Невольная связь
Невольная связь
Аннотация:
Глеб Широков жуткий и ужасный человек. Тот, кого все боялись. Отец отдал меня ему в уплату долга. И все мои мечты о будущем рухнули, разбились в одночасье.
– Теперь ты принадлежишь Широкову! – всего одна фраза, но она изменила мою жизнь.
– Принадлежу? Как такое возможно, отец? Разве…, – опешила я, хотя думала, что больнее ранить нельзя. Ошиблась.
Холодная, липкая паника окутывала все тело. Я была в шоке.
– Я ему задолжал, – глухо ответил чужой отныне для меня человек.
– Как…. Папа! Зачем??? – шептала я и уже громче: – Как ты посмел? Я не вещь! Ты не имел права! Мразь! Сволочь! Какая же ты сволочь!
– Забирайте, – повернувшись к двери, выкрикнул Туманов.
***
Теги: вынужденный брак, очень откровенно, противостояние характеров, невинная героиня, герой гораздо старше (разница в возрасте)
Глава 1
***
– Время истекает, Ярослав Михайлович!
– Глеб, я найду деньги! Обещаю! – обреченно мотнул головой мужчина и прочистил горло: – Прошу, дай мне еще пол-ляма. Я верну! Все, до копейки верну!
– Яр, ты мне уже до хрена должен! – с нажимом рявкнул Широков и отвернулся от собеседника. – Больше ссуд я не даю.
– Тогда не в долг, Глеб! Тогда купи…, – Туманов осекся, в отражении стекла Глеб видел, как старик вынимает из внутреннего кармана пиджака конверт и бросает его на стол, – Вот, это покроет все мои долги.
Глеб мотнул головой. Нет, он точно знал, у Туманова ни черта не осталось. Даже фамильный особняк давно уже заложен.
– Ты только посмотри, Глеб Алексеевич, – глухо, но с нотками гордости произнес гость, – она стоит целого состояния.
Широков на миг закрыл глаза.
Твою мать, Туманов! Не смей этого делать! Не смей!
Мимолетные эмоции испарились, Глеб вновь стал жестким и злым. Обернулся.
На столе прямо перед ним лежало фото.
Глеб долго смотрел на него, потом поднял взгляд на старика.
Мразь. Падла. Сволочь.
Широков сжал руки в кулаки.
От молниеносной атаки и сломанных костей Туманова спас его же голос:
– Я узнавал. Мне предлагали гораздо больше, чем я должен тебе, Глеб. Но я решил, что ты можешь стать первым покупателем. Не чужие мы вроде как.
Широков медленно кивнул. Ненависть и ярость кипели в нем, образуя ядовитый коктейль.
– Мои люди поедут с тобой, Ярослав. Заберут девушку. Сегодня.
– Значит, по рукам? Мой долг аннулирован? – Глеб кивнул. – А что насчет ссуды? Мне бы чуток… отыграться…
– Ты же все сольешь, Ярослав. Не помню, чтобы у тебя была еще одна дочь! – мотнул головой Глеб и кивнул охраннику.
Старика вывели из кабинета. А Глеб тяжело опустился в кресло. И перед глазами фотокарточка. Выросла девчонка. Изменилась. Глеб помнил ее совсем другой. С двумя косичками. Сбитыми коленками. Пытливым взглядом.
– Так вот какая ты теперь, Сабина Туманова.
Широков вернул фото на стол. Чертов старик! Кажется, он возненавидел его еще больше. Но это все равно ничего не меняло. Глеб Алексеевич из каждой сделки прекрасно умел извлекать выгоду, потому и был успешным бизнесменом. Теперь у него новое приобретение. А оно слишком дорого обошлось Глебу, чтобы не касаться его.
– Время платить долги, Сабина, – пробормотал Глеб, закрывая глаза.
***
Широков позволил мозгу отключиться. Долгая была ночь. Сложная. Впрочем, у Глеба каждая ночь такая. По-хорошему, нужно бы встать с кресла, дойди до смежной двери, пересечь коридор и выспаться в нормальной кровати. Здесь у Глеба имелись все условия. Бывало, Широков неделями не выбирался из «Подполья». Этот клуб достался Глебу случайно. Повезло выиграть здание в карты. Тогда клуб имел всего одно преимущество – удобное месторасположение. А сейчас он вырос в целый комплекс с казино, отелем, рестораном. Сейчас «Подполье» приносило максимальную прибыль. И было любимым детищем Широкова.
Мужчина вздрогнул, вынырнув из неглубокого сна. Глеб знал, что там, за дверью стоит человек.
Не ошибся. В дверь постучали.
Чужака охрана не пропустила бы, значит у визитера есть разрешение на появление перед Широковым.
– Входи, Карина.
Дверь открылась. На пороге появилась женщина. Красивая женщина. Эффектная фигура, откровенный наряд, прическа, макияж. Женщина знала цену себе и своим услугам.
– Здравствуй, Глеб.
Широков сухо кивнул. Получив согласие, Карина закрыла за собой дверь кабинета и медленно приблизилась к рабочему столу Глеба.
– Ты устал. Хочешь, я сделаю тебе массаж?
Глеб смотрел в лицо визитерше. Как давно они знакомы? Год, два, пять лет? А Карина не менялась. Казалось, будто она всегда выглядела именно так: эффектно, со вкусом.
– Раздевайся, – приказал Глеб.
Карина торопливо исполнила приказ. Но ее движения были плавными, завлекающими, откровенными и многообещающими.
Глеб встал с кресла. Мужчина так и не снял пиджака. Карина знала, что ни в коем случае нельзя трогать бумаги на рабочем столе. Потому просто прислонилась к гладкой поверхности.
Полностью обнаженная, женщина пробудила в Глебе похоть. В Карине его все устраивало. Она удовлетворяла его полностью, исполняла любые желания.
– Духи смени. Приторные, – мотнул головой Глеб и прищурился, когда Карина, встав на цыпочки, собралась его поцеловать. Нет, Широков не переваривал подобные нежности. Не для него они.
Мужчина резко и недвусмысленно развернул любовницу так, что она стояла к нему спиной. Глеб расстегнул ремень, ширинку, вынул презерватив из ящика стола.
Карина призывно выпятила попку и прогнулась. Широков махом в один толчок вогнал член в женскую плоть.
И вдруг глаза зацепились за фото, брошенное Тумановым. Карточка так и лежала посреди стола.
На миг Глеб замер. Он всматривался в темные смоляные волосы ниже талии. Правильные черты лица. Чуть припухлые розовые губы, изогнутые в нежной улыбке. Ямочка на правой щеке. Родинка на подбородке. И глаза…. Ярко-зеленые, будто смотрели прямо на Глеба.
Мужчина на рефлексах двигался, подгоняемый стонами любовницы. Но думал он совершенно о другой женщине. Он будто наяву представлял, что кожа у нее бархатистая и нежная. Волосы шелковистые и мягкие. Грудь чуть полновата, но легко умещается в крупных ладонях Глеба. Он все это чувствовал, осязал.
И кончил, тараня Карину, которая стонала, уткнувшись лицом в край стола.
Выдохнув, Широков отстранился. Привел одежду в порядок и вновь сел в кресло.
– Глебушка…, – начала Карина, однако Глеб предостерегающе прищурился, и проститутка исправилась: – Глеб, ты сегодня просто на высоте. Нет, ты, разумеется, всегда идеален, но сегодня…
– До завтра, Карина, – жестко оборвал Широков и вынул сигарету из пачки, лежавшей на столе, рядом с фото.
Он заметил, как женщина метнула взгляд к яркой картинке, но под тяжелым взором Широкова, отвернулась. Надев платье, любовница покинула кабинет Глеба. А мужчина взял в руку фото Тумановой.
Скорее всего, охрана уже привезла девушку в особняк. Значит, пора навестить новую собственность Глеба Широкова.
***
– Я не понимаю твоих слов, отец!
– Просто собери самое необходимое. Ты уезжаешь, – устало взмахнул рукой отец.
– Куда?
– Узнаешь. Сабина, сделай так, как велят, – уже громче и злее произнес он.
– Никуда я не поеду! Это и мой дом! – повысила голос, а отец скривился.
– Твоего дома больше нет, Сабина! Я его продал! Жить тебе негде! Собирайся! – заорал родитель, а я вздрогнула, но решила стоять на своем.
– Я! Никуда! Не! Поеду! – и топнула ногой.
Я чувствовала, как внутри просыпается ярость и злость. Опять! Он опять все проиграл! Как так можно? Как можно ставить на кон последнее, что имеешь?!
И тут же увесистая пощечина опалила огнем лицо. Я вскрикнула, прикрыла щеку ладонью. Горячие горькие слезы брызнули из глаз.
– Как ты можешь, папа?! – закричала я.
Отец отвернулся. Я видела, как седая голова поникла, а руки опустились вдоль тела.
Отец? Кажется, у меня его больше нет. Передо мной стоял совершенно чужой человек. Никто.
– Теперь ты принадлежишь Широкову, – только и сказал он.
– Принадлежу? Как такое возможно, отец? Разве…, – опешила я, хотя думала, что больнее ранить нельзя. Ошиблась.
Холодная, липкая паника окутывала все тело. Я была в шоке.
– Я ему задолжал, – глухо ответил чужой отныне для меня человек.
– Как…. Папа! Зачем??? – шептала я и уже громче: – Как ты посмел? Я не вещь! Ты не имел права! Мразь! Сволочь! Какая же ты сволочь!
– Забирайте, – повернувшись к двери, выкрикнул Туманов.
Я стремительно обернулась. В гостиную вошел бритоголовый верзила. Хищный взгляд и массивная челюсть не красили мужчину. Мне стало страшно, что именно так и выглядит мой плен. Это он? Это и есть Широков? Мерзкий тип. Ужасный.
– Я буду кричать! – честно предупредила я.
Верзила лишь усмехнулся, но не остановился, приближаясь и загоняя меня в угол комнаты.
Силы оказались неравны. Я вертелась ужом, крутилась, пыталась лягнуть, укусить громилу. Но меня все равно спеленали и закинули на плечо.
– Я ненавижу тебя! Ненавижу! Будь ты проклят! И дружка твоего ненавижу! Горите в аду вместе с Широковым! Уроды!
Я, не стесняясь, кричала во все горло. Но из особняка никто не вышел мне на помощь. Верзила загрузил меня в машину, толкнул на заднее сиденье. Однако я сопротивлялась изо всех сил. Лучше умереть, чем сдаться.
Мне повезло, удалось выбраться из салона дорогого автомобиля и сделать два шага по дорожке. Однако громила меня тут же нагнал. Подхватил со спины, поднял над землей и впихнул в багажник.
Крышка громыхнула так, будто закрылся гроб, не меньше. Именно этот поставил жирную точку на моей свободе и мечтах о счастье.
И я завыла от бессилия. Громко навзрыд. Почему? Ну почему родной отец продал меня, как вещь?! Меня накрыла жалость к самой себе, ненависть к отцу, презрение к Широкову. Душу разрывали яркие эмоции, от которых я начала медленно сходить с ума.
***
– Доставили, Глеб Алексеевич, – коротко отчитался охранник.
Глеб кивнул. Вовремя. Он как раз планировал пару часов вздремнуть.
А в доме было тихо. Ни следа гостьи.
Широков нахмурился.
– И где девушка?
– Так … это… того… мы не стали багажник открывать. Она капец какая дикая, – пробухтел Варгинов.
– Ты что, кретин? – рявкнул Широков. – На хрена сунули девчонку в багажник?
– Она сбежать хотела, – отвечал Мухтар, – Вон, мне всю руку исцарапала. И дважды укусила.
– Я сейчас тебе голову, млять, откушу! – рычал Широков, стремительно шагая через весь дом в направлении гаража.
– Глеб Алексеевич, не судите строго. Девка буйная, – оправдывался Варгинов.
Широков ворвался в помещение. Ровными рядами стояли тачки. А в центре – лимузин, который Глеб отправил за Сабиной.
– Открывай! – приказал Широков.
Мухтар послушно открыл багажник. Дверца медленно поднялась вверх. Глеб стоял ближе всех, пытаясь рассмотреть девушку. Она там вообще жива?
Взгляд выцепил темные волосы, окутавшие покрывалом хрупкое тело и ярко-красный баллон.
– Твою ж мать! – выдохнул Глеб и попытался отвернуться. Но оказался недостаточно проворным. Мощная струя пены настигла мужчину и густо покрыла Глеба с головы до пят. Вернее, Глеб толком не заметил, насколько сильно его перепачкала пена огнетушителя. Он едва успел прикрыться, однако белая субстанция все равно попала на лицо, в глаза, в рот.
– Так вам и надо, сволочи! – гневно кричал высокий девичий голос, а Глеб хотел побыстрее добраться до Сабины и придушить чертовку.
***
Широков сидел в кресле, откинувшись на спинку. Влажный холодный компресс на глазах приносил облегчение. Боль прошла. Остался только дискомфорт.
А вот желание придушить девчонку – никуда не делось.
Чтобы Глеб не поддался эмоциям и не грохнул Туманову, ее заперли в одной из спален второго этажа.
Окно предусмотрительно закрыли, ручки сняли. Под окнами выставили охрану. Как и под дверью комнаты.
А в душе Широков бесился. Ярость обуяла его. И здесь уже не до сна. Какой там отдых, когда Глеб знал, что в нескольких метрах от него находится Сабина Туманова.
– Глеб Алексеевич, изволите завтракать? – экономка поинтересовалась вежливо, Широков промолчал. – И что делать с гостьей? Отнести завтрак?
– Отнесите, – согласился Глеб.
****
Спустя десять минут, Широков покинул кабинет и прошествовал в столовую, где уже был накрыт стол. Глеб всегда ел в одиночестве. По крайней мере, в этом доме, с тех пор, как им стал владеть Глеб, никогда не было гостей. Частенько Широков встречался с деловыми партнерами в ресторанах за ужином или обедом. Но никого не приглашал в свой дом.
Семьи у Глеба тоже не было. Впрочем, Широков всегда был одиночкой. Исключением был близкий друг – Влад Архипов. Но из-за бизнеса и вечной занятости мужчины встречались редко. К тому же у Архипова совсем недавно появилась молодая жена, которой друг уделял все свое время.
Глеб привычно устроился за столом, не дожидаясь никого.
Как вдруг со второго этажа донесся шум, грохот, звон бьющегося стекла, громкий женский крик.
Глеб отбросил салфетку, поднялся на ноги. Пересекая холл, мужчина вскинул голову, взглянул на второй этаж, огороженный перилами. Именно оттуда доносились непривычные звуки.
И именно там появилась внушительная фигура Варгинова. Охранник со следами завтрака на пиджаке, волосах и лице выскочил на лестницу.
– Глеб Алексеевич! Разрешите принять более кардинальные меры! Достала! – рычал Мухтар, а Широков удивленно вскинул брови.
– Ты что, с мелкой девчонкой не можешь справиться? – уточнил Глеб.
– Она не мелкая девчонка! Она исчадие дьявола! – резюмировал охранник.
***
Глеб легко взбежал вверх по лестнице. Мужчина уговаривал себя, что ни в коем случае нельзя повышать голос на девушку. И тем более нельзя пускать руки в ход.
Вероятнее всего, Сабина застала врасплох Мухтара. Однако Глеба Алексеевича так просто не провести.
Широков надавил на ручку двери. Та щелкнула и приоткрылось всего на пару сантиметров.
– Сабина! Открой дверь!
– Я никого не хочу видеть!
– Открой чертову дверь! – повысил голос Глеб.
– Не хочу! – так же громко, по слогам, выкрикнула девчонка.
Широков сцепил зубы. Выдохнул. Нет, конечно же, он не станет выходить из себя. У него колоссальная выдержка и терпение, которому позавидует любой.
Однако то ли нервная система дала сбой, то ли просто так совпало, но…
Широков саданул ногой по преграде. В комнате что-то рухнуло на пол.
Глеб ударил вновь, дверь покосилась и одна из петель слетела вместе с кусками дерева.
Мужчина был злым настолько, что едва не плевался огнем. Навалился плечом на корявое препятствие. Наконец, появился зазор достаточной ширины, чтобы Глеб мог протиснуться внутрь комнаты.
– Не вздумай запираться в моем доме, Сабина! – рычал Широков.
Оказавшись в комнате, Глеб обвел взором пространство. И куда делась эта ведьма?
И вдруг Глеб понял, что за спиной кто-то дышит. Вернее, секунду назад там никого не было. А теперь кто-то шумно выдохнул.
Глеб не успел обернуться на звук. Запоздало понял, что скорее всего, Сабина пряталась за поломанной дверью. Потому он и не увидел девчонку. А зря.
Что-то увесистое соприкоснулось с его затылком. Мужчина чувствовал, как зазвенел мозг в черепной коробке. Или это были осколки антикварной вазы? Да, скорее всего.
Глеб пошатнулся. Приглушенно выругался. Коснулся рукой затылка. Нащупал что-то липкое и мокрое.
– Убью! – заплетающимся языком выдал Глеб, и его сознание отключилось.
***
Глава 2
Боже! Что я наделала? Я его убила? Да, точно. Убила.
Я до чертиков испугалась. У моих ног лежал молодой мужчина. В его волосах и на ковре валялись осколки от тяжеленной вазы, которую я с трудом смогла поднять. А я впервые в жизни столкнулась с такой ситуацией. Я никогда прежде не делала ничего подобного. Никогда! Я даже пауков спасала, выпуская их на улицу через окно. И птиц кормила зимой. И в приюте для животных помогала по выходным.
А здесь – целый человек. Мертвый. Немножко. Или сильно мертвый?
Я с трудом сообразила, что нужно отыскать пульс на шее человека. Руки не слушались. Да я и сама дрожала, как листок на ветру.
А мужчина не шевелился. Теперь я понимала, что это и есть Глеб Широков. В прошлый раз я не успела его рассмотреть. Сразу пустила огнетушитель в ход. А сейчас, когда он лежал неподвижно, бери, блин, рассматривай!
Нервный смешок сорвался с губ. В ушах все еще стояла его пугающая до икоты угроза.
Он ведь действительно меня убьет. Если он купил живого свободного человека в свое распоряжение, что ему стоит убить свою собственность?
Нет, лучше пусть убивает, чем садиться из-за него в тюрьму. Сколько мне дадут? Лет тридцать? А если еще и судья окажется давним приятелем Широкова, в чем я не сомневалась, сидеть мне в местах не столь отдаленных пожизненно.
Вот на такой не очень позитивной ноте я поняла, что Широкова нужно спасать. А как? Он, кажется, уже не дышит.
Я припомнила все, чему училась на курсах оказания первой помощи. Признаться, их я посещала без особого энтузиазма. Потому больше половины информации мимо моего мозга пролетело, не задержавшись в нем.
– Так, зажать нос! Сделать вдох. Обхватить губами рот пострадавшего. Вдуть воздух. Грудная клетка должна подняться. Потом опуститься. И повторить, – бормотала я торопливо.
Да, кажется, так. Но в теории все казалось очень просто. А на практике….
Я пальцами зажала нос мужчине. Сделала вдох. И прижалась к мужским губам.
Те были твердыми и сухими. Но плотно сжатыми. Пришлось их настойчиво раздвинуть. Ну как его спасать, если он даже рот открыть не может?
– Да ты издеваешься! – неразборчиво промычал он в мои губы. Я замерла. Распахнув глаза смотрела на человека, продолжавшего лежать на ковре в осколках и собственной крови. – Убери пальцы от моего носа!
Я послушалась. И попыталась отползти от Широкова. Но крепкая рука взлетела вверх, а сильная ладонь обхватила мое плечо.
– Пустите! – выкрикнула я, а Широков поморщился.
– Не ори! Просто заткнись! – прошипел он.
Я замерла, во все глаза рассматривая мужчину. Поскольку телефон у меня отобрал верзила с лицом гориллы, то я не могла выйти в сеть, чтобы узнать информацию о человеке, который меня … украл. Да, пусть будет «украл». Потому что мне совершенно не нравилось слово «купил».
Так вот, у меня катастрофически не хватало сведений о Широкове. Наверное, по этой самой причине я и рассматривала его сейчас.
Мужчина был красив. И даже опухшие красные, как у вампира, глаза его не портили. Волевой подбородок, острый нос и темные густые волосы делали его похожим на грозного коршуна. Впрочем, взгляд у мужчины был таким, словно тот действительно планировал меня заклевать в эту самую секунду.
– Давайте я вызову «скорую»? – предложила я.
– Уверен, ты умышленно перепутаешь номера, и за мной приедет труповозка! – процедил Широков и медленно сел.
Я видела, как мужчина покачнулся, уперся рукой в пол, а та, что держала меня за плечо, сильнее сжалась. Мужские пальцы впились в мои кости с такой силой, что я поморщилась.
– Для трупа вы весьма живенько выглядите, – фыркнула я.
Широков наклонил голову и коснулся затылка рукой. Я интереса ради, вытянув шею, принялась рассматривать, действительно ли разбитая мною посудина нанесла такой колоссальный урон.
– Мда…, – пробормотала я, – где у вас аптечка?
– Добивать будешь? – хмыкнул мужчина.
– Вполне возможно, – решила пошутить я и перехватила крайне недовольный, даже злой взгляд. – Ну тогда сами обрабатывайте свои болячки! Мне же меньше забот.
– Знаешь, что, девочка! – зло начал Широков, – Мои, как ты выразилась, болячки, исключительно твоя заслуга!
– А вы сами напросились! Дверь начали выламывать! А я, между прочим, испугалась! – оправдывалась я.
– Ты расхерачила целое состояние о мою голову!
– А не нужно было это состояние оставлять на самом видном месте!
– Да кто ж знал, что ты здесь все начнешь разрушать!
– Неправда! Вон та сломанная тумба – ваша заслуга! И дверь! Я дверь не ломала!
– Зато проломила мой череп!
Я понимала, что мы уже не просто спорим, а кричим друг на друга. И если Широков, что уж скрывать, был в своем праве, то я, признаться, слегка перегибала. Но признавать это перед врагом – ни за что не буду!
– Да ладно! Ваш череп в полном порядке. Вы же живой, и орете на весь дом, – отмахнулась я.
– Да ты… Да ты…, – рычал мужчина, глядя на меня, как на ненавистного таракана, – Слов просто нет!
– А вы больше читайте книги, говорят, от этого пополняется словарный запас, – подсказала я.
– Умная, да?
– Не глупее некоторых, – парировала я.
Мне доставляло удовольствие дерзить моему заклятому врагу. Наверное, у меня напрочь отшибло чувство самосохранения. Еще два часа назад я бы молчала и рыдала, уткнувшись в подушку. А сейчас – просто была загнана в угол. Не каждый день меня продают монстру. А как себя вести в подобной ситуации – нигде не написано.
– Через десять минут! Ты должна быть внизу. За столом. И не дай бог ты там не окажешься, Сабина! – очень тихо, с угрозой в голосе, процедил Широков.
Я поняла, что мужчина на гране. И понимала, что не хочу увидеть, как Широков взорвется. Потому благоразумно прикрыла рот. А поскольку мой враг уже медленно поднимался на ноги, то я торопливо отползла от него подальше.
Широков, пнув ту самую тумбу, которой я пыталась подпереть двери, покинул комнату. А я взглянула на свои пальцы. Они дрожали.
– Ну что ж, не убил и прекрасно, – прошептала я.
***
– Глеб Алексеевич, она же двинутая на всю кукушку!
– Шей молча!
– Давайте ее сдадим на опыты?
– Мухтар!
– Понял, понял, – вздохнул охранник, и вернулся к изучению боевого ранения на затылке Глеба. – Думаю, можно не зашивать. У вас и не такое было. Удачно она вас, кстати. Пара сантиметров ниже и кирдык.
– Можешь тише говорить! Мозги трещат! – пробормотал Широков, а Мухтар закрыл рот.
Глеб прикрыл глаза. Кому рассказать, что именно произошло в его доме, никто же не поверит. Чтобы самого Глеба Широкова нокаутировала какая-то девчонка? Да никогда! Но это случилось, да.
И Глеб совершенно некстати вспомнил ощущение ее губ. Мягких и пухлых. Он же не сразу тогда понял, что именно задумала девчонка. Лежал неподвижно, пока не начало звенеть в ушах, и стало не хватать воздуха. Потом уже осознал, что она закрыла ему нос и рот, собралась откачивать его. Что, признаться, похвально. Видать, совесть замучила. Или просто не хотелось мотать срок за его, Глеба, убийство.
Широков хмыкнул. Девчонка уже дважды за день нанесла ему телесные повреждения. Хотя, больше, конечно, пострадало самолюбие Глеба. А такое он простить не мог. Отомстит, разумеется. Только подождет, когда пройдет тошнота и перестанет кружиться комната.
И вдруг в тишине дома раздался грохот, словно кто-то со всей дури швырнул на пол кусок металла. Глеб скривился, вздохнул.
– Ой, простите, пожалуйста! – послышался звонкий голос Сабины.
– Что еще она могла там сломать? – пробормотал Широков, не ожидая получить ответа на свой вопрос.
– Прикажете убрать хрупкие вещи в сейф? – подал голос Мухтар и щелкнул крышкой ящика, в котором хранилась аптечка.
– Ну давай, – вновь вздохнул Широков.
***
Глеб смотрел исподлобья на девушку, сидящую напротив. Сабину от него разделял длинный стол. Это даже хорошо, что она настолько далеко от него. Да, хорошо. Иначе он бы встал и придушил ее. Вернее, даже вставать бы не пришлось. Просто руку бы протянул и все.
Одна радость – Мухтар вовремя подсуетился и заставил охранников отнести все, что может разбиться, в подвал. Там была оборудована комната-сейф, где весь антиквариат и предметы, составлявшие ценность, можно сохранить от катастрофы по имени Сабина.
Пожалуй, за несколько часов, что девчонка провела в доме, Глеб стал понимать Ярослава. Старик с радостью перекинул бремя опеки на его, Широкова, плечи. Еще и долги свои покрыл. Кажется, Глеба где-то провели, а он и не заметил.
– У вас ужасная кухарка, – фыркнула Сабина, взяла в руки ложку, зачерпнула содержимое из тарелки и перевернула ложку так, что вязкая каша плюхнулась обратно. – Разве это каша? Это не каша, а клейстер какой-то.
– Передам твои комплименты шеф-повару! – оскалился Глеб, – Его я, кстати, выписал из пятизвездочного ресторана.
– Зря. Верните обратно своего раба-повара. Моя нянька и без всяких звезд готовит в сто раз лучше, – вскинула бровь Сабина.
– Предлагаешь взять на работу твою няню? – предположил Широков.
– Она не согласится. Скорее пошлет вас в… к черту, – хмыкнула девушка.
– Или отравит? – догадался Глеб.
– Зачем ей это? Я справлюсь лучше. Я собаку съела на пищевых ядах, – девчонка скрестила руки на груди и взглянула на Глеба с вызовом.
Врет? Глеб застыл с поднятой ложкой в руке. Взглянув на содержимое своей тарелки, мужчина прикинул, что в столовую он пришел гораздо позже Сабины.
И улыбка у нее больно уж кровожадная и коварная. Блефует? Или действительно что-то подсыпала?
Широков не захотел проверять. Вернул ложку на место и поднялся из-за стола.
– Ни шагу из дома, Сабина! Я распорядился стрелять на поражение. Любой охранник пустит тебе пулу в лоб, если увидит за порогом дома. Поняла? – рявкнул Глеб так, что у самого неприятно зазвенело в ушах.
Широков не стал оглядываться. Размашистым шагом покинул дом. У крыльца его уже ждал автомобиль. Переднее пассажирское место торопливо занял Мухтар. А Глеб устроился на кожаном диване позади.
– В «Подполье»! – приказал мужчина, и машина тронулась с места.
– Глеб Алексеевич, – осторожно подал голос Мухтар, когда кортеж миновал пропускной пункт и повернул на дорогу, ведущую из поселка, – девчонка, конечно, ведьма, но стрелять на поражение… Как-то не по-людски. Да и когда приказ отдать успели? Я вроде всегда на связи был.
– Да не было приказа. Я ж не конченный идиот, – устало пробормотал Широков. – Так, припугнул.
– Думаете, послушает? – хмыкнул Варгинов.
– Заодно и проверим, – пожал плечом Глеб и отвлекся на свой телефон, который уже разрывался сообщениями и звонками.
***
Весь день Глеб был занят делами. Дважды он созванивался с охраной особняка. Сабина не покидала своей комнаты. И от обеда отказалась. Как и от ужина.
Широков поймал себя на мысли, что торопится решить все текущие вопросы, чтобы быстрее уехать из клуба. Но каждую минуту что-то появлялось. То недовольный проигрышем посетитель – крупная шишка города, потому Глебу пришлось лично общаться с ним, то драка проституток из-за «жирного» клиента. Хотя, Глеб ведь никогда не разруливал подобные конфликты. Для этих дел у него имелись помощники. Но сегодня все будто сговорились против него.
И вот, когда время близилось к полуночи, Широков все же собрался уезжать. Распорядился, чтобы подали машину к черному входу. Варгинов топтался поблизости. Как вдруг в дверь кабинета Глеба постучали.
Широков вскинул бровь. Он знал, кто заявился не по приглашению. А потому разозлился.
– Войди! – рявкнул он, продолжая методично убирать папки с бумагами и ноутбук в кейс. Нонсенс ведь, Глеб не брал работу на дом. Дома он отдыхал, редко пользовался оборудованным на первом этаже особняка кабинетом. Удобнее было приехать в «Подполье», чем тащиться с бумагами за город. Но сегодня что-то пошло не по привычному плану.
Карина, толкнув дверь, вошла. Глеб поморщился, когда тяжелый и чрезмерно приторный аромат духов женщины защекотал ему ноздри. Наверное, у него все же аллергия на этот запах. По крайней мере, Широкову он явно не нравился.
Вот Сабина, она очень приятно пахнет. Хотя Глеб не был уверен, что девушка вообще пользуется духами. Кстати, нужно поручить Варгинову, чтобы смотался за ее шмотками к Туманову.
Глеб на пару минут задумался, пакуя ноутбук, и не сразу расслышал, как шуршит женское платье, а полупрозрачная ткань стекла по идеальному телу любовницы.
– Я скучала, Глеб, – с придыханием заговорила Карина, а Широков через пиджак ощутил касание ладоней по плечам. Карина подошла сзади, пока Глеб стоял.
– Не сегодня, Карина, – сухо припечатал Широков.
И ведь не обманывал. Сейчас у него не было ни желания, ни времени на шлюху.
Закрыв кейс, Глеб обернулся к женщине. Полностью обнаженная, с поднятыми в прическу на затылке волосами, идеальным макияжем, ярко накрашенными губами, упругой грудью с ровным загаром и торчавшими сосками, плоским животом со впадинкой пупка и крутыми бедрами Карина могла заставить его забыться и снять напряжение.
Облизав пухлые губы, любовница окинула Глеба жадным взглядом, задержалась на пряжке ремня. И медленно опустилась перед мужчиной на колени.
– Позволь мне, Глеб! – соблазнительным голосом замурлыкала Карина.
Минет прекрасный способ, чтобы расслабиться. Глеб никогда прежде не отказывался от подобной услуги. Особенно, если день был долгим и изматывающим.
Однако в эту самую секунду Широков взбесился. Больше всего на свете он не любил, когда его приказы не исполнялись. Если не слушали, значит, считали слабым. А слабым Широкову быть никак нельзя. Не в его бизнесе.
Обманчиво легким движением Глеб сомкнул пальцы на шее проститутки. Слегка сжал и заставил Карину поднять голову.
– Разве я разрешал тебе раздеваться? Разве звал сюда? – прорычал Глеб, прищурившись, – Пошла вон!
Карина побледнела и попыталась отползти от Глеба. Широков медленно разжал пальцы, выпуская жертву.
– Еще раз попробуешь провернуть подобный фокус, Карина, и…, – Глеб намеренно не закончил фразы, однако шлюха поняла его и без слов.
Подхватив платье, женщина торопливо покинула кабинет, не успев одеться. А Глеб совсем некстати подумал, что Сабина, наверное, уже спит.
Что ж, зато точно ничего ему или в доме не сломает.
– Хорошие новости, Глеб Алексеевич? – хмыкнул Мухтар, встретив Широкова в узком коридоре, ведущем к черному входу в клуб.
– С чего ты взял? – вскинул бровь владелец «Подполья».
– Тогда вы бы улыбались поаккуратнее, не нужно пугать народ, – чуть тише пробормотал охранник Широкова. – Или вы так рады домой ехать?
– Заткнись! – беззлобно фыркнул Глеб и попытался стереть неприлично непривычную улыбку с лица.
***
Глава 3
Оказавшись дома, Глеб понял, что проголодался. Ужин он благополучно пропустил. Как и Сабина, если верить словам приставленной к ней охраны.
Широков отнес кейс с документами в кабинет и когда собрался распорядиться насчет позднего ужина, столкнулся с бледной, как стена, экономкой.
– Что стряслось? – отрывисто бросил Глеб и на всякий случай взглянул на лестницу, ведущую на второй этаж.
Опять Сабина чудит? Глеб даже напрягся слегка. Слишком уж тихо было в доме. Хотя, понятно, что тихо. Ночь ведь.
– Глеб Алексеевич! У нас ЧП! – заломила руки женщина.
– Та-а-ак! – насторожился Широков.
– Ваша гостья отказалась от обеда и заперлась в своей комнате. Я поднялась к ней в три часа дня. Тогда уже двери починили. Постучалась. Уточнила, не нужно ли что-нибудь принести. Из еды, или вообще… Сабина Ярославовна сказала, что не голодна и попросила принести карандаши и альбом. Позже я пригласила гостью к ужину. В комнате было тихо. Я подумала, что девушка просто спит. Я слышала, как работал телевизор, – торопливо рассказывала экономка, а Широков хмурился все больше.
Как-то не к добру такой подробный рассказ с описанием каждого шага.
– А час назад я воспользовалась ключом и вошла в комнату. Волновалась, что девушка весь день там взаперти, – всплеснула руками Лариса Валерьевна.
– Дальше что? – нетерпеливо поторопил Широков.
– Я вошла в спальню, а там никого…, – очень тихо прошелестела экономка.
Глеб повернулся к Варгинову. Тот тряхнул головой.
– Да не, Глеб Алексеевич! Охрана усилена. Никто из дома не выходил, – начал оправдываться Мухтар и уже связывался со своими людьми, в обязанности которых входила охрана особняка.
– Я все комнаты обыскала, Глеб Алексеевич! Пусто! – отчитывалась Лариса Валерьевна.
– Идите к себе. Дальше мы сами! – рявкнул Глеб и взлетел вверх по лестнице.
Ну и куда она могла деться? Если даже из дома не выходила! Глеб велел просмотреть камеры видеонаблюдения еще раз. Слышал, как коротко переговариваются охранники между собой, докладывая Варгинову обстановку. Чисто. Девушки нигде нет. Ни на территории, ни в гараже, ни в саду. Она реально не покидала границы особняка.
Глеб вломился в комнату, отведенную для Сабины. Ничего необычного. Идеальный порядок. И только негромкий звук работающего телевизора разбавил гнетущую тишину спальни.
Глеб толкнул двери ванной комнаты. Пусто. Вышел на балкон, где имелся небольшой плетеный диван и столик.
– Сабина! – рявкнул Широков и прислушался. Со второго этажа открывался хороший обзор. Но этого было мало из-за темноты.
Увидев внизу одного из охранников, Глеб рявкнул:
– Врубайте прожекторы!
Спустя несколько минут, когда Глеб мерил нервными шагами террасу, зажглось дополнительное освещение. Стало светло, как днем. Но Широков хмурился все больше.
– Тачки обыскали? – рявкнул он Мухтару.
– Да, все до единой. И салоны, и багажники. Пусто, – развел руками Варгинов.
Глеб нахмурился еще больше. Куда же делать эта девчонка, мать ее так?!
– В доме ее точно нет, – поджал губы Мухтар. – Отправлю людей в лес.
– И к реке, – скомандовал Широков.
– Глеб Алексеевич, думаете…? Да нет, не стала бы девчонка туда лезть. Там же нет нормального берега. Сплошные обрывы, – заговорил Мухтар, – да и в темноте ни черта не видно. Можно шею сломать легко.
Внутри у Глеба что-то ухнуло. Прав Мухтар. Действительно, прав. Не зная местности, можно заблудиться и случайно выйти к обрыву. А там…
– Черт! – Глеб провел рукой по макушке. Ну что за девушка? Неужели нельзя было просто посидеть дома?!
– Договорюсь насчет вертолета, – решительно кивнул Варгинов и умчался подальше от Глеба.
Широков и сам понимал, что бесится. Стоит, сжимая руки в кулаки и хрустя суставами.
Ох, и получит эта девчонка, как только Глеб до нее доберется! Чтобы сидеть не смогла неделю! Месяц! Чтобы знала, как сбегать из дома! Чтобы…
Глеб вновь выругался. Он отказывался думать, что жизни Сабины что-то угрожает. Возможно, она просто спряталась. Вот Глеб ее найдет и хорошенечко ей всыплет!
***
Двухчасовые поиски не принесли результата. Умом Глеб понимал, что сейчас слишком темно. Нужно подождать до рассвета и потом возобновить поиски. Тем более, что так и не стало известно, в каком направлении двигаться. Девочка умудрилась не оставить ни единого следа.
Глеб устало растер лицо. Внутреннее напряжение и злость на Сабину за ее побег будто вливали в его тело адреналин. Да и десятая, если не меньше, кружка кофе, помогала держаться.
Однако требовалась передышка. Просто, чтобы подумать. Попытаться понять, куда могла исчезнуть девчонка так внезапно и бесследно.
Широков мысленно набросал список всех, кто мог бы желать ему зла. Список оказался огромным. Но из него Глеб методично исключал претендентов. К тому же, мало кто знал о Сабине. Вернее, никто и не знал. Кроме Туманова.
Да нет, не мог Яр поступить так. Кишка тонка, чтобы переть против Глеба. А как ни крути, но Сабина была его собственностью. Значит, тронуть имущества Глеба – задеть его самого. А такого Широков не прощал.
Глеб думал, меряя шагами комнаты, одну за другой. Лихорадочно соображал. Ведь кто-то же помог Сабине сбежать? Или все-таки выкрали?
Широков очнулся, вынырнул из клубка тяжелых мыслей и огляделся.
Понял, что оказался в центре той самой спальни, дверь в которую снес ранним утром. Комната Сабины.
Широков включил верхний свет и сосредоточился на мелочах. На нетронутой постели. На придвинутом к окну кресле, будто девушка сидела в нем и смотрела на лес.
Взгляд Глеба задержался на раскрытом альбоме. Оказывается, у Сабины талант художника. По крайней мере, Глебу так показалось. Он не очень хорошо разбирался в живописи, но знал, сколько может стоить работа одаренного мастера.
Глеб полистал страницы альбома. Было всего два рисунка, оба черно-белые. На одном вид из окна особняка. На втором мужское лицо, поразительно похожее на самого Широкова. Однако это был вовсе не портрет, а карикатура. Темные волосы, вампирские уши, крючковатый птичий нос.
Что ж, вот таким ты видишь меня, Сабина? Глеб усмехнулся и закрыл альбом.
Широков уже собрался выйти из комнаты. Нужно хотя бы принять душ и переодеться прежде, чем продолжатся поиски беглянки. И еще необходимо сделать несколько звонков проверенным людям на случай, если Сабину похитили.
Покинуть спальню девушки Глеб не успел. Его будто потянуло к двери, но не той, что вела в коридор или в ванную.
Ведомый интуицией, Широков провернул ручку. Та оказалась запертой. Наверное, это все-таки карма. Потому что Глебу пришлось ломать вот уже вторую дверь в собственном доме.
Когда преграда поддалась, Глеб заглянул внутрь комнаты.
– Та-а-ак! – пробормотал Широков, пытаясь успокоить сам себя, – Главное никого не убить!
Глеб сделал глубокий вдох и выдох. Главное, не сорваться. Главное, не прибить девчонку. Пусть и хочется до зуда.
– Сабина! – рявкнул Широков. – Какого хрена ты делаешь в гардеробе?
– Я тут сплю! – раздалось сонное в ответ.
– Спишь?
– Спала, если уж точно, – проворчала девушка, а Глеб провел ладонью по лицу. – Судя по всему, вы не любите двери. Или у вас хобби такое, их ломать?
– Господи! Да сколько можно, а?! – взорвался Широков. – Как же ты меня достала! Ты просто… Просто… Катастрофа!
– Тогда избавьтесь от меня! – предложила Сабина, с опаской глядя на мужчину, орущего так, что весь дом, кажется, дрожал. – Верните меня обратно к отцу.
– А долг мне кто вернет?! – зло рявкнул Широков.
– Я! Устроюсь на работу. Я вам все выплачу, честное слово!
– Ты хоть представляешь, какая там сумма?!
– Мне все равно, – насупилась девушка. – Я верну то, что он проиграл, даже если придется трудиться на двух работах.
– Две работы? Ты издеваешься? Думаешь, я буду ждать годы, пока ты накопишь? О, нет, Сабина! Я стребую долг прямо сейчас! – с угрозой процедил Широков и двинулся вперед. – Уверяю тебя, ты здесь надолго. Ты слишком дорого мне обошлась, Сабина. И я буду пользоваться своими активами так, как хочу!
– Вы не посмеете! Это средневековье какое-то! – выкрикнула Туманова, а Глеб только оскалился. Не посмеет? Еще как посмеет!
Широков, дьявольски злой, шагал по коридору, утаскивая за собой девушку. Сабина сопротивлялась, пыталась вывернуть руку из захвата, кричала, звала на помощь. Но Глеб был непреклонен в своем решении.
– Отныне ты находишься здесь. Ты не гостья, Сабина. Ты – моя собственность! У тебя нет выбора. Никакого. Если я говорю: сидеть. Ты сидишь. Приказываю заткнуться, ты послушно закрываешь рот! – орал Глеб так, что в холле первого этажа столпилась охрана, и проходя вдоль перилл из одного крыла дома в другое, Широков бросил взгляд вниз. – Все свободны. Беглянка нашлась.
Охрана послушно испарилась. Дом опустел. А Широков притащил девушку в свою спальню и только тогда разжал руку, выпустив девичий локоть из захвата.
– Если хоть один свой фокус покажешь, я тебя утоплю! В бассейне! И никто не станет искать! Поняла? – яростно прокричал Глеб девушке в лицо.
Сабина послушно кивнула. Длинные волосы рассыпались по плечам. Девушка опустила голову, но Глеб знал, что она плачет.
Отвернулся. Ушел в ванную. Хлопнул дверью так, что загудели стены. И выдохнул.
Его распирало от гнева и негодования. Он с трудом сдерживался, чтобы не вернутся в спальню, где осталась Сабина.
Не вернуться и не придушить.
Глеб посмотрел на свое отражение в зеркале. Черт возьми, в какого монстра он превратился из-за этой девчонки? Глеб сам себя не узнавал.
Плеснув в лицо холодной водой, Широков усмехнулся. Придушить Сабину? Кому он врет?
Нет, не хочет он ее душить. Совсем не хочет.
***
Я вздрогнула, когда дверь с грохотом захлопнулась.
Теперь все стало предельно ясно. Я не хотела облекать эти мысли в слова, но реальность была такова: Широков притащил меня в свою спальню. И теперь я его любовница. Вот-вот стану.
– Ох, не-е-ет! – захныкала я почти беззвучно. Не хочу. Не хочу. Не хочу!
Я была не готова к подобному. Не мечтала, что моим первым мужчиной станет приятель отца, которому тот задолжал денег. Я всегда хотела, что мой первый раз случился если не по любви, то, как минимум, по глубокой и взаимной симпатии.
А на деле…. Глеб Алексеевич считал меня личной игрушкой, разменной монетой, вложением. Для него я точно не считалась живым человеком.
И я ненавидела его. Презирала всем сердцем.
Я забилась в угол комнаты и съехала на пол по стене. Уткнулась лбом в колени.
Сколько я просидела вот так, всхлипывая и стирая слезы? Я не знала. Но вдруг дверь в ванную распахнулась. На пороге комнаты стоял Глеб Широков.
Гладко зачесанные назад влажные после душа волосы. Полотенце на бедрах. И все тот же злой взгляд.
Я вновь уткнулась в свои колени и вздохнула.
– Живо в душ! У тебя десять минут! – рявкнул Широков.
Я понимала, что сейчас мужчина в том состоянии, когда нельзя спорить. Потому просто поднялась и, на нетвердых ногах, поплелась в ванную комнату.
– Не смей запирать дверь! – донесся в спину очередной приказ.
А я … Я была в том состоянии, когда было уже все равно. Сбежать не получится. Как и спрятаться. Оставалось только надеяться на лучшее. Хотя, я даже не представляла, какое именно чудо может меня спасти из лап этого чудовища.
Я стянула с себя одежду. Просто бросила ее на пол. Чистой у меня все равно нет. А судя по тем намерениям, что Широков озвучил, одежда мне и вовсе не пригодится.
Я приняла душ. Обтерлась насухо. Обмотала голову полотенцем. А в то, что побольше, завернулась сама.
И вышла, чтобы встретить своего врага с гордо расправленными плечами и вздернутым подбородком.
Глеб сидел на постели. А перед ним уже стоял небольшой передвижной столик, заставленный тарелками и контейнерами.
– Ешь! – раздался еще один приказ.
– Слушаюсь, господин! – прищурилась я.
– Сабина! – нараспев, растягивая гласные, процедил Широков с предостережением в голосе. – Не перестанешь дерзить, я пристегну тебя наручниками.
– А что такого я сказала? – искренне удивилась я и поморщилась, потому что в животе неприлично громко заурчало от голода. Я ведь толком даже не позавтракала. Не говоря уже о пропущенном обеде и ужине.
– Так, все, иди сюда! – рявкнул Широков и похлопал ладонью по постели рядом с собой.
Я мотнула головой в отрицании. Эх, нет! Пусть он и считает себя моим хозяином, вот только я не согласна сдаваться без сопротивления! Обойдется!
В длинных мужских пальцах блеснули металлические браслеты. Я качнулась головой еще раз.
– Не подходите ко мне! Чертов извращенец! – прошептала я, но отступать было уже некуда. Я уперлась спиной в стену.
А тем временем Глеб приблизился ко мне. Я отважно смотрела в глаза монстру. Не показывала своего страха. И мелькнула мысль, что Широков сейчас накажет меня за непослушание.
И я попыталась ударить первой. Вскинула ладонь, замахнулась.
Глеб перехватил мое запястье и сжал пальцами до хруста.
– Я предупреждал, Сабина! – прорычал мужчина и застегнул на моей руке один браслет от наручников. А когда я попыталась подальше отвести свободную руку, лишь злобно оскалился.
Он не стал застегивать второй браслет на моем запястье. Застегнул наручники на своей левой руке. И теперь оковы соединили меня с этим чудовищем.
А еще я совершенно забыла о том, что полотенце держалось на моей груди. Только некрепкий узел отделял мое нагое тело от глаз моего врага.
И пока я двигала руками и пыталась сопротивляться, Глеб Широков наблюдал за тем, как предательская тряпочка медленно сползает вниз.
– Ну хоть что-то приятное за этот чертов день, – пробормотал Широков, не сводя глаз с ткани, которая сантиметр за сантиметром открывала мою грудь.
Я вспыхнула. Захотела прикрыться руками. Однако одно запястья Глеб вовремя перехватил. Левую руку Широков вскинул вверх, отчего моя закованная в наручники конечность потянулась следом.
Я стояла, прижатая к стене мужчиной вдвое крепче, выше и сильнее меня. Полотенце окончательно развязалось, ткань раскрылась в стороны, обнажая. А под тяжелым изучающим взглядом темных глаз я ощутила дикий дискомфорт.
Широков очень медленно скользил глазами по мне. Я почти физически чувствовала, как прожигает его взгляд, задержавшись на неприкрытой груди.
Мужчина чуть отстранился, чтобы было удобнее смотреть на то, что ниже.
– Ну надо же…, – задумчиво изрек Широков, а я почувствовала, как его пошлый взгляд сместился с груди на мой живот, задержался на бедрах. – У тебя проколот пупок?
– Нет, это родинка, – мотнула я головой, отчего полотенце с волос свалилось на пол, а мокрые пряди рассыпались по плечам.
– Да? – слегка удивленно пробормотал Широков и резко сместил руки так, что наши запястья оказались над моей головой. Глеб перехватил мое свободное запястье левой рукой, зафиксировал, придавив к стене, и свою правую ладонь опустил на мой живот.
Я ощутила, как напряглись мышцы. И закрыла глаза. Я впервые оказалась в подобном унизительном положении. Никогда прежде меня так не разглядывали. Никогда прежде я не была полностью голой перед мужчиной. Мне было страшно, и стыдно, и … хотелось выцарапать ему глаза.
А между тем теплые пальцы коснулись моего пупка. Очертили контур родимого пятна, которое, действительно, при плохом освещении можно было бы принять за пирсинг.
– И правда, родинка, – пробормотал Глеб. – Какие еще сюрпризы таит твое тело, Сабина?
– Это явно не ваше дело, Глеб Алексеевич! – не открывая глаз, прошипела я.
– Ошибаешься! – возразил он, продолжая поглаживать мой живот, который вновь громко заурчал. – Что ж, пора есть, а после в кровать.
Его слова заставили меня распахнуть глаза. Ладно, ну хоть накормят прежде, чем изнасилуют. Уже радость.
***
Удивительно, но мой строгий тюремщик освободил меня. Всего на минуту, чтобы я успела надеть на себя широкую мужскую футболку. Сомнений не было, одежда принадлежала Глебу. Однако мне было без разницы, чья она. Главное, чистая и скрывала меня почти до колен.
После Широков вновь пристегнул меня к себе и дернул за руку так, чтобы я поторопилась и устроилась на постели рядом с ним.
– Ешь! – короткий хлесткий приказ заставил вздрогнуть.
Я не могла есть в присутствии Широкова. Не могла заставить себя проглотить даже крохотный кусочек пищи. Мой тюремщик переводил недовольный взгляд с нетронутых блюд на мою руку с зажатой в ней вилкой.
– В чем дело? Ты же голодная!
– Я не могу есть по приказу! И потом вот это вот…. Что это вообще? Оно же не съедобное! – нахмурилась я.
– Ну знаешь ли! Морепродукты мне привозят по личному заказу! Все продукты свежие, а эта чертова креветка еще шевелилась, когда ее готовил мой повар! – прорычал Широков.
– Знаете, лучше сразу ешьте бумагу. И дешевле будет. И вкус такой же! – ехидно предложила я и украдкой взглянула в свою тарелку. Ну правда ведь. Именитому повару Широкова нужно бы руки отбить за такую стряпню.
– Млять! – прошипел Широков, провел по лицу ладонью и посмотрел на меня тяжелым взглядом. – Значит, есть это ты не станешь?
Я лишь повела плечом. Разумеется, нет. Даже пробовать не буду эту ерунду. Лучше умереть с голоду, чем сунуть в рот странную на вид субстанцию.
Широков резко поднялся на ноги и схватил мои пальцы ладонью. Наши руки были скованны, а металл неприятно врезался в кожу. Но я молчала. Не стану я показывать, как сильно страдает мое тело и моя гордость.
Мужчина потянул меня к двери, далее – по коридору и вниз по лестнице.
В доме было тихо. Казалось, что здесь никого нет. Да и сам особняк был каким-то неживым, холодным, несмотря на то, что изнутри и снаружи выглядел шикарно и роскошно.
Глеб притащил меня на кухню. Распахнул передо мной холодильник и мотнул головой, будто предлагал выбрать.
Я понимала, что этот монстр не отстанет от меня, пока я не поем. Вздохнув, принялась изучать содержимое полок и контейнеров для продуктов. Действительно, все свежее и очень высокого качества. Я прикинула, что за несколько минут можно соорудить овощной салат и поджарить на гриле стейк из рыбы.
– На двоих готовь, – нарушил ход моих мыслей Широков.
– Да? А вдруг я вас отравлю? – ехидно уточнила я. – Знаете, Глеб Алексеевич, питайтесь лучше тем, чем вас балует ваш легендарный профессионал высокой кухни.
– Млять, Сабина! Ты можешь просто и молча сделать то, о чем тебя просят? Я очень устал. Хочу спать. Хочу просто лечь и отдохнуть. И не настроен на ссоры! – выдал вдруг мужчина.
– Серьезно? Так вы просто отпустите меня. Зачем вам такая проблема, как я? – предложила я и принялась вынимать нужные ингредиенты, разумеется, рук не хватало, и я, не задумываясь, начала передавать продукты Глебу, тот послушно собирал все и смотрел на меня сверху вниз.
– Еще слово, и спать ты ляжешь голодной, – пригрозил Широков.
– Вы тоже, – напомнила я снисходительно.
Странно, но Широков промолчал. Более того, поскольку моя правая рука была ограничена в движениях, самолично занимался нарезкой овощей для салата.
***
Глава 4
– Думаете, я рискну сбежать прямо так? Босиком и без белья? – хмыкнула девчонка.
Глеб, конечно же, понимал, что слегка перегибает. Сабина ведь не идиотка, сбегать из особняка именно сейчас. На ней ведь даже трусов нет. Широков это знал.
Потому и снял наручники, вынув ключ из кармана домашних брюк.
– На время ужина, – прокомментировал Широков, давая понять девчонке, что он не изменил своего мнения на ее счет.
Хотя, Глебу уже казалась эта затея дурацкой. Сабина не чудила, не пыталась уколоть его словами, или навредить физически. Даже нож в руки не брала, нарезкой Глеб занимался сам. И готовила девушка изумительно. Широков это сразу понял, когда по кухни поползли убойные ароматы еды.
Нет, надо гнать именитого шеф-повара к чертям собачьим. А за те деньги, что требовал спец, нанять толковую кухарку, без понтов, зато в доме всегда будет вкусный ужин.
Глеб задумчиво рассматривал девушку. Сабина заплела влажные волосы в косу, локоны стали виться. Короткие пряди были чуть более светлыми. А на лице – ни грамма косметики. И хорошенькое личико Сабины светилось чистотой и невинностью.
Сабине двадцать. Но… Чем она занимается? Какие у нее интересы?
Глебу выдали целую папку со сведениями о Сабине Тумановой. Однако Широков намеренно не заглянул внутрь. Знал только возраст. Чья она дочь. А теперь и то, что умеет рисовать и готовить.
Глеб опомниться не успел, а его тарелка уже оказалась пустой, настолько все было вкусно. Но больше мужчину обрадовало то, что и девчонка почти все съела.
– С завтрашнего дня будешь готовить для меня, – Широков облек свои мысли в слова.
– Серьезно? Прикуете меня к плите? – хмыкнула девушка.
– Сабина, давай хотя бы до утра заключим перемирие? – предложил Глеб, вздохнув.
После вкусной еды Глебу совершенно не хотелось ругаться и ссориться. Только спать.
– А вы позволите мне спать в другой комнате? – уточнила Сабина.
Вместо ответа Широков демонстративно защелкнул наручники на запястье Тумановой. Сабина прищурилась, а Глеб вскинул бровь.
– Положи нож на стол, Сабина, – вкрадчиво потребовал мужчина, не сводя глаз с дерзкого личика девчонки. – Пока сама не поранилась.
– Я не буду спать с вами! – прошипела девушка.
– Твое мнение меня не интересует! – возразил Глеб.
– Какой же вы ублюдок, Глеб Алексеевич!
– Рад, что ты правильно понимаешь ситуацию, Сабина, – усмехнулся Широков и дернул запястье на себя так, что девчонка потянулась следом. Свободной ладонью Глеб перехватил руку Сабины с зажатым в ней столовым ножом. – А теперь – живо в постель.
– Да пошел ты! – выкрикнула девчонка.
– Осторожнее со словами, девочка, – глухо пробормотал Широков.
– Урод! Скотина! – шипела Туманова, а Глеб только сильнее злился.
Столовый нож отлетел на пол. Глеб рывком поднялся со стула и потащил девушку прочь из кухни. Сабина сопротивлялась, ругалась, кричала, однако Широков продолжал идти вверх по лестнице, крепко держа девичью ладонь в своей.
– Закрой рот! – рявкнул Глеб, когда его терпение иссякло.
Сабина послушно замолчала. Глеб ногой шарахнул по двери собственной спальни, захлопывая ту. И вырубил свет, погрузив комнату в полумрак.
– Спать! – приказал Широков.
В два шага он добрался до постели, швырнул девчонку на нее, а сам лег поверх покрывала. Закрыв глаза, Глеб, четко выговаривая каждое слово, пригрозил:
– Один звук, Сабина, и я оттрахаю тебя так, что ты не сможешь утром ходить!
Девчонка, что удивительно, промолчала. А Глеб выдохнул. Что ж, даже как-то жаль, что она стала вдруг такой послушной.
Широков закрыл глаза. Глеб чувствовал, как Сабина устраивается удобнее. Ее рука все еще была зажата в его ладони. Теплая и хрупкая. Она потерялась в его пальцах.
Но было приятно касаться ее кожи.
Что ж, Широков знал, что завтра он позволит себе гораздо больше, нежели невинное прикосновение к девичьей руке. Но это завтра. А сегодня – пусть привыкает к мысли.
Глеб уже проваливался в сон, когда ощутил легкое движение по своим брюкам.
Сон моментально отступил, однако мужчина лежал, дыша размеренно и глубоко, делая вид, что спит. А меж тем пальцы Сабины нащупали небольшой ключик в кармане брюк Глеба.
Вот же чертовка неугомонная!
Глеб выжидал. А когда ловкие пальчики нырнули вглубь кармана, Широков понял, что выдал себя.
Ну не он сам, а крайне неравнодушный к близости девушки орган.
Приоткрыв глаза, Широков наблюдал за реакцией девушки.
– Смелее, Сабина! Нужен ключ? Достань его, – подсказал Глеб, понимая, что девчонке, чтобы достичь цели, нужно запустить руку глубже в карман. А не задев внушительного бугра, это сделать нереально.
Странно, но Сабина отпрянула. Еще и не произнеся ни слова.
Глеб, признаться, был огорчен. Он ведь уже представил, как воплощает свои угрозы в жизнь. Как запускает свои руки под футболку. Как оглаживает крутые бедра и умопомрачительно длинные ноги.
У девчонки были идеальные ноги. Он это сразу заметил. Идеально стройные и бесконечно длинные. И грудь небольшая, но с острыми сосками. Она так и просилась в ладони Глеба.
Но больше всего Широкову запомнился вид плоского животика и того, что девчонка прятала ниже. Он едва не сорвался тогда, у стены. Останавливало лишь то, что Широков был дико уставшим и голодным.
А сейчас и силы вернулись, и голод был утолен. Зато проснулся голод иного характера.
Девчонка отвернулась от него, легла, укрывшись с головой. А рука Глеба продолжала крепко держать тонкое запястье.
– Надо же, – продолжал усмехаться Глеб, – и куда же подевалась твоя храбрость? Не дерзишь уже?
– Не хочу быть оттраханной вами, – буркнула Сабина в подушку.
– Скажи, Сабина, сколько у тебя было мужчин? – спросил вдруг Глеб.
Широков был уверен, что такая красивая и идеальная девушка не обделена мужским вниманием. Должно быть, сверстники так и вьются вокруг нее. И эта мысль неприятно кольнула, и Глеб поморщился.
– С чего вы решили, будто я интересуюсь мужчинами? – хмыкнула девчонка.
А Глеб всего на секунду опешил. Сабина? Да нет, быть этого не может!
– Ты лесбиянка?
– Представьте себе! – ровным голосом проговорила Туманова.
Широков пытался как-то переварить ее слова. А внутри начала просыпаться злость на Туманова. Что за хрень творится?! Ярослав знал?
Нет, нужно было все же читать досье на девчонку. Глеб начал злиться на себя в том числе. Потому что он с первого взгляда на фото Сабины захотел ее. Захотел так, что бесился и ничего не замечал вокруг. Дал слабину. Из-за мелкой сопливой девчонки.
Широков рывком перевернулся на бок. Сабина попыталась отползти от него на край постели, однако Глеб придавил девушку ладонью и стремительно нырнул под покрывало.
Пискнув, Сабина попыталась сбросить его с себя. Но Глеб был настолько злым, что не реагировал ни на что. И смотрел он на то, что прежде пряталось под его футболкой, в которую оделась Сабина.
Ткань сбилась до самой груди. Плоский животик подрагивал. Плотно сведенные вместе бедра скрывали от Глеба самое сокровенное местечко на теле девушки.
Широков злился, а потому даже не отреагировал, когда юркая ладонь звонко ударила его по щеке.
Зарычав, Глеб раздвинул ноги Сабины своим коленом. Скованной рукой перехватил обе ладони девушки и придавил их к подушкам.
– Ты же врешь мне? – потребовал ответа Широков.
– Я лесбиянка! Меня не привлекают мужчины! – выкрикнула Туманова, а Глеб покачал головой в отрицании.
Нет, не пройдет с ним этот фокус. Сабина принадлежит ему одному. Это факт.
Свободной рукой Глеб накрыл дрожащий животик. Ему нравилось, какая гладкая и бархатистая у Сабины кожа здесь. Но больше всего Широков хотел узнать кое-что другое. Какая она там?
– Просто замри! – прорычал Глеб, нависая сверху.
Широков никогда не приветствовал телячьи нежности. Его не заводили поцелуи. Все эти облизывания ртов друг друга его ни капли не привлекали.
Но сейчас мужчина смотрел на приоткрытые губы Тумановой и понимал, что хочет узнать, какие они на ощупь.
И не только губы.
Глеб застыл над девушкой, продолжая трогать ее живот пальцами. Гладил круговыми движениями, приближаясь к гладкому лобку. В темноте было плохо видно, а включать свет Широков не собирался.
Ладно, сегодня ему хватит и этого. Исключительно тактильных ощущений.
Глеб сдвинул пальцы, коснулся подушечками клитора. Сабина вздрогнула, вновь попыталась свести колени, закрыться от него.
– Для лесбиянки ты слишком остро реагируешь на меня, Сабина, – подметил Широков и раздвинул пальцем складочки, скользя глубже.
Он задержал дыхание, потому что его одурманивал ее аромат. А мужчина не собирался поддаваться мимолетной слабости.
– Ненавижу вас! – прошипела Сабина, дернувшись.
Широков заулыбался. Его пальцы стремительно становились влажными. А он очень медленно и осторожно продолжал двигать ими, изучая тело маленькой лживой ведьмы.
– Твое право. Однако твое тело хочет меня, Сабина, – пробормотал Глеб и шевельнул пальцами, лаская девчонку изнутри.
– Вы самое настоящее чудовище! – продолжала шипеть Сабина.
А Глеб усилил давление на стеночки лона, размазывал влагу по нежным складкам, гладил твердый бугорок настолько осторожно, насколько вообще был способен это делать.
Широков коварно усмехнулся, чувствуя, как Сабина вздрагивает в такт легким ударам его пальца о клитор. Как неосознанно едва ощутимо двигает бедрами навстречу Глебу.
– Верно, девочка, – пробормотал Глеб, склонившись к ее лицу так, чтобы она видела его глаза, и замер, а вот его пальцы продолжали откровенные ласки. – Не забывай об этом. И больше не смей мне врать. Никогда!
Он видел, как меняются ее глаза. Видел в них слезы. А еще видел, как их затягивает поволокой страсти.
Захныкав, Сабина шире развела бедра. А пальцами вцепилась в его запястье, вонзила острые коготки ему под кожу.
Глеб и сам дышал тяжело, через раз. Но не отступил от задуманного. Заставил ведьму кончить от его рук.
А после вернулся на свою половину кровати. Член пульсировал и требовал трахнуть девчонку. Требовал разрядки. Однако Широков лишь прикрыл глаза, пытаясь восстановить дыхание.
Черт! Какая же охренительная она наощупь там. Глебу казалось, что сладкий аромат ее удовольствия витает в комнате, забивается в ноздри, возбуждает еще сильнее.
Завтра. Он получит свое завтра. Глеб это четко знал.
– По своей воле я не сдамся, – прошептала Сабина, всхлипнув.
Глеб хмыкнул. Взгляд задержался на все еще влажных пальцах. Пришлось сжать руку в кулак, потому что Широкову вдруг захотелось того, что он прежде никогда не делал. Облизать их и попробовать терпкий вкус Сабины.
Твою мать! Он, кажется, сходит с ума! Все же зря не обратился к врачу после удара вазой по голове. Наверное, Сабина повредила ему мозги.
– Посмотрим, – ответил Глеб, вынул ключ из кармана и швырнул в темноту на случай, если девчонка вновь решится на пакость. А после закрыл глаза.
***
Глава 5
Я проснулась под утро, когда за окном только занимался рассвет. И села в постели.
Рука тут же дернулась обратно к подушке. А я ощутила унижение и дикую злость. Как, вот как признаться этому чудовищу, что мой организм требует уединения? И ключ Широков, как назло, вышвырнул куда-то на ковер.
Мой тюремщик безмятежно спал, развалившись на всю кровать. А я чувствовала, что если прямо сейчас не окажусь в соседней комнате, то опозорюсь на всю оставшуюся жизнь.
Мозг – удивительная шутка. Иногда он работает, как часовой механизм. А иногда, барахлит, как китайская подделка. Но, как оказалось, в стрессовой ситуации моя голова соображала весьма неплохо.
И очень кстати я вдруг вспомнила, как мальчишки-одноклассники однажды на спор пытались открыть ментовские наручники. Откуда они у них взялись – никто не знал. Но факт был на лицо: пацаны поспорили, смогут ли их открыть без ключа. Получилось при помощи обычной скрепки. Но пришлось повозиться.
Мне возиться было некогда. Время поджимало, а будить Широкова с воплем «Помогите! Хочу в туалет!» я не собиралась. Это ведь и без того унизительно, спать в одной постели с врагом!
А тут еще и это…
И я начала взглядом шарить по прикроватной тумбе, полу рядом с постелью, пока не заглянула в небольшой выдвижной ящик. Никогда прежде я так бурно не радовалась одной единственной канцелярской скрепке.
Наручники не выдержали натиска моего желания оказаться в соседней комнате. Металлический браслет поддался, а мое запястье оказалось на свободе. Я тут же помчалась, сорвавшись с места.
Спустя полчаса, я вернулась в спальню. К этому времени я успела отыскать чистую футболку и шорты Глеба, совершить все утренние процедуры, включая душ и чистку зубов. С трудом подавила соблазн пройтись зубной щеткой Широкова по ободку унитаза. Но решила: аксессуар не виновен в том, что его хозяин чудовище.
Глеб по-прежнему спал в кровати. А я вдруг подумала, что браслет от наручников, который прежде был на моем запястье, прекрасно застегнулся бы на резной спинке кровати. А ключ ведь далеко. И скрепку я на всякий случай припрятала обратно в ящик тумбы.
Странно, но Широков не проснулся, когда я защелкнула его же украшение. И торопливо отползла подальше, на всякий случай.
Экран телефона Глеба засветился, а тишину комнаты вспорол звук будильника.
– Сабина? – голос Широкова звучал сонно и хрипло, а я коварно улыбнулась.
Глеб недовольно и с непониманием смотрел на меня, лежа в постели. А я стояла на безопасном расстоянии, победоносно скрестив руки на груди.
– Доброго утречка, Глеб Алексеевич! – хмыкнула я и протопала к двери. – Я сама найду кухню. У меня вроде как рабочий день, так? Приятно оставаться. Если не найду мышьяк, считайте, вам повезло, и завтрак не пропустите.
– Живо вернись, Сабина! – рявкнул Широков громче и дернул запястьем.
Я лишь ускорила шаг, выскочив за дверь, и, не останавливаясь, понеслась вниз по лестнице. В холле столкнулась с тем самым громилой-охранником, который впихнул меня в багажник.
Вот и ему нужно бы подсыпать чего-нибудь веселенького в еду или напиток. В качестве особого секретного ингредиента.
– Сабина! – пронеслось на весь особняк, но я лишь фыркнула.
– Да не напрягайтесь вы так, уважаемый, – обратилась я к мордовороту с собачьим именем Мухтар, – жив-здоров ваш шеф. А профилактическая клизма еще никому не помешала.
– Сдается мне, Сабина Ярославовна, что клизма – это вы, – разобрала я колкое замечание под громогласный вопль Широкова.
– Мухтар!
– И часто вам приходится исполнять собачьи команды? Фас, к ноге, апорт? – насмешливо подметила я. – Тапочки тоже приносите?
– Полегче на поворотах! – набычился охранник.
– Вы бы поторопились, товарищ, шеф негодует. Вот-вот отгрызет себе руку, – безмятежно посоветовала я и проскользнула дальше по коридору на кухню.
Пусть этот Широков только попробует сунуться ко мне! У меня там в распоряжении, вон, целый комплект сковородок и ножей.
– Ты что с ним сотворила, ведьма? – рыкнул Мухтар, стремительно сорвавшись с места.
– Всего лишь ответила той же монетой, – повела я плечом и спряталась за дверью кухни.
А там меня ждали две пары удивленных глаз и Пузатый колпак.
Знаменитый шеф-повар Широкова мне не понравился с первой же секунды. Пузатый коротышка смерил меня таким взглядом, словно я была не живым человеком, а плесенью на сыре.
– Чем травить будете, многоуважаемый шеф? – поинтересовалась я, а мужчинку, кажется, слегка перекосило. Русскую речь он прекрасно понимал, а вот соображал плохо. Либо делал вид, что не понимал меня.
– Завтрак уже накрыт и ждет Глеба Алексеевича, – осторожно ответила одна из девушек, помогавшая в доме, если судить по униформе и белоснежному чепчику.
Нет, ну что Широков за человек? То повара себе выписывает из-за границы, то горничных заставляет одеваться так, будто живет в поместье прошлого века с личным камердинером и швейцаром.
– А разве вам не передали от Глеба Алексеевича, что ваша вчерашняя стряпня его слегка расстроила? – обратилась я к коротышу в колпаке.
Именно в эту секунду по дому разлетелся очередной вопль Широкова:
– Убью!
А я не моргнула и глазом. Зато именитый шеф-повар побледнел лицом и затрясся, выронив лопатку, которой помешивал странное на вид варево в кастрюльке.
– Советую вам поторопиться и исчезнуть, пока он не спустился сюда, – подмигнула я мужчинке уже без колпака.
***
Глеб, тяжело дыша, смотрел на закрытую перед его носом дверь. За спиной бормотал Варгинов, уговаривал не кипятиться. Парламентер хренов!
Широков плохо соображал, если честно. Но терпение его лопнуло, как мыльный пузырь.
– Все вон! – прорычал он, толкнув кухонную дверь.
Помещение мигом опустело, и только вредная девчонка продолжала невозмутимо разглядывать полки и шкафы с продуктами.
Глеб уговаривал себя, что Сабина – ценный актив. Нельзя его портить, свернув шею. Но как же чесались руки хорошенько отшлепать девчонку!
– Я ведь предупреждал, Сабина! Еще один фокус, и…, – зловеще начал Глеб, а Сабина обернулась к нему.
Он замер на полуслове. В мужской одежде с чужого плеча Туманова смотрелась совсем хрупкой и юной, девчонкой безобидной, не способной постоять за себя.
Потому продолжение своей угрозы, в которой первым же словом значилось «оттрахать» Широков просто не смог выговорить.
Глеб на секунду сжал пальцами переносицу. Так, нужно сбавить обороты. Она ведь нарочно его провоцирует. А он – как сопливый идиот – ведется.
– Не пойму, с чего вдруг истерика. Вы уж определитесь, Глеб Алексеевич, мне безвылазно торчать в спальне, или готовить еду? – между тем фыркнула девушка.
О чем он там только что думал? Сбавить обороты? Ага, сейчас!
– Сабина! – прошипел Широков и медленно двинулся к Тумановой.
Сабина отступила назад, а в ее ладони мелькнула сковородка. На вид весьма тяжелая. Глеб отрицательно качнул головой, приказывая вернуть утварь на место. Но девчонка лишь крепче сжала пальцы на ручке, подняла сковородку чуть выше и начала слегка размахивать ею, точно бейсбольной битой.
– Ты ведешь себя неадекватно! – прищурился Глеб.
– То есть отбирать девушек за долги их отца это адекватный поступок? Вы мое мнение спросили? У меня, вообще-то, своя жизнь! И я не хочу быть здесь! Я хочу домой!!! – повысила голос Сабина, не переставая размахивать тяжелым на вид оружием.
Глеб подметил, как подозрительно блестят ее глаза. А ворот футболки съехал, обнажив острое плечо. Девчонка была настолько хрупкой, что утонула в одежде Глеба. И вообще выглядела сейчас как испуганный воробей, или котенок, который от любого шороха шипит и выпускает когти.
Широков в изумлении округлил глаза и отвесил себе мысленный подзатыльник. Да что с ним происходит? У него ведь не было прежде подобных эмоций! А сейчас он явно дает слабину.
– Все претензии к отцу, Сабина, – мотнул головой Глеб и сделал еще один шаг ближе.
– Не подходите! Я буду кричать! – пригрозила девушка.
– Так, мне все это надоело! – зло рявкнул Глеб. – Не будешь слушаться, будешь жить в борделе. Со шлюхами! Я четко выразился?
– У вас и бордель есть? – переспросила Сабина.
– Для тебя найду! – рявкнул Широков и вскинул руку. Отобрав сковородку, Глеб отшвырнул ту подальше и перехватил девичьи ладони. – Ты уже не маленькая девочка. Добро пожаловать в мир взрослых мужиков, Сабина! Либо я, либо хренова туча чиновников, бандитов, прокуроров. Выбирай! Но учти, трахать тебя будут активно, потому что из-за смазливой мордашки и шикарной фигуры клиенты будут часто тебя выбирать. И никто не придет на помощь. Скажи «спасибо» папе!
Глеб видел, как глаза девчонки заволокло пеленой. А губы поджались.
Сабина опустила руки, перестав сопротивляться. А Широков не унимался. Обхватив пальцами девичье лицо и сжал так, чтобы Туманова смотрела в его глаза. Он понимал, что из-за разницы в росте Сабине приходится тянуться и стоять на цыпочках, но Глеб был слишком злым, чтобы заботиться о ее комфорте. Достала!
– Поняла меня? – прорычал Глеб и дождался кивка, но не торопился выпускать жертву на свободу. – Приготовь мне завтрак, Сабина!
Туманова моргнула, а Глеб понял, что их лица слишком близко друг к другу. Он чувствовал ее сбивчивое дыхание на своих пальцах и губах. Чувствовал, что нежная кожа пахнет гелем для душа. Тем самым, которым пользовался сам Глеб. Другого в его ванной не было. И эта мысль, что девчонка пахла им самим, будоражила.
– О моих предпочтениях тебе расскажет экономка, – сипло выдал Широков, не разжимая пальцев и глядя на то, как слезинка повисла на ресницах. А глаза у Сабины с золотистыми крапинками, которые издалека не видно. И ресницы пушистые и длинные. Красивые. И сама девочка очень красивая, без всяких женских штучек в виде тонны грима. Естественная красота Сабины поражала, гипнотизировала.
И губы… Наверняка они мягкие и сладкие на вкус.
Широков уже тянулся к ним. Пара миллиметров оставалась до того момента, как Глеб убедиться, что был прав. Ведь сладкие у нее губы?
Глеб в свои тридцать шесть имел крайне скудный опыт в поцелуях. Не признавал их. Этот контакт с партнершами он полностью и осознанно исключил. Не видел в нем смысла. Никогда не хотел заниматься обменом слюной. Это ведь полная антисанитария, не иначе.
Сабину Туманову хотелось поцеловать.
Нет, это бред какой-то. Глеб просто хочет заткнуть ей рот, чтобы пресечь возмущения. Эта ведьма не угомониться, все равно будет дерзить ему и изводить.
Широков сделал жадный вдох и накрыл распахнутые губы Сабины своими.
Должно быть все из-за новых и непривычных ощущений. Или из-за того, что он был взвинчен, зол и, что уж врать, возбужден. Да и Сабина в его шмотках выглядела крайне аппетитно. Ткань скрывала изящные формы, но он ведь помнил, какая она там, под футболкой.
Да, все как-то сплелось и запуталось. И в висках все еще стучит, потому что вчерашнее столкновение черепа с вазой не прошло бесследно.
Словом, у Широкова была масса оправданий тому, почему он жадно набросился на Сабину. Ворвался в ее рот языком, наплевав на ненавистный слюнообмен и антисанитарию.
И дышал жадно. Судорожно. А по телу – адское возбуждение.
Сладкие у нее губы. И мягкие. Вкусные. Податливые, как талое мороженое. Хотелось облизывать их вновь и вновь, втянуть в рот, и вновь лизнуть. Чем Глеб и занимался, не имея сил притормозить.
И дыхание у девчонки сладкое. И под пальцами – бархатная кожа.
– Если не прекратите, я ударю вас коленом в пах, – не сразу разобрал Глеб тихий шепот.
– Что? – так же тихо в ее губы, но теперь Широков уже двумя ладонями держал ее лицо, чтобы было удобнее целовать.
– Хватит меня вылизывать, извращенец! – пробубнила девчонка, покраснев. – Сколько вам лет, что вы толком целоваться не научились?!
– Ты издеваешься? – прищурился Глеб и выпрямился в полный рост, но рук от лица девушки не убрал.
– Нет. На полном серьезе. Не умеете целоваться? Совсем? – прищурилась Сабина.
– Бляха муха, Сабина! – рявкнул Широков зло.
– Нет, ну правда. Все же умеют. А вы, походу, эту часть взаимодействия мужчины и женщины упустили, – без намека на улыбку говорила Сабина.
– Я все-таки тебя придушу! – пробормотал Широков и убрал руки. И вообще отступил на два шага, подальше от соблазна и греха.
– Тогда кто же будет завтрак готовить? – уточнила Туманова.
Глеб отвернулся. Ему тридцать шесть. У него была тьма баб, включая элитных шлюх. Он сам владел этими самыми шлюхами. Его «Подполье» было известным среди элиты местом для отдыха. В клубе можно было найти развлечения на любой вкус.
А Глеба только что урыла сопливая девчонка. С колючими словами этой ведьмы Широков мог смириться, пресечь, заставить молчать и слушаться.
Но как поступить с тем, что Широков, пожалуй, впервые за двадцать лет, смутился. И, кажется, даже покраснел.
Он выскочил из кухни, шарахнув дверью. И взлетел по лестнице на второй этаж, а дальше – в свою комнату.
Так, ладно. Хорошо. Не нравится ей, как он целуется? Поди, у нее и опыта в этом деле вагон? Ну-ну!
Широков принял душ и влез в свою привычную одежду: рубашку, галстук и костюм. Спустился на первый этаж.
В столовой уже был накрыт завтрак. Аппетитно все выглядело. Аж слюнки потекли. Но Глеб был не настроен на то, чтобы пробовать всю эту красоту. Просто из вредности, наверное. Хотя, мальчишеский же поступок, как ни крути.
– Старайся лучше, Сабина! – рявкнул он и сдернул скатерть со стола.
Столовые приборы посыпались на пол, а Широков вышел из особняка.
Что ж, можно и в клубе позавтракать. А главное, там есть Карина. Уж опытная шлюха подскажет ему, что именно он делал не так в этих гребаных поцелуях!
***
Глеб смотрел на закрытую дверь, сидя в своем кресле. Широков знал, что сейчас к нему в кабинет войдет Карина. Однако его совершенно не волновала эта женщина.
Глебу весь день, до самого вечера, не давали покоя иные мысли. О Сабине. О том, как она насмехалась над ним. О ее словах.
Он чувствовал себя уязвленным. И это бесило.
В дверь постучали. Широков зарыл кейс с бумагами и произнес:
– Войди!
Карина медленно приближалась к нему, виляя крутыми бедрами, а Глеб, поднявшись из кресла, застегивал пиджак и рассматривал гостью.
И невольно сравнивал их.
Обе девушки, и Сабина, и Карина, были примерно одинакового роста. Однако у Сабины была изящная и хрупкая фигура, стройные бесконечно длинные ноги и упругая грудь.
Формы Карины были более пышными, выставлены напоказ. Раньше Глеба все устраивало, и большая грудь, и яркий макияж. Но это было раньше.
Сейчас Широков вдруг осознал, что его тело хочет совершенно другую женщину, от которой Глеб пока что кроме проблем ничего не видел.
Карина приблизилась к нему вплотную и коснулась ладонями его пиджака.
– Я разрешал? – прищурился Глеб, а Карина торопливо отдернула руки и потупила взор.
– Глеб, я что-то сделала не так? Я исправлюсь! – торопливо заговорила женщина, а Широков поморщился от звука ее голоса.
– Будешь работать в другом клубе, – заключил вдруг Широков.
– Ты… Ты прогоняешь меня из «Подполья»? – дрогнувшим голосом уточнила Карина.
– Считай это повышением, – отмахнулся Широков, – Свободна!
– Но, Глеб…, – начала проститутка, а Глеб окинул собеседницу тяжелым взглядом, – Как скажете, Глеб Алексеевич.
Карина кивнула и покорно сделала шаг к двери, но потом остановилась
– Ты нашел замену мне? Кого-то из новых девочек? Я должна знать, Глеб!
– Свободна, Карина! – припечатал Широков и потянулся к кейсу.
Глеб был зол, потому что проголодался. Завтрак в клубе показался ему невкусным. Как и обед. А ужинать Широков планировал уже дома. К тому же Мухтар поведал о том, что по просьбе девчонки доставили свежие продукты. Значит, Сабина подошла к работе ответственно.
Бывшая любовница Широкова ослушалась приказа. И пока мужчина отвлекся на кейс, женщина стремительно ринулась вперед.
– Глеб! Пожалуйста, Глеб! – шептала Карина, вцепившись руками в его рубашку. – Я все сделаю! Все, что прикажешь! Что угодно!
Пришлось буквально отрывать девку от себя. Глеб скривился, увидев следы от помады на белоснежной ткани сорочки.
– Прости! Прости, пожалуйста! – взмолилась Карина и принялась стирать пальцами алое пятно, которое не исчезало, а лишь размазывалось еще больше.
– Просто уйди, Карина! – рявкнул Широков так, что женщина вздрогнула. – Мухтар!
Охранник тут же возник на пороге кабинета. Глеб мотнул головой на шлюху. Варгинов подхватил Карину под локоть и выволок в коридор.
А спустя десять минут Широков уже ехал в особняк. За целый день он взвесил и проанализировал утренние события.
Что ж, с Сабиной нужно общаться по-другому. Придется показать ей, куда она должна направить свою неуемную активность. И заставить поработать вредным язычком в иной сфере.
От этих мыслей Широков рвано выдохнул. Фантазия мигом подкинула подходящие занятия для язычка, рта и пальцев Сабины.
Значит, целоваться он не умеет? Ничего, зато вполне шикарно трахается. И Сабине пора об этом узнать.
Глава 6
Лариса Валерьевна, экономка Широкова, раздала ценные указания. Шеф возвращается, а, значит, нужно завершать приготовления ужина. Чтоб ему пусто было, этому тирану!
Но готовить мне нравилось. Сам процесс расслаблял. Более того, я прям-таки видела, как Широков ест и требует добавки. Что уж скрывать, а кормили его не понять чем. Чрезмерно изысканной едой, от которой никакой радости не появлялось, зато добавлялся метеоризм и изжога. Наверное, Глеб Алексеевич вечно злой потому, что постоянно голоден.
Эти мысли меня повеселили. Но больше всего радовало то, что мне час назад принесли одежду. Новую, с бирками, и размера подходящего. В центре комнаты, куда меня притащил этой ночью Широков, я нашла пакеты с вещами и всем необходимым для обычной девушки, включая косметические средства, расчески и заколки для волос. Признаться, крайне неожиданно, и очень мило.