Знаки

Глава I. Путь к Гндеванку

Я никогда не любил приезжать в Армению. Это звучит странно, особенно из уст человека, который всю жизнь гордился тем, что он армянин. Я знал историю своего народа – с болью, с гордостью, с древним величием. Но страна, куда я однажды вернулся против своей воли, встречала меня не торжеством предков, а пыльной, постсоветской усталостью.

Ереван казался мне городом, который всё никак не может определиться – Европа ли он или призрак Советского Союза. Полуразрушенные фасады, запах пыли, горячий воздух и люди, живущие будто в ожидании чего-то великого, но слишком усталые, чтобы это великое совершить.

Я приехал один. Без семьи, без друзей, без надежды. В какой-то момент я сказал себе, что просто хочу увидеть родину. Но правда была в другом: я бежал.

Первым делом я арендовал машину. Я ненавидел городскую пыль, этот постоянный гул, это ощущение чужого места в родной земле. Каждое утро я выезжал в разные стороны. Армения оказалась странно многоликой: каждый регион имел свой запах, свой цвет, даже свой язык. На юге люди улыбались мягче, чем на севере; в Лори воздух был зелёным, в Арарате – жёлтым, а в Сюнике пахло древностью.

Однажды, в жаркое воскресное утро, я решил объехать вокруг озера Севан. Солнце било в лобовое стекло, как раскалённый меч. Вода блестела, словно зеркало между небом и землёй. Дорога тянулась вдоль берега, и пыльная реальность смешивалась с чем-то невыразимо чистым.

Проезжая мимо города Мартуни, я заметил парня, идущего вдоль дороги. На вид ему было не больше двадцати, спортивного сложения, босой и обгоревший, но с глазами – небесно-голубыми, как у человека, который видит Бога, даже если сам не знает этого. Я остановил машину, открыл окно и спросил:

– Подвезти?

Он кивнул, улыбнулся и сел рядом.

– Меня зовут Артур, – сказал он.

Я кивнул, не представляясь.

Он говорил просто, без показной скромности, и через несколько минут я узнал, что ему девятнадцать, и что он идёт в монастырь Гндеванк. Там живёт братия, и он хочет стать монахом.

Мне стало странно. Девятнадцать лет – и уже готов отказаться от всего: семьи, друзей, женщин, будущего. Я не мог понять, как можно добровольно отказаться от всегот этого. Но я не стал задавать вопросов.

Через двадцать минут я высадил его на перекрёстке. Он поблагодарил меня и пошёл дальше пешком. Я поехал по трассе вдоль берега, обгоняя пыль и мысли.

Через три часа, когда круг вокруг Севана замкнулся, я снова оказался у Мартуни. Думал заночевать там – один мой друг детства родом отсюда, и я часто слышал о городе в его рассказах. Но, подъезжая к въезду, я вдруг увидел Артура. Он шёл вдоль той же дороги. Тот же парень, та же походка, тот же взгляд.

Я проехал метров двести и резко остановился. Сердце ударило в грудь, будто требовало ответа. Я всегда верил в знаки. И всегда следовал им, даже если они вели к неприятностям. Может быть, именно поэтому я всё ещё жил.