В объятиях лжи

Michelle Gurevish – Russian Romance

Chris Grey – LET THE WORLD BURN

KISS – I Was Made For Lovin’ You

David Guetta, Sam Martin – Dangerous

Neptunica, Besomorph Hedara – Oblivion

Skillet – Monster

Cecilia Krull – My Life Is Going On

Halestorm – I Miss the Misery

Violet Orlandi – Desire

Eels – I Need Some Sleep

Jordan Fiction – KILLING TIME

Thousand Foot Krutch – Courtesy call

Linkin Park – Numb

Skillet – Beyond Incredible

Глава 1

Солнце в Аризоне не светило – оно прожигало. Беспощадное, белое, оно выжигало краску с вывесок и последние силы из всего живого. Я наблюдала за ним через потрескавшееся стекло своего кабинета, чувствуя, как горячий воздух дрожит над асфальтом. Таким же невыносимым зной был и год назад, в день, когда умер мой отец.

Мой мир теперь был ограничен четырьмя стенами домашнего офиса, заваленными книгами и черновиками. Письменный стол, его подарок, – единственный островок порядка в этом хаосе. Я писала. Это было единственное, что я умела и что могла делать, не выходя из дома. Я создавала миры, в которых всё было логично и справедливо, в отличие от реальной жизни.

Сегодняшний день начался с ещё одного отказа. Электронное письмо от издательства «Вертиго Пресс» сиротливо подсвечивалось на экране. «Уважаемая мисс Рид, ваша рукопись демонстрирует несомненный литературный талант, однако, к сожалению, не соответствует текущим потребностям нашего рынка…» Я не стала дочитывать. Знакомое одеяло из разочарования и легкой тоски накрыло меня с головой. Я с силой захлопнула ноутбук, и звук эхом отозвался в пустом доме.

Тишина здесь была особая, густая и звенящая. Она давила на барабанные перепонки, напоминая, что ты совершенно одна. Чтобы заглушить её, я решила сделать то, на что не хватало духа все эти месяцы, – разобрать гараж.

Воздух в гараже был густым и спёртым, пахнущим машинным маслом, старым деревом и пылью. Это был запах моего отца, Томаса Рида. Он был основателем компании «Астрал-Индастриз», и этот гараж был его святилищем, местом, где он чинил старые приборы и подолгу что-то конспектировал в своих блокнотах. Сердце сжалось от привычной боли, острой и тупой одновременно.

Я машинально перебирала коробки. Старые фотографии, мои детские рисунки, школьные грамоты. Каждый предмет – укол памяти. И вот, в одной из коробок, на самом дне, мои пальцы наткнулись на что-то шершавое, кожаное. Это был его дневник.

Я никогда не знала, что он ведёт дневник. Отец был человеком дела, а не слова. Рука дрогнула, когда я взяла в руки потрёпанный фолиант. Присев на корточки, прямо в пыли, я открыла его.

Страницы были заполнены не личными размышлениями, а чем-то совсем другим. Метеорологическими наблюдениями, замерами уровня осадков, сложными химическими формулами и схемами. Я водила пальцами по его уверенному, размашистому почерку, пытаясь понять. Зачем отцу в глухом уголке Аризоны такие детальные, почти научные записи о погоде? И при чём тут формулы?

Я листала страницу за страницей, и моё сердце начало биться чаще. Это не было похоже на простые заметки. Это была работа исследователя. И в самом конце, между последних страниц, лежала сложенная вчетверо распечатка.

Развернув её, я увидела электронное письмо. Строка темы гласила: «По поводу нашего разговора». Адрес отправителя был скрыт. Текст был коротким и обрывистым:

«Томас, твои выводы верны. Это больше и опаснее, чем мы думали. Данные шокируют. Осторожнее, и никому…»

На этом оно обрывалось.

Кровь отхлынула от моего лица. Я сидела на пыльном полу гаража, сжимая в дрожащих пальцах эту бумажку, и в ушах стоял оглушительный звон. «Осторожнее». Это слово висело в воздухе, тяжёлое и зловещее. Оно не вязалось со случайной смертью от «обширного инфаркта», о которой говорил патологоанатом. Оно кричало. Кричало о том, что его смерть была не случайной.

Я подняла взгляд и увидела своё бледное отражение в запылённом стекле старого шкафа. Измождённое лицо, тёмные круги под глазами – портрет затворницы, почти смирившейся со своей участью. Но в глазах, которые ещё час назад видели лишь собственное отражение в экране ноутбука, теперь плясали отблески чужой тайны. В них горел незнакомый мне доселе огонь – огонь сомнения, перерастающий в яростную решимость.

Глава 2

Спустя пару дней мы сидели с Габи в баре. Бар «Пимс» был нашим убежищем уже пятый год. Здесь пахло старой древесиной, пропитанной десятилетиями табачного дыма и пролитых алкоголем, пивом и чужими секретами. В углу, в клубах сизого дыма, дымила сигаретой какая-то одинокая фигура, чье лицо тонуло в полумраке. За стойкой бармен, Джерри, с видом много повидавшего философа полировал до блеска хрустальный бокал, и его лысая голова отсвечивала под светом одинокой лампы, висящей над бутылками. Это было то самое место, где можно было раствориться в полумраке, в гуле чужих голосов и меланхоличных аккордах старого блюза, и позволить себе быть несчастной, злой или просто уставшей.

Габи – единственная моя подруга, мой якорь и противовес во всем. Она латиноамериканка, и в ее жилах, кажется, течет сама жизнь. Ее волосы – не просто темные, а густая, почти сине-черная грива, которую она сегодня собрала в небрежный пучок, откуда выбивались упрямые, вьющиеся пряди, смягчавшие резкость ее скул. А ее глаза… Это были не просто карие глаза. Это были два огромных, теплых ореха, испещренных золотистыми искорками, которые могли за секунду превратиться из сочувствующих в яростно-горящие, а потом снова в насмешливо-добрые. Когда она говорила, ее руки постоянно находились в движении, рисуя в воздухе прихотливые узоры, а с ее серебряных сережек-колец плясали блики под тусклым светом барных ламп.

– Итак, официальное заявление: я – бесполезное образование в экосистеме большого бизнеса, – провозгласила я, с силой ставя на липкую, испещренную кругами от стаканов деревянную стойку бара свой стакан. Лёд зазвенел жалобно, ударившись о стенки. – Мой отдел продаж будет гордо нести своё знамя к новым горизонтам, а я… я останусь писать списки покупок. В них, по крайней мере, есть начало, середина и логичный конец.

Габи фыркнула, отодвигая от себя свой «Космополитен» так, что бокал с розоватым коктейлем качнулся.

– Дорогая, ты не бесполезное образование. Ты… стратегический запас творческого потенциала, – сказала она, прищурившись, отчего золотые искры в ее глазах смешались с зеленоватыми отсветами от неоновой вывески. – А тот отдел – сборище роботов в галстуках. Ты слишком многослойная для их бинарного мира. Уволиться с этой душной работы – не поражение. Это акт самосохранения.

– Самосохранение? – я скептически хмыкнула, вертя в пальцах соломинку. – Звучит куда лучше, чем «бегство с поля боя из-за панической атаки перед квартальным отчётом». Мой банковский счёт, правда, не оценил разницы.

Я заказала ещё одну текилу, поймав кивок Джерри. Сегодняшний день того заслуживал. Утром пришёл очередной отказ от издательства – вежливый, шаблонный, как все предыдущие, распечатанный на безупречно белой бумаге. «Ваш роман обладает несомненными литературными достоинствами, но, к сожалению, не вписывается в нашу текущую издательскую стратегию». Я перечитала это письмо раз десять, вглядываясь в каждый заезженный оборот, пытаясь найти между строк, в этих сухих канцелярских фразах, хоть каплю искренности. Не нашла. Только безразличие издательской машины, перемалывающей чьи-то надежды в пыль.

– Они просто боятся, что твой гений затмит их убогие романчики про вампиров и миллиардеров, – Габи отхлебнула свой коктейль, оставив на стекле след от помады. – Ты пишешь о настоящем. О трещинах в душах обычных людей. Это пугает.

– Пугает? Меня бы устроило, если бы это хоть немного интересовало, – вздохнула я, чувствуя, как тяжесть на плечах становится ощутимее. – Иногда мне кажется, что я пишу в вакуум. Что все эти годы я просто разговаривала сама с собой, а мои рукописи – это всего лишь очень длинные дневниковые записи сумасшедшей.

Я посмотрела на своё отражение в потрескавшемся зеркале за стойкой, в обрамлении пожелтевших этикеток от виски. Двадцать три года. Вроде бы всё впереди. Но в глазах, помимо привычного сарказма, поселилась усталость, серая и безрадостная, как ноябрьское небо. Год назад умер папа. Месяц назад я уволилась с надёжной, но высасывающей душу работы. А моя единственная мечта – стать писателем – упёрлась в глухую стену издательского непонимания.

– Знаешь, о чём я думаю? – сказала я тише, почти шепотом, чтобы голос не дрогнул. – О том, что папа… он бы никогда не усомнился. Он бы просто сказал: «Элис, ты сможешь. Надо только поднажать». И всё. И он бы верил в это так искренне, что я, пожалуй, и сама бы поверила.

Габи положила свою тёплую, смуглую ладонь поверх моей холодной. Ее пальцы с коротко подстриженными ногтями сжали мои с такой силой, что казалось, она может передать мне часть своей неиссякаемой энергии.

– А я в тебя верю. И мой токсичный позитив сильнее, чем твой чёрный сарказм. Запомни это.

Мы вышли из бара, когда городские огни уже зажглись по-настоящему, окрасив асфальт в маслянисто-желтые и оранжевые оттенки. Ночной воздух был прохладным и свежим, он обжигал легкие после спертой атмосферы «Пимса». Габи обняла меня за плечи, и от ее легкой куртки пахло духами с ароматом ванили и табака.

– Всё наладится. Увидишь. Просто вселенная проверяет тебя на прочность.

– Надеюсь, чек уже почти закончен, – проворчала я в ответ, прижимаясь к ее плечу, но на душе, и правда, стало чуточку светлее.

Вернувшись в пустой, безмолвный дом, я прошла мимо своего рабочего стола, заваленного стопками книг и черновиками. Ноутбук молчал, его черный экран был похож на закрытую дверь. Рукопись недописанного романа ждала, и верхний лист казался мне укоризненно-белым. А на краю стола, в луне света от уличного фонаря, лежал тот самый старый, потертый на углах кожаный блокнот отца с его непонятными записями и схемами. Я провела по шершавой обложке пальцами, ощущая подушечками мельчайшие трещинки. В его молчании, в самой его осязаемой реальности была какая-то странная, обнадёживающая сила. Может, Габи права? Может, и правда всё наладится?

Но пока единственной моей уверенностью была та, что завтра утром голова будет раскалываться от текилы. И это, как ни странно, было единственным понятным и управляемым планом на ближайшее будущее.

Глава 3

Прошла неделя с того вечера в баре. Семь дней, которые я провела в странном подвешенном состоянии между надеждой и отчаянием. Отчаяние приходило с письмами от издательств – одно предлагало переписать мой психологический триллер в любовный роман с вампиром, другое – «сделать героиню повеселее». Надежда же пряталась в старом кожаном блокноте, что лежал у меня под кроватью. Я перелистывала его каждый вечер, вглядываясь в формулы и схемы, но чем больше я смотрела, тем меньше понимала. Это была головоломка без картинки-образца.

Именно в такое тупиковое воскресенье, когда я уже начала мысленно составлять резюме для поиска новой «душной работы», раздался звонок в дверь. На пороге стояла Габи с надутыми губами, двумя пакетами с тако и ноутбуком под мышкой.

– Соседи сверху затеяли ремонт, – объявила она, проходя внутрь. – Дрель и я – непримиримые враги. Я в бегах. У тебя есть диван, еда и моё безраздельное внимание на ближайшие двадцать четыре часа.

Мы устроились в гостиной, разложив еду на кофейном столе. Вечер медленно перетекал в ночь, наполненный разговорами ни о чём и комфортным молчанием. И все это время блокнот отца лежал в соседней комнате и словно ждал. Говорить о нем было страшно. Как будто произнеся слова вслух, я делала эту странную тайну реальной, а себя – соучастницей чего-то, в чем не могла разобраться.

Когда мы уже перебрались на диван с одеялами и включили какой-то старый фильм, я набралась храбрости. Фильм служил идеальным прикрытием – можно было говорить, не глядя друг на друга.

– Габи, помнишь, я говорила, что разбирала гараж? – начала я, глядя на экран, где герой целовал героиню под дождем.

– М-м? – она с интересом оторвалась от своего ноутбука, на котором она, как обычно, в пять окон мониторила что-то в соцсетях.

– Я нашла кое-что. Папин блокнот. Я сделала паузу, собираясь с мыслями. – Только это не дневник. Там… формулы, какие-то графики, записи о погоде. И распечатка письма, где кого-то предупреждают быть осторожнее.

Габи перестала печатать. Её брови поползли вверх.

– Осторожнее? В смысле, как в триллере? Твой папа вёл себя как секретный агент?

– Я не знаю, – честно призналась я. – Но это не похоже на его обычные записи. И это письмо… оно датировано за день до его смерти.

Я встала и принесла блокнот. Габи взяла его с видом настоящего эксперта, её пальцы уверенно листали страницы, глаза выхватывали детали.

– Погода, осадки… – бормотала она. – Хм. Смотри, здесь не просто «сегодня солнечно». Здесь координаты, давление, уровень pH… Это данные для какого-то исследования. Серьёзного.

Она достала свой телефон, и её пальцы замелькали по экрану.

– Ладно, мисс Рид, давай работать. Первое – это письмо. Адрес отправителя скрыт, но в заголовке или в метаданных файла могло что-то остаться.

Я смотрела, как она работает, с чувством глубочайшего облегчения. Я была не одна. Моя личная тайна теперь стала нашей общей. И пока Габи-«Ищейка» вела своё цифровое расследование, я понимала, что мой поиск – поиск писателя и дочери – только что обрёл самого надёжного союзника. Возможно, эта странная находка была не просто семейной тайной, а тем самым сюжетом, который ждали издательства. Или тем, что перевернёт всё, что я знала о жизни своего отца.

Габи устроилась удобнее, поставив ноутбук на колени. Её пальцы затанцевали по клавиатуре с такой скоростью, которую я всегда считала сверхъестественной. Она открыла несколько окон, одно из которых показалось мне подозрительно похожим на то, что простые смертные не должны видеть.

– Так, мисс Писательница, пришло время для детективной работы, – провозгласила она, не отрывая взгляда от экрана. – Этот файл… он был отсканирован и сохранен. Примитивно, но факт. Иногда люди, которые пытаются скрыть следы, забывают о метаданных.

Я сглотнула, наблюдая, как она работает. Было одновременно страшно и захватывающе. Мы перешли от моих выдуманных миров к расследованию реальной тайны.

– Мета… что? – спросила я.

– Метаданные. Это как цифровой паспорт файла, – не отрываясь, объяснила она. – Там может быть информация о том, когда и на каком устройстве он был создан, и иногда… иногда там прячется имя пользователя.

Она щелкала мышкой, ее лицо озаренное холодным светом экрана, было сосредоточено. В комнате стояла тишина, нарушаемая только тиканьем старых часов на кухне и стуком клавиатуры.

– Черт, – внезапно выдохнула она, и я вздрогнула. – Нет, подожди. Не «черт». «Ура!» Смотри.

Она повернула ноутбук в мою сторону. На экране был открыт тот самый файл с письмом, но теперь в отдельном окне отображалась техническая информация. Среди строк с датами и разрешением сканера мой взгляд уловил одну строчку:

Автор: Orion_77

– Orion_77, – прошептала я, словно боясь спугнуть эту зацепку.

– Вот именно! – Габи сияла от победы. – Это не адрес почты, но это имя пользователя в системе. Оно как отпечаток пальца. Теперь у нас есть что искать.

Она тут же ринулась в просторы интернета. Соцсети, форумы, базы данных… Она искала везде, где мог фигурировать этот «Orion_77». Я наблюдала, как на экране мелькают страницы, а мое сердце билось где-то в горле. Это было первое реальное доказательство того, что мой отец общался с кем-то под покровом тайны.

– Ничего очевидного, – через полчаса констатировала Габи, откидываясь на спинку дивана. – Ни в Фейсбуке, ни в Инстаграме. Это не его публичное лицо. Это что-то… частное. Возможно, закрытый форум, специализированная платформа. Может, даже какой-нибудь клуб по интересам.

Клуб. Это слово повисло в воздухе, обрастая догадками. Какой клуб? Астрономический? Охотничий? Или что-то более таинственное?

– Это все, что у нас есть? – спросила я, чувствуя, как азарт сменяется легким разочарованием. Всего лишь имя пользователя. Капля в цифровом океане.

– Это ВСЕ, что у нас есть, – поправила меня Габи, и в ее глазах снова вспыхнул азарт. – И это уже огромный шаг. Мы знаем, что он был с кем-то на связи. Мы знаем его кодовое имя. Теперь мы знаем, где искать. Расследование только начинается, детектив.

Она улыбнулась мне своей самой ободряющей улыбкой, и я невольно улыбнулась в ответ. Пусть это была всего лишь ниточка, но она вела из моего тихого, пыльного гаража в какой-то неизвестный, цифровой мир, где мой отец был не Томасом Ридом, а «Orion_77».

И где-то в этом мире, возможно, существовал клуб, членом которого он был. Клуб, который мог знать, почему ему нужно было быть осторожным.

Глава 4

Неделя пролетела в лихорадочных, но безнадёжных поисках. Моё настроение описывалось классической дугой: от утреннего оптимизма («Сегодня тот самый день!») через дневное напряжение (рассылка резюме в три клика) к вечерней апатии (просмотр сериала с пакетом чипсов). Отказы от издательств сменились молчанием работодателей. Городок Санд-Спрюс с его населением в несколько тысяч человек предлагал вакансии с устрашающей скоростью: «требуется разнорабочий на ферму», «нужен помощник в автомастерскую». Мои навыки писателя и бывшего офисного планктона никого не интересовали.

Именно в таком состоянии отчаяния я листала местную доску объявлений в супермаркете, заваленную пожелтевшими листовками о пропавших котах и продаже старых диванов. И вот, среди них, свежая, ярко-фиолетовая картинка привлекла моё внимание:

«ТРЕБУЮТСЯ

ОФИЦИАНТКИ

в клуб «CITY»

Гибкий график, з/п ежедневно.

Опыт не требуется.

Тел.: 555-01-94»

«Сити». Я слышала о нём. Все слышали. Это было не то место, куда ходят добропорядочные жители нашего города. Он находился на самом выезде из города, в полузаброшенном промышленном здании, и ходили слухи, что это пристанище для байкеров, подозрительных личностей и тех, кто ищет сомнительные развлечения. Место, куда моя мама, будь она жива, запретила бы мне даже приближаться.

Я сидела и смотрела на экран ноутбука, как загипнотизированная. Внутри всё сжималось от страха. Но под ним была другая, более банальная и насущная эмоция – страх остаться без денег. Страх полного краха.

«Гибкий график», – прошептала я. Это означало, что я смогу писать.

«Зарплата ежедневно». Это решало проблему с долгами здесь и сейчас.

«Опыт не требуется». Это был единственный пункт, который я выполняла на все сто.

Я достала телефон. Мои пальцы дрожали. Я чувствовала себя героиней плохого триллера, которая сама идёт в логово монстра. Но монстр голода и неуверенности был куда реальнее.

Я набрала номер.

Трубку сняли почти мгновенно. Голос был низким, немного хриплым, без каких-либо приветствий.

– Алло?

– Здравствуйте, – мой голос прозвучал выше обычного. – Я по поводу вакансии официантки. В «Сити».

– Адрес знаешь? – отрезал голос.

– Да.

– Тогда сегодня в восемь. Отработаешь смену. Имя?

– Э… Элис.

– В восемь, Элис. Не опаздывай.

Связь прервалась. Я опустила телефон, всё ещё держа в руке листок для записи, он оказался не нужен. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Это было ужасное решение. Самое безрассудное в моей жизни.

Я стояла посреди комнаты, всё ещё сжимая в руке телефон, как будто он мог мне что-то объяснить. Первой мыслью было позвонить Габи. Она бы меня остановила. Или, что более вероятно, вызвалась пойти со мной в качестве вооружённой поддержки.

Я набрала номер.

– Слушай, ты не поверишь, – начала я, не дав ей сказать «алло». – Я нашла работу.

– Что? Где? Быстро рассказывай! – её голос сразу же стал заинтересованным.

– В клубе «Сити». Официанткой. Стажировка сегодня в восемь.

На той стороне повисла такая гробовая тишина, что я подумала, не прервалась ли связь.

– Габи.

– «Сити»? – наконец выдавила она. – Элис, ты в своём уме? Это же не клуб, это дурдом для отбитых мажоров! Ты же знаешь, кто им владеет?

Я знала. Вернее, догадывалась. В нашем городе все знали фамилию Вандербильдов. Они владели половиной недвижимости и единственным прибыльным заводом.

– Ну, так выбора нет, – попыталась я бодро сказать, но голос дрогнул. – Деньги платят ежедневно. А у меня скоро жучки в кошельке заведутся от одиночества.

– Подожди, я сейчас, – бросила она, и я услышала, как на её заднем фоне застрекотала клавиатура. – Так и есть. Официально владелец – ООО «Горизонт», но это ширма. Бенефициар – старик Вандербильд. А заправляет там напрямую его оболтус, Логан. Тот самый, который… погоди, он же с тобой в школе учился!

Логан Вандербильд. Имя прозвучало как удар хлыстом. Да, он учился. Не просто учился – он был королём школы. Капитан команды по регби, с карими глазами, в которые проваливались все девчонки, и с улыбкой, от которой становилось то ли жарко, то ли тошно. Он не был просто «богатеньким мальчиком». Он был принцем нашего захолустья, который считал, что ему дозволено всё. Я помню, как он однажды на спор разбил окно в кабинете химии и отделался лишь снисходительной улыбкой директора. Помню, как его шумная компания заполняла столовую, а все остальные расступались. Я, серая мышка-книголюб, была с другого полюса школьной вселенной. Мы ни разу не пересеклись, но его аура вседозволенности и презрения была ощутима даже на расстоянии.

– Элис, ты там? – голос Габи вернул меня в реальность. – Этот тип – ходячая проблема. По слухам, у него там в «Сити» свои правила. Девушек, которые там работали, потом видели… ну, не в самом лучшем состоянии.

Мой желудок сжался в тугой комок. Это было хуже, чем я думала.

– Мне просто нужно отработать смену. Получить деньги. И всё, – сказала я больше для себя, чем для неё. – Я буду серой мышью. Меня никто не заметит.

– Ладно, – вздохнула Габи. – Но я буду сидеть на телефоне. Всю смену. Ты мне каждые полчаса пишешь смс. Если пропустишь одно – я вызову спецназ, SWAT и ещё отряд разгневанных феминисток. Договорились?

– Договорились, – я слабо улыбнулась. Её поддержка была единственным тёплым пятном в этой стремительно темнеющей реальности.

Я положила трубку и пошла в ванную. Предстояло подготовиться к бою. Я напустила полную ванну горячей воды, добавив свою самую дешёвую пену с запахом кокоса, который теперь казался мне ароматом надвигающейся гибели. Лёжа в воде, я смотрела на потолок и представляла себе Логана. Не того мальчишку из школы, а мужчину, который теперь держал в своих руках целый клуб. И мою возможную работу.

После ванны я подошла к зеркалу. Отражение было бледным, с синяками под глазами, которые я старательно замазала консилером. «Серая мышка», – повторила я про себя, нанося немного туши. Никакой яркой помады, ничего привлекающего внимание.

Но, глядя в свои глаза, я понимала, что полностью невидимой мне не стать. В них горела смесь страха и того самого чёрного сарказма, который шептал: «Ну что, Элис, посмотрим, во что превратилась твоя писательская карьера? В служанку для школьного короля, который не прочёл и десятка книг».

Я глубоко вздохнула. «Лабиринт» отца был цифровым и таинственным. Мой же «Лабиринт» был очень реальным, пахнущим дорогим парфюмом и разложенной моралью, и звали его Логан Вандербильд. И сейчас я делала первый шаг в его центр.

Сжав в кармане телефон и водительские права – на всякий пожарный, чтобы документы были при себе, – я вышла к старенькому «Форду» отца. Он стоял в гараже, пахнущий бензином и воспоминаниями. Двигатель завёлся с первого раза, будто подбадривая меня. Всю дорогу на другой конец города, где тускло горели неоновые огни ночной жизни, я мысленно репетировала свою роль: тихая, незаметная, работящая. «Серая мышка».

«Сити» оказался массивным зданием из тёмного стекла и стали, резко контрастирующим с потрёпанными постройками этого района. У входа, охраняемого парнями с внушительными плечами и налобными радио, уже выстраивалась очередь из нарядной, громкой молодёжи. Я, чувствуя себя не в своей тарелке, прошла к служебному входу, куда мне указал один из охранников, сверяя с кем-то по рации.

Внутри царил предвечерний хаос. Глухой рокот басов уже вибрировал в стенах, а персонал в чёрной униформе туда-сюда с коробками и тряпками. Я замешкалась в полумраке, ослеплённая мигающими огнями и оглушённая музыкой.

– Тебе кого? – резко спросила девушка с клипбордом, появившись передо мной как из-под земли.

– Меня… меня прислали на стажировку. Официанткой. Элис.

– Кабинет директора, второй этаж, направо, – она ткнула ручкой куда-то вглубь зала, даже не взглянув на меня.

Сердце колотилось где-то в горле, пока я поднималась по лестнице. Подойдя к кабинету, я постучала и открыла дверь. Кабинет директора был островком относительной тишины. За массивным столом сидел мужчина лет сорока, с уставшим лицом и острым, оценивающим взглядом. Он представился Фэлом.

– Элис? Садись, – он окинул меня беглым, но цепким взглядом, будто оценивая товар. – Правила простые: форма, чистота, улыбка. Клиент всегда прав, даже когда не прав. В твои задачи входит принимать заказы, приносить напитки, не проливать их на гостей и не грубить. Всё, что сверх этого – не твоя забота. Вопросы?

Вопросов было миллион, но язык казался ватным. Я лишь молча покачала головой.

– Хорошо. Сейчас позову Хелену, она тебя всему научит.

Хелена, стройная брюнетка с усталыми, но добрыми глазами, оказалась моей «наставницей». Она провела меня в женскую раздевалку – тесное помещение с шкафчиками и тусклым светом.

– Вот твоя форма, – она протянула мне аккуратно сложенный комплект. Это была не просто чёрная футболка. Это было короткое, обтягивающее чёрное платье из тонкого трикотажа. Я замерла, глядя на него. «Опрятно» – это было одно. Это… это было что-то другое.

Хелена, заметив моё замешательство, усмехнулась:

– Привыкай. Здесь всё для гостей. И вид в том числе. Переодевайся, покажу зал.

Сжав платье в руках, я почувствовала, как границы моей «невидимости» начинают стремительно рушиться. Но деваться было некуда. Я переоделась. Платье оказалось короче, чем я думала.

Когда я вышла, Хелена одобрительно кивнула.

– Ничего, симпатичная. Пойдёшь в VIP-зону. Там народ… попривередливей, но чаевые платят щедро. Главное – не встревай в их разговоры, не реагируй на подколы. Просто работа.

VIP-зона. То самое место, где, по слухам, и творились все главные бесчинства. Моё сердце упало куда-то в ботинки. Моя попытка стать невидимкой провалилась с треском. Вместо этого меня, как новенькую игрушку, отправляли прямо в логово льва. С глубоким вдохом, пахнущим страхом и дешёвым одеколоном из раздевалки, я сделала первый шаг навстречу своей новой, сомнительной реальности.

Глава 5

Первые четыре часа пролетели в сумасшедшем ритме, напоминающем попытку выжить в муравейнике, охваченном стихийным бедствием. Ноги гудят, спина ноет, а в ушах стоит оглушительный гул басов и гомон голосов. Я научилась балансировать с подносом, заваленным бокалами, ловко уворачиваться от нетвёрдых рук пьяных посетителей и отвечать на их плоские шуточки стеклянной, ничего не выражающей улыбкой.

«Эй, красотка, улыбнись послаще! Я тебе за улыбку сотку оставлю!»

«Извините, у нас нельзя курить, даже электронные сигареты».

«Да я владею половиной этого города, детка! Мне тут всё можно!»

В голове то и дело проносились самые тёмные фантазии, в которых я сбрасывала на этот клуб не бомбу, а целый ливень из жидкой грязи и мыльных пузырей, чтобы разом смыть всю эту развязную, самовлюблённую нечесть. Но я лишь стискивала зубы и повторяла про себя: «Чаевые. Аренда. Еда. Чаевые. Аренда. Еда».

Спустя ещё час меня подозвал один из старших официантов и коротко бросил:

– В «Сапфир». Частная комната. Не задерживайся.

Я глубоко вздохнула, поправила своё короткое, противное платье и, изобразив на лице безразличную служебную улыбку, вошла в кабинет.

Воздух здесь был другим – густым, дорогим, пропитанным ароматом выдержанного виски и мужского парфюма. Музыка доносилась приглушённо, словно фон. В полумраке, на низких кожаных диванах, расположилась компания из четырёх мужчин. Они не кричали и не хохотали, их разговор был тихим, но уверенным, полным незримой власти.

Я сделала шаг вперёд.

– Добрый вечер. Готовы сделать заказ? – мой голос прозвучал неестественно звонко.

И в этот момент мой взгляд скользнул по лицам. И остановился. В дальнем углу, полулёжа в кресле, с бокалом с тёмной жидкостью в руке, сидел он.

Логан Вандербильд.

Он изменился. Исчезла мальчишеская угловатость, его черты стали тяжелее, резче. Тело, когда-то мощное от регби, теперь выглядело подтянутым и сильным в идеально сидящем тёмном пиджаке. Он не смотрел на меня прямо, его взгляд был рассеянно устремлён куда-то в пространство, но в нём читалась та самая уверенность, которая возникает, когда ты знаешь, что всё вокруг – твоё. Властный. Холодный.

Я резко опустила глаза на свой блокнот, чувствуя, как кровь отливает от лица. Сердце заколотилось с такой силой, что, казалось, его стук заглушит всю музыку клуба. «Не узнай не узнай не узнай, пожалуйста, Господи, пусть не узнает…»

Я сглотнула комок в горле и снова подняла взгляд, стараясь смотреть на того, кто сидел ближе всех.

– Что… что будете заказывать? – выдавила я, чувствуя, как предательский румянец заливает щёки.

И тут краем глаза я заметила движение. Логан медленно, почти лениво повернул голову. Его взгляд, тяжёлый и изучающий, скользнул по моей фигуре в этом дурацком платье, задержался на лице. Он не сказал ни слова. Но его глаза, эти самые карие глаза, которые я помнила со школы, вдруг прищурились. В них мелькнула не просто беглая оценка, а тень заинтересованности. Узнавания?

Он неотрывно смотрел на меня, пока его друг что-то говорил о вине. Всё моё существо кричало, чтобы я убежала. Я стояла, как парализованная, сжимая в потных пальцах ручку, молясь, чтобы пол разверзся и поглотил меня. Он узнал. Должен был узнать. И в этой тишине, под его тяжёлым, безмолвным взглядом, я чувствовала себя не официанткой, а школьницей, пойманной на месте преступления. Только преступление моё заключалось в том, что я была здесь, на его территории, в самом уязвимом положении.

Я выпалила из «Сапфира» так быстро, как только позволяли ноги и остатки самообладания. Сердце колотилось где-то в горле, отдаваясь глухим стуком в висках. В ушах звенело. Он узнал. Он прищурился, черт возьми, он точно узнал.

– Заказ для «Сапфира», – прокричала я бармену, едва переводя дух, и сунула ему листок с дрожащей руки.

Джерри, бармен, кивнул и принялся за работу. Я прислонилась к стойке, пытаясь унять дрожь в коленях, и закрыла глаза, делая глубокий вдох. Всего пару минут, и я отнесу напитки, и, возможно, он уже забудет…

– Ну надо же. Нашла время для перерыва, Крошка?

Голос был низким, насмешливым и до боли знакомым. Он прозвучал прямо у моего уха. Я резко открыла глаза и увидела его отражение в полированной стойке бара. Логан сидел на соседнем барном стуле, развалившись с видом полного хозяина положения.

Я медленно повернулась к нему, скрестив руки на груди в попытке создать хоть какую-то защиту.

– Вандербильд, – выдавила я, стараясь, чтобы мой голос звучал сухо и безразлично. – Прозвище, конечно, остроумное. Напоминает старшую школу. Ты, кажется, не сильно изменился.

Он усмехнулся, его карие глаза изучали меня с неприкрытым интересом.

– А ты изменилась, Крошка. Хотя… не сильно. Все та же настороженность в глазах, будто ждешь, что тебя сейчас отправят в кабинет директора. Как же можно было не узнать ту самую Элис Рид, которая могла просидеть всю перемену, уткнувшись в какую-то заумную книжку? – Он сделал глоток из своего бокала, который принес с собой. – Ты была самой умной и… скажем так, самой тихой в нашем классе. Поэтому вопрос: что ты забыла в моем клубе? Или писательский голод заставил спуститься с небес на грешную землю?

Его слова ужалили, но где-то в глубине души, под слоями сарказма и неприязни, шевельнулось то самое старое, глупое чувство. Он был для меня загадкой все эти годы. Не просто мажорным хулиганом, а сложной, противоречивой головоломкой, которую я так и не смогла разгадать во времена школы.

– Земля, как ты выразился, пахнет арендой и счетами, – парировала я, глядя куда-то мимо его плеча. – А твой клуб, как выяснилось, платит ежедневно. Так что да, пришлось «спуститься». Надеюсь, мое присутствие не испортит вашему заведению репутацию.

– Наоборот, – он наклонился чуть ближе, и я почувствовала легкий шлейф его парфюма – древесного, дорогого. – Повышает культурный уровень. Так что, Крошка, теперь ты моя официантка?

В его тоне сквозила такая снисходительная уверенность, что мне захотелось вылить на него весь поднос, который как раз поставил передо мной Джерри. Но я лишь сжала пальцы на краю стойки.

– Временно. Ровно до тех пор, пока мне не переведут деньги на карту. А потом я благополучно исчезну и вернусь к своим «заумным книжкам».

Я взяла поднос, полный бокалов, чувствуя, как его взгляд прожигает меня насквозь.

– Если позволишь, я пойду выполнять свою работу. Не хочу, чтобы твои гости заждались свой виски.

Я развернулась и пошла прочь, не оглядываясь, но спиной чувствуя его пристальный взгляд. Прозвище «Крошка» отзывалось в ушах обидным, но странно… личным эхом. Головоломка Логана Вандербильда только что стала на порядок сложнее. И опаснее.

Глава 6

«Сити» был не просто клубом. Это был мой аквариум. Место, где я мог наблюдать за пестрыми, суетливыми рыбками, которые метались под приглушенный рокот басов, наивно полагая, что они здесь хозяева положения. Владелец? Пожалуй. Надзиратель? Без сомнений.

Мы занимали угловой диван в «Сапфире», моей личной клетке внутри этого аквариума. Со мной, как и всегда, были трое идиотов, с которыми меня свела судьба в элитной частной школе, а потом и на поле для регби. Наше братство, скрепленное не столько дружбой, сколько взаимной выгодой и привычкой.

Зейн, коренастый брюнет. Его отец владеет половиной грузоперевозок на Западном побережье. Мечтает, чтобы сын продолжил дело, а Зейн мечтает стать киберспортсменом. Патовая ситуация.

Мой взгляд скользнул на высокого аристократичного блондина, с видом знатока нюхающего «Маколлан». Уилл. Наследник империи роскошных отелей. Может отличить подделку от оригинала с закрытыми глазами, но не может отличить искреннюю улыбку от расчетливой.

И, наконец, Алекс. Смуглый, с острым взглядом хищника.

Алекс. Его семья держит крупнейшую юридическую фирму в штате. Он умеет находить лазейки в любом контракте и в любой юбке.

Мы были королями этого места. И нам было скучно. До мозга костей.

Дверь в кабинет открылась, и внутрь шагнула очередная официантка. Стандартная униформа, поднос, заученная улыбка. Я уже было отвел взгляд, как что-то зацепило периферийное зрение. Я медленно повернул голову.

Это была она. Элис Рид. Та самая серая мышка из старшей школы, которая всегда сидела в углу библиотеки, уткнувшись носом в какого-то толстого занудного классика. Та, что смотрела на всех, включая меня, с таким нескрываемым презрением, будто мы были биологическим мусором, мешающим ей постигать великие тайны мироздания.

Но черт возьми… время явно работало на нее. Та самая «Крошка» выросла в… во что-то гораздо более интересное. Исчезла подростковая угловатость, ее фигура в этом простом, но откровенном черном платье обрела соблазнительные, мягкие изгибы. Лицо, которое я помнил бледным и сосредоточенным, теперь было обрамлено темными волосами, падавшими на плечи. А в этих глазах, которые она тут же опустила, поймав мой взгляд, читалась все та же готовность к обороне. Мое тело отреагировало на этот контраст – ее нервная скованность и внезапно открывшаяся женственность – мгновенно и предсказуемо. Мой член одобрительно и нагло подавал знак, приветствуя новую интересную игрушку. Эта униформа на ней смотрелась не как рабочая одежда, а как вызов.

Она приняла заказ и сбежала, будто почуяв опасность. Умная девочка.

Я неспеша поднялся с дивана, оставив друзей обсуждать сделку по поглощению очередного лакомого кусочка.

– Куда ты, Логан? – лениво спросил Уилл.

– Размять ноги, – бросил я через плечо.

Я нашел ее у бара. Она стояла, прислонившись к стойке, с закрытыми глазами, пытаясь прийти в себя. Выглядела одновременно растерянной и очаровательной.

– Ну надо же. Нашла время для перерыва, крошка? – произнес я, подсаживаясь.

Она повернулась, скрестив руки. Защитная поза. Мило.

– Вандербильд. Прозвище, конечно, остроумное. Напоминает старшую школу. Ты, кажется, не сильно изменился.

Я усмехнулся. А вот и нет, милая. Я изменился. Стал опаснее. Но ей этого не понять.

– А ты изменилась, крошка. Хотя… не сильно. Все та же настороженность в глазах… Как же можно было не узнать ту самую Элис Рид?

Я видел, как она сглотнула. Видел, как зашевелились темные ресницы, когда она пыталась не смотреть на меня. Ее сарказм был слабой попыткой оградить себя. Но где-то в глубине этих умных глаз я увидел не только неприязнь. Я увидел любопытство. Ту самую червоточинку, которая в школе заставляла ее читать книги, а сейчас, возможно, заставит играть в мои игры.

Она отбрила меня, забрала свой поднос и ушла, высоко держа голову. Но я видел напряжение в ее плечах. Игра началась. И «Крошка» даже не подозревала, что стала в ней главным призом.

Я сидел за стойкой, наблюдая, как эта «крошка» скрывается в толпе, и наслаждался послевкусием нашей короткой встречи. Её попытка сохранить достоинство, когда она вся дрожала от напряжения, была почти трогательна. Почти.

В кармане завибрировал телефон, прерывая мои мысли. На экране горела надпись: Отец. Холодная тяжесть мгновенно опустилась на плечи. Я отхлебнул виски, прежде чем взять трубку.

– Логан, – его голос был ровным, лишённым каких-либо отцовских интонаций. Это был голос босса. – Где ты?

– В «Сити». Разбираюсь с бумагами, – соврал я, глядя на танцпол.

– Брось. Слушай внимательно. «Кроули Индастриз» активизировались. Они подали заявку на участок земли у реки. Тот, что мы присмотрели для нового логцентра. Узнай, кто из чиновников на их стороне. И быстро.

– Понял, – пробурчал я. Всегда «узнай», «сделай», «реши». Никогда «как ты?» или «как дела?».

В трубке повисла пауза. Потом он добавил тише, будто отойдя от микрофона:

– И, Логан… не подведи меня. Не как в прошлый раз.

Лицо застыло маской. «Прошлый раз»… Он намекал на ту самую историю с ассистенткой. Мне было шестнадцать. Я зашёл в его кабинет за забытыми ключами и застал его на коленях перед той рыжей стервой, её юбка задрана, а его голова между её ног. Он посмотрел на меня тогда не с испугом или стыдом, а с холодной яростью. Позже он объяснил всё очень чётко: «Скажешь слово матери – и завтра же окажешься в глухой мексиканской деревне у твоей бабки. Без гроша в кармане. Забудешь про наследство, про компанию, про всё. Логан. Не подводи меня».

– Я разберусь, – сквозь зубы выдавил я и бросил трубку.

Я заказал ещё один виски, двойной. Горечь напитка не могла перебить горечь в душе. Этот звонок всегда выбивал меня из колеи, возвращая к тому унижению и осознанию, что твоя жизнь – разменная монета в чужой игре.

Мне нужно было отвлечься. Вернуться к своей игре. Я направился обратно в «Сапфир», но, подойдя к двери, замер. Сквозь полупрозрачное стекло я увидел картину, которая заставила меня нахмуриться.

Элис стояла у нашего дивана, но не с пустым подносом, а оживлённо разговаривая с Уиллом. Она улыбалась. Искренне. Не той стеклянной служебной улыбкой, что была у неё для меня, а настоящей, с огоньком в глазах. Уилл, этот вылощенный сноб, жестикулировал, цитируя, чёрт побери, Шекспира? Я прислушался.

– …но Достоевский копает глубже, прямо в душу, в самое нутро человеческого падения! – говорила Элис, её глаза горели.

– Согласен, но Шекспир – это квинтэссенция человеческих страстей в идеальной форме! – парировал Уилл, явно заинтересованный.

Они вели интеллектуальную беседу. Ту самую, на которую я был не способен. Я всегда презирал эту высоколобую болтовню, но сейчас вид того, как она оживилась, разговаривая с кем-то другим, вызвал во мне внезапную, иррациональную волну раздражения.

Я распахнул дверь и вошёл. Воздух в комнате будто переменился. Элис тут же замолкла. Её улыбка исчезла, словно её и не было. Она посмотрела на меня, и в её глазах снова появилась та самая стена – холодная, непреодолимая.

Не говоря ни слова, она взяла свой поднос с пустыми бокалами, подняла голову так, будто она королева, и вышла из комнаты, не удостоив меня даже взглядом.

Я стоял и смотрел ей вслед, сжимая пальцы в кулаки. Уилл поднял бровь.

– Интересная девушка. Очень начитанная.

– Заткнись, Уилл, – прошипел я, опускаясь на диван.

«крошка» только что сделала свой ход. И этот ход был – полное игнорирование. И чёрт побери, это задело меня куда сильнее, чем любая её колкость. Она дала понять, что для неё я – пустое место. Ничто. И эта мысль была невыносима. Игра внезапно стала всерьёз.

Глава 7

Бумаги по «Кроули Индастриз» расплывались перед глазами. Я нашёл нужного чиновника – заместителя мэра, который внезапно обзавёлся новым автомобилем, явно не по его карману. Дело было практически закрыто, оставалось лишь передать отцу доказательства. Но привычное чувство пустоты никуда не делось. Я откинулся на спинку кресла, и взгляд упал на календарь. Шестое мая. Чёрт. День рождения матери.

Как по заказу, зазвонил телефон.

– Логан, – голос отца был ровным, деловым. – Не забудь, сегодня ужин. Восемь вечера. Присутствие обязательно.

– Я помню, – пробурчал я.

– И будь повежливее. Особенно с семьёй Клейн. Мартин Клейн – наш потенциальный партнёр по слиянию. И с его дочерью, Шарлоттой. Ты знаешь, как важно это… сближение.

Я знал. Отец грезил этим «сближением» с тех пор, как Шарлотте и мне было лет десять. Семья Клейн – большие деньги, влияние, связи в Вашингтоне. Их дочь – идеальная партия по меркам отца. И абсолютно невыносимая по моим. Пустая, избалованная кукла, чьи интересы ограничивались шопингом, сплетнями и селфи. Жениться на ней означало бы подписать себе пожизненный приговор к скуке.

Бросив трубку, я почувствовал знакомую тяжесть – вину перед матерью. Я любил её. Ту самую хрупкую, всегда печальную женщину, которую отец годами унижал своими изменами. И я был его соучастником, храня его грязные секреты. Это предательство жгло меня изнутри.

Чтобы заглушить это чувство, я отправился в самый дорогой ювелирный магазин города. Консультант, узнав меня, тут же выложил несколько вариантов.

– Это, – я ткнул в изысканное колье из белого золота с сапфирами, холодно сверкавшими, как глаза моей матери. Ценник в пятьдесят тысяч не заставил меня моргнуть. Деньги были самым простым способом загладить вину, которую нельзя было изгладить правдой.

С коробочкой в кармане я направился к выходу, и тут мой взгляд зацепился за знакомую фигуру через стеклянную стену галереи. В книжном магазине напротив, затаившись между высоких стеллажей, стояла она. Моя крошка. Элис. Она была в простых джинсах и свитере, полностью погружённая в изучение корешка какой-то толстой книги. Выглядела… обычной. Настоящей. Совсем не так, как притворная, напудренная Шарлотта.

Идея возникла мгновенно. Я бесшумно вошёл в магазин и, пользуясь шумом музыки, подкрался сзади. Она так и не услышала моих шагов.

– Скучно стало без меня, крошка? – прошептал я ей на ухо.

Она вздрогнула так, что чуть не уронила книгу, и резко обернулась. В её глазах вспыхнули испуг, а затем – знакомая ярость. Она попыталась отступить, но отступать ей было некуда – стеллаж с классикой плотно стоял у неё за спиной. Я мягко, но неотвратимо упёрся руками в полки по обе стороны от её головы, запирая её в клетке из собственного тела и книг.

– Что ты вообще тут делаешь, Элис? – спросил я, наклоняясь ближе. – Я навёл справки. Год назад ты была в Лос-Анджелесе. Писала что-то, судя по твоим попыткам. А теперь ты здесь, в этом захолустье, в моём клубе. Я знаю, что твой отец умер. Но зачем возвращаться?

Я видел, как сжимаются её кулаки. Она огрызнулась, её голос дрожал от гнева.

– Моя жизнь тебя не касается, Вандербильд. Отстань.

Но я не отступал. Я приблизился ещё, так близко, что почувствовал лёгкий, сладковатый запах её шампуня. Мои губы оказались в сантиметре от её. Она замерла, её дыхание перехватило.

– Вот в чём дело, крошка, – тихо, почти ласково прошипел я, глядя прямо в её широко раскрытые глаза. – Ты можешь бежать от меня сколько угодно. Но ты не сбежишь. Я буду преследовать тебя. Я буду искушать тебя. Я буду разрушать твои защитные стены, кирпичик за кирпичиком, пока от них не останется лишь пыль. И тебе понравится каждый момент этого падения.

Я отступил, наслаждаясь её бледным, потрясённым лицом и быстрым дыханием. На моих губах играла страстная, хищная ухмылка. Эта игра была единственным, что заставляло меня чувствовать себя живым. А она была самой восхитительной добычей, которую я только мог себе представить.

Глава 8

Дни в «Сити» пролетели в каком-то сюрреалистичном кошмаре, главным героем которого был Логан Вандербильд. Вернее, его навязчивая тень. Казалось, он подменял всю воду в баре только для того, чтобы тридцать раз за вечер сделать новый заказ. И каждый раз, когда я пыталась передать его заказ другой официантке, он тут же слал её обратно с ледяным:

– Не её. Ту, что с умным взглядом.

Хелена, моя спасительница-наставница, вчера пожала плечами:

– Он, похоже, тебя выделил, детка. В прошлый четверг уволил двух девчонок, которые осмелились подойти к его столику вместо тебя. Сказал, что они «портят ему эстетику». Ты либо его новая причуда, либо он всерьёз решил тебя довести до белого каления.

Оба варианта казались одинаково правдоподобными и одинаково раздражающими. Единственным лучом света в этом царстве напыщенной мудаковатости были мои выходные. Сегодня воскресенье. День, когда я могла забыть о коротком платье, наглых взглядах и этом вечном, преследующем меня взгляде Логана.

План был прост: пижама, сериал и полная изоляция от внешнего мира. План рухнул в 10 утра с звонком в дверь. На пороге, с двумя стаканчиками капучино и виноватым видом, стояла Габи.

– Соседи опять! – объявила она, проходя внутрь. – У них там, кажется, идёт война с применением дрелей и перфораторов. Я в бегах. Ты моя единственная надежда на спасение.

Час спустя мы сидели в нашем старом добром баре «Пимс». Дневной свет мягко освещал пыльные бутылки за стойкой, и здесь было тихо, пусто и по-домашнему уютно. После недели в грохочущем «Сити» это было бальзамом на душу.

– Ну, как твой личный ад под названием «Сити»? – спросила Габи, отхлёбывая свой латте. – Мажор-призрак всё ещё терроризирует тебя заказами?

– Он… существует, – уклончиво ответила я, делая вид, что очень интересуюсь узором на своей кружке. Мысль о том, чтобы рассказать ей о случае в книжном, даже не возникала. Габи, моя персональная «ищейка» и защитница, снесла бы голову Логану голыми руками, а потом отправила бы отчёт о проделанной работе его отцу. А мне… мне почему-то не хотелось, чтобы эта странная, напряжённая игра заканчивалась так быстро.

– Кстати, о призраках, – Габи понизила голос, хотя вокруг никого не было. – Я кое-что выяснила по тому письму. Тому, что с предупреждением.

Я насторожилась, отложив кружку.

– И?

– Его отправили с IP-адреса, зарегистрированного на «Вандербильд Холдинг». – Габи выдержала драматическую паузу. – Компанию папочки твоего личного кошмара.

У меня в ушах зазвенело. «Вандербильд Холдинг»? Какая связь могла быть у моего отца, с гигантской корпорацией, которая, судя по всему, правила всем в этом штате? Это было больше, чем странно. Это было пугающе.

– Может, совпадение? – слабо предположила я. – Или кто-то использовал их сеть?

– Возможно, – не стала спорить Габи. – Но это первая зацепка, которая ведет к чему-то конкретному. К тому, что связано с твоим новым «работодателем». Довольно жуткое совпадение, не находишь?

Я молча кивнула. Слишком жуткое. Логан, его семья, его компания… Всё это теперь сплеталось в один тугой узел с тайной моего отца.

Мы сменили тему, но мои мысли уже были далеко. Они возвращались к Логану. К его насмешливому взгляду, к тому, как он сказал «Ты не сбежишь». И к тому, как моё сердце отчаянно забилось в книжном магазине не только от страха, но и от чего-то другого… какого-то запретного, глупого возбуждения.

В школе он был для меня недосягаемым божеством. Я, ботаник-невидимка, могла только тайно вздыхать по нему с безопасного расстояния, зная, что между нами пропасть. Сейчас эта пропасть никуда не делась, но он сам перешёл её, чтобы дразнить и преследовать меня. И, чёрт возьми, часть той старой, наивной девочки всё ещё откликалась на это внимание. Та часть, что когда-то вела дневник с его именем в сердечках.

Но я была уже не той девочкой. Я знала, что парни вроде Логана не меняются. Он был тем типом, кто, по слухам, мог сунуть свой член в любую дырку, если его девушка отвернётся на секунду. Его интерес ко мне был не более чем новой забавой для пресыщенного мажора. И я должна была помнить об этом.

Почему же тогда это «новое развлечение» не давало мне покоя даже в мои законные выходные?

Глава 9

Рабочая смена в «Сити» сегодня была на удивление спокойной. Как будто кто-то выключил звук в этом обычно оглушительном месте. Половины завсегдатаев, особенно из числа самых наглых и богатых, не было. Хелена, присев со мной за стойку бара в редкую минуту затишья, с удовольствием пустилась в сплетни.

– Все они на каком-то закрытом аукционе в поместье Вандербильдов, – тараторила она, закусывая оливкой. – Старик Вандербильд устраивает такое раз в год – показывает свою мощь, а заодно ищет новые «инвестиции». Естественно, наша веселая четверка в полном сборе. Логан, Уилл, Зейн, Алекс… – она перечислила их, будто заклинание.

При имени Уилла я невольно улыбнулась. Из всей этой компании он казался единственным, с кем можно было поговорить о чем-то, кроме денег и машин. Мы сидели с ним за одной партой в начальной школе, и он был единственным, кто не смеялся над моей любовью к толстым книгам. Напротив, он мог поддержать разговор о Шекспире или Достоевском. Остальные же… Логан со своей ядовитой ухмылкой, Зейн, вечно уткнувшийся в телефон, и Алекс с его хищным, оценивающим взглядом. Да, отсутствие всей этой братии сегодня было настоящим подарком.

Меня отпустили на час раньше. Дом встретил меня блаженной тишиной. После недели постоянного грохота и вторжения в личное пространство это было райское наслаждение. Я решила устроить себе праздник. Кулинарный.

Если, конечно, можно так назвать процесс извлечения замороженной лазаньи из морозилки и последующего её воскрешения в микроволновке. Мои кулинарные навыки были прекрасны, не правда ли? Самоирония – моя лучшая подруга, когда рядом нет Габи.

Устроившись на диване с дымящейся (с одной стороны) и ледяной (с другой) пластиковой коробкой, я включила какой-то старый сериал и принялась уплетать свою стряпню за обе щёки. Было просто. Было мирно.

Потом я открыла ноутбук. Ожидая увидеть очередной безликий отказ или, в лучшем случае, молчание, я машинально обновила почту. И замерла.

Новое сообщение: «Вертиго Пресс» – Решение по рукописи «Тени забытых слов»

Сердце ушло в пятки. Я почти физически почувствовала привычную горечь разочарования, готовясь к очередному «но не в нашем формате». Я медленно открыла письмо.

«Уважаемая мисс Рид!»

«Мы в восторге от вашей рукописи «Тени забытых слов»…»

Я перестала дышать. Слова плыли перед глазами: «…талант… глубина… уникальный голос…».

И вот оно, главное:

«…с радостью предлагаем вам контракт на публикацию… Аванс в размере $15,000… Роялти 100 % от продаж… Без правок…»

Я не поверила. Перечитала. Ещё раз. Буквы не менялись. Это было правдой. Самое крутое, самое неприступное издательство, о котором я уже и мечтать боялась… Они хотели мою книгу. Без правок. За хорошие деньги.

Тишину дома пронзил дикий, душераздирающий визг. Это визжала я. Я скакала по гостиной, размахивая руками, словно пытаясь взлететь, смеясь и плача одновременно. Это был не просто успех. Это было признание. Это была победа всего, во что я верила, всей той борьбы, всех этих лет.

Я схватила телефон, пальцы дрожали, едва попадая по кнопкам. Набрала Габи.

Она сняла трубку, не успев сказать и «алло», как я закричала в трубку, не в силах вымолвить связного слова:

– Габи! Они… книга… «Вертиго»… взяли! Взяли всё! Без правок! Деньги! ВСЁ!

Сначала на той стороне повисла ошарашенная тишина, а потом раздался её собственный, ещё более оглушительный вопль.

– ЧТО?! ЭЛИС! ДА ТЫ ШУТИШЬ! ААААААА!

Мы кричали в телефоны друг другу минут пять, перебивая, сыпля поздравлениями и грязными словами от восторга. В этот момент мир сузился до хрупкого экрана телефона, в котором бушевал одинаковый, разделённый на двоих восторг.

– Детка, ты сделала это! – кричала Габи. – Я же говорила! Я всегда в тебя верила! Чёрт, нужно праздновать! Завтра же! Нет, сегодня! Ты где? Я выезжаю!

Мы сговорились, и я, всё ещё на взводе, опустилась на диван. Слезы катились по щекам, но это были слёзы абсолютного, чистого счастья. Я смотрела на экран ноутбука, на это письмо. Всё плохое – «Сити», Логан, его игры, постоянное чувство неуверенности – всё это отступило на второй план, залитое ярким светом этой новости.

Я думала, что теперь жизнь действительно пойдет в гору. Я получила свой билет. Билет в новую жизнь. Я была на седьмом небе. И это небо было таким ясным, таким безоблачным, что я и подумать не могла, какие тучи уже сгущались на горизонте.

Спустя час дверь моего дома с треском распахнулась, и на пороге, как вихрь позитивного хаоса, возникла Габи. В одной руке она сжимала две бутылки красного сухого, в другой – огромный пакет с попкорном и шоколадом.

– ПОЗДРАВЛЯЮ! – прогремела она, едва переступив порог, и бросилась меня обнимать так, что у нас обоих перехватило дыхание. – Я ТАК И ЗНАЛА! Я ЗНАЛА! Ты моя гениальная подруга!

Казалось, она была счастлива даже больше, чем я. Её глаза сияли, а её энергия заполнила всю комнату. Мы устроились на полу в гостиной, как в старые добрые времена, и Габи, разливая вино, произнесла свой коронный тост:

– За тебя, писатель! И запомни: писатель – это не тот, кто уже добился всего. Писатель – это тот, кто в самом начале своего пути. И неважно, сколько трудностей поджидает, главное – стремиться к цели. А ты – стремишься. Ты – молодец.

Мы чокнулись. В её словах была горьковатая нотка. Мы обе учились на художественной литературе, мечтали о славе и признании. Но отец Габи, владелец успешной строительной компании, жёстко настоял на том, чтобы дочь возглавила один из его филиалов. И Габи, всегда такая уверенная в себе, не смогла ему перечить. Она не питала особой любви к литературе, она искала себя, пробуя всё понемногу – курсы дизайна, маркетинга, даже кулинарии. Но кем она была отлично, так это подругой. Лучшей.

После второй бутылки вина мир стал мягким и невероятно дружелюбным. Мы включили на полную громкость залихватскую «E.T» Katy Perry и пустились в пляс посреди гостиной, крича слова песни и размахивая руками. Было шумно, глупо и абсолютно прекрасно.

Именно в этот момент алкогольное вдохновение и посетило Габи. Она остановилась, поставила руки в боки и с хитрой ухмылкой заявила:

– Ладно, мисс Писательница, с профессиональным признанием разобрались. Теперь пора и за личной жизнью присмотреть! Тебе нужен праздник. Настоящий. Праздничный перепих! С каким-нибудь горячим мужчиной! На одну ночь, без обязательств! Неважно, учитель он там или мажор! Я закатила глаза, но протест уже тонул в винных парах.

– Габи, нет…

– Габи, да! – перебила она. – И мы знаем, куда поедем! – Её глаза блеснули азартом, и я с ужасом поняла, куда клонит эта безумная идея. – В «Сити»! Где ещё искать самых горячих и доступных мужчин в радиусе ста миль? Мысль была самой ужасной, самой безрассудной и, в моём нынешнем состоянии, самой привлекательной. Алкоголь выжег всю мою осторожность. Логан? Пусть видит. Пусть видит, что я не та серая мышка, которой можно помыкать. Что у меня есть своя жизнь, свои победы. И что сегодня я не его официантка, а королева бала.

– Поехали! – выдохнула я, и мы с визгом ринулись в мою спальню. Мы перевернули гардероб вверх дном, пока не нашли два «сексуальных» платья. Моё было коротким, чёрным и с таким вырезом, что я чувствовала себя немного голой. Габи выбрала что-то красное и обтягивающее. На каблуках мы пошатывались, как новорожденные жирафы, но это не имело значения. Мы накрасились так крикливо и безвкусно, что это было гениально – самые уродливые, но самые красивые макияжи в нашей жизни.

Одним последним взглядом в зеркало на наши отражения – две пьяные, счастливые, готовые на глупости девицы – мы вышли в ночь. «Сити» ждал. И я была готова показать ему, кто такая Элис Рид на самом деле.

Мы вызвали такси, поскольку вряд-ли бы смогли в таком состоянии сесть за руль и доехать до клуба без аварии. Мы сели в машину, водитель был на вид пожилым мужчиной, он молча и терпеливо ждал пока мы усядемся в машину и наконец-то сможем поехать. В машине мы умоляли водителя сделать радио погромче, чтобы дух нашего веселья не умер в тишине и стали подпевать. Спустя каких-то двадцать минут мы уже стояли у входа в клуб «Сити» и поспешили зайти внутрь.

«Сити» встретил нас оглушительным гулом, который, впрочем, идеально гармонировал с шумом в нашей голове. Мы пробились к бару, и Габи, перекрикивая музыку, заказала два каких-то коктейля с умопомрачительным количеством рома. Мы выпили их залпом, словно воду в жару, и ощутимая волна жара разлилась по телу, притупив остатки здравомыслия.

– На танцпол! – скомандовала Габи, и мы, как два корабля в бурном море, влились в хаотично двигающуюся толпу.

Зазвучала «I Wanna Be Yours» Arctic Monkeys. Медленный, чувственный ритм проник под кожу, заставив бедра двигаться плавно, почти инстинктивно. Я закрыла глаза, позволив музыке унести меня. Победа, вино, музыка – всё смешалось в один ослепительный, опьяняющий коктейль.

Я не сразу поняла, что танцую не одна. Сзади ко мне прижался кто-то. Мужчина. Его руки легли на мои бёдра, двигаясь в такт музыке. Я не сопротивлялась. Его ладони скользнули выше, одна обвила мою талию, а вторая медленно, почти гипнотически, поднялась к шее. Он мягко, но уверенно взял меня за шею, и я инстинктивно запрокинула голову ему на грудь. Его дыхание было горячим на моей мочке уха, а низ живота явственно чувствовал твёрдый выступ в его брюках, к которому я, сама того не осознавая, прижималась бёдрами в такт музыке.

Это было пьяное, животное безумие, и мне было плевать. Плевать на всё. Я чувствовала себя желанной, могущественной и свободной.

И в этот самый момент мой взгляд, будто ведомый неведомым чутьём, поднялся на балкон VIP-зоны. И я увидела его.

Логан.

Он стоял, прислонившись к перилам, с сигаретой в руке. Его лицо было холодной, бесстрастной маской, но в напряжённой позе, в том, как он впился в меня взглядом, читалось что-то ещё. Глухое, тлеющее раздражение. Ядовитая ревность? Или просто злость, что его «игрушка» оказалась в чужих руках?

Алкоголь ударил в голову, подарив мне прилив наглости. Я встретилась с ним взглядом, и на мои губы легла медленная, хитрая, вызывающая улыбка. Смотри, Вандербильд. Смотри, как «крошка» танцует с кем-то другим.

Он не дрогнул. Не отвел взгляд. Он просто продолжал смотреть, и этот взгляд был тяжелее любого прикосновения. А потом, не успела я моргнуть, его там не стало. Он просто развернулся и исчез в полумраке балкона, оставив после себя лишь струйку сигаретного дыма.

Но его исчезновение не принесло облегчения. Напротив. Внезапно, прикосновения незнакомца стали казаться навязчивыми и грубыми. Его дыхание на ухе – неприятным. Всё её тело, ещё секунду назад расслабленное и откликающееся на ласки, напряглось.

– Я… мне нужно в туалет, – выдохнула я, выскользнув из его объятий и, не глядя на удивлённое лицо Габи, бросилась прочь с танцпола.

Прислонившись к холодной стене в коридоре, ведущем к дамской комнате, я пыталась отдышаться. Сердце бешено колотилось. Но это было не от танцев. Это было от него. От его взгляда. От того, как его молчаливое присутствие на балконе перечеркнуло всю мою мимолётную уверенность.

Он был как болезнь. Как навязчивая идея. Мы были едва знакомы, но его персона, тёмная, загадочная и невероятно притягательная, въелась в меня, как яд. И самый сильный кайф от этого яда был одновременно и самым большим проклятием. Я ненавидела это чувство. Но, чёрт возьми, я не могла выкинуть его из головы.

Дверь туалета с грохотом захлопнулась, и я повернула замок. Тишина, нарушаемая лишь гулом басов из зала, оглушила после какофонии музыки и голосов. Я прислонилась к прохладной двери, пытаясь перевести дыхание. Алкогольные чары рассеивались, оставляя после себя тяжёлое, тревожное похмелье чувств.

Я подошла к раковине, с силой повернула кран и плеснула ледяной воды в лицо. Струйки туши и румян растеклись по коже, превращаясь в грязные разводы. Я смотрела на своё отражение в зеркале – распущенные волосы, испуганные глаза, дрожащие губы. Где та уверенная в себе девушка, которая всего час назад праздновала свою победу?

Горечь подступила к горлу. Мне так хотелось разделить эту радость с отцом. Рассказать ему, что у меня всё получилось, что его вера во меня не была напрасной. Но он был мёртв. И эта пустота, это несправедливое молчание, были острее любой боли.

Внезапный щелчок замка заставил меня вздрогнуть. Я обернулась. Дверь была открыта, и в проёме, заполняя собой всё пространство, стоял Логан.

Руки в карманах дорогих брюк, взгляд стеклянный и тяжёлый. Его чёрный костюм сидел безупречно, белая рубашка была расстёгнута, обнажая мощную грудную клетку и намёк на рельеф мышц. Он медленно вошёл, словно хищник, загоняющий добычу в угол.

– Ну что, крошка, – его голос был низким, ядовитым. – Понравилось танцевать с тем безликим ублюдком? Если его рука хоть раз ещё дотронется до тебя в моём клубе, я прикончу его. Можешь делать что хочешь, но не здесь.

– Ты не имеешь права мне указывать! – рявкнула я, сжимая край раковины так, что кости побелели.

Он сделал шаг, потом ещё один, пока не оказался вплотную. Его тело прижало меня к холодной стойке. Одна его рука грубо взяла меня за шею, не сдавливая, но и не позволяя двинуться.

– Я вредный, Элис. И я не делюсь своими игрушками.

Я фыркнула, пытаясь скрыть охвативший меня ужас и… возбуждение.

– Пошёл к чёрту, Вандербильд.

В ответ он резко подхватил меня и посадил на стойку раковины. Зеркало сзади меня задрожало. Его ладонь снова обхватила моё горло, прижимая голову к холодному стеклу. Он наклонился так близко, что его губы почти касались моей шеи.

– Я не шучу, – прошептал он, и его горячее дыхание обожгло кожу.

По телу побежали предательские мурашки, а из груди вырвался тихий, непроизвольный стон. Как только этот звук сорвался с моих губ, на лице Логана расплылась торжествующая, страстная ухмылка.

– Вот видишь… – прошептал он.

Его свободная рука скользнула от талии вниз, по моему бедру, поглаживая шёлк платья. Пальцы дошли до выреза и медленно, неспешно, двинулись под него. Я замерла, не в силах пошевелиться. Его ладонь нащупала краешек моих трусиков и прижалась к ним. Они были влажными. От стыда и ярости у меня перехватило дыхание. Моё тело предавало меня, реагируя на его грубость с постыдной готовностью.

Логан, почувствовав влагу, тихо простонал мне в шею, и его голос стал хриплым, полным вожделения.

– Кажется, твоё тело очень радо меня видеть, крошка.

– Отстань… – слабо выдохнула я, пытаясь вырваться, но его хватка была стальной.

– А тебе понравился мой подарок? – вдруг спросил он, его губы коснулись моей кожи.

Я замерла.

– Что?

– Сотрудничество с издательством. – Он отодвинулся на сантиметр, чтобы посмотреть мне в глаза. В его взгляде читалось наслаждение от моего замешательства. – Я замолвил за тебя словечко. Любое издательство в этом городе, даже самое популярное, теперь будет с тобой сотрудничать. Ты же этого хотела, да?

Его слова обрушились на меня, как удар обухом. Всё рухнуло в одно мгновение. Восторг, гордость, ощущение собственной значимости – всё оказалось пылью. Это была не моя победа. Это была его сделка. Его подачка.

Ярость, горячая и слепая, затопила меня. Я с силой оттолкнула его от себя, спрыгнула со стойки и бросилась к двери.

– Можешь бежать сколько хочешь, Элис! – его голос преследовал меня. – Но от меня ты не убежишь. Твоё тело хочет меня. Оно уже принадлежит мне.

Я вылетела из туалета, как ошпаренная, и ринулась в зал. Глаза застилали слёзы ярости и унижения. Я нашла Габи у бара – она флиртовала с каким-то блондином.

– Мы уезжаем домой! – выдохнула я, хватая её за руку. – Сейчас же!

Не слушая её возражений, я потащила её к выходу, оставляя за спиной грохочущий клуб, порочный взгляд Логана и горькое осознание того, что моя заветная мечта оказалась всего лишь разменной монетой в его больной игре.

Глава 10

С того дня время пролетело в отчаянной попытке вычеркнуть Логана Вандербильда из своей жизни. Я не появлялась в «Сити», отключила все уведомления из соцсетей и зарылась в работу с новой книгой. Но его образ, как навязчивая мелодия, звучал в голове, отравляя каждый момент. Первоначальное болезненное влечение сменилось холодной, яростной злостью. Он вломился в мою жизнь, унизил меня, превратил мою самую большую мечту в свою прихоть.

Раскрытие тайны смерти отца тоже зашло в тупик. Мы с Габи не могли найти никакой связи между скромным отцом и империей Вандербильдов, кроме того одного письма, отправленного с их IP. Единственной безумной идеей был прямой визит в их офис. Но страх парализовал меня. Что, если тот, кто убил отца, узнает, что я копаю? Что, если это как-то связано с самим Логаном?

Я сидела за ноутбуком, уставившись в пустой документ, когда телефон на столе завибрировал. Обычно это была Габи или спам. Но на экране горело: «Неизвестный номер».

Я провела пальцем по экрану, и моё сердце упало.

Неизвестный номер : Ну что, крошка, ты ещё злишься?

Кровь отхлынула от лица. Это был он. Как он достал мой номер? Хотя, кого я обманываю? Для Логана Вандербильда это, наверное, было проще, чем заказать кофе.

Я сжала телефон в руке, но не ответила. Я не дам ему удовольствия.

Вечером пришло ещё два сообщения.

Неизвестный номер : Не хочешь говорить?

Неизвестный номер : Что не так я сделал?

Наглая, притворная невинность в этих сообщениях вывела меня из себя. Пальцы сами запорхали над клавиатурой.

Я : Ты серьёзно спрашиваешь? Ты вломился в мою жизнь, унизил меня, превратил мою мечту в свою игрушку! Ты думаешь, что можешь всё купить? Или напугать? Отстань от меня. Иди к чёрту.

Ответ пришёл почти мгновенно.

Логан : Не стоит так со мной разговаривать. Плохих девочек нужно наказывать.

Яростная дрожь пробежала по телу. Его самомнение не знало границ.

Я: Пошёл к чёрту.

Я : Пошёл к чёрту.

Я : Пошёл к чёрту.

Я отправила три сообщения подряд, наслаждаясь кратким ощущением власти.

Логан : Ох, зря так, Элис. Очень зря.

Пауза. Экран снова подсветился.

Логан : Я знаю, где ты живёшь.

Ледяная рука сжала моё сердце.

Логан : И пока ты ничего не ожидаешь, я окажусь совсем близко. А потом сделаю с тобой такие плохие вещи, что ты будешь просить ещё.

Я отбросила телефон, как раскалённый уголь. Он не шутит. Он способен на всё. Но странным образом, сквозь страх, пробивалось что-то ещё – тёмное, запретное возбуждение. Я встряхнула головой, пытаясь отогнать эти мысли. Это просто пустые угрозы, чтобы напугать меня. Он не придёт.

Решив проигнорировать его, как назойливого комара, я поставила телефон на зарядку. Но его слова продолжали эхом отдаваться в тишине комнаты. «Я знаю, где ты живёшь».

Утром меня ждала важная миссия. Страх или нет, но я должна была узнать правду. Завтра я отправлюсь в офис «Вандербильд Холдинг» и попытаюсь поговорить с отцом Логана. Если он как-то связан со смертью моего отца, я это узнаю. Даже если это будет последнее, что я сделаю.

Утро началось с бледной яичницы и пары вялых помидоров. Завтрак чемпионов, если чемпион является банкротом. Финансы пели романсы, но сегодня было не до еды. Я надела свои самые простые джинсы и блузку с едва заметным декольте – достаточно скромно для деловой встречи, но достаточно откровенно, чтобы не выглядеть серой мышкой. Сумочка, ключи от старенького «Форда» отца, и я вышла в промозглый, дождливый день, который идеально гармонировал с моим настроением.

Доехав до офиса, я заехала на парковку, загулшила двигатель и вышла из машины, целенаправленно шагала ко входу офиса семьи дьявола.

Офис «Вандербильд Холдинг» оказался стеклянным небоскрёбом, возвышавшимся над городом, как цитадель неприступной власти. Внутри всё блестело холодным мрамором и хромом. Я подошла к стойке администратора, молодой девушки с идеальной укладкой и натянутой улыбкой.

– Здравствуйте, мне нужно встретиться с мистером Вандербильдом-старшим, – сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Девушка улыбнулась ещё напряженнее.

– У вас назначена встреча?

– Нет, но это очень важно. Это касается… одного старого дела.

Она что-то пробормотала, отошла и быстро продиктовала что-то в трубку. Вернувшись, она кивнула.

– Пожалуйста, пройдёмте. Вас готовы принять.

Меня повели к лифту. Администратор нервно теребила бейдж, не глядя на меня. Лифт плавно понёс нас на пятый этаж. Чем выше мы поднимались, тем сильнее сжималось сердце. Мы шли по длинному коридору со стеклянными стенами, за которыми кипела невидимая работа. И вот она остановилась перед массивной дверью из тёмного дерева.

Она открыла её и жестом пригласила меня войти. Я сделала шаг внутрь и замерла.

Кабинет был огромным, с панорамным окном во всю стену, за которым бушевал дождь. И перед этим окном, спиной ко мне, стояла знакомая, мощная фигура. Широкие плечи в идеально сидящем тёмном пиджаке.

Логан.

Администратор бесшумно исчезла, закрыв дверь.

Он не обернулся.

– Мышка так долго бегала, что сама угодила в логово змеи, – его голос был низким и спокойным, но в нём слышалось опасное удовольствие. – Добро пожаловать в мою власть, Элис. Здесь ты полностью в моих руках.

Я собрала всю свою волю в кулак.

– Мне нужен твой отец. Мне нужно обсудить с ним кое-что важное.

Он медленно повернулся. Его лицо было холодной маской, но в глазах плясали чёрные демоны.

– Зачем тебе мой отец? – его голос стал тише и опаснее. – Что ты от него хочешь?

– Это моё дело, – я попыталась сохранить твёрдость.

Он сделал несколько шагов в мою сторону. Я инстинктивно отступила, пока край стола не упёрся мне в бёдра. Он остановился в сантиметре, не прикасаясь ко мне, его руки были в карманах. Его взгляд прожигал меня насквозь, изучая каждый мускул, каждую дрожь.

– Я ухожу, – выдохнула я и попыталась отодвинуться.

Его рука молниеносно вылетела из кармана и сжала моё запястье стальным обручем. Он с силой развернул меня и прижал к себе. Его тело было твёрдым и горячим.

– Почему ты не появляешься в клубе? – прошипел он, его губы в сантиметре от моего уха. – Неужели тебе не нужны деньги? Или боишься, что не сможешь контролировать свою реакцию на меня?

– Я не хочу тебя видеть! И твой чёртов клуб! – попыталась я вырваться, но его хватка лишь усилилась.

Его ладонь легла на моё бедро, сжимая его сквозь ткань. Большой палец другой руки медленно провёл по моей нижней губе, заставляя её дрожать.

– Почему ты такая упрямая? – он прошептал так близко, что его дыхание смешалось с моим. – Ты дрожишь, как лист. И мне это нравится.

Он наклонился и упёрся лицом в мою шею. Его губы обжигали кожу. Он покусывал её, а затем медленно, чувственно зализывал место укуса. По телу побежали мурашки, а внизу живота вспыхнул знакомый, постыдный огонь. Трусики мгновенно стали влажными. Чёрт возьми, моё тело предавало меня снова.

– Ты пахнешь страхом и возбуждением, – прошептал он мне в ухо. – Сладкая смесь. Я хочу почувствовать этот вкус на своём языке.

– Перестань… – слабо выдохнула я, но моё тело выгнулось навстречу его губам.

– Нет, не перестану, – его рука вцепилась в мои волосы на затылке, грубо откинув голову назад. Его глаза пылали тёмным огнём. – Я не позволю тебе так со мной разговаривать. Пора тебя кое-чему научить. Твоя киска уже мокрая, она хочет, чтобы я вонзился в неё. Ты хочешь этого. Признайся.

Он снова приник к её шее, его язык вычерчивал влажные узоры на коже. Я закрыла глаза, борясь с накатывающей волной желания. Вдруг раздался резкий, настойчивый звонок его телефона на столе.

Логан замер, его дыхание было тяжёлым. Он с силой выдохнул, оторвался от меня и повернулся к столу, чтобы взять трубку.

– Говори, – бросил он в трубку, и его голос снова стал ледяным и деловым.

Это был мой шанс. Пока он был отвлечён, я рванулась к двери, выскочила в коридор и почти бегом помчалась к лифту. Сердце колотилось так, что казалось, выпрыгнет из груди. Я нажала кнопку, лифт ехал мучительно медленно. Наконец, дверь открылась, я влетела внутрь и с облегчением прислонилась к стене, когда двери закрылись, отделяя меня от него.

Я выбежала из здания и, не оглядываясь, кинулась к своей машине. Дождь хлестал по лицу, смешиваясь со слезами ярости, унижения и невыносимого, неконтролируемого возбуждения. Он был прав. Я была в его власти. И самое ужасное, что часть меня… не хотела убегать.

Глава 11

Стоило мне только отвернуться, чтобы ответить на звонок, как Элис тут же сбежала. Глупая, наивная девчонка. Дверь захлопнулась, и в кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь моим тяжёлым дыханием и стуком дождя в стекло. Я всё ещё чувствовал её под пальцами – шелковистую кожу на шее, дрожь в бедре, податливость её губ. Моё тело отреагировало на её бегство яростной, неудовлетворённой волной желания. Член напрягся, наливаясь кровью, настойчиво напоминая, как чертовски хотелось развернуть её, пригнуть к этому же столу, в который она упёрлась своими соблазнительными ягодицами, и взять её, грубо и без церемоний, заставив забыть обо всём, кроме моего имени.

Я поднёс телефон к уху, с трудом переводя дух.

– Говори, – бросил я, и голос прозвучал хрипло.

– Логан, это Зейн, – раздался в трубке его ровный, лишённый эмоций голос. – Нужна твоя помощь. Тот тип, что из «Кроули». Трепется, что будет говорить только с тобой. Никакие наши уговоры на него не действуют.

Мы с парнями давно освоили этот грязный метод работы – устранение конкурентов не всегда требовало легальных сделок. Иногда нужны были более… прямолинейные подходы. Выбивание показаний, давление, шантаж – всё это было частью игры.

– Где вы? – спросил я, уже зная ответ.

– На старом складе Уилла. Приезжай.

Я бросил трубку, не прощаясь. Гнев и сексуальное напряжение искали выход. Я резко надел пальто и вышел из кабинета. В лифте запах её парфюма – что-то лёгкое, цветочное, но с горьковатой ноткой, как и она сама – всё ещё витал в воздухе, сводя с ума. Я сжал кулаки, представляя, как снова прикасаюсь к ней. Как она будет извиваться подо мной, её стоны, её мольбы… Чёрт. Нужно было сосредоточиться.

Выйдя из лифта, я подошёл к администратору. Девушка вздрогнула, увидев моё лицо.

– Позвони Френку. Скажи, чтобы вышел на связь. Срочно.

Френк был нашим человеком в тени. Наёмник, который специализировался на слежке и добыче информации. Если я не могу быть рядом с Элис каждую секунду, то кто-то должен докладывать мне о каждом её шаге. О том, где она, с кем, что делает. Я не позволю ей снова исчезнуть.

Сев в свой «Астон Мартин», я с силой завёл двигатель и вырулил на пустынную дорогу. Дождь лил как из ведра, превращая асфальт в чёрное зеркало. В такую погоду дураки сидят по домам. А мы… мы делали грязную работу. Спустя пятнадцать минут езды, я подъехал к складу.

Склад Уилла встретил меня запахом пыли, металла и страха. Зейн, Алекс и Уилл стояли в центре пустого помещения, их лица были серьёзны.

– Он внизу, – кивнул Зейн в сторону люка, ведущего в подвал. – Стал очень разговорчивым, как только услышал твоё имя.

Я спустился по железным ступеням. В сыром, тускло освещённом подвале к стулу был привязан щуплый мужчина лет пятидесяти. Его лицо было в синяках, губа разбита.

– Ну что, я слышал, ты ждал именно меня? – мой голос эхом разнёсся по бетонным стенам.

Он замотал головой, глаза полые ужаса.

– Вандербильд… я… я всё расскажу!

– Я и сам всё узнаю, – холодно парировал я.

Я подошёл и с размаху пнул его в грудь. Стул с грохотом опрокинулся на спину, мужской хриплый крик боли вырвался из его груди. Я наступил на перекладину стула, прижимая его к полу.

– Данные. Сейчас.

Он захлёбываясь, выпалил всё, что знал – цифры, имена, схемы откатов. Всё, что нам было нужно. Когда он замолчал, рыдая, я отступил.

– Приберите тут, – бросил я Зеину, поднимаясь наверх.

Мы ещё немного постояли с парнями, обсудив детали. Напряжение медленно спадало, но неудовлетворённое желание по-прежнему жгло изнутри.

– Ладно, у меня есть незаконченное дело, – сказал я, закуривая. – Нужно поиграть с одной маленькой киской. Она сама этого хочет, но слишком упряма, чтобы признать. Пора преподать ей ещё один урок.

Я вышел со склада, дождь тут же обрушился на меня. Но я его почти не чувствовал. В голове звенела тишина после криков, а перед глазами стояло её испуганное, но полное вызова лицо. Игра только начиналась. И на этот раз я не дам ей уйти.

Глава 12

Френк вышел на связь как раз, когда я заводил машину. Его голос был безэмоциональным, как всегда.

– Проследил за ней. Из «Вандербильд Холдинг» она поехала прямиком домой. Заезжала в «Волмарт», но что купила – не удалось проверить. Живёт одна. Никаких подозрительных контактов. Всё тихо.

– Продолжай наблюдение, – отрезал я. – Докладывай о каждом её шаге. Пока я не скажу остановиться.

Едва я положил трубку, как зазвонил другой телефон – личный. Отец. Предчувствие сковало плечи.

– Логан, будь дома к девяти, сегодня будет званный ужин с семьёй Клейнов. Будем решать вопрос о слиянии. – Его голос не терпел возражений. – И будь повежливее с Шарлоттой. Ты знаешь, как важен этот альянс.

Мысленно я выругался. Эта пустышка Шарлотта с её вечными селфи и пустыми разговорами о шопинге действовала мне на нервы.

– У меня срочные дела в клубе, – попытался я отказаться.

– Присутствие обязательно, – отец отрезал, и в его тоне прозвучала сталь. – Иначе сделка лопнет, а ты останешься без своего наследства. Не испытывай моего терпения.

Связь прервалась. Я с силой сжал руль, костяшки побелели. Затем несколько раз с размаху ударил по нему, пока боль в кулаках не отвлекла от ярости. Завёл двигатель и рванул с места.

Дома, в своём кабинете, я пытался сосредоточиться на документах. Дела шли хорошо, состояние росло, но конкуренты, как назойливые мухи, всё портили. Телефон вибрировал – Френк присылал отчёт. Элис дома, в пижаме, ест попкорн. Потом приехала пицца. Ничего подозрительного. К девяти свет в её окне погас. Легла спать. А я… я должен был идти на эту проклятую игру.

К девяти я уже был в ресторане. Наша семья, Клейны – все в сборе. Мужчины обсуждали сделку, их жёны перешёптывались о чём-то своём. Мама, изящная и печальная, с тоской смотрела на жену Клейна, глупо улыбающуюся в ответ на глупые шутки мужа.

Шарлотта сидела рядом со мной и пыталась флиртовать.

– Логан, ты выглядишь таким… брутальным сегодня! – она положила руку мне на рукав. – Это новый пиджак? «Армани»? У папы такой же есть!

– Нет, – буркнул я, отодвигая бокал с вином.

– Ой, смотри! – она тут же отвлеклась, доставая телефон. – Мне тут пришло уведомление, новые туфли «Лубутин» в продаже! Поможешь выбрать?

Я стиснул зубы. Это был ад.

Вскоре отцы перешли к делу, уже не скрывая намёков.

– Нашим детям есть о чём поговорить, – ухмыльнулся мистер Клейн, подмигивая моему отцу. – Молодые, красивые… Почему бы не скрепить нашу сделку чем-то большим?

Шарлотта застенчиво опустила глаза.

– Я не собираюсь жениться на Шарлотте, – холодно заявил я. Тишина за столом повисла, как нож гильотины.

– Что? – лицо отца потемнело.

– Я сказал, что не собираюсь жениться, – повторил я, глядя ему прямо в глаза. – У меня уже есть невеста. Образованная. Умная. Та, что не смотрит в телефон, когда с ней говорят.

Я соврал, конечно. Но от безысходности.

Отец медленно встал, его взгляд был опасен.

– Так? – его голос был тихим, но слышным каждому. – Тогда представь её нам. На следующем семейном ужине. Иначе о наследстве можешь забыть. Навсегда.

Я откинулся на спинку стула, саркастическая улыбка тронула мои губы.

– Как скажете, – я поднялся. – Если вы меня извините, у меня есть дела поважнее, чем это цирковое представление.

Я вышел из ресторана, не оглядываясь. Ночной воздух был прохладен. Я закурил, затягиваясь так, будто хотел отравиться. Всё это было так предсказуемо, так тошнотворно. Иногда я думал, что мир станет лучше, когда мой отец окажется в могиле.

Но сейчас у меня была более насущная проблема. Мне нужна была Элис. Нужно было убедить её изображать мою невесту. А это… это было почти невыполнимой задачей. Учитывая, что, по её же словам, она не переносила меня на дух. Но я всегда добивался своего. Всегда. И на этот раз будет так же. Просто придётся играть грязнее.

Глава 13

Следующий день я провёл в своём кабинете, безуспешно пытаясь придумать, как затащить Элис на этот идиотский ужин. Деньги её явно не прельщали – она была не из тех, кого можно купить напрямую. Это раздражало и… интриговало.

Вечером я сидел в клубе в VIP зоне «Сапфире» с Алексом, безмолвно вращая в руке бокал с виски. Алекс, как всегда, был спокоен и наблюдателен.

– Вчера был тот самый ужин с Клейнами, – начал я, не глядя на него.

– И как твоя будущая невеста? – поинтересовался Алекс, едва заметно улыбаясь.

– Глупее, чем можно было представить. Весь вечер говорила о шопинге и делала селфи. Если бы не отец, я бы сбежал в первую же минуту.

– Классика, – Алекс отхлебнул виски. – И что теперь?

– Теперь мне нужно найти «умную невесту» до следующего семейного ужина, иначе наследства мне не видать.

– Проблема, – констатировал Алекс. – И какое решение?

– Пока не знаю. Девушка, которая мне нужна, ненавидит меня всеми фибрами души.

Мысленно я перебирал возможные варианты. Я не романтик. Не из тех, кто ходит на свидания, слушает бесконечные болтовни о чём угодно и притворяется милым и обходительным. Всё это казалось мне невыносимой фальшью. Гораздо проще и честнее – власть, деньги, прямота.

К нам присоединился Уилл, и разговор плавно перешёл на вчерашние события на складе.

– С этим типом из «Кроули» всё улажено, – сообщил Уилл, заказывая себе виски. – После твоего визита он стал очень сговорчивым. Передал все данные, какие у него были.

– Хорошо, – кивнул я. – Пусть это послужит уроком остальным.

В этот момент Уилл поймал взгляд официантки и подозвал её. Каково же было моё удивление, когда к нашему столику подошла… Элис.

Она была в той самой откровенной униформе, но держалась с холодным достоинством. Приняла заказ у Уилла, бросила на меня короткий, испепеляющий взгляд, полный ненависти и вызова, и развернулась, чтобы уйти.

Что, черт возьми, она всё ещё здесь делает? Неужели ей действительно так нужны деньги?

Я не выдержал. Спустя пару минут я поднялся и пошёл за ней. Я нагнал её у барной стойки, где она ждала заказ.

– Нам нужно поговорить, – сказал я, подходя к ней вплотную.

Она даже не повернулась.

– У нас нет ничего для разговора, Вандербильд.

– Я предлагаю сделку.

Это заставило её обернуться. В её глазах читалось любопытство, скрытое под маской презрения.

– Какую ещё сделку? Ты уже «помог» мне с издательством, разве не достаточно?

– Мне нужно, чтобы ты пошла со мной на один званый ужин. В роли моей невесты.

Элис расхохоталась, но в её смехе не было веселья – один только сарказм и неверие.

– О, Боже! Ты серьёзно? Это новая твоя игра? – она покачала головой. – И зачем тебе это? Не хватает девушек, готовых притвориться твоими невестами?

– Если я не приведу «умную невесту», меня женят на пустышке, которая только и умеет, что тратить деньги, – прорычал я, теряя терпение. – А я лишусь от наследства.

– Какая трагедия, – фыркнула она.

– Дело до свадьбы не дойдёт, – постарался сказать убедительнее. – Только один ужин. И после этого… я оставлю тебя в покое. Перестану преследовать.

Внутренне я поклялся себе, что соврал. Я не оставлю её в покое. Ни за что. Но сейчас нужно было её согласие любыми средствами.

Элис изучающе посмотрела на меня.

– Мне нужно подумать, – наконец сказала она.

Затем она развернулась и пошла прочь, бросив через плечо:

– Может, тебе стоит найти себе невесту на каком-нибудь свидании? Я слышала, это популярное развлечение среди нормальных людей.

Я стоял и смотрел ей вслед, сжимая кулаки. Кто она вообще такая, чтобы так со мной разговаривать? Обычно девушки сами вешались мне на шею при первом же намёке на интерес. А эта… эта «крошка» считала себя выше этого? Мы ещё посмотрим.

Глава 14

Чёрт возьми, моя жизнь окончательно превратилась в сюрреалистичный роман, и не факт, что с хэппи-эндом. Сегодня в клубе сам Логан Вандербильд, местный принц тьмы и владелец моего личного ада, предложил мне сделку. Нет, не продать душу – это было бы слишком банально. Он хочет, чтобы я изображала его невесту на каком-то семейном ужине. Вы только вдумайтесь! Я, Элис Рид, которая от его присутствия покрывается нервной сыпью, должна буду притворяться влюблённой в этого нарциссического социопата. Ирония судьбы достигла своего апогея и теперь цинично хохочет надо мной.

Но, если отбросить сарказм на секунду… это может быть шансом. Мне так и не удалось встретиться с его отцом, чтобы спросить о тех странных записях. А на этом ужине он точно будет. Возможно, эта безумная авантюра позволит убить двух зайцев: Логан, если он человек слова, оставит меня в покое, а я получу хоть какие-то ответы. Рискованно? Ещё бы. Но сидеть сложа руки тоже не вариант.

Кстати, о делах. Несмотря на то, что мой успех с издательством оказался подмочен его вмешательством, я всё же подписала контракт. Через месяц моя книга увидит свет. И я уже начала работу над продолжением. Сижу, строчу, а сама думаю – какой же порочный круг. Пишу о вымышленных драмах, пока моя собственная жизнь превосходит любой сюжет. И да, я всё ещё работаю в этом проклятом клубе. Деньги, как ни крути, лишними не бывают, особенно когда ты писатель, чьи гонорары пока больше похожи на карманные расходы.

Вечер. Я сижу дома, в тишине, за окном уже давно стемнело. Пора звонить Габи. Нужно узнать, есть ли подвижки в нашем с ней расследовании.

– Привет, – говорю я, как только она снимает трубку. – Есть что-то новое по тому… делу?

– Ничего существенного, – вздыхает Габи. – «Orion_77» – призрак. Ни в каких базах данных, связанных с «Вандербильд Холдинг», этот аккаунт не фигурирует. Как будто его никогда и не было. Как твои похождения в логове змея?

Тут я делаю глубокий вдох.

– Собственно, по этому поводу и звоню. У меня сегодня было… интересное предложение от самого дьявола, мать его, Логана.

Я рассказываю ей о предложении Логана. На той стороне повисает такая гробовая тишина, что я начинаю думать, не порвалась ли связь.

– Ты с ума сошла? – наконец выдыхает Габи. – Элис, это же ловушка! Он что-то замышляет!

– Возможно. Но это также шанс поговорить с его отцом. И… если он сдержит слово и отстанет от меня после этого… Может, оно того стоит?

– «Может, оно того стоит?» – передразнивает меня Габи. – Он тебя уже чуть ли не принудил к сексу в туалете, шантажирует, манипулирует, а ты думаешь о сделке? Ладно… Ты взрослая девочка. Но если с твоей головы упадёт хоть волосок на этом ужине – я приеду и лично кастрирую его своим маникюром.

Мы ещё немного поболтали и попрощались. После звонка в квартире снова стало тихо. Слишком тихо. Чтобы заглушить странное возбуждение, которое начало подползать с тех пор, как я представила этот ужин, я включаю фильм ужасов. Страшный, с внезапными прыжками монстров из-за угла.

Это странно, но меня возбуждает страх. Эти острые ощущения, выброс адреналина – они заставляют меня чувствовать себя живой, настоящей. Я смотрю, как монстр преследует очередную жертву, и вдруг… вспышка. Не из фильма. В моей голове.

Туалет в клубе. Его тело, прижимающее меня к раковине. Его рука… та самая, грубая и требовательная, которая скользнула под платье и нащупала мои трусики. Через тонкую ткань он почувствовал влагу. Мою влагу.

Я сижу на диване, и по телу пробегает дрожь. Я прикусываю губу. Руки сами тянутся вниз, под просторные трусики. Я уже вся мокрая. Это отвратительно. Это порочно. И чертовски возбуждающе.

Я медленно вожу пальцем по клитору, чувствуя, как всё внутри сжимается в ожидании. Дыхание сбивается. Я закрываю глаза, и теперь я уже не в своей гостиной. Я снова там. Его хватка на моём горле. Его шёпот в ухо. Я представляю, как он берёт меня, грубо, без нежностей, как его член входит в меня, заполняя и причиняя ту самую боль, что граничит с наслаждением.

Движения руки ускоряются. Пальцы скользят быстрее, давление нарастает. Внутри всё закручивается в тугой, огненный узел. Я запрокидываю голову на спинку дивана, и мир взрывается вспышкой белого света за веками. Судорожный, глубокий оргазм вырывается из меня тихим стоном.

Я лежу, пытаясь перевести дыхание, сердце колотится как сумасшедшее. Затем смотрю на испачканные трусы и с отвращением вздыхаю.

– Чёрт.

Придётся идти в душ. Смывать с себя следы его прикосновений… и своё собственное предательство. Потому что моё тело, кажется, уже приняло решение за меня. А разум безнадёжно отстал.

Глава 15

С того злополучного ужина с семьёй Клейн отец не давал мне прохода. Сообщения, звонки – всё с одним и тем же посылом: «Ты окончательно спятил? Если ты отказался от Шарлотты, твоя невеста должна быть безупречна. Умна, начитана, из хорошей семьи. Никакой грязной крови».

Он ещё не знал, кого я собираюсь представить. Мысль о его реакции, когда он увидит Элис, вызывала у меня саркастическую ухмылку. «Грязная кровь»… Он просто сдохнет от злости.

Я сидел в кабинете, пытаясь сосредоточиться на бумагах, но мысли возвращались к ней. К Элис. К её вызывающему взгляду, к тому, как она пытается сохранить контроль. Мне нужна была своя доза этого яда. Я открыл ноутбук и запустил программу с камерами наблюдения.

Френк справился блестяще. Под видом электрика он проник в её дом и установил пару камер – на кухне и в гостиной. Теперь у меня было своё частное шоу.

На экране Элис сидела на диване и говорила по телефону. С Габи, без сомнения. Я не слышал звука, но читал по губам. Она рассказывала подруге о моём предложении. «Сделка с дьяволом», – прошептали её губы. Я усмехнулся. Она даже не подозревала, насколько близка к истине.

Потом она включила ужастик. Я наблюдал, как она закрывает глаза в самые страшные моменты, а потом приоткрывает их, снова и снова. Ей нравилось. Её возбуждал страх. Это было… интересно. Неожиданное измерение для «крошки».

Мой телефон завибрировал от сообщений. Алекс.

Алекс : Новые данные по «Кроули». Похоже, они не успокоились. Хочешь, разберёмся?

Я : Пока просто следи. Дай им почувствовать себя в безопасности. Пусть расслабятся.

Я снова перевёл взгляд на экран. И замер.

Элис… её рука скользнула под трусики. Её лицо исказилось гримасой наслаждения. Она ласкала себя. Тихие стоны, которые я не слышал, но видел, как вздымается её грудь, как закатываются глаза.

По моему телу разлился жар. Кровь ударила в пах, и мой член напрягся, почти болезненно, рвясь на свободу. Я видел, как её маленькая ручка работала над своим клитором, и я чертовски хотел заменить её пальцы собой. Вогнать в неё свой член и заставить её кричать от удовольствия, а не от страха.

Я схватил телефон. Я должен был что-то сказать. Написать. Сделать так, чтобы она почувствовала моё присутствие, даже не зная, что я наблюдаю.

Я : Скучаю по твоим ядовитым шуточкам, крошка. Уже придумала новые, пока прячешься у себя в норке?

Ответ пришёл почти мгновенно.

Элис : У меня целый арсенал. Но тратить его на тебя – пустая трата таланта. Иди найди себе другую игрушку.

Она дразнила меня. Провоцировала. Словно знала, что от её слов мой член становится только твёрже.

Я : Но другие игрушки такие скучные. Они не кусаются. А мне нравится, когда ты кусаешься. Надеюсь, твой язычок так же остер в других местах.

Элис : Мечтай, Вандербильд. Ты его никогда не почувствуешь.

Я рассмеялся, глядя на экран. О, ты ошибаешься, милая. Ты так ошибаешься.

Я откинулся на спинку кресла, продолжая наблюдать за её экранными стонами. Как только представится момент… как только она окажется в моей власти… я буду вдалбливать её в кровать с такой силой, что выбью из её памяти все эти язвительные словечки. Заставлю её молить о продолжении. Она будет моей. Во всех смыслах. И это будет не сделка. Это будет завоевание.

Глава 16

Следующие пары дней были адом. Встречи, переговоры, давление. «Вандербильд Холдинг» всегда держалась на трёх китах: строительство, логистика и недвижимость. Но под этим легальным фасадом скрывалась сеть теневых сделок, откатов и устранения конкурентов. Мы встречались с партнёрами, чтобы укрепить альянсы и убедиться, что никто не дрогнет под давлением. А потом были «Кроули». Они, казалось, не понимали, с кем связываются. Пришлось напомнить. Жёстко. Зейн и Алекс уладили этот вопрос на складе, пока я сохранял чистыми руки для публичных встреч.

Вечером мы с парнями – Алексом, Зейном и Уиллом – сбежали в загородный отель, принадлежащий семье Зейна. Нужна была разрядка. Частный ринг, пот, свист кулаков, рассекающих воздух. Я дрался с каким-то новичком, хиляком, которого Зейн нанял для тренировок. Бой был коротким. Пару ударов в корпус, жёсткий хук в челюсть – и он на полу. Не в этом было удовольствие. Удовольствие было в том, чтобы выпустить пар, в ярости, которая копилась из-за отца, из-за Элис, из-за всей этой чертовой игры.

Потом мы сидели в баре отеля, потные, с синяками, с бокалами виски.

– Ладно, Вандербильд, – Зейн размял плечо. – Выкладывай. Кто эта таинственная невеста, которая спасёт тебя от брака с куклой Барби?

Я сделал глоток, чувствуя, как обжигающая жидкость стекает по горлу.

– Элис Рид.

Уилл поднял бровь.

– Та самая официантка из твоего клуба? Та, что смотрит на тебя, как на дерьмо на подошве? Гениально.

– Ей нужны деньги? – практично поинтересовался Алекс.

– Нет. Она… сложнее. Я предложил сделку. Она изображает мою невесту на одном ужине, а я оставляю её в покое.

Зейн фыркнул.

– И она поверила? Наивная дура.

– Не такая уж она и наивная, – пробормотал я, вспоминая её острый язык.

В этот момент мимо прошла пара девушек в коротких платьях. Зейн проводил их оценивающим взглядом.

– Смотри-ка, Алекc, вон та блондинка… кажется, она уже готова на тебя сесть. Хочешь, устроим дуэт? Разомнёмся после драки.

Алекс хмыкнул, не отрывая взгляда от своего бокала.

– Оставь их себе. У меня нет сил на пустые разговоры.

Я сидел и слушал их болтовню, но мысли были далеко. Я поднялся, сославшись на усталость, и ушёл в свой номер.

Первое, что я сделал, – открыл ноутбук и запустил программу с камерами. Гостиная была пуста. Темно. Кухня – тоже. Ни движения. Ни звука. Где она? Обычно в это время она уже дома, пишет или смотрит свои дурацкие ужастики.

По телу разлилась холодная тревога. Я набрал Френка.

– Где она? – прорычал я, не здороваясь.

– Я… я упустил её, босс, – в его голосе впервые прозвучала неуверенность. – Она была в книжном. Я отошёл на минутку, а когда вернулся, её машины уже не было. Я обыскал район. Ничего.

– Ты что, черт возьми, куклой был в детстве? – ядовито процедил я. – Задание было одно – следить. И ты не справился.

Я бросил трубку. Телефон с треском ударился о стену. Я сел на кровать, сжал голову руками. Пальцы впились в волосы. Где она? С кем? Она что, решила сбежать? Нарушить нашу сделку?

Чёрт. Чёрт! Я всегда всё контролировал. Каждую переменную. Каждую деталь. А эта… эта «крошка» выскользнула из поля зрения. И эта потеря контроля жгла меня изнутри яростнее любого виски. Она думает, что может просто исчезнуть? Ошибается. Я найду её. И когда найду… она пожалеет, что вообще родилась.

Глава 17

Сладкий сон, в котором я дралась с Логаном на битой бутылке в стиле пост-апокалипсиса, прервал настойчивый звонок телефона. Я, не открывая глаз, потянулась к аппарату и, прижав трубку к уху, прохрипела:

– Габи, ради всего святого, отвали и дай поспать. Я с ночной смены, я зомби.

В трубке повисла пауза, а затем раздался вежливый мужской голос, явно смущённый.

– Эм… мисс Рид? Я звоню из издательства «Вертиго Пресс». По поводу вашего контракта.

Вот чёрт. Мгновенно проснувшись, я села на кровати.

– Ой! Прошу прощения! Я думала, это моя подруга… – выдавила я, чувствуя, как горит лицо.

– Ничего страшного, – парировал мужчина. – Мне нужно, чтобы вы приехали в офис сегодня, скажем, в шесть вечера, чтобы подписать бумаги. Всё уже готово.

Я поблагодарила его, ещё раз извинилась и положила трубку. Встреча в шесть. До этого я решила заехать в торговый центр – нужно было купить платье для того дурацкого ужина с семьёй Вандербильдов в воскресенье. Логан, конечно, предлагал деньги, настаивая, чтобы я купила что-то «достойное». Я отказалась и пошутила, что приду как Ева из рая – в одном лишь лавровом листе. Сарказм – моя лучшая защита.

Пару дней назад я начала замечать за собой хвост. За мной постоянно ехал один и тот же тёмный фургон. Я не знала, кто это, но я не дура. Пора было его сбросить.

Я доехала до книжного магазина, припарковалась и сделала вид, что иду за новой книгой. Из фургона вышел мужчина – высокий, крепко сложенный, с непримечательным лицом, которое сразу забываешь. Он был в простой тёмной куртке и джинсах. Он постоял немного, а затем, видимо, решил, что я надолго, и ушёл в сторону, вероятно, в соседнее кафе.

Как только он скрылся из виду, я быстро вернулась к своей машине, завела её и рванула с места, сделав несколько беспорядочных поворотов. Сердце колотилось – часть от страха, часть от возбуждения. Я сделала это.

Дорога до офиса издательства была спокойной. На улице светило солнце, но в воздухе уже висела лёгкая морозная дымка, предвещающая скорую зиму.

В холле меня уже ждал молодой человек. Лет двадцати пяти, в аккуратных очках и с тёплой, искренней улыбкой. Он представился Марком.

– Мисс Рид, очень приятно, – он пожал мою руку. – Ваша рукопись произвела на нас огромное впечатление.

Мы прошли в его кабинет. Пока он раскладывал бумаги, я осмотрелась. Комната была завалена книгами и папками, но в этом был свой уют.

– Итак, условия стандартные, – начал Марк. – Аванс, как мы и договаривались, и сто процентов роялти. Редкое условие, но ваш талант того стоит.

Он говорил о сроках, о рекламе, а я ловила себя на том, что сравниваю его с Логаном. Этот был… нормальным. Приятным. Без тени манипуляций или угроз.

– Вы знаете, – сказал он, когда я подписывала последний лист, – для писателя вы… очень интересно выглядите. В хорошем смысле. В вас чувствуется характер.

Я смущённо улыбнулась.

– Спасибо, наверное. Должна же я хоть чем-то компенсировать свою антисоциальность.

– Может, как-нибудь сходим на кофе? – предложил он, немного краснея. – Без рабочих вопросов. Просто поговорим.

Я колебалась секунду, но потом кивнула.

– Почему бы и нет.

Мы обменялись номерами. Выйдя из офиса, я почувствовала лёгкую эйфорию. Всё шло хорошо. Контракт подписан, платье куплено, и даже появился симпатичный молодой человек, который, кажется, интересуется мной, а не играет в больные игры.

Я села в машину и глубоко вздохнула. Может, жизнь и правда налаживается? Правда, где-то там бродил Логан Вандербильд, но я надеялась, что после воскресного ужина он исчезнет из неё навсегда. Наивная дура, да?

Глава 18

Весь этот чёртов день Логан не давал мне прохода. Сообщение за сообщением. «Ты готова к воскресенью?» «Не вздумай сказать что-то лишнее.» «Помни о нашей сделке.» Будто мне самой не терпится облажаться и подарить ему повод преследовать меня до скончания веков. А ведь он и так занимает 99 % моих мыслей, причём далеко не самых невинных. Стоило мне только начать исследовать собственное тело и поддаваться тёмным фантазиям, как этот дьявол тут же проявляется, словно чувствует мою слабость. С каких это пор мы вообще начали этот больной обмен сообщениями? Я бы с радостью послала его к чёрту, но он – всего лишь инструмент. Билет к главному боссу этой игры, к его отцу. Чтобы выяснить, кто стоит за смертью моего отца. И я жду этот ужин, как собственное день рождение, если бы день рождения был похож на прогулку по минному полю.

Сегодня снова ночная смена в «Сити». Время собираться. Я взяла свою отвратительную униформу с сушилки – короткое чёрное платье, от которого меня тошнило. Надо будет сказать Логану, чтобы сменил эти дурацкие стандарты. Хотя, кто я вообще такая, чтобы ему что-то говорить? Я просто пешка в его игре.

Прихватив пачку снеков, чтобы как-то продержаться до утра, я села в машину. Закат был живописным, кроваво-красным, но быстро гас, уступая место темноте. Похоже на мою жизнь – краткие вспышки чего-то красивого, а потом сплошная тьма.

В клубе я переоделась и вышла в зал. Следующие пару часов прошли в привычном аду – заказы, пьяные взгляды, прикосновения, от которых хотелось выть. Потом ко мне подошла Хелена.

– Элис, тебя ждут в «Сапфире». Заказ.

Я направилась туда с тяжёлым предчувствием. И не зря. За столом, заваленным бумагами, сидел он. Логан. Он что-то изучал, его брови были сведены в сосредоточенной складке. Перед ним стоял стакан с обычной водой. Стало ясно – заказ был лишь предлогом.

– Вы звали? – спросила я, останавливаясь у входа.

Он поднял на меня взгляд. Холодный, отстранённый.

– Садись.

Раздражение кольнуло меня. Эта его манера приказывать. Я неохотно опустилась на стул напротив него. Он продолжил изучать документы, а я, сама того не замечая, начала накручивать прядь волос на палец. Нервы.

Он снова поднял глаза, и в его взгляде что-то мелькнуло. Слабый, но узнаваемый огонёк. Страсть? Или просто удовлетворение от того, что я опять у него в ловушке?

– Ну что, готова к встрече с моей семьёй? – его голос был ровным, но в нём слышалась насмешка. – Выучила свою роль? Умная, начитанная, покорная невеста?

– Я не собачка, чтобы выполнять команды, – огрызнулась я. – Я приду, сыграю свою роль, и мы поквитаемся.

– О, мы ещё не скоро поквитаемся, крошка, – он откинулся на спинку стула, и его губы тронула улыбка. – Ты даже не представляешь, как я жду этого ужина. Видеть, как ты пытаешься быть милой… это будет зрелище.

– А ты постарайся не вести себя как полный мудак при своих родителях, – парировала я, но в голосе уже не было прежней уверенности.

Он медленно поднялся и подошёл ко мне. Он был так близко, что моё лицо оказалось на уровне его пояса. Я почувствовала, как по щекам разливается жар. Он наклонился, и его большой палец грубо провёл по моей щеке.

– Хорошая девочка, – прошептал он, и его дыхание обожгло мою кожу. – Когда ты слушаешься.

Моё дыхание участилось, грудь вздымалась и опускалась. Я чувствовала исходящий от него жар, пульсацию, которая, казалось, резонировала со мной. Он заметил мою реакцию, его взгляд скользнул по моим покрасневшим щекам.

– Ты вся горишь, Элис, – его губы оказались у самого моего уха. – Я так сильно хочу тебя трахнуть. Прямо здесь, на этом столе. Слышишь?

Моё сердце бешено заколотилось. Страх и желание смешались в один опьяняющий коктейль.

– Ты… ты не посмеешь, – выдохнула я, но это прозвучало как приглашение.

– Нет? – он схватил меня и с силой усадил на край стола, смахнув на пол стопку бумаг. Они разлетелись белым веером. Он навис надо мной, его тело прижало меня к холодной деревянной поверхности. – Я сделаю с тобой всё, что захочу. И ты будешь молить меня о большем.

Его губы снова нашли мою шею, его зубы слегка сжали кожу. Я вскрикнула, но не от боли, а от шока и нахлынувшего удовольствия. Мои руки сами собой обвились вокруг его шеи, впиваясь пальцами в его волосы. Я была потеряна. Его поцелуи, его прикосновения… это было именно то, чего я боялась и жаждала одновременно.

Он оторвался на секунду, его глаза пылали тёмным огнём.

– Скажи, что ты хочешь этого.

Я не могла вымолвить ни слова, лишь издала ещё один тихий, сдавленный стон, когда его рука скользнула по моему бедру, задирая подол моего платья. Битва была проиграна, ещё до того, как началась.

Глава 19

Вот она. Та самая скромная девушка из старшей школы, что всегда пряталась за книгами, теперь лежит раскинувшись на моём столе, её грудь вздымается, а в глазах – смесь ужаса и того самого, запретного желания, которое я в ней разжигаю. Она извивается под моими губами, её шея – шелк под моими зубами. Власть. Вот что я чувствую. Абсолютную, опьяняющую власть над этим существом, которое пытается казаться сильным, но ломается от одного прикосновения.

Моя рука скользит по её бедру, задирая подол этого дурацкого чёрного платья. Она пытается сжать ноги, но это лишь жалкая попытка сохранить лицо. Я отвожу трусики в сторону. Её киска уже залита соком, блестит в тусклом свете комнаты. Я провожу пальцем по её щели, чувствуя, как она вся содрогается. Она хочет меня. Хочет, чтобы я вошёл в неё. Но она не скажет этого вслух. А если девушка не выразила согласие… это уже попахивает чем-то грязным, даже для меня. Я не хочу выглядеть в её глазах полным ублюдком. Хотя… чёрт с ним. Сегодня я дам ей лишь капельку. Заставлю её тело кричать, а разум – умолять.

Я опускаюсь на колени между её ног. Снимаю её трусики и отбрасываю в сторону. Мой палец медленно скользит по её клитору, собирая её влагу, смазывая его. Она такая мокрая… Горячая.

– Смотри, как ты течёшь для меня, – мой голос низок и хрипл. – Вся эта влага… вся для меня. Твоё тело умнее тебя, Элис. Оно знает, кто его хозяин.

Я наклоняюсь ближе к её промежности. Мой тёплый выдох обжигает её кожу. Я вижу, как её бёдра непроизвольно дёргаются навстречу. Она хочет, чтобы я вошёл. Но нет. Не сегодня. Сегодня она получит только мой язык.

Я приникаю ртом к её киске и начинаю вылизывать её, медленно, чувственно, как будто она тот самый рожок мороженого, которое тает на солнце. Она вскрикивает, её пальцы впиваются в край стола. Её бёдра приподнимаются, она ищет большего контакта, большего давления.

– Да… вот так, – бормочу я, погружая язык глубже, но не до конца, лишь дразня её. – Хочешь больше? Проси.

– Логан… – её голос – просто стон, полный отчаяния и похоти.

Тем временем мой член пульсирует в штанах, требуя внимания. Я расстёгиваю ширинку, достаю его. Он твёрдый, как камень. Я начинаю медленно двигать рукой, в такт движениям моего языка.

– Ты представляешь, какого это? – шепчу я, поднимая на неё взгляд. Её глаза закатываются. – Чувствовать меня внутри? Чувствовать, как я заполняю тебя?

Я оглядываюсь в поисках чего-нибудь, чем можно заменить мой член. На столе стоял шандал с горящими свечами, я взял одну горящую свечу, задул её. Она была толстой. Горячей и массивной, идеальная замена моего члена.

– Посмотрим, как ты примешь это, – говорю я, и подношу горячий конец свечи к её входу.

Она широко раскрывает глаза, когда я ввожу его в неё. Сначала медленно, потом всё быстрее. Её стоны становятся громче, отчаяннее. Она уже на грани.

– Кончай, – приказываю я, ускоряя движения ручки и своей руки на члене.

Но в самый последний момент я останавливаюсь. Вынимаю свечу. Она замирает, её тело напряжено до предела, лицо искажено мукой неудовлетворённости.

– Нет… – хрипит она.

– Попроси, – говорю я холодно. – Попроси вежливо. Скажи: «Пожалуйста, Логан, позволь мне кончить».

Она смотрит на меня, и в её глазах я вижу ярость, унижение и… покорность.

– Пожалуйста… – её голос срывается. – Пожалуйста, Логан, позволь мне кончить.

Удовлетворение разливается по мне горячей волной. Я с силой ввожу свечу обратно и возобновляю ритм. Её тело вздрагивает, её крик оглушает тишину комнаты. Она бьётся в оргазме, её ноги дрожат, а пальцы судорожно цепляются за стол.

Вид её потерянного лица, сведённого судорогой удовольствия, сводит меня с ума. Я с громким стоном кончаю, моё семя брызгает на её дрожащую киску, смешиваясь с её соками. Я убираю член и пальцами размазываю нашу смесь по её чувствительному клитору, заставляя её снова вздрогнуть.

Она лежит, тяжело дыша, пытаясь прийти в себя. Я смотрю на неё, на этот беспорядок, который я создал.

– Ну что? Понравилось? – спрашиваю я, и в голосе слышна ухмылка.

Её щёки пылают. Она сползает со стола, её ноги подкашиваются. Она пытается прикрыться платьем.

– Ты… ты отвратителен, – выдыхает она, но в её голосе нет прежней силы.

– А ты – вся в моей сперме, – парирую я. – И, кажется, кое-что забыла.

Я указываю взглядом на её трусики, лежащие на полу. Она, краснея ещё сильнее, хватает их и, не одевая, выбегает из комнаты.

– До скорого, крошка! – бросаю я ей вслед. – Не забудь постирать их. От них пахнет мной.

Дверь захлопывается. Я остаюсь один в комнате, пахнущей сексом и её стыдом. И понимаю, что эта игра только начинается. И я не остановлюсь, пока она полностью не станет моей.

Глава 20

Прошло несколько дней с того унизительного вечера в «Сапфире», а я до сих пор чувствовала на своей коже его прикосновения, его взгляд, его… язык. Я избегала «Сити» как чумы, отменив все смены под предлогом болезни. Мысли о Логане вызывали во мне бурю противоречивых эмоций: ярость, стыд и, что самое отвратительное, щемящее, тёмное возбуждение. Он заставил мое тело предать меня самым постыдным образом.

На следующее утро после того инцидента телефон завибрировал. Сообщение от Логана.

Логан : Надеюсь, твоя киска до сих пор помнит ощущение моего языка. Моя свеча, кажется, пришлась тебе по душе. Жду не дождусь воскресенья. Приготовься.

Жар стыда и гнева залил моё лицо. Он не просто напомнил о случившемся – он наслаждался этим. Он видел мою потерю контроля и получал от этого удовольствие. Мои пальцы дрожали, когда я блокировала его номер. Больше никаких сообщений. Больше никаких игр. Только ужин. Перетерпеть, выяснить что-то об отце и покончить с этим раз и навсегда.

Но сосредоточиться на книге было невозможно. Слова расплывались перед глазами, превращаясь в его насмешливую ухмылку. В субботу, накануне адского ужина, нервы сдали окончательно. Я позвонила Габи.

– Приезжай, – сказала я, и голос мой прозвучал хрипло и устало. – Устраиваем девичник. Мне нужно… отвлечься.

Габи появилась на пороге с бутылкой дорогого виски и обещанием «разобраться с тем, кто посмел испортить настроение её лучшей подруги». Она сразу поняла, что дело не в простой хандре. Во мне была какая-то новая, незнакомая ей уязвимость, смешанная с гневом. Но она не стала давить, зная, что я заговорю сама, когда буду готова.

Мы заказали пиццу с двойным сыром и устроились в гостиной на полу, заваленной подушками. Сначала мы просто болтали о пустяках, но виски делал своё дело, развязывая языки. Мы начали вспоминать университетские годы – безумные вечеринки, проваленные экзамены, наши первые влюблённости.

– Помнишь того аспиранта с кафедры литературы? – хихикнула Габи, отхлёбывая виски. – Того, что читал лекции о Шекспире с таким жаром, будто сам был Гамлетом?

– И который в итоге сбежал с той рыжей с факультета журналистики? – я фыркнула, но смех получился каким-то горьким. – Да, помню. Казалось, это такой конец света. А теперь понимаю, что это были цветочки.

Габи посмотрела на меня внимательно.

– А где же сейчас ягодки, Эл?

Виски притупил мою бдительность. Слова сорвались с губ сами, прежде чем я успела их обдумать.

– Логан Вандербильд, – прошептала я, глядя на золотистую жидкость в своём стакане.

Габи замерла.

– Что он сделал?

И я рассказала. Сначала сбивчиво, потом, подгоняемая виски и потребностью выговориться, всё откровеннее. Я описала его грубые прикосновения, его слова, его… язык. Как он использовал эту чёртову свечу. Как заставил меня просить. Как я кончила у него на столе, как какая-то потаскушка.

– Я ненавижу его, – закончила я, и голос мой дрогнул. – Ненавижу за то, что он сделал. И ненавижу себя за то, что… что моему телу это понравилось. Это же ненормально, да? Он практически незнакомец, он отвратителен, он… а я…

Я не могла подобрать слов. Стыд сжигал меня изнутри.

Габи слушала, не перебивая, её лицо было серьёзным. Когда я закончила, она тяжело вздохнула.

– Чёрт, Элис, – тихо сказала она. – Это… это насилие. Он не имел права.

– Но я не сопротивлялась, Габи! – воскликнула я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. – В какой-то момент я… я обняла его за шею. Я хотела этого. Я запуталась. Он какой-то чёрный маг, я не понимаю, что со мной происходит!

– Он не маг, он манипулятор, – твёрдо сказала Габи. – И то, что твоё тело среагировало, не делает тебя виноватой. Это инстинкты, химия, чёрт возьми. Но это не оправдывает его. Ни на йоту.

Мы сидели в тишине, и только тиканье часов на кухне нарушало её. Мои признания повисли в воздухе, тяжёлые и неудобные.

Чтобы разрядить обстановку, Габи включила фильм ужасов. Мы смотрели, как монстр преследовал группу туристов, заедая страх попкорном. А когда погиб самый красивый парень в фильме, с обаятельной улыбкой и глупыми шуточками, мы оба разрыдались. Слёзы были не только о нём. Они были о моём отце, о моём замешательстве, о всей этой невыносимой ситуации.

Под утро мы уснули прямо на диване, запутавшись в одеялах, с пустыми мисками от попкорна и наполовину опустошённой бутылкой виски. Последнее, что я помнила перед тем, как погрузиться в беспокойный сон, – это лицо Логана. И тихий, предательский вопрос где-то в глубине души: что он задумал на этот раз? И выдержу ли я это?

Глава 21

Сознание возвращалось ко мне медленно и неохотно, пробиваясь сквозь свинцовую пелену похмелья и недосыпа. Мы с Габи развалились на диване в самом нелепом положении, запутавшись в конечностях и одеяле. В висках отдавалось ровным, назойливым гулом.

И тут этот гул сменился оглушительным, изнурительным звонком в дверь. Кто-то вколачивался в мою дверь с такой силой, что дрожали стены. Сердце дико заколотилось, смешав страх с раздражением.

– К чёрту, – прохрипела я, с трудом высвобождая руку из-под спящей Габи.

Я побрела к двери, мои ноги были ватными. В голове стучало, во рту было сухо и противно. Я была в одной растянутой футболке и трусах, волосы всклокочены, макияж, наверное, размазан по всему лицу. Идеальный вид для встречи апокалипсиса.

Я щёлкнула замком и рывком открыла дверь, готовая огрызнуться на несчастного почтальона. Но на пороге стоял не почтальон.

Логан.

Его лицо было бледным от сдержанной ярости. Скулы напряжены, глаза – два куска антрацита, пылающие холодным огнём. Он выглядел так, будто готов был разнести мой дом до основания одним взглядом.

– Ты с ума сошла? – его голос был низким, опасным лезвием, скользящим по горлу. – Я звонил тебе двадцать раз!

Ошеломлённая его появлением и его тоном, я пришла в себя не сразу.

– Я… я тебя заблокировала, – выдавила я, чувствуя себя глупо.

– Очень умно, – он фыркнул, и его взгляд скользнул по мне с ног до головы с таким откровенным презрением, что мне захотелось провалиться сквозь землю. – Великолепный вид. Особенно для дня, когда тебе предстоит встреча с моими родителями.

Он грубо отстранил меня плечом и без приглашения вошёл в дом. Я осталась стоять в растерянности на пороге, ощущая, как по телу разливается ледяная волна унижения и гнева.

Он прошёл в гостиную. Его взгляд упал на журнальный столик – пустые стаканы, миска с остатками попкорна, наполовину опустошённая бутылка виски. Он издал короткий, презрительный звук.

– Вижу, ты серьёзно готовилась к вечеру, – он повернулся ко мне, и его лицо исказила гримаса холодной ярости. – Ты вообще понимаешь, что сегодня от тебя зависит не только моё наследство? Один твой неверный шаг, одна твоя дурацкая шутка – и всё, конец. Я пытался до тебя достучаться, предупредить!

– А ты что хотел? Чтобы я сидела и молилась на твой портрет? – огрызнулась я, находя наконец свой голос. – Я имею право на свою жизнь!

– Не тогда, когда твоя «жизнь» может стоить мне миллионов! – его голос гремел, заставляя стекла звенеть.

В этот момент с дивана поднялась Габи. Она выглядела не лучше меня, но её глаза горели яростью защитницы.

– Эй, ты! Урод! – её голос дрожал от гнева. – Кто ты такой, чтобы врываться сюда и орать на неё? Ты думаешь, деньги дают тебе право на всё? Ты уже достаточно ей насолил!

Логан медленно повернулся к ней, и в его взгляде было что-то настолько животное и опасное, что я инстинктивно сделала шаг вперёд, чтобы встать между ними.

– А ты, – его голос стал тихим и ядовитым, – её лучшая подружка. Та, что вместо того, чтобы привести её в чувство, травит её алкоголем перед важным событием. Поздравляю. Ты плохо на неё влияешь. Убирайся отсюда.

Габи фыркнула, скрестив руки на груди.

– Я никуда не уйду. Это её дом.

Неожиданно для самой себя, я рассмеялась. Это был нервный, срывающийся смех, рождённый от абсурдности всей ситуации. Пьяная перепалка на пороге моего дома в десять утра. Логан Вандербильд, разгневанный наследник, и моя лучшая подруга, готовая разорвать его на части.

Габи посмотрела на меня, потом на Логана, фыркнула ещё раз и с достоинством, на которое только была способна в пижаме и с растрёпанными волосами, повернулась и пошла наверх.

– Я в душ. Постарайтесь не убить друг друга.

Она убежала на второй этаж по лестнице и было слышно как на втором этаже дверь в ванную захлопнулась. В гостиной воцарилась тяжёлая тишина. Логан смотрел на меня, его гнев немного поутих, сменившись холодным, оценивающим взглядом.

– Ты понимаешь, что в твоём состоянии тебя нельзя показать и врагу, не то что моему отцу? – спросил он уже более спокойно.

– Спасибо за комплимент, – буркнула я, потирая виски.

Он не ответил. Вместо этого он достал телефон, отыскал номер и поднёс трубку к уху.

– Да, это Вандербильд. Мне нужна ваша команда. Полный комплект: визажист, стилист, парикмахер. Адрес я вам отправлю. У вас есть час.

Он положил трубку и посмотрел на моё изумлённое лицо.

– Что? Ты думала, я позволю тебе пойти туда в том виде, в каком ты есть?

Я хотела возразить, сказать, что справлюсь сама, но один взгляд на нашу захламлённую гостиную и воспоминание о моём отражении в зеркале заставили меня замолчать. Он был прав. Я была катастрофой.

Примерно через час дверной звонок снова прозвучал, на этот раз более деликатно. Логан открыл дверь, и внутрь вплыла небольшая группа людей с чемоданами на колёсиках, наполненными кистями, фенами и стойками с одеждой. Они выглядели как десант из другого, безупречного мира.

Логан жестом указал на меня.

– Вот ваш проект. Сделайте из неё… человека. И чтобы ни намёка на сегодняшнее утро.

Стилист, утончённая женщина лет сорока, окинула меня критическим взглядом.

– Не беспокойтесь, мистер Вандербильд. Мы справимся.

Я стояла посреди своей же гостиной, чувствуя себя вещью, проектом, который нужно срочно исправить. Логан наблюдал за этим с довольным видом режиссёра, который только что запустил самый амбициозный спектакль в своей жизни. А мне оставалось только подчиниться и надеяться, что этот спектакль не закончится для меня полным крахом.

То, что последовало дальше, напоминало хорошо отлаженную операцию по похищению и перевоспитанию. Логан бесцеремонно указал мне на лестницу, ведущую наверх. Его взгляд не оставлял сомнений – возражения не принимаются. Меня буквально затолкали в душ, где я под присмотром парикмахера смывала с себя последствия вчерашнего бунта. Вода была почти кипятком, но даже она не могла сжечь стыд и смутное возбуждение от происходящего.

Пока я вытиралась, команда профессионалов уже развернула свой штаб в моей спальне. Мной вертели, как марионеткой. Визажист, хрупкая девушка с руками-бабочками, нанесла на моё лицо тональный крем, скрыв следы бессонной ночи. Вместо моих привычных подчёркнутых стрелок и тёмных теней, она использовала палитру нюд-оттенков – лёгкие дымчатые тени, подводку, которая лишь подчеркнула разрез глаз, и помаду цвета спелой вишни, которая делала мои губы соблазнительно-влажными. Я смотрела на своё отражение и не узнавала себя. Это была не я – это была утончённая, загадочная версия меня, которую я видела только в глянцевых журналах.

Парикмахер, мужчина с идеальной укладкой и пронзительным взглядом, не стал выпрямлять мои непослушные волосы. Вместо этого он уложил их в мягкие, бархатные волны, которые ниспадали на плечи и слегка обрамляли лицо. «Образ интеллектуальной соблазнительницы», – как он это назвал. Я чувствовала себя героиней старого голливудского фильма.

Затем настал черёд стилиста. Она привезла с собой целую стойку с платьями. После недолгого осмотра она выбрала одно – длинное, цвета тёмного сапфира, из тянущегося бархата. Оно было безупречно скроено – с глубоким, но элегантным V-образным вырезом, открывающим ключицы, и длинными рукавами. Платье облегало фигуру, подчёркивая каждый изгиб, но не крича о вульгарности. Оно было мощью, облечённой в бархат. Когда я надела его и встала перед зеркалом в полный рост, у меня перехватило дыхание. Это было оружие.

– Ну что, проект готов? – раздался снизу голос Логана.

Сердце ёкнуло. Мне предстояло спуститься. Это было до смешного пафосно, как в тех дурацких ромкомах, где героиня в роскошном платье медленно сходит по лестнице, а герой смотрит на неё с замиранием сердца. Только в моей версии герой был социопатом, а героиня – его марионеткой.

Я сделала глубокий вдох и вышла на лестничную площадку. Первые шаги по ступеням вниз дались с трудом – мешали и каблуки, и ком в горле. Я чувствовала на себе взгляды.

Логан стоял внизу, у подножия лестницы. Он уже переоделся в идеально сидящий тёмно-серый костюм. Его взгляд, обычно такой насмешливый и холодный, теперь был прикован ко мне. Он не сказал ни слова. Его глаза медленно скользили по мне, от каблуков до самых волос, и в них читалось нечто большее, чем просто удовлетворение от проделанной работы. Это было чистое, неприкрытое восхищение, смешанное с охотничьим азартом. Его губы на мгновение приоткрылись, будто он хотел что-то сказать, но слова застряли где-то внутри.

Сзади из гостиной выскочила Габи. Её глаза стали размером с блюдца.

– О, БОЖЕ! Элис! Ты выглядишь… божественно! – она всплеснула руками и начала прыгать на месте, как восторженный ребёнок. – Я просто… Вау! Ты как с обложки!

Я смущённо улыбнулась, спускаясь к ним. Логан, наконец, пришёл в себя. Он сделал шаг вперёд.

– Принимаю, – произнёс он, и в его голосе прозвучала лёгкая, непривычная хрипотца. – Есть шанс, что они тебя не съедят.

– О, спасибо за такой лестный комплимент, – парировала я, но без привычной колкости. Я сама была под впечатлением от своего преображения.

– Ты просто не представляешь! – продолжала Габи, хватая меня за руки. – Ты как королева! Настоящая! Этот цвет… он просто создан для тебя!

– Я рада, что тебе нравится, – я рассмеялась, чувствуя, как напряжение понемногу отпускает.

– Логан, ты должен прислать мне фотографии! Обязательно! – потребовала Габи, размахивая руками.

Он лишь слегка кивнул, не отрывая от меня взгляда.

– Посмотрим.

Я повернулась к Габи.

– Ключи от дома у тебя. Чувствуй себя как дома. И… не устраивай слишком диких вечеринок.

– Обещаю, только лёгкий беспорядок, – подмигнула она. – А теперь идите, Золушка! Не заставлять принца ждать!

Логан жестом указал на дверь.

– Поехали. Мы и так опаздываем.

Мы вышли из дома. Вечерний воздух был прохладен и бодрящ. Он подошёл к своей машине – огромному, брутальному внедорожнику, который выглядел как его продолжение. Он открыл мне дверь. Жест был безупречно вежливым, но в его глазах читалась всё та же властная уверенность.

Я села в салон, пахнущий кожей и дорогим парфюмом. Он обошёл машину, устроился на водительском месте и завёл двигатель. Рев мотора отозвался гулким эхом в тихой улице.

– Ну что, готова к спектаклю? – спросил он, выруливая на дорогу.

– Как никогда, – ответила я, глядя в окно на уплывающие мимо огни моего скромного района. – Надеюсь, твои родители оценят мои актёрские способности.

– Они оценят твой внешний вид, – сказал он, бросая на меня быстрый взгляд. – Остальное… постарайся не испортить.

Мы ехали в напряжённом молчании. Я чувствовала, как бархат платья прилипает к ладоням. Предстоящий вечер казался одновременно и самой большой авантюрой в моей жизни, и самым страшным испытанием. Но, по крайней мере, я выглядела так, будто была создана для этого мира. И, возможно, в этом и была моя сила.

Дорога в поместье Вандербильдов пролегала через затемнённые улицы, постепенно сменявшиеся широкими залитыми светом проспектами, а затем и вовсе уходя в частный сектор, скрытый за высокими заборами. Молчание в салоне стало настолько гнетущим, что я не выдержала.

– Надеюсь, твой отец оценит мои старания так же, как ты, – сказала я, глядя на его профиль, освещённый приборной панелью.

Логан коротко усмехнулся.

– Мой отец оценивает только два критерия: полезность и происхождение. Ты не проходишь ни по одному. Так что просто не мешай мне своими выходками.

– Выходками? – я повернулась к нему. – Это как? Как та выходка в «Сапфире»? Когда ты чуть ли не разложил меня по частям на своём столе?

Его пальцы слегка сжали руль.

– Ты сама этого хотела, Элис. Ты могла остановить меня. Но не сделала этого. Твоё тело кричало «да», даже если твой разум пытался убедить себя в обратном.

– Ты невыносим, – прошипела я, чувствуя, как жар стыда заливает щёки. – Ты пользуешься своей властью, чтобы манипулировать и унижать.

– Власть – это единственный язык, который понимают такие, как ты, – его голос был спокоен, но в нём змеилась привычная мне ядовитая уверенность. – Ты бунтуешь, потому что боишься признать, что хочешь принадлежать тому, кто сильнее. Мне.

Больше я не сказала ни слова. Бессмысленно. Он видел мир через призму своего превосходства, и никакие доводы разума здесь не работали.

Вскоре мы свернули на длинную подъездную аллею, обрамлённую вековыми дубами. В конце её возвышался особняк в стиле неоклассицизма – громадный, белоснежный, с колоннами и бесчисленными окнами, из которых лился тёплый свет. Он выглядел как дворец из сказки, но сказка эта была холодной и бездушной.

Логан открыл мне дверь. Я вышла, поправляя своё бархатное платье, и последовала за ним к массивной дубовой двери. Её открыл сам мужчина, который, без сомнения, был отцом Логана.

Артур Вандербильд. Он был выше сына, с седыми висками и пронзительными голубыми глазами, которые казались лишёнными всякой теплоты. Его взгляд скользнул по мне с головы до ног – медленный, оценивающий, безразличный. Я почувствовала себя экспонатом на аукционе.

– Отец, – кивнул Логан. – Это Элис Рид.

Артур не протянул руку, не улыбнулся. Он лишь кивнул, столь же скупо, и развернулся.

– Идём. Ужин ждёт.

Мы последовали за ним через громадный холл с мраморным полом, по которому наши шаги отдавались гулким эхом. Всюду блестело золото – в лепнине на потолке, в рамах картин, в деталях мебели из тёмного дерева. Богатство здесь было не для комфорта, а для демонстрации силы. Я не могла сдержать лёгкого восхищённого вздоха.

– Нравится? – тихо спросил Логан, наклонившись к моему уху.

– Это… грандиозно, – призналась я.

– Пустышка, – отрезал он. – Этот дом дорогая пустышка.

В столовой нас ждал длинный стол, накрытый белоснежной скатертью и уставленный хрусталём и серебром. За столом сидела женщина с печальными глазами и мягкими чертами лица – Элеонора Вандербильд, мать Логана. Её улыбка, в отличие от улыбки мужа, показалась мне искренней, хоть и уставшей.

Мы сели. Логан – рядом со мной, его родители – напротив. Началась сервировка. Блюда сменяли друг друга – лангустины в сливочном соусе, трюфельное ризотто, мраморный стейк с овощами гриль. Всё было безупречно, но я ела без аппетита, чувствуя на себе тяжёлый взгляд Артура.

Элеонора попыталась завести светскую беседу.

– Расскажите о себе, дорогая. Чем вы занимаетесь?

– Я писатель, – ответила я, откладывая вилку. – Недавно подписала контракт с «Вертиго Пресс».

– О, как интересно! – её глаза оживились. – А что вы пишете?

– Психологические триллеры. О тёмных сторонах человеческой души.

– Звучит… мрачновато, – заметила она, но без осуждения.

– Реальность часто бывает мрачнее вымысла, – парировала я.

Тем временем Артур закончил с основным блюдом и отпил из бокала с красным вином. Его взгляд упал на меня.

– Итак, Логан, как вы познакомились с мисс… Рид?

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Логан, не моргнув глазом, взял инициативу.

– Мы встретились в клубе. Элис работает там официанткой, чтобы оплачивать счета, пока её литературная карьера не пошла в гору. Я был впечатлён её… целеустремлённостью.

Артур медленно поставил бокал. Его губы искривились в подобии улыбки.

– Признаться, я ожидал, что твой выбор падёт на кого-то из нашего круга. А не на очередную авантюристку, жаждущую либо кошелёк, либо место в постели наследника.

Тишина повисла густая, как смог. Я почувствовала, как сжимаются кулаки под столом. Логан напрягся, но я опередила его.

– Вы ошибаетесь, мистер Вандербильд, – мой голос прозвучал удивительно спокойно. – Меня не интересуют ни кошельки, ни постели. Меня интересуют истории. А у вашей семьи, я уверена, они весьма… захватывающие.

Логан издал сдавленный звук, похожий на смех, и прикрыл рот рукой. В его глазах читалось нескрываемое удовольствие. Артур нахмурился, но ничего не сказал.

Оставшуюся часть ужина мужчины обсуждали бизнес – слияния, поглощения, акции. Я лишь краем уха слушала их разговор, поддерживая беседу с Элеонорой о литературе и искусстве. Она оказалась на удивление начитанной и тонко чувствующей.

Когда подали десерт, Артур отодвинул тарелку.

– Что ж, Логан, твой выбор… нестандартен. Мне есть над чем подумать. – Он поднялся. – Прошу прощения, у меня дела.

Он направился к выходу. Сердце заколотилось у меня в груди. Это был мой шанс.

– Мистер Вандербильд! – я встала, и мой голос прозвучал громче, чем я планировала.

Он остановился и медленно обернулся. Логан удивлённо посмотрел на меня.

– Элис…

– Можно мне с вами кое-что обсудить? – выпалила я, не отрывая взгляда от Артура. – Наедине.

Его холодные глаза сузились. Он смерил меня взглядом, затем кивнул в сторону коридора.

– Пройдём в мой кабинет.

Логан вскочил.

– Отец, я не думаю…

– Это не твоё дело, Логан, – Артур отрезал его ледяным тоном. – Мисс Рид проявила инициативу. Я ценю это в людях. – Он посмотрел на меня. – Идём.

Я, не глядя на Логана, чьё лицо выражало смесь ярости и недоумения, последовала за Артуром Вандербильдом в самое логово зверя. Моё сердце бешено стучало, но в груди горел огонь решимости. Пришло время задать вопросы о моём отце.

Глава 22

Пока я следовала за Артуром Вандербильдом по бесконечному коридору на второй этаж, в голове крутилась одна мысль: «Что сейчас думает Логан?» Самовлюбленный, напыщенный индюк, наверное, решил, что я побежала умолять его отца ускорить нашу «свадьбу». Как бы не так. Каждая клеточка моего тела была напряжена, но не из-за брака с его сыном, а из-за возможности наконец получить ответы.

Артур шёл впереди, его осанка была прямой, плечи – отведены назад. Он излучал такую уверенную мощь, что казалось, даже воздух расступается перед ним.

– Этот дом построил мой дед, – его голос, глухой и лишённый эмоций, разорвал тишину. – В 1920-м году. Говорят, первый владелец повесился в одной из комнат на третьем этаже. Не вынес бремени богатства. – Он бросил взгляд через плечо. – Слабаки всегда находят оправдания.

Легкая дрожь пробежала по моей спине. Это была не экскурсия, а тест. Проверка на прочность.

– Жутковатая история, – заметила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Реальность часто бывает жутче вымысла, мисс Рид, – парировал он, и в его тоне я уловила слабый отзвук моих же слов, сказанных за ужином. – Как и люди.

Мы дошли до массивной двери из тёмного дерева. Он открыл её и жестом пригласил меня войти первой. Жест был формально вежливым, но в нём сквозила та же снисходительность, что и во всём его поведении.

Кабинет был таким, каким я его и представляла – огромным, обшитым панелями из красного дерева, с громадным столом и высокими стеллажами, забитыми книгами в одинаковых кожаных переплётах. Воздух пахло старым пергаментом, дорогим табаком и властью.

Артур прошёл к одному из стеллажей, провёл рукой по корешкам книг, и бесшумно открылся потайной отсек. Внутри стояло несколько бутылок выдержанного виски. Он достал одну и два массивных хрустальных бокала.

– «Macallan 50 лет», – произнёс он, как бы говоря сам с собой. – Выпьете?

Отказаться значило проявить слабость, неуважение. Я кивнула.

– Спасибо.

Он налил золотистую жидкость в оба бокала, протянул один мне, а сам откинулся в кожаное кресло за столом, указывая мне на кресло напротив.

– Итак, мисс Рид, – он сделал небольшой глоток. – Что заставило вас просить приватной беседы? Если это о браке с моим сыном, то, уверяю вас, моё мнение не изменится за один вечер.

Я мягко улыбнулась, пряча за этим жестом бурю внутри.

– Нет, мистер Вандербильд. Это не о Логане. – Я сделала паузу, собираясь с духом. – Я хотела спросить… знаете ли вы моего отца? Томаса Рида.

Он не изменился в лице, лишь его пальцы слегка сжали бокал.

– Я знаю, кто вы, мисс Рид. Элис. Дочь Томаса.

– А знаете ли вы, – я сделала глоток виски, чувствуя, как обжигающая жидкость согревает меня изнутри, придавая смелости, – что я ваша крёстная дочь?

Теперь он поднял на меня взгляд. В его глазах мелькнуло что-то… удивление? Но оно тут же исчезло.

– Томас был моим другом. Лучшим другом, – его голос приобрёл несвойственную ему мягкость, но в ней слышалась какая-то искусственность. – Мы вместе учились. Две противоположности – он, гуманитарий, мечтавший помогать людям, и я, прагматик, видевший спасение в деньгах. – Он усмехнулся, и это было странное, беззвучное движение губ. – Однажды он подрался за меня с тремя старшекурсниками, которые решили, что я слишком зазнаюсь. Вылил на них ведро с краской в лаборатории химии. Мы потом отскребали её с пола всю ночь.

История была забавной, но рассказывал он её с каменным лицом, будто зачитывал отчёт. Во мне всё сжалось. Этот человек знал моего отца. Он был частью его жизни. Но между ними лежала пропасть.

– Почему вы спрашиваете о нём сейчас? – его голос снова стал острым, как бритва.

Я глубоко вздохнула. Прямых доказательств у меня не было, и раскрывать все карты было опасно.

– Мне кажется… мне кажется, что его смерть не была случайной.

Артур Вандербильд медленно поднялся со стула. Он подошёл к окну, заложив руки за спину, и смотрел в ночь.

– Элис, – произнёс он, и впервые назвал меня по имени. – Твой отец был моим другом. Я был на его похоронах. Я общался с врачами. У него было слабое сердце. Врождённый порок. Он знал об этом. Его смерть была трагической, но естественной.

Его слова звучали гладко, отточенно, как заученная речь. Но что-то в них было не так. Слишком уж он поспешил меня разубедить.

– Но… – я попыталась возразить.

Он резко обернулся.

– Ты молода. У тебя бурное воображение, это понятно. Но не стоит тратить его на поиски призраков. Твой отец умер. Прими это. И займись чем-то стоящим. Своей книгой, например. Или… моим сыном.

В его голосе снова зазвучала привычная насмешка. Он подошёл к столу и поставил недопитый бокал.

– Теперь, если ты простишь, у меня срочный звонок. Конкуренты не дремлют. – Он направился к двери, не оглядываясь. – Логан ждёт тебя внизу. Не заставляй его скучать.

Он вышел, и дверь бесшумно закрылась за ним. Я осталась сидеть одна в его громадном, давящем кабинете, с бокалом виски в дрожащей руке и с тяжёлым, холодным камнем на душе. Он лгал. Я была в этом уверена. Каждое его слово, каждый жест были частью тщательно отрепетированной роли. Но зачем? Что скрывал Артур Вандербильд? И какую роль в этом играл мой отец?

Шаги Артура затихли, слившись с гулкой тишиной особняка. Я осталась одна в его кабинете, и воздух, казалось, сгустился, наполненный тяжестью невысказанных тайн. Моё сердце колотилось где-то в горле, подгоняемое адреналином и остатками виски. Он лгал. Я чувствовала это каждой клеткой. Его рассказ о смерти отца был слишком гладким, слишком отполированным, как официальное заявление для прессы.

Я не могла просто уйти. Не сейчас, когда я была так близко.

Сделав глубокий вдох, я на цыпочках, словно вор, начала исследовать кабинет. Мои пальцы скользнули по корешкам книг в стеллажах – классическая литература, исторические труды, биографии великих предпринимателей. Всё аккуратно, всё на своих местах. Ни намёка на личное. Ящики массивного стола были заперты. Я потянула один из них – тихий щелчок. Замок поддался. Внутри лежали папки с документами, но названия были зашифрованы кодами и номерами проектов. Ничего, что могло бы мне помочь.

И тогда я вспомнила про тайник.

Подойдя к стеллажу, я повторила движение Артура – провела рукой по определённому ряду корешков. Секция бесшумно отъехала в сторону. Бутылки виски стояли ровным строем. Но в глубине, за ними, лежала тонкая, неприметная папка из тёмной кожи. Сердце заколотилось чаще. Я достала её.

Внутри не было документов. Там лежала единственная фотография. Старая, потрёпанная по краям. На ней были двое молодых людей в академических мантиях – мой отец, Томас Рид, с беззаботной, широкой улыбкой, и Артур Вандербильд, его лицо уже тогда было серьёзным, но в глазах читалось что-то, что я бы назвала дружелюбием. Они стояли, обнявшись, на фоне университетского здания. А на обратной стороне фотографии чьим-то уверенным почерком было написано: «Т. и А. Orion & Hound».

Orion. То самое имя пользователя из письма, которое нашла Габи. Orion_77. А «Hound»… Это был Артур? Они были не просто друзьями. У них были кодовые имена. Это было что-то большее.

Руки дрожали. Я достала телефон, сфотографировала снимок с обеих сторон и быстро отправила Габи.

Я : Нашла это в тайнике Артура. Orion & Hound. Изучи всё, что сможешь. Срочно.

Положив папку точно на место, я закрыла тайник. Мне нужно было убираться отсюда. Сейчас же.

Я вышла из кабинета и почти бегом направилась к лестнице. Но, подойдя к ней, я замерла. Снизу поднимался Логан. Его шаги были тяжёлыми, решительными. Он поднимался, не сводя с меня взгляда, и его глаза горели холодной, сдержанной яростью. В них не было и тени того восхищения, что я видела ранее.

Я инстинктивно начала отступать, поднимаясь спиной вверх по лестнице, не в силах оторвать от него взгляд.

– Логан? Что… что происходит? – мой голос прозвучал слабо и испуганно.

Он не отвечал. Он просто поднимался, пока не оказался на одной ступеньке со мной, вплотную ко мне. Его тело излучало такое напряжение, что воздух вокруг, казалось, трещал.

– Логан, – снова попыталась я, но он грубо схватил меня за руку и потащил обратно по коридору, к кабинету отца.

Он втолкнул меня внутрь, и я едва удержалась на ногах. Дверь с грохотом захлопнулась.

– Объясни, – его голос был низким, опасным шёпотом. – Объясни мне, что, чёрт возьми, тебе нужно от моего отца?

– Я… я просто хотела поговорить, – попыталась я вырваться, но его хватка была стальной.

– Поговорить? – он фыркнул, и его лицо исказила гримаса презрения. – Прямо посреди ужина? Ты взяла и бросила меня, чтобы побежать к нему? Что следующее? Присосёшься к его кошельку? Или, может, решила, что у него член больше, чем у меня? Что он даст тебе больше?

Его слова, грязные и унизительные, вонзились в меня как нож. Слёзы, которые я сдерживала, выступили на глазах.

– Это не так! – мой голос дрожал, прорываясь сквозь ком в горле. – Ты не понимаешь… это не про деньги и не про… это!

– А про что?! – он крикнул, и его голос прозвучал оглушительно в тишине кабинета. – Скажи мне! В чём, черт возьми, проблема? Почему ты не можешь просто играть по моим правилам?

Правду я сказать не могла. Не ему. Не сейчас.

– Я не могу… я не хочу больше этого, – я протёрла слёзы тыльной стороной ладони. – Этот спектакль… я хочу домой.

Я сделала шаг к двери, но он был быстрее. Он схватил меня сзади за шею, грубо притянул к себе. Его губы оказались у самого моего уха.

– Домой? – он прошипел. – Ты думаешь, это так просто? Ты входишь в мою жизнь, врываешься в мой дом, пудришь мозги моему отцу, а теперь хочешь просто уйти? Ты здесь, потому что я этого хочу. И ты уйдёшь, только когда я скажу.

– Отпусти меня, Логан, – я вырвалась, и на этот раз в моём голосе прозвучала не просьба, а требование. – Я сказала, что хочу домой.

Он замер, его дыхание было тяжёлым. Он смотрел на меня, и в его глазах бушевала буря – ярость, недоумение, что-то ещё, чего я не могла понять. Затем он резко отпустил меня.

– Хорошо, – он выдохнул, достал сигарету и прикурил. Дым заклубился в воздухе. – Проваливай. Убирайся к чёрту из моего дома.

Я не стала ждать повторного приглашения. Я распахнула дверь и выбежала из кабинета, не оглядываясь. Я летела вниз по лестнице, едва касаясь ступеней.

На первом этаже меня остановила Элеонора. Её лицо выражало беспокойство.

– Дорогая, что случилось? Ты так побледнела…

– Всё в порядке, – я пробормотала, не останавливаясь. – Мне нужно идти.

Я вышла в ночь. Холодный воздух обжёг лёгкие. Я достала телефон и с дрожащими пальцами набрала Габи.

– Вызывай такси. Срочно. Я у их дома.

– Элис? Что случилось? Ты в порядке? – её голос был полон тревоги.

– Просто вызови такси, Габи, пожалуйста. Я не могу сейчас говорить.

Она что-то пробормотала, и через мгновение прислала номер машины и примерное время прибытия – две минуты. Я отключилась.

Стоя у ворот, я чувствовала, как по спине бегут мурашки. Я обернулась и посмотрела на особняк. И в одном из окон на втором этаже, в кабинете, увидела его. Логан стоял у стекла, одна рука в кармане, другая держит сигарету. Его лицо было пустой, холодной маской, но его взгляд, тяжёлый и неотрывный, был прикован ко мне. Он наблюдал.

Я вскинула подбородок, демонстративно показывая своё презрение, и, когда подъехало такси, открыла дверь и уселась на сиденье. Машина тронулась, увозя меня от этого места власти, лжи и боли. Но я знала одно – это ещё не конец. Это было только начало. И теперь у меня была зацепка. Orion & Hound.

Глава 23

Чёрт. Чёрт возьми. Я перегнул палку. Я это знал. Знаю. Но когда я увидел, как она выходит из кабинета отца с тем странным, потерянным видом, а потом попыталась просто уйти, что-то во мне щёлкнуло. Эта её самоуверенность, эта иллюзия, что она может контролировать ситуацию. Я не мог этого допустить. Но её глаза… в них было не только привычное презрение. Была боль. И слёзы. И сейчас, спустя неделю, этот образ преследует меня куда сильнее, чем память о её стонах на моём столе.

Прошла целая неделя. Семь долгих дней, и ни одного её появления в «Сити». Ни одного намёка. Я звонил. Снова и снова. Только голосовой автоответчик. Она снова заблокировала мой номер. Эта мысль вызывала во мне яростное, животное желание вломиться к ней, вышибить дверь и потребовать объяснений.

Ужин, по меркам отца, прошёл «более чем удовлетворительно». Какого чёрта она ему такого сказала? Он не только дал своё согласие на этот фиктивный брак, но и, к моему величайшему изумлению, начал торопить события.

«Чем раньше, тем лучше, Логан, – сказал он мне на следующее утро, его голос был подозрительно ровным. – Не стоит тянуть. Устроим церемонию в ближайшее время».

Эта спешка не сулила ничего хорошего. Отец никогда ничего не делал просто так. За всем этим стоял расчёт. Но какой? И какую роль в его планах играла Элис? Мысль о том, что он может использовать её как пешку в своей игре, вызывала во мне странное, глухое раздражение. Она была моей пешкой. Моей игрушкой. Никто не имел права прикасаться к ней, даже он.

Работа не приносила привычного успокоения. Бумаги, совещания, холодные расчёты – всё это казалось теперь пресным и бессмысленным. Единственное, что могло отвлечь меня – это дело поважнее. Проблема, которую требовалось решить физически.

Меня вызвали на склад. Алекс, Зейн, Уилл – все были уже там. Воздух пах пылью, металлом и ожиданием насилия.

– Крыса оказалась с зубами, – Зейн встретил меня, его лицо было хмурым. – Долго копался в наших документах. Передал «Кроули» данные по новому логцентру.

– Где он? – мой голос прозвучал ровно, без эмоций.

– Внизу. Ждёт твоего визита.

Мы поднялись в импровизированный офис на втором этаже – голое помещение с столом и парой стульев. Я налил себе виски. Жидкость обожгла горло, но не принесла желаемого забвения.

– Ну что, как твоя «невеста»? – Уилл прислонился к дверному косяку с намёком на ухмылку. – Слышал, отец уже благословил. Поздравляю.

– Заткнись, Уилл, – буркнул я, отпивая ещё один глоток.

– Он не в духе, – пояснил Алекс, разглядывая свой телефон. – Девушка сбежала. И, кажется, даже не собирается возвращаться.

– Наговорил ей, наверное, – фыркнул Зейн. – Ты же мастер изящных намёков, Логан. Могла ли она неправильно понять?

Их подначки лишь разжигали внутренний огонь. Они не понимали. Никто не понимал, что происходило между нами. Эта девчонка влезла мне под кожу, и теперь я не мог думать ни о чём другом.

– Хватит болтать, – я резко встал. – Закончим с этим.

Я спустился в подвал. Тот самый. Влажный, холодный, освещённый единственной лампочкой. На стуле сидел мужчина лет сорока, его лицо было бледным от страха. Он работал в нашем отделе логистики. Доверять ему было ошибкой.

– Мистер Вандербильд, я… – он попытался что-то сказать, но мой кулак обрушился на его челюсть с такой силой, что стул вместе с ним завалился набок.

Я не слышал его криков. Не видел крови. Я видел её лицо. Её слёзы. С каждым ударом, с каждым глухим стуком кости о кость, я пытался выбить из себя эту слабость, это раздражающее чувство вины.

– Кому ты передал данные? – мой голос был хриплым от напряжения. – Сколько они тебе заплатили?

Он что-то бормотал, захлёбываясь кровью и слезами. Информация, которую он выдал, была уже не важна. Важен был процесс. Катарсис. Я избивал его до тех пор, пока его тело не обмякло, а его стоны не стали тихим, прерывивым хрипом. Он был жив. Пока что.

Я поднялся наверх, оставив его Зейну и Алексу. Руки дрожали. Я снова налил виски и выпил залпом. Жар распространился по телу, но холод внутри не исчез.

Механически я достал телефон. Открыл приложение с камерами наблюдения. Её гостиная. Тусклый свет. Телевизор, на котором шёл какой-то ужастик. И тогда я увидел её.

Она сидела на диване. В своих дурацких пижамных штанах и футболке. И рядом с ней… мужчина. Молодой. В очках. Его рука лежала на её плече. А она… чёрт возьми, она склонила голову ему на плечо. Расслабленная. Уязвимая. Такая, какой я никогда её не видел.

Что-то внутри меня, какая-то последняя, хрупкая преграда, рухнула. Ярость, слепая, всепоглощающая, затопила меня. Я с силой швырнул телефон в стену. Стекло экрана разлетелось на тысячу осколков, которые с тихим звоном посыпались на бетонный пол.

Тишина на складе стала оглушительной. Алекс, Зейн и Уилл смотрели на меня. Я не видел их лиц. Я видел только её. И этого ничтожного ублюдка, который смел прикасаться к тому, что принадлежит мне.

Она думает, что может просто уйти? Найти себе какого-то заурядного писаку? Ошибается.

Я медленно поднял голову. Мои друзья замерли.

– Всё, – моё горло было сжато. – Закончили здесь. У меня есть кое-какие… неотложные дела.

– Логан! Ты в своём уме? – первым выкрикнул Алекс, отскакивая от летящих осколков. – Это же твой телефон, чёрт возьми!

– Какого чёрта происходит? – Зейн подошёл ближе, его обычно невозмутимое лицо исказилось беспокойством. – Ты же его чуть не убил, – он кивнул в сторону подвала. – Или этого мало?

Я не отвечал. Дыхание сбилось, в висках стучало. Я рухнул на стул и схватился руками за голову, пытаясь выдавить из себя этот образ. Её. И этого… этого ничтожества.

– Она… – голос сорвался, прозвучав хрипло и неестественно. – У неё там кто-то. Какой-то ублюдок. Сидят, смотрят фильм. Он… он её трогает.

Тишина повисла густая, тяжёлая. Парни переглянулись.

– И что? – Уилл пожал плечами, но в его глазах читалась настороженность. – Ты же сам сказал, чтобы она проваливала. Она свободная девушка, кажется.

– Свободная? – я поднял на него взгляд, и ярость снова захлестнула меня. – Она не свободна! Она… – я не нашёл слов. Она что? Моя? Собственность? Да. Именно так. – Я убью его. Прямо сейчас. Я разорву этого засранца на куски.

– Успокойся, – твёрдо сказал Алекс, подходя ко мне. – Ты пьян. Ты в ярости. Это плохая комбинация. Вспомни, что было в старшей школе.

В старшей школе… Да. У Алекса тогда была девчонка, Стефани. К ней начал подкатывать какой-то новенький, самоуверенный засранец из футбольной команды.

– Мы тогда чуть не убили того парня, – мрачно произнёс Зейн, словно читая мои мысли. – Переломали ему рёбра, челюсть, он две недели в коме пролежал.

– И нам всё сошло с рук только потому, что наши отцы замололи это дело, – добавил Уилл. – Но сейчас мы не дети, Логан. Последствия будут другими.

– Мне плевать на последствия! – я вскочил. – Я не могу позволить этому… этому червю… прикасаться к тому, что моё!

– Значит, нужно действовать с умом, – Алекс положил руку мне на плечо, заставляя сесть обратно. – Мы не можем вломиться к ней и устроить резню. Но мы можем подождать. И забрать его, когда он выйдет.

Идея, как раскалённый нож, пронзила сознание. Да. Забрать его. Убрать с её пути. Наказать.

– Операция по зачистке мусора, – Зейн усмехнулся, и в его глазах вспыхнул знакомый блеск готовности к насилию. – Как в старые добрые.

– Мы поедем к её дому, – начал планировать Алекс, его умный мозг уже обрабатывал детали. – Спрячемся. Подождём, пока этот тип выйдет. Затащим его в фургон и привезём сюда. А тут… – он многозначительно посмотрел в сторону подвала.

– А если он… если он останется у неё на ночь? – вырвалось у меня. Мысль о том, что он может прикоснуться к ней так, как прикасался я, сводила с ума. – Что, если он уже… Я не увижу! Я разбил телефон!

– Логан, – Уилл схватил меня за плечи и грубо встряхнул. – Возьми себя в руки! Ты не можешь вломиться к ней! Ты всё испортишь! И для неё, и для себя!

Я видел их лица – решительные, готовые к действию. Мои друзья. Единственные, кто понимал природу той тёмной власти, что управляла нами. Мы всегда держались вместе. И сейчас они были готовы снова пойти за мной в ад.

Мы вышли на улицу и сели в чёрный фургон Алекса. Дорога к её дому прошла в гнетущем молчании. Я сидел, сжимая и разжимая кулаки, представляя, как я сломаю каждую кость в теле этого ублюдка.

Мы припарковались в паре домов от её, в тени большого дуба. Свет в её гостиной уже погас. Только призрачное свечение телевизора мерцало в окне.

Прошёл час. Затем ещё полчаса. Нервы были натянуты до предела.

– Может, он уже ушёл? – пробормотал Зейн, глядя в бинокль.

– Или не собирается уходить, – мрачно заметил Уилл.

– Чёрт, – я схватился за ручку двери. – Я больше не могу ждать. Я сейчас войду туда и…

– Сиди! – Уилл резко толкнул меня в грудь, откидывая на сиденье. Его лицо было искажено злостью. – Ты всё испортишь, придурок! Сиди и жди! Или я сам тебя здесь прикончу!

В этот момент входная дверь её дома скрипнула и открылась.

Мы замерли.

На пороге стоял он. Тот самый парень в очках. Он что-то говорил, улыбаясь. И за ним, в дверном проёме, появилась она.

Элис.

Она была в одной старой, растянутой футболке и коротких шортах. Её ноги казались бесконечно длинными в лунном свете. Волосы были растрёпаны. Она улыбалась ему в ответ. Этой мягкой, непринуждённой улыбкой, которую я никогда не видел направленной на себя.

Что-то сжалось у меня в груди. Ярость и какое-то другое, щемящее чувство смешались в ядовитый коктейль. Она выглядела так… по-домашнему. Так, будто он принадлежал ей. А я – нет.

Дверь закрылась. Парень повернулся и зашагал по тротуару, насвистывая.

– Пошли, – прошипел Алекс.

Мы бесшумно вышли из фургона. Я шёл первым. Адреналин заглушал всё, кроме желания уничтожить.

Он не успел издать ни звука. Зейн сзади набросил ему на голову мешок, Алекс и Уилл схватили за руки и ноги. Парень затрепыхался, издавая глухие, испуганные звуки.

– Заводи! – крикнул Зейн, вталкивая нашу добычу в открытые двери фургона.

Уилл вскочил на водительское место, и через секунду двигатель взревел. Машина рванула с места с визгом шин, оставив позади тихий, ни о чём не подозревающий район.

В кузове, на холодном полу, корчился тот, кто посмел прикоснуться к моей собственности. Я смотрел на него, и моё дыхание выравнивалось. Охота началась. И теперь у меня была возможность показать Элис, что происходит с теми, кто пытается отнять то, что принадлежит Вандербильду.

Глава 24

Дорога на склад казалась короче обычного. Возможно, из-за музыки, которую Уилл выкрутил на полную, заглушая приглушённые стоны и мольбы, доносившиеся из кузова. А может, из-за предвкушения, что разливалось по венам тёплой, тягучей волной. Я скинул толстовку, остался в белой футболке, которая тут же прилипла к спине от возбуждения и душного воздуха в кабине.

– Пожалуйста… я всё отдам… у меня есть деньги… – доносился из-за перегородки голос нашего «гостя».

– О, у нас тут богач, – фыркнул Зейн, оборачиваясь ко мне. – Слышишь, Логан? Он хочет заплатить.

– За что? – я ухмыльнулся, глядя в темноту за окном. – За возможность дышать ещё пять минут? Курс сегодня не в его пользу.

Уилл громко рассмеялся и ударил по рулю.

– Правильно. Мы не банк, дружок. Мы – служба коррекции поведения.

– Вы… вы кто? За что? – его голос срывался на визг.

– За то, что сунул свои грязные ручонки не в своё дело, – мои пальцы сжались в кулаки. – За то, что посмел прикоснуться к тому, что принадлежит мне.

Мы въехали на территорию склада. Фургон резко затормозил, поднимая облако пыли. Двери распахнулись. Алекс и Зейн вытащили нашего пленника. Он почти не сопротивлялся, парализованный страхом.

В подвале всё было как всегда – запах сырости, крови и страха. Они привязали его к тому самому стулу. Я подошёл вплотную. Он смотрел на меня расширенными от ужаса глазами, дёргая руками в верёвках.

– Пожалуйста… я её больше не трону… клянусь…

– О, я знаю, что не тронешь, – мои губы растянулись в улыбке. – Потому что после сегодняшнего вечера ты будешь думать только о том, как бы уползти подальше.

Первый удар кулаком в солнечное сплетение заставил его выдохнуть весь воздух с противным всхлипом. Второй, в челюсть, – откинул голову назад. Хруст кости был тихим, но отчётливым. Сладкое чувство удовлетворения разлилось по телу.

– Видишь? – я наклонился к его лицу, искажённому гримасой боли. – Это боль. Это то, что ты заслужил. За каждый взгляд на неё. За каждую её улыбку, которую я видел сегодня.

– Она… она просто… коллега… – прохрипел он, выплёвывая кровь.

– Коллега? – я рассмеялся, и этот звук был страшнее крика. – Ты сидел с ней на диване. Ты смел положить на неё руку.

Я выпрямился и с размаху пнул ногой ножку стула. Стул с грохотом рухнул набок, а вместе с ним и он, застряв между сиденьем и полом. Его сдавленный крик был музыкой.

– Знаешь, что с тобой будет? – я присел на корточки рядом с его перекошенным лицом. – Ты исчезнешь. Если повезёт – тебя продадут в какую-нибудь шахту, где ты сгниёшь за пару месяцев. Если не повезёт… – я провёл пальцем по его щеке, оставляя кровавый след, – …из тебя сделают коврик для моей прихожей. Понял? Ты – мусор. И с мусором поступают соответственно.

Он рыдал, бессвязно что-то бормоча. Я устал от его нытья. Я встал и отошёл, кивнув Зейну.

– Хватит на сегодня. Пусть полежит, подумает о своём будущем.

Мы поднялись наверх. Адреналин постепенно отступал, оставляя приятную усталость. Я налил виски себе и парням.

– Ну что, доволен? – Алекс протянул мне стакан.

– Пока нет, – я отхлебнул. – Но это начало.

– Твоя «крошка» явно не знает, с кем связалась, – усмехнулся Уилл.

– Она узнает, – я уверенно произнёс. – Она всё узнает.

Мне вдруг дико захотелось увидеть её. Убедиться, что она одна.

– Зейн, дай свой телефон, – попросил я.

Он поднял бровь, но протянул телефон. Я быстро скачал приложение и авторизовался. Экран ожил, показав изображение её гостиной.

Она лежала на диване на животе, болтая ногами в воздухе. Телефон был прижат к уху. Она говорила с Габи. Я прибавил громкость.

– …ну, он был милым, не спорю, – говорила Элис, и в её голосе слышалась лёгкая скука. – Но, боже, до чего же скучный! После… – она запнулась, – …после всего этого безумия с ним было… пусто. Как будто я смотрю чёрно-белый фильм после IMAX 3D.

Моё сердце пропустило удар. Она говорила обо мне. О «безумии».

– …просто хандрю, наверное, – продолжала она. – Или, чёрт… Может, я просто соскучилась по этому мудаку Логану? – она тихо засмеялась, но в смехе не было веселья. – Это же ненормально, да? Ненавидеть человека и в то же время… скучать по этому адреналину. По этой… интенсивности.

Она скучала по мне. По нашему безумию.

– …пожалуй, я завтра вернусь в «Сити», – закончила она со вздохом. – Надо же как-то жить дальше. И деньги зарабатывать.

Я отключил звук и откинулся на спинку стула, не в силах сдержать ухмылку. Она скучала. Она возвращалась.

– Ну что? – спросил Алекс. – Уже молится на твой портрет?

– Почти, – я выдохнул. – Она соскучилась. Возвращается в клуб.

Зейн свистнул.

– Работа проделана не зря, значит.

– А того мудака… может, и зря покалечили? – Уилл кивнул в сторону подвала. – Всё равно шансов у него не было.

– Нет, – я покачал головой, отпивая виски. – Не зря. Он прикоснулся к ней. Это нельзя прощать. Но, возможно, я немного перестарался. Он и так был неудачником.

Мы просидели ещё пару часов, вспоминая университетские годы, наши первые «зачистки», наши победы. В какой-то момент Уилл, уже изрядно пьяный, спустился в подвал, развязал того парня и дал ему пинка.

– Ползи, червь, – проворчал он. – И если хоть одна живая душа узнает о сегодняшнем вечере… ты понял?

Тот, не разбирая дороги, пополз к выходу, оставляя за собой кровавый след. Мы наблюдали за этим, и я чувствовал полное, абсолютное удовлетворение. Территория была зачищена. Угроза устранена. И моя «крошка»… моя Элис… возвращалась ко мне, сама того не подозревая. В мой мир. В мою власть.

И на этот раз я не собирался её отпускать.

Часа в четыре утра виски начал отступать, оставляя после себя тяжёлую, приятную усталость и кристально ясное, холодное удовлетворение. Алекс первым поднялся, потягиваясь.

– Ладно, господа, шоу окончено. Мне к девяти на встречу с японцами.

Зейн, растянувшись на стуле, неохотно поднялся.

– Да, пора. У меня в семь тренировка.

Уилл, самый пьяный из нас, просто буркнул что-то неразборчивое и направился к выходу, пошатываясь.

– Спасибо, что прикрыли спину, – сказал я им вслед, и в голосе прозвучала редкая для меня искренность.

– Всегда, друг, – кивнул Алекс. – Только в следующий раз, прежде чем разносить технику, предупреждай. Телефоны нынче дорогие.

Они уехали. Я остался один в гулкой тишине склада. Запах крови, пыли и виски висел в воздухе, как призрак только что совершённого насилия. Это был мой натуральный аромат. Аромат власти.

Я дошёл до своего «Астона», сел за руль и глубоко вдохнул. Голова была ясной, руки – твёрдыми. Пьяный? Возможно. Но я всегда водил лучше пьяным. Обострялись рефлексы, исчезали последние барьеры осторожности. Я завёл двигатель, и рёв мотора отозвался эхом в пустом переулке.

Я вырулил на ночную трассу и выжал газ до упора. Город превратился в размытую полосу огней. В салоне гремела «ALL I WANTED WAS U» Omido, Ex Habit. Мрачный, навязчивый бит идеально ложился на ритм моего бешеного сердца.

«All I wanted was you…»

Слова Элис звенели у меня в голове, заглушая музыку. «Может, я просто соскучилась по этому мудаку Логану?» «Скучаю по этому адреналину.»

Чёрт. Эти слова действовали на меня сильнее любого виски, любого насилия. Они были признанием. Не в любви, нет. В чём-то более глубоком, более тёмном. В потребности. В голоде по тому хаосу, что я приносил в её жизнь. И мой член, предательски напрягшись, полностью соглашался с этим. Она хотела интенсивности? Она её получит. В полном объёме.

Я влетел в подземный гараж своего пентхауса, едва не задев бетонную колонну. Лифт умчал меня на самый верх. Я вошёл в пустой, залитый холодным светом зал. Тишина. Ничего, кроме гула кондиционера и стука каблуков по мрамору.

Я прошёл в спальню, скинул с себя вонючую от пота и крови одежду и зашёл в душ. Ледяные струи обрушились на меня, смывая остатки ночи. Я стоял, запрокинув голову, и вода стекала с моих волос, смешиваясь с образом её лица, её голоса, её ног, болтающихся в воздухе, пока она говорила, что скучает по мне.

Я вышел из душа, наскоро вытерся и, обмотав полотенце вокруг бёдер, взял новый телефон. Вставил сим-карту. Настроил его с привычной скоростью. И прежде чем мозг успел остыть, я написал ей.

Я : Прости за ту ночь. Был резок. Какие на тебе трусики? Хотя… неважно. Я бы их всё равно разорвал.

Ответ пришёл почти мгновенно. Она не спала.

Элис : Вандербильд. Нашёл новый телефон, чтобы донимать меня? Твои извинения звучат как угроза. А трусики такие, что тебе и не снились.

Ухмылка сама собой расползлась по моему лицу. Не ненависть. Не страх. Это был вызов. Приглашение к танцу.

Я : Угрозы – это моя любовь, крошка. А мне снится только одно – как ты кончаешь у меня на языке. Я знаю, что ты скучаешь по интенсивности.

Пауза. Затем:

Элис : Может, мне просто не хватает хорошего секса. А ты просто… доступен.

Отличный удар. Но я парировал.

Я : «Доступен»? Милая, за мной выстраиваются в очередь. Но я предпочитаю ту, что кусается. Готова доказать, что ты достойна моего внимания? Или только языком говорить умеешь?

Ещё пауза, подлиннее. Я представлял, как она краснеет, как сжимает телефон в руке, разрываясь между яростью и любопытством.

Элис : У меня ночная смена завтра. И да, я возвращаюсь. Не из-за тебя. Деньги заканчиваются.

Я : Неужели вернёшься? А я уж думал, нашла себе какого-нибудь скучного зайку, который целует в щёчку и читает стихи на ночь.

Элис : Стихи? Нет. Но он хотя бы не угрожает распороть мне трусики. Подумать только, какая потеря.

И на этом… всё. Она перестала отвечать. Бросила колкость и исчезла. Идеальный финал.

Я поставил телефон на зарядку и лёг на кровать. Темнота за окном начинала сереть. Рассвет. Я лежал с открытыми глазами, представляя её завтра в «Сити». В этом дурацком платье. За моим столиком. Её взгляд, полный вызова и того самого, запретного интереса.

Она вернулась. Добровольно. И теперь игра начиналась по-настоящему. И я знал – ещё немного, ещё одна удачно проведённая ночь, одна правильная вспышка гнева и страсти, и она будет моей. Не по сделке. А по праву. Я оттрахаю её так, что она забудет своё имя, и каждую ночь её тело будет просить ещё.

С этими мыслями, с твёрдым от возбуждения членом и с её словами «скучаю по этому мудаку» в ушах, я наконец провалился в короткий, беспокойный сон, полный образов бархата, кожи и её стонов.

Глава 25

Утро началось с того, что чья-то невидимая рука засунула мне в череп раскалённую кочергу и принялась методично ворочать мозги. Боль пульсировала в висках ровным, назойливым гулом, отзываясь эхом в каждом уголке моего измождённого тела. Я лежала, уставившись в потолок, и пыталась убедить себя, что сегодня – пятница. Пятница, вечер, смена в «Сити». Деньги. Они медленно, но верно таяли, как снег под кислотным дождём.

Но мысль о том, чтобы надеть это дурацкое чёрное платье, вытерпеть часы пристальных взглядов и возможную встречу с ним – эта мысль вызывала такую волну тошноты, что я с трудом удержалась, чтобы не побежать в ванную.

«Чёрт с ним, – прошептала я хриплым голосом, больше похожим на скрип ржавой двери. – Чёрт со всем».

Я нащупала на тумбочке телефон и, щурясь от яркого света экрана, нашла номер администратора «Сити».

– Фэл, – сказала я, едва он снял трубку. – Это Элис Рид. Я… я сегодня не выйду. Неважно себя чувствую.

– Что значит, «неважно»? – его голос прозвучал холодно и раздражённо. – У нас полночь в субботу, Рид, не школьный бал. Тебя ждут в «Сапфире».

– Я плохо себя чувствую, – выдавила я, и это была чистая правда. – Не могу.

На той стороне повисла пауза, полная невысказанного недоверия.

– Ладно. Но учти, это вычитается из твоего аванса. И если повторится… мы найдём замену.

Он бросил трубку. Я отбросила телефон и свалилась на подушку, чувствуя, как волна беспомощности накрывает меня с головой. Замена. Конечно. Я была всего лишь винтиком в этой машине. Винтиком, который можно легко заменить.

Чтобы заглушить нарастающую панику, я взяла телефон снова и начала бесцельно листать ленту социальных сетей. Улыбающиеся лица, фальшивые фильтры, бесконечные селфи из спортзалов и кофеен. Чужое, натянутое счастье. Всё это вызывало лишь горькую усмешку.

И тут пришло сообщение. От Марка. Того самого парня из издательства.

Сначала на его имя у меня ёкнуло сердце – слабая, глупая надежда, что, возможно, что-то пошло не так с контрактом. Но нет.

Марк : Элис, доброе утро. Мне нужно кое-что сказать.

Я : Доброе. Слушаю.

Пауза. Три точки, означающие, что он печатает, длились мучительно долго.

Марк : Я подумал… и понял, что не вижу смысла продолжать наше общение. Ты… ты не та, с кем я хочу строить отношения.

Я вскинула бровь. Вот уж не ожидала. Не то чтобы его решение стало для меня ударом – вчерашний вечер ясно дал понять, что между нами нет и не будет искры. Но та внезапность, та почти что официальная тональность… это было странно.

Я : Ничего страшного. Честно говоря, я тоже не почувствовала особой химии. Но, если не секрет, что именно так резко всё изменило? Вчера вечером всё было… нормально.

Ещё более долгая пауза. Я почти физически ощущала его неловкость по ту сторону экрана.

Марк : Просто… ты не тот человек, с которым я хочу быть. Всё слишком сложно. Слишком много… драмы.

Я : Драмы? – я невольно усмехнулась. – Мы один раз сходили на кофе, и посмотрели фильм у меня дома, Марк.

Марк: Речь не о кофе и фильме! – его ответ пришёл почти мгновенно, с какой-то странной, лихорадочной поспешностью. – Речь о… о твоём круге общения. О твоей жизни. Мне не нужны такие проблемы. Я предпочитаю… спокойствие.

Проблемы? Круг общения? Что он имел в виду? Логана? Но откуда он мог знать?

Я: Что ты имеешь в виду? Объясни.

Но ответа не последовало. Только надпись: «Сообщение прочитано». Он проигнорировал мой вопрос. Словно боялся сказать лишнего.

Я отбросила телефон и перевернулась на спину, уставившись в потолок. Головная боль вернулась с новой силой, но теперь она была ничто по сравнению с тяжёлым, холодным комом недоумения в груди. Что, чёрт возьми, произошло? Почему он так резко сменил пластинку? Это было похоже на… на предупреждение. На страх.

Я накинула подушку на лицо, пытаясь заглушить и боль, и назойливые мысли. День только начался, а уже чувствовала, как на мою шею медленно, но верно надевают петлю. Сначала клуб, теперь это… Что дальше? Что ещё готовит для меня этот прекрасный пятничный день?

Лежа в тишине своей спальни, я не могла отделаться от ощущения, что за всеми этими странностями стоит одна тёмная, могущественная сила. Одна персона, которая, казалось, держала все нитки моего существования в своих длинных, холодных пальцах. И самое ужасное было то, что часть меня… та самая, что скучала по адреналину… с трепетом ждала, каким будет его следующее действие.

С трудом оторвав себя от постели, я побрела в ванную. Горячий душ – единственное, что могло хоть как-то разогнать эту свинцовую тяжесть в конечностях и прояснить сознание. Я стояла под почти кипящими струями, закрыв глаза, и позволяла воде смывать с себя остатки тревожного сна и липкий налёт вчерашнего беспокойства. Воздух наполнялся паром и ароматом моего геля для душа – кокос и ваниль, нарочито сладкий, искусственно-уютный запах, который так контрастировал с кисловатым привкусом реальности на моём языке.

Вытеревшись грубым полотенцем, я на автомате заварила себе кофе в старой, преданной кофемашине – подарок отца на моё восемнадцатилетие. Она урчала и булькала, наполняя кухню бодрящим, горьковатым ароматом арабики. Ритуал. Заварить кофе. Выпить. Сделать вид, что всё в порядке. Самоё эффективное средство от экзистенциального кризиса, известное человечеству.

Я высушила волосы феном, глядя на своё отражение в зеркале. «Ну и вид, – безрадостно констатировала я. – определённо, лицо, которое вдохновляет на великие свершения». Самоирония – мой верный щит.

Натянув мягкие, поношенные пижамные штаны и футболку с потрёпанным принтом, я устроилась на диване в гостиной с большой кружкой чёрного кофе. Включила телевизор. На одном из каналов шла какая-то комедия о семейной паре, которая постоянно ссорилась из-за мелочей – кто забыл купить молоко, кто не вынес мусор, – а потом столь же бурно мирилась, обычно среди разбросанных по кухне упаковок с едой на вынос.

И вот что странно: благодаря своей дурацкой, гипертрофированной эмпатии, я проживала каждую их ссору и каждое примирение как своё собственное. Вот они кричат друг на друга – и моё настроение падает в тартарары, сердце сжимается от безысходности. А вот они, плача и смеясь одновременно, бросаются в объятия – и на мои губы сам собой наползает идиотский улыбка, а в глазах появляется предательская влага. За один только эпизод я успела ощутить весь спектр человеческих эмоций, от отчаяния до восторга. Было и смешно, и грустно, и чертовски утомительно.

И тут меня осенило. Данные. Те самые, что я нашла в кабинете Артура Вандербильда и сфотографировала для Габи. Я резко взяла телефон и набрала её номер.

– Ну, привет, солнечное утро, – сняла трубку Габи, и в её голосе слышалась улыбка. – Ты в порядке?

– В порядке – громко сказано, – ответила я. – Слушай, ты смотрела то, что я тебе отправила? Фотографию?

Пауза. Я услышала, как на той стороне застучала клавиатура.

– Смотрела, – голос Габи стал серьёзным, деловым. – Это… интересно. Очень. «Orion & Hound». Я покопалась. «Orion» – это определённо твой отец, его онлайн-псевдоним в нескольких закрытых научных форумах. А вот «Hound»… Это, скорее всего, Артур Вандербильд.

У меня похолодели пальцы, сжимающие телефон.

– Нашла что-то ещё? Связь? Чем они занимались?

– Пока нет, – вздохнула Габи. – Это как кусок пазла, который явно от другой картинки. Есть связь, есть кодовые имена… но что за игра – непонятно. Это не бизнес, не обычное научное сотрудничество. Слишком… конспиративно. Но это зацепка, Эл. Настоящая.

Мы помолчали, каждая со своими мыслями. Одна часть меня ликовала – мы не просто фантазировали, за нами что-то было. Другая – сжималась от страха. Если они так тщательно скрывали свою деятельность… то что они были готовы сделать, чтобы сохранить тайну?

– Ладно, хватит о грустном, – Габи сменила тему своим фирменным образом. – У меня для тебя предложение. В эти выходные в Спрингвейле, в соседнем городе, большой праздник – День Независимости. Фейерверки, ярмарка, толпы народа. Меня позвали друзья, будет весело. Поедешь со мной? Надо будет заночевать в отеле, но это того стоит. Тебе явно нужна смена обстановки.

Спрингвейл. Всего пара часов езды. Другой город. Другие лица. Никакого Логана. Никакого «Сити». Никаких намёков на тёмное прошлое моего отца. Мысль показалась мне раем.

– Да, – сказала я почти сразу, с облегчением. – Да, конечно. Я поеду.

– Отлично! – обрадовалась Габи. – Тогда собирай чемодан. Заеду за тобой завтра в полдень.

Мы ещё немного поболтали о пустяках – о новых сериалах, о дурацких мемах, о том, как Габи чуть не уволила своего помощника за то, что он перепул даты в отчёте. Обычный, лёгкий треп, который как бальзам ложился на мои израненные нервы.

Попрощавшись, я отложила телефон и открыла ноутбук на журнальном столике. Пора было возвращаться к своей книге. К единственному, что я могла контролировать в этой жизни.

Я открыла новый документ. Идея, которая крутилась у меня в голове последние дни, наконец оформилась. Я решила написать дарк-роман. Но не о мафиозных кланах или вампирах. О Ромео и Джульетте. Только в моей версии Монтекки и Капулетти – не враждующие семьи, а две могущественные корпорации, сражающиеся за контроль над городом. А Ромео и Джульетта – их дети, пешки в этой игре. И да, в моей книге никто не умрёт от яда или кинжала. Умрёт нечто другое – их вера в любовь, их невинность, их души, растоптанные махинациями их родителей. «Ромео и Джульетта, или «Как похоронить чувства с почестями».

Я погрузилась в написание. Слова лились легко, подпитываемые моим собственным опытом жизни на грани чужих амбиций и тайн. Два часа пролетели незаметно. В мире, который я создавала, был свой хаос, своя боль, но это был мой хаос. И пока я могла писать, пока я могла творить, я чувствовала, что всё ещё жива. Что петля на моей шее – пока ещё не затянута.

Глава 26

«Сити» в дневное время был другим существом – мёртвым, пустым, пахнущим моющими средствами и остывшим дымом. Я сидел в «Сапфире», пытаясь вникнуть в отчёт о квартальных налогах. Цифры плясали перед глазами, не желая складываться в связную картину. В голове стучала одна мысль: где она?

Я уже дважды прошелся по залу, сканируя персонал. Ни одной знакомой фигуры в этом дурацкой чёрной униформе. Раздражение, тлеющее с утра, разгоралось в полноценный гнев. Сегодня у меня была вереница встреч с партнёрами, и каждая требовала концентрации, а я был неспособен думать ни о чём, кроме неё.

Я встал и резко направился к кабинету Фэла, директора клуба. Дверь была приоткрыта. Я вошел, не стуча.

– Где Рид? – спросил я без предисловий.

Фэл, мужчина лет пятидесяти с уставшим лицом, поднял на меня взгляд.

– Логан. Она позвонила утром. Сказала, что плохо себя чувствует. Не выйдет на смену.

– Плохо себя чувствует? – я фыркнул, чувствуя, как ярость закипает во мне. – И ты просто поверил?

– У меня нет причин не верить своим сотрудникам, пока они выполняют работу, – парировал Фэл, но в его глазах читалась осторожность.

– Твоя работа – обеспечивать персонал, Фэл. В том числе и для моих столиков. – Я достал телефон, открыл приложение. На экране ожила её гостиная. Она сидела на диване, скрестив ноги, и увлечённо что-то печатала на ноутбуке. Выглядела… сосредоточенной. Абсолютно здоровой.

Я повернул экран к Фэлу.

– По-моему, она прекрасно себя «чувствует». Тебя провели, Фэл. И из-за этого я остался в дураках. Ещё одна такая ошибка, и ты будешь искать работу с голой задницей на паперти. Понял?

Я не стал ждать ответа, развернулся и ушёл, хлопнув дверью.

Вернувшись в «Сапфир», я швырнул папку с отчётами на стол и снова достал телефон. Мои пальцы выстукивали сообщение с такой силой, что стекло могло треснуть.

Я : Играешь в кошки-мышки, крошка? Притворяешься больной, пока я тут жду? Я надеялся, мы продолжим начатое.

Прошло полчаса. Ни ответа, ни привета. Тишина была оглушительной. Она игнорировала меня. Сознательно. Я написал снова, уже не скрывая злости.

Я : Ты вообще понимаешь, на каком тонком льду танцуешь? Я не из тех, кого можно безнаказанно посылать куда подальше. Ответь. Сейчас же.

Спустя пять минут на экране наконец появились три точки.

Элис : Ты уже достал своими сообщениями. У меня работа. Отстань.

Работа. Книга. Та самая, из-за которой она сидела дома, а не здесь, где её место.

Я : Какая ещё работа? Твоё место здесь. За моим столиком. Или ты забыла, кто платит по твоим счетам?

Элис : Я работаю над своей книгой. И, на секундочку, издательство платит мне аванс. Так что можешь заткнуться со своими подачками.

Книга. Меня это внезапно заинтересовало. Что она могла писать, сидя у себя в норе?

Я: О чём эта твоя «книга»? Небось, опять о каких-то занудных вампирах.

Элис : О Ромео и Джульетте. Только в моей версии они не умирают. Умирают их чувства. Их растоптали корпоративные акулы – их собственные родители. Довольно иронично, не находишь?

Я замер, перечитывая её сообщение. Ромео и Джульетта. Чувства, растоптанные родителями. Корпоративные акулы. Чёрт возьми. Это было… неожиданно. И чертовски метко. Она писала о нас. О наших семьях. О той силе, что давила на неё со всех сторон. В её словах сквозила та самая горечь и язвительность, что сводила меня с ума.

Я: Звучит… цинично. Реалистично. Мне нравится. Хотя, конечно, в реальности Ромео бы не позволил никому растоптать своё. Он бы уничтожил всех этих акул и забрал Джульетту себе. Силой, если понадобится.

Элис : Ага, конечно. Потому что сила – единственный аргумент, который ты понимаешь. Спасибо за мнение, теперь я знаю, как не нужно заканчивать книгу.

Я усмехнулся. Её ответ был предсказуем, но от этого не менее остёр. Она не поддавалась, не льстила. Она била точно в цель. И это… возбуждало.

Я уже собирался убрать телефон в карман, чтобы ехать на следующую встречу, когда дверь в «Сапфир» открылась. На пороге стоял мой отец.

– Логан, – его голос был ровным, но в нём чувствовалась сталь. – Садись. Нам нужно кое-что обсудить.

Я медленно опустился в кресло, не сводя с него глаз. Его визит сюда, в клуб, был не случайным. И выражение его лица не сулило ничего хорошего. Игра, казалось, только начиналась, и правила в ней диктовал он.

Глава 27

Отец занял место на противоположном диване, его движения были выверенными и полными скрытой силы. Он молча достал из портсигара толстую кубинскую сигару, обрезал кончик и неспеша зажёг её. Плотный, сладковатый дым заполнил пространство между нами. Я, не говоря ни слова, последовал его примеру, доставая пачку сигарет. Обычных. Сигары были его оружием, его символом статуса. Мои сигареты были моим бунтом.

– В чём дело, отец? – спросил я, выпуская струйку дыма. – Не часто ты жалуешь в мой скромный вертеп.

– Твой «скромный вертеп» скоро может стать причиной нашего общего краха, – парировал он, его голос был ровным, но в нём слышалось напряжение. – Семья Клейн недовольна, Логан. Вполне обоснованно. Новости о твоей помолвке с этой… писательницей… уже достигли ушей всех наших партнёров. Это выглядит так, будто ты публично отверг Шарлотту, выставив её дурой.

Я фыркнул.

– Я никого не выставлял дурой. Я просто отказался жениться на кукле, которую ты мне подсунул. Я даже не прикасался к ней, если ты об этом.

– Не в этом дело! – голос отца внезапно загремел, заставляя меня непроизвольно выпрямиться. – Дело в восприятии! Клейны – влиятельная семья. После свадьбы мы планировали слияние активов. Теперь об этом не может быть и речи. Более того, теперь ходят слухи, что ты использовал Шарлотту и бросил её, что делает её… «непригодной» для других серьёзных союзов. Ты поставил нас в невероятно невыгодное положение.

– И что ты предлагаешь? – я затушил сигарету, чувствуя, как ярость начинает закипать в жилах. – Вернуться к Шарлотте на коленях?

– Нет, – отец отхлебнул виски, что стояло перед ним. – Поздно. Единственный выход – довести до конца то, что ты начал. Твой брак с Элис Рид должен быть заключён. И как можно скорее. В течение месяца.

Я не мог сдержать ухмылки.

– Понимаю. Сначала ты требовал, чтобы я женился на Шарлотте, потому что она «чистых кровей» и её семья – выгодная партия. А теперь ты чуть ли не силой толкаешь меня к Элис, у которой из достоинств, по-твоему, только ум и, прости господи, киска. В какую игру ты играешь, отец?

Его глаза сузились. Дым от сигары заклубился вокруг его головы, как дымовая завеса.

– Я исполняю обещание, – тихо сказал он. – Я – крёстный отец Элис. Я обещал её отцу, Томасу, что позабочусь о ней, если с ним что-то случится.

Мои пальцы непроизвольно сжались. Крёстный отец. Вот оно что. Но это не объясняло спешки.

– Она не бедная сиротка, Логан, – продолжал отец, и в его голосе прозвучали странные, почти торжественные нотки. – У неё на счету в банке лежит весьма солидная сумма, оставленная отцом. И есть… компания. Её компания. Пока что законсервированная из-за бумажной волокиты после смерти Томаса. Но как только она подпишет нужные документы… всё это станет её. И твоим, если ты будешь её мужем.

Компания? У Элис?

– Какая компания? – спросил я, и мой голос прозвучал резче, чем я планировал. – И откуда тебе это известно?

– Это не должно тебя волновать, – отрезал отец, поднимаясь с дивана. Он поправил пиджак. – Твоя задача – жениться на ней. В течение месяца. Сделай это красиво, сделай это быстро. Прояви ту харизму, которой ты, как я знаю, обладаешь. Соблазни её. Убеди. Припугни, если придётся. Но добейся своего.

Он направился к выходу, но на пороге обернулся. Его взгляд был тяжёлым, как свинец.

– Если через месяц я не увижу обручального кольца на её пальце, Логан, – его голос упал до опасного шёпота, – мы все будем в глубокой, непролазной заднице. И первым на дно отправишься ты. Понял меня?

Он вышел, оставив меня одного в прокуренной комнате с головой, идущей кругом. Крёстный отец. Обещание. Деньги. Компания. Всё это смешалось в один тугой, безумный клубок. Отец не просто так настаивал на этом браке. За этим стояла какая-то его личная, тёмная игра. И Элис, моя строптивая «крошка», оказалась в самом её центре.

Я медленно поднялся и подошёл к окну, глядя на пустой танцпол. Жениться на Элис. Месяц. Мысль, которая раньше казалась лишь частью нашего больного флирта, теперь обрела зловещие, вполне реальные очертания. И самое ужасное было то, что, несмотря на гнев и отвращение к манипуляциям отца, сама эта перспектива… возбуждала меня. Сделать её своей. Настоящей. Не понарошку. Привязать к себе так, чтобы она никогда не смогла уйти.

Повернувшись от окна, я достал телефон. На экране всё так же была её гостиная. Она всё так же сидела за ноутбуком. Моя невеста. Моя добыча. И мой единственный шанс сохранить всё, что у меня было.

Месяц. Я улыбнулся. Этого было более чем достаточно.

Глава 28

Суббота началась с того, что в шесть утра в мою дверь чуть не выбили звонок. Я, с трудом отлепив лицо от подушки и с мыслями, похожими на размоченную вату, побрела открывать. На пороге стояла Габи – сияющая, с двумя стаканчиками кофе с собой и с таким зарядом бодрости, что им можно было бы питать небольшой городок.

– Вставай, спящая красавица! – провозгласила она, вручая мне один из стаканчиков. – Выезжаем по плану! Чем раньше заселимся в отель, тем больше времени будет на всё!

Я, мыча что-то невнятное, впустила её внутрь. Кофе был крепким и горьким, как правда жизни, и понемногу начал пробиваться сквозь пелену сна.

Пока я собирала чемодан, Габи болтала без умолку, расхаживая по моей спальне и комментируя каждый мой предмет одежды.

– Берёшь это чёрное платье? Отлично, для ужина. А эти джинсы? Идеально. О, а это что? – она подняла мой новый купальник. – Элис, на улице плюс десять, а ты собралась в спа-зону? Ты с ума сошла?

– В отеле есть крытый бассейн и сауна, – буркнула я, закидывая в чемодан плюшевый халат. – А если и на улице то, какая разница? Я хочу расслабиться. Полностью.

– Расслабиться – это валяться дома с сериалом, – парировала Габи, складывая мои вещи с неожиданной для неё аккуратностью. – А ты собралась в спа. Это другой уровень. Ты что, записалась на какие-нибудь аюрведические массажи с кристаллами?

– Может быть, – я загадочно улыбнулась, кидая в чемодан тюбик с грязевой маской. – А вдруг мне нужно очистить ауру от токсичной энергии?

– От энергии определённого токсичного брюнета? – Габи подняла бровь.

Я фыркнула, но не стала отрицать. Мы обе знали, что этот побег – попытка сбежать не только от рутины, но и от навязчивых мыслей о Логане.

Собрав чемодан (и кое-как застегнув его, пока Габи сидела на крышке), я совершила ритуальный обход квартиры – выключен ли утюг, закрыты ли окна, не течёт ли кран. Габи в это время рассказывала историю о том, как в университете мы с ней на спор за одну ночь написали курсовую по постмодернизму, заливаясь энергетиками и заедая их дешёвой пиццей.

– А помнишь, как ты тогда цитировала Деррида, а у тебя изо рта летели крошки? – хохотала Габи, пока мы тащили мой чемодан вниз по лестнице. – Преподаватель смотрел на тебя как на помешанную.

– Мы получили за это «отлично»! – напомнила я, с трудом переводя дух. – Потому что наши аргументы были безупречны, даже если изложены в состоянии пищевого бреда.

Мы впихнули чемодан в багажник её машины и уселись в салон. Габи включила зажигание, и из динамиков полился бодрый поп-панк наших студенческих лет. Она выкрутила громкость на максимум, и мы обе, как сумасшедшие, начали подпевать, выкрикивая слова и стуча руками по потолку и приборной панели. Это было дико, глупо и безумно освобождающе.

– Помнишь ту вечеринку на яхте Уилсона? – кричала Габи, выводя машину на трассу. – Когда ты упала за борт, потому что решила, что можешь пройти по перилам как канатоходец?

– А ты прыгнула за мной! – смеялась я в ответ. – И мы обе чуть не утонули, пока нас не вытащил тот симпатичный спасатель!

– Он был не симпатичный, он был бог! – поправила Габи. – И ты потом месяц ходила и вздыхала о нём.

– А ты взяла у него номер и ни разу не позвонила!

Мы хохотали до слёз, вспоминая другие нелепые истории – как пытались приготовить ужин на двадцать человек и чуть не спалили общежитие, как ходили на свидания с одними и теми же парнями, не зная об этом, как провалили экзамен по статистике и всю ночь пили дешёвое вино, оплакивая свою погибшую карьеру.

Дорога пролетела незаметно. За окном мелькали пейзажи, постепенно сменяющиеся – городская суета осталась позади, уступив место полям, окрашенным в осенние золотые и багряные тона, и невысоким холмам. Воздух, даже через закрытое стекло, казался свежее и чище.

Мы болтали обо всём на свете – о работе, о новых книгах, о дурацких трендах в соцсетях, о планах на будущее. Габи, как всегда, сыпала шутками и саркастическими замечаниями, а я ловила себя на том, что смеюсь по-настоящему, впервые за последние несколько недель.

Это был побег. Временный, хрупкий, но такой необходимый. Пока мы мчались по шоссе, с громкой музыкой и громким смехом, я могла почти поверить, что оставила все свои проблемы там, позади, в душном городе, вместе с навязчивыми сообщениями и тёмными тайнами. Почти.

Мы въехали в Спрингвейл, и город встретил нас приветливой, почти провинциальной тишиной после гулкой трассы. Широкие улицы, аккуратные домики с верандами, украшенными тыквами и гирляндами из осенних листьев. Воздух пахнет дымком из труб и спелыми яблоками. Совсем другая планета.

Габи, уткнувшись в телефон, бормотала что-то под нос:

– Так, отель «Осенний лес»… Должен быть где-то здесь… Ага! Следующий поворот направо. Надеюсь, там есть тот бассейн с гидромассажем, иначе я требую компенсацию в виде бесплатного мини-бара.

– Главное, чтобы клопов не было, – пошутила я, глядя на симпатичное, но не слишком новое здание из красного кирпича, показавшееся впереди.

– Элис, мы не в трипэдвайсере, – фыркнула Габи, паркуясь. – Я бронировала люкс. Здесь обещают «ауру умиротворения и гармонии с природой».

– Звучит как описание кладбища, – заметила я, вылезая из машины.

Отель и правда был симпатичным, в стиле старого загородного дома. Мы вошли внутрь. В холле пахло сосной и воском для мебели. Интерьер пытался выглядеть дорого: тяжёлые дубовые панели, кожаные кресла, чучело медведя в углу, которое смотрело на нас стеклянными глазами, полными экзистенциальной тоски.

– Ну, «гармония с природой» в лице мишки налицо, – прошептала я Габи.

Мы подошли к стойке регистрации, где нас встретила улыбчивая женщина в строгом костюме. Пока мы доставали паспорта, мой телефон завибрировал. Сообщение.

Логан : Где ты? Жду в клубе. Твоя смена началась полчаса назад.

Я вздохнула. Ничего святого.

Я : Я не в городе. И наша сделка завершена. Ужин был. Я свои условия выполнила. Отстань.

Ответ пришёл почти мгновенно.

Логан : Сделка? Милая, ты плохо меня знаешь. Я никогда не выполняю условия до конца. Особенно когда речь идёт о том, что принадлежит мне. А ты, нравится тебе это или нет, уже моя.

Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Не от страха, а от ярости. Этот самовлюбленный, напыщенный нарцисс действительно считал, что может владеть людьми. Он не привык, чтобы ему отказывали, и моё сопротивление лишь разжигало в нём тот самый хищный инстинкт, который одновременно и отталкивал, и притягивал.

Я : Ты ничегошеньки не знаешь обо мне, Вандербильд. И тебе я никогда не принадлежала и не буду. Наслаждайся своим пустым клубом.

Логан : Пустым? О, нет. Но он определённо стал скучнее без тебя. Возвращайся. Или мне придётся тебя найти.

Я резко выключила экран. Руки дрожали. Он не шутил. Он был способен на всё.

В это время Габи получила ключи-карты.

– Всё, готова! Наши люкс-номера на пятом этаже. Вид на озеро, как и обещали.

Мы пошли к лифту. Внутри пахло дезинфекцией и дорогим парфюмом.

– Опять он? – тихо спросила Габи, видя моё лицо.

– Он, – кивнула я. – Угрожает найти меня, если я не вернусь.

– Нашёл кого пугать, – фыркнула Габи, нажимая кнопку пятого этажа. – Скажи ему, что ты в заповеднике для особо опасных и неудобных женщин, и вход мужчинам с манией величия воспрещён.

Я слабо улыбнулась.

– Думаешь, это сработает?

– С ним? Вряд ли. Но мы хотя бы попробуем. А сейчас – никаких Вандербильдов! Только спа, возможно, алкоголь, и полное забвение.

Лифт остановился, и мы вышли в тихий, устланный толстым ковром коридор. Номера были рядом. Габи показала на дверь слева.

– Я тут. Ты – напротив. Кричи, если что.

Я провела картой по считывателю, и дверь щёлкнула. Войдя внутрь, я замерла. Номер и правда был люксом – просторный, с большей кроватью, мягким ковром, мини-кухней и панорамным окном, выходящим на озеро, которое искрилось в лучах заходящего солнца.

– Вот это да, – прошептала я.

Я поставила чемодан и, скинув обувь, с разбегу плюхнулась на кровать, мечтая погрузиться в пушистое облако комфорта.

Ах!

Вместо облака моё тело встретило поверхность, по твёрдости напоминающую бетонную плиту, лишь слегка прикрытую тонким слоем поролона. Я скривилась от боли, которая пронзила поясницу.

– Ну конечно, – простонала я, лёжа плашмя и глядя в потолок. – «Гармония с природой». Видимо, они имели в виду спартанские условия для закалки духа. Или это специально для тех, у кого проблемы с позвоночником? Лечение радикулита через страдание?

Я раскинула руки в стороны, ощущая каждую пружину под тонким матрасом. Несмотря на твёрдую кровать, нависшую угрозу Логана и чучело медведя в холле, я чувствовала лёгкость. Я была далеко. Все проблемы остались там, за много миль.

«Эти выходные будут лучшими, – твёрдо пообещала я себе. – И ничто их не испортит».

По крайней мере, я очень на это надеялась.

Глава 29

Я проснулась от того, что щека прилипла к чему-то мокрому и холодному. Открыв один глаз, я с ужасом обнаружила, что это – лужица моей же собственной слюны на подушке. Великолепно. Элегантно, как всегда. Солнечный свет уже сменился мягкими вечерними сумерками, отбрасывая длинные тени по номеру. Я потянулась за телефоном. Пять часов вечера. Чёрт. Я проспала почти три часа.

Экран телефона ослепил меня количеством уведомлений. Несколько пропущенных от Габи и… два новых сообщения от Логана. Сердце неприятно ёкнуло. Я сначала открыла чат с Габи.

Габи : Ты где? Я в холле. Проснись, соня!

Габи : ЭЛИС! Я уже второе кофе выпила!

Габи : Если ты не появишься в течение десяти минут, я начну есть декоративные тыквы в холле. Мне уже кажется, что они на меня смотрят с вызовом.

Габи : Ладно, я заказала нам кофе. Ты убьёшь меня.

… и так далее, всего 50 сообщений, последнее из которых было просто гифкой с взрывающимся от нетерпения котом.

Я улыбнулась и набрала её номер.

– Я жива, – прохрипела я. – Прости. Ты где?

– В холле! У того самого медведя, который, кажется, уже стал моим лучшим другом! – её голос звучал преувеличенно обиженно. – Я уже успела изучить всю его биографию по взгляду. Он явно разочарован в жизни.

– Спускаюсь через десять минут, – пообещала я. – Приму душ и буду.

– Десять? Ты черепаха в прошлой жизни? Пять!

– Шесть, и мой окончательный ответ, – парировала я.

– Ладно, шесть, но если опоздаешь, я расскажу тому симпатичному портье, что ты храпишь, как трактор.

– Договорились, – рассмеялась я и положила трубку.

Затем я открыла сообщения от Логана. Первое пришло час назад.

Логан : Спрингвейл? Мило. Надеюсь, твой отель лучше, чем твой вкус в побегах.

Второе – пятнадцать минут назад.

Логан : Наслаждайся свободой, крошка. Она всегда так приятна… перед тем, как её отнимают.

По телу пробежали мурашки. Он знал, где я. Конечно, знал. Для него это не составляло труда. Я быстро набрала ответ, стараясь, чтобы пальцы не дрожали.

Я : Наблюдение – это единственное, что скрашивает твои одинокие вечера, Вандербильд? Найди себе хобби. Может, вязание.

Ответа не последовало. Тишина была хуже любых слов. Он дал понять, что следит. И что это лишь вопрос времени.

Я отбросила телефон и направилась в душ. Горячие струи смыли остатки сна и липкое чувство тревоги. Я стояла, закрыв глаза, и позволяла воде омывать меня, смывая напряжение с плеч и шеи. На несколько минут мне удалось забыть о Логане, о тайне отца, обо всём.

Выйдя из душа, я почувствовала себя почти новой. Я открыла чемодан и с решительным видом начала собирать образ. Чёрные кожаные шорты, обтягивающие, как вторая кожа. Чёрные капроновые колготки с ажурным узором. Белая шёлковая блузка, мягкая и прохладная на ощупь, с разрезом у горла. И главный акцент – высокие, до колен, кожаные сапоги на изящном, но устойчивом каблуке. Одеваясь, я чувствовала, как возвращается уверенность. Это был наряд не для испуганной девочки, а для женщины, которая идёт в бой. Или, по крайней мере, на вечеринку.

Я быстро высушила волосы феном, оставив их свободными волнами. Макияж – чёткие стрелки, подчёркивающие разрез глаз, немного туши, румяна, чтобы скрыть бледность, и тёмно-бордовая помада. Готово. Я окинула себя взглядом в зеркало. Да. В таком виде можно столкнуться лицом к лицу с чем угодно. Даже с призраком Вандербильда.