а товарищ наш почти совсем не пьёт». Почти. «Ведите меня к вашим золотникам!» – возопил я, оклемавшись от пиццеметания, хочу их лицезреть. Ну и повели меня к Бороде, или, как его уважительно зовут, Марксу Ёгуртовичу. О Боже, я спьяну не понял ни единого слова из его занятного диалекта. Я спросил его только: «что это за язык?». Он ответил – это Пуджен.

Язык Пуджен (язык ПУчковых ДЖЕНтельменов (фанатов из «Газовой Гангрены», ижмурстких фантасмагоров)) возник в Ижевске, а потом уже распространился по всему Уралу и России, и даже ассимилировался в екатеринбургское наречие, московское и другие. Почему именно «джентельменов»? Да потому, что в нем совершенно нет мата, и на Пуджене можно изъясняться в любом, даже изысканном обществе. Язык, когда его услышишь первый раз, что и произошло со мной, достаточно сложен для понимания на слух, но после нескольких дней, проведенных в обществе с пудженами, идёт привыкание. Отмечу, что в трезвом и пьяном состоянии пуджен одного и того же джентльмена может сильно отличаться.

Слова в пуджене появляются:

– путем перестановки букв (бруль – рубль, достал – солдат, Тарасов – Саратов, чалка – кляча, она же девушка);

– путем добавления/убирания букв (пахма – похмелье (на екатеринбургском наречии – Анна Пахмутова); вова – водка, вокал – вокзал);

– употреблением старых, забытых слов и терминов;

– употреблением созвучного слова (образ – арбуз, огород – город);

– как попало, главное – чтобы народу нравилось («порнографии разгул!» – означает недовольство чем-либо).

Конечно, мне всё это дико зашло и понравилось, и, протрезвев, я сразу внедрил в свой фанатский сленг наиболее часто употребляемые пудженовские обороты.

Ну и самое главное, общение с фанатами из «Газовой Гангрены» ещё твёрже укрепило моё желание пробить «золотой сезон» по первой лиге.

Теперь плавно перейдём к событиям дня игрового, к которому я уже подошёл, приведя себя в порядок. Сконцентрировавшись за час до игры в будке возле стадиона и встретив команду, я попал под ещё один тропический ливень, длившийся теперь целый час (везёт мне на них на этом выезде). Тут вкрался некий страх – уж не отменят ли матч? Но матч состоится в любую погоду и он закончился странным поражением «Волгаря» со счётом 1:2, оставившем массу вопросов к судье, да и к обеим командам. На моем секторе весь матч присутствовали ижмурсткие фантасмагоры. Сектор самих ижевчан, коих было щей 100, был украшен каким-то дико огромным количеством баннеров, один из которых был с надписью на русско-немецком языке «Газовик Ṻber Alles». Поинтересовавшись у представителей «ГГ», как удалось пошить так много транспарантов, я получил эпичный ответ, что один из представителей движения работает в местах не столь отдалённых и баннера им шьют зэки.

После игры я вписался в бас к команде, в котором мне был задан довольно странный вопрос: «а ты зачем приехал?». Думал над ответом всю дорогу до аэропорта, но решил проявить мудрость и промолчать. На подъезде к аэропорту водитель баса умудрился врезаться бампером в высокий бордюр. В аэроплан вписался под фамилией Дмитрий Ефремов и был дома через 2 часа 20 минут, доведя до 20 часов налётанное с командой время.

Эпизоды 13-14. Белгород – Тула.

15 июня наши футбольные функционеры провели жеребьёвку 1/32 финала кубка России, в соответствии с которой нам достался в соперники на данном этапе клуб из второй лиги – белгородский «Салют-Энергия». Датой матча была определена суббота, 30 июня, местом – город Белгород. Этот кубковый матч вызвал небывалый ажиотаж у «Волжских браконьеров», ведь, во-первых, в случае победы «Волгарь» выходил бы на самарские «Крылья Советов», на тот момент лидера чемпионата России в высшей лиге, причём игра была бы для «Волгаря» домашней; во-вторых, появилась возможность пробить «двойник» Белгород – Тула, ведь уже 4 июля в Туле намечался матч первенства в первом дивизионе.

У нашей молодёжи (Малого, Кулича, Сэма и Фрола) – не выдержали нервы и они первыми решили стартовать аж за шесть дней на собаках; я взял билеты на поезд на 28-е через Москву. Началось всё с того, что внушительная толпа «браконьеров» пришла проводить бравую четвёрку «собачников» 24 июня, причем билеты до Саратова в общак были только у троих, а Фрола в итоге запихали в «гроб» (рундук для матрацев под нижней полкой), а сами провожающие навели суету и чудом успели выскочить из уходящего поезда. В итоге Фрол успешно вписался и не был пропален проводами. Далее бравая четвёрка проследовала уже на собаках по маршруту Саратов – Кологривовка – Аткарск – Ртищево – Кирсанов – Тамбов – Мичуринск, где за две сотни вписалась в тамбур какого-то южного поезда до Москвы, а уже оттуда доехала на псине до Тулы. В городе-герое бравая четвёрка встретилась с фанатом тульского «Арсенала» Киллом, с которым Малой познакомился ранее в Астрахани, и отправилась почему-то на стройку бухать и дебоширить. В итоге кто-то вызвал серых, приехавший наряд раздал люлей резиновыми дубинками, всем, кроме Малого и Килла, которые умудрились спрятать свои тельца в нишах стены. В Белгород бравая теперь уже пятёрка (плюс Килл) приехала на собаках через Орёл и Курск за день до игры. На ночь они умудрились вписаться на стадион, но начали бегать по траве, исследовать VIP-ложу и всячески «безобразия нарушать», за что были выписаны на улицу. Добравшись до вокзала, все дружно захрапели, а поутру Сэм пошёл встречать мой поезд.

Я же добирался до Белгорода через Москву на поездах, в которых не произошло ничего интересного. Сошёл я в Белгороде утром в день игры, моему взору представилась картина: меня встречает полусонный Сэм, остальная четвёрка храпит на вокзале. С огромным трудом разбудив их, пошли осматривать город. Сначала «осмотрели» столовую, в результате заправились супом и склептоманили две ложки. В дальнейшем пошли на стан, так как осматривать-то больше было нечего – город как город. Стан представлял собой две трибуны, на одной – деревянные лавки, на другой – пластиковые кресла, красно-жёлтого цвета. Вмещает тысяч 16, табло доисторическое – наверху прорези, чтобы вставлять деревяшки с названиями команд, а внизу загораются цифры. На стане зависли до игры. За два часа до игры расстелили баннер, причём специально выбрали место на деревянных лавках и в самом углу. Сразу же к нам подошли работники стадиона с людьми в форме: «убирайте, будет много народа и нечего места занимать!». Еле-еле удалось уговорить идиотов, и флаг мы, конечно, не убрали, а только спустили чуть пониже. Наверное, местные футбольные боссы хотели заработать на игре побольше бабла и даже сделали платный вход – 20 рублей, но полный стан так и не собрали (пришло 13 тысяч). Тут пошел ливень и на стане включили музыку. Мы принялись шизить и отплясывать, хотя до игры был еще час, чем привлекли местных серых. К нам подошёл важный пузатый в чине майора и выстроил нас внизу по росту. Потом он начал пугать нас местной гопотой, и дал понять, что в случае чего, наши проблемы с ними останутся нашими проблемами. В общем, ничего нового мы не услышали и нам, в принципе, было по фигу на его речи.

Начался матч, и мы зарядили: «Вперёд, Волгарь!». Шиза была классной, практически нон-стопом. «Волгарь» возил «Салют» полтайма, не забили из трёх стопроцентных моментов и, как результат, пропустили (не забиваешь ты – забивают тебе). После первого тайма 0:1. К нам в перерыве потянулись толпой все, кому не лень: фанаты «Салюта», «ЦСКА», «Зенита», «Факела» (что они тут делали, не понятно), а также гопники с проклятиями. Особенно усердствовало в этом одно довольно-таки взрослое уже быдло, сидящее сверху нас: оно открыло пасть и начало изрыгать проклятья на нас в течение десяти минут без остановки. В итоге он предложил нам денег, чтобы мы свернули флаги и ушли. Денег! Вот реально, идиот. Впрочем, когда мы предложили ему спуститься к нам и перемахнуться, он вначале вскочил, но, пораскинув остатком мозга, зассал, сел на место и завалил свою хлеборезку.

Во втором тайме «Волгарь» зажал «Салют» на его половине поля и грамотно накатывал атаку за атакой. Белгородцы же предприняли излюбленный для второй лиги дворовый прием: валяться на поле от каждого контакта, корчась от боли. Во время очередной отлёжки очередного игрока Эдуард Зацепин наконец-то забивает гол! Цифры на табло меняются на 1:1, мы в диком угаре! И тут, неизвестно почему, судья гол не засчитывает, белгородский «страдалец» вскакивает с газона и прыгает, как горный козлик, от радости, хотя только что он лежал на нём как убитый. В общем, не мытьём, так катаньем, дотянул «Салют» до победы.

Только прозвучал финальный свисток, туляк Килл прорвался на поле. Первый прорыв в истории астраханского фанатизма! Добежав до игроков, Килл поблагодарил их за игру и был схвачен ментом, который смог его догнать, лишь когда Килл остановился. Но Килл оказался не лыком шит, вырвался из жирных лапищ «серого спринтера» и исчез в подтрибунном помещении. По свидетельству Килла, у наших игроков на глазах были слёзы. В это время мы, воодушевленные подвигом туляка, ринулись на поле. Причем ринулся я и Кулич, а Фрол залез на ограду и прыгнул с неё на беговую дорожку, и так раз пять. На беговой дорожке на меня одного кинулись 3 мента, я перескочил ограду назад и был скручен ими. Они попытались втроём затащить меня обратно на беговую дорожку, чтобы там повязать, но я уверенно сопротивлялся. При этом у меня выпала из рук моя роза, и какой-то гопник схватил её. Находясь на четвереньках с обездвиженными руками, я умудрился лягнуть гопника ногой и он выронил розу. Все это время Кулич бегал по беговой дорожке и краю поля. Вырвавшись из лап мусоров, я опустился на лавку. Такое обидное поражение! Все мы не в силах были даже свернуть баннер, попытки успокоить нас проходящих мимо кузьмичей и фанатов «Салюта» ни к чему не приводили. Минут через 10 появился жирный майор, в очередной раз выстроил нас и проорал, чтобы мы «валили отсюда бегом и быстро, суки». Пошли к команде, вышли со стана в окружении салютовских фанов. Тут сзади мы услышали угрозы в свой адрес. Повернулись – стоят 3-4 рыла, показывают нам факи и орут почему-то: «кони!». Мы орем: «погнали!» и валим ублюдков. Развернулся махач 3х4, с нашей стороны два белгородца и Фрол, активно помогающий себе рюкзаком. В итоге ублюдки ретировались. Мы переместились до автобуса команды, при этом отмазав Фрола от попадания в отделение. Подошли к автобусу, попросили денег (спасибо Ю.Н. Макову) и проводили команду, зарядив несколько раз: «Волгарь!». Итак, команда улетела в Астрахань, а мы едем в Тулу.

Тут откуда ни возьмись объявился жирный майор и, поблагодарив нас за то, что приехали, попытался пожать всем нам руки. Почему он так переобулся, останется тайной. Но скажу, что с учётом забега на поле и драки на выходе со стадиона нам сильно повезло, что никто из нас не пробил мусарню.

Так как собака до Курска, на которой мы должны были начать свой путь в Тулу, была в 03:30, решили погулять по центру в сопровождении белгородских парней. Однако сначала мы пошли в центр. Там был какой-то праздник, скорее всего, день молодёжи. По пути белгородцы заряжали кричалки и распевали песни, из которых прикольно слушалась одна (там были ещё слова, но я их не запомнил и заменил многоточием):

– В Черноземье лучший клуб – белгородский наш «Салют»!

…

– Эй, «Салют», давай забей, три мяча в ворота гостей!

…

– Лишь Орёл один нам друг, мы завалим всех вокруг!

Причём заводящий был в футболке «ЦСКА». От такого некислого когнитивного диссонанса и многообразия цветов, клубов и событий дня мне стало не по себе. Разрядил обстановку Малой: он запалил мощную дымовую шашку из пропитанной аммиачной селитрой скрученной газеты, чем привёл в восторг всех белгородцев, как будто они видят такое впервые. На площади же на нас пытались прыгнуть те отморозки, которые были погнаны нами ранее на стане, но этому воспрепятствовали серые. Тогда мы решили, что приключений на сегодня хватит и направились прочь. Белгородцы купили нам еды и проводили на вокзал, за что спасибо им.

Тульская часть выезда и возвращение домой заложили в меня основы науки, как выходить из любой, даже, на первый взгляд, безвыходной ситуации. Но всё по порядку. Итак, перебомжевав на белгородском вокзале и отдежурив по очереди, чтобы не проспать, вписались в ночную собаку до Курска и уснули. Нас безуспешно пыталась растолкать контра, но ничего у неё не вышло. В Курске прикупили молока и две булки (молоко Малой пить отказался наотрез, подтвердив теорию, что, наверное, у всех есть свои кулинарные предпочтения и фобии). Через час вписались в псину до Орла, а далее ехали по маршруту Орёл – Скуратово – Тула, и вечером в 20 часов 1 июля прибыли в Тулу, не потратив на проезд ни единой копейки. В Скуратово Фрол пробежался по железнодорожным путям, и всех повязали, привели в ЛОВД и составили протокол. Неугомонный Фрол в отделении умудрился обозвать сержанта бабаем, а также аксакалом. За 10 минут Фрол до того достал всё ЛОВД, что нас не только выписали оттуда, но и даже дали набрать воды (два раза).

В Туле же выяснилось, что ночевать придется где-нибудь, но не дома у Килла – у него возникли проблемы. Наверное, потому, что вместо получения диплома в учебном заведении он уехал с нами в Белгород. Куда идти? На вокзал – далеко. Решили – идём спать на кладбище! Несмотря на нежелание Сэма идти туда, всё-таки пошли. Стемнело. Перелезли через высокий каменный забор и попрыгали вниз, причем я, слезая, случайно выдернул из стены несколько кирпичей, а Фрол при приземлении провалился в могилу по колено. Петляя между могилами, вышли на поляну, где и расположились, расстелив баннеры и завалившись на них. Тут кто-то некстати заметил, что сегодня полнолуние. Килл же рассказал, что частенько здесь собираются сатанисты. Обменявшись леденящими душу историями, кое-как попытались уснуть. Я проснулся первым от холода и какого-то шума. Прислушался – шаги! Лежу, слушаю. С другой стороны подходят к аллее 5-6 каких-то упырей и садятся на лавку в 30 метрах от нас, но нас они не заметили. Упыри начинают что-то невнятно бормотать, и вот один из них говорит: «ну и кто идёт за водкой?». Ну, думаю, слава Богу – это не упыри, это люди. Полежал ещё немного и удумал: что, если эффектно выскочить из-за могилы и что-нибудь заорать. Например: «мозги, живые мозги!». И кинуться в их сторону? Классная идея! Уже было встал, но тут подумал: вдруг испугаю своих же, они же все спят. Начал будить своих, чтобы предложить им эффектно выскочить из-за могилы всей компанией, но рядом со мной спал Фрол, разбудить которого оказалось практически невозможно, да и к тому же «упыри» расторопно свалили с кладбища за водкой. Такое классное начинание испортили в зародыше. На рассвете стало дико холодно, и мы с земли переместились на скамейки, заняв их все, но идиллии помешала препротивнейшая старушенция, взявшаяся невесть откуда (не из ада ли?). Эта ведьма стала тыкать в меня грязным резиновым наконечником своего бадика (трости) и, сотрясая им воздух, посылать во Вселенную проклятия. Пришлось ретироваться под страхом переместиться в РОВД; пошли на стан, где завалились было спать на скамейки, но нас выписал дворник:

– Здесь бомжевать нельзя, идите домой!

– Нам до дома 1300 километров!

– Какого хрена здесь?

– На футбол приехали!

– Два дня же до футбола!

– Дайте поспать!

– Валите отсюда!

После такого эпичного диалога вернулись на кладбище и уснули уже на пофиг, проснувшись от того, что солнце нещадно начало палить прямо в голову. Июль всё-таки! Тогда мы вписались к Киллу и провели там время до игры. Вписка пятерых человек на целых две ночи! Огромное спасибо тульскому фанату Киллу, а также его брату Паше, да и всем тулякам заодно. Килл презентовал нам пятерым свою комнату, а сам переехал к брату. В комнате стояла односпальная кровать, и мы стали тянуть жребий, кому на ней спать. Малой держал пять спичек, и надо было вытянуть короткую. Угадайте, кто обе ночи провёл на кровати? Правильно, ваш покорный слуга! Только везение и никакого жульничества.

За время нахождения в Туле нами был осмотрен Кремль, который произвёл весьма неплохое впечатление. Что касается стадиона, так это вообще шедевр. Табло с возможностью видео-повторов, пластиковые кресла на 20 тысяч мест, козырьки, отличное поле, отличная акустика. Однако посещаемость плохая – народу крайне мало, на нашем матче присутствовало 3,5 тысячи зрителей.

Наша шляп-компания пополнила ряды свежей фанатской кровью: прибыл Стеф, Костя Кокос с братом, два торпедона, кузьмич с Новомосковска и появившийся уже после начала игры откуда ни возьмись динамик Мыло с другом. В итоге 6 рыл в Белгороде, и 13 в Туле. Принялись заряжать, легко переорали весь стадион, так как фан-сектор туляков заполнился лишь в середине первого тайма. И тут Анисимов Андрей открывает счёт! Не удивительно, «Волгарь» в течение всего первого тайма легко переигрывал «Арсенал». Однако после перерыва всё перевернулось с ног на голову: «Арсенал» заиграл лучше, отыгрался, вышел вперёд и выиграл 2:1. Розовая птица обломинго!

По окончании матча к нашему сектору неожиданно подогнали автозак и всех нас, тринадцать человек, запихнули в него. Мы не расстроились и сразу же принялись заряжать, орать песни, бить по стенкам машины и раскачивать её изнутри. Серые смекнули, что надо поторапливаться, пока их автозак ещё цел, и расторопно отвезли нас на Московский ж/д вокзал Тулы (у них ещё Ряжский есть) в мусарню, откуда сразу же выпустили. На счастье, рядом у вокзала была гостиница, а у гостиницы стоял автобус с «Волгарём» – мы попросились вписаться в самолёт, но нам было отказано. Тогда часть вписалась в бас команды (я, Малой, Сэм и Кулич), Стеф и Фрол уехали до Москвы на тачке (Фрол с целью вписаться в «гроб», уж очень ему этот способ понравился). Мыло и ореховцев серые вписали в поезд до Москвы.

Итак, перемещаемся в командном басе вчетвером. По дороге рассказываем команде обо всех приключениях и злоключениях, на что команда собирает нам 700 рублей. Бас прибывает в Домодедово, разворачивается и едет в Тулу, а команда улетает домой.

Мы же остаёмся бомжевать на платформе для собак. Тут нам в головы приходит безумная идея выйти на трассу и застопить тачку до Москвы. Пройдя по трассе с километр, мы поняли, что ни один водила не остановится, и повернули назад. Как только мы повернули, первая же тачка остановилась.

Малой: возьмите нас до Москвы!

Водила: 600 рублей, у нас тариф – 30 рублей километр.

Малой: за тридцать рублей я тебя на своём горбу километр пронесу!

Утром, начиная с 05:10 предпринимаем рывок на собаках по маршруту: Аэропорт «Домодедово» – Москва-Павелецкая – Москва-Казанская – Голутвин – Рязань-1 – Рязань-2 – Мичуринск – Тамбов. В Москве, как на Павелецком, так и на Казанском, имел место факт наглого перемахивания через забор с целью обхода настроенных какими-то идиотами турникетов. В метро также проникли в обход турникетов. В Тамбове были в 20 часов вечера, не затратив за проезд ни рубля, и преодолев путь Рязань-1 – Рязань-2 бегом, чтобы не опоздать на собаку. В собаках ничего особенно интересного не происходило – спали, косили от контры. В собаке Рязань-2 – Мичуринск один барыга пытался впарить газету: «50 объявлений совершенно бесплатно» за 4 рубля, а в псине Голутвин – Рязань-1 один бомж, будучи выписан в перди, вышел, прошёл два шага по перрону и картинно (как игроки «Салюта») упал, скатившись кубарем в траву и широко раскинув руки.

В Тамбове у нас был выбор: либо в 03:40 вписаться в поезд Москва – Махачкала, либо собака до Тамалы в 07:40. Решили вписываться в поезд, а в случае неудачи продолжать движение на псе. Первая же попытка оказалась удачной – проводница немного поломалась, но за те самые «командные» 700 рублей вписала нас до дома, когда поезд уже тронулся. В тамбуре она вновь начала ломаться – мол, выходите в Кирсанове, но всё же, взяв дополнительную минуту и музыкальную паузу, в итоге позволила остаться до Астрахани. Ехали в тамбуре, в купе проводников, и даже на третьей полке (в «раю»); кстати, третья полка весьма скользкая и с неё можно упасть на повороте или при резком торможении, а лететь с неё дольше, чем со второй полки. Короче, мы ехали, ехали, ехали и наконец, приехали. На этом этот замечательный двойник, не принёсший «Волгарю» очков, но принёсший нам массу впечатлений, и закончился. В 23:10 6 июля мы ступили на астраханскую землю. Малой, Сэм и Кулич установили два рекорда: самый «кинологический» выезд (они сменили 19 собак) и самый продолжительный по времени выезд (они не были дома 12 суток).

Отмывшись и отоспавшись, я осознал несколько интересных моментов:

– половину выездов сезона я уже посетил, не пропустив ни одного, осталась всего-то половина;

– теперь у меня 14 выездов, я самый выездной фанат «Волгаря» (у Сенатора и Стефа по 13), я достиг своей микроцели, которую сам себе ставил перед первым выездом сезона в Ярославль – обошёл всех;

– все эти неудачные результаты «Волгаря» на выездах связаны с цифрой «13» – в Краснодаре тринадцатый выезд был у Сенатора, в Белгороде у меня, а в Туле – у Стефа; все эти игры «Волгарь» проиграл.

Эпизод 15. Казань.

После короткой двухнедельной передышки первенство в первом дивизионе должно было возобновиться 25 июля, и «Волгарю» предстояло проводить матч в Казани. Хоть и собиралось в столицу Татарстана не менее 10 «волжских браконьеров», но в итоге в уже знакомый нам по прошлым выездам прицепной вагон Астрахань – Казань на боковые места возле туалета сели Сенатор и я и сразу поняли, чем отличается парилка в сауне от вагона. А именно тем, что из парилки можно в любой момент выйти, градус зашкаливал, и это я исключительно про температуру воздуха. Кое-как доехав до Саратова, выписались и пошли гулять, так как вагон стоит там 5 часов и прямо-таки на жаре. Зайдя в офис футбольного клуба «Сокол», встречаем там Малыша в своём неизменно красном спортивном костюме и Акулу, только что прибывших с выезда в Москву. Пообщавшись и запечатлев свои щи на фото прямо на футбольном поле, пошли на Волгу купаться. На обратном пути к вокзалу Сенатор скупил почти весь киоск атрибутики «Сокола». Вернулись в адовый вагон, который через время был прицеплен к поезду Симферополь – Казань. В Казань прибыли в 08:20 на следующее утро, то есть в день игры.

Нас встречают фанаты «Рубина» Философ, Малыш, Чекист, Глюк. Сразу же с ними пошли на осмотр города Казани. Осмотр показал, что городу есть, чем гордиться. После осмотра было закуплено энное количество пива с поправкой на то, что сегодня день рождения (18 лет) Глюка. Процесс употребления решено было производить на пляже, причем погода (вроде бы жара, но ветер) не располагала к купанию. Употребив, поехали к Малышу домой с целью продолжения банкета. В итоге банкет перешёл в неуправляемую фазу, а Сенатор с Глюком перешли в алконирвану. Сеня метнул фарш, и это послужило сигналом к завершению банкетных мероприятий. Макса вывели на улицу проветриться, причём Глюк при этом распевал на весь двор бессмертный хит (тогда только стремительно набиравший популярность) «восемнадцать мне уже!», а Сенатор, сидя у подъезда Малыша на ограде палисадника, заявил, что хочет Сашу Звереву!

Сие достаточно сильное заявление привело нас в замешательство. Во-первых, потребовалось немало усилий выяснить, кто это. Мы долго ломали над этим головы, пока Сенатор не промычал – это солистка группы «Демо». Не знаю, стало ли вам легче от этой информации, но нам в тот момент – ничуть. Теперь все начали домысливать и вспоминать, что это за «Демо». Вот такие задачи ставил Сенатор в тот день. Впрочем, выполнять их никто не стал, и Сенатор был транспортирован на стан, но при этом он потерял очки.

Там мы встретились с представителями всех казанских фан-групп, оставили Сеню дожидаться выехавшую уже к нему Сашу Звереву и отправились в кабак, где с большим трудом проглотили очередные пол-литра пива. С помощью пресс-атташе «Рубина» проникли на стан, оказалось, что он на реконструкции (стан, а не пресс-атташе). Традиционно лучшим, чем в Астрахани, оказалось лишь табло. В остальном наш стан ничем не уступает, а в некотором даже превосходит казанский, но на казанском стане зарешал умопомрачительный вид на Кремль. На входе на сектор на нас накинулись серые. Нам инкриминировалось незаконное расстилание баннера на татарской земле в состоянии опьянения. После проведения экспертизы (выдоха капитану в нос) наша участь была решена – пробиваем отделение милиции. Давайте жить дружно и искать компромисс – предложил я, и серые, что удивительно, пошли на уступки: флаг расстилать нельзя, но можно стоять и заряжать.

Мы встали и зарядили. «Волгарь», услышав заряды, быстро пошёл вперёд и вколотил два гола. 2:0! Во втором тайме счёт не изменился, но случилась парочка приколов. В один из моментов казанские гопники, сидящие рядом, наслушались кричалок и решили тоже зарядить что-либо, да ещё чтобы поддеть нас, при этом они уже дошли до нужной кондиции. Серого вещества трех гопов хватило на придумывание следующего шедевра: «приехал в Казань, кричит по-татарски!» – зарядили эти убогие. Что они имели в виду, непонятно. Ни я, ни Макс ни слова по-татарски не знаем. Второй прикол был из ряда надолго запоминающихся. Зарядили мы самое безобидное: «We are top the league!». И что бы вы думали? Подбегает мент и выдаёт следующую бредятину: «эй, вы, зачем вы оскорбляете татар? Мы живём в России, вы подумайте, что кричите! Своими выкриками вы обижаете татарский народ!» и так далее.

Вы когда-нибудь пробовали объяснить что-либо дураку? Так вот, это не представляется возможным. Наверное, в тот момент его бы устроил нотариально заверенный перевод этой кричалки, но наш нотариус именно сегодня остался дома и мы официально заявили, что он вышлет перевод (текста, не денежный) официальным письмом на адрес: Петровка, 38.

В целом, этот мент по умственному развитию, стилю речи и поведения напомнил нам гопника обыкновенного. Кстати, он был подшофе, но при этом почему-то находился на трибуне. В итоге он предложил нам за 25 минут до конца игры собрать все вещи и убраться восвояси, потому что «татарский народ, озлобленный поражением, обязательно изобьёт вас, и это правильно!».

Итак, матч закончился. Команда в полном составе бежит к нашему сектору! Невзирая на серых, мы с Максом бежим им навстречу. Останавливаемся у ограждения, где серые уже приготовили дубинки, и заряжаем: «молодцы!». Вот ответ на вопрос, зачем надо ехать за тридевять земель на футбол! Итак, победа, прощание с казанцами (хотя они очень хотели нашего зависания) – вписка в бас – гостиница (подрезка еды) – аэропорт – Астрахань. На выходе из самолёта стюардессы напомнили мне, что следующий выезд – Чита.

Эпизод 16. Чита.

Всю следующую неделю ломал я голову над этой Читой, матч с которой был запланирован на 6 августа. Да, можно было выехать за неделю и успеть на этот матч, но мне обязательно нужно было посетить домашний матч с пермским «Амкаром» 31 июля. А если выезжать 31 июля сразу после домашней игры, то на матч в Чите я не успеваю. Тут, путём нехитрых вычислений, мне приходит в голову крэйзи-идея вписаться к «Амкару» в самолёт, долететь с ними до Перми, резво переместиться на ж/д вокзал и лишь в этом случае есть призрачный шанс успеть на поезд, проходящий через Пермь в Читу. Но с этим вариантом возникла целая куча «если»: если «Амкар» полетит сразу после игры; если удастся добраться до ж/д вокзала до отправления поезда; если удастся достать на него билеты или вписаться; если он не опоздает в Читу.

Был и другой вариант: сходить к руководству и попроситься в самолёт с командой и туда, и обратно. Несмотря на кажущуюся простоту, этот вариант также таил в себе много «если». Первая попытка сходить к руководству не возымела успеха, так как предпринималась она в выходные, руководства на стане тупо не было. В результате дотянули до игры с «Амкаром», перед которой и собрались решать этот важный не только для меня, но и для всех «Волжских браконьеров» вопрос. Помочь в этом нелёгком деле мне вызвались наши лидеры Стеф и Сенатор. Разумеется, нас никто перед игрой и слушать не стал, только ответили на мою инициативу вписаться в самолёт к «Амкару» короткой фразой: «ещё чего, хернёй не занимайтесь».

«Волгарь» победил «Амкар» и пермяки улетели в Пермь, что логично. Но без меня. Судьба моего «золотого сезона» теперь полностью перешла в руки руководства «Волгаря». Но третьего августа, в пятницу, за день до вылета, добро было всё-таки получено, а моя версия варианта вписки к «Амкару» была поднята руководством на смех. Спасибо Ю.Н. Макову за предоставленное место в самолёте и возможность пробить самый дальний выезд в истории «Волжских браконьеров» – 6400 километров, а Сенатору и Стефу спасибо за оказанное содействие!

Чартерный самолёт вылетел в семь утра 4 августа и взял курс на Новосибирск, причём через Казахстан. Так мы срезали пару-тройку сотен километров. Через четыре часа полирования тузов сели в Новосибе, там самолёту необходима была дозаправка, что заняло ещё час по времени. И ещё три часа лету до Читы. Чита оказалась со всех сторон окруженным сопками, грязноватым, полным китайцев городком. Аэропорт порос бурьяном, автобус за нами приехал разбитый, напоминающий пылесос из мультфильма про Незнайку, гостиница представляла собой проходной двор – я без проблем вписался в один из номеров к журналистам.

На следующий день вместе с журналистами совершили восхождение на одну из сопок, откуда открывался панорамный вид на весь город, затем спустились к ж/д вокзалу, где я запечатлелся на фотоплёнку с километровым знаком «6197» в руках, также побывали на вокзале и на стане, на тренировке «Волгаря». Стадион «Локомотив» с интересной входной группой в виде высоченных столбов, двух-трибунный, на 12,5 тысяч мест, ни одного пластикового кресла, около ворот трава вытоптана слонами. Впрочем, один из этих слонов во время тренировки репетировал свое выступление (этим слоном оказался некто Сергей Крылов, «дева-дева-дева-девочка моя который», он вечером должен был здесь петь на празднике дня железнодорожника). Причём громогласная, с позволения сказать, музыка, здорово давила на уши всей команде. И пел он под фанеру. Дальше – больше. После Крылова на эстраду поднялся с гитарой интеллигентный такой, на первый взгляд, мужичок и начал петь про то, как он «пугает свой от страха бледный унитаз». Совершенно серьёзно! Мужичок оказался местным (а может, и приезжим) бардом. Тут я понял, насколько всё запущено. Раз уж всё так запущено, решили отведать того, что пьют аборигены, благо, тренировка «Волгаря» была окончена. А именно, пива комбината «Читинские ключи». Не удивительно, тут любой, даже самый бесстрашный унитаз испугается.

Второй, после пива, достопримечательностью Читы явились светофоры. Вы где-нибудь видели, чтобы всем четырём направлениям на перекрестке загорался красный свет? Езжайте в Читу и увидите! Так как «Волгарь» жил по московскому времени, ужин был назначен на час ночи по-местному, а я решил прогуляться, чтоб взять себе еды и пива.

Что же я увидел на улицах города? Мне навстречу шёл сильно пьяный китаец и пел песню певицы Валерии с сильнейшим китайским акцентом, вояки кидались пивными бутылками, два каких-то нетрезвых тела на «автопилоте» пытались тормознуть движущееся такси путём прыжков на его капот с двух сторон. Ах да, подумал я – это всё день железнодорожника! Наверняка, Крылов зарядил их своей энергетикой. Алан Чумак же заряжал воду и кремы. А ещё я подумал, что надо быстрее валить к себе в номер, пока мне не разукрасили щи.

Зачатков фанатизма в этом городе мной обнаружено не было. Всё это подтвердилось на стане – после расстилания баннеров ко мне подошла пара местных. Показывая на меня пальцами, они дружно качали головами, недоумевая: что я здесь хочу делать? Наконец, один из них собрал в единое целое свой поражённый «Читинскими ключами» мозг и родил фразу: «а за кого вы болеете?». Ответив убогому, я пришёл и ещё к двум выводам: они и читать не умеют (на футболке, баннере и розе было по-русски написано «Волгарь-Газпром»), да ещё и цвета не различают. Воистину волшебное пиво! В дальнейшем все проходящие мимо сулили мне поражение «Волгаря» со счётом почему-то 0:3, наверное, в них прорезался ген читинского прогнозиста. Стадион заполнился наполовину, началась игра.

Матч протекал по сценарию, аналогичному тому, что был на моём первом выезде в Санкт-Петербург. Наши, освоившись на кочковатом поле, потихоньку перешли в атаку и в итоге Вишня заколотил гол. Во втором тайме аборигены долго пялились на табло: как же так? «Локомотив» – 0? «Волгарь» – 1? Не может быть! А ближе к концу матча мной был замечен массовый исход с трибун. Матч так и закончился, «Волгарь» победил 1:0 в Чите! Прозвучал свисток, и я не могу передать словами, как я радовался. А как иначе? За шесть тысяч четыреста километров от дома твоя любимая команда только что выиграла, и ты был этому свидетель! Мной был предпринят рывок с сектора до беговой дорожки (причём, рядом сидящие добрые сибирские девушки пожелали мне: «да чтобы ты, сука, ногу поломал!») с растянутым шарфом. Команда повернулась и поблагодарила за поддержку. Затем подвалили серые и спросили, что такое арбуз и как его едят. Дав им краткий экскурс про бахчевые культуры, я свернул оба баннера и поспешил ретироваться, причём прямо по полю и сразу в подтрибунное помещение. Дальнейшее оказалось делом техники, домой я зашёл в час ночи по, наконец-то, родному времени.

В середине сезона-2001, аккурат после моего возвращения из Читы, в продаже появился третий тип роз. На одной стороне розы были следующие надписи белым шрифтом на синем фоне: «Футбольный клуб Волгарь-Газпром, год основания 1960», на другой: «We Are Top The League, Volgar-Gazprom, The Pride Of Volga». Эмблема была отрисована получше, чем в предыдущем варианте, но без букв на ней, и бахрома вместо синей стала белая. Стоила роза 130 рублей.

Следующие два матча для «Волгаря» были домашними – с нижегородским «Локомотивом» и элистинским «Ураланом». Утром в день игры с нижегородцами я пришёл их встречать с поезда. Помните, я говорил, что мы ещё встретимся со Спикером и ЦПК на страницах этой книги, но уже совершенно в другом качестве? Так и произошло, я сделал памятную фотографию с коллегами по цеху – ведь мы втроём пробивали «золотой сезон», они – за свой клуб, я – за свой.

Все без исключения «Волжские браконьеры» проснулись рано утром 18 августа 2001 года в ожидании определённых событий. В воздухе витало напряжение. Сегодня вечером состоится матч межу «Волгарём» и «Ураланом», и мы были полны решимости дать бой западным соседям по всем, если так можно выразится, фронтам.

За неделю до матча в интернете на гостевых книгах обоих футбольных клубов разгорелся огонь: поливали друг друга грязью на чём свет стоит. С их стороны в основном были «понты», основанные на том, что «Уралан» уже играл в высшей лиге, стремится туда вернуться и мы не доросли до их уровня, с нашей стороны – свидетельства нечестного ведения «Ураланом» борьбы, покупки судей, закулисных интриг. Всё это перешло в поливание грязью городов и регионов оппонентов, помножилось на определенные исторические события, а закончилось переходом на личности и временным отключением обеих гостевых книг.

Я не знаю, откуда она взялась, но у меня прямо с утра была стойкая уверенность в том, что «Волгарь» не отпустит «Уралан» хоть с какими-нибудь очками и обязательно победит этих зазнавшихся степных снобов. Что касаемо дел фанатских, «браконьеры» не могли оставаться в стороне от прогресса, а прогресс требовал наличия оппонентов; не могли простить оскорбления родного города на интернет-ресурсах; как вывод, о дружбе с жёлто-синими и даже о каком-либо нейтралитете с ними не могло быть и речи.

События развивались стремительно: утром, встретившись на ж/д вокзале, инициативная группа «браконьеров», в число которой входил и ваш покорный слуга, начала вычислять прибывших оппонентов. Калмыки были обнаружены на трамвайной остановке «Александровская больница», очевидно, ждущие трамвай в сторону стадиона, в малом количестве (3-4). Приблизившись, мы поинтересовались, есть ли у этих воинов доступ в интернет и в теме ли они произошедших событий. Получив отрицательный ответ, мы им не поверили. Пара коротких затрещин – и к нам переходит атрибутика «Уралана» в виде одной розы и флага Калмыкии, жёлтого такого с лотосом. Стеф победоносно повязал розу себе на ногу, что практически означало начало «вечеринки» с фанатами «Уралана».

Основной сбор был назначен ближе к началу матча во дворах за школой Пушкина, куда явилось от 30 до 50 фанатов «Волгаря» и примкнувших к ним желающих помериться силами с оппонентами. По предварительной договорённости, всё должно было произойти в 16 часов между трамвайными остановками «Школа Пушкина» и «АГТУ». Выдвинувшись к трамвайным рельсам, мы увидели и врага. Их лидер (или один из лидеров) выдвинул требование возврата флага – «сначала флаг, потом драка». Флаг был возвращён, и достигнута договорённость драки 10х10 без применения аргументов. Как же мы были наивны тогда…

10 наших бойцов оголили торс для лучшей идентификации и выдвинулись параллельно трамвайной линии. Со стороны калмыков сначала также выдвинулось 10, но это только сначала. В руках стоящих сзади калмыков неожиданно появились камни, бутылки и прочий скам. В одно мгновение всё это обрушилось градом на нас и тут уже стало не до 10х10.

Как выяснилось, пока мы отсиживались во дворах, калмыки набрали на стройке, где ныне возведён торговый центр City, огромную гору всякого дерьма и сейчас всё это летело непрерывным градом нам на головы и, что удивительно, даже и не собиралось заканчиваться. Самым эпичным из того, что я успел заметить, были выражения лиц пассажиров трамвая, как раз в этот момент проезжавшего мимо. Единственное, на что сподобился я в этой ситуации – это уворачиваться от летящего камнепада без возможности швырнуть его обратно. Стоящему справа от меня Сабу прилетело камнем в грудь, а чуть поодаль Лысый получил чем-то в голову. Вид окровавленной головы Лысого не придал нам уверенности, к тому же появился милицейский бобик, и мы побежали. Зашкаливающий адреналин, доведённое до экстремума чувство обиды и раздирающая душу жажда мести овладевали в тот момент, наверное, всеми участниками поединка.

На сектор все зашли молча, но жаждали заряжать нон-стопом. Недовыплеснутая в поединке энергия рвалась наружу. Стадион и сам, того и гляди, готов был взорваться: при вместимости 30,5 тысяч человек на этом матче присутствовало около 36 тысяч: народ забил все проходы, там, где сидело двое, село трое, и лишь зияющий просвет был в калмыцком секторе, расположенном диаметрально противоположно нашему. Калмыков было где-то 200 рыл.

Матч начался и Вишневский сразу же забивает головой после прострела Матюхина. Стадион ревёт, клокочет, это уже не та унылая толпа зрителей, ждущих розыгрыша тиража лотереи в 1989 году… это живой организм. На фан-секторе дичайший угар: всё то, что не выплеснулось в пересечении с калмыками, выплеснулось в соответствующие заряды с сектора. На их беду запасные игроки «Уралана» разминались за воротами Окрошидзе, то есть прямо перед нами. Кто-то начал кидаться в них стеклошариками, позаимствованными, очевидно, на заводе стекловолокна, в результате чего игроки ретировались от нас подальше.

За день до этого матча из Ханты-Мансийска в Астрахань вернулся Сенатор с родителями, он разрекламировал наш сектор как самый интеллигентный в первой лиге и привёл отца на матч с «Ураланом», мало того, выбрал ему место около сектора. Вердикт отца был таков: вы же весь матч орали либо «тупорылые калмыки», либо «узкоглазые ублюдки».

Не злите интеллигентов.

Во втором тайме Циклаури сравнивает счёт, но «Волгарь» не меняет тактику – сжав пружину, сдерживает атаки стремящегося в высшую лигу оппонента и в нужный момент распрямляет её для стремительных разящих контратак. Пытаясь остановить одну из них, элистинцы нарушают правила недалеко от угла штрафной, и Левченко с левого фланга сильно закручивает мяч в дальний от вратаря угол. 2:1! Тут началось форменное светопреставление: весь стадион скандирует «Волгарь!», запускает по трибунам волну, реагирует на каждый эпизод матча. В этой обстановке «Волгарь» просто не имел права выдать результат, отличный от победного. Так и случилось!

Мы выходим со стадиона, движемся по аллее по улице Савушкина и заряжаем, прославляя «Волгарь», фанаты, кузьмичи, все в едином порыве. На перекрестке с бульваром Победы слышим мигалки, проезжают патрульные машины ГАИ, далее показывается кавалькада транспорта калмыцких «фанатов» – «Газели» и «ПАЗики». Спасибо за предоставленный шанс «отмазаться», подумали мы и, взяв орудия пролетариата, атаковали колонну. Часть транспортных средств в итоге уехала в Элисту без стёкол, это было слабое, но хоть какое-то утешение.

Но главная радость дня – это победа любимой команды. Мы на четвёртом месте в таблице в трёх очках от второго места, дающего право на выход в высшую лигу, впереди у нас гостевой матч с «Химками», которые шли на последнем месте. Я по-настоящему горд и счастлив, что мне удалось побывать на этом историческом матче.

Как выяснится немногим позже, этот день был пиком футбольного бума в Астрахани и за ним последовал его неизбежный спад. Но это позже, а пока что мы ехали в Химки с мечтой о втором месте в таблице…

Эпизод 17. Химки.

В Химки собралось много народу, так как «Волгарь» внезапно подарил надежду на выход в высший дивизион. Сбор в Москве был назначен в 16 часов возле какого-то кинотеатра «Варшава». На встречу заявились в итоге: я, Семейка Адамс, Малой, Сэм и Серёга, знаменитый тем, что пронзительным голосом заряжал на секторе: «не давать ему!» в момент атаки соперника, в дальнейшем получивший погоняло Дядя, поэтому Дядей и буду его величать. Малой рассказал, что, имея на руках билет на поезд, ему пришлось ехать в раю, то бишь на третьей полке, уступив свою вторую полку нагло вписавшейся в поезд старушенции. В качестве ответного реверанса Малой сожрал все её припасы. Семейка Адамс доехала автостопом за 30 с чем-то часов.

Обменявшись мнениями, решили выдвигаться на стан. Малой подтвердил решение ударом по пакету с соком с торчащей из него соломинкой, стоящим на земле, отчего соломинка вылетела из пакета, и, описав немыслимую дугу, вонзилась Дяде прямо в лоб. На этом беды Дяди не закончились. При проходе в метро через турникеты Сэм пристроился к нему сзади с целью бесплатного прохода и таки прошёл, но обоих тут же повязали серые. Причём мы этого не видели и потеряли эту парочку из виду. Поискав их немного, решили выдвигаться – время поджимало. На Газели доехали до стана «Новатор», и уже там обнаружили Дядю и Сэма (мало того, что их уже выпустили, так они ещё и нас обогнать умудрились), а также Кулибина, Turbo, Раму и Хагена, создателя сайта «Волгаря» Azimutа, Ухо, трёх туляков и Костю Кокоса из Орехово-Зуево. Всего на сектор заявилось 22 рыла, прибыли все, кто смог и кто захотел. Однако, несмотря на многочисленность, сплоченностью наш сектор не отличался, а самыми эффективными зарядами оставались «Волгарь!» и «Астрахань!».

Перед этой игрой «Химки» поменяли тренера на какого-то татарина-ноунейма, а когда команда меняет тренера, то первый домашний матч она, обычно, не проигрывает. Так получилось, к большому сожалению «Волгаря», и на этот раз. В первом тайме Вишневский вышел один на один с вратарём «Химок» и не смог его переиграть, а во втором тайме сработало футбольное правило «не забиваешь ты – забивают тебе»: игрок «Химок» навесил, другой подставил голову, мяч полетел мимо вратаря и мимо ворот, но тут зачем-то Дёмин, наш защитник, принял этот мяч на коленку, и он, отрикошетив, отлетел в наши пустые ворота. Коленка Дёмина лишила нас надежд на высшую лигу, смех, да и только.

Вот такой вот облом! После игры все очень быстро куда-то испарились, пришлось сворачивать баннеры чуть ли не в одиночку. Остались лишь Кокос, я да туляки, впятером направляемся на собаку. Когда собачка причалила к перрону Ленинградского вокзала, мы наблюдали такую вот картину маслом: с соседнего пути отправлялась собака в Тверь, на перрон вбегает мужичок, но двери уже закрыты и псина трогается. Тогда этот крэйзер рыбкой ныряет в открытое окно! Так тоже можно, если очень нужно.

Дальше, перепрыгнув через турникеты, подобно тому, как на физкультуре прыгают через «козла», мы вписались в метро и расстались. Туляки поехали к Кокосу в Орехово отмечать поражение, а я встретил ещё одного астраханца, Михаила, и пошёл с ним пить пиво, а после этого благополучно доехал до дома на поезде.

Эпизод 18. Калининград.

В столицу самого западного региона России, не побоюсь этого слова, полуэксклава – Калиниградской области город Калининград (а по-фанатски просто Кёниг) собрались двое – я и Серёга (не давать ему, он же Дядя). Причём Дядя пробивал двойник Химки – Кёниг и стартовал из Москвы, а я стартовал из дома. Выехал 31 августа, за пять суток до игры, имея в кармане билет на поезд Москва – Кёниг на третье сентября в 18 часов и 300 рублей. Задача: добраться до Москвы на собаках, чтобы не опоздать на поезд.

Уравнение усложнялось двумя неизвестными: во-первых, у меня на руках был паспорт СССР. Мало того, что СССР давно не существовало, так ещё и 28 августа мне стукнуло 25 лет, а следовательно, мой паспорт СССР прекратил свой срок действия и я должен был в месячный срок заменить его на российский паспорт, что я, конечно же, не сделал. Но, памятуя о том, что мне ехать предстояло через три границы (Россия – Беларусь, Беларусь – Литва и Литва – Россия), я предусмотрительно замутил в паспорт СССР вкладыш, который гласил, что я – гражданин Российской Федерации. Такой документ легко было получить в миграционной службе. Во-вторых, не секрет, что от Астрахани и до Саратова нет электротяги и никаких собак тупо нет, хотя подождите. Я нарыл в недрах интернета некую информацию о полу-пригородном, полу-почтово/багажном поезде сообщением Верхний Баскунчак – Палласовка и задался целью прокатиться на нём в рамках обозначенного выезда. Экономия, экономия бабла есть причина множеству увлекательных приключений.

31.08.2001 я вписался в общак поезда Астрахань – Волгоград, и, кинув проводу на лапу небольшую сумму денег, уверенно проследовал до станции Верхний Баскунчак, куда прибыл в полночь с уверенностью, что скоро уеду в Палласовку. Однако зловещий распис поменялся, подлая псина отправлялась в 10:20 и только по нечётным числам. Однако на календаре было 1 сентября, и, на моё счастье, это было нечётное число. Сидеть и ждать этот бичевоз 10 часов в самом начале долгого пути не хотелось, и я решил под покровом ночи вписаться в товарняк. На четырёх путях из 12 на этой станции стояли товарняки, готовые к отправке, но все были забракованы мною – один состоял из одних цистерн, а остальные, как я понял из информации по станционной радиосети, шли на запад, в сторону Волгограда, а мне нужно было на север. До 10 утра так ни одного товарняка в ту сторону и не нарисовалось. Пришлось вписаться в «собаку», которая представляла из себя почтовый вагон, тепловоз и два сидячих вагона, где после отправления тут же ко мне подошла контра. Меня сразу же арестовали за безбилетный проезд и препроводили во второй вагон собаки (ибо все люди сидели в первом). Второй вагон был пуст и закрыт на ключ – в нём сидел один серый. Что он там делал, и почему один – сразу возник у меня вопрос. Увидев вошедших людей, он изобразил на лице такую гримасу, словно его оторвали от какого-нибудь увлекательного занятия (примерно, такое же, как когда у ребёнка отбираешь игрушку). Тут же сразу же состоялось короткое «судебное заседание в полевых условиях», где мент огласил мне приговор: «высадите его на первой же станции».

Но исполнить приговор было не так уж-то и просто. Первой пердью на пути оказалась станция Шунгай на территории Казахстана. Шунгай представлял собой степь, посреди которой стояли 15-20 строений, обмазанных глиной с примесью говна (или говном с примесью глины). В окнах строений отчётливо просматривались узкоглазые щи степных жителей, подозрительно похожих на калмыков. Лишь поезд остановился, на первый вагон (почтовый, оказавшийся вагоном-лавкой) кинулась с диким воплем толпа одетых в шкуры аборигенов. Вот здесь мне надо было выходить… Я перекрестился и уже пошёл было к выходу, как подобревшая (а может, просто залудившая стопочку) тётя-контра разрешила мне доехать аж до Палласовки. Тогда я сел и попытался уснуть, но ко мне подсел молодой казах и угостил едой. Он восхитился тому, как мне повезло на халяву проехать 200 километров и вышел на станции Сайхин; когда поезд приближался к этой станции, он выглянул в окно и сказал мне: «а вот и моё говно, я приехал!». В 16:30 приехал и я, в город Палласовка Волгоградской области.

Отсюда никаких собак, конечно же, не наблюдалось. Пришлось отсиживаться на унылом вокзале. Так прошёл час, два, три. На исходе третьего часа я переименовывал эту деревню в Блохотрясовку при виде чешущегося бомжа. И вот подходит поезд в северную сторону. Локомотив, цистерны, вагон-бытовка и опять цистерны. Грузовой поезд, именуемый ласково «товарнячок». В первый раз в истории астраханского фанатизма осуществляется вписка в товарняк. Причём я не стал делать это скрытно, сразу подошёл к вагону-бытовке:

– Возьмите меня с собой, можно с вами?

– Мы едем на разъезд Глубинный, работать. Можем взять тебя на одну остановку до станции Гмелинская.

– Еду!

И поезд тронулся. Знаете, мне было всё равно в тот момент, куда я с ними доеду, мне был важен сам принцип, что я еду на товарняке! Поехали, рабочие сели пить чай, поезд разгоняется до 70 км/ч и… пролетает на полном ходу станцию Гмелинская. Стоп-кран не работает, так же, как и ручной тормоз… Через 20 минут прибываем на разъезд Глубинный. Это полный атас! Какой-то сарай в степи, и ни души кругом.

Рабочие говорят: сиди жди, через час поедем назад и остановимся в Гмелинской обязательно, мы просто забыли предупредить машиниста. И действительно, злополучный поезд остановился. Выхожу, иду на вокзал, но там куча таджиков вычёсывает блох, поэтому бегом сваливаю оттуда на платформу. Подходит поезд Астрахань – Москва. Ночевать в этой попе мира у меня нет ни малейшего желания, чувствую, что опаздываю, вписаться на халяву не удаётся – в общем, вписываюсь за 100 рублей до станции Ртищево.

Итак, Ртищево, 5 часов утра. Подождав два часа, без проблем вписался в собаку до Кирсанова, только замёрз сильно. В Кирсанове тоже надолго не задержался – влез в бас до Тамбова, воспользовавшись тем, что водила, оставив открытой дверь баса, ушёл в туалет. А вот в Тамбове пришлось сидеть часов пять. Посетил местные станы «Динамо» и «Спартак», колхозного типа. Вернулся на вокзал, в 16:00 очень кстати подошёл бас до Мичуринска, и водила, как по заказу, ушёл в туалет и оставил открытой дверь. Мне этот способ вписки уже начал нравиться, как, зайдя в автобус, я вижу, что в нём целых три контры, причём почему-то в железнодорожной форме, проверяют билеты. Пришлось покинуть бас и отложить поездку на час – в 17:08 отошла собака до Мичуринска, а я в ней отошёл ко сну. В этом бомж-притоне (мичуринском вокзале) я ночевать не захотел и поспешил свалить, чуть севернее, в Богоявленск. Здесь пришлось заночевать, так как следующая псина до Рязани-2 шла в 03:37. Попросил дяденек милиционеров, чтоб разбудили, мобильников-то с будильниками тогда не было, и прикорнул рядом с часами. Открываю глаза – 02:10. Спать. Открываю опять – 03:08. Спать. Открываю снова – 04:20. Вот мразь! Проспал собаку! И подлые менты не разбудили. Ладно, жду следующую. Еду до Рязани. В Рязани происходит вот что: прохожу мимо машины, около неё три мужика, хотят быстро уехать в Голутвин. Водила ломается – без четвёртого, говорит, не поеду. Четвёртого никак не найдут. Я пристраиваюсь четвёртым, однако говорю – денег нет. И тут те трое докидывают деньги и я еду с ними совершенно бесплатно. Ну, а от Голутвина до Москвы доехать – дело техники и одной собаки. Итак, в 14:00, за четыре часа до отправления поезда в Кёниг, я пересёк МКАД.

В 17:30 на Белке (Белорусском вокзале) состоялась историческая встреча двух астраханцев, едущих в Кёниг. Мы разместились в плацкарте, причём Дядя бегал за пивом и на поезд еле успел. Затем мы, попировав, вырубились и проснулись аж в Минске. Вышли на белорусскую землю, погуляли и поехали далее. Немного погодя подъехали к станции Гудагай (или Гудогай) – вблизи границы с Литвой. Объявляют: курить нельзя, в туалет нельзя, ходить по вагону нельзя. Можно только дышать, и то через раз. Белорусские погранцы выпустили нас на удивление быстро (ну, подумаешь, немного докопались до моего просроченного паспорта, но я грамотно парировал, что у меня есть ещё 25 дней на его замену). И вот мы въехали на территорию Литвы, прилипли к окну и разинули рты. Вот где настоящая заграница! Чистота, красота. На станциях полисмены в смешной форме, похожей на форму солдат третьего рейха.

В Вильнюсе хотели прогуляться, но тут нас ждал облом. Наш поезд загнали на какой-то специальный путь, отделённый от других путей сеткой-рабицей, а провода сказали, что нельзя будет даже наступить на прибалтийскую землю. Если нельзя, но очень хочется – то можно, подумали мы и наступили, после чего нас загнали обратно в вагон. Долго ли, коротко ли мы ехали, но в итоге выехали из Литвы и въехали опять в Россию, в город Нестеров. И вот тут уже встретились с глазу на глаз с нашими погранцами и таможенниками. На ту беду, у нас на столе лежал мой «боевой» изрядно потрёпанный атлас железных дорог, в связи с чем до Дяди докопались, зачем это он разглядывает карту Польши? Выводы и ярлыки следовали непрерывным потоком: вы везёте валюту, детскую порнографию и вообще собрались бежать в Польшу! Приговор – обыск до трусов, нас обоих. Нас препроводили в купе проводников и обшмонали, но, разумеется, что кроме несвежих носков, на нас ничего интересного не обнаружили. Кстати, при этом абсолютно не проверялся наш отсек в плацкарте – можно было бы сунуть доллары в матрац и преспокойно провезти. Были бы они, доллары эти… Отвязавшись от не в меру приставучих таможенников, мы наконец-то прибыли в Калининград. Город встретил нас дождём, который, впрочем, бывает там чуть ли не каждый день.

Город нас просто покорил. Средневековые замки, коттеджи в европейском стиле, чистые улицы, могила Канта и первое место в России по количеству вич-инфицированных. В связи с этим было решено проявлять повышенную бдительность. Далее было принято ещё одно судьбоносное решение: в связи с дороговизной платных туалетов жить по принципу «хорошо быть кисою, хорошо собакою…». Именно этот принцип позволил нам сэкономить кучу денег, на которые мы затарились пивом «Кёнигсбергское», булкой хлеба, бомжпакетами и облизнулись при виде курицы-гриль, как Паниковский при виде гуся. Ближе к вечеру проникли на стан и побывали на тренировке команды. Ночевать нам разрешили в пристадионной качалке. Лишь только мы туда вошли, я, на опыте, заприметил себе отличное место для сна в виде широкой и длинной беговой дорожки, а Дядя был вынужден довольствоваться каком-то спортивным снарядом типа козла или коня, хорошо, что хотя бы не брусьев или колец. Перед сном занялись розыском туалетной бумаги и я предложил пустить в «ход» от чьих-то носков, бесцельно сушащихся на верёвке, до диплома победителя соревнований по тяжёлой атлетике. Дядя же включил свет, и неожиданно на всю качалку заиграла музыка. Поплясав немного, уснули.

Наутро, позавтракав запахом из кафе, отправились на собаке к морю в Светлогорск. Приехав, бросились с разбегу во всё ещё тёплое Балтийское море и начали нырять и плавать, как дети, не замечая, что с меня в процессе купания спадали трусы, и я, периодически выныривая, показывал немногочисленным аборигенам на берегу свой туз, а Дядя показывал нечто другое, так как у него расстегнулись плавки (спереди). Выйдя на берег, заценили табличку «Купаться запрещено! Опасно!», отогрелись и пошли купаться вновь. Акул и крокодилов замечено не было. Затем вернулись в город и продолжили его осмотр. Осмотр показал: город прекрасен! Но надо было приезжать сюда заранее, за 3-4 дня до игры, а не размениваться на Палласовку и Ртищево.

Итак, собственно, нужно немного рассказать о том, ради чего мы сюда приехали. А именно футбол. Стадион «Балтика» (бывший Walter-Simon Platz) является самым старым стадионом в России, объектом культурного наследия, на входе в него монументальная входная группа, весь стадион оборудован синими пластиковыми креслами, имел в 2001 году три трибуны и вмещал 14,5 тысяч зрителей. Встретив команду, мы расположились на секторе. Странным казался весьма маленький угол наклона трибун, из-за чего наши баннера плохо просматривались издали. Неожиданностью оказалось, что на объекте культурного наследия на меня сзади попытался прыгнуть пьяный кузьмич, замахнулся ударить мне по щам, но спьяну рука его лишь причесала мне волосы. Совершенно опешив от такого поворота событий, я через паузу повернулся в полной готовности нанести ответный удар, но увидел лишь, как гопа быстро и оперативно скрутили серые. События развивались стремительно: 0:1, 1:1, 2:1, 2:2, а в довершение всего Вишня вышел один на один с вратарём хозяев, но зачем-то сильно ударил издали и не попал в пустые уже ворота. Очевидно, что для «Балтики» матч с «Волгарём» имел принципиальное значение, ведь их бывший главный тренер теперь наш главный тренер. Второй тайм запомнился классным дымом с северной трибуны – дым заволок почти полполя. Он был организован фанатами «Балтики» из Кёниг-легиона, которые сами на секторе отсутствовали. Впрочем, с некоторыми представителями KL мы всё же познакомились – они подошли к нам в перерыве. Ну, вот, собственно, и всё. Матч закончился вничью и домой мы улетели самолётом, причём на входе в него стюардессы спросили Дядю: «а ты кто такой?»; на что он выпятил грудь и, набрав воздуху, с нескрываемой гордостью в голосе ответил: «болельщик!».

13 сентября играли дома с «Кубанью». Во время минуты молчания, посвящённой событиям двухдневной давности (атаке на башни Всемирного торгового центра), кто-то на кубанском секторе затянул, ну а ты не отказали себе в любезности подхватить:

– Гудбай, Америка, о, где я не был никогда!

– Прощай навсегда. Возьми банджо, сыграй мне на прощание.

– Ла ла лай ла ла ла лай лай лай!

Эпизод 19. Красноярск.

Покорить в очередной раз Сибирь желающих было, как всегда, хоть отбавляй. А именно целых два кандидата – я по умолчанию и Дядя, то ли заразившийся выездной болезнью, то ли просто совершенно свободный до пятницы. Итак, я и Дядя, наведя некислого шороху в ненавистных нам с детства предварительных кассах, пробили билетов пачку по следующему маршруту: Астрахань – Волгоград – Новосибирск – Красноярск. Но не суждено нам было отправиться в путь вдвоём, для Дяди выезд закончился, не успев начаться – он сдал билеты. Ещё вчера отгремела домашка с «Кубанью», а уже сегодня, за 5 дней до игры в Красноярске, я погрузился на верхнюю полочку общака поезда Астрахань – Волгоград. Перрон вместе с провожающими Сенатором и Дядей остался позади. Ночь пролетела быстро, и вот я уже в Волгограде. Первым делом посетил стан, в момент подхода к которому изо всех кустов ко мне выбежали какие-то шавки и стали лаять (было шесть утра). Меня это не остановило, и я продолжил осмотр, облаяв мосек в ответ и подёргав одну из них за хвост. После посещения Мамаева Кургана делать больше было абсолютно нечего, и я побрёл на вокзал спать. Очнулся я перед отходом поезда Волгоград – Новосибирск и сразу же, погрузившись в него, продолжил сон. Сну то и дело мешали пьяные солдаты, едущие на Алтай то ли в увольнение, то ли на дембель. Ближе к Сибири закончилось чудодейственное действие брома на одного из солдатиков и он стал навязчиво искать барышень. Барышня, а вернее, крокодил в юбке, была обнаружена в плацкартном отсеке, в котором ехал я, только на нижней полке. Я, лёжа на верхней полочке, приготовился уже лицезреть представление под кодовым названием «дембельский пикап». Что же придумает наш герой, чем удивит нас сегодня?

Недолго думая, солдатик схватил мадам за ручку и запел:

– Девушки бывают разные: чёрные, белые, красные, но всем одинаково хочется… какого-нибудь солдатика!

– Над чем-нибудь заморочиться! – парировал предмет солдатского вожделения и отдёрнул свою руку из солдатской лапищи. Тут, как вы понимаете, спектакль был окончен, занавес опустился и свет погас.

Утром за один день до игры, наконец-то, поезд причалил к вокзалу города Новосибирска. Расставшись с весёлыми дембелями, я отправился убивать время до вечернего красноярского поезда, посетив метро и стадион, напомнивший мне нижегородский.

Путь в Красноярск я продолжил на поезде Москва – Красноярск. Здесь стоит отметить, что соседями по плацкарту оказались две девки и один челнок-барыга-спекулянт (я их идентифицирую по огромной клетчатой сумке). И вот на беду барыга снял ботинки, и по всему вагону разнеслась вонь, по сравнению с которой газовая атака в токийском метро – это как когда освежителем побрызгали. Оказывается, этот умник полил ботинки (или носки, или и то, и то) одеколоном. Результат просто убойный! Не пытайтесь повторить это дома – это опасно для жизни! Кое-как уснув, я был разбужен посреди ночи одной из двух девок. Поезд стоял на какой-то станции. Я открыл глаза и вопросительно посмотрел на неё, типа, что ты хочешь, дура? Девушка же спросонья выдала: «смотри – там станция!». После этих слов она сразу же легла на свою полку, замоталась в одеяло и вырубилась. Вот стерва! Перебила весь мой сон. Я посмотрел в окно – там действительно была какая-то станция, но это не давало ей никакого морального права меня будить. Ботинки барыги сурово воняли, и я, обнаружив барыгу спящим, вынес и выкинул их в «ящик для мусора» и крепко уснул. На этом мои приключения в дороге и закончились – поезд прибыл в Красноярск.

На перроне я был встречен двумя фанатами местного «Металлурга» (Сибирскими BEST`иями). Далее всё происходило по намеченной ими фанатской программе: вписка на хату к С. – море пива и сэма – просмотр фильма «Romper Stomper» – экскурсия по городу. Об экскурсии подробней. Осмотр лучше всего производить с часовни Параскевы Пятницы, расположенной на горе (смотри на лицевой стороне червонца справа). Оттуда виден весь город, расположенный как бы в низине. Посередине город разделяется Енисеем. Стан находится на острове посередине Енисея. Осмотр города производили на автомобиле «Бешеная табуретка» («Ока») с фаном Открывашкой за рулём. Приехали на набережную Енисея посмотреть Коммунальный мост (смотри на лицевой стороне червонца слева), и тут возникло желание искупаться (температура воздуха +13°С). Купанием в фонтане никого теперь не удивишь, поэтому пошли сразу на Енисей. Не зайдя в воду даже по колено, всё желание купаться у меня куда-то пропало. Советую: либо пейте перед купанием там больше пива и сэма, либо подогревайте воду кипятильником (как в первом телевыпуске мультфильма «Ну, погоди!»).

После омовения продолжили экскурсию по набережной вчетвером, но всё почему-то снова закончилось дракой. Слово за слово, дали по щам шашлычнику, в итоге махач 4х10, завершившийся вничью, что весьма удачно.

Обсуждая перипетии поединка, выдвинулись пешком по мосту на остров, на стадион. Стадион огромен, вместимостью 22,5 (по другим данным 27) тысяч мест, построен по индивидуальному проекту, хотя у него и есть неофициальное название «красноярские Лужники». По задумке архитекторов, в стадион они заложили образ древней ладьи первых землепроходцев, как бы плывущей по Енисею. Скажу, что реализация не подкачала, но для себя отметил минусы в виде так себе качества поля и слишком большой удаленности от поля зрительских мест.

С трудом проникнув внутрь, расстелил баннеры и немного пошизил – хорошая акустика способствовала. В первом тайме наши быстро забили два гола и сбавили обороты, а сил их прибавить, к сожалению, уже не осталось. В таких случаях говорят: три очка были нужнее сопернику, но с 2:0 проигрывать 2:3 – это чересчур. В раме ворот у нас откровенно чудил вратарь Александр Коробко. Если мне не изменяет память, он отыграл за «Волгарь» всего одну вот эту вот злополучную игру. В целом, хорошее настроение от шикарной встречи меня красноярскими ребятами испортилось от результата матча. Легче стало от известия, что в самолёт меня всё-таки берут. В аэропорту мне поручили таскать огромный мешок (три ведра) кедровых орехов, а также я чуть не профукал свою розу в автобусе, когда водружал себе на спину мешок орехов. Это заметил Александрс Исаковс и принёс её мне (он просто герой). При предполётном досмотре до меня докопались серые за просроченный паспорт и выписали штраф. Летели 7 часов с посадкой на родине Земфиры.

По прилёту первым делом я поменял паспорт на российский и забыл про него ещё на 20 лет.

Эпизод 20. Нальчик.

До Нальчика всего-то 800 километров – по меркам города Астрахани выезд второй по простоте после Элисты. Но желанием ехать туда, а соответственно, и массовостью, этот выезд никогда не отличался. А, впрочем, зря. К уехавшим автостопом Адамсам добавилась четвёрка браконьеров-беспредельщиков – Сенатор, Малой, Сэм и я, выехавших за день до игры утром на нашей машине. Как и свой первый юбилейный 10-й выезд, свой 20-й выезд и 10-й выезд Малого пробивался автомобильным транспортом. Началось всё весьма и весьма весело – в трёшнике на глазах у ГАИ мы лихо переехали две сплошные линии разметки и скрылись под прикрытием автобуса. Проезжая Калмыкию, глумились вовсю: на въезде в республику и на въезде в саму Элисту запечатлелись на плёнку с голыми тузами. Кстати, обломки будки, которую мы развалили на выезде в Краснодар, уже благополучно были убраны, и даже место уже заросло травой (поросло травой место наших встреч).

Штрафов ГИБДД на сей раз удалось избежать. При подъезде к Нальчику у нас в багажнике опрокинулась канистра с бензином, и немного бензина вылилось прямо на еду, что придало ей изысканный пикантный вкус и породило в нас отрыжку бензином, весьма взрывоопасную. Шутка, еду пришлось выбросить. Добрались до Нальчика за 12 часов, к вечеру. Так как на стадион нас не пустил охранник, устроились на ночь прямо около стана в тачке вчетвером, и это было плохой идеей, хотя парни ночью хотели отправиться на прогулку, чтобы освободить мне лежанку, но пошёл дождь. В итоге, я вообще не выспался. Утром отправились на Эльбрус. Там нам всё очень понравилось – горы превосходны! На Эльбрусе было солнце и тепло, а в Нальчике пасмурно и дождь. На обратном пути с Эльбруса нам перегородила дорогу толпа коров без номеров и габаритных огней. Уходить с дороги они и не думали, сигналь, не сигналь, хоть обсигналься напрочь. Тогда мы поехали прямо через их толпу, а Малой, высунувшись наполовину из окна, придавал им ускорение с руки и с ноги по жирным задницам. Главное при этом, чтобы обувь не застряла в бездне. В городе Тырныауз не в меру зоркое ГИБДД всё-таки окучило нас на 50 рублей за якобы неправильно затонированное заднее стекло (ну куда ж без штрафов!). Итак, мы снова в Нальчике.

Так как это второй мой выезд в Нальчик, описание города и стадиона я пропущу. Перед станом нашу компанию встретил местный гопник. Он сообщил: мы тоже болельщики, мы били здесь всех приезжих, начиная от калмыков и кончая московскими динамиками, а фанатов «Анжи» ми вообще расстреливали из автоматов. Бравый такой гопник. Тогда Малой спросил его:

– А на выезда вы ездите?

– Нет, ты что! Нам Коран запрещает отлучаться далеко от дома. Даже, когда «Спартак» играл в Баксане с «Автозапчастью» (20 километров от Нальчика), во второй лиге, никто туда не поехал.

– Я бы туда пешком дошёл – резюмировал Малой.

Значит, бить приезжих Коран не запрещает. Ну-ну. Мы сняли лапшу с ушей и пошли на сектор. Начался матч, мы разложили баннеры на аварийной трибуне, заряжаем. «Спартак» играл в бело-зелёной, а наши в отстойной жёлто-чёрной форме и в отвратительной физической форме. Счёт 0:5 совсем испортил нам настроение. В отношении нальчикского фанатизма могу сказать лишь одно: он отсутствует; никаких перемен к лучшему за последний год в этом плане лично я не увидел. Итак, продолжим. Адамсы и Сенатор (что его и спасло) вписались в самолёт, а мы стрельнули у команды 230 рублей на штрафы и поехали втроём с Малым и Сэмом. По Нальчику ехали, заряжая: «Волгарь!» и высунув в окна розетки. Было весело, про результат давно забыли. До Пятигорска добрались на одном дыхании, но дальше предстояло ехать целую ночь. В магнитоле торчала невесть откуда взявшаяся кассета «Сборник попсы», и мы её заслушали до дыр, ибо она была длительностью всего 45 минут: «Нас не догонят», «Мальчик-гей», «Робот», «Зачем топтать мою любовь», «Бьёт по глазам» и «Уходим на закат» – мне кажется, я даже сейчас помню последовательность песен на этой кассете.

Один из наших преподавателей на военной кафедре АГТУ говорил: «оружие, секреты, жену – не доверяй никому!». Я бы сюда добавил ещё и «автомобиль». Но мой отец был слишком добр и машина получила с некоторых пор статус «общественного транспорта». Её брали и друзья отца, и сыновья друзей отца, что намного хуже, чем друзья отца. То есть, ездили на машине все, кому не лень, но за её состоянием не особо кто следил. А когда отец приходил за машиной сам и видел какой-то косяк: пустой бак, перегоревшая лампа, порванная опора КПП, виноватым, почему-то, всегда был я. Так вот, к чему я это: пробег на машине приближался к шестидесяти тысячам километров и состояние колесных шин было никакущим.

В Ставрополье, недалеко от Светлограда, в полночь у нас взорвалось переднее левое колесо – это был первый звонок. Нас потащило на встречную полосу, но, на счастье, там никого не было, я сумел выровнять машину и остановиться. Колесо, конечно, заменили на запаску, при этом дико замёрзнув, и поехали далее. На границе Ставрополья и Калмыкии на Маныче с нас сняли 50 рублей экологического сбора за проезд по их республике: Кирсан Николаевич явно вдохновлялся Остапом Бендером, который знал около 400 «сравнительно честных способов» отъёма денег у населения. Процесс взимания подати производил калмык-полугаишник в вагончике, в котором воняло бараном. Присмотревшись, я заметил и самого барана – он лежал под лавкой: наверное, кто-то им расплатился. Тем временем второй мент докопался до спящего Сэма: почему он спит? Значит – он наркоман. Не правда ли, железная логика? А может, он спал потому, что был третий час ночи? Был произведен мини-обыск Сэма и Малого на предмет наркоты – конечно, ни хрена не нашли. Фанаты против наркотиков!

Поехали далее. Въехав на территорию родной области, я решил остановиться, так как чувствовал себя очень погано – две бессонных ночи дали свой эффект. На часах было почти 6 утра – самое отвратительное время для тех, кто за рулём и не спал всю ночь. Я решил доехать до 69-ки (поста ГАИ на 69 км от Астрахани) и остановиться там (Малой уснул спереди, а Сэм спал на заднем сидении). И вот на 73-м километре (не доехал 4 километра до поста и 73 до Астрахани) взрывается и правое переднее колесо; машину кидает вправо, пытаюсь выровнять, но на глине машину заносит и кидает в левый кювет, она переворачивается два раза и встаёт на левый бок капотом в сторону Элисты. Всё! Приехали…