Разрушенный безумием

Серия «Love & Mafia»

Печатается с разрешения литературных агентств Trident Media Group, LLC и Andrew Nurnberg.

Дизайн обложки Ольги Жуковой

Перевод с английского Анастасии Беляковой

Copyright © 2025 Cora Reilly

© А. Белякова. перевод на русский язык

В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2025

Пролог

Аврора

Ненависть и любовь тесно связаны. И то и другое вполне способно свести вас с ума и сковать своей силой. Они – наивысшие из человеческих эмоций. По идее, они должны быть полными противоположностями, разделенными огромной пропастью других, менее сильных эмоций, однако так бывает не всегда. По крайней мере, в отношении Невио уж точно. Ведь в моем случае любовь и ненависть походят на ядовитых любовников, танцующих разрушительное танго внутри моего тела.

Я и не думала, что они могут сосуществовать вместе. Но они сосуществовали. Любовь и ненависть играли в перетягивание каната со струнами моей души, истощая меня постоянными негативными эмоциями, которые я ощущала.

Я любила Невио Фальконе почти все детство и юность, пока не поняла, что нужно научиться ненавидеть его, если не хочу пострадать.

Хотя теперь об этом даже не могло идти и речи.

Ни физически.

Ни морально.

Невио мог причинить мне гораздо большую боль, чем уже причинил.

Я понимала, что должна остановить его.

Но не была уверена, что смогу.

А знаете, что еще хуже? То, что часть меня не хотела пытаться.

Эта часть была готова рискнуть разбитым сердцем и испытать боль, просто чтобы быть с ним. И наслаждалась катанием на американских горках ненависти и любви так же, как и Невио своей ночной охотой.

Вот в чем заключалась особая сила Невио – заставлять тебя желать того, что потенциально могло тебя уничтожить.

Я была влюблена, но не слепа.

Невио воплощал собой чистое разрушение, и в какой-то момент я случайно пострадала.

Невио

Порой мне хотелось причинить боль всем, кроме определенных людей, которых я всегда желал спасти чуть больше, чем причинить им боль. Спасти от себя. Однако проблема состояла в том, что с каждым днем я все меньше понимал, кто правит: я или монстр.

Монстр, пахнущий кровью и жаждущий кровопролития.

Возможно, мои мысли насчет того, что между мной и этим монстром есть разница, были всего лишь бредом сумасшедшего.

Глава 1

Невио

Невио – девятнадцать лет

Не припомню, кто начал называть меня, Массимо и Алессио Нечестивой троицей. Быть может, Савио. У него имелся особый талант придумывать прозвища. Сколько себя помню, мою сестру-близняшку Грету называли куколкой, а меня – ЗВЗ (занозой в заднице, конечно же). Причем данное прозвище появилось задолго до того, как я оправдал его и впервые занялся анальным сексом с девушкой.

Полагаю, название вполне нам подходило, хотя любое сравнение с чем-либо, связанным с церковью, можно было бы вполне классифицировать как богохульство, учитывая, чем мы втроем занимались по ночам.

Из динамиков моего черного пикапа «Додж Рам» неслась музыка. Такой же черной была и наша одежда: начиная от ботинок со стальными носками, брюк карго, кожаных нарукавников, балаклав и заканчивая многочисленным оружием – вплоть до клинков.

Такими же черными являлись и наши души. Хотя мне нравится блеск серебряного лезвия и то, как в нем отражалась паника наших жертв.

Приборная панель и светодиоды на центральной консоли и дверях горели красным.

Даже фары автомобиля были окрашены в красный цвет.

Красный – из-за крови, которая вскоре окрасит нашу кожу и одежду. Пульс участился от нетерпения, едва я подумал об аромате и мягкой текстуре.

Массимо часто закатывал глаза из-за чрезмерной символичности того, что, по его словам, дает возможность официальной церкви лишать людей разума. Тем не менее на наши рейды он не надевал ничего, кроме черного, и уж точно не из-за давления со стороны сверстников. Его не особо волновали чужие бредни.

Я свернул с асфальтированной дороги на длинную подъездную грунтовку. Нас приветствовали огромные знаки с надписями: «Посторонним вход воспрещен», «Вооруженный отпор» и «Огнестрельное оружие». Да, черт возьми!

Массимо бросил балаклаву на заднее сиденье. Его темно-каштановые волосы, на несколько тонов светлее моих, прилипли ко лбу. Он быстро откинул их, взъерошив. Я подавил смех. Ни капли тщеславия, черт побери.

– Думаю, здесь нам не нужно прятать лица, – сказал он.

Я сдвинул балаклаву на голову, чтобы волосы не мешали. В отличие от Массимо, я терпеть не мог, когда пряди падали мне на глаза, хотя мы оба подстригали их по бокам и сзади.

– Дело не в необходимости, а в развлечении. Люди впадают в панику, когда не видят наших лиц.

– Они впадают в панику, когда видят твою рожу. На ней написано: «Сумасшедший-ублюдок-убийца». Она никого не оставляет равнодушным, – заявил Алессио.

Он развалился рядом со мной, закинув ногу на спинку моего сиденья. Его волосы были такие же длинные, как у Массимо, однако из-за их волнистости он всегда укладывал их на макушку в стиле гребаного мальчика-серфера. Как будто этот эмо-бой когда-то пользовался доской для серфинга: может, только для того, чтобы разбить ей чью-то голову.

– Куда мы наведываемся сегодня?

У Алессио имелся комплекс Робин Гуда. Хотя ему нравилось охотиться и убивать, ему требовалась веская причина, чтобы примириться с совестью. Он всегда был настороже, когда наступала моя очередь выбирать цели, хотя я в основном следил за тем, чтобы парни заполучили хорошее настроение.

– Когда убьешь их, тебе станет лучше. Не волнуйся.

– Лаборатория мета, – произнес Алессио, когда я затормозил перед хижиной.

На самом деле оказалось нетрудно догадаться. Через открытые окна доносился запах кошачьей мочи и тухлых яиц: все ясно говорило о том, чем занимались обитатели дома.

Одна из наполовину сорванных ставен на левом окне накренилась. Я нажал на газ, и машина рванула вперед. Несколько пуль попали в кузов моего грузовика, и, судя по звуку, стреляли дробью. Починка обойдется в целое состояние.

Я стиснул зубы.

– В следующий раз, когда мы нагрянем к наркоманам, возьмем твою тачку. Хорошие жертвы не пытаются разнести твою машину в клочья при виде незваных гостей.

Алессио фыркнул, прежде чем прицелиться и сделать несколько выстрелов из полуавтоматического пистолета. Но я приехал сюда не для того, чтобы кого-то случайно подстрелить. Иначе веселье быстро закончится.

В принципе, мы применяли огнестрелы в другом месте – не на наших ночных рейдах. А сейчас нам нужны настоящие ощущения. Мне надо почувствовать кровь, а не порох.

Припарковав машину за углом, открыл дверцу и вышел. Пригнув голову, не снимая балаклавы, побежал вдоль стены здания, пока не достиг задней двери. Бросив взгляд через плечо, убедился, что Алессио и Массимо следуют за мной по пятам. Они оба держали пистолеты наготове, а у меня в руке был боевой нож с пилообразным лезвием. Я приобрел его недавно, мне не терпелось его опробовать.

Я выбил заднюю дверь.

Теперь можно получить максимум удовольствия.

Я зашел в грязную кухню, где уже давно никто ничего не готовил, судя по грязным кастрюлям, громоздившимся на плите. Заплесневелый хлеб и плавленый сыр были тут единственными продуктами, и у меня складывалось ощущение, что придурки только их и едят.

Хозяева находились под кайфом, так что плесень наверняка их не волновала. Стояла неприятная вонь: мусор, плесень, что-то сладковато-гнилостное. Пожалуй, я буду вынужден прибегнуть к пыткам, иначе даже не почувствую запах грязной крови этих торчков.

Справа от меня что-то скрипнуло, узкая дверь в кладовую распахнулась. Существо, похожее на зомби, с выбитыми зубами и вьющимися обесцвеченными волосами, направлялось ко мне, размахивая топором.

Ухмыляясь, я поднырнул под сокрушительный взмах топора, затем вонзил нож в грудь нападавшего и вытащил лезвие, вывернув запястье, чтобы навести максимальный урон. Хлынула кровь, и я отпрянул, дабы не испачкаться, – существовала хорошая и плохая кровь, и в нашем случае – явно последняя. Но капли все равно попали мне на горло и грудь.

Человек, шатаясь, двигался ко мне. Он хочет поучаствовать в смертельной схватке? Я вскочил на ноги и оттолкнул его. Он упал навзничь на пол со звуком ломающихся костей и свистящего чайника.

Теперь, когда он не двигался, я разглядел в нападавшем женщину, возраст которой было трудно определить из-за того, в каком состоянии находилось ее тело после многолетнего употребления всяческих веществ. Ее халат распахнулся, обнажая половые губы и сиськи, напоминающие висячие уши бассет-хаунда.

Большую часть кожи покрывали волдыри, которые, как я догадывался, появились из-за венерического заболевания.

– Проклятье, – пробормотал я и ринулся к раковине, чтобы смыть кровь с шеи.

Открытых ран у меня не было, вдобавок я не прикасался к волдырям, но не желал рисковать. Затем я бросился в дверной проем, который вел в коридор с лестницей, ведущей в темный подвал.

– Генитальный герпес и сифилис. Не трогай ее, – проговорил Массимо.

– Спасибо за совет, – буркнул я и указал на кровь на своей одежде.

Дядя Нино позже возьмет ее у меня на анализ. Снова.

Потребуется сдать много крови, прежде чем я настроюсь на секс после пыток – давнюю традицию, с которой как-то не хотелось расставаться из-за отвисших сисек шлюхи-наркоманки.

– Я имел в виду Алессио.

Алессио продемонстрировал нам поднятый средний палец, а уж потом накрыл тело женщины пледом. Я покачал головой, но промолчал. Я привык к подобному.

Если он начнется молиться за наших жертв, в дальнейшем может убивать в одиночку.

– Тебе не стоило так поступать. Вероятно, она стала жертвой обстоятельств.

Я фыркнул.

– Она пыталась раскроить мне череп топором. У каждого преступника есть печальная история из прошлого. Не ной. Черт, даже я могу быть жертвой обстоятельств. Пообещай, что не накроешь грязным ковриком, если меня прикончат.

Алессио уставился на труп.

– К тому же она слишком молода, чтобы быть сторчавшейся шлюшкой, которую ты жаждешь найти.

Массимо кинул на меня настороженный взгляд. С тех пор как Алессио узнал, что Киара и Нино не являются его биологическими родителями, он смотрел на каждую наркоманку так, словно она могла быть его матерью.

Однако склонялся к тому, что она гнила где-то в пустыне.

Пуля из дробовика с оглушительным грохотом разнесла деревянную дверную раму прямо рядом со мной. Мы с Массимо рухнули на колени, а Алессио метнулся в кладовую. По крайней мере, у него хватило ума не упасть на труп. Киара не удивилась бы, подцепи он сифилис.

– А теперь прекрати оплакивать шлюху и помоги нам поймать засранцев, чтобы наконец повеселиться, – процедил я, теряя терпение.

Алессио всегда был более сострадательным, чем Массимо, однако новость о шлюхе, которая вытолкнула его из вагины, по-настоящему подкосила парня.

Я подполз к дверному косяку и высунул голову в коридор. Выстрел не могли произвести из подвала, даже если, судя по шуму, там находились люди. Из дверного проема напротив нас выглянул человек. Уродливый рыжеволосый чувак с волдырями по всему лицу, естественно, такими же, как у мертвой наркоманки. Я очень надеялся, что идиоты-хозяева не совокуплялись, как гребаные кролики. Окажись у них сифилис, придется надевать презерватив на все тело.

Что за пустая и мучительная трата времени.

В этом и заключалась проблема, если в качестве жертв ты выбирал самых низменных отбросов общества. К черту совесть Алессио. В следующий раз поохотимся на тех, кто знает элементарные правила гигиены. Я хотел чувствовать кровь на коже, а не пахнуть резиновой уткой в течение нескольких часов кряду.

Я попытался дотянуться до ноги чувака, чтобы остановить его безумный маневр, – обычно этим занимался я, – но промахнулся. Рыжеволосый шагнул вперед и прицелился в Алессио из дробовика.

Алессио метнул в него спиральный клинок, который пронзил торчку глазное яблоко. Парень отклонился назад и выстрелил, проделав дыру в потолке.

И на нас посыпались осколки.

– К черту все, Алессио! Минус одна попытка! Я не из тех, кто делится жертвой. Ты и Массимо… вы оба – хватит дурить, – рыкнул я.

– Не ной, – усмехнулся Алессио. – Разве ты не это сказал?

Я вскочил на ноги и проверил парня, но, разумеется, тот был мертв. Алессио вытащил нож, отчего из глазницы хлынула кровь. Лязг, донесшийся снизу, отвлек меня от чувства разочарования. Массимо, Алессио и я столпились у крутой лестницы, ведущей в подвал.

Судя по неровным стенам, ее вкопал в землю кто-то, кто не занимался этим профессионально.

– Прямо как гробница, – произнес Алессио.

Массимо изобразил на физиономии задумчивость.

– Возможно, ловушка? Значит, спускаться по лестнице опасно.

– А если попытаться отогнать их слезоточивым газом? – вклинился Алессио. – В багажнике еще кое-что осталось.

– Мы не знаем, есть ли здесь второй выход. Там может быть створчатая дверь, и тогда они сбегут, – добавил я.

– Что ты предлагаешь? – спросил Массимо.

Я заглянул в подвал. Лестница была очень крутой и, бесспорно, не стремянкой, но я увидел пол и решился.

– Не… – начал Массимо.

Я не дал ему закончить. Присел на корточки и спрыгнул в подвал.

С кряхтением приземлился на ноги, взметнув грязь. Двое чуваков ошарашенно уставились на меня. Они оказались столь же уродливы, как их мертвый приятель или родственник.

Оба занимались упаковкой товара. Я метнул маленький нож в того, кто находился ближе. Лезвие вонзилось в его правую руку, которая тянулась к пистолету, лежащему на столе.

Затем я бросился к чуваку, по пути столкнувшись со вторым. Я услышал череду глухих ударов, свидетельствующих о том, что Массимо или Алессио прыгнули за мной.

Я вырубил парня. Позади меня раздался стон: Массимо вырубил другого.

Шум в глубине подвала подтолкнул меня к новым действиям.

Третья жертва. Алессио повезло. Ему не пришлось ни с кем делиться.

Когда я добрался до конца подвала, обнаружил, как длинные ноги исчезли за створчатой дверью, а после в ту же сторону поползла и веревочная лестница.

Я ускорился и потянулся так, что ухватился пальцами за деревянную раму двери.

Еще один рыжий урод вытаращился на меня широко раскрытыми, ошеломленными глазами. Все эти тупые братья определенно переспали с отвисшей киской-зомби.

Урод сжал веревочную лестницу руками, покрытыми волдырями, и метнул взгляд к дробовику, лежащему у его ног.

– Я проткнул ту уродливую суку! Надеюсь, она не была твоей подружкой.

Он вскинул голову, и я одарил чувака своей самой безумной улыбкой.

Парень потянулся за ружьем, а я поднялся. Выпрямился во весь рост, прицелился и вскинул ногу.

Дробовик вылетел из руки деревенщины, и пуля едва не задела его голову.

Уф.

Он в панике смотрел на меня, приоткрыв рот.

– Беги.

Рыжеволосый отшатнулся, чуть не споткнулся о лестницу, прежде чем уронил пушку и был таков. Я покачал головой. В следующий раз стоит выбрать достойных жертв.

Эти ублюдки выглядели слишком жалко. Где дух погони?

– Что ты делаешь? – крикнул Массимо, неодобрительно сдвинув темные брови.

– Пытаюсь немного повеселиться.

– Не дай ему улизнуть. Здесь внизу мины-ловушки. Он может взорвать их на расстоянии.

Я вздохнул, однако бросился за парнем. Меньше чем за минуту догнал его. Без проблем. Повалил на землю и потащил его сумасшедшую задницу обратно в наркопритон.

К этому моменту Алессио и Массимо ждали меня перед домом, а двое других придурков валялись у их ног.

– Мы будем пытать их здесь. Не хочу, чтобы изуродованные трупы лежали в моей машине, – заявил я.

Два часа спустя я получил предсказанный результат. Разделывать тела оказалось совсем не весело. Вдобавок по настоянию Массимо мы надели защитные костюмы.

Затем я забрался на кузов грузовика и привычно выкурил обычную послепыточную сигарету. Никотин не возымел желаемого эффекта. Я по-прежнему испытывал неутомимость.

– Не хандри, – подбодрил Массимо.

Я сердито взглянул на него.

– Какой-то балаган. Я, мать вашу, не уборщик на месте преступления. – Я указал на заляпанный кровью защитный костюм, который валялся неподалеку.

– Поехали, перекусим тако. Умираю с голоду, – встрял Алессио.

Я кинул сигарету на землю, спрыгнул следом и затушил ее.

– Не знаю, как вы, но единственное, чего жажду я, – хорошая добыча. Вы можете, если хотите, зарыться мордами в гуакамоле, а я найду другого мотылька, которого нужно пришить.

Алессио и Массимо обменялись сердитыми взглядами.

– Тебе нужно научиться вовремя останавливаться, – процедил Массимо с интонациями наших отцов.

– Не в этой жизни. Я хочу крови и получу ее. Вы можете присоединиться. Или же я подброшу вас до «Тако Белл». Проклятье, мне все равно.

Я забрался в машину. Я в курсе, куда направляюсь. Так или иначе, но в списке на сегодняшний вечер у меня имелось запасное убийство, поскольку я предвидел эту ничтожную убойную пародию.

Я ввел адрес в навигатор, пока Массимо и Алессио спорили. Когда они сели в машину, я понял, что парни в деле.

– Мы с тобой, – отрезал Массимо.

Но Алессио до сих пор выглядел раздраженным.

– Будет круто. Он бывший знаменитый боксер, ставший адвокатом, который доставляет неприятности Каморре.

– Мы едем не ради забавы, а потому, что Массимо хочет держать тебя в узде. Мы – твои няньки.

Я ухмыльнулся.

– Удачи.

Глава 2

Невио

Ночь выдалась еще более трудной, чем обычно. Жертва сбежала из-за моей нездоровой склонности к охоте, ведь я позволил ей смыться. Мы едва успели ее найти.

Массимо неодобрительно зыркнул на меня. Даже несмотря на солнцезащитные очки, скрывающие его глаза, я понял это по опущенным уголкам его рта и резким очертаниям скул. Он был знатно зол на мою персону. Он ни за что бы не позволил, чтобы наша живая мишень ускользнула. Не потому, что иначе полиция арестовала бы нас – отцы мигом выставили бы копов за дверь, – а потому, что родителям не нравились наши ночные выходки.

Особенно если мы не согласовывали с ними список жертв.

Когда папа поймал нас в прошлый раз, он пригрозил разлучить Алессио, Массимо и меня и отправить в подчинение к младшим боссам в разные штаты.

Тем не менее охота была веселой, хотя и затянулась до раннего утра.

– Ты в курсе, что она снова на тебя смотрит? – скучающим тоном произнес Алессио.

Как и Массимо, он растянулся в соседнем шезлонге, нацепив темные очки.

– Кто?

– Аврора.

Я оглянулся через плечо. Карлотта и Аврора загорали на шезлонгах на другом конце бассейна.

Аврора и впрямь смотрела в мою сторону, сжимая в руке бокал, но быстро повернула голову, а затем как бы невзначай посмотрела на меня и натянуто улыбнулась.

Она не заметила, что емкость накренилась, отчего ледяное содержимое выплеснулось ей в лицо.

Аврора потрясенно вскрикнула и уронила бокал – к счастью, из небьющегося материала благодаря чрезмерной заботливости Киары. В итоге содержимое разлилось повсюду. Напиток красного цвета – вероятно, какое-то приторное фруктовое варево – оставил красные брызги на белом бикини.

Сегодня я впервые увидел ее в бикини. Раньше она носила купальник поприличнее: плавки и топ.

Разумеется, стоило ожидать подобного.

Аврора вскочила с шезлонга, чтобы привести себя в порядок. Ее груди подпрыгивали в треугольном бикини, красиво обтягивающем округлости. А красный сок, стекающий по ложбинке, напоминал мне кровь, что делало зрелище нереально привлекательным.

Я с трудом отвел взгляд, пока мои мысли не унеслись слишком далеко. Накануне я кое-кому пустил кровь, к тому же Аврора была под запретом.

– Похоже, у тебя начались те самые дни, – хихикнул ее младший брат Дэвид, указывая на задницу сестры.

Нижняя часть бикини сзади и вправду окрасилась в красный, что выглядело весьма компрометирующе.

Аврора посмотрела в мою сторону, и ее щеки стали свекольного оттенка. Невзирая на загар, ее от природы бледная кожа легко и часто покрывалась румянцем.

Сжав губы, Аврора развернулась, и ее белокурый хвостик взметнулся в воздухе.

Прежде чем броситься к дому, она пробормотала:

– Я схожу за шваброй.

Карлотта, озабоченно наблюдавшая за этой сценой, последовала за ней. Ну конечно.

Массимо с интересом уставился на Карлотту. На ней не было бикини. Однако ее скромный купальник ни в малейшей степени не ослабил загазованность Массимо.

– Они вернутся нескоро. Аврора, наверное, заплачет, а Карлотта подбодрит ее. Подожди пару часов, – сказал я.

Аврора великолепно каталась на скейтборде и в целом была хороша в спорте, однако у нее имелся недостаток, из-за которого она вела себя глупо в моем присутствии.

Грета считала, что все дело в ее влюбленности в меня. Я прекрасно знал это. Но проблема заключалась в том, что Авроре нравилась моя версия с рейтингом «двенадцать плюс». Хотя настоящий Невио не доходил даже до рейтинга «шестнадцать плюс».

Фильм обо мне запретили бы из-за чрезмерного насилия и безумия.

Массимо нахмурился.

– Мне без разницы, когда они вернутся.

Алессио ухмыльнулся.

– Кто бы говорил!

– Хотел бы я, чтобы это была настоящая кровь, которая превратила бы жалкое зрелище в занимательное, – размышлял я вслух, вытягиваясь и закидывая руки за голову.

Алессио вздохнул.

– Не облажайся.

Я выгнул бровь.

– Рори совершенно меня не интересует. От нее веет невинностью. Ее неуклюжесть даже пробуждает во мне желание защитить. В ней нет ни капли сексуальности. Я не трахаюсь из жалости.

– Ты ни к чему не проявляешь жалость, – пробурчал Алессио. – Пока она случайно не упадет тебе на член, все будет хорошо.

Массимо встал, покачав головой.

– Пора проветрить мозги. С каждой секундой твоей бессмысленной болтовни я становлюсь все тупее.

– Тебе нужно подождать с водным шоу, пока Лотти не вернется. Уверен, она оценит, как перекатываются твои мышцы под влажной кожей, – заявил я.

Он показал мне средний палец и профессионально нырнул в воду.

Аврора

Я ворвалась в дом и помчалась в свою комнату. Я злилась на себя. За мной последовала Карлотта. Я слышала ее тихую поступь.

Я не остановилась, пока не очутилась в спальне. Когда Карлотта закрыла дверь, я стянула бикини. Красный сок на белой ткани дал эффект месячных. Хоть это и не было так, глаза горели от слез унижения.

Я несколько дней набиралась смелости, чтобы надеть бикини. Не потому, что стеснялась своего тела, а потому, что это не в моем стиле, поэтому от окружающих ничего бы не укрылось.

Я хотела, чтобы Невио заметил меня, вот только не подобным образом.

– Мы должны вернуться. Не делай из мухи слона. Если ты преуменьшишь значение ситуации, мальчики даже не обратят внимание. Скорее всего, им плевать. В отличие от нас, они ни капли не смущены, – утешала меня Карлотта.

Она часто прибегала к таким формулировкам, когда дело касалось Невио.

Я кивнула, хотя мне не хотелось возвращаться к бассейну. Не в первый раз я повела себя как неуклюжая корова в присутствии Невио, и легче мне не становилось.

– Почему я такая? – сердито спросила я.

Карлотта пожала плечами.

Я достала из ящика спортивный купальник.

– Надень другое бикини, – посоветовала Карлотта.

Я вскинула бровь.

– Лотти, ты что, пытаешься превратить меня в грешницу? – Иногда я поддразнивала ее из-за ее скромных купальников и спортивной одежды.

– Это не грех. Просто я чувствую себя комфортно, когда интимные места прикрыты. Зато ты привлечешь максимум внимания, если вернешься к своему старому стилю из-за крохотного происшествия.

Я взяла бикини бирюзового цвета, которое, по словам Карлотты, подчеркивало голубизну моих глаз.

Карлотта подняла вверх большой палец и посмотрела на свое отражение. На ней был купальник с высоким вырезом, который служил лишь для того, чтобы скрыть шрам. Но даже в нем ей удавалось выглядеть сексуально.

Она взяла меня за руку, и мы спустились на первый этаж. Притворившись, что ничего не произошло, направились прямиком к бассейну и нырнули в воду.

Холодная вода прояснила мысли. Мы с Карлоттой расхохотались.

Дэвид вынырнул прямо рядом со мной, напугав, и попытался утопить. Несмотря на то что он на три года младше меня, он гораздо сильнее и выше: ему без труда удалось окунуть меня в воду с головой.

Карлотта пала жертвой младшего брата Невио, Джулио, с которым даже в его шестилетнем возрасте приходилось считаться.

Я откашлялась, когда спустя почти минуту мне удалось вынырнуть.

Карлотта прочистила горло где-то позади меня и снова завизжала.

Сквозь пелену в глазах я увидела, как Невио и Массимо плюхнулись в бассейн.

Невио очутился рядом со мной и с хитрой улыбкой окунул моего брата.

Массимо помог Карлотте. Однако не выглядел веселым.

Наоборот, он схватил Джулио за горло и оттолкнул.

– Будь осторожен. У Карлотты больное сердце.

Джулио потер шею и показал своему двоюродному брату язык, а затем принялся обрызгивать Алессио, который развалился в шезлонге.

Дэвид последовал его примеру, оставив меня в компании Невио.

– С тобой все в порядке? – спросил он, опуская глаза.

Я потупилась и покраснела. Из-под купальника чуть-чуть выглядывал сосок. Я натянула топ от бикини повыше. Что-то в выражении лица Невио заставило меня залиться румянцем, но не от смущения.

– Я в порядке, правда. У меня не остановится сердце от бултыхания в бассейне, – смутилась Карлотта.

Массимо, судя по неприкрытой суровости, был с ней не согласен.

– Первая любовь, должно быть, прекрасна, – пробормотал Невио.

– Да, – согласилась я.

Наши взгляды пересеклись, и румянец на моих щеках стал еще ярче. Теперь Невио пристально смотрел мне в глаза, а я не могла отвести взгляд. Нет ни единого шанса, что он не заметит на моей физиономии выражение глупой влюбленности.

Алессио прыгнул бомбочкой в бассейн, окатив Дэвида и Джулио водой.

Брызги попали и на нас с Невио.

– Начнем битву! – закричал Невио.

Прежде чем я осознала происходящее, Невио посадил меня к себе на плечи, и я обхватила его шею бедрами. Ошеломленная, уставилась на его черную макушку.

– Тебе стоит отдохнуть, – сказал Массимо Карлотте, которая неохотно подплыла к краю бассейна и вылезла.

Я послала ей извиняющуюся улыбку, а она в ответ подняла большой палец.

– Я хочу сразиться с ней! – завопил Дэвид.

Я бросила на него мрачный взгляд. В последнее время он стал чертовски надоедливым. Мама сказала, что у него гормональный бунт, ну и что с того? У меня последние несколько лет тоже, однако я ни разу не вела себя подобным образом.

– Надери ему задницу, ладно? Я рассчитываю на тебя, – сказал Невио, вызывающе улыбаясь во все зубы.

Мое сердце забилось быстрее, и я просияла.

– Даже не сомневайся.

Дэвид забрался на плечи Алессио, в то время как Массимо выступал в качестве судьи.

– Только не дергай за волосы, – заявил Массимо моему брату, который определенно попробовал бы это сделать.

– Хоть что-то хорошее, – проворчал Невио.

Алессио наставил на него пальцы, имитируя оружие.

– Лучше береги свои яйца.

Массимо свистнул, и битва началась.

Вскоре я запыхалась, и мы согласились на ничью после того, как мы с Дэвидом раз сто плюхались в воду. Я опустилась на шезлонг, а Карлотта протянула мне полотенце.

Каждый вдох давался мне с трудом.

Невио ухмыльнулся мне из бассейна.

– Отличная работа, Рори.

Я улыбнулась и кивнула.

– А сейчас посмотри на меня, – пробормотала Карлотта, и я повернулась к ней. – Ну вот, ты можешь вести себя спокойно рядом с Невио. Отличный старт.

– Было весело. – А потом меня отрезвило. – Как жаль, что тебе пришлось сидеть в стороне.

– Да ладно. Диего еще хуже Массимо.

– Массимо и вправду печется о твоем здоровье, – поддразнила я, глядя на него. Он болтал с Невио и Алессио в бассейне. Мой взгляд остановился на Невио, который провел пальцами по волосам, прежде чем вылезти из бассейна со своей фирменной улыбкой на лице. Вот только этой улыбке не хочется улыбнуться в ответ, поскольку ты понимаешь, что за ней что-то скрывается.

Карлотта ткнула меня локтем в бок, и я быстро отвела взгляд. Я не понимала, почему мне было так трудно игнорировать Невио. Его магнетизм порой ужасал меня.

Глава 3

Аврора

Мой шестнадцатый день рождения был не за горами, а мама прижимала меня к себе, как ребенка, чему я не противилась. Казалось, настали последние минуты нашей жизни.

Страх сдавил горло, а сердце бешено колотилось в груди. Мама поцеловала меня в висок, еще крепче обхватив меня руками, когда перед нами завизжали колеса и раздался металлический скрежет. Через лобовое стекло я увидела, как машина с Римо, Нино и их семьями врезалась в грузовой контейнер.

Я съежилась, и мама еще сильнее обняла меня.

Мы находились в промышленном районе Нью-Йорка, но я не понимала, где именно. За все годы, что я бывала в Нью-Йорке, я так и не смогла до конца разобраться в схеме города. Мы подпрыгнули на месте, когда папа нажал на тормоза.

– Пригнитесь! – крикнул он, прежде чем покинуть салон машины с пистолетом в руке.

Раздались громкие выстрелы.

– Быстро из машины! – приказал Адамо, придерживая для нас дверь.

Его жена Динара, которая сидела рядом со мной, вышла первой с пистолетом наготове. Я была рада, что на время поездки они решили оставить своего маленького сына Романа с дедушкой. По крайней мере, он находился в безопасности.

Мы с мамой были безоружны.

Я знала, что мама практиковалась в стрельбе вместе с папой, но никогда не видела ее с оружием, вдобавок я держала пистолет в руках лишь пару раз. В Лас-Вегасе я всегда чувствовала себя совершенно спокойно.

К тому же мне не нравилось ходить с оружием, и, учитывая чудовищный озноб из-за паники, я вряд ли смогла бы прицелиться.

Мы спрятались за перевернутым фургоном. Вокруг него тянулся кровавый след – именно там отец оттаскивал водителя в сторону.

Вдалеке я увидела приближающиеся черные лимузины. Вероятно, подкрепление Семьи, которая напала на нас. Происходящее не укладывалось в голове. Стрелявшие в нас мужчины женаты на моих тетушках. Мы приехали на свадебное торжество. Как они могли так поступить?

Мне стало не по себе от осознания того, что все разваливается. Я нечасто навещала тетушек и двоюродных братьев и сестер в Нью-Йорке, а с тех пор, как умерли бабушка с дедушкой, они стали моими единственными дальними родственниками.

Теперь и они исчезнут из моей жизни, если мы уцелеем.

Судя по количеству автомобилей Семьи, можно было попрощаться с надеждой.

Я редко думала о смерти. Иногда я, разделяя тревогу мамы, волновалась за папу, когда тот не возвращался вовремя, но, повторюсь, всегда ощущала себя в безопасности.

А если сейчас настали последние минуты моей жизни?

– Все будет хорошо, – прошептала мама. – Мы в любом случае будем в порядке. Они не трогают женщин. – Она взглянула на папу, и на ее лице отразился страх.

Пусть нам ничто не угрожает, насколько это вообще возможно для женщин в нашем мире, но отец и другие мужчины определенно погибнут.

Перед внутренним взором промелькнул образ Невио.

Нечестивая троица, а также мой брат Дэвид и Савио с семьей остались в отеле.

На нас надвигался фургон, взвизгнув шинами, он затормозил. Двери резко распахнулись, заставив меня свернуться в клубок от страха. Сколько еще солдат Семьи устроят нам засаду? Однако я не увидела незнакомцев.

Невио выскочил из фургона. Сначала я разинула рот от облегчения, а после – от шока, когда заметила женщину, к горлу которой он приставил нож. Даже издалека я сразу узнала тетю Джианну.

Она выглядела до смерти напуганной. Я знала ее как дерзкую и горластую женщину и лишь сейчас по-настоящему осознала серьезность ситуации.

Было трудно поверить, что Невио угрожал ей, хотя, возможно, с другой стороны, это был наш единственный шанс выбраться отсюда живыми.

– Стой! – взревел Маттео.

Семья сложила оружие, равно как и наши люди.

– Сюрприз, ублюдки! – крикнул Невио, широко улыбаясь.

Я видела несколько версий его ухмылки, но сегодня, узрев Невио в свете фар, я воочию убедилась, почему его так боялись.

В нем было что-то неуравновешенное, дикое и изголодавшееся. Вряд ли его волновало, что Джианна – женщина.

Он потянул Джианну за собой, направляясь к Римо, Нино, Адамо и папе. Она пыталась вырваться, но все было тщетно. Одного взгляда на лицо Римо хватило, чтобы понять: он не знал, что Невио приедет.

Невио частенько не соблюдал правила, даже когда они исходили от его отца – дона Каморры.

Следом за ним выскочил Массимо, а потом Алессио, держа мою кузину Изабеллу железной хваткой. И без того непослушные волосы Изабеллы растрепались еще сильнее, но очки никуда не делись.

Она плакала. Я пыталась поймать ее взгляд, желая хоть как-то показать, что все будет хорошо, даже если я и была последним человеком, который мог повлиять на исход сегодняшнего вечера.

Увы, она ни разу не посмотрела в мою сторону. Но Изабелла, наверное, даже не заметила нас из-за массивного фургона.

– Если ты тронул хоть один волос на их головах, я заставлю тебя пожалеть о дне твоего рождения, – прорычал Маттео.

На моей памяти он всегда был веселым и добродушным мужем Джианны. Мне нравились его шутки, поэтому оказалось довольно трудно воспринимать его как врага.

На долю секунды мне даже стало его жаль: ведь он бессильно наблюдал, как мучают Джианну и Изабеллу. А еще в глубине души я испытала странное облегчение, смешанное с чувством вины.

Невио оскалился на Маттео и коснулся волос Джианны ладонью.

Она вновь попыталась вырваться, но он снова приставил нож к ее лицу в качестве предупреждения.

– Я ни о чем не жалею.

Я никогда не видела Невио или моего отца в роли мафиози. Только в семейной обстановке, так что было легко забыть про их работу.

– Изабелла, Джианна, вы в порядке? – крикнул Амо.

Я мельком взглянула на него. Именно из-за него мы находились здесь, из-за него ситуация обострилась. Затем мой взгляд переместился на Грету.

Она смотрела на Амо. Мое сердце пропустило удар.

Ее лицо выражало то же, что и мое при взгляде на Невио: страстное желание и тоску.

Ее чувства к Амо, а его – к ней привели к конфликту между Семьей и Каморрой. Любовь способна разрушать.

Внезапно Маттео бросился на Невио, который отвесил Джианне пощечину. Луке пришлось остановить Маттео.

– Этот ублюдок ударил ее!

Я различила красное пятно на лице Джанны. У меня перехватило дыхание: неужели Невио оказался способен ударить мою тетю? Как-то не в его стиле…

– Боюсь, это не так, – сказал Невио. – Прости, папа. Я не послушался, но я просто не мог удержаться и не испортить свадьбу. Если бы я знал, что дойдет до таких крайностей… – Он усмехнулся и переглянулся с Массимо и Алессио, словно наступила величайшая ночь в его жизни.

Он был бесстрашен. Шагал навстречу опасности, будто это ровным счетом ничего не значило, будто его жизнь ничего не значила, а ни смерти, ни боли не существовало.

– Вы все перегибаете палку, – отчеканил Маттео.

– Мы? – рыкнул Римо. – Ты напал на меня и мою семью, когда мы были гостями на твоей территории. Никогда больше не говори со мной о чести! Я мастер играть грязно, Витиелло. Ты только что открыл чертов ящик Пандоры.

Невио посмотрел на Джианну и глубоко вздохнул.

– Я чувствую запах войны. – Он расхохотался, дескать, война – это нечто неплохое. – Твоя жена похожа на пуму, Маттео. Хорошая добыча.

– Оставь мою территорию. Мы квиты. Отпусти Джианну и Изабеллу прямо сейчас, – приказал Лука.

Римо скривился.

– Серьезно? Много крови Семьи прольется, прежде чем я посчитаю, что мы в расчете, Лука.

– Думаю, Алессио приглянулась твоя дочь, – продолжал провоцировать Невио.

Я перестала слушать, как они обмениваются колкостями. Стиснула мамину руку, желая иметь возможность сделать хоть что-нибудь, чтобы прекратить этот кошмар. Даже я понимала, что останавливать войну уже поздно, но тем не менее мы все могли уцелеть.

Я не хотела, чтобы близкие мне люди умирали. Не хотела видеть, как они погибают. Пусть это эгоистично, но некая мысль терзала меня. Стоило учесть, что мой воображаемый возлюбленный мог убить дорогого мне человека.

А затем я увидела, как Грета побежала к воде с полной решимостью на лице. Она не испытывала ужаса, даже когда бросилась в черные воды Гудзона и исчезла под толщей воды.

– Грета! – раздались отчаянные возгласы.

Люди бросились к краю портовой платформы.

Невио отпустил Джианну и ринулся к Гудзону спасать сестру.

Спустя несколько секунд Невио прыгнул в воду, а Амо последовал за ним, предварительно примерившись, чтобы уж точно не оплошать. Они оба были готовы рискнуть всем ради Греты.

Римо и Серафина без умолку выкрикивали имя Греты.

Мама крепко-накрепко обняла меня. Может, она боялась, что я тоже присоединюсь к ним? Однако я была слишком ошеломлена. Выстрелы, конечно, сразу же прекратились.

Папа и Адамо оставались рядом с нами, пока Нино и Римо смотрели на черные воды Гудзона.

Наконец вдалеке, на суше, показался Амо. Он направлялся к платформе, держа Грету на руках. Она была жива!

Невио уже был на платформе. Он наблюдал за Амо с грозным выражением лица, тяжело дыша и насквозь промокнув. Я понимала, что его обуревают эмоции, как он боится за жизнь близняшки, как ненавидит Амо.

Мама убрала несколько прядей с моего лица. Я чувствовала, как она дрожит: неудивительно, меня тоже жутко трясло.

Я не представляла, сколько минуло времени, когда папа велел нам сесть в фургон. Мы все забрались внутрь. Грета, завернутая в пушистое белое полотенце, прижималась к своей маме Серафине. Поездка прошла в напряженной атмосфере. Невзирая на то что Семья позволила нам уйти, я опасалась нового нападения.

Прежде я не сомневалась, что у меня в запасе все время мира.

Я была уверена, что у меня вся жизнь впереди, но сегодняшний инцидент показал, как быстро ситуация может измениться, как неожиданно может оборваться нить судьбы.

Есть еще столько всего, что я бы хотела сделать и испытать, я боялась, что не успею воспользоваться шансом, когда тот появится.

Когда мы приехали в аэропорт, нас ждал частный самолет. Я судорожно дышала, пока мы не взлетели.

В салоне было тихо, если не считать перешептываний мужчин нашей семьи. На их лицах читались гнев и решимость, наверняка они обсуждали планы мести.

Прольется еще больше крови. Моя беззаботная жизнь закончилась. И все – из-за двух людей, которые тайно любили друг друга.

Я считала подобный расклад романтичным, но теперь поняла, что это трагедия.

Я хотела было нащупать на шее ожерелье с золотым брелоком в виде скейтборда. Несколько лет назад Карлотта увидела его в витрине ювелирного магазина, где продавались комиссионные украшения. Я купила его, и с тех пор оно стало для меня талисманом, с которым я никогда не расставалась.

Но теперь в моих пальцах была пустота. Я опустила взгляд. Еще до всех событий я успела переодеться в удобную пижаму без выреза. А ночью я обычно снимала ожерелье и клала его на прикроватную тумбочку.

Должно быть, я забыла украшение в номере отеля, когда мы убегали. Я сглотнула.

Вернуть талисман уже не получится. Мой чемодан с одеждой тоже остался в отеле, но, поскольку мне нужно было нарядиться, чтобы произвести впечатление на окружающих, я не взяла с собой ничего, что было бы мне дорого… кроме ожерелья.

На сердце лежала тяжесть. Я всегда прикасалась к ожерелью, когда нуждалась в поддержке или хотела заполучить чуть-чуть удачи.

Я подтянула ноги к груди и положила подбородок на колени. На глазах выступили слезы, а в горле встал ком. Хотя вряд ли дело только в ожерелье. Я боролась с необузданными эмоциями, которые пытались вырваться наружу.

Грета едва не утонула, потеряла мужчину, которого любила, но тем не менее не плакала. Она выглядела спокойной и вела себя привычно отстраненно. И Киара, получившая травму, не предавалась жалости к себе. Она негромко беседовала с Алессио и Массимо, убеждаясь, что с ними все в порядке. Настоящая мать.

Вряд ли им будут сниться кошмары из-за произошедшего. Наоборот, они будут с жаром строить планы мести.

Я не хотела устраивать сцену.

Отвернулась к иллюминатору, надеясь скрыть слезы, если мне не удастся их сдержать. Боковым зрением заметила движение, но не обернулась, ожидая увидеть маму. Я боялась, что она обнимет и утешит меня, потому что тогда слезы точно хлынут рекой.

– Худшая свадьба всех времен, верно? – с сарказмом спросил Невио.

Я шмыгнула носом и прочистила горло.

– Определенно.

Свадьба с самого начала показалась мне неудачной, но не потому, что я почувствовала какую-то опасность, а потому, что было очевидно: Амо женится не на той, кого любит. К счастью, на сей раз я смогла удержаться от того, чтобы не сказать что-нибудь неловкое, и не поделилась своими наблюдениями о любви с Невио.

– Но она войдет в историю, – добавила я.

Губы Невио скривились.

– О да. Но если бы я собирался устроить подобную засаду, то организовал бы все по высшему разряду. Не после свадьбы, а на вечеринке. Кровавые свадьбы гораздо лучше стандартных.

Я посмотрела на него.

– Некоторые считают, что свадьбы и похороны должны быть священными.

– В мире не осталось ничего святого, Рори. – Он посмотрел на Грету, и что-то темное промелькнуло в его глазах, прежде чем он снова взглянул на меня.

Я никогда не говорила о чувствах с Невио, но, разумеется, он не хотел, чтобы Грета влюблялась в Амо.

Я медленно кивнула.

– Я думала, ты остался в Лас-Вегасе.

Его отец запретил Невио участвовать в празднествах, дабы избежать скандала.

Невио и вправду устроил скандал, чем спас нас.

Он ухмыльнулся. В глазах вновь отразились мрачные эмоции, которые никак не вязались с приподнятыми уголками губ.

– Пожалуй, даже хорошо, что я не умею соблюдать правила.

– Как считаешь, отец накажет тебя?

– Ему не стоит этого делать. Мы спасли положение.

Точно. Но как себя сейчас чувствуют Джианна и Изабелла?

После прыжка Греты в Гудзон начался хаос, и я потеряла из виду тетю и двоюродную сестру.

– Но зачем ты приехал в Нью-Йорк? Ты же не мог знать, что будет засада. Ты намеревался сорвать свадьбу?

– Нисколько. Амо заслуживает жениться на этой ведьме. Но я надеялся поразвлечься после торжества. Нью-Йорк полон возможностей.

Я с сомнением покачала головой.

– Это вызвало бы неприятности.

– Неприятности настигли нас и без моей помощи.

– Ты спас нас, однако надо признать, что я ужасно испугалась за Джианну и Изабеллу. Я боялась, что ты причинишь им боль.

– Логично. Ты же их родственница.

Я кивнула.

– Наверное, я их больше не увижу.

– Ты с ними одной крови, но кровь ни черта не значит, если твоя семья пытается тебя убить.

Я прикусила губу. Конечно, это правда, но я сомневалась, что Джианна и Изабелла или кто-либо другой из женщин Семьи знали о планах засады.

– Семья сыграла грязно, как и мы.

Я попыталась вообразить, что в тот момент чувствовали Джианна и Изабелла.

– Ты хотел причинить им боль?

Я надеялась, что Невио, Массимо и Алессио всего лишь разыграли жутковатый спектакль с участием Джианны и Изабеллы и изначально не желали проявлять жестокость.

Невио ощерился. Я прочла ответ в его глазах раньше, чем он произнес его вслух:

– Если ты вступаешь в войну как игрок, должен довести партию до конца. Блефовать рискованно, особенно если на кон поставлено так много.

Я задумалась. Что ж, вполне ожидаемый ход мыслей. Я была уверена, что и папа был готов на все, чтобы защитить нас с мамой.

– Я рада, что мы все уцелели. Было действительно страшно. Мы могли умереть.

Невио пожал плечами.

– Случившееся будет отличным напоминанием, что нужно быть настороже. Такого больше не повторится. Тебе не о чем беспокоиться, Рори.

Он смотрел на меня с абсолютной убежденностью, и я ему поверила.

– Какая трагедия… Должно быть, Грете сейчас тяжело.

– Вот что случается, когда позволяешь эмоциям управлять своей жизнью.

Глава 4

Аврора

Прошла неделя после той злополучной свадьбы. Каждую ночь я переживала автомобильную погоню, панику и страх, но кошмар всегда заканчивался тем, что Невио, подобно темному рыцарю, врывался в эпицентр событий и спасал нас.

Точнее, в моих снах он спасал меня, уносил на руках, а затем целовал.

Карлотта удивленно посмотрела на меня.

– Ты снова витаешь в облаках, мечтательница. Только ты можешь превратить кошмарное событие в историю об антигерое.

– Антигерой?[1] – переспросила я.

Мои щеки залились румянцем, когда я в очередной раз пожалела, что рассказала Карлотте о своем сне, хотя обычно мы всем делились.

Карлотта ни в кого не была влюблена, да и ни с кем не встречалась. Возможно, именно поэтому она не понимала мою неспособность вести себя разумно в присутствии Невио.

Она выпучила свои зеленые кукольные глаза, словно они и без того были недостаточно выразительными.

– Он не герой ни этой, ни любой другой истории, Рори, даже если твои сны говорят об обратном.

– Ш-ш-ш, – прошипела я, оглядываясь на ребят.

Невио, Алессио и Массимо взгромоздились на перила на вершине хафпайпа[2] и наблюдали, как мой брат с воем несется вниз.

Джулио последовал за ним, как обычно, выполнив трюк, который пока был для него слишком сложен, и навернулся. Казалось, он видел в Дэвиде образец для подражания, часто забывая, что мой брат намного старше его.

Джулио разбил колено и локоть, однако все равно встал с улыбкой, будто ничего не случилось. Невио поднял вверх большой палец. Затем наши взгляды пересеклись, и он закатил глаза, глядя на брата. Я ухмыльнулась, пожала плечами и покосилась на Карлотту.

Она поджала губы и послала мне взгляд, в котором читалось: «Возьми себя в руки». Раньше мне было легче находиться рядом с Невио. Не припомню, когда я начала прикладывать больше усилий, чтобы не выставить себя дурочкой.

Впервые до меня по-настоящему дошло, что я безнадежно и постыдно влюблена в него, в ночь восемнадцатилетия Греты и Невио.

Тогда Грета прокралась в мою ванную, а Невио позже последовал за ней.

Даже Грета заметила мои чувства в тот вечер, что многое говорило о моей неспособности вести себя спокойно рядом с Невио, особенно учитывая, что его сестра не особо эмпатичный человек.

С тех пор мне приходилось контролировать себя рядом с Невио, и, судя по выражению лица Карлотты, я снова потерпела неудачу.

Я схватила скейтборд и взобралась по хафпайпу. Катание на скейте всегда помогало мне собраться с мыслями. И неважно, насколько глупо я вела себя рядом с Невио, это никак не сказывалось на моих спортивных навыках.

Я была спокойна как удав, когда ринулась вниз по рампе.

Я решила привычно нащупать ожерелье на шее, но тотчас поняла, что его там больше нет. Украшение осталось в Нью-Йорке.

Сегодня я впервые встала на скейт после той ужасной ночи.

Этот день казался вполне нормальным, хотя война уже стала нашей новой реальностью. Я опустила руку и тихо вздохнула. Никогда еще не было так трудно вернуться в привычное русло.

Я мысленно взяла на заметку побеседовать с Гретой. Я с головой погрузилась в личные проблемы и, зная ее склонность справляться с трудностями самостоятельно, не хотела втягивать ее в девичьи разговоры, которых она в принципе избегала, но стоило попробовать.

На мгновение я поймала взгляд Невио, который не трепался с парнями, а внимательно наблюдал за мной. Мы тусовались вместе. Он тоже казался до странного нормальным.

Я коротко кивнула ему, затем сосредоточилась на скейтборде и рампе. Я присела, твердо поставив ноги на доску. Ветер трепал конский хвост и футболку, выдергивая ее из комбинезона. Я покатилась к другому концу рампы и выполнила один из своих любимых трюков – бэксайд[3], который у меня всегда отлично получался, каким бы плохим ни был день.

Я исполнила еще несколько трюков, которые у меня здорово получались. Сегодня я блистала.

Однако я предпочитала отрабатывать что-нибудь сложное в окружении меньшего количества людей, кроме того, ноузблант слайд[4] по-прежнему давался мне с трудом, поэтому следовало правильно настроиться на его выполнение. Складывалось ощущение, что мне потребуется несколько недель, чтобы обрести подходящий настрой.

Когда я без единой заминки выполнила трюк, Невио что-то тихо пробормотал и зааплодировал.

– Выпендриваешься, – фыркнул Дэвид, хотя, судя по его физиономии, было очевидно, что на самом деле он гордится мной.

Я слегка пожала плечами. Хвастаться не хотелось. Для меня подобные трюки стали чем-то обыденным. В итоге я не могла не улыбнуться их похвале.

Мне потребовалось много времени, чтобы научиться кататься на скейтборде, но, что еще важнее, в скейт-парке.

В наших кругах я была первой девочкой, проявившей интерес к катанию на скейте, и всегда чувствовала себя лишней, когда присоединялась к мальчишкам. Многие отпускали дразнящие замечания, словно мне, девчонке, невозможно прилично кататься на скейте. Парни в наших кругах в подростковом возрасте часто озабочены подобными мыслями.

Зато Невио особо не волновало то, что я катаюсь на скейтборде. Насколько мне известно, он одинаково относился к мужчинам и женщинам, даже когда дело касалось убийств. Но я не считала должным зацикливаться на этом.

Возможно, Невио придерживался такого мнения, поскольку его отец всегда говорил: «Женщины должны перестать думать и вести себя как слабый пол, если они не хотят, чтобы с ними так обращались».

Карлотта широко улыбнулась. Почти каждый день она ходила со мной в скейт-парк, но не каталась. Ее брат Диего считал занятие чрезмерно рискованным из-за ее болезни сердца, хотя у нее уже давно не случались приступы.

Но Карлотта не слишком расстраивалась. Она предпочитала искусство, танцы и музыку, но не спорт.

Я присела на перила рядом с ней.

– Вот как ты производишь впечатление на мужчину, – заметила она, толкнув меня локтем в плечо.

– А ты-то все знаешь о мужчинах, – парировала я со смешком.

Кстати, у нее был парень, который постоянно держал ее в поле зрения. Как и сейчас. Взор Массимо был прикован к ней.

Массимо не выглядел так, будто заискивал перед ней или был безумно влюблен, и, честно говоря, я сомневалась, что он вообще был способен на какие-либо чувства, однако выражение его глаз говорило о многом. Карлотта ни разу с ним даже не флиртовала.

Они охотно общались или, скорее, спорили практически на любую тему, потому что их точки зрения были абсолютно противоположными, что, похоже, им не мешало.

Вероятно, безразличное отношение к Невио или спор с ним при случае помогли бы и мне, но пока в его присутствии мне не удавалось сохранять необходимое самообладание. Дело не в том, что я набрасывалась на него или флиртовала, я просто вела себя как недотепа.

Неудивительно, что Невио это не нравилось. Наверное, неуклюжесть мало кого привлекала.

Однако я не знала типаж Невио. Я никогда не видела его с девушкой, но поговаривали, что он вечно подцеплял их на вечеринках. Мы с Карлоттой еще не присутствовали на таких мероприятиях. Но и особого желания посещать их у нас не возникало.

Стоял теплый летний вечер. Примерно две недели назад случилось нападение в Нью-Йорке, повлекшее за собой войну между Каморрой и Семьей.

Дома царила странная атмосфера, а в особняке Фальконе она была еще хуже.

Я положила солнцезащитные очки и запасной купальник в пляжную сумку, поскольку собиралась провести вечер у бассейна с семьей Фальконе. Дэвид ушел туда час назад, чтобы провести время с Джулио.

Если не считать Греты, с которой мы все же были не слишком близки, я буду единственной там девушкой. Теперь, когда ее отношения с Амо пошли под откос, она еще больше замкнулась. Мне даже не удавалось ее разговорить.

Да и бассейн был не в ее вкусе.

Когда я вошла на кухню, мама ела суши вилкой. Она до сих пор не освоилась с палочками и сердито накалывала на зубья каждый ролл, одновременно изучая полицейский отчет об аресте одного из своих клиентов.

Папа был занят, а я собиралась поужинать пиццей вместе с Фальконе, поэтому весь вечер был в ее распоряжении. Обычно мама что-нибудь читала, если, конечно, не собиралась на девичник с Серафиной, Джеммой и Киарой.

С момента объявления войны на мамином лбу появилась морщинка – следствие постоянного беспокойства.

Я опустилась на стул напротив и поставила сумку на пол. За последние две недели я почти каждый вечер слышала, как родители переговариваются в гостиной, но никто не делился со мной своими опасениями.

Может, я и не была взрослой, зато умела подслушивать.

Мама оторвалась от отчета и посмотрела на роскошные часы «Картье», которые папа подарил ей на Рождество.

– Ты разве не встречаешься с остальными ребятами?

– Им будет все равно, если я опоздаю. – Я поежилась из-за того, как горько прозвучала фраза.

Мне нравилось проводить время с Нечестивой троицей и другими Фальконе, однако я всегда чувствовала себя лишней, если Карлотта не присоединялась ко мне. Джулио и Дэвид тусовались вместе, невзирая на разницу в возрасте, да и Нечестивая троица была единым целым.

Еще была Грета. Мы иногда разговаривали, но она явно чувствовала себя комфортней в одиночестве, поэтому мне казалось, что она общается со мной исключительно по той причине, что иначе я совсем захандрю.

Мама поджала губы.

– Хочешь, я позвоню твоему отцу и попрошу его побеседовать с Диего о том, чтобы он разрешил Карлотте приехать?

Папа был боссом Диего, который работал под его началом в качестве головореза.

– Нет, не надо. Из-за войны Диего стал чрезмерно опекать Карлотту. Он утихомирится через пару недель. Все в порядке.

Мама неторопливо кивнула, но я заметила ее тревогу.

Жаловаться и ныть не хотелось, поэтому я быстро сменила тему.

– Как папа, ему тяжело из-за того, что он уже не сможет видеться с сестрами?

Когда папа вступил в ряды Каморры, он не особо с ними общался, а все трое вскоре вышли замуж за членов Семьи.

Остальные Скудери жили в Чикаго, где родился папа, но он никогда о них не упоминал. Порой я грустила от того, что наша семья была такой маленькой, хотя Фальконе стали мне как родные.

Но это другое. Мне всегда нравилось навещать тетушек и их детей в Нью-Йорке. Теперь визиты невозможны.

– Отец сосредоточен на том, чтобы гарантировать нам безопасность. Ему, как и Фальконе, приходится ломать над этим голову, поскольку нападения могут произойти в любое время.

Я вздохнула. Лас-Вегас всегда казался неприступной крепостью, и мне до сих пор не верилось, что Семья нападет на нас здесь.

– У него нет времени думать о сестрах.

Я с сомнением посмотрела на нее.

Мама улыбнулась.

– Я забываю, какая ты взрослая. Твой отец, как и большинство мужчин в нашем мире, возвел крепкие стены вокруг своего сердца, и даже после воссоединения с сестрами он не разрушил их. Пожалуй, таким образом ему легче справиться с ситуацией, но не до конца…

– Иногда мне хочется походить на отца, чтобы защищать свое сердце, – вырвалось у меня.

– Иметь большое сердце вовсе не плохо, Аврора. Ты очень любящий человек, не позволяй никому отнять это у тебя. Твоя отзывчивость – вот что в тебе мне и нравится.

Я закатила глаза, однако мое сердце забилось сильнее.

Мама внимательно наблюдала за мной.

– Тебе грустно, потому что ты не можешь видеться со своими тетями?

Я пожала плечами, внезапно расчувствовавшись.

– А тебе?

Мама прекрасно ладила с моими тетушками Арией, Лилианой и Джианной, и, учитывая, что все члены ее семьи уже умерли, можно было вообразить, насколько ей бывает тяжело.

– Я буду скучать по ним, – прошептала она, печально улыбнувшись. – Я знаю, как сильно ты переживала смерть бабушки, а теперь потеряла еще больше дорогих тебе людей.

Я потупилась. Папа никогда не любил бабушку из-за ее проблем со всякими веществами и всегда учитывал тот факт, что она была плохой матерью, но я в основном жалела ее. Мы прекрасно ладили в ее хорошие дни.

– Все в порядке. У нас есть Фальконе. Мы почти как семья.

Мама нерешительно замялась.

– Твой папа воспринимает их как семью, ну, в некотором роде, но мы имеем другое мнение на этот счет. Или ты считаешь Невио своего рода двоюродным братом?

Я округлила глаза.

– Нет, – выпалила я, испытывая отвращение от одной только мысли об этом.

Мои чувства к нему уж точно далеки от сестринских.

Мама многозначительно улыбнулась, и я покраснела, вскочив на ноги. Мне не хотелось обсуждать Невио ни с ней, ни с кем-либо еще, кроме Карлотты, если уж на то пошло.

– Чтобы понять свои чувства, лучше влюбляться в недоступных парней, – произнесла мама.

У меня отвисла челюсть, а лицо еще сильнее залилось румянцем.

– Я в курсе, что не во вкусе Невио, мам. Спасибо за напоминание.

Мама взяла меня за руку.

– Я совсем другое имела в виду, дорогая, но вам с Невио не стоит быть вместе. И думаю, ты со мной согласна. Ты милая и заботливая, и у тебя огромное сердце, а Невио… – Мама замолчала. – Просто скажу, что мы с твоим отцом были бы крайне обеспокоены, если бы существовала вероятность того, что вы будете встречаться.

Я высвободилась.

– Как ты и сказала, это глупая подростковая влюбленность. Невио видит во мне маленькую сестренку, поэтому не переживай.

Я схватила сумку и опрометью кинулась прочь, прежде чем мама успела добавить хоть слово и окончательно меня расстроить.

– Что случилось? У тебя такой вид, будто ты вот-вот разревешься, – подметил Дэвид, когда я подошла к бассейну.

Я гневно посмотрела на него, опустившись на свободный шезлонг. Невио плавал на надувном матрасе, надвинув солнцезащитные очки на глаза, пока Алессио и Массимо играли в водный волейбол.

К счастью, никто из них не обратил внимания ни на комментарий моего брата, ни на меня.

Единственным человеком, от которого не укрылось мое смятение, была Грета. Она сидела на стуле под зонтом и читала книгу. Или уже нет. Теперь ее глаза были прикованы к моим.

Она натянуто улыбнулась мне и опять уткнулась в книгу, хотя было очевидно, что в действительности она не читала.

Я встала и направилась к ней.

– Ничего, если я присяду? – Я указала на свободный стул напротив нее.

Грета положила книгу на стол и кивнула. Песик Момо, белый пушистый комочек, свернулся калачиком у хозяйки на коленях.

А кане корсо по кличке Медвежонок поблизости не было.

– Где Медвежонок?

– В последнее время он стал еще больше заботиться обо мне, поэтому я держу его в комнате, когда другие находятся в саду.

– То есть когда Невио рядом, – заявил Алессио, проходя мимо нас.

– Ему никто из вас не нравится, – мягко, но твердо сказала Грета.

– Я где-то читал, что у доминантных собак бывают проблемы с другими альфами. Медвежонок видит в них хищных соперников на своей территории, – вставил Дэвид.

Я поджала губы и повернулась к Грете.

– Собаки чувствуют эмоции людей. Он наверняка ощущает твое волнение, – прошептала я, чтобы любопытные парни ничего не услышали.

Грета погладила Момо по шерстке, в ее темных глазах вспыхнула тоска, даже боль. До сих пор я сталкивалась только с неразделенной любовью, что уже было непросто, а вот Грете сначала подарили шанс на любовь с Амо, а затем все отняли.

Полагаю, испытывать подобное в тысячу раз больнее, особенно если тебе приходится наблюдать, как твой любимый человек женится на ком-то другом.

– Для Невио ситуация стала очередным доказательством того, что любовь – явная глупость. Чувство, которое делает тебя слабым, в то время как ненависть дает тебе силу, – тихо откликнулась Грета.

От ее взгляда у меня перехватило дыхание.

Я нарочито пожала плечами, дескать, ее комментарий ничего не значит.

– Поэтому, даже будь у Невио чувства к тебе, о которых мне неизвестно, поскольку в таких делах он очень скрытен, он бы боролся с ними как со слабостью.

Я прикусила губу, бросив взгляд на Невио, который пристально смотрел в нашу сторону, несмотря на игру с Массимо.

Грета рано легла спать, так и не съев пиццу, а остальные устроились на траве напротив огромных деревьев, где Массимо и Нино натянули брезент, чтобы мы могли посмотреть фильм на свежем воздухе.

Я поежилась. Сегодня вечером было прохладно, а от влажных волос становилось только холоднее.

– Рори! – позвал Невио, стягивая толстовку и бросая ее мне.

Я поймала ее, прежде чем толстовка успела влететь мне в лицо. А затем надела, даже не осмотрев, стараясь не чувствовать его запах.

– Мерзость, – выдал Джулио. – Не хотелось бы мне пропахнуть потом Невио.

– Тебе повезло, что мне уже лень вытереть подмышку о твою морду, – сказал Невио, оскалив зубы.

Я подавила смех, увидев отвращение на лице Джулио.

– Алессио однажды сделал это.

– Потому что ты рылся в моих личных вещах.

Я ухмыльнулась. Укутавшись в толстовку Невио, я смотрела фильм.

Было уже за полночь, когда мы с Дэвидом отправились домой.

– Подожди, – вновь позвал меня Невио.

Остановившись, я обернулась и обнаружила, как он бежит за нами трусцой. Вероятно, он хотел взять свою толстовку, которая все еще была на мне. Дэвид смахивал на моего личного телохранителя, отчего я едва не закатила глаза. В голове крутился вопрос: не дал ли папа ему секретное задание следить за мной?

Невио приблизился к нам и вопросительно посмотрел на Дэвида.

– Иди домой. Рори уж точно не нужен телохранитель на нашей территории.

– Ей нельзя быть наедине с парнями.

Невио усмехнулся.

– Проваливай.

– Давай, – твердо сказала я Дэвиду. – Не веди себя глупо.

Дэвид скорчил гримасу, но в итоге подчинился. В тринадцать лет он удивлял стремительными переходами от детских манер к совершенно взрослым обдуманным поступкам.

– Извини, – смущенно усмехнулась я.

Невио мрачно уставился вслед Дэвиду, покачал головой и одарил меня ухмылкой.

– Готов поспорить, твоя мама велела ему приглядывать за мной.

– Вряд ли, – с фальшивой беззаботностью возразила я.

Улыбка Невио стала шире.

– Я в курсе, что я бомба замедленного действия. Они все хотят удостовериться, что тебя не будет поблизости, когда я слечу с катушек.

– Неправда. – Я указала на его толстовку. – Прости, забыла вернуть ее тебе. – Я начала стягивать ее через голову, но почувствовала, что вместе с ней задирается и футболка.

Ну разумеется, я умудрилась запутаться! Теплая рука коснулась моей кожи и потянула за футболку, удерживая ее, пока я стягивала толстовку.

Когда я встретилась взглядом с Невио, мои щеки запылали румянцем и смущения, и неловкости. Он продолжал придерживать мою футболку.

Я уставилась на его руку, и он резко отпустил ткань.

Протянув ему толстовку, нарушила молчание:

– Держи.

– Я не поэтому побежал за тобой, – проронил он.

– А зачем?

Он полез в карман брюк и вытащил что-то, зажав его в кулак, отчего было трудно разглядеть содержимое.

А потом Невио разжал пальцы.

Мои глаза расширились от изумления. На его ладони лежало ожерелье с брелоком в виде скейтборда: копия того, которое я потеряла.

– Ты вроде бы кое-что забыла в Нью-Йорке.

Я сглотнула.

– Да. Все произошло ужасно быстро… думаю, я оставила его на прикроватной тумбочке. – Я откашлялась, когда события той ночи нахлынули воспоминанием. – Мне казалось, ты не обращаешь внимания на мои украшения.

– Было трудно не заметить странную вещицу, – ответил он.

Я кивнула. Украшение в виде скейтборда и любовь к спорту сделали меня похожей на сорванца, хотя я любила девчачьи развлечения не меньше, чем прыжки с хафпайпа.

– Со временем те события перестанут тебя беспокоить, – заявил Невио.

– А тебя они беспокоят?

Невио слабо улыбнулся.

– Хаос и разрушение текут по моим венам. Я не против кровопролития и драк.

– Знаю, – согласилась я. – Но та драка была другой. А Грета прыгнула в Гудзон.

Что-то сумрачное промелькнуло в глазах Невио.

– Да, ее поступок скрасил нам время.

Я потерла руки. На сей раз дрожь прошла по телу не от холода на улице. Сердцебиение участилось, когда я вспомнила панику, которую испытала в ту ночь.

– В Лас-Вегасе ты в безопасности. Война нас не коснется. И помни, я всегда буду рядом, чтобы спасти положение каким-нибудь безумным трюком.

Я не смогла сдержать улыбку.

Невио вручил мне ожерелье.

– Возьми его. Я купил похожее, чтобы ты не нервничала, если ты еще не поняла. Видно же, как ты вечно нашариваешь украшение на шее. Очевидно, ты привязана к неодушевленным предметам.

Я осторожно взяла ожерелье.

– Почему?

– Понятия не имею, почему ты привыкаешь к вещам. Я не испытываю эмоциональной привязанности к ювелирным изделиям.

– Я не это имела в виду. Почему…

Почему ты купил ожерелье? С его стороны это было невероятно мило, и мне захотелось вложить в свои слова больше смысла, но в последнюю секунду я стушевалась.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. – Невио пожал плечами. – Ты казалась странной. Без ожерелья ты не ты.

Я прикусила губу. Значит, он счел меня странной?

– Спасибо. Очень мило с твоей стороны.

Невио цокнул языком.

– Но не распространяй никаких лживых слухов. Никто тебе не поверит, если ты скажешь, что я хороший.

Я склонила голову набок, вглядываясь в его лицо в полутьме.

– Поможешь мне?..

Невио надел мне на шею ожерелье. По телу пробежала дрожь, когда его пальцы коснулись моей кожи. Мы стояли очень близко. Момент был идеальным для поцелуя: он будто материализовался из моих фантазий, представ в по-настоящему романтичном ключе.

Невио опустил руки и наклонился к моему уху.

– Это всего лишь дружеский подарок, Рори. Помни предупреждения своей мамы обо мне. Материнский инстинкт редко обманывает.

Он отступил на шаг, молча развернулся и зашагал прочь.

Я простояла несколько минут в оцепенении.

Глава 5

Невио

Не припомню, кто первым сравнил меня с черной дырой, поглощающей даже самый яркий свет. Вероятно, Массимо, который всегда знал подобные факты и использовал их, чтобы вывести меня из себя.

Грета была доброй по натуре. Она помогала животным, но никогда не прибегала к насилию.

Черт, она даже не ела ни мяса, ни яиц. То же самое касалось молока или гребаного меда.

Меда! Ведь бедных пчел эксплуатировали или что-то в этом роде.

Однако ночью она подожгла мужчину. Мы всегда были близки, но за последний год, с тех пор как Амо женился на сучке Крессиде и на нас обрушилась война, сестра стала проводить со мной много времени.

Она часто выглядела отстраненной, но была рядом со мной, что я воспринял как хороший знак.

Черт. Очевидно, нахождение рядом со мной имело последствия. Никогда бы не подумал, что Грета способна причинить кому-то боль.

Перед рассветом я сидел на стуле возле бассейна, курил и пытался понять, как моя добродушная близняшка смогла решиться сжечь кого-то заживо. Подобное совершил бы я сам, точнее, уже совершил, когда избавлялся от улик. Я провел рукой по волосам. От меня пахло дымом и горящей плотью. От этого запаха труднее всего избавиться. И он мне не нравился.

Я предпочитал свежесть крови запаху обугленного тела. Если бы мне захотелось барбекю, я бы поджарил несколько стейков на гриле.

Звук открывающегося окна привлек мое внимание к особняку Скудери. Аврора высунула голову наружу и помахала мне, ее светлые волосы сияли как нимб.

Ее имя означало северное сияние, и, как и моя сестра, Аврора излучала добро. Она всегда спрашивала других об их чувствах, искренне заботилась о чужих эмоциях и бросала на меня обеспокоенные взгляды, когда ей казалось, что мне больно, хоть я никогда и не жаловался на подобное.

Аврора искала моего общества. Но я держал ее на расстоянии, в основном потому, что она была слишком юной и невинной для моих задумок. В прошлом году я занимался войной, Гретой, пытался подавить ярую потребность покалечить и убить Амо Витиелло, поэтому было легко игнорировать ее влюбленность в меня.

Зато недавно я поймал себя на мыслях об Авроре и даже, черт побери, на мечтах о ней. О ее улыбке. О трюках на хафпайпе. О ее комбинезоне, который она превратила в приемлемую одежду.

Но я по-прежнему оставался гребаной черной дырой, притягивающей любой источник света исключительно для того, чтобы погасить его и погрузить в темноту.

Легко предположить, что сказал бы Массимо о моем анализе, об изобилии символики. Впрочем, я прав.

Я погубил Грету, хотя у нее была уйма времени выработать иммунитет. В конце концов я затащил сестру в черную дыру. То же произошло бы и с Авророй. На моей совести уже была Грета, если так можно назвать мои шаткие моральные устои, а добавлять к прискорбному списку Аврору вовсе не хотелось.

В мире существовало столько женщин, на которых мне было наплевать, что хватило бы на несколько жизней вперед. Я определенно не стал бы тешить себя мыслями об одной из тех немногих, кому я не прочь причинить боль.

Я подавил стон, когда дверь во внутренний дворик открылась и на пороге появилась Аврора в белом халате. Кстати, о символике… Она направилась прямо ко мне, вероятно, решив, что мне нужна компания и утешение. Единственное, что могло бы утихомирить меня на какое-то время, – хорошая пытка, предпочтительно Амо, а затем яростный секс с женщиной из Семьи в отместку.

– Привет, я увидела тебя из окна, – сказала Аврора безо всякой необходимости.

Я кивнул, сделав очередной глубокий вдох.

Она обхватила себя руками за плечи и наклонила голову, будто пыталась заглянуть сквозь мой защитный слой.

– Мама с папой не хотят рассказывать мне, что произошло, но я поняла, что дело в Грете. Как она?

Я поморщился, швырнул сигарету на землю и растоптал ее ботинком.

– Она подожгла мужчину. Сейчас она в спальне, пытается смириться с этим.

Аврора округлила глаза, опустившись в шезлонг. Она уставилась на меня так, словно надеялась, что я возьму свои слова обратно.

– Она бы никогда так не поступила. Я просто не могу поверить.

Я усмехнулся.

– Вот что случается после долгого общения со мной. Я источаю тьму. Она заразнее, чем сифилис.

Аврора быстро возразила:

– Вовсе нет. И в тебе нет тьмы.

Я вскинул бровь.

– Рори, неведение может быть благословением и одновременно проклятьем.

Она прикусила губу, нахмурив лоб.

– Дело не в тебе, а в том, что она пережила за последний год, потеряв и Амо, и много чего еще. Не вини себя.

Я скривил губы, когда услышал ненавистное имя. Амо нес ответственность за весь балаган, рано или поздно он заплатит за это. Но, разумеется, я тоже не снимал с себя ответственность.

В случившемся была и моя вина.

– Ты знаешь, что я рядом… Приходи, если тебе понадобится с кем-нибудь поговорить. Алессио и Массимо не всегда готовы поддержать беседу. Я умею хранить секреты, – сладостно и маняще произнесла она, робко положив теплую ладонь на мою руку.

Я почувствовал ее легкую дрожь. Нахмурился от ощущения интимности происходящего и, конечно же, от того, что в принципе не имел ничего против ее присутствия.

Несколько мгновений я держал ее теплые пальцы в своей холодной пятерне.

Затем отпустил ее руку, воздвигая барьер между нами.

– Я в порядке. А приятный процесс убийства всегда поможет мне справиться с любыми трудностями.

– У каждого бывают моменты слабости.

Я усмехнулся.

– Аврора, перестань пытаться сделать меня нормальным. Я не такой, как большинство обывателей. Я никогда не стану жертвой, ни при каких обстоятельствах. Наоборот, я превращаю других людей в пострадавших. Если хочешь кого-то спасти, сделай одолжение и не заблуждайся на мой счет. Многим в нашем мире известно, кто я такой. Я отнюдь не столь хороший, как ты могла вообразить.

Аврора кивнула и встала, засовывая руки в карманы халата.

– Мое предложение остается в силе, – прошептала она, прежде чем развернуться и пойти обратно к особняку Скудери.

Она не слишком часто вела себя упрямо рядом со мной. Но мне нравилась ее черта.

Аврора

Примерно год спустя

Впервые за долгое время я вернулась в Нью-Йорк. Мы было почти восемнадцать. В последний раз мы все прибыли сюда на свадьбу моего двоюродного брата Амо Витиелло и женщины, которую Невио позже убил за то, что та нанесла вред его сестре-близняшке Грете.

Не самое приятное торжество. Мне до сих пор снились кошмары о том, как Семья заманила нас всех в ловушку и напала.

Я часто просыпалась от звуков выстрелов. Тогда я впервые столкнулась с насилием и по-настоящему испугалась за свою жизнь. Тогда же моя влюбленность в Невио переросла в нечто большее, что трудно выразить словами.

Невио спас нас – по-своему. В основном окружающие видели в нем безжалостного и жестокого человека, но в те часы, помимо жажды насилия, в его глазах я увидела кое-что еще: любовь и заботу. Не по отношению ко мне, а по отношению к Грете, однако, узрев те эмоции, я возжелала однажды увидеть их в его взгляде по отношению ко мне.

Глупо, знаю.

Теперь Грета и Амо поженились. Между Каморрой и Семьей установился мир. Война длилась недолго, но ее последствия проявлялись в глубоком недоверии и враждебности, которые обе стороны испытывали друг к другу.

Грета была прекрасной невестой, а после свадьбы и вовсе излучала неподдельное счастье. Но что действительно вызвало у меня слезы, так это выражение глаз Амо. В них светилось чистое, безудержное обожание.

Он был страстно влюблен. И никто не мог усомниться в его чувствах. Интересно, будет ли кто-нибудь когда-нибудь подобным образом смотреть на меня?

Мой взгляд скользнул к Невио, сидевшему в первом ряду рядом со своими родителями и младшим братом. Он выглядел так, словно сегодня настал один из худших дней в его жизни. Разлука с близняшкой давалось ему тяжело.

Невио казался настолько погруженным во тьму и жаждущим разрушения, что многие думали, что он ни о ком не заботится, но ему было сложно расставаться с дорогими ему людьми. Грета находилась на вершине списка.

Я присутствовала на нескольких свадьбах в своей жизни. Я была дочерью главы головорезов, поэтому посещение таких мероприятий входило в мои светские обязанности.

Однако эта свадьба по напряженности просто зашкаливала. Конечно, ей было далеко до первой, которая переросла в войну, но происходящее не внушало оптимизма.

К счастью, война закончилась (я надеялась, что навсегда), но подозрительность и настороженность никуда не делись и витали в воздухе. Я давно не видела тетушек и их детей, мне лишь сейчас представилась возможность пообщаться с ними. Однако они натянуто улыбались и явно нервничали. Впрочем, я тоже не отставала от них.

Свадьба, состоявшаяся через несколько месяцев после подписания мирного договора, не могла проходить в безоблачной атмосфере, как того требовало подобное торжество.

Особенно мне хотелось поговорить с Изабеллой. Мы всегда отлично ладили, и я уповала на то, что наша дружба продолжится. Мне повезло, что она села рядом со мной.

А вот родители жениха и невесты не обладали такой везучестью, разместившись за главным столом: Лука и Римо часто сердито переглядывались. Честно говоря, я радовалась, что находилась на изрядном расстоянии от них. Кроме того, мне показалось, что Невио задумал устроить какую-то выходку, которая, естественно, не приведет ни к чему хорошему.

Ему не нравилось, что Грета вышла замуж за Амо, хотя, к его чести, он все же сдерживался и вел себя прилично.

За нашим столом сидели мои тетушки Джианна и Лилиана со своими семьями, и, следуя этикету, Нино и его сородичи тоже должны были присоединиться к нам, но Маттео пригрозил зарезать Массимо и Алессио «гребаным ножом для масла» – о чем часто упоминалось, – поэтому были приняты меры безопасности. Стоило признать, что теперь мне стало гораздо спокойней за Изабеллу.

Можно только гадать, что бы с ней случилось, проведи она вечер за столом с теми самыми людьми, которые похитили ее и угрожали ей.

Нино и его семья теперь сидели за одним столом с Адамо и Савио и их близкими. Я была вполне уверена, что Киара заранее серьезно побеседовала и с Массимо, и с Алессио, поскольку они оба пытались избегать любого контакта, даже взглядом, с Изабеллой и Джианной, хотя последняя, казалось, норовила начать новую войну.

Я наклонилась к Изабелле. Ее буйные кудри обрамляли лицо, и я заметила, что она прикрывалась ими, чтобы не смотреть на столик справа от нас, за которым расположились Алессио и Массимо. Нам еще не посчастливилось поговорить, за исключением нескольких коротких обменов любезностями, связанными со свадьбой.

Когда Невио похитил Джианну и Изу, чтобы спасти нас, я восхитилась его смелым поступком. Старалась не думать о том, как это повлияет на Изу. Для меня Алессио, Массимо и Невио не представляли опасности, и я их не боялась.

Зато Иза не очень хорошо их знала, и, честно говоря, репутация парней могла напугать кого угодно. Желая донести до Семьи свое послание, они могли дойти до крайности.

Мама начала болтать с Лилианой и Джианной о таких обыденных вещах, как йога, пытаясь избежать щекотливых тем, хотя список был очень длинным…

Атмосфера по-прежнему была нервозной. Маттео не выглядел заинтересованным в разговоре с папой и порой бросал взгляды то на Массимо, то на Алессио, то на Невио, который, очевидно, не получил указания Киары не высовываться.

А вот Максимус и папа нашли общий язык. Они увлеклись разговором о многочисленных татуировках самого Максимуса, причем Дэвид тоже сгорал от любопытства.

Брат, конечно же, не упустил похвастаться своей недавно сделанной тату Каморры. Папа настоял на том, чтобы его приняли в ряды мафиози в день четырнадцатилетия, невзирая на протесты мамы, и теперь Дэвид вел себя как король мира.

– Ты собираешься в колледж? – спросила я Изабеллу непринужденным тоном. Ей скоро должно исполниться девятнадцать, она, вероятно, уже отучилась в школе в прошлом году.

Изабелла встрепенулась.

– Нет, мне еще нужно закончить школу. Я взяла перерыв после… кое-каких событий.

Я покраснела. Я ведь считала, что не стоит совать нос в чужие дела, а сейчас прокололась.