Правдивые истории женщины

Вместо эпиграфа

Это вполне могли бы быть мемуары, но тогда чтиво удалось бы весьма печальным. Оттого автору пришлось прибегнуть к собственной фантазии и хорошенько потрудиться над текстом. Ещё можно было бы подумать, что все персонажи этой истории –  выдумка, но в некоторых случаях, все же, лучше не думать.

Автор.

* * *

14 февраля какого-то года.

Подведём итоги, из-за которых я оказалась здесь и по причине которых я вновь пишу дневник (будто бы мне 14 лет).

Во-первых, я сломала ногу. И сломала я её при самых унизительных обстоятельствах, возможных для женщины – я пыталась эффектно сбежать от мужчины, который «ранил мои чувства». Стоит отдать должное: эффектность моего побега он едва ли забудет в ближайшие годы, поскольку впопыхах я совершенно забыла о нескольких ступеньках около нашего столика. Разумеется, стараясь уцепиться хоть за что-то или кого-то я схватила скатерть, потянула её на себя и, конечно же, опрокинула содержимое нашего столика на единственное вечернее платье, в которое я умудрилась влезть. Лежа под столом, матерясь, словно сапожник, я старалась сдержать слезы боли и стыда, но, все же, не отказалась от предложенной помощи официанта и моего спутника. После нескольких неудачных попыток ухватить мою ладонь, щедро измазанную сливочным соусом для пасты, официант предложил моему спутнику поднять меня под руки. Вскоре, с довольно громкой потугой двух мужчин, это было исполнено, но не без труда.

То, что у меня сломана нога было очевидно каждому посетителю кафе, так как моя лодыжка была чуть свёрнута на бок и уже начинала отекать. Зрелище, признаюсь, на столько отвратительное, что, боюсь, мало кто из присутствующих нашёл в себе силы покончить с  ужином в тот злополучный вечер. Гости довольно быстро ретировались, а я сидела на диванчике, у лужи из месива пасты, сливок, цветов и салата с баклажанами. Винное пятно растекалось по моему платью, но я с какой-то неожиданной лёгкостью подумала о том, что мне повезло: вино было белым и едва ли оно оставит пятна на чёрной ткани. Мысль о том, что я в пух и прах разнесла свою репутацию, растоптала собственную честь и достоинство в тончайший блин, но смогла сохранить платье – воодушевляла.

Администратор заведения, будто бы материализовавшись откуда-то из воздуха, попыталась сообщить моему спутнику о необходимости возместить ущерб, но мужчина довольно детально разъяснил статус наших с ним отношений всему присутствующему персоналу и даже некоторым из оставшихся гостей, после чего, толком не попрощавшись со мной, удалился.

– Вызовите скорую и полицию.

Свой глухой, но твёрдый голос я едва узнала.

– Скорую мы уже вызвали. А полицию зачем? Поясните: для чего? Вы отказываетесь платить за ущерб?

Пошарив рукой по дивану, я нашла свой клач. Смахнув с него несколько макаронин, я достала из него пачку сигарет и зажигалку.

– У нас нельзя курить.

Учительский тон администратора звенел от негодования. Я чиркнула зажигалкой и, глубоко затянувшись, взглянула сквозь сизый дым на молоденькую девочку.

– Нельзя курить? Вот и вызовите полицию, – посоветовала я. – Она приедет и мы расскажем, при каких обстоятельствах я сломала ногу на ваших блядских ступеньках.

Затянувшись вновь, я оглядела пустой ресторан и горы битой посуды вокруг себя.

– Разумеется, потом я поеду в больницу, – продолжила я свои размышления, – и, поверьте, я отношусь к тем самым поганым сукам, которые будут ещё долго писать и рассказывать о том, что произошло. Времени у меня будет масса и мои рассказы будут на каждом сайте, форуме и во всех каналах района и города. В красках и подробностях я опишу не только события, но и собственные страдания – уж у меня, поверьте, хватит словарного запаса, чтобы сделать это максимально ярко и сочно. А потом, пожалуй, я подам ещё и иск. И не просто иск. Такой иск, чтобы по итогу его рассмотрения вы, от каждого гостя, ещё в гардеробе, брали расписки о том, что они уведомлены о каждой ступеньке в вашем ресторане.

Бледные глаза молодой девицы уперлись в меня двумя иголками.

– Я принесу вам лёд, – процедила она, едва размыкая губы, – и пепельницу.

С этими словами администратор удалилась, прихватив с собой загорелого официанта, суетливо собиравшего остатки еды и осколки с пола.

Наконец, я осталась одна и так встретила свой первый День Влюблённых, будучи совершенно свободной женщиной: в одиночестве, измазанная пастой, соусом, со сломанной ногой и размазанной косметикой, курящая в долгий затяг прямо посреди итальянского ресторана.

Во-вторых, я не так давно оказалась разведённой и весь мой мир, построенный на представлениях о том, что наше общество уже давно воспринимает женщину как самостоятельную единицу – рухнул. Оказалось, что все вокруг все ещё ждут, что женщина к кому-то «прилепится», «присоединиться», что она обязательно «кого-то найдёт». Оправдывая чужие ожидания от собственной жизни я активно включилась в этот поганый поиск «хотя бы кого-то», но, каждый раз начиная отношения, с удивлением обнаруживала, что мне противно от самой мысли от близости с кем-то. И нет, я не о сексе. Я о близости. О разговорах, знакомстве и понимании глубины. Мне стало это неинтересно.

Последний из мужчин вообще был апофеозом совершенной грубости.

Вы можете представить, чтобы сорокалетний мужчина, имеющий успех в карьере, прекрасно разбирающийся в литературе и искусстве, с богатой и поставленной речью, мог, находясь в ресторане, прилюдно рыгнуть? Казалось бы: может произойти совершенно с каждым, но на моё удивление и смущение, он сообщил мне, что «это естественный процесс» и «довольно странно просить за обычную отрыжку прощение». После подобного объяснения мне стала совершенна очевидна причина, по который он посчитал возможным, на подходе к ресторану, сообщить мне что ему «надо бы пропукаться перед едой» (только подумай: я даже пишу это в личный дневник, ощущая невообразимый стыд!).

Я совершенно не понимаю, почему в тот момент я решила, что это будет «разовой акцией»? Почему этот поступок в тот момент мне не показался достаточно возмутительным для того, чтобы развернуться и вызвать такси? Нет, это не единственный тревожный звоночек: за пару месяцев нашего весьма плотного общения подобных моментов было масса, но я полагала, что все это лишь мелочь, на которую я обязана закрыть глаза, ведь «часики мои тикают, я не молодею и едва ли кто-то захочет брать залежалый товар». Кроме того, я старалась убедить себя, что все это – мелочь, шелуха, из этого не складывается мужчина. Каждый раз, акцентируя внимание на таких деталях я ощущала жаркое чувство вины – будто бы я позволила себе считать себя выше этого человека, но ведь он так добр ко мне, почему же я не могу быть хоть немного добрее к нему?

Но случилось странное. Возможно, для кого-то это покажется настоящим кошмаром, но, неожиданно, ко мне пришла мысль: в этом мире моего мужчины нет. Вообще. Может, произошёл какой-то космический сбой. Может, его сбил автомобиль, когда он возвращался с корпоратива или пристрелила первая придурковатая жена за пустые подозрения в ревности? Я без понятия куда мог подеваться этот невероятно прекрасный мужчина, способный удивить, рассмешить, понять, приласкать и, главное, быть рядом со мной без оглядок и условностей. Приняв скорбное обстоятельство отсутствия моего идеала в этом мире, я осознала и простой факт: я – лучшая пара для самой себя.

Сперва мне показалось это пугающим и совершенно бесперспективным, но после трёх дней уединения, я неожиданно ощутила, как начала влюбляться в себя. Теперь я признаюсь и вам: мне потрясающе повезло иметь у себя такую удивительную женщину как я.

Мой долгий путь в тысячу шагов начинается с коридора районного травмпункта и мне крайне сложно представить, что будет со мной по итогу моих приключений, но сейчас я искренне ощущаю необходимость сближения с собой.

Друзья, подруги, новые знакомства – бесспорно будут в моей жизни. Но теперь правила изменились: в приоритете – Я. Именно поэтому мной принято решение завести этот дневник. Как же ещё мне говорить с собой и, главное, запоминать все то, что я себе наговорила?

В добрый путь.