Запах сена

Где-то далеко слышались ритмичные звуки пилы, размеренно отрезающей, скорее всего, очередной чурбанчик. Это деревенские начали заготавливать себе дрова на зиму. Откуда-то доносился запах бани: терпкий дымок с привкусом березового влажного листа и пихты.

Оля сидела в густой траве среди полевых цветов: ромашек, фиолетовых колокольчиков, мелких незабудок и желтых цветов, названия которых она не знала. Она глубоко и долго вдохнула, чтобы сполна насладиться ароматом свежей зелени. Теплое закатное солнце окутало розовыми лучами все вокруг, в том числе Олю, раскрасило всё и всех своими нежными красками. Как здесь тихо, медленно и безмятежно…

Оля сорвала травинку, взяла её в рот и, как в детстве, откусила сочный кончик. Она почти забыла, как тридцать лет назад, бойкой девчонкой, бегала по свежескошенной траве с деревенскими пацанами, ловила кузнечиков, собирала коллекцию божьих коровок и босыми ногами ходила по грязным лужам. Все это было будто в прошлой жизни, где она еще не погрязла в работе, в мучительных отношениях и долгом одиночестве.

В эти выходные за город Олю вывезли почти силой. Подружка Яна решила устроить день рождения именно в частном доме вдали от городских стен. Она сняла двухэтажный просторный коттедж с отдельно стоящей баней, деревянной беседкой, огромным печным комплексом из жёлтого кирпича, в котором можно было одновременно жарить дюжину порций шашлыка, коптить рыбу и варить плов в казане. Компания собралась немаленькая: сама именинница, Яна, её муж – добродушный дядька, чуть седеющий, с небольшим животиком. Три подруги, сестра Яны со своим красавцем мужем, заводной и веселый Колька, так хорошо подходящий ко всем праздникам со своей ворчливой женой, и двое коллег с Яниной работы – Соня и Денис. Они хорошо ладили с Яной и неровно дышали друг к другу, хотя до сих пор оба стеснялись в этом признаться. Повинуясь своим сводническим наклонностям, Яна позвала этих скромняг на день рождение – может, тут они найдут смелость поговорить. А, может быть, не только поговорить.

Оле не  хотелось ехать, да ещё и так далеко, ночевать не у себя дома, в шуме проводить вечер. Но подруги не хотели слышать отказов.

«Олька, ты смеёшься?! Мы, значит, детей своих бросаем на бабушек, все готовим, снимаем дом, чтобы в кои то веки повеселиться компанией, а ты, вреднее всех на свете, отказываешься? Та, которой больше всех надо развеяться, которая с утра до ночи на работе, хочет слинять?» – возмущалась Катя, выпучив свои зелёные глаза.

«Оль, это же моё день рождения, не просто выезд», – давила на жалость Яна.

Вот так Оля и поехала. Пока мужчины укрощали мангал, а девчонки резали овощи, Оля вышла за пределы участка взглянуть на окрестности её заточения. Вблизи трассы стояли старые почерневшие деревянные хатки местных жителей, чуть дальше встречались домики из газоблока, окруженные добротными заборами, а еще дальше ближе к речке находились самые богатые и крупные дома и коттеджи. Оля прошла к последнему дому, стоявшему на самом краю посёлка, вышла в поле и села в траву, погрузившись в свои детские воспоминания.

Оля сорвала несколько полевых цветов и собиралась вернуться, как увидела в стороне за деревьями и широкими кустами невысокую заброшенную постройку.

«Любопытно, что там», – подумала она. До постройки надо было пройти не больше ста метров, зато по траве, которая успела вырасти по колено и могла колоть Олины стройные ноги. И все же любопытство повело Олю к зарослям. Подойдя ближе, она увидела, что за этим строением открывалась ещё одно, чуть меньше и длиннее. Все было заброшено, поросло травой, по которой давно не ходила нога человека, крыша у низкого строения местами обвалилась. Оля прислонилась к квадратному низенькому окошку: внутри темно, захламлено и отчасти разрушено временем. С пола свисали прогнившие и разломленные балки, из пробитых стен сочился тусклый свет. Оля увидела чёткий ряд – это были стойла. Похоже на заброшенную ферму.

Оля прошла к более высокому строению, которое было поставлено видимо позже и сохранилось значительно лучше. Его украшало лишь маленькое прямоугольное окошко под самой крышей. На огромных распашных дверях висел под стать им большой ржавый замок. Очень странно было то, что он был открыт и лишь соединял засов с петлей, чтобы двери не болтались на ветру. Оля сняла тяжёлый замок, тихонько приоткрыла дверь, вошла и поняла, что это сеновал. Большая часть его была пуста, и лишь у дальней стены на том конце виднелась горка сена. Оля подошла ближе. Да, для сеновала эта кучка была лишь малой частью, но для Оли, городского жителя, столько сухой травы казалось настоящей горой.

Чуть горьковатый запах сопревшей травы колол в носу. Местами сено истерлось от времени, рассыпавшись на мелкие соринки. Оля осторожно вскарабкалась на горку – здесь сухая трава была чуть свежее, не крошилась в пыль, её пряный аромат был гораздо приятнее и мягче.

«Как, наверное, здесь хорошо и тихо спится», – подумала она.

Оля встала на носочки и выглянула в окошко, до которого едва могла дотянуться. Сквозь ветки черемухи, раскинувшейся перед самым сеновалом, виднелись деревенские домики и поле, по которому она шла. Оля прилегла на сено, провалившись в него, закрыла глаза и улыбнулась – прелестная находка.

«Ну, где ты ходишь! Мы уже тебя потеряли, – с упреком говорила Катя, когда Оля вернулась в дом. – Шашлык и баня готовы давно».

День рождения шёл в полную силу. Все хохотали, ели сочный с ароматом дымка шашлык, весьма неплохо сделанный мужем Яны. Пили кто шампанское, заедая покупной клубникой, кто пиво, кто водку. Оля лишь немного поела, да символически глотнула игристого. Баня была приятно натоплена. Оля долго грелась, слушая шипение пара, рождавшегося от тонкой струи воды, которую она медленно подливала на камни. И только девчонки, ворвавшиеся в парную с гоготом, нарушили её тихое парение.

– Ой, девочки, я опять набрала килограммы, все на боках, – тараторила Лиза, сестра Яны.

– Лизка, ты такая стройняшка, что эти три кило тебя только в человека нормального превращают, – отвечала Катя.

– Нет, на мне джинсы не застёгиваются! – махала веником Лиза, как дирижёрской палочкой.

– Ой, не в килограммах дело, девчонки, – сказала Яна. – Вот Оля следит за собой, и вес у нее идеальный, а сколько уже одна да одна.

Все молчали некоторое время, а Оля смотрела на камни, не поднимая глаз на подруг.

– Да, я вот с тобой согласна, – ответила Оля. – Вон, Лизка, тебя твой Максик обожает, балует, есть ли у тебя три кило или нет.

Лиза намыливала мочалку, взбивая плотную пену.

– Ну ладно, ладно. Может и правда не самое важное, только все равно я хочу эти несчастные три кило смыть и влезть в свое платье облигон, – Лиза шоркала грубой мочалкой бока, и казалось, что от ее стараний действительно лишние кило в этот раз смоются. Все остальные задорно смеялись над стараниями Лизы.

– Так, девоньки, давайте поддадим, – Яна вылила смачную порцию воды на камни, запустив огромное облако пара.

– Ай, ты что, ты что?!

– Ой, жарко!

– А-а-а-а!

Все дружно заверещали от нахлынувшего жара. Румяные, разгоряченные после бани, они сидели, завернувшись в полотенца, тихо перешептываясь между собой.

– Соня, ну что? Денис хоть ну что-то намекнул тебе, а? – не унималась уже немного нетрезвая Яна.

– Слушай, ну, я же вижу, как он смотрит на меня, – застенчиво отвечала Соня, миловидная блондинка, которая была моложе всех в их компании, ей ещё не было и тридцати.

– Так ты это, ему глазки-то построй, ну, он же скромняга у нас, до чёртиков порядочный, таких ещё поискать надо. Ты ему хвостом помаши, чтоб он осмелился немного. Давай вот после баньки платье надень, с вырезом, чтоб сиськи видно было, покрутись, – продолжала Яна.

– Э, только давай не перед всеми, Максик чтоб мой не видел, – ревниво ответила Лиза.

– Ах, ха, Лизка. Никто кроме тебя твоему Максику не нужен, он же без тебя жить не может, – ответила Яна и потом продолжила давать наставления Соне. – Только ты, Соня, покрутись, но сделай это, будто бы он всё сам, сам. Ему надо мужиком себя почувствовать.

Оля сидела и молча слушала, как все учили скромную Соню коккетничать перед таким же скромным Денисом. Потом долго обсуждали, отчего у мужиков к сорока годам вырастают животы вместо кошелька. Потом дружно и шумно еще много раз пили за Яну, особенно когда мужчины приносили в дом новую порцию мяса с мангала. Оля, подзакусив шашлыком и овощами, не допив и половины бокала шампанского, уговорила Яну отпустить её спать.

– Ах, скучная ты, Олька, светло ещё, а ты дрыхнуть. Мы ещё только начали, сейчас снова в баньку пойдём, пожаримся, – уговаривала Яна.

– Ты иди со своим любимым, пожарьтесь вдвоём, – ласково ответила Оля.

– М-м-м-м-м, Олька, а ты хоть и одна, толк знаешь, – Яна шагнула вперед, споткнулась и захохотала. –Так, в баньку и больше без шампанского.

Оля с чистой совестью отправилась на второй этаж, оставив шумную компанию гулять и веселисься дальше. Правда уснуть у неё никак не выходило: внизу все гудели, хохотали, кричали под музыку. Спальня, где разместилась Оля, была над гостиной – там больше всего шумели.

«А как было бы хорошо заснуть в тишине, слыша лишь стрекотание кузнечиков, да шелест листвы! А, может, ещё немного ощущая запах пряного сена. Эх, в том сеновале было бы здорово…» – думала Оля.

Ещё минут пятнадцать Оля провалялась в попытках расслабиться. Но ни уснуть, ни просто хотя бы помечтать в тишине у неё не получалось. Она отодвинула штору: темнело, но было ещё достаточно светло – благо июнь, дорогу и сеновал она хорошо увидит. Оля быстро надела спортивный костюм, кроссовки, схватила большое одеяло, в один карман положила телефон, в другой бутылочку с средством от комаров и, скрутив одеяло в тугой рулон, тихонько спустилась, выйдя во двор, не замеченная никем из их компании.

Так приятно было идти по вечерней прохладе, слыша лишь очень далекие звуки гулянья и хохота да редкого чириканья птиц. Вот оно поле, Олина тропинка. И через десять минут она вновь вошла в сеновал через прикткрытую дверь, которую сама же забыла закрыть на замок в прошлый раз. Оля забралась со своим рулоном на самый верх, где сено было свежее, разложила одеяло, села на него и стала смазывать свое лицо, руки и даже волосы средством от комаров, чтобы никто сегодня её не мог беспокоить. Здесь звуки деревни были почти не слышны, лишь очень отдаленно можно было что-то уловить, ощущая близость человеческого жилья; в то же время достаточно тихо, чтобы спокойно побыть одной.

Было довольно тепло, Оля решила снять толстовку, положить её под голову, как подушку, улечься на половину одеяла и укрыться второй половинкой, завернувшись почти как в спальник. Она осталась в тонкой ночной майке, плотно обхватившей её красивую грудь и тонкую талию, стала сворачивать толстовку, и тут ей показалось, что что-то поодаль зашевелилось. Оля уставилась на сено вблизи стены и непроизвольно попятилась назад. Непредусмотрительно оставив дверь приоткрытой, она не подумала, что сюда может залезть чья-нибудь собака или вообще лесная тварь.

– Погоди, не бойся, – послышался мужской голос.

– Ах! – Оля вскрикнула, попятилась, упала на спину, а колкая трава заколола ее голы плечи и руки.

– Не бойся, не съем я тебя. Ты чего делаешь на моем сеновале?  – К Оле поближе подполз загорелый мужчина.

– Твой сеновал? – Оля поднялась, отряхнула сено, быстро и неловко надела толстовку.

– Ну, да, мой. Моего деда, который оставил мне и отцу этот сеновал в наследство. И конюшню. А ты-то что здесь делаешь?

Темнело, но Оля разглядела довольно симпатичного мужчину – темноволосого, с лёгкой проседью на висках, щетиной; под его просторной футболкой были заметны крепкие загорелые руки. Черты лица довольно правильные, и любопытный блестящий взгляд. Он не был похож на деревенских, скорее на такого же городского, приехавшего отдохнуть на выходные.

– Я… я просто не знала, что это чей-то сеновал. Сейчас соберусь и уйду. Я ничего здесь не портила… – Оля стала спешно скручивать свое одеяло.

– Погоди ты. Я же не гоню, оставайся. Ты не местная, видать, не помню тебя, не видел ни разу, – говорил мужчина медленно низким голосом.

– Нет, я с подругой на день рождения приехала, – чуть дрожащим голосом проговорила Оля.

– А, так это у вас там гулянка до сих пор?

– Да. А мне шумно, вот я и ушла. Вечером увидела это тихое место и подумала, что хоть здесь я отдохну. Я ухожу уже. – Оля встала, наспех подгребая одеяло.

– Да погоди ты. Куда спешишь? Спи здесь, там ведь реально не уснуть. Как хоть зовут тебя?

– Оля, – тихо произнесла Оля со свернутым одеялом, готовая в любой момент сбежать.

– А меня Антон. Уйду я сейчас, не переживай. Вижу, что боишься. Просто пришёл я, смотрю, кто-то топтался около конюшни, в сеновал зашёл, двери оставил открытыми. Ну, мало ли, кто. Стал смотреть, не стащили ли что-то, хотя что здесь воровать. Или не пытались ли поджечь, что еще хуже. Все обшарил, ничего нет. Тут слышу, шуршит по траве кто-то. Я и спрятался в сене. Решил посмотреть, кто здесь хозяйничает без меня. А раз дело такое – спи, мне не жалко. Я и сам тут часто люблю спать. Только попозже, когда ночи теплее. Ты хорошо, тепло оделась, и одеяло у тебя толстое, а то бы замёрзла. Да расправляй обратно. Уйду я.