Маска

Приятного прочтения!

Часть 1. Глава 1. Кудрявое недоразумение

– Срочно! Виолетта Сергеевна, помоги!

Я насупилась, прислушиваясь к звукам, вырывающимся из динамика телефона. Грохочет музыка. Мужской смех, девчачий писк. Что у неё там происходит?

– Не поняла… С чем помочь? – Перелистнув очередную страницу, увидела, что между абзацами выскочил отступ. Безжалостно и с преогромным удовольствием пишу послание: «оформление!» – Ты что, не догадалась взять с собой кляпы?

В первый рабочий день!

– А мне кто-то подсказал? Приходи, пожалуйста! Наори на них… Я знаю, ты умеешь! – угодил в моё ухо шёпот. Отчаянный такой, жалобный.

Хм… здесь и проверять нечего. Дальше титульника не продвинемся.

– Виолет-та-а-а… Придёшь?

Да что ты будешь делать?!

– Ир, ты же хотела этот зверинец организовать? Вот, наслаждайся!

– Я за полтора часа не смогла и слова вставить! Они тут…

Ну-у-у?! Я отложила стопку курсовых и обернулась в сторону окна. Едва сугроб не образовался на подоконнике, пока Ирка подбирала подходящие выражения. Стемнело уже на улице.

Да не стесняйся ты, матерись!

– Ладно, блин! Сейчас спущусь, надаю по мозгам.

Я сбросила звонок и, стянув со спинки стула кофту, накинула её на плечи. В глазах чувствовались сухость и резь от искусственного света. Выключила настольную лампу, проверила ладонью, насколько сильно нагрелся её плафон – иногда не замечала, как часы пролетали за бумажками. Может, и к лучшему будет отвлечься, прогуляться через переход?

Иришка, конечно, меня поражала своей беспомощностью. Я начинала понимать претензии её мужа – почти что бывшего. Но что поделать, сейчас одну бросать эту горемыку нельзя. Мало ли разревётся ещё на виду у шакалов!

Я закрыла кафедру. Тускловатый свет чуть мерк в коридоре, а вдалеке уборщица мыла аудиторию. Ведро стояло у приоткрытой двери.

Только я успела дойти до лестницы, как снова зазвенел телефон.

– Ну что? Ты скоро?

Да как же всё плохо-то! И минуты не прошло! Я в армии вроде не служила!

– Ир, мне из окна к тебе выпорхнуть? Иду я, иду! Из соседнего корпуса. Потерпи, сейчас заткну твоих демонов.

– Терплю! Быстрее, пожалуйста. Может, хоть что-то успею сегодня им объяснить!

Спускаясь по лестнице, я не удержалась от усмешки. Ох и тяжкая это миссия всё-таки – учить людей танцам. Особенно, когда ни разу не работала «по специальности».

Я всё же ускорилась на выручку подруге. Прошла через пост охраны на цокольный этаж и направилась во второй корпус, где располагался актовый зал. Издалека уже слышались неприличные звуки, а когда я открыла дверь…

Просто обомлела.

– Чш-ш, Вилка!

Пара сотен взглядов нацелилась в мою сторону. От неожиданности я слегка проморгалась.

Не знаю, как удалось Иришке собрать столько народу на репетицию да ещё и удерживать… полтора часа? Зря я насмехалась, что ли? Пришлось признать: её талант убеждать и вести за собой толпы впечатлял. Только в сторону чего?.. Безысходности?

Я обернулась к растерявшимся студентикам, недоумевающим, почему их худший кошмар ворвался на репетицию. «Вилка, Вилка»… Моё излюбленное прозвище доносилось со всех сторон.

И не стрёмно ребячиться в двадцать с лишним лет?! В присутствии сотрудника, какое позорище! Ну меня-то постыдятся!

Прежде чем я вступила с гневной речью, наступила забавная пауза…

– А я не поняла! Вроде утром ехала в политехнический университет! А тут, оказывается, дошколятам зал сдают в аренду? – Мой наигранно удивлённый голос раздался в каждом углу забитого донельзя помещения. Лица повально приняли серьёзные выражения, но один бедолага попытался засмеяться. Ты попал, пупсик! – А вы почему без родителей, молодой человек? А? Где ваша… мамочка? Вам в таком возрасте поздно вечером одному гулять нельзя!

Щекастый парниша насупился.

– Кхм, мне девятнадцать.

У стоящих вокруг него губы превратились в тонкие полоски.

Бог ты мой! И как вы с ним общаетесь? Чувство юмора похоронено вместе с интеллектом! Не мог ответить поостроумнее?

– Что? Не расслышала… Девять? Ох, мне стоило захватить сопливчики!

Ну-у-у! Чего не смеётесь-то? Смешно же!

Я не выдержала и улыбнулась.

Какое удовольствие прислушиваться к собственному стервозному голосу! Интонация – что надо. Я сегодня на высоте.

– Ой, смотрите! Девушки! На танцы пришли. А с кем вы планируете танцевать? Вот с этими? – Я небрежно ткнула пальцем в сборище особей мужского пола. – Вы, главное, помните: у нас в стране есть закон о совращении малолетних! Советую не пропускать правоведение и носить юбки подлиннее. А то застудите наследство!

По залу раскатился хохот. Напуганную Иришку стало видно за кучей побледневших скромниц, пытающихся натянуть кусок ткани поближе к коленкам.

– Короче. Ещё раз услышу ваши мартышкины радости на этаже… Если Ирина Максимовна мне скажет, что вы испоганили её первый рабочий день… я прикрою ваши танцульки! Покажите мне, в каком ещё ВУЗе студентам нужно объяснять такие постыдные вещи?!

Ну, давайте! Просмейтесь! Опасно шутить с моей властью

и репутацией!

Для профилактики я пробежалась угрожающим взглядом по быстро стирающимся ухмылочкам и стремительно развернулась к двери.

Дело сделано.

– Виолетта Сергеевна! Можно вас на секундочку?!

Иришка… Спешно удаляясь из актового зала, я услышала, как меня преследуют её семенящие шаги.

Мы обе вышли в коридор, как бы я ни пыталась улизнуть, и с грохотом закрыли за любопытствующими рожами тяжёлую металлическую дверь.

– Не уходи! Пожалуйста-а-а, они сожрут меня!

Я слегка потерялась от того, как подруга затормошила меня за плечи.

– Ир! Соберись! Ты же хотела здесь работать! «Организация зимнего бала – прекрасная возможность проявить свои лидерские качества». – Я ехидно передразнила её просроченные аргументы и равнодушно уставилась в зелёные глазёночки.

Сколько в них мольбы… Бедняжка! Узнала, наконец, что такое «РАБОТА». Да ещё и с неблагодарными студентами.

– Я до сих пор хочу! Мне бы только начать! Можешь побыть здесь ещё часик?

Да что за наглость?! Совершенно очумев от её просьбы, я попыталась вырваться из цепких ручек.

– Ира! Мы со студентами – не железные! Нам нужно отдыхать друг от друга… Тебе говорит о чём-то «тридцать с лишним курсовых на проверке и лекция с магистрантами по новой учебной программе»? – писклявым шёпотом намекнула я на всю приоритетность моей ситуации.

– Говорит… Говорит, что тебе насрать на чувства своей подруги!

А ведь Стас в сердцах предупреждал, что она манипуляторша. Ну и настрадался же её муженёк!

– А ничего, что я пустила тебя пожить? – На её прищурившиеся глазки стали наворачиваться слёзы. Эй! Мы так не договаривались! – Ира, репетиция закончится, и ты в десятом часу пойдёшь читать основы электротехники?

– Зачем это ещё? – Девушка ну очень искренне удивилась, но её мелкие черты лица, выглядывающие из-под копны вьющихся рыжих волос, доверия не вызывали.

Догадайся…

– Ну а как ты иначе разберёшься в курсовых? Ты же за меня их проверишь?

– Нет! Я у тебя работу отнимать не стану. Тебе же нравится измываться над студентами… Пойдём со мной, тряхнёшь стариной на паркете.

Иришка быстро утёрла слёзы, и на грусть не осталось и намёка. Какая импульсивная… Как обычно.

– Стариной? Мне тридцати нет! – Искренне оскорбившись, я обнаружила, что мои руки грозно легли на бока.

Вообще-то, мы ровесницы!

– Ну это по паспорту. А ментально тебе все сто…

Вот и делай людям добро! Сквозь прищур я оценила концентрацию хитрости на улыбающихся накрашенных губках.

– О, Виолетта Сергеевна! – в наши громкие перешёптывания вклинился изумлённый голос декана.

Я вздрогнула.

Мужчина оказался возле нашей с трудом удерживающейся от драки парочки. Вальяжно заправил шарф за борта куртки и пригладил остатки былой шевелюры, торчащие из-под каракулевой папахи.

– Неужто сегодня увиделись! А это… подруга ваша? Ирина…

– Максимовна. – Она, наконец, выпустила меня из тисков и слащаво улыбнулась своему благодетелю в преклонном возрасте.

Спасибо Александру Вадимовичу за трудоустройство моей потерявшей смысл жизни Иришки. Теперь стоит здесь, клянчит пасти за неё табун озабоченных баранов!

– Приятно познакомиться. Знаете, Ирина Максимовна, здорово, что вы так вовремя нашлись. И идея ваша с зимним балом – достойная. – Он довольно кивнул в сторону подружки, затем в мою. Морщины на старческом лице залегли глубже, когда мужчина плутовато улыбнулся. Толстое стекло очков их увеличивало и делало ещё противнее. – Я очень доволен, что перед ректоратом наш факультет выделился в этом году. Давно мы в творческом плане не светились…

– Наш факультет? – встряла я между пока ещё беспочвенными благодарностями декана Ирке. – Так… на мероприятие студенты со всего ВУЗа пришли, я видела только что! И Иришка… Максимовна в культурно-молодёжный центр устроилась. Разве он к нам какое-то отношение имеет? – недоверчиво хмыкнула я.

– Виолетта Сергеевна, но вы же так за подругу свою просили… – Улыбочка сдала польщённого декана. – Я вас тоже вписал в организаторы. Да и смотрю, вы уже принимаете активное участие!

Челюсть моя медленно раскрылась в направлении пола, и я осталась стоять с разинутым ртом.

Умом тронулся? Да я просто мимо проходила!

– Уверен, вам будет приятно помочь подруге. Она всё-таки новенькая здесь. Зато ваша фамилия, знаете, как внушительно звучала в докладе ректорату? А я вам прибавочку выбил…

Да что мне ваша прибавочка?! Пара тысяч рублей и отсутствие полноценного сна! Большое! Человеческое! СПАСИТЕ! А как же полуторная нагрузка? Как же магистранты? Старый маразматик! Навешивает на меня обязанности и тут же забывает! Хоть бы таблетки свои принимал…

Заикаясь в нечленораздельных протестах, я так и стояла, наблюдая, как престарелый декан уже кланяется перед кокетливой Иришкой.

Что за отстой?

– Спасибо огромное! Спасибо, Александр Вадимович! Мы сделаем всё в лучшем виде, и про электриков будет говорить весь университет!

Декан любезно поцеловал руку сияющей от восторга девушке. Смотрите, как гармонично розовые щёки сочетаются с рыжими паклями! Вот же хренов дамский угодник… Он повернулся и ко мне, но я часто закивала, чувствуя, как нервная улыбка подрагивает на натянувшемся лице.

Не надо… Фу! Обойдусь!

Учебную нагрузку я ещё могла стерпеть – да и вообще-то она мне даже в удовольствие, но как же не поныть, – а вот творческий концерт, увольте! Наймите дрессировщика из цирка!

– Виолетта Сергеевна, я перед вами в долгу.

Хочется упомянуть, что вы каждый раз его рефинансируете без моего согласия!

Я зло промолчала в надежде, что эта ноша когда-нибудь окупится. Вот так начальство снова нагнуло меня в положение ракообразного, а я уже планировала, как проделаю то же со студентами.

Александр Вадимович удалился по деканским делам в сторону лестницы, ведущей к выходу из университета. Благо, оставил мои ручки без слюнявого внимания.

– Ну теперь-то умолять тебя не придётся. – Иришка в полной уверенности кивнула в сторону зала. – Добро пожаловать.

Хрена с два!

– Сама разберёшься, – гаркнула я на неё, возмущённо уложив руки на грудь. – Я тебе должность выбила, ночевать позвала – остальное меня не касается! Да и вообще, ты сейчас не похожа на утопающую! Больше на надзирательницу!

На лестнице отдалённо слышались шаги, а вот за дверью зала закопошились скучающие танцоры диско.

– Вообще-то, тебе за меня ещё и приплатили!

Хоть кто-то понимает, что заинтересованность Вилки Сергеевны в этой бездарной возне не купить?!

– Иришка! Если бы я мечтала заниматься плясками, я бы не работала в ВУЗе преподавателем электротехнических наук! Дай мне делать работу нормально! И свою делай усерднее, может, и тебя начнут слушать… Один час потратила, не получилось, и что теперь?.. Перетрудилась? – Я уставилась в хлопающие зелёные глазки, исполненные жестокого желания оприходовать меня любой ценой, и просто подытожила: – Короче, иди в жопу!

На лестничной клетке раздалось невнятное шуршание. Боже, неужели я послала обнаглевшую Иру при вернувшемся декане?

Я осторожно обернулась назад, уже продумав, как буду добиваться своей правоты. И обнаружила, что по ступеням поднимался всего лишь студент…

Или не всего лишь?

Могу поспорить, этаж едва выдержал шагнувшего на него парнишку вместе с неоправданно тяжеловесным самомнением. Я недовольно поморщилась, всматриваясь в отвлёкшего меня циника: точно ли он мужского пола? Может, это девушка с очень коротким кудрявым каре? Лица-то не было видно за чёрной карнавальной маской. Но выдающиеся острые скулы убедили меня в верности первого впечатления. Очередная жертва отсутствия отцовского воспитания! Из-за его спины показался гриф гитары.

– Лекса-а! Привет! – Оказывается, Иришка тоже смотрела в его сторону. – Мне уже рассказали, какой ты… занятой. Беги на сцену, послушаем тебя.

Подруга позабыла о бренности бытия и заговорила утрированно ласково, словно педагог с отсталым дошколёнком. Ну и зрелище!

А «Лекса» – что за имечко? Пока я рассуждала, какая адекватная мать назовёт так сына, его биополе самоуверенности стало ближе и различимее. Оказалось в радиусе моей вопиющей неприязни. Пахло куревом! Поначалу не совсем было понятно за балахонистой одеждой, но теперь-то видно, какие у парня развитые руки и плечи. Много дури, но явно маловато ума!

За девчачьими тёмными кудряшками пряталась блестящая в ухе серёжка. И тогда я, полностью сбитая с толку, заглянула в голубые глаза, затянутые деланной «обольстительной» поволокой. Едва не шарахнулась… Какое отвратительное высокомерие!

Чего молчишь? Я должна с тобой здороваться, что ли?!

– Здравствуйте, – стоило ему раскрыть женственный рот, как из него донёсся густой, рокочущий бас.

Я заметно опешила. Заморгала чаще, косясь на Иришку. Для подобного голоса… не слишком ли жеманное тельце? Он спешно направился к двери.

– Молодой человек! Почему в маске? – Я с вызовом бросила в студента напрашивающееся замечание.

Лекса, будь он неладен, обернулся, но на моём лице задержался взглядом лишь на секунду. Остановился где-то на лбу.

С врождённой способностью смотреть на людей так, словно по их щекам размазаны экскременты, уверена, я произвела на него неизгладимое осуждающее впечатление.

– В маске на маскарад…

Логично. Я опомнилась с полуоткрытым ртом, когда парень всё же добрался до двери и распахнул её перед пристроившейся рядом Иришкой. Начала выдумывать что-то едкое в ответ, уж больно извращённо сочеталась брутальная комплекция и показная женскость с голосом солиста HIM1. Хотелось втолочь в его башку, что являться в ВУЗ в подобном облике – ужасно и даже жестоко по отношению к зрячим преподавателям!

Иришка уже юркнула в зал. Парень торопился войти следом, но, видимо, ощутил мой тяжёлый взор и нехотя обернулся.

– Вы заходите?

Это он мне?!

Я сбивчиво осмотрелась на лестничной клетке. Его короткие хрипящие реплики вводили меня в заблуждение. Считает, что я могу быть причастна к репетиции? Точно не с нашего факультета, иначе бы знал, кто такая «Вилка Сергеевна»!

– А что? Ручки устали?

Понятно же, чем он занимается в свободное от игры на гитаре время – «балдеет» от себя прекрасного!

Я недовольно зашагала в сторону входа, но пока закатывала глаза, поняла, что металлическая дверь загрохотала о косяк – захлопнулась прямо ПЕРЕД МОИМ НОСОМ!

Глава 2. Недостаток внимания

Вместе с дребезгом металла в голове загудело негодование. Вот же щенок отсталый!

Злоба быстро хлынула в грудь. Из воздуха будто улетучился кислород: я так рьяно его вдыхала, что начала давиться. Не успев и моргнуть, замахнулась на дверную ручку. Дёрнула, не заботясь о том, насколько сильно дверь долбанёт о косяк. И, обжигая выискивающим взглядом пространство, перешагнула порог. Да восторжествует возмездие!

Где этот чёрт с бараньими кудряшками?!

– Где он? – Мой ор оказался громче звона металлической двери, отпендюренной наотмашь.

Стоящие вблизи студенты перепугались до вскриков. Зайчики, я сама чуть не оглохла!

Жаль! Уши ещё пригодятся, когда буду слушать мольбы бескультурного патикуса о прощении!

Ира, не успевшая добраться до сцены, пугливо ко мне обернулась:

– Виолетта Сергеевна, вы всё-таки решили остаться?

Судя по тому, как расширились её глаза, я выглядела достаточно угрожающе. Необходимо срочно учинить разборки!

– Я спрашиваю: где он?

Иркин красный рот задрожал, пока она пыталась озвучить не то вопрос, не то оправдания. В толпе бледных лиц совсем не виднелась чёрная маска. Кругом одни наложившие в штаны первокурсники!

Иришке грех этим не воспользоваться.

– Виолетточка… Сергеевна. – Подруга откашлялась и вдруг важно вытянула шею, словно индюшка в загоне с полудохлыми курицами. – Присаживайся. Раз ты назначена мне в помощь, тебе надо тоже прослушать наших артистов. Лучшие номера включат в программу бала. Александру Вадимовичу и ректорату должно понравиться…

Это игнор?!

Мои остекленевшие глаза нуждались в моргании! Я осмотрелась, понимая, что в каждую пару ушей залетела новость о нашем с Ирой соавторстве. Да ещё так крепко, как не залетают мои объяснения об устройстве генератора!

Молодёжь раскисла, начала переглядываться. Хах, думают, мероприятие для знакомств превратится в солдатскую муштру? Не волнуйтесь! Я не собираюсь здесь надолго задерживаться! Только объясню нормы поведения одной мерзкой выскочке!

Подруга миленько улыбнулась, указывая разукрашенным ноготком на ряд стульев возле сцены:

– Кхм… давай, садись!

– Сядь сама! – прошипела я. – Куда делся он? Вздумал дверьми хлопать у моего носа!

Ира неловко улыбнулась.

– Ты ищешь Лексу? – О, мягко сказано! – Ребятки передали, что он очень талантливый вокалист. Сейчас он подготовится и выйдет на сцену. Послушаем, оценим… Если у кого-то ещё есть идея для номера, напишите мне.

Алло! Хватит переводить тему! Я достану из-под земли любого, кто покушается на мой авторитет!

А тем временем чёрт деланый будто растворился в толпе… Но свидетели не помеха! Месть будет сладка!

– Я против его выступления!

Отлично! Стоило мне пустить в ход провокацию, как кудрявая башка тут же показалась над толпой. Её никчёмный обладатель, взбираясь на сцену по боковой пристроенной лестнице, остановился на полпути, сбитый с толку. Из-за бледности его глаза казались безумными. Но когда мы пересеклись взглядами, они почернели сквозь остроугольную маску и сощурились.

– Браво! Белиссимо! Перфетто! Мы вам перезвоним!

Я неистово зааплодировала.

С каждым глухим хлопком тишина становилась всё слаще. Я добилась всеобщего внимания от расступившихся студентов и довольно сложила на груди руки. Скулы свело от улыбки, когда Иришка чуть не взлетела на наращённых ресницах. А надо было думать головёшкой, наделяя властью… меня! Неужели она хотела вступиться за своего собрата по причёске?.. Ну, попробуй, дорогуша.

– Э-э… Виолетт, он… он… же специально сегодня отпросился с работы! Пускай…

М-м-м, аргументище!

– Нет.

Я гулко сглотнула, прочувствовав, как по пищеводу словно хлынул приторный одуряющий напиток – удовлетворение, лучше коньяка! Вкуснятина!

– Что ж, я как раз не в духе сегодня… – снова донёсся до меня разлетающийся на щепки бас.

Словно сабельная пила грубо вонзилась в дерево. Сумасшедшее несоответствие внешности!

Ну какая же несправедливость, что столь удивительный голос заточён в теле так и не повзрослевшего подростка!

– Молодой… – Кто ты там? – …человек. – Я наигранно откашлялась, намекая на то, что сомневаюсь в его половой принадлежности.

Да все на кафедре знали, как я отношусь к женоподобным петушкам. Что за мода? Ко мне на экзамен с серёжкой в ухе равно отчислению!

– Вы, наверное, не поняли… Выступления не будет. Ни сегодня, ни когда-либо. Я сделаю всё, чтобы вы усердно учились, а не блеяли под гитару за нарисованные тройки. Будете знать, как пытаться прибить меня дверью!

Его пухленькие губки отчаянно сжались в тонкую ниточку, я уверена, едва сдерживающую матерные выражения. Да сам принц Чарминг, известнейший законодатель блеска для губ, блеванул бы при виде его наружности.

Ну и куда делась наша самоуверенность?

– Я блею только за пятёрки!

Студенты, казалось, сами вспомнили о своём же существовании, окатив зал хохотом. А я поперхнулась слюной. Это переходит всякие границы… Отвратительно, когда сладкие мальчики «учатся» на «отлично»!

– Я вас услышала. Подобного счастья вам больше не предвидится! – Думаешь, наверное, откуда я взялась такая – молодая, злая? Бедолага, это с тобой ещё только впервые! Его взгляд остро блеснул. «Боженька» спустился на паркет, поравнявшись со всеми присутствующими. – Фамилия и кафедра!

Я и не заметила, как оказалась напротив него, усердно не выдающего своё жалкое положение расслабленной позой.

Ну-ну, делай вид, что тебе накакать! Посмотрим, как твоя мамочка прибежит просить за тебя в крокодильих слезах!

Был у меня один знакомый музыкант. Перед выходом на сцену надевал солнцезащитные очки. Совершенно не беспокоился о том, что делает из себя посмешище! Так он прятался от оценивающего внимания и привыкал в первые минуты. Затем снимал очки и продолжал «голый»… Чёрная маска на полфизиономии как раз напоминала о том, что за ней пряталось. Непреодолимая неуверенность, высеченная на лбу!

Может, он прыщавый?

– Муратов, – равнодушно сообщил музыкантишка свою фамилию.

Но тут же хриплый голос сменился на пацаний, загнусавивший где-то справа. Не хватало ещё чужих комментариев!

– Кафедра мемологии.

Раскатился «закадровый» смех. М-м-м, весело. Я оскалилась на борзого студента, умудрившегося встрять между мной и кудрявой башкой. Третий лишний одичало отшатнулся.

Твоя подружка на каблучищах, которая припёрлась на мои лекции лишь единожды, в начале семестра, оборжётся на зачёте!

– Хочешь принести себя в жертву вместо него?..

– Виолетта Сергеевна… – вдруг умоляюще прибавился четвёртый голос. – Может, я продолжу репетицию?

Ой… Я медленно обернулась на скулёж Иришки, которой стало совсем не до шуток. У неё едва не затрясся подбородок, усыпанный веснушками. В груди тут же ощутился укол, и наверняка кровожадная улыбка бесследно слетела с моих губ. Уголки тяжело опустились.

Мда, я вроде для благого дела всё заварила. Чтобы отвлечь подругу от скандалов в распадающейся семье, от мыслей о грядущем безденежье, а в итоге, как всегда, наслаждалась своим положением.

Действительно, пора убираться с её территории.

– Ирина Максимовна, приступайте.

Я легко отказалась от конфликта, потому что самое важное уже выяснила. Лексе Муратову с таким замысловатым имечком не спрятаться в стенах МПТУ2. Здесь все встанут на мою, правильную, сторону.

Чувствуя себя слегка виноватой, я расположилась на одном из стульев в глубине зала. Скинула чьи-то наваленные сумки на подоконник. Обречённо вздохнула из-за того, что пришлось остаться – и благодаря декану, и благодаря самобичеванию за собственную провинность перед Иришкой, – но быстро нашла развлечение. Полюбуемся, как теперь Лекса будет наслаждаться репетицией.

В моём присутствии дела пошли в гору. Ира начала объяснять внимающей толпе, как правильно вальсировать, а напряжённые мальчики озирались, словно я могла отгрызть от них кусочек, когда танцующий круг приближался к дальнему ряду стульев.

Возможно, Иришка успела за оставшиеся полчаса даже больше, чем планировала на сегодня. И, возможно, на следующей репетиции мы расстанемся с двумя третьими мирного населения культурно-молодёжного центра. В КМЦ продолжит зависать только местная творческая мафия – мало адекватные старшекурсники, предпочитающие знаниям микрофон в пятой точке, который метафорически им впихивают такие блюстители науки, как я, в зависимости от кафедры. Другие просто не отважатся лишний раз со мной видеться. В общем, делать Вилку организатором – заведомый провал для любого творческого мероприятия.

Пары в кругу менялись от частых переходов. В руки женоподобного Лексы успели попасть десятки девочек. На его фоне они производили впечатление страшилищ.

Когда рядом с ним оказывались студентки, представления о роли мужественного защитника в паре с хрупкой спутницей рушились, а моя консервативная психика, доставшаяся по наследству от мамы, трещала по швам! Становилось мерзко. Хотелось плюнуть в этого мальчика! Несмотря на то, что я понимала: он в числе тех смазливых парней, которых общая масса считала привлекательными… даже более зрелые женщины, чем я! Привет Алле Борисовне.

Он должен усвоить урок: на внешности нагленькое счастье не построить! Залог успеха – мозг! Самый сексуальный орган мужчины!

Ну вот, мы, кажется, столкнулись взглядами. Свой я попыталась сделать как можно более угрожающим, внушительным. Лекса кисло усмехнулся. Я не отступлю, даже не фантазируй о пощаде, мальчик!

Репетиция продолжалась. Иришка радовалась результату. Кудрявая Башка – подозревал, что его дни в университете сочтены. А я, обернувшись к мутноватому зеркалу, выстилающему всю стену, заключила, что более-менее походила на довольного человека. Пока не вспомнила, что ночью меня ждёт проверка курсовых и подготовка лекции для магистрантов по новой учебной программе.

Улыбочка сползла. Ну и усталая же рожа…

– Ребятки, мы закончили. Спасибо за ваше внимание. Кто не в чате – вступайте, я буду публиковать видео с репетиций. Всем же интересно увидеть, как они смотрятся со стороны? А в «участниках» найдёте знакомых, с которыми сегодня танцевали в паре. – Да, загадочно подмигнувшая Иришка умела находить нужные аргументы и организовывать бесформенные толпы. Ещё немножко уверенности, и как бы я ни ненавидела творческие сборища, она добьётся здесь успеха. – И… пожалуйста, впредь ведите себя так же тихо.

Она покосилась на меня: то ли с благодарностью, то ли с опаской. Иришка знала, как далеко я способна зайти в укрощении особо строптивых представителей студенчества. Кто знает, чем бы закончилось сегодня, если бы ей не удалось вмешаться?..

Студентики стали быстро расползаться по углам за вещами и в сторону выхода. Ирка сгребла бумажки в кейс – интересно, какие имеются документы у без пяти минут преподавателя по танцам, – уцепила аккуратно разглаженную на откуда-то нарытой вешалке, водружённой на гвоздь, шубу и безжизненно потащилась в мою сторону.

Неужто устала?

– Сейчас они разойдутся, я закрою зал, и домой.

– Ясно.

А мне вот по твоей вине сегодня не спать! Будешь сидеть со мной до утра, за компанию!

Я уложила руку на спинку стула и изнеможённо облокотилась, наблюдая, как довольные люди направляются к выходу. Наверняка многие из них лягут спать и даже выспятся, несмотря на грядущие практикумы и лабораторные, к которым хорошо бы готовиться накануне. А я уже не в том положении, чтобы халтурить. Да я вообще не помню, когда пускала учёбу на самотёк… Не было такого!

Я увидела, как напротив он спешно собирается возле ряда стульев, выставленных по периметру зала. Прислонил чехол с гитарой к спинкам, отошёл ближе к центру, чтобы издалека посмотреться в зеркало. Ну конечно… Чёртов нарцисс!

Цветочек!

Видимо, мой тяжёлый презрительный взгляд снести оказалось невозможно. Парень повёл бровью, нагло высматривая прямо перед собой. Ну! Давай поиграем, щенок… Кто первый моргнёт – тот хлюпик! Я почувствовала, как верхняя губа приподнялась. Словно я понюхала испорченный суп, хранящийся в холодильнике уже неделю и ожидающий часа быть вылитым в унитаз. Сегодня снова не судьба…

Кудрявая Башка вдруг возымел смелость подойти.

Весь путь он вальяжно вышагивал, не обделяя меня ястребиным прищуром, а затем вдруг обратился к Иришке:

– Ирина Максимовна, следующая репетиция в пятницу?

Уставившись на его затылок, я не могла не напомнить:

– Да, Ирина Максимовна, назовите дату, когда ему оставить гитару дома.

Он едко усмехнулся из-за плеча. Ух, какие мы злые!

Ирка оказалась совой в нашем опосредованном разговоре.

– Д-да… В семь.

– Отлично. Не придётся отпрашиваться с репетиции с группой. – Как бы вскользь, но, очевидно, назло Лекса похвастался тем, что ему было, где применить гитару и без нашего «отстойного» бала.

Фи, как ущербно вестись на мои провокации. У него не оставалось шансов заслужить уважение!

Правда, я не сразу пришла к этой мысли. Почему-то всё, что он изрекал своим громоподобным голосом, звучало убедительно хотя бы при первом впечатлении. Бас отвлекал от насущных вопросов.

– Лекса… ты на всякий случай приноси гитару, вдруг Виолетта Сергеевна переду…

Ага! Хрена с два!

Ирка боязно на меня покосилась.

– Значит так. Я на участие в данном мероприятии не подписывалась. Но ради такого дела я буду присутствовать строго на каждой репетиции, чтобы убедиться, что ты и шагу не ступишь на сцену! – Для верности я сощурилась, представляя, что мои глаза излучают лазер прямо в его макушку. Пиу-пиу-пиу!

– Не нужно, – проронил бескультурный пакостник и, наконец, повернулся лицом.

– Что?

Я чуть не захлебнулась от его нелепой излишней наглости. Мы сцепились взглядами. Для крайней степени моего самоудовлетворения не хватало различить наверняка промелькнувшую под маской неуверенность…

– Не нужно приходить на каждую репетицию, чтобы убедиться. Можно прийти только в день бала.

Мой рот, не успевший сомкнуться, остался проветриваться. Студент окатил меня правотой, как ливень незаземлённый корпус! Боюсь, на долю секунды всю браваду смыло…

А ведь правда! Я могу посетить итоговое мероприятие, сделать вид, что приложила к нему руку… Потом над этим обязательно подумаю.

В голове продолжал раздаваться хриплый бас.

– Да почему ты в маске? – Обезоруженная здравой мыслью, я вскочила со стула, желая приправить наш разговор лёгкой истерикой. Иришка отпрыгнула подальше. Кстати, зал опустел. – Сними её уже, наконец! Я хочу видеть, какое лицо у воплощения хамства! Или ты решил выделиться?

– Почему выделиться? Это же бал! – Он жеманно тряхнул головой, смахивая кудряшку, упавшую на лоб.

Отвратительный засранец!

– Но в маске на репетицию ты один пришёл! Страдаешь недостатком внимания?

У нас для таких, как ты, есть психолог!

Я подозревающе зарычала на парня, но в следующую секунду он лишил меня ровного дыхания.

– Нас «таких» было четверо, но вы, похоже, смотрели только на меня!

Глава 3. Понаехали

Дома нас с Иркой встречал парад немытых кастрюль вокруг жирной раковины. А ещё растоптанное на пороге комнаты одеяло, которое спуталось с утра у меня в ногах. Я была голодна до трясучки и зашла на кухню прямо в верхней одежде, расстёгиваясь на ходу. Сморщилась, принюхиваясь к присохшей полуторанедельной гречке на дне тарелки, с грохотом выдернутой из стопки. Мерзко! Так дело не пойдёт, на счету каждый час перед рабочим днём.

Может, заставить её помыть… А что? Бартер!

– Вот она какая! Холостяцкая берлога Вилки Сергеевны! – Непослушное от холода лицо Иришки походило на морду похрюкивающего мопса. Она втянула сопли. – Я по запаху чувствую, что нам не стоит готовить еду… здесь. Давай закажем, пока не поздно?

– Привыкай питаться дома, королева Максимовна! – Воздух спёртый, тёплый. Но лучше, чем щиплющий мороз, от которого в ноздрях леденели волосы. Я стянула куртку и швырнула в сторону шкафа в прихожей, прямо над вздрогнувшей рыжей головой. – Тут есть одна чистая сковородка.

– Ты же хотела сварить пельмени… – Подруга медленно согнулась. Прислонилась к устало скрипнувшей полке и расстегнула молнию на длинных сапожках. При виде Иры могли бы засмущаться подранные у входа обои. – А яиц у тебя нет, сама говорила. Ну куриных…

– Спасибо, что уточнила. Я сварю пельмени в сковородке.

– Хах!

Нет, не стану заставлять Иришку мыть посуду. Вызывать рвотные рефлексы… Она сама редко бралась за кухонную утварь, обычно этим занимался клининг. Достаточно того, что подруга закрыла дверь на замок, посмеиваясь над моей нетривиальной затеей, а сама уже заметно увлеклась воспоминаниями. Сейчас расплачется…

Я ушла вглубь кухни, брезгливо разгребла конфорку на заляпанной плите и стала набирать воду в сковороду с высокими бортами. Действительно, занятная идея. Капли забрызгали во все стороны из-за большого напора, и я намочила складку свитера на животе.

– Ты реально не ляжешь сегодня спать? – Подруга устало выползла из прихожей, шаркая нагло присвоенными тапочками с розовым пушком, и рухнула на диван. – Всё из-за меня…

Делает вид, что ей жаль? Тут должны быть искренние извинения.

– Да, не посплю ночку. И то, наверное, не успею сделать всё в срок.

Сковородка отправилась на плиту. Я выкрутила огонь на максимум и опустилась на табуретку напротив стремительно разочаровывающейся Иры.

За спиной раздался лязг тарелок, сползших в раковину под тяжестью набранной воды. Неожиданно… Иришка перепугалась, но ничего не сказала. Лишь тяжело вздохнула. Будем надеяться, что ничего не разбилось.

– Я могу чем-то помочь?

Да чем тут поможешь? Требовались мои мозги, чтобы составить лекцию! Я хотела подготовить несколько, но теперь даже и одной не успевала в срок. А курсачи… Второкурсники сдонжат меня. Ну и Хенри Джозеф3 с ними! Как гаркну разок, сразу расхотят донимать преподавателя без настроения!

В итоге я задумчиво молчала, будто набивая цену.

– Нет, реально. Я могу что-то взять на себя? – Иришка заискивающе вытянула шею. – Не хочу я сидеть без дела, пока ты занята. И не поговорить, и не уснуть.

– Думаю, это не лучшая идея…

Мы продолжили ждать в тишине, когда закипит вода. Я вспомнила, что можно было бы ещё поставить греться чайник, но поздно. Сил лишний раз оторваться от стула не нашлось.

Иришка терпеливо ждала ужин, задумчиво кусала губы с пустым, обращённым внутрь себя взглядом. В какой-то момент её глаза наполнились поблёскивающими слезами, и девушка шмыгнула заложенным носом, уставившись на стол, усыпанный крошками.

Вода забурлила.

– Сильно голодная? – Иришка молча кивнула, и по её щеке покатилась слеза.

В груди защемило…

Я встала со стула. Нашарила в морозилке пачку и сыпанула на сковороду все пельмени, что оставались. Подсолила воду. Медленно обернулась в сторону подруги, которая уже тихонько дрожала от слёз. Ох…

– Ладно, Ир… Знаешь что? Давай ты поможешь мне составить лекции. Это же не сложно? Я просто дам тебе три книги, и ты напечатаешь самые основные моменты. А я займусь курсовыми. Может, и спать успеем лечь сегодня?

Знаю, она чувствовала себя растоптанно. Но Иришка вдруг воспряла. У неё под руками лежала салфетка. Девушка бережно её разгладила, проглотив ком и благодарно улыбнувшись. А затем смачно высморкалась в бедную промокашку.

Что за помада такая? Ни иней, ни слюни нипочём.

А мне ведь тоже было трудно решиться отдать часть обязанностей Ире. Что касается любимой работы, даже во время аврала я гиперответственная жадина! Но улыбка подруги того стоила… Надеюсь, не пожалею. В желудке заурчало.

Я чуть не квакнула ни то от жадности, ни то от голода.

– Значит, сейчас поедим и сядем издеваться над твоими «шакалами». – Сквозь слёзы она заговорщически ухмыльнулась.

Ну-ну! Всё же они мои студенты – мне над ними и злорадствовать.

– Да-а. – Я слила со сковородки дымящийся кипяток в раковину, выдавила остатки кетчупа, извлечённого из холодильника, прямо поверх пельмешек и поставила ужин посреди стола. – Приятного аппетита!

Нельзя жадничать, когда Ирка сама напросилась помогать. Если… Хотя почему «если»? Она плохо составит лекцию, это всё же лучше, чем ничего! Завтра я сориентируюсь на месте, но главное, чтобы было в чём ориентироваться…

Мы оттрапезничали и уселись в спальне за стол, придвинутый к кровати. Ноу-хау для работников образовательной сферы: работаешь сидя, потом откидываешься, засыпаешь. С утра поднимаешься – и ты уже за работой. Так, по мнению Министерства образования, и должен выглядеть график преподавателя.

Иришка завязала яркие кудри на макушке. Смыла грим успешной женщины, оставшись в одних веснушках, наращённых ресницах и светлой грусти. Пожалуй, только в школьные годы доводилось видеть её естественную красоту. Я тоже умылась, стараясь лишний раз не засматриваться на раскрасневшиеся белки в зеркале. Завтра будет ещё хуже. После кратких объяснений Ира обложилась учебниками для профессионального образования, пытаясь единственной парой глаз читать одновременно все три захватывающие истории об автоматизации производственных процессов. А я полностью растворилась в безграмотных подогнанных расчётах курсовых работ.

Но спустя каких-то полчаса…

– Знаешь! Ты рассказывала мне кучу весёлых историй о том, как ставишь студентов на место. Я так смеялась! – Иришка проследила, как я перечеркнула очередной бред жирными пачкающими чернилами. К чему это она клонит? С подозрением я покосилась в сторону девушки, продолжающей лепетать поверх смачного зевка. – Но даже думать страшно, каково им на самом деле. Да ты просто… изверг. Стерва какая-то.

Пытается поднять настроение? Приятно.

– Супер, но не льсти мне.

– Это не льща. – Иришка хохотнула, но выглядела почему-то серьёзнее, чем я привыкла. – С Лексой ты уж больно жёстко обошлась.

Да что вы говорите?

– Как следует.

– Кажется, он кого-то тебе напомнил… – Иришка выпытывающе сощурилась в свете настольной лампы. Первый рабочий день в жизни у человека, котелок вскипел, вот и несёт всякую чепуху!

Я торопливо перелистнула, кажется, страницы три вперёд, не заботясь о правильности их содержания.

– Кого? – Перед самой собой сделала вид, что не понимаю, о ком речь.

Формулы поплыли в глазах. В красках начали вспоминаться былые события, но я тряхнула головой. Не хотелось даже шёпотом ощущать выученное имя на дрогнувшем языке. Успешно. Оно забыто, и это не могло не радовать. Я удовлетворённо хмыкнула и продолжила:

– Твоя Кудрявая Башка дверью хлопнул перед моим носом, надерзил! Вообще-то! Я не позволю подвергать сомнению свой авторитет! Если кто-то увидит, как я дала слабину, то ошибётся на мой счёт.

– Пускай! Придёт на экзамен и осознает в квадрате, что ошибся! Ещё веселее проучить студента, потерявшего бдительность. – Иришка пожала плечами, а затем грустно опустила голову. – Я, в принципе, знала, что ты не сознаешься. Но если бы я увидела в толпе человека, похожего на Стаса… тоже бы над ним… надругалась! – Теперь стало трудно смотреть на курсовую. Я не сводила взгляд со вновь сверкающих слезами зелёных глаз. – Не хочу разводиться… Боже! Я люблю его.

Иришка горько заплакала. Ледяной вихрь мурашек спустился с моих плеч на бёдра, и я неловко выдала:

– Тебе не холодно? Давай включу обогреватель. – Не зная, куда деться, я вскочила и задела коленкой столешницу. – Чша-а-а!

Всё равно лучше, чем видеть, как Ира страдает. Я ничем не смогу ей помочь!

– Давай. – Она душещипательно всхлипнула.

Потирая ноющее от боли колено, я прошлась по застеленной кровати и вытащила из-под неё небольшую тепловую пушку. Ночью нас не спасут даже заклеенные окна.

Пришлось делать вид, что я пытаюсь додуматься, как включить обогрев, когда как пользуюсь им уже месяц и каждый вечер. Всё ради того, чтобы дать Иришке время прийти в себя. Или я выигрывала его, чтобы не подбирать подходящие слова утешения?..

Из личного опыта я просто не имела понятия, что сможет приободрить девушку с разбитым сердцем. Но неловкое молчание прервала сама Иришка:

– Забудь! Я тебе ничего не говорила… – Подруга растёрла слёзы по раскрасневшемуся лицу. – Всё будет хорошо. Стас меня любит, просто сейчас тяжёлый период. Ему нужно побыть одному, и всё наладится. Мы не разведёмся…

Последняя дрогнувшая на её губах фраза неуверенно зависла в комнате. Веснушчатое лицо сделалось суровым, а вслед ему и миленький голос прозвучал нарочито строго, но уже игриво:

– Короче, Виолетта Сергеевна. Спасибо за новую должность. – Ссутулившаяся подруга распрямила спину и плечи, удручённо вздохнула. – Я не подведу вас… Тебя и Стаса. Я изменюсь.

Не верилось, что безответственная Иришка произносила подобные «непотребства». Мне стало некомфортно в собственном теле, взгляд поскакал по стенам и мебели. Но ещё больше пугало, что Стас собирался разойтись с той, что была честна в своём инфантилизме с самого начала. Неужели не узнал характер до свадьбы? Да такое ядерное поведение трудно не заметить! А я ведь наблюдала за ними, верила, что пресловутая любовь существует!

– Я настроена серьёзно! Сделать бал офигительным! И хочу обсудить один рабочий момент… Мне тоже нужен авторитет на новом месте! – Похвально. Я продолжала внимать, как всегда, импульсивной речи Иришки. – И есть идея, как его заполучить.

– Как же? – Почему-то мне это не нравилось. Руки сами сложились на груди в недовольстве.

– Только не злись… Позволь Лексе выступить, ладно? – Что ж, я не удивилась ни на микросекунду. Огладила языком ряд верхних зубов. – Ну что ты смотришь на меня как волчара?

– Ира! Просто ответь! На что тебе сдался этот шут с балалайкой? – Запрыгнув на кровать, я угрожающе схватилась за подушку, придушивая её, словно чью-то толстую шею, и зарычала. – Именно! Блин! Он! Я же сказала, что Кудрявая Башка и шагнуть не сможет на сцену! Дай мне проучить засранца! Он либо запомнит раз и на всю жизнь, что мир спасёт интеллект, либо наоборот – что всё решается взмахом ресничек.

Утрированно часто заморгав, я вытаращилась на раздражённую Иришку.

– Ты преподаёшь недостоверные уроки! – Она попыталась осторожно вытянуть из моих рук «задыхающуюся» подушку, но не хватило силёнок. – Всё как раз и решается в нашем мире взмахом ресничек! Кому-то боженька посылает невыносимый ум, а кому-то – красивое личико. И ничего преступного в этом нет!

Вот ты и признала, что он глупый!

Сказала бы подобное месяцем ранее, и я, может, ещё бы согласилась! В какой-то степени… Но теперь, когда красивые глазки блестели слезами перед страхом развода…

– Понимаешь, если он споёт, это мероприятие станет самым посещаемым в политехе. Все девки придут посмотреть на него! Твоё предвзятое отношение не должно влиять…

– Если он будет петь на балу, все усомнятся в том, что я держу слово! Строй авторитет, пожалуйста, не поверх моего!

Для пущей убедительности я зло отшвырнула подушку, и та с хлопком врезалась в стену.

Иришка сощурилась.

– Ах вот как? А когда я предложила ему выступить, а ты при всех свернула моё мнение в трубочку? М-м? Разве не растоптала мой авторитет своим?

Какая узколобая логика!

– Ты сама меня пригласила причесать всех против шерсти! И где там вообще твоё мнение звучало? В каком месте? Мямлила что-то… «Надо послушать участников…» Надо, и? А то, что твои без пяти минут артисты ведут себя хуже Филиппа Бедросовича? – Припоминая, как Ирка голодной собачкой побежала за Кудрявой Башкой, позабыв обо всём на свете, я хохотнула. – Да тебе даже в голову не пришло заткнуть его за пояс!

– За что? Вот за что его затыкать? За внешность? – Неужели она не понимала? В груди стало тесно от жажды расплаты. – Разве препод не должен оценивать знания, навыки?

Этот знаменательный момент может и не наступить, если выглядеть, как черномазый домовёнок Кузя из советского мультика!

– Умный парень не воткнёт в ухо серёжку! Что его слушать? – Боже, сколько внимания ему уделяем… в стенах моего дома! Уже напрягает…

– Ты даже не знаешь, как Лекса учится! Увидела в первый раз, а сколько выводов уже сделала! И вообще! По себе могу сказать, что оценки – не показатель ума!

Хах, милая, не закапывай себя!

– Мать Тереза! Он же сказал – ему рисуют пятёрки. – Насупившаяся Иришка с рыжими кудряшками на макушке походила на растаявший рожок мороженого. Бр-р-р. Холодно для летних десертов. – Реально, впрягаешься за него, как за сына!

– Да фу, какой сын?! Он младше нас с тобой лет на пять-десять! Блин… Ну всё! Вилка! В жопе дырка! Садись! – Она смотрелась нелепо, когда выходила из себя. – Кромсай курсовые!

Переговоры провалены. Иришка захлопнула учебник, но сама же испугалась громкого звука и быстро проморгалась. Не успев сбавить тон, вдруг продолжила так же агрессивно:

– Чай будешь?

Ирка-Ирка… Бедная. Совсем не умела выдерживать накал страстей. Представляю, как её ранил разлад со Стасом.

Мы всё же поставили чайник, потом, погрузившись в работу, забыли вовремя его выключить. На кухне вовсю клубился пар из узкого носика, а крышечка зло полязгивала. В тишине, даже вызванной лёгкой недосказанностью, было гораздо легче сосредоточиться. За чашкой чёрного следовала очередная, пока Иришке становилось всё труднее раздвигать веки без вмешательства рук.

Я наблюдала, как она перепечатывала на ноутбук похожие на правду формулы, вставляла фотографии схем, сама же вникала в редко попадающиеся достойные курсовые и всё думала: стоит ли уступить подруге, чтобы дать шанс проявить себя?.. Но неужели моей помощи с трудоустройством недостаточно?!

В четвёртом часу Ирка дала храпака, разлёгшись поперёк кровати. Я пристроилась рядом, выдернув из-под неё одеяло, и накрыла нас.

Подъём через два часа. Спокойной ночи, дорогуша.

Первое, что я сделала, когда ворвалась утром в универ позднее восьми часов, позабыв взять ключи для аудитории, – громким стуком каблуков подняла на уши работников архива. За высокой стойкой, беспорядочно обложенной бумажками, Нина Геннадьевна пряталась в шерстяном платке. После непродолжительного сна меня посещали такие раздирающие психику мысли, что если бы я не нашла гневу применение, мой рот бы разразился тысячами неоправданных оскорблений в сторону невинных магистрантов.

Пускай лучше мирно подождут у двери.

Спасибо подсознанию. Я уже искренне верила, что не выспалась именно из-за него – из-за Кудрявой Башки, задержавшего вчерашнюю репетицию пререканиями! И Ирка, чёрт её дери, пропылесосила мне все мозги! Не оставалось выбора, кроме как винить его во всех случающихся неприятностях!

– Здорóво, Нин! Есть дельце. – Не выспавшиеся не меньше моего подвыцветшие глаза, показавшиеся из-за толстых линз очков, с укором остановились на моём лице. – Я не с пустыми руками…

На столе материализовалась шоколадка. Женщина привстала и безэмоционально утащила её под рукав.

– Пробей-ка на своём компьютере одно имечко… Муратов Лекса.

Ну вот и всё!

Загадочный мальчик не такой уж и загадочный, если узнать кафедру и куратора!

Нина умело защёлкала мышкой, очевидно, помимо базы данных студентов, взламывая пару-тройку зарубежных серверов. Хах. Ради этого стоило опоздать на лекцию, которую я, к слову, даже не успела прочитать.

В ход пошла клавиатура.

– М-м-м… Так-с. Нет такого студента. – Перенапрягшаяся просьбой женщина сняла очки и протёрла стёкла о краешек кофты.

– Как нет? – Я пошатнулась, словно схлопотала пощёчину.

Хотите сказать, до него не добраться?! Да подождите же… Лекса. Муратов. Буратов? Маратов? Нет! Точно, он сказал «Муратов»… Чётко! В моих воспоминаниях захрипел мужской голос…

Соврал поганец?

– Ты имя не перепутала? Такого вообще не числится. А если просто по фамилии, то у нас девять Муратовых в ВУЗе. Понаехали! – Нина напрягла сощурившиеся глаза, изучая данные студентов. А я начинала бессильно беситься, понимая, что это вовсе не настоящее имя, а… кликуха! – Хах, больше, чем Ивановых. Их всего семь. А какой Муратов-то нужен?

От безысходности перехватило дыхание и бросило в жар. Я приспустила с плеч расстёгнутую куртку и замахала ладонью перед горящим от злобы лицом.

Какой нужен? Да хрен его знает… Вот же изворотливый змеёныш!

Глава 4. Торг и смирение

С прицепом обломков рухнувших надежд после посещения архива я зло застучала каблуками в сторону вахты. Там у меня чуть не разлетелись курсовые из рвущейся на глазах сумки. Но пара листов из лекций, составленных Иришкой, всё-таки издевательски нежно приземлилась в грязную лужу. Куда только смотрят уборщицы?! Устроили мне утро успешной женщины!.. Я подтянула поближе к локтю и прижала крепче свои преподавательские пожитки. Нагнулась над журналом и оставила подпись. А затем, звеня ключами, ринулась к скучающим у закрытой аудитории магистрантам.

Хоть в чём-то повезло. Если бы первая пара началась в компании второго курса, вытрясывающего из меня проверенные курсачи, мне бы потребовалась дежурная карета скорой помощи и, желательно, полиция. Хорошо, когда есть друг-полицейский, Стас… Плохо, когда они с Ирой ссорятся!

Подходя ближе к лестничной клетке, я стала невольным свидетелем быстро распространяющихся сплетен. Коридоры пустые, только мои маги могли беседовать…

– …Прикинь? Выгнала его на хуй. – М-м-м, Апина. Высокоинтеллектуальненько! – Сказала типа: «Никаких выступлений, а я прослежу».

– Да сам виноват! Дразнил, что ему оценки рисуют.

Понятно. Я не то чтобы вспомнила, о ком идёт речь… Если окружающие не перестанут всё время напоминать мне об этом гадёныше, я действительно доведу дело до конца! Ну как тут отступить

– Хотя… Выёбываться перед Вилкой – надо иметь стальные яйца!

Ну прям Геракл!

– Ты чё, какие яйца? Он причёсанный, как девчонка!

А вот тут согласна, Апина. На экзамене, пожалуй, вытяну тебя.

– Тихо, идёт!

Я шагнула на этаж. На грязных болтливых ртах заиграли невинные улыбочки. Друзья, ну что у вас с лицами? Ведёте себя как сучки – будьте ими до конца. Пример у вас перед глазами.

– Виолетта Сергеевна, здрасьте.

– Не разевайте пасти. – Я вставила ключ в старый неподатливый замок и начала над ним издеваться. Двухсотая аудитория никогда не открывалась с первого раза.

– Наконец-то ваше любимое приветствие! Значит, вы в хорошем настроении?

Не дождётесь!

Я тряхнула тяжёлой сумкой, забыв, что она расходится по швам. Бумажки прорвали её дно окончательно.

– Ох, бли-и-ин, давайте помогу!

Давно бы уже, блин, помог, Степанов! Я прорычала что-то неразборчиво-матерное, а затем с моей небольшой компанией заползала по полу, подбирая лекции. Парнишка открыл дверь.

В группе магов было всего пять человек. Вечно пристающий с разговорами Степанов Артём, три способные девушки – студентки с явно мазохистскими наклонностями, раз повторно поступили на направление, возглавляемое мной – и ещё одна краля, Апина Настя, которую родители заставили идти в магистратуру вопреки её непреодолимым стремлениям стать консультантом в «Л'этуале».

Я всегда поражалась, откуда столько представительниц слабого пола на электротехническом факультете… Да и сам Артём, не факт, что поступил ради образования. Но все они, кроме Анастасии, были моими дипломниками в прошлом году. Поэтому наше общение в каком-то извращённом смысле можно обозвать дружбой.

Восемь часов двадцать одна минута. Мы зашли в душную аудиторию, где шпарили батареи. Включили свет. За окнами, покрытыми инеем, ещё простиралась чернота. Вешалка переполнилась дутыми куртками.

– Так. – Я стала раскладывать на столе подобранные пыльные бумажки в несколько слоёв, отсортировывая их по смыслу.

И вдруг вспомнила, что понятия не имею, о чём должна просвещать сегодня магистрантов. На дисциплину выделили мало часов, и все они оказались втиснуты в декабрь. Что ж за день такой скверный?

– Виолетта Сергеевна, как ваши дела?

Я медленно подняла взгляд на сияющего улыбкой мага и оскалилась. Тёмик какой-то выспавшийся, гиперактивный сегодня. Нехороший человек.

– Отстой дела, а твои? – Я громко хлопнула рукой по образовавшейся стопке лекций и насупилась.

– Ого… Что случилось? – Он заметно смутился, поняв, что зря вступил в диалог. Да, лучше не лезть на рожон. – Вы жуть какая уставшая!

Истинный джентльмен. Белобрысый, противный такой.

– Александру Вадимовичу пришло распоряжение снова скорректировать учебный план. Не знаю я, что вам читать сегодня!

– А может, мы посидим тихонько?

Зря он это! Ох, зря! Убедившись через злой прищур, что вся компания жаждала профилонить лекцию, я спародировала Степанова скрипучим голосом:

– Нет, не посидите!

Сейчас Вилка разберётся, и будем учиться в поте лица! Группа нехотя замолкла на какое-то время, пока я начала вчитываться в напечатанные Иришкой расчёты. Кажется, студентов не устраивало происходящее.

– А правда, что вы стали организатором зимнего бала? Никогда бы не поду…

Лажовый отвлекающий манёвр!

– Кто вам сказал? Перваши?! Вы же знаете по собственному опыту, у них проблемы с пониманием! И со слухом!

– Так а я сам вчера слышал. Я ж приходил. Круто вы… уделали клоуна!

И ты туда же, Степанов?! Все обсуждают бал, Кудрявую Башку, как пугающе пересказывала одногруппникам Апина, посланного благим матом. А я даже не могу найти на него управу! Нигде не дают покоя! Ни дома, ни на работе! А-а-а-а!

У меня заверещало в груди от несправедливости, нестерпимо захотелось взвизгнуть.

– Давайте вы не будете напоминать мне об участии в этом позорном мероприятии?

Из моего рта донёсся судорожный смешок, и группа вдруг начала кататься по партам от хохота. Как тут не улыбнуться?

Надеюсь, договорились.

– А вы уже знаете, что у нас в пятницу во время «позорного мероприятия» стоит с вами лекция?

Я не только прекратила улыбаться, но ещё и выпучила глаза так, что белкам стало холодно. Схватилась за телефон, открывая своё расписание.

САУ две лекции подряд до восьми вечера… после четырёх лабораторных? Куда смотрит учебное управление?!

– Вы же нас отпустите пораньше на репетицию? – Дурак, Степанов! Помолчи!

Я убедилась, что квадратик под моей фамилией заполнили под завязку, и напряжённо выдохнула. Изумительный подарок к Новому году… А я ведь даже не успела порассуждать над советом Кудрявой Башки: он же озвучил гениальную идею – явиться в день бала для виду! При всём неуважении – это действительно походило на успешный план. Но теперь у меня не оставалось повода уйти домой! С пар – да сразу в актовый, и никаких окон! Ещё и студентов отпускать… С какой стати?

Я отчаянно нырнула взглядом в лекции, мало контролируя шумное от злости дыхание.

Ну? Мы сегодня хоть что-нибудь напишем?

– Всё! Все вопросы после! Время просвещаться!

Малочисленный коллектив недовольно загундел – меня саму поражало то, сколько позволялось магам. Любые другие особо эмоционирующие студентики на их месте уже бы подверглись репрессиям. Экспресс-опрос на уровень знаний дисциплины и неуд в столбик!

Мне стоило больших трудов уткнуться в дифференциалы. Как вдруг разукрашенная, словно пасхальное яйцо, Апина подала голос. Один в один Иришка… А мода на куриные задницы вместо губ когда-нибудь пройдёт?

– Виолетт Сергеевна, может, мы лекцию сфоткаем лучше? А то не успеем всё написать. Если что дома продолжим.

Нет, подождите! Ну как можно было изменить в течение семестра расписание так, что у меня отобрали вечер пятницы?! Кошмар какой-то! Нет, я всё же позвоню в учебное управление! Что за придурочная там сидит и гадит мне личную жизнь!

…Сфоткать лекцию? Она сказала сфоткать…

– Да, давайте! – Я самозабвенно швырнула бумажки студентам на растерзание. – Тема «Расчёт амплитудно-фазовой частотной характеристики». Когда вернусь, хочу услышать внятный ответ у доски с примерами. Разбирайтесь!

Схватив телефон, я выскочила в коридор, громко отбивая каблуками пол, словно горная козлиха, и уже на ходу наяривала пальцем по журналу номеров.

Ну! И? Где эта?.. Ксюшечка?!

Пятиминутные поиски увенчались истерическим припадком. Язык принялся безвольно нашёптывать гадости, которыми я собиралась оперировать перед сотрудницей, составляющей учебный график. Меня уже потряхивало, губы натянулись в ожесточённой улыбке… И вот, её мерзкий писклявый голосочек!

– Учебное управление слушает.

– Ксения, – обойдёмся без отчества, – здравствуйте! Хотела узнать… – Уф, голос скандальной бабки, дозвонившейся в ЖЭК, активирован. – Что у меня случилось с нечётной пятницей?

– Виолетта Сергеевна?.. Вы звоните?.. – Трусиха, тут же занервничала. В трубке раздался протяжный дрожащий вздох. – А что с ней? Открываю план…

Вы мне её изговнили, Ксюшечка!

– Вы мне её забили парами, сколько в Трудовом кодексе не положено!.. Ксюшечка! – Бьём сразу в слабое место, без прелюдий. – Переносите САУ на другое время!

Убираем пары! Сматываемся в пятницу домой в четыре часа! Даже не заходя на кафедру!

«Виолетта Сергеевна, а почему вы не посетили репетицию?» «Ох, какая жалость, Александр Вадимович… Так я закончила лабораторные в другом корпусе и уехала проверять курсовые!»

Фиг я теперь буду сидеть на работе допоздна! Тяжёлые времена дома пережидать спокойнее! Там меня никто не достанет! Даже Иришка, занятая репетициями!

– Виолетта Сергеевна, боюсь, не получится…

– Что? – Я одичало отпрянула от телефона. Можно подумать, если я сейчас вгрызусь в него, Ксения испытает страдания. – Что вы сказали?

Девушка в другом конце корпуса задрожала от страха, тяжело сопя в трубку. Я что, дозвонилась в секс по телефону?

– Лекции некуда перенести… Вообще никак, понимаете?

Ах ты безмозглая сикушка! Я же сожру тебя!

Я было разинула пасть, чтобы нахамить, но она зачем-то сама решила себя закопать:

– Давайте вы обратитесь в деканат? Чтобы всё прояснить…

Неужели я навела на неё такой ужас, что последние извилины Ксюши скончались от стресса? Она предлагала мне ругаться официально вместо того, чтобы решить вопрос полюбовно?

Дорогуша! Да я же только с удовольствием!

– Обязательно обращусь!

Не успев сбросить звонок, я практически вприпрыжку двинулась – сразу к декану!

Прискакала на этаж выше и распахнула дверь – чуть ли не наотмашь, – но остатки приличия и чуточка уважения заставили меня придержать створку за секунду до того, как она столкнулась со стеной. Люблю хлопать дверьми вместо битья подушек и визгов на струю воды, что поделать?

За столом среди кип документов Александр Вадимович медитативно похлюпывал чаем. Наверняка в этом дневном ни к чему не обязывающем напитке уже затерялась не одна рюмочка коньяка, который декан бесстыдно коллекционировал прямо на прозрачных стеллажах в своём кабинете.

– О! Виолетта Сергеевна!

Он хотел было подняться, чтобы грациозно поприветствовать ворвавшуюся леди. Но она жаждала как можно более скорой РАСПРАВЫ НАД УЧЕБНЫМ УПРАВЛЕНИЕМ!

– Александр Вадимович! Вы представляете? Мне поставили пары на пятницу! До скольки вы думаете? До восьми! Я же не буду успевать на репетиции! – Если вам важно, чтобы я там присутствовала, спасите меня, босс! – Я позвонила Ксении, чтобы перенести их, но она говорит, что никакой возможности нет… А ведь у меня стоят теперь шесть пар! Я забита под завязку! Как же я смогу посещать репетиции?

Хоть какая-то польза от «позорного мероприятия»!

– Ох, Виолетточка Сергеевна. – Он заговорил так мягко и по-отечески, что я воспряла в ожидании решения проблемы. Ну точно, нассала ему в уши… – Знаю. Я ведь и попросил поставить вам пары!

Да что происходит в этом учебном заведении?! Предатель! ВРАЖИНА! Что удумал ещё?

Вздёрнувшиеся брови начали мешать мне моргать. Я чуть не осела на пол, прямо на пятую точку.

– Что значит?.. «Вы попросили»?

Мой рот принялся то открываться, то закрываться, не находя приличных слов. Нужно выражаться повежливее перед начальством, но я вдруг засомневалась в его здравии.

– Я вам рассказывал, что ректорат заинтересовался инициативой на нашем факультете?

Александр Вадимович был живчиком, везде пытался успеть. Да на что ему сдалось пресмыкаться перед ректором? Я еле сдерживала эмоции, продолжая слушать.

– Ну я вам, Виолетта Сергеевна, скажу по секрету… – Да уж скажите! Вся в нетерпении! Узнать, во благо чего меня оставили без личного времени! Вычёркиваем из расписания приёмы пищи и отлучки в туалет! – …вы такая умница! И все коррективы в срок внесли в учебную программу, и вести репетиции согласились.

Не поняла! Я могла… ОТКАЗАТЬСЯ?

Покраснела, наверное, как Синьор Помидор. Жгучее негодование принялось царапать в груди послание о том, как ему тяжело быть закрепощённым во вскипающем тельце. Как декан мог сунуть нос в моё расписание?!

– Так что благодаря вам нам выделят ещё пару десятков бюджетных мест. – Господи! Счастье-то какое! – Я предложил ректорату ввести на нашем факультете новую электротехническую специальность «Релейная защита». Как вам новости?

Отстой! Моё личное время угробили на танцы и сверхурочные занятия ради очередного стада наглых дебилов! И будут наши дипломы по релейке лежать на одной полочке с другими техническими – в отделе кадров «Вкусно и точка».

– Ого. – Только бы не заорать от восторга… – Здорово. Поздравляю вас, Александр Вадимович. А причём тут пятая и шестая пары во время репетиции?

Расшифруй махинацию, дед! Я не въезжаю!

– Виолетта Сергеевна, ну смотрите. Раз мы заявились организаторами бала, нам нужно присутствие студентов от каждой группы университета. – Он ласково пригладил кружочек лысины, обрамлённый седыми волосами на висках. – О других я уж сам позабочусь. Но вы только представьте, какой вызовет фурор посещение мероприятия целой группой в полном составе… – Он мечтательно осмотрел кабинет и растопырил морщинистые пальцы, «колдуя» руками в воздухе. – Ваши магистранты! Они всё равно… ваши! Вот вместе и будете уходить пораньше с занятий в актовый зал. А вы проследите!

Ого! Им-то нафига этот говнопарад?

– Как вы собираетесь «целую» группу… – Ага, пять человек. – …заставить посещать все репетиции? Они же работающие люди!

Поражаясь градусу идиотизма нашего с деканом разговора, я откашлялась и непонимающе опустила уголки губ.

– Так у нас с ними уговор. – Он игриво мне подмигнул. – Студенты посещают все репетиции и бал, а вы им – автоматы.

Глава 5. Поспорьте со мной

С горя я закрылась на кафедре и принялась ненавистно поглощать пирожки, которые купила в пекарне по пути на работу. Крошки посыпались на колени и рабочий стол.

– Дурацкий Александр Вадимович! Унизил меня перед моей же группой! Сволочуга!

Я бессильно откинулась на спинку стула.

Только Вилка Сергеевна не безвольная собачка на коротком поводке! Не-е-ет! Вилка Сергеевна – неудержимый доберман-убийца! Вы на меня кинологов не напасётесь!

В отражении настольного зеркала я увидела себя с набитыми щеками и испачканным в вишнёвом варенье ртом. К нему, притворяясь закуской, прилипали немытые волнистые лохмы. Любопытный нос грустно смотрел в сторону пола. Я оскалила красные клыки, как гончая, но поперхнулась.

Внешний вид не внушал ужаса – только жалость. Я быстро облизала уголки губ и передние зубы, благодаря которым всю школу слыла крольчихой. Вздохнула.

Не ценила я старый график, возмущалась. Не удивлюсь, если вчера, когда декан известил нас о том, что вписал меня в организаторы, он всего лишь зондировал почву. И в итоге одобрил кандидатуры только сегодня! Эх, стоило бодаться до последнего!

Мама всегда говорила: «Поменьше скандаль!» И порой я со своим взрывным характером оказывалась втянута в такую невыносимо нудную чепуху, что тут же начинала жалеть, что не высказалась.

Да мне опасно терпеть! Я же могу захлебнуться собственным ядом! Кстати… Нужно распылить его на магов!

Я нашла себя за попыткой разорвать пустой пакетик из-под выпечки и поняла, что за фантазиями укокошить Александра Вадимовича незаметно пролетел почти час. Вскочив на ноги, я пригладила набитый живот под длинными полами светлого пиджака, глубоко вздохнула и кинулась исполнять свои обязанности.

Посмотрим, какой автомат вы получите! Молитесь, чтобы не с патронами калибра семь шестьдесят два! И ведь знали же, хитрюги! С самого утра знали и не сказали мне!

Я промаршировала по коридору на второй этаж и ворвалась в аудиторию, смахнув с лица взъерошенные волосы.

– О, Виолетта Сергеевна!

На чём мы там остановились…

– Степанов, ответ!

Медленно осмотрев студентов, что предательски смолчали в начале пары про обещанный деканом автомат, я заключила, что моя мстя ещё проявится самым неожиданным и лютым образом.

– Быстрее! – гаркнула я на копошащегося парня.

Он сгрёб в кучку листочки, дрожащие под его пальцами. Вроде пятый год пошёл, а уверенности не прибавилось? Сейчас повеселимся…

Молчал бы побольше – может, поменьше получал втык. Под сочувственную Тёмику тишину я сурово рухнула за преподавательский стол и уткнулась в лекцию, которую мне навалили вразнобой. Хоть проверить, чего умного я им сунула… Может, тут понаписан бред рыжей кобылы?!

Типовые динамические звенья элементов систем… Разложение функции в ряд Маклорена. Производная n-порядка в точке линеаризации… Хм! Ну надо же!

А Иришка чего-то могёт! Нормальные расчёты, что ли?!

С пару минут я изучала работу подруги, а когда повернулась к не находящему себе места высоченному Тёмику, приползшему к доске и ковыряющему исписанные ладони, даже улыбнулась. Прекрасное зрелище – студенты, как жуки в навозе, добывают знания.

Дорогие друзья, с вами «В мире животных».

– Ну! Тёмик! Заводи шарманку!

Он глубоко вздохнул, а я чуть злорадно не расхохоталась. Многообещающе…

– Кхм… Динамические свойства элементов системы можно описать передаточными функциями типовых звеньев. Изучение динамических систем обычно начинают с…

Степанов заметил моё недовольство и постарался не тормозить, но я всё же его прервала. Компания девочек, отсиживающаяся в глубине аудитории, захихикала.

– Ты ещё с Крещения Всея Руси начни.

Наверное, он замёрз, раз его язык перестал волочиться. Я глянула на часы, резко отсчитывающие минуты до начала перерыва. Пришлось «намекнуть» в лоб.

– Пример расчёта, пожалуйста!

На скривившемся лице Тёмика и без лишних слов читалось: «Может, не надо?» Ага, конечно! Я не дура, портить себе бесплатный концерт! Степанов смутился, принялся растирать краснеющие щёки и ерошить волосы. Я практически отвлеклась от череды утренних недоразумений. Студенческая растерянность – всё равно что детская непосредственность – умилительное явление!

Ну вот, он слишком скоро собрался, лишая меня удовольствия лицезреть мыслительные потуги.

– Хорошо… Составим характеристическое уравнение системы… по выражению. – Парень взялся за мел, а я наигранно удивилась, опустив уголки губ. Бросила на студенток, слишком буйно радующихся спасению в лице Степанова, озадаченный взгляд. За спиной послышались торопливые постукивания по доске и скрежет.

Скоро второкурсники… Господи-Боже, пресветейший4 Эдисон Томас, сделай так, чтобы эти десять минут не заканчивались подольше!

Я надменно обернулась к быстро разрастающимся расчётам и принялась проверять.

Ка на скобку: один минус гамма на тэ, на омега! Почленно разделил числитель. В знаменателе сумма: один и тэ в квадрате… Ага! Попался!

– Что за безобразие у тебя там в первой строчке? Ошибся, но дальше верно. Исправь, пока эти дурашки не списали.

Я недовольно вздохнула, когда на парты звонко попадали ручки, и отвернулась к окну. Всё-таки никакого удовлетворения с магами. Всего лишь опечатка.

На улице уже рассвело, буйствовала метель. Снег ошмётками сталкивался со стеклом и сползал в тающую кучу на подоконнике. Поэтично – точно так же, как безобразные перемены в расписании!

Ничего не могла поделать со штормившим настроением.

– Кхм… Здесь нет ошибок! – Хе-хе, Тёмик решил потешить любимого препода? Я резво обернулась к доске.

– Не надо так низко падать в моих глазах. Математика, восьмой класс.

Нет ничего более бесячего, чем бесконечное напоминание о школьной программе. Обожаю!

– Виолетта Сергеевна, у нас математика была в последний раз четыре года назад.

Пожалуйся мне ещё! Сапожник без сапог! Маг без матана! В техническом-то университете!

– Ты меня заинтриговал. А как ты решил это всё, раз математику не помнишь?

– Я не решал! Я просто запомнил пример, который вы дали.

По ладошке?

Апина с Гончаровой заулюлюкали. Неизменный дуэт. Да я и сама бы расхохоталась, если бы не отсутствие стабильного настроения. Поэтому всего лишь оскорблённо заморгала. Цокнула и закатила глаза.

Н-да… И этих людей я называла друзьями?

– Не найдёшь ошибку – дам доп вопрос на экзамене. – Мне излишняя откровенность, что тряхнуть тряпочкой у морды быка.

– У меня нет ошибок. – Девушек прорвало на смех в голос. Ты что же, Тёмик, раздраконить решил Вилку Сергеевну окончательно? Только от бессилия перед личными проблемами я почему-то не злилась, а с плохо скрываемым удовольствием отвечала на провокации. Ну что ты там задумал, проныра? – Всё написано как в лекции. Хотите, поспорим?

Я всё-таки не выдержала и ехидно оскалилась.

– Горишь желанием снова стоять в очередях в буфете? – Однажды он мне уже проиграл и целый семестр таскал пирожки на кафедру. – Я-то не против, только за.

– В этот раз я вам загадаю желание, Виолетта Сергеевна! Поспорьте со мной! – Белобрысый Тёмик гордо задрал подбородок. Лучше бы так уверенно отвечал у доски, как торговался.

А он, однако, обнаглел! Перед тем, как парень вышел отвечать, я проверила бумажки, всё было верно. Да и как можно не знать элементарные правила раскрытия скобок? Горе без ума! В конце семестра Степанов точно получит в трудовую книжку годовой стаж доставщика!

– Спорим! Я дама прожорливая. Могу и на маленьких перерывах проголодаться.

Тёмик метнулся к столу и принялся шуршать листками распечатанной лекции. Ну-ну!

– Щас я… щас… подождите… Четвёртая страница! Во-о-от, смотрите!

Мне вдруг приспичило вальяжно развалиться на стуле, чтобы студент утрудился продемонстрировать мне мои же лекции. Ничем хорошим это для него не закончится!

– Видите? У вас написано так, как я выучил… Один в один!

Я сощурилась и принялась вникать в уравнение, что он взволнованно обрисовывал пальцем, перепачканном в меле. Единица и тэ в квадрате в знаменателе. Омега потерялась. Хм, действительно, опечатка. Иришка, наверное, уже десятый сон видела в тот момент.

– Отлично! Наш мастер Цзы перекопировал все иероглифы с лекции на доску, не исправив опечатку. – Ну ещё немного похихикайте и хватит. – К следующему занятию расскажете, где она, раз он не знает!

– И всё? – Всполошившийся Тёмик беспомощно затыкал пальцем в то же жалкое место на листке.

– Могу ещё дифференциалы на дом задать. – Я с полной серьёзностью посмотрела на него, высокого, получилось, что исподлобья.

– Виолетта Сергеевна, вы проиграли наш спор! Я же сказал, что написал всё, как в вашей лекции…

В «вашей» – по уху резануло. И вовсе она не моя! Она приёмная!

– Степанов, но ошибка-то есть, значит, проиграл ты!

Нет, дружок! Не выйдет обыграть меня в понятия. Я не могу поддаться человеку, который прилюдно совершил математический каминг-аут!

– А-я-яй, Виолетта Сергеевна… Здесь столько свидетелей! – Да что за прикол у вас с деканом преувеличивать количество людей в этой группе? – А как же честь и благородство? А как же слово настоящего преподавателя?

С моего лица резво стёрлась улыбочка. Я приняла деловой вид женщины на базаре, потому что приготовилась отчаянно торговаться на глазах притаившихся «свидетелей».

– Не обижай меня, Степанов. – Хорошо. Я самонадеянно положилась на Иришку, потеряв всякую бдительность. И она поднасрала мне прямо в частотную характеристику апериодического звена! Стараясь сокрушаться менее заметно, я неразборчиво пробубнила: – Загадывай желание… Но помни – автоматы вам не светят!

Студентики расстроенно замерли. Что поделать – работа у меня такая, людей делать грустными! Люблю свою работу… Оценили бы хоть, что Вилка держит слово!

– Это точно по правилам? – Сейчас договорится у меня Тёмик и будет самым званным гостем на пересдачах.

– Конечно по правилам! Я – ваш экзаменатор! – Самый подходящий момент озвучить свою точку зрения, считаю. Целый час её оттачивала на кафедре! – Этим утром я переговорила с Александром Вадимовичем. Автоматов не будет. – Вру. Моё личное коварно-волевое решение. – Но есть и хорошие новости для вас. Я никого не держу! Можете сваливать на репетиции, когда вам угодно… – Ох, если бы всё было так просто, ребятки. – Да и в принципе, можете не приходить на занятия, кто же вас здесь держит?!

Бедняжки замерли. Думаю, ничего страшного не случится, если на одну из репетиций пара человек припоздает по причине, между прочим, УЧЁБЫ!

Степанов начал терзать губёшки, а я продолжила:

– Я же вам не нянька, чтобы контролировать?! За ручку приводить в аудиторию, на бал! – Хреновая из меня крёстная фея! – Единственное, что я могу – это вести занятия по расписанию, до восьми часов вечера. Как положено! И, возможно, записывать себе на подкорочку, насколько уважительно вы относились к моей дисциплине. Вот… А так, да, проси желание, Акела. Смотри, не промахнись!

Рискни, Тёмик. Самой интересно, на что ты способен!

Довольная своим решением по выходу из патовой ситуации, я даже не сразу осознала, что проиграла спор. В любом случае, подобного больше не повторится. А уж одно жалкое желание я исполню для находчивого мага.

– Ладно, я не собирался просить автоматы. – Кому ты рассказываешь? Я невинно хмыкнула. – Желание такое. В эту пятницу будьте моей парой на балу!

Я подавилась слюной. Лавина звонкого женского смеха окатила аудиторию. Поизучав обшарпанный потолок и бежевую краску на стенах, я набралась смелости выдохнуть. Повернулась к лыбящемуся Степанову.

Удивил! Неужели всерьёз ляпнул?! И как мне отвечать?

– Вообще-то в пятницу я немножко занята работой до восьми вечера… – Нет, он действительно собирается прийти на репетицию… СО МНОЙ??? У меня нехорошо заклокотало сердечко. – Что у тебя с желаниями, Степанов? Ты реально зовёшь преподшу на танцы?..

В этом был злой умысел! Я чувствовала! И кучка скрипуче смеющихся девушек тоже!

– Скажи честно! Ты маньяк?! Хочешь поиздеваться?

Все же знают, как я ненавижу творческие концертики!

Ну раз так! Я найду, за что не допустить Тёмика до экзамена! Неужели он настолько глуп, что готов в угоду злорадству нажить врага в моём лице? А я ещё научником у него была!

– Я не маньяк, но собираюсь воспользоваться положением. – Похоже, здесь пряталась материальная выгода. А значит, мне не стоило нервничать и додумывать. Блондин отряхнул руки от мела, а я подозревающе не сводила с него взгляд. – Короче, мне надо провернуть одно дело. Вы его часть, но больше рассказать ничего не могу. Просто если согласитесь, очень мне поможете.

Хм… Я принялась рассуждать, для чего ему понадобилось моё сопровождение. От паросекундного усердия разболелась башка. Даже понятия не имела, как подобная выходка сыграла бы ему на руку. Сегодняшний день норовил бросить меня на прогиб.

Неопределённость вымораживала – то обязали идти на репетицию, то решила пропустить, поставили в неудобные условия и всё равно вынудили присутствовать. Схитрила, нажаловалась декану, но не помогло. Взяла на себя ответственность прогулять, а теперь странный Тёмик давил мне на совесть… Да что же ты будешь делать!

– Ну вы исполните… просьбу мою?

Ещё бы раз озвучил, что я проиграла спор, и я бы распсиховалась, но Степанов предпочёл аккуратные выражения. Чтобы я точно согласилась… Кошмар!

– Виолетта Сергеевна, уже перерыв. Мы пойдём?

– Идите, Анастасия.

Девушки принялись скручивать тетради в свои микроскопические дамские сумочки, а Тёмик продолжал агрессивно меня гипнотизировать.

Ну не собиралась я идти на бал! Не хочу! Не хочу! Не хочу видеть эти намалёванные и выбритые рожи! До испанского стыда скромных и, наоборот, озабоченных девиц, вешающихся на парней! С удовольствием бы не знала, о чём беседуют представители мужской части университета между собой! До тошноты предсказуемо и мерзко! Для чего только проводят этот бал?..

Для чего женовидные голубоглазые мальчики с кудряшками и претензией на захват всех девчачьих сердечек в Галактике приносят гитары и дерзят преподавателям?! Задушила бы мерзавца!

– Вы не переживайте. Я же не всё время буду с вами. Наверное, пару танцев разучим за вечер, а когда начнём репетировать их, партнёры поменяются много раз.

Господи… Успокоил! Да я же и танцевать-то не умею! Ненавижу просто…

– Ну скажите уже хоть что-нибудь!

Протяжно вздохнув, я вспомнила, как Степанов на четвёртом курсе носил мне еду из буфета целый семестр. Спор – не какая-то шутка!

Спор – дело чести!

– Ладно, фиг с тобой…

Глава 6. Позорное мероприятие

Два следующих дня я пребывала в трансе. И я не про магнитопровод с обмотками5. По прошествии занятий с магистрантами потихоньку стала анализировать своё поведение. Нехотя так. Сначала ничего не предвещало беды. Затем мысли о том, какое впечатление производили игры со студентами, принялись вколачиваться в голову.

И вдруг я осознала: участие в споре с Тёмиком – постыднейшая глупость. Для преподавателя-то! Для Вилки Сергеевны! Она жила-поживала и наводила ужас, а теперь оступилась. И оказалась не ужасная совсем. И не железная, что ли?

А это проблема! Я в своих же глазах выглядела придурковатой! Как теперь по-прежнему задирать нос, когда сомневаешься в собственном характере? Взять бы и послать к чёртикам всю университетскую компашку! Но из-за щепетильности к обещаниям я намеревалась довести абсурд до конца.

Пятница. Чем ближе становились восемь часов вечера, тем стремительнее ухудшалось самочувствие. И давленьице-то шалило, и ладошки совсем уж по-школьному потели. Я постыдилась признаться Иришке в том, что она увидит меня на репетиции среди молодёжи в сопровождении студента. Вся ситуация так походила на… Ай, неважно!

Неважно, Боже! Почему я до сих пор его вспоминала?!

Детский сад – штаны на лямках! Почему в момент спора я сочла забавным согласиться? Мол, вон какая Вилка Сергеевна юморная, считающаяся с вашим мнением? Не бросающая слов на ветер? В тот же вечер, перед тем, как заснуть, я осознала, что поступила как идиотка! И у этой идиотки жалобно скреблось на душе, пока Иришка храпела на кровати у стенки круче выхлопной трубы соседских жигулей.

Вот как получилось, что в пятницу я и маги пошли на репетицию в полном составе. Наверное, дурики рассчитывали на автоматы. Неумение дать отпор старичку-декану и обнаглевшим студентам убавляло весомость самооценки. Я чувствовала себя мягкотелой. Всё вершилось вопреки моему будто никому не интересному мнению! Руководство решило воспользоваться Вилкой Сергеевной по полной, и оставалось лишь надеяться, что вскоре обязательно представится возможность сделать что-то по-своему!

Око за око!

И вот я с Тёмиком и с семенящими на каблучках магистрантками шла в актовый зал через переход. Успокаивала единственная приятная мысль. О том, что мы, да простят меня иссохшие извилины Апиной, – интеллектуальная элита университета, влетели, словно гордые породистые псы в мюзикл «Кошки»6. Каждый обернулся к нашей «взрослой» компании. Как говорится, не можешь победить – возглавь!

Я почти не успела подумать плохо про орущих реактивных сопляков. Кто выглядел уже на тридцать, кто до сих пор на тринадцать… Но вот Степанов отвлёк меня от занятия благой критикой окружающих:

– Виолетта Сергеевна, а вы танцевать-то умеете?

Хах! Посмотрим, как Ирина Максимовна справится без меня. Потому что я, чувствую, буду слишком занята сохранением самообладания.

– Ну что началось-то, Тёмик? – Я вздохнула, не оборачиваясь в его сторону. – Конечно, умею. Между парами вот сажусь в плие и переписываю учебные планы.

Непривычно от самой себя, унылой трусихи. Хронически уставшей тёти, мечтающей прилечь на диван после работы. Шутки не работали и выдавали тревогу. Ну как же так? Вилка не боялась ни потоковых лекций, ни ректората. Но танцы! Ох уж эти танцы…

Моё присутствие, казалось, мало кого впечатляло, и в отсутствии Иришки все продолжали ржать и верещать. Словно чувствовали, что сегодня Вилка не в ресурсе!

Я сдавленно хмыкнула, наконец посмотрев на свою команду поддержки.

– Не умею я танцевать! Когда мне было учиться?

– Ни фига! – Оказывается, наши немногочисленные дамы разбрелись по залу, и я осталась «наедине» с Артёмом. – Да я вас… обрёк на мучения!

– Именно, что «обрёк»!

Я скрестила руки на груди.

Тем временем в зале намечался аншлаг. Кажется, даже больше чужих лиц нарисовалось! А я думала, студенческая безответственность разочарует Иришку уже на второй репетиции…

– Да бросьте, это несложно. Сейчас разучим падеграс. И вы будете самая крутая… танцорка среди преподавателей. Круто же!

Пэдэ-что? Тёмик неубедительно улыбнулся. Такой весь причёсанный, волосики свои светлые теребил всю пару, проверял через фронтальную камеру, не отвалились ли. Вот и сейчас тряхнул чёлкой.

– И зачем это нужно?

Я всё ещё пряталась за скрещёнными руками, прислонившись к холодному зеркалу. Нервно оглянулась по сторонам.

Сама не знаю, чего боялась. Мало ли кто придёт, увидит меня в таком… кхм, неловком положении.

Интересно, хоть кто-то из малолеток подозревал, что сегодня Вилка пришла позориться добровольно? Утром я даже приоделась в свитер вместо строгого пиджака, чтобы не очернять свой деловой образ движениями в стиле Терезы Мэй.

– В конце концов сумеете станцевать на чьей-нибудь могиле. – Парень поправил расстёгнутый воротник белой рубашки. Да для кого ж ты замариновался, шутник недоделанный?

– Я имела в виду, тебе-то зачем цирк с сопровождением понадобился?

Разные варианты посещали меня в течение двух продолжительных дней – от покушения до попытки найти повод отчислиться, – и, думаю, настало время узнать, ради чего всё-таки Степанов пожертвовал нормальной оценкой на моём экзамене.

– Ну нет! Не могу я сейчас сказать. – Парень по-доброму улыбнулся, будто извиняясь. – Сами потом всё поймёте.

Он мне подмигнул.

Ненормальный, что ли?

Вдруг запыхавшаяся Иришка ввалилась в актовый зал, затаскивая громоздкие тканевые сумки. К ней тут же подскочили двое парней, а затем двинулся на подмогу и Тёмик. Мы с ним стояли почти у входа. Но теперь я осталась одна, нервно пережимая рёбра руками.

Соберись, Вилка! Люди смотрят. Я обернулась к зеркалу и столкнулась с собственным презренным выражением лица. Строго собранные волосы уже успели растрепаться. Зенки чернющие, как у зверя в вольере, – вот что сделал со мной «выполз из зоны комфорта». Начинала пользоваться Иришкиными цитатками. Плохи дела!

В отражении я обнаружила две бледные «ледышки», не менее презренно сверкающие в мою сторону. Естественно, спрятанные под маской… Кудрявая Башка! Какие люди!

В груди заклубилось стенающее, визгливое негодование. Захотелось оказаться с ним лицом к лицу, схватить за наглаженный мамочкой шиворот и трясти, наблюдая, как кудри весело взлетают над болванкой. Если что – это именно та часть тела, которая произрастала у него вместо головы! Не иначе как безмозглый деревянный набалдашник для демонстрации шевелюры! Только такому экспонату могла прийти идея соврать о своём имени – мне!

Парень, расположившийся на ряде стульев в глубине зала, едва ли не демонстративно закатил глаза и заговорил со своим дружком. Сучонок.

Я сморщилась от невозможности сиюминутно сбить с него спесь. Сделала вид, что не осведомлена о присутствии засранца.

Нет! О существовании!

Ирка и её приспешники остановились рядом, укладывая сумки на стулья и пол. Вонючие лохмотья какие-то притащили…

– Виолетта Сергеевна, вечер добрый. – Иришка удивлённо похлопала ресницами, но быстро переключилась на своё: – А я забрала из КМЦ тюли для украшения зала.

Меня совсем не интересовали подробности, но я притворилась, что взрываюсь от внимания. Там, в отражении, Лекса беседовал со своим знакомым, активно жестикулируя. Манерный-то какой… Ну и отвратительное зрелище! Зато гитары не видно. Я попыталась сосредоточиться на Иришкиных тюлях, но она вдруг перевела тему:

– Тёмик сказал, ты будешь танцевать с нами… – Ира с недоверием зыркнула. – Звучит фантастически!

Я насупилась. Не нашла сил выдавить и слова, просто зло кивнула. Раздражало сарафанное радио!

Подождите-ка, а когда они успели познакомиться? Надеюсь, моё присутствие сегодня… дело не Иришкиных рук!

Не-е-ет! Подруга бы так не поступила! Знала же, что я ненавижу публичные мероприятия из-за проблем в прошлом. И сватовством она вроде не страдала, чтобы впихивать меня во все подряд вечеринки. После расставания с ним… Нет, идея точно не её авторства!

– А Тёмик тебе рассказал, что я проиграла спор?

– Тёмик? Нет. – Ира покосилась в сторону сияющего коварной улыбкой парня и в завершение как-то странно на меня уставилась. Чего?! Я же сама не понимаю до конца, зачем он всё это замутил! – Ладно, потом посплетничаем. А сейчас пора начинать.

Воодушевлённая Иришка скинула шубу на стул, даже забыв про вешалку, и побежала к сцене за микрофоном. Теперь её было слышно из-под каждой табуретки и невозможно перекричать. Вот и вытеснили человеческую силушку чудеса прогресса. И не нужна больше Вилка!

– Ребятки! Всем привет, кого я ещё не видела! У нас много работы, поэтому встаём быстренько в пары и вспоминаем вальс, который мы разучили на первой репетиции… Сегодня даже Виолетта Сергеевна решила присоединиться! Так что вы у нас под пристальным присмотром!

Боже, да помолчи ты! Я сгораю со стыда… Я сгораю!

На меня нацелилась пара сотен взглядов, студенты принялись перешёптываться, гаденько хихикать. Лицо вспыхнуло и, по ощущениям, задымился мозг.

Ирка, засранка!

– Виолетт Сергеевна, пойдёмте?

Тёмик протянул руку, приглашая в круг, стихийно образующийся в зале. Да ты что?! Смеёшься? Я же не учила танец на прошлой репетиции! Только укрощала зверинец! Наверное, на моём лице запечатлелся нарастающий ужас, ведь Степанов затараторил:

– Не парьтесь, я сейчас расскажу, там просто. Движения всё время повторяются.

Меня начало потряхивать от волнения. Неужели каждый здесь присутствующий через это проходит? Или одна я косолапая и трезво оценивающая свои танцевальные навыки?

Я приняла горячую ладонь Тёмика. У нас получилось практически братанское рукопожатие, но стыд настолько заполонил тело, что я зажмурилась и позволила себя отвести, куда он посчитает нужным. А когда разлепила веки, мы уже стояли в толпе флиртующих малолеток.

Иришка приступила к объяснениям, но они неразборчиво загудели в ушах. Тёмик тут же принялся укладывать мои руки по танцевальной грамоте: одну на сгиб локтя, другую крепко сжал.

И тут наступила парализация. Мерзкая дрожь разбежалась, спряталась в каждой клетке похолодевшего тела. Я поняла, что страшнее искажённых воспоминаний только повторяющееся настоящее. Неужели я позволила обстоятельствам привести себя в эту точку?

Студент прикасается к своей преподавательнице и как-то странно и ласково улыбается… Чёрт!

– Я шагаю вперёд с левой ноги, а вы – назад с правой. – Артём попытался двинуться, но я обмерла железобетонно.

Да мы знакомы уже пятый год! Он с моего первого выпуска!

– Не сдвинусь с места, пока не скажешь, почему я здесь.

Вокруг нас пары принялись выписывать повороты. Здравствуй, головокружение.

Блондин заметно задумался.

– Я как-то по-другому представлял это…

Боже, что ты уже напредставлял? Вдобавок к обрушившейся температуре у меня едва не остановилось больно содрогающееся тряпичное сердце.

– Говори, или я могу не так тебя понять, Степанов!

Омерзительное враньё! Я уже обо всём догадалась и собиралась пресечь на корню…

– Ну я думал, что смогу аккуратно разузнать.

Ну всё. Пульс начал ровняться с нулевой полоской кардиомонитора из мелодрам по телеку.

– Блин! Не давите на меня…

Я озверело зашипела:

– Быстро!

Тёмик замер, заметно смутился, отчего я чуть не упала на паркет без сознания.

– А Ирина Максимовна… ну… свободна?

Ша-а-а!

Нас попытались обойти, потому что мы продолжали стоять. Я могла бы завизжать от переполнившего меня страха неопределённости и разбить в моменте пару окон. Но вместо этого тут же больно вцепилась в руку Степанова и заставила его закрутить нашу одеревеневшую посреди зала парочку в вальсовом шаге.

Нужно было помолчать и успокоиться. Для данных целей замечательно подходила путаница в ногах. А десяток случайных попаданий по белым мужским кроссовкам сойдут за профилактику! Благодаря моему отсутствию чувства «высокого» и элементарного такта, мы медленно потоптались целых два круга, пока дыхание от предынфарктного состояния не пришло в норму.

– Виолетта Сергеевна… ну вы… скажете что-нибудь? – Тёмик попал в заложники моего нервного срыва. Долгое время терпел отсутствие ответа на его злободневный вопрос.

Наконец способность шевелить ртом вернулась, и я позволила себе криво улыбнуться.

– Ирка замужем.

Ну всё. По ощущениям, страх, мучивший меня несколько дней, отступил. Я с разочарованием заключила, что боялась вовсе не мероприятия, а воспоминаний. И не зря. Хреново!

– Чёрт ты поганый, Тёмик! Запал на неё?

– Тише. – А я неплохо переставляла ноги. В состоянии аффекта научилась танцевать этот ваш вальс… – Вы же ей не расскажете?

– Ну ты интересный такой! А как же она ещё узнает? Мы ведь с ней лучшие подруги со школы!

Привычное лицо исказилось недовольством.

– Я как-нибудь сам…

– Нет, подожди! Ты не можешь! Я же сказала, что она замужем.

Тёмик равнодушно хмыкнул, а в следующую секунду раздалось объявление от виновницы нашего разговора.

Она высиживала на сцене и рассматривала сверху плоды своего труда.

– Хорошо! Но будем ещё повторять. – Знала бы ты, Иришка, по какому поводу в двадцать семь лет я вдруг научилась вальсу! – А сейчас становимся на падеграс!

Тут Степанов решил, что узнал максимум необходимой ему информации, и кинулся приглашать зазевавшуюся девицу. Я осталась одна. Растерянно оглянулась на бедных парнишек, отшатывающихся от меня, как от исчадия ЭТФ7…

Видимо, я выглядела действительно устрашающе. Не могла поверить своему «счастью»!

– Извините, вы свободны?

Глава 7. Врать нехорошо

– Извините, вы свободны?

Когда я обернулась, еле сдержалась, чтобы не заржать.

Расшалились нервы.

Непонятно, отдавал ли себе отчёт ребёночек-первокурсник, изумлённо хлопающий глазками, к кому подошёл. Но пока он не передумал, я замотала головой и схватилась за его дрогнувшие ручонки. Принялась боязно ждать Иришкиной команды.

Мы свободны, дружок. Я и моя шизофрения.

Оказаться за бортом репетиции, на которую я даже не желала идти, было, мягко говоря, унизительно. Меньше всего ожидала получить оплеуху от своего дипломника. Это, знаете ли, верный шаг от преподавательской благосклонности к личной неприязни!

Здесь не моё поле боя, всё такое творческое и неформальное, а Степанов взял и без прелюдий швырнул Вилку Сергеевну в море идиотизма…

Он наверняка не понимал до конца, чем чревато подобное поведение. Да ему влюблённость сдавила черепную коробку!.. Ну ничего! Мы сочтёмся быстрее, чем он успеет подкатить яйца к Ирке! Справедливость восторжествует!

– Итак! – Стройная Иришка, восседавшая на сцене, поднялась на каблуки и собралась демонстрировать новые движения.

Я быстро оглянулась: тут и знакомые студенты – кошмар, завтра будут перемывать мои усталые косточки, – и с других факультетов. Парней видимо не хватало: в пары вставали девушки. А мои руки сжимали потные ладошки… Получается, ещё повезло? Я опустила взгляд на своего партнёра, доходящего ростом всего-то мне до плеч, а сбежавшему Тёмику, наверное, до пупка, и плавно отвернулась к Ире.

Резкие действия могли спровоцировать безудержный ржач. У мальчика было такое лицо… словно он всю жизнь дрых, но не выспался.

Происходящее ощущалось неадекватно, неуютно. Ну почему какой-то малолетке позволено нарушать мои личные границы?

– Ближе к кругу становятся кавалеры, по левую руку – дамы.

Пхах! Нашла кавалеров! А титул – «Ваше Неандертальчество»?

Прежде, чем я додумалась разведать у соседей правильную позу, мы неловко зашаркали по паркету и спутались в руках. Ближняя от нас пара перешёптывалась, явно обсуждая меня.

Сами-то, два трясущихся сальца. Похрюкайте ещё!

– Внимательно! Делаем синхронно шаг вправо, ногу заводим назад и слегка приседаем. Затем ещё один шаг, тянем носок. И в обратной последовательности – влево…

Все принялись обезьянить за Иришкой. А те, кому не видно, – озираться по сторонам.

Я старалась повторять добросовестно и при этом не походить на тётку, присаживающуюся на горшок. Непонятно, как по итогу у меня выходило… Без зеркала тяжко.

– Тянем носок!

Мой напарник-коротыш если и старался, то играть роль раздолбая. Налицо явный задрот, первак без отношений и шансов танцевать с кем-то кроме одинокой грымзы.

Хотелось подсмотреть всё же за другими – соображалистыми студентами.

– Возвращаемся в исходное положение и начинаем идти вперёд с левой ноги. Раз… два, три… четыре…

Не прекращая перебирать ногами, я выбрала несколько ярких пятен. Крепкий парень в красной футболке, с ним девушка в светло-жёлтом вязаном платье и длинных сапогах. Неплохо. Через парочек шесть стояли пёстро одетые перешёптывающиеся девицы, наверное, лучшие подружки. У них получалось, на мой искушённый взгляд, ловко. И ещё через десяток пар виднелся… Кудрявая Башка!

Шевелюра подрагивала, когда парень склонялся к партнёрше и говорил.

– Теперь шагаем с правой ноги, заканчиваем на левой. Снова повторяем восемь счётов…

Да сколько же можно шагать?!. Меня укачивает!

Круг стал сдвигаться. Отдельные пары практически не нарушали строй, пока всё происходило слишком медленно. Я продолжала исподтишка следить за бесячим ориентиром. Напялил дешёвую кожаную куртку, ей-богу, как целлофановый пакет! Плохая попытка казаться солидным, потому что пайетки, украденные с бабушкиного платья, в качестве погон ещё ни одного мужчину не сделали мужественным! За звёздочками стоило всё-таки пойти в армию!

– Теперь встаём лицом друг к другу.

Конечно же и не догадываясь, увлечённый разговором Лекса задержался прямо на уровне нашей несуразной пары на противоположной стороне круга. Почему я смотрела? Да потому что голова коротышки заканчивалась на том месте, где должна была прятать мои моргалы!

Мальчик! Ну не мог ты вырасти подлиннее?!

– Парни и девушки шагают вправо! Шаг, приседание. Шаг, приседание. Получается, что вы расходитесь в разные стороны, кланяясь чужому партнёру и партнёрше. – Запутанные объяснения встретились ступором, а затем и разрастающимся в зале смехом. Иришке пришлось подозвать мальчика из чужой пары внизу сцены. – Иди-ка сюда.

Да-а, Степанов! Жаль, что не ты! Чувствую я твою зависть, как и всей очереди тупиц, рассчитывающих хотя бы заговорить с моей опытной подружкой.

Забавная появилась у молодёжи мода: бегать за разодетыми холёными преподавательницами… И всё бы ничего, если бы не пропасть в интеллектуальном развитии и жизненных приоритетах. Любой, конечно, польстит внимание, но не более…

Вспомнилось, как Иришка в среду расчувствовалась, говоря о муже.

Я зачем-то попыталась отыскать Тёмика – наверное, чтобы уличить его в ревности, – но людишек толпилось настолько много, что… я снова вскользь наблюдала, как Лекса петушится, переговариваясь с соседней с ним парочкой.

Издалека Кудрявая Башка походил на тряпичную куклу, не знающую, как унять собственные длинные руки. Но, очевидно, он считал себя крутотой. Махал ладошками, на которые нацепил клоунские гловелетты с заклёпками – у нас же бал-маскарад, – а его брошенная партнёрша ждала, когда «рокер» вдоволь искусает губы, как кокетливая девчонка, и уймётся.

Мерзость!

– Вот! – Иришка легко покрутила новым помощником, он смекнул, как нужно двигаться. – При этом правую руку кавалеры прячут за спину, кивают, а дамы изображают реверанс.

Перед студентами я ещё не кланялась…

Ряды парней и девушек сдвинулись в противоположные стороны, словно разные прослойки цветов в кубике Рубика. Я не без удивления таращилась и наспех повторяла движения.

Чёрная маска скрылась за фигурой высоченного парня, остановившегося передо мной, и только ненавистные кудри мелькали в глазах.

Раздражает… Везде он! Нужно отвлечься!

Я сосредоточилась на лице напротив и ужаснулась улыбочке вдруг нарисовавшегося Жданова… Только не этот маньячный должник!

– Отлично! Повторяем в обратную сторону. – Быстрее сваливаем! Быстрее! Безопаснее тихонько шептать проклятья на Лексу, чем заговоры от сглаза Жданова! Когда в новостях мелькают сводки про подкарауленных в подворотне преподавателей – точно про таких, как мы с ним… – Берёмся за руки. За правые! Отшагиваем полукруг на три счёта… А на оставшиеся три дама переходит к следующему партнёру. И…

Раз, два, три… Обалдеть!

Жданов!.. Я даже не успела попрощаться с коротышкой! Громила тут же сжал мою прохрустевшую ладонь, как губку, а я чуть не взвыла.

Ауч!

– Здрасьте! Кстати, когда можно прийти на следующую пересдачу?

Кстати?! Достал! Когда рак на горе свистнет, жареный петух клюнет, а я на преподавательскую зарплату наконец найму телохранителя!

– Кхм… В феврале! Не смейте появляться в сессию! И вообще-то, сейчас время разучивать танец!

Не думала, что буду оперировать настолько скверными фактами.

– Ну вот! Вы оказались в исходном положении! Теперь повторим всё сначала, под счёт! И-и… Раз…

От Жданова воняло. Силой мысли я попыталась сузить ноздри, чтобы не потерять сознание. Прищурилась. Вдруг поможет? Затем занялась судорожным вспоминанием движений, моментально улетучившихся из головы. Ещё бы! Кругом один смрад немытого садюги. Мало того, что не учит мои лекции, ещё и «благоухает», как демон! Двухметровый двухцентнеровый демон, за которым скрывался почти весь зал.

Иришка вовсю отсчитывала в микрофон. Я истерично ждала, когда смогу избавиться от Жданова – дворяне, танцующие падеграс, такой руководствовались логикой? Понюхать каждого мужика и выбрать менее вонючего? В моих интересах было быстрее запомнить танец, чтобы не тормозить конвейер девушек, лопатящий в сторону кого-то более вменяемого. Пара минут унижений. Потоптались, помахались… От слова «махач».

Спасибо этому дому, пойдём к другому…

На реверансе я заметила, что парень в красном кивал полненькой девчонке, а там, далеко-далеко, – Кудрявая Башка склонился над темноволосой малышкой. Больно знакомая фигура… Гончарова?! Моя магистрантка, подружка матершинницы Апиной! Затем круг сдвинулся в обратную сторону. Жданов задрал руку, чуть не оторвав меня, как Мэри Поппинс с зонтиком, от пола, покрутил и вытолкнул с орбиты в очередные лапища. Ну и мужлан!

С ветерком унесла с собой немного запаха пота. Надеюсь, выветрится.

Я не могла не подумать над тем, что рисунок танца учитывал движение девушек по часовой стрелке. Пока мы в медленном темпе повторяли одни и те же движения, я с непривычки судорожно догоняла круг. Потом слегка попривыкла и даже успела заскучать.

Один партнёр, другой, третий. Стала присматриваться к выстроенным «в очередь» кавалерам. Если продолжим, мои руки пощупает половина должников и ещё пара десятков чужаков со всех возможных факультетов… Возмутительно! Во что я ввязалась? В реалиях учёбы мы бы лично, может, и не заговорили ни разу!

А вдруг дойдёт до… Да нет. Слишком далеко стоит.

Но уйти с репетиции на виду у всех – полнейшее фиаско? Особенно на глазах у Степанова! А я не привыкла сдаваться! И без этого хитрожопого подлизуна справлюсь разок! Тем более, утром декан обещал заглянуть на огонёк, а так уж «удачно» сложилось, что мне пришлось сегодня присутствовать. Хоть какая-то выгода!

– И раз, и два! И три, и четыре!

А Иришка вошла во вкус. Микрофон здорово облегчил ей жизнь, и теперь подруга смотрелась уверенно. Капелька радости за состоявшуюся работницу культурного центра!

Не исключено, что моё присутствие внесло лепту во всеобщее послушание. Надеюсь, я не утратила влияние за один ущербный вечер.

– Ребята, вы большие умнички! – Ирка изящно спустилась по боковой лестнице со сцены, притормозив очередную смену партнёров. Круг неловко встал. – А теперь станцуем в ускоренном темпе, под музыку!

Мой каблук без всякого разрешения тревожно застучал по паркету. Ах, это были цветочки! Иришка продефилировала к музыкальному центру и принялась перещёлкивать заикающиеся на весь зал песни.

– Всем внимание на меня! Я скажу, когда вступить.

Я, конечно, не морозильная камера, но холодок по спине пробежал! Чувствовалось в воздухе что-то торжественное, волнующее… Страх облажаться!

Начали попискивать скрипки…

– И-и-и! Поехали!

ЧТО?! Уже? Без подготовки?!

Перед глазами замелькали синхронные парочки, умело вступившие в такт. Ведьмы! Я напуганно покосилась на партнёра, непоколебимо напирающего на меня с заученными движениями. Окстись, дух нечистый!

Под давлением незнакомца пришлось мельтешить, чтобы он не утанцевал с моей оторванной рукой. Не успела я толком догнать мыслями до ближайшего разворота, как уже следовал реверанс. Куда такой темп? Мы же не на конных скачках? Всё выскажу нашей умнице-преподавательнице! Сама-то чего не танцует? Стоит, губки дует!

О! Здравствуйте…

Произошла смена партнёров. Не выпадать из ритма, не выпадать-не выпадать! Иначе затопчут!

Дыхалка нужна что надо! И раз…

С попытки четвёртой я выровнялась и усвоила пару жёстких уроков. Шаг, присели, снова шаг, но потом тянем носок. Возвращаемся и начинаем бежать сломя голову вперёд. Поворот и… учтиво кланяемся перед челядью, будто завтра ей не ко мне на пары… отползаем в обратном направлении, пытаясь ни с кем не столкнуться задницами, и вертимся, вертимся, словно собираемся толкать ядро. И снова…

– Здравствуйте, Виолетта Сергеевна!

Пересдача в феврале! Не покупаюсь! Никого нет дома!

Всё одно и то же. Я не то чтобы привыкла к темпу – я смирилась. Вновь начала безбожно подглядывать.

Кудрявая Башка стремительно приближался. Точнее, я к нему шарашила, как загнанная собака, а меня ещё и подталкивали в спину… Данный факт становился всё очевиднее, ноги принялись заплетаться – уж насколько я могла предотвратить нелепое столкновение, – а музыка не желала замедляться… С «этим» я могу позволить только беседы с высоты своей должности!

Обзор ухудшился, мы оказались как бы в одном «ряду», в одной дуге бешеного искривившегося круга. Закрались подозрения, что я успеваю попасть к нему в пару…

S.O.S!

– Здрасьте, Виолетта Сергеевна!

Да здрасьте-здрасьте!

Хм, не такой уж он и высокий. Но эта его шевелюра!.. Жила своей жизнью и злорадно выскакивала из-за каждой головы.

Ирина Максимовна, а у вас музыка, случайно, не по второму ли кругу начала играть?

– Ребята, продолжаем репетировать! Нужно тщательно запомнить движения, чтобы мы тратили меньше времени на повторения. Поехали!..

Чёрт возьми! Пора готовить новую порцию оскорблений для засранца! А что я вообще успею ему высказать за двадцать секунд фитнеса, поданного под соусом бальных танцев?

Как минимум то, что врать нехорошо!

– И раз, и два! И три, и четыре! Не сбиваемся!

Нет, я не в состоянии разговаривать! Если до него дойдёт очередь, просто тресну по безмозглой башке!

– И раз, и два!

– Здравствуйте, Виолетта Сергеевна!

Я начинала нервничать…

– Смена! И-и-и! Раз и два! И три! И четыре…

Я НЕРВНИЧАЛА!

«У нас девять Муратовых в ВУЗе. Понаехали! Больше, чем Ивановых! А какой Муратов-то нужен?»

Пу! Бесстыжий и неповторимый! Шампунь «Маленькая фея» – и ты звезда!

– Шаг, плие! Шаг, носок!

Когда оставалось «одолеть» четырёх кавалеров до места встречи, я не могла поверить своим ошалевшим глазам. В солнечном сплетении затомилось такое животрепещущее желание расплаты… Свободная рука сжалась в кулак. К сожалению, не рабочая. Он вообще не интересовался тем, что происходит кругом, – человек без инстинкта самосохранения. Можно наблюдать вечно, как течёт вода, как горит пламя и как Кудрявая Башка НЕ ДОГАДЫВАЕТСЯ, ЧТО ЕМУ КОНЕЦ!

– Смена! И раз…

Ещё немного!

Я с силой закусила губу, чтобы при первой удачной возможности не облаять сияющего улыбкой инкогнито с женским псевдонимом.

– Смена! И раз, и два!..

Пульс застучал в ушах и горле, ладони заледенели. Вблизи чёрная маска блестела, как кристаллики снега на гладком сугробе.

– Смена!

Мы в соседних парах. Наконец, одним косым взглядом Лекса обнаружил, как я терроризирую его уже последние несколько минут, угрожающе приближаясь.

Он непринуждённо вёл партнёршу в нужном направлении, когда как кудряшки его взметнулись. Парень брезгливо обернулся, с подозрением смотря мне под ноги.

Правильно! Там твоё место!

На кожаных ковбойских ботинках вот-вот останутся вмятины!

Реверанс я сделала ему назло, с очевидной издёвкой, на что Кудрявая Башка остро сощурился волчком сквозь маску и нехотя кивнул.

Финальный поворот, три шага, носок, три шага… и…

– Закончили!.. Отлично справились!

В смысле? КАК «ЗАКОНЧИЛИ»?

Музыка стихла. Моя рука угодила в жаркую крепкую ладонь, желающую мучительно медленно раздавить хрупкие косточки, когда как её хозяин равнодушно изучал паркет.

Горячая кожа. Длинные и сильные музыкальные пальцы. Улыбка тихонько сошла с его губ, а скулы строго заострились. Мы продолжили стоять в исходном положении, пока пары вокруг начали разбредаться по разным направлениям. Не знаю, чего боялся он, а я – обскандалиться.

Эй, скала угрюмая! Обернись!

Стало так волнительно почему-то. В костяшках пальцев, под рёбрами притаилась дрожь, а сама рука, кажется, онемела. Я растерялась: выслеживала Кудрявую Башку, начиная с вальса, а момент истины сорвался.

Лекса повернулся ко мне лишь на полсантиметра, словно жадничая показывать вблизи лицо. Холодно, едва ли не надменно, посмотрел сверху вниз. Маска здорово мешала разобраться в бледно-голубых глазах.

У природы не хватило на него пигмента и совести?!

Глава 8. А курить вредно

– Друзья! Вы сегодня такие продуктивные! Удивляете меня. – Из колонок прилетели Иркины похвалы. Я боялась пошевелиться, но хотелось отдышаться после безостановочной пробежки по залу. – Всего за сорок минут в нашей копилочке уже два танца!.. А давайте-ка начнём разбирать падекатр?

Не особо воспитанные представители студенчества начали улюлюкать и подвывать. Зато они разбирались в плясках времён «Войны и мира» – чувствовалось, что меня окружают одни гуманитарии!

Реакция молодёжи слегка озадачила. Лекса, найдя взглядом Иришку, вдруг отпрянул и продолжил стоять неподалёку, будто ни при чём. Я поторопилась опустить руку и отвернуться. Надеюсь, никто не успел заинтересоваться нашим тупняком в завершении несостоявшегося убийства…

– Я знала, что вам понравится! На этом танце сделаем два круга! Внешний и поменьше – внутренний. Ну что, кто встанет со мной в пару? Здесь точно нужен подопытный.

Кудрявая Башка резво зашевелился, и я тут же вылупилась на него, с удивлением заключив, что он всего лишь вынул из кармана чёрных джинсов телефон.

Парень вдруг посмотрел на меня осуждающе.

А я было подумала, что он нарушит наказ не появляться на сцене! Я же не шутила!

К Иришке выстроилась очередь, но она ловко схватила первого попавшегося добровольца. Степанов снова в пролёте! Рыжая командирша не без помощи студентика важно вскарабкалась по лестнице на обозрение публики. Лекса скучающе тыкал по экрану.

– Готовы?

Парочки беззаботно выкрикнули «да», а я вдруг всполошилась. Дошло! Ирка выделила короткую передышку на поиски нового партнёра!..

Я начала тревожно озираться, но обнаружила, что все становились в два круга уже укомплектованные. По углам ныкались неприкаянные зеваки, приглашать которых самой мне было бы грустно и не по статусу… В конце концов я обернулась к Кудрявой Башке. Он продолжал демонстрировать безразличие, насколько позволяло его высокомерное выражение лица. Стоял на прежнем месте, так никого и не пригласив.

Неужели не пользовался популярностью у женского пола? Плохо дренькал на балалайке?!

Домыслы мигом отправились в утиль, когда в его сторону зашагала из ниоткуда взявшаяся привлекательная девица. Лекса тут же вынырнул из телефона, стоило раздасться вальяжному цоканью каблуков, и отыскал их стремительно приближающийся источник… И вот я. Никому не нужная, посреди заполненного парочками зала…

Запихивая гаджет в тесный карман, парень невозмутимо изучил красотку со светлыми локонами, пышные формы которой содрогались в такт торопливым шагам. Затем оценивающе обернулся в мою сторону. Осмотрел холодно, с ног до головы. Я, как олень в лучах фар КАМАЗа, дёрнулась, но в итоге просто застыла.

Испытывала ли я когда-нибудь подобное унижение?

О да! Когда столкнулась в коридоре с Лёней после его сдачи экзамена. Он сделал вид, что «отл» в зачётке – плод его кропотливого интеллектуального труда, а я – всего лишь преподаватель, с которым он виделся ровно шестнадцать часов за семестр.

Не знаю, почему вспомнила этот момент.

Я оторвала тяжёлый взгляд от пола и увидела протянутую мне ладонь в кожаной беспалой перчатке. Красотка уже удалялась в неизвестном направлении.

Башка, ты чего?

– Исходная позиция – напротив друг друга. Правую руку дамы держит кавалер, левая – как в реверансе. У парней правая рука за спиной!

Серьёзно? Я запретила твою гитару! Прилюдно высмеяла умственные способности! И ты выбираешь танцевать со мной добровольно?!

Мазохист!

Ну какая уж теперь разница? Понадобилось так мало времени, чтобы прийти в себя. Я тут же брезгливо осмотрела его ладошку, чуть закатила глаза из-за неловкости своего положения, но поторопилась согласиться. И, кажется, Лекса тоже театрально отправил взор к хрустальной люстре.

С Кудрявой Башкой точно творились беды! Иначе почему меня тянуло объяснить ему нормы приличия?!

– На счёт раз-два синхронно шагаем вправо, слегка наклоняясь влево. На счёт три-четыре – от себя, чтобы партнёр оказался за спиной. На пять-шесть шагаем вправо спиной к спине, на семь-восемь поворачиваемся лицом к лицу. Поехали! И-и!

Собственно, я же готовила целую речь к нашей встрече. Но вместо этого…

– Фу! От тебя воняет сигаретами! Противно! – Ментолом и тлеющим табаком. Куревом несло как будто бы даже от колыхающихся и падающих на лоб волос, как у куклы накрученных на бигуди.

Или он просто размеренно дышал, выдавая мне в лицо горчащий запах вместе с презрением… Дымит так, что уже не выветривается?

Я сморщилась. Нестандартно предпочитать сигареты в поколение вейперов.

Мы плавно вступили под счёт, держась за руки. Его ладонь горела теплом через перчатку, а пальцы полностью накрыли мой кулак.

– Курить вредно!

Стручок отвалится.

Равнодушное лицо парня, насколько виднелось за преградой велюровой ткани, ни на секунду не изменило выражения. Сарказм бил ключом:

– Ого.

Я не удержалась и вздрогнула, уловив непривычный уху гудящий низкий тон. Немного помолчав, заключила, что это действительно всё, что он собирался ответить…

Мы успели обернуться друг к другу спиной.

Да, у природы не хватило на него пигмента и совести, но на голосе она отыгралась по полной! А я смотрю, жмотяра любит экономить речевые обороты!

Я злорадно прошипела из-за спины:

– Ну и где же твоя гитара?

– Дома, – бесстрастно хмыкнул через плечо Кудрявая

Башка.

И как после этого наказывать нарушителей порядка? Если им на всё фиолетово?! По крайней мере, Лекса преподносил своё поражение как ерундовое стечение обстоятельств. А может, затаил обиду и вообще не желал со мной разговаривать, но ситуация его вынуждала. Попробуй не ответить Вилке Сергеевне, грозе пакостников и смазливых хлопцев!

– И семь, и восемь…

Мы снова оказались лицом к лицу. Схлестнулись взглядами.

За бархатистой маской прятались незнакомые мерцающие глаза.

Без странных ботинок и ширпотребной куртки, без перчаток, колец в ушах, патл и маски… от него бы что-то осталось?

– Ну а зовут тебя как на самом деле?

Почему-то больше не хотелось его ударить.

Ну так, слегка. Немного по левому уху, немного по правому. Ну и в нос… По мелочи.

В конце концов Кудрявая Башка не дал мне опозориться на виду у многочисленных сплетников. Данный поступок можно считать… деликатным по отношению к пошатнувшейся преподавательской репутации.

– Вернулись в исходное положение. Теперь кавалер правой рукой придерживает даму за талию, а она кладёт правую ему на плечо.

Талия? Это где-то в области между внутренностями и прослойкой жира? Я незаметно втянула живот под шерстяным свитером и тревожно потянулась к погонам из пайеток на кожаной куртке. Его кончик носа приходился мне по уровень переносицы. Вблизи стал ярче запах переслащённого хвойного геля для душа, и я, насколько оказалось возможным, отвела голову в сторону.

Парень чересчур усердствовал над оболочкой. Стоило позаботиться о мозгах.

– Не понял, – очнулся Лекса после продолжительного молчания. Уверенно дотянулся до моей поясницы рукой, но сам не приблизился, соблюдая безопасную дистанцию. – Что значит «на самом деле зовут»?

Наконец, он изрёк нечто длиннее двух слогов! От концентрации тестостерона в реплике я напряжённо сжала губы.

Это становилось невозможно игнорировать.

– И-и! Девушки начинают шагать с правой ноги на партнёра, парни – назад с левой, придерживая партнёршу и ведя её в танце! Вы должны помочь даме докрутиться…

Бог ты мой!

– Слушай! Что непонятного? В базе данных университета тебя нет. Соврал фамилию, что ли? Больше похоже, что «Лекса» – не имя, а погоняло! – Глядя на таких «красавчиков», от недостатка мужественности хотелось ботать по фене. – Имя у тебя какое настоящее?

– Я же сказал. – Хриплый голос с усталым вздохом волнующе угодили прямо в лицо. Щёки обдало жаром. – Меня зовут Лекса.

В его зрачках взметнулась пламенная злоба. Я чуть не потеряла равновесие, когда Кудрявая Башка вплотную придвинул меня, словно змея придушивала добычу перед трапезой, и заставил перебирать ногами для поворота.

Стало не до шуток.

– На каждые два счёта один из партнёров оказывается спиной к центру зала. Получаются половинки вальсового поворота. Считаю до шестнадцати – вы должны прокрутиться восемь раз. И-и-и!

Позвякивающая собачка на расстёгнутой куртке вжалась в грудь. Замелькал тусклый зал, люди, натёртый паркет. Иришка вещала со сцены о правильных поворотах и отсчитывала шаги, но украденная Кудрявой Башкой инициатива не позволяла даже дышать без его разрешения. Неловко…

Я помышляла выкарабкаться из зависимой позиции, но он настойчиво меня сжимал. Приходилось полагаться на него, чтобы не упасть без поддержки, неприлично похожей на объятия. Я даже робко придерживалась за жёсткое плечо, спрятанное под пришитой к куртке мишурой, стараясь обращаться поаккуратнее с чужой вещью.

Не дай бог, чего отвалится, не хочется истерик!

Наверное, с непривычки начала кружиться голова. Какой по счёту раз мы вращались? Всё плыло, только не его лицо. Голубые глаза внимательно следили за моими метаморфозами в танце. Не хватало дыхания справиться с теснотой между больно бьющимся сердцем и его, как оказалось наощупь, нечеловечески крепкой фигурой. А при попытках урвать воздуха нос раздражали ароматы табака и недавнего визита в душ. Улови я их отдельно от картинки, сказала бы, что пахнет волнительно приятно. Но вёл по-прежнему Кудрявая Башка.

Ледяной Кай.

Я решила, что хуже нелепого разговора только напряжённое молчание.

– Обиделся? – Ну Лекса так Лекса! Нравятся его мамуле бабские имена, я усекла. – Чего молчаливый такой?

– Я не молчаливый. – Он зло поглазел по сторонам и нагло на меня уставился. – Это вы болтливая.

Ах так?! Я срочно беру все свои слова обратно! Твоя голова нуждается в сотрясении!

– И пять, и шесть. И семь, и восемь. Закончили.

Наконец, можно отодвинуться и вдохнуть полной грудью!

Я неуклюже отшатнулась из пригретых рук. В глазах продолжало кружиться. Что у нас дальше?

– Из этих двух частей и состоит весь танец. Давайте повторим ещё пару раз, а затем потренируемся под музыку.

Мельком я посмотрела на Иришку. Вновь сосредоточилась на испепеляющем меня взглядом Лексе и вдруг втянула побольше воздуха, осознав услышанное.

А смена партнёров-то где? Что за дела?!

До конца репетиции танцевать с неотёсанным Кудрявой Башкой?.. Непонятно, расстроилась я или обрадовалась, но стоило поставить его на место!

– Ты это… Не забывай, с кем разговариваешь! Маска-то тебе голову не стянула?

Если что, вопрос не требовал ответа!

Вскинув подбородок, парень уставился в пол. Сколько же в нём уживалось гордыни!

Продолжая созерцать натёртый паркет, он снова протянул руку, и мы приготовились дать несколько кругов под Иришкин счёт. На самом деле, Лексу воспитали не настолько плохо, как я представляла. Он поступил вежливо, увидев, что я растерялась из-за отсутствия партнёра. Это вынуждало смягчиться.

– Подожди-ка… – Мы вновь вступили, и его лицо находилось теперь довольно близко. Я с подозрением сощурилась. – У тебя что… накрашены ресницы?

– Три, четыре.

Лекса оказался за спиной.

– Нет, – сухо прохрипел он мне на ухо.

Это было бы странно, мальчик!

– Пять, шесть. И семь, восемь.

Обернувшись, я тут же пристально уставилась в его глаза.

Присмотрелась получше. Изогнутые густые чёрные ресницы… Словно у девиц после завивки!

– Хватит вам пялиться!

Лицо вспыхнуло, я уже знала, что от стыда, и вся сжалась, чтобы чувствовать меньше давления его тела. Он прав. О данном незначительном недостатке, пожалуй, стоило умолчать… Или о достоинстве? Какая, блин, разница, длинные ли у студента ресницы?! Да я сама не прочь иметь такие…

Нас снова настиг вальсовый шаг. Я приподнялась на носочки вдогонку широким мужским шагам.

– Смотрите не на мои ресницы, а под ноги. А то оттопчете ботинки.

Его голосом это прозвучало как серьёзная угроза. Мне стоило прислушаться?

– Ладно. – И всё-таки прослеживалось в Лексе нечто странное, притягивающее взгляд. Патология какая-то! Я неловко откашлялась, позволяя крутить собой в танце. – Но не переживай, я не ведьма, не сглажу… Не отвалятся.

– Я не за это переживаю.

Он надолго замолчал, вынуждая наконец задать ему вопрос. В ожидании я даже заглянула в его хитроватые глаза. Но потом одумалась, отвернулась.

– И за что же?

– Влюбитесь в меня – будут проблемы.

Дыхание перехватило. Я подавилась воздухом, словно ядом, и ощутила, как в теле заклокотала дрожь. Ноги меня больше не держали, зато с их функциями легко справлялся Лекса.

Ну и кудрявая же у тебя башка, пустоголовая!

– Не находишь дерзостью говорить подобное преподавателю? – Дело заключалось даже не в том, кем я ему прихожусь!

Мог ли он слышать от студентов сплетни обо мне и Лёне? И если да… Муратов Лекса, ты очень жестокий парень!

– Отношусь к вам ровным счётом так же, как и вы ко мне.

Сурово. Никогда бы не подумала, что такую душевную пытку может устроить незнакомец. Наверное, я тоже больно кусалась. Задела за живое. А может, он самый обычный недовоспитанный нарцисс?

С мыслями удалось собраться не сразу.

– Между нами должна быть субординация, – вздохнула я и обнаружила, что мы вернулись на исходную позицию.

В непослушном теле заныло от плохого предчувствия. Сбивчиво осмотрев, Лекса взял меня за руку, и взгляд его на мгновение стал игривым и даже мягким… Но мне уже стало плевать.

– Ничего… Я помогу тебе понять, как правильно себя вести. Субординации нужно научиться в университете, раз в школе не получилось. А то потом действительно не оберёшься проблем.

Равнодушно пожав плечами, я передала ему всю ответственность за танец, совершенно не замечая, куда теперь парень нас направляет.

– И как же вы мне поможете в этом вопросе? Если обсуждаете мои ресницы? Имя?

Вообще-то, я говорила без издёвок! Ну держись, поганец!..

– Да легко, Лекса. – Я впервые непринуждённо обратилась к нему по имени, отчего не менее густые, чем ресницы, брови парня заинтригованно выглянули из-под маски. – Ещё раз переступишь со мной черту и будешь писать в деканате заявление на отчисление. Ты знаешь, в каких отношениях я с ректоратом?

Он безропотно промолчал.

– Один звонок – и ты не числишься.

Или десять звонков. Но ему об этом знать необязательно.

– Чтобы отчислить, нужен повод. У меня нет долгов.

Мы успевали переговариваться из-за спины.

– Значит, появятся. На каком факультете учишься?

Ожидаемо. Снова промолчал.

– Окей. Я справлюсь и без наводок.

– С вами опасно быть собой.

Я востро взглянула на него, повернувшись на вальсовый шаг.

Ну если «быть собой» равно вести себя как хамоватый уродец в женских шмотках, с басом, то в моём присутствии притворяйся нормальным человеком! Переоденься и молчи!

Кажется, я слегка разочаровалась. Как такое возможно, если ждать от Кудрявой Тупой Башки красивых жестов не приходилось? Сделал человек один раз доброе дело и тут же отсыпал побольше хамства.

Угощайтесь, Виолетта Сергеевна! Гадости без соли! Чтобы приправить – поплачьте!

Пока мысленно отшучивалась и зализывала вскрывшиеся раны, я ослушалась. Всё же посмотрела в его расстроенные глаза. А он, и не скрывая недовольства, кисло поморщился, продолжая крепко придерживать меня за талию.

Значит, я тоже попала в яблочко! Внешность, имя. Ну и тема отчисления, конечно. Ох!

Приятно…

– А теперь всё то же самое! Но бодрее и под музыку!

Глава 9. Неуловимый

От нагрузок проводку в актовом норовило пробить. Иришка выключила свет в потном и ещё тёплом зале, которому предстояло остыть за грядущую ночь. Люстры некоторое время слабо горели после щелчка переключателя, но всё же испустили дух. Сверчки?

Электрика гудела.

Я не удержалась от сладкого зевка в кромешной темноте. Ноги ныли, но чувство осталось приятное.

– Ну чего ты копаешься? Пошли быстрее!

– Щас, Виолетт, где ключи-то?

Через заколоченные и выстланные затемняющей тканью окна не проскакивал и лучик от уличных фонарей. С трудом верилось, что пять минут назад на паркете выплясывало сборище бальников…

Мы вышли на ощупь. Закрыли металлическую дверь, отдали ключи уставшему охраннику на вахте и вывалились за порог МПТУ. Тут же защипало лицо и ноздри. В глазах замерцало от снега. На остановке через дорогу куковала толпа студентов, прячущихся в капюшонах.

Нам нужно поторапливаться!

Иришка затормозила у самой лестницы, перекладывая из рук в руки сумку и пряча ладони в пушистые варежки. Затем вдруг замерла.

Резко стянула одну и полезла в карман.

– Ир, потом посмотришь, как в автобус сядем!

– Нет! – задрала она нос, выдыхая клубящийся пар. Лицо её подсветилось загоревшимся экраном телефона и погрустнело. – Нет пропущенных… Прочитал.

Стас продолжал держать Иру на расстоянии.

От неловкости я отвернулась. Проследила за порцией невесомых хлопьев, слетающих на улицу из грозной темноты. И принялась смирно ждать, когда подруга соберётся в путь. Знаю, на моём месте любая начала бы убеждать Ирку в том, что всё будет хорошо… Но ведь мы не могли быть в этом уверены.

Позади прохрустели два унылых шага, а затем ко мне прижалось что-то тёплое и пушистое, вот-вот готовое разреветься. Нервно сглотнув, я хотела заглянуть за спину…

Но вот, большой дребезжащий автобус, рассекая груды снега на дороге, подплыл к остановке и чуть накренился под весом ввалившейся толпы. Мы опоздали.

Ирка притаилась. Медленно оборачиваясь в её сторону, я почувствовала, как подруга осторожно расслабляет объятия.

– Упс. – Она утёрла варежкой слезинку и кривовато улыбнулась. – Ты меня убьёшь?

– Попозже. Тебе сильно холодно?

Подруга ошарашенно выпучила глаза.

– Мне-то тепло… В шубе-то.

– Ну и мне нормально. Пошли пешком до ближайшей остановки, чтобы не стоять на морозе.

Ноги, конечно, гудели. А ещё завтра стояли три пары с восьми до часу – в субботу! Но кажется, наклёвывалось новогоднее настроение…

– Ты не злишься? – Ира недоверчиво осмотрела моё лицо.

– Нет. Когда ещё у нас найдётся время погулять, как не в десятом часу ночи? – Я хохотнула и пихнула её в бочину: – Шевелись, Плотва.

Похоже, Иришка не ожидала такой снисходительной реакции. Как обычно, она легко поддавалась эмоциям, но и тут же охотно переключалась на что угодно, лишь бы не унывать. Думаю, Стас ни на секунду не выходил из её головы. И от этого в груди скрипело сожаление за подругу.

Мы неспешно двинулись к пешеходному переходу, погрязая в снеге, рассыпающемся под ногами, как сахар. С виду Ирка быстро повеселела.

– Виолетт, а чего ты такая добрая?.. – Она игриво приподняла брови. – Понравилось тебе?

– Понравилось что?

Мы подходили к светофору. Дорога узкая, а ждать целую минуту. Полно времени, чтобы докопаться.