Новая жизнь

Пролог. Семена гнева

Микробиолог Алексей Мосин не отрывал взгляда от настенных часов в своей лаборатории. Тиканье – единственный звук, разрезающий тишину – казалось оглушительным. Каждая секунда приближала человечество – вернее то, что от него осталось – к расплате.

Его пальцы, некогда уверенные и точные, сейчас дрожали. Под ногтями запеклась кровь от того, как он до боли сжимал кулаки во время последней трансляции. Они даже не скрывали своего триумфа. Эти самопровозглашенные боги в дорогих костюмах, с идеальными улыбками, объявляли о «великом освобождении планеты от бремени перенаселения». Тысяча спутников активировалась одновременно. Одна вспышка – и миллиарды людей просто перестали существовать. Испарились. Без крика, без боли, без возможности попрощаться.

А он ничего не смог сделать. Ему хватило сил только организовать месть.

Алексей взглянул на пустой стол, где ещё вчера стоял контейнер с его работой последних месяцев – бактерией штамма MGN-7, модифицированной для воздействия на префронтальную кору головного мозга. Мечта любого нейробиолога и кошмар для человечества. Теперь всё было в руках его соратников.

Виктор Самойлов, которому он лично доверил три капсулы. Бывший начальник службы безопасности проекта MGN-7, потерявший всю семью в одно мгновение. Виктор знал каждую щель в системе, которую когда-то сам создавал.

Вирусолог Барри Холл, признанный гений австралийской медицины, потерял семью во время катастрофы в Сиднее, когда спутниковое излучение мгновенно уничтожило почти все население города. Оставшись с двумя экспериментальными капсулами на руках, он поклялся отомстить архитекторам этого чудовищного геноцида.

И последний – американский микробиолог Саймон Хиллеман, чья лаборатория когда-то конкурировала с лабораторией Мосина. Теперь они были союзниками, объединенными общей утратой.

«Елена», – прошептал Алексей, глядя на фотографию молодой женщины на столе. Его дочь. Они забрали её, чтобы заставить его молчать. И он молчал, но работал. Боже, как он работал.

Звук разбитого стекла где-то в коридоре вывел его из оцепенения. Они пришли. Значит, всё-таки узнали о его плане или просто решили избавиться от последнего свидетеля, который знал правду с самого начала.

Алексей улыбнулся. Они опоздали. Механизм запущен, контейнеры с бактериями давно переданы его соратникам, которые так же жаждут отмщения. Двадцать девять дней – и таймер запустит процесс. Двадцать девять дней, прежде чем выжившие поймут, что значит стать настоящим зверем.

Шаги в коридоре приближались. Тяжелые, уверенные.

Алексей сел за стол и достал из ящика старый револьвер. Только не им. Не этим чудовищам. Он сам решит, когда уйти.

Дверь распахнулась, и в проеме возникла фигура в защитном костюме с символикой проекта «Новая жизнь».

Алексей поднял оружие и прошептал: «Увидимся в аду».

Выстрел эхом прокатился по пустым лабораторным коридорам, где когда-то кипела жизнь.

А таймер продолжал отсчитывать время.

ГЛАВА 1. Пыль человечества

День первый после аннигиляции.

Крик застрял в горле Ивана, когда человек напротив него исчез. Не упал, не растворился – просто исчез, оставив лишь мельчайшую взвесь пепла, медленно оседающую в неподвижном воздухе офиса. Секунду назад Петров обсуждал квартальный отчет, его полные губы формировали слова о процентах и прибыли, а теперь… теперь в пространстве была лишь пустота, наполненная запахом озона.

Иван не мог пошевелиться. Его мышцы окаменели, легкие сжались в спазме ужаса. Через стеклянные перегородки офиса он видел, как весь тридцатый этаж бизнес-центра превращается в кладбище пустых стульев и брошенных вещей. Секретарша, только что разливавшая кофе исчезла, оставив чашку падать в пустоту. Охранник у лифта – только униформа осела бесформенной кучей. Директор посреди совещания – растворился прямо на середине фразы о необходимости сокращения персонала.

Какая ирония, подумал Иван отстраненно, прижимаясь к стене.

Оглушительный вой сирен прорезал тишину. За окном открывалась панорама Москвы, погружающейся в хаос. Автомобили без водителей врезались друг в друга, создавая огненные шары на проспектах. Вертолет, потерявший управление, штопором падал на жилой комплекс, растворяясь в гигантском взрыве. А люди… люди просто исчезали, выключались из реальности, словно дефектные лампочки.

Иван сполз по стенке на пол, чувствуя, как по ногам растекается теплая влага. Он обмочился. Как ребенок. Как животное. Оглушительный звон в ушах почти заглушал сирены. В нос ударил запах гари – где-то в здании начинался пожар.

Мысль о родителях заставила его подняться на дрожащие ноги и схватить телефон. Экран показывал отсутствие сети. Нет сигнала, нет интернета, нет связи с миром. Он словно оказался в вакууме, отрезанный от всего, что знал и любил.

В лифтовом холле он увидел первого выжившего – Вадима Ароновича, финансового директора. Бледное лицо старика покрывала испарина, а руки дрожали так сильно, что он не мог попасть пальцем в кнопку вызова.

– Что происходит? – Иван едва узнал свой голос, искаженный ужасом.

– Конец, – просто ответил старик. – Они всё-таки сделали это.

– Кто? Что сделал?

Вадим Аронович повернулся, и Иван отшатнулся. Глаза финансиста были пустыми, мертвыми, словно он уже перестал существовать, но его тело забыло исчезнуть.

– Проект «Новая жизнь». Думаешь, почему мы с тобой остались? Ты в списке, Ваня. Как и я. Список на выживание. Они отобрали нас.

– Какой список? – тошнота подкатила к горлу Ивана. – Кто отобрал?

Старик засмеялся – сухим, безжизненным смехом, похожим на скрежет костей.

– У тебя дедушка был министром при Ельцине, так? А жена – дочь олигарха? Ты думал, это случайность, что тебя взяли на эту должность? – его голос стал шипящим. – Нас всех отбирали. Годами. По генетике, по связям, по полезности для их… нового мира.

Иван попятился, чувствуя, как холодные щупальца ужаса сжимают внутренности. Все встало на свои места – навязанный родителями брак, стремительная карьера без особых заслуг…

– Нет, – прошептал он, но знал, что это правда.

Здание содрогнулось от взрыва где-то внизу. Инстинкт самосохранения заставил Ивана броситься к лестнице, игнорируя крики Вадима Ароновича: «Куда ты? Там ад! Нужно ждать! Они придут за нами!»

Он бежал вниз по ступеням, спотыкаясь и падая. На двадцатом этаже его остановило тело охранника – один из немногих, кто не испарился, а умер обычной смертью. Иван перешагнул через труп, стараясь не смотреть на искаженное ужасом лицо. На пятнадцатом он начал задыхаться от дыма – языки пламени лизали стены, растекаясь по офисным помещениям.

Когда Иван достиг вестибюля, картина заставила его застыть в оцепенении. Группа людей – преимущественно в дорогих костюмах – стояла кружком, глядя на пожилую уборщицу, которая билась в конвульсиях на мраморном полу. Никто не помогал ей. Они просто… наблюдали. С отстраненным любопытством энтомологов, изучающих умирающее насекомое.

– Надо вызвать скорую! – крикнул Иван, бросаясь к женщине.

Один из мужчин повернулся к нему:

– Зачем? – в его голосе звучало искреннее недоумение. – Она не в списке. Просто система дала сбой, не всех удалось убрать сразу.

Иван замер, чувствуя, как внутри что-то обрывается.

– Вы… вы знали?

Мужчина улыбнулся – обаятельно, как улыбаются политики на агитационных плакатах.

– Конечно, – он протянул руку. – Александр Петрович Ветров, заместитель министра обороны. А вы, должно быть, Иван Сергеевич Колесников? Поздравляю, вы прошли отбор. Добро пожаловать в новый мир.

Уборщица перестала дергаться. По ее подбородку стекала тонкая струйка крови, смешанной с пеной. Глаза остекленели, глядя в пустоту.

Ивана вырвало прямо на начищенные ботинки заместителя министра.

– Ну-ну, – поморщился тот, отступая. – Первый день всегда тяжелый. Привыкнете. А теперь прошу всех на выход – через пятнадцать минут здание будет демонтировано.

Демонтировано. Не разрушено, не взорвано – демонтировано, словно ненужная декорация на съемочной площадке.

Толпа «избранных» двинулась к выходу, обтекая тело уборщицы как неодушевленное препятствие. Иван остался стоять, чувствуя себя призраком среди живых людей.

Снаружи его ослепило яркое солнце. День был безоблачным, идеальным для конца света. У входа выстроились черные внедорожники с правительственными номерами. Рядом с ними – люди в военной форме без опознавательных знаков, с автоматами наперевес.

– Иван Сергеевич, прошу вас, – к нему подошел военный с белесыми, почти прозрачными глазами. – Мы едем на базу «Соколиная гора». Там безопасно.

Иван оглянулся на город. Панорама Москвы, всегда кипящая жизнью, теперь напоминала сюрреалистическое полотно апокалипсиса. Дым поднимался из десятков мест. Брошенные автомобили заполнили улицы. И нигде – ни единой живой души, кроме тех самых «избранных», которые сейчас чинно рассаживались по черным машинам.

– Что случилось с остальными? – прохрипел он. – С моими родителями? С друзьями?

Военный посмотрел на него с выражением, напоминающим жалость. Но в его глазах не было сочувствия – только клиническая отстраненность врача, сообщающего смертельный диагноз.

– Их не стало, Иван Сергеевич. Они… аннигилировали. Быстро и безболезненно. Это было милосерднее, чем биологическое оружие, которое планировалось изначально.

– Милосерднее?! – Иван почувствовал, как что-то ломается внутри. – Вы убили миллиарды людей и называете это милосердием?!

Военный вздохнул и кивнул двум своим коллегам. Те немедленно схватили Ивана под руки с механической эффективностью.

– Успокоительное, – скомандовал он, и Иван почувствовал укол в шею.

Мир начал расплываться. Последнее, что он увидел – как на другой стороне улицы огромный механический паук методично разбирает жилой дом, складывая обломки в контейнеры. За пауком виднелись десятки таких же машин, двигающихся к центру города, словно муравьи, уничтожающие останки гигантского трупа.

Новый мир начинал стирать следы старого. А Иван погружался в химическое забытье, где его не могло достать осознание того, частью чего он теперь стал.

ГЛАВА 2. Архитекторы апок