Самый лучший ветер. Книга третья

Глава 1, в которой герои осматривают мятежный монастырь

Прошла уже неделя с той поры, как мы приземлились на этом долбаном лётном поле, чёрт бы его побрал. И надо признаться, что лёгким эльфийским вином, о котором мечталось в камере, я за всё это время так и не упился. Да и, честно говоря, теперь не очень-то и хотелось. Я любил крепкий сладкий портвейн, наливочки какие-нибудь, я ведь на хуторе вырос, а эту сухую кислятину лакайте сами. И, кстати, на этом самом вине я и потерпел свою первую оглушительную неудачу, как маг.

Арчи налил мне и Ларе во второй же день из принесённой с собой пыльной бутылки, заговорщицки при этом улыбаясь и подмигивая, мол, у верховного эльфа спёр, не у кого-нибудь! Далин раздражённо отказался тогда, Антоха, посмотрев на него, тоже, а я подставил железную эмалированную кружку, предвкушая неземное удовольствие.

И долго сидел с застывшей рожей, пытаясь понять, шутят надо мной или нет. Оба эльфа мечтательно закатывали глаза, причмокивали и просветлённо вздыхали, нюхали и смотрели на свет, в общем, развлекались по полной. А я перекатывал во рту несладкое вино и пытался понять, в чём же, собственно, дело.

Потом потянулся к своей кружке, чтобы спросить у самого вина, может, можно как-то улучшить вкус? Сахару добавить, в конце-то концов? Или мёду? Ты только пожелай, а я сделаю!

Но эта эльфийская сволочь, я про вино говорю, клянусь, умудрилось оскорблённо меня проигнорировать. И даже попыталось чуть брезгливо отпрянуть, когда я потянулся за новым глотком. И вообще, когда я оторопело поставил свою кружку на стол, у меня было ощущение, что оно посматривает оттуда на меня, как кисейная барышня на мелкую вошь, не иначе.

Арчи сочувственно похлопал меня тогда по плечу, и на этом всё. Другу я верил, а значит, дело было только во мне, в моём крестьянском происхождении. Ладно, не очень-то и хотелось. Буду пить, как и раньше, то, что всегда пил, а выделываться больше не буду. Потому что ощущение брезгливого игнора из собственной кружки я запомнил надолго, если не навсегда. И с тех пор зарёкся лезть с вопросами к собственной еде, а то ведь так и рехнуться можно.

Да и вообще всё с моей новоявленной магией выходило как-то не так, как я себе это в камере представлял. Я ведь попытался сходу приобщиться ко всем окрестным ками, но вышло, честно говоря, глухо и скучно. Был я новичок, и был я человек. А значит, меня раздирали противоречия и желания, весёлое любопытство подталкивало меня со всех сторон, но вот гармонии во мне было откровенно мало, что отвращало от меня других.

Вот был бы ты безмятежным да спокойным, прямо в лоб намекнули мне, да ничего бы не хотел, а только бы сидел в позе лотоса да приобщался к вечному, вот и было бы хорошо. А так нет, отвлекаешь. Суетишься, спрашиваешь, мешаешь. И вопросы такие задаёшь, на которые у нас ответов нет и быть не может.

Нет, я успел, конечно, пообщаться со всеми желающими в округе, но это были по большей части просьбы и жалобы, да ещё и на уровне ощущений, а не разума. А вот с настоящими сильными ками встречаться опасался уже я сам, помня всю ослепительную силу и мощь Единого.

И поэтому я потихоньку сидел на «Ласточке», лечился и не грустил. Печень потихоньку, стараниями Кирюхи и Лары, отрастала до прежней, и я стал чувствовать себя на все сто. Никто меня не трогал, потому что лезть в дела и делишки Лары и Арчи наотрез отказался уже я. Интриги – это не моё, и уж тем более не Далина с Антохой.

Бабуля с внуком, конечно, пытались было притянуть меня к своим делам, познакомить с остальными магами и вообще приобщить ко всеобщему кипишу, что творился сейчас в окрестностях мятежного монастыря, на правах пострадавшего и от этого наиболее авторитетного героя, но я их послал, не стесняясь в выражениях. Натурально послал, Лара тогда даже демонстративно поправила себе пальцем приподнявшуюся у неё как будто бы саму собой от удивления бровь, но дальше развивать конфликт не стала, так как у меня хватило ума заткнуться.

Всю неделю шло быстрое жестокое следствие и тихие бессудные казни, а я, хоть и понимал, что без этого никак, но чувствовал к этой стороне власти такое отвращение, что терял аппетит, а мне это было сейчас прямо противопоказано.

И уж тем более я не лез в их дела, что всё у них было на мази. Все видели, как именно были повержены подлые еретики и раскольники, как их теперь только и называли. Не получилось у них стать великомучениками, или борцами за правильную веру, не заимели они авторитета, а совсем даже наоборот. Ведь все, имеющие силу, увидели, как Единый отвернулся от них. И большего позора представить себе было уже невозможно.

Их повязали спящими, с явным отсутствием не то что благодати, а даже со следами какого-то непонятного культа поклонения соседней горе. Я не стал никого просвещать, потому что такие кунштюки отвратили от них всех оставшихся последователей или тайно сочувствующих.

– Живут в лесу! – веселился Арчи, разглядывая часовенку, утратившую благодать Единого, – молятся колесу!

Правильные монахи морщились, но молчали, потому что сказать им было нечего. Да и успели они за это время изучить Арчи, а потому понимали, что скажи они ему сейчас хоть слово, и мага нашего будет не остановить. Прицепится, и с удовольствием выест им всю плешь. Будет следом ходить, но достанет до печёнок.

Поэтому монахи могли себе позволить лишь только возмущённо сопеть, не отрываясь от своих многотрудных дел. А успели они за эту неделю немало. Мятежный монастырь готовили к огненному уничтожению, да такому, какого под этим небом ещё и не видывали. Саламандры ехидно пообещали поспособствовать, если сами не справимся.

Но Лара от лица всех присутствующих легко, не обращая никакого внимания на ехидство, согласилась на эту помощь, просто скинув с себя ещё одну заботу.

А потому всю неделю в монастыре кипела работа. Все стены и потолки с полами простукали на три раза, и много чего нашли. Но не нашли ещё больше, если бы не мы. То есть если бы не я и не Ёрш Потапыч.

Владыка Николай взял атамана монастырских домовых и всю его банду под своё прямое покровительство, пообещав определить их на местожительство у себя в епархии. А чего, именно эта нечисть привыкла жить в монастырской среде, была осторожной и понимала, так сказать, всю технику безопасности проживания во враждебных помещениях.

К великой радости Далина, домовые переселились из нашего грузового отсека в огромную палатку Белорецкого Владыки на второй же день, как только Николай, усилиями Лары и верховных эльфов, пришёл в себя.

И вот теперь Ёрш Потапыч на правах хозяина показывал монахам все пропущенные ими ухоронки. Амулетов моими стараниями не осталось ни одного, но там и без них было много чего интересного.

И вот именно в этом монастыре наконец-то и пробил звёздный час Далина, который смог, заручившись поддержкой гномов и даже саламандр, объявить мятежный монастырь нашим единоличным призом. Авторитет от этого у него среди своих взлетел просто до небес, и ходил он теперь очень важно. Уже не только молодые, но и гномы зрелых лет почтительно ему кланялись, показывая уважение.

Конечно, был бы здесь Белорецкий князь, вряд ли бы у него это выгорело, даже при полной поддержке саламандр, но князя не было. Искали его и не могли найти, несмотря на все усилия. Ушлый был всё же этот князь и понимал, что лучше всего будет ему объявиться через месяц, не меньше, а ещё лучше через два. В первые дни ему бы здесь голову отпилили со всем усердием, а вот через месяц страсти поутихнут. Да и он к тому времени информацию соберёт и какую-нибудь сказочку сочинит, ко всеобщему удовольствию.

Княжить сам, конечно, он больше не будет, но вот сына своего, ну или внука, на трон пропихнёт запросто. Тут вступала в дело цеховая солидарность власть имущих, тем более что раздербанить княжество на части не позволят уже маги. Разницы между князьями они не видели, одно и то же шакалье племя, но вот усиливать соседей просто не хотели.

Так что теперь я вынужден был вечерами сидеть во дворе монастыря и пальчиком показывать монахам на две разные кучи, по которым они разносили все найденные вещи и ценности. Одна куча была нашей, и Далин вился вокруг неё, как коршун над добычей, потирая лапы и жадно косясь на другую кучу, в которую стаскивали все именно церковные побрякушки. Владыка Николай сумел договориться с гномом и выбил с того обещание, что, дескать, гному гномово, а монахам монахово. А определял, где что, именно я. Никому другому Далин такое важное дело доверить не смог.

– Чтоб тебя, маг несчастный, – тихо, но отчетливо сквозь шум множества суетящихся людей, донеслось до меня с ближайшей зенитной башни, где сейчас Далин и сидел. – Вот что мне теперь с ней делать, а?

Нет, первые дни наш механик немного виноватился тем, что припряг к работе болезного, то есть меня. Но с каждым днём виноватость уходила куда-то вдаль, меняясь на раздражение и даже гнев.

– Ну испортил ты снаряды, хотя капсюли, слава богу, переснарядить можно, – бубнил и бубнил он с высоты своим медвежьим шёпотом. – Ну и хватит! Пушки-то зачем ломать? Ты их делал, что ли?

Умом Далин понимал, что целые пушки никто бы ему не отдал, слишком уж это оружие было серьёзным, разве что можно было их продать нашей дружине или тем же гномам, желающие нашлись бы быстро. И уже поступали предложения, но по цене лома, в который зенитные пушки и превратились моими стараниями.

А потому и появилась у нашего механика идея, оттащить их в Новониколаевские мехмастерские при аэропорту, починить да и озолотиться на них. Почему именно в Новониколаевск – да потому что тамошние гномы были здорово кое-кому должны. Имелись у них, прямо скажем, перед нами некоторые обязательства. Да и переделать фюзеляж «Ласточки» под установку зенитных пулемётов должны были там же.

И вот гном бубнил и бубнил себе под нос все эти далеко идущие планы на весь монастырский двор, и вот уже не осталось ни одного неосведомлённого в них человека, а я с сомнением поглядывал на эти четыре здоровенные побитые дуры, на снарядные ящики, да на всё растущую кучу нашего добра во дворе.

Грузоподъемностью «Ласточка», конечно, отличалась, но всё же это был не грузовой дирижабль гномов. Таскаться со всем этим добром сначала в Новониколаевск, потом в Белый Камень мне не улыбалось, я предпочитал деньги вместо хлама, в который превращается любое добро, стоит только начать его куда-то складывать. Арчи меня в этом вопросе поддерживал целиком и полностью, а вот Антоху спрашивать никто не собирался, потому что он заглядывал гному в рот и уже начинал копировать его во всём.

Но переупрямить Далина это ещё надо было суметь, потому что механик наш кидался спорить по поводу любого барахла, отложенного на продажу, с горячностью доказывая, как ему и всем нам оно просто необходимо. Не сейчас, так лет через пять обязательно понадобится, вот увидите.

– Каким же ты будешь мерзким дедом, когда состаришься, – я задрал голову вверх и в сердцах высказал ему всё то, о чём сейчас думал, потому что надоело ну просто до невозможности. – Мерзким, сука, противным старым козлом! И спать ты будешь не на кровати, как все добрые люди, а на сундуке, чтобы внуки из-под задницы не вытащили чего! И вся берлога твоя будет этим запылённым дерьмом забита, так и знай! А когда крякнешь, то родня всё добро твоё на помойку выкинет, и кости тебе при этом будут мыть так, что ты в гробу вертеться начнёшь!

– Нормально, – отозвался с башни сквозь хихиканье монахов нимало не смутившийся Далин. – у нас все так живут! Не то что вы, птички божии. Если б ты знал, Тёма, сколько мы после прадеда нашего на свет вытащили! Половина, правда что, дерьмом была, но вот вторая половина очень даже ничего. Там ещё и от прапрадеда оставалось, и от тех, кто до него был. И уж там-то такие вещи попадались, ты даже представить себе не можешь, какие!

– А дед твой, наверное, эту половину себе в ухоронку утащил, – предположил я, покрутив головой от непрошибаемости гнома. – А потом отец твой и ты сам после него хранить всё это начнешь.

– В точку, – отозвался Далин и присел на корточки перед пушкой, горестно на неё глядя и пытаясь понять, с чего начинать, потеряв весь интерес к разговору с вредителем, как он меня теперь называл. – Так всё и будет.

А я вспомнил, что как-то раз попытался пошутить над гномами, что дескать под горой слово капитал происходит от слова копить, но шутка моя не прошла. Гномы лишь переглянулись недоумённо и я понял, что для них так оно и есть.

– Так, это нам, – я одернул одного шибко делового монаха, который без лишних слов и без подхода ко мне потащил в свою кучу какие-то книги. – Куда попёр?

– Так ить, церковные же, – показал он мне обложку верхней из стопки, на которой был нарисован знак Единого.

– Лара разберётся, – я был неумолим, и доверия у меня к ним не было. – Отдаст, если ваше. Или сожжёт, по ситуации. Или себе заберёт, если решит, что вам оно ни к чему.

– Дожили, – монах довольно дерзко сплюнул и с раздражением швырнул книги в нашу кучу. – Маги определять стали, что к чему!

– Так, пшёл вон отсюда! – Далин с удовольствием оторвался от пушки и кинулся конфликтовать, чтобы выместить свою досаду хоть вот на этом дураке. – А Владыке Николаю скажешь, что это я лично тебя нахрен отсюда послал, понял меня?! И скажи спасибо, что только маги определяют, а то ведь и гномы могут начать!

Монах вскинулся было, но, разглядев решительно-злобную физиономию гнома и его пудовые кулаки, осёкся. Далин кинулся вниз по лестнице, топоча сапожищами на всю округу, но старший из монахов, умный и спокойный мужик лет сорока, с которым я даже немного подружился, успел первым. Он за плечи развернул спорщика лицом к воротам, на полном серьёзе напомнил ему о смирении, тот на удивление внял и даже усовестился, и отправился восвояси. Довольно быстро, кстати, отправился.

Поэтому пришлось оставшемуся без оппонента гному подниматься снова наверх, но так даже и к лучшему, хоть пар спустил.

А я, кстати, неожиданно для самого себя без лишних сантиментов успел проверить этого самого монаха на спрятанное и заныканное. Неявно, негласно и нечувствительно, но тем не менее. Раньше бы постеснялся, да.

Но уж очень интересные вещи тащили эти монахи ко мне на проверку. Провизию, инструмент, оружие и прочее, не представлявшее для них интерес они мстительно оставляли там, где нашли, заставляя Далина и Ерша Потапыча страдать, но я был с ними даже в чём-то солидарен. Ну вот к чему нам, скажите, десять тонн картошки, восемьдесят бочек квашеной капусты или под двести тонн угля? Пусть даже и редкого антрацита – мне-то что с того, я ведь не металлург. Что мы сможем с ними сделать за отпущенное нам саламандрами время? Тут с по-настоящему ценными вещами бы разобраться, хотя вот оружие, конечно, могли бы и вытащить.

Далин умом это понимал, Ёрш Потапыч нет, но страдали оба одинаково, искренне и неподдельно. А Кирюхе я здесь появляться запретил, хватит с меня и этих двоих.

– Завтра последний день, – на всякий случай напомнил я ещё раз старшему из монахов. – Для вас. Послезавтра Далин никого из вашей братии сюда уже не пустит, гномы ему на помощь придут, остатки вытаскивать. А послепослезавтра буйство огненное саламандрами запланировано. Так что успевайте.

– Успеем, с божьей помощью, – монах вытер пот с лица и присел рядом со мной. – Там немного-то и осталось. Да только зачем, скажи на милость, вам все бумаги монастырские? Лаириэн же всё равно их инквизиции передаст.

– Вот она лично их и передаст, – просветил я его, лениво соображая, напомнить ли ему о том, что он забыл приставить к имени Лары слово Пресветлая, или нет. – Инквизиции. А не вы сами возьмёте. Чувствуешь разницу?

– Чувствую, – усмехнулся тот. – А личные дела воспитанников вам зачем?

– Ишь ты какой, – я даже отодвинулся, чтобы не торопясь его рассмотреть. – А сами воспитанники где, знаешь ли? Ну, раз личными делами интересуешься? И что с ними будет?

– Нет, – со вздохом признался монах, всё-таки я его подловил. – Поговаривают, всё ещё спят где-то. Но точно не знаю.

– Во-о-от! – я наставительно упёр в него палец. – А Лара их себе заберёт, без отдачи. Она давно о какой-то там школе мечтала, а тут такая оказия. Пацаны подобраны один к одному, да к тому же и сироты. Мозги забиты непонятно чем, правда, но это поправимо, у неё не забалуешь. Будет кормить, уму-разуму учить и чудеса показывать, враз перевоспитаются. А у вас их оставлять опасно, сам понимаешь. Пока что они просто малолетние фанатики.

– Неблагостно всё равно выходит, – снова вздохнул монах. – Дети же малые, обездоленные. Хорошо бы у них спросить, чего они сами хотят.

– У их старших товарищей спросишь, – я удивлённо покосился на сердобольного собеседника. Чувствовалось, что переживал он от чистого сердца, без фальши. – Из тех, что с наколками по всему телу.

– Так ведь спрашивают уже, – но монах начал хитрить, и я это почувствовал. – У тех, кто жив остался. Сам знаешь, сгоряча многих кончили, когда в монастырь вошли. Теперь вот следствие буксует.

– Не лепи горбатого, долгогривый! – Далин перегнулся через парапет башни, раздражённо врываясь в наш разговор. – Сгоряча, ага! И ты, Тёма, уши не развешивай, а то он тебе наговорит благостного. Тут чуть ли не со списками в руках ходили, морды спящим сверяли, чтоб потом под нож пустить. Да деловито так! И ваши, и наши, и княжеские! Даже эльфы тишком одного приморили, лично видел!

– Значит, очень плохой человек был, – я безразлично кивнул ему головой на эту новость, но про себя порадовался, что всё это мимо меня прошло. – Я эльфам верю!

– А тогда все друг другу верили, по голову иного злодея по три делегации враз приходило, в это веришь, нет? – Далин даже в сердцах сплюнул с башни, но так, чтобы в нас не попасть. – И ещё контролили друг за другом, а ещё сильнее смотрели, чтобы никто никого втихаря спящего не утащил! Зато теперь у них следствие буксует, мля!

– Вот видишь, – я укоризненно покосился на монаха. – Как же вам пацанов отдавать, горячим таким?

– То другое, – всё же упирался монах. – Раз такой разговор пошёл, понятное дело, что кончили спящих не просто так. Они бы такие ответы на вопросы могли дать, что многим бы плохо стало. Вот и… во избежание, так сказать. Да и следствие это – к чему оно уже? Выпытывают больше про ухоронки, про имущество и прочее, а с остальным и так всё ясно. А пацаны эти – с них какой спрос?

– Обсосётесь, – злобно пыхтел наверху Далин, думая, что его никто не слышит. – В рот вам… ручку от зонтика! Оптику-то зачем было так бить, сволочи вы самые настоящие!

Обычно он себе такого не позволял, но разбитая пушка перед глазами просто выводила его из себя, и я пожал плечами, даже не попытавшись извиниться за него перед монахом. Но тот лишь с улыбкой покрутил головой, чувствовалось, что его таким не проймёшь, видел он кое-что в этой жизни и похуже злобствующего гнома.

– Ладно, поехали дальше, – монах хлопнул в ладони, подгоняя замерших подчинённых, злобно сверкавших глазами в гномью сторону. Не хватало им смирения, чего уж там. Ну, их проблемы.

– Старший! – вдруг выскочил передо мной и всеми остальными растрёпанный и донельзя возбуждённый Ёрш Потапыч. Монахов он не боялся, привык к ним за долгие годы подпольной жизни, а уж теперь, после знакомства с Владыкой Николаем, обласкавшим нечистика, совсем распоясался. – Там! Такое! Я нашёл! Побежали скорее смотреть!

– А побежали! – я с удовольствием встал с длинной неудобной лавки, чуть поприседал на ногах, разминая немного затёкшие мышцы, но бежать никуда не спешил. Ёрш Потапыч рванулся было по двору в дальние двери, но осёкся на полном скаку, недоумённо посмотрев на меня.

– Его с собой возьмём? – спросил я у атамана домовых, показав ему глазами на старшего монаха, который отзывался, кстати, на вполне себе эльфийское имя Автандил. Хотя вот эльфов с такими именами я ещё никогда не встречал, и даже не слышал о таких именах, что было немного странным.

– А давай! – храбро топнул ножкой Ёрш Потапыч. – Одно дело делаем! Лишним не будет!

Монах серьёзно, но немного свысока кивнул домовому, всё-таки коробило его от такого панибратства. Я где-то его понимал, подчиняться несколько дней подряд богомерзкому магу это ещё ладно, тем более что и маг не сильно вредный попался, а вот терпеть такое от неожиданно поднявшей голову нечисти – да тут никакого смирения не хватит. Но напутствия Владыки Николая, благословившего эту трофейную команду в рясах на работу, были недвусмысленны и очень суровы. Несколько ослушников в большом лагере уже успели испытать на себе холодный, продуманный гнев бывшего инквизитора, и проняло тогда даже меня.

– Вы, чада мои, пока всё найденное вот сюда складывайте, – отец Автандил не поленился, нашёл плотную скатерть и постелил её на брусчатку двора. – А мы вернёмся и с божьей помощью разберём, чего куда. Давайте, братия, не задерживайте.

Монахи зашевелились, а к нам спустился устало-раздражённый Далин.

– С вами схожу, – объяснился он в ответ на мой взгляд. – Зла не хватает на разбитое оружие смотреть. С креплений я их все снял, в походное положение привёл. Дальше там сидеть – только себя расстраивать. Пройдусь немного, в общем. Вниз ведь идём, а там от одного гнома пользы больше может быть, чем от вас двоих.

Я обрадованно хлопнул его по плечу, и мы направились за припрыгивающим в нетерпении атаманом домовых.

– А вы, долгогривые, даже не думайте чего-нибудь утаить! – напоследок обернулся гном к монахам. – Приглядеть за вами есть кому, ясно?

Монахи не стали делать вид, что не услышали угрозы, они успели понять, что игнорировать слова гнома было просто опасно долгой сварой и скандальным выяснением отношений, которые легко могли перейти во что-то большее.

Ёрш Потапыч уже успел заскочить в низкий дверной проём и теперь энергично маяковал нам оттуда, в нетерпении прыгая по коридору.

– Там! – махал он руками, подгоняя меня, Далина и Автандила. – Такое! Старое, жуть! Стены были живые, закрывали сверху, а сейчас видно стало!

– Не опасное? – уточнил на всякий случай у него монах.

– Не знаю! – обрадованно просветил его Ёрш Потапыч и даже задумался. – Злобы вроде бы нет, но это не точно. И тьмы не чувствуется! Старое, я же говорю! Усталое! Да побежали скореича, покажу, сами увидите!

Но мы не спешили, осторожно пробираясь по тёмным коридорам, спускаясь всё ниже и ниже, в сырость и темноту. Я сотворил себе магический огонёк, знак Единого на груди отца Автандила светил не хуже свечи, а Далин вытащил из кармана комбеза простой фонарик.

Я шёл первым, осторожно пробираясь через горы тряпья и пустых коробок по захламленному коридору. Трофейная команда успела основательно повеселиться в этом месте, но Далин всё равно упрямо заглядывал в каждую комнату по пути. Мало ли, действительно.

Ёрш Потапыч сначала убежал куда-то от нас, потом вернулся, в нетерпении вздохнул, но подгонять нас не стал, а принялся по примеру Далина челночить из комнаты в комнату, справа налево и обратно, под молчаливое одобрение никуда не торопящегося, основательного гнома.

Я же шёл медленнее, чем обычно это делал Арчи в незнакомых местах, просто потому что я не Арчи, и примерять его роль на себя было для меня очень непривычно. Раньше в таких местах на дело шли только маг и механик, я же сидел наверху и караулил наш кораблик. Маг забирался во все незнакомые норы, укрытия и здания первым, это и было его работой. Посмотреть, что к чему, нет ли опасности, нет ли выдохшихся от времени магических ловушек или ещё чего в этом же магическом духе, вредного для здоровья.

Далин в этой отработанной двойке осторожно шёл вторым, обычно со своим слонобоем наперевес, готовый в случае чего подстраховать Арчи и очень квалифицированно, в отличие от меня, глядя по сторонам. Гном на раз определял готовые обрушиться участки свода подземелий и стены руин, ветхие и опасные перекрытия от ещё крепких, хотя на мой взгляд, разницы между ними не было никакой.

Несколько раз он даже замечал замаскированные отнорки и тайные проходы, мимо которых проскочил маг, просто потому что на его гномий взгляд пройти стороной было просто невозможно, в шары вы, что ли, долбитесь? Мы же с Арчи недоумённо пялились на эти одинаковые кучи щебня и камней, пытаясь понять, что же в них не так. Далин даже попробовал нам что-то объяснить, но я пропустил все его объяснения мимо ушей сразу же, как только в ход пошли незнакомые мне термины и названия горных пород, а для себя уяснил одно – в подземельях и подвалах прятать ничего не буду. Лучше уж в дупло засунуть, ей-богу, чем так.

Но тут коридор вышел на лестницу, и пришлось отбросить все эти лишние мысли в сторону. За последние две недели я стал намного более осторожным, чем раньше, да и не сильно храбрым я был от природы изначально, чего уж там. Просто тогда всё это компенсировалось природным раздолбайством и немного детской верой в то, что уж со мной-то ничего плохого случится не может, но всё ещё поскуливавшая печень как-то эту веру поубавила.

Да и осознание того, что именно я, а не Арчи, веду сейчас нашу компанию вниз, прибавило серьёзности. Мало того, что я магически сканил коридор и лестницу во все стороны света, не упуская верх и низ, так я ещё положил правую руку на рукоять своей «Секиры», торчащей из расстёгнутой кобуры.

Вытаскивать не стал, мало ли, споткнусь да уроню, стыда потом не оберёшься, Далин мне это год напоминать будет, но так мне было спокойней. Ладная, ухватистая рукоять придавала уверенности, спокойно и деловито фонившие моей же магией пули решительно ждали своего часа, вот уж кто не сомневался в своих силах ни на секунду. Подумав, я подвытащил револьвер и двумя пальцами прокрутил барабан на один щелчок, поставив первым тот патрон, где сидела умевшая подруливать в полёте, нацеленная на зло пуля. За ней следом встала та, что мечтала бить как паровой молот, и вот теперь стало совсем хорошо.

Мы осторожно спускались все ниже и ниже по захламленной лестнице, и наконец вышли не на самом нижнем этаже. Я этому удивился, кстати, ведь подспудно я ожидал спуска на самый низ, к древнему фундаменту, но пришлось идти по новодельным коридорам.

– Арчи там, внизу, всё уже оббегал и обнюхал, – заметил моё удивление Далин. – И не он один. Лара тоже шарилась, монахи эти долбаные, даже эльфы прошлись.

– А гномы? – немного уязвлённо поддел его Автандил, – неужто упустили?

– И гномы, – подтвердил без усмешки Далин. – Все кому не лень шарились, я же говорю.

Я нерешительно постоял на лестничной клетке, а затем осторожно вступил в тот самый коридор. Раскрутил магическое зрение на полную, но ничего такого не увидел, кроме следов изрядно потерявшего смелость Ерша Потапыча.

Мы двинулись вперёд тем же порядком, и лишь Далин иногда злобно вздыхал, замечая в открытых дверях казематов не вынесенное ценное имущество. Ну, как ценное? На базаре в людный день может быть и ценное, а так ну его к чёрту. Опустевшие стеллажи и полки, столы со стульями, и прочая дорогая, но казённая обстановка . Дома такое не поставишь, хоть и недешёвая у нас сейчас мебель, мы же не Древние. Кружки и чайники, конфеты, высохшие пряники и заварка, остатки немудрёной снеди – всё это тоже оставалось здесь, ждать огненного уничтожения.

И уж тем более я шёл медленно и осторожно, что силы мои были пока невелики. Лара успела объяснить мне, что когда я, держась за правый бок, магичил в камере на полную, это и был мой потолок, мой максимум. И испытывает этот магический максимум на себе любой маг один раз в жизни, при инициации, ну или два, если хватает ему удачи, времени и ума прокачать себя до полного. Сразу ничего не даётся, указывается только путь и конечный результат, а дальше крутись как знаешь, всё в твоих руках.

И именно поэтому при инициации требуется, чтобы за неофитом присматривал более сильный товарищ , который может справиться с любой неожиданностью, а лучше даже два. И больше никакого смысла в инициации нет, хоть и придумывают себе люди всякие страсти.

Но как по мне, так даже и лучше. Я не хотел с места в карьер конкурировать с Единым или там магичить напропалую, я просто не понимал, чего мне хотеть от магии. Это всё равно что первоклашке подарить самый навороченный арифмометр или какому-нибудь пока только ещё мечтающему о карьере юнги сопливому пацану подогнать фрегат – вот что они с ними делать будут? Ну, патроны зачаровал себе и Далину с Антохой, это хорошо. Домовые меня считают за старшего – тоже неплохо. Лечить могу – просто отлично. Долгая жизнь – для меня хорошо, конечно, но вот если бы я мог поделиться этим даром с родными мне людьми, было бы ещё лучше. А вот чего хочу от жизни сам, я так пока и не понял. Я штурман, всегда хотел им быть и всегда им буду. Мир слишком велик и чудесен, чтобы заниматься только собой.

Арчи мне намекнул, конечно, что теперь в Запретные Земли или в Руины мы будем лезть в два раза смелее и в два раза дальше, и честно говоря, только это меня и радовало. Уже не терпелось плюнуть на всю эту наземную шушеру, на все их интриги и войны, да и отправиться в дальний поиск.

– Здеся! – подёргал меня за штанину Ёрш Потапыч, и указал пальцем на одну ничем не примечательную дверь дальше по коридору. – Тама!

– Боишься? – я внимательно посмотрел на оробевшего атамана домовых. – Что там?

– Опасаюся, – солидно подтвердил домовой. – Не знаю. Сам смотри!

– Хорошо, – я не стал заставлять Ерша Потапыча лезть в ту комнату против своей воли. – Но на тебе тогда самое главное, как обычно. Стой здесь, внимательно за всем смотри, и в случае чего дуй за помощью, понял? Прямо к Арчи или к Ларе беги.

– К Владыке Николаю сначала помчу, а потом уже к ним, – предложил свой вариант домовой и в ответ на мой недоумённый взгляд объяснился, щегольнув знанием армейских уставов. – Субординация!

Далин за моей спиной коротко хохотнул, но одобрил.

– Правильно, есть своё начальство, к нему и беги. Через голову прыгать не след.

– А я-то думаю, откуда Владыке всё про наши дела в монастыре известно, – хлопнул себя ладонью по лбу отец Автандил. – Точно, вот же он! Вот кто нас закладывает, нечисть проклятущая, чтоб тебя!

– Не закладывает, а информирует, – тут же вцепился в монаха Далин, защищая насупившегося домового. – Владыка у вас из бывших инквизиторов, он такие возможности за версту чует! Погодите, он ещё из этой нечисти ЭсБэ организует, попляшете тогда! Будете бояться не то что слово лишнее шепнуть, а даже и фигу в кармане скрутить, пальцы-то вам изнутри быстро пересчитают!

Гном не выдержал и заржал во весь голос, искренне радуясь чужому несчастью, я тоже улыбнулся, а вот монаху было не до смеха.

– Старший! – влез в разговор домовёнок, что-то решив для себя и спеша это что-то мне объяснить, – куда скажешь, туда и побегу! Ты Старший! Остальные потом! Только можно не к Ларе, я её боюся, тогда можно к Кирентию Кузьмичу сначала? К кавалеру?

– Как хочешь, – кивнул ему я и отвернулся, рассматривая неприметную, самую обычную дверь. – Эта, говоришь?

Ёрш Потапыч пискнул что-то утвердительное и пропал среди хлама, затаившись и наблюдая, а я сделал несколько осторожных шагов вперёд, дав рукой знак остальным остановиться и не спешить. Вытащив револьвер и постаравшись тихонько взвести курок, чтобы не щёлкал на весь коридор, подошёл к двери и остановился сбоку, не заходя в проём. Взвинтил все свои чувства на полную, внимательно прислушиваясь, но ничего активного не учуял.

Что-то там было такое, безучастное и усталое, ничем не интересующееся и уже почти спящее, да чьи-то давние следы. Злые, торопливые, но уже остывшие.

Прижавшись к стене, я левой рукой потянул дверь наружу, быстро открыв её настежь. Далин, успевший за моей спиной перескочить на другую сторону проёма, поймал дверь, прижал её к стене своим телом и замер с револьвером в руке, ожидая моей команды.

Я лишь пожал плечами, клоунаду какую-то устроили, Биба и Боба, и осторожно вошёл в помещение, прилепив для начала под потолком магический светлячок. Яркий свет осветил здоровенную комнату, превращенную в хозяйственный склад. Стеллажи, забитые банками с олифой и масляной краской, какие-то пустые бочки и ящики с гвоздями, известь, мел, и прочие немудрёные стройматериалы, всё это лежало на своих местах, как при прежних хозяевах, потому что никому оно не было нужно. Даже и Далину.

Гном внимательно осмотрелся и вдруг безошибочно шагнул к фонившему магией месту на противоположной от входа стене, как раз там, где кем-то услужливо были отодвинуты в сторону стеллажи. Я подошёл, потыкал в дешёвую известковую штукатурку пальцем, и еле успел отскочить от рухнувшего на пол здоровенного пласта. Взметнулась мелкая белая пыль, разлетелась по всему складу, запорошила нам штаны и ботинки, и Далин с матами принялся отряхиваться.

А я во все глаза смотрел на ещё одну дверь, прятавшуюся под этой самой штукатуркой. Даже не дверь, а подделку под неё, потому что как её открывать, я так пока и не понял. Но именно от неё и сквозило усталостью и жалобным одиночеством.

– Гномская работа? – повернулся я к подошедшему Далину.

– Нет, – коротко ответил тот, рассматривая не дверь, а скальную стену, освободившуюся от известковой лепни.

– А чья? – не отступал я.

– Хрен знает. – гном внимательно рассматривал вырубленную в скале стену и был немногословен.

– Тогда совсем странно, – я снова пожал плечами. – Я думал, только вы такие проходы городите.

– Такие не городим, – постучал по тайной двери подобранной палочкой Далин. – Вижу стену древнего фундамента и магическую хрень в ней, вроде бы проход, причём тайный. И всё это спрятано под штукатурку. Как они ходили сквозь неё, интересно, под штукатуркой-то? Ты не можешь?

Я лишь неопределённо пожал плечами. Наверное, мог, но желания такого у меня пока не наблюдалось.

– А ты? – повернулся к стоящему за нашими спинами отцу Автандилу Далин и вдруг, заметив у того какие-то сомнения, раздражённо посоветовал, – говори правду!

– Ну, ежели правду, – хмыкнул тот, но решил не запираться. – Видел я такое. Это дверь, только ходят сквозь неё, открывая магией. Маги там, или наши, благодатью изрядно отмеченные. Я вот лично не могу, в вере слаб.

– Ладно, – я похлопал себя по одежде, выбивая пыль, и вышел в коридор. – Ёрш Потапыч!

Домовой чёртиком выскочил непонятно откуда, затормозив передо мной, готовый внимать и действовать.

– Мы сейчас кое-куда попробуем залезть, – я присел перед ним на корточки, – а ты нас не жди. Ты дуй к нашему кавалеру-трюмному, и всё ему расскажи, понял? Он Арчи перескажет, а ты уж сам иди по инстанциям дальше.

– Кудой-та? – не понял тот. – Куда мне дальше идти?

– К начальству своему иди! – громко посоветовал ему из комнаты Далин. – Субординация же, сам говорил!

– Ага! – я видел, что отсалютовавший мне домовой запомнил новое для себя слово, – уже бегу!

Ёрш Потапыч пискнул что-то воинственное и испарился, вихрем подняв в воздух весь мусор в коридоре на своём пути, а я выпрямился и направился в комнату, к тайному проходу.

Глава 2, в которой Артёма выручают собственные магические изделия

В комнате было по-прежнему пыльно и от этого хотелось чихать, а потому я, вспомнив все ухватки Арчи и неосознанно отодвигая время решительных действий, занялся вентиляцией. К слову сказать, наш маг всегда очень внимательно следил за свежестью воздуха в любых подземельях и подвалах, куда бы нас только не заносило, и был абсолютно прав. Нахвататься отравы или просто задохнуться в затхлой атмосфере сто лет не открываемого склепа или пещеры было легче лёгкого, да и горючий газ никто не отменял. Ну и обычную вонь терпеть тоже было ни к чему.

Вытяжная вентиляция здесь, слава Единому, имелась, а потому я просто ускорил ход воздуха в трубах, поддав магической силы в естественный процесс. По-зимнему загудело и завыло, не успевшая осесть пыль вместе со свежим воздухом из коридора всосалась в решётки вентиляционных отверстий, а подошедший ко мне Далин одобрительно хлопнул меня по плечу.

– Старыми станем, к нашим уйдём, – вроде бы в шутку предложил он. – Вместе. Ты, я да Лариска. С такой квалификацией ты у нас как сыр в масле кататься будешь. Воздух в шахте – первое дело.

– Обойдусь, – раньше в старости я себя видел или на семейном хуторе, или на любом аэродроме, пусть даже и дворником, лишь бы рядом с дирижаблями. А вот теперь имелись другие, более соблазнительные варианты. Тот же Васильич сидел в синоптиках не потому, что у него денег не было, а привык просто к небу за длинную жизнь. – Но спасибо. Ладно, займёмся делом.

Я подошёл поближе к этому древнему тайному проходу и нерешительно на него уставился.

– Вот и спросить бы у этого информатора мохнатого, – немного сварливо за моей спиной высказался отец Автандил, – чьи это следы? Кто убёг-то? И куда?

– Кончили сначала всех своих информаторов, – тут же сцепился с ним Далин. – а домовые отвечай, да? Не выйдет! Только с нашего разрешения!

– Вряд ли выгорит, – покачал головой и я, – они тогда попрятались в испуге, на самых нижних этажах. Ушки-глазки закрыли, и… Но на всякий случай напомню, если ты до своих добежишь с этой замечательной идеей, что домовых обижать прямо запрещаю, понятно? И не дай бог пожалуются, или я сам замечу чего, мало вам не покажется!

Монах примирительно чего-то угукнул, не став настаивать на своём, умный был мужик, зря я с ним так, но напомнить всё же было необходимо. Лишним не будет.

– Хорош топтаться, – прицепился Далин уже и ко мне. – Давай начинай, у меня батарейки в фонарике не вечные.

Вновь подступившись к тайному проходу, я строго напомнил себе, что я самый настоящий маг теперь, хоть и не такой, как все, а значит, это и есть мои прямые обязанности. Отстранившись от мешающих мне гнома с монахом, я немного закрыл для себя мир материальный, потянувшись к тому, другому, такому удивительному и странному.

Приглушённо отошли на второй план все запахи и звуки, исчезла тихая боль в печени, ушли усталость и лёгкий голод. Все желания мои и вопросы отменились, я как будто бы настраивался на приём, как это делают маги-связисты на своих ключ-камнях. Стремление слушать этот мир стало основным, и мне ответили. Сначала не очень чувствительно, но потом всё сильнее и сильнее, хотя, конечно, до моего недавнего состояния в камере было очень далеко.

– Здравствуй, – как бы прошептал я высеченному в скале изображению двери, – ты чего тут?

Но амулет, заключенный в стену, молча и устало игнорировал меня.

– Ладно, – уже вслух сказал я себе и ему. – Мы пойдём другим путём.

И стал рассматривать все линии, надписи и руны в его схеме. Довольно быстро я понял, что эта самая усталость, которая так поразила Ерша Потапыча и меня, не имела к самому амулету никакого отношения. Амулеты не устают, разума и души в них нет, исключая те немногие, что вышли из-под рук самых сильных мастеров. Например, вот как та самая змейка-ящерка, что сидит сейчас у меня на запястье.

Просто я и атаман домовых так воспринимали состояние этого самого прохода, вот и всё. И немудрено, идея закрыть от посторонних глаз тайную дверь штукатуркой в целях конспирации была хороша всем, кроме одного. Известковая смесь забила собой все линии, все руны и узлы. Конечно, она по своему составу отличалась от скальной основы этого самого тайного прохода, но всё же была ему во многом родственной.

Вот и потерял амулет добрую половину своей силы, магические потоки шли вкривь и вкось, схема сбоила на грани работоспособности, но что удивительно, всё ещё работала.

– Доверимся профессионалам, – повернувшись к гному, сказал я. – Далин, без тебя никак. Почистить надо.

Механик криво ухмыльнулся, оторвавшись от ящика с инструментами, из которых он с сомнением вытащил и показал мне какую-то удивительно ладную отвёрточку.

– Хоть не зря сходил, – налюбовавшись инструментом, сунул он её в карман. – Отойди, а то ты действительно до вечера ковыряться будешь. И найдите мне какой-нибудь ящик или скамейку, чтобы по верхам пройтись.

Я отступил от двери, на всякий случай вытянув из амулета всю силу и направив её в собственный браслет. Змейка-ящерка чуть шевельнулась, вспыхнули глазки-бусинки, и тут же снова уснула. Очень интересно, что будет, если наполнить её силой всю, под завязку, но я пока решил это не проверять, отложив до лучших времён. Вдруг оживёт? Получить ещё одно приключение на свою голову было бы совсем не ко времени, с этими бы разобраться. Вот будет мне или Арчи как-нибудь вечером делать нечего, тогда и займёмся, а пока хватает других дел.

Лишившись магического заряда, амулет прекратил своё существование, теперь это была просто стена с выдолбленным на ней грубым подобием двери, и Далин впрягся в работу.

Найденными здесь же молотком и дрянной, с треснувшей деревянной ручкой стамеской из плохого металла он принялся ловко сбивать остатки штукатурки на грязный пол, а я снова поддал силы в вентиляцию.

– Такой талант, – заметил он мою работу по загудевшему в решётках воздуху. – И дураку достался. Тебе всё шуточки, а ведь это очень серьёзно.

– Да понимаю, – подтащив длинный деревянный ящик вместо скамейки ему под ноги, ответил я. – Что серьёзно. Вот будем у тебя в горах, попробую кого-нибудь научить. Лишь бы хоть чуть-чуть дар наблюдался, этот фокус несложный. Наверное.

– Во-первых, только из тех, на кого я тебе покажу, – тут же оторвался от дела он. – Родню к делу пристраивать всё же надо. А во-вторых, договор с ним подпишем. Тридцать процентов от заработка нам до конца жизни. Его. И жизни и заработка. Проверять буду лично! И запрет на обучение других, только по решению семейного совета. И не вздумай благотворительностью за мой счёт заниматься, понял? У нас не так, как у вас, это люди за бесплатное добро спасибо скажут, а гномы прямо в глаза тебя дураком назовут.

– Хорошо, – я против воли улыбнулся. – Договорились. Откроем счёт в гномском банке, и…

– Давно пора, – вновь вернулся к работе он. Дробно стучал молоток, ни разу не промахнувшись по стамеске, толстые пальцы очень уверенно и быстро летали над рельефным рисунком, с каждой минутой всё больше и больше проступавшим на свет божий. – Я давно хотел с вами о каком-то подобии пенсии поговорить, если честно. Откроем счёт, ты, я да Арчи, про Антоху пока рано говорить, да и будем на него вот такие заработки пускать. Хорошо же!

– Просто отлично, – о пенсии я пока не задумывался, но вот поговорить с Далином на такие, вызывающие у него энтузиазм и хорошее настроение темы, было приятно. – Это ты хорошо придумал.

– А то! – по-настоящему горделиво отозвался он. – Вы пока не лезьте, я всё обдумаю, поговорю с нашими и оформлю. Всё будет в лучшем виде! Принимай работу, кстати.

Я удивлённо покосился на очистившуюся тайную дверь, да и не я один.

– Вот уж кто достоин уважения, – одобрительно произнёс отец Автандил, – так это мастер. Ты смотри, как новая!

Но гном лихо спрыгнул с ящика, не обратив на него внимания. Он уже вышел из того возраста, когда требуется стороннее восхищение твоим умениям, да и не считал он эту работу чем-то выдающимся, в самом деле.

Я вновь продул комнату и сделал знак гному с монахом отойти подальше и не мешать. Далин, пожав плечами, принялся дальше шерстить стеллажи и ящики, надеясь найти ещё что-нибудь в пару своей новой отвёрточке, а вот отец Автандил просто уселся на ларь у порога. Инструмент и стройматериалы его не интересовали.

Осторожно поддав магической силы на накопитель амулета, я стал разбираться, как же работает это чудо. Так, вот отсюда сила пошла-пошла, и вот сюда пришла. А потом оттуда туда. Интересно, зачем. Понавертели, блин. Очень скоро, разбираясь в хитросплетениях рун и линий, я понял, что сам создатель амулета не очень-то и соображал, чего именно он тут делает, просто копировал где-то ранее виденное, и мне это надоело. Далин называл такие шедевры – обезьянья работа.

Пришлось отставить в сторону азы артефакторики, и напрямую заняться амулетом как вещью в себе, как единым целым. Тем более, это и была моя сильная сторона как мага, в отличие от всех остальных.

Дверь очнулась и, как мне показалось, немного поёжившись под моим пристальным взглядом, показала свои умения. Внутри её контура камень замерцал неясными искорками, а потом сделался текучим, как мёд, и шустро утянулся вглубь открывшегося тайного прохода. Я внимательно проследил за лужицей штукатурки на полу, которая попыталась принять посильное участие в веселье, но не смогла.

Вспомнив все ухватки Арчи, я на всякий случай отскочил в сторону, а потом снова устроил ветродуй, поддав воздуха в открывшийся проём.

– Ого! – подскочил на месте отец Автандил, – можно уже? Давайте я путь освящу, на всякий случай. Мало ли!

– Не лезь! – грубо одёрнул его Далин. – Не видишь, воздух меняют? И вообще, Артём, я вот думаю, а зачем он нам там нужен, пассажир этот? Морока же с ним будет одна, и не дай бог вляпается куда.

– Зачем-нибудь нужен, – вздохнул я. – Он же не просто так, он представитель организации, которой монастырь и принадлежит. Если бы мы сами этот проход где-нибудь нашли, то вопросов нет, а здесь не получится, придётся с собой тащить. Ну, ты понимаешь.

– Воистину так! – воздел палец вверх отец Автандил. – В любом другом месте я бы и сам не полез. Надо, гноме, надо!

Далин досадливо хмыкнул, но ничего не сказал, а я занялся делом, время у нас ещё было. Сначала исправил рабочую схему амулета, спросив у него самого, как надо. Тот с радостью показал мне несколько мест, где сила терялась или шла не туда. Потом я поискал тот самый спусковой крючок, тот триггер, что запускал дверь в работу, и с удивлением ничего не нашёл. Это что же получается, это любой человек с даром может прийти сюда и, просто поддав силы, уйти куда хочешь?

Не пойдёт, будем исправлять. И, пусть существовать этому амулету оставалось всего ничего, всего лишь до послезавтра, но оставлять такую нору без контроля и присмотра я не собирался.

Широким плотницким карандашом, который теперь навсегда прописался у меня в нагрудном кармане, я добавил в линию от накопителя до рабочего блока ещё одну схему. Схема перекрывала питание, и включалась лишь при одном условии, если кто-то одновременно давал силы на амулет и произносил заветное слово. «Скажи-„Друг“– входи», – не придумав ничего умнее, дописал я в схему условие. Далин всё одно открыть не сможет, нет у него магических сил, а вот монах перетопчется. В вере он слаб, ага, как же.

Напитав силой изменения, я под настороженным взглядом отца Автандила полюбовался вспыхнувшими зелёным цветом рунами и линиями, не обратив на его взгляды никакого внимания.

– Пойдём, что ли, – Далин встал поближе к проходу, и теперь внимательно принюхивался к воздушному потоку, так и не думавшему ослабевать. – Говорю как гном, воздух куда-то выходит, нигде не копится. Это хорошо.

– Да, уже можно, – подтвердил и я, приводя себя в порядок. – Я первый, ты замыкающий.

– Придётся, – скривился Далин, расстёгивая обе свои кобуры. – И револьвер с подсумками проверь. А у тебя, раб божий, оружие есть?

– Нет, – повинился отец Автандил и зачем-то принялся ему объяснять, – на Единого уповаю, ибо…

– Ну и дурак, – перебил его Далин. – и не чеши мне тут про Единого. Знаешь, сколько оружия мы отсюда выволокли?

– Знаю, – вздохнул монах. – Но не благостно то. Да и не помогло оно им в час решительных действий, так что всё правильно.

– Тогда идите за мной, отец Автандил, – я подумал, что небольшой инструктаж не повредит, – шагах в десяти. Осторожно идите, след в след. В случае чего падайте на пол тут же. Ваша главная задача – не перекрывать Далину и мне сектор обстрела и внимательно слушать команды, а молиться и лёжа можно. Ничего не трогать, смотреть и слушать! Заметили что-то, скажите сначала Далину. И вообще, идите рядом с ним, ко мне липнуть не надо. Всё понятно?

– Так точно! – неумело, но энергично взял тот под козырёк. – Слушаюсь!

– Ох, надеюсь, – сомнением протянул я, но делать было нечего. Лучше б Кирюху с собой взял, ей-богу.

Я ещё немного потянул время, не по душе был мне этот тайный проход, но всё же сделал осторожный первый шаг. К слову, мне любые подземелья не нравились, так что некоторые дурные предчувствия я списал именно на свою предвзятость.

Мне не нравился затхлый воздух, не нравилась сырость и темнота, не нравилась ограниченность пространства, а ещё больше не нравились насельцы этих мест. Допустим, крыс я не боялся и даже относился к ним с большой симпатией, очень милые, умные и добрые зверьки, которым просто отчаянно не повезло с судьбой, мышей же милостиво не замечал как их мелких и надоедливых двоюродных братьев, но вот подземные насекомые… И хрен бы с ними, с многоножками, мокрицами и прочими сколопендрами, но ведь встречались и магически изменённые твари, да такие, что волосы вставали дыбом.

То ли дело небо! Там ведь даже насекомые встречались приятные, пчёлы там, шмели, и прочие стрекозы с бабочками, а вот под землёй приятных насекомых я не встречал.

Сделав ещё несколько шагов по открывшемуся мне широкому коридору, я подвесил перед собой и за собой несколько магических светлячков. Светили они неплохо, силы требовали мало, пусть гном экономит батарейки. Кстати, сейчас я почему-то понял, что вряд ли на старости лет пойду с Далином к гномам, разве что уж совсем припрёт.

– Ну чего там? – не утерпел и протиснулся сразу за мной Далин. – Ух ты, светло. Одни достоинства в тебе для подземной жизни. Арчи один фонарик вешает, а тут целая гирлянда. А, допустим, если свод ослаб, ты его укрепить сможешь?

– Да вроде ровно всё, – и я с опаской оглядел своды широкой пещеры, – давит везде одинаково. Нигде ничего.

– Воистину так! – воздел палец вверх Далин, передразнивая отца Автандила. – Чуешь теперь, значит! Но я где аварийный участок увижу, сразу тебе скажу, посмотрим на твои таланты.

А вот я уже опасался светить перед гномом свои эти самые таланты, чтобы не укреплять его в дурной идее. До старости, допустим, в свете открывшихся перспектив и учитывая нашу бурную жизнь, ещё дожить надо.

С внутренней стороны у входа был навален всякий хлам, и я, поковырявшись в нём, добыл две ладные палочки, хоть барабань ими. Приладил на каждую по магическому светлячку и протянул одну гному, – Держи, экономь свои батарейки.

Отец Автандил дисциплинированно ждал команды на вход, спокойно стоя в глубине комнаты и даже не пытаясь заглянуть в тайный проход, и мне это понравилось.

– Нате вам, – сделав монаху знак входить, я вручил ему второй магический фонарик на палочке. – Лишним не будет. Часов на пять, наверное, хватит.

– С головой, – Далин приладил к своему светлячку конус из обёрточной бумаги, прихватив его вытащенной из кармана изолентой. Получилось что-то вроде фонарика на длинной ручке. – Далеко в любом случае не пойдём. Час, не больше, и то если следы будут такие же, как сейчас. А вот если начнутся развилки, завалы, узкие места – сразу возвращаемся. На полноценную экспедицию мы всё равно не тянем, так что нечего тут. Полюбопытствуем, и обратно. Я тогда своих соплеменников подниму, несколько полноценных поисковых команд снарядим, с магами и монахами, и уже к утру будем знать точно, что тут к чему.

– Лады! – я с радостью ухватился за его предложение. – Сейчас просто посмотрим, и немного по следам пройдём. Интересно же.

– Интересно ему, – ухмыльнулся Далин. – Рожу повеселее сделай, тогда поверю. Следы смотри давай.

Действительно, совет гнома был как нельзя кстати. Непонятные следы на запылённом полу этой то ли полупещеры, то ли полукоридора выделялись очень явственно.

– Таскали что-то, – просветил всех присутствующих Далин, тыкая вниз своим магическим фонариком. – Волоком. Тележку сюда припереть или ума не хватило, или дальше она не пройдёт.

– Или из конспирации, – подсказал я, – что-то не нравятся мне эти следы, гноме. Вот эти норм, мешки таскали вроде бы. Или ящики, видишь, углы пол поцарапали? А вот эти нет, тут какого-то бедолагу волочили. Какой-то безнадёжностью от них веет, и страхом.

– Как хорошо быть магом, – сильно саркастически скривился гном. – То есть вот этот след из кровавых соплей ты в упор не видишь?

И точно, кровавый след имелся, и я в который раз напомнил себе, что Далин прав, что надо совмещать возможности, а не увлекаться чем-нибудь одним. Смотришь глазами, ну и магией проверь, включил магию, про глаза-то зачем забывать?

Не сказать, что кровью было прям набрызгано, но если смотреть внимательно, то не заметить было невозможно. Вон, на стене даже след кровавый имеется, хватался кто-то.

– Хвосты подчищали, – снова высказался гном. – Время у них было, до твоего сонного удара. А может быть, и после, если до сюда не дотянулась магия-то. Интересно, почему сами не ушли, раз возможность такая была. Я б, например, свалил.

– Или уверены в себе были, – пожал плечами я, – или тупик впереди, но с вентиляцией. Или ход ведёт туда, куда лучше не соваться. Вдруг там огромная подземная задница с зубами, к магии устойчивая? И, допустим, заблудшими монахами питается?

– Скорее, всё же тупик , – высказался и отец Автандил. – На следствии про тайное сообщение с внешним миром быстро бы выяснили, такое не спрячешь. Я не говорю, что наши спрашивать не умеют, но ведь там и магичка ваша вопросы задавала, а уж ей-то пытуемые наперегонки каялись, ничего не утаив.

– Великая магесса, называй её так, – с усталым вздохом наконец-то поправил его я. И добавил ещё, в ответ на удивлённый взгляд, – или Пресветлая Лаириэн, на выбор. Я же вашего старшего Колькой не называю, хотя могу, вот и ты соответствуй.

– Справедливо, – почесал в затылке монах, – принимается. Да, а тайных ходов было найдено немало, но все они вели недалеко, все внутри круга оцепления были. И про каждый свидетельства имелись, но вот про этот ни одного. И, я сейчас припоминаю, за всё время осады никто уйти не сумел. Кто погиб при вылазке, тех всех собрали и опознали. Отсутствующих, потерявшихся, без вести пропавших не имеется.

– Уже легче, – кивнул ему я, разворачиваясь лицом к дальнему, тёмному и тихому концу коридора, – пошли уже.

Отец Автандил понятливо отбежал от меня к Далину, всем своим видом показывая, какой он дисциплинированный и вообще молодец, гном одобрительно хмыкнул, но ничего не сказал. А я добавил немного силы в накопитель тайной двери, пусть стоит открытой, закрою на обратном пути. Вдруг случится что со мной, должен у гнома быть путь к отступлению. Потом усилил ветродуй, потому что таиться нам было не от кого, прятаться в подземельях мы двое не умели, а вот противная подземная сырость и холод вернулись, стоило мне чуть отвлечься на разговоры.

Кстати, сначала стараниями Далина, а потом и на собственной шкуре я узнал, что именно холод и сырость и есть главные враги человека в любом заброшенном нашем подземелье. Влажность как в парной, плюс стылая и промозглая прохлада, если можно её так назвать, не оставляют шансов. Сначала не замечаешь, а потом одежда промокает насквозь , и невеликий холод, на который ты на поверхности даже внимания не обращал, пробирает до костей. Костра в подземелье для обогрева не разведёшь, остаётся только бегать, чтобы не замёрзнуть, но это ненадолго. Вот и получается, что вместе с усталостью и сном приходит довольно быстрая , но милосердная смерть.

Так что про многодневные походы под землёй, с одной стороны горного хребта на другую, да ещё и налегке, без спасительных амулетов, рассказывайте кому-нибудь другому. Хотя, может быть и есть где-нибудь на югах сухие и тёплые, комфортные пещеры, кто знает. А вот у нас так. Или вот ещё гном что-то рассказывал про то, что на километре глубины жарко как в бане, но ты ещё доберись на этот километр.

Ну и к гномам, конечно, это не относится, уж они-то чувствуют себя под землёй примерно как эльфы в лесу. Расовые особенности никто не отменял, так что на Далина вся надежда, именно он в нашей теперешней компании понимал где мы, собственно, шаримся.

Я потихоньку тронулся в путь, внимательно рассматривая следы под ногами, не забывая смотреть вперёд и вглубь. И глазами, и магией, но глазами пока получалось лучше. Уж очень древними были эти скалы, уж очень много они видели, и начинающим магом в компании гнома и монаха их было не удивить. Ходили этими коридорами, видимо, разумные и поинтереснее нас.

Ведь даже когда я находился на пике силы и ощущал весь этот долбаный монастырь как свою собственную пятерню, то сюда, в этот скальный массив, я не пробился. И самое поганое, что сейчас даже не понять, почему. То ли силы не хватило, то ли просто внимания не обратил.

В тот раз, наверное, всё же второе, потому что по ощущениям тогда я мог свернуть горы, и даже ни разу не выложился на полную, что мне тогда были эти молчаливые скалы. Раз так, то очень жаль.

Я даже остановился, чтобы ещё раз поддавить магией, чтобы рассмотреть, куда ведёт этот широкий и высокий коридор. Получалось не очень хорошо, я как будто бы пытался идти против течения в густой смоле, до того эти стены были равнодушны. Моё искреннее любопытство разбивалось об их бесстрастие и апатию, мне просто нечем было их заинтересовать. С одной стороны хорошо – внезапного обвала можно было не опасаться, до того тут всё устоялось и закаменело, но ведь мне-то требовалось другое!

– Подожди, – сзади тихонько подошёл Далин, он подумал, что я что-то обнаружил. – Можешь обратно воздухом дунуть? А по команде сразу же назад?

– А зачем? – я удивлённо на него покосился, ведь смысла я не видел. Только-только продули коридор, только-только воздух в нём высох, отступила сырость, и на тебе.

– А ты несильно, – продолжал давить гном, но увидев, что я не уступаю, с раздражением признался: – Нюх у нас, у гномов, очень хороший, чтоб ты знал. Под землёй, если света нет, это первое дело. Так что давай, метров на сто назад дунь потихоньку, а потом сразу же обратно, по команде. Не выгорит, ещё раз так сделаем, но уже чуть сильнее.

Я невольно хихикнул, но заметив, с каким спокойным раздражением уставился Далин мне прямо в глаза, шутить про кротов не стал. Пожал плечами и занялся несложным делом. Тут же утих ветродуй, несильно подталкивавший нас в спины, и вот уже прямо в лицо, сначала очень слабо, а потом чуть увереннее толкнулся воздух подземелья.

Вернулась сырость и холод, но вместе с ними и запахи. Теперь даже я с удивлением почувствовал тот неповторимый и мерзкий запах тюрьмы, который становился всё сильнее. Запах застарелой грязи на теле, на которое не попадают солнечные лучи, запах нечистот и поганой пищи, запах прокисшей пепельницы, запах отчаяния и безнадёги.

Без команды гнома я остановил обратный ток воздуха, нюхать такое не хотелось, да и так всё стало понятно. Вытащил револьвер из кобуры, проверил первую в барабане, ту самую, мечтающую поражать зло пулю, и осторожно двинулся вперёд. Шёл я очень медленно, но не таясь, смысла в этом уже не было, а вот в том, чтобы не вляпаться сдуру в какую-нибудь ловушку, смысл был.

Соратники очень медленно, вместе со мной, в час по чайной ложке двигались вперёд, и вскоре отцу Автандилу это надоело, и он пожелал пообщаться.

– А то, может, гноме, вернёмся? – далеко слышным шёпотом предложил он Далину вдруг. – Начальству сообщим, пусть у них голова и болит, а? Чего мы, в самом деле?

– Заткнись, – тихо , но очень резко и даже враждебно оборвал его гном. – Тебе же предлагали. И у нас начальства нет, запомни, мы сами себе начальство. Куда хотим, туда и идём, и не перед кем не отчитываемся, понял?

Отец Автандил, я почувствовал, не в шутку напомнил сам себе о смирении, прерывисто вздохнул, но возражать не стал.

А ещё я почувствовал метрах в двухста дальше по коридору и ниже несколько огоньков жизни. Снова остановился, присматриваясь с закрытыми глазами и пытаясь понять, что же там происходит.

От четырёх из них веяло болью и страхом, а вот от двух других злобой и настороженностью. Потом злоба усилилась, один огонёк мигнул и наполнился болью, и я, перестав сдерживаться, рванул вперёд, выхватив из кобуры револьвер.

Попытался дотянуться магией, чтобы погрузить их всех в сон, потом разберёмся, но не смог. И стены эти самые мешали, а ещё больше то, что эти два злобных огонька сами по себе были магами не из последних, ну или святошами нехилого ранга, и с ними этот мой фокус не прокатил.

Но сообразил на бегу добавить немного силы в револьвер и до отказа напитать ею патроны в барабане. Теперь моё оружие светилось в темноте не хуже фонарика, из дула вырывался яркий и узкий луч света, и я вытянул револьвер перед собой, удивившись по пути, как же ловко получилось. Далин с громким топотом понёсся следом, разом отстав от меня и отставая всё больше и больше с каждой секундой, а потому матерясь сквозь зубы на гномьем от бессилия и от моей дурости. Но так даже и лучше, тем более что отец Автандил поступил умнее, он лёгкой трусцой направился за нами, не приближаясь и не корча из себя героя.

Коридор изгибался сначала влево и вниз пологой дугой, а потом я выскочил на прямую и остановился, прячась за его последним, длинным изгибом. Послал один за одним все свои светлячки вперёд, прямо к мелькнувшему на грани видимости силуэту, и ответ ко мне из темноты понеслась какая-то сильная магическая гадость. Сначала медленно, но потом всё быстрее и быстрее.

Я отскочил и запаниковал, ведь магом я был только на словах, и в магических дуэлях не смыслил ровным счётом ничего. Торопливо высунул руку из-за поворота и жахнул из «Секиры», понадеявшись на свою первую, обещавшую подруливать в полёте в поисках зла пулю, и она не подвела.

Злобный огонёк жизни в коридоре вдруг наполнился до краёв болью и погас, а вместе с ним погасло и летевшее ко мне смертельно опасное заклинание. Вдалеке заорали, оттуда полыхнуло жаждой мести и желанием убивать. Там снова стала затеваться опасная волшба, а потому я, не став ничего дожидаться и успев краем сознания подумать, что лучшее – враг хорошего, снова выставил руку и выпустил оставшиеся пули из револьвера, даже не целясь, а просто в ту сторону.

Снова повезло, злобный протяжный вопль, выкрикивающий боевое заклинание, срезало сильным ударом и всё затихло. Враждебные огоньки все погасли, остались только испытывающие боль и надежду, но я никуда спешить не стал. Остановился, откинул барабан и торопливо снарядил его новой партией зачарованных патронов, выщелкнув стреляные гильзы прямо себе под ноги. В ушах шумело, да и вообще идея стрельбы под землёй была так себе, прямо скажем. Но свод держался крепко, да и другого выхода у меня не было.

– Видел я дебилов, – оценил прошедший бой подбежавший наконец Далин, которому я дал знак, что всё уже закончилось. – Но таких… Ты куда нёсся-то, а? И тебе теперь чего, целиться вообще не надо, что ли?

– Ага, не надо, – с удивлённой улыбкой, осознав произошедшее, подтвердил я. – Само попадает, только шмаляй. У тебя, кстати, в револьверах три таких пули тоже есть. А спешить нам надо было, там людей кончить могли в каждую минуту.

– Вот как? – задумчиво-злобно протянул Далин, уперев руки в боки. Мои слова про людей он пропустил мимо ушей, сейчас его интересовал только собственный боезапас. – А почему я узнаю об этом только сейчас, господин маг? И что ещё, мать вашу за ногу, вы от меня важного скрываете?

– Да перестань, – я аж скривился от его наезда. С одной стороны, настолько не вовремя, ужас просто, с другой стороны, действительно виноват. – Ну забыл, ну что теперь? Да я как в тумане тогда был, чего ты? Тут болело, там свербило, вы ещё все бегали как ужаленные, вот и вышло так. Для тебя ж старался!

– Ладно, – основательно подумав, всё же смягчился Далин и выставил передо мной оба револьвера рукоятками вверх, откинув их барабаны в сторону. – Показывай, где что. Арчи, кстати, так же делает?

И я быстро, чтобы не терять времени, начал рассказывать ему про его боезапас. Вот эти три самонаводящиеся, а остальные девять просто бьют как паровой молот, ну и все они ещё против нежити с нечистью да против охранных амулетов зачарованы, ничего такого! А вот у Арчи они все одинаковы, не сомневайся. И отличить мои от его проще простого. Мои зелёненьким светятся, а у него синенькие, не ошибёшься.

– Действительно, – удивлённо пробормотал Далин, поместив три самонаводящиеся пули в правый револьвер первыми. – Зелёненькие. И действительно, – он заглянул в один подсумок, – синенькие. Свихнёшься тут с вами. Ладно, я готов.

Подбежавший отец Автандил вопросов дисциплинированно задавать не стал, он просто ждал команд. Всё-таки смирение – великое дело! Ну или просто мужик умный да деловой попался, да и о чём тут спрашивать, и так всё непонятно.

– Я первый, – снова пришлось напомнить мне им, но больше для гнома. – Вы следом, но сильно не приближайтесь. Внимательно смотрим по сторонам, а ещё внимательнее за мной.

– Принял, – коротко кивнул мне Далин, он смотрел на свои револьверы в руках со всё более возраставшим уважением и даже любовью. Что у него творилось в голове сейчас, я даже представить себе не мог, но заранее содрогнулся. Отец Автандил повторил за гномом и слова и короткий кивок, и я сделал первый осторожный шаг, высовываясь из-за длинного поворота на длинную прямую.

Огонёчки мои так и светили под потолком, разгоняя тьму в коридоре. Они зависли там, где я оставил их своим вниманием, но теперь зашевелились, готовые к работе. До убитых и выживших было не более ста шагов по прямой, и я поразился дальности убойной стрельбы. Так-то я могу уверенно попасть в грудную мишень из револьвера метров с двадцати пяти, и то, только успокоившись сам и успокоив дыхание. А здесь рассказать кому – фиг поверят!

На середине коридора пришлось немного понервничать, встретив на полу следы той гадости, что выпустил в меня первый противник. Это было что-то ядовитое и злобное по самой сути своей, и договориться с этой мерзостью не получилось, тупая и дурная больно. Пришлось достать из кармана серебряный пятиалтынный, и попросить его помочь. Под насмешливым взглядом Далина я пошептал над монеткой, как самая настоящая бабка-шептунья, и осторожно кинул его в центр злобного круга.

Зря гном саркастически кривил губы, он не видел происходящего, но вот отец Автандил оказался в теме. Монах уверенно пялился на борьбу пятнадцатикопеечной монетки со злой сущностью, и даже не заметил, что я разглядываю его в упор. В вере он слаб, ага, как же.

Потом я подобрал почерневший, как будто пролежавший под землей полвека пятиалтынный, и сунул его в пустой нарукавный карман, сказав спасибо и пообещав почистить. Да и вообще, отдам я тебя какому-нибудь пацану, пусть мороженого себе и друзьям на тебя купит, хорошо же будет, враз от следов зла очистишься! Монетка с радостью согласилась, и я пошёл дальше.

Вообще, преодолевать такие прямые участки требовалось по одному, но сейчас мы шли практически гурьбой, откровенно наплевав на осторожность, и уже подходили к его концу. Я уверенно чувствовал, что опасностей здесь больше нет, Далин вцепился в свои револьверы как в родные, и больше всего хотел сейчас опробовать их в деле, а отец Автандил доверял нам обоим.

И очень зря, кстати, потому что прозвучавший в тишине голос стал сюрпризом даже для меня самого.

– Долгонько вы что-то, – сказал кто-то и хрипло закашлялся. – Арчи с вами?

Глава 3, в которой Артём использует магию во благо

– Кто здесь? – растерявшись и не найдя ничего более умного, проблеял я, отпрыгнув от неприметной двери в стене. Далин тут же оттёр меня в сторону от неё и выступил вперёд, держа револьверы в обеих руках наизготовку, на прямо княжеский спецназовец на задании.

– Кто здесь? – уверенно, требовательно и с нешуточной угрозой в голосе, не чета мне, повторил он. – Назовись! Сколько вас там? Откуда нас знаешь?

– Четверо нас! – начал было голос, но снова залился в приступе безудержного кашля. Далин терпеливо выждал, и голос продолжил. – Маги мы! А монахов на охране было два! Теперь нет! Арчи знаю, конечно, да и вас тоже видел! Вы же экипаж «Касатки», да? Где он, кстати?

– Не меньше месяца сидит, – зашептал я Далину. – или двух! А голос мне не знаком!

– Тоже не слышал, – кивнул сначала мне в ответ гном. – Не счёл нужным, видимо, он с нами познакомиться. – А потом рявкнул в сторону двери, – состояние ваше какое? Тяжёлые есть?

– Состояние средней паршивости! – сквозь кашель сообщил голос. – И вообще, вы будете нас вынимать? Арчи зовите, говорю вам!

– Подождёшь, если тяжёлых нет! – обрубил его Далин. – Сиди, где сидишь! И смирно мне!

– Ну, гномяра, выйду я отсюда, посмотрю на тебя, – прошептал голос и затих, видимо, его обладатель отвалился от глазка в двери и сполз на пол.

– Давай, осматривай этих двоих, – стволом револьвера указал мне Далин на тела монахов. – А то мне что-то к ним подходить боязно. Потом помещения осмотри, чтобы сюрпризов не было. Потом всё остальное. Я пока этих покараулю. А то ишь ты какой боевой там сидит, не ровён час бросится.

– Точно! – хлопнул я себя по лбу и развернулся в ту сторону. – Монахи же!

Я невольно вспомнил слова отца Автандила о том, что отсутствующих и прочих потерявшихся среди мятежных монахов обнаружено не было, и усмехнулся. Правильно меня Далин предупредил давеча, чтобы я уши не развешивал. С другой стороны, наш подельник в чёрной рясе, скорее всего, и сам не знал правды, потому что верил в то, что говорил. Но тогда ещё хуже, выходит, он просто озвучивал для нас чужие слова по чужой воле. Опять темнят, суки. Надо будет обязательно Ларе настучать и посмотреть, что получится. Если что, я им не завидую.

Но это потом, а пока шагах в десяти-пятнадцати от нас на каменном пыльном полу лежали два тела в чёрных рясах, и кровь тонкой струйкой текла в нашу сторону. А коридор, кстати, дальше кончался, но не сам по себе, был он заделан огромными гранитными блоками, и работа была явно гномьей.

То есть не просто так, на раствор камней накидали, а передо мной была полигональная кладка во всей своей красе, такую я редко видел. Тщательно притёртые, лезвия ножа между ними не пропихнёшь, блоки разных форм и размеров цеплялись не только друг за друга, но даже за выдолбленные для них посадочные гнёзда в стенах, полу и потолке. Тяжёлая металлическая дверь этой стене тоже была сработана на совесть, такую и с инструментом не сразу сломаешь.

– Вход в подземелье Древних! Был! – сообщил мне всё тот же, наконец-то уже откашлявшийся, голос. – А сейчас там что-то вроде лаборатории, там на нас амулеты проверяли! А здесь караулка да тюрьма для магов, два в одном!

– Опять тюрьма, – скривился Далин. – Не могут без неё! Им волю дай, они её и на небесах смастерят. – Потом спохватился и ударил рукояткой револьвера по двери, – Да тихо ты, рожа! Отвлекаешь специалиста от работы!

– Я ведь, гном, выйду, – задумчиво ответил ему голос. – Чтобы спасибо тебе сказать. Прямо в твои мутные глазоньки сказать.

– Выйдешь, – радостно стал с ним собачиться Далин. – Когда я дверь открою, тогда и выйдешь, не раньше, понял? А пока сиди. И тихо мне чтоб!

Но я уже их не слушал, а подошёл к телам вплотную, осматривая их магически вдоль и поперёк. Лопухнуться и пропустить что-нибудь вредное мне сейчас очень не хотелось бы. Потом гном пробьёт тела на ценное и полезное, да и то, если будет охота возиться, у него глаз намётан, а у меня другая задача.

То, что оба тела принадлежали монахам в чинах, понятно было и без лишних слов. То есть такие же дородные, волосато-бородатые и со здоровенными золотыми цепями на шеях, как и те двое, что пришли во главе команды управления благочиния Лару похищать. Братья-близнецы, ей-богу. Наколок на кистях рук не было, то есть не из новообращённых, а старая гвардия.

Первому моя пуля вошла прямо между глаз, я при всём желании так попасть бы не смог. Спасибо ей. Невольно поискал её магическим взглядом у дальней стены коридора, но нашёл лишь несколько смятых кусочков металла, что остались от неё самой и её подружек. Жизни в них уже не было, ощущалось лишь остаточное чувство радости и победы. А сами духи, видимо, ушли куда-то, выполнив своё предназначение, но так даже и к лучшему.

Я без всякой брезгливости посдёргивал с этого монаха цепи и амулеты, не погнушался проверить и карманы, заглянуть за пазуху, проверить рукава, штанины и сапоги, и даже заглянул под рясу, нет ли чего магического. Деньги и документы брать не стал, это гномова забота, а вот со вторым монахом вышло куда сложнее .

Одна пуля так же вошла ему точно между глаз, аккуратно прошив голову, как из винтовки, зато вот вторая натворила дел. Действительно, было похоже на работу парового молота, ударившего облачённого саном вертухая прямо в середину груди. Монаха переломало всего, он неприятно скрипел осколками костей, когда я его шевелил, а уж кровь выступила отовсюду, откуда только можно.

Стараясь не перепачкаться, но и ничего при этом не пропустить, я тщательно обыскал злодея, и насобирал много чего. Все амулеты и цепи я вешал себе на левое запястье, и вскоре напоминал сам себе цыгана на ярмарке, продающего всякую дорогую на вид бижутерию.

Наконец я со вздохом выпрямился, ещё раз оглядел безоружных, что удивительно, монахов, и развернулся в сторону караулки, из которой они и выскочили. Помещение и правду было древним, я такие уже видел, а вот вся обстановка и мебель новой. То есть не новой, была она потрёпанной и обшарпанной, просто из нашего времени.

И, пока я ковырялся, пытаясь найти то, чего не прятал, Далин припахал к работе безмолвствующего до сей поры отца Автандила.

– Беги давай обратно, здесь ты уже нафиг не нужен, – не принимая возражений и ничего не слушая в ответ, напутствовал он его. – Там позовёшь наших, через Ерша Потапыча, понял? Потом можешь звать кого захочешь, но сначала наших, понял? И запомни, друг, если сюда прибегут только монахи, я их не пущу. Стрелять буду, но не пущу. Сочту это вражеской вылазкой, понял?

Пытавшийся возразить что-либо отец Автандил только молча кивнул, а потом невольно усмехнулся, отдавая должное гному.

– Ну а раз понял, – развернул его Далин за плечи лицом к выходу и слегка подтолкнул. – То в добрый путь!

Монах действительно прибавил ходу и заторопился, ещё раз не в шутку напомнив себе о смирении, я это почувствовал.

– Грозен ты, гноме, как я погляжу, – насмешливо прокомментировал всё тот же голос из-за двери.

– Да заткнёшься ты там или нет? – и Далин задвинул заслонку на смотровом глазке двери. – Мешаешь спасательной операции! Тёма, ты долго?

– Всё, в принципе, – я вышел из караулки в коридор. – Амулеты с монахов снял, а в помещениях ничего такого и не было. Обогреватели только магические, да светильники.

– Прячь амулеты, – распоряжался Далин, входя во вкус и предвкушая спасение недовольных, – будем этих вынимать.

Я без слов извлёк всю силу из амулетов, сказав спасибо змейке на запястье уже второй раз за сегодня, да и сгрузил их Далину в сумку. Теперь они ничем от базарной бижутерии не отличались. Хотя чего это я – золотые же, без обману.

– От двери отойдите, пожалуйста, – держа в руках найденные у одного монаха ключи, на всякий случай потребовал я, хотя открывалась она наружу, и прислушался. За дверью без слов подчинились, и я провернул замок ровно три раза, до упора. Ничего магического в самой двери не было, монастырские тюремщики обходились гномской механикой, но так даже и надёжнее.

Дверь без скрипа отворилась, и на пороге, мученически щуря глаза на яркий свет моих магических светильников, возник самый настоящий эльф, с места мне не сойти. Выйти дальше порога он не смог, ведь его за пояс держала толстая цепь, уходившая одним концом в стену. На шее у него красовалась деревянная массивная колодка, из которой торчали кисти рук, серьёзно тут к делу подошли, без дураков.

– Ого, – уважительно присвистнул Далин, оценив оковы и кандалы. – Буйный, что ли?

– Сними и узнаешь, – предложил ему, криво усмехнувшись разбитым ртом, эльф. – Арчи где?

– Дался тебе этот Арчи, – бесцеремонно схватив колодку и начав осматривать её замок, – пробормотал Далин. – Прибежит, никуда не денется.

Я же смотрел не на примитивные, хотя и очень мощные оковы, а на шею эльфа, где красовался тот самый ошейничек, родственный Новониколаевскому. И мысленно сплюнул от досады, потому что расползались они по всему свету ну просто до неприличия активно. С другой стороны, вещь нужная и для кого-то очень даже полезная, так что ничего удивительного тут нет. Вот только сколько времени пройдёт, прежде чем их все выловят, я даже представить себе не могу. И всё равно, у кого-нибудь на хозяйстве да и останется.

Далин в сердцах громко выматерился в том смысле, что из инструмента у него всего лишь вот эта отвёрточка, складной нож с множеством разных лезвий, плоскогубцы да совсем небольшой и даже скорее сувенирный разводной гаечный ключ, так что много от него не ждите. Минут пять дело займёт, не меньше.

– И на том спасибо, – утешил его незнакомый эльф. – Тогда в другом помоги, сил нет никаких уже терпеть. Почеши меня, гноме, за ухом, душевно тебя прошу.

– Сам чеши, – брезгливо протянул Далин, начав быстрее работать инструментами, и эльф горестно вздохнул. – Свою коросту.

Я же молча разобрался с его ошейником, вспомнив свои дела недельной давности. Вышло намного медленнее, но получилось не хуже. Через три минуты это уже была просто металлическая побрякушка на шее, но эльф не сразу понял, что к чему, а вот его тело сообразило быстрее. Не очень-то и мощная, странное для мага дело, аура вспыхнула для меня в полутьме коридора не хуже яркой вспышки, и эльф опомнился.

Он отстранился от ничего не понявшего Далина, магическим усилием сбил все замки и оковы на своём теле, и принялся с наслаждением чесаться. Он чесался, а я смотрел на него и пытался разобраться в том, что увидел. Вот таким, наверное, и должен быть настоящий маг. Сил у него немного, честно говоря, но зато как, с каким умением он ими пользуется! Даже Арчи так не умеет!

– Если бы вы знали, – почти простонал эльф, скребясь прямо-таки с наслаждением, – какая это была пытка! Нос-то, допустим, я об стену чесал, а вот внутри уха ну никак!

– Выходи давай, – без всякого участия отнёсся к нему Далин. – Нам остальных посмотреть надо. В коридоре почухаешься в своё удовольствие.

Эльф кивнул и вышел, освободив проход, а я, откинув ногой и зазвеневшую цепь, и тяжеленную колодку, вошёл в вонючее помещение. Первым делом прилепил под потолком пару магических светлячков, попросив их светить помягче, вполнакала.

Смрад резал глаза, да так, что я чуть не блеванул, решив подышать ртом. Потом сообразил и снова устроил ветродуй, про который совсем забыл со всеми этими делами. В обоих помещениях, слава богу, имелась вентиляция, это туда уходил весь нагнанный мной воздух, так что вскоре полегчало и я смог осмотреться, но отвлекаясь на рвотные позывы.

Мебели в камере не было никакой, если только не считать за лежанки несколько совсем прогнивших грузовых поддонов. И вот на этих поддонах скрючились три человека в лохмотьях, эльфов здесь больше не было. И, в отличие от довольно-таки свежего эльфа, эти узники чувствовали себя намного хуже.

– Они уже тут больше года, – просветил нас из коридора на глазах преображающийся эльф. Короста с него слетала и осыпалась просто хлопьями, расчёсы и следы побоев заживали на глазах. – Я два месяца. Худо им совсем. А пожрать ничего нет?

– В караулке посмотри, были там бутеры какие-то, – я через стену указал ему на соседнее помещение.

– И рожу умой, – добавил Далин. – Умывальник и вода там есть.

Эльф кивнул и деревянными шагами отправился караулку, не переставая яростно чесаться, по пути с видимым удовольствием, целясь в рожи, плюнув на оба трупа.

Люди на поддонах не шевелились, но были живы. В чувство приводить я их не стал, побоялся. Кантовать их сейчас нужно было предельно осторожно, уж очень эти колодки поганая вещь. Да и лежали они, опираясь головами то на стену, то на соседские ноги, чтобы разгрузить уставшую шею.

– Давно в колодках сидите? – громко спросил Далин у эльфа через стену, и я поморщился, потому что от громких звуков один из горемык судорожно зашевелился и тихонько, находясь в забытье, застонал .

– С неделю! – сквозь бульканье и плеск воды донёсся невнятный ответ из соседней комнаты. – До этого полегче было! И баланду давали, и парашу выносили, а потом нет, как отрезало! На хлеб и воду посадили, а камеру открывали только затем, чтобы мне морду набить! Я за мужиками ухаживал, как мог, но недолго мне оставалось!

– Захлопни пасть! – с удивившей меня самого злобой прошипел я в лицо даже испугавшемуся и отпрянувшему от меня гному, ведь всю боль этого закованного в колодку бедолаги мне пришлось сейчас забрать себе, только чтобы не разбудить его. – Рожа зелёная!

Гном что-то сообразил, поэтому не обиделся на меня ни капли, и лишь понятливо кивнул.

– И вообще, Далин, я давно хотел у тебя спросить, – боль не унималась, потому что сейчас я усыплял других, сквозь дико мешавшие мне ошейники. – Что это у тебя за деревенская манера орать из комнаты в комнату?

Усыплялись узники тяжело, но ошейники я решил пока, от греха подальше, не трогать. Не в том состоянии были эти люди, чтобы прямо сейчас пустить к ним магию, да и опыта в таком лечении у меня не было никакого. Прибегут Арчи с Ларой, посмотрю на их действия, постараюсь понять да запомнить, а пока так. Не навредить бы сейчас, вот что главное. Да и ошейнички для Лары было бы неплохо оставить, уж очень она по ним сокрушалась как-то наедине.

– Нужно тебе спросить чего-нибудь, – пот выступил у меня на лице, а слова плохо проговаривались сквозь лязгающие зубы, – ну так подойди и спроси!

Гном ещё раз угодливо кивнул, схватив меня за плечи и не давая упасть от дикого прострела в шее, пробившего всё моё тело от затылка до пяток.

Надёжно усыпив бедолаг, я резко выдернул эту боль из себя, как надоевшую занозу, и отшвырнул её каменную стену.

– Мне выйти? – тихонько и даже как-то почтительно прошептал Далин. – Не мешать?

– Да всё уже, всё, – несколько раз глубоко выдохнув, успокоил я его в ответ. – Давай, сдёргивай колодки, а я им буду головы держать.

И мы принялись за работу. Я не стал лезть к замкам, потому что слишком много всего магического на мне уже висело. И ветродуй, и контроль за состоянием этих бедолаг, и прочее. Далин очень осторожно и тихо открыл первый замок, а потом мы так же тихо и осторожно сняли это чёртово приспособление с худого невезучего мужика. Снимали по уму, не торопясь и больше всего боясь навредить. Лечить-то я мог, конечно, но ударными методами, и рассчитаны были эти методы на хотя бы сытых людей. А вот хватит ли у этого мужика сил пережить моё лечение, я не знал. Жира на них совсем не осталось, животы поприлипали к хребтам, плюс сильнейшее обезвоживание не располагали к экспериментам. Умереть вот точно не дам, это я сумею.

Подсунув руки мужику под спину и держа ему голову между своими локтями, я сумел его приподнять, а Далин вытащить эту чёртову колодку.

– Подержи пока, – схватив её, торопливо прошептал он мне и выскочил в коридор, где принялся ломать тюремный инвентарь на две половины. Потом метнулся в караулку, где шёпотом облаял сомлевшего, по всей видимости, от воды, еды и свободы эльфа, и выскочил оттуда с каким-то тряпьём в руках. Быстро распустив ножом чьи-то старые штаны на полосы, он с половинками колодки опять заскочил в камеру, и принялся очень ловко и умело сооружать шину на спину, шею и голову того самого бедолаги.

Я же держал свои руки как и раньше, не мешая гному, потому что вспотел и устал. Мне приходилось одновременно и продувать комнату, чтобы не наблевать себе под ноги, и продолжать давить бедолаг в сон сквозь ошейники, а это занимало ну очень много сил. Ещё я держал под наблюдением весь этот коридор, не упуская из виду и этого странного эльфа.

Коридор держал прежде всего потому, что всерьёз принял слова Далина отцу Автандилу. Если прибегут одни монахи, будем отбиваться, и будь что будет.

С первым мужиком мы возились долго, но всё же наконец вытащили его на руках в караулку, положив на одну из коек для дежурной смены. Эльф сидел на стуле, откинувшись на стену и стараясь не смотреть на стол, где на тарелке лежал целый бутерброд с сыром, и ещё половина.

– Всё жри, – посоветовал ему Далин. – Правильный ты наш. Подельникам твоим сейчас не до того.

– Ага, – отозвался эльф и придвинулся к еде. А я со стоном наконец-то выпрямился, разогнув спину, и осторожно несколько раз покрутил головой, вспоминая недавний прострел.

Эльф же ел как на картинке, и было это совсем непохоже на ужин недавнего узника. Медленно, осторожно, отщипывая по небольшому кусочку и тщательно запивая сухую еду маленькими глотками воды, он страдал сейчас, я так думаю, больше всего от отсутствия ножа и вилки. Прямая спина, прижатые к бокам локти, над столом мелькали только чистые кисти рук – чувствовалась порода, как говорится. Я бы, например, вёл себя в его положении немного по-другому.

– Пошли за следующим, – осторожно подтолкнул меня Далин в спину, сдвигая с прохода.

– Подожди, – замер я, и замер эльф. – Бегут, вроде бы.

Я почувствовал Лару, почувствовал Арчи, которые неслись к нам, помогая себе магией, и потому намного опередив отставших от них людей. Отец Автандил тоже скакал где-то там, но ещё далеко-далеко, да и не спешил он никуда, кстати говоря, умный всё же был мужик.

– Это хорошо, – отозвался гном и расстегнул обе кобуры. – Что бегут. Наши хоть?

– И наши, – отозвался я, раскрутив магическое зрение на полную, но не прекращая подавать воздух в подземелье и следя за состоянием узников. Получалось не очень, к слову говоря, многозадачность – это всё же не моё. – И не наши. И даже, Далин, ваши.

Я сумел рассмотреть безнадёжно отставших от всех гномов, и ухмыльнулся вместе с нашим механиком. Кстати, теперь я понял, почему подгорное племя такое скандальное. Да потому что последними везде прибегают, вот и приходится на горло брать.

– Пресветлая Лаириэн? – ошеломлённо повернулся к нам чему-то обрадовавшийся эльф. – Здесь? Откуда?

– А вот сейчас, – пообещал ему я, – и узнаешь.

Глава 4, в которой Артём улаживает некоторые общемировые проблемы

– Давай за остальными, – я вышел в коридор и обернулся к Далину. – Пока прибегут, минут пять пройдёт, не меньше. Да и потом, сам понимаешь… а помочь нужно прямо сейчас.

Гном только молча кивнул и вышел вслед за мной, он не хуже меня соображал, что когда прибегут, то никто к мужикам сразу же не кинется, даже и Лара с Арчи. И не потому, что сочувствия не имеют, а потому, что это странное место следует не только незамедлительно застолбить за собой, но ещё и суметь при этом отбиться от остальных, а на это уйдёт время.

– Тут такое дело, – эльф выперся вслед за нами и остановился в коридоре, не заходя в камеру. – Сведения срочные имею. Очень срочные, поверьте, и к церковникам мне попадать никак нельзя. Амулеты эти…

– В курсе, – неделикатно перебил его Далин и замолчал, осторожно снимая замок с колодки ещё одного пленника. Эльф осёкся, и внимательно проследил за тем, как я расстегнул ошейник и деловито сунул его в карман.

– Не знаю, как ты это делаешь и кто ты такой, – с великим изумлением и настороженностью обратился он уже ко мне, – но амулеты эти…

– В курсе, – повторил я за Далином, вцепившись в лежащего передо мной мужика мёртвой хваткой. – И давай сделаем так. Сейчас прибегут сюда всякие разные, и ты притворишься, как будто бы без чувств, понял? Никого не узнаёшь, сил не имеешь, людей в рясах пугаешься до судорог и только к Ларе тянешься. Ну, ещё к Арчи можно, если уж ты его знаешь. А ошейнички эти я приберу, ты не беспокойся, и Ларе передам. Меня, кстати, Артёмом зовут, а это Далин. Мы экипаж дирижабля, на котором Арчи ходит.

– Очень приятно, – попытался было кивнуть мне эльф, но тут же испуганно замер на месте, и я понял, что его аристократическая осанка, она больше от колодки на шее произошла, а не от воспитания, хотя одно другому не мешает, – а я Даэрон.

– Иди, Даэрон, – коротко глянул на него Далин. – Не мешай. Ложись на койку и начинай прикидываться ветошью, не бойся ничего. Про амулеты уже все всё знают.

– Понял, – успокоенно выдохнул Даэрон. – Значит, мне бы теперь лишнего не ляпнуть? Это главное?

– В точку, – подтвердил я. – Да иди ты уже, отвлекаешь! И молчи про амулеты, молчи про тюремщиков, молчи как здесь оказался, не старайся показаться важным, иначе возьмут в оборот, а так тебя Лара вытащит. Молчи, понял?

Я постарался, чтобы в голосе моём недвусмысленно почувствовалась угроза, чтобы слетела в Даэрона небольшая эйфория, и у меня получилось.

– Спасибо, – чуть присел эльф, заменив поклон потешным полуприседом. – Правда, спасибо. Пошёл я.

Но мы отвечать не стали, некогда, и вскоре уже потащили второго мужика в караулку. Далин легко, как ребёнка, закинул его на второй ярус койки и жестом попросил Даэрона переместиться туда же, только на соседнюю, подальше.

– Ага, – сообразил эльф, – чтобы сразу на глаза не попасться. Помоги мне, гноме.

Пока Далин запихивал его наверх, я галопом выскочил и забежал в камеру, уже без всякой осторожности сняв ошейник с последнего бедолаги и засунув его себе в карман.

– Успел? – быстро глянул на шею в колодке подскочивший Далин, – держи тогда, снимать оковы буду.

И мы успели не только прикрутить шину на тело и голову оставшегося узника, не только затащить его в караулку, но и выйти в коридор навстречу бегущим. Гном без дураков расчехлил оружие и принялся ждать, злым взглядом буровя выскочивших из-за поворота Арчи с Ларой.

– Сумку открой! – свистящим шёпотом я подозвал бегущую магессу к себе, успев сунуть ей три заныканных целых ошейника и ещё один, мною сломанный. Лара моментально сообразила, что к чему, и амулеты исчезли как будто бы сами собой.

– Больше ничего нет? – прислушалась к обстановке в караулке и камере она. – Эльф? И три человека? Все маги? Так это та самая тюрьма? Что ещё?

– Даэрон в сознании, – скороговоркой, глядя на набегающих вслед за ней монахов и прочую азартную в своём беге сволочь, доложился я. – Эльф который. Тебя откуда-то знает и ждёт. Предупреждён, болтать не будет. Остальные плохи по-настоящему. За нами то самое помещение Древних, где на пленённых магах амулеты испытывали, здесь тюрьма и караулка. Ничего такого, кроме этих ошейников, больше не нашёл. Доклад закончил.

Лара кивнула мне, лихорадочно что-то соображая, а потом, дождавшись немного отставшего Арчи, бросила под ноги приближающейся толпы злой амулет, перегородивший коридор ветвями электрических разрядов и чем-то ещё зрелищно-нехорошим. Едко зашипел химический студень, мерзкой лужей раскинувшийся от стены до стены, и даже я испугался, хотя и видел, что вреда он никому принести не может, если только не начать в нём валяться. Но эффектно получилось, да, вон как все отпрыгнули.

– Для вашей же безопасности! – легко перекрикивая возмущённый гул голосов, тут же объяснилась эльфийка деловым, не терпящим возражений тоном. Кое-кто всерьёз возмутился, а некоторые, держащиеся за стены и пытающиеся отдышаться, так даже и рады были. Никому, так никому. Сейчас, во всяком случае, явно думали они, а потом посмотрим. Мимо нас в любом случае ничего не пронесёте.

– Да я даже половины из вас не знаю! – против воли отвлеклась магесса на особо крикливого молодого монаха. – Вот ты, например, чьих будешь? Кого пускать, дурашка, куда?

Всё ещё взбудораженный общей погоней за неизвестным призом и не на шутку огорчённый таким обломом монах попытался что-то вякнуть, но тут же осёкся, потому что вперёд выступил Далин, и револьверы в его руках злобно щёлкнули взводимыми курками. Я сразу добавил силы в собственноручно заколдованные пули в его оружии, и теперь монашек подслеповато щурился в ярких лучах, вырывающихся из направленных ему в лицо стволов гномского оружия.

– Сказано же, – лязгнув зубами и растягивая слова, с нарастающей агрессией в голосе произнёс Далин, – для вашей же безопасности! Что именно тебе непонятно? Чего ты тут, рожа, собрался искать, а? Ты хоть знаешь, что здесь происходит? Тебя сюда кто-то звал?

– Мы пойдём, – уважительно напоказ тронула его за плечо Лара, – а ты постой тут, гноме, пожалуйста. Ты знаешь, что делать. Предупреди только, если кто-то из серьёзных появится, выстрелом поверх голов. Их моя преграда не остановит.

– Он знает, – подтвердил для всех и отдышавшийся Арчи. – Он сможет! Да и мы недалеко будем, поможем в случае чего. Но вот вопросы задавать и претензии свои высказывать ему можете смело. И вы пар спустите, и гному нашему всё веселее будет!

– Ну, спасибо, – медленно повернувшийся к улыбающемуся магу Далин наградил его тяжёлым взглядом. – Без тебя, кстати, лучше было. Спокойнее.

– Ну, показывай, – не дослушав их, повернулась ко мне Лара. Далину она доверяла, и понимала, что даже если кто-нибудь и сумеет преодолеть её преграду, то уж гномские револьверы так просто не пройдёшь.

Я кивнул и первым делом повёл эльфийку в караулку, показать ей да Арчи незадачливых пленников.

– Молодцы, – Ларе хватило одного взгляда, чтобы понять, что тут к чему. – Всё по уму сделали. В таких случаях главное – это не навредить и ты, я вижу, это знаешь. Пациенты истощены и обезвожены донельзя, с такими надо о-очень осторожно. Арчи, займись ими. А ты, ниспровергатель устоев, слезай давай!

Лежащий как будто бы без сознания Даэрон вздрогнул, приподнял голову и в сильнейшем смущении покосился на эльфийку. Чувствовалось, что рад-то он ей, конечно, рад, но лучше бы она в коридоре осталась, ей-богу. Или даже вообще сюда не приходила. Я понял, что в чём-то он был перед ней неправ, и вот такое его перед ней появление ставило жирную точку в каком-то их давнем и принципиальном споре. Довыдрючивался этот Даэрон, короче говоря. И прямо сейчас пожинает горькие плоды своих заблуждений.

Лара стояла, уперев одну руку в бок, и устало насмешливо улыбалась найденному нами эльфу. Тот завозился, поняв, что дальше прятаться на шконке не выйдет, и со старческим кряхтением затеял неловкий спуск, причём выглядело это возвращением блудного сына, который всё осознал и раскаялся, не иначе. Он неуклюже, с горестным вздохом, перевернулся на живот, приподнялся, выставив вверх костлявую тощую задницу, спустил одну ногу и принялся нащупывать ей ступеньку, задрожав от напряжения.

Оставивший в покое лежавших мужиков Арчи проскочил между мной и Ларой, бережно, как ребёнка, схватив Даэрона в объятия. Он заслонил его собой, не дав вволю посмущаться одному и устало, как бы нехотя, поторжествовать второй. Арчи попытался было уложить Даэрона на койку, но тот, благодарно кивнув ему, встал на ноги.

– Я в порядке, – объяснился он, виновато выглядывая из-за спины моего друга. – По большому счёту. Да и поесть успел, спасибо. Через часок надо бы повторить, но не раньше.

– Я вижу, – напуская на себя бесстрастное выражение лица и давая понять, что вечер воспоминаний закончился, все всё поняли, осознали и прониклись, а теперь пришла пора заняться делом, сказала Лара. – Говори.

– Показывать надо, – и Даэрон показал рукой куда-то налево, в сторону двери в подземелье Древних. – И рассказывать уже по месту, так понятней будет.

– С самого начала говори, – Лара даже не изменила позу, и бережно, под руку, подхвативший Даэрона Арчи толкнулся в меня и остановился на полдороге. – С самого начала, слышишь? Вольного искателя мне тут из себя не строй. Как здесь оказался, при каких обстоятельствах, расскажи мне, что это за люди, и почему они лежат, а ты ходишь?

Даэрон молчал, устало и упрямо опустив голову, но Пресветлая Лаириэн, сейчас она была именно в этой своей ипостаси, была непреклонна.

– Ты хоть знаешь, сколько людей я успела за эту неделю выпотрошить? – эльфийка била словами не хуже, чем пощёчинами. Казалось бы, только что Даэрон был прощён, но малейшее сопротивление с его стороны вывело Лару из себя по-новой. – Или ты думаешь, мне это удовольствие доставляет?

– Прости, – Даэрона наконец пробрало. – Если б я только знал… Это ведь теоретический спор был! Кто ж знал, что так повернётся! И вообще, одно к другому отношения не имеет!

– Конечно, ты не знал! – Лара чуть не сплюнула на пол от раздражения и злобы, ей-богу. Дурак этот Даэрон, чего уж там. – И конечно же, имеет! Но ведь ты даже сейчас, стоя передо мной весь в своём засохшем дерьме и с разбитой мордой, всё никак признать этого не хочешь! Просто не хочешь! Господи Единый, да ведь упрямство – первый признак тупости, как ты не понимаешь!

И она с таким разочарованием отвела взгляд от этого эльфа, что я невольно поёжился. Примерно так же Хельга на меня смотрела в тот раз, когда я ей с официанткой поймался. То есть шансов оправдаться практически ноль. Да-а, лучше б я тогда в дерьмо упал, ей-богу, чем так.

– Хватит. – непривычно нахмурившийся Арчи прервал неловкое молчание. Он разрывался между по-настоящему дружескими, я это видел, чувствами к Даэрону, и признанием правоты Лары. Да и не любил он упёртых людей тоже. Как и не умеющих спорить и делать выводы, менять свою точку зрения, привыкших перекрикивать, а не слушать, потому что всё это проистекало лишь от неумения думать. – Потом, ладно? А тебе, друже, скажу так: у нас в экипаже есть правило – в случае чего ищи причины в себе, понял? Очень хорошее правило, и я ему следую.

Даэрон попытался кривовато усмехнуться, мол, чего уж теперь, ваша взяла, но сдаваться не пожелал, и я это ясно видел, как и Лара с Арчи. Но вот магесса глубоко вздохнула, успокаиваясь и подведя какую-то черту между собой и этим эльфом, потом бесстрастно дала ему знак говорить, и он наконец-то заговорил по делу.

Оказалось, попал он сюда не совсем случайно. Можно сказать, сам залез. Жажда знаний – это ведь тоже слабость, а любую слабость можно использовать. Много людей, оказывается, были в курсе происходящих между Ларой и этим Даэроном теоретических споров. И вот, когда пришла пора искать одарённого и умного, но не очень хитрого мага на роль лабораторной крысы для монастырского полигона, об этом и вспомнили те, кому надо.

Сумели тихо подойти, сумели поманить так, что Даэрон понёсся за новыми знаниями впереди собственного восторженного визга, никого при этом в известность не поставив. Знали монахи, на что надавить, вроде бы мимоходом и как бы не совсем понимая, о чём речь, брякнув такое, в чём Даэрон сразу же увидел подтверждение собственным завиральным теориям. Да и следы потом сумели замести очень профессионально, ведь эльфы даже спохватились не сразу, а когда спохватились, то понять не смогли, когда и где он, собственно, пропал. И пропал ли вообще, и надо ли его искать. Может, эксперименты магические ставит в обиженном уединении, теории свои смелые проверяет, или вообще в свободный поиск подался?

Но теории проверять следует в лабораториях, а они у эльфов были и есть самые лучшие, так что этот вариант отпадал. Поиск же – так ведь не был Даэрон дураком, и знал правила. А первое правило искателей гласит – не лезь никуда в одиночку, сдохнешь очень быстро, тут без вариантов. Своя команда у Даэрона была, но и эти ребята не знали, куда он делся, да ведь они и забили тревогу первыми.

Экипажи дирижаблей тоже его не видели, ни на регулярных рейсах, ни по свободному найму, и вот уж это было совсем странным, не пешком же он ушёл?

Но активные поиски начались лишь тогда, когда завертелись все эти события, с управлением благочиния и мятежным монастырём связанные. Сумели эльфы связать одно с другим, подняли все странные события, за последние года произошедшие, и начали копать. Но накопать сумели немного, потому что занимались не только Даэроном, да и времени прошло всего ничего.

– Как-то так подвели, – морщась, вспоминал покрасневший от стыда теоретик, – что бежать нужно срочно было, иначе не успеем. Да и тайна великая, мол, стоит рассказать кому – и церковь враз лапу свою наложит, я ведь даже не понимал, что это монахи и есть! Все в наколках, все при оружии – охотничья команда, ни дать ни взять. Но я письма писал перед уходом, родителям, тебе, Арчи вот, они их взяли и пообещали отправить при первой возможности.

– На чём подцепили-то? – Лара против воли усмехнулась и покрутила головой, отдавая дань уважения управлению благочиния. Лихие там всё-таки работали ребята.

– На амулетах, – потёр шею Даэрон. – Дескать, нашли подземелье Древних, а там! Много, да разное! Да именно такое, чего я и искал, силу дающее! Эксперт им понадобился, вот в чём дело. Были у них в команде два человека с магическим даром, но по самому минимуму, как раз по древним помойкам шарить, так что подозрений у меня сразу не возникло, правдоподобно же было, пойми!

Лара согласно кивнула, и Даэрон продолжил. Оказывается, везли его сюда по реке, на катерке вроде того, что мы в Ромашкино видели. И всё сначала было хорошо, полная дружба и взаимопонимание. Эльф охотно подчинился требованию соблюдать тайну и никому не показываться, подогреваемый рассказами о сказочной находке.

Но прошёл день, за ним второй и третий, и начал наш Даэрон что-то подозревать. Сначала неявно, но на исходе первой недели пути подозрения его оформились уже окончательно. Всё же трудно ломать комедию в тесном коллективе, да ещё и находясь с жертвой бок о бок круглыми сутками. Косой взгляд здесь, неосторожное слово там, неуважительный толчок в спину, всё это накладывается друг на друга, да и с каждым километром пути конвоиры его становились всё более самоуверенны и от этого неосторожны.

Окончательно протрезвил Даэрона издевательский смех, которым встретили его запоздалые вопросы о дележе трофеев, ведь сорвался он в путь, даже не обговорив оплату. Хорошо, Далин его сейчас не слышал, такое гномы не понимают и не прощают. Но маски были сорваны, и получил наш эксперт по амулетам ошейник на шею при первой же попытке обратиться к магии, да несколько раз по зубам для просветления, вот и всё. Дальше везли его до монастыря связанным, сначала в трюме катера, потом на телеге, и вот тут конвоиры уже не стеснялись в словах.

Не в смысле оскорблений и прочего, до этого не профессионалы не опускались, просто вели при нём разговоры как при живом мертвеце, ну не отходить же им от телеги, в самом-то деле, чтобы обсудить свои дела.

И вот тут узнал Даэрон много нового, так что приехал он мятежный монастырь уже подготовленным. С одной стороны, духом упал, чего греха таить, а с другой даже интересно ему было.

Нет, он слышал, конечно, что убыль в испытуемых наблюдается нешуточная, ведь и везли его на место какого-то погибшего при экспериментах бедолаги-эльфа, но Даэрон бодрился, успокаивая самого себя тем, что его теоретическая подготовка окажется не лишней. Силы-то у него, конечно, маловато, с Ларой или даже с Арчи не сравнить, но вот знаний, знаний-то сколько! Может, и не будут использовать его как мясо с магическим даром, может, сумеет он как-то выкрутиться, направить исследователей по менее жестокому пути. Настоящие эксперименты – это ведь целая наука и даже искусство, и тут ему равных нет. И не знать об этом монахи не могли.

Но не срослось. Богомерзкие магические теории в этом монастыре мало кого интересовали, у них имелся свой подход, продиктованный условиями и фанатичной верой. И отступать от этого подхода монастырские исследователи не собирались.

Вот и пришлось Даэрону побыть лабораторной крысой с магическим даром. А уж мнение лабораторной крысы никого не интересует, потому что она и наврать может, лишь бы жизнь свою спасти.

– Ну, пойдём, – прервала его рассказ Лара на том самом месте, где Даэрон подошёл к описанию амулетного полигона. – Посмотрим, что там к чему.

– Да подожди! – взбудораженный эльф немало удивился, – я сейчас всё расскажу!

– Не надо, – Лара была непреклонна. – Выводы свои потом мне сообщишь. Я хочу сначала сама посмотреть, своё мнение составить. Потом его сопоставим с твоим, с Арчи, с Артёмом, и особо меня интересуют рассказы вот этих бедолаг. За год-то они повидали многое, им есть что рассказать.

– Точно, – Даэрон хлопнул себя по лбу. – Инвариантность восприятия, эксперимента! Это же очень важно! Рассмотреть процесс с разных точек зрения!

Мы с Арчи переглянулись и мне пришлось сдержать усмешку, чуть было не проскочившую против моей воли. Ну не любил я все эти многомудрые птичьи языки, слишком легко в них было запутаться, слишком легко можно было нести чушь с умным видом.

Тем более сейчас, когда именно мне открылся, как я надеялся, краешек истины, вникать в чужие хитроумные нагромождения, изучать непонятные термины и прочее я не собирался в принципе.

Странное дело, кстати, но за всю эту неделю я так и не поговорил с Ларой и Арчи о том, что же произошло со мной в этом монастыре. Дел у них было слишком много, но когда я сказал о том, что за всеми этими делами они не видят главного, Лара нехотя со мной согласилась, попросив понять её и отложить разговор на несколько дней. Мол, это как раз тот самый случай, когда мирские дела превозмогают собой духовные, если по-монастырски говорить, и отложить их нет никакой возможности.

Мы вышли в коридор, и успокоившиеся было стараниями Далина люди взбудораженно взвыли при виде Даэрона. Но всё у нашего механика было на мази и под контролем. Подоспевшие последними гномы сумели пробраться вперёд и оттереть монахов и княжеских людей назад, включившись как бы с Далином в одну сторожевую команду. Надеялись, наверное, на какие-то преференции себе от соплеменника, но гном наш видел их всех насквозь и даже глубже.

Арчи издевательски помахал собравшимся ручкой, всем своим видом показывая, что освобождённый эльф и всё прочее – это теперь наша законная добыча. Люди возмущённо гомонили, гномы легко и с удовольствием их перекрикивали, и кое-кто из них уже забыл в чём, собственно, дело, просто сцепившись с подходящими противниками.

– Бесключевой доступ, – не обращавшая ни на что прочее внимание Лара уставилась на тяжелую металлическую дверь в перегородке, отделявшей помещение Древних от остального коридора. – Ага, понятно. Хитро, хитро.

Но вся эта расписанная рунами и знаками Единого дверь просто так ей сдаваться не пожелала, да и рассчитана она была как раз на таких вот магов, как она или Арчи с Даэроном, и могла их если и не остановить, то хотя бы здорово замедлить.

Я видел, как от волшбы Лары сработала магическая сигнализация, пославшая тревожный сигнал куда-то вверх, и уважительно покрутил головой, всё-то у них было продумано. Не доверяли тут, видимо, даже своим, и правильно делали.

Лара всё ещё осторожно возилась и я понял, что наступил удобный момент для нарабатывания авторитета перед ней, да перед Арчи. От моего пристального, хоть и неопытного взгляда не укрылось ничего, и я понял , что и дверь, и монументальная перегородка составляют собой единое целое. Едва видимые за гранитными блоками, ветвились какие-то рунные связи и переключатели, до которых Лара ещё не добралась.

– Заслони-ка меня, – чуть слышно шепнул я другу , потому что светить своими умениями на радость почтенной публике в мои планы не входило. Хватит с них и того таинственного тумана, что сумели напустить Лара с Арчи на всех желающих, пока я приходил в себя на корабле. Маг тут же отступил назад, прихватив с собой за компанию и удивлённого, всерьёз было упёршегося Даэрона.

Я не стал долго раскачиваться и сомневаться, не стал никуда вникать и пытаться что-либо понять, а поступил просто – всё тем же дежурным карандашом перечеркнул все силовые линии в этой запутанной схеме, да выкачал всю сохранённую ману из накопителей в свой браслет.

Не предупреждённая мной Лара осеклась на всём своём исследовательском скаку, но быстро сообразила, что к чему. Дверь, превратившаяся в просто дверь, чуть скрипнула и приоткрылась, потому что навесили её всё же немного косо.

– Это как? – азартно зашевелился за моей спиной этот долбаный Даэрон, и голос его хорошо был слышен всем в наступившей тишине. – Это чего?

– А что ты ожидал от Пресветлой Лаириэн? – пожал я плечами, переводя стрелки и постепенно повышая голос. – Она и не такое может, что ей какая-то дверь, плюнуть и растереть. Ничего удивительно, в самом деле! Чего ты орёшь?

– Но как же? – всё не унимался этот неугомонный эльф, но тут Арчи просто и без затей сунул ему кулаком под рёбра, прерывая ненужные сейчас вопросы.

– Но там же магия, перемешанная с церковной! – тихонько прошипел Даэрон только для нас, пытаясь откашляться. – С благодатью! Как это?

– Каком кверху! – деловито обрубила его Лара. – Заходим! Я первая, Арч…, то есть Артём, второй. А вы погодите здесь немного.

– Да заткнись ты уже! -шёпотом обругал своего друга Арчи. – Угомонись, ладно? Всё узнаешь, но потом, потом!

Даэрон ещё что-то шипел, но я уже не слушал его, а аккуратно вслед за Ларой просачивался в широко открытый, для пущей безопасности, проём. Пресветлая Лаириэн замерла, пройдя чуть вперёд и вправо, освободив мне путь, и теперь внимательными глазами разглядывала странное просторное помещение.

Я добавил своих магических огоньков под потолок, чтобы не оставлять тёмных или неосвещённых углов, чтобы не пропустить какого-нибудь сюрприза, и так же замер слева от неё .

Возмущённые крики людей мне не мешали и, раскрутив магическое зрение на полную, я в некотором ошалении признался себе, что за всю свою недолгую колдовскую практику впервые столкнулся с тем, что представшее перед моими глазами в обычном свете было намного интереснее и загадочнее своего же отражения в магическом мире.

Фонили маной руны и амулеты, светились непонятные колдовские приспособы, мерцали в мягкой темноте алхимические реагенты и снадобья на полках, но я это ожидал увидеть и ничего странного в них не было. Светятся и светятся, хрен бы с ними. Не угрожают, матерных сигналов морзянкой не передают, и ладно.

Зато само помещение и всё, что в там находилось, меня просто убило . Никогда раньше я не только не попадал в настолько сохранившиеся обиталища Древних, но даже и мечтать об этом не мог. Всё же времени с тех лет прошло довольно много, да и Лютая Зима оставила на всём в этом мире свою неизгладимую печать.

Открыв рот, я разглядывал странный зал, совсем не похожий на жилое помещение. На идеально ровных, как по ниточке, полах из странной цветной плитки вдоль стен стояли такие же ровные стеллажи из неизвестного мне материала. Вообще все линии в этом помещении были настолько чёткими и ровными по всей своей длине, что это поразило меня больше всего, у нас сейчас так не строят. Хоть где-то у нас, да криво или косо, а здесь не так. И от этого возникало ощущение странной чужеродности этого зала, как будто его строили совсем не люди.

По правую руку вдоль всей стены шёл ряд основательных, длинных и широких верстаков, и это единственное, что я мог с уверенностью опознать. Монахи хоть и захламили их немного, но всё же все странные инструменты и приспособы Древних были на месте. Это я мог сказать довольно точно, потому что ни одного разукомплектованного верстака не наблюдалось. В этом странном ровном месте любое несоответствие сразу бросалось в глаза.

Исследователи в рясах разбили свой лагерь слева от входа, на единственном пустом месте. Основательно подошли, с умом, даже клетки для испытуемых выглядели аккуратно. Диван, стулья, столы и кресла с конторками, небольшой буфет – всё это тоже наличествовало. А вот за ними, вдоль левой стены, перед стеллажами, такими же ровными рядами шли какие-то установки, которые я с большой натяжкой мог бы назвать помесью гномского станка, паровоза без обшивки и печатной машины.

Они были настолько основательны и даже красивы в своей непостижимой сложности, что я тут же ощутил себя дикарём с Островов, впервые попавшим на городскую электростанцию.

А ещё по центру был устроен загон для экспериментов с магами, и это тоже было ясно видно. Какие-то столбы, цепи с оковами, приспособления для фиксации пациентов, окровавленные тряпки ворохом и две добротных плётки на отдельном крючке.

– Чувствуешь что-нибудь? – неожиданно севшим голосом спросила меня Лара.

Я повернулся и с удивлением увидел, что ей конкретно не по себе. Побледнела немного, насторожилась до предела и вообще выглядела как напружинившаяся кошка, учуявшая в темноте невидимую для остальных опасность.

– Ну, так, – и я пожал плечами, прислушиваясь к себе. – Есть что-то такое. Вообще муторно немного, но это просто место странное, так думаю. Да и болею я.

– Это потому, – наставительным тоном заявила мне магесса, смещаясь немного к выходу, – что сила твоя при тебе. Чужая она для этих мест. А вот из меня утекает, здесь я больше цель, чем охотник. Вон в тех стеллажах лежит что-то такое, к чему я даже приближаться опасаюсь.

– А давай Далина позовём? – неожиданно предложил я ей. – Он у нас товарищ приземлённый и в механизмах понимает, и вся эта магия ему до лампочки.

Лара сначала недоумённо посмотрела на меня, а затем, что-то сообразив и сопоставив полную немагическую сущность нашего гнома со странным волшебством этих мест, согласно кивнула.

Я отвернулся, до того мне не терпелось рассмотреть эти опасные для магов стеллажи, на которых, наверное, и поймался тот давешний колдун-неудачник, с которого вся эта бодяга и началась, но ничего такого не увидел. Ящики как ящики, только ровные да аккуратные очень, похожие друг на друга как шарики в подшипнике, то есть даже гном вряд ли сможет их отличить.

– Так, Пресветлая Лаириэн! – возникший за моей спиной Далин не очень-то вежливо перебил начавшую что-то ему объяснять эльфийку. – Раз уж вы меня позвали, то я вас выслушаю, конечно. Но осмотрюсь самостоятельно, понятно? Бегать как собачка на задних лапках я здесь не буду. Если что, желающих полный коридор.

Лара, невольно усмехнувшись, с непередаваемым выражением лица покрутила головой, но ничего не сказала, а вот я увидел, что гном и сам струхнул немного от своей склочности. Распалился, наверное, в коридоре, и ещё не отошёл.

– Я там, Тёма, троих своих на караул поставил, – подошедший ко мне с деловитым видом Далин с ходу понёс какую-то чушь, наверное, чтобы отвлечь меня и в основном Лару от своей грубости. – Но пришлось пообещать, что ты им пули зачаруешь, по барабану на каждого. Не так сильно, как мне, но тоже чтоб нормально было, и свет чтобы из дула шёл обязательно. Для наших подземных условий такое – лучше не придумаешь. Триста рублей, кстати, я с них уже взял. За качество и редкость работы. Серебром.

– А-а-а, триста рублей! – поняв, в чём дело, протянул я. – Тогда конечно. Я-то сначала подумал, что ты меня и Лару заболтать хочешь. Давай, в себя приходи, друже, тут никто с тобой собачиться не собирается.

– Извините, – в некотором смущении повернулся Далин к Ларе. – Но уж такой народ там собрался, с ними вежливо разговаривать просто не получается. Вот и распалился я чего-то.

– Проехали, – махнула она рукой. – Но если что, гноме, потом не обижайся. Меня иногда тоже заносит. Приступайте давайте.

И мы приступили. Далин своей волей держался позади и справа от меня, никуда он лезть не собирался, хотя и рассматривал всё вокруг с огромным и деловитым интересом. Мы тихонько, гуськом, вертя головами во все стороны, постепенно вышли на середину, к тому самому загону, что монахи соорудили для своих подопытных. Я засмотрелся на следы крови и недавней боли, а вот Далина больше заинтересовали странные монументальные верстаки.

– Вещь! – восхищённо выдохнул он, благоговейно проведя по поверхности одного из них пальцем. – Если бы ты знал, Тёма, какая это вещь!

Я согласно кивнул, хоть и не разделял его восторга. Нашёл чему удивляться, блин, в этом странном месте всё было волшебно сложным и невероятно странным, и верстаки эти, на мой взгляд, должны были вызывать наименьший интерес. Каждому своё, конечно, но неужели он не видит хотя бы тот инструмент, который к этим столам присобачен? Я вот не знал, что можно было сделать с помощью этих манипуляторов и прочего, даже представить себе не мог, но понимал, что это будет нечто запредельное.

– Пофигу на инструмент, часть на продажу, пару комплектов придержим, я его не понимаю, – удивил меня второй раз гном, – но минимум один стол мы упрём и в наш ангар поставим, а лучше все три! Ты смотри, идеальная поверхность, выдержанная чугунная станина, виброзащитные опоры, а тиски какие сложные – ты хоть знаешь, сколько это может стоить?!! А что на нём делать можно будет, если с инструментом разберёмся, ты представь только, Тёма!

– Таскать – это без меня, – я сразу же сумел вычленить в его горячей речи главное и на лету отгавкался от лишней работы, – я ещё больной. И не забывай, послезавтра всё. Успеешь?

– Ох, мать, – даже покачнулся гном, – там ведь ещё пушки ждут, да дерьма магического целый вагон на дворе валяется! А я ведь весь первый день картошку с капустой наверх таскал, твою-то налево!

– Ты, гноме, сильно не расстраивайся и не увлекайся, – Лара справилась с собой и напомнила Далину о главном. – Ты не забывай, зачем тебя сюда позвали, хозяйственный ты наш. Сначала было бы неплохо выяснить, что это такое вообще.

– Да что тут выяснять? – уставился на нее Далин. – Понять, что это за хрень на столах и в ящиках, мы пока не можем, это верно. Но всё остальное до боли напоминает рембат, или всё же военный ремзавод, масштабы тут не те для рембата. В ящиках запасные части для боевых амулетов, на верстаках и станках их в порядок приводили, я так вижу. Да и вообще, наблюдательности в вас маловато…

И тут мы узнали, что если бы мы были гномами, то нам бы тоже стало враз всё понятно. Во-первых, монастырь выстроен на месте кратера-воронки, оставшегося от жуткого удара оружием Древних. А вот этот отнорок – единственное, что, скорее всего, осталось от Древней же базы. И это можно утверждать с уверенностью, особенно если понимать в военном строительстве и в геологии.

– Глаза разуйте, – доброжелательно просвещал нас Далин, – я не буду говорить про строение и выходы горных пород, но вот эти коридоры древние, по которым вы сюда бежали, они вам ничего не напоминают? Вы вот всё волшебство ищете, а я, сколь по Руинам не шарился, просто смотрел и запоминал. И все Древние военные базы, они же как под копирку!

– Похоже на то, – удивлённо согласилась с ним Лара. – Помещения чисто утилитарного характера, чувствуется некий стиль. А на многих ли базах ты был, гноме?

– Эта вторая, – не смутился Далин. – Если именно Древние брать. Но это ничего не значит. Знаешь, на скольких гномских и человеческих я был? Сказано военные – значит военные. Это не вокзал, не кондитерская и не академия. У нас, кстати, сейчас так же строят. Ну, если получается. И так же оружие ремонтируют, на потоке.

– Не похоже на оружие, – усомнился я. – Амулеты же… Может, другое что?

– Средства защиты тоже оружие, – парировал уже сердитый Далин. – Не цепляйся к словам. Да и с чего, по твоему, её так колбасит?

И тут гном ткнул пальцем во всё ещё бледноватую Лару. Та усмехнулась, но ничего не сказала.

– А вот, зацени , – Далин повернулся к рядом стоящему гномскому генератору, – это уже наше. Всё тут от электричества питалось, это верно. Другой такой универсальной и полезной энергии не найти, и магией своей вы мне мозги не канифольте. Но эти дебилы пытались его напрямую подключить, ты смотри!

– Ну да, пытались, – я нагнулся и с усмешкой рассмотрел какие-то подпаленные скрутки проводов, идущие от генератора к станку. – Но ведь даже я понимаю, что не получится, максимум можно внутренности ему выжечь, и всё.

– Ну, если с умом подойти, то получится, отчего нет, – Далин присел над генератором и принялся его осматривать и ощупывать. – Все стандартные значения давно известны, мы их у Древних и взяли. Просто тут электриков, видимо, понимающих не было, одни богословы да пыточных дел мастера.

Я стоял рядом с верстаком , внимательно наблюдая за действиями гнома, и Далин удивлённо посмотрел на меня снизу вверх.

– Чего стоишь? – неласково поинтересовался он. – Генератор рассматриваешь? Дело хорошее, а давай ещё и Лару позовём, втроём всё веселее будет! Но только я, Тёма, сейчас занимаюсь тем, что могу и умею, а ты…

– Ладно, ладно, – прервал я его, уже отходя в сторону. – Завёлся, блин.

Мне пришлось выйти на середину зала, прямо к устроенному монахами полигону, чтобы только гном перестал сердито сверлить мне глазами спину и ворчать вполголоса. Там я осторожно остановился у какой-то деревянной, замызганной кровью конструкции с кожаными ремнями, рассчитанной на прочное удержание одного человека.

– Извращенцы долбаные, – пробормотал я про себя, мельком и без особого тщания рассматривая всё это псевдоисследовательское великолепие. – Затейники, в рот им ноги.

Разглядывать здесь было, по большому счёту, нечего, ну что я, пытошных не видел? А вот загадочные секционные полки со множеством одинаковых ящиков из странного материала манили меня всё больше и больше.

Посочувствовав неведомым бедолагам, попавшим на этот полигон против своей воли и обозвав ещё раз про себя монахов нехорошими словами, я осторожно, присматриваясь и прислушиваясь, подступил к ящикам. В магическом свете они, кстати, не только не светились фоновым светом, присущим всему в этом мире, но даже и не отражали ничего. Идеально чёрные, идеально ровные, – мне даже вновь стало немного не по себе от такой их чужеродности. Но опасностью никакой от них не сквозило, и я, подобрав с пола тряпочку почище, приступил к делу.

Первый же ящик, стоило мне осторожно потянуть его за фигурную ручку, легко и мягко выехал до предела, остановившись на ограничителях, и я удивлённо сунулся вперёд. Внутри, чуть выехав мне навстречу от резкого движения, лежал одинокий амулет. Причём, это даже скорее был не амулет, а заготовка для него, основа для будущей работы.

Такой же широкий и плоский гнутый лист, снабжённый застёжками и свёрнутый по типу наручей, но только без кристалла с маной и без прочих полезностей. Магией фонил он в пространство исправно, но вот этот самый ящичек всю эту магию и поглощал, не выпуская за свои пределы абсолютно ничего.

Я вытащил амулет на свет божий и бережно положил его на стол, для чистоты эксперимента, а затем засунул в ящик обе поделки Арчи из своих карманов, чтобы проверить мгновенно возникшую у меня теорию.

И оба ПМ-1 ожидаемо исчезли из магического зрения, стоило мне только задвинуть ящик обратно. Я несколько раз двинул рукой туда-сюда, открывая и закрывая хранилище, и амулеты ожидаемо то проявлялись, то исчезали из магического мира.

– Понятно, – пробормотал я себе под нос, и Лара тут же уцепилась за это слово. Пришлось объясняться, попутно рассовывая собственные амулеты по карманам.

– Просто склад, значит, – теперь уже вполголоса удивилась она. – Для просто заготовок. Вот так всё просто.

Я пошёл дальше по стеллажам, уже смелее выдвигая ящики один за другим. Большинство из них ожидаемо были пусты, а в некоторых сиротливо перекатывались амулеты Древних, всё больше напоминающие болванки. Все они неслабо так фонили магией, стоило мне только лишь выпустить их на белый свет, но активными не были. В паре ящиков лежали по несколько однотипных хреновин, что лишь ещё больше укрепило меня в своих мыслях.

Всего я вытащил и выложил на ближайший стол чуть больше двух десятков амулетных заготовок, больше там просто не было. И слава богу, кстати, не хватало нам только ещё в них зарыться, что бы там Лара себе ни думала. Я обернулся к ней, и с удивлением увидел, что Великую Магессу моя добыча не интересует вовсе, а смотрит она с отсутствующим и напряжённым взглядом именно на эти самые ящики.

Понять, о чём она думает, было несложно, да и подобные мысли посетили не только нас, но и церковных исследователей тоже. С дальнего края стеллажей имелось несколько пустых гнёзд, а на столах в монашеском лагере имелось несколько разобранных ящиков, распиленных на аккуратные разнокалиберные брусочки.

– Какие же мы всё-таки обезьяны, – пересилив себя, Лара подошла к этому столу, чтобы получше разглядеть труды рук монахов. – Ты смотри, кинжал даже сделали!

Я выпустил из рук бесполезные, это только сейчас до меня дошло, заготовки, и приблизился к ней. На широком столе, помимо этого кинжала, лежало много чего самодельного, всё таки с фантазией у церковников было всё в порядке. Ну, или маялись они от безделья отчаянно, прямо как сидельцы в остроге, тех тоже от ничегонеделанья на прикладное творчество пробивает. Вот только не было здесь ничего, кроме кинжала, что напоминало бы тюремную мануфактуру. Не было нард или шахмат, не было карт с голыми бабами, не было хитроумных шкатулок и всего такого прочего, а были лишь предметы, заточенные сугубо на нанесение вреда магам.

Я уважительно пошевелил пальцем с десяток револьверных пуль, лежавших на одиноком блюдечке, потому что родной сердечник был у них аккуратно высверлен и заменён материалом, добытым из древних ящиков. Кто-то ещё заботливо сделал на каждой пульке по глубокому крестообразному надрезу, чтобы при попадании антимагическое содержимое прорывалось в тело цели с гарантией, оставляя на поверхности чудовищную розочку оболочки. Два в одном, как говорится, дёшево и сердито.

– Баллистика дерьмо, веса не будет хватать, – лаконично отозвался Далин на мою речь о найденных пулях. – Но накоротке сойдёт. Ну, или можно навеску пороха добавить. Не мешай!

– Они бы ещё копьё сделали, – Лара взяла в руки и вытащила из мастерски сделанных кожаных ножен такой же мастерский кинжал, блеснувший в неярком свете моих светлячков золотой надписью на клинке.

– Иерарх! – прищурившись, с трудом прочитал я ювелирно ровную надпись, сделанную неудобочитаемым, хоть и очень красивым, церковным шрифтом. – Ишь ты, не хрен собачий! Далин, хочешь ножик?

– Да отстань ты, ради бога! – уже взмолился тот, ковыряясь во вскрытых потрохах раздаточной коробки, но тут же переменил мнение, расслышав слово «ножик». – Хотя оставь, конечно! В сумку себе сунь, я потом посмотрю!

– Смотри, они эти ящики в порошок истирали, – и я показал Ларе пальцем на абсолютно чёрные как в том, так и в этом свете антимагические наручники. – А потом с клеем замешивали и на металл наносили. А вот, смотри, этой дрянью вещмешок пропитали, хорошая же вещь получилась!

– Полезная, – согласилась со мной Пресветлая Лаириэн, передав мне кинжал для Далина. – В некоторые места только в такой одежде и можно сунуться.

– А вот в спирту растворяли, – я чуть приоткрыл одну колбочку и осторожно махнул ладонью к себе, принюхиваясь к знакомому запаху, – но не вышло, скорее всего. Осадка многовато. А вот не знаю в чём, открывать не буду, уж больно ядовито выглядит.

– И не надо, – поддержала меня Лара, с брезгливым интересом разглядывая все эти кустарные ухищрения. – Гномий самогон это. А вот кислоты различные, вот щелочи, а вот и совсем непонятно что. Какой-то алхимик доморощенный всё же среди них был, чтоб ему!

– Генератор включать будем? – Далин уже проверял выхлопную трубу, выведенную в вентиляцию. – А то ведь у меня всё готово!

– А зачем? – слегка недоумённым тоном спросила у него Лара. – Ты меня, гноме, извини, но в поиске так не действуют. Потихоньку надо найденное изучать, по чуть-чуть. Растащить всё по разным местам, для безопасности. И это мой главный секрет, кстати.

– Да мы так же делаем, – успокоил её гном. – Только вот нет у нас этого самого чуть-чуть. Максимум до послезавтра, и то, если эта сволота алчущая сюда не прорвётся.

– Это меняет дело, – немного задумалась Лара. – И вариантов нет. Но тогда да, действуй, здесь пока только те, кого я хочу видеть.

– Пять минут! – деловито отозвался Далин и зажёг паяльную лампу, принявшись чего-то там прогревать. Управился он, кстати, быстрее, и вскоре генератор весело зашуршал движком, выходя на полную мощность.

– Включаю освещение! – предупредил нас гном, и тут же под потолком вспыхнули и засветились самым настоящим солнечным светом несколько ламп.

– Светильники тоже поснимаю, – предупредил нас зачем-то Далин, мы ведь не протестовали. – Таких у нас нет. Чего ещё запитать? Может, вот этот, главный верстак?

Я пожал плечами, Лара тоже была не против, хоть и напряглась больше обычного. Я видел, что была она очень недовольна таким кавалерийским подходом, но другого выхода у нас просто не было. Далин всё же дождался её подтверждающего кивка, и щёлкнул тумблером на самом первом верстаке. Ожидаемо вспыхнули какие-то огонёчки по всему оборудованию, включился и засветился ярким светом какой-то огромный, широкий и толстый полупрозрачный экран, явив перед нами в своей толщи какие-то объёмные и очень красочно-сочные цифры, буквы и фигурки.

– Работает! – похвалился непонятно перед кем довольный Далин, и его слова подтвердил раздавшийся отовсюду металлический женский голос.

– Обнаружено несанкционированное подключение! – Ровным голосом проинформировала нас неведомая девушка. – Внимание, на территории комплекса обнаружено присутствие разумных с магическим даром – включен высший уровень угрозы! Активирована антимагическая защита! Немедленно пройдите процедуру аутентификации! Количество попыток – три, время до полной блокировки главного терминала – три минуты, время до инициации процедуры самоуничтожения – тридцать минут! Пожалуйста, введите свой логин и пароль!

Я сгребал всё со стола в свою сумку, даже не дослушав её, а вот Далин впал в ступор, он просто не хотел во всё это верить.

– Работает, гноме! – радостно подтвердила его слова Лара. – Ты молодец, настоящий мастер! Монахи не смогли, а ты за пять минут разобрался, грёбаный ты умелец! Бежим!

– Да сделайте же что-нибудь! – Далин стоял на месте и уходить не желал. – Вы же маги!

– Хера с два! – обрадовал я его, по-быстрому прислушавшись к себе и ко всему в округе. – Тут всё на таких, как мы, и рассчитано! Не время для экспериментов, гноме, валить надо!

Я тут же подскочил к механику, выдрал из включённого верстака, помогая себе магией, всё ещё светившийся манипулятор, вытащил здоровенный ящик с какими-то инструментами, схватил и вырвал с корнем провода у чудесного настольного светильника с по-настоящему дневным светом, и сунул всё это гному в руки. По пути мне попался заваленный хламом лист бумаги с надписью «Не включать!», сделанный монахами, и я от раздражения сплюнул, вот какая скотина его наверх не вытащила?. Далин машинально прижал добычу к груди, и я принялся выталкивать его из ставшего таким негостеприимным древнего помещения.

– Брось! – коротко приказала мне Лара, когда я намётом вернулся обратно и вырвал два ящика из стеллажа. – Так даже лучше! Не стоит эту погань в наш мир пускать, всему этому стоило погибнуть ещё тогда!

– Ага, – согласился я, лихорадочно осматриваясь, чего бы ещё такого упереть, с пользой для гнома и без вреда для нашего мира. Сама же Лара поспешно перетряхивала ящики в монашеских столах, её больше всего интересовали записи и документы.

Когда я, навьюченный разнообразным инструментом и непонятными механическими деталями, вывалился в коридор, там уже все всё поняли. Народ значительно поредел, ведь все слышали этот женский голос, и у магического барьера остались лишь самые упёртые. Ну, или самые ответственные из тех, кому поручили приглядывать именно за нами.

Гномы уже волокли на плечах тела всё ещё спящих мужиков, повинуясь командам троицы своих соплеменников, находившихся по нашу сторону заграждения. Арчи с Даэроном тащили под руки всё ещё не отошедшего Далина, и за моей спиной оставалась только Лара, но и она выскочила через минуту, не держа ничего в руках.

– Упаковалась, видимо, там ещё, – с уважением прошептал я про себя и припустил по коридору, надеясь, что мне хватит сил и выносливости. – От чужих-то глаз!

Лара убрала барьер и подозвала к себе оставшихся монахов, жестом руки разрешив им схватить оба тела мёртвых тюремщиков при сане, но не разрешив даже одним глазом взглянуть в открытую дверь. Один недовольный было заартачился, но тут же заорал благим матом, схватившись за задницу, и больше недовольных не было.

Я остановился, пропустил мимо себя монахов, дождался Лару, и мы вместе, замыкающими, быстрым шагом рванули к выходу.

Через десять минут мы уже были на поверхности, а монастырь напоминал встревоженный муравейник. Люди и не люди носились туда-сюда, спотыкаясь друг о друга, но оставляя это без внимания. У кого-то, скорее всего у гномов, хватило ума подогнать сюда грузовики, и теперь их кузова заполнялись всем подряд.

– Через десять минут чтобы никого тут не было! – громко, достучавшись до каждого магией, прокричала Лара, вложив в этот крик все свои чувства, и люди забегали ещё быстрее, проникнувшись до самой души.

– Пушки мои, пушечки! – чуть ли не рыдал Далин в крепких руках Арчи. – Да как же так!

Но как бы там ни было, через десять минут все сидели в грузовиках, и первый из них уже выворачивал через монастырские ворота на дорогу, ведущую к нашему лагерю. Предупреждённые Арчи и Ларой, дирижабли охранения поднялись сильно повыше и рванули подальше, выжимая из двигателей всю мощность, не желая рисковать. А мы тряслись на кочках и хватались изо всех сил за борта грузовиков, чтобы только не вылететь на дорогу, чтобы не задержать никого и не остаться в опасной близости от мятежного монастыря.

Я одним глазом посматривал на свои наручные штурманские часы, отсчитывая сначала последние минуты, а затем секунды до уничтожения, судорожно готовясь в случае чего прикрыть находящихся рядом со мной людей.

Но мы успели добраться до границы леса, преодолев за отпущенное нам время около шести километров, ведь неслись гномские шофёры, не жалея ни себя, ни двигателей, ни подвески.

Я уже выскочил из грузовика и остановился рядом с делегацией предупреждённых Ларой главных эльфов, деловито накидывающими на весь лес защитный полог, когда вдалеке вспух огромный огненный шар и земля содрогнулась под ногами. Облака над монастырём испарились в одно мгновение, а чуть позже ударная волна разметала их остатки, чтобы чуть погодя всей своей силой обрушиться на нас.

– Ложись! – прозвучал в мозгу каждого человека отданный непонятно кем магический приказ, – ногами к взрыву! На него не смотреть, ослепнете!

Я упал как подкошенный в ближайшую ямку, совсем забыв о том, что я сильно могучий маг теперь, и молился лишь об одном, только бы пронесло! Экипаж плюхнулся рядом, на ногах осталась лишь Лара да главные эльфы, затеявшие сильное колдовство, но я очень сильно сомневался в том, что магия сможет на равных противостоять всей злой мощи несущейся на нас ударной волны.

По ушам и всему телу стеганул звук взрыва такой силы, как будто у меня прямо над головой бахнули из морской шестидюймовки, но не это было самым страшным. Я извернулся, ведь лежал я лицом вниз, и увидел, что лес, по большому счёту, не пострадал. Лара сотоварищи сумели отразить рикошетом ударную волну, загоревшиеся было сухие ветки, листья и тряпки погасли, и теперь эльфы радовались, но вот Великая Магесса тоже что-то почувствовала, и тревожно завертела головой, поймав в конце концов своими глазами мои.

Я же всем своим существом ощутил горестный вздох, да такой, как будто вздохнуло всё в этом мире, даже и я сам. Потом пришло ощущение застарелой боли, и далёкое чужое воспоминание о тех временах, когда эта боль была везде. И решительное желание избавиться от этой боли прямо сейчас вместе с теми, кто её принёс.

Народ что-то почувствовал, и все испуганно притихли, с тревогой глядя друг на друга. Даже раненые и обожжённые заткнулись, всем своим нутром ощущая приближение намного большей неприятности, чем все их переломы да мгновенно выскочившие волдыри. А вот все окрестные ками, ну или духи, если по-старому, наоборот, выскочили из своих укрытий и завертелись в полнейшей панике на поверхности земли, и сегодня их мог разглядеть любой желающий.

Они разбежались от нас, как от прокажённых, и от места взрыва на хорошее расстояние, и вот теперь мы сидели как будто бы в беснующемся, перепуганном до смерти и обвиняющем нас во всех смертных грехах кольце километрах десяти-двенадцати диаметром. Они не скрывались, и волнующееся кроваво-красное свечение, напоминающее северное сияние, поднялось от земли до неба, спрятав от нас всё остальное в этом мире.

Потом пришёл ещё один медленный вздох, и я даже покачнулся вместе с ним, а кое-кто и упал, потому что устоять не было никакой возможности. Выдох этот всё длился и длился, набираясь по пути раздраженной, злобной усталости, и решительного желания прекратить всё это прямо сейчас, на месте, не разбираясь, кто прав, а кто виноват.

Моё желание спасти друзей и себя, и мгновенно вынырнувшее откуда-то понимание того, что только я сейчас могу это сделать, заставило меня забыть обо всём и полностью раскрыться для магии, откинув всё человеческое как можно дальше. По своей воле я никогда бы этого не сделал, но теперь терять мне было нечего.

Я поднялся сознанием и всем своим существом чуть выше, над лесом, совсем не обращая внимание на то, как я это делаю, но ноги вроде бы твёрдо стояли на земле. Переглянулся с тремя мощными сгустками огня, принявшими сейчас вид сотканных из пламени существ с глазами, хвостами и крыльями и понял, что они были перепуганы сейчас намного больше моего, а уж о прямом противодействии и не помышляют.

Потом пришло чуть мазнувшее по мне ощущение чьего-то всепоглощающего внимания, отвлёкшееся на саламандр, потом на всех окрестных ками, а потом и на место взрыва, над которым сейчас раскинулся огромный дымный гриб.

Духи этого мира принялись как будто тыкать в нас пальцами, отводя от себя чужое рассеянное, омрачённое болью внимание, и я их не винил в этой отчаянной попытке уцелеть за наш счёт. По большому счёту, они были правы, и были они ни при чём.

Саламандры не стали пытаться перевести стрелки, в них было слишком много достоинства и даже небольшое понимание того, что доля их вины в прошедшем всё-таки есть. Лишь Лариска ошалело выскочила и запищала в сильнейшем испуге, кинувшись и попытавшись забиться мне под ноги. Я отвлёкся на неё, на Кирюху, метавшимся сейчас вслед за ней серым хвостиком, и попросил не бояться, ведь всё будет хорошо. Наша девочка тут же мне поверила, другого выхода у неё не было, но уходить не пожелала и сидела, вцепившись мне в ногу и только тихонько дрожала, как огонёк свечи на ветру.

Её присутствие странным образом успокоило меня и придало веселой решимости, ведь я пообещал! Тень чужого мощнейшего внимания вновь мазнула по нам, грозя растворить меня в себе, и тут я понял, что может чувствовать таракан на ровной поверхности, с которой не убежишь и не спрячешься, под внезапным прицельным, кинжальным светом сотни зенитных прожекторов.

Но я не стал метаться в испуге, прятаться и пытаться убежать, да и не было в этом никакого смысла. Или нас всех сейчас смахнут с лица этого мира, не оставив даже воспоминаний, или же мне удастся как-то проскочить самому и протащить за собой всех тех, кто в этот миг смотрел на меня в отчаянной надежде. Я ощущал Лариску и Лару, причём обе они в своих чувствах сейчас совсем не отличались, потом Кирюху и весь остальной экипаж, саламандр, гномов и людей, духов и эльфов, верующих и неверующих.

Я поднялся ещё выше, заслоняя собой остальных, как загнанная в угол крыса поднимается на задние лапы, и сумел привлечь к себе ещё больше внимания. У меня появилось полное ощущение, что неведомые прожектора добавили немилосердного накала, сумев просветить меня до самого дна моей души, и признали достойным разговора.

Чужая боль нахлынула тёмной волной, но я сумел выплыть и даже удержаться на ногах. Вообще, это было похоже на то, как раненый слон вдруг сумел остановиться в своей злобной ярости, заметив под ногами сочувствующую ему мышку, и принялся от всей души жаловаться ей на то, как ему больно и плохо .

Ловкая мышка, то есть я, вдруг сумела уверить мир в том, что щас всё будет, щас всё решим и всё вылечим, ты только постой чуть-чуть, ты не топчи никого только! Повинуясь непонятно откуда взявшемуся пониманию того, что так будет правильно, я погнал саламандр выпить и полностью проглотить тот злобный огонь, что бушевал сейчас на месте мятежного, чтоб они все провалились, монастыря.

Саламандры с большой неохотой, мол, сильно болеть потом будем, подчинились, но я не обратил на них никакого внимания. Перетопчетесь, ничего с вами не случится! Огонь начал по чуть-чуть утихать, и мир вздохнул с облегчением, заставив Лариску на моей ноге радостно взвизгнуть.

Потом мне пожаловались на опаснейший, невидимый и ничем не ощущаемый яд, который мог проникать сквозь стены и надолго заражать не только земли, но даже воздух и воду, и который травил не только хапнувших его, но и всё их потомство. А я откуда-то понял, что бороться с этим ядом насобачились ещё в давние времена эльфы, и тут же заставил их заняться делом. А ещё с облегчением мир выдохнул в тот раз, когда я припряг к делу всех окрестных ками, упросив их срочно заняться починкой магической стороны этого покорёженного злым огнём места.

А потом я покачнулся, упал на одно колено и чуть не умер окончательной смертью, потому что именно мне начали предъявлять за весь этот балаган, что случился сегодня.

– Эт-то не ммы! – сумел я промычать жалкие оправдания, и давление удивлённо ослабло, потому что это была чистая правда, во всяком случае, я в неё истово верил. – Эт-то Древние! Это всё они, чтоб им пусто было!

Мир замер, дав мне возможность выговориться, и я своего не упустил. В самых красочных выражениях, удивляясь самому себе, откуда что и взялось, я принялся излагать свою версию событий. Захлёбываясь и торопясь, ловя явные изменения внимания и лавируя между ними, я нёс отчаянную пургу про то, что мы здесь совсем не при чём, а совсем даже наоборот, что мы хорошие, мы всё исправить хотели!

Вот Древние, это да, это же их рук дело, а мы живём в мире и согласии, мы не такие! А чтобы это понять, ты только дай нам возможность, дай нам шанс, и ты увидишь, что мы и сами с твоей болью справимся, тебе даже делать ничего не придётся!

Очень помогло и то, что пришпоренные саламандры сумели и в самом деле обуздать этот злобный, разрушающий саму ткань этого мира огонь, ну или он сам кончился, а эльфы с Ларой во главе кинулись бороться со всепроникающим ядом, и у них получалось! Ками от них не отставали, лихорадочно шурша и заделывая пробоину на магической стороне, и лишь только люди с гномами отчаянно молились кто Единому, а кто-то и мне, и это очень даже помогало.

Спустя ужасно долгую и длинную минуту чужое внимание с сомнением ослабло, принявшись присматриваться ко всей этой восстановительной суете, и я с облегчением выдохнул сам.

А потом сознание этого мира ушло из этого места, запомнив и назначив меня напоследок крайним, в случае чего, на будущее, чтобы знал, а я стоял на месте, замерев как вкопанный, боясь поверить своему счастью и не совсем осознавая то, что всё уже кончилось.

А потом все мои ощущения стали стремительно меркнуть и уменьшаться, как и я сам. Вернулись запахи и звуки, вернулась надоедливая боль во всё никак не желающей угомониться печени, появилось ощущение ожога на правой ноге, и я удивлённо посмотрел на свой прогоревший ботинок и суетливо спрыгнувшую с него Лариску, безутешно заплакавшую от того, что она обожгла меня и сделала больно.

А потом меня кинулась лечить Лара, подхватили под руки эльфы и Далин, но сознание моё померкло, не справившись с такой конской дозой переживаний и новых ощущений, и в себя я пришёл, как водится, уже на корабле.

Глава 5, в которой герои немного отдыхают

Я проснулся, когда в окнах корабля было уже или всё ещё темно. Рывком, весь в липком поту, поднялся и сел на койке, будто бы вырвавшись из нового кошмара, и тут же с облегчением выдохнул, поняв, что всё уже закончилось. Но перебирать воспоминания и разбираться в них мне, к счастью, не дал присущий каждому человеку будильник, недвусмысленно заявивший о том, что сначала по-настоящему важные дела, а уже потом всё остальное баловство.

Кое-как нашарив ногами тапочки, чуть согнувшись и даже приплясывая от нетерпения, схватив себя руками для верности за причинное место, я крабиком пополз в сторону корабельного санузла, и мысли мои в этот момент, слава богу, не были заняты ничем таким эпическим, вытесненные простым, но сильным опасением увидеть на двери табличку «Занято!».

Но, хвала Единому, весь экипаж спал, а Кирюха в этом деле был мне не конкурент. Хотя, уже умываясь, я почувствовал близкое присутствие друзей, и всё равно спешить не стал. Пусть проснутся, успокоятся, да чайник поставят, может быть.

Я деловито вытерся насухо, с некоторым опасением рассмотрел своё отражение в зеркале и с удивившим меня самого огорчением отметил, что все эти страсти великие не оставили на мне никаких следов, кроме отросшей, зудящейся щетины. Не стал я ни красивее, ни мужественнее, и ничего на моём лице не передавало тех эпичных треволнений, что выпало мне пережить на этой неделе. Из зеркала на меня пялился обычный, уже не совсем молодой балбес, и я с облегчением выдохнул.

Но тут в дверь деликатно постучали, и я, прибрав за собой, пошёл сдаваться.

– Тёма! – стоило лишь чуть приоткрыть дверь, как Арчи тут же схватил меня за руки и выволок в коридор, принявшись обниматься, – здоровый, Далин, ты гляди, всё с ним нормально! Третий день же спишь, ты чего!

Потом меня перехватил и помял гном, как-то странно при этом ухватив и придавив за шею сзади, пробурчав при этом что-то вроде: «Ну ты блин зараза!», потом мне вскарабкался на руки Кирюха и прилепился сбоку Антоха, и вот такой компанией мы направились к Лариске, потому что девочка наша уже изнывала от нетерпения.

В машинном отсеке я открыл дверцу топки и без всякого опасения погладил её по огненной шёлковой шёрстке рукой, я уже знал и умел это делать, и вот это обрадовало и успокоило её больше всего. Но от объятий пришлось ласково, но решительно уклониться, на них меня бы уже не хватило. Да и рубаху жалко, что ни говори.

– Может, тут чаю попьём? – решительно предложил Далин. – Все вместе! Ты смотри, как радуется!

– А давай, – быстро согласился с ним Арчи. – Чур, я за верстаком! Кирюха, действуй, как на празднике! Антоха, пошли за табуретками! А ты, штурман, тут посиди, с Лариской пообщайся, уж очень она переживала за тебя эти три дня!

Маг раздал указивки и вышел, сопровождаемый юнгой и Кирюхой, который принялся сердито доказывать Арчи, что он тоже переживал изо всех сил, а ты не сказал почему-то!

– Сам скажешь! – потрепал его рукой по макушке маг. – Потом! А пока сыпь жимолость горстями прямо в чайник, грей суп да кашу, доставай конфеты и пряники! Четыре утра, самое время для пира!

– Самогонки захвати! – решился на невиданный для него поступок Далин, не отводя глаз от Лариски, ведь пьянствовать в машинном отсеке строго запрещалось прежде всего им самим. – Гномьей! Выпью стакан, но как лекарство, не гляди ты на меня так.

– Да я бы тоже тяпнул, – мне пришлось пожать плечами. – Только не этой твоей, косорыловки три свеклы, а простой.

– Кирюха! – гаркнул Далин на весь корабль, закрыв дверцу топки и начав быстро освобождать свой верстак от инструментов, – Ну или Антоха, хрен вас там разберёт! Водки тащи, да четыре стакана! Отмечать будем!

Я пододвинулся к стене вместе с дежурной табуреткой, чтобы не мешать экипажу суетиться, и начал переглядываться с Лариской. Девочка наша хоть и хотела спать, но не очень сильно, и была довольна тем, что мы собираемся в машинном отсеке, она уже поняла, что всё это только ради неё.

А я прикидывал, кем же это она может вырасти, если три её старших сестры сумели выпить целое море злобного огня, уничтожившего мятежный монастырь. Я бы, например, и приближаться бы не рискнул. Даже в том своём состоянии не рискнул. Или попробовал бы с ним договориться, что ли, но ни в коем случае не переть на него рогами вперёд.

Кирюха между тем накрыл верстак торжественной белой скатертью, красиво задрапировав тиски складками ткани и выставив на них четыре стопочки в один ряд.

– Много не тащи, – остановил я его, – четыре утра всё-таки.

– Есть разные мнения, – улыбаясь, ответил тот подслушанными у Далина словами и шмыгнул за дверь, – на этот счёт!

Я по своей крестьянской натуре и деревенскому происхождению не очень любил, когда на столе было не протолкнуться от разнообразных закусок и заедок, мне нравилось по простому, когда на поляне царствовало одно блюдо, пусть даже и под водку. Борщ – так борщ, шашлык – так шашлык, пельмени – так пельмени, бешбармак – так бешбармак, был бы ещё свежий хлеб да салат впридачу, то желать уже больше нечего. А клевать из разных мисок по чуть-чуть – только аппетит и пищеварение себе портить. Да и остаётся много, приходится выбрасывать, или, что ещё хуже, через силу доедать на следующий день, вот как моя семья это делает после всех праздников, а разве ж это дело?

Но мнение моё на этот счёт, как выразился Кирюха, выяснили давно и тогда же объявили отсталым, провинциальным и даже кулацким, и никто его уважать не собирался. Арчи с Далином любили разнообразие, гном в основном за то, что тогда получается на столе много всего, полуэльф за невольно возникающую сложность вкусов, а Антоху никто и не спрашивал. Но парень попал под полное влияние механика и копировал его во всём, так что можно было и не интересоваться .

– Сюда иди, – Далин хлопнул ладонью по табуретке рядом с собой и принялся разливать огненную воду из разных бутылок по стопкам. – Антоха, тебе чего налить-то, на полпальца хотя бы?

– А чего сам пьёшь, то и мне налей! – решительно высказался юнга. – Попробую!

– Ну и дурак, – гном без колебаний нацедил ему грамм пятьдесят гномского самогона. – Ромашкинский первач лимонадом покажется, смотри.

Мы расхватали стаканы и повернулись к прильнувшей к жаропрочному стеклу с той стороны Лариске, рассматривавшей сейчас нас во все глаза, уж очень ей было интересно. Она довольно нам улыбалась, и мы ей тоже.

– Давайте выпьем за наш экипаж! – гном перебил собравшегося было по своему обычаю затянуть длинный тост Арчи. – Вот просто за нас! За тебя, за меня, за него, за всех! А остальные пусть идут к чёрту!

– Кавалер Кирюша, – я чокнулся со всем экипажем, с выскочившим передо мной домовым, зажавшем в лапе деревянную чарочку с компотом, и приложил ладонь к глазам в нашем тайном приветствии. – Ваше здоровье!

А потом я легко выпил и принялся жрать, немного даже отключившись от происходящего, хоть и всё слышал. Густого горохового супа было маловато, к сожалению, поэтому пришлось переключиться сначала на кашу, а потом уже и на всё остальное.

Экипаж меня не торопил, мы выпили ещё по стопке, но в этот раз Антоха судорожно уклонился от гномьей самогонки, выбрав в себе в качестве наставника в этом деле нашего мага, и правильно сделал. Такого бренди, такого вкусного портвейна и прочего, что добывал Арчи для себя и экипажа, в обычной жизни простой горожанин мог и не мечтать попробовать. Да и не простой, кстати, тоже. И пусть с элитными винами у нас взаимная нелюбовь, но крепкие-то напитки я с его подачи понимать немного научился.

– Наелся? – Далин уловил тот момент, когда я откинулся от стола, забив первый голод. – По третьей?

– А давай! – мне стало очень хорошо, алкоголь подействовал, я улыбался и радовался жизни. – А потом и по четвёртой и по пятой! Хорошо же сидим! Давно так вместе не сидели, чтобы без никого, чтобы дома!

– Такими темпами часам к восьми утра в зюзю будем, – предупредил меня Далин. – Но я не против, ты не думай. Почему бы и нет?

Мы выпили ещё, а потом я, набравшись храбрости, выспросил у нашего механика разрешения подымить в вентиляцию, пусть включит, в самом-то деле! Далин недовольно покрутил головой, но разрешил, предупредив, что сегодня один раз можно, а больше уже никогда, и мы с Арчи переместились под вытяжку, перетащив свои табуретки к Ларискиной топке.

– Ну, рассказывай, – доставая из кармана золотую, щегольскую зажигалку, наконец добрался до главного он. – Что это такое было вообще?

– А что ты видел? – я угостился у него, потому что мои карманы были пусты. – Ну, чего я вытворял-то?

Арчи не спешил с ответом, и в разговор подключился уже изрядно окосевший Антоха.

– Ты вдруг стал таким непонятным! – горячо замахал руками он, спеша поделиться впечатлениями. – Вроде и с нами рядом стоял, а вроде и под облака вырос! А потом всем плохо стало, как перед смертью, а ты как будто бы всех обнял, кто там был! А потом на гномьих саламандр так злобно глянул, они аж запищали да как побежали! И духи эти разлетались, только сначала выли от страха, а потом ты их заткнул и к чему-то там припряг, и легче всем стало сразу! И эльфы забегали, как ошпаренные, и всё на тебя косились!

Гном удивлённо посмотрел на раздухарившегося Антоху, и принялся сооружать на отдельном блюдце монументальный бутерброд из хлеба и всех салатов, соусов, мяса и колбасы, что были на столе.

– Пока не сожрёшь, – пододвинул он его к юнге, – следующую не налью!

– А так всё и было, – я пожал плечами, ведь выходило так, что мои ощущения от Антохиного рассказа не очень-то и отличались. – Понял я, что дело как раз для меня, и дело очень плохо, и начал действовать, всё равно же помирать! Вырос, припряг к работе саламандр, эльфов с духами, и всё разрулилось как-то само собой. А видели мы, ребята, оружие Древних в действии. И оружие это привлекло внимание нашего мира, и хотел он поступить как встарь, то есть устроить нам конец света. Не всем вообще, слава богу, а только тем, кто там был. Но вывернулись как-то!

– Наливай, – икнул от потрясения Арчи. В отличие от всех остальных, он из моей сказочки вычленил главное, а потому вполне себе представлял, что это было и чем это могло быть. – Косорыловки гномьей мне налей, тут бренди не поможет!

– А у вас что было? – я принял от гном свой стакан с простой горькой очищенной, другая сейчас бы мне не пошла, не тот случай. – И что вообще в мире делается?

– Первый день, – Далин чокнулся с нами и медленно, с видимым удовольствием, выпил свою порцию, принявшись затем обстоятельно меня просвещать. – Всем лагерем тебя караулили. Зачем, не знаю. Что у них у всех в головах, не знаю и знать не хочу. Кое-кто и молился на тебя, представляешь! Спрашивали даже, в какой каюте ты лежишь, чтобы, значит, не промахнуться, идиоты! На второй день народу поменьше стало, тем более я круг прочертил вокруг дирижабля, а гномы с первого дня на охране стояли. Гордые такие, потеха! Один даже при дедовской секире стоял, здоровенная такая дура с двумя лезвиями, внушает!

– Князья сидели на стульях, ждали! – Антоха справился со своим разорви-хлебало бутербродом и требовательно стукнул пустым стаканом по верстаку. Гном усмехнулся, но налил, причём как всем, в один уровень. – А мы Лару пускали одну только, да Владыку Николая! Даэрона не пустили даже, хоть и просился!

– Любопытный больно! – недовольно высунулся из-за стола Кирюха, забирая у нас пепельницу. – Нам такие тут без надобности! Ишь ты, ловкий какой!

– А мы корабль сеткой маскировочной накрыли, я её изрядно силой напитал, – хихикнул Арчи . – Вот они и сидели, пялились на пустое место, пока не надоело. Но сейчас никого не осталось, Лара всех разогнала. Нервный срыв у неё был, явила себя во всей красе, напомнила всем, кто она такая есть. Не люблю, кричит, когда меня не слушаются, а народ от неё во все стороны, как тараканы, разбегается. Жуть была самая настоящая. Смешно, конечно, но даже нам страшновато стало.

– Даэрон этот последним убежал! – вновь вылез Кирюха, с удовольствием ябедничая нам на этого теоретика от магии. – Свербит у него в одном месте! Нехорошо так свербит, алчно!

– Это точно, – согласился с ним Арчи, с неудовольствием что-то припомнив. – Свербит. И именно что алчно. Он тут и к гномам лез, и про тебя всё расспрашивал, что ты да как ты. Да откуда да почему. Что случилось да что случилось. К саламандрам даже бегал, представляешь, и они его приняли, потому что он на Лару, сучонок, сослался, вроде бы с визитом от её имени! Пришлось мне его отловить и заткнуть без всяких шуточек. Но вроде помогло, второй день его уже не вижу.

– А чего это он? – вот уж меньше всего мне улыбалось заиметь себе такого любопытствующего биографа. И чего лезет, действительно, в каждую дырку, внимание ко мне привлекает.

– Да он всегда такой был, – Арчи немного засмущался передо мной за своего, я так понял, друга детства. – Умный, жуть! Начитанный, образованный, по теории магии с самой Ларой спорил смело, а я ведь тогда даже не понимал, о чём они речь ведут, хоть и рядом стоял, представляешь? Но вот силы в нём, как в насмешку, у иного деревенского колдуна и то побольше будет. Вот и заклинило парня… Ни о чём другом уже много лет думать не может, только как бы силы найти. Но я его в чувство привёл, ты не переживай.

– Ну и хорошо, – я присел к столу рядом с Далином и приготовился пировать дальше. – Ну и ладушки. Просто не пускайте его на корабль, пока я в себя не приду, ну или не улетим куда-нибудь, вот и всё.

– Хорошо-то хорошо, – вздохнул виновато гном, вываливая на меня следующие проблемы. – Но жалко, сил нет. Пушки, имущество, прочее. А пуще всего свербит то, что это ведь я отличился. Если наши узнают, не видать мне авторитета никогда, и Лариска не поможет. У нас такое не прощают. Неудачником быть стрёмно. Столько всего коту под хвост!

– Зато картошечки полные ящики, – Кирюха осторожно высунулся из-под его руки, чтобы утешить и поддержать нашего механика. – И капустки монастырской квашеной целая бочка! Магической сохранности!

– Уйди, – Далин схватился за голову, он даже говорил сейчас с домовёнком шёпотом, полным горя. – Пожалуйста, уйди!

Мы с Арчи заулыбались, но Кирюха переживал по-настоящему, в отличие от нас троих. Он вертелся рядом с гномом, сочувствуя ему от всей своей отсутствующей души.

– Скажи спасибо, что живыми ушли, – прохладно отнёсся Арчи к их совместным терзаниям, к которым потихоньку стал присоединяться и Антоха. – Два раза, между прочим. Легко пришло, легко ушло. Сидим тут живые, выпиваем и закусываем, чего ещё тебе надо?

– Вот именно! – поддержал его и я. – А хочешь, говори всем своим, что это я отличился, и ты тут совершенно ни при чём. Мне на ваши заморочки глубоко по сердцу, если честно. У людей другие понятия, чтоб ты знал. Тем более, там только мы с тобой и были, если не считать Лару. Кто тебя видел-то?

– Тёма! – покачнулся Далин на своей табуретке. – Выручи! Спасибо! Мне ведь это, как нож острый! Наши не только мне, но даже и внукам моим такие убытки в вину бы ставили! Правнукам бы поминали!

– Да знаем мы! – Арчи придвинулся к столу и принялся сам разливать по стаканам. – Сумму бы подсчитали, и проценты на неё каждый год бы пересчитывали. У всех свои заморочки.

– Хорошо вам, – Далин повеселел, хоть и ненамного. – Вы, маги, сами себе имущество, инструмент и оружие. А вот нам копить приходится, собирать, защищать. Суеты лишней от этого много, и в конце концов на одном месте оседать приходится, не вывернешься никак.

– А давай лучше споём! – предложил я ему, чтобы сбить с грустных мыслей, да и у самого душа уже просила чего-то этакого, и переживать вместе с гномом по поводу пролюбленного нами имущества не хотелось ну вот совершенно. – В самом деле, а? Только не военную!

– Про кузнецов! – тут же предложил, заулыбавшись, Далин. – А давай!

И мы запели про молодых кузнецов и про девушку , причём к нам присоединился и Арчи, хотя он обычно не жаловал такие развлечения, предпочитая петь томные эльфийские романсы под свою гитару. К слову, когда в нашей компании присутствовал и прекрасный пол, все эти его умения были просто незаменимы, но сегодня был явно не тот случай.

Антоха слов не знал, но быстро запомнил припев и теперь орал его во всё горло, отбивая кулаком ритм по столу вместе с гномом, и радовался жизни напропалую. Кирюха не отставал, приплясывал и вертелся на месте, и лишь Лариска с удивлённой улыбкой заснула в своём домике, я и не заметил когда, и наша песня ей ничуть не мешала.

Потом мы выпили ещё, причём я заметил, что гном наливает Антохе поровну со всеми, и правильно делает. Что ни говори, такие пьянки в коллективе здорово сближают, а следить за своим состоянием пусть приучается сам, самостоятельно. Если переберёт и оскандалится, то будет нам бесплатное развлечение на всю следующую неделю.

Потом Кирюха пожарил нам мяса прямо на Ларискиной топке и мы выпили и спели ещё, а вот по бабам не пошли, хотя нам Арчи и предлагал. Эльф даже порывался их сюда пригласить, мол, есть у него недалеко тут симпатичнейшие знакомки, из магинь, как раз трое или четверо, но Далин резко запротестовал, да и я подумал, что будет как-то неудобно, пять утра всё-таки, ближе к шести, так что обошлось. Потом я обнимался с гномом и, похлопывая его по плечу, говорил ему о том, какой он молодец, а пушки что, пушки плюнуть и растереть, новые найдём, и вообще, нас в Новониколаевске зенитные скорострелки ждут! Вещь же! А снаряды я к ним так зачарую, что мало никому не покажется! Представь только, вот летим мы, а перед нами всё горит и пылает, а сзади всё плачет и разбегается! Завтра же зачарую!

Далин горячо со мной согласился и предложил выйти в рейс прямо сейчас, потому что у него, дескать, сердце не на месте, как они там? Но чего-то у нас не срослось, наверное потому, что немного опешивший от наших идей Арчи чуть протрезвил себя и зарубил предложение на корню. Потом мы пели и пили ещё, а Кирюха всё подкидывал нам новых закусок, улыбчивой серой молнией шурша между нашим столом и кухней. А курили мы уже прямо за верстаком, в открытый иллюминатор, стараясь только, чтобы дым не попадал на небывало сговорчивого сегодня Далина.

А потом меня сморило, но я никуда не пошёл, так мне нравилось сидеть с друзьями и я лишь только поменялся местами с Арчи, чтобы откинуться спиной на стену и расслабиться. Антоха тоже вёл себя просто отлично, он не маялся пьяной дурью, как это иногда бывает, а веселился вместе со всеми, с удовольствием пел песни приятным голосом, смеялся и был своим в доску, и вот уж это было просто прекрасно.

А потом я почувствовал, как Далин вместе с Арчи сгружают меня на койку в моей каюте, удивился этому немного, хотел было себя протрезвить, чтобы встать и пойти веселиться дальше, но почему-то передумал и тут же заснул.

Глава 6, в которой герои вместе с "Ласточкой" подвергаются странной процедуре

Я открыл глаза, с удивлением почувствовав, как наша «Ласточка», с неуклюжей утиной грацией переваливаясь с боку на бок, куда-то тихонько едет по-автомобильному. Голова болела, конечно, последний стакан гномьей самогонки был явно лишним, во рту до сих пор стоял её мерзкий привкус, но я не стал придуриваться и мучаться похмельем. Напомнив себе, что я сильно могучий маг теперь, занялся собственным здоровьем, как Арчи и учил.

Потянувшись во все стороны магией и впустив её в себя, я поздоровался с Кирюхой, погладил сладко спящую Лариску, потом рывком сел на койке и очухался. Состояние стало нормальным, как будто бы и не пил вчера, а только ел, причём одни полезные для здоровья эльфийские салаты. И кефиром запивал. Как же здорово быть магом, что ни говори!

На наземном ходу принимать душ не хотелось, но сегодня был именно тот случай, магия здесь помочь не могла, только мочалка и мыло. В крайнем случае, сяду на задницу да и вымоюсь, ванна у нас сидячая, на штормовые условия рассчитанная, а ждать не буду.

Вышел в коридор с полотенцем и сменкой в руках, поздоровался со всеми и предупредил Арчи о своей идее, попросив его не лихачить. Тот не совсем довольно мне кивнул, но спорить не стал, они-то помыться успели.

Горячие струи нагретой Лариской воды смыли с меня последние напоминания обо всём произошедшем, и в штурманскую рубку я вошёл уже совсем другим человеком.

– Рассказывай, – плюхнулся я рядом с Арчи на своё место. – Куда ползём? И откуда? И, самое главное, зачем?

– Эльфы лютуют, – внимательно глядя перед собой, обруливая не совсем тщательно заделанные ямы на наспех устроенной рулёжной дорожке, отозвался он. – Никого не выпускают, а саламандры с ними заодно. Яд какой-то невидимый этим взрывом выбросило, но дело в том, что никто его не видит и не чувствует, даже я. Следовательно, недоверия у народа много. Потому просят верить на слово, ждать и не выёживаться. Дезактивация, говорят. Хотя какое просят – один нетерпеливый экипаж до сих пор икает, наверное, там Лара постаралась. Гномы тоже на свою голову потребовали было подтверждений – саламандры рассусоливать не стали и если бы не было здесь столько магов, пришлось бы противоожоговый госпиталь разворачивать, точно тебе говорю. Очень мутная история с этим ядом.

– Был яд, – я припомнил свои недавние ощущения. – Тут они правы. Но только это не тот яд, не обычная отрава, и даже не магическая, как бы тебе объяснить-то! Это как свет, как радиоволна, только ядовитый очень! Но он же и пылью разлетается, представляешь, гадость какая? И сквозь стены проходить может, а куда посветит, там тоже яд остаётся, и тоже потом всё заражает. А образуется он в таких количествах только когда ткань Мира рвётся. Погань первостатейная, нет спасения от него. Так что правы эльфы во всём.

– Тебе я верю, – крепко задумавшись, выдал он после недолгого молчания, – Но вот что я думаю – как же хорошо, что эти Древние сами себя и прихлопнули. Нечувствительный яд, надо же! Вот так живёшь, мнишь себя магом, а потом прилетает вот такое, и ты даже понять не можешь, что же это тебя убило.

– Я в последнее время тоже так считаю , – признался ему я. – Куда-то они не туда зашли, Древние эти, в развитии своём. С таким оружием о каждом отдельно человеке переживать не будешь. Приказ, мол, у меня, – вот и нажал на кнопку, или бомбу сбросил. А на кого – об этом можно даже и не переживать. Подумаешь, город в сто тысяч человек, дерьмо какое. Война же, противник!

– Ну да, – согласился со мной непривычно сумрачный Арчи. – А вот предложи такому воину лично эту сотню тысяч зарезать, да вместе с детьми и стариками, так ведь и не согласится, пожалуй. Обидится даже, мол, за кого вы меня принимаете. Или на первом десятке сомлеет, с ума сойдёт.

– Люди разные бывают, – я пожал плечами. – И человек оскотинивается очень быстро. Слишком быстро. Нам в училище рассказывали, у Древних во время одной войны даже ножи для палачей специальные делали, на фабриках. Золинген, древнее клеймо, знаешь же его? Там клинок к жесткой перчатке приделывался, чтобы рука не уставала, чтобы не выронить. А те и рады стараться – соревнования давай устраивать – кто больше людей за ночь зарежет. Победитель больше тысячи человек убил – и прекрасно себя чувствовал, и с ума не сошёл, и долго прожил, а ты говоришь! Золотые часы, вроде бы, даже за это от священника в награду получил. А от коллег – жареного поросёнка и вино. А до войны студентом был.

– М-да, – Арчи смотрел вперёд, – такого и сотня тысяч не смутит. Полгода работы, если не напрягаться. Ну тебя, Тёма, к чёртовой матери!

– Зато у гномов другой случай был, – я решил немного поправить ему настроение. – Далин рассказывал, тебя тогда не было с нами. Лет пятьдесят назад у них там судьи смертными приговорами сильно разбрасываться начали. Народ зароптал, конечно, но вроде и вина в преступлениях очевидная была, так что терпели. Некоторые и хвастались соседям даже, мол, у нас порядок наводят! А потом всплыло что-то такое раз, да другой, да третий! Вроде один без вины пострадал, да и по двоим другим вопросы возникли, неплохо было бы спросить, да не у кого. Совету старейшин это не понравилось, но у них судьи, сам знаешь, не подчиняются никому. Тогда постановили так: если судья уверен, что перед ним выродок, которому не место на этой земле, то пусть и казнит его сам, собственной рукой. И место для этих дел пусть ищет сам, и закапывает тоже сам.

– Ого! – изумлённо посмотрел на меня Арчи. – Вот это поворот! И что?

– К смерти приговаривать сразу перестали, – припомнил я слова Далина. – Кишка у них оказалась тонка на такое дело. У всех , кроме одного, представляешь? Тот наоборот, двоих сразу, в первую неделю приговорить успел и даже одного исполнить. Но на этом его подвиги и закончились, потому что и вёл он себя при исполнении как-то не так, и вопросы к нему неудобные возникли. Заболел он, в общем, и через день скоропостижно скончался от естественных причин. Самогона, вроде бы, слишком много на радостях выпил. И тут же вернули всё на круги своя, а судей проверять начали регулярно на человеколюбие и на больную голову заодно.

– Ну, блин, – Арчи покрутил головой. – Всегда знал, что гномы с придурью, но вот конкретно это начинание у них было очень хорошее. Новое слово в юриспруденции, блин! Но я понял, к чему это ты. Все мы разные, да. И что у человека в голове сидит, даже он сам порой не знает.

– И лучше не проверять, – всё-таки потянуло меня сегодня на философские измышления, вчера-то мы эту стадию, слава богу, быстро проскочили. – Не надо доводить до такого, ни войной ни властью. Пусть проживёт жизнь, как получится, без подвигов. Может, кузнецом будет хорошим, или же почтенным коммерсантом, к примеру.

– Ну, свинья грязь везде найдёт. А ты сам как насчёт подвигов по жизни? – Арчи со странным выражением на лице посмотрел на меня в упор. – Что думаешь? Тут многим стало интересно, целыми делегациями же караулили. Эльфы, гномы, княжеские, все отметились.

– Не хочу ни с кем разговаривать, – настроение у меня должно было испортиться, наверное, но не захотело. – Просто не буду. А вы, оглоеды, во мне сомневаться даже не смейте, ясно вам? Я без «Ласточки» не смогу.

– Смотри, – заулыбался Арчи во весь рот. – Будут же на патриотизьм давить, на ценность научного познания, на всеобщее благо, на ещё чего-нибудь!

– Вряд ли получится, – и я скептически хмыкнул, успокаивая друга. – Не, лет пятнадцать назад получилось бы очень даже. Вытащили бы меня с хутора, пообещали бы власть, тайны, деньги, избранность, красоток с сиськами, аксельбант до пупа, и пса вернее у них сейчас бы не было, наверное. А теперь поздно, я вырос, стал большим и у меня своя жизнь.

– Ну, аксельбант мы тебе и сами можем сварганить, если хочешь , – Арчи уже веселился, не отрывая взгляда от лидирующего нас мотоциклета. – И деньжата у нас водятся, какие-никакие. Тайны тоже в наличии, и даже побольше, чем у некоторых. Во всяком случае, не такие поганые, и это главное. Ну, ещё свобода и весь мир под крылом, и вот уж это по-настоящему. Чего тебе ещё, собака, надобно?

– В том-то и дело, – и я был с ним полностью согласен, – что уже ничего. Ладно, приехали, смотри, куда это он нас загоняет?

В лобовом, наклоненном вперёд, стекле, перед нами открылась непонятная картина. Странные эльфы, одетые в что-то похожее на глухие защитны комбинезоны, настойчиво подавали нам указующие знаки и просили заехать в оригинальное подобие древесного ангара. Именно древесного, а не деревянного, в том смысле, что ангар этот был выращен, другого слова не подберу, прямо на опушке леса из самых настоящих деревьев. Как они смогли это сделать за три дня, ума не приложу, вот это и есть настоящая магия, наверное.

Причём здоровенный ангар получился, не хуже нашего собственного. Древесный скелет строения наглухо оплёл какой-то непонятный плющ, да в несколько слоёв, и так плотно, что даже воздух, скорее всего , сквозь него не проникал. Венчал всё это великолепие странный знак из трёх чёрных лопастей на жёлтом фоне, продублированный для непонятливых просто черепом с костями. Причём этот чёрно-жёлтый знак я встречал и раньше, в наших поисках по Руинам Древних, но обычно в таких местах обитала и погань самая запредельная, так что мы под него ни разу ещё не совались, не было случая проверить.

– Дезактивационная станция, – запинаясь, прочёл Арчи надпись на неизвестном мне старом алфавите и открыл форточку, чтобы доколупаться хоть до кого-нибудь. – Ишь ты! И чего?

– Заезжайте! – подбежал к нам уже сердящийся эльф в комбинезоне и защитном наморднике. – Не задерживайте! Заехали на станцию, каркас расправили по стояночному, а сами на выход, вон в то строение! Там вами займутся!

– А саламандра наша вами займётся, – понимающе кивнул ему Арчи. – И гном наш, сразу скажу, корабль без присмотра не оставит.

– Чтоб вас всех! – ругнулся эльф, но настойчиво тыкать рукой в ангар не прекратил. – Заезжайте, там разберёмся! Вас же первыми, как самых сознательных, выбрали, а вы чего?

– Ладно, заезжаем, – принял Арчи решение. – Пусть с ними там Далин разбирается. Предупреди его, кстати.

Я через переговорную трубу вызвал гнома в штурманскую рубку, но сразу же и увидел, что можно было его и не вызывать, потому что в глубине ангара среди прочих чем-то занималась донельзя деловитая и по-настоящему серьёзная Лара. А с ней в таком состоянии не то, что Далин, а даже и наш князь спорить поопасается.

Дирижабль заехал в ярко освещённый магическими огнями ангар и замер посередине, остановившись. В зеркала заднего вида я смог рассмотреть, как отрезал нас от остального мира упавший сверху мягкий занавес из плотного плюща, перекрывший ворота.

– Приготовить топливный элемент к выгрузке! – разбежался к нам ещё один донельзя деловой эльф. – Экипажу выйти из корабля! Одежды минимум, личных вещей не брать! Обеспечить открытый доступ во все помещения и хранилища дирижабля!

– В зубы дам! – сходу пообещал ему мгновенно покрасневший Далин. – Ты чего себе позволяешь?! Мозги отоспал?

– Пресветлая Лаириэн! – сразу зашёл с козырей незнакомый эльф, не став затевать свару и этим самым сэкономив нам всем время. – Решите вопрос с вашими подопечными!

– Вот как знала! – лёгкими шагами подлетела к «Ласточке» Великая Магесса. – Что надо ещё пару держиморд в княжеском звании к воротам поставить! Вот просто слов вы не понимаете, да? Мне что, гноме, землю надо есть, чтобы ты понял, что всё очень серьёзно?

– А если знала, – насупившийся Далин встретил её взгляд твёрдо, но понимающе . – То почему не поставила? Насчёт людей и прочих не знаю, а для гномов я могу постоять, хочешь? Я для тебя любого из скорлупы выну, ты же знаешь!

– Молодец! – наверное, впервые за эти дни эльфийка улыбнулась легко и с облегчением. – Только защитный комбез надень, и маску на лицо. И спасибо тебе, гноме! Работаем, ребята, работаем, не стоим!

Даже не поздоровавшись с нами, а просто коротко кивнув, Лара быстрыми шагами ушла куда-то в сторону, и мы поняли, что выделываться сегодня не стоит.

– Артём, силы мне в пули добавь! – Далин вертелся по коридору и отсекам, открывая всё на свете, под недоумённым взглядом недовольного Кирюхи, и дав задание Антохе готовить Лариску к выгрузке. – Веришь, нет, незадокументированную особенность открыл у твоих патронов! Ежели, значит, кому умному прямо морду светить да прямо из ствола, то вопросов у него резко убавляется! И просьба большая, сделай свет попронзительней, попротивней, пожалуйста! Химическим таким чтобы был, едким!

– Без проблем! – и я добавил изрядную порцию силы в три светящихся патрона в револьверах Далина, попросив зачарованные пули быть поназойливее, понаглее, что ли, и не стесняться ничего. Посмотрим, что получится, самому интересно. – Расскажешь потом, ладно?

Далин лишь кивнул, он сейчас носился по кораблю, готовя его к непонятной процедуре. А вот Кирюха был очень недоволен таким положением вещей, и одновременно пребывал в ужасном смятении чувств. Он кинулся с авральной уборкой в санузел, потом на кухню, вертелся и крутился там не хуже механика, и я почему-то вспомнил, как Арчи один раз попытался было нанять домработницу для своей мамы, чтобы пустить соседям пыль в глаза, у тех-то даже и садовники были вместе с шофёрами-кучерами.

Но мама его была эльфийкой старой закалки, самостоятельной донельзя и терпеть не могла посторонних у себя дома, пусть даже и прислугу. Тем более и дом-то у них был небольшой, без хозяйства и основательного огорода, только цветник да грядки с зеленью. И домовой у них был свой, хозяйственный да домовитый. Но противоречить сыну не захотела, ведь Арчи затеял это с первых больших денег, да от небольшого тогда ещё ума.

И принялась она вставать на три часа раньше, вместе с домовым, чтобы успеть прибраться по дому до прихода домработницы, чтобы не стыдиться ничего, чтобы не полоскали её имя досужие кумушки в Новониколаевске, вот, мол, дома у неё грязно – аж прислугу нанимать пришлось. Приходящая девица удивлённо мыла и без того чистые полы под невидимым, но от этого не менее назойливым присмотром домового и старалась лишь побыстрее исчезнуть, а уж о разговорах с хозяйкой по душам, да под чаёк с бисквитами, и речи быть не могло.

Тянулось всё это два ужасно долгих для всех, кроме Арчи, месяца, и вот однажды мама его поймала своего домового, всего в слезах и соплях, с котомкой на палочке через плечо, собравшегося уходить куда глаза глядят из этого дома, где его не ценят и не любят.

В тот же день приходящей девице выдали жалованье за три месяца вперёд и попросили больше не являться, чему она только обрадовалась. Арчи же тогда сделал вид, что не заметил ничего, хватило ума, и на этом его попытки в высший свет закончились.

Вот и сейчас я заметил, что Кирюшка ужасно мандражирует прежде всего от того, что скажут люди, то есть эльфы, о чистоте на дирижабле, о его запасах и уюте, и носится как угорелый, не соображая ничего, а времени у нас нет. Надо было его срочно переключить на что-нибудь другое.

– Трюмный! – строгим командирским голосом рявкнул я во всю глотку. – Ко мне, шагом марш! Ать-два!

Взмыленный Кирюха предстал передо мной с чистой тряпкой в одной лапке, и с щёткой во второй.

– Ты чем занят, трюмный? – не давая ему и слова сказать в своё оправдание, напустился я на него. – Балуешься? Хорош, нечего сказать! К нам скоро эльфийская команда придёт, обряды свои проводить, мы для них все ящики пооткрывали, ничего не утаили, а проследит за сохранностью кто? Антоха? А вдруг они утащат чего?

– Э-эльфы? – неверяще вылупился на меня Кирюшка, – утащат? Ты чего, командор?

– Ну, эльфы, может, и не утащат, – я понял, что хватил лишку. – Но вот нос свой любопытный засунуть куда не надо, это они могут. Даэрона вспомни, сам же говорил! Так что бросай тряпку, и начинай запоминать, где что и как лежит. Потом проверишь. А самое ценное ныкай поглубже, да быстро!

– Шутки шутками, – в разговор вступил и резко ставший серьёзным Арчи, – но вот тетрадочки мои, по магическим наукам, спрячь подальше, понял? Спрячь так, чтобы даже и Лара бы не нашла. Действуй!

Кирюха ужасно озабоченно пискнул и испарился, а мы принялись выбираться из кресел, потому что действительно следовало поторопиться и не затягивать. Если эльфы во главе с Ларой хотят пропустить всех, кто сейчас находился рядом с мятежным монастырём, через этот странный ангар, чтобы подвергнуть магической процедуре по извлечению непонятного яда, то мешать им не надо. Тем более мне, ведь это я пообещал миру, что всё будет нормально, а не они. Но, как обычно, занимается исполнением моих обещаний кто угодно, только не я сам.

– Выходим уже, выходим! – постучал кто-то нетерпеливый по обшивке корабля кулаком. – Выгружаем топливный элемент! Не задерживаем!

Но Далин с Антохой уже тащили Лариску на переноске к выходу, а за ними семенил Кирюха с какими-то листами в руках, на которых он рисунками, чертами и резами попытался учесть всю комплектность «Ласточки».

Саламандра притихла в своём домике, с любопытством рассматривая и нашу команду, и эльфов в немного смешных комбинезонах с намордниками. Вот только выражения глаз у них были совсем не смешные, а встревоженные, усталые и раздражённые одновременно.

– Куда? – с места в карьер поинтересовался у них Далин, кивнув на Лариску. Вообще гном всем своим видом выражал полную готовность к действию, и эльфы против воли смягчились.

– Туда! – так же коротко ответил ему главный в команде, ткнув рукой в сторону здорового гранитного валуна с плоской верхушкой, – туда идите, там вам всё объяснят!

И мы попёрлись в ту сторону, спотыкаясь на странном полу этого ангара. Я удивлённо вытаращил глаза, но они меня не обманывали, пол и в самом деле состоял из плотно, без малейшего зазора, переплетённых корней деревьев. Причём имелся явственный уклон в одну сторону, где, как в бане, имелось и сливное отверстие для воды. Туда же вели и небольшие желобки, как будто аккуратно выдавленные всё в тех же корнях.

– Вот это паркет! – оценил его Далин. – Отциклевать, чтобы в один уровень, зашлифовать, лаком покрыть, и можно за деньги показывать, как чудо света!

– Ты бы поосторожнее с такими предложениями, гноме, – предостерёг его улыбающийся Арчи. – Эльфы не поймут, корни ведь живые. Самого отциклевать могут, по морде прямо, этих шуток они не понимают и понимать не хотят. Это ведь не пол, это магический фильтр, чтобы ни грамма яда через него на сторону не ушло, видел я уже такое. Тут всё серьёзно.

Как бы подтверждая его слова, в отдалении загудел странный вентиляционный агрегат, погнавший воздух наружу через ещё более странный древесный амулет. В этом толстенном, метра в три толщиной, амулете, ветки и молодые липкие листья сплелись в сеть с очень тонкой, пыль не пролетит, ячейкой, и агрегат с натугой работал, едва справляясь с нагрузкой.

– Пониженное давление внутри ангара создают, – просветил я всех желающих, хотя меня никто и не спрашивал. – Чтобы воздух заражённый наружу не просачивался, а только через фильтр наружу.

– Правильно, – Лари ждала нас у гранитного валуна. – Всё именно так. Яд уж очень поганый, по другому нельзя.

Лариска ей обрадовалась, как родной, но вот Кирюха был поумнее, он почуял что-то такое, а потому, не показываясь магессе на глаза и не пользуясь своим с ней знакомством, с ходу зарылся в груду свежих веников, которые тут и положили специально для таких, как он.

– Соображаешь, – всё же заметила его Лара. – Молодец, умница моя! А теперь с вами разберёмся, и для начала небольшая, пока всё готовят, лекция. Мне важно, чтобы вы всё поняли и прониклись. А потом я тебя, Арчи, мобилизую до конца сегодняшнего дня себе в помощники. Хотела друга твоего, но почему-то найти его не могу. Где он, кстати?

– Даэрон? – Арчи даже изменился в лице. – Не знаю… Думал, около тебя вертится.

– Не будет толку, – и Пресветлая Лаириэн покосилась на внучка с нешуточным таким раздражением, как будто он был виноват. – Мало того, как бы вреда не было. Знай, Арчи, больше я с ним нянькаться не буду. Шутки кончились. Он уже пятьдесят лет как не ребёнок, так что по-взрослому. Ясно?

И это ясно было произнесено таким холодным, уверенным и равнодушным тоном, как о чём-то окончательно, без возможности переубедить или разжалобить, решённом. Лара деловито удостоверилась, что до Арчи дошло, и перешла к делу.

И тут мы узнали, что всё очень серьёзно. Три или уже четыре дня назад все мы стали свидетелями того, как действует оружие Древних. То самое, рвущее основы мироздания и саму ткань нашего Мира. Повезло нам очень, что рвануло на большой глубине, пусть и выплеснулась часть взрыва через открытые туннели да коридоры, выбросив при этом часть мятежного монастыря вверх, как пробку из бутылки. И ещё повезло нам в том, что заряд был не самый сильный. Бывали, видимо, и сильнее. Я мало что понял из объяснений Лары, а вот гном оказался в теме, кто бы мог подумать.