Дом, где расцветают мечты

Перерабатывай днем, сияй ночью

«Финальный_3».

«Точнофинальный».

Ынсо редактировала файл, название которого, казалось, никогда не станет окончательным. Наверняка файл под названием «Точнофинальный» был финальным не так уж и точно.

«Точнопреточнофинальный», «точноточнофинальный», «точнопрепреточнофинальный_2»… Названия файлов множились и множились, пока в конце концов не утверждалось нечто похожее на «Черновик2».

Живот урчал от голода. Время близилось к шести.

– Ынсо, у меня сегодня выездная встреча, отправь мне итоговый вариант на почту и можешь идти домой. Обязательно запри двери перед уходом. – С этими словами руководитель Ким покинул офис, даже не оглянувшись.

«Какая еще встреча? Наверняка напьется где-нибудь, а проект посмотрит только утром».

Ынсо резко отвернулась и за окнами офиса увидела набережную ручья Пульгванчхон. Утром по дороге на работу, даже уткнувшись взглядом в землю, она заметила, что вдоль набережной вовсю цветет вишня. Как всегда в апреле… Немного позже, когда зажгутся уличные фонари, цветущие деревья станут ослепительно белыми.

Сама того не осознавая, Ынсо подошла к окну вплотную и прищурилась. Цветы не только пышно распустились, но и начали уже потихоньку опадать. Через пару дней лепестки будут кружить в воздухе, подобно снежинкам, а вскоре и вовсе исчезнут.

«Так не пойдет. Нельзя все пропустить. Стоит лепесткам облететь, и я исчезну вместе с ними!»

Ынсо набрала номер Минён – соседки и бывшей одноклассницы из старшей школы. Гудки шли, но трубку никто не брал. Такое случалось не в первый и даже не во второй раз, так что Ынсо открыла мессенджер и отправила сообщение:

«Минён, пойдем посмотрим на цветение вишни. Я освобожусь в семь».

Ответ пришел минут через пять.

«Прости, не смогу. У меня сегодня дедлайн».

«Какой еще дедлайн? Твою веб-новеллу никто даже не читает!» – едва не уколола Ынсо, но сдержалась, понимая, что это заденет Минён, а в душе она все же поддерживала творчество подруги.

Отправив в ответ короткое «Ок», Ынсо пролистала список контактов, но не нашла никого, кого можно было бы позвать на прогулку. Она снова взглянула в окно. Лепестки осыпались гроздьями. Все, больше откладывать нельзя. Она должна увидеть цветение сегодня же! Возникшее желание переросло в решимость.

Ынсо открыла файл «Макет_2» в папке «Курочка_Четыре_лапки_на_лесенке» – все равно в итоге примут его.

– Четыре? А куриц точно не две?

– Одна. Кажется, заказчик что-то об этом говорил.

– Но почему у курицы четыре ноги?

– Без понятия. – Руководитель Ким пожал плечами. Он и правда не знал, откуда взялось такое название.

«А что, если их все же две?»

Логика требовала рисовать двух обычных куриц вместо одной четырехлапой. Но сказано было про одну – Ынсо и нарисовала одну. Когда-то она думала: вот окончит художественный университет и сможет в полной мере проявить свою креативность, работая художником и творя чистое искусство. Но сейчас, рисуя невесть какую курицу для вывески, она испытывала лишь стыд.

– Выглядит как-то странно, не находишь? Как будто ее накрыло радиацией, – сказал руководитель Ким, увидев набросок.

«Тогда скажите точнее, какой именно дизайн вы хотите получить!»

«Сделай так, чтобы бросалось в глаза, но выглядело элегантно. Просто, но броско» – нелепые и банальные указания лишь увеличивали количество макетов.

– Просто сделай так, как просил заказчик, – подвел итог Ким, не уточнив, что именно нужно сделать. Каждый раз, когда Ынсо думала о руководителе, ее переполняло желание уволиться. Ей казалось, что увольнение – ее единственный шанс выжить в этом суровом мире.

Ынсо создала новый слой в файле и белыми буквами на белом фоне напечатала: «Заявление об увольнении». Чтобы увидеть эти слова, придется открыть файл и проверить слои.

«Что ж, надеюсь, его на самом деле откроют», – подумала Ынсо.

Она обула все четыре лапы курицы в цветные ботинки и пририсовала на фоне лестницу, после чего переименовала файл на «Финальный_файл_без_возможности_дальнейших_правок» и отправила руководителю на почту. Она догадывалась, что Ким, скорее всего, солгал, сказав, что сегодня же перешлет файл заказчику. Наверняка он просто убедится, что получил его, и все равно отложит отправку до следующего дня.

Руководитель Ким вечно вынуждал Ынсо работать сверхурочно, говоря, что она может быть свободна после того, как скинет ему готовый документ. На следующий день он приходил с красными глазами – очевидно, снова выпивал в ресторанчике, где подают картофельный суп со свининой. Что ж, кто-то пашет, а кто-то пьет. Но зарплата выше, конечно же, у Кима.

Ынсо собрала вещи. Как бы то ни было, сегодня она насладится цветением вишни, пускай и в одиночку. Ее не покидало ощущение, что жизнь закончится, если она не сделает этого.

Закинув сумку на плечо, она вновь взглянула на набережную из окна своего офиса на втором этаже. Еще не совсем стемнело, но фонари уже теплились красноватым светом. Людей по-прежнему было много. Впрочем, нет: их заметно прибавилось.

Среди цветущих вишневых деревьев стоял мужчина лет тридцати – сорока в черной рубашке и черных брюках, с кудрявыми волосами, прикрывающими уши, и бородкой – то ли слегка отросшей, то ли просто такой длины. И этот мужчина пристально смотрел на окна офиса.

«Это же Мастер!»

Человек, который просил называть себя именно так, а не хозяином. Иными словами, владелец дома, в котором жила Ынсо.

И чего он там стоит и пялится в ее сторону?

Ынсо сама не заметила, как сделала несколько шагов от окна: ей показалось, что Мастер сможет увидеть ее внутри. «У меня же нет причин избегать его…» Ынсо исправно оплачивала аренду каждый месяц, ни разу ничего не сломала и не провоцировала конфликтов с другими жильцами. Но отчего-то – и это было странно – ей захотелось спрятаться, как только она заметила домовладельца.

«Скорее всего, просто совпадение». Ынсо сжала лямку сумки и снова выглянула в окно. Мастера нигде не было.

– Фух. – Ынсо смахнула со лба несуществующий пот и поправила сумку на плече.

«Все, пора идти. Не могу так больше!» – Ей хотелось распахнуть дверь с ноги, но следовало сперва включить сигнализацию и только потом осторожно выбраться из офиса. В любом случае, побег удался.

Лепесток, упавший на ладонь

«В сезоне цветения нет ничего особенного? Вот же оно – особенное!» – думала Ынсо, рассматривая банку пива в руке. Украшенная витиеватыми узорами лепестков, она была из лимитированной серии, выпущенной специально к цветению. Обычно Ынсо отдавала предпочтение другому бренду, но в этот раз ее зацепил дизайн.

Стоило Ынсо поставить банку на прилавок, кассир тут же оповестил ее:

– На этот товар акция – четыре банки за десять тысяч вон.

«Мне же не с кем столько выпить», – подумала Ынсо, а вслух сказала:

– Пожалуйста, просто пробейте мне только одну.

В ответ пискнул сканер штрих-кода.

Купив с деловым видом пива и выйдя на улицу, Ынсо поняла, что пить его негде: за столиком у магазина расположились мужчины, вернувшиеся из похода в горы, а лавочки вдоль ручья были заняты гуляющими семьями. Она могла бы подсесть к ним, но нельзя же пить пиво рядом с детьми!

Выходило как всегда: взялась за дело бодро, а до конца довела вкривь и вкось. Ынсо молча убрала банку в сумку и направилась по набережной в сторону реки Ханган.

Когда Ынсо поступила в художественный университет H., ей казалось, что весь мир у нее в руках и что сама она станет выдающейся художницей еще до того, как успеет получить диплом. Но и теперь, давно выпустившись, Ынсо по-прежнему жила в родном районе, чаще держала в руках компьютерную мышь, чем кисти, работала дизайнером – смех да и только. Не такой она представляла свою жизнь.

Светлые цветы вишни были у нее прямо перед глазами, но сердце по-прежнему наполнял мрак. Ынсо протянула руку к опадающим лепесткам. Ловить их она не собиралась, но один все равно аккуратно приземлился ей на ладонь.

«Говорят, если поймать летящий лепесток, первая любовь обязательно сбудется», – подумала Ынсо. Кто был ее первой любовью? Вроде бы это было еще в средней школе?

Ынсо стало грустно оттого, что она даже не может вспомнить. Было бы не так обидно, испытай она хоть раз в жизни страстную влюбленность. Но сколько она ни напрягала память, получалось, что ее отношения никогда не заходили дальше простой симпатии.

«Получается, я и сама из тех, кто ни разу в жизни ни с кем не встречался?» Ынсо с головой погрузилась в эти бестолковые размышления, как вдруг ее окликнул незнакомый голос:

– Ынсо!

Будто в сказке, в бело-розовом от вишневых лепестков мире появился он, тот самый парень.

Парень, чье имя неизвестно

Ростом около метра восьмидесяти, с короткой аккуратной стрижкой, в куртке-бомбере, на вид слишком теплой для апреля, и идеально сидящих темно-синих брюках, с тонкими, но густыми бровями и глазами без двойного века он выглядел как стильный образцовый студент.

Но Ынсо его совершенно не помнила.

– Ынсо, я же не ошибся?

«Кто это?» – подумала она, но сделала вид, будто узнала парня и была рада встрече. Хотя скрыть истинные чувства получалось с трудом.

– Да, но…

– Кружок вебтунов[1] в старшей школе D, верно?

Все так, Ынсо ходила в него, уверенная, что кружок и прочая внеклассная деятельность помогут ей поступить. Получается, этот парень – ее одноклассник? Ну, скорее всего.

– Да, старшая школа D. А ты…

Парень широко улыбнулся, обнажив зубы.

– Не помнишь меня?

– Да, прости.

– Когда это я разрешил перейти на «ты»?

Ынсо растерялась. Разве они не дружили? Может, он был классом или двумя старше? Или кем-то из старших в кружке? Такое знакомое игривое выражение лица, неужели это он?

– Ой, простите. Вы Хису?

– А тебе нравился Хису? – он засмеялся и продолжил. – Прости, но нет. В наказание за то, что ты меня не узнала, я не скажу, как меня зовут.

Он снова игриво улыбнулся, и с этого момента Ынсо решила называть его просто парнем.

Скорее всего, это началось с тех пор, как Ынсо вступила в тяжелую трудовую жизнь. Она стала сдержаннее в общении. Раньше, если кто-то шутил с ней подобным образом, она знала, как остроумно ответить, но теперь даже не могла подобрать подходящее выражение лица.

Парень добродушно улыбался, даже не подозревая, что творится у Ынсо на душе. Возможно, из-за фонаря, загоревшегося за его спиной, казалось, что он сам излучает свет.

– Ты растерялась, я могу понять. Не каждый день к тебе вдруг подходит незнакомец и заводит разговор. Ну, не считая тех, кто хочет поговорить о религии. Просто знай, что ты даже не представляешь, насколько я рад тебя видеть, Ынсо!

– Эм, да, я тоже рада, – прозвучало, как заученное «айм файн сенкью энд ю». Ынсо не понимала, чему тут радоваться и стоит ли вообще. Тем временем между ними вновь закружились вишневые лепестки.

– Что привело тебя сюда? – поинтересовался парень.

Ынсо хотела было ткнуть пальцем в сторону офиса, но, быстро передумав, опустила руку.

– Так, просто хотела полюбоваться цветением.

Она не могла рассказать незнакомцу ни о том, где работает, ни о том, насколько нынешняя компания ей не по душе.

– Не хочешь полюбоваться вместе со мной? Тогда в качестве награды я скажу, как меня зовут.

Такая «награда» была ей абсолютно не нужна, но Ынсо стало любопытно. Приглядевшись к смутно знакомому лицу, она ощутила тоску. Возможно ли, что этот парень, чьего имени она даже не помнила, был ее первой любовью?

Ынсо вновь попыталась вспомнить.

В начальной школе был один мальчик – жил по соседству, учился в том же классе. У него была бледная кожа, а еще он хорошо ладил с девочками, так что они были довольно близки. Он часто заходил к Ынсо в гости и нравился ее родителям, потому что много улыбался. Как же его звали? Ёнсик?

– Ты, случайно, не Ёнсик? – спросила Ынсо.

– Мимо. Не знаю, кто это, но точно не я. Это уже вторая ошибка. Вот тебе еще одно наказание – прогуляйся немного со мной. Тут полно людей, мы же не можем просто так стоять посреди улицы.

«Только подкинул мне лишнего чувства вины. Все равно что добавить костей в картофельный суп со свининой – их в нем и так навалом!» Ынсо внезапно вспомнила о супе из-за руководителя Кима. Здесь, рядом с офисом, в районе Ынамдон, и других заведений было предостаточно, но руководитель Ким всегда старался проводить корпоративы, деловые и прочие встречи именно в ресторанчике с картофельным супом. Каждый раз, сидя там и наблюдая, как Ким обсасывает свиные позвонки, вылавливая их из красного бульона, Ынсо про себя думала: «Он точно так же обгладывает и мой хребет».

– Ынсо, о чем задумалась?

– О картофельном супе со свининой, – ответила она сразу. На какой-то миг ее мысли оказались совсем в другом месте.

– О картофельном супе? В такой момент? А ты все такая же забавная, – парень рассмеялся, да так громко! Но отчего-то Ынсо не стало неприятно. «Я забавная?» Она считала, что в последнее время была не в состоянии кого-нибудь рассмешить. Даже Минён, с которой они вместе снимали жилье, сказала как-то: «Ты слишком серьезно ко всему относишься».

– Кстати, пойдем вон туда. – Парень указал на арочный мост впереди.

– Ладно.

Его улыбка была настолько искренней, что Ынсо почувствовала, как на душе становится легче, больше того, внезапно ощутила близость. По пути она спросила:

– Как называется этот мост?

– Не знаю. А нужно обязательно знать название? – парень ответил, не переставая улыбаться.

Конечно же, необязательно. Но выяснить имя парня необходимо. Шагая рядом с ним, Ынсо вновь подумала о Ёнсике. Парень появился как раз в тот момент, когда она пыталась вспомнить свою первую любовь. И теперь эта самая первая любовь постоянно крутилась у нее в голове.

«В начальной школе Ёнсик был мне просто другом и соседом, я не испытывала к нему никаких романтических чувств. Получается, моей первой любовью был мальчик из средней школы?»

Кан Пхёнтхэ. Но парень, с которым она шла сейчас, явно не он. Хоть его имя и звучало твердо, сам Пхёнтхэ не был таким крепким. Скорее наоборот, хрупким. Уже в школьные годы его глаза были всегда полны печали. И именно они так нравились Ынсо.

Пхёнтхэ всюду носил с собой небольшой скетчбук и постоянно рисовал: листья, картинки из книг, иногда даже чьи-то портреты. Поэтому Ынсо и сама начала интересоваться рисованием.

Ей хотелось понравиться Пхёнтхэ.

– Мам, я хочу ходить в художественную школу.

– Художественную? Я тебе предлагала еще в начальной школе, ты отказывалась. А теперь, когда пора всерьез заняться учебой, ты решила передумать?

Само собой, мама была против. Сказала, что если Ынсо хочет пойти в старшую школу с художественным уклоном, то уже слишком поздно – другие дети начали рисовать гораздо раньше.

Ынсо уверяла, что даже не думала о школе с художественным профилем, что рисование – это только хобби. Она не могла признаться, что затеяла все это лишь ради того, чтобы понравиться мальчику. Ынсо даже пообещала, что оценки не пострадают, и попросила записать ее на занятия. Мама в конце концов согласилась, но с условием: только на месяц.

Ынсо нравилось в художественной школе. Она даже упрекала себя за то, что не открыла такой удивительный мир раньше. Наверное, все шло так гладко потому, что для нее эти занятия не были подготовкой к экзаменам. Когда первый месяц подошел к концу, Ынсо продлила занятия еще на один, сохраняя при этом хорошую успеваемость в школе. А затем решилась подойти к Пхёнтхэ.

– Можно взглянуть на твои рисунки? Я учусь рисовать и хотела бы о многом тебя спросить.

Пхёнтхэ уставился на нее своими печальными глазами, а затем слегка улыбнулся.

С того дня они начали встречаться: вместе ходили гулять, чтобы порисовать, вместе обедали и вместе смотрели кино по выходным. Ынсо чувствовала, как трепещет ее сердце рядом с Пхёнтхэ. Так было до тех пор, пока из-за того же рисования все не стало неловким.

Они сблизились благодаря рисованию, но проблема была в том, что руки и взгляд Пхёнтхэ не были заточены под него. Пропорции человеческого тела на его рисунках были полностью нарушены, даже натюрморты больше походили на абстракцию. Поначалу Ынсо думала, что у него просто такой стиль. К тому же Пхёнтхэ никогда не говорил про художественную школу, а значит, думала Ынсо, и не ходил в нее. Но оказалось, что он учился в ней с первых классов начальной школы и до недавних пор. Позже Ынсо узнала, что Пхёнтхэ ненавидел художку за то, что его навыки не улучшались, потому и бросил.

Навыки самой Ынсо росли с каждым днем. Ей нравилось рисовать, говорить о рисовании, ходить на выставки и болтать о жизни художников. Она была максимально далека от страданий Пхёнтхэ – человека, который не может заниматься тем, что ему нравится. Теперь, спустя десять лет, она начала понимать его чувства.

Однажды Пхёнтхэ заявил, что больше не будет рисовать, что ему нужно всерьез заняться учебой и больше они не смогут видеться. Должно быть, и сама Ынсо невольно повлияла на такое решение – Пхёнтхэ завидовал ее таланту. Очевидно, что рисование нравилось парню больше и занимался он им дольше, но теперь он оказался не ровней подруге.

Стоя на безымянном мосту – или, вернее сказать, на мосту с неизвестным названием, – они смотрели на путь, который только что прошли. С небольшой высоты открывался совсем иной вид на цветущую аллею вдоль ручья Пульгванчхон. Хорошо, что день уже потускнел и сумерки скрывали все лишнее. Да, это и есть любование цветением.

Ынсо взглянула на парня, молчавшего рядом. Если сначала он показался ей крепким, то теперь выглядел более утонченно. Она слышала, что сильнее всего мальчики меняются в старших классах. Если бы Пхёнтхэ изменился, то примерно так бы и выглядел. Может, это и правда он?

– А ты, случайно, не Кан Пхёнтхэ из средней школы G?

Он повернулся к ней и слегка улыбнулся. В его взгляде была та самая печаль. Он приоткрыл рот и не спеша заговорил:

– Кан Пхёнтхэ…

И чего он тянет время?

– Это…

Да он издевается?!

– Не мое имя.

– Нет, серьезно, ты издеваешься?

Ынсо сама не заметила, как повысила голос.

– Ты сама возложила на меня какие-то ожидания, так чего теперь кричишь? В любом случае, снова мимо. Ты не угадала мое имя за три попытки, так что сегодня будешь делать то, что я скажу!

Когда это правило вообще успело возникнуть? И в каком смысле делать то, что он скажет?!

Взгляд, оторванный от мира

Приказав Ынсо делать, что он скажет, парень молча стоял на мосту и наблюдал за людьми, прогуливающимися по дорожке вдоль ручья. Народ толпился среди деревьев, пытаясь заснять цветение, и Ынсо тоже вдруг захотелось сделать селфи. Она достала телефон и сфотографировалась на фоне людей внизу. Какая разница, что их лица отчетливо видны в кадре, она все равно не будет никуда загружать эти фото. Ынсо улыбнулась в камеру.

– Мне нравится, – сказал парень.

– Что?

– Когда ты так ярко улыбаешься.

– Ну можно сказать, это моя рабочая улыбка.

– Рабочая улыбка для селфи? Но ты всегда была улыбчивой.

Ынсо слегка наклонила голову набок – она такого не помнила.

– Я ведь дал тебе подсказку, – сказал он, не скрывая веселья.

– Какую?

– Кружок вебтунов!

«Точно, он же упомянул его в самом начале. И почему я думала о младшей и средней школе?» – Ынсо мысленно постучала себя по голове за такую глупость.

Парень снова улыбнулся, будто читал ее мысли.

– Не хочешь сфотографироваться вместе? – предложила Ынсо. Но вопреки ее ожиданиям, он лишь покачал головой.

– Не любишь фотографироваться? Ну, тоже бывает.

Ынсо, стараясь подойти к парню поближе, случайно бросила взгляд с моста. Тот же мужчина, что и в начале вечера, вновь стоял внизу и на этот раз точно смотрел на нее. Мост с неизвестным названием был невысоким, построенным специально для пешеходов, поэтому разглядеть лица людей внизу было несложно. И хотя уже темнело, Ынсо была уверена – это Мастер. Он наблюдал за ними: за ней и парнем, стоящими на мосту.

Ынсо почувствовала, как по всему телу пробежали мурашки. Мастер не был незнакомцем, но Ынсо не могла понять, зачем он так пристально наблюдает и не стоит ли ей поздороваться.

Хотя проблема, конечно, была не в приветствии. С того самого момента, как их с Мастером взгляды пересеклись, она не могла вымолвить ни слова, а тело застыло и совсем не слушалось. Ынсо будто парализовало. Она видела и слышала все, но ничего не могла сделать.

«Что со мной? Мне же всего двадцать шесть!»

Внезапно Ынсо накрыл ужас. Она хотела попросить о помощи парня, но не могла даже повернуть к нему голову. С трудом скосив глаза на его силуэт, она поняла: парень тоже смотрел вниз и не двигался.

Ынсо снова взглянула на Мастера. Теперь вокруг не было слышно ни звука, а перед глазами то темнело, то становилось невыносимо ярко, как будто она смотрела прямо на солнце.

«Что это, черт возьми, такое?»

Переданное кому-то утешение

Через какое-то время слух вернулся, а зрение пришло в норму.

– Это же…

Ынсо задумалась, не видение ли ей явилось. И место знакомое – класс старшей школы.

В этот момент в кабинет зашла Минён, точно такая же, как в годы учебы, даже в той же форме. Снова в школе? Ынсо хотелось подбежать к подруге и расспросить, что происходит, но тело не двигалось, хоть она и не переставала видеть и слышать.

Минён встретилась взглядом с Ынсо, но продолжила осматривать класс, словно кого-то искала. Затем, будто у нее не осталось другого выбора, помахала рукой:

– Привет.

Ынсо почувствовала, как поздоровалась в ответ, смущенно помахав:

– П-привет.

Голос оказался мужским! Ынсо ощущала, что говорит и делает, но ее голос принадлежал парню!

– Ты не видел Ынсо? – поинтересовалась Минён.

– Эм, нет, не видел, – ответил он, слегка запинаясь.

Ынсо догадалась, что оказалась в чужом теле. Теле какого-то парня. Она не могла говорить и двигаться, как хотела сама, но видела и слышала все его глазами и ушами. И даже могла чувствовать его эмоции…

Каждый раз, когда он слышал имя Ынсо, его сердце начинало биться сильнее и трепет мгновенно передавался Ынсо в его теле.

Дверь снова открылась, и в кабинет вошла старшеклассница Ынсо. Она ярко улыбалась, а затем, нахмурившись, поприветствовала Минён и парня:

– Привет. Простите, опоздала – зависла на унитазе.

– Ты что несешь? Совсем уже, что ли?

Ынсо рассмеялась на бурную реакцию Минён. Смущенный парень не мог произнести ни слова. Ынсо в его теле стало стыдно за себя прошлую. «Неужели я в старшей школе и правда была такой?»

Сейчас она с трудом вспомнила: это была фраза из манхвы «Крутой Лаки». Честно говоря, Ынсо никогда ее не читала, но сцена, в которой персонаж произносил эту фразу с серьезным лицом, казалась ей ужасно смешной, поэтому она частенько пользовалась ей, когда куда-нибудь опаздывала. Но чтобы говорить такое при незнакомом парне?!

Тем временем старшеклассницы Ынсо и Минён придвинули свои парты и сели рядом с парнем. Затем Ынсо достала из рюкзака скетчбук и ручку и положила на его парту:

– Теперь ты доставай свои материалы.

Ынсо в теле мальчика вспомнила, что это за день. Участники кружка собирались обсудить тему вебтуна, который планировалось создать и опубликовать в рамках кружковой работы. Остальным задачи, не связанные с подготовкой к экзаменам, были неинтересны. Так и вышло в итоге, что не согласился никто, кроме Минён и… мальчика, чье имя она не помнила.

Ынсо взяла инициативу на себя, надеясь, что это зачтется ей при поступлении. Минён, ее лучшая подруга, разделяла ее интересы, так что Ынсо попросила ее помочь. Но она так и не поняла, отчего этот парень тоже захотел к ним присоединиться.

– Я подумываю о фэнтези романе, – начала Минён. – У меня есть вот какая идея для сюжета. Принца похищает Король демонов и заточает в башне. Для того чтобы одолеть Короля демонов, принцу нужен волшебный меч, но его можно добыть, только по-настоящему влюбившись. Рыцари и принцы из других государств об этом не знают и вступают в бой с Королем демонов. Их цель – золото и серебро, которые пообещала страна плененного принца, и, конечно, слава победителя Короля демонов. Но плененный принц не может испытать к ним настоящую любовь.

– Ого, звучит интригующе! – поддержала ее старшеклассница Ынсо, пока Ынсо в теле мальчика осознавала, что ему совершенно неинтересно. На самом-то деле ее и саму тогда не особенно зацепило, ей хотелось порисовать более реалистичный сюжет, но сказать об этом Минён было неудобно. А та продолжала воодушевленно делиться своей идеей, не обращая ни на что внимания.

– Но вот один рыцарь приходит принцу на помощь. Вместе они проходят разные испытания в огромном, похожем на лабиринт, замке Короля демонов и находят волшебный меч. Рыцарь снимает шлем, и оказывается, что это девушка! Очень красивая, со светлыми волосами. Плененный принц тут же влюбляется в нее, благодаря чему у него получается взять меч, и вместе они побеждают Короля демонов… А дальше счастливый финал. – Минён закончила свою речь, но никто не отреагировал. Она посмотрела на обоих и заговорила снова:

– Как вам история о принце на белом коне с таким поворотом? Свежо же звучит? – Глаза Минён горели откровенным ожиданием возгласов «Вау, как круто!»

– Разве это не просто история о том, как парень влюбляется в девушку из-за ее внешности? – Старшеклассница Ынсо посмотрела на реакцию Минён, пытаясь понять, не сболтнула ли она лишнего, а затем похвалила: – Но в целом да, звучит как что-то новое. И интересное. Честно!

Но Минён все равно выглядела обиженной.

– А ты какую историю придумал? – старшеклассница Ынсо сфокусировалась на мальчике. Ынсо в его теле почувствовала, как сердце снова забилось чаще.

«Он на самом деле был влюблен в меня. Вернее, в меня из старшей школы. А я и не знала. И теперь не могу даже вспомнить имя того, кто меня любил. В этом вся я!»

Мальчик замялся, но все же заговорил. Ынсо чувствовала, как долго он готовился поделиться своей историей.

– Мне кажется, рисунки Ынсо не столько детализированные, сколько… как бы сказать, исцеляющие. Поэтому я думал о современном хилинг-романе.

Минён бросила на него взгляд, буквально кричащий: «Что ты вообще несешь?», из-за чего парень растерялся.

– Все в порядке, рассказывай, – с улыбкой подбодрила старшеклассница Ынсо. Ынсо в теле мальчика вспомнила, как была счастлива в тот день.

Ей так понравилось, что он назвал ее стиль исцеляющим! А еще она вспомнила, как предложила ему принять участие в работе кружка и подталкивала поделиться сюжетом, потому что сама не подготовила никакой истории.

Перед Ынсо парень набрался смелости.

– Был один мальчик. У него была отвратительная жизнь. Ему казалось, что никто не поддерживает его – ни дома, ни в школе. Со временем он потерял уверенность в себе и стал очень замкнутым. Но у него оставалась единственная надежда – девочка из школы, которая всегда здоровалась с ним. Она не относилась к нему как-то по-особенному, но в его глазах была ярким лучиком света. Благодаря ее приветствиям он находил силы преодолевать тяжелые будни.

– И что это за сюжет такой? – протянула надувшаяся Минён. Она была уверена в том, что ее идея куда лучше.

– А что? Мне нравится. Продолжай, – подбодрила Ынсо, со щек которой еще не сошел детский жирок. Видя эту сцену так ясно, Ынсо из настоящего не могла отделаться от угрызений совести.

«Мне стоило почаще прислушиваться к Минён. Получается, я так часто ее игнорировала…»

В последнее время Минён увлеклась написанием романтических веб-новелл, и теперь каждый день для нее был крайним сроком. Она мечтала официально публиковаться на серьезных платформах и упорно трудилась ради этого, но никто пока не предлагал ей контракт. Несмотря на все свои старания, Минён оставалась в разделе для начинающих авторов. Ынсо еще не читала ее новелл. Не прочитать ни единой работы своей самой близкой подруги, с которой ты еще и живешь вместе, – это же ужас!

Несмотря на переживания Ынсо, парень продолжил говорить:

– Теперь мальчик вырос. Благодаря приветствиям девочки он смог преодолеть темные времена. Но, повзрослев, он забыл обо всем. У него есть жена и ребенок, он живет заурядной жизнью. И вот однажды он случайно встречает на улице ту самую девушку. Но подойти к ней он не может. Хоть она и была ему дорога, он не уверен, что она его вспомнит. Поэтому он просто молча стоит на месте.

– А дальше что? – Старшеклассница Ынсо уже рисовала раскадровки для этой истории в своем скетчбуке.

Мальчик взглянул на ее наброски и продолжил рассказ:

– Расстояние между ними становилось все меньше. Его сердце забилось быстрее. Девушка заметила его, улыбнулась и поздоровалась. Парень обрадовался и с такой же широкой улыбкой спросил, помнит ли она его. Девушка ответила: «Ты всегда улыбался, когда смотрел на меня. Эта улыбка скрашивала мой день». Почему-то мальчик нашел в этих словах утешение. Он почувствовал, как внутри него вспыхнула маленькая искорка гордости от осознания того, что кому-то он был ценен. И тогда мальчик, ставший мужчиной, с яркой улыбкой на лице поклялся любить своих жену и детей еще сильнее, потому что одно это уже было ценным.

– Вау, круто же!

– Скучно как-то.

Мнения Минён и старшеклассницы Ынсо разделились. Увидев раскадровки в скетчбуке, Минён сказала:

– Все ведь уже решено, ты даже наброски сделала. В любом случае, рисовать тебе, так что ладно уж, прислушаюсь к твоему мнению.

Парень был счастлив. Нет, он был настолько тронут, что заплакал бы, если бы мог. «Ынсо понравилась моя история».

Тем временем Ынсо в его теле мысленно ругала себя из старшей школы: «Глупая девчонка! Как ты могла не догадываться? Он же тебе только что признался! Очевидно же, что эта история про него, как ты не заметила? Больше того, ты даже не помнишь ни его лица, ни имени!»

Пока она продолжала отчитывать себя, мир вокруг постепенно снова залило ярким светом.

Ынсо вновь смогла видеть.

Ее рука сжимала телефон. Похоже, она все еще не покинула тело мальчика. Он просматривал раздел новых авторов на сайте с вебтунами, где они опубликовали свою работу всего в 4 главы: Ынсо отвечала за иллюстрации, а он писал сценарий. Лайков было мало, комментариев еще меньше. Безразличие хуже негативных отзывов.

Ынсо вспомнила, как усердно делала раскадровки, чтобы начать публикацию, но никто не проявил интереса к их вебтуну, так что они быстро закончили выпуск. После этого она практически забросила кружок. И хоть времени до выпускных экзаменов оставалось немного, она записалась на курсы рисования и начала всерьез готовиться к поступлению в художественный университет.

Но парень бережно хранил этот всеми забытый проект и время от времени перечитывал его. Рисунки Ынсо трогали его настолько, что он плакал в одиночестве в туалете. Он плакал от гордости за то, что, ничего не умея, смог оставить такой след. Ынсо в его теле плакала вместе с ним, не понимая почему. Наверное, эмоции мальчика передались и ей. Перед глазами снова разлился яркий свет…

Впрочем, Ынсо уже начала привыкать к этому.

Ребенок, понимающий чувства

Ынсо открыла глаза.

Она по-прежнему стояла на мосту, названия которого не знала, вместе с парнем, имя которого не могла вспомнить. Он взглянул на нее с улыбкой, будто ничего и не случилось.

Ынсо проверила время на телефоне. Ей казалось, что она выпала из реальности надолго, но на деле прошло лишь несколько минут. Ынсо в замешательстве взглянула вниз: ей было интересно, стоит ли Мастер там до сих пор. Но он уже исчез.

Ынсо потерла веки – слез не было. Это и правда было всего лишь видение?

Она вновь повернулась к парню. Казалось, теперь Ынсо знала о нем практически все. Кроме имени.

– Что ты такое?

– В смысле?

– Что со мной случилось?

– А мне откуда знать? – Он продолжал улыбаться.

– Я тебе нравилась?

– Да, – ответил он кротко.

– Поэтому ты освоил гипноз и сделал что-то со мной?

– Нет. Благодаря тебе я стал хорошим человеком. Поступить так с тобой было бы предательством.

Побывав в его теле, Ынсо понимала, о чем он говорит.

– Тебе неоткуда знать, но я сильно изменился благодаря тебе. Может быть, тот вебтун почти никто и не заметил, но для меня он значил очень много. Я решил жить так же, как герой истории, которую сам написал. Уважать себя и любить других.

– Звучишь как какой-то монах. – Ынсо стало неловко.

– В любом случае, благодаря тебе я усердно занимался спортом и учился… Ну, тоже в каком-то смысле усердно. Вообще я хотел стать полицейским, но мне не хватало физической подготовки и хороших оценок. Поэтому я нашел себе кое-что похожее.

– Похожее?

– Ага, я ведомственный охранник в банке. В конце концов, это тоже про защиту и помощь другим. И нас тоже порой называют стражами порядка, – сказал парень со смешком.

Он был уверенным. Говорят, что уверенность – это не чувство превосходства над другими, а принятие себя и собственной ценности. Ынсо завидовала ему. Он сказал, что смог обрести самооценку благодаря ей, но у самой Ынсо она здорово упала.

– Завидую. Хорошо, что ты нашел дело, в котором чувствуешь себя уверенно. Я вот не понимаю, чем сейчас занимаюсь.

– Почему? В чем проблема?

Ынсо не была уверена, стоит ли рассказывать о своих переживаниях человеку, не зная даже его имени. Она заглянула парню в глаза, веря, что они не лгут. Его взгляд был спокойным. Странно, но, несмотря на отсутствие нормального освещения, его глаза как будто сияли. На какой-то миг ей захотелось в них утонуть. Сердце Ынсо забилось быстрее. А вдруг…

– Я люблю рисовать, мне нравится выражать свои мысли в рисунках, я даже поступила в художественный университет Н.

– Знаю. Ты же прославилась – кто-то из обычной школы смог туда пробиться! Я так гордился тобой, так радовался, когда узнал. Мне казалось, что я тоже самую чуточку к этому причастен.

– Спасибо. В общем, после выпуска мне пришлось сразу же устроиться на работу. Я была благодарна родителям за то, что они позволили мне заниматься искусством, но мне не хотелось обременять их платой за обучение.

– Это так на тебя похоже. Ты молодец, – ответил парень, словно подражая ведущим ток-шоу. Но в этом не оказалось ничего плохого, наоборот, Ынсо почувствовала, насколько легче ей стало говорить. Она не помнила, когда в последний раз ее так внимательно слушали.

Поступление в художественный университет после обычной школы было серьезным шагом для Ынсо, а для ее родителей таким же серьезным шагом стало решение поддержать ее, оплачивая подготовительные курсы. Однако Ынсо приняла их жертву, потому что хотела следовать за своей мечтой. Когда она поступила, ей казалось, что нет ничего невозможного. Ежедневно она заходила в художественный магазин рядом с университетом, а между делом еще и усердно подрабатывала. Конечно же, устроиться на подработку было намного проще, чем добиваться стипендии, – это не требовало оправданий.

Во время подработки в кафе у нее завязался непродолжительный роман с одним из коллег, она на себе узнала, что такое подкаты в клубе. Пытаясь выглядеть, как настоящая художница, Ынсо даже проколола губу, но быстро пожалела об этом и сняла пирсинг – на память о темных днях у нее остался небольшой шрам. По этой же причине она отказалась от давней идеи сделать тату.

– Мне сначала казалось, что я способна на все, а потом наступил четвертый курс, и я поняла, что ничего не могу. А теперь на работе я должна выполнять лишь то, что скажут. Например, сейчас нужно сделать вывеску для ресторана с курочкой, и то я понять не могу, почему у курицы должно быть четыре лапы…

На этот раз парень никак не отреагировал. Ынсо немного расстроилась – он так ее поддерживал, а теперь просто промолчал.

Наконец он заговорил:

– Знаешь, почему меня так тронул вебтун, который ты нарисовала?

Ынсо ощущала те же эмоции, что и мальчик в ее видении, но не могла понять почему.

Парень продолжил:

– Пускай сюжет и придумал я, но рисунки и диалоги были только твоими. Было ощущение, будто это твоя личная история, а не чья-то еще. Ты действительно вложила в нее душу.

– Но ведь реплики писала Минён. – Похвала смутила Ынсо.

– Ты хорошо понимаешь других людей. Как насчет встречи с владельцем того ресторана? С твоей эмпатией любая вывеска может стать произведением искусства!

Если так подумать, Ынсо никогда не встречалась с заказчиками лично. Она всегда создавала проекты, опираясь только на то, что передавал ей руководитель Ким. Он говорил сделать ярче – она использовала насыщенные цвета, просил сделать нежнее – брала пастельные. В процессе работы Ынсо никогда не чувствовала себя творцом.

– И как я с ним встречусь?

– Ты говорила, что вывеска еще не готова? Значит, сейчас там вовсю идет ремонт. Владелец должен следить за подготовкой к открытию, так что наверняка до сих пор на месте.

Ынсо глянула на экран телефона, проверяя время, – чуть больше девяти вечера.

– Пойдем скорее! – поторопил ее парень.

Она примерно знала, где находится ресторанчик: адрес был указан на вывеске. Не так уж и далеко: пройти по вишневой аллее до конца, затем свернуть налево на улицу с традиционными барами, и практически сразу будет нужное место. Там полно питейных заведений, а значит, толпа…

Прежде чем Ынсо успела дать ответ, парень двинулся вперед широкими шагами, а затем и вовсе сорвался на бег.

– Эй! Ты ведь даже не знаешь, куда нам надо! – крикнула Ынсо, устремляясь за ним.

– Кажется, знаю! – ответил он, не останавливаясь.

У Ынсо не было времени задуматься, откуда у него нужный адрес, – она, задыхаясь, пыталась не отстать.

Парень быстро лавировал между людьми, вышедшими полюбоваться цветением или выгулять собак.

«Зачем он вообще бежит?»

Ынсо мысленно кричала на него, едва замечая пролетающие мимо лепестки вишни: «Пожалуйста, давай просто пойдем! Так, а зачем я вообще за ним бегу?»

Пролетев до конца вишневой аллеи, они оказались у небольшого заведения, зажатого между ресторанчиками со свиными ножками и свиными рульками. Здесь вовсю шел ремонт. Вывески, само собой, тоже еще не было.

Пытаясь отдышаться, Ынсо остановилась перед рестораном, разглядывая его. Женщина у входа обернулась.

– Вам что-то нужно?

На вид ей было около пятидесяти. Черное каре, высокая переносица и густые брови – в молодости она, должно быть, была очень красивой, а теперь ее лицо без макияжа покрывали морщинки.

Женщина улыбнулась, будто только заметив, как напряглась под пристальным взглядом Ынсо.

– Я хотела бы увидеться с владельцем «Четырех лапок на лесенке».

– Ох, а как вы узнали название? Мы же еще не установили вывеску. Я владелица. Чем могу помочь?

– Здравствуйте. – Девушка слегка запнулась и поклонилась в знак приветствия. Владельцем оказалась женщина, совсем не похожая на образ мужчины, который Ынсо себе представляла.

– Но кто вы? – Владелица по-прежнему смотрела с любопытством.

Ынсо, стискивая ремешок сумки, достала визитку с указанной на ней должностью «дизайнер» и еще раз поклонилась.

– Ах да, я Сон Ынсо. Отвечаю за дизайн вывески для «Четырех лапок на лесенке».

– Так вот откуда вы узнали! Приятно с вами познакомиться. Что-то случилось? Может, присядем поговорить?

– Нет, ничего такого. Просто… хотела побольше узнать о вашем ресторане. Я лишь слышала, что название связано с четырьмя куриными ножками, а больше ничего не знаю.

Услышав это, хозяйка слегка улыбнулась. На этот раз ее улыбка была полна искренней радости.

– Спасибо. Вы так внимательно подходите к работе с нашим ресторанчиком! Честно говоря, когда господин Ким принес эскизы, у меня не было никаких ожиданий. Это же вывеска для ресторана с курочкой, они все одинаковые, и я уже смирилась с этой мыслью.

Ынсо почувствовала, как краснеет: в конце концов, это она создала такой же дизайн, как у всех.

Женщина, то ли заметив настроение Ынсо, то ли нет, продолжила:

– Пусть это место и выглядит пустяковым, но для меня оно священно. Я многое вложила в него и собираюсь зарабатывать на жизнь с его помощью. Поэтому этот ресторан мне так важен, и поэтому я до сих пор здесь и слежу за ремонтом лично.

– Я хотела бы узнать о вас больше. Мне бы тоже не хотелось стыдиться вывески, которую я создам.

– Мне сперва нужно закончить тут со всем, можете подождать немного вон там? – Палец хозяйки указал на сетевое кафе через улицу. Сквозь окна было видно, что посетителей – видимо, в связи с сезоном цветения – довольно много.

– Да, конечно, простите, что отвлекаю. Я буду ждать вас там.

– Не стоит извиняться, вам спасибо, – ответила хозяйка и вернулась в свой ресторанчик, жестом приказывая рабочим приступать к уборке.

Ынсо огляделась, но парня нигде не было. На какой-то миг ей стало не по себе. Неужели он исчез так же внезапно, как и появился? Появление еще можно было объяснить, но простить такое резкое исчезновение Ынсо не могла. Ведь он уже занял место в ее сердце.

Секрет «Четырех лапок на лесенке»

Ынсо заняла столик и попыталась взглядом отыскать парня за окном кафе. Он же не мог так просто уйти? Может, Минён все это время продолжает с ним общаться? Мысль о том, что Минён может его знать, пришла с опозданием. Когда Ынсо достала телефон, чтобы отправить подруге сообщение, в отражении на экране промелькнула знакомая фигура. Это что, опять Мастер?

Удивленная, Ынсо быстро обернулась. Спиной к ней стоял мужчина в черной куртке и разговаривал со своими друзьями.

«И почему мне то и дело мерещится Мастер?»

Стараясь отвлечься от тревожных мыслей, Ынсо снова открыла ненаписанное сообщение, но в этот момент в кафе вошла владелица «Четырех лапок на лесенке». Ынсо привстала и подняла руку, показывая, где сидит. Женщина заметила ее, улыбнулась и направилась к столику. Как она могла так тепло улыбаться человеку, которого знает от силы пару минут? Ынсо чувствовала необычайную гармонию, словно встретила старшую сестру.

– Что будете пить? – спросила хозяйка, посмотрев на пустой столик.

– Я заплачу за себя.

– Это ведь я вас сюда позвала, так что и платить мне. Кофе? Чай?

– Спасибо. Тогда мне айс-американо.

Даже не присев, женщина направилась к стойке заказов. Вскоре она вернулась с двумя чашками кофе и небольшим пирожным.

– У меня, конечно, свой ресторан, но ночью так хочется чего-нибудь сладенького. – Даже оправдания хозяйки показались Ынсо милыми. Она тоже ничего не ела после работы, а банка пива, купленная в начале вечера, так и лежала в сумке нетронутой, пока она гуляла и носилась по улицам с тем парнем.

«При встрече с тем, кто тебе нравится… да даже не обязательно нравится, просто, когда встречаешься с кем-то, разве вежливость не требует поинтересоваться, поел ли уже собеседник?» – мысленно отчитывала парня Ынсо.

– На самом деле, два года назад я потеряла мужа, – сказала владелица ресторанчика словно о чем-то несущественном и отпила кофе. Во рту Ынсо вдруг стало так сухо, будто она жевала песок. Женщина продолжала:

– Ничего трагичного. Он особо не пил, не курил, поэтому было как-то обидно из-за того, что он заболел раком кишечника. Мне удавалось держаться – меня окружало много хороших людей, спасибо им. Хотя, конечно, пришлось уйти с работы, чтобы ухаживать за мужем, и это стало серьезным ударом.

Ынсо, не зная, что ответить, сделала глоток кофе и молча кивнула.

– Взгляд у вас приятный.

– Что? – Ынсо удивленно моргнула, не понимая, что имелось в виду.

– Кажется, будто вы слушаете глазами. Хотя, должно быть, жалобы пожилого человека – это ужасно скучно.

Ынсо широко улыбнулась – ей хотелось поддержать собеседницу.

– А я люблю слушать. Говорят, у меня это неплохо получается. Недавно… Ох, точно, можно я буду делать заметки, пока слушаю вашу историю?

– Хорошо. – Хозяйка улыбнулась и махнула рукой в знак согласия.

Ынсо достала из сумки планшет. Она купила его в рассрочку, думая, что уж теперь-то сможет рисовать в любое время в любом месте, но в итоге просто смотрела на нем ролики на «Ютубе» перед сном.

– Теперь расскажите мне, пожалуйста, вашу историю. – Ынсо сползла на край стула и придвинулась ближе. Это повеселило женщину – та засмеялась как-то вроде «ха-ха»… или скорее «хо-хо»… или нет, что-то среднее. А затем продолжила рассказ:

– У меня множество длинных историй, но все они слишком личные, не думаю, что ими стоит делиться. Жить было нелегко, и поэтому я начала готовиться к открытию собственного дела со сбора денег: страховка мужа и мои пенсионные накопления. Раньше я уже работала в общепите, так что выбор сразу пал на ресторанный бизнес. А затем я вспомнила один случай, когда мои дети были еще маленькими.

– Какой?

– У нас была своеобразная традиция – в день зарплаты мужа есть курицу.

– Мой папа обычно ходил пить с коллегами…

– Ох. Что ж, когда мы заказывали курицу, ножки доставались детям, а мы с мужем ели грудку или шею. Дети не могли съесть много, и вторая курица сделала бы порции слишком большими. Но иногда мы брали полторы, и тогда муж отдавал третью ножку мне. Сущие пустяки, не так ли? – Владелица ресторанчика прервалась и взглянула на Ынсо.

– Вовсе нет, это и есть настоящая история. – Девушка уже делала набросок, на котором вся семья ела курицу.

– Поэтому я и решила: если люди заказывают порцию курицы, пусть в ней будет четыре ножки. Моего мужа уже нет в живых, но разве ему тоже не полагается ножка? Я обсудила этот вопрос с поставщиком импортного мяса, которого знала еще с прошлой работы, и оказалось, что себестоимость можно уложить в бюджет. Так и появилось название «Четыре лапки на лесенке» – из-за четырех ножек. И еще я думала о песне «Лестница на Небеса». Считайте, своего рода дань памяти. Это, наверное, уже слишком, да? – Женщина подняла голову и удивленно воскликнула:

– Ынсо, почему вы плачете? Это же всего лишь куриные ножки.

Слезы и правда текли по лицу Ынсо.

– Не знаю. Я впервые расплакалась от истории про куриные бедрышки. – Девушка вытерла слезы и рассмеялась, видимо посчитав ситуацию забавной. А затем вспомнила черновик вывески, над которым работала, и смутилась – в него не было вложено ни грамма души. Он не отражал ни страсти, с которой открывали ресторан, ни истории, стоящей за названием. Необычным было лишь то, что это не сетевой ресторан, – и все.

Ынсо не могла оставить прежний дизайн, поэтому принялась наскоро делать наброски на планшете. Тот парень был прав – Ынсо черпала силы, работая с людьми и сопереживая им.

– А какой у вас основной цвет для оформления? – решительно спросила она, продолжая рисовать.

– Же-желтый. Темно-желтый, – растерянно ответила хозяйка, видимо не ожидая такого вопроса.

– Желтый не пойдет. Уже есть франшиза, которая использует его как основной. Если можно, я бы заменила его на красный. Если вам нужно будет замешать краску или подобрать освещение, я могу заняться этим вместе с вами. А вот новый набросок вывески. – Ынсо развернула планшет к владелице ресторанчика, и та снова рассмеялась чем-то между «ха-ха» и «хо-хо».

На новом эскизе мужчина и женщина с красными лентами вокруг головы держали в соединенных руках куриную ножку, подняв ее на уровень плеч. Выходило что-то в духе советских агитационных постеров. Ниже шла крупная надпись: «Родители тоже имеют право съесть бедрышко!»

Владелица наконец перестала смеяться.

– Ынсо, у вас талант рисунками вызывать у людей и слезы, и смех. Я думала, услышав мою историю, вы сделаете что-то трогательное, но это так смешно. Ох, я в хорошем смысле. Такая вывеска точно будет выделяться, мне нравится. А еще мне нравится веселая атмосфера. Поскорбеть я могу и сама, зачем вовлекать в это посетителей, верно? Давайте так и оставим.

– Положитесь на меня. Единственное, вместо оргстекла я планирую сделать вывеску деревянной и расписать вручную, а освещение установить над ней. Поэтому мне понадобится чуть больше времени. Не беспокойтесь, я сделаю все наилучшим образом.

– Хорошо, я доверю это вам. Главное – успеть к открытию.

– И может получиться немного дороже. Но я распечатаю большой постер, который можно будет повесить в ресторане. Это поможет создать единый стиль и приятную атмосферу.

– Ынсо, вы великолепный сотрудник. Чтобы дизайнер лично встречался с заказчиком и даже занимался продажами…

– Ох, прошу, не воспринимайте это как попытку вам что-то продать. Я…

– Я знаю, что ваши намерения искренни. Именно поэтому я и разговариваю с вами в столь поздний час.

Ынсо расслабилась, чувствуя, что между ними установилось взаимопонимание, но тут же вспомнила о макете вывески, который отправила перед уходом с работы.

– Ой! Пожалуйста, забудьте о файле под названием «Финальный файл без возможности дальнейших правок»!

– О чем вы? Я ничего не получала сегодня.

«Руководитель Ким, вот урод! Издевался надо мной, а сам даже не собирался отправлять файл!» Ынсо знала, что так и будет, но, убедившись в этом лично, она почувствовала, что закипает. Облегчить ее состояние мог только хороший хук руководителю, директору, его родственникам или кому-то еще.

– В любом случае, дайте мне два дня, и я сделаю все, как обещала.

– Спасибо вам. Вы первая, кто пытается вложить душу в вывеску для ресторанчика с курицей. Или так делают все? Я ведь впервые управляю рестораном. – Хозяйка снова засмеялась, будто услышала удачную шутку. Но теперь Ынсо могла посмеяться вместе с ней.

Выйдя из кафе и сожалея, что пора расходиться, хозяйка ресторанчика и Ынсо попрощались так, будто знали друг друга всю жизнь. Девушка улыбалась, крепко сжимая ручку сумки. И тут рядом появился тот самый парень.

– Ну как? Ты довольна? – спросил он с улыбкой, будто заранее знал ответ.

– Где ты был? Почему так внезапно исчез?

– Я знал, что ты справишься. Я бы только мешал.

Ынсо запереживала, что он может снова пропасть. Ей было приятно осознавать, что рядом есть кто-то, с кем можно быть собой и кому она нравится. Прошло почти десять лет с их первой встречи, верно? Ынсо все никак не могла вспомнить его имя. Для нее он до сих пор оставался загадкой.

– Завтра нужно будет встретиться с Кимом, рассказать про изменения в макете. Опять будет меня отчитывать, что не предупредила, а сам еще не протрезвел: взгляд выдает. Знаю я, чем он сейчас так занят, – жаловалась Ынсо, чувствуя, что парень примет и это.

– Пойдем к нему.

– Чего?

– Давай сходим к руководителю Киму прямо сейчас. Атакуешь первой. Предъявишь ему, что из-за того, что он не выполняет свои обязанности, тебе приходится ночью встречаться с заказчиком. Но только вежливо. Такая вот вежливая месть. Представь, что сегодня ты можешь позволить себе все, – неожиданно предложил парень.

– Я даже не знаю, где он…

– Ты же говорила, что он каждый день ходит в ресторанчик с картофельным супом? Я, кажется, знаю, где он может быть. Пойдем! Пора мстить! – Он поднял руки, замахал ими – и что его так развеселило? – и побежал вперед. Ынсо поспешила за ним, крича вслед:

– Откуда ты знаешь, где он? И почему ты опять бежишь?

– У нас нет времени! – прокричал в ответ парень.

Какого еще времени? Ынсо не знала зачем, но бежала следом. И хоть она задыхалась, ей почему-то все равно было весело.

Месть в ресторанчике с картофельным супом

– Скорее всего, здесь.

Парень остановился и указал на вывеску: «Безлимитный буфет». Так похоже на руководителя Кима!

Своими служащими Ким тоже распоряжался в стиле безлимитных буфетов. Ему было невдомек, что для улучшения качества нужно потратить время. Он считал, что достаточно раздать указания, а результат как-нибудь сам собой получится.

Ынсо понадобилось немало времени, чтобы догадаться – руководителя Кима и генерального директора, несмотря на разные фамилии, связывают родственные узы. Только тогда она поняла, почему директор всегда закрывает глаза на несправедливые распоряжения.

В любом случае, руководитель Ким сейчас сидел в этом ресторанчике с картофельным супом.

Парень кивнул Ынсо, как бы поощряя ее к действиям. Ынсо набралась смелости, открыла дверь и вошла.

Прямо перед ней раскрасневшийся руководитель Ким и двое других мужчин смеялись и громко разговаривали. Что же их так развеселило? Ынсо совершенно не хотелось видеть начальника таким веселым.

– Руководитель Ким!

Улыбка тут же сошла с его губ, а на лице отпечаталось недоумение.

Ынсо заговорила, пытаясь перевести дух. Сбившееся от бега дыхание придавало ее словам срочности.

– Вывеска для «Четырех лапок на лесенке». Вы уже выслали заказчице финальный эскиз?

– Что? К-конечно. – Разумеется, он ничего не отправил, Ынсо это прекрасно знала.

– Ох, что же делать? Так вышло, что заказчица связалась с нами, когда я была в офисе. У нее есть четкая концепция. И она полностью отличается от эскиза, который я сделала. Если вы сказали ей, что это финальный вариант, она может расстроиться и посчитать, что мы проигнорировали ее пожелания. Как же быть?

Вдохновленная поддержкой парня, Ынсо говорила уверенно, а во взгляде читалась решимость. Она достала из сумки планшет и показала руководителю Киму новый эскиз, который нарисовала в кафе. Само собой, он его прежде не видел.

– Ох! Я еще не… – Начальник глянул на реакцию Ынсо. Он вспомнил, что сам потребовал закончить дизайн сегодня, а затем получил письмо с выполненной работой, и тут же замолчал.

Двое мужчин рядом с Кимом – по-видимому, его друзья – тоже замерли с рюмками в руках, затаив дыхание и явно не понимая, что происходит.

– Я поговорю с заказчицей и все ей объясню, Ынсо, можешь идти.

– Но у владелицы «Четырех лапок на лесенке», кажется, непростой характер. Вы можете прямо сейчас сказать ей, что это еще не окончательный вариант? Я просто очень переживаю!

«Простите, хозяйка. Мне нужен повод». Ынсо мысленно извинилась перед владелицей ресторанчика. Хотя слова про характер были не такой уж и ложью.

Руководитель Ким оглянулся по сторонам. Его сотрудница прибежала с извинениями на застолье, и атмосфера явно не располагала к тому, чтобы просто развернуть ее на выход. Он настолько любил хвастаться хорошим отношением к сотрудникам, что эти слова дошли даже до Ынсо. Якобы он поручает им разумные задания и заботится об их благополучии, чтобы они могли работать с комфортом. Пусть компания и невелика, но у него, руководителя, есть четкое видение, как все должно работать. Если верить его словам, идеальнее начальника было не найти. Так что, скорее всего, он уже создал хороший образ перед знакомыми, с которыми сегодня выпивал, и не мог себе позволить отказать Ынсо в просьбе.

– Х-хорошо, я сейчас позвоню ей и скажу, что это не финальный вариант и мы выслали его по ошибке. Она все поймет.

Ынсо молча уставилась на него. Вежливая месть. Разве не об этом говорил парень? Руководитель Ким оказался в неудобном положении по своей же вине, так что это даже издевательством не было.

– Но уже поздно, может, я лучше отправлю сообщение? – попытался вывернуться Ким.

– А что, если она его не заметит? Я так боюсь, что она решит, будто я проигнорировала ее. – Ынсо опустила голову.

«Неужели я такая хорошая актриса?» – подумала она, сдерживая улыбку. Как же приятно вот так вот поставить Кима в неудобное положение, еще и впервые. На самом деле, можно было остановиться и на этом. Благодаря идее парня ей уже удалось повеселиться.

Руководителю Киму не оставалось ничего, кроме как набрать номер заказчицы. Он, должно быть, от всего сердца молился, чтобы она не подняла трубку. Спустя пару гудков он заговорил:

– Прошу прощения, что звоню так поздно.

Ынсо подняла голову и взглянула на начальника: он был смущен. Его друзья, продолжая держать в руках рюмки с алкоголем, который им так и не удалось попробовать, косились то на Кима, то на Ынсо.

– Насчет файла, что я вам отправил… Нет… Ах вот как… Нет, что вы, простите, что так поздно. Нет-нет, не стоит. Это была моя ошибка… Нет, теперь с вами будет связываться Ынсо, то есть наш дизайнер. Да, до свидания. – Руководитель Ким сбросил звонок и глубоко вздохнул. Владелица «Четырех лапок на лесенке» была проницательной женщиной и, по всей видимости, обо всем догадалась.

«Хозяйка, простите меня еще раз! Я обязательно искуплю свою вину!»

– Что ж, вот и все, я все объяснил. Ынсо, можешь идти.

Руководитель Ким выглядел вымотанным. Ынсо вежливо поклонилась и направилась к выходу. На ее лице сияла улыбка. Парень, стоявший у дверей, тихо поаплодировал ей. Ынсо это показалось забавным, но она, переживая, что может подумать руководитель Ким, если заметит его, махнула парню рукой, чтобы тот прекратил. Но парень не обратил на ее жест никакого внимания и захлопал даже сильнее.

– Ынсо! – окликнул ее руководитель Ким.

Вот черт! Он, должно быть, понял, что она пришла нарочно поиздеваться над ним. Стоило быть аккуратнее! Ынсо, стиснув зубы, кинула грозный взгляд на парня и развернулась.

Ким смотрел на нее с таким же усталым видом.

– Заказчица хочет, чтобы ты теперь связывалась с ней напрямую. Поэтому с завтрашнего дня вся связь на тебе. – И руководитель Ким наконец молча поднял рюмку.

Ынсо, радуясь, что ее не разоблачили, опустила голову и торопливо вышла из ресторанчика. Вместе с парнем они вновь оказались на вишневой аллее, а затем, убедившись, что ушли достаточно далеко, громко рассмеялись.

– Это было так весело! Мое сердце так грохочет. – Ынсо глубоко вздохнула и нарочно покачнулась, будто теряя равновесие. Лепестки вишни переливались под светом фонаря.

Парень улыбнулся в ответ:

– А ты умеешь подбирать слова! Ким даже возразить не смог.

– Эй, ты притащил меня сюда, а сам стоял в сторонке и хлопал в ладоши! – Несмотря на возмущение, Ынсо сияла от счастья. Глядя на нее, парень тоже не мог сдержать улыбку.

Ынсо достала из сумки банку пива, будто только что про нее вспомнила. Над головами уже взошла луна, но казалось, что время любоваться цветущими вишнями наступило именно сейчас. Пиво давно уже не было освежающе прохладным. Разглядывая банку, Ынсо предложила:

– Может, найдем место и выпьем?

Он слабо улыбнулся в ответ. Эта улыбка была Ынсо незнакома.

– Лучше я покажу тебе свое тайное место, там можно по-настоящему насладиться цветением. Только придется немного пройтись. – Он вновь двинулся вперед, но теперь его силуэт казался каким-то одиноким, не таким, как раньше. Ынсо молча последовала за ним. Казалось, даже воздух застыл.

Парень, которого я знаю

Туман незаметно густел и скоро стал настолько плотным, что даже парня, шедшего рядом, Ынсо едва могла рассмотреть. Они шагали в тишине. Казалось, им есть о чем поговорить, но стоило попытаться завести разговор, и нужные слова терялись.

С вишневой аллеи они свернули в сторону жилых домов. Но разве секретное место может прятаться в спальном районе?

– Далеко еще? – поинтересовалась Ынсо.

– Совсем чуть-чуть.

Зачем-то они прошли мимо двух школ, выстроенных вплотную друг к другу, мимо небольшого жилого комплекса, а затем повернули налево. Дорожка шла в горку. Время перевалило за одиннадцать вечера, и людей на улице практически не было, хотя складывалось впечатление, что их здесь и днем немного.

«И зачем он ведет меня в такое безлюдное место? Неужели это то, о чем я думаю?» – трепет Ынсо сменился опасениями.

Она крепче сжала сумку, готовая бежать, как вдруг ее глазам предстало белоснежное сияние. Цветущие вишни. Огромные деревья стояли рядами, образуя «секретную рощу».

– Откуда посреди жилого района взялась вишневая роща? – восхитилась Ынсо.

– Это еще не все, – улыбнулся ей парень и направился вглубь по тропинке между деревьями. Идти с мужчиной в рощу глубокой ночью было безрассудно, но Ынсо вновь начала ему доверять.

Глубже среди деревьев обнаружился небольшой парк. Судя по качелям и гамакам между стволами, это место устраивали для детей, но в такое время здесь, конечно, не было никого. Даже казалось, что сюда вообще мало кто приходит.