Бунтарка для декана. Академия Даркайна

Глава 1

Глава 3

Высшие Силы, с каким трудом я удержалась от желания выдрать нахалке все её кудряшки!

Но в этом случае мой побег накрылся бы медным тазом. Я что есть силы прикусила щёку изнутри, усмиряя рвущийся наружу гнев, и склонив голову, прошептала:

– Простите.

Любовница Гаретта лишь фыркнула в ответ и неторопливо поплыла к центральному входу, цокая каблучками.

Выбравшись из дома на свежий воздух, я шмыгнула за калитку. Прохладный ветер остужал разгорячённое лицо, норовил сдёрнуть с головы капюшон и скользил вниз по позвоночнику. Из распахнутого окна гостиной доносился смех и звон бокалов – праздник был в самом разгаре.

Радостные гости и не подозревали, что наш брак с Гареттом Холзеном закончился, не успев начаться.

Через пару минут мучительного ожидания, я встрепенулась, услышав тихий шёпот Мэдди:

– Я тут. Всё нормально?

Кивнув ей, мы направились вдоль забора с внешней стороны и выдохнули лишь оказавшись в тёплом салоне экипажа. Напряжение отступило, оставив взамен свинцовую усталость, а лёгкий аромат кожи и хвои действовал успокаивающе.

– Первый шаг сделан, – прошептала Мэделин, сжимая мои ледяные пальцы. – Самое сложное уже позади. Кстати, этот свин даже не предложил проведать тебя. Махнул рукой и сказал, мол, пусть счастливая новобрачная отдыхает.

Закусив губу почти до крови, я лишь промолчала.

Ночь прошла как на иголках. Кровать подруги с лёгкостью могла вместить шестерых, и я до рассвета ворочалась с боку на бок, не боясь её разбудить.

В голове крутился водоворот мыслей: получится или нет?

Поверят ли мне?

И что будет, если кто-то из академии узнает, кто я такая?

И каждый раз, когда удавалось задремать, я видела торжествующую рожу Гаретта, указывающего на меня стражникам.

Утром тонкие лучи солнца очертили фигурку Мэдди у раскрытого окна.

– Нам повезло, – сказала она, усадив меня на стул и ловко орудуя ножницами, чтобы придать нашим волосам ещё больше сходства. – В том году ректор Орхард вернулся на пост главы Воинской Школы, а новый ректор прибыл по рекомендации из Кэррей. Он до сих пор мало с кем общается в Даркайне. По прибытию ты можешь выбрать любое направление экспериментального – зелья, артефакты, лекарский или углублённые боевые искусства.

Я внимательно слушала подругу, старательно заталкивая все воспоминания о Гаретте на задний план. Сердце требовало выплеснуть эмоции, но я решила, что поплачу всласть лишь тогда, когда окажусь в стенах Академии Даркайна. Выберусь вечером на свежий воздух, и в дальнем уголке как следует нарыдаюсь.

В экипаже я вздрагивала от каждого окрика, наблюдая за стражниками, снующими по улице. Пересохшее горло сжималось, и я то и дело растирала его ладонью.

Остановившись перед воротами академии, приветливо распахнутыми для учеников, Мэдди обняла меня на прощание:

– Запомни, с этой минуты ты – не Одри, ты Мэделин Блэр.

– Мэделин Блэр. Мэдди, – повторила, глядя подруге в глаза. – Даю слово, я буду осторожна.

Однако стоило ногам коснуться нагретых на солнце каменных плит, до моих ушей донёсся голос, до ужаса похожий на голос Гаррета.

Страх прошил тело ледяным копьём, и я сорвалась с места, стрелой бросившись вперёд.

И почти сразу врезалась в кого-то. Высокого и очень твёрдого на ощупь. Отпрянув, я потёрла ушибленный нос, и тут же услышала несколько медленных, издевательских хлопков в ладоши.

– Ну надо же, какая неукротимая тяга к знаниям, – протянул насмешливый мужской голос. – Радость моя невнимательная, скажи что ты спешишь не на женский экспериментальный?

Глава 4

Я подняла глаза и замерла с раскрытым ртом. Передо мной возвышался прекрасно сложенный широкоплечий мужчина с короткими светлыми волосами, которому на первый взгляд было немного за тридцать.

Его с уверенностью можно было бы назвать красавцем, если бы не этот прищуренный взгляд, полный откровенного ехидства.

Я растерянно сглотнула, ощущая, как пересохло во рту. Проигнорировать его реплику или извиниться?

Кто он вообще такой?

Свободные штаны и безрукавка выдавали в нём явно не преподавателя. Скорее, он был чьим-то родственником, который сплавил кровиночку и от скуки решил повеселиться над испуганной девчонкой.

Я отступила на шаг и, собрав остатки храбрости, встретилась с его взглядом.

– Извините, мы с вами знакомы? – мой голос прозвучал на удивление твёрдо, и я слегка приободрилась.

– Ещё нет, – белоснежно улыбнулся здоровяк, скрестив руки на широкой груди. – И, я надеюсь, не доведётся. Что я, зря целую неделю носил дары в храм богам?

“О чём он вообще? – подумала про себя, чувствуя, как странный разговор начинает меня нервировать. – При чём тут я и какие-то дары? Только зря время трачу.”

Я расправила плечи и выпрямилась. Даже приподнялась на цыпочки, почти достав ему макушкой до подбородка.

– Тогда, может, вспомните уроки этикета? – с вежливой улыбкой ответила нахалу. – Не стыдно так себя вести? Вы же взрослый мужчина, а позволяете себе хохмить как подросток и цепляться к тем, кого вы даже не знаете? В вашем возрасте это выглядит… странно, честно говоря.

Глаза блондина распахнулись, а брови взлетели вверх так резко, что едва не коснулись кромки волос. Маска самодовольства треснула, обнажив искреннее изумление.

Всего на миг, но мне и этого хватило.

– Одна-а-ако, – протянул он, разглядывая меня как диковинную зверушку.

Я обошла его, сухо кивнув на прощание:

– Всего доброго.

Мышцы напряглись. Нервы натянулись до предела, удерживая меня от позорного бегства. Между лопатками жгло от его взгляда, но обернуться я не смела.

А что, если там на самом деле был Гаретт?

Что, если он узнал меня или проследил за экипажем Мэдди?

Лёгкие сжались, отказываясь принимать воздух. Он же племянник начальника центрального отделения Даркайнской стражи, от него всего можно ожидать.

Лишь когда поток студентов сомкнулся вокруг меня, тиски страха чуть-чуть ослабли. Я добралась до просторного холла и ощутила, как подкашиваются колени. Прислонившись затылком к ближайшей колонне, закрыла глаза, наслаждаясь прохладой мрамора.

"Мэдди. Мэделин Блэр," – повторяла я про себя, как мантру, пока пульс в ушах не стал тише.

– Всем немедленно собраться в холле! – громкий мужской голос наотмашь ударил по барабанным перепонкам. Я вздрогнула так, что затылок стукнулся о камень и, подняв взгляд, увидела подвешенный над головой артефакт.

Так вот почему хорошо слышно оратора!

– Сейчас будет приветственная речь ректора Академии Даркайна!

Студенты быстрым ручейком стекались в холл, выстраиваясь вдоль стен в несколько рядов. Воздух здесь казался удивительно чистым и свежим, хотя за окнами сияло солнце.

В ожидании главы академии, я с интересом смотрела по сторонам, отмечая безупречную чистоту мраморного пола и величественные колонны, уходящие ввысь к расписному потолку.

Спустя несколько минут в холл вошёл приятный темноволосый мужчина средних лет с уверенной осанкой, одетый в идеально скроенный костюм с эмблемой академии. От моего взгляда не ускользнуло то, как головы студенток синхронно повернулись, а в воздухе повисли тихие, восхищённые вздохи.

Признаюсь, он был хорош. Пусть и не такой мускулистый, как тот наглец, с которым я столкнулась у ворот. Зато я более чем уверена, что у ректора по этикету была твёрдая пятёрка.

– Доброе утро, дорогие студенты! – голос мужчины звучал глубоко и спокойно. – Я Вестар Морт – ректор Академии Даркайна, и мне невероятно приятно видеть новые лица, которые только приступают к обучению.

Он говорил что-то ещё о традициях и возможностях, но мои мысли блуждали далеко, возвращаясь к неприятной встрече. Перед внутренним взором маячил саркастичный блондин, и желудок скручивало от смеси злости, досады и жгучего стыда.

– …и в завершение хочу продолжить традицию, которую спонтанно начал временный ректор Орхард в прошлом году, – слова господина Морта выдернули меня из мыслей. – Жду всех первокурсников в своём кабинете, а через два часа состоится собрание с деканами факультетов.

Закончив свою речь, ректор элегантно развернулся и направился к широкой лестнице. Студенты засуетились, и холл в одно мгновение превратился в муравейник. Часть, в основном девушки, устремились за ним, растянувшись длинным, извивающимся хвостом. Остальные сбились в небольшие группы, наполняя холл гулом разговоров, а кто-то и вовсе потянулся к выходу.

Я застыла в центре холла, будто приросла к полу. События последних суток навалились на меня тяжёлым грузом. Ещё вчера, в это же время, я стояла счастливая в храме и слушала кляву верности из уст Гаретта.

А сейчас готова на безумную авантюру, лишь бы больше никогда с ним не пересекаться.

Пальцы до онемения стиснули лямки сумки. Сердце колотилось как военный барабан.

Вокруг бурлила жизнь, а я стояла, не в силах решить, куда мне двигаться.

– Первый курс?

Приветливый женский голос раздался так внезапно, что я едва не вскрикнула. Резко обернувшись, я увидела улыбчивую брюнетку с зелёными глазами.

– Беги скорее за господином Мортом, – посоветовала она, указывая пальцем в сторону лестницы. – Нужно подписать документы, а если ты с женского боевого, то выбрать направление.

– Благодарю, – пробормотала я, вглядываясь в её лицо.

Где-то я её видела…

Точно!

В “Столичной штучке” ещё в прошлом году выходила статья аж на целый разворот о женитьбе мастера Воинской Школы Даррайна Орхарда. А передо мной сейчас стояла его молодая жена.

Опомнившись, я кинулась к лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Лёгкие горели от нехватки воздуха, и добежав до конца живой очереди, я согнулась пополам, восстанавливая сбитое дыхание.

Долго ждать не пришлось. Из кабинета то и дело выходили студенты с папками в руках и спешили прочь.

С каждым шагом к заветной двери в моей груди разрасталось тревожное предвкушение.

Что, если меня раскроют?

Спросят, что было на экзамене?

Или дядя Гаретта уже прислал своих людей в академию?

Когда настал мой черёд, я сделала глубокий вдох, ощущая как прохладный воздух наполняет лёгкие. Деревянная дверь скрипнула под моими подрагивающими пальцами.

Настал самый ответственный момент.

Господин Морт восседал за массивным столом, заваленным бумагами. Острый взгляд оценивающе скользнул по мне, и он с вежливой улыбкой придвинул стопку документов.

Сев на краешек стула, я взяла перьевую ручку на тонкой цепочке и замерла, осознав, что едва не подписалась своим настоящим именем!

В последний момент рука изменила траекторию.

“Мэделин Блэр”.

Буквы вышли слегка угловатыми, а хвостик на буквах “д” и “р” вышел кособоким, но ректор, не придал этому значения. Скорее всего, списал на банальное волнение.

– Какое направление выбираете, Мэделин? – поинтересовался он, постукивая кончиком карандаша по лакированной столешнице.

– Зелья, – уверенно ответила я.

Когда родители были ещё живы, они мечтали, чтобы я училась на зельевара. Артефакты имеют свойство ломаться, а зелья можно было приготовить и без врождённого таланта. Главное – внимательность, аккуратность и усидчивость.

Господин Морт удовлетворенно кивнул и протянул мне папку, идентичную тем, что я видела у других студентов.

– Нововведение этого года, – он коротко усмехнулся, прижав ладонь к губам. – По личному приказу королевы. Здесь собрана краткая информация о ваших преподавателях и перечень необходимого. Академия полностью обеспечивает учащихся всеми теоретическими и практическими материалами, к тому же каждый студент получает гарантированную стипендию.

Я поблагодарила его и выскользнула из кабинета, не веря своему счастью.

Получилось!

Я официально стала студенткой Академии Даркайна!

Осталось только продумать план и составить прошение королю об аннулировании брака с Гареттом, а потом поменяюсь местами с Мэдди. Если её, конечно, не отчислят за подмену.

“Возьму вину на себя и приму заслуженное наказание,” – решила я, слегка повеселев.

На ходу я раскрыла папку и замерла. Под заголовком “Декан экспериментального женского боевого факультета Конрад Гримстон” красовался большой, красочный портрет этого самого декана.

Папка выпала из моих внезапно ослабевших пальцев и с глухим стуком приземлилась на пол. Кровь отхлынула от лица, в ушах зазвенело.

Ну почему именно он?

Глава 5

Пока я пыталась снова начать дышать и не рухнуть замертво здесь же, в коридоре административного этажа, ко мне приблизился пожилой мужчина в светло-сером костюме с такой же эмблемой на лацкане, как у ректора.

Поравнявшись со мной, он сбавил шаг и с тревогой заглянул в мои глаза:

– Простите, вам нехорошо?

Я растерянно кивнула, очнувшись от оцепенения, и, заверив, что всё в порядке, начала собирать разлетевшиеся листы обратно в папку.

Взгляд против воли возвращался к портрету Гримстона. “Мучитель и тиран с ядовитым жалом вместо языка”, как описала его Мэдди, красовался там с таким же надменным, самоуверенным лицом, какое я видела у ворот.

Ну почему мне так не везёт?

Поднявшись на ватные ноги, я с трудом поволокла их в сторону лестницы. Каждый шаг давался с нечеловеческими усилиями, будто лодыжки заковали в большие, ржавые кандалы.

“Это провал! – крутилось в голове. – Причём в первый же день! Ну почему этот Гримстон одевается как… как я не знаю кто, а не ходит как порядочный декан? Я бы… “

Хотя что “я бы”?

С губ сорвался горький смешок.

Если бы он был просто преподавателем, я бы проглотила его хамство?

Родители всегда учили вежливо, но твёрдо отстаивать свои границы. Не позволять никому давать себя в обиду. Наша семья сумела выжить, когда одиннадцать лет назад враг снёс подчистую Даркайн, оставив от него руины. Мама с папой в первых рядах восстанавливали город из пепла, наряду такими же верными подданными, рука об руку с королём и королевой.

Я не имею право спускать с рук подобные выходки, но и лезть на рожон нельзя.

Хватит с меня и Гаретта.

Застонав сквозь зубы, я добралась до холла. Пальцы, держащие папку, взмокли настолько, что она то и дело норовила выскользнуть снова. Остановившись перед планом на стене, я отыскала глазами женской общежитие и выдохнула с облегчением. Оно чуть в стороне от основного корпуса, значит, шанс раньше времени столкнуться с тираном-деканом сведётся к минимуму.

Направляясь по дорожке к трёхэтажному корпусу с выбеленным крыльцом, я вдыхала аромат цветущих вдоль пути клумб с гладиолусами, астрами и георгинами. Цветочный аромат слегка успокаивал расшатанные нервы, а мягкое жужжание пчёл, собирающих нектар, создавало иллюзию обычного летнего дня.

Может, к нашей следующей встрече он уже забудет про меня?

Хотелось бы…

Во! Вместо косы буду ходить с распущенными волосами, чтобы он меня сходу не узнал!

Вряд ли такой мужлан, как он, запоминает женские лица.

В холле общежития за небольшой стойкой восседала суровая на вид комендантша в удивительно несуразном платье лимонного цвета с разноцветными бабочками по подолу. Седые волосы были уложены в высокую причёску, а виски кокетливо прикрывали мелкие кудряшки.

– Здравствуйте, – поздоровалась я. – Могу я получить ключ от комнаты?

– Имя? – спросила комендантша, подняв на меня рассеянный взгляд.

Кажется, я её от чего-то отвлекла.

– О… Мэдди, – ответила я, и тут же поправилась, – Мэделин Блэр.

– Ага-ага! – забормотала она, проходясь указательным пальцем по строчкам пухлого журнала, исписанного почти до самого конца. Пометив что-то галочкой, женщина будто невзначай задвинула локтем в сторону свежий номер “Столичной штучки”. – Второй этаж, моя хорошая, номер двести двадцать три. Только имей в виду, твоя соседка приедет завтра, учится у нас по обмену и задержалась в пути.

Сняв ключ с увесистой связки, она продолжила:

– Форма, тетради и писчие принадлежности уже на месте, книги принесут парни после обеда. Негоже девочкам таскать тяжести, даже если они и учатся на боевом факультете. Ох, не понимаю я решение Его Величества. Ну какие вы боевые? Вы – нежные цветочки, и относиться к вам должны соответственно.

– Благодарю вас, – искренне поблагодарила я женщину и поспешила наверх.

Переступив порог своего временного жилья, я замерла от приятного удивления. Просторное помещение было залито солнечным светом, проникающим через два высоких окна с лёгкими, полупрозрачными занавесками. Две аккуратные кровати с молочного цвета покрывалами стояли у противоположных стен, между ними располагались два письменных стола из светлого дерева и книжные шкафы. Мягкий ковер цвета топлёного молока приятно пружинил под ногами, даря ощущение домашнего уюта.

– Если у меня будет ещё и не любопытная соседка, то я сорвала главный приз! – восхищённо пробормотала я, повесив сумку на спинку стула.

День пролетел в приятных хлопотах. Я раскладывала вещи по полкам шкафа, перебирала канцелярские принадлежности, листала учебники, которые принёс симпатичный рыжеволосый старшекурсник.

Мою радость от успешного зачисления сменила тревога утром, когда в дверь, ещё до будильника забарабанили чьи-то костяшки, а звонкий девичий голос прокричал:

– Первый курс! Поторопись, через пятнадцать минут утреннее построение у декана Гримстона!

Глава 6

Я подскочила с кровати как ужаленная!

Пятнадцать минут!

Ну почему нельзя было предупредить заранее? До официального подъёма?

Или это в порядке вещей у Гримстона?

Схватив полотенце, я ринулась в общую душевую. Просторное помещение уверенно наполнялось девичьим смехом и ароматами цветочного мыла, привезённого модницами с собой из дома.

Первокурсницы выстроились вдоль раковин, беззаботно щебеча о первой ночи в академии.

– Как думаете, декан Гримстон заставит нас бегать кросс?

– Да вряд ли, если только тем, кто с углублённым изучением боёвки.

– Действительно, я шла на лекаря, моя задача оказать первую помощь раненым, а не демонстрировать физическую подготовку.

Слушая краем уха их весёлое щебетание, я осторожно протиснулась к свободному крану и торопливо плеснула ледяной водой в лицо.

Кожа мгновенно покрылась мурашками, зубы клацнули пару раз от холода, но главное – остатки сна испарились как не бывало.

Наспех вытершись, я метнулась обратно в комнату, на ходу заплетая косу. А после, чертыхнувшись, принялась её распускать, собирая волосы в низкий хвост.

Вдруг декан запомнил меня по причёске? А так будет хотя бы мизерный шанс, что он забыл о дерзкой девчонке.

Спустившись в холл, я пристроилась в самый конец группы девушек, старательно прячась за чужими спинами.

Погода, как назло, выдалась безупречной! Солнце уже поднималось, окрашивая розовое рассветное небо голубыми красками. Тёплый ветерок мягко скользил по щекам и взъерошивал пряди, которые я оставила выпущенными по бокам.

Ещё на подходе к площадке, представлявшей из себя вытоптанный огромный прямоугольник, засыпанный мелким гравием, я заметила высокую фигуру декана Гримстона.

Мужчина бродил взад-вперёд по самому краю, заложив руки за спину. Однако стоило ему заметить нашу группу, как он резко остановился, запрокинул голову и что-то сердито процедил сквозь зубы.

Я старалась держаться с самого края, вжимая голову в плечи. И едва мы приблизились, Конрад оглушительно рявкнул:

– Стройся!

Девчонки тут же засуетились, пытаясь встать поближе к центру, а декан, глядя на сие действо с кислым видом, скрипнул зубами и резко скомандовал:

– Замерли!

Я застыла, не дыша и буквально вросла ногами в землю. Шеренга вышла довольно длинной, и если он не будет присматриваться, а ещё лучше – не дойдёт до самого края…

Гримстон окинул нас жутко недовольным взглядом, и неожиданно в его глазах мелькнула странная усталость.

А может, мне просто показалось.

– Доброго утра, – процедил сквозь зубы декан, и по его тону было понятно, что оно как минимум ужасное. – Меня зовут Конрад Гримстон, и я – ваш кто?

– Декан! – кокетливо загалдели студентки.

– Наставник! – присоединились остальные.

Я сочла нужным промолчать, догадываясь, что истинный ответ далёк от правды, и не ошиблась.

– Ошибаетесь, птички, – недобро осклабился блондин. – Я ваш враг. Запомните хорошенько, и не тешьте себя глупыми надеждами. А кто в конце собрания даст правильный ответ, почему я ваш враг, а не нянька и не объект для игривых взглядов, получит от меня леденчик.

Ответом ему была недоумённая тишина.

– Зачем оно вам нужно? – вопрос прозвучал неожиданно, и мы растерянно переглянулись.

Одна из девушек – хрупкая и невысокая, с короткой стрижкой, осторожно подала голос:

– Простите, вы о чём, господин декан?

Гримстон приблизился к ней так стремительно, что она инстинктивно отпрянула назад.

– О чём, цыплёночек? – его голос сочился ядом, и я удивилась, как трава не пожухла под его ногами. – Скажи, какого… ладно, не так, ты же девочка. Каким образом тебя занесло на боевой? Родители пытаются воплотить свои несбывшиеся мечты через единственное чадо? Или ты грезишь о славе, мнишь себя в сияющих доспехах на парадах, пока восхищённая толпа скандирует твоё имя?

Девушка побледнела, и веснушки на её носу проступили ярче. После нескольких долгих секунд она уже было открыла рот, но голос её подвёл.

– Посмотрите на себя, – Конрад театрально взмахнул рукой. – Объективно красавицы… – его губы скривились в ухмылке, – и не только. Вас ослепили мечты о том, что этот факультет лоббировала сама королева, а так как Его Величество без ума от своей благоверной, то не стал с ней спорить и ввёл в программу ваш проклятый женский боевой. И я официально заявляю: вас всех бессовестно обманули.

По рядам прокатился шепоток недоумения.

– Что, наслушались красивых речей об “экспериментальном факультете”? – продолжал Гримстон, расхаживая перед нами с грацией хищника. – О том, что это “престижно”? Свернули свои тонкие шейки вслед статным красавцам из Воинской Школы и мечтаете, что они обратят на вас внимание? – он остановился, прищурившись. – Так вот, милые мои наивные дурочки, всё это чистейшей воды вранье! Если вы представляли в мечтах, как подползаете под градом стрел к раненому воину, перевязываете ему грудь или суёте бодрящее зелье, а он, сражённый вашей храбростью, сходу делает предложение руки и сердца – убирайтесь прочь. Прямо сейчас, и не тратьте моё время.

Улыбки мгновенно исчезли с лиц моих сокурсниц. А я, помня нашу вчерашнюю встречу, даже не удивилась.

– Помимо ваших зелий, лекарской науки и прочих полезностей, вас ждёт грязь и боль, – он выплёвывал слова, как стрелы, и судя по вытянутым женским лицам, они разили без промаха. – А всё почему? Потому что главное слово в названии факультета не “экспериментальный”, не “женский”, мать вашу, а “боевой”! Боевой значит слёзы, пот и кровь! Будете в грязи ползать под проливным дождём, мёрзнуть в засадах зимой до посинения, на жаре вас будут жрать слепни размером с мой кулак, а синяки и царапины не слезут с вашей нежной кожи! Поэтому подумайте ещё раз – оно вам надо?

Внутренности скрутило в тугой узел, а язык прилип к нёбу. Мне это точно было не нужно. И сомневаюсь, что Мэдди знала обо всех нюансах этого факультета.

Успокаивало то, что я здесь ненадолго. А ещё странное упрямство не давало отвести взгляд от сурового лица декана.

– У вас есть сутки, – его голос стал обманчиво мягким и бархатным, – всего одни сутки, чтобы перевестись с моего факультета на любой другой. Ректор пойдёт вам навстречу. В противном случае…

Я уже думала, что он про меня забыл, но Гримстон внезапно оказался рядом. Карие глаза, холодные и колючие, впились в мои. Мужчина склонился так близко, что я почувствовала горячее дыхание на макушке и от неожиданности прикусила нижнюю губу.

– В противном случае, я вас сожру. Целиком.

Глава 7

Высшие Силы, каких усилий мне стоило остаться на месте и не сбежать!

Гримстон… Он жуткий!

Не внешне, конечно, но энергетика декана пробирала от самой макушки до кончиков мизинцев! Подавляла и едва не ставила на колени.

И если вчера у ворот я видела саркастичного нахала, обманчиво не представляющего опасности, то сейчас передо мной стоял сильный, уверенный в себе боец. Воин до мозга костей.

Тот, кто знает о своём превосходстве и влёт определяет чужие слабые места.

Пальцы покалывало от напряжения, а ногти впивались в ладони с такой силой, что будь хоть чуточку острее, проткнули бы кожу до костей.

За все мои девятнадцать лет никто не смел так на меня давить. Даже назначенный опекун, который требовал продать родительский особняк и переехать в более простое жильё, а “вырученные деньги он вложит с умом для моего же блага”.

Его масляный взгляд до сих пор вызывал у меня мурашки отвращения и дрожь в коленках. И если б не помощь дяди Гаретта…

Погрузившись в болезненные воспоминания, я не сразу поняла, что декан говорит мне что-то ещё. Слова Гримстона доносились как сквозь ватное одеяло, пока я машинально хмурилась, разглядывая желваки, перекатывающиеся под его скулами.

Конрад отступил на шаг. Воздух между нами мгновенно наполнился холодом, будто он одним своим гневным видом ускорил приближение зимы

– Шаг вперёд, пчёлка, – голос, бесцветный и колючий, хлестнул меня кнутом.

Я растерянно шагнула, ощущая подошвами ботинок мелкие камни, утрамбованные в землю. На языке крутился вопрос “почему именно пчёлка?”, но я вовремя прикусила язык.

Вся шеренга с интересом поглядывала в нашу сторону, а декан вопросительно склонил голову вправо. Явно чего-то ждал, а я окончательно потерялась, не понимая правил этой странной игры.

– Вот вам яркий образец представительницы вашего факультета, – наконец, заговорил он, и все шепотки мигом стихли. – Уверен, пчёлка, в твоей прелестной головушке, среди кружев и цветочков, кружатся птичками мысли: “Что я? Где я? Как я сюда попала?”

Ничего подобного!

Что-то внутри меня вспыхнуло, как сухая солома от искры. Жар, зародившийся в районе сердца, вмиг поднялся к шее, окрасив её в бордовый цвет.

Горло перехватило от возмущения.

– Никак нет! – громко отчеканила я, выпрямляя спину и расправляя плечи.

Конрад хмыкнул, и уголок его рта дёрнулся в насмешке.

– Звучит хорошо, но поздно, – припечатал он, обходя меня по кругу, и нос уловил слабый запах можжевелового одеколона. Кажется, теперь у меня будет неприязнь к такому приятному аромату. – Эти два чудесных слова надо было говорить своим родителям, которые спросили у своей кровиночки: “Хочешь на женский боевой?”

Своим родителям…

Рёбра сдавило так, что я едва не согнулась пополам, на радость проклятому декану. Раздражение охватило меня с головы до ног, как жаркий прилив лихорадки, впилось мириадами иголочек в тело!

Каждый звук его низкого голоса царапал что-то внутри, заставляя дышать чаще и усилием воли загнать подступающие слёзы как можно дальше.

– Господин декан, – произнесла я, удивляясь, как ровно звучит мой голос. Думала, не выдержу и здесь же разревусь, но, похоже, что предательство Гаретта успело меня закалить. – Ответьте, пожалуйста, в Воинской Школе, которую вы закончили, преподаватели тоже требовали от вас проявить чудеса импровизации? Или сначала чётко и внятно объясняли правила, а потом наказывали за неисполнение?

По ряду девушек пробежала волна охов. Они удивлённо переглядывались между собой, а некоторые смотрели на меня с откровенным удивлением. И в их глазах я уже летела за ворота, а следом за мной документы с красной печатью “Отчислена”.

Сам же Конрад замер, словно натолкнулся на невидимую стену. Тяжёлый и острый взгляд копьём пронзил меня насквозь.

– Как твоё имя?

– Мэделин Блэр, господин декан.

Он кивнул, осматривая меня с ног до головы.

Медленно и придирчиво.

– Правила будут даны для тех отчаянных, кто решит остаться, – объявил он, обращаясь ко всем. – Все поняли? Пока вы студентки женского боевого – я ваш враг. Повторяю это снова, и буду повторять ежедневно. Уйдёте на мирную специальность – буду улыбаться вам при встрече и сыпать комплиментами. И когда неприятель снова покажется у ворот… Заметьте, не “если”, а “когда”… Так вот, вы, птички мои, помогая с тыла, а не гибнущие в первых рядах от рук вооружённых до зубов мужиков, первые скажете мне за это спасибо. Всё поняли?

– Да, господин декан, – вразнобой выдохнула шеренда.

– Тогда разойдись! – махнул рукой Гримстон. – И надеюсь, завтра на построении здесь не окажется ни одной из вас.

Я с облегчением развернулась, ощущая, как пот на спине холодит разгорячённую кожу. Надо срочно связаться с Мэдди и сказать, что я хочу перевестись подальше от этого козла. По другому и не скажешь!

Учёба под тиранией декана Гримстона – это кошмар, к которому я не готова. Мне бы с одним мерзавцем разобраться, а тут их сразу два нарисовалось.

– Блэр, а ты не торопись, – голос Конрада догнал меня, когда я уже сделала несколько шагов. – Давай-давай, ко мне, живо!

Глава 8

Ну, начинается…

Тяжело вздохнув, я развернулась и подошла к декану Гримстону. Тот хмуро смотрел вслед притихшей стайке студенток и пристальный взгляд пригвождал к земле каждую, кто попадал в поле его зрения.

Воздух вокруг мужчины ощутимо сгустился, наполнился неестественно растущим напряжением. Предчувствуя очередной разбор полетов, я осторожно спросила:

– Звали, декан Гримстон?

– Ты удивительно догадлива, Блэр, – произнёс декан и медленно перевел взгляд на меня. Губы сжались в горизонтальную линию, а глаза вмиг похолодели, став похожими на вечные льды, что на вершине горных пиков.

Он молчал секунд пять, рассматривая мое лицо вплоть до самых мелочей, и всё внутри меня сжалось в тугой узел.

Гримстон понял, кто я такая?

Увидел мой портрет во всех утренних газетах и узнал в студентке сбежавшую невесту?

Язык во рту онемел, отказываясь шевелиться, а горло перехватило невидимой удавкой.

И меньше всего я ожидала, что он со всей серьезностью скажет:

– Будь осторожна, пчёлка.

Неожиданно.

Кончики пальцев закололо, как будто в них впились тысячи крошечных иголочек.

– Господин декан, а почему пчёлка? – растерянно спросила я, кое-как справляясь с дрожью в голосе.

Конрад опасно ухмыльнулся, обнажив ровный ряд белых зубов. Склонился надо мной, и я снова уловила аромат можжевелового одеколона.

– Потому что пчёлы отчаянные. Кусают тех, кто им заведомо не по зубам. А ещё невероятно глупые, – ответил вполголоса, чтобы лишь я могла его услышать. – Используют свое жало, не подумав о последствиях, и погибают.

Внутри меня всё начало покрываться тонкой корочкой льда. По позвоночнику пробежала волна озноба, сковывая каждый позвонок.

– Вы мне угрожаете, господин декан? – тихо поинтересовалась я, сама удивляясь своей смелости. Или отчаянной глупости, как он только что сказал. – Сходу записали меня во враги всего лишь за то, что я отстаиваю свои границы?

Гримстон вскинул бровь, точно не поверил, что я и тут ему дерзила. Морщинки вокруг его глаз чуть разгладились, а уголки рта красноречиво дрогнули.

Он с явным трудом сдержал рвущийся наружу смешок, но желваки на скулах заметно напряглись.

– Не трать на меня свой яд, – глядя на меня свысока, припечатал декан. – Иначе останешься без жала. А оно тебе когда-нибудь действительно понадобится, понимаешь?

– Не совсем, – честно призналась я.

– Вот когда поймёшь – тогда приходи, только не с пустыми руками. Чем приятнее дары, тем добрее господин декан. А теперь свободна, у меня от тебя разболелась голова.

Гримстон повернулся ко мне спиной, давая понять, что разговор окончен. Всё что мне оставалось – уйти в полной прострации, физически ощущая, как мысли путаются и цепляются друг за друга.

Что именно он имел в виду?

К чему столько загадок?

Какие дары?

Он намекает на то, что хорошее отношение надо купить?

Внутренний голос зудел, твердя об опасности, а интуиция била тревогу.

А может, он меня раскрыл?

Ещё бы, он же боевик, а они глазастые по самое не могу.

Да и Гаретт наверняка уже растрезвонил по всем газетам о пропаже новобрачной.

Чем ближе я подходила к общежитию, тем отчетливее понимала, что хочу перевестись. Воздух в коридорах общежития гудел от возмущенных голосов. Девчонки на лестнице и в холле сбились в тесные группки, и обрывки их фраз доносились до моих ушей.

– Я не хочу ползать по земле! – жаловалась одна из студенток.

– А я не люблю насекомых! – вторила ей другая, нервно поправляя выбившуюся прядь.

– Мне говорили, что он злой, но я думала, преувеличивают, – грустно вздыхала третья.

– А с Дельвиг, ой то есть Орхард, он был не так суров, – обиженно проворчала та, кто стремилась попасть в центр шеренги.

– Да брось, – удивлённо посмотрела на неё рыжеволосая подружка. – Сестра говорила, он поначалу чуть ли не ежедневно отправлял её к ректору.

Голоса слились в один непрерывный гул, и я решила пока не рубить с плеча.

Подумаю ещё.

Если Гримстон захочет сдать меня страже, он сделает это вне зависимости от того, на каком я факультете. К тому же, если вдруг все девочки разом запросят перевод, не будет же одна я учиться на женском боевом? А значит меня тоже переведут, и не придется оправдываться перед Мэдди.

Слегка повеселев, я подошла к своей комнате и увидела, что дверь приоткрыта на ладонь Сердце ёкнуло.

Кажется, это соседка приехала?

Я толкнула дверь, и петли тихо скрипнули. В комнате спиной стояла девушка, неторопливо разбирая вещи. Воздух пропитал яркий аромат жасмина.

– Привет… – начала было я, но слова застряли в горле.

Девушка медленно обернулась, и я почувствовала, как время замедлилось, а звуки извне будто отключились.

Передо мной, с лукавой улыбкой на холёном лице, стояла Арья Холзен.

Кузина Гаретта.

Глава 9

Конрад Гримстон

– Живее! Живее! – раздражённо покрикивал я, наблюдая, как первокурсники неуклюже перебирают ногами по утоптанной земле.

Ну и что, что бегут семнадцатый круг?

Пускай терпят.

Превозмогают и побеждают свою лень.

Они будущие защитники королевства.

– Вы пришли сюда не помирать, а становиться сильнее! Нечего ныть, эта привилегия только для женского факультета!

Выговорившись, я хлопнул в ладоши с такой силой, что некоторые из сопляков аж вздрогнули. А затем, вспомнив о чём я говорил перед пробежкой, нестройным хором подпрыгнули.

– Какой кошмар, – я потёр указательными пальцами переносицу.

И это лишь первый день.

Губы сами собой растянулись в недоброй ухмылке. Терпкий запах пота, смешанный с ароматом примятой травы, облаком витал в воздухе.

Сейчас я в своей знакомой обстановке. Привычной и комфортной.

Не окружён стайкой карамелек в ярких обёртках, пахнущих цветочками и ванилью.

– Как заборы перепрыгивать, удирая от папаш своих девиц, так вы проявляете чудеса мастерства! – рыкнул я, наблюдая за их красными от натуги лицами. Чтоб не думали расслабляться. – А тут похожи на сонных мух! Активнее! И где радость на лицах? Вы же теперь студенты! Счастливы?

В ответ раздалось натужное пыхтение и чей-то вымученный стон. Из тридцати совершеннолетних лбов, всего лишь пятеро страдальчески воскликнули:

– Да, господин Гримстон!

– Поколение какое-то слабое, – проворчал я, потирая ладонью подбородок. – Может, и правда, плюнуть на всё и пойти преподавать в Воинской Школе?

Правда, стоило представить, как я прохожу через набившие оскомину ворота, то сразу скривился от этой мысли.

Нет, там снова владения Орхарда, который будет ежедневно трепать мне нервы. И даже после женитьбы на Дельвиг, он всё такой же дотошный и въедливый.

Я устало прикрыл глаза, чувствуя, как прохладный ветер остужает разгорячённое лицо. Но как бы я ни пытался отстраниться, мысли против воли возвращались к сегодняшнему утру и нахальной девчонке, которая посмела мне перечить.

Как там её… Мэделин?

Да какого хрена я себе лгу. Я, кажется, буду помнить её имя до гробовой доски.

Стояла, выпрямившись в струнку и вздёрнув подбородок, а её глаза сверкали вызовом.

Стройная, но с приятными округлостями. Талию можно обхватить пальцами обеих рук. Ухоженная, руки нежные, волосы блестят.

Такая должна мечтать о выгодном замужестве и сражаться разве что с вышивкой, а не лезть через препятствия, вывалявшись в грязи.

На боевой она пришла, как же…

Скорее, подыскать себе выгодную партию и радостно прыгнуть под венец.

Вот только странное дело. Я уже привык, что студентки из кожи вон лезли, пытаясь заслужить моё расположение. Одни задерживались после занятий, томно вздыхая, другие “случайно” сталкивались со мной в коридорах, третьи откровенно флиртовали, хлопая ресницами.

А эта – дерзит. В ней и намёка нет на кокетство.

Правильно я сделал, когда для себя решил, что не влипну ни в какие, даже мимолётные отношения со студентками.

Вообще, больше никогда и никаких серьёзных отношений.

Ни с кем.

Максимум поразвлечься.

Воспоминания о Кэт обожгли изнутри, как глоток терпкого напитка. Будто кто-то вонзил под рёбра раскалённый прут, пытаясь спалить до пепла моё сердце. Я поморщился и мотнул головой, чувствуя, как зубы сжимаются до скрежета, а во рту разливается тошнотворно-горький привкус желчи.

– Шагу прибавили! – прикрикнул яростнее, чем следовало. – Нечего вилять бёдрами, вы должны уничтожить врага, а не соблазнить!

Зарычав от злости на себя, я махнул рукой так резко, что мышцы плеча неприятно дёрнуло:

– Хватит позора. Три минуты на отдых и конкурс на самое большое количество приседаний. Первый приз – уйдёте без наказания.

После всех занятий, я немедля поднялся в кабинет к ректору. Ноги гудели от целого дня на ногах, а в висках пульсировала тупая боль.

Вошёл, не утруждая себя стуком в дверь, и, едва переступив порог, спросил:

– Где папки с личными делами студенток?

Вестар, не отрываясь от заполнения бланков, кивнул на угол стола. Ворох папок в зелёных обложках громоздился на самом краю.

– Не успел передать, чтобы их принесли к тебе в кабинет, – он поднял на меня усталый взгляд. – Неужто так заинтересовали? А ещё вчера ты грозился написать заявление.

– А толку, если ты его не подписал? – парировал я, чувствуя разлившееся по крови едкое раздражение.

– Зато я подписал целых одиннадцать заявлений о переводе с женского боевого на другие факультеты, – Морт откинулся на спинку кресла, растирая лицо ладонями. – Что означает твою скорую аудиенцию в королевском дворце. Постарайся придумать достойное оправдание своему поведению. Его Величество будет недоволен.

– Его Величество будет недоволен, если половина соплюх смотается в декрет уже на втором курсе, – отмахнулся я и, выбрав дело Мэделин Блэр, открыл первую страницу.

Глаза впились в её портрет, и в этот миг по позвоночнику пробежал колкий холодок.

– Тебя ничего не смутило? – я поднял глаза на Вестара, не показывая своего удивления.

– Нет, – Морт покачал головой и снова придвинул к себе пухлую стопку бланков. – А что-то не так?

Не так?

Да всё здесь было не так!

А он либо слепой, либо корчит из себя дурака. Я ещё не разгадал, что за тёмная лошадка этот пришлый ректор.

– Нет, всё так, – ответил я, захлопывая папку с такой силой, что бровь Вестара дёрнулась от резкого звука. – Всё просто отлично. И очень-очень интересно.

Глава 10

Одри-Мэдди

Меня с головой захлестнуло желание развернуться, хлопнуть дверью и сбежать куда подальше.

Но было уже поздно. Арья запрокинула голову и громко рассмеялась, отчего по спине пробежал неприятный холодок.

Я ведь помнила, что кузина Гаретта была той ещё штучкой. Образцовая представительница семейства Холзен.

Дерзкая, непредсказуемая и опасная.

Волчица в овечьей шкуре.

– Ну надо же! – воскликнула она, театрально взмахнув руками. – У папочки весь дом на ушах, жена любимого племянничка пропала, а ты здесь, почти в самом центре столицы! У всех на виду.

Я ощутила, как кровь отхлынула от лица, а во рту появился неприятный металлический привкус.

Если кузина Гаретта расскажет своим, что видела его пропавшую жену, они сделают всё, чтобы нагрянуть в академию и перевернуть её вверх дном. Прочешут самые тёмные и укромные уголки.

Навешают ректору Морту лапшу на уши, а декан Гримстон с ухмылкой помашет мне платочком и скажет напоследок что-нибудь язвительное.

А если сбегу…

Куда мне идти?

Одна, без помощи, я не смогу выбраться за городскую черту. А спрятаться в городе – так найдут. Рано или поздно. Выследят и загонят в угол как охотники добычу.

Пробраться во дворец и умолять Его Величество подписать прошение о разводе? Так попросят предъявить доказательства его злого умысла.

А где я их сейчас возьму?

Я об этом как-то сразу не подумала.

– Иди-иди, не бойся, – протянула Арья, махнув рукой в приглашающем жесте. – Мы же теперь соседки.

Выбора не было.

Я молча прошла в комнату, прикрыв за собой дверь. Жёсткий матрас чуть прогнулся под моим весом, стоило мне опуститься на край своей кровати. Аромат жасмина в комнате усилился, проникая в ноздри и оседая горечью на корне языка.

Новоиспечённая соседка смотрела на меня выжидательно, слегка наклонив голову, и казалось, видела меня насквозь.

– Да, я сбежала от Гаретта, – призналась я, не выдержав её взгляда. – Потому что он подонок и мерзавец.

Девушка цокнула языком с видом "я же говорила", и продолжила разбирать сумку. Тонкие пальцы складывали одежду идеальными стопками, и я поймала себя на мысли, что даже в этих её жестах сквозила некая расчётливость.

– А я тебя предупреждала, что он лицемер, – наконец, произнесла она с интонацией, полной превосходства. – Но у тебя же в глазах летали сердечки, и ты никого не слушала. Думаешь, почему я при первой же возможности сбежала к маме в Кэррей? Потому что не желала плясать под папину дудку и выполнять его приказы. Мне бы не позволили учиться, тем более, в Академии Даркайна. Восемнадцать стукнуло? Отлично. Марш замуж, причём за того, на кого он мне укажет.

Она ненадолго замолчала, переводя дух, и последним вынула небольшой бумажный кулёк, от которого приятно пахло жжёным сахаром и чем-то кислым.

– Кстати, хочешь леденец? Мои любимые, с клюквой, купила в приграничной деревеньке.

Арья протянула мне помятый кулёк, но я покачала головой, пытаясь сообразить – действительно ли она на моей стороне или играет со мной, как кошка с мышкой?

Она ведь действительно меня предупреждала, и не раз.

“Одри, раскрой глаза! Я-то лучше знаю, кто он такой”

“Ты ему не пара. Слишком правильная и наивная”

“Последний раз тебя прошу – подумай хорошенько. Потом хоть слезами залейся, никто тебе не поможет”

Вот только я, ослеплённая учтивостью и мнимой заботой мерзавца, не слушала её. Приняла предложение руки и сердца, с головой нырнув в пучину лживой пародии на счастье.

В груди затеплилась надежда – вдруг Арья не выдаст меня? Вдруг поможет получить развод? Она сильно обижена на отца, потому что он взял под крыло племянника, а про неё почти не вспоминал.

Мол, уехала и ладно, меньше нервотрёпки и забот.

Кузина Гаретта тем временем положила последнюю стопку вещей в шкаф, закрыла дверцу с мягким щелчком и забралась с ногами на свою кровать. Подтянула колени к груди и посмотрела на меня с любопытством:

– Ладно рассказывай, как всё случилось? – буквально потребовала она, подпирая подбородок ладонью.

Я выдохнула и честно рассказала ей о подслушанном разговоре, о том, как мне удалось сбежать, и как мы поменялись местами с Мэдди. Слова лились потоком, и с каждым произнесённым слогом тяжесть на душе становилась меньше.

– Ты же не выдашь меня им? – спросила я с надеждой, когда история подошла к концу.

– Посмотрим на твоё поведение, Мэд-ди, – протянула она, делая особое ударение на имени. Глаза соседки заблестели в предвкушении, и у меня возникло нехорошее предчувствие. – Ничего личного, но моё молчание стоит дорого. Так что тебе придётся очень постараться.

Глава 11

Великолепно.

Только я подумала, что справилась (хоть и временно) с одной проблемой, как нагрянула другая. Та, что сидела от меня на расстоянии вытянутой руки.

Я медленно выдохнула, чувствуя как воздух с усилием проходит сквозь стиснутые зубы. Прикрыла глаза и сделала ещё один вдох. Долгий и глубокий.

Нервы звенели от напряжения, но я старалась сохранить хотя бы видимость спокойствия.

– Чего тебе надо, Арья? – спросила я, надеясь, что денег, оставшихся от родителей, хватит, чтобы купить молчание наглой девицы. – Точнее, спрошу так. Сколько тебе надо?

Кузина Гаретта не торопилась с ответом. Сладко потянувшись, младшая Холзен поднялась на ноги и снова протянула мне бумажный кулёк с конфетами:

– Деньги? Фу, как пошло, Одри. То есть Мэдди. Мама, конечно, после развода с отцом живёт не так богато, как раньше, но меня не так интересуют деньги как придурка братца. После той войны, что случилась одиннадцать лет назад и разрушила до основания Даркайн, здравомыслящие люди убедились, что деньги это пшик. Услуги! Вот что бесценно! – вещала она с серьёзным выражением на хорошеньком лице. – В общем, поживём-увидим. Точно не хочешь карамельку?

Я молча помотала головой, вслушиваясь в радостный девичий гомон из коридора. Пора собираться на завтрак, я и так потеряла слишком много времени. Что может быть хуже, чем в первый день опоздать на пары?

А что касается этой доморощенной шантажистки – подумаю об этом позже.

Я подхватила увесистую сумку с учебниками и писчими принадлежностями и забросила на плечо.

– Пойдёшь в столовую на завтрак? – поинтересовалась у Арьи исключительно из вежливости, о чём уже вскоре сильно пожалела.

– Завтрак, точно!

Кузина Гаретта задумчиво прищурила глаза и подняла вверх указательный палец с алым ноготком. Я уже решила, что она не удостоит меня ответом, как та заговорила:

– Неа. Мне сегодня разрешили отдохнуть после дороги.

– Тогда увидимся поз… – я уже открыла дверь и шагнула в коридор, как вслед донеслось нахальное:

– Но я буду очень тебе благодарна, если ты мне захватишь что-нибудь из столовой, хорошо?

Натянутая струна внутри меня со звоном лопнула. Быстрый взгляд на часовую и минутную стрелки явно намекал, что времени осталось мало.

– Но я же тогда сама поесть не успею, занятия начнутся через полчаса, – растерянно проговорила я, жалея, что вообще упомянула о еде. Похоже, с Арьей надо молчать и говорить лишь при необходимости.

Соседка театрально развела руками и ловко закинула в рот карамельку.

– Что ж, зато стройнее будешь. Учиться на полный желудок плохо, – она сделала паузу, и её ухмылка стала острее. – Кстати, ни на что не намекаю, но в тюрьме, куда тебя бросит мой ненаглядный папочка, вообще дают одну чёрствую корку в день.

У меня не было слов. Одни лишь неприличные. Я бросила на Арью испепеляющий взгляд из-под ресниц, надеясь воззвать к её совести, но нахалка уже потеряла ко мне всякий интерес, активно лакомясь конфетами.

– Хорошо, я принесу тебе завтрак, – процедила сквозь зубы ледяным тоном. И сразу же добавила, – но не делай из меня служанку, ладно?

Кузина Гаретта захлопала ресницами с таким искренним недоумением, будто я сморозила форменную глупость.

– А что не так? – она наклонила голову набок, закусив алую от клюквенного сока нижнюю губу. – Ты же здесь не ради учёбы. Просто прячешься от моего брата.

Вот же…

Тихо зарычав, я выскочила в коридор. Кровь в висках бешено пульсировала и складывалось ощущение, что между ними натянули тугую струну и теперь дёргали её в такт моим шагам.

Мысленно я награждала нахальную девицу всеми известными мне нелицеприятными эпитетами.

Да, я попала в академию не ради жажды знаний. Да, я – наивная, планировала выйти замуж и посвятить себя семье, изучая зелья в свободное время ради собственного удовольствия!

Но мне нельзя получать плохие отметки и портить отношения с преподавателями! Случись что – в личном деле указаны контакты родственников Мэдди, и наш обман будет раскрыт!

Я бежала к учебному корпусу, где располагалась столовая, со всех ног, едва не врезаясь в спины менее расторопных студенток. В боку с непривычки кололо, сердце колотилось как сумасшедшее, лоб и спина быстро вспотели, но у меня не было времени на отдых.

Надо всё успеть!

И как назло, коридоры были заполнены такими же спешащими студентами. Запахи кофе, каши и свежей выпечки подсказал направление к столовой раньше, чем я увидела указатели.

Длинная очередь вилась змеёй, но двигалась на удивление быстро. Когда подошла моя очередь, за раздачей стояла пожилая женщина с добрыми морщинками в уголках глаз.

– Доброго утра, – торопливо поздоровалась я, глотая окончания слов, – извините, пожалуйста, моя соседка по комнате плохо себя чувствует. Можно я возьму с собой?

– Ох, в первый же день заболеть! Вот неудача, – всплеснула руками сердобольная работница. – Конечно-конечно, деточка.

Ловкие, несмотря на возраст, пальцы быстро упаковали несколько блинчиков в бумажный свёрток. Аромат свежей выпечки, смешанный с корицей, заставил мой желудок протестующе заурчать. Рот наполнился слюной.

– Только сторожно, милая, – предупредила она, наливая чай в небольшой термос. – Крышка стала подводить, ещё на себя прольёшь.

Поблагодарив, я взглянула на часы и с облегчением поняла – ещё успеваю. Поесть придётся в обед, но хотя бы не опоздаю на занятия.

Выполню то, что просит Арья, а там посмотрим. Я не знала её так хорошо, как Гаретта. Впрочем, оказалось что и его совсем не знала. Однако помнила, что его кузина быстро увлекается, а потом также быстро теряет интерес.

Я выбежала из столовой, огибая встречных студентов и прижимая к груди драгоценную ношу. Пять минут до общежития, пять обратно, пара минут, чтобы отдать свёрток с термосом, а затем минут десять, чтобы найти нужную аудиторию и занять место.

Но кажется, Высшие Силы решили, что мало с меня испытаний. Когда я спускалась по ступенькам крыльца, нога внезапно подвернулась, и я, вскинув руки, полетела вниз.

Термос выскользнул из моих рук, крышка слетела, и время, решив поиздеваться, коварно замедлилось.

Не дав мне пропустить ни секунды зрелища, как горячая жидкость выплёскивается не только на ступени, но и на декана Гримстона, неспешно поднимающегося мне навстречу.

Глава 12

Секунды растянулись в минуты, давая мне прочувствовать все грани кошмарной ситуации.

И ведь я в неё в влипла по собственной глупости!

Вот губы Конрада сжимаются в тонкую, едва заметную линию, а лицо на миг перекашивается от боли, когда горячий кофе впитывается в ткань его безрукавки.

А вот он уже справляется с эмоциями, но на груди расползается безобразное тёмное пятно, как раз в районе сердца.

Светлые ступеньки с тонкими золотистыми прожилками стремительно приближались, и я зажмурилась, но вместо ожидаемого удара почувствовала резкий рывок. Ноги оторвались от земли, и я зависла в воздухе, удерживаемая крепкой рукой декана, обхватившей мою талию.

Дыхание перехватило, а по позвоночнику пробежала волна мурашек. Незнакомая, будоражащая, заставившая каждую клеточку тела вспыхнуть! Терпкий запах можжевелового одеколона, смешанный с нотками чёрного кофе, окутал меня, наполняя лёгкие и впитываясь в кожу.

Гримстон поставил меня на ноги быстрым, но плавным движением, от которого желудок предательски сжался. Затем склонил голову вбок, и его потемневшие глаза прошили меня насквозь.

– У тебя есть три секунды, чтобы дать внятное объяснение твоей выходке, Мэд-ди, – процедил он сквозь зубы. – Гадкий декан так обидел на построении, что ты решила сходу начать мстить? Или ты решила задобрить меня порцией свежего кофе, но не учла, что я предпочитаю принимать его внутрь, а не на грудь?

В его голосе – достаточно тихом, чтобы нас не услышали посторонние, но пробирающем до самых глубин души, звенели острые льдинки сарказма, но зрачок по прежнему заполнял собой радужку, выдавая… беспокойство?

Да нет, показалось.

Он же чёрствый сухарь с камнем вместо сердца.

– Простите, я не хотела, – язык еле ворочался во рту, и каждое слово приходилось буквально выдавливать из горла. – Я сейчас…

Трясущимися пальцами я выудила из сумки платок, нащупывая его среди учебников и узкой коробочки с писчими принадлежностями.

Сжав его в ладони, я непроизвольно потянулась к пятну на безрукавке, но в самый последний момент Конрад перехватил моё запястье. Горячие, шершавые от мозолей пальцы обожгли кожу, посылая по ней сотни крохотных грозовых разрядов.

– Прекрати этот цирк, – строго произнес он, но не отпустил моё запястье сразу, а медленно, будто нехотя, разжал пальцы. Один за другим.

Взгляд декана переместился вниз, к упавшему свёртку, из которого выглядывали блинчики, источавшие аромат творога и корицы.

– А это что?

– Завтрак для соседки, – слова соскочили с языка прежде, чем я успела придумать убедительное оправдание. – Она э-э-э… заболела.

Конрад с деланным удивлением вскинул бровь и понимающе усмехнулся:

– Мэдди-Мэдди. Слишком красивая соседка, и ты решила её раскормить?

Я непонимающе моргнула, чувствуя, как вдоль позвоночника стекает холодная капля пота.

– В лекарском крыле их и так неплохо кормят, – пояснил он, оглядывая меня с нескрываемым скептицизмом.

– Она только с утра приехала, – выпалила я, ощущая, как ложь опутывает меня прочной паутиной, заплетая в тугой кокон. – Сейчас в комнате, а я просто хочу помочь.

Гримстон недобро ухмыльнулся, и даже воздух вокруг будто похолодел.

– Какое безобразие! Почему она в комнате, когда должна сейчас вовсю обследоваться у лекарей? – его голос звенел от наигранного возмущения. – Вдруг привезла с собой заразу? Куда смотрит её декан? – он сделал драматическую паузу. – Кстати, кто её декан? Только не говори, что это я. Умоляю.

Вот только я понятия не имела, на каком факультете будет учиться Арья. Предательский румянец разлился по щекам.

– Я… понимаете…

– Хватит лепетать, – поморщился мужчина, останавливая меня жестом, – дерзить ты научилась, а с искусством качественной и достоверной лжи у тебя огромные проблемы.

Я молчала, опустив взгляд и не зная, что ему ответить.

Всё идёт не так, с самого начала!

А Конрад, заметив мою растерянность, поднял сумку, всучил её мне в руки с такой силой, что я сдавленно пискнула, и грубо развернул меня спиной к себе. Широкая ладонь легла меж лопаток, уверенно подталкивая меня вверх по ступенькам.

– Иди давай, бестолочь. Кстати, напоминаю, что у тебя есть шанс избавиться от моей тирании и написать заявление о переводе. Подумай о том, какая это заманчивая, а главное – здравая идея.

Я оглянулась на разбросанные блинчики и опустевший термос, лежавший неподалёку с откинутой крышкой.

– А как же…

– Как соседка? – хмыкнул он. – Не переживай, солнышко, пойду переоденусь и сразу же займусь ею.

Глава 13

Я торопливо взбежала по ступенькам, стремясь оказаться как можно дальше от невыносимого декана.

Затылок покалывало от напряжения, будто Гримстон в любой момент мог догнать меня, схватить за шиворот и потащить к воротам со словами: “Обманщица, думала, назовёшься чужим именем и никто тебя не узнает?”

И вообще, я не до конца понимала что хуже – его убийственный сарказм или эта обманчивая мягкость в голосе, от которой мурашки бегут по коже?

То пчёлка, то солнышко.

“То бестолочь,” – съехидничал мой внутренний голос.

С каждым шагом вверх по лестнице мысли путались всё сильнее. Арья наверняка затаит злобу.

И это мягко сказано!

Если Гримстон не шутит и действительно навестит мою соседку, то что помешает ей из чистой вредности рассказать ему правду? Либо, что ещё хуже – сообщить отцу или Гаретту о том, что беглянка скрывается в академии?

Я прикусила нижнюю губу почти до крови, но совсем не чувствовала боли.

С другой стороны, в чём я виновата? Что я могу поделать против прямого приказа декана?

Как же всё сложно!

Расписание, занимавшее добрую часть стены в холле подсказывало, что первая лекция будет по зельеварению и находится на самом верхнем этаже.

Подъём по лестнице выдался непростым. Всё же я не привыкла к физическим нагрузкам. Добравшись до аудитории, сперва закрыла глаза, прислонив голову к прохладной каменной стене. Выровняла дыхание и лишь потом зашла в приветливо распахнутую дверь.

Просторное помещение встретило меня приглушённым гулом голосов и ароматом сушёных трав, развешанных по стенам. Я с интересом скользнула взглядом по уже знакомым девушкам в изумрудной форме боевого факультета и, поборов искушение забиться в дальний угол, заняла место в середине.

Дыхание постепенно выравнивалось. Взгляд приковывали плакаты с изображением разных пробирок, заполненных жидкостями всех цветов радуги и растений. Как я догадалась, здесь преподавали именно теорию, а практика проходила в специально оборудованных лабораториях.

Меня никто не трогал. Девушки сбились в небольшие кучки, и быстро рассредоточились по местам лишь когда вошла преподавательница – женщина лет сорока с тугим пучком тёмных волос.

– Всем доброго утра! Меня зовут Мойра Хэйд, и я ваш преподаватель по зельеварению, – представилась она низким, хорошо поставленным голосом. – Поскольку вы учитесь на экспериментальном факультете, упор мы сделаем в первую очередь на лечебные и восстанавливающие зелья.

Женщина повернулась спиной к доске и быстро набросала мелом небольшую схему.

– Чем отличаются восстанавливающие зелья от лечебных? Вопрос простой и в то же время оставляет простор для размышления, – продолжила она, заняв место сбоку от доски. – Лечебные направлены на устранение причины недуга – грубо говоря, выжигают из организма яд или инфекцию. Очищают кровь. Раны от оружия, особенно тяжёлые, они не затянут, но могут остановить кровотечение и замедлить разрушительные процессы. Подчёркиваю – замедлить!

Я поймала себя на том, что подалась вперёд, впитывая каждое слово.

– Восстанавливающие же работают со следствиями, – Хэйд указала на второй столбец. – Они стимулируют естественную регенерацию тканей и восполняют силы. Для того, чтобы раны затянулись, нужны специальные артефакты, но если их под рукой не оказалось, они помогут восстановлению повреждённых тканей.

Рука сама потянулась к карандашу. Я торопливо записывала, чувствуя, как внутри разгорается интерес.

– Есть зелья, которые сочетают в себе оба этих направления, тогда их действие не уступает артефактам, но изготовление крайне сложное и требует умений. Лучшим специалистом по этим зельям в данный момент является лишь королевский лекарь из Кэррей – госпожа Расана. Поэтому по согласованию наших правителей, каждый год несколько выпускников, кто блестяще проявил себя в мастерстве зельеварения, отправляются на годовую стажировку в королевский дворец Кэррей. Сами понимаете, какие перед вами открываются перспективы.

Девушки взволнованно зашептали, но Мойра с лёгкостью осадила их жестом руки.

– Подождите радоваться, у вас впереди ещё пять лет. А у тех, кто выбрал углублённое направление именно зелий – после первого семестра будут дополнительные занятия, – добавила женщина. – До тех пор всем даётся одинаковая база.

Когда госпожа Хэйд задала первое задание, пускай и теоретическое – привести по пять примеров зелий каждого типа, я едва сдержала нетерпение. Пальцы покалывало от желания поскорее зарыться в учебники и проявить себя во всей красе.

“И это говорит та, кто хотела сидеть тихо, не высовываясь,” – снова оживилось моё внутреннее “я”, но я лишь отмахнулась. Должна же я как-то отвлечься от мыслей о разоблачении!

Остальные занятия пролетели неожиданно легко. В первый день никто не требовал невозможного, не вызывал к доске, и к вечеру я с удивлением осознала – мне нравится учиться. Впервые за долгое время я не чувствовала себя одинокой, была в правильном месте, окружённая людьми. И пускай они не были мне близки, но точно уж не питали ко мне враждебности.

В столовой я то и дело искала взглядом Арью, но соседки нигде не было, и узел в груди немного ослаб. В комнате её тоже не оказалось, а когда кузина Гаретта не появилась и вечером, смутная тревога заставила меня спуститься к комендантше.

– Извините, пожалуйста, госпожа Хэтфилд, – осторожно полюбопытствовала я, отметив, как женщина будто невзначай накрыла цветной каталог потрёпанным Уставом Академии, – а где Арья Холзен, моя соседка? Скоро отбой…

Норайна осуждающе цокнула языком и покачала головой:

– Так ваш декан с утра пришёл с разборками и почти силой утащил её к лекарям.

Глава 14

Это провал! Провалище!

Я со стоном закрыла лицо руками, отказываясь верить услышанному.

Неужели моя спонтанная ложь вылилась в то, что Гримстон на самом деле повёл Арью к лекарям? Вот она удивилась, внезапно узнав о своей несуществующей болезни от совершенно постороннего декана!

Несмотря на весь ужас ситуации, мои потрёпанные нервы выдали совершенно безумную реакцию. Я банально расхохоталась. Смеялась долго, до выступивших слезинок на глазах.

Норайна по-своему истолковала моё поведение и ободряюще коснулась плеча.

– Не переживай так, девочка. Вряд ли у неё что-то серьёзное, – голос строгой на вид, но удивительно доброй женщины звучал по-матерински успокаивающе. В груди что-то чувствительно сжалось и тут же отпустило. – Она хоть и тоненькая да бледная, но возмущалась и спорила не хуже взрослого мужика.

Воображение, как назло, подбросило яркую картинку, как Арья упирается ногами и цепляется пальцами за ручки дверей и выступы стен, а Конрад упорно тащит её к выходу, и я снова прыснула со смеху, торопливо зажимая рот ладонью. Госпожа Хэтфилд понимающе усмехнулась, и на весьма гладком для её возраста лице, углубились несколько морщинок.

– Вряд ли она чем-то серьёзно больна. Скорее всего, продуло в пути.

– Да, наверное, – я рассеянно кивнула, пытаясь унять предательскую дрожь в кончиках пальцев. Смеяться уже расхотелось. – Простите, пожалуйста, за беспокойство и спокойной ночи.

Поднимаясь по лестнице, я чувствовала, как с каждым шагом ноги наливаются свинцом и отказываются мне подчиняться. И дело было не только в банальной усталости. Предчувствие надвигающейся беды сжирало остатки сил и вкрадчиво шептало, что можно прекратить мои мучения и просто сдаться.

Добравшись до комнаты, я скинула одежду и рухнула на кровать, но сон никак не шёл. На барабанные перепонки давила тишина, вынуждая вслушиваться в каждый шорох за стеной.

Попробовала считать овец – остановилась на пятьсот двадцать пятой.

Уши ловили малейшие звуки – отдалённые голоса с первого этажа, пение ночных пташек за окном и даже стук собственной крови в висках!

Мне упорно казалось, что в любую минуту, несмотря на поздний час, ко мне могло явиться руководство академии в полном её составе. Обвинить в бесстыжем обмане и оправить в городскую тюрьму, прямо в лапы дяди Гаретта.

Пришлось сменить тактику. Начала вспоминать по пять слов на каждую букву алфавита и ура! Сон накрыл меня тяжёлым, ватным одеялом.

И в этом кошмаре декан Гримстон с победной ухмылкой выбивал дверь голыми руками. За ним возвышался ректор Морт с перекошенным от гнева лицом, который держал за ухо зарёванную Мэделин.

А позади маячил Гаретт в обнимку с той девицей, вдобавок рядом топтались его дядя и целый отряд городской стражи!

Конрад тыкал в меня пальцем и смеялся так, что его лицо исказилось до неузнаваемости, а смех постепенно превратился в мерзкий звук будильника. Я в ужасе подскочила, чувствуя, как подушка и простыня под мной пропитались выступившей на теле испариной. Несколько секунд ошалело осматривалась по сторонам.

Жилка на шее пульсировала так, что казалось, вот-вот прорвёт кожу. Сердце грозилось проломить рёбра, а в голове царил полнейший хаос.

Сделав глубокий вдох, я хрипло пробормотала:

– Это сон. Всего лишь дурной сон. Я не знаю, выдала ли меня Арья, так чего переживать заранее? Это же ничего не изменит.

Не переставая себя успокаивать, я поплелась в душевую, куда уже подтянулись десять таких же заспанных девиц.

Капли воды барабанили по коже, смывая остатки кошмара, но не тревогу. Запах простого мыла с едва уловимым ароматом щекотал ноздри. Так и не дождавшись Арьи, я отправилась на утреннее построение, на ходу поправляя спортивную форму – ткань неприятно липла к не до конца обсохшему телу.

Первой парой значилась физическая подготовка и на площадке нас уже ждал декан.

Гримстон выглядел так, словно всю ночь активно праздновал, а потом, не сомкнув глаз, явился на площадку. Щёки и подбородок покрывала щетина, а под усталыми глазами с сеточкой красных сосудов залегли серо-голубые тени.

Предчувствуя неладное, я заранее сбавила шаг, пристраиваясь последней за той девчонкой с короткой стрижкой. И только встав в шеренгу осознала, что нас осталось всего пятнадцать человек.

Декан окинул нас совершенно нечитаемым взглядом и рыкнул так, что голова сама собой нырнула в плечи:

– Строиться! Живо!

После нескольких секунд суеты мы замерли, и он хрипло процедил:

– Я думал вас будет меньше, но вы совершенно не хотите меня порадовать. Ладно, сами напросились, мои отчаянные.

"Отчаянные" заметно напряглись. Я осторожно скосила глаза в сторону и увидела, как у соседки справа дрожит закушенная верхняя губа. Но если она так боится Конрада, почему не стала переводиться?

А Гримстон лишь распалялся:

– У меня для вас есть две новости. Хорошая и плохая. – Он, поморщившись, растёр глаза и с трудом сдержал зевок. – Даже две хороших. Первая из них – я дам вам выбрать, с какой мне начать. Ваши варианты?

Глава 15

Мы с девушками тревожно переглянулись, наученные горьким опытом. С ответом, естественно, никто не торопился. Воздух сгустился и задрожал от общего напряжения.

По усталому лицу декана с печатью бессонной ночи, скользнула ехидная ухмылка, обнажив крупные белые зубы. Бьюсь об заклад на родительское наследство – наша общая растерянность была для него маленькой и очень сладкой победой.

– Правильно, – хрипотца Конрада звучала почти приятно, как мягкий шорох осенних листьев. Видимо, мы своим молчанием попали в точку. – Когда говорит мужчина, женщины не лезут, а покладисто молчат с улыбкой, навострив хорошенькие ушки. Так вот, хорошая новость – вас здесь меньше, а значит, моя тактика сработала. Умницы-разумницы поняли, что здесь, в моём собственном королевстве, им нечего ловить и перевелись на другие факультеты, более подобающие их слабому, нежному полу и положению.

В горле ощущался тошнотворный привкус желчи. Ногти что есть силы впились в бёдра, чтобы не выдать моего бурлящего возмущения.

Вот же женоненавистник!

Слабый пол? Его собственное королевство?

Да он самый настоящий козёл!

Ноги моей здесь не было, если б…

– А это событие действительно стоит того, чтобы его как следует отметить, – отвратительно приятный баритон декана вторгся в мои мысли.

Так вот почему он похож на потрёпанное умертвие? Праздновал, небось, всю ночь в трактире.

Коротковолосая девчушка рядом со мной подняла дрожащую руку и тихо спросила:

– Простите, декан Гримстон, а почему эта новость для нас хорошая? Это же они ушли.

Конрад вперил в неё такой убийственный взгляд, что я удивилась, как бедняжка не упала замертво к его ногам! Не знаю, как она, но у меня меж лопаток пробежался мерзкий холодок.

А зарвавшийся декан хмыкнул и погладил ладонью её голову с таким снисхождением, что захотелось пойти помыться.

– Это значит, мои дорогие прелестницы, что вас стало меньше, а программа никуда не делась, – с каждым словом его голос становился всё слаще, как патока с ядом.

Он наклонился к несчастной так, что их лица оказались друг напротив друга и громким шёпотом добавил:

– Значит, моего внимания к вам, оставшимся, станет больше. А вот это заодно и плохая новость. – Его глаза блеснули, как у хищника. – Ну как, впечатлил?

Девчонка замерла, как кролик перед удавом. Стояла не моргая и даже не пошевелилась! Будто он её действительно загипнотизировал!

“Ненормальный… Может, всё же лучше послушаться и переве…”

Гримстон неожиданно подался назад и рявкнул, хлопнув ладонями с такой силой, что наша немногочисленная шеренга вздрогнула:

– Бегом, живо! Сегодня для вас всего лишь десять кругов! Ну же, курочки, шевелите лапками. Кто придёт последней – той жутко не повезло!

Мы сорвались с места. Перспектива напрягать силы в такую рань казалась относительно неплохой, потому что позволяла быть подальше от внимания кошмарного декана.

Однако вскоре я уже мечтала снова стоять в строю и даже ехидна-Гримстон не казался таким противным. Роса от травы, росшей по краю площадки, вмиг пропитала штаны в районе лодыжек. Кто-то попытался сбиться в группки, но Гримстон сурово окликнул:

– Молча! Бежать молча! Ещё один звук – и круги удвою!

Уже на третьем круге я безнадёжно выдохлась. Лёгкие разрывались изнутри каждым вдохом, будто их с каким-то злорадным наслаждением тёрли наждачной бумагой. Во лбу и висках шумела кровь.

На пятом – каждый шаг начал отдаваться иглами боли в лёгких. Рот пересох, перед глазами всё поплыло.

На седьмом круге ноги, налитые свинцом, отказывались повиноваться. Спина промокла от пота, одежда прилипла к телу второй кожей.

Однокурсницы обгоняли меня, хоть и не без труда. Кто-то молчал, а кто-то бросал взгляды через плечо, полные смеси жалости и облегчения. Мол, извини, подруга, но либо ты, либо я.

На последнем круге я попыталась ускориться, но отсутствие физических нагрузок сыграло со мной злую шутку.

В итоге пришла последней, хрипя и задыхаясь.

Остальные девушки уже переводили дух. Кто-то медленно прохаживался взад-вперёд. Кто-то стоял, согнувшись и упираясь руками в колени, кто-то бросал сочувственные взгляды в мою сторону.

И только Гримстон смотрел на меня с ядовитой жалостью, как на раздавленного жука. Дождавшись, пока я перестану задыхаться, он неторопливо подошёл, чеканя шаг.

– Я предупреждал тебя, пчёлка. Какой тебе экспериментальный, если ты даже бежать не в состоянии? – Его голос звенел от едва сдерживаемого раздражения. – Посмотри на себя!

Я не решалась поднять на него взгляд, уставившись на свои дрожащие колени. Боль в боку не отпускала, а по лицу, облепленному волосами, катились крупные капли пота.

– Даю тебе выбор. Либо ты избегаешь наказания и уходишь с моей территории и глаз моих долой раз и навсегда. – Он сделал паузу. – Либо к вечеру пересчитаешь на третьей справа сосне у забора все иголки. Все, Мэ-де-лин, до одной.

Глава 16

Как же мне хотелось топнуть ногой и влепить Гримстону пощечину! От всей души, вложив в неё всю свою злость и обиду, чтобы отпечаток ладони остался на его надменной ро… надменном лице.

Внутри всё кипело, и я напоминала себе чайник с бурлящей водой! Но вместо того, чтобы выплеснуть пар, я криво улыбнулась.

– Третья сосна? Запомнила, господин декан, – процедила сквозь стиснутые зубы.

Гримстон не изменился в лице.

Почти.

Лишь брови дрогнули едва заметно, демонстрируя неподдельное удивление. Эта трещина в его идеальной маске держалась всего мгновение, но я успела её заметить.

Шумно выдохнув, добавила:

– Из принципа не переведусь, господин декан, – продолжила я, не в силах остановиться. Не повышая голос и не срываясь на комариный писк. – Обучаться у такого опытного и безупречного воина, как вы? Это редкая возможность. У вас же всё получалось идеально с первого раза, раз вы требуете подобное от остальных? Раз вы не прощаете промахи даже на самом начальном этапе.

Повисла тишина. Плотная и вязкая как глина в руках у гончара. Глаза Конрада потемнели, став почти чёрными, скулы заострились, а челюсти угрожающе напряглись.

Краем глаза я заметила, что все остальные смотрят на нас, вытаращив глаза. Некоторые девчонки приоткрыли рты от изумления, другие застыли, боясь дышать.

– Пчёлка рискует остаться без жала? – прошипел декан, будто невзначай поворачиваясь спиной к зрителям и отрезая меня от них.

Было страшно. Но хватит с меня несправедливости!

Я расправила плечи и вздёрнула подбородок, не без труда выдерживая его долгий, пронзительный взгляд:

– У меня есть имя, господин декан.

Конрад хмыкнул. Губы растянулись в обманчиво мягкой улыбке, от которой по моей спине пробежало стадо ледяных мурашек.

– И какое же? – спросил он так тихо, что мне пришлось напрячь слух.

Я осеклась.

Кровь отхлынула от лица, оставив после себя пустоту и звон в ушах. В горле образовался ком размером с хорошее яблоко, мешающий дышать. На миг мне показалось, что Гримстон узнал мою тайну.

Что он знает, кто я на самом деле.

Но декан внезапно сделал вид, будто теряет ко мне всякий интерес. Отвернулся и громко объявил:

– Отдохнули? Прекрасно. Пятьдесят приседаний. Руки вытянули перед собой, задницы отклячили, будто сзади стоит невидимый стул. – Он обернулся, пронзив меня взглядом острым, как кинжал. – Раз вы хотите доказать мне, что я не прав, работаем вдвое… нет, втрое больше! Все благодарности адресуйте пчёлке, точнее Мэд-ди. Теперь я вас сам никуда не отпущу.

Спустя час издевательств я едва переставляла ноги. Каждый шаг отзывался тупой пульсирующей болью, точно кто-то пробежался кузнечным молотом по всем суставам. Кофта прилипла к спине, пропитавшись потом, который неприятно стягивал и пощипывал кожу.

По дороге в общежитие меня догнали остальные девчонки с курса и будто невзначай взяли меня в плотное кольцо.

– Мэделин, мы, конечно, восхищены твоей храбростью, – начала та самая коротковолосая, опасливо оглядываясь по сторонам, – но будь потише. Пожалуйста! Не надо, чтобы из-за твоей несдержанности страдали остальные.

– А не прикусишь язык – так мы поможем, – с угрозой в голосе добавила смуглая брюнетка и, не дожидаясь моего ответа, девочки ускорили шаг, оставив меня в полном одиночестве.

Зашибись.

Теперь против меня не только декан, но и весь наш факультет.

“Наш”…

Забавно, прошло всего два дня, а я уже считаю экспериментальный боевой “нашим”…

Словно и не было этой проклятой свадьбы.

Я брела в расстроенных чувствах, мысленно перебирая все проклятия, которые только знала.

“Когда всё это закончится, я обязательно подам жалобу в министерство. Пусть Гримстона самого замучают проверками. Посмотрим, как ему понравится быть под прицелом!”

Когда я вернулась в комнату, первым, что я увидела, была Арья. Кузина Гаретта, как ни в чём ни бывало, крутилась у зеркала, расправляя складки на бордовом пиджаке и юбке того же цвета длиной до колена.

– О-о-о, врунишка пришла, – сладким голосом протянула соседка, и всё, что мне оставалось – это попытаться оправдаться.

– Извини, правда, я не хотела, чтобы так получилось…

На удивление, Арья не стала продолжать сама и жестом прервала мой поток извинений.

– За это мы ещё с тобой сочтёмся, – сухо произнесла она, но затем её глаза заговорщицки полыхнули. – Лучше посмотри, что вышло в утренней газете.

Глава 17

Сердце тревожно ёкнуло и мигом ухнуло в пятки. Воображение тут же нарисовало мой портрет на передовице с огромной надписью “Особо опасная беглянка” или ещё чего похлеще, а Арья уже вовсю совала мне в руки смятую газету с большим пятном от чая:

– Да не бойся, всё не так уж и плохо.

Я взяла газету двумя пальцами за уголок и, слегка осмелев, положила на кровать соседки. Брови хмурились, пока я переворачивала листы, внимательно просматривая содержание каждой страницы.

Кончики пальцев покалывало от нехорошего предчувствия. Сероватая газетная бумага шелестела под влажными пальцами, ещё и буквы стремились коварно расплыться перед глазами. Вроде бы ничего такого, словно Даркайну вовсе нет дела до моего существования.

Однако я рано обрадовалась.

Дойдя до последней страницы, я замерла, будто мне на голову вылили целый ушат ледяной воды. Воздух застрял в лёгких, а мир на секунду потерял чёткость.

Не веря своим глазам, я медленно подняла взгляд на Арью, которая буквально светилась ехидством: губы растянулись в самодовольной улыбке, а глаза сверкали, как разноцветные огни на новогодней ёлке.