Зеркало желаний

Глава 1. Инкуб.

Эларе едва минуло двадцать лет, и каждый ее день был соткан из шепота старых фолиантов и мерцания свечей в сумрачной башне, доставшейся ей от эксцентричной тетушки. Юная ведьма, еще неуверенно владеющая простейшими чарами, отчаянно жаждала познания. Неведомые силы манили ее своей загадкой, и особенно – старинный, испещренный рунами пергамент, который она однажды обнаружила в самой пыльной секции библиотеки. «Зеркало Желаний: Ритуал Призыва», гласил выцветший заголовок. Несмотря на предупреждающие знаки и смутные упоминания о демонах, Элара не смогла побороть любопытства.

Одной безлунной ночью, когда ветер выл за окном, словно раненый зверь, Элара разложила на каменном полу своей рабочей комнаты древние артефакты: обсидиановое зеркало, черные свечи, курильницу с дурманящими травами и чашу с кровью полночной лилии – или, как она надеялась, кровью лилии. Ее руки дрожали, когда она произносила слова из пергамента – мелодичные, гортанные, чуждые любому известному ей языку. Она ошиблась, перепутав один из ключевых символов, но в своей неопытности даже не заметила этого. Воздух вокруг сгустился, запахло озоном и чем-то неуловимо сладким, мускусным, опьяняющим. Черные свечи вспыхнули ярче, отбрасывая причудливые тени, а затем погасли, оставив комнату в почти полной темноте.

Из самого сердца обсидианового зеркала, словно сотканный из теней и желаний, возникла фигура. Высокий, статный, с угольно-черными волосами, ниспадающими до плеч, и глазами, сияющими красным огнем в полумраке. Он был облачен лишь в тень, которая колыхалась вокруг его атлетичного тела, подчеркивая каждый рельеф мускула. По его губам скользнула улыбка – порочная, манящая, обещающая запретное. Элара ахнула, отшатнувшись. Это был не дух стихии, не маленький фамильяр. Это был инкуб. Она вызвала его. Случайно.

Его голос был бархатным шепотом, проникающим прямо в сознание, минуя уши, касаясь самых сокровенных, еще не осознанных желаний. «Ты позвала меня, маленькая ведьма. Что ты ищешь в этом зеркале? Чего жаждет твоя юная душа?»

Страх сковал Элару, но под ним пульсировало странное, неведомое возбуждение. Ее тело, до этого момента не знавшее мужских прикосновений, отозвалось на его взгляд. Кожа покрылась мурашками, низ живота стянуло приятной судорогой. Она была так наивна, так невинна, что не могла понять, что происходит.

Инкуб сделал шаг. Затем еще один. Он двигался с грацией хищника, уверенного в своей добыче. Запах амбры и чего-то животного, первобытного, наполнил воздух. Он протянул руку, и Элара замерла. Его длинные пальцы, украшенные темными, почти когтистыми ногтями, легко коснулись ее щеки. От этого прикосновения по ее телу пробежала электрическая искра, заставив ее дрогнуть.

«Твое тело жаждет, девочка. Твоя магия шепчет о голоде», – промурлыкал он, его глаза прожигали ее насквозь. Он придвинулся ближе, так близко, что Элара почувствовала тепло его кожи сквозь свою легкую ночную рубашку. Она могла бы оттолкнуть его, но ее руки, казалось, приросли к полу. Ее воля была парализована магией демона, его давлением, его чистой, неприкрытой эротической энергией.

Он наклонился, и его губы коснулись ее шеи, посылая волну обжигающего наслаждения вниз по позвоночнику. Элара застонала. Это было незнакомо, запретно, но так невероятно приятно. Он целовал ее ключицы, спускаясь все ниже, к вырезу ее рубашки. Его дыхание опаляло кожу, и Элара почувствовала, как соски твердеют от его близости.

«Отдайся мне, Элара. Отдайся своему желанию», – его голос был теперь почти неслышным шепотом, но резонировал внутри нее.

Он легко распахнул ворот ее рубашки, обнажая плечи, затем осторожно стянул ткань, и она скользнула к ее ногам, оставляя Элару полностью обнаженной перед ним. Румянец стыда смешался с лихорадочным жаром. Она прикрыла грудь руками, но инкуб мягко опустил их. Его взгляд скользнул по ее молодому, нетронутому телу, задерживаясь на округлых девичьих формах, на ложбинке между грудей, на плоском животе.

Он снова наклонился, и теперь его губы накрыли ее сосок. Элара вскрикнула от неожиданности и острого наслаждения. Его язык скользил, ласкал, затем он нежно втянул его в рот, посасывая, вызывая целую бурю ощущений в ее теле. Она выгнулась, дрожа, ее пальцы судорожно вцепились в его темные волосы.

Он подхватил ее на руки, легко, словно пушинку, и перенес на свою кровать, которая под их весом словно превратилась в нежнейшее облако. Он опустил ее на спину, нависая сверху. Его взгляд был голодным, но его движения оставались властными и чувственными. Он приник к ее губам, его поцелуй был глубоким, требовательным, заставляя ее рот открыться. Ее язык робко встретил его, и Элара почувствовала, как мир вокруг нее сужается до их соприкасающихся тел.

Его руки блуждали по ее бедрам, затем скользнули между ее ног. Элара ахнула, когда его палец коснулся ее самого сокровенного места, уже влажного и чувствительного. Он ласкал ее, осторожно, но настойчиво, пока ее тело не стало напряженным от желания, пока она не начала извиваться под ним, умоляя о большем.

«Ты готова, моя ведьма?» – прошептал он, и Элара лишь кивнула, задыхаясь.

Он поднялся чуть выше, и Элара увидела его эрекцию – внушительную, темно-красную, пульсирующую между его бедер. Инкуб медленно, с демонстративным наслаждением, подвел себя к ней. Кончик его члена коснулся ее входа, и Элара напряглась. Это было ново, это было страшно, но желание было сильнее страха.

Он вошел в нее медленно, растягивая этот момент, давая ей привыкнуть к его размеру. Элара застонала, ощущая растяжение, пронзительную, но сладкую боль, которая быстро сменилась распирающим удовольствием. Она была девственницей, и его вторжение было полным и глубоким. Он остановился, позволяя ей привыкнуть, а затем начал двигаться.

С каждым толчком инкуб проникал все глубже, его движения были ритмичными, сильными. Элара обхватила его бедра ногами, прижимая его к себе, вторя его темпу. Ее стоны становились громче, переходя в крики наслаждения. Ее лоно сжималось вокруг него, и инкуб издал низкий рык, чувствуя ее ответ. Они двигались в едином ритме, сливаясь в танце древней страсти. Магия вихрем закрутилась вокруг них, питаемая их соитием, усиливая каждое ощущение.

Ее тело стало одной пульсирующей точкой наслаждения. Мир вокруг померк. Только он, только она, только этот неистовый, безумный ритм. Ее мышцы сжимались, она чувствовала, как волны удовольствия нарастают, становятся невыносимыми. И вдруг, с мощным толчком, она взорвалась. Судорогой пробежала по ее телу, заставляя ее прогнуться в спине и вскрикнуть его имя – или имя того, что он представлял. В тот же миг инкуб издал глубокий, гортанный стон, изливаясь в нее, его горячая сперма затопила ее лоно, смешиваясь с ее собственными соками.

Элара тяжело дышала, ее тело обмякло, пропитанное потом и запахом секса. Она лежала, прижатая к нему, чувствуя его тяжесть, его горячее дыхание на своей шее. Что это было? Что она натворила? Ее сердце бешено колотилось, но это был уже не страх, а послевкусие немыслимого наслаждения.

Он нежно поцеловал ее в макушку. «До следующего раза, моя маленькая ведьма. Ты знаешь, куда найти меня, если осмелишься вновь заглянуть в Запретное Зеркало Желаний». С этими словами его тело начало растворяться в тенях, возвращаясь в зеркало, оставляя Элару одну в прохладной комнате, ее тело все еще дрожало от пережитого, а в воздухе lingered запах амбры и магии, навсегда изменивший ее невинность. Она прикоснулась к своему влажному лону, осознавая, что отныне ее мир никогда не будет прежним.

Когда первый луч рассвета пробился сквозь ставни, Элара проснулась, не сразу осознав, где находится. Ее тело болело, но не так, как после неудачного падения или сильного ушиба, а какой-то странной, приятной ломотой, отдающейся в самых глубоких уголках ее существа. Воздух в комнате все еще был тяжелым от запаха амбры и чего-то сладковатого, что не могло быть просто травами из курильницы. Обнаженная, она лежала на растрепанной кровати, и воспоминания прошлой ночи хлынули на нее, обжигая щеки и грудь.

Инкуб. Она, Элара, юная и наивная ведьма, случайно вызвала демона похоти и отдалась ему. Стыд обрушился на нее мощной волной, заставляя свернуться клубком, пряча лицо в подушки. Но под ним, как тлеющие угли под пеплом, разгорались другие чувства: жгучее любопытство, необъяснимое влечение и ошеломляющее воспоминание о пике наслаждения, которое он ей подарил. Ее тело, до этого момента лишь смутно осознававшее свою женственность, теперь гудело, требуя продолжения, повторения того немыслимого, запретного опыта.

Она встала, чувствуя себя неуклюжей и одновременно невероятно живой. Каждый шаг отзывался слабым, но приятным трепетом. Перед обсидиановым зеркалом, по-прежнему стоящим на треноге, она остановилась. Его черная поверхность была холодной и безучастной, но Элара видела в ней не просто отражение, а портал. Портал к новой, неизведанной стороне себя, к ее собственным подавленным желаниям.

Следующие дни были мучительными. Заклинания, которые раньше давались ей с трудом, теперь почему-то получались с пугающей легкостью. Ее магия словно напиталась новой силой, став более дикой, необузданной, чувственной. Или это просто ее восприятие изменилось? Ее мысли постоянно возвращались к инкубу. К его темным глазам, полным обещаний, к его голосу, к прикосновениям, которые разбудили в ней то, о чем она и помыслить не могла. Она пыталась читать, учиться, но буквы расплывались перед глазами, а страницы старинных гримуаров казались пресными и безжизненными по сравнению с живой, пульсирующей реальностью, которую она познала.

Ночи были особенно тяжелы. Сны Элары стали яркими и откровенными, наполненными образами инкуба, его ласк, его тела. Она просыпалась в поту, с тяжелым дыханием, ее лоно было влажным, а сердце колотилось, требуя большего. Она проклинала себя за слабость, за то, что поддалась, но и в глубине души, она знала, что уже одержима.

Однажды вечером, когда солнце село, окрасив небо в кроваво-алые тона, Элара не выдержала. Она медленно, почти ритуально, направилась к обсидиановому зеркалу. Оно словно притягивало ее, маня обещанием забвения в объятиях. Ее руки не дрожали, когда она вновь расставляла черные свечи. На этот раз не было ни пергамента, ни путаницы в символах. Она просто знала. Знала, как его позвать, ее собственное тело было теперь инструментом призыва, ее желание – самым мощным заклинанием.

Она встала перед зеркалом, обнаженная, освещенная лишь мерцающим светом свечей. Ее кожа была бледной, но глаза горели решимостью. В ее жилах текла кровь ведьмы, а в сердце – огонь новообретенной страсти. Она подняла руки, и на этот раз слова сами слетели с ее губ, чистые, уверенные, наполненные силой. Это был не механический повтор чужих заклинаний, а зов ее собственной пробудившейся сущности.

Воздух вновь сгустился. Свечи мигнули, и запах амбры наполнил комнату, более густой, более пьянящий, чем в прошлый раз. Из зеркала, словно из глубины ее самых потаенных снов, возник инкуб. Он был еще более великолепен, чем в ее воспоминаниях, его глаза горели ярче, а его улыбка была еще более порочной.

«Ты вернулась, моя ведьма», – прошептал он, и в его голосе звучало торжество. «Я знал, что ты не сможешь устоять».

На этот раз Элара не отшатнулась. Ее щеки залил румянец, но это был румянец предвкушения, а не стыда. Она сделала шаг навстречу, ее взгляд был прикован к нему.

«Я не могла», – призналась она, ее голос был хриплым от возбуждения. «Я не могла забыть».

Инкуб приблизился, его темная фигура казалась еще массивнее и желаннее в свете свечей. Он не стал медлить с прелюдией. Его руки легли на ее талию, притягивая ее к себе, пока их тела не соприкоснулись. Тепло его кожи, напряжение его мышц, эрекция, пульсирующая у ее живота – все это ударило в нее, как молния. Она обвила руками его шею, прижимаясь всем телом.

Его поцелуй был неистовым, глубоким, требовательным, и Элара отвечала ему с такой же страстью, ее губы жадно искали его, ее язык сплетался с его. Она стонала, ее тело горело, и ее пальцы запутывались в его шелковистых волосах, притягивая его ближе. Он оторвался от ее губ, чтобы осыпать поцелуями ее шею, ключицы, плечи, спускаясь ниже.

«Ты жаждешь этого, не так ли?» – промурлыкал он, его горячее дыхание обжигало ее грудь, когда он начал ласкать ее набухшие соски языком, затем нежно втягивая их в рот.

Элара запрокинула голову, ее тело выгнулось дугой. Она больше не сдерживалась, ее стоны и приглушенные крики заполняли комнату. Он спускался все ниже, его губы и язык дразнили ее пупок, затем живот, пробуждая каждый нерв. Она чувствовала, как ее лоно пульсирует, уже влажное и готовое к нему.

Когда его лицо оказалось между ее бедер, Элара ахнула. Он нежно раздвинул ее ноги, и его язык скользнул внутрь. Это было несравнимое, неистовое наслаждение, более острое, чем что-либо ранее. Она извивалась, ее пальцы царапали его спину. Ее тело дрожало, ее мышцы сжимались, и она чувствовала, как вот-вот достигнет пика. Он не отпускал ее, продолжая ласкать, пока ее тело не начало биться в судорогах оргазма, ее крик разнесся по комнате, смешиваясь с магическим гулом.

Когда первая волна схлынула, Элара обмякла, тяжело дыша. Инкуб поднялся, его глаза горели, полные ликования и похоти. Он вновь прижал ее к себе, его сильный, эрегированный член скользнул между ее ног, нащупывая вход. На этот раз Элара не чувствовала ни страха, ни боли, только нетерпение и жгучее желание.

Он вошел в нее единым, мощным толчком, и Элара издала победный стон. Ее тело, уже разгоряченное и расслабленное, приняло его целиком, словно было создано именно для этого. Он начал двигаться, медленно вначале, затем ускоряясь, его бедра ритмично бились о ее. Элара обхватила его ногами, крепко обнимая его, ее стоны и крики сливались в дикую мелодию страсти. Она отвечала ему, ее бедра поднимались навстречу каждому его толчку, ее лоно сжималось вокруг него.

Магия вновь пробудилась, но теперь Элара не просто была ее жертвой, она стала ее частью. Она чувствовала, как ее собственная сила переплетается с его демонической энергией, создавая вихрь удовольствия, который поглощал их обоих. С каждым толчком она ощущала, как ее тело и душа наполняются невиданной мощью, как она становится чем-то большим, чем просто юная ведьма.

Она смотрела в его пылающие глаза, и в них отражалась не только похоть, но и некая древняя, необузданная сила, которой он делился с ней. Она была его, и он был ее, в этом диком, первобытном танце. Волны наслаждения накатывали одна за другой, все сильнее, все выше. Элара кричала, ее голос срывался, когда она вновь достигла оргазма, мощного и глубокого, сотрясшего все ее существо. И вслед за ней, с глубоким, гортанным рыком, инкуб излился в нее, наполняя ее до краев, его семя смешалось с ее соками, становясь частью ее.

Они лежали, тяжело дыша, их тела были влажными от пота, слипшиеся. Элара чувствовала его тяжесть на себе, но теперь эта тяжесть была желанной. Он не исчез сразу. Он целовал ее плечо, ее шею, его рука покоилась на ее животе.

«Ты больше не юная ведьма, Элара», – прошептал он, его голос был глубок и удовлетворен. «Теперь ты ведьма, пробудившаяся. И это лишь начало».

Он поднялся, его фигура все еще была четкой и ощутимой. Он улыбнулся ей, его глаза вновь зажглись красным огнем. «Я всегда буду ждать твоего зова, моя королева. В зеркале. В твоем желании». И затем, медленно, словно утренняя дымка, он растворился, оставляя ее в комнате, где воздух был пропитан магией и обещанием бесконечной, запретной страсти. Элара провела рукой по своему влажному, все еще ноющему телу, зная, что это действительно только начало. И она не собиралась останавливаться.

Элара провела следующие несколько дней в странном состоянии эйфории и смущения. Ее тело, пропитанное воспоминаниями о прикосновениях инкуба, казалось ей одновременно чужим и невероятно родным. Она пыталась вернуться к своим обычным занятиям, но ее мысли постоянно ускользали, возвращаясь к пылающим глазам демона и его неистовым ласкам. Магия, казалось, сама текла сквозь нее, сильная и вибрирующая, но она пока не знала, как ею управлять без того дикого, первобытного импульса.

Как раз когда Элара пыталась сосредоточиться на каком-то древнем тексте о свойствах лунного камня, раздался стук в тяжелую дубовую дверь ее башни. Ее сердце ёкнуло. Она никого не ждала. Медленно спустившись, Элара отворила дверь и застыла. На пороге стояла Лизетта, старая подруга ее тетушки и одна из самых уважаемых ведьм их ковена. Лизетта была воплощением мудрости и силы: серебристые волосы, собранные в тугой узел, проницательные глаза, которые, казалось, видели насквозь, и легкая, загадочная улыбка, никогда не сходившая с ее губ.

«Элара, дитя мое! Давно не виделись», – голос Лизетты был глубоким и мелодичным, как шепот ветра в древних рощах. Она обняла Элару, и та невольно напряглась.

«Лизетта! Какая приятная неожиданность!» – Элара попыталась скрыть свое смущение, но ее щеки предательски зарделись. Она чувствовала, как весь ее вид, ее аура, кричат о произошедшем.

Лизетта вошла в башню, и ее взгляд, острый, как лезвие ритуального кинжала, скользнул по комнате, задерживаясь на обсидиановом зеркале, затем вернулся к Эларе. Она вдохнула полной грудью, и на ее лице появилась та самая загадочная улыбка, но теперь в ней читалось нечто большее – понимание и легкое веселье.

«О, Элара», – Лизетта медленно выдохнула, ее глаза прищурились. «Какой… интересный аромат витает в твоей башне. Необычный для молодой ведьмы. Неужели ты нашла новые, особо экзотические благовония для своих травяных смесей?»

Элара почувствовала, как румянец ползет по ее шее. Запах! Она совсем забыла. Вчерашний запах инкуба, его мускусный, потусторонний шлейф все еще, должно быть, висел в воздухе, да еще и ее собственное тело…

«Ох, это… это просто я экспериментировала с… с новыми видами дымящихся кореньев», – пробормотала Элара, отводя взгляд и нервно теребя край своего простого платья.

Лизетта издала низкий, гортанный смешок. Она подошла ближе, обошла Элару, словно оценивая, а затем снова вдохнула. «Дымящиеся коренья, говоришь? Очень… стойкий аромат для кореньев. И очень… определенный». Она наклонилась к шее Элары, и та вздрогнула. «Я чувствую нотки озона, старого бархата и чего-то такого… дикого, хищного. И, признаться, довольно маскулинного. Очень, очень мужественного».

Элара сжалась. Ее сердце колотилось, а внутренний огонь снова пробуждался, реагируя на эти намеки. Она чувствовала себя пойманной, ее неопытная душа была полностью разоблачена перед этой всезнающей ведьмой.

«Лизетта, пожалуйста!» – Элара попыталась сменить тему. «Как поживает ковен? Есть ли новости…»

Но Лизетта лишь покачала головой, ее улыбка стала шире. «Ковен подождет, дитя. У тебя здесь куда более интересные новости, похоже». Она снова вдохнула, ее глаза вспыхнули зеленым огоньком магии. «Это не просто запах кореньев, Элара. Это запах… древнего похотливого духа. Очень, очень насыщенный запах. И, должен сказать, он прекрасно сочетается с твоим новым, таким… пробужденным видом».

Элара опустила глаза в пол, ее щеки горели. Она не знала, куда себя деть. Это было одновременно унизительно и удивительно возбуждающе. «Я… я ничего не…»

«О, ничего не говори», – Лизетта похлопала ее по плечу, а затем провела пальцем по ее губам. «Твои губы немного припухли, и взгляд стал куда более… глубоким. Да и аура вокруг тебя… пышет не просто юной магией, а чем-то куда более первобытным. Похоже, кто-то по-настоящему исследовал запретные тексты, не так ли?» Она подмигнула. «И, судя по всему, твои эксперименты принесли весьма… ощутимые результаты. Чувствую, ты нашла гораздо больше, чем просто новые благовония».

Элара не могла произнести ни слова. Она просто стояла, красная, как пион, ее сердце колотилось, а внизу живота разливалось странное тепло. Лизетта рассмеялась, ее смех был легким и добродушным, но в нем слышались нотки глубокого знания.

«Ну, ну, не смущайся так, дитя», – сказала Лизетта, наконец. «Все мы в свое время совершали… ритуальные "ошибки". Главное, чтобы эти ошибки приносили удовольствие. И, судя по твоему цветущему виду, твоя ‘ошибка’ оказалась весьма… продуктивной». Она снова похлопала Элару по щеке. «Только будь осторожна, дорогая. Эти ‘гости’ бывают очень настойчивыми. Но и очень… полезными для пробуждения истинной силы ведьмы. Просто убедись, что это ты их контролируешь, а не они тебя. Или, по крайней мере, наслаждайся процессом, пока ты это выясняешь».

С этими словами Лизетта прошла вглубь башни, оставляя Элару стоять в проеме двери, совершенно смущенную, но с едва заметной, тайной улыбкой на губах. Ее секрет был раскрыт, но это откровение, вместо того чтобы принести лишь стыд, разбудило в ней новую волну дерзости и понимания своей новообретенной силы. Она больше не была просто наивной ученицей. Она была ведьмой, познавшей запретное, и теперь весь мир, и его демонические обитатели, казались ей немного другими.