Лабиринт Минотавра

Глава 1: Похороненные секреты

Кносский дворец, Крит 4 июня, 22:18

Профессор Маркос Кастелли стоял по щиколотку в тысячелетней пыли, когда услышал первый крик.

Звук пронзил древние стены подземелья, отразился от низкого потолка и затих где-то в темных коридорах под тронным залом дворца. Через секунду археолог уже мчался в направлении крика, расталкивая застывших от ужаса рабочих.

– Фонари! Дайте больше света! – крикнул он, пробираясь через узкий проход.

Два мощных прожектора развернулись в нужном направлении, выхватив из темноты ужасающую картину: Димитрис, один из опытнейших членов экспедиции, лежал на каменном полу, его тело билось в конвульсиях. Рядом на коленях стоял Нико, пытаясь удержать коллегу.

– Что случилось? – Кастелли упал на колени рядом с пострадавшим, профессионально нащупывая пульс на шее.

– Не знаю, профессор, – голос Нико дрожал. – Мы только расчистили этот проход и начали исследовать боковую камеру. Димитрис прикоснулся к стене вон там, – он указал на едва заметное углубление в древней кладке, – и его словно током ударило.

Кастелли внимательно посмотрел на умирающего. Кожа Димитриса приобретала странный сероватый оттенок, вены на висках и шее вздулись и почернели, а из носа, ушей и глаз сочилась темная жидкость.

– Медика! Немедленно! – закричал профессор, хотя в глубине души уже понимал, что помощь не успеет. Пульс Димитриса становился всё слабее, дыхание – поверхностным и прерывистым.

Через минуту всё было кончено. Археолог умер, так и не придя в сознание.

– Отойдите от него, – Кастелли поднялся на ноги, отряхивая пыль с колен. – Всем покинуть этот сектор. Немедленно.

Рабочие и другие члены экспедиции начали поспешно отступать, но Кастелли остался на месте, завороженно глядя на стену, которая убила его коллегу. Внутренний голос археолога кричал об опасности, но многолетняя одержимость минойскими тайнами оказалась сильнее.

Он достал из кармана специальные перчатки, надел их и осторожно приблизился к стене. В слабом свете фонаря виднелись едва заметные символы – не похожие на привычные минойские иероглифы. Они казались… живыми.

– Невероятно, – прошептал профессор. – Это не просто надписи…

Он осторожно провел рукой по поверхности, не касаясь углубления, которое стало фатальным для Димитриса. Стена была теплой – намного теплее, чем должен быть камень на такой глубине. И она словно… пульсировала.

– Профессор, это безумие! Нам нужно вызвать власти, – Аннет Дюфрен, заместитель Кастелли, нервно ходила по временному штабу экспедиции, разбитому прямо в туристической части Кносского дворца. – Димитрис мертв, и мы даже не знаем причину!

– Мы не можем остановиться, когда так близки к разгадке, – Кастелли нервно постукивал пальцами по столу. – Подумайте, Аннет. Минойцы каким-то образом защитили это место. Мы на пороге величайшего открытия в истории археологии.

– Защитили? – воскликнула женщина. – Защитная система, которая работает через 3500 лет? Это невозможно!

Кастелли улыбнулся, но его глаза оставались холодными.

– Именно поэтому мы должны действовать сейчас. Если мы сообщим о происшествии, сюда нахлынут правительственные агенты, военные, журналисты. Мы потеряем контроль над раскопками навсегда.

Он развернул на столе план подземных коридоров.

– Смотрите. Мы обнаружили систему тоннелей, которой нет ни на одной карте Кносского комплекса. Они уходят намного глубже, чем считалось возможным. Это не просто подвалы дворца, Аннет, – его глаза лихорадочно блестели. – Это настоящий лабиринт. Тот самый, из легенд.

– И что, по-вашему, мы должны найти там? Минотавра? – саркастически спросила Аннет.

Кастелли не ответил, лишь посмотрел на часы.

– Уже почти полночь. Мы сообщим о смерти Димитриса утром, скажем, что это был сердечный приступ. А до тех пор… – он обвел взглядом собравшихся археологов, – у нас есть время для еще одного погружения. Только самые опытные. И с максимальной осторожностью.

Аннет хотела возразить, но промолчала, увидев решимость в глазах коллег. Открытие такого масштаба могло изменить их карьеры навсегда. Стоило ли рисковать? Каждый из присутствующих уже решил для себя.

– Освещение на максимум, – скомандовал Кастелли, первым спускаясь по древним ступеням, которые круто уходили вниз от того места, где погиб Димитрис.

Маленькая группа из пяти археологов медленно продвигалась вперед. Все были в защитных костюмах и респираторах – мера предосторожности после странной смерти коллеги. Вооружившись современными сканерами и детекторами, они исследовали каждый сантиметр древних стен, прежде чем двигаться дальше.

Лестница, казалось, вела прямо к центру Земли. После сотни ступеней они попали в просторный зал с потолком высотой не менее десяти метров – невероятное инженерное достижение для минойской эпохи.

– Это невозможно, – прошептала Аннет, когда лучи их фонарей осветили стены.

Каждый сантиметр поверхности был покрыт фресками удивительной сохранности. Но не это поражало больше всего. Изображения не соответствовали ни одному известному образцу минойского искусства.

Люди-животные. Существа с головами быков, волков, орлов. Сцены трансформации человеческих фигур в нечто иное, чужеродное. И всюду странные символы – те же, что были на стене, убившей Димитриса.

– Я не понимаю, – один из археологов водил лазерным сканером по стенам. – Датировка показывает примерно 1700 год до нашей эры, но технология… Эта кладка, эти материалы… Это не соответствует известным нам методам строительства того времени.

Кастелли не отвечал. Он словно впал в транс, медленно двигаясь вдоль стены, разглядывая каждую деталь фресок. Его лицо, видимое сквозь прозрачную маску респиратора, выражало странную смесь восторга и благоговения.

– Вы видите это? – наконец произнес он, указывая на центральную фреску. – Они изображали не мифологических существ. Это… инструкция. Процедура. Они показывают, как человек может превратиться в нечто другое.

– Это какой-то религиозный ритуал, – неуверенно предположила Аннет. – Может, символическое перерождение или…

– Нет, – отрезал Кастелли. – Смотрите внимательнее. Эти формы, эти последовательности. Это похоже на… генетический код. Господи, – он провел рукой по лбу, – они знали о ДНК. За тысячи лет до нашей эры.

– Это безумие, – возразила Аннет. – Вы не можете серьезно…

Её слова прервал крик с другого конца зала. Молодой археолог Ставрос обнаружил нишу в стене, скрытую за выступом.

– Профессор! Здесь что-то есть!

Вся группа устремилась к нему. В глубокой нише, высеченной в камне, находился необычный предмет. Цилиндр длиной около тридцати сантиметров, изготовленный из неизвестного материала, напоминающего металл, но с органическими вкраплениями. Поверхность цилиндра покрывали те же странные символы, что и стены зала.

– Не трогайте его, – предупредил Кастелли, отстраняя Ставроса. – Помните, что случилось с Димитрисом.

Он достал специальное оборудование из рюкзака – металлический зажим на длинной ручке – и осторожно извлек цилиндр из ниши.

– Невероятно легкий, – пробормотал профессор. – И теплый.

Он осторожно поместил находку в контейнер из специального сплава, предназначенный для транспортировки хрупких артефактов.

– Возвращаемся наверх. Нам нужно изучить это в лаборатории.

Временная лаборатория была оборудована в одном из служебных помещений Кносского дворца. Все окна плотно закрыли, двери заперли. Только пятеро археологов, спускавшихся в подземелье, получили доступ.

Цилиндр лежал в центре стола, окруженный сканерами и датчиками. Первые результаты анализов ввергли ученых в шок.

– Возраст совпадает с датировкой зала – примерно 3700 лет, – Аннет читала показания с планшета. – Но состав… Это какой-то невозможный сплав органических и неорганических компонентов. Металлическая основа содержит элементы, похожие на ДНК.

– Внутри что-то есть, – Кастелли изучал результаты томографии. – Похоже на… споры? Или семена? Они все еще активны, судя по энергетическим сигнатурам.

– Активны? После 3700 лет? – Ставрос недоверчиво покачал головой.

– Нам нужно открыть цилиндр, – решительно заявил Кастелли.

– Это слишком опасно, – возразила Аннет. – Мы должны сначала проконсультироваться с биологами, эпидемиологами. Мы даже не знаем, что это такое!

– Именно поэтому мы должны действовать сейчас, – Кастелли сверкнул глазами. – Пока никто не вмешался.

Он начал искать на поверхности цилиндра механизм открытия.

– Смотрите, эти символы образуют последовательность, – указал профессор на один из участков. – Это не просто надписи, это… код.

Его пальцы, защищенные перчатками, нажимали на различные символы в определенном порядке. Неожиданно по поверхности цилиндра пробежала рябь, словно он был сделан из жидкого металла, а не твердого материала.

– Оно реагирует! – воскликнул Кастелли, продолжая нажимать на символы.

Внезапно цилиндр завибрировал, издавая низкий гул. Символы на его поверхности засветились слабым зеленоватым светом.

– Отойдите! – крикнула Аннет, но было поздно.

Цилиндр раскрылся подобно цветку, разделившись на шесть лепестков. В центре находилась капсула из прозрачного материала, заполненная мелкими частицами, напоминающими пыльцу.

Все затаили дыхание. В лаборатории воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь тихим гудением приборов.

А затем Ставрос чихнул.

Этого оказалось достаточно. Резкое движение воздуха потревожило хрупкое равновесие. Прозрачная капсула покачнулась и выпала из цилиндра. Ставрос инстинктивно попытался поймать её, но промахнулся.

Капсула разбилась о стол, и облако мельчайших частиц взметнулось в воздух.

– Дыхательные маски! – закричал Кастелли, но было уже поздно.

Ставрос, находившийся ближе всех к облаку, первым вдохнул древние споры. Его глаза расширились от ужаса, когда он почувствовал, как что-то чужеродное проникает в его легкие, растекается по венам, достигает каждой клетки тела.

Он закашлялся, хватаясь за горло, затем рухнул на пол, извиваясь в конвульсиях.

– Помогите ему! – крикнула Аннет, но сама уже ощущала странное тепло, разливающееся по телу. Остальные археологи тоже начали проявлять признаки заражения – кто-то покачивался, кто-то тяжело дышал.

Только Кастелли, казалось, сохранял спокойствие, несмотря на то, что тоже вдохнул споры. Он медленно подошел к лежащему на полу Ставросу и наклонился над ним.

– Смотрите, – тихо произнес профессор.

Кожа на руках Ставроса изменилась. Она стала грубее, темнее, местами покрылась чем-то напоминающим чешую. Пальцы удлинились, ногти превратились в когти.

– Что с ним происходит? – прошептала Аннет, отступая к двери.

– То, что изображено на фресках, – Кастелли выпрямился, его глаза лихорадочно блестели. – Трансформация. Минойцы действительно нашли способ изменять ДНК человека. Мы выпустили то, что они хранили тысячелетиями. И теперь… – он провел языком по внезапно пересохшим губам, – теперь мы станем частью эксперимента.

Аннет потянулась к дверной ручке, но тело отказывалось повиноваться. Перед глазами всё плыло, звуки казались искаженными. Последнее, что она увидела перед тем, как потерять сознание, было лицо Кастелли – наблюдающее за ней с жутким, нечеловеческим интересом.

И его глаза. Они уже начали меняться.

Глава 2: Пробуждение

Секретная база «Феникс», окрестности Афин Через неделю после инцидента на Крите

Алексей Волков бежал по горящему коридору, кашляя от едкого дыма. За спиной слышались крики раненых, впереди – треск пламени. Двое из его группы уже погибли, прикрывая отход. Теперь всё зависело от него – вытащить оставшихся в живых, доставить образцы на базу.

Коридор резко обрывался, переходя в шахту. Времени на раздумья не оставалось. Алексей прыгнул в темноту, пытаясь зацепиться за аварийную лестницу. Пальцы скользнули по металлическим перекладинам, не находя опоры. Он падал, падал…

Волков проснулся резким рывком, хватая ртом воздух. Простыни были мокрыми от пота. Снова тот же сон – воспоминание о последней операции в Сирии, стоившей жизни половине его команды.

Электронные часы на прикроватной тумбочке показывали 5:14 утра. Бессмысленно пытаться снова уснуть. Алексей поднялся, включил свет и подошел к зеркалу.

Лицо 34-летнего мужчины с короткой темной бородой выглядело осунувшимся. Глубокие тени залегли под глазами, шрам через левую бровь казался более заметным, чем обычно. Шесть месяцев прошло после той операции, но кошмары не отпускали.

Волков сделал двадцать отжиманий, затем столько же приседаний – ежедневный ритуал, помогающий прогнать остатки сна и кошмаров. Затем направился в душ.

Холодная вода помогла окончательно прийти в себя. Вытираясь жестким полотенцем, Алексей мысленно составил план на день: тренировка в тире, затем медицинская лекция для новобранцев, обед, работа над отчетами и, наконец, вечерний сеанс с психологом. Рутина реабилитационного центра, ставшая привычной за последние месяцы.

Но этим планам не суждено было сбыться.

– Майор Северов вызывает вас, – сообщил дежурный, когда Алексей вышел из своей комнаты. – Срочно.

Волков удивленно приподнял бровь. Командир группы «Феникс» редко появлялся в реабилитационном центре, предпочитая оставлять восстанавливающихся оперативников в покое до полного выздоровления.

– Что-то случилось?

– Не имею информации, – ответил дежурный. – Конференц-зал «Дельта».

Это становилось еще интереснее. «Дельта» использовался только для планирования особо секретных операций.

Через десять минут Алексей уже входил в хорошо знакомый зал с затемненными окнами и стенами, покрытыми звукоизолирующим материалом. За длинным столом сидело несколько человек, включая майора Северова – сурового мужчину с коротко стриженными седеющими волосами.

– Волков, – кивнул майор. – Садись.

Алексей окинул взглядом присутствующих. Кроме Северова здесь были доктор Сарах Чен – невысокая женщина азиатской внешности с собранными в тугой пучок волосами, и Джейсон Томпсон, известный как «Хакер» – молодой парень с взъерошенными волосами и вечно сонным видом, не вязавшимся с его репутацией компьютерного гения. Еще один стул пустовал.

– Мы ждем кого-то еще? – спросил Алексей, опускаясь на свободное место.

– Да, – коротко ответил Северов, проверяя что-то в своем планшете. – Должен прибыть с минуты на минуту.

Словно по сигналу, дверь открылась, и в помещение быстрым шагом вошла стройная женщина в безупречном деловом костюме. Длинные светлые волосы были собраны в элегантный хвост. Холодные серые глаза быстро оценили всех присутствующих.

– Агент Кристина Далер, Европол, – представилась она с легким немецким акцентом. – Прошу прощения за задержку.

Северов кивнул и активировал голографический проектор в центре стола. Над ним появились изображения Кносского дворца на Крите.

– Семь дней назад, – начал майор, – на раскопках под Кносским дворцом произошел инцидент. Археологическая экспедиция под руководством профессора Маркоса Кастелли обнаружила ранее неизвестные подземные помещения. Предположительно, части легендарного лабиринта.

Изображение сменилось фотографиями подземных коридоров и залов, сделанными явно в спешке и плохого качества.

– Во время исследований погиб один из рабочих. Официальная причина – сердечный приступ. Однако через сутки группа из пяти археологов, включая самого Кастелли, пропала без вести. Еще через день в местную больницу Ираклиона поступили четверо из них с симптомами неизвестного заболевания.

На экране появились фотографии людей на больничных койках. Их лица были искажены, кожа покрыта странными наростами, некоторые участки напоминали шкуру животных.

– Что за чертовщина? – невольно вырвалось у Алексея.

– Именно это нам и предстоит выяснить, – Северов перевел взгляд на доктора Чен. – Сарах, твоя очередь.

Вирусолог встала и вывела на экран серию медицинских данных.

– То, что мы видим, – начала она своим ровным, методичным голосом, – не похоже ни на одно известное заболевание. У пациентов наблюдается стремительная мутация на клеточном уровне. ДНК буквально переписывается. Наиболее активно меняются участки, отвечающие за формирование кожи, мышц, костей. Причем процесс идет по нарастающей.

– Они превращаются в животных? – спросил Томпсон, не отрывая взгляда от экрана.

– Не совсем, – ответила Чен. – Скорее, их ДНК возвращается к более примитивным формам. Каждый из них развивает черты разных видов. У одного пациента наблюдаются признаки бычьих генов, у другого – козьих, у третьего – птичьих. Словно что-то активировало древние, спящие участки генома человека.

– Но как это связано с археологическими раскопками? – спросила агент Далер.

– Мы полагаем, что они что-то нашли, – вступил Северов. – Нечто древнее и очень опасное. Предположительно, какой-то биологический агент, сохранившийся со времен минойской цивилизации.

– Звучит как сюжет фантастического фильма, – хмыкнул Алексей.

– Тем не менее, это происходит, – Северов перевел взгляд на Томпсона. – Хакер, что ты смог узнать?

Молодой специалист вывел на экран новые изображения – странные символы, не похожие на известные системы письменности.

– Я проанализировал эти знаки, найденные в подземелье. Они не соответствуют ни одной известной письменности минойской эпохи. Более того, структура этих символов напоминает современные биохимические формулы. Как будто древние минойцы знали о ДНК.

– Это невозможно, – возразила агент Далер.

– Именно это я и сказал, – кивнул Томпсон. – Но факты говорят о другом. Смотрите, – он увеличил один из символов. – Эта последовательность точно соответствует фрагменту человеческой ДНК. Это не может быть совпадением.

В комнате воцарилась тишина. Каждый пытался осмыслить информацию.

– Вы не сказали о главном, – наконец заговорил Алексей. – Почему здесь я? Что общего между мной и этой ситуацией на Крите?

Северов пристально посмотрел на него.

– Мы формируем группу для срочной операции. Нужно спуститься в лабиринт, найти источник заражения и нейтрализовать его. Нужны лучшие, – он сделал паузу. – К тому же, твоя специализация в экстремальной медицине будет незаменима.

– Я все еще на реабилитации, – возразил Алексей. – После Сирии прошло всего полгода.

– Медицинские тесты показывают, что физически ты полностью восстановился, – Северов был непреклонен. – Что касается психологического состояния… эта миссия может оказаться именно тем, что тебе нужно. Шанс искупить прошлые неудачи.

Алексей стиснул зубы. Искупить. Как будто это могло вернуть мертвых товарищей.

– Я не единственный медик в «Фениксе».

– Но ты единственный, кто также увлекается древнегреческой историей, – парировал Северов. – Твое хобби в данном случае становится профессиональным преимуществом.

Это был сильный аргумент. Алексей действительно с юности интересовался античной историей, особенно минойской цивилизацией. На его книжной полке стояло немало томов, посвященных Критскому лабиринту и связанным с ним мифам.

– Я полагаю, у меня нет выбора, – наконец произнес он.

– Выбор всегда есть, – серьезно ответил Северов. – Но мы надеемся, что ты сделаешь правильный.

Алексей окинул взглядом присутствующих. Доктор Чен смотрела на него с профессиональным интересом, Томпсон – с надеждой, агент Далер – с легким недоверием.

– Хорошо, – сказал он. – Я в деле. Когда вылетаем?

– Через три часа, – Северов выключил проектор. – Операция совместная: мы, Европол, плюс греческие власти обеспечивают прикрытие.

– Что с зараженными археологами? – спросил Алексей.

– Их состояние ухудшается с каждым часом, – ответила доктор Чен. – Физические изменения ускоряются. Один уже потерял способность говорить. Мы изолировали их в специальном медицинском блоке в Ираклионе, но не знаем, как долго сможем сдерживать трансформацию.

– А пятый археолог? Профессор Кастелли?

– Пропал без вести, – ответила агент Далер. – Все записи с камер наблюдения в районе Кносского дворца за нужный период были стерты. Профессионально стерты. Кто-то очень не хотел, чтобы мы отследили его перемещения.

– Значит, наши цели: найти Кастелли, обнаружить источник заражения, найти способ помочь пострадавшим, – резюмировал Алексей.

– И убедиться, что зараза не распространится дальше, – добавил Северов. – Это приоритет номер один. Если ситуация выйдет из-под контроля, Крит будет закрыт на карантин, а подземелье – уничтожено. Любой ценой.

Три часа спустя военный транспортный самолет вылетел из закрытого аэродрома недалеко от Афин, взяв курс на Крит. На борту находилась группа «Феникс» в полном составе: майор Северов, Алексей Волков, доктор Сарах Чен, Джейсон Томпсон и два оперативника тактической поддержки. Агент Далер представляла европейскую сторону операции.

В грузовом отсеке самолета было размещено специальное оборудование: защитные костюмы последнего поколения, оружие, медицинские наборы, компьютерная техника и приборы для анализа биологических образцов.

Алексей сидел у иллюминатора, глядя на проплывающие внизу облака. Нервное напряжение, которое он испытывал перед каждой операцией, смешивалось с непривычным чувством. Он почти с нетерпением ждал начала миссии. Это было лучше, чем бесконечные сеансы с психологами и кошмары по ночам.

– Мы получили новые данные, – голос Северова вырвал его из задумчивости. Командир сел рядом, протягивая планшет. – Состояние археологов резко ухудшилось.

Алексей взглянул на экран и невольно выругался. Фотографии, сделанные час назад, показывали чудовищные изменения. Один из пациентов уже едва напоминал человека – кожа покрылась густой шерстью, пальцы превратились в копыта, лицо вытянулось в подобие козьей морды.

– Это невозможно, – прошептал он. – Такие изменения не могут происходить так быстро.

– Очевидно, могут, – мрачно ответил Северов. – Доктор Чен считает, что мы наблюдаем лишь внешние проявления. Основные изменения происходят на клеточном уровне. ДНК не просто мутирует – она полностью переписывается.

– А что показывают психологические тесты? Сознание, память?

– Когнитивные функции ухудшаются пропорционально физическим изменениям. Речь, логика, память – всё деградирует. Но вот что интересно: базовые навыки и знания сохраняются. Один из пациентов, бывший раньше археологом-эпиграфистом, смог расшифровать древний текст, даже потеряв способность нормально говорить.

Алексей откинулся на сиденье, пытаясь осмыслить информацию.

– Это какое-то избирательное воздействие на мозг. Как будто процесс специально спроектирован, чтобы сохранить полезные функции.

– Именно это меня и тревожит, – Северов понизил голос. – Если мы имеем дело с искусственно созданной биологической угрозой возрастом в 3700 лет, возникает вопрос: кто и зачем её создал?

– И почему она активировалась именно сейчас, – добавил Алексей.

– У тебя был доступ к полному досье экспедиции? – внезапно спросил Северов.

– Только к основной информации. Что-то еще?

Майор огляделся и, убедившись, что остальные члены команды не обращают на них внимания, вывел на планшет новый файл.

– Это засекречено на высшем уровне. Профессор Кастелли – не просто археолог. Последние пятнадцать лет он работал консультантом на различные правительственные структуры, включая военных. Специализировался на древних технологиях и их возможном применении в современности.

– Вы думаете, он намеренно искал это место? Лабиринт?

– Более того, – Северов показал еще один документ. – За месяц до начала раскопок он приобрел оборудование для генетических исследований. Неофициально, через подставные фирмы. Слишком дорогое и сложное для обычной археологической экспедиции.

– Он знал, что найдет, – прошептал Алексей. – Это не случайное открытие.

– Именно. И поэтому наша миссия еще более критична. Возможно, Кастелли намеренно активировал древний биологический агент. Возможно, у него был план, о котором мы не знаем.

Объявление пилота прервало их разговор: самолет начинал снижение для посадки в аэропорту Ираклиона.

– Готовность пятнадцать минут, – скомандовал Северов, поднимаясь. – Сразу после приземления едем в больницу, где содержатся зараженные.

Алексей кивнул, пристегивая ремень безопасности. В голове крутилась одна мысль: что, если древний лабиринт был создан не для того, чтобы удерживать чудовище внутри, а чтобы не дать ему вырваться наружу?

Военный госпиталь на окраине Ираклиона был окружен усиленной охраной. Бронетранспортеры блокировали все подъезды, вооруженные солдаты патрулировали периметр. Официальная версия для общественности – учения по предотвращению биотеррористической атаки.

Группа «Феникс» проехала через три контрольно-пропускных пункта, прежде чем оказаться в главном здании. Их встретил греческий военный врач, полковник Теодоракис – высокий мужчина с седыми висками и настороженным взглядом.

– Рад, что вы прибыли так быстро, – сказал он, пожимая руку Северову. – Ситуация выходит из-под контроля.

– Насколько плохо? – спросил Алексей, надевая медицинский халат поверх своей формы.

– Хуже, чем вы можете представить, – ответил врач, ведя их по длинному коридору. – Два часа назад мы потеряли одного пациента. Не в смысле смерти. Он сбежал.

– Сбежал? – переспросил Северов. – Но вы сказали, что они находятся в изоляционных камерах.

– Так и было, – мрачно ответил Теодоракис. – Но этот… существо, в которое превратился пациент… оказалось невероятно сильным. Оно буквально выломало дверь из армированного стекла, убило двоих охранников и скрылось. Мы проводим поисковую операцию, но пока безрезультатно.

– Вы записали процесс трансформации? – спросила доктор Чен.

– Конечно. Вы увидите все материалы. Но должен предупредить – зрелище не для слабонервных.

Они остановились перед массивной дверью с биометрической системой защиты.

– Специальное изоляционное крыло, – пояснил Теодоракис. – Отдельная система вентиляции, автономное энергоснабжение. В случае необходимости весь блок может быть герметично запечатан и уничтожен.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – сказала агент Далер.

– Я тоже, – вздохнул врач. – Но готов ко всему.

Двери открылись, и группа вошла в длинный коридор с прозрачными стенами палат по обеим сторонам. В каждой палате находились камеры наблюдения, медицинское оборудование и системы жизнеобеспечения.

Но внимание всех приковали существа за стеклом. Их едва можно было назвать людьми. Трое пациентов, находившихся на разных стадиях трансформации, представляли собой ужасающее зрелище.

Первый все еще сохранял человеческие черты, хотя кожа покрылась чешуей, а глаза стали вертикальными, как у рептилии. Он метался по палате, иногда останавливаясь, чтобы поцарапать стены длинными когтями, выросшими на месте ногтей.

Второй пациент уже больше напоминал гибрид человека и птицы. Руки превратились в подобие крыльев, лицо вытянулось, формируя клюв. Он сидел неподвижно в углу палаты, лишь изредка издавая странные, не похожие на человеческую речь звуки.

Третий был наиболее измененным. От человека в нем осталась лишь общая форма тела. Все остальное напоминало быка – покрытое шерстью тело, начинающие формироваться рога на голове, копыта вместо ступней. Он стоял у стекла, упорно глядя на вошедших людей. В его взгляде еще сохранялись осознанность и интеллект, но уже смешанные с чем-то чуждым, животным.

– Господи, – прошептал Томпсон. – Это же настоящие чудовища.

– Нет, – возразил Алексей. – Это все еще люди. Люди, попавшие в беду.

Он подошел к стеклу, разделявшему его и пациента-быка. Существо внимательно смотрело на него, слегка наклонив голову. В этом жесте было что-то почти… разумное.

– Вы можете с ними общаться? – спросил Алексей у Теодоракиса.

– Частично. Двое уже потеряли способность к речи, но могут реагировать на простые команды. Третий, – он указал на человека-быка, – все еще может говорить, хотя речь становится все более затрудненной. Это Георгиос Петридис, специалист по минойской письменности. Он был ближайшим помощником профессора Кастелли.

Алексей посмотрел на существо за стеклом с новым интересом.

– Я хочу поговорить с ним.

– Это слишком опасно, – возразил Теодоракис. – Мы общаемся только через интерком.

– В этом есть смысл, – неожиданно поддержала Алексея доктор Чен. – Если он все еще сохраняет интеллект, он может дать нам ценные сведения. О Кастелли, о лабиринте, о природе трансформации.

Северов задумался на мгновение, затем кивнул.

– Разрешаю. Но только в защитном костюме и с охраной.

Через пятнадцать минут Алексей, облаченный в легкий, но прочный биозащитный костюм с прозрачным шлемом, вошел в шлюзовую камеру, ведущую в палату Георгиоса. Двое охранников с транквилизаторами заняли позиции за его спиной.

– Будьте предельно осторожны, – голос доктора Чен звучал в наушнике. – Мы не знаем, насколько нестабильно его психическое состояние.

Внутренняя дверь открылась, и Алексей оказался лицом к лицу с существом, которое еще неделю назад было обычным человеком. Георгиос сидел на краю койки, неестественно выпрямив спину из-за изменений позвоночника. Его почти полностью трансформированное лицо с трудом можно было назвать человеческим, но глаза… глаза смотрели осмысленно.

– Здравствуйте, господин Петридис, – начал Алексей по-гречески. – Меня зовут Алексей Волков. Я здесь, чтобы помочь.

Существо издало низкий, рокочущий звук, затем с видимым усилием произнесло:

– П-помочь? – голос был искаженным, с металлическим призвуком. – Слишком… поздно… помогать.

– Мы не знаем наверняка, – ответил Алексей, осторожно приближаясь. – Расскажите, что произошло в лабиринте? Что вы нашли?

Георгиос издал звук, похожий на смех и кашель одновременно.

– Нашли… будущее. Нашли… правду.

– Какую правду? – Алексей сделал еще один шаг вперед.

– Люди… несовершенны. Минойцы… знали… путь, – каждое слово давалось Георгиосу с трудом. – Кастелли… понял. Он… готовился… годами.

– Где сейчас Кастелли?

– Там, где… должен быть. В сердце… лабиринта, – существо поднялось на ноги, возвышаясь над Алексеем почти на голову. – Он… завершает… трансформацию.

– В кого он превращается?

Георгиос наклонил голову, глядя на Алексея с каким-то странным выражением – почти сожалением.

– В того… кто был первым. В Астерия… Минотавра.

– Зачем ему это? – Алексей чувствовал, как по спине пробегает холодок, несмотря на защитный костюм.

– Чтобы… возродить… древнюю мощь. Человечество… слабое. Нуждается… в изменении.

– Вы хотите сказать, что он сделал это намеренно? Заразил себя и вас?

– Не зараза, – прорычало существо. – Дар. Эволюция.

Внезапно Георгиос вздрогнул всем телом. Его глаза расширились, затем сузились. Что-то менялось, трансформация ускорялась прямо на глазах Алексея.

– Уходи… – прохрипел Георгиос, опускаясь на четвереньки. – Я… теряю… контроль.

Алексей начал медленно отступать к двери.

– Мы можем помочь вам, нужно только…

Он не успел закончить фразу. С невероятной скоростью существо бросилось вперед, врезавшись в него с силой тарана. Алексей отлетел к стене, чудом удержавшись на ногах. Защитный костюм выдержал удар, но дыхание перехватило.

Охранники мгновенно открыли огонь транквилизаторами. Несколько дротиков вонзились в тело существа, но оно, казалось, не замечало их. Георгиос – или то, что от него осталось – развернулся и бросился на охрану.

– Газ! – крикнул Алексей в микрофон. – Используйте усыпляющий газ!

Из вентиляционных отверстий в потолке начал поступать бесцветный нервно-паралитический агент. Существо замедлилось, его движения стали менее координированными, но оно все еще продолжало атаковать.

Один из охранников упал, получив страшный удар по шлему. Защита треснула, и Алексей понял, что у них есть считанные секунды, прежде чем человек-бык доберется до беззащитного лица.

Он схватил металлический поднос с медицинскими инструментами и с силой ударил существо по затылку. Эффект оказался неожиданным – Георгиос вздрогнул, остановился, затем медленно повернулся к Алексею.

На мгновение их глаза встретились, и в этом взгляде Алексей увидел что-то, заставившее его замереть. Не животную ярость, не безумие, а… осознание. Страх. Мольба.

А затем газ наконец подействовал в полную силу. Существо рухнуло на пол, потеряв сознание.

Алексей бросился к раненому охраннику. Шлем был поврежден, но не пробит. Человек был без сознания, но жив.

– Медика сюда! – скомандовал он, затем склонился над телом Георгиоса.

Даже без сознания существо продолжало меняться. Мышцы под кожей перестраивались, кости смещались с тихим хрустом. Процесс трансформации, казалось, ускорялся.

– Невероятно, – прошептал Алексей.

Дверь палаты распахнулась, и в помещение ворвались медики и дополнительная охрана. Алексея оттеснили в сторону, а тело Георгиоса быстро зафиксировали специальными ремнями на каталке.

Оказавшись в коридоре, Алексей снял шлем, жадно вдыхая свежий воздух. Доктор Чен уже ждала его, с тревогой вглядываясь в его лицо.

– Ты в порядке?

– Да, – кивнул он. – Но Георгиос… он меняется прямо на глазах. И перед тем как потерять контроль, он рассказал кое-что интересное.

Все собрались в небольшом конференц-зале рядом с изоляционным блоком. Алексей кратко изложил полученную информацию.

– Значит, Кастелли делал это намеренно, – задумчиво произнес Северов. – Он искал способ изменить человеческую ДНК, используя древнюю минойскую технологию.

– И он все еще в лабиринте, – добавил Алексей. – Превращается в кого-то, кого Георгиос назвал «Астерий» – настоящее имя Минотавра из мифов.

– Самое тревожное, что трансформация ускоряется, – вмешалась доктор Чен. – Мы наблюдаем экспоненциальное увеличение скорости мутации. Если это действительно какой-то древний биоагент, то он эволюционирует, адаптируется к современной человеческой ДНК.

– Мы должны найти источник, – решительно сказал Северов. – Сегодня же спускаемся в лабиринт.

– Я получил сообщение от поисковой группы, – внезапно сообщил Теодоракис, входя в комнату с планшетом в руках. – Они нашли сбежавшего пациента. Точнее… то, что от него осталось.

На экране появились фотографии, от которых у всех перехватило дыхание. Существо, бывшее когда-то археологом, было разорвано на части, словно подверглось нападению дикого зверя.

– Что могло сделать такое? – спросила агент Далер.

– Судя по следам когтей и характеру ран… другой мутант, – ответил Теодоракис. – Но намного крупнее и сильнее, чем наши пациенты.

– Где это произошло? – спросил Северов.

– В пяти километрах от Кносского дворца, в направлении гор. Похоже, наш беглец пытался куда-то добраться.

– К Кастелли, – тихо произнес Алексей. – Он искал своего мастера.

– И встретил что-то более опасное, – закончил Северов. – Возможно, уже есть другие зараженные, о которых мы не знаем.

В комнате воцарилась тяжелая тишина, которую нарушил сигнал тревоги. Красные лампы замигали под потолком.

– Что происходит? – спросил Северов.

Теодоракис бросился к компьютеру.

– Нарушение изоляции в палате номер два! – воскликнул он. – Пациент проявляет признаки… господи, это невозможно!

На мониторе появилось изображение с камеры наблюдения. Человек-птица, который ещё недавно неподвижно сидел в углу, теперь бился в конвульсиях на полу. Но не это шокировало наблюдателей. Тело существа буквально трансформировалось на глазах – кости удлинялись, мышцы перестраивались, кожа меняла структуру. Через несколько секунд на полу палаты лежала уже не гибридная форма человека-птицы, а нечто, напоминающее доисторического раптора.

– Четвертая стадия, – прошептала доктор Чен. – Полная трансформация. Потеря человеческих черт.

Существо на экране поднялось на ноги – теперь уже задние конечности, передние превратились в крылья с острыми когтями. Оно огляделось вокруг с явным разумом хищника, оценивающего ситуацию, затем бросилось на стеклянную стену палаты.

Первый удар не принес результата. Второй вызвал тонкую трещину. Третий…

– Эвакуация! – крикнул Теодоракис, нажимая красную кнопку на пульте. – Изоляционный блок будет запечатан через 60 секунд!

Все бросились к выходу. Алексей оглянулся на монитор и успел увидеть, как существо пробивает стекло, вырываясь из палаты.

Массивные герметичные двери изоляционного крыла начали закрываться. Группа едва успела выбежать в главный коридор госпиталя, как раздался характерный звук полной герметизации блока.

– Что теперь? – спросила агент Далер, пытаясь восстановить дыхание.

– Аварийный протокол, – мрачно ответил Теодоракис. – Через пять минут в изоляционный блок будет подан нейтрализующий агент. Смертельный для всего живого.

– Там остались люди? – спросил Алексей.

– Весь персонал успел эвакуироваться, – ответил врач. – Но мы потеряли последних пациентов и все материалы для исследований.

– Это не имеет значения, – решительно сказал Северов. – Мы должны идти к источнику. Немедленно выдвигаемся к Кносскому дворцу.

– А как же третий пациент? Георгиос? – спросил Алексей.

– Он был в другой палате, которую успели изолировать, – ответил Теодоракис. – Но после случившегося я рекомендую самые строгие меры безопасности. Если трансформация действительно ускоряется, то в любой момент…

Его слова прервал новый сигнал тревоги – на этот раз из охраняемого крыла, где содержался Георгиос.

– Только не снова, – прошептал Теодоракис, вызывая изображение с камер.

Палата Георгиоса была пуста. На полу лежали разорванные ремни, которыми его фиксировали, и тела двух охранников.

– Он сбежал, – констатировал Северов. – И теперь где-то в здании госпиталя.

Словно в ответ на его слова, из дальнего коридора донесся крик, оборвавшийся на высокой ноте.

– Объявляйте полную эвакуацию, – приказал Северов. – Мы идем на перехват.

– Это самоубийство, – возразила агент Далер. – Вы видели, на что он способен.

– У нас нет выбора, – отрезал Северов. – Если он вырвется в город… – он не закончил фразу, но все поняли последствия.

Северов раздал группе оружие из своего тактического рюкзака – пистолеты с транквилизаторами повышенной мощности и шоковые гранаты.

– Держимся вместе, – скомандовал он. – Алексей, ты с доктором Чен идешь за мной. Томпсон и агент Далер прикрывают тыл.

Они двинулись по коридору в направлении криков и звуков борьбы. Навстречу им бежали перепуганные врачи и медсестры, спешащие к эвакуационным выходам.

– Где он? – крикнул Северов пробегающему мимо санитару.

– Там! – указал тот дрожащей рукой на двойные двери в конце коридора. – Он убил охрану и спустился в подвал!

– Подвал? – переспросил Алексей. – Зачем?

– Там аварийный выход, – объяснил Теодоракис. – И… – он запнулся, – биологическая лаборатория.

– Что хранится в этой лаборатории? – резко спросил Северов.

– Образцы тканей пациентов, результаты анализов, – ответил врач. – И… экспериментальные препараты, которые мы разрабатывали для лечения.

– Он идет за образцами, – понял Алексей. – Хочет забрать их с собой.

– Или распространить заражение дальше, – мрачно добавил Северов. – Вперед!

Группа бросилась к лестнице, ведущей в подвал. За двойными дверями открылся коридор, усеянный телами охранников и медицинского персонала. Некоторые были мертвы, другие тяжело ранены.

Алексей остановился возле раненой медсестры, быстро оценивая ее состояние. Глубокие рваные раны на руках и груди, но жизненно важные органы не задеты.

– Держитесь, – сказал он, быстро накладывая жгут. – Помощь скоро придет.

– Оно… не человек, – прошептала женщина. – У него… рога и… копыта…

– Я знаю, – Алексей ввел ей обезболивающее. – Вы в безопасности. Оно ушло.

Оставив раненую на попечение подоспевших санитаров, группа продолжила движение по кровавому следу. Чем глубже они спускались в подвал, тем холоднее становился воздух и тем отчетливее ощущался странный запах – смесь лекарств, дезинфицирующих средств и чего-то еще… животного, мускусного.

Наконец они достигли входа в биологическую лабораторию. Тяжелая металлическая дверь была погнута, словно ее протаранил грузовик. Изнутри доносились звуки разрушения – бьющееся стекло, скрежет металла, грохот падающего оборудования.

– Готовность к штурму, – скомандовал Северов. – По моему сигналу.

Все заняли позиции у входа, оружие наготове.

– Три, два, один… вперед!

Они ворвались в лабораторию и замерли, ошеломленные увиденным. Просторное помещение было полностью разгромлено. Разбитые колбы, перевернутые столы, разбросанные документы и образцы. А в центре этого хаоса стояло существо, некогда бывшее Георгиосом Петридисом.

Трансформация зашла еще дальше. Теперь он полностью напоминал быка, стоящего на задних ногах. Массивные рога венчали голову, из ноздрей вырывались облачка пара при каждом тяжелом выдохе. В руках-лапах он держал металлический контейнер с биологическими образцами.

Существо обернулось на звук вторжения, и группа увидела его глаза – полностью красные, без зрачков и белков, светящиеся в полумраке лаборатории.

– Поздно, – прогрохотал нечеловеческий голос. – Начало… положено.

– Огонь! – скомандовал Северов.

Транквилизаторы ударили в массивное тело, но, казалось, не произвели никакого эффекта. Существо издало рев и бросилось вперед, сметая всех на своем пути. Томпсон отлетел к стене, агент Далер едва успела увернуться. Северов получил удар в грудь и упал, задыхаясь от боли.

Алексей оказался лицом к лицу с монстром. На мгновение их взгляды встретились, и Волков почувствовал странное ощущение – словно в этих нечеловеческих глазах еще теплилась искра разума. Затем существо отвернулось и бросилось к аварийному выходу в дальнем конце лаборатории.

– Остановите его! – крикнул Северов, пытаясь подняться.

Алексей выхватил последнюю шоковую гранату, снял предохранитель и бросил вслед убегающему монстру. Граната взорвалась у самых ног существа, окутав его облаком парализующего газа и электрическими разрядами.

Монстр замедлился, пошатнулся, но не упал. С нечеловеческим усилием он продолжил движение, добрался до аварийного выхода и, ударив по нему всем телом, выломал дверь.

– Мы должны преследовать! – Алексей бросился к выходу, но Северов схватил его за руку.

– Нет времени, – сказал он, тяжело дыша. – Он слишком силен. Нам нужно перегруппироваться, подготовиться. Главное – мы знаем, куда он направляется.

– К Кастелли, – кивнул Алексей. – К лабиринту.

– Именно, – Северов поднялся на ноги, морщась от боли. – А мы отправляемся туда же. Но сначала соберем все, что осталось от исследований. Нам понадобится каждая крупица информации.

Доктор Чен уже осматривала разгромленную лабораторию, выискивая уцелевшие образцы и данные.

– Здесь почти ничего не осталось, – сказала она. – Но я нашла это.

В ее руке был небольшой планшет с частично разбитым экраном.

– Рабочий журнал одного из лаборантов, – пояснила доктор. – Последние записи сделаны час назад. И они… тревожные.

Она передала планшет Северову. Тот быстро просмотрел информацию и помрачнел.

– Согласно этим данным, трансформация ускоряется не линейно, а по экспоненте. И, что еще хуже, – он поднял глаза на группу, – она может быть заразной. На последних стадиях мутанты выделяют особые феромоны и жидкости, способные инициировать процесс у других людей.

– То есть, это уже не просто локализованная угроза, – подытожила агент Далер. – Если хоть один из этих мутантов окажется в населенном районе…

– Эпидемия, – закончил Алексей.

Все промолчали, осмысливая масштаб опасности.

– Свяжитесь с командованием, – наконец сказал Северов, обращаясь к агенту Далер. – Пусть усилят карантинные меры вокруг Кносса и начнут эвакуацию ближайших населенных пунктов. Официальная версия – утечка опасных химикатов.

– А мы? – спросил Томпсон, потирая ушибленное плечо.

– А мы идем в логово зверя, – мрачно ответил Северов. – В лабиринт Минотавра.

Глава 3: Первый контакт

Ираклион, Крит 7 июня, 14:05

Солнце безжалостно палило, когда военный вертолет с группой «Феникс» приземлился на закрытой площадке позади больничного комплекса. Алексей первым спрыгнул на раскаленный асфальт, инстинктивно прикрывая глаза от поднятой лопастями пыли. Жара была ощутимой даже сквозь плотную ткань защитной формы.

– Добро пожаловать на Крит, – сказал Северов, оглядывая периметр площадки. – Настоящий рай… который может превратиться в ад, если мы не справимся.

Доктор Чен сверилась с планшетом, сверяя координаты.

– Военный сектор больницы должен быть в восточном крыле. Нас уже ждут.

Томпсон, моргая от яркого света, натянул бейсболку и пробормотал:

– Вот поэтому я предпочитаю ночные операции. Кондиционер, темнота и никаких солнечных ожогов.

– Ты и днем редко из-за компьютера вылезаешь, Хакер, – усмехнулся Алексей. – Лишний витамин D не повредит.

К группе быстрым шагом приближалась молодая женщина в легком светлом костюме. Длинные темные волосы были собраны в практичный хвост, а выразительные карие глаза внимательно изучали каждого из прибывших. На вид ей было около тридцати.

– Елена Маврис, – представилась она, протягивая руку Северову. – Археолог, специалист по минойской цивилизации. Меня приставили к вашей группе в качестве эксперта-консультанта.

– Майор Игорь Северов, – рукопожатие командира было крепким. – Моя команда: Алексей Волков – медик, доктор Сарах Чен – вирусолог, Джейсон Томпсон – технический специалист, и агент Кристина Далер из Европола.

Елена кивнула каждому, но когда ее взгляд остановился на Алексее, она слегка прищурилась.

– Волков… русский? Вы говорите по-гречески?

– Да, неплохо, – ответил он на греческом. – И немного знаком с историей вашей страны. Особенно минойского периода.

– Это удачное совпадение, – улыбнулась Елена, переходя обратно на английский. – Большинство иностранцев путают минойцев с микенцами, а Крит с материковой Грецией.

– Обмен любезностями продолжим позже, – прервал их Северов. – Что у нас с безопасностью периметра? Как обстоят дела после инцидента?

Лицо Елены мгновенно посерьезнело.

– Периметр больницы усилен военными, но этого может быть недостаточно. После побега двух мутантов ситуация… усложнилась.

– Двух? – переспросил Алексей. – Нас информировали только об одном сбежавшем пациенте.

Елена быстро взглянула на Северова, затем пояснила:

– Второй совершил побег три часа назад. Санитар. Он работал в изолированном блоке, где содержались зараженные. По-видимому, контактировал с их биологическими жидкостями.

– А защитные протоколы? – спросила доктор Чен.

– Соблюдались строго, – Елена нахмурилась. – Но… произошло непредвиденное. У него внезапно начали проявляться симптомы трансформации прямо во время смены. Процесс шел невероятно быстро – буквально за минуты. Служба безопасности не успела среагировать.

– Куда он направился? – спросил Северов.

– Неизвестно. Убил двух охранников, тяжело ранил врача и скрылся. Поисковые группы прочесывают город, но… – Елена не закончила фразу.

– Но это как искать иголку в стоге сена, – закончил за нее Алексей.

– Хуже, – мрачно заметила Елена. – Иголка, которая постоянно трансформируется и становится все более опасной.

Северов жестом прервал разговор.

– Разберемся с этим позже. Сейчас нам необходимо осмотреть оставшихся зараженных и собрать всю возможную информацию.

– Следуйте за мной, – кивнула Елена, направляясь к тяжелым бронированным дверям военного крыла. – Должна предупредить – то, что вы увидите, может… шокировать, даже если вы видели фотографии.

Алексей молча кивнул. Он повидал достаточно ужасов на войне, чтобы считать себя готовым к любым зрелищам. Но глубоко внутри понимал – то, с чем им предстоит столкнуться, выходит за рамки обычного человеческого опыта.

Военный сектор больницы напоминал бункер – массивные стены, многоуровневая система безопасности, вооруженная охрана на каждом посту. Группу дважды проверили на наличие оружия, взяли образцы крови и просветили специальными сканерами, выявляющими аномалии в ДНК.

– Новый протокол, – пояснил военный врач, встретивший их у входа в лабораторный сектор. – Любой, кто контактирует с зараженными, проходит полное сканирование каждые шесть часов.

– Насколько надежны ваши тесты? – спросила доктор Чен. – Если инфекция изменяет ДНК постепенно, ранние стадии могут быть не обнаружены.

– Именно поэтому мы также следим за поведенческими и физиологическими маркерами, – ответил врач. – Повышенная агрессивность, усиление мышечной активности, изменение цвета глаз – всё фиксируется.

– Мне нужно осмотреть пациентов, – сказал Алексей. – Лично. За стеклом не получится полноценно оценить их состояние.

Врач нахмурился.

– Это нарушение протокола. После последнего инцидента…

– Доктор Волков имеет опыт работы с биологическими угрозами, – вмешался Северов. – И он единственный в нашей группе, кто уже контактировал с зараженным и знает, чего ожидать.

Елена удивленно посмотрела на Алексея.

– Вы уже встречались с… одним из них?

– С Георгиосом Петридисом, – кивнул Алексей. – До его полной трансформации. Нам удалось даже… пообщаться.

– Это невозможно, – врач выглядел ошеломленным. – На поздних стадиях трансформации речевая функция полностью утрачивается.

– Возможно, именно поэтому Алексею стоит осмотреть пациентов, – заметила доктор Чен. – Мы до сих пор не понимаем механизм трансформации. Любая новая информация критически важна.

После короткого совещания с начальством врач неохотно согласился. Алексею и доктору Чен выдали усиленные защитные костюмы последнего поколения.

– Максимальный уровень биологической защиты, – пояснил техник, помогавший им облачиться. – Тройной слой композитных материалов, автономная система фильтрации воздуха, встроенные сенсоры жизнедеятельности.

– Выглядит как скафандр астронавта, – заметил Алексей, проверяя подвижность суставов в массивных перчатках.

– Тем не менее, соблюдайте предельную осторожность, – предупредил врач. – Мы до сих пор не знаем, может ли инфекция проникать через микроповреждения защиты.

– Сколько пациентов нам предстоит осмотреть? – спросила доктор Чен, проверяя герметичность шлема.

– Осталось трое, – ответил врач. – Двое на ранних стадиях трансформации, один – на промежуточной. С последним будьте особенно осторожны. Он уже утратил большую часть человеческих черт, хотя всё еще сохраняет некоторые когнитивные функции.

– Я пойду с вами, – неожиданно сказала Елена. – Мне нужно задать несколько вопросов.

– Это исключено, – отрезал военный врач. – У вас нет необходимой подготовки.

– Зато у меня есть знания, которые могут помочь, – возразила Елена. – Я работала с профессором Кастелли над расшифровкой минойских текстов. Если пациенты сохранили память, они могут узнать меня и быть более… коммуникабельными.

Северов задумчиво посмотрел на Алексея.

– Что думаешь?

– Риск есть, но она права, – ответил Волков. – Знакомое лицо может спровоцировать реакцию, которая даст нам новую информацию.

– Хорошо, – кивнул Северов. – Но только в полной защите и под непосредственным наблюдением Алексея.

Елене выдали такой же защитный костюм. Пока она облачалась, Алексей тихо сказал ей:

– Держитесь рядом со мной. Если скажу отступать – отступаете немедленно, без вопросов.

– Я не из пугливых, – ответила она, проверяя крепления шлема.

– Дело не в храбрости, – Алексей встретился с ней взглядом через прозрачное забрало. – А в том, что я видел, на что способны эти существа. Они быстрее и сильнее, чем кажутся. И непредсказуемы.

Елена на секунду замолчала, затем кивнула с неожиданной серьезностью.

– Принято. Я буду следовать вашим указаниям.

Изоляционный блок представлял собой отдельное крыло больницы с автономными системами жизнеобеспечения и безопасности. Вход осуществлялся через серию шлюзовых камер, каждая из которых герметично закрывалась за входящими.

– Палаты расположены по центральному коридору, – объяснял военный врач через коммуникатор. – Трое пациентов содержатся в отдельных помещениях с максимальным уровнем изоляции. Общение возможно через интерком или визуально через армированное стекло.

– Материалы стен и перегородок? – деловито уточнила доктор Чен.

– Композитный сплав с титановым каркасом. Стекло бронированное, многослойное. После инцидента с Георгиосом Петридисом мы усилили все барьеры.

Когда трио в защитных костюмах вошло в основной коридор, Алексей почувствовал, как по спине пробежал холодок. Стерильное, ярко освещенное пространство казалось неестественно тихим. Только тихое гудение вентиляционной системы и приглушенные звуки медицинского оборудования нарушали тишину.

– Начнем с пациента на ранней стадии, – сказал Алексей. – Кто он?

– Михалис Константину, 42 года, археолог-эпиграфист, – ответила Елена. – Работал в команде Кастелли около пяти лет. Специалист по древним языкам.

Они подошли к первой палате. За стеклянной стеной на больничной койке сидел человек, с первого взгляда выглядевший почти нормально. Только при ближайшем рассмотрении становились заметны изменения: кожа на руках покрылась мелкими чешуйками серебристого цвета, глаза приобрели вертикальные зрачки, а когда пациент повернул голову на звук открывающейся двери наблюдательного поста, стало видно, что его уши удлинились и заострились.

– Михалис? – Елена включила интерком. – Это Елена Маврис. Вы помните меня?

Человек медленно повернул голову в их сторону. Его движения были странно грациозными, как у рептилии.

– Елена… – голос звучал хрипло, с металлическим призвуком. – Конечно… помню. Как… могу забыть?

– Здравствуйте, господин Константину, – вступил Алексей. – Я доктор Волков. Хотел бы задать вам несколько вопросов о том, что произошло в Кноссе.

Пациент внимательно изучал их своими измененными глазами. В его взгляде читались остатки человеческого интеллекта, смешанные с чем-то чужеродным, древним.

– Вы… слишком поздно, – произнес он после паузы. – Процесс… необратим. Профессор… был прав.

– О чем был прав Кастелли? – спросила Елена, подходя ближе к стеклу.

– О эволюции. О… скрытом потенциале, – Михалис медленно поднял руку, разглядывая свои трансформированные пальцы. – Мы думали… это мутация. Но это… возвращение. К истинной форме.

Алексей переглянулся с доктором Чен. Затем осторожно спросил:

– Что вы чувствуете сейчас, Михалис? Физически и… ментально.

– Чувствую… всё, – на лице пациента появилось подобие улыбки, обнажившей заостренные зубы. – Каждый звук, каждый запах. Ваше… сердцебиение. Ваш… страх. Ощущаю… как расширяется сознание. Становится… другим.

– Вы можете контролировать изменения? – спросила доктор Чен.

Михалис странно дернул головой – нечто среднее между кивком и змеиным движением.

– Не контролировать. Направлять. Как… реку. Она течет… сама. Но можно… выбирать путь.

– Все зараженные трансформируются по-разному, – заметила Елена. – Почему одни становятся похожими на быков, другие на птиц или рептилий?

– Зависит от… ДНК, – ответил Михалис. – Древние гены… разные у разных людей. Споры… активируют то, что… уже есть.

Алексей внимательно наблюдал за реакциями пациента, отмечая каждую деталь поведения. Несмотря на очевидные физические изменения, Михалис сохранял удивительную ясность ума. Его речь была затруднена, но мысли оставались связными.

– Что случилось в лаборатории, когда капсула разбилась? – спросил Алексей.

Глаза Михалиса внезапно расширились, и по телу пробежала судорога.

– Свет… зеленый свет. И… голоса. Древние… голоса. Они… говорили… говорили…

Он замолчал, сгорбившись и обхватив голову руками. Мониторы в палате показали резкий скачок сердечного ритма и мозговой активности.

– Что они говорили, Михалис? – настойчиво спросила Елена.

– Проход… открыт. Царь… возвращается, – выдавил пациент сквозь сжатые зубы. – Астерий… пробуждается.

Внезапно он вскинул голову, и Алексей едва сдержал возглас удивления. Лицо Михалиса начало трансформироваться прямо на их глазах – кожа натянулась, скулы заострились, нос уплощился, превращаясь в подобие змеиного.

– Трансформация ускоряется, – прокомментировала доктор Чен, не отрывая взгляда от пациента. – Триггер – эмоциональный стресс или определенные воспоминания.

– Нам нужно вывести его из этого состояния, – сказал Алексей, наблюдая как датчики в палате показывают все более тревожные показатели.

– Михалис, сосредоточьтесь на моем голосе, – спокойно произнесла Елена. – Вспомните наши раскопки в северном секторе Кносса, помните? Вы нашли тогда табличку с линейным письмом А. Вы были так взволнованы…

Удивительно, но эта тактика сработала. Пациент медленно выпрямился, его дыхание стабилизировалось. Трансформация остановилась, хотя изменения, произошедшие с лицом, не исчезли.

– Да… табличка, – прошептал он. – Я… помню.

– Что было написано на той табличке, Михалис? – мягко продолжила Елена.

– Предупреждение… о Лабиринте. О том, что… внизу. О крови… и перерождении.

– Предупреждение о спорах? – уточнил Алексей.

– О богах… которые не боги, – ответил Михалис. – О людях… которые не люди. О том, что… спрятано в темноте.

Он повернулся к Елене, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на узнавание.

– Елена… вы должны… уничтожить вход. Засыпать… замуровать. Пока не… поздно.

– Мы не можем этого сделать, Михалис, – ответила она. – Нам нужно найти противоядие, а для этого необходимо войти в лабиринт.

– Нет… противоядия, – голос Михалиса стал тише. – Только… контроль. Старики в горах… знают. Хранители Дедала… помнят ритуалы.

– Хранители Дедала? – переспросил Алексей. – Кто они?

– Потомки… тех, кто выжил. Кто научился… контролировать зверя внутри.

Елена выглядела ошеломленной даже сквозь прозрачное забрало шлема.

– Я слышала легенды о тайном обществе на Крите, которое хранит древние знания, но считала это туристическим фольклором.

– Не легенды… – прошептал Михалис. – Правда… Василис знает. Василис… один из них.

– Василис Папандреу? – уточнила Елена. – Наш гид?

Михалис кивнул, но внезапно его тело снова содрогнулось. На этот раз трансформация была более интенсивной – кожа на шее покрылась плотной чешуей, пальцы удлинились, на кончиках появились когти.

– Уходите… – прохрипел он. – Быстрее… я теряю… контроль!

Мониторы в палате начали подавать сигналы тревоги. Пациент выгнулся дугой, с его горла сорвался нечеловеческий звук.

– Отходим, сейчас же! – скомандовал Алексей, хватая Елену за руку и оттаскивая от стекла.

За их спинами раздался треск – Михалис с нечеловеческой силой ударил по прозрачной стене. Бронированное стекло выдержало, но на нем осталась паутина мелких трещин.

– Этого не может быть, – прошептала доктор Чен. – Это стекло должно выдерживать прямое попадание пули.

Михалис отступил от стекла, его тело продолжало трансформироваться. Лицо уже едва напоминало человеческое, глаза полностью потеряли белки, став янтарными с вертикальными щелями зрачков.

– Нужно активировать систему усмиренения, – сказала доктор Чен в коммуникатор операторам безопасности. – Немедленно!

В палате зашипели распылители снотворного газа, но существо, которым стал Михалис, словно не замечало его. Оно сделало несколько шагов назад, затем с разбега бросилось на стекло. На этот раз трещины стали глубже.

– Эвакуируемся! – крикнул Алексей, таща за собой Елену к выходу.

Они едва успели достигнуть шлюзовой камеры, когда услышали звук разбитого стекла и вой сирены аварийной тревоги.

– Полная изоляция сектора! – раздался голос в динамиках. – Все двери герметизируются через десять секунд!

– Не успеем, – выдохнула доктор Чен, глядя на медленно закрывающиеся створки главного шлюза.

Алексей оценил расстояние и скорость движения дверей.

– Успеем. Бегом!

Они рванулись вперед, преодолевая неповоротливость защитных костюмов. Сзади раздавался топот когтистых лап по плиточному полу – Михалис преследовал их, двигаясь на четырех конечностях с невероятной скоростью.

Трио влетело в шлюз за секунду до того, как массивные створки сомкнулись. С другой стороны раздался глухой удар – существо врезалось в металлическую преграду.

– Господи, – выдохнула Елена, опираясь на стену камеры. – Он полностью трансформировался за считанные минуты.

– Не полностью, – возразила доктор Чен, пытаясь восстановить дыхание. – Это промежуточная стадия. Финальная будет еще более… радикальной.

Алексей молчал, мысленно анализируя произошедшее. То, как быстро менялось состояние пациента, как стремительно прогрессировала трансформация при эмоциональном возбуждении – всё это имело критическое значение для понимания природы инфекции.

Когда они вышли из камеры дезинфекции и сняли костюмы, их уже ждал Северов с мрачным выражением лица.

– Что у вас там произошло? Весь комплекс на аварийном положении.

– Мы спровоцировали ускоренную трансформацию, – объяснила доктор Чен. – Непреднамеренно, конечно. Это дает нам важную информацию о механизме мутации.

– А также о том, что сдерживающие системы недостаточно надежны, – добавил Алексей. – Если один пациент на ранней стадии смог пробить бронированное стекло, что будет, когда трансформация завершится?

– Мы не можем рисковать дальнейшими исследованиями здесь, – решительно сказал Северов. – Ситуация выходит из-под контроля.

– Но мы получили важную информацию, – возразила Елена. – Михалис упомянул Хранителей Дедала – тайное общество, которое знает, как контролировать трансформацию. И наш гид, Василис Папандреу, каким-то образом связан с ними.

– Где сейчас этот Василис? – спросил Северов.

– Должен ожидать нас в Кноссе, – ответила Елена. – Он организует доступ к закрытым секциям дворца.

Северов кивнул.

– Тогда мы немедленно выдвигаемся туда. В больнице оставаться опасно.

– А как же другие пациенты? – спросила доктор Чен. – Мы не успели их осмотреть.

– Придется отложить, – ответил Северов. – Если Михалис прорвется через внутренние барьеры, начнется настоящий ад. Нам нужно быть подальше отсюда, когда это случится.

Словно в подтверждение его слов, по коридорам больницы разнесся сигнал общей эвакуации. Медицинский персонал и военные начали спешно покидать здание.

– Что происходит? – спросила Елена у пробегавшего мимо офицера.

– Нарушение второго уровня изоляции, – бросил тот на бегу. – Существо проломило внутреннюю перегородку. Через пять минут активируется протокол полного уничтожения.

– Они собираются сжечь весь комплекс? – ужаснулась Елена.

– Только изоляционный блок, – уточнил Северов. – Но нам действительно лучше убраться отсюда.

Группа быстрым шагом направилась к выходу, присоединившись к потоку эвакуирующихся. За спиной раздавались тревожные объявления системы оповещения и звуки подготовки к активации аварийного протокола.

Алексей поддерживал доктора Чен, которая споткнулась на лестнице. Елена шла рядом, ее лицо выражало сложную смесь страха и научного любопытства.

– Если то, что сказал Михалис, правда, – произнесла она, – то легенда о Минотавре и лабиринте может иметь под собой реальную биологическую основу. Не просто миф, а… историческая хроника.

– Первый Минотавр мог быть результатом древнего эксперимента по генной модификации, – согласился Алексей. – А лабиринт – не просто тюрьмой, а лабораторией.

– И Кастелли каким-то образом узнал об этом, – добавила доктор Чен. – Возможно, нашел древние записи или артефакты.

– Что более важно, – вмешался Северов, – он знал об опасности и всё равно активировал споры. Этот человек хотел запустить процесс трансформации. Вопрос – зачем?

– Михалис упомянул нечто о «возвращении к истинной форме», – вспомнил Алексей. – Словно Кастелли считал это не мутацией, а… эволюцией.

Они вышли из здания на залитую солнцем площадку, где их ожидал армейский внедорожник. Вдалеке виднелись очертания гор, а между ними – силуэт древнего Кносского дворца.

– Туда мы и направимся, – сказал Северов, глядя в том направлении. – К источнику всего этого кошмара.

Когда внедорожник тронулся, Алексей бросил последний взгляд на больничный комплекс. В окнах верхнего этажа мелькнула странная фигура – больше похожая на ящера, чем на человека. Через секунду раздался глухой взрыв, и из окон изоляционного блока вырвались языки пламени.

Протокол уничтожения был активирован.

Дорога к Кносскому дворцу пролегала через живописные окрестности Ираклиона. Оливковые рощи, виноградники и древние каменные ограды создавали идиллическую картину, резко контрастирующую с тем ужасом, который группа только что пережила.

В машине царило напряженное молчание. Каждый из них обдумывал увиденное и услышанное, пытаясь сложить фрагменты головоломки в единое целое.

Томпсон, устроившийся на заднем сиденье с ноутбуком на коленях, нарушил тишину:

– Я проанализировал сейсмическую активность в районе Кносса за последние недели. Есть кое-что интересное.

Он развернул экран, показывая трехмерную карту подземных полостей.

– Вот стандартная карта известных подземных помещений дворца, – указал он на верхнюю часть изображения. – А вот что показывают последние данные.

Ниже известных помещений проступала сложная сеть тоннелей и пещер, уходящая глубоко под землю.

– Это действительно лабиринт, – прошептала Елена, вглядываясь в изображение. – Намного больше и сложнее, чем предполагалось.

– И намного древнее, – добавил Томпсон. – Судя по геологическим данным, некоторые тоннели сформировались задолго до строительства самого дворца. Минойцы могли просто обнаружить его и… адаптировать для своих целей.

– Или построить дворец над ним, чтобы контролировать доступ, – предположил Алексей.

– В любом случае, теперь понятно, почему Кастелли так интересовался именно этим участком, – сказал Северов. – Он знал, что найдет.

Внедорожник миновал последний поворот, и перед ними открылся вид на археологический комплекс Кносского дворца. В обычные дни здесь было полно туристов, но сейчас территория была оцеплена военными под предлогом проведения археологических работ особой важности.

У входа в комплекс их ждал невысокий коренастый мужчина с седеющей бородой и глубокими морщинами на загорелом лице. Он курил, опершись на старый джип, и внимательно наблюдал за подъезжающей машиной.

– Василис Папандреу, – представила его Елена, когда они вышли из внедорожника. – Лучший гид на Крите и, как оказалось, человек с весьма интересным прошлым.

Василис затушил сигарету и оценивающе оглядел прибывших. Его взгляд задержался на Алексее, словно изучая и оценивая.

– Добро пожаловать в Кносс, – произнес он с сильным акцентом. – Вы опоздали.

– Были задержки в больнице, – ответил Северов. – Ситуация усложнилась.

– Я знаю, – кивнул Василис. – Новости распространяются быстро, даже когда их пытаются скрыть. Особенно в таких местах, как Крит, где камни помнят больше, чем люди.

– Нам сказали, что вы можете знать больше, чем говорите, – прямо заявил Алексей. – Что вы связаны с группой под названием «Хранители Дедала».

Василис даже не выглядел удивленным. Он только слегка улыбнулся, обнажив крепкие зубы.

– Михалис всегда был болтлив. Даже став… чем-то иным.

– Так это правда? – спросила Елена. – Существует тайное общество, хранящее знания о минойских технологиях?

– Не технологиях, девочка, – Василис покачал головой. – Древней науке. Искусстве равновесия между человеком и зверем.

Он оглянулся на дворец, затем на горы вдали.

– Мы можем говорить здесь часами, но время утекает. Вам нужно увидеть вход в лабиринт, и я покажу его. Остальное… потом.

– Минутку, – Северов преградил ему путь. – Прежде чем мы куда-то пойдем, я хочу знать, кто вы на самом деле и что известно вам о происходящем.

Василис выдержал тяжелый взгляд майора без тени смущения.

– Я потомок тех, кто пережил последнюю катастрофу, – спокойно ответил он. – Когда минойские эксперименты вышли из-под контроля и вызвали извержение вулкана на Санторини. Моя семья хранит знания о спорах трансформации уже три тысячи лет. Мы наблюдаем, предупреждаем, а когда необходимо – вмешиваемся.

– И сейчас вы решили вмешаться? – спросила доктор Чен.

– Нет, – Василис печально покачал головой. – Сейчас уже поздно. Кастелли выпустил то, что должно было оставаться запечатанным. Но я могу помочь вам понять, с чем вы столкнулись.

– Расскажите нам о спорах, – попросил Алексей.

– Не здесь, – Василис огляделся. – Стены имеют уши, а некоторые тайны опасно произносить вслух у входа в лабиринт. Следуйте за мной. Я покажу вам то, что нашел Кастелли, а потом мы поговорим.

Группа последовала за критянином к служебному входу археологического комплекса. Там их встретили вооруженные солдаты, которые после проверки документов пропустили внутрь.

– Туристическая часть закрыта, – пояснил Василис, ведя их через руины древнего дворца. – Официально – для проведения реставрационных работ. На самом деле, военные оцепили весь комплекс после инцидента.

– Насколько глубоко уходит лабиринт? – спросил Томпсон, сверяясь со своей цифровой картой.

– Никто не знает, – ответил Василис. – Согласно нашим легендам, он соединен с другими подземными системами по всему Криту. Некоторые проходы ведут к морю, другие – в горы.

Они миновали знаменитый тронный зал с восстановленными фресками и древними колоннами, прошли через несколько служебных помещений и, наконец, спустились по узкой лестнице в подвальное помещение, недоступное для туристов.

– Это хранилище артефактов, найденных при раскопках, – пояснила Елена. – Но я никогда не спускалась глубже.

– Потому что глубже никто не спускался последние три тысячи лет, – сказал Василис, подходя к дальней стене помещения. – Кроме Кастелли и его команды неделю назад.

Он отодвинул тяжелый металлический шкаф, за которым обнаружилась недавно пробитая дыра в древней кладке. Узкий проход вел в темноту.

– Вот оно, – тихо произнес критянин. – Вход в настоящий лабиринт.

Алексей посветил фонарем в проем. Луч выхватил из темноты крутые ступени, спиралью уходящие вниз.

– Согласно нашим данным, именно здесь произошел первый контакт группы Кастелли со спорами, – сказал Северов, изучая проход. – Один из рабочих погиб на месте.

– Защитная система, – кивнул Василис. – Минойцы не хотели, чтобы непосвященные проникли внутрь.

– Какого рода защита? – спросила доктор Чен. – Механическая, химическая?

– Биологическая, – ответил Василис. – Стены покрыты микроскопическими шипами, содержащими нейротоксин. Одно прикосновение – и сердце останавливается. Но это лишь первый уровень защиты.

Северов сделал знак двум оперативникам тактической поддержки, прибывшим с ними.

– Джексон, Родригес – организуйте базовый лагерь здесь. Развернуть коммуникационное оборудование, медицинский пост, системы наблюдения. Никто не входит и не выходит без моего прямого приказа.

Обернувшись к основной группе, он добавил:

– Мы спустимся на разведку. Минимальное погружение – осмотреть верхний уровень лабиринта и вернуться с образцами и данными.

– Понадобится специальное снаряжение, – предупредил Василис. – Защитные костюмы, приборы ночного видения, альпинистское оборудование. Некоторые проходы очень узкие, другие затоплены.

– У нас всё есть, – ответил Северов, указывая на ящики с оборудованием, которые солдаты уже начали разгружать. – Вопрос в другом – что нас ждет внизу? Насколько опасны эти споры при непосредственном контакте?

– Смертельно опасны, – прямо ответил критянин. – Но не мгновенно. Первые симптомы проявляются через несколько часов. Полная трансформация занимает от трех до семи дней. Если, конечно… – он замолчал.

– Если что? – спросил Алексей.

– Если споры не эволюционировали, – закончил Василис. – Три тысячи лет в изоляции могли изменить их свойства. Возможно, теперь процесс идет быстрее.

– Судя по тому, что мы видели в больнице, так и есть, – подтвердила доктор Чен. – Пациент прошел несколько стадий трансформации за считанные минуты при эмоциональном возбуждении.

Василис кивнул, словно получил подтверждение своим самым страшным опасениям.

– Тогда мы должны быть вдвойне осторожны. Если вы решитесь спуститься, вам понадобится проводник. Я пойду с вами.

– Почему вы хотите рисковать? – спросил Алексей, внимательно изучая лицо критянина.

– Потому что это мой долг, – просто ответил Василис. – Моя семья охраняет эти секреты тысячелетиями. И я не позволю повториться тому, что случилось на Санторини.

Северов кивнул, принимая решение.

– Хорошо. Вы идете с нами. Алексей, доктор Чен, Елена, Томпсон – подготовьтесь к спуску. Полная защитная экипировка, оружие, коммуникационное оборудование. Выход через тридцать минут.

– А что с агентом Далер? – спросил Алексей.

– Она осталась координировать действия с европейскими властями, – ответил Северов. – Кто-то должен обеспечивать нам поддержку сверху.

Пока команда готовилась к спуску, Алексей отвел Василиса в сторону.

– Вы сказали, что ваша семья знает способы контролировать трансформацию. Это правда?

Критянин внимательно посмотрел на него, словно оценивая, достоин ли Алексей этого знания.

– Да, – наконец ответил он. – Древние ритуалы, определенные травы, медитативные техники. Они не останавливают процесс полностью, но позволяют сохранить человеческий разум даже на поздних стадиях.

– Почему вы не поделились этими знаниями с властями? Это могло бы спасти зараженных археологов.

Василис горько усмехнулся.

– Вы думаете, нас бы послушали? Современная наука не верит в «суеверия критских пастухов». К тому же, – он понизил голос, – есть те, кто не хотел бы, чтобы эта информация стала общедоступной.

– Кастелли, – догадался Алексей.

– И те, кто за ним стоит, – кивнул Василис. – Профессор не действовал в одиночку. У него были… покровители. Люди, заинтересованные в военном потенциале спор.

– Вы знаете, кто они?

– Нет, – покачал головой критянин. – Но я знаю, что они опасны. И что Кастелли предал их, решив использовать споры для себя.

– Для чего?

– Для того, чтобы стать богом, – просто ответил Василис. – Или тем, кого древние считали богами – существами, способными менять свою форму по желанию. Бессмертными, сильными, неуязвимыми.

Алексей помолчал, обдумывая услышанное. Затем задал последний вопрос:

– Если кто-то из нас будет заражен… вы сможете помочь?

Василис долго смотрел на него, прежде чем ответить:

– Возможно. Но для этого нам придется посетить одно место в горах. Деревню, где живут последние Хранители. И даже тогда… я не могу обещать полного исцеления.

– Я понимаю, – кивнул Алексей.

Он вернулся к группе, которая уже заканчивала подготовку к спуску. Надевая защитный костюм, Волков не мог отделаться от странного предчувствия. Словно то, что ждало их в глубинах древнего лабиринта, было связано с ним лично. Как будто нить судьбы, протянутая через тысячелетия, готова была обвиться вокруг его жизни.

Северов проверил связь с базой, убедился, что все системы работают, и скомандовал:

– Выдвигаемся. Держимся вместе, следуем указаниям Василиса. При первых признаках опасности немедленно отступаем.

Один за другим они начали спускаться в узкий проход, освещая путь мощными фонарями. Последним шел Алексей. Перед тем как нырнуть в темноту, он бросил последний взгляд на солнечный свет, проникающий сквозь маленькие окна хранилища.

А затем шагнул в лабиринт, который тысячелетиями хранил свои страшные тайны.

Глава 4: Дорога в аид

Кносский дворец, вход в лабиринт 7 июня, 17:35

Ступени, вырубленные в скальной породе, круто уходили вниз по спирали. Воздух становился влажным и холодным, стены сочились конденсатом. Свет фонарей выхватывал из темноты странные символы, высеченные в камне через равные промежутки – те самые знаки, которые были на капсуле со спорами.

– Предупреждения, – пояснил Василис, указывая на один из символов. – И инструкции. Они рассказывают о том, что ждет внизу, и как безопасно пройти.

– Вы можете их прочитать? – спросила Елена, фотографируя надписи.

– Не все, – признался критянин. – Это древнейшая форма минойского письма, даже более ранняя, чем линейное письмо А. Но некоторые символы передавались в нашей семье из поколения в поколение.

Он указал на знак, напоминающий спираль с отходящими лучами:

– Этот, например, означает «опасность преображения». А вот этот, – он показал на символ, похожий на волну с точками, – предупреждает о «живых стенах».

– Живых стенах? – переспросил Томпсон, проводя сканером по поверхности камня. – Что это значит?

– Увидите сами, – мрачно ответил Василис. – Просто запомните главное правило – ничего не трогайте голыми руками.

Спуск продолжался около пятнадцати минут. Наконец, лестница закончилась, выводя в просторный зал с высоким сводчатым потолком. Лучи фонарей не достигали дальних стен, создавая впечатление бесконечного пространства.

– Мы на первом уровне лабиринта, – сказал Василис. – Церемониальный зал, где проводились ритуалы инициации.

– Инициации? – переспросил Алексей.

– Посвящения в тайны трансформации, – пояснил критянин. – Не все минойцы проходили через это. Только избранные. Те, кто должен был стать… больше, чем человек.

Северов дал сигнал, и группа медленно двинулась вперед, осматривая зал. Пол был вымощен крупными каменными плитами с вырезанными на них изображениями лабиринта. В центре находилась круглая платформа с алтарем из темного камня, покрытым древними пятнами.

– Кровь, – тихо сказала доктор Чен, осветив поверхность алтаря ультрафиолетовой лампой. – Очень старая, но всё еще определяемая.

– Жертвоприношения? – предположила Елена.

– Не совсем, – ответил Василис. – Это была кровь добровольцев. Тех, кто хотел… измениться.

Он обвел рукой стены зала, на которых теперь, при ближайшем рассмотрении, стали видны фрески. Хорошо сохранившиеся изображения показывали процесс трансформации людей в получеловеческих-полуживотных существ. Некоторые превращались в быкоголовых созданий, другие приобретали черты волков, орлов или змей.

– Это не аллегории, – сказал Василис, заметив удивленные взгляды. – Минойцы действительно обладали технологией изменения человеческой ДНК.

– Но как? – спросила доктор Чен. – Для такого уровня биотехнологий требуются знания, намного превосходящие возможности бронзового века.

Василис хранил молчание, лишь загадочно улыбнулся.

– Некоторые знания слишком опасны, чтобы произносить их вслух. Особенно здесь.

– Вы намекаете, что минойцы получили эти технологии извне? – предположил Алексей. – От какой-то более древней цивилизации?

– Или от чего-то, что не было человеческой цивилизацией вообще, – тихо добавила Елена, изучая фрески. – Смотрите, здесь изображены существа, спускающиеся с неба.

Северов прервал дискуссию:

– Теории происхождения обсудим позже. Сейчас нас интересует практический аспект – где Кастелли нашел споры и куда он мог направиться.

– Центральный алтарь, – указал Василис. – Под ним находится хранилище, где содержались различные… образцы.

Группа подошла к алтарю. Вблизи стало видно, что массивная каменная плита была недавно сдвинута – на полу виднелись свежие царапины, а по краям платформы остались следы современных инструментов.

– Они вскрыли его, – кивнул Василис. – Нарушили печати, которые держались тысячи лет.

Томпсон сканировал пространство под алтарем, где обнаружилось небольшое углубление.

– Здесь что-то было, – сказал он. – Судя по остаточным энергетическим сигнатурам, объект обладал собственным слабым излучением.

– Капсула со спорами, – подтвердил Василис. – Одна из многих, хранившихся в лабиринте. Но эта была… особенной.

– Чем именно? – спросила доктор Чен.

– Она содержала образцы Царской линии, – пояснил критянин. – Споры, предназначенные для правителей. Те, что дают наиболее полную и контролируемую трансформацию.

– Превращают в Минотавра? – уточнил Алексей.

– В Астерия, – поправил Василис. – Это было его настоящее имя. Не чудовище из мифов, а первый успешный эксперимент по полной трансформации человека. Сын царя Миноса, рожденный с генетическими дефектами и «исправленный» с помощью спор.

– Значит, Кастелли намеренно искал именно эти споры, – задумчиво произнес Северов. – Вопрос – что он планировал делать дальше?

– Судя по следам, – Василис указал на многочисленные отпечатки ног на пыльном полу, – его группа направилась туда.

Он показал на один из трех тоннелей, отходивших от центрального зала. В отличие от других проходов, этот был шире и имел почти идеально круглую форму.

– Это ведет к лаборатории, – пояснил критянин. – Месту, где минойские ученые проводили свои… эксперименты.

Северов принял решение:

– Следуем по этому маршруту. Но сначала проверим периметр зала. Доктор Чен, соберите образцы с алтаря. Томпсон, составьте трехмерную карту этого уровня.

Группа рассредоточилась, методично обследуя огромный зал. Алексей вместе с Еленой изучали фрески на дальней стене.

– Странно, – заметила она, указывая на одно из изображений. – Это похоже на медицинскую процедуру. Смотрите, здесь люди в специальных одеяниях вводят что-то в вены пациента.

– Возможно, они использовали споры в жидкой форме, – предположил Алексей. – Внутривенная инъекция обеспечила бы более быстрое распространение по организму.

– Но как они могли знать о венах и кровообращении? – Елена покачала головой. – Это знание появилось в медицине лишь в семнадцатом веке.

– Если верить Василису, минойцы владели технологиями, намного опережавшими своё время, – сказал Алексей. – Возможно, их медицинские знания также были продвинутыми.

– Или они получили эти знания из того же источника, что и споры, – тихо добавила Елена.

Их разговор прервал возглас Томпсона:

– Нашел что-то! Похоже на… дверь?

Все собрались вокруг участка стены, который «Хакер» исследовал своими приборами. На первый взгляд, это была обычная каменная поверхность, покрытая фресками. Но сканер показывал пустое пространство за ней.

– Здесь должен быть механизм открывания, – сказал Томпсон, ощупывая стену через защитные перчатки. – Возможно, скрытый рычаг или…

– Стоп, – резко произнес Василис. – Не трогайте ничего. Это может быть ловушка.

Он подошел ближе, внимательно изучая фреску. На ней был изображен человек, касающийся определенной части рисунка – звезды с восемью лучами.

– Смотрите внимательно на изображение, – сказал критянин. – Минойцы часто оставляли инструкции прямо на виду, но замаскированные под декоративные элементы.

Он указал на последовательность символов рядом со звездой:

– Здесь сказано: «Только чистый духом может войти». И ещё что-то о… крови.

– Кровавый замок? – предположил Алексей. – Дверь, требующая жертвы?

– Не совсем, – Василис покачал головой. – Скорее, проверка на наличие определенных генетических маркеров. Дверь, реагирующая только на кровь определенных людей.

– Тех, кто уже начал трансформацию? – спросила доктор Чен.

– Возможно, – кивнул критянин. – В любом случае, я бы не советовал экспериментировать.

Северов согласился:

– Оставим это. Сосредоточимся на основном маршруте. Кастелли и его люди прошли через тот тоннель, значит, и мы пойдем туда.

Группа собралась у входа в тоннель. Перед спуском Северов связался с базовым лагерем, докладывая о ситуации и получая обновления.

– Периметр дворца под контролем, – сообщил он после сеанса связи. – Но есть проблема. Зафиксировано движение в горах вокруг Кносса. Что-то или кто-то перемещается между пещерами.

– Сбежавшие мутанты? – предположил Алексей.

– Или местная фауна, – пожала плечами агент Далер по радиосвязи. – В любом случае, будьте осторожны. Если зараженные организовались в группы, они могут представлять организованную угрозу.

– Принято, – ответил Северов. – Продолжаем движение. Будем докладывать каждые тридцать минут.

Тоннель, ведущий от церемониального зала, оказался удивительно просторным и хорошо сохранившимся. Стены были тщательно обработаны, пол вымощен гладкими плитами. Через каждые десять метров в нишах располагались древние светильники – глиняные чаши с высохшими остатками масла.

– Основной проход, – пояснил Василис. – Построен для регулярного использования, в отличие от потайных ходов и аварийных выходов.

– Насколько глубоко он ведет? – спросил Томпсон, сверяясь с данными сканирования.

– Мы сейчас примерно в ста метрах под поверхностью, – ответил критянин. – Лаборатория находится еще на пятьдесят метров глубже.

Группа двигалась медленно и осторожно, проверяя каждый шаг. Внезапно Алексей заметил странное мерцание на стене тоннеля.

– Стойте, – он поднял руку, останавливая остальных. – Что это?

Луч его фонаря выхватил из темноты участок стены, покрытый чем-то напоминающим тонкую пленку. При свете эта субстанция слабо фосфоресцировала зеленоватым светом.

– Не приближайтесь, – предупредил Василис. – Это одна из защитных систем лабиринта. Биоорганический сенсор.

– Сенсор? – переспросила доктор Чен. – Вы хотите сказать, эта… слизь может нас обнаружить?

– Не только обнаружить, – мрачно ответил критянин. – Но и проанализировать, определить уровень угрозы и активировать соответствующие защитные меры.

– Это невозможно, – возразил Томпсон. – Такие биотехнологии не могли существовать в минойскую эпоху.

– И тем не менее, они существовали, – сказал Василис. – И, что более важно, всё еще функционируют.

Доктор Чен осторожно приблизилась к стене, не касаясь странной субстанции.

– Невероятно. Если эта биопленка действительно сохраняет жизнеспособность на протяжении тысячелетий, это полностью противоречит всем известным законам биологии.

– Как нам пройти? – спросил Северов, разглядывая мерцающую поверхность, которая, казалось, покрывала стены тоннеля на протяжении нескольких метров.

– Очень осторожно, – ответил Василис. – Система реагирует на определенные биомаркеры. Те, кто носит в себе споры, могут проходить безопасно. Остальные… запускают защитный механизм.

– И что это за механизм? – спросил Алексей.

Василис помедлил с ответом:

– Стены выделяют нейропаралитический токсин. Очень быстрый. Жертва теряет способность двигаться, но сохраняет сознание. А затем… стены поглощают ее.

– Поглощают? – переспросила Елена с недоверием. – Вы имеете в виду…

– Именно то, что сказал, – кивнул критянин. – Живые стены. Одна из самых страшных защитных систем лабиринта.

– Как Кастелли и его люди прошли здесь? – спросил Северов.

– К тому моменту они уже были заражены спорами, – предположил Василис. – Система распознала их как «своих».

Группа молча переваривала эту информацию, глядя на мерцающую преграду.

– Значит, нам нужен другой путь, – наконец сказал Северов.

– Нет, – возразил Василис. – Нам просто нужен правильный способ пройти. Смотрите.

Он достал из своего рюкзака небольшой кожаный мешочек. Развязав его, критянин вытряхнул на ладонь в защитной перчатке тёмный порошок.

– Что это? – спросила доктор Чен.

– Спящие споры, – ответил Василис. – Деактивированные, безопасные. Их собирали поколения Хранителей из верхних уровней лабиринта. Если распылить их перед собой, система воспримет нас как «своих».

– Погодите, – Северов преградил ему путь. – Вы носите с собой те самые споры, которые вызывают мутацию?

– Я же сказал – деактивированные, – терпеливо повторил критянин. – Они прошли специальную обработку. Ритуал, если хотите. Они больше не способны запустить трансформацию, но сохраняют базовую химическую структуру, достаточную для обмана сенсоров.

– И мы должны просто поверить вам на слово? – скептически спросил Томпсон.

– У вас есть выбор, – пожал плечами Василис. – Либо доверитесь мне, либо попытаетесь найти обходной путь, которого может не существовать.

Северов и Алексей переглянулись. После короткого молчания майор кивнул:

– Хорошо. Но сначала проверим.

Он достал из снаряжения маленького робота-разведчика – компактное устройство на гусеничном ходу с камерой и различными сенсорами.

– Томпсон, подготовь разведчика. Василис, нанесите ваш порошок на его корпус.

Критянин осторожно распылил небольшое количество порошка на поверхность робота. Томпсон активировал устройство и направил его к мерцающей стене.

Все затаили дыхание, когда робот приблизился к биопленке. На мгновение казалось, что система среагировала – мерцание усилилось, по поверхности пробежала рябь. Но затем всё стабилизировалось, и робот беспрепятственно проехал через опасный участок.

– Работает, – удивленно произнес Томпсон, контролируя движение машины через планшет. – Сенсоры не фиксируют никакой агрессивной реакции.

– Хорошо, – Северов кивнул Василису. – Применяйте ваш порошок. Но если что-то пойдет не так…

– Ничего не пойдет не так, – уверенно ответил критянин. – Этот метод использовался Хранителями сотни лет.

Он начал осторожно распылять порошок перед группой, создавая своеобразную завесу. Мельчайшие частицы повисли в воздухе, слабо мерцая в лучах фонарей.

– Идите точно за мной, – инструктировал Василис. – Шаг в шаг. Не отклоняйтесь от центра тоннеля.

Один за другим они прошли через опасный участок. Биопленка на стенах действительно реагировала на их присутствие – мерцание усиливалось, иногда проявлялись странные узоры, напоминающие нейронные сети. Но атаки не последовало.

Когда последний член группы, Томпсон, миновал опасную зону, все облегченно вздохнули.

– Это было… необычно, – прокомментировала Елена.

– И жутко, – добавил Томпсон. – Я ощущал, будто стены наблюдают за нами.

– Так и есть, – кивнул Василис. – Вся биологическая защита лабиринта связана в единую систему. То, что мы прошли здесь, будет зафиксировано и в других секторах.

– Вы говорите о лабиринте так, словно он… живой, – заметил Алексей.

– В каком-то смысле, так оно и есть, – ответил критянин. – Минойцы создали не просто комплекс тоннелей и залов. Они создали организм. Сложную, самоподдерживающуюся экосистему с элементами искусственного интеллекта.

– Это выходит за рамки любых известных технологий бронзового века, – сказала доктор Чен. – Даже с учетом самых смелых гипотез об уровне развития минойской цивилизации.

– Именно поэтому многие историки предпочитают игнорировать свидетельства, – ответила Елена. – Легче считать их мифами и легендами, чем пересматривать всю концепцию технологического развития человечества.

Обсуждение прервал сигнал от разведчика, который Томпсон отправил дальше по тоннелю. На экране планшета появились изображения резкого расширения пространства впереди.

– Мы приближаемся к какому-то большому помещению, – сказал Томпсон. – Судя по сканированию, это огромный зал с куполообразным потолком.

– Лаборатория, – подтвердил Василис. – Сердце комплекса, где проводились основные эксперименты.

Группа двинулась дальше. Тоннель постепенно расширялся, а вскоре впереди показался проем, ведущий в пространство, слишком обширное, чтобы охватить его светом фонарей.

– Приготовьтесь, – предупредил Василис. – То, что вы увидите, может… шокировать.

Они вышли из тоннеля и остановились на широкой каменной платформе. Включив мощные прожекторы, группа смогла, наконец, оценить масштаб помещения.

Это был колоссальный зал, высеченный в скальной породе. Потолок уходил вверх не менее чем на двадцать метров, формируя идеальный купол. Стены были покрыты металлическими пластинами с выгравированными символами, а пол разделен на концентрические круги с многочисленными каналами между ними.

Но самым поразительным элементом был огромный механизм в центре зала – сложная конструкция из металла, камня и каких-то органических компонентов, напоминающая гибрид древнего компьютера и анатомического театра.

– Что это? – выдохнула Елена, не веря своим глазам.

– Трансформаториум, – ответил Василис. – Устройство для контролируемой модификации ДНК. Здесь минойские ученые создали Астерия и других существ, известных в мифах как минотавры, сфинксы, горгоны.

– Невероятно, – прошептала доктор Чен, направляясь к центру зала. – Если это действительно то, что вы говорите, то мы столкнулись с технологией, опережающей современную науку на столетия.

– Остановитесь! – внезапно скомандовал Василис. – Не подходите ближе без подготовки.

– Что такое? – спросил Северов, напрягшись.

– Смотрите на пол, – указал критянин. – Видите каналы между кругами? Они наполнены жидкостью.

Действительно, в тусклом свете фонарей было заметно, что концентрические желоба содержали какую-то темную субстанцию.

– Это не вода, – продолжил Василис. – Это… жидкая форма спор. Высококонцентрированная. Одной капли на открытую кожу достаточно для запуска необратимой трансформации.

– Но как она сохранилась в жидком состоянии тысячи лет? – удивился Томпсон.

– Лаборатория имеет автономную систему поддержания условий, – объяснил критянин. – И, что более важно, споры сами поддерживают свою жизнеспособность, извлекая энергию из окружающей среды.

Он указал на металлические пластины на стенах:

– Видите слабое свечение? Это не просто декор. Это солнечные батареи древнейшего типа. Они улавливают даже минимальное электромагнитное излучение и преобразуют его в энергию для поддержания экосистемы лаборатории.

– Я вижу следы, – внезапно сказал Алексей, осветив прожектором поверхность ближайшего круга. – Кто-то был здесь недавно.

Действительно, на пыльном полу виднелись многочисленные отпечатки ног. Некоторые были явно человеческими, другие… странной формы, с удлиненными пальцами и когтями.

– Кастелли и его люди, – кивнул Северов. – Вопрос в том, куда они направились дальше и что планировали делать здесь.

– Я думаю, они использовали механизм, – сказала доктор Чен, указывая на центральную конструкцию. – Смотрите, на нем видны следы недавней активации. Части двигались.

Василис помрачнел:

– Если они запустили трансформаториум… это очень плохо. Устройство не только изменяет ДНК, но и усиливает эффект спор, делая их более агрессивными.

– Вы хотите сказать, они могли создать более сильную версию инфекции? – уточнил Алексей.

– Хуже, – ответил критянин. – Они могли сделать ее передающейся. В естественном состоянии споры заражают только при прямом контакте. Но активированные в трансформаториуме… они могут стать воздушно-капельной инфекцией.

Эта информация заставила группу замолчать. Если критянин прав, угроза была намного серьезнее, чем они предполагали изначально.

– Нам нужно изучить механизм, – наконец сказал Северов. – Понять, что именно сделал Кастелли. Но как нам пересечь эти каналы с жидкостью?

– Есть безопасные пути, – ответил Василис. – Каменные мостики между кругами. Видите эти узкие перешейки? Они спроектированы для прохода посвященных к центральному механизму.

Действительно, при ближайшем рассмотрении стало видно, что каждый круг соединен с соседним тонким каменным мостиком. Путь к центру был извилистым, напоминая лабиринт.

– Это часть церемонии, – пояснил критянин. – Инициируемый должен был пройти все круги, символически приближаясь к центру знания и трансформации.

– Как по минному полю, – прокомментировал Томпсон. – Один неверный шаг, и…

– И вы станете чем-то иным, – закончил Василис. – Навсегда.

Северов принял решение:

– Томпсон, оставайся здесь с Еленой. Контролируй разведчика и поддерживай связь с базой. Алексей, доктор Чен и я пойдем к центральному механизму с Василисом. Полная осторожность, никаких необдуманных действий.

Четверо медленно начали продвигаться по узким мостикам. Василис шел первым, указывая путь, за ним Северов, затем доктор Чен, и замыкал группу Алексей.

По мере приближения к центру, Алексей начал замечать странное ощущение – легкое головокружение и… шепот. Едва уловимые звуки, словно кто-то произносил слова на неизвестном языке прямо в его голове.

– Вы это слышите? – спросил он остальных.

– Что именно? – обернулась доктор Чен.

– Голоса. Шепот.

Василис внимательно посмотрел на него:

– Это началось. Лабиринт реагирует на ваше присутствие.

– Что вы имеете в виду? – напрягся Северов.

– Некоторые люди более восприимчивы к влиянию лабиринта, – объяснил критянин. – Они слышат его… голос.

– Но я не контактировал со спорами, – возразил Алексей.

– Возможно, дело не в спорах, а в вашей генетической предрасположенности, – предположила доктор Чен. – У некоторых людей есть естественные рецепторы, чувствительные к определенным биохимическим сигналам.

– В любом случае, будьте внимательны, – предупредил Василис. – Голоса могут усиливаться. Если станет невыносимо, немедленно скажите.

Они продолжили путь. С каждым шагом шепот в голове Алексея становился чуть громче, но всё еще оставался на грани слышимости. Странным образом, это не вызывало страха – скорее, болезненное любопытство.

Наконец группа достигла центрального круга, где располагался главный механизм. Вблизи он выглядел еще более впечатляюще – сложная конструкция из металлических стержней, кристаллов и органических компонентов, соединенных в единую систему.

В центре механизма находилась платформа с углублением, напоминающим человеческую фигуру – место, где субъект подвергался трансформации. Вокруг располагались панели с символами и рычагами управления.

– Система активирована, – сказала доктор Чен, осматривая механизм. – Смотрите, эти индикаторы светятся. Кто-то использовал устройство совсем недавно.

– Кастелли, – кивнул Василис. – Он прошел через трансформаторий, усилив действие спор в своем организме.

– Для чего? – спросил Северов. – Какова конечная цель?

– Стать Астерием, – ответил критянин. – Новым Минотавром. Существом огромной силы и долголетия, сохранившим человеческий интеллект.

– А затем? – настаивал майор. – Он должен был планировать что-то еще.

Василис помедлил, прежде чем ответить:

– Согласно древним текстам, Астерий мог контролировать всех остальных мутантов. Существа, созданные с помощью спор, инстинктивно подчинялись ему. Если Кастелли стал новым Астерием…

– Он создает армию, – закончил Алексей, внезапно понимая. – Выпущенные споры, зараженные археологи, санитар из больницы – всё это звенья одной цепи. Он намеренно распространяет инфекцию, чтобы создать армию мутантов под своим контролем.

– Но зачем? – спросила доктор Чен. – Какова конечная цель?

– Власть, – просто ответил Василис. – Абсолютная власть. Представьте армию существ с нечеловеческой силой, неуязвимых к обычному оружию, действующих как единый организм. С такой силой можно захватить не только остров, но и…

Он не закончил фразу, так как в этот момент раздался тревожный сигнал от коммуникатора.

– Северов, у нас проблемы! – голос Томпсона звучал напряженно. – Датчики движения показывают активность в тоннелях. Множественные цели приближаются к лаборатории.

– Сколько? – спросил майор, мгновенно переходя в боевой режим.

– Не меньше десятка, – ответил Томпсон. – И они движутся очень быстро.

– Мутанты, – мрачно произнес Василис. – Они почувствовали активацию трансформатория.

– Нам нужно уходить, – решительно сказал Северов. – Возвращаемся к платформе немедленно.

Группа начала спешное отступление по узким мостикам. Шепот в голове Алексея внезапно усилился, превращаясь в настойчивый гул. Образы вспыхивали перед глазами – странные символы, последовательности, похожие на цепочки ДНК, лица людей, которых он никогда не видел.

– Алексей? – обеспокоенно спросила доктор Чен, заметив его состояние.

– Я в порядке, – он сделал усилие, чтобы сфокусироваться. – Просто… голоса стали громче.

– Лабиринт реагирует на угрозу, – пояснил Василис. – Он пытается… общаться с вами.

Они достигли последнего мостика, ведущего к платформе, где ждали Томпсон и Елена. В этот момент из тоннеля, через который они вошли в зал, донеслись звуки – низкое рычание и цокот когтей по камню.

– Они почти здесь, – прошептала Елена.

– Оружие к бою, – скомандовал Северов, снимая с предохранителя свой пистолет с транквилизатором повышенной мощности. – Томпсон, есть другой выход из зала?

«Хакер» судорожно просматривал данные сканирования на планшете:

– Есть два дополнительных тоннеля, ведущие из дальней части зала. Но я не знаю, куда они ведут.

– Я знаю, – сказал Василис. – Правый ведет глубже в лабиринт, к жилым помещениям и хранилищам. Левый – аварийный выход, частично обрушенный. Он выходит к подземной речной системе.

– Выбираем левый, – решил Северов. – Река может вывести нас на поверхность.

В этот момент из тоннеля показались первые фигуры. В свете фонарей группа увидела существ, лишь отдаленно напоминающих людей. Их тела были трансформированы, приобретя черты различных животных – одни напоминали волков, другие птиц, третьи рептилий. Но все они двигались с пугающей грацией и целеустремленностью.

– Бегом! – скомандовал Северов. – К левому тоннелю!

Группа бросилась бежать вдоль края зала, стараясь держаться подальше от опасных каналов с жидкими спорами. Мутанты, заметив их, издали серию пронзительных криков и бросились в погоню.

– Они быстрее нас, – задыхаясь, произнес Томпсон.

– Не останавливайся! – крикнул Алексей, поддерживая его за локоть.

Мутанты начали пересекать зал, прыгая с невероятной ловкостью через опасные каналы. Северов обернулся и выстрелил несколько раз из транквилизатора. Два существа рухнули на землю, но остальные продолжали преследование.

Группа достигла входа в левый тоннель. Он был значительно уже основного, с частично обвалившимся сводом.

– Внутрь! – скомандовал Северов. – Быстро!

Один за другим они нырнули в тоннель. Последним шел Алексей, прикрывая отход. В момент, когда он собирался войти в проем, ближайший мутант – существо с чертами волка – совершил огромный прыжок, приземлившись всего в нескольких метрах от него.

Алексей выстрелил, но промахнулся. Существо приготовилось к новому прыжку, оскалив длинные клыки. В этот критический момент Алексей почувствовал странный импульс в голове – словно команду, исходящую из самих стен лабиринта.

Повинуясь инстинкту, он резко отошел в сторону. В ту же секунду участок пола, где стоял мутант, внезапно провалился, образовав глубокую яму. Существо с воем рухнуло вниз, а Алексей, не теряя времени, бросился в тоннель вслед за остальными.

– Что это было? – спросила Елена, когда он нагнал группу.

– Не знаю, – честно ответил Алексей. – Похоже, часть защитной системы лабиринта.

Василис пристально посмотрел на него:

– Лабиринт защитил вас. Это… необычно. Он редко взаимодействует с посетителями таким образом.

– Разберемся с этим позже, – прервал их Северов. – Сейчас главное – выбраться отсюда. Остальные мутанты всё еще преследуют нас.

Действительно, из-за спины доносились звуки погони – мутанты вошли в тоннель и быстро нагоняли группу.

– Впереди должен быть выход к подземной реке, – сказал Василис. – Если нам удастся добраться до нее, у нас появится шанс.

Тоннель петлял, временами сужаясь настолько, что приходилось протискиваться боком. В некоторых местах свод был частично обрушен, создавая дополнительные препятствия. Но группа продолжала двигаться, подгоняемая звуками приближающейся погони.

Внезапно впереди забрезжил слабый свет, а в воздухе запахло сыростью.

– Мы почти у цели! – воскликнул Василис. – Слышите? Это река!

Действительно, теперь можно было различить шум текущей воды. Тоннель резко расширился, выводя группу на каменный уступ над подземной рекой. Быстрый поток черной воды нес свои воды сквозь огромную пещеру, теряясь где-то в темноте.

– Есть лодки или плоты? – спросил Северов, оглядываясь.

– Должны быть, – кивнул критянин. – Минойцы использовали реку для транспортировки материалов.

Он указал на небольшой причал, вырубленный в скале неподалеку. Там действительно виднелись несколько древних лодок, удивительно хорошо сохранившихся.

– Они все еще пригодны к использованию? – с сомнением спросила доктор Чен.

– Придется проверить, – ответил Василис. – У нас нет выбора.

Группа быстро спустилась к причалу. Лодки оказались прочными, изготовленными из какого-то странного материала – не совсем дерево, но и не металл. Поверхность была гладкой, с высеченными символами по бортам.

– Это биокомпозит, – пояснил критянин, проверяя прочность лодки. – Еще одна технология, утерянная с гибелью минойской цивилизации.

– Насколько она надежна? – спросил Северов, помогая доктору Чен забраться в судно.

– Эти лодки пролежали здесь тысячи лет и всё еще на плаву, – усмехнулся Василис. – Что это говорит о их надежности?

В этот момент из тоннеля донеслись крики мутантов – они были совсем близко.

– Поторопитесь! – скомандовал Северов, помогая остальным занять места в двух лодках.

Алексей, Елена и Василис разместились в одной, Северов, доктор Чен и Томпсон – в другой. Едва они оттолкнулись от причала, как из тоннеля вырвались преследователи – не менее десятка трансформированных существ.

Увидев уплывающие лодки, мутанты издали разочарованные крики. Некоторые пытались прыгнуть в воду, но быстрое течение и, по-видимому, инстинктивный страх перед рекой остановили их.

– Похоже, они боятся воды, – заметил Томпсон.

– Не воды, – поправил Василис. – Того, что в воде.

– А что в воде? – насторожилась Елена.

– Лучше не знать, – мрачно ответил критянин. – И не проверять.

Лодки быстро набирали скорость, увлекаемые сильным течением. Вскоре мутанты и причал скрылись из виду, а пещера расширилась, превратившись в грандиозный подземный каньон с высокими сводами, украшенными сталактитами.

– Куда ведет эта река? – спросил Алексей, пытаясь управлять лодкой с помощью длинного весла, найденного на борту.

– Если легенды верны, она выходит на поверхность в нескольких километрах от Кносса, – ответил Василис. – В горах есть система пещер, соединенных с морем.

– То есть, мы можем оказаться где угодно в радиусе нескольких километров? – уточнил Северов.

– Именно, – кивнул критянин. – Но есть и хорошая новость – где бы мы ни вышли, мы будем далеко от мутантов.

Группа продолжила путь по подземной реке. Свет их фонарей выхватывал из темноты удивительные формации сталактитов и сталагмитов, создававших причудливые фигуры. Некоторые напоминали фантастических существ, другие – архитектурные элементы минойских дворцов.

– Кастелли знал об этом выходе? – спросил Северов, направляя свою лодку ближе к судну Алексея.

– Вероятно, – ответил Василис. – В его распоряжении были древние карты лабиринта, которые он получил от… определенных источников.

– Каких источников? – насторожился майор.

– Тех же, что стояли за его экспедицией, – уклончиво ответил критянин. – Влиятельные люди, интересующиеся древними технологиями для современных целей.

– Военные? Правительство? – предположил Северов.

– Возможно, – пожал плечами Василис. – Но я подозреваю что-то более… неофициальное. Частную организацию с огромными ресурсами и отсутствием этических ограничений.

– Но Кастелли предал их, – вставил Алексей. – Решил использовать споры для собственной трансформации, а не для передачи заказчикам.

– Именно, – кивнул критянин. – И теперь они, вероятно, так же отчаянно ищут его, как и мы.

Разговор прервался, когда река неожиданно ускорила течение. Впереди послышался нарастающий гул.

– Что это? – встревоженно спросила Елена.

– Порог, – ответил Василис, вглядываясь в темноту. – Пристегните спасательные жилеты и держитесь!

Действительно, река резко обрывалась, переходя в стремительный спуск. Лодки начало трясти и раскачивать. Группа едва успела закрепить снаряжение и ухватиться за борта, когда суда сорвались вниз.

Несколько минут хаоса, брызг и криков – и лодки выскочили в относительно спокойный участок реки. Все промокли до нитки, но, к счастью, никто не выпал за борт, и оба судна остались на плаву.

– Все целы? – крикнул Северов.

Ответом были утвердительные возгласы. Однако тон Томпсона заставил всех насторожиться:

– Эм… ребята? Кажется, у нас новая проблема.

Он указывал вперед, где река разделялась на два рукава. Левый продолжал течь под землей, а правый… выходил на поверхность, о чем свидетельствовал яркий дневной свет, проникающий в пещеру.

– Выход! – обрадовалась Елена.

– Не совсем, – мрачно сказал Василис. – Смотрите внимательнее.

Теперь и остальные увидели, что у выхода из пещеры на небольшом каменистом берегу виднелись фигуры. Не менее дюжины людей в защитном снаряжении и с оружием.

– Военные? – предположил Алексей, щуря глаза от яркого света.

– Не думаю, – покачал головой Северов, доставая бинокль. – Нет опознавательных знаков. Больше похоже на частную военизированную группу.

– Люди, стоявшие за Кастелли, – догадалась доктор Чен. – Они нашли выход из лабиринта и ждут его.

– А получат нас, – мрачно заметил Томпсон. – Что делать, майор?

Северов быстро оценил ситуацию:

– Левый рукав. Продолжаем движение под землей. Лучше иметь дело с известной опасностью, чем с неизвестной военизированной группой.

– Но течение несет нас к правому рукаву, – заметила Елена. – Нам нужно активно грести против потока.

– Тогда начинаем сейчас, – решительно сказал Северов. – Пока они нас не заметили. Всем взять весла!

Группа отчаянно работала веслами, пытаясь направить лодки к левому рукаву. Это требовало значительных усилий – течение упорно тянуло их к выходу из пещеры.

– Они заметили нас! – крикнул Томпсон, увидев, как фигуры на берегу пришли в движение.

– Продолжайте грести! – скомандовал Северов.

Но было уже поздно. Вооруженные люди на берегу подняли оружие, и в следующий момент вода вокруг лодок вспенилась от пуль.

– Пригнитесь! – крикнул Северов. – Они стреляют на поражение!

Группа укрылась за бортами лодок, продолжая отчаянно грести. Но течение было слишком сильным, а огонь слишком плотным. Одна из пуль пробила борт лодки Северова, и судно начало быстро набирать воду.

– Мы тонем! – воскликнула доктор Чен.

– К берегу! – скомандовал Северов, понимая, что выбора нет. – Сдаемся! Руки вверх, чтобы они видели!

Группа прекратила сопротивление, и течение быстро вынесло лодки к каменистому берегу у выхода из пещеры. Вооруженные люди окружили их, держа на прицеле.

– Выходите по одному! – скомандовал человек в тактическом шлеме, скрывавшем лицо. – Медленно, руки за головой!

Один за другим члены группы выбрались на берег и были немедленно обысканы. Оружие, коммуникаторы и всё снаряжение было конфисковано.

– Кто вы? – спросил Северов, стоя с руками за головой.

– Вопросы здесь задаем мы, – отрезал командир группы. – Что вы делали в лабиринте?

– То же, что и вы, – смело ответил Северов. – Искали профессора Кастелли.

Командир замер, затем медленно снял шлем. Это был мужчина средних лет с жестким, словно высеченным из камня лицом и холодными серыми глазами.

– Интересно, – произнес он. – И зачем вам Кастелли?

– Он выпустил опасный биологический агент, – ответил Северов. – Мы должны остановить его и найти противоядие.

– Противоядие, – повторил мужчина с легкой усмешкой. – Нет никакого противоядия. И нам не нужен Кастелли. Нам нужны его разработки.

– Кто вы? – снова спросил Северов.

– Меня зовут Дрейк, – ответил мужчина. – И это всё, что вам нужно знать.

Он повернулся к своим людям:

– Готовьте транспорт. Мы забираем их на базу. Доктор будет рад получить новых… добровольцев для экспериментов.

Группу грубо связали и повели к ожидавшим неподалеку внедорожникам. Алексей обменялся тревожными взглядами с Северовым. Ситуация складывалась крайне неблагоприятно.

Когда их усаживали в машины, Алексей заметил странную деталь – на запястье одного из охранников виднелась небольшая татуировка в форме лабиринта. Точно такой же символ он видел на стенах минойского комплекса.

Василис перехватил его взгляд и едва заметно кивнул. Это была не случайная группа наемников. Эти люди имели прямое отношение к тайнам лабиринта и, возможно, к тому древнему знанию, которое минойцы так отчаянно пытались скрыть от мира.

Двери внедорожников захлопнулись, и колонна тронулась в путь. Впереди группу ждало новое испытание, возможно, даже более опасное, чем мутанты в лабиринте. Они оказались в руках людей, готовых использовать древние споры в собственных целях, какими бы зловещими они ни были.

Алексей бросил последний взгляд на темный вход в пещеру, из которой они только что выбрались. На мгновение ему показалось, что в глубине мелькнула массивная фигура с рогатой головой, наблюдающая за происходящим. Но это могло быть лишь игрой теней и усталого воображения.

Или же нет.

Глава 5: Спуск

Где-то в горах Крита 8 июня, 06:18

Алексея разбудил резкий толчок – внедорожник остановился. Веревки на запястьях врезались в кожу, а спина затекла после нескольких часов дороги. Сквозь тонировку окон пробивался тусклый утренний свет. Остальные члены группы тоже пришли в себя, обмениваясь тревожными взглядами.

– Где мы? – тихо спросила Елена, пытаясь разглядеть местность за окном.

– Судя по рельефу и растительности – где-то в центральной части острова, – ответил Василис. – Возможно, горный массив Иды.

Дверь рывком открылась, и вооруженный охранник жестом приказал выходить.

– Шевелитесь. Быстро.

Один за другим пленники выбрались из внедорожника. Алексей щурился от яркого света, оглядывая окрестности – они находились на заброшенной базе, напоминавшей бывший военный объект. Бетонные строения полувоенного типа, колючая проволока по периметру, сторожевые вышки. Всё это странно контрастировало с живописными горными пейзажами вокруг.

– Добро пожаловать в Стикс, – произнес Дрейк, появляясь из главного здания. – Так мы называем нашу маленькую исследовательскую станцию. Надеюсь, вам будет… комфортно.

– Чего вы хотите? – прямо спросил Северов. – Мы официальная группа, наше исчезновение заметят.

Дрейк улыбнулся, но его глаза оставались холодными.

– О, я уверен, что ваше командование уже получило отчет о трагической гибели всей группы в результате обрушения в пещерах. Очень печально, столько хороших специалистов… – он театрально вздохнул. – Но наука требует жертв.

– Какая наука? – спросила доктор Чен. – Эксперименты с древним биологическим оружием?

– Биологическим оружием? – Дрейк покачал головой. – Доктор Чен, вы слишком ограниченно мыслите. Мы имеем дело не с оружием, а с ключом к следующей ступени человеческой эволюции.

Он сделал знак охранникам:

– Отведите их в лабораторию. Доктор Кирш хочет лично провести первичное обследование.

Пленников повели к главному зданию. Алексей внимательно изучал территорию, подмечая расположение построек, количество охранников, возможные пути отступления. Его военная подготовка автоматически включилась – он готовился к побегу.

– Четырнадцать человек охраны, – тихо произнес он, двигаясь рядом с Северовым. – Две сторожевые вышки, основное здание и три вспомогательных. Ограждение под напряжением.

Майор едва заметно кивнул, подтверждая, что услышал. Его глаза тоже сканировали базу, оценивая ситуацию.

Внутри главное здание напоминало современную научную лабораторию – стерильные белые коридоры, множество дверей с электронными замками, камеры наблюдения на каждом шагу. Их провели в просторное помещение с медицинским оборудованием, где ждал человек в белом халате – худощавый мужчина средних лет с аккуратной седеющей бородкой и пронзительным взглядом за тонкими очками.

– А вот и наши гости, – произнес он с легким немецким акцентом. – Я доктор Клаус Кирш, научный руководитель проекта. Добро пожаловать.

– Какого именно проекта? – спросил Алексей.

– «Астерий», – с гордостью ответил Кирш. – Проекта по раскрытию потенциала минойских биотехнологий для современного применения. Кастелли был одним из наших ведущих специалистов… пока не решил присвоить результаты исследований себе.

Он подошел к компьютеру, вывел на большой экран серию изображений – фрески из лабиринта, микроскопические снимки спор, диаграммы ДНК.

– Десять лет исследований, – продолжил он. – Десять лет поиска подтверждений того, что минойцы обладали технологией модификации человеческого генома. И наконец, благодаря Кастелли, мы нашли доказательства.

– И решили выпустить смертельно опасный биоагент? – возмущенно спросила доктор Чен.

– Контролируемый выпуск, – поправил Кирш. – В условиях строгой изоляции. По крайней мере, таков был план, пока Кастелли не решил стать… богом.

Он подошел к пленникам, внимательно их разглядывая.

– Интересно, что лабиринт привел вас к нам. Судьба, не иначе. Особенно учитывая, что среди вас есть такие… ценные экземпляры.

Его взгляд остановился на Алексее.

– Вы, молодой человек. Вы слышали голос лабиринта, не так ли?

Алексей напрягся:

– Откуда вы знаете?

– У нас есть свои источники, – улыбнулся Кирш. – Редкая особенность. Один из миллиона имеет генетическую предрасположенность к контакту с нейросетью лабиринта. Такие люди были особенно ценны для минойцев. Их называли «проводниками».

– И что это значит? – спросил Алексей.

– Это значит, что вы идеальный кандидат для первого эксперимента, – ответил Кирш. – Ваш организм с наибольшей вероятностью примет споры и позволит контролировать трансформацию.

– Нет, – твердо произнес Северов. – Никаких экспериментов. Мы правительственные агенты, и любые действия против нас будут…

– Будут совершенно безнаказанными, – прервал его Кирш. – Вы официально мертвы, майор. И скоро станете чем-то… большим, чем были.

Он сделал знак охранникам:

– Подготовьте их к процедурам. Начнем с базового сканирования, затем перейдем к тестированию совместимости со спорами.

Охранники двинулись к пленникам, но внезапно погас свет. Лаборатория погрузилась в темноту, лишь аварийные лампы отбрасывали тусклое красное сияние.

– Что происходит? – резко спросил Кирш.

– Проверяем, сэр, – отозвался один из охранников по рации.

В этот момент раздался оглушительный взрыв – где-то в другой части комплекса. Здание содрогнулось, с потолка посыпалась штукатурка.

– Нападение! – крикнул кто-то по рации. – Периметр нарушен!

– Это невозможно, – прошептал Кирш. – Никто не знает об этой базе.

– Похоже, кто-то знает, – мрачно ответил Дрейк, вытаскивая оружие. – Группа быстрого реагирования – к точке вторжения. Остальным защищать лабораторию. Док, уводите подопытных в безопасное место.

Северов переглянулся с Алексеем – оба понимали, что это их шанс.

Когда охранник приблизился, чтобы сопроводить пленников, Северов сделал молниеносный выпад – несмотря на связанные руки, ему удалось нанести точный удар в горло. Охранник захрипел, падая на колени. Алексей тут же развернулся к другому конвоиру, сбив его с ног мощным ударом плеча.

– Бежим! – крикнул Северов, подхватывая выпавший пистолет.

Группа бросилась к выходу. Кирш попытался преградить им путь, но Елена, проявив неожиданную ловкость, подставила ему подножку. Ученый рухнул на пол, теряя очки.

В коридоре царил хаос – сирены тревоги, бегающие охранники, команды по рации. Пользуясь суматохой, группа двигалась к выходу из здания.

– Томпсон, – Северов передал освобожденному от веревок хакеру пистолет. – Прикрывай тыл. Доктор Чен, держитесь рядом с Еленой. Алексей, на тебе передний фланг.

Они пробирались через лабиринт коридоров, избегая прямых столкновений с охраной. Внезапно из-за угла вышли двое вооруженных охранников. Северов без колебаний открыл огонь, уложив обоих быстрыми точными выстрелами.

– Нам нужно оружие и транспорт, – сказал майор, забирая автоматы у поверженных противников.

– И наше оборудование, – добавила доктор Чен. – Без него мы не сможем исследовать споры и найти противоядие.

– Оружейная должна быть рядом с выходом, – предположил Алексей. – А лабораторное оборудование наверняка хранится в специальном хранилище.

– Разделяемся, – решил Северов. – Алексей, Василис и я идем за оружием и транспортом. Доктор Чен, Елена и Томпсон – за оборудованием. Встречаемся у южных ворот через десять минут.

– А если не успеем? – спросил Томпсон.

– Тогда каждый выбирается сам и направляется к условной точке, – ответил Северов. – Кносский дворец, туристический вход.

Группа разделилась. Алексей, Северов и Василис направились к выходу из здания, прижимаясь к стенам и избегая камер наблюдения. Снаружи все еще слышались выстрелы и взрывы – неизвестный противник продолжал штурм базы.

– Кто бы это мог быть? – прошептал Алексей, когда они затаились у двери, ведущей на улицу.

– Возможно, конкуренты, – предположил Василис. – Не мы одни интересуемся минойскими технологиями.

– Или это твои Хранители Дедала, – прищурился Северов.

Критянин загадочно улыбнулся, но промолчал.

Выскользнув из здания, они оказались на территории базы, охваченной боем. Во внешнем периметре зияли проломы, через которые проникали вооруженные люди в черной форме без опознавательных знаков. Охрана базы отстреливалась, но явно проигрывала превосходящим силам противника.

– Туда, – Северов указал на небольшое строение, похожее на склад. – Должно быть оружейное хранилище.

Пригибаясь и используя хаос боя как прикрытие, троица добралась до склада. Дверь оказалась запертой электронным замком.

– Нужна карта доступа, – сказал Алексей.

Василис молча достал из кармана небольшой предмет, похожий на флешку, и приложил к сканеру. Секунду спустя замок щелкнул, открываясь.

– Универсальный ключ, – пояснил критянин, заметив удивленные взгляды. – Подарок от Хранителей.

Внутри действительно оказалась оружейная – стеллажи с автоматами, пистолетами, боеприпасами и другим снаряжением. Среди прочего Алексей заметил и их собственное оборудование, конфискованное при захвате.

– Отлично, – Северов быстро экипировался автоматом и дополнительными магазинами. – Алексей, найди рюкзаки для снаряжения. Василис, проверь, есть ли здесь взрывчатка – может пригодиться для отступления.

Через несколько минут они были вооружены и готовы к дальнейшим действиям.

– Теперь транспорт, – Северов выглянул из оружейной. – Вижу три джипа на восточной стороне. Если сможем добраться туда…

Внезапно раздался новый взрыв, намного ближе. Часть стены соседнего здания обрушилась, и из клубов дыма появились три фигуры – доктор Чен, Елена и Томпсон, бегущие с явным намерением скрыться как можно быстрее.

– Сюда! – крикнул Алексей, махая им.

Трио заметило их и изменило направление, устремившись к оружейной.

– Что случилось? – спросил Северов, когда они влетели внутрь.

– Мы нашли лабораторию и оборудование, – задыхаясь, ответила доктор Чен, указывая на рюкзак за спиной. – Но там были… образцы.

– Образцы? – переспросил Алексей.

– Мутанты, – пояснил Томпсон. – В контейнерах. И когда началась стрельба, контейнеры разбились.

– Господи, – выдохнул Василис. – Сколько их вырвалось?

– Не меньше десятка, – ответила Елена. – И они были… не похожи на тех, что мы видели раньше. Более совершенные, если можно так выразиться.

Новая серия взрывов сотрясла базу. В окно оружейной было видно, как одно из зданий охватило пламя.

– Нужно уходить, – решительно сказал Северов. – Сейчас же.

Группа выбралась из оружейной, держась вместе и двигаясь к стоянке с джипами. Вокруг царил полный хаос – охранники базы сражались одновременно с атакующими в черной форме и вырвавшимися мутантами.

– Смотрите! – крикнула Елена, указывая на крышу главного здания.

Там, возвышаясь над полем боя, стояла массивная фигура, отдаленно напоминающая человека. Мощное тело, покрытое короткой бурой шерстью, огромные мускулистые руки с удлиненными пальцами, заканчивающимися когтями. Но больше всего поражала голова – с удлиненной мордой, напоминавшей бычью, и двумя изогнутыми рогами.

– Кастелли, – прошептал Василис. – Он завершил трансформацию.

– Это невозможно, – пробормотала доктор Чен. – Такая степень мутации не может произойти за несколько дней.

– Если только он не использовал трансформаторий для ускорения процесса, – возразил Василис. – Тогда это вполне возможно.

Существо, бывшее когда-то профессором Кастелли, повернуло голову в их сторону. Даже с такого расстояния Алексей ощутил жуткое воздействие его взгляда – словно тяжелый молот ударил в сознание.

– Он знает, что мы здесь, – сказал Алексей. – И он… разговаривает со мной.

– Что? – Северов резко повернулся к нему.

– Я слышу его голос в голове, – Алексей поморщился от внезапной боли в висках. – Он говорит… чтобы мы шли в лабиринт. Что только там мы найдем ответы.

– Телепатия? – недоверчиво спросила доктор Чен.

– Не совсем, – ответил Василис. – Скорее, форма биорезонанса. Трансформированные существа могут общаться друг с другом на частотах, недоступных обычным людям. Но Алексей, как «проводник», способен улавливать эти сигналы.

– Почему он хочет, чтобы мы пошли в лабиринт? – спросила Елена.

– Это может быть ловушка, – предостерег Северов.

– Или он действительно знает то, что нам необходимо, – сказал Алексей. – В любом случае, нам нужно выбираться отсюда.

Новый взрыв решил вопрос. Одно из зданий полностью обрушилось, а стена периметра рухнула, открывая путь к бегству.

– Бегом к джипам! – скомандовал Северов.

Группа бросилась к стоянке. Алексей на бегу оглянулся – существо на крыше наблюдало за ними, не делая попыток преследовать. Странное ощущение возникло у Волкова – словно Кастелли был доволен их бегством. Как будто всё шло по плану, но не плану самих беглецов.

Они добрались до джипов и быстро завели два из них. Северов, Алексей и Василис в одном, остальные – во втором. Машины рванули с места, направляясь к пролому в периметре. Несколько охранников попытались остановить их, открыв огонь, но точные выстрелы Северова нейтрализовали угрозу.

Прорвавшись через периметр, джипы устремились вниз по горной дороге. Позади них база продолжала гореть, озаряя предрассветное небо зловещим заревом.

– Куда теперь? – спросил Василис, сидевший за рулем.

– В Кносс, – решительно ответил Северов. – Нам нужно вернуться в лабиринт. Если Кастелли хочет, чтобы мы пошли туда, у него должна быть причина.

– А если это ловушка? – спросил Алексей.

– Тогда мы будем готовы, – майор перезарядил автомат. – В любом случае, лабиринт – это ключ ко всему. Только там мы найдем ответы и, возможно, способ остановить распространение инфекции.

Радиосвязь в джипе ожила – Томпсон вызывал их из второй машины.

– Майор, у нас проблема. По данным GPS, мы приближаемся к горной деревне. Но если верить этим показателям, – он указал на прибор, который доктор Чен держала в руках, – там уже есть следы спор.

– Деревня могла быть заражена, – предположил Василис. – Мутанты, сбежавшие из базы или из больницы, могли добраться туда.

– Нам придется проехать через нее, – сказал Северов. – Другого пути к Кноссу нет. Будьте готовы ко всему.

Когда первые лучи солнца озарили горизонт, джипы въехали в маленькую критскую деревню, расположенную на склоне горы. На первый взгляд всё выглядело нормально – аккуратные белые домики с голубыми ставнями, узкие мощеные улочки, старая церковь на центральной площади. Но настораживала тишина – ни звука, ни признаков жизни.

– Где все? – спросила Елена по радио.

– Не знаю, – ответил Северов. – Но мне это не нравится. Держим оружие наготове.

Джипы медленно продвигались по центральной улице. Все окна в домах были закрыты, двери заперты. Ни людей, ни даже животных не было видно.

– Смотрите, – внезапно сказал Василис, указывая на стену одного из домов.

На белой поверхности виднелись странные отметины – длинные царапины, словно оставленные гигантскими когтями. И темные пятна, подозрительно напоминающие кровь.

– Тормози, – приказал Северов.

Машины остановились. Все вышли, держа оружие наготове и внимательно осматриваясь.

– Что-то определенно произошло здесь, – сказала доктор Чен, исследуя царапины на стене. – И судя по следам, совсем недавно.

– Нужно проверить дома, – решил Северов. – Возможно, есть выжившие. Разделимся на две группы. Алексей, Елена и я берем правую сторону улицы. Доктор Чен, Томпсон и Василис – левую. Будьте предельно осторожны.

Группы разделились и начали методично осматривать дома. Большинство были заперты, но некоторые имели следы взлома – выбитые двери, разбитые окна.

– Здесь была борьба, – сказала Елена, указывая на перевернутую мебель и разбитую посуду в одном из домов.

– Но ни тел, ни крови, – заметил Алексей. – Словно жителей забрали… или они ушли сами.

– Или трансформировались и присоединились к Кастелли, – мрачно предположил Северов.

Они продолжили поиски. В одном из домов Алексей обнаружил семейную фотографию в разбитой рамке – улыбающиеся мужчина, женщина и двое детей на фоне моря. Обычная, счастливая семья. Что с ними стало теперь?

Внезапно по радиосвязи раздался встревоженный голос Томпсона:

– Майор! Мы нашли кое-что в церкви. Вам нужно это увидеть.

– Уже идем, – ответил Северов.

Они поспешили к центральной площади, где возвышалась старинная православная церковь. Вторая группа ждала их у входа.

– Что вы нашли? – спросил Северов.

– Лучше увидеть самим, – мрачно ответил Василис, толкая тяжелую деревянную дверь.

Внутри церковь была освещена лишь тусклым светом, проникающим сквозь витражи. На первый взгляд всё выглядело обычно – алтарь, иконы, скамьи. Но приглядевшись внимательнее, Алексей заметил странные изменения. Древние христианские символы были частично закрыты или изменены. Поверх них нанесены новые знаки – те самые, что они видели в лабиринте.

А в центре церкви, перед алтарем, располагалась странная конструкция, напоминающая жертвенник. Каменная плита, испещренная символами и покрытая засохшей кровью.

– Это минойский алтарь, – прошептала Елена. – Но как он оказался здесь?

– Его соорудили недавно, – сказал Василис, указывая на следы работы. – Возможно, сами жители.

– Зачем? – спросила доктор Чен.

– Для жертвоприношения, – мрачно ответил критянин. – Древний ритуал для… привлечения благосклонности Астерия.

– Кастелли заставил их поклоняться ему? – недоверчиво спросил Томпсон.

– Не обязательно заставлял, – сказал Василис. – Споры не только трансформируют тело, но и влияют на сознание. На поздних стадиях зараженные начинают воспринимать Астерия как божество, которому нужно служить.

– Культ, – прошептала Елена. – Они создали культ Минотавра.

– И где теперь эти последователи? – спросил Северов, осматривая церковь.

Ответом стал низкий, утробный звук, донесшийся снаружи. Что-то среднее между мычанием быка и человеческим стоном.

– Думаю, мы скоро узнаем, – сказал Алексей, поднимая оружие.

Группа выбралась из церкви и замерла от увиденного. На площади собралось не менее двадцати существ – бывших жителей деревни, находящихся на разных стадиях трансформации. Некоторые всё еще напоминали людей, но с явными признаками мутации – измененная кожа, удлиненные конечности, нечеловеческие глаза. Другие продвинулись дальше – их тела приобрели черты различных животных: быков, волков, птиц.