Пончик для Пирожочка

Глава 1. Несса

Утро в кафе началось с того, что на кухню ворвался ошалелый шеф-повар. Мало того что он сегодня опоздал на работу, что для него было совершенно нехарактерно, так еще и заорал, даже не переодевшись в чистый фартук:

– Берегись! Пирожок идет!!!

Я в это время протирала столы в зале, чтобы они ярко блестели к моменту открытия нашего заведения, и удивленно подняла голову. Какой еще пирожок? Чего беречься?

К моему удивлению, сотрудники забегали по кафе в панике. Шеф, прямо на бегу надевая белый колпак, мчался поправлять живопись на стенах. Моя подруга Минни, старшая помощница мага-повара, напрочь забыла о воздушном креме, который взбивала в этот момент, и зачем-то бросилась аккуратно складывать полотенца.

Ей вообще всегда было плевать на полотенца. Да всем было плевать! Они у нас валялись как попало по всей кухне. Посетители туда все равно не заходят, а мы творческие личности, нам положен некоторый беспорядок. Я не то чтобы соглашалась с этим, но так уверял шеф-повар, а с ним сложно не согласиться. Он же здесь главный!

– Что стоишь столбом, Несса! – прикрикнул на меня проносящийся мимо Гарт. – Живее протирай!

Он был нашим магом-поваром. Длинный, тощий, как метла, и с такой же щеткой соломенных волос на округлой голове. Я его не любила. Гарт отбраковывал все мои кулинарные предложения и отказывался повышать до старшей помощницы, обосновывая это тем, что в кафе должна быть хоть одна младшая помощница. Да кому какое дело? Хоть я и проработала в кафе всего два месяца, а умела ничуть не меньше, чем Минни!

Не успела я опять на него разозлиться, как Гарт замер напротив книжных полок, до которых никто не дотрагивался, наверное, целый год, и одним порывом ветра сдул с них пыль. Как только вверх взмыло серое облачко, рискующее опуститься на только что вымытые мной столы, Гарт взмахнул руками, с помощью очередного воздушного потока собрал пыль в одну кучку и отправил ее точнехонько в мусорку.

Я вздохнула. Маг-повар все-таки. Мне до его уровня навыков еще практиковаться и практиковаться.

– Сахарную пудру ты бы с такой же аккуратностью напылял на булочки, – проворчал шеф, тут же поставив Гарта на место. – Несса, милая, скатерти успеем достать?

– А они у нас есть? – поразилась я.

Он почему-то заохал, схватился за голову и убежал на кухню.

– Хотя бы закончи протирание! – донеслось оттуда.

Я категорически не понимала, что происходит, но предпочла подчиниться. Кафе-кондитерская «Сладкое волшебство» было работой моей мечты – здесь создавали выпечку с помощью чар. А я столько лет и сил потратила на то, чтобы добиться этого…

Погруженная в безрадостные мысли, я протирала последний стол из четырех, когда Минни высунулась в окно и сдавленно вскрикнула:

– Идет!

– Стройся! – рявкнул нам главный повар.

Подруга схватила меня за руку и поставила рядом с собой, загородив плечом. Минни, вопреки своему имени, не была маленькой, поэтому полностью перекрыла мне вид на входную дверь, лицом к которой построились сотрудники «Сладкого волшебства».

Несколько мгновений мы ждали, вытянувшись по струнке. Все пятеро: шеф-повар, за ним Гарт, следом Франни – кондитерша, Минни и я. Почти лесенка дураков. Только Гарт выбивался – он был выше всех, а стоял вторым.

Наконец дверь со скрипом отворилась. Вместе со звуком шагов раздался странный стук. После суеты, наведенной товарищами, мне было немного страшно выглядывать из-за подружкиного плеча, но я себя переборола.

И окончательно перестала что-либо понимать.

В кафе вошел мужчина лет тридцати, высокий, стройный и элегантно одетый. От обычного городского пижона его отличали широкие плечи и особая стать, сразу дававшая понять, что перед тобой военный. Он опирался на трость, которая и издавала удививший меня звук. Незнакомец был привлекателен, даже красив, только очень уж мрачен. На лоб падали смоляные волосы, тонкие брови, похоже, постоянно хмурились, потому что между ними пролегли глубокие морщинки, несвойственные его молодому возрасту. Из-под рукавов длинного черного камзола по последней моде выглядывали манжеты рубашки – такие кипенно-белые, что я, кажется, ослепла на миг.

И это его, по-своему очаровательного красавца, все называли «пирожком» и боялись до дрожи в коленках? Уж с чем-чем, а с пирожком он точно ничего общего не имел.

– Это он? – шепнула я Минни, пока мужчина медленно шагал к нам через зал.

– Кто? – едва слышно ответила она.

– Ну, пирожок.

– Да нет же! Вот он – Пирожок, – мертвенным голосом сказала подруга, глядя в сторону.

Я повернула голову. Сердце испуганно трепыхнулось в груди.

За незнакомцем в кафе вошла тварь из преисподней. Иное определение я для нее подобрать затруднялась. Зверюга была размером с пони. Огромные острейшие когти клацали по кафельным плиткам кафе, уши сердито торчали на макушке, вытянутую морду украшали желтые клыки, обнаженные в оскале, а глаза сверкали красным. На лоснящейся черной шкуре виднелись застарелые шрамы от чужих не менее острых когтей.

Нет, это был не демон, хотя очень хотелось его так назвать. По виду чудовище напоминало смесь волка с догом. Эту породу так и называли – волдог. Ее магически вывели не так давно, специально для защиты в сражении боевых магов. Один такой песик мог легко положить десяток вражеских солдат и был невосприимчив к некоторым чарам, что делало его настоящей машиной для убийства, едва ли не страшнее, чем сами боевые маги. Только они могли владеть волдогами.

Оцепенев, я перевела взгляд на мрачного красавца. Так значит…

– Мистер Сайлан Партинс, – четко произнес незнакомец, остановившись напротив главного повара. – Добрый день.

Мне понадобилась пара мгновений, чтобы вспомнить, что именно так зовут нашего шефа. Мы его никогда не называли по имени – всегда просто «шеф».

– Ваше сиятельство граф Райатт, – согнулся в низком поклоне повар. – Мы вас ждали.

Так это правда. Ардан Райатт – наш владелец – наконец-то посетил «Сладкое волшебство»!

Я с любопытством уставилась на него. Городок у нас был маленький, а Райатты в нем считались самыми богатыми аристократами. Ну, когда-то давно. Лет сто назад они владели почти половиной окрестностей, а потом что-то пошло не так, и вот уже из владений остался только дворец за городом, несколько мелких складов и наше кафе.

Да и от самой семьи Райатт осталось не так много. «Сладкое волшебство» принадлежало матери Ардана, которая сама была слабым магом и увлекалась кулинарным искусством. Но она умерла от болезни много лет назад. Старый лорд, ее муж, никогда нашими делами не интересовался, а уж единственный сын и наследник – так тем более. Ардан родился с сильным талантом к стихийной магии, а у таких людей, особенно аристократов, одна дорога – в армию. Молодой лорд давно покинул городок и бывал здесь раз в два-три года только для того, чтобы проведать дряхлеющего отца. И вот старый лорд почил, а сын вернулся с бесконечной войны в заморских колониях Коруэлла, нашего королевства, чтобы вступить в наследство.

Прошла всего неделя с его возвращения, а в городе только и говорили, что о новом графе Райатте. И молод, и хорош собой, и выправка военная, и в моде толк знает, и звание офицерское, и подвиги на войне совершал, и чего только не делал. Ну а главное – не женат! Кто из городских модниц станет очередной графиней? На это сейчас надеялась, наверное, каждая девушка в окрестностях десяти миль!

Не радовались только в «Сладком волшебстве».

Во-первых, очаровывать лорда у нас было некому – Франни давно замужем и с тремя детишками, Минни с ее габаритами трезво смотрела на жизнь и вообще замуж выходить не планировала, а я… Где я и где граф?

Во-вторых, дела в кафе уже очень давно шли неважно. Примерно с того момента, как умерла графиня. Я эти времена не застала, но шеф много о них рассказывал – он тогда пришел работать сюда простым помощником повара. В «Волшебстве» трудились несколько магов-поваров, которым помогали обычные кондитеры, без искры колдовского дара, вдохновенно творила сама хозяйка, к магически выпеченным булочкам выстраивались целые очереди еще до открытия кафе… А сейчас что?

Ничего.

Ни шеф, ни Франни волшебниками не были, зато хотя бы обладали внушительным кулинарным опытом. Всех же хоть сколько-нибудь талантливых магов давно забрали на войну в колонии, либо они работали на военных производствах. Остались только такие, как Гарт, который притворился чахоточным, или мы с Минни – слабые маги, от которых и на оружейном заводе толку немного.

Оборудование, которое не обновляли лет тридцать, с момента первого открытия кафе, безнадежно устарело, чары давно повыветрились. Сильный маг, может, что-нибудь из него бы и выжал, ну а мы даже втроем ничего не могли сделать – обходились обычными скалками да печками. Старый лорд деньги в «Сладкое волшебство» вкладывать не желал, так что мы не могли себе позволить и колдовские ингредиенты из-за их дороговизны.

Ну а чем мы были без саладийской тающей цветочной пыльцы или сока танджанийского винного дерева? Обычным кафе-кондитерской с облупившейся краской на стенах. И чудовищно проигрывали конкуренцию другим подобным заведениям в городе. Я и не помнила, случался ли такой день, чтобы хотя бы три из четырех столиков оказались заняты одновременно. Похвастаться перед владельцем нам было категорически нечем.

Граф Райатт медленно прошелся вдоль нашей «лесенки», пристально нас оглядывая.

– Мистер Партинс, вижу, у вас появились новые сотрудники.

– Да-да, – согласился шеф. – Молодые и талантливые!

Судя по выражению лица графа, он сомневался даже в первом утверждении. Я сжалась, стараясь быть как можно менее заметной. Я была самой младшей в коллективе – всего двадцать лет, пришла работать сразу после окончания магического колледжа и не понаслышке знала, что для мага молодой возраст – это совсем не преимущество.

К счастью, лорд прошел мимо меня.

– Представьте их, что ли, мистер Партинс. Я же должен знать, кто на меня работает.

– Да-да, – спохватился он. – Вы наверняка помните Франни, нашего кондитера.

– Тружусь здесь вот уже двадцать лет, – с гордостью вставила она.

Граф Райатт на миг наморщил лоб, потом кивнул.

– Да, конечно. Рогалики с вишневым джемом, как же их забудешь. Отец их очень любил и всегда считал вас одной из лучших кулинаров в округе.

Наша симпатичная мастерица заулыбалась, ее круглые щечки сразу порозовели. Приятно получить похвалу от красивого мужчины, даже если он младше лет на пятнадцать!

– Это Гарт, маг-повар, – указал на него шеф. – Работает здесь четыре года, пришел после того как предыдущих забрали в армию или на производства.

Лорд приподнял бровь, глядя на Гарта.

– А почему не забрали тебя?

– Я болел, – смутился он. – Признали негодным.

– И что же у тебя за болезнь?

Гарт побледнел, а я в мыслях злорадно усмехнулась. Он постоянно тиранил нас с Минни и не всегда подчинялся даже шефу с Франни. Он же здесь единственный маг-повар, и не просто окончил колледж, а прошел годовую стажировку в столице! Только старался не упоминать о том, с помощью какой хитрости избегал ежегодного призыва.

– Почему молчим? – спустя минуту тишины осведомился лорд, пристально глядя на Гарта.

Волдог тихо зарычал, обнажив здоровенные зубы и как бы намекая, что слегка проголодался. Маг-повар вздрогнул, побелел еще сильнее, до цвета муки, и нервно глянул на пса.

– Ч-чахотка, – едва слышно ответил Гарт.

– Это же заразная болезнь, – Райатт резко развернулся к шефу. – С такой нельзя работать в кафе!

– Я вылечился, – быстро произнес маг-повар. – У меня даже заключение от врачей есть, что я совершенно здоров!

Граф посмотрел на него с откровенным презрением.

– Которое ты, естественно, забываешь показать армейским рекрутерам. Все ясно. Кто у нас дальше…

Он сделал шаг к нам с Минни. Шеф уже открыл рот, чтобы представить нас, но Райатту понадобился всего один взгляд, чтобы сделать свои выводы.

– Ну, здесь тоже все ясно.

Так и не озвучив, что ему ясно, он развернулся обратно к главному повару. Минни с облегчением выдохнула, а вот я возмутилась. Что ему ясно? Ничего еще не ясно!

– Может, проведете мне небольшую экскурсию по кафе? Сколько же я в нем не был… – задумался Райатт.

– Два года, – услужливо подсказал шеф. – Ваш отец, земля ему пухом, устроил празднество в честь вашего повышения после победы при Танвенте, которую вы обеспечили со своим отрядом. Вас тогда еще ненадолго отпустили домой, чтобы вы могли предстать перед королем и получить награду из его рук.

– Да, – граф кивнул так безразлично, словно совершал подвиги и получал награды каждый день. – В самом деле. Отец во время прогулки по городу убедил меня зайти сюда. Тогда на столах были белые скатерти. Куда же они делись?

Он оглядел нас всех так пристально, словно мы прятали их за спинами.

– Убрали, ваше сиятельство, – испуганно ответил шеф. – Белая ткань быстро пачкается, а стирать дорого… Обходимся так.

– Ясно, – опять сказал Райатт.

От этого слова меня уже начинало потряхивать.

Граф тем временем прошелся по залу. Он старался не опираться на трость, но иногда, когда наступал на левую ногу, его лицо искажалось, будто от сильной боли. Неужели правда, что Ардан Райатт вернулся домой не из-за смерти отца, а потому что получил ранение, которое не позволяло ему больше воевать? Мнения городских сплетников кардинально расходились на этот счет.

Лорд остановился возле мусорной корзины и заглянул в нее, опять саркастично изогнув бровь.

– Пыль, видимо, не протирали все два года с моего последнего визита. Могли бы уже и не стараться. Я все равно узнаю работу мага, а солдатские казармы инспектировал столько раз, что прекрасно знаю, как там начинаются готовиться к визиту офицера – за час до его прихода. А поскольку вы не солдаты, то, судя по всему, за пять минут.

– Ну вы же не предупредили, что придете, – слабым голосом ответил шеф.

Райатт удивленно посмотрел на него.

– А вы разве королевские наместники, чтобы я вас за неделю предупреждал о своем появлении?

Пес, почувствовав недовольство в голосе хозяина, опять угрожающе зарычал. В глазах заполыхали кровавые огни ада.

– Тихо, Пирожок, – спокойно бросил ему граф.

Тот мгновенно угомонился, принявшись лизать свою лапу.

Насмерть перепуганный шеф молчал. От нервов у него даже колпак набок съехал. Мне стало за него обидно – за шефа, конечно же, а не за колпак. Он ведь хороший человек! Ну, может, не самый лучший повар, зато проработал здесь тридцать лет, знает всё и всех и еще добрый – всегда отпускает нас пораньше, если посетителей нет, а сам уходит последним.

– Ладно, посмотрим, что у вас на рабочем месте, – Райатт пересек зал, заглянул на кухню и одобрительно заметил: – М-м, полотенца сложены ровно.

Минни победно улыбнулась. Я косо глянула на нее. Откуда она вообще знала, что ценит лорд? Подруга же всего на год дольше меня здесь работает.

– У вас что-то пригорает, – спустя миг сказал граф.

Франни, охнув, кинулась на кухню. Гарт – следом. Вытяжка у нас уже месяц как сломалась. Без мага быстро выгнать дым из кафе было невозможно, и проигнорировать нельзя – мы же тут не колбасу коптим. Сладостям горький привкус не на пользу, да и посетителей так можно отпугнуть.

Райатт невозмутимо наблюдал за тем, как кондитер и маг-повар носятся по кухне. Справились они, слава Богу, быстро. Красная, как ее любимое вишневое варенье, Франни вернулась «в строй», рядом с ней пристроился слегка вспотевший Гарт. Похоже, значительную часть своего запаса магии он уже расходовал с утра на удаление пыли с полок, а теперь распрощался и с остатком. Это значило, что сегодня весь день он как маг будет нулем без палочки. Хорошо поработаем…

– Последний шанс, – объявил граф. – Если в этой кондитерской найдется хоть что-то съедобное для моего пса, она еще не потеряна.

С места рванули все. Стоять осталась только я – от испуга и потому что понятия не имела, чем кормить волдога. Сырым мясом врагов? Кровью демонов?

Шеф притащил в миске говяжьего фарша, которым мы начиняли мясные пирожки, и поставил перед собакой. Гарт внезапно плюхнул на тарелку кусок вареной курицы, который принес из дома себе на обед. Франни отрезала кусок сыра, предназначенного для румяных «косичек». Минни накидала на блюдце творога для ватрушек.

Пирожок задумчиво осмотрел четыре стоящих перед ним лакомства. Фарш его не заинтересовал вообще, как и сыр. Пес приблизил нос к курице, но тут же с фырканьем отскочил – похоже, Гарт, как всегда, перебрал со специями. Дольше всего зверюга раздумывала над творогом, даже лизнула, но отвернулась и от него, обреченно закрыв лапой глаза.

Впервые я видела у животного настолько человеческое выражение лица. Тьфу, то есть морды.

– То, что вы здесь готовите, даже собаки есть не хотят, – подвел итог Райатт.

– Но волдоги намного умнее простых собак, – попытался возразить шеф.

– Вот именно! – рявкнул граф.

Мы стихли, в молчании ожидая казни.

Лорд вздохнул, бесцеремонно сел прямо на один из столов кафе, вытянув левую ногу, несколько раз постучал по кафелю тростью, будто к чему-то примеривался. Затем наконец заговорил:

– Это не лучшая новость при первом знакомстве со мной как новым владельцем, но, думаю, я скажу то, что вы все давно и сами понимали. «Сладкое волшебство» пора закрывать. Оно существует три десятка лет и две трети из них приносит только убытки. Отец закрывал на это глаза. Я – не стану.

– Но это место было первым в городе, где стали профессионально использовать магию при изготовлении продукции, – робко заспорил шеф. – Оно даже старше вас, ваше сиятельство! Мы работали по самым современным методам. Других таких кондитерских не существовало даже в столице!

– А сейчас существуют, и много где, – отрезал Райатт. – Никто не воюет по методам тысячелетней давности, и в кулинарии вряд ли дела обстоят по-другому. И ладно бы вы только приносили убытки. Горожане на вас жалуются. Я всего неделю дома, а уже услышал об отравлении пончиком…

– Это Несса с ее экспериментами виновата! – сразу выкрикнул подлюга Гарт.

– А кто мне отраву для тараканов в глазурь сдул? – взвинтилась я. – Это твоя вина и только твоя!

– …эпидемии хихиканья… – продолжал перечислять граф.

Минни охнула и пошатнулась. Я на всякий случай придержала ее за руку, а то еще грохнется в обморок. «Авторство» истории с хихиканьями никто под сомнение не ставил. Вот чем плохо быть молодым магом – нам сложно рассчитать свои силы. Минни хотела придать булочкам способность поднимать настроение, но вложила в заклинание слишком много запаса магии – и вот результат. Несчастные покупатели принимались истерически хихикать, едва кусали сладости, и не могли остановиться. Минни ужасно переживала – так ведь и умереть можно! На ее счастье, никто не пострадал, хотя мы успели продать около десятка булочек, прежде чем сообразили, что происходит.

– …тортах с горечью…

– Это было всего раз! – прошептала опять покрасневшая Франни. – Я извинилась перед покупателем лично!

– Мы возместили ущерб в каждом случае! – поспешил заверить шеф.

– Хватит.

Райатт не кричал. Он сказал это спокойно и даже негромко, но так, что в кафе мгновенно стихли все звуки. Только с улицы доносился стук колес проезжавшей мимо кареты.

– Я не ищу виноватых, – объяснил граф. – Мне, в сущности, нет дела до того, кто из вас что намешал в крем. Важно то, что вы больше вредите, чем приносите пользы, по крайней мере если верить тому, что о вас говорят горожане.

– Это Фейманы, – едва слышно буркнул Гарт. – Их наветы. Они тоже открыли два кафе-кондитерских, но пока еще не так хороши, как мы, поэтому хотят нас обойти любыми способами.

– Ну, это несложно, – насмешливо заметил Райатт. – Вы и сами отлично справляетесь. Повторюсь еще раз: мне неинтересно, где здесь следствие и где причина, кто виноват, а кто прав. Кафе приносит убытки, горожане им недовольны. Сегодня последний день его работы. Точка.

И он громко стукнул тростью по кафелю, будто в самом деле ставил точку тридцатилетнему существованию кафе.

Звучный удар замер в гробовой тишине. Только сейчас до меня по-настоящему дошло, что значил визит хозяина и почему сотрудники так паниковали.

Это был конец. Полная и абсолютная катастрофа для каждого из нас.

Шеф перестанет быть шефом. В лучшем случае он пойдет поваром в какое-нибудь другое заведение, но в его возрасте – недавно мы праздновали его шестидесятилетний юбилей – существовал риск не устроиться на работу вообще. Никому не нужны старики.

Франни с ее тремя детьми тоже не захотят видеть на хорошей работе – там нужно все время уделять готовке, а не отлучаться постоянно домой, чтобы проверить малышню.

Гарту придется все-таки пойти на военное производство, где из магов вытягивают все силы, а еще вероятнее – отправиться на войну в колонии, и никого не взволнует его столичная стажировка.

У Минни больное сердце, поэтому ей на завод нельзя. Она все еще могла бы найти приличную работу, потому что волшебники ценятся всегда… но не такие молодые. Даже после обучения в магическом колледже или волшебной академии мы зачастую бываем опасны. Делу могла бы помочь стажировка у опытного мага, но и тут загвоздка. В колледже подруга не блистала оценками, чтобы ее, как Гарта в свое время, направили в столицу, а в нашем захолустье магов после начала войны в колониях теперь можно было найти только на заводе, где производили зачарованное оружие. Замкнутый круг.

То же самое получалось сказать и насчет меня. Я училась на отлично, и хоть мой дар оказался слабым, зато универсальным, поэтому меня бы охотно взяли на завод. Но туда я ни за что не пойду! Не стану создавать оружие, даже если буду помирать от голода. Да и расставаться с мечтой не хотелось. А если родители узнают, что вложили уйму денег в мое обучение только для того, чтобы их единственная дочь все равно оказалась на заводе, их удар хватит.

Конечно, существовали еще Фейманы с их волшебной выпечкой и сетью дешевых заведений «У фей». Только они никаких магов со стороны не брали, объясняя это тем, что у них семейное предприятие. А талант к магии в их роду передавался по наследству, по легенде – от фей. Потому, дескать, у них и фамилия такая – Фейман.

На осознание всего этого у меня ушли доли секунды. Я не сомневалась, что у остальных тоже. Почему тогда все молчат? Неужели вредный Гарт не вставит ни словечка? И даже шеф, который за нас всегда вступается, не будет отговаривать нового хозяина от кошмарного решения, которое разрушит наши жизни?

Граф Райатт, опершись на трость, медленно встал со стола.

– Идем, Пирожок, – сказал он лениво развалившемуся на кафеле волдогу.

– Стойте! – к своему ужасу я обнаружила, что выскочила вперед.

Я – вечная мямля и тихоня, над которой потешался весь колледж! Стоило подумать об этом, как меня окатило паникой.

Лорд вполоборота глянул на меня.

– А ты, прости, кто?

Но у меня заряд внезапной смелости уже кончился. Случилось ровно то же самое, что в колледже, когда учителя, еще не выяснившие, что это дохлый номер, заставляли меня выступать перед классом или, не дай Бог, перед родителями: я потеряла способность говорить.

– Это Несса, – представил меня шеф. – Алинесса Вилльтен. Она пока что младшая помощница мага-повара, поскольку только окончила колледж, но сделала это с отличием, поэтому мы ждем от нее больших успехов и блестящей карьеры.

Уф, спасибо шефу! Мне бы самой в себя так верить, как он – в меня.

– Ясно, – опять произнес Райатт слово, из-за которого мне уже хотелось его придушить. – И почему талантливая многообещающая волшебница просит меня стоять?

Его глаза не отливали красным, как у волдога, но в них полыхал такой же ад.

– В-вы же ничего о нас не знаете, – заикнулась от страха я. – Вы сказали, что никто не воюет по методам тысячелетней давности. В том-то и проблема. Мы обращались к вашему отцу с просьбами хотя бы магпечку новую купить, а он отвечал, что нет денег.

– Так ты намекаешь, что это мой отец виноват? – вкрадчиво поинтересовался граф.

– Нет! – быстро исправилась я. – Но если у нас будет магпечка, булочки будут печься быстрее и качественнее. И с ее помощью можно распределять силу заклинания… Благодаря ей больше не будет никаких эпидемий хихиканья! Дайте нам всего неделю, и мы покажем совсем другие результаты!

Гарт за спиной издал сдавленный звук. Как маг-повар, он прекрасно понимал, что я здорово преувеличила. Магпечки магпечками, но главным компонентом успеха все-таки оставался сам кондитер. А у нас, прямо скажем, выдающихся талантов в кафе не было.

Райатт несколько мгновений смотрел на меня, как будто примеривался: целиком сожрать или все-таки на куски порубить сначала. Даже у Пирожка взгляд был ласковее.

– Семь дней, – вынес граф вердикт. – И никакой магпечки. Если за это время вам удастся впечатлить хотя бы мою собаку, я подумаю, не оставить ли ваше кафе жить. В противном случае на восьмой день я пришлю людей, чтобы они забили вход досками, и помещение будет выставлено на продажу.

И он покинул «Сладкое волшебство», не попрощавшись. А за ним вышел пес, который напоследок окинул нас кровожадным взглядом, будто обещая ужасную расправу в случае неудачи.

Глава 2. Несса

Едва из поля зрения исчез черный камзол, Гарт сразу же завопил:

– Ты свихнулась, Несса? В детстве с сеновала упала и головой ударилась? Что мы сможем сделать за неделю без печки и магических ингредиентов?

– Спокойно! – осадил его шеф, за что я была ему благодарна. Меня будто выпили досуха всего за минуту разговора с графом, никаких сил спорить с врединой магом-поваром не осталось. – Несса молодец. Она единственная осмелилась возражать его сиятельству.

– А толку-то? Только нашу смерть отсрочила!

– Нет, ну наверняка же есть что-то, что получится изменить за неделю, – заметила Франни. Она всегда старалась видеть во всем хорошее. – Я объясню мужу, что у нас кризис, попрошу бабушек присмотреть за детьми. И все семь суток смогу хоть ночами в кафе проводить.

– Это не выход, милая, – покачал головой шеф. – Дети никуда не денутся, и тебе скоро опять станет некогда. Граф посмотрит на нас еще неделю, поймет, что мы вернулись туда, откуда начинали, и все-таки нас прикроет.

– Ну не сдаваться же нам прям так сразу! – вступила в спор Минни. – Я тут уже год работаю и не хочу никуда уходить. Что, кто-то хочет?

Мы, успевшие встать в круг, посмотрели друг на друга. Пусть у каждого были свои причины, но мы все любили «Сладкое волшебство» и не желали, чтобы оно закрылось.

– Давайте подумаем, – шеф стянул колпак – символ своей власти в «Волшебстве» – с седых волос и посмотрел на большие механические часы, стоявшие на полке шкафчика. – У нас еще десять минут до открытия.

– Будто к нам каждое утро очереди выстраиваются, – буркнул Гарт.

– А чья это вина? – не выдержала я. – Кто у нас единственный маг-повар, а?

Он уже выпятил грудь и раскрыл рот, чтобы выдать мне какую-нибудь гадость, но нас перебил шеф.

– Тише, милые, тише! У нас же не детский сад, а почтенное заведение с долгой историей. Все виноваты. И я тоже, – примирительно сказал он. – Упадок «Волшебства» начался задолго до того, как я стал главным поваром, но при мне стало только хуже, и пять лет войны в колониях мне не оправдание.

– Да, мы уже слишком привыкли к тому, что ничего не меняется, – согласилась Франни, пригладив завитки курчавых с проседью волос. – От нас вряд ли будет много толку, поэтому давайте лучше послушаем молодежь. У вас есть какие-то предложения?

Мы с Гартом замолчали, сердито посматривая друг на друга. Я знала, что этот ходячий веник обязательно высмеет, что бы я ни придумала. То же самое ждало в ответ его.

На мое удивление, первой нарушила тишину Минни. Пусть она и любила кафе, но с фантазией у нее были проблемы – она, по ее собственному утверждению, относилась к числу тех людей, которые твердо стоят на земле, а не тратят время на бесполезные мечтания.

– Поставщика пора менять. Видели, как Пирожок нос воротил от еды? А ведь я говорила, что туда всякую дрянь подмешивают. Псину только курица привлекла, которую Гарт из дома притащил, да мой творог. Я его сама на рынке вчера выбирала.

Мы закивали. Мясо и молочные продукты нам привозили с фермы семьи Лейтвин за городом. Когда-то их продукция считалась одной из лучших в городе, но война сказалась и на них. Глава семьи и несколько сыновей уплыли за море, сражаться за Коруэлл, а без них все покатилось с горки. Мы прекрасно видели: творог Лейтвинов давно не рассыпчатый, молоко быстро скисает, сыр со странным привкусом, а мясо не всегда свежее, даже если приехавший на телеге парень Богом клянется, что скотину забили только вчера.

Но еще Лейтвины снизили цену, в отличие от многих других фермеров, и по-прежнему оставались нам по карману. А денег граф Райатт для свершения чудес не одолжил…

– Все подмешивают, – произнес шеф, рассеянно сминая колпак в руках. – Лучшее мясо в столицу и за море идет. На хорошие остатки нам только если из своего кошелька платить, но кто из вас рискнет вложиться, если шансов на то, чтобы впечатлить графа, у нас пол-унции?

В кафе воцарилась тишина. Будь мы богачами, здесь бы не работали.

– А зачем нам впечатлять самого графа? – вдруг осенило меня. – Он же сам сказал: хотя бы пса! Справимся с этим – получим еще отсрочку на то, чтобы наладить дела!

– Несса, как всегда, брызжет идеями, – съехидничал Гарт. – Талант бы у тебя так фонтанировал. Разве не очевидно, что граф просто играет с нами? Собаку его впечатлить! Мы здесь не собак кормим!

– В самом деле, что это за условие такое, – проворчала Минни. – От того, что мы заставим волдога обожраться, работа кафе никак не изменится.

– Аристократы известны своими причудами, – возразила ей Франни. – Райатт – лорд в демоны знает каком поколении. Его папаша тоже был… с заковыркой.

Шеф кивнул.

– А уж матушку Ардана как полоскали за то, что она открыла первое магическое кафе-кондитерскую в городе. Ладно бы она просто дала на это денег, но так ведь работала сама, пекла своими руками! Тогда для высшего общества это был нонсенс, хотя графиня всего лишь осознала, что не стоит пускать на ветер редкий талант к кулинарной магии. Жаль, сын получится таким, что скалку от сковородки не отличит.

– Его отец после смерти жены совсем помешался, – Франни понизила голос до шепота, будто рассказывала некий ужасный секрет, а не то, о чем был наслышан весь город. – Забыл обо всем, кроме охоты.

– Да, – опять вторил ей шеф. – Старый граф оказался заядлым охотником, ничем больше не занимался, спустил все, что его предки зарабатывали веками… Нет гарантии, что его сын вменяемый. Сами посудите, кто назовет боевого пса Пирожком?

Он обвел нас взглядом.

– Человек со странным чувством юмора? – робко предположила я.

Ардан мне не понравился, но и сходу подозревать его в помешательстве не хотелось.

Гарт прыснул.

– Ну да. Оно и видно, какое у графа чувство юмора странное – поставить все на прихоть собаки, пусть хоть сто раз магической.

– Я уже поняла, что тебе моя мысль не нравится, – огрызнулась я. – Есть получше? Ну так выдавай!

– Вот и есть, – Гарт приосанился и глянул на меня свысока. – Это же очевидно: нужно выяснить, какое у графа любимое блюдо, и приготовить его.

– Он не любит сладкое, – вздохнул шеф. – Даже маленьким ребенком, когда все мечтают об огромных тортах и россыпях конфет, не испытывал совершенно никакого восторга по их поводу.

– Да, правда, – кивнула Франни. – Его папаша тоже был в целом равнодушен к выпечке – охотник же, но и у него были свои любимые лакомства вроде вишневых рогаликов. А Ардан… Подозреваю, в этом он пошел в отца и ничего, кроме мяса, и не ест.

– Мы уже много лет не готовили здесь ничего подобного, – с сомнением добавил шеф. – Ну не считать же пастушьи пироги и пирожки с мясом. Таким графа, бывавшего на приемах у короля, точно не удивишь.

– Я смогу, – Гарт важно пригладил соломенную щетку волос. – Я же маг-повар! Нет ничего, что я бы не смог приготовить.

Шеф и Франни украдкой покачали головой. У Гарта было очень высокое самомнение. Увы, на деле он собственным задранным планкам и близко не соответствовал.

Лишь Минни, наш голос разума, осмелилась откровенно фыркнуть.

– Гарт, в колледже нас девять лет учили общей магии, и только один – специальности, то есть в нашем случае готовке. В столице ты стажировался как кондитер, а не как повар-универсал. Твои усердные старания дома каждый раз превратить курицу в угли за практику не считаются. А если граф предпочитает какие-нибудь свиные ребрышки в йогуртово-винном соусе? Или еще круче… В которой из наших колоний он последние пять лет провел? В Танджании? Вдруг его любимое блюдо – это крокодилий стейк с манго? Где ты все это найдешь и каким чудом умудришься всего за неделю напрактиковаться и приготовить, как надо, ничего не зная о танджанийской кухне?

Подруга попала в самую точку. На бледном, и правда похожем на чахоточное, лице Гарта промелькнула неуверенность, однако сдаваться он не желал.

– А что, с собакой идея лучше, что ли? Это же не какая-нибудь дворняга подзаборная, а волдог! – он обвел нас зловещим взглядом. – Тот самый волдог, который в одиночку раскромсал целый отряд вражеской засады, пока лорд Ардан Райатт всего с тремя подчиненными пробирался к разрушенному мосту и восстанавливал его, чтобы наша армия могла пройти в тыл к танджанийским повстанцам. Это та самая победа при Танвенте, если кто забыл, – Гарт бросил красноречивый взгляд на меня – я не читала новости о ходе войны в колониях и зачастую не знала даже то, что у всех на слуху. – Еще неизвестно, кто там больше заслужил награду: Пирожок или его хозяин. И чем вы предполагаете кормить это адское чудовище? Такому в колледже не учат! Мы тут ему целое ассорти закусок предложили, а он, может, отказался от всего не потому, что с нашей едой что-то не так, а потому что волдоги питаются исключительно свежей человеческой печенью.

Я прокашлялась, подавив дрожь. Воображение у меня было живое, так что перед глазами мгновенно встала неприглядная картина с кровожадным псом.

– Вообще-то есть курс по магической зоологии. Там должны знать.

– Ну и сколько ты будешь это выяснять? И если окажется, что идеальный рецепт для графского песика ничем не отличается по сложности от идеального рецепта для самого графа? – съязвил Гарт.

Надувшись, я замолчала. Он тоже попал в точку. Магически выведенных зверей не всегда бывает легко прокормить, поэтому они так редки в мире.

– Может быть, нам пойти более простым путем? – предложила Франни. – Обновим меню, сделаем упор на осенние блюда, может быть, введем парочку новых…

– Пончики! – радостно вставила я.

Ну наконец-то хоть кто-то об этом упомянул!

Рецепт пончиков пришел к нам из королевства Альзас, лежащего на востоке от нас, не так давно, но большой популярности пока не приобрел, хотя и отличался простотой. Что может быть легче, чем обжарить в масле колечки из теста и присыпать сахарной пудрой или полить глазурью? Хотя я знала и гораздо более сложные рецепты – с овощной начинкой, с прослойкой из крема, со сладкой бобовой пастой… Правда, все это были обычные, неволшебные пончики. А меня интересовали совсем другие.

Мне было шестнадцать лет, когда в город приехала труппа странствующих актеров. Они поставили сцену на одной из площадей и несколько дней давали разные представления – от классических трагедий до современных комедий.

Минни тогда утащила меня на один из спектаклей, и в перерыве мы подошли к пожилой женщине недалеко от сцены, которая торговала свежими пончиками. Она быстро сворачивала колечки из заранее подготовленного теста и обжаривала их в кипящем масле прямо при тебе, а потом предлагала на выбор добавку: глазурь разных цветов, воздушную сахарную пудру или несколько видов варенья.

Старушка, похожая на фею из сказок, убеждала, что добавки эти волшебные, и каждая обладает своим особым свойством. Розовая глазурь дарит тебе радость, будто сбылась твоя самая сокровенная мечта. Сахарная пудра – ощущение полета под облаками. Разноцветная посыпка ненадолго возвращает в детство с его беззаботностью. Попробовав яблочное варенье, ты словно оказываешься в весеннем яблоневом саду. Я даже не запомнила все добавки – их насчитывалось больше десятка!

Мы, конечно, похихикали и решили, что бабуля просто выдумывает. Мастера-маги, которые были способны прямо на ходу придать блюдам такое количество разнообразных эффектов, ценились слишком высоко, чтобы работать на улице. А магических ингредиентов, каждый из которых обладал лишь одним эффектов, столько не напасешься.

Но как же удержаться и не попробовать сладость, даже если знаешь, что тебя пытаются надуть? Я выбрала три пончика в глазури любимого цвета – розовой. Минни – в сахарной пудре.

А потом собственными глазами видела, как моя совсем не легкая подруга несколько мгновений парила над землей. От моих пончиков стало непередаваемо хорошо и приятно на душе. Не поверив сами себе, мы обменялись последними сладостями, и летала уже я, а Минни предавалась мечтам.

Мы к тому времени обе обучались магии в колледже и потому сразу поняли, что в пончики добавлено волшебство. И это были не простые чары, а кулинарная магия высшего класса – старушка в самом деле либо непревзойденный мастер, либо настоящая фея.

После спектакля мы сломя голову кинулись туда, где стоял лоток, но он бесследно исчез. Другие зрители тоже находились в растерянности – многие видели добрую бабушку с пончиками, однако никто не заметил, куда она вдруг делась. А актеры тем более пожали плечами – возле них за время выступлений кто только не торговал закусками для зрителей.

Я бы убедила себя, что мне все это приснилось, если бы Минни не подтвердила каждое мое воспоминание. Именно тогда я твердо решила, какую магическую специализацию выберу, а делать людей счастливыми с помощью сладостей стало моей заветной мечтой.

Вот только что-то пока шло не так…

– Не-е-ет! – дружно застонали коллеги, причем Гарт – аж с привыванием.

– Да почему? – возмутилась я. – Волшебных пончиков нет ни у кого в городе. Мы будем первопроходцами! Разве не это нужно, чтобы оживить кафе?

– Несса, милая, мы же уже обсуждали это, – мягко ответил шеф. В вопросе пончиков даже он не вставал на мою сторону. – Ты уже который месяц бьешься над рецептом, но так и не смогла рассчитать пропорции ингредиентов и подобрать для них нужные чары. То они у тебя взрываются еще на стадии замешивания теста, то испаряется глазурь, то от нее травятся…

– Это была случайность, причем из-за Гарта, – напомнила я.

– А в остальных ситуациях кто виноват? – тут же вставил он. – Когда твои пончики внезапно расплылись во фритюрнице, меня вообще в кафе не было!

– Волшебные пончики с еще не существующим рецептом – это точно не то, что нам сейчас нужно, – подвел черту шеф. – Давайте поступим так. Гарт, ты постарайся выяснить, что любит новый граф. Если это возможно приготовить в наших условиях, мы постараемся. Франни, ты подумай над новым сезонным меню. Может быть, стоит ввести туда что-нибудь тыквенное. Минни, раз ты считаешь, что нам нужен новый поставщик, ты этим и займешься. Несса…

Я с надеждой посмотрела на него. Пусть он и отверг мою идею насчет пончиков, но никогда не запрещал мне экспериментировать, хотя я была самым молодым сотрудником, проработавшим всего ничего, и перевела на опыты кучу продуктов. Может, он все-таки даст мне как-то реализовать свой кулинарный дар?..

– Несса, выясни, что считается лакомством для волдогов, – продолжил шеф. – Нужно попробовать все варианты. Пока вы заняты, я буду поддерживать обычную работу «Волшебства». Надо бы, между прочим, привести его в порядок. Лорд Райатт прав, мы подзапустили его внешний вид. Несса, это тоже на тебе, как на младшей помощнице. Подоконники, вензельки на окнах, полки и шкафчики – работы хватит.

Я тяжело вздохнула, оглядывая нежно-розовые стены и крупные оконные проемы с вычурной лепниной, выкрашенной в некогда золотой цвет, который спустя годы облупился стал и стал скорее грязно-коричневым. Белые шкафчики с цветочным орнаментом тоже только издалека казались белыми. А если подойти поближе…

Когда-то я влюбилась в «Сладкое волшебство» за его обстановку. В конце концов, розовый цвет – мой любимый. Но работать-то я сюда пришла кондитером, а не уборщицей!

– Может, ну его? – робко спросила я. – Ну хотя бы шкафчики. Если мы через неделю закроемся, кому будет интересно, какой там слой пыли?

– Трудись, Несса, – ответил шеф, уже разворачиваясь и направляясь к кухне. – Трудись! Иначе так и не станешь мастером-кондитером!

Гарт, который следом за ним тоже уходил на кухню, усмехнулся в мою сторону. Я опять вздохнула. И почему мне казалось, что уж его-то четыре года назад никто не гонял с тряпкой по всему кафе…

Глава 3. Ардан

Стиснув зубы, я опустился в рабочее кресло. Колено отдалось такой болью, что я прикрыл веки и на несколько мгновений оцепенело откинулся на спинку.

Боль утихнет через пару минут. Хотя сегодня, может, она будет мучить меня и дольше. За день пришлось слишком много ходить – мне нужно было проверить некоторые принадлежащие отцу владения, прежде чем решить их судьбу.

«Принадлежащие мне», – тут же мысленно поправил я себя. К этому оказалось тяжело привыкнуть. О смерти отца я узнал, когда уже валялся в госпитале с ногой, почти превращенной в кашу во время одного из боев, и эта новость отнюдь не способствовала выздоровлению.

Когда я открыл глаза, прямо мне в лицо заглядывала огромная черная мохнатая морда. Пирожок держал в зубах искромсанный тряпичный мячик и нетерпеливо переступал лапами, но в кресло ко мне не лез. Усвоил, что так делать больше не стоит.

– Серьезно? – с упреком спросил я пса. – Мы только что целых полчаса гоняли в саду.

Пирожок склонил голову набок и посмотрел на меня со взаимным укором. «Гоняли? – говорил весь его вид. – Ты с места не сходил. И не целых, а всего полчаса!»

Ладно. В конце концов, он был прав. Наша с ним вечерняя игра совершенно не походила на то, к чему мы привыкли в Танджании. Там это было каждый день, по несколько часов, и не ленивые броски палками и мячиком, как домашней ручной подушке-блохоносцу, а полноценные боевые тренировки в команде. Здесь…

Хотел бы я для начала просто стоять на ногах прямо.

Я со вздохом потрепал волдога по мохнатой морде, вытащил уже почти развалившийся мячик и бросил в окно. Со второго этажа.

Пирожок радостно залаял и бросился из комнаты, царапая когтями старинный паркет. В коридоре раздался коротенький женский взвизг. Очевидно, пес напугал идущую по делам горничную. Я внимательно прислушался, но нового шума оттуда не раздавалось, а значит, не нужно было вскакивать с места, бежать извиняться перед бедной женщиной и отчитывать заигравшегося волдога.

Боже, какое облегчение.

– А это не слишком жестоко? – неожиданно подал голос управляющий делами моей семьи, который все это время стоял в глубине комнаты и даже не шевелился.

– Что именно? – не понял я.

– Бросить мячик в окно, – робко уточнил мужчина, кивнув на открытые створки.

Я рассеянно проследил за его взглядом, затем вернулся к управляющему. Его звали Харвел, и он служил нашему роду уже много лет. Высокий, худой, в мешковатом старомодном камзоле, с залысинами, крючковатым носом и в очках с железной оправой он походил на сверчка, хотя у нас в полку таких звали конторскими крысами. «Ему нельзя доверять! – кричали все мои инстинкты. – Он никогда не был на войне и поэтому ничего не знает о жизни!»

Однако, как и в прошлые разы, я заглушил их голоса, засунул раздражение подальше и улыбнулся Харвелу.

Да, он не был на войне и не может знать, как принято тренироваться с волдогом. Но мы и не в Танджании. Теперь я в другом, новом и незнакомом для себя мире, где почти никто не участвовал в сражениях и где уже нельзя настолько легко судить о человеке по внешности. Моя жизнь и судьба зависят именно от таких конторских крыс. Они разбираются в финансах, работе банков, доходности от разных типов земель и предприятий. Я – нет.

Причем конкретно Харвела я ни в чем подозревать не мог, хотя и не любил крючкотворцев. По их вине у нас в полку часто недоставало то снаряжения, то провизии, а приказы от них зачастую приходили совершенно идиотские. Хочешь выжить – делай прямо наоборот. Но опять же следовало напомнить себе, что мы не на войне. Поместье и остальные мои владения – вотчина Харвела. Это он провел последние годы, стараясь спасти хоть какое-то фамильное имущество, чтобы оно банально не развалилось в прах из-за ветхости или чтобы отец, щедрая душа, не раздарил его бесконечным партнерам по охоте, которых далеко не всегда знал даже по именам. Возможно, если бы не Харвел, из раздолбанного «дворца» с протекающей крышей, убыточного кафе-кондитерской, пары запыленных складских помещений в Шенберри и кучи отцовских долгов я бы унаследовал только долги.

– Не волнуйтесь за Пирожка, – сказал я настолько вежливо, насколько мог. – В Танджании он в качестве утренней разминки переплывал реку с крокодилами.

«И съедал пару диких танджанийцев», – хотел пошутить я, но Харвел почему-то побледнел.

А ведь про реку было чистой правдой. Причем однажды Пирожок загрыз рискнувшего подплыть к нему слишком близко аллигатора.

– Давайте документы, – замял я неловкую паузу. – У нас сегодня вроде бы склад на перекрестке Кирпичной и Стеклянной улиц?

– Да, ваше сиятельство.

Он с готовностью подошел к столу и выложил передо мной крупную папку с бумагами. Я раскрыл ее и принялся изучать списки, отчеты и планы здания. Отвлекшись через минуту, я обнаружил, что управляющий все еще торчит перед столом.

– Сядьте, Харвел. Кресел в кабинете достаточно.

– Но не принято же… – забеспокоился он.

Поморщившись, я что-то такое вспомнил. Да, кажется, слуге нельзя садиться при хозяине, пока тот работает. Почти как адъютанту при генерале. Мне это всегда казалось несусветной глупостью, но в армии я не дослужился до такого звания, чтобы вводить в полку собственные порядки, поэтому приходилось терпеть. Благо что хоть в правила, которых мы придерживались в моем отряде, никто не лез.

А теперь я господин, граф, все дела. Имею право. Эта мысль позабавила: я не хотел возвращаться домой и принимать дела отца. Раньше казалось, что отряд – вся моя жизнь.

– Садитесь, садитесь, – повторил я и добавил, встретив его отчасти испуганный, отчасти непонимающий взгляд: – Мне не нужно, чтобы вы заболели подагрой. Да и устать еще успеете. Отдохните спокойно, пока я вожусь с записями.

Он сел с облегчением, хотя и попытался его скрыть, а я углубился в документы.

В неаккуратности управляющего тоже не получалось упрекнуть. Он собрал по складу сведения за последние семь лет – ровно столько велась вообще хоть какая-то отчетность. План здания, конечно, датировался более ранним сроком, как и документы, доказывающие, что эта постройка действительно принадлежит семье Райатт, в частности мне как последнему и единственному ее представителю.

Я внимательно прочитал имена тех, кто снимал у отца склад, что там хранили, что оставалось сейчас. Как оказалось, половину кирпичного строения кто-то – хотелось бы думать, что отец, но почти наверняка Харвел – отдал под размещение аптеки. Она приносила приличный доход, судя по ровным столбцам записей, и от нее избавляться не стоило. А вот вторая половина, по сути, пустовала. Я попытался вчитаться в тонкий, почти прозрачный лист с перечислением имущества, но быстро заболели глаза. И не только из-за мелких строчек – в кабинете сгущались сумерки.

Взглянув на крупные напольные часы, я удивился – времени всего шесть часов вечера. Посмотрел за окно – уже смеркалось. Как так? Может, часы врут? Нужно проверить механизм.

Хотел встать сам и привычно оперся на левую ногу. Колено мгновенно прострелило, а в глазах сразу заплясали черные дыры.

– Дем-монова задница… – процедил я, вжимая пальцы в подлокотники до белизны на костяшках.

– Вам помочь? – сразу встрепенулся Харвел.

– Сидите… – я поморщился.

До меня запоздало дошло, что с часами все в порядке. Это со мной не так – вернее, с моим чувством времени. Танджания, в которой я почти безвылазно провел последние пять лет, находилась за морем, сильно южнее Коруэлла. Сумерек там почти не было, а солнце пряталось за горизонт гораздо позже. В Шенберри же сумерки могли тянуться и по часу, особенно осенью, в дождливые дни.

Как я умудрился забыть обо всем этом? Удастся ли мне вообще расстаться с выработанными в армии привычками и зажить такой же тихой, спокойной, нормальной жизнью, что и все люди здесь?

Я устало посмотрел на отчаянно ноющую ногу.

Несколько лет назад мне не хотелось ехать в Танджанию. Да и вообще не то чтобы я жаждал становиться боевым магом. В детстве мне больше нравилось строить – я мечтал, что стану архитектором или инженером, буду проектировать здания или изобретать с помощью магии новые механизмы. Но веками коруэлльские аристократы с талантом к стихийной магии, тем более таким сильным, как у меня, были обязаны отслужить в армии. Сдувать врагов ветром, жечь огнем, погребать живьем, разверзая землю у них под ногами, топить в море их корабли, используя заклинания воды.

Я пытался спорить. Нарвался только на насмешки и упреки – как так, такой молодой, а уже позор рода, не хочет пустить свою силу на благо родине. Мне разве что табличку со словом «Трус» не повесили на спину. И я поехал в столицу, в армейскую высшую академию для боевых магов. А что еще оставалось?

Война стала моей жизнью. Я долгие годы не знал и не видел ничего кроме нее. И я был в этом демонически успешен. Может быть, закостенелое общество, которое я клял последними словами за желание лепить всех по одному образу и подобию, на самом деле было право – люди вроде меня созданы для убийства. Средняя продолжительность жизни боевого мага в Танджании составляла примерно шесть месяцев – срок от прибытия в колонию, подготовку с учетом местных особенностей и отправку на первое задание. Я продержался пять лет. Иногда мне говорили, что, если бы не я, война Коруэлла с безумными туземными шаманами и подчиненными им дикими племенами закончилась бы еще в первый год.

Конечно, я гордился своими успехами. Но если бы в тот день, когда я отправился сдавать вступительные экзамены в высшую академию, мне кто-нибудь сказал, что однажды все мои друзья погибнут от рук кровожадных дикарей, а я сам окажусь совершенно бесполезен из-за ранения в ногу и буду вынужден вернуться домой, отказавшись от дела, которое определяло все мое существование, то я бы в тот же миг развернулся и начал готовиться к поступлению на инженера.

Я прокашлялся, возвращая мысли к документам.

Теперь моя война здесь, в Шенберри, с отцовскими долгами. Больше героем Танджанийской войны мне не бывать, но эту битву я обязан выиграть.

– Есть какие-то торговые предложения по свободной половине склада? – спросил я. – Может быть, кто-то хочет его снять или купить?

– Я пока еще ни о чем не объявлял – ждал вашего решения, – ответил Харвел, сразу подавшись вперед. – В последнее время у меня всего два раза интересовались на тему, не изволит ли граф Райатт сдать помещение в аренду или продать.

– И кто же это был?

– Торговец сукном с Кирпичной улицы хотел снять склад, но это предложение вам выгодно не будет – ему требовалась лишь краткосрочная аренда, да и, кажется, он уже нашел себе другое место. А покупателями хотели стать Фейманы. Ваш отец был еще жив в тот момент.

– Фейманы? – я нахмурился. – Какая-то знакомая фамилия.

– У них пекарня и пара небольших кондитерских, ваше сиятельство. Продают магические крендели, пирожки с радостью, леденцы веселья и так далее. Они конкуренты «Сладкого волшебства», которое вам принадлежит.

Ах да, точно. Сегодня их упомянул маг-повар. К тому же я пару раз проезжал мимо их заведения с огромной яркой вывеской, а два дня назад в ратуше со мной настойчиво пытался познакомиться некий молодой человек, представляясь Фейманом. Я тогда был сильно занят и не обратил на него внимания. А он, значит, еще и в каком-то смысле соперник…

– И что, хорошие деньги предлагают за склад? – я приподнял бровь.

– Они собираются открыть там очередную кондитерскую или кафе, их представитель не уточнил, – сказал управляющий. – Но сумму он предложил смехотворно низкую. Наверное, рассчитывал, что ваш отец не станет задумываться о цене.

Я вздохнул. Да, к сожалению, это походило на отца – он и раньше не особенно следил за делами, а в последние годы и вовсе перестал.

– Почему же сделка не состоялась?

Харвел смущенно пожал плечами.

– Ваш отец был уже плох. Я не стал ему сообщать – хотел дождаться, пока Фейманы не сделают предложение получше, чтобы не отдавать им помещение совсем за бесценок. А там уже и поздно стало, – поникнув, закончил он.

– Молодец, но меня обо всем предупреждай сразу.

– Да, ваше сиятельство, – сразу же ответил он. – Если вы желаете как можно скорее выручить деньги, то можно вновь обратиться к Фейманам. Они все еще в поисках места для кондитерской.

Я ненадолго задумался. Деньги мне действительно требовались срочно – в противном случае проценты по отцовским долгам сожрут без остатка все, что мне принадлежит. С другой стороны, продав половину склада, я выручу сумму всего один раз, да и то крохотную, судя по тому, что рассказал Харвел. Эти Фейманы доверия не вызывали и вряд ли предложат адекватную цену, зная о моей нужде. С третьей стороны, склад размещался в очень неудобном месте, а само здание оставляло желать лучшего. Если даже при моем отце никто не рвался его снять или купить, это говорило о многом.

– Есть какие-нибудь «но», которые мешают к ним обратиться? – на всякий случай осведомился я у управляющего.

– Я бы рекомендовал объявить о торгах и дождаться лучшего предложения, – посоветовал он. – Если это будут Фейманы, то вы ничего не потеряете. Но возможно, кто-то будет готов дать больше денег.

Я кивнул. Разумно.

– Между прочим, – неожиданно произнес Харвел, – они пытались выкупить у вашего отца и «Сладкое волшебство», но он воспротивился. Память о вашей матери… Ну, вы понимаете, – опять смутился он.

Да, я понимал. Поэтому и сам не смог сегодня разогнать к демонам тот балаган, который увидел в кафе, хотя стоило бы. Моя мать уже родилась слабой, с таким больным сердцем, что врачи уверяли – ей не дожить и до совершеннолетия. Она не только продержалась гораздо дольше, но и смогла подарить жизнь мне, прежде чем болезнь ее все же достала. И отец, и давно почившие дед с бабкой искренне верили, что так долго протянуть мать смогла лишь благодаря своей маленькой причуде – кафе-кондитерской, которое ей подарил мой отец и в котором она могла заниматься любимым делом.

Хотя во дворце оставалось множество принадлежавших ей вещей, у меня не поднялась рука избавиться от кафе, невзирая на его откровенную убыточность и дурацкое название. «Сладкое волшебство»… Жуть. А розовые стены с позолотой? Страшный сон человека, у которого есть хоть кроха вкуса. Впрочем, матери же нравилось. А у той девчонки в глупом розовом фартуке был такой взгляд…

Меня снова пробрало по коже при воспоминании о нем. Я потер переносицу, стараясь согнать с себя странное ощущение. Девушки Шенберри, все без исключения, смотрели на меня скорее подобострастно, а в гости за последнюю неделю пытался набиться уже добрый десяток мамаш с дочками на выданье. Брак меня не интересовал, так что всем пришлось слегка придержать коней. Но эта девчонка, Несса, глядела так, как пока еще никто в городе. Настолько пронзительно и возмущенно, словно у нее последнюю краюху хлеба отбирали, а не закрывали убыточное заведение, в котором я вообще-то полноправный владелец.

К собственному стыду, меня, прославленного и бесстрашного героя войны, косившего танджанийцев в таких количествах, что мне дали прозвище Черная Смерть, это так смутило, что я не только не выполнил собственный план, но и дал самое идиотское задание на свете. Впечатлить Пирожка? Кто меня за язык дернул?

– Что вы решили сегодня по «Сладкому волшебству»? – вежливо осведомился Харвел. – Выставлять помещение на торги?

– Давайте пока подождем, – ответил я, с трудом возвращаясь к действительности. – Как минимум еще неделю.

Брови управляющего делами взлетели так высоко вверх, что он стал окончательно похож на сверчка.

– Ваше сиятельство, оно приносило убытки все последние лет двадцать. Что может измениться всего за неделю?

– Многое, – коротко ответил я. – Очень многое, если верить моему боевому опыту.

Глава 4. Несса

Когда я пришла домой, успела сгуститься ночная мгла. Вдобавок начался мерзкий мелкий дождик, который больше действовал на нервы, чем промачивал одежду.

На дворе заканчивался второй месяц осени. Я не любила это время года. Встаешь рано утром на учебу или работу – еще темно. Возвращаешься – уже темно. Деревья лишились почти всего золотого убранства, сходит на нет последний урожай. Небо вечно хмурое, а под ногами такая жижа, что не пройти ни по одной улице – либо сам провалишься по колено в грязь, либо с ног до головы окатит бурой волной от проезжающей мимо кареты.

Настроения не было никакого. Я настолько умаялась носиться по «Волшебству» с тряпкой, что не хотелось даже есть. Сбросив заляпанную обувь у двери, я поползла сразу к себе.

– Ужинать не будешь, зайка? – раздался с кухни голос отца.

– Не, в «Волшебстве» поела, – соврала я.

– Удобную ты выбрала работу, – засмеялся он. – Как только худой такой остаешься? У вас же там булки одни.

– Если пахать как лошадь, ни с каких булок не поправишься, – буркнула я себе под нос. – Па, а ма вернулась?

– Да, но уже опять убежала. Сказала, что отнесет свежей зелени миссис Гвеншорт, а то она вывихнула ногу и уже несколько дней не может выйти из дома.

В этом была вся мама – забывая о себе, помогать другим. Я надеялась, что унаследовала от нее это качество, но Гарт сильно портил картину – ему никакого добра почему-то не хотелось.

В доме нам принадлежало три комнаты – ровно половина одноэтажного каменного здания. За стеной обитала еще одна семья. Из-за стены и сверху постоянно слышались детские голоса и топот маленьких ножек – чердак был общим, но мы им почти не пользовались, и там часто устраивала игры соседская малышня. Сейчас, к счастью, для них наступил слишком поздний час, детей укладывали в кровать, поэтому стояла тишина. Громких звуков я бы в таком состоянии не вынесла.

Поскольку я была единственным ребенком в семье, родители отдали мне одну комнату в полное распоряжение. Здесь у меня стояли кровать, шкафчик, пара сундуков со старыми вещами и стол, а на стене висела полка с книгами. Скромно, зато уютно.

Подойдя к окну, я уже взялась за щеколду, но передумала его открывать. Неподалеку располагалась красильная фабрика, которая круглыми сутками источала зловоние. Сейчас в комнате благодаря развешанным повсюду пучкам ароматных трав ядовитый запах не ощущался, вот и не стоило ничего менять.

Поправив «веничек» в углу, я села за стол, положила на него руки и пристроила на них голову. Не хотелось не только есть, а вообще хоть что-то делать.

Весь день в кондитерской мы старались сохранять оптимизм, но под вечер сил на него не осталось. Было ясно как божий день, что Райатт нас все же прикроет. Чтоб его демоны на вертел вместе с этим лютым псом насадили! Старому графу мы ничем не мешали, несмотря на убыточность. А с нового что убудет, если он позволит «Волшебству» работать дальше? Райатты хоть и не такие богатые и влиятельные, как сто лет назад, но денег у них наверняка по-прежнему куры не клюют!

По крайней мере, я отдраила каждый дюйм в каждом нашем помещении, даже кладовку вымыла, так что завтра можно будет забыть о неприятном занятии. Шеф разрешил опоздать на работу и сходить с утра в библиотеку колледжа. Я там больше не училась, но библиотекари знали меня очень хорошо и наверняка пустят полистать учебник. А может, и сами что подскажут.

Через щелку я услышала стук во входную дверь, отцовские шаги и скрип железных петель.

– Минни! – весело поздоровался папа. – Учились вместе, работаете вместе, еще и после работы расстаться не можете. Как вы друг другу не надоели до сих пор?

– Это магия, – шутливо ответила подруга, и они вместе засмеялись.

Через несколько мгновений открылась уже дверь в мою комнату. Минни по-хозяйски в нее зашла и с ногами влезла на кровать.

– Кончай хандрить, – скомандовала она, расправила большой чистый платок и высыпала на него большую горсть соленых орехов и сушеных ягод. – Спорим, ты не ужинала? Смотри, что я с рынка принесла.

– Орешки! – обрадовалась я и кинулась присоединяться к подруге.

Несколько минут комнату наполняли только звук разгрызаемых орехов, шорох платка и причмокивания. Настроение стало быстро налаживаться.

Минни сидела напротив меня, соревнуясь в скорости подъедания орехов. Она была очаровательной, но не верила в это. Природа вместе с родителями и Богом наградила ее густыми медными кудрями, чистой белой кожей и симпатичным личиком, при этом обделив в здоровье. Когда мы были маленькими, другие дети издевались над ней, обзывая жирной коровой. Правда, издалека – они быстро усваивали, что всего один легкий щелбан от Минни гарантированно отправляет в весьма болезненное беспамятство.

Я тоже частенько бывала жертвой насмешек из-за того, что мой дар к магии проснулся слишком поздно и поначалу был слабым. В то время как десятилетки уже с легкостью зажигали свечи с помощью чар, тринадцатилетняя я пыхтела, обливалась потом и не могла разжечь даже искорку. По итогу я оказалась талантливее многих, но на то, чтобы выяснить это, ушло столько лет…

Вот так и получилось, что мы начали общаться – два ущербных ребенка нашли друг друга.

Укреплению дружбы способствовало то, что Минни жила всего в трех домах от моего ниже по улице. Только Минни все равно считала себя деревенской – вся ее родня обитала на ферме недалеко от города. Ее отец в свое время влюбился в городскую девушку и переехал поближе к ней, устроившись на красильную фабрику. Там же работал и мой папа. А моя мама помогала торговать в лавке зеленщика, куда часто захаживала и мама Минни.

Мы считали, что это судьба.

Минни подобрала последний орех с платка, аккуратно сложила платок с шелухой и серьезно сказала:

– Ну вот теперь и о делах можно поговорить.

– Нашла поставщика? – воодушевилась я.

Подругу отпустили после обеда, чтобы она успела сходить на ближайшие фермы и поискать кого-то с продуктами посвежее, чем у Лейтвинов, и притом не сильно дороже.

– Не-а, – она задумчиво покачала головой. – Я вот думаю, может, предложить шефу молоко с фермы моего дяди? Мясо они не продают, конечно, ну так хоть что-то. Цены-то у дядьки пониже будут.

– Ты же предлагала. И шеф отказался.

– Да, – кивнула Минни. – Но то было еще в прошлом году, и тогда на кону не стояло «Волшебство».

– Было бы здорово, да только главное препятствие никуда не денется, – напомнила я. – От фермы твоего дядьки на два часа дольше ехать, чем от Лейтвинов, а в плохую погоду можно и вообще не добраться. Там же дорога плохая.

– Да, – опять согласилась она, на сей раз со вздохом. – Особенно сейчас, пока снег не выпал. За неделю это точно не изменится. Да и вообще, наверное, до тех пор пока война не кончится.

Теперь уже вздохнули мы обе. Танджания была самой крупной колонией Коруэлла. Сначала, пять лет назад, восстание местных жителей разгорелось там, а потом начали поднимать голову жители и других наших колоний. Но если в других странах мы уже победили или были близки к победе, то насчет Танджании никто твердые прогнозы делать не решался. Боевые действия могли затянуться и еще на пять лет. Вот поэтому я и избегала новостей оттуда – толку себе нервы трепать, если все равно ничего изменить не можешь.

– Чушь какая, – проворчала я. – Целая кондитерская с пятью сотрудниками зависит от какой-то псины. Я этого Райатта уже ненавижу, хоть и видела всего раз.

Минни пожала плечами.

– Он делает то, что должен. Говорят, Ардан от отца ничего, кроме титула, по сути, и не унаследовал. Толку с того, что он герой войны и выдающийся стихийный маг, если во владениях разруха?

– Ты из-за него рискуешь лишиться любимой работы и все равно его защищаешь? – поразилась я.

– А что? Он же тоже человек, – резонно заметила Минни. – К тому же не у всех есть возможность жить мечтой. Граф своей лишился – видела, как он хромает? Он всю жизнь старался стать лучшим боевым магом Коруэлла, но одно попадание вражеских чар – и все, конец игры. Нога у него может вообще никогда не восстановиться, а это значит: прощай, сражения. Представляешь, каково это для талантливого стихийника, который развитию боевых навыков двадцать лет посвятил?

– Это не повод лишать мечты нас! – возмутилась я и вдруг спохватилась. – Постой-ка, а откуда ты о нем столько знаешь? И про ранение его, и про полотенца как-то выяснила… О таком даже шеф не в курсе, а он с матерью Ардана еще до его рождения был знаком.

– Ой, ну… – подруга закатила глаза и почему-то слегка покраснела.

Я ее ткнула в плечо.

– Давай признавайся! Что это за секретики от меня? Я так и обидеться могу!

– Чая сначала сделай, – отмахнулась она, явно для того чтобы потянуть время. – Я орешки принесла, а с тебя чай.

– Сейчас, сейчас, – сердито забурчала я, слезая с кровати и направляясь на кухню.

Чай моя мама собирала сама, из ароматных трав и ягод. Получался он мировой. Зеленщик даже разрешал ей приторговывать прямо в лавке – от этого и его собственная прибыль увеличивалась, потому что люди, заходя за чаем, часто покупали и что-нибудь еще.

Хм… Я задумчиво посмотрела на светло-желтую жидкость с плавающими на поверхности лепестками и ягодками. Мы в «Волшебстве» тоже готовили посетителям чай. Но не такой.

– Чего спишь на ходу? – раздался над ухом голос папы. – Опять всю ночь рецепты пончиков обдумывала? Или Гарт донимает? Ты смотри, я ведь могу пойти с ним разобраться.

Я отмахнулась, забирая у него кружки – он помогал мне вскипятить чайник и заодно тоже налил себе чашечку. Лучше родителям пока не знать о проблемах в кафе.

– Я уже не ребенок, па.

– А он, похоже, все еще глупый мальчишка, который предпочитает таскать девочек за косички, чем признаваться в симпатии, – проворчал папа.

Я лишь фыркнула. Вот уж чего этот веник с соломенной башкой ко мне точно не испытывал, так это даже крохи приязни.

– Сама с ним разберусь. У тебя-то на работе все в порядке?

– Да, как обычно. Устал только, – папа зевнул, прикрывая рот ладонью, которая всегда была перепачкана въевшимися разноцветными красками. – Спать уже сейчас пойду. Не засиживайтесь с Минни допоздна, хорошо?

Я покивала, вернулась в комнату, протянула подруге большую кружку, влезла обратно на кровать и только потом сделала крошечный глоток.

На душе сразу стало теплее и приятнее, а в комнате – уютнее. Напиток обладал легкой кислинкой и в то же время ненавязчивой сладостью, а пах он цветочным полем в летний день. Вот как у мамы это получается? Ведь она брала травы, которые в буквальном смысле росли под ногами, на любом пустыре. Наверное, мама тоже в своем роде волшебница, хоть родилась и без таланта к колдовству.

Минни тоже отпила и довольно зажмурилась, как откормленная кошечка.

– Ну, рассказывай, – поторопила я ее.

Она опять отвела глаза.

– Тетку Дайну мою помнишь?

– Конечно. Она за кого-то там замуж вышла…

– Да, за Бейла Торсона, кулачный боец который. Дед с бабкой этот выбор не одобрили, вся семья осудила, ну и пригрозила: выйдешь за него, общаться перестанем. Она взяла и вышла. Бейл кулачные бои бросил, но дед с бабкой уперлись – дескать, слово свое уже сказали и будем на нем стоять. А мне-то что, – подруга сверкнула зелеными глазами, – ну вышла и вышла, по любви же! В общем, продолжаю я с ней общаться.

– Так и что дальше? – я подрыгала ногой.

Чьи-то семейные перипетии были не так интересны, как то, откуда моя лучшая и единственная подруга прознала о привычках нового владельца «Волшебства».

– Ну так Бейл на конюшне у графа Райатта работает, – терпеливо продолжила объяснять Минни. – Тетка Дайна тоже решила у него счастья попытать. У старого графа норов тяжелый был, прислуга требовалась почти постоянно, да не все хотели идти.

– Яблочко от яблоньки, – проворчала я.

– Ты слушаешь или нет? – рассерженно заерзала она.

Кровать по ней тоскливо скрипнула.

– Слушаю, слушаю, – заверила я.

– Ну так вот. В тот момент старый граф как раз выгнал сиделку. Дайна ему приглянулась, и он взял ее на это место. Последние полгода он с кровати почти не поднимался – болезнь замучила, – Минни понизила голос и с заговорщицким видом склонилась ко мне. – Раньше старый граф дома не сидел – очень любил охоту и все время проводил на ней. А тут из спальни не выйти. Ему скучно было, и Дайне приходилось его постоянно развлекать разговорами. Ну а о ком старик будет больше всего болтать? О сыне, конечно.

– О-о, так ты теперь, наверное, столько сплетен про него знаешь…

– Да какие там сплетни, – поморщилась Минни. – Этот Ардан, если судить по словам его папеньки, безгрешный ангел. Лучше всех, и никто ему в подметки не годится.

– Эх, а я уж думала, ты сейчас как расскажешь что-нибудь…

Она неожиданно засмеялась.

– Что? Как он грязные носки под кровать забрасывает?

– Фу, Минни… Я имела в виду что-то другое!

– Что? Например, к кому из местных девиц он сватался? – хитро глянула на меня подруга.

– Ой, вот уж что меня вообще не интересует…

– Ну да, ну да… Ладно. Десять дней назад в родовое поместье вернулся сам Ардан и сразу принялся вводить армейские порядки: чтобы все вставали в одно и то же время каждый день, чтобы все вещи строго на местах лежали, чтобы завтраки, обеды и ужины с ним заранее согласовывали и так далее. Старик всего месяц назад помер, но прислуга-то уже привыкла, что он болеет, из своих покоев не выходит и ни за чем не следит, вот и можно его дурить да вместо работы заниматься чем в голову взбредет. Новый граф такого не позволяет. Его в поместье сразу окрестили солдафоном и тираном, а тетка, наоборот, радуется. Говорит, что, может, он наконец-то порядок везде наведет.

– Что-то не похоже. «Сладкое волшебство» он решил просто продать, а не разбираться в чем-то. Наши с тобой имена даже слышать не захотел, ты разве не помнишь? Нет ему дела ни до чего!

Минни помолчала.

– Не знаю. Мне он тоже не очень понравился. Особенно этот Пирожок… Тетка про этого пса такие ужасы рассказывала. Теткин муж в поместье не единственный конюший. Второй пьет и вообще… нехороший человек. Он на днях надрался, и Ардан его за этим застукал. Тот вместо того, чтобы признать вину и извиниться, начал хамить. Граф всего раз в сторону волдога глянул, и тот конюшего лапой н-на… Легонько, даже не кусал. Мужик третий день с кровати подняться не может – лекарь несколько переломов у него нашел.

Я вздрогнула.

– Кошмар. Так вот почему сегодня все так забегали.

– Ну так… С одной стороны, новый граф меня пугает, с другой – у тетки чуйка на мужиков. В Бейле же она не ошиблась?

– Он ее муж все-таки. Тоже любит жену, наверное, вот и изменился.

Подруга запустила ладонь в густые рыжие кудри и задумчиво кивнула.

– В общем, я тетку наслушалась и решила сделать сегодня все так, как, по ее словам, понравилось бы Райатту.

– И не ошиблась. Это было здорово, – искренне похвалила я. – Слушай… Ты ведь можешь через тетю выяснить, какое любимое блюдо у графа!

Минни уставилась на меня.

– Серьезно? Ты просишь помогать Гарту?

– А куда деваться? Мне он не нравится, но на кону наша с тобой работа.

– Ты-то можешь куда угодно устроиться, – фыркнула она.

– Куда угодно – это на оружейный завод, что ли? Других мест у нас сейчас для женщин-магов нет. Да и о тебе я вообще-то тоже беспокоюсь. Или ты думаешь, мне плевать на то, что моя лучшая подруга будет гробить здоровье? – обиделась я.

– Ладно, ладно, – примирительно сказала Минни. – Я могу еще спросить у тетки, чем они кормят Пирожка. Если тебе, конечно, интересно.

Я скромно отвела глаза.

– Ну, если тебе не сложно…

Она хихикнула.

– Надеюсь, ты заткнешь Гарта за пояс. Кто-то же наконец должен.

– И лучше бы не Фейманы, – согласилась я, думая о наших конкурентах.

– С теткой мы встретимся завтра вечером, вот тогда и выспрошу ее, а потом сразу побегу к тебе. Так что рано спать не ложись! – погрозила Минни пальцем.

Я кивнула.

Не лягу. Ни за что.

Глава 5. Несса

Утром я первым делом выспалась.

Сегодня меня отпустили на полдня, чтобы я могла сходить в колледж и выяснить все про волдога. Хотя я собиралась пойти туда относительно рано, часам к девяти утра, чтобы библиотека успела открыться, а библиотекари – попить чай и настроиться на рабочий день, для кондитера это был уже поздний час. Чтобы посетители могли с утра, перед работой, перекусить булочкой и получить от этого настоящее удовольствие, выпечка должна быть свежей, в идеале еще теплой, если это касается пирожков и сдоб. А сначала нужно замесить тесто, дать ему взойти, подготовить начинку, потом поставить изделие в печь и иногда держать его там два часа…

Конечно, мы, маги, умели экономить время. Например, тесто у нас поднималось в зачарованных емкостях, благодаря которым это происходило быстрее и было не страшно оставить опару на ночь. Начинку по пирожкам Гарт наловчился распределять одним взмахом руки, с помощью отточенных воздушных чар. Минни навострилась стремительно смазывать пирожки яйцом перед выпечкой, даже не прикасаясь к кисточке – та бегала по аккуратным комочкам теста сама. И вуаля! Там, где обычный пекарь будет возиться три часа, мы справлялись за полтора.

Но вставать все равно приходилось раньше, чем многим другим. Обычно я уходила на работу, когда родители еще спали, а сегодня удалось застать их обоих за завтраком. Правда, на сей раз это я «опаздывала», а они уже убегали на работу.

Мама шлепнула передо мной на стол миску каши и засмеялась:

– В кои-то веки материнской стряпни поешь. Без магии небось и невкусно!

– М-м-м… Мтвоя готофка фшегда идеальна, м-м, – промычала я, набивая рот овсянкой.

Орешки хоть и были вкусными, но полноценным ужином это назвать не получалось, так что к утру я здорово проголодалась и чувствовала себя немного волдогом – съела бы сейчас и кабана. Сырого. Прямо с копытами…

– И все-таки вас в кафе точно кормят? – с сомнением уточнил папа, допивая утренний чай и наблюдая за тем, как стремительно я поглощаю завтрак.

– Точно-точно. У меня просто растущий организм.

– Вширь, – хмыкнула мама и взъерошила мне волосы. – Ну все, я побежала.

За ней умчался и папа, которого на фабрике ждали красильщики. Я сгрузила посуду в тазик для мытья и привычно отправила тряпку саму «ползать» по грязным тарелкам, а сама быстро оделась, затем вытащила уже чистую посуду, сполоснула свежей водой и тоже заспешила по делам.

Солнце уже давно встало, но небо оставалось хмурым. Лицо обдувал колючий ветер, под ногами хрустел ледок. В конце октября ночные заморозки никого не удивляли. Еще две-три недели – и земля укроется пушистым слоем снега.

Колледж находился минутах в двадцати быстрой ходьбы от дома. Я скакала по улице газелью, не глядя под ноги. За годы учебы дорога была выучена наизусть. Здесь глубокая яма, здесь всегда скользко, потому что соседи выливают в это место помои, вот тут грунт неровный и можно споткнуться – прямо не пройдешь. Приличная мостовая, без дыр, с гладко обтесанными булыжниками, начиналась недалеко от колледжа. Там ведь учился не кто-нибудь, а волшебники!

В детстве я считала, что быть магом очень здорово и почетно. Управлять стихиями, менять настроение людей, создавать впечатляющие иллюзии – далеко не каждый так сможет! А когда немного подросла, то обнаружила, что не все так просто.

Люди с предрасположенностью к магии рождались не так уж часто, но и ужасной редкостью не были. Больше всего насчитывалось тех, чьи силы ограничивались возможностью подтянуть к себе инструмент, лежащий в нескольких дюймах от руки, или задуть свечу, не вставая с кровати. Таких людей даже магами не называли. В лучшем случае их именовали колдунами или просто одаренными, но не ценили в обществе, потому что все равно от них оказывалось немного толку.

Дальше шли люди со слабым даром вроде Минни. Она могла заставить метлу прибраться в торговом зале, а яйца – попрыгать из лотка в кипящую воду, не разбив, разжечь огонь под чайником или быстро подсушить волосы, чтобы с мокрой головой не выскакивать на мороз.

Минни считалась стихийником, хотя на самом деле была универсалом. Ее потенциал был ограничен из-за того, что ее больное сердце начинало ныть уже после двух-трех попыток колдовать в день. Так большую практику не приобретешь и за пределы стихийной магии не выйдешь, хотя подруга и старалась.

Я могла вынести побольше. Мне под силу были и стихии, и ментальные заклинания, и иллюзии, и исцеление – основные четыре силы, которым нас учили.

Если поднатужиться, у меня получалось успокоить слезы ребенка, которому мама не разрешала есть сладкое, потому что он и так уже покрылся сыпью, и даже немного свести эту самую сыпь. Хотя, конечно, про целительство я обычно молчала – для успехов в нем следовало слишком долго учиться, а моим пределом было подлечить насморк при простуде. Иллюзии: миражи, игру света и тени – я не использовала вообще, так как не видела в этом большого смысла для себя. В основном на изучение магии иллюзий налегали те, кто хотел развлекать людей в театрах, или боевые маги, которые насылали на врагов ужасные видения, чтобы у тех падал боевой дух.

Если маг, подобный нам с Минни, посвящал себя какому-то определенному направлению в колдовском искусстве, то он мог достичь значительных высот. Например, магу-кулинару и не требовалось двигать горы, чтобы стать личным королевским поваром. Стихийники, выбравшие для себя одну из сил природы, тоже устраивались очень неплохо, особенно если осваивали боевые заклинания – умелые военные требовались всегда. Как правило, опытных магов, укрепивших изначальный дар и уверенно себя чувствовавших в пределах своей специализации, называли средними.

Магов четвертой категории насчитывалось совсем немного. Талантливые стихийники, менталисты, целители или иллюзионисты, они, даже плохо обученные, могли накрыть иллюзией целую толпу людей, повернуть вспять течение реки или одним мощным ударом силы утопить корабль.

Такие люди мне встречались всего несколько раз в жизни. Один из них, уже сильно пожилой, преподавал в колледже. А другим был граф Ардан Райатт.

Райатт, конечно, у нас не учился. Наш провинциальный колледж принимал только слабых или подающих надежды учеников – сильных все равно учить было некому. Все подлинные таланты стремились уехать в столицу, где для них охотно открывали двери лучшие академии и университеты.

Вот и Райатт наверняка поступит так же. Подлечит ногу и вернется в колонию или же напомнит королю о себе займет теплое местечко в королевском дворце. Что талантливому стихийнику, герою войны делать в провинции?

Только сначала он, конечно, уничтожит «Сладкое волшебство» и разрушит наши мечты.

Разозлившись на графа, я сделала слишком широкий шаг над лужей и тут же за это поплатилась. Шлеп! Только чудом я свалилась не в эту самую лужу, а на сухой пятачок рядом с ней.

Сзади вдруг раздался смех. Я хмуро обернулась на звуки. Кого там развеселило мое несчастье? Нет бы пожалеть! Как будто осенью мало кто в лужи падает, особенно на таких дорогах, как наши…

Увиденное раздосадовало меня еще сильнее. На перекрестке улиц замерла небольшая карета, запряженная двойкой гнедых лошадок. Кучер ждал перед поворотом, пока проедет фермерская телега, которая еле двигалась из-за глубоких ям. А из окошка экипажа на меня смотрело круглое хорошенькое личико в обрамлении белокурых волос. Его обладательница злорадно кривила пухлые розовые губки, глядя на меня.

Никометта Фейман, или просто Никки, дочь нашего главного конкурента, собственной персоной. Она была младше меня на год и еще училась в академии, но уже вовсю помогала семье в их кондитерской. Особым талантом она не отличалась, хотя и считалась достаточно способной ученицей.

Что меня в ней поражало больше всего, так это абсолютное несоответствие внешности характеру. Если взглянуть на ее почти кукольную, идеальную внешность, то охотно верилось в сплетни о том, что в Фейманах течет кровь фей. Зато норов! Если никому не напакостила – день прошел зря. Стоило ли говорить, сколько раз мы с ней сцеплялись в академии? Тем более что и специализацию, к сожалению, выбрали одну и ту же – кулинарная магия.

– Алинесса Вилльтен, дипломированный маг-универсал! – насмешливо воскликнула Никки. – Может быть, тебе еще пару лет отучиться в академии, раз не можешь удержать себя от простого падения в лужу?

– Выйди из кареты, и посмотрим, как удержишься ты, – огрызнулась я.

– Встать с тобой на один уровень? – фыркнула она. – Зачем бы мне это? Если не можешь подтянуть колдовские навыки до такой степени, чтобы не позориться, валяясь в грязи, заработай денег на экипаж, чтобы он тебя провозил по ней и не давал промочить ноги. Ах, подожди, ты ведь и на это не способна…

И Никки опять мерзко захихикала. Вернее, ее смех гораздо больше походил на нежный перезвон хрустальных колокольчиков, но мне категорически не хотелось это так называть. Вот за что ей с характером старой ведьмы внешность прекрасной феи?

Я бы обязательно придумала какой-нибудь остроумный ответ, но не успела. Телега наконец проехала, в руках кучера взметнулись вожжи, и пара лошадей бодро зацокала копытами, разворачивая карету к академии. И вот уже кукольное личико все еще смеющейся Никки пронеслось мимо, а по той самой луже, в которую я чуть не угодила минутой раньше, проехало большое колесо. Разлетелись брызги грязи, и, если бы я не увернулась, меня бы окатило по пояс. Хотя все равно несколько капель попало на обувь.

Разглядывая перепачканные осенние туфли, я тихо выругалась, назвав Никки очень сильно нехорошим словом. Маму бы удар хватил, услышь она от меня такое, однако на душе полегчало.

Правда, самую малость. Настроения этот казус отнюдь не улучшил.

В колледж я влетела в гневе одновременно на графа и Никки, бросилась к библиотеке, но почти сразу завязла в гурьбе носящихся и орущих детей. Похоже, я попала в перемену. Пришлось после глубокого вздоха успокоиться и медленно пойти по коридорам, лавируя между малышами, – другого выбора просто не оставалось.

Дар обычно уже проявлялся к десятилетнему возрасту, поэтому первым годом обучения в магическом колледже был срок, когда ребенку исполнялось десять. Случалось, что магия давала о себе знать и позже, тогда учителя оценивали уровень его развития и решали, что делать с новым учеником. Если он не умел ни читать, ни писать, то отправлялся к младшеньким в первый класс, если умел, то шел в класс, соответствующий возрасту.

Никаких школ для детей, где могли бы бесплатно учиться простолюдины, в Коруэлле не существовало. Аристократы часто брали уроки на дому, как и дети зажиточных горожан. Поэтому оказаться одаренным считалось престижным – тебя учили читать и писать, давали образование. Даже девочкам! Те, кто окончил колледж, потом, как правило, удачно выходили замуж.

Красота? Да мечта просто.

Если не учитывать то, что на самом деле обучение в колледже стоило немало. Учебные принадлежности приходилось покупать самому. Не успеваешь за другими учениками? Догоняй, оплачивая учителям дополнительные занятия, иначе вылетишь и останешься ни с чем – маги-лоботрясы королевству не нужны. Поджег парту, проломил пол, испортил учебник? Изволь тоже возместить ущерб! Ведь государству интересно вкладываться только в таланты, а если ты так и не сможешь развить дар, то деньги на тебя будут потрачены зря.

Вот так и получалось, что десятилетних учеников в коридорах было намного больше, чем готовящихся к выпуску двадцатилеток.

Ощутив едва заметное дуновение ветерка и странно потепление, я привычно отклонилась в сторону. Вовремя. На расстоянии ладони от моей щеки пролетел огненный шар, ударился о стену и размазался по ней пятном сажи.

Я резко развернулась. Группка четырнадцати- или пятнадцатилеток, выясняющих между собой отношения в коридоре, поняла, что едва не зацепила своими разборками кого-то из старших учеников, и бросилась врассыпную. Я вздохнула. Ну да, мы тоже так делали.

Здание колледжа было старинным, кирпичным, с узкими коридорами и высокими окнами. За пару веков оно повидало, наверное, вообще все, что только может представить себе человек. Потому что один маг – это здорово. Два – уже опасно. А когда в твоих стенах учится около пятидесяти детей, которые, даже отучившись, не всегда смогут контролировать свою силу, – это катастрофа.

Если случался хотя бы один год, когда колледж не горел, не подтоплялся, его стены не шли трещинами от землетрясений, которых больше никто в городе не замечал, в нем не происходило необъяснимых нашествий божьих коровок или повальной эпидемии чесотки, горожане объявляли этот год счастливым. Но я что-то не припоминала, чтобы такое происходило в последние лет тридцать. По крайней мере, если верить словам учителей. Сама-то я могла судить всего лишь о тех семи годах, в которые здесь училась. Ремонт в колледже был явлением таким же постоянным, как снег зимой или трава летом, поэтому я нисколько не удивлялась, что деньги на него ректор предпочитает брать из кошельков учащихся. Вернее, их родителей.

Библиотека находилась в пристройке, увешанной охранными чарами для защиты ценных книг. Чтобы туда попасть, пришлось пройти почти через весь колледж и невольно пропитаться воспоминаниями, не все из которых я могла бы назвать счастливыми. Лишь когда я толкнула дверь библиотеки, шагнула внутрь и вдохнула запах бумаги, чернил, кожаных переплетов и особый, неописуемый аромат старины, на душе полегчало.

Мое любимое место в колледже. Моя крепость, полная безграничных знаний и удивительных историй, которые способны вдохновить на любые достижения.

Сразу за дверью начинались два ряда столов. Всего два из них были заняты сонными учениками, устало пялящимися в раскрытые фолианты для подготовки к докладам. Людей мало – это хорошо. Значит, я выбрала удачное время и мне никто не помешает, а желаемая книга наверняка окажется на месте.

Я медленно подошла к длинной деревянной стойке, которая перегораживала подход к стеллажам, уходящим вглубь зала. Он казался бесконечным – как ни старайся, дальней стены не увидишь. Это была иллюзия, конечно. Колледж же провинциальный, а библиотечная пристройка не так велика. Но впечатление по первости это производило неизгладимое.

Старший библиотекарь, похожая на сову немолодая женщина, в это время перебирала небольшие карточки, рассеянно поправила толстые роговые очки на переносице и, не глядя на меня, спросила:

– Да, слушаю, на что у тебя запрос?

– Здравствуйте, миссис Бендвик! – бодро поздоровалась я.

Она встрепенулась и наконец подняла на меня взгляд. Сразу же ее лицо осветилось радостной улыбкой.

– Несса, девочка наша! Не можешь расстаться с любимой библиотекой даже после выпуска? Я почему-то совсем не удивлена, что ты вернулась! Девочки, девочки! – закричала она в книжные ряды. – Несса пришла нас проведать!

На ее голос в зал вышли две «девочки» – библиотекарши не сильно моложе миссис Бендвик. Меня сразу стали зазывать пройти за стойку и выпить с ними чашечку чая с песочным печеньем, пока не набежали учащиеся.

При упоминании печенья потекли слюнки. Я еще помнила, какое оно умопомрачительно вкусное. Одна из библиотекарш пекла его сама – это был ее любимый секретный рецепт. Правда, уже не очень секретный, потому что она научила меня ему еще лет пять назад…

– Простите, не могу, – с искренним сожалением вздохнула я.

– Только не говори, что не хочешь отвлекать нас от работы! – всплеснула руками миссис Бендвик. – Уж ради тебя мы выкроим полчасика. Все равно нынешние ученики ужасно не любят читать!

Я с улыбкой покивала. Эту песню я слышала уже много лет и не сомневалась, что библиотекари так причитали еще лет сто назад.

– Вообще-то, если честно, я здесь по заданию от работы, и там очень ждут моего возвращения.

Я замялась, когда на меня с интересом устремились сразу три пары заинтересованных глаз.

– Булочное исследование проводишь? – почему-то шепотом спросила одна библиотекарша.

– Новый рецепт разрабатываешь? – еще тише уточнила вторая.

– Да отстаньте вы от нее, – замахала руками миссис Бендвик. – Как будто она вам так вот возьмет и признается, если действительно создает новый рецепт.

Я тяжело вздохнула.

– К сожалению, я бы очень хотела этим и заниматься – у меня действительно есть идеи новых рецептов. Но… Вы, наверное, слышали, что вернулся наш хозяин?

– Это который? Граф Лирелл Райатт? – наморщила лоб миссис Бендвик.

– Сын его, Ардан, – поправила ее младшая коллега. – Отец-то помер уже… Ты, как всегда, внимательно следишь за городскими новостями!

– Дались они мне! – отмахнулась она. – Так и что там с хозяином? Влюбился в твои пирожки небось?

От слова «пирожки» я слегка вздрогнула.

– Если бы… Он хочет закрыть «Сладкое волшебство». Все, кто там работает, потеряют места, так что мы крутимся, как можем, чтобы этого не случилось. Меня вот, например, отправили выяснять, чем питается любимый пес графа. В библиотеке есть что-нибудь про волдогов?

– О-о, волдог… Тут никакие булочки не спасут, – сокрушенно покачала головой миссис Бендвик и открыла для меня проход через стойку. – Ты все-таки проходи к нам. Посидишь в тишине, а то дети как набегут… Ну и почаевничаем, разумеется.

Как назло, из библиотекарского закутка повеяло ароматом рассыпчатого печенья с вареньем. Сопротивляться дольше было невозможно. Я прошла внутрь, уселась за чайный столик, взяла заботливо всунутую мне в руки чашку и принялась ждать, когда мне принесут все, что в библиотеке есть по волдогам.

Увы, сведений оказалось негусто. Я запомнила правильно: в учебнике в самом деле была соответствующая глава. Еще миссис Бендвик принесла несколько журналов о новостях в мире магии, где тоже встречались заметки о жутких псах, выведенных магами.

На внимательное изучение статей я потратила больше часа, а прочитав все, поставила локоть на стол, уперла подбородок в основание ладони и устало уставилась на волшебный светильник.

Вытянутый прозрачный кристалл на подставке, похожий на сосульку, мерцал зеленоватым светом, увлекая взгляд за собой и гипнотизируя. В библиотеке запрещались обычные свечи и масляные лампы, чтобы нечаянно не уничтожить пожаром ценнейший архив. Вместо них здесь использовали зачарованный хрусталь. Он мог сиять разным цветом по желанию мага, который его создал, поэтому в темное время библиотека сверкала, как новогодняя елка. Зрелище было очень красивое, только жаль, такие светильники быстро разряжались, поэтому в быту их никто не применял. Лишь магический колледж мог позволить себе постоянно заряжать волшебные лампы светом.

Я вздохнула, глядя на кристалл. Опять проснулись нежеланные воспоминания – как меня после потасовок с другими детьми отлавливали учителя, потому что я была не настолько расторопна, как остальные, и заставляли часами стоять у лампы и заряжать ее в наказание. И никого не волновало, что с того не выходило никакого толка – невозможно перелить в предмет энергию, которой у тебя нет.

Мой дар впервые проснулся только в тринадцать лет, и я поначалу не могла его контролировать. У моих родителей было достаточно денег, чтобы меня быстро подтянули по всем предметам и я не позорилась, сидя с десятилетками за одной партой. Но от отсутствия насмешек меня это не спасло. С младшими ты делишь парту или с ровесниками – разницы нет, если ты единственная черепаха в стае орлов.

Из глубокой задумчивости меня вырвал участливый голос миссис Бендвик. Другие библиотекарши ушли сортировать книги, осталась она одна.

– Ну как, нашлось что-нибудь?

– Да, – честно ответила я. – Спасибо огромное за помощь!

Правда, пока было совершенно непонятно, как мне использовать крохи сведений, которые удалось вытащить из статей. Я вновь посмотрела на мерцающий кристалл.

Искусственно выведенные магические звери могли существовать только благодаря постоянной подпитке чарами. Вот почему волдогами владели только боевые маги. Наверняка Пирожок не отказался бы от куска свежей оленины, но все-таки без нее он мог прожить, а без «зарядки», подобно этому светильнику, нет. Только, конечно, процесс проходил совсем иначе – волдогам в еду подсыпали магические ингредиенты вроде пыльцы фей или толченого рога единорога. И вот почему псы доставались еще и не каждому боевому магу, а лишь аристократам – поди прокорми такую здоровую животину дорогущими ингредиентами…

И какой же путь мне выбрать? Простой – договориться с каким-нибудь фермером, чтобы он прямо перед следующим визитом графа принес мне парного говяжьего мяса? Или сложный – рискнуть и попытаться предложить псу насыщенное магией блюдо?

Если волдоги ели пыльцу фей, значит, не откажутся и от волшебных специй, которые использует каждый уважающий себя маг-повар. Но вот в чем проблема – у нас в кафе они давно закончились, и денег на их покупку не было. Не к Фейманам же идти с протянутой рукой… Если они узнают, кому и для чего нужны магические ингредиенты, то ни в жизнь их не продадут!

Я еще раз вздохнула и начала складывать журналы, как вдруг услышала удивленный голос миссис Бендвик позади:

– Мужчина, что вы здесь делаете? Пропуск в библиотеку только для учащихся! Родители во избежание несчастных случаев должны ждать за оградой колледжа.

Я резко повернулась. А увидев, кого отчитывает библиотекарша, тоже изумленно вскинула брови.

– Гарт?!

Вне всяких сомнений, это был он. Я привыкла видеть его в белом фартуке и в ореоле рассыпанной муки, на фоне полок с кастрюлями и поварешками, поэтому не сразу узнала в узких темных штанах и теплом шерстяном плаще с капюшоном. Правда, одно качество не поменялось: маг-повар даже в приличной одежде оставался похожим на жердь с торчащими соломенными волосами.

Миссис Бендвик покосилась на меня.

– Несса, это твой жених, что ли?

– Нет! – торопливо выкрикнули мы оба, заставив оглянуться на нас весь зал.

Гарт прочистил горло.

– Я в некотором смысле ее наставник.

– Ага, который только и делает, что гоняет меня мыть посуду да подметать полы, ничему не уча, – буркнула я себе под нос.

Библиотекарша расслышала и покосилась на меня, затем спустила очки на нос и поверх них опять посмотрела на Гарта.

– И зачем же вы сюда пришли?

– Несса проводит очень важное исследование для кафе, где мы работаем, и я пришел ей помочь.

У меня глаза на лоб полезли от такого наглого вранья. Это Гарт – помогать? Мне?! Да он скорее ноги себе отрежет!

Я прищурилась, всматриваясь в нахальные голубые глаза мага-повара. Он вообще не поддерживал мою идею насчет волдога. Может, Гарт ничего не смог выяснить о любимом блюде графа и потому решил перехватить мою инициативу?

– Вам придется оформить официальный запрос, – упиралась библиотекарша, слава Богу, сообразившая, что мне «наставник» здесь совершенно не нужен.

– Но я тоже учился в колледже. Вы разве не помните меня, миссис Бендвик? – не сдавался Гарт.

– Нет! – безапелляционно отрезала она. – Очевидно, вы были нечастым гостем в библиотеке.

– К тому же я уже закончила, – вставила я, закрывая учебник, и поднялась. – Спасибо большое, что впустили и напоили чаем.

В этот момент опять хлопнула дверь. Высокая фигура, которая в ней показалась, никак не могла принадлежать учащемуся. Старушка сердито поправила толстые очки на носу и с ворчанием «Да что же это такое сегодня, проходной двор какой-то» повернулась ко входу в библиотеку.

– Мужчина, родителей сюда не пускают! Пожалуйста, подождите своего ребенка за оградой колледжа!

– Я не родитель, – ответил подозрительно знакомый голос, который я слышала не далее, как где-то на днях. – Прошу прощения, видимо, я ошибся дверью. Меня пригласили к миссис Элшоу, целительнице, которая здесь преподает. Не подскажете, как ее найти?

Я осторожно высунулась из-за стойки, вглядываясь в гостя. Темные волосы, падающие на серые глаза, волевой подбородок, черный камзол, стройное тело и трость в руке…

Проклятье! Это действительно граф Райатт! Слава Богу, хоть Пирожка с ним не было.

Я скорее спихнула журналы и учебник на сиденье, чтобы он не увидел их названия. Почему-то казалось, что граф ни в коем случае не должен знать о том, что в кафе проводится целое исследование на тему того, как его впечатлить, хотя, откуда у меня такая стойкая уверенность, я бы и сама не смогла объяснить.

Миссис Бендвик тяжело вздохнула, бросив взгляд на трость, на которую опирался Райатт.

– Два поворота назад вам следовало повернуть налево, а не направо. Но уже не ходите никуда, только еще больше заблудитесь. Тем более целительница ушла – на первом уроке по физической подготовке кто-то из учеников поранился. Посидите здесь. Уид! – она позвала ученика, клюющего носом за одной из парт, и тот встрепенулся. – Уид, сбегай поищи миссис Элшоу, скажи, что к ней… – библиотекарша еще раз окинула Райатта взглядом, но графа в нем не признала и продолжила: – …высокопоставленный гость, ждет ее в библиотеке.

Мальчишка неохотно вылез из-за стола и без большой спешки потащился в коридор. Райатт тем временем оглядел библиотечный зал и замер, разглядывая световой кристалл, прикрепленный к потолку над стеллажом с книгами. Тот едва горел. Иногда он вспыхивал, словно вспоминал о своем предназначении, но потом опять почти полностью угасал.

– Спасибо, что позволили остаться, – поблагодарил граф. – А что с этим фонарем?

– Да разрядился, – принялась жаловаться миссис Бендвик. – Высоко слишком висит. Из учеников никто не дотягивается, стремянки нет, а из учителей, кто посильнее, все вечно заняты. В сумрачные дни он так светит, что ни одного названия на корешках не разобрать. И никому дела нет. Куда катимся…

Она любила побухтеть и делала это скорее по привычке. Однако Райатт сделал шаг к кристаллу, поднял руку, почти дотянувшись до него, и сделал быстрый жест. В тот же миг свет вспыхнул так ярко, что я моргнула, а миссис Бендвик от неожиданности вздрогнула.

Кристалл горел ровным и сильным желтым светом. Он один мог бы осветить весь зал, если бы не мешали тесно стоявшие стеллажи с книгами. В библиотеке воцарилась благоговейная тишина.

– Простите, мои навыки по чарам иллюзии слегка подзаржавели, – извиняющимся тоном произнес граф. – У меня талант к стихиям, остальные специализации я и не развивал почти. Лампа так ярко будет светить всего месяц. Ну и через полгода опять придется подзарядить.

Миссис Бендвик медленно вернула отвалившуюся челюсть на место. Вряд ли я сейчас выглядела лучше.

Полгода! Да нас в бытность учениками каждую неделю сюда гоняли…

– Чаю? – гораздо благодушнее спросила библиотекарша. – У нас тут как раз чайничек закипел…

– Нет, спасибо, – вежливо отказался Райатт. – У вас, наверное, и без меня дел хватает, а я здесь вряд ли надолго.

И он с милой улыбкой, словно был обычным учеником колледжа, а не аристократом и героем войны, устроился за первым столом. Правда, закинув ногу на ногу и упирая вытянутую руку в трость – так ученики все-таки не сидели. По крайней мере, если не хотели получить по шапке от учителей.

Тут его взгляд и упал на нас – Гарта, все еще мявшегося возле стойки, и меня за столом библиотекаря.

– А вы разве не ребята из кондитерской? – задумчиво поинтересовался граф. – Несса и… Гарт, верно?

Поскольку меня, как обычно, парализовало, маг-повар кивнул.

– Да, ваше сиятельство.

– И почему же вы не на работе? – слегка прищурился Райатт. – Вы всегда на нее так ходите?

– У нас свободные часы, – пискнула я, наконец обретя голос, и тут же мысленно себя отругала. Что еще за «свободные часы»? – Ну, в смысле, мы только в вечернюю смену сегодня работаем.

– Ясно, – ответил он, по-прежнему не сводя глаз, причем почему-то именно с меня. – А я уж подумал, что вы здесь подрабатываете.

– Нет-нет, просто пополняем теоретические знания, – заверила я. Это даже была почти правда. – И нам уже пора идти. Да, Гарт?

Я быстро встала и вышла из-за стойки в общую часть зала. Маг-повар озадаченно скосился на меня, но у него хватило ума кивнуть.

– Да. Простите, ваше сиятельство. Мы уже уходим.

Я подхватила свой плащик и быстро попрощалась с миссис Бендвик. Та подмигнула напоследок и прошептала:

– Если твое кафе закроют, мы с радостью похлопочем за тебя перед ректором и возьмем к себе под крылышко.

– Спасибо, – ответила я и не стала добавлять: «Но надеюсь, что “Волшебство” все-таки продолжит работать».

Покидать библиотеку под пристальным взглядом Райатта было все равно что пытаться проскочить через летящие топоры по узенькой дорожке, нависающей над рвом с крокодилами. Интересно, в число умений графа не входило убийство глазами? После того, что он вытворил со светильником, верилось во что угодно. Я смогла выдохнуть, только когда прошла с десяток шагов по коридору, оставив библиотеку за поворотом.

– Ну и чего ты так быстро смылась? – недовольно буркнул еле поспевавший за мной маг-повар. – Графа, что ли, испугалась?

– Просто уже выяснила, что хотела, – огрызнулась я. – И не думаю, что ему стоит знать, чем мы занимаемся. Вот хозяин обрадуется, услышав, что мы должны быть в кафе, а вместо этого торчим в библиотеке и читаем книжки про волдогов! Между прочим, – спохватилась я, – меня хотя бы шеф действительно отпустил. А ты почему не на работе?

– Сказал же: тебе пришел помогать.

Я с еще большим подозрением, чем раньше, уставилась на него. Голубые глаза смотрели честно-честно. Настолько, что им вообще никак не верилось.

– Гарт, – не скрывая сомнений, произнесла я. – Ты пять лет назад выпустился, а я – несколько месяцев назад, причем последние семь лет из библиотеки не вылезала. Чем и как ты мне собирался помогать?

– Да вдруг бы там оказалась кипа статей и ты не справилась бы с ней сама до вечера, – пожал плечами он. – Ты хоть правда что-то выяснила? Или там пустышка?

– Тебе своего задания мало? – нахмурилась я. – Уже узнал, какое у графа любимое блюдо?

Маг-повар поморщился, пригладив и без того короткие соломенные волосы.

– Нет еще. Вчера вечером походил поспрашивал по тавернам да пабам, может, кто-то с ним служил. Нет, никого… Те немногие, кто о нем слышал, говорят, что его постоянно отправляли на спецзадания, причем либо в одиночку, либо с особым отрядом профессионалов. Их за глаза называли смертниками, потому что они выполняли самую опасную и безнадежную работу и не все возвращались с нее обратно. А на том задании, где графа ранили, и вовсе он единственный выжил. Чтобы что-то узнать о том, что он ест, надо ехать либо в Танджанию, в его полк, либо в его поместье, к личному повару.

Я притихла, слушая Гарта. Что на последнем задании Райатт лишился всего своего отряда, было для меня новостью. Неудивительно, что этот человек все время мрачен. Если бы, сопровождая меня, погибли Минни, шеф, Франни… да и Гарт тоже, ладно уж… я бы себе этого никогда не простила. Наверное, еще и пыталась бы наложить на себя руки, хотя наша религия категорически это осуждала.

– Чего молчишь? – бесцеремонно ткнул меня маг-повар. – Так что там с Пирожком?

Нахохлившись, я бросила на него угрюмый взгляд.

Нет, все-таки вот о его гибели я бы не пожалела.

– Ничего, – ложь далась легко. – Судя по статьям, он питается тем же, чем обычные боевые и охотничьи собаки.

– Значит, надо всего лишь найти кусок хорошего мяса, – приободрился Гарт. – «Волшебство» вне опасности. Молодец, Несса!

Его похвала меня не порадовала, а, наоборот, насторожила. Кажется, он первый раз за все время сказал про меня хоть что-то хорошее. И как только язык повернулся произнести что-то кроме «Несса, бегом» или «Ты опять все неправильно делаешь»?

Я невольно оглянулась назад, но библиотека с сидящим в ней графом Райаттом давно скрылась за поворотами запутанных коридоров старинного здания.

Мне бы взять пример с Гарта и воодушевиться тому, что сохранить кафе, похоже, гораздо более легкая задача, чем нам казалось. Но откуда это странное ощущение, что все будет совсем не так просто?..

Глава 6. Несса

Из кафе меня отпустили пораньше. Шеф сказал, что я молодец и свою задачу выполнила на отлично, поэтому могу отдыхать. Гарт, который, напротив, пока ничего не сделал, остался с сердитым фырканьем мыть посуду вместо меня.

Минни тоже задержалась на работе, чтобы потом встретиться с тетей, поэтому мне опять пришлось брести домой в одиночку. Настроение почему-то было кислым. Не помогло даже то, что я сделала небольшой крюк и прогулялась мимо запущенного сада возле одного из заброшенных домов и пошуршала осыпавшейся желтой листвой. Тихий шорох сухих листьев сегодня только наводил задумчивость, а из головы никак не шли Ардан Райатт и его серые глаза.

Мне бы такую силищу, как у него… Надо же, одним движением руки обновить чары на кристалле, еще и зарядить его на полгода! Да если я бы весь свой запас вложила до остатка, не хватило бы и на две недели. С выпечкой гораздо проще – туда достаточно чар на день вложить. Ну в крайнем случае на два, потому что потом булочки все равно зачерствеют и никто не станет их есть. И это еще надо суметь сделать – ни я, ни Минни пока этого не могли. А с силой Райатта даже магические ингредиенты не понадобятся! Сам заряжай тесто или начинку чарами, какими в голову взбредет. И почему такие люди, как он, не любят сладкое?

Я повздыхала, вспоминая, как он сегодня на меня смотрел. На меня, не на Гарта. Хотя чего бы ему этим веником любоваться? Девушка-то в любом случае интереснее. Наверное, ничего это не значит. И вообще, с чего бы мне вздыхать о Райатте? К нему в невесты наверняка уже весь город набивается. Об этом сегодня наверняка даже миссис Бендвик задумалась, вон каким голоском ему чай предлагала.

Собрав небольшой букетик из рыже-алых кленовых листьев, я наконец пошла домой. А там сунула листья в кружку (она в нашем доме заменяла вазу) и, пока еще не село солнце, занялась тем единственным делом, которое всегда, как бы ни было плохо, поднимало мне настроение – готовкой.

Ингредиенты я выбирала не глядя. Что под руку попадется – из того и будет блюдо. На стол так легли мука, молоко, сахар, масло и яйца. Посмотрев на них несколько мгновений, я улыбнулась – для идеального вечера не хватало всего одного важного ингредиента. Затем дотянулась до верхних полок шкафчика и достала дрожжи. Быстро подогрела молоко, поставила опару и начала колдовать над тестом в слегка побитой, видавшей виды металлической кастрюльке.

Это был в буквальном смысле древний артефакт из «Волшебства» – в ней готовила еще графиня Райатт. За тридцать лет чары, конечно, ослабли, емкость почти потеряла силу, в кафе теперь только мешала, и шеф распорядился от нее избавиться. Ну а я забрала домой, немножко подлатала – и вот уже можно было ждать не несколько часов, пока тесто подойдет, а полчаса.

Вымесив тесто – не меньше четверти часа, чтобы оно стало мягким и эластичным, я успела подустать, поэтому с облегчением выдохнула, когда накрыла кастрюльку и поставила поближе к горячей печи.

Пока тесто всходило, я подготовила все для дальнейшей работы и достала банку со сливовым вареньем. Не выдержала, приоткрыла крышку, сунула туда палец, обмакнула в рыжеватое желеобразное вещество, облизнула и томно вздохнула.

Это варенье мы с мамой делали не так давно, в самом начале осени. Вроде бы наварили впрок, но осталась всего пара банок. И как так получилось…

За подготовкой полчаса миновали незаметно. Казалось, я только повернулась – а тесто уже пыталось сбежать из кастрюльки, словно жаждало жить своей жизнью. Я ему погрозила пальцем и вытащила на стол.

Раскатать тесто в большой блин, вырезать с помощью специальной формы кружочки с дырками посередине было таким привычным делом, что заняло всего пару минут. Ну а после этого наступило время для самого важного – жарки.

У отца была достаточно хорошая должность, чтобы мы могли установить вместо кирпичного свода на печи большую чугунную плиту с несколькими отверстиями для варки. Родители ей почти не пользовались, а вот повару-кулинару, ну, или кондитеру в моем случае, она значительно упрощала жизнь. Похожая, только лучше, конечно, стояла и в «Сладком волшебстве». Я подбросила дров, чтобы огонь разгорелся посильнее, и поставила на отверстие глубокую сковородку, наполненную растительным маслом.

Чтобы тесто равномерно прожарилось, маслу следовало хорошенько разогреться. Для проверки, готово ли оно, не требовалось никакой магии – достаточно было бросить в него кусочек теста. Чутье меня не подвело – оно не утонуло на дне, а сразу всплыло. Кивнув сама себе, я принялась класть в скворчащее масло кругляшки.

Мне всегда казалось, что настоящее волшебство – это не то, как мы, кулинарные маги, заряжаем еду особой силой, способной дарить радость или лечить недуги. Это то, как сами продукты меняются в наших руках. Вот совершенно плоский «блинчик», попав в шипящее масло, разрумянивается и за считаные мгновения вздувается почти до размера шарика – разве это не чудо? Теперь он превратится во вкуснейшую булочку, а не положи я его туда, остался бы несъедобным и засох.