Волшебные сказки Луноликой

Глава 1

Сказки вечно молодой и наимудрейшей Луноликой

«Ой ли, слушайте внимательно,добрые сердца,сказание моё лунное…»

Здравствуй, Луноликая Хозяйка миров!

И снова колдуешь ты над чашей своего снадобья.

Что Творишь ты на сей час?

Что положишь на этот раз в чашу свою?

Чем угощать будешь ночных гостей?

Может резных листьев березы и горсть дикой малины?

Или солнечных бликов липового цвета?

Давай-ка, замеси тесто из муки золотистых зёрен ржи, наполненных солнечными днями.

И добавь туда радость небесной коровы Земун, что ходит по Млечной дороге, разбрызгивая молоко и указывая людям Пути.

Добавь в тесто яиц пёстрой несушки, опалённой полуденным Солнцем.

Меси тесто, Луноликая, мягко и сильно, погружая пальцы в тёплое нутро земли.

Замесив, поставь на окно под мягкий свет нежной Луны, пусть отдохнёт, набравшись покоя и уйдя от суеты дня.

И, на расвете, с первыми, осторожными лучами Солнечного дня, достань из печи пирог, посвящённый гостям Ра, пусть и они отведают пищу Богов.

Наполни чаши полуденным зноем жаркого дня, завари им дикие травы, собранные на восходе Солнца в дни Растущей Луны.

Поставь на стол чашу с отборным мёдом, что принесли тебе пчелы со цветущих лугов майских дней.

Угощай гостей, Луноликая!

Пой песню свою, про безкрайние поля и густые леса, про высокие деревья и целебные травы, про сочные ягоды и тугие зерна ржи.

Пой, Луноликая, обо всем, что видит твоя Душа, обо всём, что поёт твоё сердце.

И нечаянные гости твои, слушая песню твою, почувствуют покой и радость Полной Луны.

Пой, Луноликая, Пой…

Глава 2

Сказки вечно молодой и наимудрейшей Луноликой

«Ой ли, слушайте внимательно,добрые сердца,сказание моё лунное…»

Здрава будь, Луноликая Хозяйка тёмной Ночи!

Что ты делаешь в этот час у окна?

Кого высматриваешь во мраке ночи?

Что видят твои милые очи, Луноликая?

О чём ты думаешь, Ясная?

Острый взор твой устремлён в звёздное небо мрачного Космоса. И нежная Душа твоя рвётся ввысь, туда, где осталась часть тебя, где дом твой истинный и где ждут тебя, как блудного сына в любой день и час.

О, Луноликая, и подходишь ты к окну именно в этот ночной час и широко распахиваешь его, впуская в милый дом игривый ветер, и садишься на низкий подоконник с грациозностью дикой кошки, способной упасть на ноги с любой высоты.

Почему так безстрашна ты ночью? И почему днём высота этих стен вызывает твой Страх? Что прячется за Страхом твоим, Луноликая? Может за ним скрывается твоё нечаянное падение, сюда, на Землю? Ибо забыла ты про опрометчивый Выбор Духа и смелое решение Души.

Вспомни об этом, Луноликая! И гордись смелостью своей, усиливая важность выбора твоего.

Заигрывает молчаливый ветер с твоими волосами цвета небеленной конопли. Кто сказал, что приносит она великое зло? Кто же спрятал добродушные горы коноплянного добра за каплей злобных идей обделённых помыслом?

И летят мысли бесзконечными облаками и тонешь, Луноликая в пучине мыслей своих.

Очнись, безценная, пусть плывут мысли как облака по небу, отпускай их и наблюдай, как за кораблями, плывущими на всех парусах по безкрайним просторам.

Насладись Луноликая ночной тишиной в шумном городе, или тихом провинциальный городке, или слушая стрёкот кузнечиков и кваканье лягушек в росяной траве, сидя у окна деревенского дома.

Наполнись Луноликая мягким светом полной Луны, чтобы вспоминая солнечным днём ночные грёзы, окунуться в восторг ночных мыслей и стать Со-Творцом текущего, полноводной рекой, дня.

Спи, Луноликая и пусть тебе приснится далёкий и милый дом, самый родной из всех, в которых ты росла.

Спи, родная, и споёт серебристая Луна тебе колыбельную.

Спи, Луноликая, Спи Хозяйка ночи! Спи .....

Глава 3

Сказки вечно молодой и наимудрейшей Луноликой

«Ой ли, слушайте внимательно,добрые сердца,сказание моё лунное…»

Приветствую тебя, Дочь серебряной Луны и грозного Мая!

Только пятый месяц Май рождает совершЕнных, хотя и им суждено пройти свои Уроки.

Знает Луноликая, что прошедшим – почитание и уважение, проигнорировавшим Уроки Отца своего – тихое забвение и трудные годы жизни. Придуманные и надуманные собой задания, ведь Уроки Судьбы даются неспроста – по договоренности с Душой. Вот и мается Душа, не выполнив положенного.

Переживает Душа Луноликой, мечется, мается за судьбы и тяготы совершЕнных, пришедших на землю, Ангелов.

О, Луноликая дочь серебрянной Луны и Мая – пятого месяца годового цикла, внёсшего свой вклад Гармонии и Баланса в почетный Круг Лета, только тебе открыты тайны материнской Кармы, только ты можешь изменить судьбу женской линии Рода. И всё потому, что пятый Май, сын отца своего соединяет в себе основы бытия и восседает на троне из четырёх сторон света.

Только пятый элемент соединяет четыре стихии, четыре элемента Мироздания: Воздух, Вода, Огонь и Земля, и имя его Эфир.

Только истинная дочь Луны своей тайной магией может очаровать дневного путника и увести за собой в дали безбрежные.

О, Луноликая дочь Серебряной Луны, открой нам тайны женской линии Рода, приоткрой завесу весенней магии рождения живого из мёртвого.

И выходит Луноликая в последнюю, волшебную ночь четвертого месяца, и забирает с собой всю силу и мощь апрельского бездорожья, чтобы проложить пути-дороги тайные, никому неизвестные, судьбы творящие.

Ой ли, Луноликая, вставая под свет серебристой Луны-матери, вбираешь ли в себя таинство управления материями.

Ой ли, Ясная, владеешь ли ты магией, сокрытой в веках и передаваемой беззвучно в ночь, когда встречаются братья Апрель и Май, и один другому передаёт жезл Природы, чтобы мог он властвовать на земле целый месяц.

И в этот день собираются Ведающие материю на шабаш, чтобы воспеть свою песнь огненной Любви и прыгая через широкие костры, уходящие в небо, вбирать в себя Силу Земли, рождающую красоту майских дней, соединяя в себе мужское начало и женскую суть.

Открой нам тайну, Луноликая госпожа, как пробудить в женской силе колдовскую мягкость и таинственную нежность, чтобы взглядом из под ресниц, брала она крепости неприступные, очаровывала и покоряла, чтобы наполнить женскую суть мужским началом и через сакральные сорок недель подарить младенцу жизнь, а миру – младенца.

О, Луноликая, прими Благословение пятого месяца Мая, и стремясь к совершенству, гори сердцем, свети Душой, и укажи путь тем, кто заметит огонь твоей свечи.

Свети, Луноликая, свети .....

Глава 4

Сказки вечно молодой и наимудрейшей Луноликой

«Ой ли, слушайте внимательно, добрые сердца, сказание моё лунное…»

В ту ночь, когда Апрель протягивал руку брату своему Маю, передавая жезл цветущей власти, молодая ведунья Ярина стояла на холме посреди древнего леса. Волосы её, подобно речным струям, ниспадали до самой земли, но не касались травы, словно знали своё высокое предназначение.

Три ночи Ярина не смыкала глаз, всматриваясь в полотно небесное, ожидая знака от Луны-матери. Тяжесть легла на сердце её девичье – не чувствовала она в себе той силы женской, что прабабка её Милада источала одним лишь взглядом из-под ресниц своих длинных.

«Ой ли, Луна-матушка, услышь прошение моё тихое, отвори врата женской силы, что глубже морей бездонных и выше небес звёздных», – шептала Ярина, простирая руки к серебряному диску.

И вот, когда последняя звезда Апреля погасла на небосводе, а первый луч майского солнца ещё не коснулся земли, раскрылись перед ней Врата Между Временами. Пред Яриной явилась женщина невиданной красы – сама Луноликая Госпожа, чей лик светился серебром живым, а глаза хранили тайны всех поколений.

– Искательница, – голос Луноликой звучал как песня ручья по камням, – отчего тоскует сердце твоё молодое?

– О, Мудрейшая, – отвечала Ярина, низко кланяясь, – ищу я тайну силы женской, что не в громких словах живёт, а в молчании красноречивом, не в грозных заклинаниях, а в нежном взгляде. Как пробудить ту силу, что крепости неприступные берёт без боя и мечей?

Улыбнулась Луноликая улыбкой, от которой цветы ночные раскрыли свои бутоны.

– Пойдём со мной, дитя земли, – молвила она, протягивая руку, мерцающую, словно звёздная пыль.

И повела Луноликая Ярину тропою серебристой между мирами, где время течёт иначе и пространство изгибается подобно ленте на ветру.

– Смотри, – указала Госпожа на озеро, поверхность которого была гладкой, как зеркало, – видишь ли ты своё отражение?

Ярина склонилась над водой и вскрикнула – в отражении её лик менялся, становясь то юной девой, то зрелой женщиной, то мудрой старицей.

– Тайна женской силы, – голос Луноликой обволакивал, как тёплый летний ветер, – в принятии всех ликов своих, всех возрастов и состояний. Лишь та, что чтит в себе и невинную деву, и пламенную любовницу, и мудрую мать, и ведающую старицу, обретает полноту власти своей.

Луноликая взмахнула рукой, и на поверхности озера возникли видения: женщина, что песней убаюкивает дитя, и та же женщина, чьи глаза полны огня в объятиях любимого; женщина, руки которой создают хлеб насущный, и та же женщина, чьё слово лечит раны душевные.

– Сила женская не в покорении мужчины, а в пробуждении в нём самого высокого, самого светлого. Не в том, чтобы взять, а в том, чтобы наполнить и преобразить касанием своим.

Луноликая повела Ярину дальше, и оказались они на лесной поляне, где вокруг костра высокого кружились в танце ведающие женщины. Не было в их движениях ничего нарочитого, лишь естество чистое, первозданное – как вода, что точит камень не силой, а постоянством своим; как ветер, что не ломает деревья, но учит их гибкости.

– Вот истинная магия женщины, – шепнула Луноликая, – в умении быть подобной воде: мягкой, но несокрушимой; податливой, но способной изменить твердь каменную; прозрачной, но глубокой настолько, что не видно дна.

И указала Госпожа на самую старшую из танцующих – седовласую, но с глазами молодыми, живыми:

– Каждая женщина носит в себе тайну зарождения жизни. Не только той, что в чреве вынашивают сорок недель, но и жизни мыслей, чувств, деяний. Взгляни на Миладу – прабабку твою.

Ярина вздрогнула, узнав в старшей танцовщице свою прабабку, о которой знала лишь по рассказам.

– Сила её не в громких словах и резких действиях, – продолжала Луноликая. – Сила её – в мудрой мягкости, в улыбке, что растапливает лёд в сердцах, в руках, что умеют и накормить, и исцелить, и приласкать. Она подобна Луне – не светит сама, но отражает свет солнечный, преображая его в нежное серебро, что не слепит, а указывает путь во тьме.

И протянула Луноликая Ярине чашу из лунного камня:

– Испей, дитя. Это не даст тебе силы – оно лишь пробудит ту, что уже есть в тебе.

Напиток был подобен майской росе – свеж и чист, но в глубине его скрывалась древняя мудрость, что старше самого времени.

С каждым глотком Ярина чувствовала, как просыпается внутри неё то, что дремало: знание без слов, сила без насилия, власть без принуждения.

– Теперь, – сказала Луноликая, когда чаша опустела, – ты знаешь, что искала. Сила женщины – в её способности быть подобной Луне: принимать разные лики, но оставаться собой; менять форму, но не суть; светить отражённым светом, но освещать дорогу заблудшим.

Ярина поклонилась глубоко:

– Благодарю тебя, Луноликая Госпожа. Отныне буду я стремиться не к власти над другими, а к власти над собой, не к покорению, а к пробуждению.

Луноликая улыбнулась, и в улыбке её отразились все женщины, что жили до Ярины и будут жить после.

– Иди теперь, дитя, к костру Майской ночи. Прими своё место в круге ведающих, ибо теперь ты – одна из нас.

И растворилась Луноликая в серебристом тумане, оставив после себя аромат ночных цветов и тихую мелодию, что слышна лишь тем, кто умеет слушать сердцем.

Ярина спустилась с холма к поляне, где горел высокий костёр. Женщины в круге расступились, принимая её в свой хоровод без слов, ибо видели в глазах её отблеск лунного света и знание, что словами не передать.

«Ой ли, закружились они в танце древнем, что старше гор высоких и рек глубоких…»

Танцевала Ярина, и с каждым шагом менялась она: то становилась подобной юной берёзке, гибкой и трепетной; то расцветала пышным маком, страстным и ярким; то обращалась мудрой совой, чей взгляд проникает в самую суть вещей.

А когда пламя костра взметнулось выше деревьев, перепрыгнула она через огонь, не опалив ни волоса. И в тот миг почувствовала, как наполняется её существо силой земной, питающей всё живое, и силой небесной, дарующей вдохновение и прозрение.

Прабабка Милада подошла к Ярине, когда та, утомлённая танцем, присела у края поляны.

– Вижу, внученька, – молвила старая ведунья, – встретилась ты с Луноликой. Приняла ли ты её дар?

– Приняла, бабушка, – ответила Ярина. – Только не понимаю я ещё одного: как мне тайну эту сохранить и передать дальше? Как не растерять в суете дней то, что открылось в таинстве ночи?

Милада погладила внучку по волосам:

– Тайна женской силы – не в хранении её, а в раскрытии. Не берегут цветы свой аромат, не прячут звёзды своё сияние. Каждым дыханием своим, каждым взглядом и движением, каждой улыбкой и слезой ты уже передаёшь дар Луноликой миру.

– Но как мне научиться тому взгляду из-под ресниц, что крепости неприступные берёт? – спросила Ярина.

– О, дитя, – засмеялась Милада, и смех её был подобен перезвону серебряных колокольчиков, – не взгляд берёт крепости, а любовь, что за ним стоит. Научись любить мир во всех его проявлениях: и в радости, и в печали, и в цветении, и в увядании. Научись видеть красоту в каждом творении земном и небесном. И тогда взгляд твой сам обретёт ту силу, о которой ты говоришь.

«Ой ли, слушайте дальше, добрые сердца, о том, что было после…»

Прошла весна, минуло лето, отшумела осень. Каждое полнолуние выходила Ярина на холм, где встретила Луноликую, и подносила ей дары: весной – первые цветы, летом – спелые ягоды, осенью – золотые листья. И с каждым полнолунием крепла в ней сила женская, мудрость древняя.

А когда пришла зима и мир укрылся белым покрывалом, явился в деревню путник. Высокий, статный, с глазами ясными, как зимнее небо. Увидела его Ярина, когда тот просил приюта у старосты, и замерло сердце в груди её.

Не пустым кокетством, не наигранной слабостью привлекла она внимание юноши. Просто когда случилась в деревне беда – заболел ребёнок тяжко – Ярина три дня и три ночи провела у его постели, отдавая всё тепло своё, всю силу жизненную. И путник тот, чье имя было Светозар, увидел в ней то, чего не видел ни в одной женщине до того: способность любить безусловно, отдавать, не требуя взамен, светить, не сгорая.

И когда их взгляды встретились над постелью выздоравливающего ребёнка, не нужно было слов. Ибо истинная сила женщины и настоящая мощь мужчины узнают друг друга без речей громких и клятв пышных.

В ночь перед Солнцеворотом, когда тьма самая долгая, а свет только зарождается, взошли они вместе на тот самый холм. И там, под светом звёзд и благословением Луноликой, соединили свои судьбы.

А когда пришёл срок, и Ярина почувствовала, как затеплилась новая жизнь под сердцем её, вышла она вновь на холм в полнолуние.

– О, Луноликая Госпожа, – прошептала она, гладя живот, в котором росло новое существо, – благодарю тебя за дар, что ты мне преподнесла. Теперь я понимаю: нет большей магии, чем давать жизнь; нет большей силы, чем сила любви; нет большей мудрости, чем мудрость сердца открытого.

И показалось Ярине, или действительно на мгновение проступил на диске Луны лик прекрасной женщины, улыбающейся ей, как мать улыбается дочери.

«Ой ли, вот и сказанию моему конец, а кто слушал – молодец. А мудрость женскую, что в нём сокрыта, пусть каждая по-своему постигает, своим путём к ней идёт. Ибо нет в мире двух одинаковых женщин, как нет двух одинаковых звёзд на небе, но каждая несёт в себе искру света божественного, каждая – Луноликой частица.»

Свети, Луноликая, свети. Освещай путь идущим к себе истинным. Дари мудрость ....

Глава 5

Как всё начиналось …

Сказки вечно молодой и наимудрейшей Луноликой

«Ой ли, слушайте внимательно, добрые сердца, сказание моё лунное…»

В далеком краю, где горы целуют небо, а реки хранят древние сказания, жила девушка по имени Майрин. Родилась она в пятый день пятого месяца, когда серебряная Луна висела в небе полным диском, и первый крик её слился с громом весенней грозы.

"СовершЕнная пришла", – прошептала повитуха, принимавшая роды, заметив особый знак на запястье девочки – пять переплетенных линий, образующих пентаграмму жизни.

Росла Майрин не так, как другие дети. Цветы под её прикосновением распускались быстрее, птицы не боялись садиться на её ладони, а в глазах цвета весеннего леса отражались тайны, недоступные обычным людям.

Когда Майрин исполнилось пятнадцать, старая знахарка призвала её к себе.

– Дочь серебряной Луны и грозного Мая, – сказала она, глядя глубоко в глаза девушки, – твоё время пришло. Ты должна узнать о своём предназначении и тех Уроках, что суждено тебе пройти.

И рассказала знахарка о древнем договоре, что заключает каждая Душа перед воплощением, о тех испытаниях, что выбирает сама, чтобы вырасти и преобразиться.

– Майские дети особенные, – шептала старуха, помешивая травяной отвар в глиняной чаше. – Они приходят, когда мир балансирует между весной и летом, неся в себе силу всех четырех стихий и пятого элемента – Эфира, что соединяет все воедино.

В ту ночь Майрин впервые увидела сон о своих предках – длинную цепь женщин, связанных невидимой нитью через поколения. Каждая несла свою боль, свои не выученные уроки, свою нерешенную задачу, что переходила из поколения в поколение, становясь всё тяжелее.

– Что мне делать? – спросила Майрин у знахарки, когда проснулась с первыми лучами солнца.

– В последнюю ночь апреля, когда старый месяц умирает, а новый ещё не родился, ты должна прийти на Перекрёсток Времён. Там, где сходятся четыре дороги и раз в году открывается пятая – невидимая, ведущая в глубины времени.

Весь год готовилась Майрин к этому путешествию. Она изучала травы и звезды, слушала песни ветра и шепот воды, училась читать узоры, оставленные огнем на земле.

Когда наступила последняя ночь апреля, Майрин отправилась на Перекрёсток Времён. Она несла с собой только глиняную чашу с чистой родниковой водой и серебряное зеркальце, подаренное матерью.

На перекрестке девушка начертила на земле пентаграмму и встала в её центр. В полночь, когда последние минуты апреля истекали, она посмотрела в зеркало. Вместо своего отражения Майрин увидела лица – тысячи женских лиц её Рода, от самых древних прародительниц до ещё не рожденных потомков.

И каждая женщина несла свою боль, своё непрощение, свой страх, передавая его следующим поколениям. Майрин увидела корни родовых проклятий и болезней, увидела нити судеб, сплетенные в сложный узор кармы.

– Я готова принять свой Урок, – произнесла она, и её голос прозвучал как звон серебряного колокольчика в ночной тишине.

В тот же миг перед ней открылась пятая дорога – светящаяся тропа, ведущая сквозь время. Майрин ступила на неё без страха, держа в руках чашу с водой, в которой отражалась полная Луна.

Путешествие её длилось одну ночь и тысячу лет одновременно. Она встретилась с каждой женщиной своего Рода, выслушала её историю, приняла её боль и трансформировала через прощение и любовь. Каждой она дарила глоток воды из своей чаши, и вода эта смывала застарелые обиды и страхи.

Когда первый луч майского солнца коснулся земли, Майрин вернулась на перекресток. Её волосы, прежде тёмные как ночь, стали серебристыми, а глаза хранили мудрость веков.

С того дня Майрин стала Хранительницей Рода. Она учила женщин помнить о своих корнях, но не нести тяжесть прошлого; принимать уроки предков, но выбирать собственный путь; чтить традиции, но не становиться их пленниками.

А раз в году, в последнюю ночь апреля, она выходила на перекресток с чашей лунной воды, чтобы помочь тем, кто заблудился между прошлым и будущим, найти свою дорогу.

«И знай, дитя моё, в каждом из нас течет кровь предков, в каждом живет память Рода. Но только мы решаем, станет ли эта память якорем, тянущим на дно, или крыльями, возносящими к звездам. И если ты родился в пятый месяц под серебряной Луной, помни о своем даре – соединять стихии, времена и судьбы, исцеляя прошлое и творя будущее».

Свети, Луноликая, свети .....

Глава 6

Сказки вечно молодой и наимудрейшей Луноликой

«Ой ли, вечер, ой ли день, да послушайте внимательно, добрые сердца, сказание моё лунное…»

Было это в дальние времена, когда миры магии и людей были разделены лишь тонкой завесой, словно утренний туман над серебристой рекой…

Жила-была ведающая по имени Арианна, чьи волосы серебрились в лунном свете, а глаза хранили отражение звёздных далей. Ведали о ней в семи окрестных землях, ибо умела она и хворь отвести словом тихим, и урожай сберечь заговором древним, и облик свой менять по воле своей, обращаясь то соколом быстрым, то лисицей хитроумной.

Но беспокойно было сердце Арианны, ибо чувствовала она, что не все тайны мироздания ей открылись, не все струны души её были перебраны перстами познания.

«Ой ли, Луноликая, видишь ли ты, как томится душа ищущая, как рвётся из груди сердце жаждущее?»

И вот, когда Май, склонял голову перед старшим братом своим Июнем, собрала Арианна котомку свою заплечную, заперла дверь избы своей корнем папоротниковым, что цветёт лишь раз в столетие, да отправилась в путь-дороженьку, в поисках мудрости сокрытой.

Шла она лесами дремучими, где деревья столь высоки, что кронами своими звёзды ночные задевают, шла она полями бескрайними, где травы шепчутся с ветрами о тайнах земных, шла она болотами топкими, где огоньки блуждающие водят хороводы над водой стоячей.

И вот, когда луна трижды по три сменила лик свой на небосводе, вышла Арианна на поляну кружевную, окружённую деревами столетними, подобными молчаливым стражам древних тайн. А в центре поляны той стоял дуб могучий, чьи корни уходили в самое сердце земли-матушки, а ветви простирались к небу-батюшке.

А на ветви, на самой крепкой, что смотрела прямо на восход солнечный, сидела Сова белоснежная, чьи глаза были подобны двум золотым монетам, что отражали мудрость веков минувших.

«Ой ли, трепетно сердце искательницы пред взором знающего, сладостно ожидание пред вратами познания!»

Низко поклонилась Арианна Сове мудрой и молвила голосом, подобным журчанию весеннего ручья:

– Здравствуй, Хранительница Ночных Тайн! Я – Арианна, ведающая травы и звёзды, пришла к тебе, ведомая жаждой знания. Ищу я заклинания новые и мудрость сокрытую, что откроет мне врата к тайнам, коих не ведала я доселе.

Повернула Сова голову свою, и взор её пронзил Арианну насквозь, словно видела птица мудрая не только плоть и кровь, но и все мысли потаённые, все желания сокровенные.

– Ведаю я, зачем пришла ты, дочь земли и луны, – голос Совы был подобен шелесту осенних листьев в ночи безлунной. – Но знаешь ли ты сама, чего ищешь? Не всякое знание приносит радость, не всякая тайна даёт покой. Готова ли ты к тому, что мир магии извилист, как лабиринт в сердце горы древней, и опасен, как пламя, что греет, но может и обжечь?

Выпрямилась Арианна, и глаза её засияли решимостью, подобной блеску меча заговорённого:

– О мудрейшая, не лёгкой дороги ищу я, но истинной. Не быстрой победы жажду, но глубокого понимания. Терпением своим буду точить я камень незнания, упорством своим буду плести нить судьбы своей.

«Ой ли, слушайте, добрые души, как принимала испытание ведающая, как проходила врата мудрости сокрытой!»

Взмахнула Сова крыльями своими, и с каждым взмахом становилась она больше и величественнее, пока не превратилась в женщину старую, но крепкую, с волосами белыми как снег первый и глазами золотыми, хранящими отражение тысячи лун.

– Садись рядом, дитя ищущее, – указала старица на корень дуба, выступающий из земли подобно трону древнему. – Поведаю я тебе о том, что скрыто от глаз непосвящённых, о том, что шепчут звёзды в ночи зимние и о чём поют ручьи в вёсны ранние.

И начала старица-Сова рассказ свой, что тёк подобно реке полноводной, то разливаясь широко, захватывая все берега познания, то сужаясь до ручейка тонкого, проникающего в самые укромные уголки души.

Рассказывала она о заклинаниях древних, что были старше первого человека на земле; о снадобьях волшебных, что могли исцелить любую хворь телесную и душевную; о языке зверином и птичьем, на котором говорят все твари лесные промеж собой; о танцах с ветрами буйными и песнях с громами грозовыми.

Слушала Арианна, впитывая каждое слово, как земля сухая впитывает дождь долгожданный. Записывала она не на пергаменте тленном, но в сердце своём, что вернее всяких свитков хранит мудрость истинную.

Семь раз по семь дней и семь раз по семь ночей длился рассказ Совы-старицы. А когда луна в третий в растворилась за тучами, сказала мудрая учительница:

– А теперь, дитя моё, научу я тебя искусству превращения высшему. Ибо недостаточно менять лишь облик свой – нужно познать саму суть того, в кого обращаешься.

И обратилась старица вновь в Сову белоснежную, а Арианна, следуя тайному знанию, только что обретённому, превратилась в маленькую совушку, с перьями рыжими, как её волосы в облике человеческом.

«Ой ли, чудно видеть, как взлетали они над лесом дремучим, две птицы мудрости, одна великая, другая малая, но обе несущие в себе искру божественного разумения!»

Поднимались они выше вершин древесных, выше гор каменных, почти касаясь крыльями звёзд ясных. И видела Арианна землю-матушку с высоты той небывалой – как расстилается она ковром узорчатым, где каждая река – серебряная нить, каждое озеро – зеркало волшебное, каждый лес – изумрудное покрывало.

И не просто видела она красоту эту – чувствовала её всем существом своим, ибо сказала ей Сова великая мысленно, без слов звучащих:

– Смотри не глазами, а сердцем, ибо истинное знание не в том, что зришь, а в том, что постигаешь душой своей.

И открывались Арианне тайны земные: видела она, как текут силы живительные под корой земной подобно крови в жилах; как сплетаются нити судеб человеческих в узор единый; как танцуют духи стихийные – водяные в глубинах рек, земляные в пещерах потаённых, огненные в сердце вулканов дремлющих, воздушные в вихрях небесных.

Три ночи летали они над миром, каждую ночь дальше и выше, и с каждым полётом всё больше постигала Арианна тайны бытия, всё глубже проникала в суть вещей видимых и невидимых.

А днём возвращались они на поляну заповедную, и Сова-старица учила Арианну заклинаниям древним и формулам магическим, что передавались из уст в уста от самых первых ведающих, что пришли в мир, когда он был ещё молод и полон чудес нетронутых.

«Ой ли, Луноликая, ой ли Серебряная, видишь ли ты, как наполняется чаша познания, как расцветает цветок мудрости в душе ищущей?»

И вот, когда минуло семь полных лун, сказала Сова Арианне:

– Поведала я тебе всё, что знала сама, открыла все тайны, что хранила в сердце своём многие века. Теперь твой путь лежит дальше, ибо знание – это река бесконечная, и нельзя испить её до дна.

Обернулась Арианна в облик свой человеческий и низко поклонилась учительнице своей:

– О мудрейшая, как отблагодарить мне тебя за дары бесценные, что ты преподнесла душе моей жаждущей?

Обратилась и Сова в облик старицы седовласой и положила руку морщинистую на голову Арианны:

– Плата за знание – это применение его во благо. Не храни в сундуке запертом то, что получила ты от меня. Делись щедро, как делится земля плодами своими, как делится небо дождями своими. Но помни: великое знание требует великой ответственности. Каждое слово твоё, каждое действие отзовётся эхом в ткани мироздания.

Арианна прижала руку к сердцу в знак клятвы нерушимой:

– Клянусь силами земными и небесными, что буду я использовать знания свои лишь для помощи нуждающимся, для исцеления страждущих, для защиты беззащитных. Никогда не обращу я силу свою во зло, никогда не нарушу равновесия природного.

Улыбнулась старица улыбкой, озарившей лицо её морщинистое подобно лучу солнечному, пробивающемуся сквозь листву густую:

– Верю я тебе, дитя. А теперь возьми это.

И достала она из складок одежды своей амулет серебряный в форме совы с глазами из камня лунного.

– Когда будет тебе нужен совет мой или помощь моя, сожми амулет в ладони и позови меня мысленно. Услышу я зов твой, даже если будешь ты на краю мира.

«Ой ли, слушайте, добрые души, о прощании ученицы с учительницей, о расставании, что не есть конец, но новое начало!»

Обняла Арианна старицу, и слезы благодарности, чистые как роса утренняя, упали на землю, и там, где коснулись они почвы, выросли цветы невиданные, светящиеся в темноте подобно звёздам упавшим.

– Иди с миром, Арианна, хранительница тайн и ведающая пути, – произнесла старица, вновь обращаясь в Сову белоснежную. – Пусть путь твой будет долгим и полным открытий, пусть сердце твоё останется чистым, а дух – сильным.

И взмахнула Сова крыльями могучими, взмыла ввысь и растворилась в ночном небе, оставив после себя лишь перо белоснежное, что плавно опустилось к ногам Арианны.

Подняла ведающая перо, вплела его в косу свою как напоминание о встрече чудесной и знании обретённом, и отправилась в путь свой дальнейший.

С тех пор ходила Арианна по миру, неся людям знание и помощь. Лечила она болезни неизлечимые, отводила беды неминуемые, учила тех, кто искал мудрости с сердцем открытым. И везде, где проходила она, оставался след благодати – колодцы не пересыхали, урожаи были богатыми, а люди жили в мире и согласии.

А когда приходила к ней ученица или ученик с душой чистой и умом пытливым, рассказывала им Арианна о Сове мудрой и о полётах над землёй-матушкой, о тайнах звёздных и заклинаниях древних. И каждый рассказ начинала она словами:

– Ой ли, в дальние времена, когда миры магии и людской были разделены лишь тонкой завесой, встретила я учительницу свою…

И хоть не раз призывала Арианна Сову на помощь в минуты трудные, но главное, чему научила её мудрая птица, она поняла лишь с годами: истинная магия – не в словах заученных и не в зельях чудодейственных, а в понимании глубинном всего сущего, в любви безусловной ко всему живому, в гармонии с миром видимым и невидимым.

Многие десятилетия ходила Арианна по землям ближним и дальним, и не старело лицо её, ибо знала она тайну вечной молодости, что не в снадобьях волшебных кроется, а в сердце чистом и душе светлой. А волосы её стали белыми, как перо совиное, вплетённое в косу – не от старости, а от мудрости накопленной, что светилась в них подобно лунному серебру.

И вот, когда минуло сто лет с того дня, как встретила она Сову на поляне заповедной, почувствовала Арианна зов тихий, подобный песне ветра в камышах прибрежных. Поняла она, что пришло время её последнего превращения, самого великого и таинственного.

Пришла она на берег озера глубокого, чьи воды были тихи и прозрачны, как само время застывшее. Села на камень, отполированный волнами до блеска зеркального, и достала амулет совиный, что всегда носила на шее своей.

«Ой ли, Луноликая, видишь ли ты, как замыкается круг бытия, как возвращается странница к истоку своему?»

И вот, когда луна отразилась в водах озёрных, создавая дорожку серебристую от берега до самого горизонта, сжала Арианна амулет в ладони и прошептала:

– Учительница моя мудрая, приди ко мне в последний раз, ибо готова я к превращению последнему.

И тихо стало вокруг, даже листья перестали шелестеть, даже волны замерли в ожидании. И вот, из серебристой дорожки лунной появилась она – Сова белоснежная, величественная и прекрасная, как в первую их встречу.

Опустилась птица на камень рядом с Арианной и обратилась в старицу седовласую, но лицо её было молодо и прекрасно, словно время не властно было над ней.

– Здравствуй, дочь моя духовная, – молвила старица голосом, подобным пению свирели пастушьей в горах далёких. – Вижу я, что познала ты всё, что можно познать в облике человеческом, и готова к пути новому.

Кивнула Арианна:

– Да, учительница. Много видела я, много знаю я, многим помогла я. И теперь чувствую я, что тесно мне в облике этом, что зовёт меня небо высокое и звёзды далёкие.

Улыбнулась старица:

– Знай же, что я не просто учительница твоя – я та, кто ждёт каждую душу ищущую на пороге познания высшего. И ты, пройдя путь свой достойно, теперь готова стать тем, кем я являюсь – Хранительницей Тайн, Наставницей Ищущих.

И протянула старица руку свою, касаясь лба Арианны. В тот же миг начала ведающая меняться – волосы её стали перьями белоснежными, руки – крыльями могучими, глаза – золотыми, хранящими мудрость веков.

«Ой ли, дивное превращение, чудное перерождение! Видели ли вы когда, как человек становится сутью своей истинной?»

И вот уже не Арианна сидела на камне, а Сова белая, прекрасная и величественная. А рядом с ней – вторая Сова, её учительница, подобная ей как отражение в зеркале чистом.

– Лети, сестра моя, – сказала старшая Сова. – Теперь ты будешь искать тех, кто жаждет знания истинного, и вести их путём мудрости, как я вела тебя. А когда придёт время, и они будут готовы, ты откроешь им тайну последнего превращения.

И взмыли две Совы над озером тихим, над лесом дремучим, над миром дремлющим. Одна полетела на восток, где рождается новый день, другая – на запад, где день уходит в ночь глубокую.

С тех пор, говорят, если в ночь полнолуния прийти на берег озера тихого с сердцем чистым и душой открытой, можно увидеть Сову белоснежную, что смотрит на тебя глазами золотыми, полными мудрости древней. И если достоин ты знания высшего, если жаждешь ты не власти, а понимания, снизойдёт она к тебе и поведёт тропою заповедной к тайнам, что скрыты от глаз непосвящённых.

«Ой ли, закончилась сказка моя, да не закончилась мудрость её. Ибо знание истинное подобно кругу вечному – нет у него ни начала, ни конца, лишь вечное движение от тьмы к свету, от неведения к пониманию, от разделённости к единству.»

«Свети, Луноликая, свети, озаряй путь идущим к познанию. Благословляй искателей истины светом своим серебристым, веди их через тьму к рассвету новому. И да будет память об Арианне-Сове жить в сердцах открытых, в душах ищущих, в умах пытливых.

Ой ли, да истинно так!».

Глава 7

Сказки вечно молодой и наимудрейшей Луноликой

«Ой ли, слушайте внимательно, добрые сердца,

сказание моё лунное…»

В далёком-предалёком краю, где звёзды спускаются отдохнуть на вершины гор, а облака расчёсывают свои пушистые бока о верхушки сосен, жила маленькая Серебряная Капля. Она была необычного происхождения – рождена в ту магическую минуту, когда последний луч уходящей луны коснулся первой капли утренней росы. Именно поэтому она светилась мягким серебристым сиянием, тонким и почти неуловимым для невнимательного взгляда, но завораживающим для тех, кто умел по-настоящему видеть.

Место, где появилась на свет Капля, было удивительным. Древний лес шептался тысячами голосов, рассказывая истории, которым было не меньше тысячи лет. Цветы здесь раскрывались медленно, словно хотели продлить удовольствие от встречи с солнцем. Ручьи пели песни на языке, который понимали только дети и мудрецы. А по ночам сама Луна склонялась так низко, что, казалось, можно дотянуться до неё рукой.

Капля эта жила на листочке старого дуба, который помнил ещё времена, когда люди верили в говорящих животных и водили хороводы с лесными духами. Дуб рассказывал ей истории о битвах и перемириях, о любви и верности, о смелости и мудрости, но даже эти прекрасные сказания не могли развеять её грусть.

Капля очень грустила, рассматривая мир вокруг себя. Все казались ей такими важными и нужными: пчёлы опыляли цветы, принося новую жизнь; цветы дарили аромат, который радовал сердца; могучие деревья давали тень усталым путникам и дом для бесчисленных существ; птицы разносили семена и пели песни, от которых становилось светлее на душе; даже маленькие муравьи трудились, создавая свои удивительные города… А она… что могла она?

– Я всего лишь маленькая капелька, – вздыхала она ночами, глядя на свою создательницу Луну, которая величественно плыла по небу, окружённая свитой звёзд. – Во мне нет ничего особенного. Я не могу парить как птица, не могу быть домом как дерево, не могу даже петь как ручей. Что толку от меня в этом огромном мире, полном чудес и волшебства?

Лунные ночи были особенно тяжелы для Капли – свет её создательницы напоминал ей о собственной незначительности. Как часто она наблюдала, как другие капли росы испарялись с первыми лучами солнца, уходя в небо, чтобы стать частью облаков и затем вернуться на землю благодатным дождём. Но она не испарялась – ни один луч солнца не мог разрушить ту магию, что связывала её с луной.

Однажды ночью, когда весь лес уже погрузился в сон, и только старые совы перекликались в ветвях, мимо пролетала Ночная Бабочка. Но не простая, а особенная – её тёмно-синие крылья были усыпаны пыльцой сновидений. Говорят, что такие бабочки собирают самые чудесные сны людей и животных, а потом рассыпают их пыльцу над теми, кто не может уснуть или видит кошмары.

Бабочка заметила, как поникла Серебряная Капля, как её сияние стало тусклым от печали, и решила остановиться. Она сделала круг и аккуратно опустилась на соседний лист.

– Отчего ты так печалишься, Серебринка? – спросила Бабочка мелодичным голосом, который звучал словно далёкий колокольчик на ветру. – В такую прекрасную ночь, когда звёзды рассказывают друг другу секреты, а луна укрывает землю своим серебряным покрывалом, грустить – настоящее расточительство.

Капля вздрогнула от неожиданности – никто раньше не называл её Серебринкой и не обращал внимания на её грусть.

– Ты разговариваешь со мной? – удивилась она. – Разве я заслуживаю внимания такого прекрасного создания как ты?

– Каждое создание в этом мире заслуживает внимания, – ответила Бабочка, слегка взмахнув крыльями, отчего в воздухе закружились крошечные искорки сновидений. – Но ты не ответила на мой вопрос. Что тяготит твоё маленькое сердце?

– Все в мире для чего-то нужны, – тихо ответила Капля, и в её голосе слышалась такая глубокая тоска, что несколько листочков на соседних ветках слегка задрожали от сочувствия. – У всех есть своё предназначение, своя цель, свой путь. А я… просто существую. Не приношу пользы, не творю чудес, даже не меняюсь со временем. Просто висю здесь, отражая чужую красоту и чужой свет.

Бабочка улыбнулась своими пушистыми усиками, и эта улыбка была полна такой мудрости, какая бывает только у очень древних существ, повидавших множество рассветов и закатов:

– Ты так ошибаешься, моя маленькая подруга! Ты смотришь на свою жизнь глазами других, но не видишь себя настоящую. Завтра на рассвете, когда первый луч солнца коснётся твоей поверхности, не смотри вокруг – загляни в себя, и ты увидишь свой дар. Дар, который только ты можешь принести этому миру.

Сказав это, Ночная Бабочка взмахнула крыльями сильнее, и облачко волшебной пыльцы окутало Каплю. От этого её сон был полон удивительных видений – она видела себя то огромной, как море, то летящей высоко в небе, то сверкающей радугой на солнце.

С первыми лучами солнца Капля проснулась, помня наставление Бабочки. Когда золотистый луч коснулся её, вместо того чтобы смотреть по сторонам, она заглянула внутрь себя и вдруг увидела чудо, от которого перехватило дыхание.

В ней, в маленькой Серебряной Капле, отражался весь мир – не просто как в зеркале, а глубже, ярче, полнее. Она увидела в себе бескрайние леса с их изумрудной зеленью и тайными тропинками, увидела поля, колышущиеся под ветром, словно золотое море. В ней отражались величественные горы, чьи вершины касались облаков, и тихие долины, где паслись олени. Она увидела быстрые реки, несущие свои воды к далёким морям, и спокойные озёра, хранящие тысячелетние тайны на своём дне.

И даже небо – это безграничное небо со всеми его оттенками: от нежно-розового на рассвете до глубокого индиго в час перед полной темнотой; от яркой лазури летнего дня до таинственной серебристости лунной ночи – всё это было в ней, всё это она могла удержать и показать.

– Но это же… чудо! – прошептала она, не веря своим глазам. – Как это возможно? Как я, такая маленькая, могу вместить в себя весь этот огромный мир?

И словно в ответ на её вопрос, к старому дубу в этот момент подошла девочка лет десяти. У неё были русые косички, перевязанные голубыми лентами, и простое ситцевое платье, но больше всего Каплю поразили её глаза – большие, серые и такие грустные, словно в них собрались все печали мира.

Девочка медленно шла по лесной тропинке, опустив голову и время от времени украдкой вытирая щёки. Было видно, что она плакала долго и горько. Дойдя до дуба, она тяжело вздохнула и села под его раскидистыми ветвями, прислонившись спиной к могучему стволу.

– Никому я не нужна, – прошептала девочка так тихо, что только Капля, висевшая на листе прямо над ней, смогла услышать. – Никто меня не понимает. Я такая одинокая…

И новая слеза – прозрачная и чистая, как родниковая вода – скатилась по её щеке, оставляя влажную дорожку.

В этот момент что-то дрогнуло в сердце Серебряной Капли. Она вдруг ясно поняла, что должна сделать. Не раздумывая больше ни секунды, она отделилась от листка, на котором прожила всю свою жизнь, и, сверкнув на солнце, прыгнула вниз – прямо на ладонь девочки, которую та положила на колени.

Девочка вздрогнула от неожиданного прикосновения и посмотрела на свою ладонь. Там, сияя мягким серебристым светом, лежала необычная капля. Но самое удивительное было не в этом – внутри капли девочка увидела отражение. Но не своё заплаканное лицо, как можно было бы ожидать. Нет, в серебристом сиянии Капли отразилось всё самое прекрасное, что есть в мире: и рассвет над горами, и цветущий луг, и танец бабочек над ручьём, и звёздное небо, и много-много других чудесных картин, сменяющих друг друга, как в волшебном калейдоскопе.

Девочка замерла, не в силах оторвать взгляд от этого маленького чуда на своей ладони. Постепенно морщинка между бровями разгладилась, а губы сами собой растянулись в улыбке – сначала неуверенной, потом всё более широкой и яркой.

– Как красиво! – выдохнула она. – Никогда не видела ничего подобного!

А Капля в этот момент поняла самое главное: её дар – не просто отражать мир, а показывать его красоту тем, кто в ней нуждается; дарить надежду тем, кто её потерял; напоминать о том, что даже в самые тёмные времена где-то цветут цветы и поют птицы.

– Спасибо тебе, волшебная капелька, – сказала девочка, бережно поднося ладонь к глазам, чтобы лучше рассмотреть удивительное создание. – Ты напомнила мне, что мир полон чудес. Надо только уметь их видеть.

Она осторожно перенесла Каплю на лепесток растущего рядом цветка и, словно преобразившись, легко вскочила на ноги.

– Я обязательно вернусь к тебе завтра! – пообещала девочка и побежала по тропинке, но теперь её шаги были лёгкими, а в движениях появилась радость, которой не было раньше.

Оставшись одна, Серебряная Капля почувствовала небывалое счастье. Впервые в жизни она была по-настоящему нужна, впервые сделала что-то важное – помогла другому существу увидеть мир в его истинной красоте.

С тех пор Серебряная Капля не оставалась на одном месте. Она путешествует по миру: иногда на крыле ласточки, иногда на лепестке цветка, уносимого ветром, иногда на ладони доброго человека. Она путешествует, отражая красоту мира и напоминая каждому встречному, что даже в самом малом может таиться великая сила – сила любви, надежды и веры в лучшее.

И если вам когда-нибудь будет грустно, если покажется, что мир утратил свои краски, а жизнь – свой смысл, присмотритесь внимательно: может быть, на ближайшем листочке или цветке вы увидите необычную каплю, сияющую серебристым светом. Загляните в неё, и она покажет вам красоту, которую вы перестали замечать в повседневной суете.

«Ой ли, слушайте внимательно, добрые сердца, сказание моё лунное, что о Серебряной Капле начато было, да не закончено…»

И когда после дождя вы видите, как сверкают капли на листьях и травинках, знайте – это работа потомков той самой Серебряной Капли, что однажды научилась видеть свою ценность в этом огромном волшебном мире.

Говорят, что девочка, которую утешила Капля, выросла и стала знаменитой художницей. Её картины были настолько прекрасны и наполнены светом, что люди, глядя на них, чувствовали надежду даже в самые тёмные времена. А секрет её таланта был прост – она всегда носила с собой маленький хрустальный флакон, внутри которого сияла Серебряная Капля, её верный друг и вдохновитель.

Шли годы, сменялись поколения, но история о Серебряной Капле не забылась. Её рассказывали детям перед сном, её пересказывали у костров, о ней слагали песни. И каждый раз, когда история находила отклик в чьём-то сердце, в мире появлялась новая Серебряная Капля – дитя луны и утренней росы, способное отражать красоту мироздания.

Мудрецы говорят, что если вы когда-нибудь встретите такую Каплю и она доверится вам, вы получите удивительный дар – видеть прекрасное даже там, где другие видят только обыденное. И этот дар останется с вами навсегда, преображая не только ваш взгляд на мир, но и сам мир вокруг вас.

А ещё говорят, что в особенные ночи, когда полная луна отражается в каждой росинке, все Серебряные Капли собираются вместе высоко в горах, у самых истоков рек. Там они делятся историями о тех, кому помогли увидеть красоту мира, о слезах, которые превратили в улыбки, о потерянных надеждах, которые вернули к жизни. И сама Луна спускается чуть ниже, чтобы послушать эти рассказы и благословить своих серебристых детей на новые добрые дела.

Так что в следующий раз, когда вы увидите, как после дождя сверкают капли на листьях, или заметите, как искрится роса ранним утром – присмотритесь внимательнее. Может быть, одна из этих капель сияет чуть ярче других? Может быть, в ней отражается нечто большее, чем просто окружающий пейзаж? Если так, то вам невероятно повезло встретить наследницу той самой первой Серебряной Капли, что когда-то смогла превратить свою кажущуюся незначительность в великий дар.

И помните: нет существа настолько малого, чтобы не могло оно изменить мир своей любовью и добротой. Как говорила Ночная Бабочка: «Каждый из нас несёт в себе дар, который только мы можем принести этому миру». Нужно лишь заглянуть в себя достаточно глубоко, чтобы этот дар увидеть, и набраться смелости, чтобы им поделиться.

А Серебряная Капля и поныне путешествует по свету, напоминая каждому встречному о чуде, которое живёт внутри нас. Ведь даже в самом обычном можно увидеть необыкновенное, если смотреть глазами, полными любви и восхищения.

Возможно, когда-нибудь она встретится и с вами. И тогда… кто знает, какие чудеса произойдут в вашей жизни?

«Ой ли, слушайте внимательно, добрые сердца, сказание моё лунное, что о Серебряной Капле начато было, да не закончено…»

После того как Серебряная Капля познала свой дар – отражать красоту мира и дарить надежду – стала она путешествовать по свету. От ладони к ладони, от листка к лепестку, от камня к травинке.

Но однажды, в самый разгар лета, когда солнце палило нещадно и иссушало землю, попала Капля в край, где давно не было дождей. Поникли травы, склонились деревья, ручьи обмелели, а люди и звери едва находили воду для питья.

– Ой, беда какая! – прошептала Капля, видя, как страдает всё живое от жажды.

И вспомнились ей слова Ночной Бабочки о даре, что в ней таится. "А ведь я не просто отражение, – подумала Капля, – я сама – частица воды живительной!"

Поднялась тогда Капля высоко-высоко, до самых облаков, и стала звать своих сестриц – капли дождевые, что разлетелись по свету.

– Сёстры мои серебряные! – звенел её голосок. – Соберитесь вместе, напоите землю иссохшую!

И услышали её зов другие капли. Сначала одна, потом другая, третья… Собрались они в тучу большую, тяжёлую. И пролились благодатным дождём на землю иссохшую.

Ожила природа, воспрянули травы, зашумели листвой деревья. А люди вышли под дождь и подставляли ладони, ловя капли драгоценные.

Среди тех капель была и наша Серебряная Капля. Упала она на ладонь старого мудреца, что долго молил небо о дожде.

– Кто ты, малышка сияющая? – спросил старец, заметив, как серебрится она на его ладони.

– Я та, что познала свою силу, – ответила Капля. – Я мала, но когда мы вместе – нет преграды, которую не одолеть.

Улыбнулся мудрец и сказал слова, что старше самих гор:

– Воистину, нет силы больше, чем капля, точащая камень. Не величиной, но постоянством берёт она. Так и душа человеческая: мала перед вечностью, но способна творить чудеса, если верит в себя.

С тех пор Серебряная Капля не только отражает красоту мира, но и собирает вокруг себя других, чтобы вместе творить добро. И когда идёт дождь, приглядитесь внимательно – среди обычных капель непременно блеснёт серебром та самая Капля, что некогда сомневалась в своём предназначении, а теперь знает: даже малая частица вселенной несёт в себе свет и силу безграничную.

А вы, слушатели мои дорогие, помните: нет создания столь малого, чтоб не могло оно мир изменить к лучшему. Ведь океан состоит из капель, а звёздное небо – из крохотных звёзд…

Свети, Луноликая, свети. Освещай путь идущим к себе истинным. Дари мудрость ....

И помните, друзья мои, как говорит говорит вечно молодая Луноликая: в каждом из нас есть свой особенный свет, нужно лишь найти верный путь, чтобы его разглядеть.

Свети, Луноликая, свети. Освещай путь идущим к себе истинным. Дари мудрость ....

Глава 8

Сказки вечно молодой и наимудрейшей Луноликой

Под серебристым светом Луны, когда звёзды шепчутся тайнами древними, начинается сказание моё.

В некотором царстве, в лунном государстве, где тени плетут узоры причудливые, а ручьи поют песни забытые, жила-была история, что ждала часа своего.

"Слушайте, добрые души, внимайте сердцем открытым. Ибо в словах моих – отражение лунной дорожки, что ведёт к мудрости истинной…"

Помните: как луна меняет лик свой, так и судьба наша извивается тропинками неведомыми. Но тот, кто слушает шёпот звёзд и читает знаки в росе утренней, найдёт путь свой даже в самой густой тьме.

Песнь первая: ВЕСТЬ О ПИРЕ

Так начинается сказание моё, в котором правда переплетается с вымыслом, а явь с мечтою, подобно лунному свету, что играет с тенями ночными.

Давным-давно, когда леса были гуще, а реки полноводнее, пришла на землю радостная весть: собирается пир мирской, великое торжество во славу Мира на Мидгард-Земле. Гонцы разнесли приглашения во все царства-государства, во все деревни и города, ко всем существам добрым и не очень.

Три дня и три ночи должно было длиться торжество. На первый день – встреча всех народов, обмен дарами и знаниями. На второй – совместное возведение Древа Согласия, чьи ветви должны были объединить всех живущих под солнцем. А на третий – подписание Великой Хартии Мира, которая принесла бы конец всем войнам и раздорам.

Правители всех земель с радостью приняли приглашение. Мастера начали готовить лучшие дары, повара – изучать рецепты самых изысканных блюд, музыканты – сочинять мелодии, что тронут сердце любого живущего существа.

Но весть эта долетела и до самой глубины Хмурого леса, где в изысканном дворце из черного мрамора жил молодой чародей Кащей. Был он статен и красив – плечи широкие, волосы как вороново крыло, глаза зеленые, как малахит. Одевался Кащей в дорогие одежды, шитые золотом, а на пальцах носил перстни с редкостными камнями, каждый из которых хранил частицу украденной у кого-то жизненной силы.

Неподалеку от него, в тереме из редкого дерева, что никогда не горит, не тонет и не гниет, жила молодая ведьма Яга. Красота ее была точно рассвет весенний – глаза синие, как васильки, коса русая до пояса, губы алые, как спелая вишня. Умела она говорить с ветрами и зверями, знала тайны всех трав и кореньев, а ее смех звенел по лесу серебристым колокольчиком.

Оба они были одаренными чародеями, но избрали путь гордыни и власти. Кащей собирал силу, забирая ее у других, а Яга искала тайны природы не для помощи, а для управления. Связала их не любовь, а общее стремление к могуществу. И жили они в Хмуром лесу, окруженные лесными помощниками – духами, кикиморами, лешими и прочей нечистью, что служила им из страха и корысти.

Когда Кащей получил приглашение на пир мирской, он скомкал пергамент в руке, и холодная улыбка тронула его красивые губы.

– Мир на земле? – усмехнулся он. – А что же тогда станется с теми, кто живет войной и раздором? Откуда буду черпать силу я, если люди перестанут враждовать?

В тот же вечер он отправился к терему Яги. Она встретила его на резном крыльце, держа в руках такое же приглашение узорчатое.

– Слышал ли ты, Кащеюшка, какую глупость затеяли? – спросила она, и в ее прекрасных глазах плясали недобрые огоньки. – Мир им, видите ли, нужен.

Кащей взял ее руку в свою и задумчиво произнес:

– Если этот пир удастся, если подпишут они свою Хартию, то власть наша уменьшится. Люди станут сильнее, когда будут вместе.

– А лесной народец, что нам служит, разбежится, – добавила Яга. – Не будет больше страха, что питает нашу власть.

В ту ночь они созвали совет всех своих слуг и помощников. Собрались вокруг черного костра лешие и водяные, кикиморы и банники, овинники и полевики – вся-вся нечисть Хмурого леса.

– Слушайте меня, верные слуги, – молвил Кащей, и голос его был глубок и звучен. – Хотят люди мир на земле установить. А что станет с вами? Кого будут бояться путники в лесу? Кого станут задабривать жертвами? Кого будут вспоминать с трепетом?

– Правильно говорит господин наш! – зашумела нечисть. – Не бывать миру!

– Нужно нам сорвать их пир, – добавила Яга, и ее красота в отблесках черного пламени казалась зловещей. – А для этого надо разобщить народы еще до начала торжества.

И стали они вместе замышлять план коварный, как помешать великому делу. Не знали они, что старая сова, дремавшая неподалеку на ветке, слышала каждое их слово. А была та сова не простой птицей, а посланницей самой Матери-Природы…

Скоро сказка сказывается, да не быстро слово пишется, слово мудрое, да загадочное, смыслы разные в себе хранящее, на путь истинный наставляющее, Душу спящую тормошащее, смысл Истины Великой доносящее, в нем и Дар и предсказание, в нем и прошлое и будущее и настоящее ....

ПЕСНЬ ВТОРАЯ: ПЕРВЫЕ КОЗНИ

Продолжается сказание моё, в котором правда переплетается с вымыслом, а явь с мечтою, подобно лунному свету, что играет с тенями ночными.

С первыми лучами солнца во все концы полетели Кащеевы и Ягины помощники. Водяные и русалки отправились мутить воды и топить корабли с гостями и дарами. Лешие и лесные духи – путать тропы и дороги, заманивая путников в чащу. Кикиморы и домовые – сеять раздоры между слугами правителей, между хозяевами и гостями, между главами домов и домочадцами. Все меняли и наговаривали, всё подсуживали да подучивали, напраслины наводили, правду подменивали, истину подменяли. Из всех сил старались, даже не спали, лишь бы пир Мирской да Согласие не состоялось.

Тем временем Кащей в своей подземной мастерской ковал тонкий стилет, в лезвие которого заключил заклинание лжи. Кто будет ранен этим оружием, тот начнет видеть в друзьях врагов, а в добре – зло.

– В день подписания Хартии, – говорил Кащей, – я нанесу удар главному миротворцу, и его кровь запятнает документ. А из пятен тех прорастут слова ненависти.

Яга же планировала во время возведения Древа Согласия полить его корни своим зельем, чтобы вместо плодов мира оно родило ядовитые ягоды раздора.

Однако старая сова не дремала. Слетав к Матери-Природе, она поведала ей о коварном замысле. Мать-Природа выслушала сову, задумчиво поглаживая свои седые косы, в которых были вплетены живые цветы и травы. Покачала своей мудрой головой:

– Не могу я напрямую вмешаться в дела людские, – сказала она тихо. – Но могу послать помощников.

Она подняла руки к небу, и с ее ладоней слетели четыре бабочки разных цветов: золотая, серебряная, лазурная и изумрудная. Каждая бабочка понесла весточку к хранителям четырех стихий.

А тем временем козни Кащея и Яги начали приносить первые плоды. Караван с дарами из Восточного Царства заблудился в лесу, следуя за обманчивыми огоньками лешего. Корабль с посланниками Островного Королевства попал в водоворот, устроенный водяными. В замке Северного Княжества началась ссора между слугами разных господ – кикиморы подменили подарки и перепутали послания.

Яга летала над лесами и полями в своей изящной ступе, сделанной из древнего дуба и украшенной серебряной резьбой. Она разбрасывала пыльцу раздора, которая, попадая на людей, заставляла их видеть в соседях угрозу.

Кащей же принял облик странствующего менестреля невиданной красоты и с лютней, чьи струны были сделаны из жил древнего дракона. Играя на площадях городов, он вплетал в свои песни чары, заставляющие слушателей вспоминать старые обиды и забывать доброту.

Казалось, их план работал безупречно. Но они не знали, что четыре Хранителя стихий: Огонь, Вода, Воздух и Земля уже пришли на помощь людям.

Слушайте, добрые души, внимайте сердцем открытым. Ибо в словах моих – отражение лунной дорожки, что ведёт к мудрости истинной, ибо поведаю я вам сейчас тайну Вселенскую о силе четырех Великих Сил.

СКАЗАНИЕ И ЧЕТЫРЕХ СТИХИЯХ

Под серебряным оком Луноликой матушки, в час, когда звёздная пыль оседает на ресницах Мироздания, поведаю я вам, странники мои ночные, друзья мои незнакомые, о тайне четырёх великих сил, что держат мир наш в ладонях своих, да о повелителе их пока умолчу, ибо тайна это еще более великая, от умов ученых скрываемая, ибо есть еще на земле те, кто во вред могут обернуть то, что послано Свыше на Благо ....

Огонь – дитя страсти небесной, в сердце своём танец перемен хранящий. Был он духом неукротимым, что мог согреть озябшую душу в ночь студёную, мог обратить сырое в яство дивное и наполнить теплом жилище одинокое. И лишь ему, плясуну пламенному, дано было тропу во тьме осветить и путь заблудшим указать, ибо в искрах его – знамения судьбы начертаны.

Вода – земная сестрица Луны серебряная, в изгибах своих мудрость веков таящая. Была она гибкостью самой, могла обличье менять по воле своей и настойчивостью камень точить. В щель малейшую проникала она, смывая скверну с тела и души, унося прочь хвори и печали, наполняя сосуд жизни радостью и надеждой трепетной. И лишь ей, ласковой и строгой, дано было жаждущих напоить живительной силой, что тайны рождения хранит.

Земля – матушка всего сущего, в морщинках своих память предков берегущая. Была она твердыней неколебимой, дарующей опору и плодородие щедрое. На груди её вырастала пища дивная, на спине её вставали хоромы крепкие, в ладонях её покоилось всё живое и неживое. Земля-кормилица соединяла узами невидимыми всех через корни растений дремучих, сплетая нити Родов людских в ковёр узорчатый. И лишь у неё, хранительницы вековой, была тропинка потаённая к самому сердцу Матушки-природы.

Воздух – дух странствующий, в шёпоте своём пророчества несущий. Был он вольным, как мысль неизречённая, летел куда душа желала и нёс слова от сердца к сердцу. Невидимыми нитями связывал он души говорящие, танцевал между мирами видимыми и невидимыми. И лишь ему, легкокрылому вестнику, дано было Духом истинным обладать, что движет всё живое под взором Луны всевидящей.

Так сплелись четыре силы в венце Мироздания, и каждый, кто слушает сердцем открытым, найдёт в себе отголоски их песни вечной.

Слушайте, добрые души, внимайте сердцем открытым. Ибо в словах моих – Знания сокрытые, что ведут к мудрости истинной, и всем-всем видны они, но часто непоняты …

И вот, караван, заблудившийся в лесу, внезапно увидел золотую бабочку, которая, порхая между деревьями, указала им верный путь. Как ни злился леший, но не мог пересилить магию Огня, заключенную в крыльях бабочки.

Когда корабль с посланниками начал тонуть, серебряная бабочка нырнула в воду и превратилась в сияющий лунный луч, который разогнал водяных и помог мореходам найти спокойные воды. Магия Воды обратилась против тех, кто хотел ее осквернить.

В замке Северного Княжества появилась лазурная бабочка, которая опустилась на плечо главного повара. Тот неожиданно предложил устроить совместный пир для всех слуг, где магия Воздуха, воплощенная в музыке и танцах, помогла забыть навеянные кикиморами обиды.

А на пути Кащея-менестреля встала изумрудная бабочка, которая превратилась в молодую травницу. Она предлагала путникам чай, настоянный на травах земли, который очищал разум от темных чар лютни.

Когда Кащей и Яга встретились вновь в Хмуром лесу, оба были раздражены и удивлены.

– Что-то противостоит нам, – сказала Яга, нервно расхаживая по избушке. Ее красивое лицо исказилось от гнева, и в уголках губ появились едва заметные горькие складки.

– Какая-то сила защищает этот проклятый пир, – согласился Кащей, ударив кулаком по столу так, что драгоценные камни в его перстнях вспыхнули зловещим светом.

Тогда они решили действовать решительнее и разработали новый, более коварный план.

Скоро сказка сказывается, да не быстро слово пишется, слово мудрое, да загадочное, смыслы разные в себе хранящее, на путь истинный наставляющее, Душу спящую тормошащее, смысл Истины Великой доносящее, в нем и Дар и предсказание, в нем и прошлое и будущее и настоящее ....

ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ: ДВОЙНЫЕ ЛИЧИНЫ.

Вновь продолжается сказание моё, в котором правда переплетается с вымыслом, как в Новолуние скрываются и прячутся тени ночные.

– Наши слуги и мелкие козни не справились, – сказал Кащей, задумчиво поглаживая свой идеально очерченный подбородок. – Значит, действовать нужно самим и напрямую.

Яга согласно кивнула, и ее прекрасные волосы заструились по плечам подобно золотому водопаду.

– Проникнем на сам пир, – предложила она. – Ты под личиной посла дальних земель, а я – как знатная целительница.

С помощью сильнейших чар они изменили не только свою внешность, но и ауру. Кащей стал седовласым мудрецом с добрыми глазами, а Яга превратилась в молодую женщину с корзинкой целебных трав и ласковым голосом.

В таком обличье они прибыли на место пира – огромную цветущую долину, где уже возводились шатры узорчатые да павильоны расписные, строились столы из дерева заговорённого да помосты для выступлений чудесных, серебром лунным подсвеченные.

Отовсюду стекались гости, словно реки к морю синему – цари в венцах звёздных и простолюдины в одеждах чистых, мастера с руками волшебными и учёные с глазами мудрыми, воины с осанкой гордой и земледельцы с ладонями, землёю благословлёнными.

Прибывали матушки да хозяюшки, чьи пироги сами в рот просятся, мастерицы и искусницы, чьи узоры сны навевают сладкие, травницы и целительницы, чьи снадобья хвори изгоняют лютые.

А уж девицы-красавицы! Шли они, словно лебёдушки плывут – коса до пояса, в глазах небо отражается, а улыбка – самой Луне подобна.

И детушки малые тоже пришли, чтобы после, когда сединой убелятся их головы, своим внукам да внучатам рассказать могли бы о пире мирском, доселе невиданном, где сами стихии хороводы водили под взглядом звёзд любопытных.

Так собирался пир на весь мир под покровом ночи волшебной, когда тайное становится явным, а невозможное – возможным.

Яга быстро вошла в доверие к главным поварам, предложив свои "особые травы"для пиршественных блюд. А Кащей приблизился к советникам правителей, предлагая мудрые, но двусмысленные советы.

Никто не замечал их истинной сущности, кроме четырех странных гостей: старика с трубкой, из которой вырывались искры; молчаливой женщины в переливающихся как вода одеждах; юноши, чьи шаги были так легки, словно он летел над землей; и девушки в зеленом платье, от которой пахло свежей травой и цветами. Это были хранители стихий, посланные Матерью-Природой.

– Чую я недоброе в этих новоприбывших, – сказал Хранитель Огня, выпуская из трубки золотистый дымок.

– Вода в их следах мутнеет, – согласилась Хранительница Воды, чьи глаза были подобны глубоким озерам.

– Ветер шепчет мне об обмане, – кивнул Хранитель Воздуха, прислушиваясь к чему-то неслышимому для других.

– А земля не принимает их шагов, – добавила Хранительница Земли, касаясь почвы нежными пальцами.

Хранители решили наблюдать за подозрительными гостями и разработали свой план.

Тем временем наступил первый день пира – день встречи и обмена дарами. Повсюду звучала музыка, смех, велись разговоры на разных языках. Народы знакомились друг с другом, делились историями и достижениями. Казалось, все идет прекрасно.

Но под покровом ночи Кащей и Яга встретились в укромном месте среди деревьев, окружающих долину.

– Завтра возведение Древа Согласия, – прошептала Яга, доставая из складок одежды маленький флакон с чернильно-черной жидкостью. – Я подменила священную воду для полива древа своим зельем. Оно не убьет дерево сразу, но к третьему дню, когда будут подписывать Хартию, оно вдруг покроется шипами и ядовитыми плодами.

– Отлично, – улыбнулся Кащей, и в его глазах, даже под личиной мудреца, мелькнул зеленый недобрый огонь. – А я подложил в чернила, которыми будут писать Хартию, порошок из драконьей желчи. Слова будут меняться на глазах у всех, превращаясь из обещаний мира в объявления войны.

Они не заметили маленького светлячка, который сидел на близлежащем листе и внимательно слушал каждое слово. Это был посланник Хранителя Воздуха, который тут же полетел к своему хозяину с важными новостями.

Утром второго дня все собрались на главной поляне долины. В центре был выкопан глубокий круглый ров, наполненный богатой почвой со всех концов света. Сюда должны были посадить особый саженец, выращенный из семени древнейшего дерева мира.

Церемония началась с торжественных песен и танцев. Правители разных земель по очереди подходили к месту посадки, опуская в почву горсть земли со своей родины и произнося клятву дружбы.

Кащей, в облике мудреца, стоял среди советников, незаметно оглядывая собравшихся и предвкушая успех своего плана. Яга же, в образе целительницы, держала в руках кувшин с "особой водой"для первого полива древа.

Но перед самой посадкой саженца произошло неожиданное. Хранитель Огня "случайно"задел рукавом кувшин Яги, и тот выпал из ее рук, разбившись о камни. Черная жидкость впиталась в землю в стороне от места посадки.

– Какая неловкость! – воскликнул Хранитель, всплеснув руками. – Позвольте искупить мою вину! У меня есть вода из горного источника, благословленная солнцем.

И он достал из-за пазухи свой кувшин с кристально чистой водой, в которой, казалось, плясали крошечные огоньки.

Яга задрожала от гнева, но не посмела возразить, чтобы не выдать себя. Однако на ее прекрасном лице на мгновение проступили злобные морщинки, которые она тут же скрыла улыбкой.

Тем временем, Хранительница Воды незаметно подменила чернила, приготовленные для завтрашнего подписания. Вместо отравленных Кащеем, она поставила пузырек с чернилами, сделанными из редких морских водорослей, которые придавали письму несмываемость и ясность.

Церемония посадки Древа Согласия продолжилась. Саженец был торжественно помещен в землю, полит чистой водой Хранителя Огня, и все присутствующие взялись за руки, образуя огромный живой круг вокруг деревца.

В этот момент Хранитель Воздуха пропел древнее заклинание роста, а Хранительница Земли коснулась почвы вокруг саженца. На глазах изумленной публики деревце начало расти, вытягиваясь вверх и раскидывая ветви. К вечеру второго дня Древо Согласия уже было выше человеческого роста и покрылось первыми листочками.

Кащей и Яга, видя, что их планы рушатся, решили перейти к отчаянным мерам.

Скоро сказка сказывается, да не быстро слово пишется, слово мудрое, да загадочное, смыслы разные в себе хранящее, на путь истинный наставляющее, Душу спящую тормошащее, смысл Истины Великой доносящее, в нем и Дар и предсказание, в нем и прошлое и будущее и настоящее ....

Песнь четвертая: РЕШАЮЩАЯ БИТВА

Продолжаю я сказание моё, в котором правда переплетается с вымыслом, как на Растущую Луну тени ночные переплетаются и таинственным образом путаются.

В ночь перед третьим днем пира, когда большинство гостей мирно спали в своих шатрах и домиках, Кащей скинул свою личину мудреца. Его настоящий облик, скрытый магией, все еще был прекрасен, но теперь в его красоте проступало нечто хищное и жестокое.

Яга тоже сбросила свое обличье целительницы, и ее истинная сущность проявилась – все еще молодая и красивая, но с глазами холодными как лед и улыбкой, не знающей сострадания.

– Придется действовать напрямую, – сказал Кащей, обнажая свой стилет с зачарованным лезвием. – Я убью главного миротворца прямо во время подписания.

– А я призову всю нашу нечисть, – кивнула Яга. – Устроим такой переполох, что они перережут друг друга в панике и страхе.

Они не знали, что их разговор подслушали маленький кроты, посланники Хранительницы Земли. Как только чародеи разошлись готовиться к финальному удару, кроты немедленно сообщили о заговоре всем четырем Хранителям.

– Настало время открыть их истинную сущность, – решил Хранитель Огня. – Но нужно сделать это так, чтобы они не причинили вреда никому из гостей.

К рассвету следующего дня они подготовили свой план.

Утро третьего дня пира встретило всех чудесным зрелищем – Древо Согласия выросло за ночь до невероятных размеров и покрылось цветами всех оттенков. Его ветви образовали естественный шатер, под которым был установлен большой круглый стол для подписания Хартии Мира.

Все гости в праздничных нарядах собрались вокруг древа. Правители и представители всех земель заняли места за столом. На специальном помосте расположились музыканты, готовые сопровождать церемонию торжественной музыкой.

Кащей, вновь в облике мудреца, сидел среди советников, держа руку на рукояти скрытого в складках одежды стилета. Яга стояла среди целителей и мудрых женщин, незаметно шепча заклинания призыва.

В самый торжественный момент, когда главный миротворец – седовласый старец с добрыми глазами – поднялся, чтобы произнести первые слова клятвы и возложить руку на пергамент Хартии Мира, Кащей подался вперед, готовясь нанести свой удар.

Но в то же мгновение Хранитель Воздуха взмахнул рукой, и внезапный порыв ветра сорвал с Кащея его иллюзорный облик. Перед потрясенными гостями предстал истинный Кащей – высокий, статный, с ледяными зелеными глазами и лицом, прекрасным и жутким одновременно.

– Предатель среди нас! – воскликнул Хранитель Огня, указывая на Кащея. – Он пришел сюда с кинжалом и замыслом убийства!

Яга, видя разоблачение своего союзника, торопливо завершила заклинание призыва. Земля вокруг древа задрожала, и из-под корней, из леса, из теней начали выползать, выпрыгивать и вылетать темные создания – лесные упыри, болотные бесы, призрачные мавки и другая нечисть.

Гости и правители в ужасе повскакивали со своих мест. Но Хранительница Земли ударила посохом о землю, и вокруг Древа Согласия мгновенно вырос живой барьер из цветущих кустов, не пропускающий темных существ к людям.

– И ты, целительница, сбрось свою ложную личину! – воскликнула Хранительница Воды, направляя струю чистой воды на Ягу.

Вода смыла иллюзию, и все увидели истинную Бабу Ягу – все еще привлекательную, но с жестоким выражением лица и горящими недобрым огнем глазами.

– Вы все глупцы! – рассмеялся Кащей, отбрасывая плащ и обнажая свой стилет. – Думаете, ваше бумажное перемирие что-то изменит? Война и раздор – истинная природа всех существ!

– Теперь вы видите их истинные намерения, – обратился к собравшимся Хранитель Огня. – Они хотят столкнуть нас, посеять недоверие и страх. Но мы не поддадимся!

Нечисть, призванная Ягой, билась о растительный барьер, некоторым удавалось прорваться, но четыре Хранителя отражали их атаки стихийной магией.

Воздух наполнился напряжением, когда Кащей внезапно метнулся к главному миротворцу, занося кинжал для удара. Но его остановил молодой воин из северных земель, парировав удар своим мечом.

– Ни дня без битвы, Кащей? – прогремел чей-то голос, и через толпу к центру поляны шагнул высокий русич с русыми волосами и бородой. – Я давно следил за тобой, ожидая, когда ты выдашь себя.

– Добрыня! – прошипел Кащей, узнавая своего давнего противника.

Между ними завязался поединок, мечи звенели, искры сыпались от ударов зачарованного клинка Кащея о меч Добрыни. Гости расступились, образуя круг вокруг сражающихся.

Тем временем Яга, видя, что их план раскрыт, решила нанести последний удар. Она выхватила из своих одежд небольшой мешочек с темным порошком и бросилась к Древу Согласия.

– Если не быть миру по-нашему, не бывать ему вовсе! – выкрикнула она, готовясь бросить порошок на ствол дерева.

Но Хранительница Воды создала водяной вихрь, который окружил Ягу, поднимая ее над землей. Мешочек выпал из ее рук и был немедленно подхвачен потоком воды, уносящим его прочь от древа.

– Отпусти меня, водяная ведьма! – кричала Яга, пытаясь вырваться из водяного плена.

– Только когда ты поклянешься прекратить свои козни, – ответила Хранительница.

В это время бой между Кащеем и Добрыней достиг кульминации. Кащей, понимая, что проигрывает, попытался использовать свою темную магию, но Хранитель Огня создал вокруг них огненный круг, не позволяющий магии действовать.

– Сдавайся, Кащей, – твердо сказал Добрыня, прижав противника к земле. – Твои козни раскрыты, твои силы на исходе.

– Никогда! – прорычал Кащей, отчаянно сопротивляясь.

В этот момент Древо Согласия внезапно засветилось мягким золотистым светом. Его корни прорвались сквозь землю и оплели ноги Кащея, а ветви наклонились к Яге, касаясь ее лица нежными листьями.

И произошло чудо – там, где древо касалось их, темные чары начали растворяться. На лицах Кащея и Яги отразилось изумление, затем – боль, а после – странное, давно забытое выражение покоя.

– Что… что происходит? – прошептал Кащей, глядя на свои руки, которые начали терять свою неестественную бледность.

– Древо Согласия обладает силой исцелять даже самые темные сердца, – пояснил Хранитель Воздуха. – Оно удаляет заклятия и чары, возвращая истинную сущность.

И на глазах у всех собравшихся Кащей и Яга начали меняться. Черные тени покидали их тела, унося с собой вековую злобу и горечь. Их лица смягчились, глаза прояснились, а в сердцах, казалось, впервые за столетия, затеплился огонек человечности.

Нечисть, призванная Ягой, с воем и стенаниями начала исчезать, растворяясь в воздухе как утренний туман под лучами солнца.

Скоро сказка сказывается, да не быстро слово пишется, слово мудрое, да загадочное, смыслы разные в себе хранящее, на путь истинный наставляющее, Душу спящую тормошащее, смысл Истины Великой доносящее, в нем и Дар и предсказание, в нем и прошлое и будущее и настоящее ....

Песнь пятая: НОВОЕ НАЧАЛО

Продолжаю я сказание моё, в котором правда переплетается с вымыслом, как на Полную Луну тени ночные путаются и образами своими запугивают.

Когда серебряный лик Луны-матушки раскрывается во всей полноте своей, мир наш преображается в царство теней и шёпотов. То, что днём понятно и просто, ночью облачается в одежды таинственные, манящие и пугающие сердца трепетные.

Дитя милое думает о чудище кровожадном, страшится теней злобных, углов темнейших и шорохов неведомых, а это всего лишь дерево рослое ветками на ветру машет, кланяется Луне-госпоже. Не ведает дитя, что древо то не грозится ему, а дитя милое шелестом успокаивает, колыбельную древнюю навеевает.

Так и в жизни нашей, странники ночные, часто страшимся мы того, что лишь тенью является, отражением искажённым. А за пугающим обликом часто скрывается друг истинный, руку помощи протягивающий.

Учитесь видеть сердцем, не глазами, слушать душой, не ушами. Ибо мир под Луной полон чудес неизведанных, что лишь ждут, когда мы разглядим их истинную суть за пеленой страха.

Как месяц растёт от тонкого серпа до круга полного, так и мудрость в нас прибывает, если открыты мы знаниям новым и не отворачиваемся от теней, что лишь учителями нашими являются.

Когда последние темные создания исчезли, а Кащей и Яга, обессиленные трансформацией, опустились на колени перед Древом Согласия, над поляной воцарилась тишина. Все присутствующие замерли, не в силах поверить в произошедшее чудо.

Кащей медленно поднял голову и посмотрел на свои руки. Они больше не были бледными и холодными – теперь это были руки обычного человека, сильные, но лишенные той сверхъестественной мощи, к которой он привык за столетия.

– Я… помню, – прошептал он так тихо, что только стоящие рядом могли услышать. – Я помню, кем был до того, как стал Кащеем. Ярослав… меня звали Ярослав.

Яга тоже изменилась. Её лицо, хоть и сохранило красоту, теперь излучало не холодное совершенство, а теплое человеческое обаяние. В глазах, всегда таких расчетливых, теперь стояли слезы.

– Милава, – прошептала она своё давно забытое имя. – Я была знахаркой, я помогала людям, прежде чем ненависть отравила моё сердце.

Хранители стихий переглянулись с улыбкой. Хранитель Огня выступил вперед:

– Древо Согласия сделало то, что не могли совершить никакие заклинания или оружие. Оно очистило ваши души от многовековой тьмы и вернуло вас к вашей истинной сущности.

Главный миротворец, седовласый старец, приблизился к бывшим злодеям и положил руки им на плечи:

– В этот день мы собрались не только для подписания хартии между нашими землями. Мы пришли, чтобы найти путь к миру в каждом сердце. Даже в тех, что казались навеки потерянными для света.

Добрыня, всё ещё держа меч наготове, недоверчиво смотрел на Кащея:

– Как мы можем быть уверены, что это не очередной обман? Что они не притворяются?

– Древо не лжёт, – мягко ответила Хранительница Земли. – Посмотри на их глаза. В них больше нет тени бессмертия Кащея или колдовской силы Яги. Они снова смертные. Снова люди.

Действительно, глаза бывших чародеев изменились. В них появилась глубина человеческих эмоций – растерянность, страх, стыд и, что самое удивительное, надежда.

Ярослав-Кащей поднялся на ноги и протянул свой зачарованный кинжал рукоятью вперёд:

– Я не прошу прощения за то, что сделал. Слишком много зла я принёс в этот мир. Но я клянусь… клянусь своей вновь обретенной смертностью, что отныне буду искать искупления.

Милава-Яга тоже встала и сняла с шеи амулет, который был источником многих её тёмных чар:

– А я клянусь использовать знания, накопленные за века, только для исцеления и помощи. Я забыла свою истинную цель, но теперь я помню.

Хранители приняли их подношения и поместили их под корни Древа Согласия, где тёмная магия этих предметов могла быть постепенно преобразована в созидательную силу.

Главный старец-миротворец обратился к собравшимся:

– Пусть свершившееся сегодня чудо станет символом нашего соглашения. Даже древнее зло может найти путь к свету. Даже вековая вражда может закончиться примирением. Давайте же подпишем нашу Хартию Мира с обновлённой верой в будущее всех наших земель!

И под раскидистыми ветвями Древа Согласия состоялась церемония подписания. Правители всех земель по очереди подходили к пергаменту и ставили свои подписи чернилами из морских водорослей, приготовленными Хранительницей Воды. Каждая подпись появлялась на бумаге с мягким свечением, и казалось, что Древо отзывается на неё лёгким колыханием листвы.

Когда последняя подпись была поставлена, произошло ещё одно чудо – на ветвях Древа начали появляться маленькие золотистые плоды, излучающие мягкое сияние.

– Это плоды Согласия, – объяснил Хранитель Воздуха. – Древо будет приносить их раз в год, в день подписания Хартии. Они обладают способностью исцелять не только тела, но и разум, напоминая о важности мира и единства.

Празднование продолжалось до заката. Музыканты играли, сказители слагали новые песни о чудесном превращении, танцоры кружились вокруг Древа. Бывшие враги сидели за одним столом, деля хлеб и вино, забывая о прошлых обидах.

Ярослав и Милава держались в стороне, всё ещё привыкая к своей новой – вернее, давно забытой – сущности. К ним подошла Хранительница Земли с двумя маленькими ростками в руках.

– Это отростки Древа Согласия, – сказала она. – Они для вас.

– Для нас? – удивилась Милава. – После всего, что мы пытались сделать?

– Именно поэтому, – ответила Хранительница. – Вам предстоит долгий путь искупления. Посадите эти ростки там, где когда-то правили страхом и злобой. Ухаживайте за ними, и пусть они станут началом нового наследия.

Ярослав бережно принял росток:

– Моя крепость всегда была символом смерти и запустения. Возможно, пришло время превратить её в место жизни и роста.

– А мой лес стал ловушкой для путников, – добавила Милава. – Теперь он может стать источником исцеления для всех, кто в нём нуждается.

Когда пир подошёл к концу, гости начали расходиться, унося с собой не только официальные копии Хартии Мира, но и семена Древа Согласия, чтобы посадить их в своих землях как символ нового единства.

Четыре Хранителя стояли у Древа, наблюдая за уходящими гостями. Солнце опускалось за горизонт, окрашивая долину в золотисто-розовые тона, и в этом свете Древо Согласия казалось особенно величественным.

– Думаете, их преображение окончательно? – тихо спросил Хранитель Огня, глядя вслед удаляющимся фигурам Ярослава и Милавы.

Хранительница Воды задумчиво провела рукой по корням Древа:

– Древо смогло очистить их души, но искушения и соблазны власти никуда не делись. Им предстоит сложный путь.

– И всё же у них есть шанс, – заметил Хранитель Воздуха. – Впервые за столетия они почувствовали то, что давно забыли – собственную человечность.

Хранительница Земли кивнула:

– Иногда самая трудная битва – это не сражение с внешним врагом, а борьба со своими внутренними демонами. Им предстоит заново научиться жить в мире, где они больше не бессмертные чародеи, а обычные люди.

Добрыня подошёл к Хранителям, всё ещё с настороженностью на лице:

– Я буду наблюдать за ними. Если это хитрая уловка…

– Это не уловка, – мягко прервала его Хранительница Воды. – Но твоя бдительность не повредит. Путь искупления долог и извилист.

Скоро сказка сказывается, да не быстро слово пишется, слово мудрое, да загадочное, смыслы разные в себе хранящее, на путь истинный наставляющее, Душу спящую тормошащее, смысл Истины Великой доносящее, в нем и Дар и предсказание, в нем и прошлое и будущее и настоящее ....

Песнь шестая: ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ

Продолжается сказание моё, в котором правда переплетается с вымыслом, а явь с мечтою, подобно лунному свету Убывающей Луны, что играет с тенями ночными, да образами воздушными, силы никакой неимеющими.

Прошёл год с момента подписания Хартии Мира. Во всех землях, где были посажены отростки Древа Согласия, они принялись и выросли в молодые, но крепкие деревца. И везде, где росли эти деревья, люди замечали, что раздоры случались реже, а понимание между разными народами становилось глубже.

В бывшей крепости Кащея, некогда наводившей ужас одним своим видом, произошли удивительные перемены. Ярослав превратил мрачный замок в место знаний и обучения. Залы, где раньше хранились зловещие артефакты, теперь были заполнены книгами и свитками. Подземелья, где держали пленников, стали мастерскими и лабораториями.

В центре внутреннего двора рос отросток Древа Согласия, уже достаточно сильный, чтобы давать прохладную тень в жаркие дни. Под этим деревом Ярослав часто проводил уроки для детей из окрестных деревень, обучая их истории, астрономии и другим наукам.

– Знание – это сила, – говорил он своим ученикам. – Но важно, как вы используете эту силу. Я потратил столетия, собирая знания лишь для того, чтобы увеличить свою власть. Не повторяйте моих ошибок.

И хотя некоторые все ещё боялись его, с каждым днём таких становилось всё меньше. Постепенно люди начали называть его не Кащеем, а по настоящему имени – Ярослав Мудрый.

А в дремучем лесу, где раньше стояла избушка на курьих ножках, Милава создала целительскую обитель. Она собирала и выращивала лекарственные травы, готовила снадобья и обучала молодых знахарок секретам целебного искусства.

Лес вокруг её нового дома перестал пугать путников. Теперь он приветствовал странников поющими птицами и указывающими путь светлячками. А там, где раньше стояла избушка, теперь рос её отросток Древа Согласия, окружённый клумбами с целебными растениями.

– Каждое растение может быть и ядом, и лекарством, – учила Милава своих учениц. – Всё зависит от дозы и намерения. Так же и с нашими знаниями и силами – они могут нести как жизнь, так и смерть.

Люди, которые раньше обходили лес стороной, опасаясь злой Бабы Яги, теперь специально приходили к Милаве за советом и лечением. Её знания, накопленные за столетия, теперь служили добру, а не злу.

Эпилог

В день годовщины подписания Хартии Мира все представители земель снова собрались в долине у Древа Согласия. Дерево за год выросло ещё больше и теперь величественно раскинуло свои ветви, на которых золотились созревшие плоды.

Среди прибывших были и Ярослав с Милавой. Их встречали с почтительным уважением, но и с некоторой опаской. Слишком долго они были символами зла, чтобы люди могли полностью забыть об этом за один год.

Добрыня, верный своему слову, весь этот год наблюдал за бывшими злодеями. И теперь он подошёл к ним перед началом торжества:

– Я следил за вами, – без предисловий сказал он. – Видел, как вы меняли свои дома и свои дела.

– И каков твой вердикт, богатырь? – спросил Ярослав с лёгкой улыбкой, но в его глазах читалось напряжение.

Добрыня молчал несколько мгновений, словно взвешивая что-то в своих мыслях, затем протянул руку:

– Мой вердикт – вы заслуживаете второго шанса. Не как Кащей и Яга, а как Ярослав и Милава.

Это рукопожатие было замечено многими, и оно сказало больше, чем любые речи. Если уж Добрыня, самый непримиримый враг тёмных сил, готов признать их изменение, это значило очень многое.

Церемония началась с торжественного сбора первых плодов Древа Согласия. По традиции, установленной год назад, первые плоды должны быть разделены между всеми присутствующими как символ продолжающегося единства.

Хранительница Земли осторожно сорвала двенадцать золотистых плодов – по числу основных земель, подписавших Хартию. Каждый плод был разрезан на множество долек, чтобы все присутствующие могли отведать хотя бы маленький кусочек.

Вкус плодов был необычайным – сладким и освежающим, оставляющим послевкусие, которое напоминало каждому о самых счастливых моментах его жизни. Те, кто пробовал плоды, отмечали, что в их разуме словно прояснялось, а сердце наполнялось спокойствием и уверенностью.

Когда церемония дегустации завершилась, главный миротворец, ещё более седой, но такой же прямой и статный, как и год назад, вынес Хартию Мира. За прошедший год пергамент приобрёл лёгкое золотистое свечение, а подписи стали насыщеннее, словно впитали в себя силу заключённого союза.

– За этот год, – сказал миротворец, обращаясь ко всем собравшимся, – наша Хартия доказала свою силу. Впервые за долгие столетия на наших землях не было ни одной войны. Торговые пути стали безопаснее, урожаи обильнее, а люди – счастливее.

Раздались одобрительные возгласы. Действительно, всем было что рассказать о положительных изменениях в своих землях.

– Но самое удивительное чудо Древа Согласия, – продолжил миротворец, указывая на Ярослава и Милаву, – это преображение тех, кто веками сеял раздор и страх. Их история пусть станет уроком для всех нас – никогда не поздно изменить свой путь и начать всё заново.

Ярослав и Милава скромно склонили головы, принимая эти слова. Они всё ещё чувствовали тяжесть своей прежней жизни, но с каждым добрым делом эта ноша становилась немного легче.

После официальной части торжества начались празднования. Музыканты играли, сказители делились новыми историями, танцоры кружились в хороводах. Вокруг Древа Согласия все земли, все народы и существа объединились в едином праздновании.

В разгар веселья четыре Хранителя отошли в сторону, наблюдая за происходящим с тихой радостью.

– Кто бы мог подумать, что всё так обернётся, – задумчиво произнёс Хранитель Огня. – Год назад мы готовились к возможной битве, опасались предательства…

– А теперь празднуем не только мир между землями, но и внутреннее преображение наших давних врагов, – кивнула Хранительница Воды. – История делает неожиданные повороты.

– Но не стоит забывать о бдительности, – заметил Хранитель Воздуха. – Древо Согласия сильно, но оно требует постоянной заботы и защиты.

– Как и любой мир, – добавила Хранительница Земли. – Но сегодня мы можем гордиться тем, что создали нечто поистине великое – не просто соглашение на бумаге, а настоящее согласие в сердцах.

Перед закатом, когда праздник был в самом разгаре, Ярослав и Милава отошли от веселящейся толпы и поднялись на небольшой холм рядом с долиной. Отсюда открывался вид на всё празднество, на величественное Древо Согласия и на расходящиеся от долины дороги, ведущие в разные земли.

– Странно, – тихо сказала Милава, глядя на закатное солнце. – Столько веков я жила во тьме и не замечала, какой красивый мир вокруг.

– Я тоже, – кивнул Ярослав. – Был так одержим властью и бессмертием, что забыл, ради чего вообще стоит жить.

Они помолчали, наблюдая, как последние лучи солнца окрашивают долину в золотисто-багряные тона.

– Как думаешь, мы сможем когда-нибудь полностью искупить всё то зло, что принесли в мир? – спросила Милава.

Ярослав задумчиво посмотрел на свои руки – руки обычного смертного человека:

– Не знаю. Возможно, на это не хватит даже целой жизни. Но я знаю точно – каждый день, который мы проживаем, делая добро, стоит всех веков бессмертия, проведённых во тьме.

Милава улыбнулась и взяла его за руку:

– Тогда давай ценить каждый такой день.

Они стояли на холме, держась за руки, два бывших бессмертных существа, вновь познающих простую, но бесценную радость человеческой жизни. Внизу продолжался праздник, Древо Согласия мягко светилось в сгущающихся сумерках, а на небе одна за другой зажигались звёзды – свидетели того, что даже в самом тёмном сердце может проснуться свет.

И так завершилась история о Пире Примирения, о Древе Согласия и о двух некогда злейших врагах всего живого, нашедших путь к искуплению. Эту историю рассказывали по всем землям как напоминание о том, что мир стоит беречь, а вражду можно преодолеть, если найти в себе мужество сделать первый шаг к согласию.

А Древо росло, с каждым годом становясь всё сильнее, распространяя свои корни всё глубже и ветви всё шире, соединяя земли и сердца незримыми, но нерушимыми узами истинного примирения.

Вот и сказочке конец, а кто слушал – молодец.

Кто в словах учуял мудрости, словно меды в сотах скрытые, кто задумался над тем, что меж строк шепчется тихонечко, тот познает смысл разный, что слова в себе хранят, как ларец – сокровища заветные.

Тот познает путь – ОДИН, как лунная дорожка на воде, неПостижимый, Истинный, Душу наставляющий, словно матушка дитя своё несмышлёное.

Путь сей, Душу спящую тормошит нежно-властно, как весенний ветер будит цветы под снегом дремлющие, смысл Истины Великой доносит до сердца жаждущего.

В нём и Дар Души сокрыт, как зерно в земле плодородной, и предназначение тайное, звёздами в судьбе начертанное.

И откроется идущему, словно свиток древний разворачиваясь, и прошлое с корнями глубокими, и будущее с ветвями в небо тянущимися, и настоящее – миг драгоценный между вдохом и выдохом Мироздания…

Так завершаю я сказание своё под серебристым оком Луноликой матушки, что всё видит, да не всё сказывает, а лишь тем, кто слушать умеет не ушами, а сердцем открытым.

ДА БУДЕТ ТАК! ВО ИМЯ ТВОРЦА! ВО СЛАВУ МИРА! ИСТИННО ТАК!

Глава 9

Сказки вечно молодой и наимудрейшей Луноликой

«Ой ли, слушайте внимательно,добрые сердца,сказание моё лунное…»

Читай внимательно, дорогой Путник, забредший сюда преднамеренно или случайно, блуждая по дорогам, тропам и тропинкам Всемогущего Интернета. Не все так открыто, как тебе может показаться, слова имеют скрытое знание, предложения могут дать сокровенную подсказку, абзацы могут нашептать мудрый совет. Читай с внимание, Путник и с наслаждением, только доброму сердцу открывается Суть …

Под серебристым светом Убывающей Луны, когда звёзды шепчутся тайнами древними, начинается сказание моё.

В некотором царстве, в лунном государстве, где серебряные тени плетут узоры причудливые, а хрустальные ручьи поют песни о лунных циклах, жила-была История, что ждала часа своего.

Слушайте, милые души, внимайте сердцем открытым. Ибо в словах моих – отражение лунной дорожки, что тускнеет лишь для того, чтобы вернуться ярче прежнего.

Помните: как Убывающая Луна отдаёт свой свет земле, так и дары наши, отданные миру, возвращаются сторицей. И тот, кто понимает мудрость серебряного серпа и читает знаки в звёздной пыли, найдёт свой путь даже когда небесный свет кажется угасающим.

Ибо каждый лунный луч, что меркнет в небе – не исчезает бесследно, а превращается в мечты для тех, кто умеет видеть в темноте…

Под покровом звездного покрывала …

В сиянии звездного покрывала, раскинувшегося над миром, жила-была Луна – полная, гордая и вечно светящаяся. Она научилась искусству роста, наполняя себя светом от тонкого серпика до полной круглой красавицы. Но не знала она еще тайны убывания, не ведала мудрости отпускания.

Каждую ночь поднималась она над горизонтом в своем серебристом величии, купая землю в холодном сиянии. Горы и долины, леса и океаны – все преображалось под ее взглядом. Реки становились жидким серебром, а кристаллы росы на траве превращались в бриллианты невиданной чистоты.

Люди слагали о ней песни, шептали ей свои тайны, обращались с мольбами. Влюбленные клялись ей в вечной верности, поэты посвящали ей стихи, а мореплаватели прокладывали путь по ее серебряной дорожке на воде.

Звезды, мерцающие вокруг, смотрели на нее с восхищением и легкой завистью. Они шептались между собой о том, как прекрасна Луна в своей полноте, как величественна она в своем сиянии. Но самые мудрые из них тихо вздыхали, зная то, чего не знала сама Луна.

В своем стремлении становиться всё больше и ярче, она никогда не задумывалась о цикличности всего сущего. Упивалась она лишь нарастающей силой, наслаждалась моментом наивысшего расцвета, когда полный диск ее затмевал самые яркие звезды.

Гордая своим совершенством, она не замечала тонкой грусти в глазах смотрящих на нее. Не понимала она еще глубокой истины: истинное совершенство заключается не в вечном сиянии, а в мудром танце между светом и тенью, между полнотой и пустотой.

Её серебряные лучи проникали в самые темные уголки мира, выхватывая из темноты и камни, и цветы, и спящих зверей. В этом свете всё казалось иным, волшебным, преображенным. И дивились обитатели земли этой способности Луны менять привычное, открывать новое в давно знакомом.

Она была владычицей ночи, хранительницей снов, свидетельницей тайн. В ее присутствии море вздымало свои волны выше, цветы распускались полнее, а сердца бились сильнее. Таинственная власть ее простиралась над миром, наполняя его магией и чудесами.

Но всё же чего-то не хватало в этом совершенстве, какая-то глубинная мудрость ускользала от неё в погоне за вечным сиянием. И только время могло научить её той Истине, что знали древние звезды: настоящая сила заключается не только в умении светить, но и в смелости уходить во тьму, чтобы вернуться обновленной.

История Луны и Странника Небес

И, в ту пору, когда Луна достигла своей полноты, в те древние времена, когда звёзды ещё говорили с планетами, а созвездия плели узоры судеб, случилось нечто удивительное. Серебристая владычица ночи, Луна, чьё величественное сияние озаряло земные просторы, влюбилась. Её сердце, старое как сама вечность, затрепетало при виде прекрасного Странника Небес – яркой кометы с огненным хвостом, что величественно пролетала мимо раз в сотню лет, оставляя за собой мерцающий след космической пыли и льда.

Комета была неуловима и независима, её огненный хвост развевался по космическим просторам, словно знамя свободы. Она путешествовала среди звёзд, впитывая их истории, наблюдая рождение и смерть галактик. И когда её путь пересёкся с орбитой Луны, произошла встреча двух одиноких душ безграничного космоса.

– Останься со мной, – просила Луна, сияя всем своим светом, направляя свои серебряные лучи к сердцу кометы. – Моя орбита станет твоим домом, моя поверхность – твоим пристанищем. Вместе мы будем наблюдать за Землёй, дарить свет и вдохновение людям.

Странник замедлил свой полёт, завороженный красотой Луны, её мягким сиянием и спокойной мудростью. Но звёзды звали его дальше, бескрайние просторы космоса манили своими тайнами.

– Не могу я остаться, – отвечал Странник, его голос был подобен шёпоту солнечного ветра. – Мой путь – это вечное движение, моя сущность – в странствии. Я должен лететь дальше, исследовать дальние уголки вселенной, нести своё пламя через тьму космоса.

Не хотела Луна отпускать своего возлюбленного. Столетия одиночества научили её ценить каждый момент близости. Она пыталась удержать его своим притяжением, светить ярче, чем когда-либо прежде, истощая свои силы. Её поверхность, покрытая кратерами и морями застывшей лавы, казалось, тянулась к комете, стремясь хоть на мгновение дольше ощутить её близость.

Звёзды наблюдали за этой историей любви с молчаливым сочувствием. Они знали, что судьба Странника и Луны различна, как различны пути планеты и кометы.

– Если ты любишь, ты должен остаться, – настаивала она, её голос дрожал от отчаяния и надежды. – Разве может быть счастье в вечном расставании? Разве может любовь жить лишь в мимолётных встречах раз в столетие?

Но законы космоса неумолимы. Странник не мог изменить своей природе, как Луна не могла покинуть свою орбиту вокруг Земли.

Но чем больше она пыталась удержать Странника, тем дальше он улетал, пока не скрылся за горизонтом вселенной. Его огненный хвост, словно прощальный взмах руки, ещё некоторое время виднелся в тёмных глубинах космоса, а потом исчез, оставив после себя лишь воспоминание и обещание вернуться через сто лет.

От горя Луна заплакала, и одна из её слез – Серебряная Слеза – упала на Землю. Эта слеза была так тяжела от непрожитой печали, что, пролетая сквозь атмосферу, не испарилась, а превратилась в кристалл, сияющий в ночи. Люди, нашедшие этот кристалл, были поражены его красотой и чистотой. Они не знали, что держат в руках застывшую печаль Луны, её тоску по недостижимой любви.

С тех пор Луна продолжала свой путь вокруг Земли, иногда полная и яркая, иногда худая и едва заметная. Она терпеливо ждала возвращения своего возлюбленного, отсчитывая дни и годы. А люди, глядя на ночное небо, иногда замечали, как по щеке Луны скатывается серебристая слеза, которая, падая на Землю, становилась драгоценным камнем, хранящим в себе историю вечной и недостижимой любви. И камень этот назвали лунным и стал он символом нежной и трогательной любви.

Угасание Небесной Владычицы

Убитая горем Луна начала терять свой свет. С каждой ночью её сияние тускнело, словно жизненная сила покидала древнее небесное тело. Там, где раньше ярким серебристым светом озарялись ночные пейзажи Земли, теперь разливалась бледная, едва заметная дымка. Моря и океаны уже не переливались серебром под её лучами, а ночные животные, привыкшие к свету своей негласной покровительницы, растерянно блуждали в неожиданной темноте.

Луна не знала, как остановить это угасание. Её сердце, холодное и каменное для всех, кроме Странника Небес, теперь словно трескалось изнутри, выпуская последние остатки внутреннего света. Она наблюдала за Землей с высоты своей орбиты, но больше не находила радости в созерцании меняющихся сезонов, в наблюдении за человеческими судьбами, в игре своего света с морскими волнами.

Другие небесные тела с тревогой наблюдали за угасанием Луны. Звёзды перешёптывались, передавая друг другу новости о том, как великая хранительница ночного неба теряет свою силу. Даже Солнце, извечный партнёр Луны в космическом танце дня и ночи, заметило перемены и посылало ей свои лучи, пытаясь поделиться энергией. Но свет Солнца, отражённый от поверхности Луны, становился всё тусклее.

Астрономы на Земле фиксировали необъяснимый феномен – лунный свет уменьшался независимо от фаз. Даже в полнолуние, когда Луна должна была сиять во всей своей красе, её диск казался тусклым, покрытым серой пеленой. Учёные выдвигали различные гипотезы: от необычной солнечной активности до космической пыли, внезапно оказавшейся на пути лунного света.

Но истинную причину никто не мог узнать – Луна угасала от неизлечимой тоски по недостижимому Страннику Небес, чей огненный хвост давно растворился в глубинах космоса, оставив после себя лишь воспоминание и обещание встречи через столетие – время, которое для человека кажется вечностью, но для небесных тел – лишь мгновение. Однако для страдающего сердца даже мгновение разлуки может стать невыносимым.

Находка Мудрой Альвы

В это время на Земле, в маленькой деревушке, расположенной на границе дремучего леса и высоких гор, жила мудрая женщина по имени Альва. В деревне её считали странной – она собирала травы при лунном свете, разговаривала с птицами и, казалось, знала языки, на которых шепчутся деревья в предрассветный час. Дети любили её за удивительные истории о звёздах и далёких мирах, взрослые уважали за целебные снадобья и мудрые советы, но никто не знал её истинной истории.

Альва была последней хранительницей древних знаний, переданных ей матерью, а той – её матерью, уходящих корнями в те времена, когда люди ещё помнили, как разговаривать с небесными светилами. В её роду из поколения в поколение передавались не только знания о целебных свойствах растений и движении звёзд, но и ответственность за поддержание хрупкого равновесия между землёй и небом.

Однажды, гуляя по берегу реки в особенно тёмную ночь – такую тёмную, что даже привычные звёзды казались тусклыми и далёкими – Альва заметила необычное свечение среди прибрежных камней. Подойдя ближе, она обнаружила кристалл необыкновенной красоты – прозрачный, с серебристыми прожилками внутри, словно застывшие слёзы. Кристалл был тёплым на ощупь и, казалось, пульсировал в такт с биением сердца Альвы.

Как только она взяла его в руки, Альву заполнили странные образы: огромная серебристая сфера, огненный хвост, пересекающий ночное небо, и непередаваемое чувство утраты, такое глубокое, что сердце женщины сжалось от сочувствия. В тот же момент она подняла глаза к небу и увидела тусклый диск Луны, едва различимый в ночной темноте.

И Альва поняла – кристалл в её руках был не просто драгоценным камнем, но чем-то гораздо более значимым. Всю ночь она просидела на берегу реки, всматриваясь в глубины кристалла, слушая его беззвучный рассказ о космической любви и трагедии расставания. Кристалл раскрыл ей историю Луны и Странника Небес, историю, которая теперь угрожала погрузить мир в вечную тьму.

Глядя на угасающую Луну, Альва интуитивно поняла, что должна помочь ей. Это было не просто человеческое сочувствие – это был зов, идущий из глубины веков, напоминание о древнем договоре между людьми и небесными телами, о взаимной ответственности за поддержание гармонии мира.

– Я должна вернуть эту слезу обратно Луне, – решила Альва, поворачивая кристалл в руках и наблюдая, как в нём отражаются последние тусклые лучи лунного света. – Эта слеза – часть её сущности, её силы. Без неё Луна может погаснуть совсем.

Но тут же возник практический вопрос, который казался непреодолимым:

– Но как достичь неба? Как простой смертной коснуться того, что так далеко от земли?

Путь через Лес Забвения

В поисках ответа Альва обратилась к древним манускриптам, хранившимся в её семье веками. Среди пожелтевших страниц, исписанных давно забытыми символами, она нашла упоминание о Лесе Забвения – месте, где грань между мирами становится тонкой, где обитают существа, помнящие начало времен. Согласно писаниям, именно там, в сердце древнего леса, можно было найти путь к небесам.

Собрав небольшую котомку с самым необходимым – немного еды, фляга с водой, кристалл Серебряной Слезы, бережно завёрнутый в мягкую ткань, и талисман, оставленный ей матерью, – Альва отправилась в путь на рассвете следующего дня. Жители деревни с тревогой наблюдали за её уходом. Многие пытались отговорить мудрую женщину от этого путешествия, рассказывая истории о тех, кто вошёл в Лес Забвения и никогда не вернулся.

– В том лесу деревья шепчут твои самые страшные воспоминания, – предупреждал старый охотник, последний из смельчаков, кто осмеливался подходить к опушке леса. – Они заставляют тебя забыть, кто ты и зачем пришёл.

Но Альва лишь улыбнулась в ответ:

– Иногда нужно забыть себя, чтобы найти нечто большее.

Дорога к Лесу Забвения заняла два дня. По мере приближения к нему природа вокруг менялась. Знакомые цветы и травы уступали место странным растениям с узловатыми стеблями и листьями невиданных форм. Птицы смолкали, а воздух становился тяжёлым, наполненным ароматами древесной смолы и влажного мха.

Наконец, перед Альвой предстала опушка леса. Древние деревья, настолько высокие, что их вершины терялись в облаках, стояли плотной стеной. Их корни, толщиной с человеческое тело, выступали над землёй, переплетаясь между собой, образуя естественные арки и туннели. Между стволами клубился туман, придавая всему месту призрачный, нереальный вид.

Лес этот был полон опасностей – здесь деревья меняли местоположение, тропинки исчезали под ногами, а эхо прошлого сбивало с пути даже самых опытных путников. Говорили, что сам лес был живым существом, древним и мудрым, но не всегда доброжелательным к человеку.

Перед тем как войти, Альва достала кристалл Серебряной Слезы. В тусклом свете дня он казался обычным камнем, но женщина чувствовала его пульсацию, словно биение сердца.

– Веди меня, – прошептала она, прижимая кристалл к груди, и сделала первый шаг под своды леса.

Как только Альва оказалась в лесу, мир вокруг изменился. Время здесь текло иначе – иногда мгновения растягивались в часы, а порой целый день пролетал как минута. Солнечный свет, пробиваясь сквозь кроны деревьев, создавал причудливые узоры на лесной подстилке, а воздух был наполнен шёпотом – тысячи голосов, говорящих на забытых языках.

Три дня и три ночи блуждала Альва по лесу. Она шла, следуя за едва заметным серебристым сиянием, исходящим от кристалла. Иногда ей казалось, что она ходит кругами, возвращаясь к одним и тем же деревьям, к одним и тем же полянам. Временами она слышала голоса своих давно умерших родителей, зовущих её, видела призрачные фигуры людей из своего прошлого.

Лес играл с её сознанием, заставляя сомневаться в собственном рассудке. Деревья шептали истории о её собственных ошибках и сожалениях, поляны расцветали сценами из детства, ручьи пели песни, которые она давно забыла. Всё это было испытанием – проверкой её решимости и силы духа.

На третью ночь, когда силы уже почти покинули Альву, и она начала сомневаться, что когда-нибудь найдёт выход из этого лабиринта иллюзий, перед ней появилась древняя Сова. Птица сидела на низкой ветке старого дуба, её глаза, огромные и мудрые, отражали звездное небо – не то, что было скрыто кронами деревьев, а какое-то иное, более древнее небо, с созвездиями, которых Альва никогда не видела.

– Ты зашла далеко, дитя Земли, – проговорила Сова глубоким, скрипучим голосом. – Немногие смертные осмеливаются войти так глубоко в Лес Забвения.

Альва поклонилась мудрой птице:

– Я ищу путь к небу, чтобы вернуть Луне её слезу.

Сова наклонила голову, изучая женщину своими пронзительными глазами:

– Зачем тебе возвращать слезу той, что не умеет отпускать? Разве не естественно, что всё имеет своё начало и конец? Луна любила и потеряла, как многие до неё и многие после. Почему она должна быть исключением?

Этот вопрос заставил Альву задуматься. Действительно, почему она решила вмешаться в естественный ход вещей? Но глубоко внутри она знала ответ.

– Потому что без этого знания Луна может погаснуть совсем, – ответила Альва после долгого молчания. – А без Луны нарушится весь порядок вещей. Приливы и отливы прекратятся, ночные животные потеряют свой путь, а люди забудут, что значит смотреть на ночное небо с надеждой и мечтой.

Сова кивнула мудрой головой, словно ожидая именно такого ответа: – Тогда тебе нужно подняться на Гору Принятия, что находится в центре этого леса. Это место, где земля встречается с небом, где можно услышать песни звёзд и шёпот Луны. Но помни: чтобы помочь Луне, ты должна научить её не только сиять, но и отпускать. Ибо в этом заключается истинная мудрость небесных тел – они вечно движутся, встречаются и расстаются, но никогда не перестают следовать своему пути.

С этими словами Сова расправила свои огромные крылья и бесшумно взлетела над деревьями. Прежде чем исчезнуть в ночном небе, она обернулась: – Следуй за серебряной нитью рассвета, она приведёт тебя к подножию горы. И берегись теней прошлого – они сильны в этом лесу.

Альва смотрела вслед улетающей птице, пока та не превратилась в крошечную точку на фоне звёздного неба. Затем достала из котомки кристалл Серебряной Слезы. В присутствии Совы он начал светиться ярче, и теперь его свет образовывал тонкую серебристую нить, уходящую вглубь леса.

– Это наш путь, – прошептала Альва и, собрав остатки сил, последовала за мерцающей нитью.

Путь на гору Принятия

Путь на Гору Принятия был долог и труден. Сначала Альве пришлось преодолеть Долину Сожалений, где каждый шаг напоминал о прошлых потерях. Воздух здесь был густым от невысказанных слов и несделанных выборов. Призрачные фигуры окружали путницу, протягивая к ней руки и шепча о том, что могло бы быть.

– Ты могла остаться дома, в безопасности, – нашёптывал один из призраков, принявший облик её матери. – Зачем рисковать жизнью ради той, что не может оценить твоей жертвы?

– Ты никогда не достигнешь горы, – шелестел другой, похожий на старого учителя Альвы. – Луна погаснет, и это будет твоя вина за то, что не справилась.

С каждым шагом призраки становились настойчивее, их голоса – громче, а сомнения, которые они сеяли, – сильнее. Альва чувствовала, как её решимость слабеет, а ноги увязают в мягкой почве долины, словно та пыталась удержать её.

В момент, когда отчаяние почти одолело её, Альва вспомнила слова Совы о тенях прошлого. Сожаления – это всего лишь тени, отражения дорог, по которым мы не пошли. Они не реальны, но могут казаться весомее настоящего, если позволить им завладеть сознанием.

– Я не могу изменить прошлое, – произнесла Альва твёрдо, обращаясь к призракам, – но могу создать будущее, где даже сожаления имеют смысл.

Как только эти слова были произнесены, призраки начали таять, растворяясь в утреннем тумане. Почва под ногами стала тверже, и Альва смогла продолжить свой путь, следуя за серебряной нитью, которая теперь светилась ещё ярче, словно одобряя её выбор.

Выйдя из Долины Сожалений, Альва оказалась перед новым препятствием – широкой Рекой Слёз, воды которой были солоны от печали всех живущих. Река эта не имела ни моста, ни брода, а течение было настолько сильным, что даже опытный пловец не рискнул бы пересечь её.

У берега реки сидела старуха в серых лохмотьях, она расчёсывала свои длинные седые волосы гребнем из рыбьих костей.

– Хочешь переправиться, дитя? – спросила старуха, не поднимая глаз. – Река Слёз не пропускает никого, кто не отдал ей должное.

– Какую плату требует река? – спросила Альва, опускаясь рядом со старухой.

– Слёзы, конечно же, – ответила та с кривой улыбкой. – Слезу за каждую печаль, которую ты хранишь в своём сердце. Только тогда река признает тебя своей и позволит пройти.

Альва задумалась. За свою жизнь она пережила немало потерь и печалей – смерть родителей, разлуку с возлюбленным, одиночество своего пути как хранительницы древних знаний. Но она никогда не позволяла себе полностью отдаться горю, всегда находя силу двигаться дальше.

– Я не плакала много в своей жизни, – призналась Альва. – Не потому, что не знала печали, а потому что верила: слёзы не изменят того, что уже случилось.

Старуха наконец подняла голову, и Альва увидела, что её глаза были чистыми, без следа слёз, но полными глубокой мудрости.

– Тогда тебе нечего отдать реке, – сказала старуха. – И всё же, ты должна переправиться…

Альва вновь посмотрела на реку, и ей показалось, что она видит в её течении все слёзы, когда-либо пролитые на земле – слёзы радости и горя, рождения и смерти, встреч и расставаний. И внезапно она поняла.

Достав кристалл Серебряной Слезы, Альва осторожно опустила его к поверхности воды. Как только кристалл коснулся реки, из него вырвался яркий свет, и на мгновение вся река засияла серебром. Затем воды расступились, образуя узкий, но надёжный проход.

– Слеза Луны – это больше, чем просто печаль, – сказала Альва, глядя на старуху. – В ней есть и любовь, и тоска, и надежда.

Старуха улыбнулась, и в её улыбке было что-то от мудрости Совы: – Проходи, дитя. Не все слёзы пролиты напрасно.

Переплыв Реку Слез, Альва начала восхождение по Тропе Смелых. Каменистая дорога петляла между древних деревьев, которые, казалось, наблюдали за каждым её шагом. Воздух здесь был чище, легче, и девушка почувствовала, как тяжесть последних дней постепенно отступает.

– Каждая слеза, пролитая тобой, – продолжала старуха, неожиданно оказавшаяся рядом, хотя Альва не слышала её шагов, – это не просто соленая вода. Это частица твоей силы, которую ты отдаешь миру.

– Но почему тогда говорят, что плакать – значит проявлять слабость? – спросила Альва, перешагивая через корявый корень, преграждавший путь.

Старуха рассмеялась, и её смех напоминал перезвон серебряных колокольчиков.

– Кто так говорит, тот никогда не знал настоящей силы. Посмотри вокруг.

Альва остановилась и оглянулась. Тропа Смелых теперь была усыпана мелкими кристаллами, переливающимися в лучах заходящего солнца.

– Это твои слезы, дитя. Они превращаются в кристаллы мудрости для тех, кто сможет их увидеть. Но дальше тебе предстоит идти одной. Я могу сопровождать тебя только до Арки Выбора.

В отдалении виднелась каменная арка, увитая изумрудным плющом. За ней тропа раздваивалась, уходя в туман.

– Что ждет меня там? – тихо спросила Альва.

– То, что ты готова найти, – ответила старуха. – Помни: истинная храбрость – это не отсутствие страха, а способность идти вперед, несмотря на него.

По этому мосту поднялась Альва к самой Луне и увидела, как та, некогда полная и яркая, теперь съежилась, почти истаяв от горя.

– Я принесла тебе твою слезу, – сказала Альва, протягивая кристалл.

– Зачем она мне? – грустно спросила Луна. – Мой свет уходит, как ушел мой возлюбленный.

– Твой свет не исчезает, – мягко ответила Альва, – он просто меняет форму. Как и любовь. Истинная любовь не удерживает, а отпускает с благословением.

И рассказала Альва Луне о мудрости женского круга на Земле, о том, как женщины учатся наполняться силой и отдавать её, как в их жизни чередуются времена роста и покоя, как они умеют отпускать даже то, что им дорого, чтобы дать этому возможность вернуться обновленным.

– Возьми свою слезу, – сказала Альва, – и пусть она научит тебя не только светить, но и убывать с достоинством, зная, что это часть твоего танца в небесах.

Луна приняла кристалл, и в тот же миг он растворился в ней, наполнив её новым пониманием. С тех пор Луна научилась не только расти, но и убывать, находя в этом свою особую красоту и мудрость веков.

Наставление Луноликой

Дорогие женщины, помните урок Луны. В вашей жизни, как и в лунном цикле, есть время роста и время убывания, время наполнения и время отпускания. Не бойтесь отдавать свой свет миру, но и не истощайте себя, пытаясь удержать то, что должно уйти.

Учитесь у Убывающей Луны мудрости отпускания. Когда вы отпускаете с любовью – будь то человек, мечта или период жизни – вы не теряете, а трансформируетесь, готовясь к новому циклу.

Каждая потеря – это не конец, а часть вашего священного танца перемен. Как Луна не боится темноты новолуния, так и вы не бойтесь времени тишины и отдыха, ибо в этой темноте зарождается новый свет.

И помните: даже когда кажется, что ваш свет угасает, вы по-прежнему влияете на приливы и отливы мира вокруг вас. Ваша внутренняя сила не зависит от того, насколько ярко вы сияете внешне.

Свети, Луноликая, свети. Освещай путь идущим к себе истинным. Дари мудрость ....

Глава 10

Сказки вечно молодой и наимудрейшей Луноликой

«Ой ли, слушайте внимательно,добрые сердца,

сказание моё лунное…»

В давние времена, когда звёзды шептались между собой о тайнах вселенной, а облака танцевали под музыку ветра, жила-была на высоком небосводе прекрасная Луна. Каждую ночь она выходила на небесную сцену в своём белоснежном платье, излучая мягкий, серебристый свет, который освещал землю и давал путникам надежду в темную ночь.

Много веков Луна носила одно и то же платье, гордясь его белоснжной чистотой и жемчужным сиянием. Но однажды, когда она внимательно разглядывала своё отражение в зеркале океана, она заметила, что её наряд стал тускнеть. Там, где раньше сверкали звёздные блёстки, теперь зияли потёртости; где струились серебряные нити, появились разрывы, на месте, где ранее сверкали камни, теперь темнели пустоты.

«Ах, – вздохнула Луна, – пришло время сшить новый наряд. Но у меня никогда не было иного платья, и я не знаю, как же создать достойное моего положения».

В своём смятении Луна обратилась к мудрой Паучихе, которая ткала свои узорчатые сети между ветвями древнего дуба.

«Дорогая Паучиха, – молвила Луна, – ты величайшая мастерица в мире ткачества. Научи меня создавать прекрасные одежды».

Паучиха, польщённая просьбой такой важной особы, согласилась помочь. Но предупредила: «Для создания настоящего шедевра тебе понадобятся особые материалы: нить рассвета, узор закатного неба, блеск полярного сияния и шёпот звёзд».

Так началось путешествие Луны в поисках редких сокровищ для своего нового наряда.

Сначала Луна отправилась за нитью рассвета. Она долго ждала на восточном краю неба, и когда первые лучи солнца озарили горизонт, она быстро собрала их в хрустальный сосуд. Нежно-розовые и золотистые нити переливались в её руках.

Затем Луна поспешила на запад, где закат рисовал свои неповторимые узоры. Она терпеливо наблюдала, как пурпурные, оранжевые и фиолетовые краски растекались по небу, запоминая каждый оттенок и каждый переход.

Для получения блеска полярного сияния Луна отправилась далеко на север, где холодные ветра пели свои вечные песни. Здесь она танцевала с зелёными и синими волнами сияния, собирая их магический свет в серебряную шкатулку.

Наконец, ей предстояло собрать шёпот звёзд. Луна поднялась выше всех облаков, туда, где звёзды казались такими близкими, что можно было коснуться их рукой. Она слушала их мудрые истории и тихие секреты, впитывая каждое слово в свою память.

Вернувшись к Паучихе со всеми сокровищами, Луна была готова приступить к работе. Паучиха научила её прясть, ткать и шить, показала, как соединять разные материалы, чтобы они усиливали красоту друг друга.

Дни и ночи трудилась Луна над своим нарядом. Иногда её пальцы болели от непривычной работы, иногда она ошибалась и приходилось распускать целые участки. Но она не сдавалась, тщательно и старательно переделывая ошибки, не жалея времени и сил.

«Терпение и труд – вот что создаёт истинную красоту», – говорила ей Паучиха.

И вот, наконец, наряд был готов. Это было не просто платье – это было произведение искусства. Оно переливалось всеми цветами зари, сверкало яркими вспышками полярного сияния, а в его узорах можно было прочесть истории звёзд. Когда Луна надела новое платье, весь мир затаил дыхание от восхищения.

В своём новом наряде Луна стала светить ещё ярче и прекраснее. Но главным сокровищем для неё стали не восторженные взгляды и комплименты, а знания и умения, которые она приобрела. Теперь она могла сама создавать красоту, а не только демонстрировать ту, что была дана ей изначально.

И в благодарность всем, кто помогал ей в пути, Луна решила делиться своим светом щедрее прежнего. В самые тёмные ночи она появлялась на небе в своём сияющем наряде, даря надежду и вдохновение.

Наставление от Луноликой сказочницы:

Милые женщины, помните: как Луна обновила свой наряд, так и мы должны обновлять себя – не только внешне, но и внутренне. Красота рождается из труда, терпения и мудрости. Не бойтесь отправляться в путешествие самопознания, собирать новые знания и умения.

Истинная красота женщины проявляется не в безупречном наряде, а в том свете, который излучает её душа. Цените собственные творения выше покупных вещей, ведь в них частица вашего сердца. И помните: как Луна делится своим светом с миром, так и вы делитесь своей любовью, знаниями и добротой – в этом ваша истинная сила и предназначение.

Каждое сказание Луноликой как настоящее волшебство творения.

В каждой женщине есть что-то от этой небесной рукодельницы – способность создавать красоту, терпеливо трудиться над собой и делиться своим внутренним светом с окружающими.

Свети, Луноликая, свети. Освещай путь идущим к себе истинным. Дари мудрость ....

Глава 11

Сказки вечно молодой и наимудрейшей Луноликой

«В переливах лунного с