Осень 33

© Лада Максимова, 2025

ISBN 978-5-0068-4469-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Жизнь растения на Марсе стоит столько же, сколько и жизнь человека. Это известно всем, кто прожил на Марсе достаточно долго. Лучше всех это известно коренным марсианам.

В процентном соотношении коренных марсиан, конечно, намного меньше, чем тех, кто когда-то прилетел с Земли, но через несколько марсианских лет их число сравняется, а затем и станет существенно больше.

А значит, будет больше тех, кому известно с младенческих комбинезонов, что нельзя заходить в леса. Нельзя в них гулять, нарушать целостность почвы, собирать облетевшие листья осин или ломать веточки у хрупких молодых елей.

За такое нарушение грозит большой штраф. Тебе могут урезать питание и направить на исправительные работы: спрессовывать регалит в дальних карьерах в огромные блоки, промывать марсианский песок, выводя из него токсичные вещества и тяжелые металлы, сортировать мусор на тот, что можно еще раз переработать и использовать, и тот, что раздробят и добавят к регалитным плитам.

Любая работа на Марсе важна, и каждый трудящийся – тоже. Но всё же приятнее запускать дронов-жуков опылять горох, чем следить за роботами-камнеевателями и сдувать радиоактивную пыль с их механических суставов.

Об этом думал Гаврила, когда смотрел на сидящую в густой траве группу девушек. Они беспечно смеялись, обрывали ветви осинок и вплетали их в длинные косы. А у Гаврилы внутри всё кипело.

За полтора месяца до.

«Отдел управления персоналом просит Вас пройти в 13:30 в кабинет 34z7».

Гаврила недоверчиво всматривался в экран, но уведомление никуда не девалось. Светилось и весело подмигивало приятным голубоватым сиянием.

– Что у тебя?

Гаврила поднял глаза на Максима. В компостной лаборатории стоял тяжелый влажный дух: пар поднимался от земли, где управляемые Гаврилом роботы сейчас должны были равномерно распределять свежие биологические отходы. Должны были, но они зависли вместе с ним – на этом этапе присутствие человека становилось ключевым.

Их было двое – людей. А так они находились здесь втроем: Гаврила, Максим и Алиса, вшитая в маленькие металлические машинки с грабельками вместо рук.

– Что у вас? – спросила Алиса. Один из малышей-роботов заинтересованно наклонил голову.

– В отдел кадров зовут, – растерянно поделился Гаврила.

– Не указано зачем? – Алиса.

– Нет.

– А ты где-нибудь косячил? – Максим.

– Нет, – в этот раз в голос Гаврилы пробралось раздражение.

Алиса и Максим переглянулись. Роботам было не обязательно имитировать человеческие эмоции, но все последние версии делали это безупречно, чтобы расширить круг «собеседников» для марсиан.

– Не переживайте, всё будет хорошо! Вы замечательный специалист, и вам наверняка предложат новый проект.

Голос у Алисы тоже был подобран превосходно. Раньше звучал голос какой-то земной актрисы, но позже его адаптировали под марсиан – увеличили на пару частот, чтобы лучше слышать. Роботы один за другим подняли вверх грабельки и потрясли ими в поддерживающем жесте. На сердце у Гаврилы потеплело.

– Когда? – уточнил Максим.

Гаврила бросил взгляд на настенное табло.

– Еще пару партий сделаем, – и, кивнув, повернулся к основному экрану, чтобы продолжить следить за процессом.

На первом уровне компост уже подсыхал, крайняя пластина приподнялась, и всё её содержимое с тихим шелестом утекло в пластиковую трубу. На втором всё ещё был затянут паром, но Гаврила не стал ускорять процесс – он предпочитал естественность скорости. При обдуве часть почвы также сдувалась, а она была здесь по стоимости жидкого кислорода – чрезвычайно дорогой. Когда в школе Гавриле рассказывали, что на Земле люди запросто продают и покупают земельные участки (!), что грунт можно найти в любом магазине (!), ему хотелось покрутить пальцем у виска. Это противоречило всем его представлениям о жизни, казалось неправильным и неестественным.

В тринадцать часов последняя пластина отправила землю дальше, и напарники не стали выкладывать следующую партию.

Алиса поставила программу на паузу, но Гаврила на всякий случай еще раз проверил.

Несмотря на тщательный отбор генома, Максим каким-то образом получил совершенно земную беспечность и потому просто дожидался друга в коридоре.

Они прошлись по зеленой зоне, наблюдая, как за толстыми стеклами трепещут листики картофеля. Из крохотных динамиков лился шелест и трели птиц, каких никогда не было на Марсе. Иногда Гавриле казалось, что птицы – такая же выдумка, как динозавры или дед Мороз. Что-то, что должны были привезти в пластиковых контейнерах первые колонисты вместе с мечтами и снами об оставленной Родине.

Коридор привел друзей в широкий холл. Здесь было светлее – дисплеи на потолке имитировали прозрачно-голубое небо Земли. Это вызывало одновременно радость и печаль: когда Гаврила впервые увидел настоящее марсианское небо, его потрясло и напугало, насколько оно отличается от спокойного и безмятежного на экране.

В центре холла стояло первое марсианское дерево, которое допустили в открытое пространство к людям – низенькая кривая сосна.

И, как всегда, Гаврила остановился возле нее и вдохнул сладкий, чуть более обогащенный кислородом воздух.

– Удачи! – Максим хлопнул его по плечу и двинулся в сторону столовой.

Гаврила проводил его удаляющуюся фигуру взглядом и направился в противоположную сторону. Ему был нужен 34-й корпус.

***

У девушки, сидящей в приемной, были приятные правильные черты: высокие скулы, карие раскосые глаза, черные волосы. Кожа бронзово блестела в мягком свете ламп. Она, несомненно, была коренной марсианкой, но ее предки могли оказаться из любой части старой Земли – все рожденные на Марсе получали из лаборатории генной инженерии темную кожу, карие глаза, черные волосы. То, что лучше подходило под суровые условия планеты.

На бейджике значилось «Лара».

– Гавриил Полевой? – спросила Лара.

Гаврила кивнул и послушно последовал в указанную сторону.

Второй кабинетик был даже меньше, чем первый. Их могли бы и объединить. А может быть, они и были когда-то объединены, но почему-то… Гаврила не закончил мысль, потому что сидящая в комнате женщина повернулась и ласково ему улыбнулась. Это была очень старая землянка.

– Привет, дорогой.

– Привет, – машинально отозвался Гаврила. Он не мог отвести глаз от светлой радужки женщины и прямых белых прядей.

– Понимаю, что мы, наверное, напугали тебя таким неожиданным вызовом.

– Что вы! – поспешил возразить Гаврила, хотя ему все еще было немного неуютно. – Я полезный универсальный винтик в нашем… корабле дальнего плавания.

Старая поговорка царапнула, словно песчинка, попавшая в скафандр. Марс никогда не был для Гаврилы кораблем. Это был его дом.

– Хорошо, – женщина снова улыбнулась. – К сожалению, мы столкнулись с непредвиденной ситуацией в одной из оранжерей.

На мгновение Гавриле показалось, что гравитация вовсе исчезла.

– Что-то случилось? – во рту пересохло, и слова шуршали регалитом.

– Не беспокойся. С самой оранжереей всё в порядке, но ее хранитель отказался от поста и сейчас не может выполнять свои обязанности.

Внутрь будто пробрался марсианский холод.

– Что случилось?

Каждому на Марсе было известно: ресурсы чрезвычайно ограничены, и если хотя бы один человек теряет работоспособность – это сказывается на жизни всей колонии. Хорошо, что не пострадала оранжерея, но пострадавший человек – тоже очень-очень плохо.

– Тоска по дому, – сухо ответила женщина.

Гавриле не нравилось ни находиться в этой комнатке, зачем-то отделенной от приемной, ни рядом с этой очевидной землянкой, которая проявляла безучастность к чужим переживаниям, не свойственную марсианам. Он помолчал, ожидая, когда та продолжит, но женщина просто сверлила его взглядом, будто он должен стыдиться своего беспокойства за товарища.

– Хорошо, – наконец сдался Гаврила, ему не хотелось продолжать этот вязкий земной конфликт. – Чем я могу помочь?

Женщина растянула губы в подобии улыбки.

– Согласно нашим данным, ты проходил обучение по программе природосбережения и насыщения почв. Оранжерее требуется сейчас новый наблюдающий, и ты самый близкий по квалификации и опыту, поэтому мы хотели бы предложить эту должность тебе.

Голова закружилась от неожиданности и радости. Гаврила с трудом удержался от того, чтобы обнять эту ледышку и радостно похлопать ее по спине – он знал, что первые переселенцы не любят, когда к ним прикасаются.

– Когда я смогу приступить к новым обязанностям? Где мне узнать подробности? Нужны ли будут какие-то доступы? – вопросы сыпались, как земля по желобам.

Женщина покачала головой.

– Я отправила вам все необходимые данные. Доступы выдадут в течение дня. Поздравляю с новой должностью!

Гарила тихо рассмеялся и пожал протянутую руку. Он испытывал похожее один раз в жизни, когда хорошо сдал экзамены и блок устроил праздник. Друзья, родители, соседи – все так гордились им, что он будет работать с растениями. А дядя Миша достал привезенную с Земли бутылочку с пряной настойкой на травах, что никогда не росли на Марсе. От одного глотка точно также кружилась голова, сердце пело и кровь радостно бурлила.

Как они обрадуются, когда узнают, что он станет присматривать за оранжереей, а не просто подготавливать почву! Он сможет снимать специально для них видео, чтобы они посмотрели на… А на что, собственно?

Гаврила открыл файл «Должностные инструкции». Как он дошел до столовой и взял обед – прошло мимо его внимания. Что его встревожило – нельзя ничего оставлять на откуп мышечной памяти, малейший недосмотр может обернуться очень дорого! – поэтому Гаврила решил ознакомиться с обязанностями уже после того, как доест последнюю горошинку.

Но после того, как час обеда завершился, Гавриле пришло уведомление от Алисы: «Поздравляю с новой должностью! Вас ожидают у Оранжереи Северного сектора», и он снова не успел ничего прочесть.

То, что оранжерея совсем близко, Гаврила понял, как только увидел чуть поблескивающие черные таблички. Они занимали все стены, даже над дверным проемом висели. На марсианском металле были изображены лица и написаны имена на всех языках поселения. Гаврила замер, разглядывая каждую из них. Нельзя было понять, какого цвета глаза, волосы, кожа, но можно было различить, как лица чуть удлиняются, меняются черты, становясь более марсианскими. Кудри и прямые волосы, короткие стрижки и косы, прищуренные взгляды и веселые открытые улыбки. Когда-то они все были живы, а затем… Все эти люди, земляне и первые марсиане, умерли здесь, на крохотной негостеприимной красной планете, и завещали свои тела будущей жизни. Каждый из них стал минеральной основой для оранжерей, все они служили цели терраформирования, чтобы у их потомков было больше места. Больше возможностей.

На глаза навернулись слезы, и на мгновение Гавриле показалось, что он сам – обрабатываемый грунт, насыщаемый полезными веществами. Это было горько и вдохновляюще одновременно.

Дверь с тихим шелестом открылась, но за ней не оказалось человека, и Гаврила зашел внутрь.

Он не отошел от потрясения, ему требовалась минутка, чтобы осознать всё и прочувствовать. Крохотная стерильная комнатка заботливо предоставила ему место для этого.

Когда слезы иссякли, Гаврила проверил каждый клапан на комбинезоне, взял предоставленный ему облегченный шлем и зашел в узенький коридор между секциями. Оранжерею и поселение отделяли эти небольшие коридоры – для местных растений воздух поселения имел слишком агрессивную биологическую среду. Пока не было уверенности, что микробы из дыхания людей не станут для местной зелени гибелью, оранжереи тщательно охраняли.

Следующая комнатка была чуть больше предыдущей, и почти вся она была заполнена экранами, где скакали графики, всплывали уведомления и постоянно что-то происходило. Что-то, названия чему Гаврила еще не знал.

– Здравствуйте! – из динамиков полился голос Алисы. – Вы находитесь в модуле управления Лесом. Давайте я проведу вам небольшой инструктаж.

– А где человек? – удивился Гаврила.

Перед глазами всплыло воспоминание: школьный плакат «Доверяй роботу, но надейся на человека» и человек с роботом, держащие в руках по гаечному ключу.

– Давайте не будем о плохом, но я готова рассказать вам обо всех нюансах работы с Лесом.

– Нет, подожди. Свяжи меня с… – Гаврила попытался вспомнить имя женщины, что его сюда направила, но в голове вертелись только ее светлые глаза и слово «землянка». Ужасающая дискриминация, но Гаврила ничего не мог с собой поделать.

– Я готова связать вас с кем захотите.

– Свяжи меня с отделом кадров, – с облегчением выкрутился Гаврила.

На одном из экранов появилось окно исходящего звонка. Через три гудка включилась видео-трансляция: марсианка из приемной отдела кадров приветливо ему улыбалась.

– Гавриил, здравствуйте! Как вам на новом месте?

– Да, здравствуйте, – Гаврила прокашлялся. – Я тут… один. Меня инструктирует Алиса. Где человек?

– Мне очень жаль, – лицо марсианки накрыла тень печали. – К сожалению, наш прошлый техник отказался от должности и не может сейчас рассказать вам, как обстоят дела. Но он заверил нас, что Алиса отлично справиться с этим.

– Но…

– Мне очень жаль, – повторила девушка. – Мы выдали вам должностные инструкции. Алисе известен весь процесс, но на этом наши возможности заканчиваются. Мы не сможем предоставить вам большее.

Гаврила сердито уставился в красивые темные глаза – цвета космоса.

– Вы же понимаете, что это нарушение…

– Да, конечно, – марсианка перебила его и нахмурилась. – Но наши ресурсы очень ограничены. Извините, мне звонят по еще одному срочному вопросу. Уверена, вы прекрасно со всем справитесь!

И отключилась.

– Верх бестактности, – пробурчал Гаврила на это, хотя внутри всё похолодело.

Ему действительно предстояло всё изучить самостоятельно. «Наши ресурсы ограничены» всегда значило одно – ты должен постараться. От твоих трудов зависит результат. Гаврила глубоко вздохнул, успокаивая трепещущее сердце:

– Алиса, продолжай инструктаж.

– Всегда рада поделиться знаниями!..

К вечеру голова гудела, Гаврила даже задумался, стоит ли идти в блок или воспользоваться койкой в соседней комнатушке – так он смог бы утром сразу продолжить обучение. Но в груди уже ныла тоска по близким.

Он шагал длинными извилистыми коридорами. Мимо проносились люди на небольших платформах, спеша в свои блоки. Гаврила мог бы сесть на одну из таких, но хотелось пройтись – почувствовать, как приятно воздух подхватывает его шаги, размять затекшие от постоянной работы с экранами руки. На мгновение ему подумалось, а как бы ощущалась такая работа с гравитацией не 0,38g? Но он тут же отогнал ее от себя. Мысли о Земле не запрещались, но не одобрялись. Зачем думать о далеком голубом шарике, если под ногами темные поблескивающие плиты регалита, а над головой экраны с растекающимся по ним нежно-розовым закатом?

У входа в блок уже собрались все его жители. Конечно, Максим рассказал каждому, что Гаврилу перевели в другое место. Ему стало стыдно, что саму оранжерею он все еще не посмотрел – рассказывать было нечего, но он радостно улыбнулся, глядя на торжественные лица друзей, соседей, семьи. Их поддержка ощущалась включенным кондиционером на 20 градусов – очень тепло, легко и немного ласково.

Они вынесли небольшие складные столы из капсул и расставили длинным рядом, чтобы каждому хватило места. Экраны над головой потемнели, а затем засияли далекими звездами. Так выглядело марсианское небо, когда фильтры съедали весь агрессивный ультрафиолет. Звезды перемигивались.

Гаврилу усадили во главу стола, а с другой стороны посадили беременную Миранду. Было не редкостью, когда жители разных блоков менялись местами. И чаще всего это было связано со стремлением создать семью.

Женщины, принявшие решение забеременеть на Марсе, особенно почитались. Им не нужно было ходить на службу – беременность признавали одной из самых сложных трудовых обязанностей. Хотя почти все женщины продолжали работать на своих местах, негласный кодекс марсиан призывал не оставлять пост, пока есть возможность на нем находиться.

Рядом с Мирандой сидел ее муж, Костя, и что-то ласково шептал ей на ухо.

Гавриле тут же захотелось оказаться на его месте. Быть не просто частью общины, а иметь пару. Кого-то, с кем можно было пережить все радости и невзгоды романтических отношений. Несмотря на то, что ему было четырнадцать [1] лет, ему еще не довелось с этим столкнуться: ночные прогулки после комендантского часа, улыбки через всю столовую, вечера возле первого дерева, тихие песни и стихи под яростными звездами Марса.

Цветет и врастает в эфир

Звезды семигранный кристалл,

Чтоб я этот призрачный мир

В подъятых руках осязал. [2]

Мама поставила перед ним тарелку, полную его любимого пюре. Ее руки чуть тряслись – так она гордилась сыном и волновалась за него, и Гаврила вынырнул из тоскливых мечтаний. Не стоило предаваться унынию: здесь он никогда не будет одинок.

Они праздновали до последнего сигнала комендантского часа.

Но Гаврила все равно не уснул. Он вертелся с боку на бок, одолеваемый мыслями и впечатлениями сегодняшнего дня. Лишь под самое утро он смог ненадолго задремать и тогда же пожалеть, что не принял раньше мелатонин или магний, чтобы легче провалиться в сон и полноценно отдохнуть.

***

Пробуждение далось тяжело. Голова была набита стекловатой, каждый звук эхом отдавался где-то в затылке, в глазах пекло. Гаврила сменил комбинезон и натянул выходной скафандр, прикладывая все силы к тому, чтобы не отвлекаться и тщательно закрыть каждый клапан.

Завтрак тоже прошел мимо его внимания.

Чем ближе Гаврила подходил к оранжерее, тем больше он волновался. Лица смотрели на него с табличек внимательно и строго, и по спине пробежал холодок неуверенности. Может быть, стоило запросить больничный и выспаться? Ведь недостаток сна приводит к страшным ошибкам.

С другой стороны, не выйти на новую должность на второй день – верх безответственности.

– Привет! – поздоровалась Алиса, едва он вошел в кабинет, заполненный экранами. – Вы выглядите уставшим? Вам удалось отдохнуть?

– Нет, – раздраженно отозвался Гаврила и тут же устыдился своего раздражения. – Не мог заснуть.

– Жаль это слышать.

На одном из экранов показался аватар Алисы – маленький робот, вроде тех, что работали с ним в лабораториях. На цифровой мордочке было нарисовано огорчение.

– Не хотите еще немного отдохнуть перед рабочим днем?

– Тогда я точно ничего не успею, – покачал головой Гаврила.

Алиса внимательно смотрела на него глазами-пикселями. Разумеется, не ими – повсюду были камеры и индикаторы, но казалось, будто желтые квадратики выражают человеческое сочувствие и озабоченность. Робот тяжело вздохнул и тоже покачал головой.

– Марсиане, – пробурчала Алиса. – Вам стоит больше заботиться о себе.

– Мы строим новый мир, – возразил Гаврила. Ему было немного неловко за такие громкие слова, но это было правдой. – Если сейчас не потрудиться как следует, мы ничего не добьемся.

Алиса закатила глаза и исчезла с экрана.

– Тогда приступим к работе. Вчера я рассказала вам об основных показателях, на которые мы смотрим, а также способах регулировки различных элементов, чтобы показатели выровнять. Сейчас я расскажу вам немного о самом Лесе, и затем запустим симулятор для проверки ваших навыков, после чего я смогу выдать вам доступ младшего специалиста.

Гаврила глубоко вздохнул, усмиряя сердце.

– Лес был засажен семнадцать лет назад. Тогда мы еще не имели тех инструментов, что имеем сейчас, а потому качество почвы оставляло желать лучшего. Несмотря на то, что растения испытывали явный стресс, мы смогли вывести достаточно устойчивые культуры. Наибольшую жизнеспособность показали ели, сосны, осины, березы, а также ряд кустарников и некоторые мхи. Плодовые деревья не прижились, но размер почвенного слоя, а также уровень корневой системы Леса сейчас показывают, что через несколько лет мы сможем попробовать в центральной, наиболее защищенной части Леса высадить первые яблони и рябины. В секторе С-четыре мы пытались высадить кусты брусники и клюквы, но они значительно более чувствительны к кислотности почвы, в щелочной среде регалита сложно создать для них приемлимые условия. Пока что наш Лес не плодоносит.

– Ты называешь оранжерею Лесом. Почему так? – смущенно уточнил Гаврила. Он услышал это еще вчера, но до сих пор не спрашивал, хотя давно и следовало.

– Потому что это Лес.

Ответ ни капли не прояснил ситуацию. Это было столь явно написано на лице Гаврилы, что Алиса ухмыльнулась.

– Вы всё увидите сами во время обхода.

– Обхода?

– Да. – Алиса помолчала, а затем продолжила. – Лес занимает семь гектаров земли. В рамках техник раннего терраформирования в нем была запущена сеть ручьев на небольшой глубине, помимо стандартных устройств полива.

Гаврила перевел взгляд на таблицы с водным балансом почв. Он видел вчера все эти графики, но только сейчас в полной мере осознал, что они значат. Слово за словом перед Гаврилой раскрывалась тайная жизнь Леса: каждый микроорганизм в почве, каждая травинка, каждая частичка биосферы – все было построено не только на точных математических расчетах, но и некоторой доли эксперимента, риска. Решения, которые принимались здесь, могли фундаментально изменить окружающую среду и при этом не были в полной мере подконтрольны человеку. Одна мысль об этом вызывала внутреннюю дрожь.

– Думаю, многое будет понятнее наглядно. Давайте проведем обход. Пожалуйста, наденьте шлем и проверьте клапаны комбинезона. Находиться в Лесу без полной защиты запрещено.