Шаг вперед, два письма назад

Глава 1

Поступив в универ, я первым делом подала заявку в танцевальную студию. Оставшиеся до учебы дни пролетели незаметно, и я никак не ожидала, что главной проблемой станет моё любимое дело – танцы.

На занятиях катастрофически не хватало парней. В итоге без пары осталась я одна. Наш хореограф Веня пообещал найти решение, но с тех пор прошла уже целая неделя.

Я брела на пару в потоке одногруппниц, в ушах звучал навязчивый вопрос: а не завязать ли с танцами? Бросить сейчас – и больно не будет, и найти другую секцию проще. Пока я в универе плохо ориентировалась, поэтому шла за остальными по пятам, как привязанная. Почти все уже разбились по своим компаниям, а я в этой мозаике так и не нашла своего места. Мысль о светской беседе с незнакомцами вызывала тоску, поэтому я откровенно опешила, когда какой-то парень возник у моего плеча и бросил с хитрой улыбкой:

– Увидимся вечером.

Не успела я моргнуть, как он подмигнул и растворился в толпе.

– Агата, а это кто? – хором спросили девушки.

Я и сама не знала. Но невозможно было забыть тот миг, когда наши взгляды пересеклись. Под его насмешливым, пронзительным взглядом я застыла, словно кролик перед удавом. Когда чары рассеялись, я успела разглядеть лишь его светлые волосы, мелькавшие в другом конце коридора.

– Должно быть, перепутал с кем-то, – пожала я плечами.

Девочки разочарованно протянули «ааа» и потеряли ко мне интерес. Я лишь усмехнулась и выкинула наглеца из головы. Парни были последним, о чём я хотела думать. Никаких отношений в универе – только учёба и танцы. В школе мужского внимания хватило с лихвой, и одни проблемы из-за этого.

После пар я заскочила в кафе, чтобы перекусить и пробежать глазами конспект по педагогике. А под вечер, собрав волю в кулак, потопала в соседний корпус на танцы.

Наша группа занималась блюзом и свингом. Опыт у меня был, хоть и небольшой. На отбор я отправила своё видео с соло-танцем ещё за месяц до начала учёного года. Веня, наш хореограф, тогда написал мне короткое «Добро пожаловать».

В первый же день стало ясно, что почти все пришли со своими наработанными парами. Когда Веня скомандовал разбиться по двое, я оказалась единственной, кто застыл в одиночестве. В горле запершило от паники. Даже когда нас, первокурсников, объединили со старшими курсами, пары для меня так и не нашлось.

Но в стороне я не стояла. Со мной танцевал сам Веня. Он был человеком-невидимкой: среднего роста, с невыразительными чертами лица и небрежно уложенными тёмными волосами. Его карие глаза бесстрастно скользили по залу. Каждый год университет приглашал нового хореографа, и в этом году нам выпали яркий, дерзкий свинг и томный, чувственный блюз.

В тот вечер я снова встала рядом с Веней, готовясь к очередной репетиции в гордом одиночестве. И тут дверь в зал с грохотом распахнулась.

– Ник! Как раз тебя-то нам и не хватало! – голос Вени прозвучал почти оживлённо.

На пороге стоял тот самый парень из коридора. Тот, что нагло подмигнул мне сегодня.

– Я знал, что я здесь нужен, – бросил он, его взгляд скользнул по мне, и уголки губ поползли вверх.

Он выглядел так, будто шёл не на занятие, а на прогулку по бульвару. Светлые джинсы, белая рубашка с закатанными до локтей рукавами – и всё это идеально гармонировало с его песочными кудрями.

По залу пробежал шепоток. Женская половина студии не сводила с новичка глаз. Веня хмыкнул и обратился ко всем своим ровным, бесцветным голосом, словно объявлял номер поезда:

– Ребята, это Ник. Он присоединяется к нам. Ник, знакомься с Агатой. Я показывал тебе её видео.

Мы обменялись кивками, но Веня, не дав нам и слова сказать, продолжил:

–Агата, как и обещал, нашёл тебе… – он на секунду запнулся, – партнёра. Можете встать к остальным.

Я прямиком направилась к стене в конце зала – подальше от всевидящего ока Вени. Может, здесь на нас будут обращать меньше внимания. Ник неотступно следовал за мной.

– Какая милая партнёрша мне досталась, – прошептал он, останавливаясь рядом.

Его взгляд скользнул по моей фигуре, оценивающе и неспешно.

– Спасибо, – парировала я. – Надеюсь, твои танцевальные достоинства скоро себя проявят. Сколько лет танцуешь?

– Сложно сказать. Пару месяцев в детстве походил и забросил.

– Так ты… то есть ты вообще умеешь танцевать? – в голосе прозвучала тревога. Неужели мой партнёр не знает ничего, кроме школьного вальса?

– Узнаешь, – он уверенно ухмыльнулся, и в его зелёных глазах заплясали дерзкие искорки.

– И что привело тебя в нашу секцию? – нахмурилась я. Я рассчитывала на участие в конкурсах, но теперь мои планы трещали по швам.

– Здесь не хватало людей, меня попросили помочь, – он пожал плечом. Потом задумчиво добавил: – Думаешь, я тебе не пара?

Моё молчание было красноречивее любых слов.

– О, не переживай! Мы будем самой сногсшибательной парой в истории, – заявил он с такой наглой самоуверенностью, что у меня ёкнуло сердце.

Откуда столько самомнения?

– Что ж, сегодня и посмотрим, на что ты способен, – подвела я черту.

Веня объявил, что сегодня – импровизация, чтобы понять, как пары чувствуют друг друга. Сначала я пыталась слушать его замечания другим, но вскоре его голос растворился в фоновом шуме.

Я скосила взгляд на Ника. Он стоял расслабленно, с видом пресыщенного знатока, и лениво наблюдал за происходящим. Поймав мой взгляд, он тут же оживился, и в его зелёных глазах вновь вспыхнули те самые искорки.

– Привет, красавица. Потанцуем? – прошептал он, протягивая руку.

– А чем ещё здесь принято заниматься? – буркнула я в ответ.

Он усмехнулся, и его насмешливый взгляд скользнул по моему лицу. Не будь он так чертовски красив, это выражение превосходства смотрелось бы нелепо. Но сочетание зелёных глаз и светлых кудрей придавало ему вид невинного ангелочка, который только учится быть дерзким.

И ещё… он был до боли похож на того парня из коридора. Неужели он узнал меня по тому самому видео? Мысль заставила учащённо забиться сердце.

– Следующая пара, Агата и Ник! – объявил Веня. – Покажите, как вы чувствуете блюз.

Музыка, под которую я танцевала на том самом отборочном видео. Только тогда я была одна. А сейчас мне предстояло танцевать в паре. Впервые. С этим наглым и загадочным типом. Живот приятно защемило от волнения и предвкушения.

Я была почти уверена, что у Ника есть опыт, и мы справимся. Лучше бы его слова о «паре месяцев в детстве» оказались плохой шуткой. Отсутствие чувства юмора я готова была простить, если он танцевал на моём уровне.

Ник снова протянул руку. Его пальцы мягко, но уверенно сомкнулись на моих, и он повёл меня в центр зала, будто на дуэль. Мы заняли исходную позицию. Его правая рука легла на мою лопатку, моя левая – на его плечо. Всё привычно, всё знакомо. Я закрыла глаза на секунду, отрешилась от всего и… отдалась музыке.

Ник вёл себя на удивление уверенно, а на его губах играла лёгкая, игривая улыбка. Базовые шаги в открытой позиции не вызвали никаких проблем. В такт музыке я плавно качнула бёдрами на последних нотах, и он одобрительно улыбнулся.

Веня и остальные остались довольны нашей короткой импровизацией. Надеюсь, в своих заметках Веня пометил нас как перспективную пару.

Остаток занятия мы наблюдали за другими. Потом ко мне и Нику стали подходить ребята из студии – познакомиться, пообщаться. Нам нашептывали комплименты о том, как хорошо мы смотримся вместе. Веня, незаметно стоявший в стороне, кивал в такт этим речам.

Некоторые девушки не скрывали лёгкой зависти. Мол, им бы такого партнера – они бы зря время не теряли.

Чувствуя нарастающее напряжение, я решила сразу расставить все точки над i.

– Ребята, хочу кое-что прояснить, – сказала я, обращаясь ко всем. – Я здесь только ради учёбы и танцев. Никаких отношений с парнями я не планирую. Так что не думайте, что я вам как-то помешаю.

Все заверили, что это просто шутки, но я заметила, как некоторые девушки посмотрели на меня с искренним облегчением. Их отношение стало заметно теплее.

Ник, однако, эту идиллию не разделял. Его лицо стало невозмутимым, а взгляд – отстранённым.

В конце занятия за ним зашла его подруга, Лика. Он коротко представил её всем, и они ушли вместе. На следующей репетиции Ник пояснил, что они с Ликой иногда ходят поболеть за их общего друга из футбольной секции.

Недели текли одна за другой. Мы с Ником всё лучше чувствовали друг друга в танце. Он оказался внимательным партнёром. Приносил на занятия две бутылки с водой и неизменно угощал меня шоколадками.

– Тебе не обязательно это делать, – как-то запротестовала я.

– Я хочу. Сладкое улучшает настроение, а мне же лучше, если у моей партнёрши оно будет хорошим, – парировал он.

– А это… умно с твоей стороны.

Хоть он и нашёл разумное оправдание, я чувствовала, что причина не только в этом. Но давление я не ощущала – его забота была ненавязчивой, по-дружески.

Общались мы в основном о танцах и учёбе. Оба учились на отлично и метили на красный диплом.

– Ты правда собираешься в универе только учиться и танцевать? – как-то спросил он, глядя в пол. Его голос был нарочито безучастным. – И будешь отшивать всех, кто позовёт на свидание? Или тебе просто не понравилось, что все подумали, будто между нами может быть что-то?

Я резко повернулась к нему, но он не поднял глаз. Выражение его лица было скрыто.

– Я правда не собираюсь тратить время ни на что другое. Независимо от того, понравится мне кто-то или нет.

Был ли в его словах просто дружеский интерес или что-то большее – я понять не могла.

Другие девушки не оставляли попыток привлечь его внимание. И хотя он не был груб, порой он попросту их не замечал, будто они были пустым местом.

Некоторые из его поклонниц винили в этом меня. Даже Лика казалась им меньшей помехой. Они были уверены, что на пути к Нику стою я. Но они ошибались. Ник просто не был в них заинтересован. Уж точно не из-за меня.

Я не сразу осознала, что после того разговора Ник стал серьёзнее и немногословнее.

А потом у меня появился поклонник. Тайный.

Шёл октябрь, когда я нашла первое письмо. Уже это было невероятно. Но оно было без подписи, и личность автора не давала мне покоя.

Моя главная догадка казалась невероятной. А может, это была чья-то глупая шутка? Уж лучше шутка, чем снова стать объектом чьей-то несчастной любви. Не все способны спокойно принять отказ.

Если же я и сама увлекусь этим человеком, смогу ли я уделять ему достаточно времени? Универ – не место для поисков любви. Моя цель – успешно его закончить, не отвлекаясь на романы.

Белый, чуть помятый конверт с моим именем я обнаружила поздно вечером дома. Понятия не имела, когда и кто его подсунул.

Внутри лежал один лист приятного голубого оттенка. Текст был выведен аккуратным почерком:

«Привет, Агата.

Я не спец в любовных посланиях.И вообще в любви. Но теперь я узнал, что значит влюбиться. С первого взгляда.

Перед тем как подойти и признаться тебе лично,я решил сделать это на бумаге.

Я был очарован тобой.Ты прекрасно танцуешь. Для меня ты была единственной, кто сиял.

У тебя редкое имя.У меня тоже не самое распространённое. Почти никто не использует моё полное имя. Слишком длинное.»

Почему-то мне показалось, что в этот момент автор улыбался.

«Надеюсь, и я узнаю о тебе больше.

Не хочу получить отказ сразу,поэтому прошу дать нам время узнать друг друга.»

Он видел, как я танцую? Значит, это кто-то из студии? На занятия ходило почти полсотни человек. Я даже не всех запомнила. Если он среди них, вычислить его будет проще.

После того письма на следующем занятии я вглядывалась в лица всех парней, пытаясь уловить хоть намёк, знак. Но никто не выдавал себя.

– С тобой всё в порядке? Ты будто не здесь, – заметил мою рассеянность Ник.

– Всё хорошо, просто задумалась, – отмахнулась я.

Он лишь кивнул, и мы продолжили танец. В тот вечер он не сводил с меня пристального взгляда.

Спустя несколько дней я нашла второй конверт. На этот раз – в своей сумке. Я успела лишь мельком пробежать глазами по тексту перед парой и сунула его обратно, подальше от посторонних глаз. Дома, в нерешительности повертев в руках конверт кремового оттенка, похожий на пенку капучино, я всё же вскрыла его.

«Можем ли мы стать друзьями?

Я хочу стать твоим другом,быть рядом, поддерживать тебя. Узнавать тебя лучше.

У нас уже есть общее увлечение.Надеюсь, им всё не ограничится.

И мы будем видеться чаще двух раз в неделю.»

Мысль о дружбе меня скорее обнадёжила. Может, и правда стоит открыться кому-то? Если я узнаю, кто он, смогу решить, хочу ли большего общения.

Значит, это точно кто-то с танцев. И он очень ловок. Я не заметила, когда письмо оказалось в моём рюкзаке. Тот болтался то в аудитории, пока я была на обеде, то в раздевалке во время занятий.

Я перебрала в голове всех одногруппников. Никто из наших парней на танцы не ходил. Да и парней на педагогическом вообще было раз-два и обчёлся.

В первом письме он восхищался моим танцем. И упоминал о встречах два раза в неделю.

Я не могла исключить и самого очевидного варианта. Что это Ник решил так пошутить. Даже думать об этом не хотелось. Но от мысли было не убежать.

Дома, не в силах усидеть на месте, я, отдохнув, пошла проверить, как там моя сестрёнка.

Тихонько постучав, я открыла дверь в комнату Адель. Как всегда, она уткнулась в телефон, играя и не замечая моего прихода. Радовало, что хоть переоделась после школы. Вроде бы не на общем созвоне с подружками – значит, до неё можно достучаться.

– Привет.

– О, привет! – её лицо озарилось улыбкой при виде меня.

– Ты поела?

– Нет, ждала тебя.

– Хорошо, пойду разогрею. Приходи на кухню.

– Угу, – буркнула она, не отрываясь от экрана.

Но я знала – на кухню она придёт. Не виделись полдня, а уже соскучились друг по другу.

– Можно я вечером погуляю с Лесей и Ариной? – спросила она, усаживаясь за стол.

Вот она, моя любимая Рапунцель. Причин запрещать не было. Пока тепло, пусть гуляет.

– Только если сделала всю домашку.

– Я её ещё в школе сделала. Пока ничего сложного не задавали.

– Молодец, – с улыбкой похвалила я. – Будут вопросы – спрашивай.

Адель перешла в четвёртый класс и становилась самостоятельнее. Присматривать за ней было легче, пока я училась в школе. Теперь же и учёба отнимала больше времени, и училась я в другом районе. Отца не стало в нашей жизни сразу после рождения Адель, и мама в одиночку подняла нас. Когда она вышла на постоянную работу, забота о сестрёнке легла в основном на меня. Я изо всех сил старалась сделать её детство счастливым.

– Я наелась, – Адель отодвинула тарелку с надкусанной сосиской и остатками пюре.

И кому я вообще столько готовила утром? Всё самой доедать приходится. Адель уже тянулась к конфетнице, хотя чай даже не был налит. Я поспешно встала и налила нам по кружке.

– Что хочешь на ужин?

Адель задумчиво разворачивала конфету. Она – вылитая мама: карие глаза, тёмно-русые волосы до пояса, которые она наотрез отказывалась стричь. Мы тратили уйму времени каждый вечер, чтобы привести их в порядок. Мои же светлые волосы (блонд, доставшийся от отца) были чуть ниже плеч, и я уже уставала от них.

– Лапшу, – выдала моя Рапунцель.

Понятно. Значит, будет куриный суп с вермишелью. Придётся приготовить так, чтобы он был похож на ту самую лапшу в пакетике, которую мама как-то принесла с работы. В холодильнике была нормальная еда, но её вдруг потянуло на вредное. Сомневаюсь, что на работе она вообще нормально ест.

– Какую книжку проходите? – спросила я, заметив, что сестрёнка почти допила чай.

– «Питера Пэна».

– И как тебе?

– Питер Пэн весёлый. А Вэнди мне нравится, она похожа на тебя.

– Правда? – мне стало интересно.

– Ага. Я тоже хочу быть похожей на вас.

– Обязательно станешь, – успокоила я её. Не получится всегда оставаться ребёнком, взрослеть всё равно придётся. Но всё приходит постепенно. – Поможешь мне с посудой?

А вот и она – проза взрослой жизни.

Поболтав с сестрёнкой за уборкой на кухне, я отпустила её отдыхать. В отличие от неё, у меня самой домашняя работа была ещё не готова. По ощущениям, я просидела за ноутбуком всего час, а на деле пролетело целых три. Я старалась, чтобы доклад получился не просто грамотным, а живым, оригинальным.

За готовкой ужина я снова вернулась к мыслям о письме. Ну, написали и написали. Может, он сам передумает, а я только зря голову ломаю. Если повторится – тогда и буду думать.

Как всегда, пришлось звонить Адель, чтобы вернулаcь к ужину домой. Не поддавшись на её уговоры «ну ещё пять минуточек», я твёрдо велела ей возвращаться.

Вернувшись, она помчалась мыть руки и уселась за стол с таким видом, будто перед ней не простой суп, а деликатес.

Пока Адель ужинала, я пролистала соцсети в поисках фильма на вечер. Когда тарелка опустела, я обрадовала её:

– Сегодня смотрим «Питера Пэна».

Пока я ходила к себе за ноутбуком, Адель уже устроилась на кровати. Она свернулась калачиком и нетерпеливо барабанила пятками по одеялу.

Я устроилась поудобнее рядом и запустила мультфильм. Под конец сестрёнка уснула, и я накрыла её одеялом.

Все дела были переделаны, можно было ложиться спать. Но мысли о таинственном письме не отпускали. Чья-то глупая шутка. Не стоит и выеденной яйца. Выбросить – и забыть. Но почему-то я не смогла.