Шепот в стенах

1

Рен Монро

Было трудно чувствовать себя почетной гостьей, когда никто не желал с ней разговаривать.

Рен Монро оказалась на очередной вечеринке в Небесах. Сегодня вечером ее пригласил сюда великий эмиссар Катора. В его послании было больше теплоты, чем во всех разговорах, которые Рен пыталась вести до сих пор.

Она приехала час назад. Тео увели в отдельную комнату, где ему предстояло встретиться с самим вице-королем. Остальные члены семейства Брудов разделились на уютные группки, оставив ее в полном одиночестве.

Рен старалась не огорчаться из-за ухода Тео. Она знала, что сегодняшний вечер важен. Хранитель города объявил об отставке. По всему Катору была расставлена сотня статуй из живого камня, с нетерпением ожидающих прихода нового повелителя. Возможно, сегодня вице-король даже зайдет так далеко, что назначит Тео на этот пост.

Ей вспомнилось, как они заблудились в Глуши. Она сидела у костра и слушала, как Тео рассказывает о своей мечте. Он втайне работал над этим многие годы.

Тут же Рен вспомнила, кто еще был у костра в ту ночь. Кора спала. Тиммонс сидела так близко к Рен, что их колени соприкасались.

«Прежде чем я позволила им обеим умереть…»

Рен затолкала эту мысль обратно в темный уголок своего сознания. Она тяжело вздохнула и снова попыталась присоединиться к ближайшей группе гостей. Их разговор звучал подобно музыке, но, когда Рен приблизилась, все замолчали. Ей вежливо кивнули, кто-то сделал негромкий комплимент по поводу ее платья, а потом внезапно им всем срочно понадобилось куда-то уйти.

Трудно было не услышать во всем этом эхо прошлого. Год назад Тиммонс заставила Рен пойти на другую вечеринку в Небесах – не такую чопорную. В тот раз хозяином был Тео. Рен вспомнилось, как она в одиночестве сидела на диване и потягивала свой напиток, наблюдая за другими студентами, которые уже обеспечили себе блестящее будущее.

Та версия самой себя казалась ей чем-то далеким и нереальным. Она через многое прошла. Выжила в Глуши. Спаслась от вурдалака. Сблизилась с отпрыском великого дома. И тем не менее здесь она снова оказалась одна.

Провожая взглядом удаляющуюся группу, Рен заметила Ландвина Бруда. Он сидел у камина, в кабинете на другом конце зала. Поймав ее взгляд, Ландвин поднял бокал и удовлетворенно усмехнулся.

Ее положение в обществе, несомненно, было его заслугой. За последние несколько месяцев подобные препятствия возникали снова и снова. Заканчивая обучение в Бальмерике, Рен потихоньку искала потенциальных союзников. Сокурсников, преподавателей – кого угодно. Но даже самые непримиримые соперники Брудов – Шиверины – не захотели с ней встречаться.

Это была не та проблема, которой она могла озадачить Тео. Интересно, как Рен объяснила бы ему причину своего стремления наладить новые связи?

В общем, я ищу кого-нибудь влиятельного и ненавидящего твою семью, чтобы помочь мне разрушить ваш дом. Есть идеи?

Рен и так было непросто скрывать от него свои чувства. Их узы давали возможность понимать эмоции друг друга. Эти ощущения возникали как короткие резкие вспышки. Рен научилась находить новые объяснения всякий раз, когда Тео улавливал дремлющую в ней ярость…

Именно в этот момент Тео с громким топотом взбежал по ступенькам. Кивнув отцу, он повернулся к Рен. На его лице было написано беспокойство.

– Всё в порядке?

Он чувствует мое разочарование.

– Да, конечно. Я просто перепутала имя одной из сестер Джеймисон. Ничего страшного. Немного растерялась. А что насчет тебя? Как прошла ваша встреча?

– Все конфиденциально, – ответил он и поморщился, поняв, как надменно это прозвучало. – Пока. Прости. Это была только предварительная беседа. Он хотел знать о… о том, что с нами случилось.

– В Глуши?

Глупый вопрос. Только это все и хотели знать о них с Тео. Ходило множество слухов, связанных с их путешествием по Глуши, и оно стало кульминацией историй, которые начали превращаться в мифы.

– Да. Скорее из любопытства, чем по какой-то другой причине. Я… я думаю, он, вероятно, проверял, как я управляюсь с Вегой. Хотел убедиться, что мои навыки на высоте. – Тео покачал головой. – Я не знаю. – Он закусил губу.

Рен изо всех сил старалась сосредоточиться, игнорируя его отца, маячившего на заднем плане. Она перевела взгляд на растерянного юношу, с которым связала себя узами. И от которого целиком и полностью зависело ее будущее.

– Кого еще они могли бы взять на эту должность?

Тео нервно обвел взглядом комнату:

– У уходящего в отставку хранителя есть племянник, который служит в страже. Он не из знатного дома, но у него достаточно опыта. Или вот Зелл из семьи Кэрроуинд. Она, как и я, обучалась работать с живым камнем, но я не уверен, что у них были те же намерения, что и у меня, когда мы создавали Вегу. Традиционно короне нужен кто-то молодой, способный занимать этот пост несколько десятилетий. Но что, если они пренебрегут традициями? Есть генералы времен Войны соседей, которые были бы очень разумным выбором…

– Но ты подходишь лучше всех?

Тео слегка покраснел:

– Да, я подхожу лучше всех.

Хорошая новость. Тео уже был силен, но за последние несколько месяцев Рен многое узнала о его семье. Ему не хватало одного поколения, чтобы обрести должный политический вес.

Если Рен хотела уничтожить дом Брудов, ей предстояло многое тщательно спланировать – и выждать. Однако помолвка с новым хранителем давала возможность приобрести влияние, не связанное напрямую с Брудами. Это могло бы открыть новые перспективы и для Рен.

Она кивнула.

– Не нервничай, это все равно не поможет. Давай-ка ты лучше наполнишь мой бокал.

Тео сердито фыркнул, но все же повел ее в соседнюю комнату, где располагался бар. Рен мельком взглянула на Ландвина Бруда. Он с кем-то беседовал, но это не помешало ему поднять взгляд, когда они проходили мимо. Приятно было знать, что он, по крайней мере, считает ее достойной внимания.

Тео принес ей новый напиток. Вес холодного бокала в руке вызвал еще одно воспоминание. В прошлом году она отставила в сторону точно такой же бокал, потому что Тиммонс потащила ее танцевать на балконе. Веселье кончилось, когда на сцену вышел Тео. Он исполнил свой роковой трюк, и в результате огромный музыкальный инструмент рухнул на город. Для него это был худший день в жизни, но сама Рен получила возможность – дверь, открывшуюся в темноте. Она отважилась в нее войти, и теперь казалось, что пути назад нет. Оставалось только пробираться все глубже в тень и надеяться, что вдалеке ждет свет.

Не успели они сделать первый глоток, как прозвенел гонг к обеду. Тео провел ее сквозь толпу и направился к огромному банкетному столу в дальнем углу. Рен остановилась на пороге, ища свободные места, и удивилась, когда Тео потянул ее к лестнице.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Нас попросили посидеть там сегодня вечером.

Рен с любопытством подняла бровь. Тео усмехнулся, увидев ее реакцию. Вероятно, что-то затевалось, и он об этом знал. Рен ощутила прилив адреналина. Верхний этаж всегда был предназначен для лордов и леди, которые правили городом. На этих утомительных званых обедах наследники обычно сидели за отдельным столом, почти всегда этажом ниже. Этим летом Рен и Тео не раз оказывались в таких местах, общаясь с юношами и девушками, которым однажды достанется империя. Теперь же она поднималась по лестнице в обитель сильных мира сего.

Ей пришлось напомнить себе, что в людях, сидящих в этом зале, нет ничего особенного. В их венах не текло ни крови, ни магии, которые делала бы их не такими, как ее собственные отец и мать. И все же трудно было не ощутить, насколько они значимы и важны для всего города. Словно бы записи из учебника истории сходили со страниц и обретали плоть и кости.

Вот Эйбл Окли, самый опасный дуэлянт в городе. Он был поглощен беседой с Этель Шиверин – она и ее сестра фактически изобрели магию левитации, благодаря которой все они сейчас парили над землей в Небесах. Не говоря уже о сотне других заклинаний.

Краснолицый директор Бальмерика – Приори Вудс – выглядел изрядно подвыпившим, что не помешало великому эмиссару подплыть к нему и налить в кубок еще вина.

Присутствовали и другие члены правящих домов: Грэйлантины, Прокторы и Винтерсы. Во главе стола, словно золотая печать, подтверждающая их власть, восседал вице-король. Все они дружелюбно беседовали, а слуги неслышно скользили за их спинами.

Тео направился туда, где расположились остальные Бруды. Ландвин был элегантен и молчалив. Его жена Маркетта всегда находилась словно бы чуть позади него, даже когда они сидели за столом рядом. У нее были коротко остриженные волосы, красиво выбритые с одной стороны. Она, казалось, совершенно не интересовалась разговорами вокруг них.

Внимание Рен привлек неприятный смех старшего сына и наследника дома – Тугара Бруда. Как она успела узнать, он предпочитал женщин в теле, поэтому редко обращал внимание на Рен. Тугар поддерживал себя в отличной физической форме – все при нем. Его жена выглядела так, словно вышла из чьих-то пьяных фантазий: казалось, что, если хоть одна ниточка ее платья ослабнет, она растечется по столу.

Рядом с ними сидела Тесса Бруд. Девушка ждала, выпрямив спину и аккуратно сложив руки перед собой. Рен считала ее самой опасной из всех. Тихая и умная. Тесса была известной певицей, получившей постоянную роль в лучшей актерской труппе города. Поначалу Рен считала это результатом кумовства – как и большинство их должностей. Но потом она услышала, как поет Тесса. Ее голос словно пронизывали золотые нити. Возможно, это было бы более трогательно, если б Рен не слышала, как Тесса тем же голосом костерит слуг за малейшие ошибки… Она слегка наклонилась к матери, что-то тихо комментируя.

Тео и Рен заняли два оставшихся места. Жар залил ее шею, когда она поняла, что их появление стало последним кусочком головоломки, вставшим на место. Как только они сели, все разговоры за столом стихли. Слуги тихо пристроились в углах комнаты, почти сливаясь с обоями за спинами сидящих. Вице-король встал и постучал ложечкой по бокалу.

В дельвейских сказках было полно королей-недотеп. Они не справлялись со своими обязанностями, и на помощь приходило множество волшебников. Вице-король не походил на героев этих старых историй. В Бальмерике его способности к магии не имели себе равных. Рен знала, что некоторые из его записей выдержали испытание временем. Это казалось важным подспорьем для человека, являвшегося главной опорой влияния и власти пяти великих домов. У него были густые длинные седые волосы, красиво зачесанные назад, высокие скулы и узкая челюсть, прикрытая аккуратной бородкой.

Он сам поднялся по карьерной лестнице – второй сын одного из второстепенных домов. Рен поражалась, наблюдая, с каким спокойствием он обращается к самым богатым членам их общества.

– Добрый вечер, – начал вице-король. – У меня есть несколько объявлений, которые заслуживают вашего пристального внимания, а затем мы вернемся к тому, как стать толще и счастливее. Во-первых, мы договорились с Равинией о новом положении дел. Недавние санкции против свободного порта были сняты. Можно возобновить торговлю, которая, как вам казалось, прекратилась в последние три месяца. Все снова работает. Дела идут своим чередом.

Последовало несколько кивков. Поднялось несколько бокалов.

– Далее. Я прошу Тео Бруда встать.

По спине Рен пробежал холодок. Ей померещилось, что ее тоже окликнули по имени.

Она наблюдала, как ее суженый поднялся на ноги. В его позе был урок для нее. В том, как Тео поднял подбородок, расправил плечи и предстал перед самым близким к королю человеком, чувствовалась сила.

– Как многие из вас знают, защита нашего города и его интересов имеет первостепенное значение. Несмотря на все мелкие разногласия между великими домами, нас всегда объединяли общие стремления. Если война постучится в нашу дверь, мы все откликнемся. Когда приходит чума, мы делимся противоядием. Так всегда было между нами. В мирное время лучшим позволено процветать и выживать. Но во времена испытаний наш главный приоритет – обеспечить функционирование города. Катор стоит на первом месте. Поэтому мы очень серьезно относимся к любому назначению на должность защитника города. Быть одним из щитов, стоящих между Катором и его врагами, – задача не из легких. В конце концов, есть много тех, кто будет рад нашему падению. Любой человек, назначенный на такую роль, выходит в мир, неся нашу печать от имени всего народа. Тео Бруд, считаешь ли ты себя достойным такого призвания?

Рен чувствовала, какие эмоции вызывает у Тео вопрос вице-короля. Это был момент, к которому ее суженый терпеливо двигался долгие годы. И теперь, когда он наступил, Тео не выказывал никаких признаков нервозности.

– Я готов и желаю. И со временем докажу свою ценность.

Вице-король бросил короткий взгляд вправо. Посмотрев туда, Рен увидела, как Ландвин Бруд едва заметно кивнул. Молчаливое соглашение между ними… Затем внимание вице-короля вновь переключилось на Тео.

– Хорошо сказано. Тогда я имею честь от имени дома Бруда утвердить тебя в качестве следующего стража долины. Я уверен, ты знаешь, что это за пост. В конце концов, Бруды занимают его уже почти целое столетие…

Рен могла бы и не заметить, что произошло, если б не почувствовала, как боль прокладывает себе путь через их узы. Ее желудок сжался, и потребовалось все самообладание, чтобы не отреагировать на этот внезапный прилив эмоций. Отчаяние Тео проникало в нее. Его разочарование захлестнуло ее разум. Наконец-то она увидела ошибку. Его назначили не хранителем города. Вице-король использовал какой-то другой термин.

– Страж долины – это уже, можно сказать, семейный титул, а горный замок принадлежит Брудам. Но также он является важным элементом доспехов, которые носит Катор. Поэтому именно мне предстоит окончательно утвердить мужчину или женщину, кто займет один из самых уважаемых постов за долгую историю нашего города.

Рен заметила реакцию остальных гостей, в то время как эмоции Тео переросли в острый стыд. Все сидящие за столом улыбались, и эти улыбки были ядовитыми, как цикута. Больше всех расстаралась его собственная семья. Тугар выглядел так, словно с трудом сдерживал смех. Его сестра осуждающе усмехалась. Мать опустила взгляд. Ландвин Бруд даже не потрудился улыбнуться – он просто молча наблюдал, как его сын принимает на себя всю тяжесть происходящего.

Рен поневоле восхищалась, глядя на Тео, который сумел сохранить нейтральное выражение лица. Даже когда все за столом веселились, подтрунивая над ним, он продолжал стоять, делая вид, что ему все безразлично. В миг Рен охватило яростное чувство преданности, не имеющее никакого отношения к их узам.

У нее чесались пальцы от желания достать свой магический жезл и стереть улыбки с их губ. Она никогда не слышала об этой специфической должности, но, судя по выражению лиц гостей, участь Тео была незавидной.

– У тебя есть несколько дней, чтобы собрать вещи. Затем ты поедешь в Ностру. Ты отправишься туда с одобрения нашего города и при полной поддержке твоего дома. А также с верой нашего народа. Поднимите бокалы за нового стража долины!

Последовало бурное ликование, а затем раздался звон бокалов. Эти звуки не могли полностью заглушить любопытные шепотки в зале.

Тео отреагировал не так, как могла бы отреагировать Рен. Он просто склонил голову, а не выбежал вон, пылая гневом. Она почувствовала, как внутри него поднимается ужас. Тео прокладывал путь к тому, что Рен считала гораздо более полезным, – к ярости.

Он сел на свое место, не глядя ни на кого из членов семьи. Рен дождалась, когда слуги унесут первое блюдо, отвлекая внимание сидящих рядом.

– Что сейчас произошло, Тео? Где эта Ностра?

Она примерно догадывалась, смутно вспоминая карту.

– Ссылка, – прошептал он в ответ. – Отец отправил меня в изгнание.

Когда перед ней появилась тарелка, Рен услышала невысказанные слова в конце этой фразы. Слова, которые Тео никогда не произнес бы вслух, даже если б они оказались правдой. Потому что Рен была слишком дорога ему.

Отец изгнал меня… из-за тебя.

Рен не понимала всех последствий. Ей не хватало информации. Это в самом деле настоящая ссылка? Или что-то иное?

Некоторое время они сидели молча, одинаково ненавидя Ландвина Бруда. Они ели, не говоря ни слова. Жевали так, словно это была их единственная обязанность в мире. За столом велись разговоры, которые в обычном случает должны были бы увлечь Рен. Теория магии. Государственные тайны. Все это смешивалось с легким стуком столового серебра, звоном бокалов и смехом.

Пока длилась перемена блюд, Ландвин посмотрел на Рен и небрежно отсалютовал ей бокалом. Он явно насмехался.

Рен предполагала, что связь с Тео откроет для нее совершенно новый мир. Приток ресурсов, власти и влияния. У нее появится шанс начать расшатывать империю. Но теперь Тео уезжает. Ожидается ли, что Рен поедет с ним? Или ее бросят здесь – в изысканном обществе волков, – как это было сегодня вечером?

Рен могла только представить, как тяжело будет разлучаться с тем, к кому она привязана. Может, в этом и есть смысл: разлучить их?

Не желая выказывать слабость, Рен встретила оценивающий взгляд Ландвина Бруда. Она подняла свой бокал и безжизненно улыбнулась.

Это оказалось одним из лучших блюд, которые она когда-либо ела.

2

Дагвид Тинвори

Его сапоги были заляпаны кровью, а голову покрывал капюшон. Он мог смотреть только вниз. Капюшон свисал достаточно свободно, и это создавало иллюзию обзора. Пересекая дюны, он видел алые брызги на своих сапогах. Видел мертвые тростники, засохшую траву и серый песок. Он поднимался и спускался – одна дюна за другой.

Самым неприятным было находиться среди зловония в ловушке собственного капюшона. После победы в гладиаторской яме ему не позволили сходить в баню. Шум толпы все еще звучал у него в голове. Когда противник упал без сознания, раздался рев.

Он сражался с ним без затей. Не использовал ни одну из своих татуировок. Его противник был классическим громилой – сильный, как слон, и с таким же уровнем подготовки. Дагвид легко уходил от ударов.

Слишком легко.

Он понял свою ошибку, как только увидел песочные часы на судейском столе. С начала боя прошло меньше тринадцати секунд. Позже, в тренировочном зале, Дагвид разматывал повязки на запястьях, когда вошли двое мужчин. Оба носили эмблему самого известного военачальника Равинии. Тот, что был повыше, бросил на колени Дагвида капюшон.

– Надень его и пойдем с нами, иначе покинешь город сегодня же.

Знакомство с Чаровником было частью плана, но все произошло слишком быстро. Дагвид надеялся, что первая встреча состоится через несколько месяцев. Он был не готов. Ему требовалось больше времени.

Дагвид почувствовал, как давление на затылок исчезло. Раздался звон цепей, а затем капюшон сняли. Дневной свет ослепил его. Он моргал, пока не увидел очертания предметов. Прямо перед ним, на фоне темно-багрового моря, стояли две фигуры. Далекие волны бились о берег, их шелест заполнял тишину. Справа находилась огромная вилла. Когда зрение вернулось, Дагвид понял, что это один из самых роскошных домов, какие ему доводилось видеть. Гораздо лучше, чем особняк Тинвори, хотя многие в Каторе завидовали его семье. Когда-то.

Дагвид выпрямился, пристально глядя на первого из мужчин. Сестра подготовила его к этому моменту. Чаровник был не одним человеком, а двумя. Мужчина, стоявший ближе, был самым красивым человеком, какого он только видел. Глаза – как речные струи. Твердый подбородок. Под одеждой виднелись очертания мускулов, хотя фигурой мужчина больше напоминал танцора, чем бойца. Прекрасное зрелище портили лишь черные кандалы, сковывающие его запястья. По песчаной земле тянулись сдвоенные цепи, соединявшие первого человека со вторым.

Дагвид не разглядывал вторую фигуру, но, когда Чаровник заговорил, он услышал оба голоса.

– Ты знаешь, кто я?

Один голос был ангельским, звонким, как церковный колокол. Другой – до того глухим, что слоги скрадывались. Он звучал как скрежет камня о камень.

Дагвид кивнул:

– Вас называют Чаровником.

Снова раздался звон цепей, и передняя фигура сделала шаг. Когда она сместилась, Дагвид мог бы увидеть второго человека, но не стал на него смотреть.

– И ты знаешь, чем я занимаюсь?

– Ты управляешь гладиаторскими ямами.

– Я управляю городом, – поправил Чаровник. – Я – жизненная сила, которая течет по Равинии.

Дагвид взглянул на виллу:

– И неплохо зарабатывает.

Это вызвало искреннее веселье. Сначала рассмеялся скрежещущий голос. Затем послышался звонкий смех главного оратора.

– Да, неплохо. Я управляю семью гладиаторскими аренами. Мы принимаем по десять тысяч человек за день. Наши чемпионы получают больше, чем генералы. Каждая деталь продумана. Бои сбалансированы. Существует система, потому что именно она создает спрос. Если бы я каждый вечер выставлял своего лучшего бойца, то в конце концов никто не захотел бы на него смотреть. Это основа коммерции. А ты? Ты внес дисбаланс в систему. Люди пришли, чтобы увидеть Медвежонка. Он любимец публики.

Дагвид представил себе человека, с которым сражался менее часа назад. Он вспомнил сломанный нос и глаза, закатившиеся за миг до того, как тело рухнуло на пол арены.

– Уже нет, – сказал он.

Снова смех, но на сей раз более мелодичный.

– Сюрпризы – это хорошо, – признал Чаровник. – Но короткие бои? Они могут быть неприятны. Уверен, ты их удивил. Без сомнения, толпа ревела от восторга. Ожидания сами по себе создают некую магию. Но потом люди поняли, что больше не будет ни раундов, ни кровопролития, ни поединков. Их вечер закончился, вот так просто. Если б я знал, что ты настолько хорош, я бы распорядился по-другому.

Дагвид кивнул:

– Мое мнение никого не интересовало.

На этот раз ни один Чаровник не рассмеялся. Пока длилось молчание, Дагвид чувствовал, как у него внутри все сжимается. Первый мужчина стоял, положив руки на стройные бедра. Сквозь сгиб его локтя Дагвид разглядел лицо второго. Осунувшееся. Блеклое. Не просто бледное, а выцветшее до предсмертной серости. Потрескавшиеся разбитые губы. Сведенные брови – словно он постоянно испытывал боль.

Обитатели города делали вид, что не замечают этого заклинания. Цепи, протянутые между двумя мужчинами, служили каналами для перемещения души. Один человек медленно поглощал жизненную силу другого.

Такая магия была запрещена. Жители Туска сочли бы это мерзостью. Даже Катор, ценивший инновации, осудил бы подобную практику. Дагвид знал, что его народ всегда предпочитал порабощать людей более законным путем.

– Ты бы согласился на договорные бои? – осведомился Чаровник. – Под моим знаменем.

– С радостью.

– Хорошо. Это можно устроить. Если выполнишь одну просьбу.

– Вы хотите узнать о доме Брудов.

Чаровника удивила его прямота.

– Да. Мои помощники выяснили, кто ты. Дагвид Тинвори из павшего дома Тинвори. Ты – носитель образов, один из немногих в Каторе. Это большая редкость, даже для человека с таким количеством тусканских предков. По словам многочисленных свидетелей, ты умер семь лет назад. Однако… ты здесь. Стоишь перед моей виллой.

– Что вы хотите узнать?

– Дом Брудов будет тебя разыскивать?

– Думаю, это вполне вероятно. Да.

– И? Они доставят мне неприятности?

– Это менее вероятно. Когда явятся их шпионы, они увидят драчуна. Человека, который изо дня в день зарабатывает себе на жизнь на арене. Конечно, когда-нибудь я смогу разбогатеть у вас на службе, но они поймут, что у меня нет последователей, нет связей, нет стимула вернуться в Катор и отомстить. Я позабочусь о том, чтобы для них все выглядело именно так. Вам нечего бояться.

Дагвид заметил, что последняя фраза раздосадовала военачальника. Как он и предполагал.

– Мне и так нечего бояться, – ответил Чаровник. – Равиния моя. Бруды могут переправить на север хоть всю свою армию, и им повезет, если они доберутся до берега живыми. Я не боюсь их, но и не потерплю снижения эффективности. Такой могущественный дом, как Бруды, может помешать моим делам. Ты устроишь хорошее представление. Убедишь шпионов, что давно забыл об их драгоценном городе. Сделай это – и сможешь здесь прославиться.

Дагвид знал, что никогда не сможет по-настоящему забыть Катор. Ни солнце, отражающееся от воды за окнами их особняка, ни запах какао и корицы на улицах Торгового квартала. Яркие воспоминания приходили к нему, когда он просыпался или засыпал – воспоминания о единственном месте, которое он действительно считал своим домом.

Не мог он забыть и то, что случилось много лет назад, темной ночью. Он, как трус, ждал в спасительном туннеле, слыша лязг мечей над головой. Там умирали стражники, чтобы защитить их. Дагвид знал, что его брат уже мертв, а родители погибают в огне. Он видел все это в быстрых болезненных вспышках воспоминаний. Но, когда он ответил, его голос не дрогнул:

– Считайте, что дело сделано.

– Контракты лежат на столе позади тебя, – сказал Чаровник. – Подпиши их и уходи. Мои агенты будут на связи. Мы должны придумать для тебя хорошее имя. Создай себе репутацию. Люди покупают билеты не для того, чтобы смотреть, как мешки с мясом мутузят друг дружку. Они входят в ворота, желая увидеть мужчин и женщин, которых считают самыми дорогими друзьями, потому что мы их в этом убедили. Теперь мы сделаем то же самое с тобой.

Военачальник беззастенчиво рассматривал Дагвида, словно теперь тот стал его собственностью. Дагвид привык к таким оценкам еще в детстве. Всю его одежду шили специально с учетом знаменитых боевых татуировок. Когда-то это делала мать, а теперь сестра. В ткани были хитрые прорези – в тех местах, где люди обычно не оголяют кожу. Прорези обнажали татуировки или, по крайней мере, позволяли к ним прикоснуться. Это было особенно актуально в бою – ведь для активации магии требовался физический контакт.

– Я читал, что носители образов Туска могут совмещать свои татуировки…

Дагвид кивнул:

– Таких называют берсерками. Я к ним не отношусь.

Чаровник с любопытством указал на рисунок на горле Дагвида.

– А что делает этот… цветок?..

Сейчас Дагвид не видел татуировку, но в последние десять лет – всякий раз, когда он подходил к зеркалу, –  цветок смотрел на него как третий глаз. За прошедшие годы Дагвид запомнил его до мельчайших деталей. Тридцать семь алых лепестков окружали золотую сердцевину. Солнечный свет освещал правую половину татуировки, словно невидимое солнце парило над левым плечом Дагвида, касаясь его своими лучами.

Первая татуировка Дагвида, которую нарисовал его брат Уэйр. До того как его казнили Бруды.

– Цветок – это алый странник.

– Я знаю, что это такое. Я спрашиваю, что он делает.

Каждая татуировка хранила в себе мощную магию. Всего Дагвид носил на коже девять рисунков. Алый странник, несомненно, был самым могущественным из них.

– Он позволяет мне существовать вне законов природы.

Этот неопределенный ответ заставил Чаровника улыбнуться. Обе цепи натянулись, вынудив красивого мужчину отступить назад – ко второму.

К хозяину, – понял Дагвид. – К тому, кто был здесь главным.

– Вся магия – это мерзость. Просто некоторые заклинания красивее других. – Чаровник вздохнул. – Мне не терпится посмотреть, как ты будешь сражаться. Подписывай контракты. Увидимся в ямах.

Затем он обратился к двум своим помощникам:

– Заплатите ему.

Дагвид переключил внимание на контракты. Оба ассистента Чаровника вышли вперед и, производя много шума, стали объяснять ему детали соглашения. Один из них наполнил мешок, который до этого играл роль капюшона, приятным количеством монет. Плата за услуги. Дагвид знал, что они делают это нарочно. Они отвлекали его, оттягивая на себя внимание, чтобы их хозяин мог уйти незаметно.

Вопреки здравому смыслу Дагвид рискнул оглянуться. «Танцор» подхватил мужчину поменьше. Того, кто – как он понял – и был тем самым Чаровником. Он перенес своего повелителя через дюны, держа его на руках, как ребенка. За ним, вздымая пыль, тянулись темные цепи.

Прежде чем сопровождающие успели отругать его, Дагвид повернулся и поставил подпись. Это было начало. Даже если все случилось раньше, чем он предполагал.

Дагвид улыбнулся при мысли о крови.

– Когда мой первый бой?

3

Рен Монро

Ужин подошел к концу.

Рен наблюдала, как гости поднимаются из-за стола с бокалами в руках. Разговоры витали в воздухе вокруг них.

Она знала, что сейчас придется еще больше общаться. Все поздравляли Тео с новой должностью, и каждый раз Рен слышала в этих словах скрытую насмешку. Когда они встали из-за стола, она поймала взгляд Тео. Было удивительно видеть, какой эффект произвела на него эта новость. Примерно так же он выглядел после того, как его распотрошили острые когти виверны и Кора залатала раны, наложив швы. Тогда из него вытекла почти вся жизнь.

Тео можно было понять. Его уверенность всегда связывалась с именем семьи. Тео был одним из Брудов. Наследником великого дома. И, разумеется, отец мог отнять это у него, оставив ни с чем.

– Я побуду с тобой.

– Нет, – ответил он. – Не сейчас.

Это тоже можно было понять. Иногда просто невыносимо иметь свидетеля своего величайшего позора. Тео придется кивать и улыбаться, в то время как его планы на будущее растворялись в воздухе. Рен предпочла бы переживать такое в одиночестве.

– Если хочешь, я подожду внизу.

Никто не заметил ее ухода. Спустившись на один этаж, она обнаружила королевских кузенов, которые сидели за дальним столом и громко смеялись. Купцы-толстосумы обсуждали политику, морские пути и товары. Рен не сообразила, что другие гости, возможно, все еще ужинают. От этого ей стало совсем тошно.

Она нашла место на углу стола и без лишних слов заняла его. Справа от нее сидела старуха, тощая, как скелет. С тонкого запястья свисал изящный браслет с драгоценными камнями. Она отхлебнула вина, вдохнула его аромат и повернулась к Рен, словно они уже давно беседовали.

– Как я и сказала, все только об этом и болтают. Представляешь? Он был мертв почти десять лет, и вдруг его имя снова всплывает. Бруды делают вид, будто их это не волнует, но я-то знаю, что даже городская элита боится призраков. Несомненно, они задаются вопросом, как он выжил.

Рен сделала глоток, пытаясь скрыть замешательство. О чем говорит эта женщина?..

Ее собеседница усмехнулась, сверкнув зубами, красными от вина, и продолжила разговор, который, по-видимому, до этого вела с кем-то, похожим на Рен. Было ясно, что она уже нетрезва.

– Дагвид Тинвори, – проговорила женщина и шикнула на Рен, словно это она сказала нечто запретное. – Да, знаю, знаю. Нельзя произносить его имя вслух. Но не бойся. Тугар Бруд сидит на другом этаже. И наверняка флиртует со всеми подряд. Кроме собственной жены.

Рен едва не поперхнулась. Она знала, что среди высшей знати есть разногласия и разные группировки. Аристократические семьи, давно противостоящие друг другу. Мелкие дома, стремящиеся к большему. Купцы, которые презирали систему, добиваясь успеха упорным трудом, а не родословной. Но она забыла, что существуют и те, кто достаточно смел, чтобы так открыто высмеивать наследника. Она полагала, что вино и старость естественным образом поощряют прямоту.

– Напомните мне, – сказал Рен, – что случилось.

Имя Тинвори показалось ей знакомым, но она не могла вспомнить, где о нем читала. К тому же она выпила лишнего, и это притупило чувства.

Глаза старухи сузились от удовольствия.

– Я же тебе рассказывала! Это был настоящий скандал. Десять лет назад…

Еще до того как Рен поступила в Бальмерик. И до того, как ей довелось услышать, что говорят представители городской элиты. Она наклонилась, чтобы послушать следующую часть истории.

– Все началось со старшего брата, Уэйра Тинвори. Он совершил ошибку, когда стал танцевать с невестой Бруда на глазах у всех. На втором танце Тугар попытался вмешаться, и Уэйр Тинвори совершил вторую ошибку. Он принял наследника Брудов за человека с чувством юмора. Мальчик продолжал танцевать с девушкой. Он утверждал, что грех останавливаться, когда музыка еще не кончилась. Нормальный человек рассмеялся бы. Ведь это была шутка. Но Тугар Бруд? Он не терпит, когда ему перечат. Тугар поклялся, что похоронит Уэйра Тинвори в своем фамильном саду. Все присутствующие в бальном зале слышали ту знаменитую угрозу: «Я зарою тебя в землю!»

Старая женщина взмахнула рукой, и драгоценности заплясали на ее запястье.

– Тогда все решили, что это пустые слова. Просто болтовня. В конце концов, Тинвори в те времена близко дружили с Шиверинами. Один из немногих домов, которому Бруды не рискнули бы противостоять. Но в том и была загвоздка. Никто не знал, что Шиверины годами присматривались к владениям Тинвори. Гнев Тугара они использовали как повод, чтобы утолить свою жадность. Шиверины и Бруды тайно организовали набег. Уэйр Тинвори рисовал у реки, когда Тугар нашел его. Мальчик умолял о помощи, пока его тащили по Нижнему городу. Никто не вмешался. Уэйра бросили на заднее сиденье кареты и отвезли в старое поместье Брудов. Они сразились. Это был долгий бой, но только потому, что Тугар сделал его таким. Он сломил бедного юношу. Медленно. А затем сделал то, что обещал.

Старуха окинула взглядом стол, а потом снова посмотрела на Рен. На миг женщина прищурилась, и Рен подумала: не поняла ли она наконец, что разговаривает не с тем человеком, за которого ее принимала? Но старуха лишь понизила голос.

– Ты когда-нибудь была в поместье Брудов, дорогая?

Рен кивнула:

– Однажды.

Ландвин пригласил ее на семейное мероприятие. Ей позволили совершить небольшую экскурсию по окруженному высокими стенами поместью, расположенному к северо-западу от города. По пути Тео с удовольствием рассказывал истории о своем детстве. Однако, переходя от виллы к вилле, Рен видела лишь то, с чем ей пришлось столкнуться на самом деле. Все эти богатства. Все эти охранники… Неприступная крепость, которая веками противостояла своим врагам.

– Там есть дерево с черным стволом и кроваво-красными листьями. Видела его?

Рен снова кивнула.

Неподалеку от самого сердца поместья… Она вспомнила, как Тео затих там. Он не рассказывал об этом месте никаких веселых баек. Когда они проходили мимо, Тугар остановился перед деревом, а остальные продолжили путь через сады. Ландвин Бруд, который редко проявлял эмоции в открытую, посмотрел на старшего сына с отвращением. В тот день Рен не поняла, что значили едва уловимые выражения лиц остальных членов семьи.

Тугар опустился на одно колено и склонил голову. Рен решила, что он молится. Теперь она узнала истинный ответ.

– Это дерево росло, питаясь телом Уэйра Тинвори. Лишь Тугар посещает его. Садовникам не разрешается даже обрывать листья. Никто не оплакал мальчика как следует.

Рен удивилась:

– Семья не просила вернуть тело?

Старуха насмешливо хмыкнула:

– Неужели ты не слышала ни слова из того, что я говорила, Изабель? В ту ночь они устроили набег. Дом Тинвори захватили за час. Только одна лодка выбралась в море. Считалось, что на борту было трое детей и их родители. Шиверины сожгли и потопили судно. Все смотрели, как лодку охватило пламя. Выживших не было.

Она снова взболтала вино в бокале и нечаянно пролила немного на стол. Последовала драматическая пауза.

Рен не знала, как зовут эту старую каргу, но она была весьма искусной сплетницей.

– По крайней мере, все так думали. Пока на прошлой неделе в Равинии не заметили Дагвида Тинвори. Ходят слухи, что он сражается в гладиаторских ямах. Я не сомневаюсь, что Бруды пошлют своих шпионов выяснить, действительно ли это он. Хотя Дагвид весьма своеобразен. Его трудно не заметить.

– И почему же?

– Он – носитель образов.

Это привлекло внимание Рен. Старуха явно была довольна ее реакцией.

Носители образов встречались почти так же редко, как и усилители. Они были живыми сосудами, способными хранить магию прямо на своей коже. Магию, для которой не требовалось никакого источника, кроме самого владельца. Рен никогда раньше не видела людей с такими татуировками, но читала о них в книгах.

– …Эта практика гораздо больше распространена в Туске, но и здесь они тоже есть. Меж тем очень интересно, как он выжил? Если выжил. И что сталось с двумя его сестрами?

Женщина откинулась на спинку стула, когда слуги поставили перед ними блюдо с запеченной рулькой. Рен тоже откинулась на спинку; ее мысли лихорадочно метались. Она была так поглощена рассказом, что едва заметила, что Тео пытается привлечь ее внимание. Он спустился по лестнице, выглядя совершенно измотанным.

– Мне нужно подышать свежим воздухом, – сказала Рен пожилой женщине. – Простите.

Старуха кивнула:

– Да, конечно. Иди, Изабель.

Рен улыбнулась, представляя, как растерянная девушка вновь окажется рядом со своей бабкой, даже не подозревая, что ее спутали с незнакомкой.

Подойдя к Тео, Рен ощутила исходящее от него облегчение. Он хотел уйти – и хотел уйти вместе с ней. Когда она поняла это, в ее груди что-то дрогнуло. Рен подавила непрошеное чувство.

Каковы бы ни были причины ссылки, глава дома Бруд совершил ошибку. И он поплатится за то, что выгнал Тео, толкнув его прямиком в объятия Рен. Она была единственной, кому Тео теперь мог доверять.

– Отведи меня на прогулку, – сказала Рен. – Давай посмотрим на звезды.

Несмотря на все, что произошло сегодня вечером, Тео улыбнулся.

Тео и Рен отправились длинным извилистым путем обратно на его виллу в Небесах. Не сговариваясь, они вышли на балкон. Звезды сверкали, как зубы в темноте. Ирония судьбы заключалась в том, что Рен оказалась именно в этом месте. Здесь она впервые встретила Тео. В ту ночь она хотела убить его. Теперь же она жалела Тео, а не презирала.

– Прекрати, – прошептал он. – Пожалуйста, прекрати.

Рен встретилась с ним взглядом:

– Что?

– Я… чувствую. Тебе меня жаль. Это не помогает.

Порыв ветра пронесся через балкон. Светлые волосы Тео разметались по лбу, и он отвернулся, глядя на раскинувшийся внизу город. Рен понимала его. Даже в самые тяжелые моменты ее жизни в Бальмерике жалость не помогала. Учителя всегда сокрушались о ее положении. Как несправедливо, что такой талантливой девушке, как она, не уделяют должного внимания. Но они ничего не делали, чтобы изменить ситуацию. От их жалости было столько же пользы, сколько от драного пальто посреди зимы.

Мысли Рен вернулись к старой женщине и ее рассказу о семье Тинвори.

– Давай выработаем стратегию, – предложила она. – Как думаешь, долго ли твой отец будет держать тебя в Ностре?

Тео вздохнул:

– Последним на эту должность назначили моего дядю Ландера. На одной вечеринке, где были все, кого ты видела сегодня, Ландер сильно напился. Он потерял бдительность. Манипулятор из другого дома загнал его в угол. Он по глупости раскрыл планы нашей семьи по захвату нового сектора бизнеса в Каторе. Получив эту информацию, они использовали ее, чтобы помешать нам, и испортили все предприятие. Когда мой отец выяснил, как произошла утечка, он отправил Ландера на ту же должность в Ностру. Это всегда было… шуткой. Хорошим поводом посмеяться – для всей семьи. «Не будь таким, как твой недотепа-дядя, или уедешь жить в горы».

– И давно это случилось?

– Он в Ностре уже двенадцать лет, – ответил Тео безжизненным голосом. – Я уверен, Ландер будет очень рад вернуться в Катор. Наконец-то на его место прибыл еще один дурак.

У Рен упало сердце.

– Но ты же его сын. Конечно, он не станет держать тебя там…

– А Ландер – его брат. То, что я его сын, делает ситуацию еще хуже. Более постыдной.

– И что будет со мной? – Она задумалась, как лучше сформулировать вопрос. – Как ты думаешь, он позволит мне тоже поехать в Ностру?

Тео покачал головой.

– Завтра ты получишь приглашение. Возможно, на стажировку. От одного из наших уважаемых торговых партнеров. Он предложит тебе что-нибудь заманчивое, чтобы ты осталась в городе. Если откажешься, он может использовать это против тебя. «Видите? Я предложил ей место, а она не согласилась». Но если ты согласишься, он начнет разделять нас. Я буду там. Ты будешь здесь. Мой отец – человек основательный. Я давно усвоил, что если он предлагает мне выбор, значит, уже тщательно продумал обе возможности. Мне позволено выбирать только между его желаниями. И так было всегда.

Рен подумалось, что ей уже не так сильно жаль Тео. Что угрожало ребенку вроде него? «Слушайся своего бесценного наставника – или отправишься к себе в комнату… которая больше, чем дома большинства людей»? Знакомый гнев зародился в ее груди. Он никогда не исчезал насовсем, как бы хорошо она ни относилась к Тео. Невозможно было забыть, какая пропасть лежит между ними.

Тео наблюдал за Рен. Наверняка он думал, что внезапный приступ гнева связан с тем, что он сказал об отце и о своем бедственном положении.

– Я не могу отказаться. Не сейчас. Но мой отец – дурак, если думает, что сможет продержать меня в горах десять лет. Я… мы созданы для большего.

Взгляд Тео остановился на Рен. Она вскинула подбородок, увидев его холодные глаза. Это был тот Тео, который вскружил ей голову в Глуши. Тот, кто бесстрашно стоял перед виверной, кто сражался плечом к плечу с ней против вурдалака. Именно такой он был ей нужен, если они собирались прокладывать себе путь в этом мире.

– Мы изменим этот город, Рен. Катор ему не принадлежит. Мы ему не принадлежим, что бы он ни думал. Переживем эту бурю вместе. В Ностре я разработаю план. Власть моего отца не абсолютна. Я думал, что должность хранителя города будет самым простым путем к независимости, но есть и другие. Мы их найдем.

«Мы могли бы начать с устранения твоего отца», – мрачно подумала Рен, но поспешила скрыть свои эмоции. Говорить об этом было слишком рано. Нужно работать с тем, что имеется. Сейчас Тео пылал гневом и возмущением. Не исключено, что он решится строить жизнь отдельно от своей семьи.

Его слова еще не означали никаких реальных действий, но это могло стать началом… чего-то.

– Я с тобой, – ответила Рен. – В любом случае.

Она испугалась, осознав, что эти слова, по крайней мере, отчасти правдивы. Не просто притворство. Не просто способ выживания. В ней начали зарождаться настоящие чувства.

Рен обнаружила, что есть две отдельные сущности. Во-первых – магия уз. Она почувствовала ее на мостике. Наблюдая, как Тео истекает кровью, она ненадолго задумалась о том, что, возможно, не стоит его спасать. Она могла бы вернуться домой и потребовать наследство от его семьи. Но связь ожила и заставила ее действовать. И тот первоначальный импульс только усиливался. Это очень тревожило Рен. Неужели так будет всегда? Все больше и больше, год за годом, несмотря ни на что? Будут ли ее чувства к нему расти до тех пор, пока не станут непреодолимы? Рен опасалась, что в конце концов их узы могут стать важнее ее нынешних целей.

Однако еще больше ее смущало другое чувство. Отдельное от их магической связи. И не навязанное ей. С тех пор как они вернулись из Глуши, бывали моменты, когда Рен начинала любить Тео. Без всякой причины. Просто потому, что он такой, какой есть. Эти моменты возникали без видимой закономерности. Когда он читал при свете лампы в своем кабинете. Когда он словно бы между делом переводил разговор на ее интересы. И даже когда он просто клал руку ей на спину при входе в комнату – как будто хотел, чтобы все увидели ее раньше, чем его.

Все это было раздражающе мило. А обаяние – опасная штука. Простая истина заключалась в том, что Тео вносил определенный сумбур в уравнения, складывающиеся у нее в голове. Непредсказуемость.

Не самое лучшее слово для человека, пытающегося осуществить план, который разрабатывался десять лет. Отнюдь не лучшее.

Тео ждал в нескольких шагах поодаль. Вздохнув, Рен протянула руку. Тео взял ее и помог Рен подняться. Она обняла его, и они оказались вплотную друг к другу. Меньше, чем на расстоянии вздоха.

В последние несколько месяцев их отношения были не слишком романтичными. Большую часть времени они проводили на публичных мероприятиях и званых вечерах, где просто не было места для уединения. Теперь она позволила себе это, зная, что им предстоит разлучиться на неопределенное время. Какой-то частью сознания Рен понимала, что этого следовало ожидать. В ссылке Тео нужно будет держаться за образ своей возлюбленной. Создав для него подобное воспоминание, Рен повлияет на то, что будет происходить в ближайшие месяцы.

Меж тем другая ее часть просто хотела ощутить вкус его губ.

Она потянула Тео за воротник, заставляя его опустить голову. Это был неуклюжий, непривычный первый поцелуй. Второй оказался уже далеко не так неуклюж. Тео задрожал, и Рен в ответ крепче прижала его к себе. Третий поцелуй, четвертый. Когда их тела сплелись Рен почувствовала нечто совершенно новое. Ее узы пульсировали. Задыхаясь, они на мгновение оторвались друг от друга. Рен не могла сказать, что это было – боль, удовольствие или и то и другое. Она знала только, что они оба почувствовали это одновременно. Будто ожог. Словно они хотели сгореть.

Никто из них не произнес ни слова. Они больше не пытались поцеловаться, а просто стояли под звездами, глядя на затянутый тенями горизонт.

Рен знала все избитые метафоры о рассветах, новых днях и новом начале. На сей раз это казалось правдой. Завтрашний день откроет совершенно новый мир. Тео уедет в Ностру. Она останется одна, окруженная могущественными врагами. Если только не найдет союзников до того, как круг окончательно замкнется.

4

Невелин Тинвори

Нивелин чувствовала себе измотанной вдвойне. Во-первых, у нее болели пальцы. Боль проникала глубоко в кости и исчезала, только когда она засыпала. В часы бодрствования, создавая узоры или штопая плащи, она постоянно ощущала эту тонкую пульсацию.

Брат говорил, что она слишком уж усердствует, но Невелин знала сроки. И понимала, какой уровень мастерства ей нужен, чтобы их план сработал. Ничто, кроме совершенства, ее не устроит.

Физическая боль – это одно, но еще хуже, когда нервы расшатаны чрезмерным использованием заклинаний. Она занималась ткаческой магией – вплетала чары в нити одежды. Это ремесло ей подходило. Спокойное и созерцательное, оно позволяло видеть общую картину. Однако само плетение требовало заклятий, которые растягивались на долгие часы. Каждое из них было очень утомительным, трудным в исполнении и удручающе тонким.

Признанные мастера гильдии ткачей могли изготовить невесомые плащи, способные отражать стрелы так же эффективно, как и пластинчатые доспехи. Невелин понимала, почему воины тратили на такие предметы целое состояние. Они были не только полезны, но и редки.

Даже самые простые вещи требовали огромных трудов. Чары, уменьшающие потливость, снижающие тревогу или увеличивающие силу. За тридцать попыток Невелин сумела заколдовать два предмета. К счастью, их удалось продать за достаточно большую сумму, чтобы покрыть стоимость материалов и почти половину арендной платы. Боги знали, что у них мало денег.

Скрипнула половица. Невелин уплыла в свои мысли, оказавшись где-то между миром сновидений и миром яви, и теперь очертания их маленькой квартирки обрели четкость. Она сидела за кухонным столом – жалкая столешница из выцветшего дерева опиралась на неровные ножки. В дальнем углу, за перегородкой, стояла кровать, которую они нашли в соседнем переулке. На краю кровати сидела возлюбленная ее брата, художница Кэт Инвернетт. Она нервно постукивала ногой по полу.

Бедняжка.

Кэт вернулась два часа назад. Одна. К Дагвиду пришли после его недавней победы в гладиаторских ямах. По словам Кэт, у обоих охранников была эмблема Чаровника. Невелин сделала все возможное, чтобы успокоить девушку. В конце концов, в этом и состоял их план. Но даже ее выбило из колеи неожиданное приглашение.

Все случилось слишком рано. Дагвиду требовалось больше времени для тренировок. А ей – больше времени, чтобы отточить свое мастерство. События разворачивались чересчур быстро. Вдобавок ко всему, у них почти закончились деньги.

По другую сторону перегородки стояла одинокая койка Невелин. Даже сейчас, когда она донельзя устала, идея лечь в постель казалась не слишком привлекательной. Простыни были жесткими и ворсистыми. Подушка выглядела так, будто развалится на части, если кто-то дернет не за ту нитку. Она спала здесь много месяцев, но ложилась тогда, когда доходила до полного изнеможения. Когда от переутомления тело и разум просто отключались.

«Долго ли еще придется продолжать в том же духе»? – подумала Невелин.

Раздался легкий щелчок, и дверной замок открылся. Кэт вскочила на ноги. Невелин улыбнулась, когда в комнату вошел брат.

Дагвид быстро подмигнул ей. Всегда такой уверенный в себе. Как и многие Тинвори, жившие до них. Слишком самонадеянный.

– Ну? – тихо спросила Невелин. – Вы с ним встретились?

Дагвид не ответил. Он скользнул через комнату к Кэт и поцеловал девушку в щеку, шепча слова утешения. Это зрелище тоже причинило Невелин боль. Ей казалось, что к ней не прикасались годами. «Нет времени на подобные фривольности», – говорила она себе, проводя ночи в одиночестве. Может, когда-нибудь потом. После того как они отомстят.

Брат повернулся к ней:

– Да. Мы встретились с Чаровником. Какое пугающее создание!

– Я тебя предупреждала.

– Предупреждала, – согласился он. – Так или иначе, наши приготовления оказались не напрасны. Теперь я его боец.

Кэт выдохнула:

– Наконец-то хорошие новости!

Невелин не испытывала такой уверенности. Она задала вопрос, который должен был определить, действительно ли новости хорошие – или в это изысканное вино подмешан яд:

– Где пройдет твой первый матч?

Дагвид колебался. Невелин заметила, как он отодвинулся от Кэт, чтобы та не разглядела выражение его лица, – и догадалась об ответе еще до того, как брат заговорил.

– Западные ямы.

Она покачала головой:

– Это плохое место, Дагвид. Еще слишком рано. Мы должны подождать.

– Я готов. По крайней мере, первые несколько боев пройдут отлично. Он захочет показать меня, Нев. Вот как это работает. Сначала ему нужно укрепить мою репутацию. Будет череда побед. Легких побед. Это даст мне немного времени. По меньшей мере несколько недель. А потом…

– Он устроит титульный поединок, – закончила она. – Я знаю, как это работает. Именно я следила за матчами и составляла список ротаций, помнишь? Я знаю всю систему Чаровника. Он выставит тебя против одного из своих лучших игроков, чтобы собрать большую толпу. Что, если он выберет не того? В лучшем случае тебе придется использовать несколько татуировок раньше, чем мы планировали. А в худшем – тебя убьют.

Дагвид пожал плечами, как будто смерть для него ничего не значила. Как будто убийство их родителей и брата не было той единственной причиной, по которой они оказались здесь, влача жалкое существование в этой лачуге.

Невелин вздохнула:

– Кэт, что там с его следующей татуировкой?

На дальней стене висели рисунки. Несколько образов, которые они долго обсуждали. Последние два раза татуировки не прижились на коже Дагвида. Это впервые вызвало размолвку между влюбленными. Всегда легче смеяться, когда все идет хорошо.

Кэт подтвердила ее догадку:

– Возможно, нам потребуется больше времени.

Невелин бросила озабоченный взгляд на Дагвида:

– Ты не готов.

– Я не готов к простым поединкам, но ты хочешь, чтобы я в конце концов выиграл «перчатку»? Объясни, как ты это себе представляешь, сестра.

– Чтобы выиграть «перчатку», тебе придется хранить свои главные секреты до самого последнего момента, брат. Схватка с одним из лучших бойцов Чаровника заставит тебя раскрыть слишком многое и слишком рано. Как будто мы не обсуждали это сотни раз! Я не потеряю еще одного брата…

– Спокойнее, Нев.

Это сказала Кэт. Она была связующим звеном между ними. Дагвид – упрямый и нетерпеливый. Невелин – осторожная, словно паучиха. Всякий раз, когда они не могли найти золотую середину, именно Кэт в конце концов обнаруживала ее. Так же как когда-то Эва.

Невелин смягчилась, увидев выражение лица девушки.

– Ладно. Ты хорошо поработал, брат. Отец гордился бы тобой. – Она глубоко вздохнула. – И Уэйр с Эвой тоже. Ты знаешь, что я просто осторожничаю. Это все, что я умею.

В ответ Дагвид дерзко усмехнулся. Кэт тоже улыбнулась. В душе они оба были мечтателями. Большими оптимистами. Они верили, что могут спрыгнуть со скалы, которую предлагает мир, и события просто сложатся в их пользу. На долю Невелин выпало обеспечить логистику, которая позволит им достичь этого яркого воображаемого будущего. Однако нужно предпринять разумные шаги. Одной страсти мало. Дагвид считал, что эмоции могут восторжествовать, если их достаточно. Этому его научил отец… И именно из-за этой непрактичности и неумения увидеть картину в целом был разрушен дом Тинвори. Больше такого не случится. Не сейчас, когда она здесь главная.

– Тогда давайте отпразднуем, – вздохнула Невелин. – В «Отрубленной голове».

Дагвид с удивлением взглянул на нее:

– Ты не устала?

Взгляд Невелин скользнул к неуютной кровати с невзрачными простынями.

– Не очень. Пойдем. Кэт права. Это хорошие новости.

Ее брат прижимал к бедру мешок с монетами. Невелин узнала ткань. Скорее всего, это был тот самый мешок, в котором его отвели к Чаровнику. Она часто видела такие в руках служителей ям после окончания боя. Они всегда накидывали их на головы мертвецов, не желая, чтобы у зрителей скручивало животы при виде безжизненных глаз.

Людям нравились убийства. Невероятный цвет крови, вытекающей из живого тела. А вот то, что происходило потом, их не интересовало. Трупы, дерьмо и руины.

Она увидела короткий и пугающий взгляд Дагвида, лежащего навзничь на песке арены. Безликий служитель натягивал ему на голову такой же мешок… Затем мысли Невелин вернулись в настоящее. Мешок был всего лишь куском тряпки. Монеты внутри словно смеялись над ее страхами.

Дагвид ухмыльнулся:

– Выпивка за мой счет.

5

Рен Монро

Тео оказался прав. Утром пришло письмо. Рен предлагали присоединиться к группе заклинателей. Это была именно та работа, о которой она мечтала в студенческие годы. Исследования и разработки. Новые заклинания, расширяющие представления о возможностях магии. Неприятно, конечно, что приглашение напоминало ловушку, но, по крайней мере, прутья ее клетки были ярко-золотыми.

Тео дважды перечитал письмо.

– Я не ожидал от отца такой щедрости. Очевидно, он решил, что на меньшее ты не согласишься и уедешь со мной в горы. Полагаю, тем самым отец сделал тебе комплимент. Он считает, что ты мне предана. По крайней мере, это означает, что ты будешь счастлива.

Рен услышала горечь в его голосе. Подразумевалось, что Тео придется страдать в изгнании, пока она занимается своими делами и весело проводит время в Каторе. Рен сомневалась, что все сложится именно так. Скорее всего, она окажется среди мужчин и женщин, преданных дому Брудов. За каждым ее шагом будут следить… И все же это лучше, чем отправиться в глухомань.

Рен искренне жалела Тео. И дело не только в том, что их связывали узы. Его семья зашла слишком далеко. Оправить его в ссылку – одно дело, но унизить перед самыми влиятельными людьми города? Рен считала их поступок неоправданно жестоким, и это могло оказаться очень полезным для нее.

– Ты отправишься восковым путем? – спросила она.

Тео вздрогнул.

– После того что случилось в прошлом году? Нет.

– В карете?

– Я не настолько старомоден. Отец придумал способ передвижения, который гораздо удобнее для меня.

Тео ухмыльнулся. Именно такое выражение Рен видела на его лице в Глуши – до того как все начали умирать.

– Я полечу в Ностру на виверне.

Рен поневоле рассмеялась:

– Серьезно? Тебе не нравятся восковые пути, но ты возьмешь виверну? После того как… – Она указала на шрамы, видневшиеся над треугольным вырезом его рубашки.

– Сомневаюсь, что виверна попытается меня убить.

– Да ты храбрец!

– Это не храбрость, а здравый смысл, – ответил Тео. – Я не хочу использовать восковые пути, поскольку до сих пор не понимаю, что случилось с Клайдом. Там не было логики. То, как он умер… это не имеет смысла. У меня нет ответа на загадку. Вот почему она меня пугает. Что до виверны – она напала, потому что мы проходили через ее территорию. Зверь действовал логично. С логикой можно иметь дело.

Рен попыталась привести мысли в порядок. Между ними было несколько тайн. Некоторые из них придется раскрыть, если она хочет убедить Тео работать сообща и сражаться на ее стороне против собственной семьи. Но были и другие секреты, которые Рен вынуждена была хранить, боясь все разрушить. Именно по ее вине в прошлом году их занесло в Глушь. Заклинание Рен связало воедино все их маршруты и места назначения. Вполне вероятно, что из-за этого Клайд и оказался во власти восковых путей. По сути, она убила его. В каком-то смысле Рен была ответственна за все смерти, произошедшие в Глуши.