Агент в законе

Глава 1: Призрак из гримерки

Дождь за окном служебного «Форд Фокуса» был идеальным саундтреком для его настроения. Ровный, монотонный, безнадежный. Он стирал границы между асфальтом и грязным небом, превращая поздний московский вечер в размытую акварель из тусклых огней и мокрого бетона. Олег Кравцов смотрел на мир через водяные струи на стекле и чувствовал себя так, будто находится внутри аквариума, из которого давно спустили воду. Он был сух, но дышал с трудом.

Машина медленно ползла по переулкам в районе Садового кольца, приближаясь к месту вызова. Обычная «разборка» в ночном клубе. Возможно, с поножовщиной. Дежурный прокурор, он же следователь по особо важным делам прокуратуры Центрального округа, Олег Кравцов, был направлен для проведения осмотра и процессуального контроля. Формальность. Очередная грязная лужа, в которую ему предстояло заглянуть.

Олег потянулся к сигарете, лежавшей на торпедо, но передумал. Курить в машине он бросил лет пять назад, вместе с многими другими привычками, которые казались неотъемлемой частью его старой жизни. Жизни опера. Тогда дым был частью атмосферы – курили в служебных машинах, в кабинетах, на допросах. Теперь все было стерильно, регламентировано, упаковано в красивые папки с гербовой печатью. И от этого не становилось чище.

Он припарковался за машинами ДПС и скорой помощи. Ярко-синее пятно клуба «Лига» выделялось на фоне унылой архитектуры. Неоновые буквы отражались в лужах, как в разбитом зеркале. Олег потянул с вешалки на заднем сиденье свой служебный плащ, надел его поверх костюма и вышел под дождь. Холодные капли тут же попали за воротник, заставив передернуть плечами.

– Кравцов, прокуратура, – бросил он свои корочки сержанту ДПС, переминавшемуся с ноги на ногу у входа.

Тот кивнул, отдернул полог из полиэтилена, загораживавший дверь, и пропустил его внутрь.

Контраст был оглушительным. Снаружи – осенняя промозглость и тишина, внутри – плотная, липкая атмосфера, пропитанная запахом дорогого парфюма, перегара, пота и сладковатым, химическим душком разлитых коктейлей. Музыка выключена, но ее призрак еще витал в воздухе, давя на барабанные перепонки. Основное освещение не работало, зал освещали аварийные фонари и огни оперативников, выхватывавшими из полумрака жутковатые картины: опрокинутые столы, осколки стекла, разбросанные по бархатным диванам дамские сумочки, блестящие каблуки.

В центре зала, на паркете, заляпанном чем-то темным, мелом был очерчен контур тела.

– Олег Викторович, – к нему подошел молодой капитан из угрозыска, Чижов. Парень был бледен, но старался держаться уверенно. – Прибыли. Спасибо, что лично.

– Что за цирк? – спросил Кравцов, окидывая взглядом зал. Его взгляд, привыкший за долгие годы к деталям, автоматически сканировал обстановку, выхватывая несоответствия. Слишком много крови для обычной драки. Слишком беспорядочно разбросана мебель. Слишком дорогой интерьер для такого дешевого насилия.

– На первый взгляд, конфликт между посетителями, – начал докладывать Чижов, заглядывая в блокнот. – Две компании. Одна – местные, «золотая молодежь». Другая – приезжие, бизнесмены из Екатеринбурга. Слово за слово, началась потасовка. Охрана попыталась разнять, но кто-то достал ствол.

– Кто стрелял?

– Пока не ясно. Свидетели, как водится, ничего не видели. Все друг друга затоптали, когда началась паника. Убитый один. Сергей Ветров, он же «Ветер», – Чижов понизил голос. – С небольшим криминальным прошлым. Судим за вымогательство, вышел три года назад, числился учредителем пары кафе. Был в компании уральских гостей.

Кравцов медленно подошел к контуру. Кровь. Много крови. Она растеклась причудливым темным озером, впитавшись в дорогой паркет. Он присел на корточки, не касаясь пола. Пустое гильзное гнездо от патрона калибра девять миллиметров лежало в метре от тела, отмеченное пластиковым маркером. Одна гильза. Одно смертельное ранение. Выстрел, судя по всему, был сделан почти в упор. В спину.

– Убили своего? – тихо проговорил Олег.

– Похоже на то. Или кто-то из охраны. Но у охраны – травматы. Это боевой.

Кравцов поднялся. Его колени хрустнули. Возраст. Ему было сорок два, но в такие моменты он чувствовал себя на все шестьдесят.

– Покажите мне тело.

Медики уже заканчивали упаковывать труп в черный мешок. По их просьбе Кравцов подошел и отдернул молнию. Лицо убитого было обезображено – его избили кулаками, возможно, ногами. Нос разбит, губы распухли. Но главное было не в этом. Главное было в глазах. Широко открытых, остекленевших, застывших в выражении не столько ужаса, сколько глубочайшего, почти детского удивления.

Олег смотрел на это лицо и не чувствовал ничего. Ни жалости, ни злорадства. Пустота. Он видел сотни таких лиц. Они сливались в одно – лицо жертвы системы, винтика в огромной, бездушной машине насилия и алчности. Он давно перестал верить, что может что-то изменить. Его работа свелась к тому, чтобы аккуратно раскладывать по папкам свидетельства человеческой глупости и жестокости.

– Ладно, – сказал он, давая знак медикам. – Увозите.

Он прошелся по залу, глядя на оперов, которые опрашивали перепуганных посетителей и персонал. Девушки в коротких платьях плакали, молодые люди пытались казаться крутыми и безразличными. Все по сценарию.

– Где директор клуба? – спросил он у Чижова.

– В своем кабинете, на втором этаже. В шоке, пьет валерьянку. Ждет вас.

– Отлично. Проводите.

Кабинет управляющего клубом «Лига» был выполнен в стиле хай-тек: хромированные поверхности, черная кожа, встроенная подсветка. За массивным стеклянным столом сидел полный мужчина лет пятидесяти в дорогом, но мятом костюме. Он держал в трясущихся руках стакан с водой, и лед в нем позванивал, как погремушка.

– Аркадий Львович, – представился он, с трудом поднимаясь. – Я владелец.

– Олег Кравцов, прокуратура, – Олег сел напротив, не став протягивать руку. – Расскажите, что произошло, Аркадий Львович.

– Да что рассказывать-то… – мужчина с тоской посмотрел на стакан. – Драка. Пьяные дебилы. Охрана не уследила. Теперь репутация… Репутация загублена!

«А о том, что человек погиб, вы не подумали?» – едва не сорвался Кравцов, но сдержался. Бесполезно.

– Кто конкретно стрелял? Вы видели?

– Я? Нет! Я у себя сидел, отчеты смотрел. Мне позвонили, когда все уже началось. Я вызвал полицию, скорую… Что еще я мог сделать?

– Видеокамеры у вас есть? – Олег кивнул на потолок, где висели несколько купольных камер.

– Есть, конечно. Система цифровая, все записывает. Но…

«Но» всегда было самым интересным словом в таких диалогах.

– Но что, Аркадий Львович?

– В тот момент, когда началась драка, система… зависла. Сбой какой-то. Запись за последние пятнадцать минут пропала. Техники уже смотрят, но шансов, я думаю, мало.

Кравцов медленно кивнул. Слишком удобно. Слишком чисто. Как по учебнику. Пьяная драка, один выстрел, убийство, пропавшая запись. Все указывало на то, что кого-то очень аккуратно и профессионально убрали под шумок.

– Понятно. Мы заберем ваш сервер для экспертизы.

– Конечно, конечно, что угодно, только разберитесь, – Аркадий Львович вытер платком лысину. – Я все для сотрудничества.

Олег вышел из кабинета с тяжелым предчувствием. Эта история пахла не просто убийством. Она пахла заказом. И пахла она слишком знакомо.

Спустившись вниз, он отдал Чижову распоряжения по изъятию записей и опросу охраны, и решил осмотреть место сам, без лишних глаз. Драка началась у центральной стойки бара. Оттуда и пошел основной хаос. Он подошел к бару. Стеклянная стойка была разбита, бутылки с дорогим алкоголем валялись на полу, перемешавшись со льдом и фруктами. Осколки хрустели под подошвами его туфель.

Его взгляд упал на небольшую дверь в глубине зала, за барной стойкой. Скорее всего, подсобка или гримерка для артистов. Дверь была приоткрыта. Он подошел и толкнул ее.

Не гримерка. Небольшой офис, вероятно, для барменов или администрации. Стол, стул, сейф. И окно, ведущее в темный переулок. Окно было открыто нараспашку, и в помещение врывался влажный, холодный воздух и шум дождя.

Кравцов нахмурился. Почему открыто? На улице плюс пять, не жарко.

Он подошел к окну и выглянул. Переулок был пуст. Прямо под окном – асфальт, лужи. Ничего примечательного. Он уже хотел отойти, как его взгляд упал на подоконник. С внутренней стороны, почти у самого края, лежал маленький, почти незаметный предмет.

Олег наклонился ближе. Это была фигурка. Маленький, резной, из темного, почти черного дерева слон. Слон с поднятым хоботом. Игрушка? Брелок?

Сердце Олега Кравцова, обычно бившееся с ленивой, почти бюрократической ритмичностью, вдруг замерло, а потом рванулось в бешеной галоп. Кровь ударила в виски, в ушах зазвенело.

Он знал эту фигурку. Он ее видел. Много лет назад.

Его рука, прежде чем мозг успел отдать команду, потянулась к фигурке. Пальцы, привыкшие к бумагам и компьютерной клавиатуре, дрогнули. Он взял слона. Дерево было гладким, отполированным до блеска тысячами прикосновений. На ощупь оно было холодным и живым.

Олег перевернул его. На брюшке, тонкой, почти ювелирной резьбой, была выведена крошечная надпись на кириллице: «Мир вам».

Он отшатнулся от окна, как от удара током. Фигурка чуть не выпала из его пальцев.

«Мир вам». Девиз. Знак. Визитная карточка.

Арчила.

Арчила Гогиашвили, по кличке «Старик». Вора в законе, короля теневой империи, человека-призрака, которого он, Олег Кравцов, в бытность оперативником по борьбе с организованной преступностью, три года своей жизни пытался посадить за решетку. И потерпел сокрушительное поражение.

Все дела развалились. Свидетели отказывались от показаний, а те, кто не отказывался, исчезали. Прокуроры внезапно переводились, судьи находили процессуальные нарушения. Сам Олег оказался под внутренним расследованием по сфабрикованному обвинению в превышении полномочий. Он выгорел. Устал бороться со стеной, которая каждый раз вырастала перед ним снова. Он ушел из опера, поступил на юридический, дослужился до прокурора-следователя. И вот уже восемь лет старался не вспоминать о том, что было. О том, что где-то там, в тенях, живет человек, которого он считал своим личным поражением. Своим демоном.

И этот демон только что послал ему весточку.

Маленький, деревянный слон. Его талисман. Его «визитка», которую он всегда оставлял на месте преступления, как своеобразную подпись. Знак того, что дело сделано чисто, и он здесь был.

Значит, это не просто убийство. Это работа киллера, связанного со «Стариком». Или, что еще страшнее, сам Арчил был здесь. В Москве. И он знает, что дело ведет Кравцов.

Олег судорожно сглотнул, зажав фигурку в кулаке. Дерево впивалось острыми краями в ладонь. Он оглянулся. Никто не смотрел на него. Оперативники занимались своей работой. Он был один в этой маленькой комнате со своим внезапно ожившим прошлым.

Он быстро сунул слона в карман плаща. Никто не должен был его видеть. Никто не должен был знать.

Он вышел из комнаты, стараясь дышать ровно. Чижов что-то говорил ему, но Олег почти не слышал. Он кивал, отдавал автоматические распоряжения, его мозг лихорадочно работал.

Зачем? Зачем Арчил прислал ему этот знак? Забавы ради? Чтобы напомнить о себе? Или это было предупреждение? Мол, я вернулся, и на этот раз ты не уйдешь.

А может, это была ловушка?

Олег вышел из клуба на холодный, пропитанный дождем воздух. Он сделал глубокий вдох, но легкие не наполнялись. Грудь сдавила невидимая удавка.

Он сел в свою машину, захлопнул дверь. Тишина. Только стук дождя по крыше. Он достал из кармана фигурку, положил ее на ладонь и уставился на нее. Крошечный, безобидный сувенир. Но для него он был страшнее прицела снайперской винтовки.

«Ты думал, что спрятался, Кравцов? – словно слышался ему тихий, насмешливый голос из прошлого. – Ты думал, что твои бумажки и твоя должность тебя защитят? Ошибаешься. Ты всего лишь беглый солдат. А война… война еще не закончилась».

Олег резко завел машину и включил дворники. Они размазали по стеклу отражение неоновой вывески «Лига», превратив ее в кровавое пятно.

Он тронулся с места, резко давая газ. Ему нужно было домой. В тишину. В свою крепость. Чтобы подумать.

Но он уже понимал: его спокойной, упорядоченной жизни пришел конец. Охотник снова стал дичью.

Дорога домой промелькнула в тумане. Он ехал на автопилоте, не замечая светофоров и знаков. В голове крутились обрывки воспоминаний, как кинопленка из старого, испорченного фильма.

Пыльный кабинет в УБОП. Стеллажи с делами. Он, молодой, злой, с горящими глазами, и его напарник, Виктор Семенов, по кличке «Сема». Они сидят ночами, выстраивая цепочки, ища слабые звенья в империи «Старика». Они выходят на свидетеля, мелкого барыгу, который соглашается дать показания. Они везут его под конвоем, и вдруг – авария. Грузовик, выехавший на встречку. Сема за рулем не успевает среагировать. Удар. Темнота. Олег приходит в себя в больнице. Сема – в морге. Свидетель – тоже. Следствие признает дело несчастным случаем. Но Олег знает. Это была работа Арчила.

Потом давление. Анонимные звонки его жене. Подброшенные в машину деньги. Попытка подкупа, а когда он отказался – угрозы. Последнее дело, которое они готовили с новым прокурором, рассыпалось за день до суда. Прокурор попал в психиатрическую клинику с тяжелым нервным срывом. А через неделю Олегу вручили уведомление о внутренней проверке.

Он сломался. Он не мог больше. Он видел, как система, которую он должен был защищать, работала на того, против кого он боролся. Он ушел. Бросил все. Распрощался с друзьями, с коллегами. Он построил новую жизнь. Без риска. Без страха. Без этой вечной войны в тени.

И вот теперь война сама постучалась в его дверь. Маленьким деревянным слоном.

Олег въехал во двор своего дома, типовой панельной девятиэтажки на окраине Москвы. Он парковался на своем месте, выключил двигатель и несколько минут сидел в полной тишине, глядя в темноту. Дождь почти прекратился.

Его квартира была на пятом этаже. Он поднялся на лифте, чувствуя каждым нервом тяжесть фигурки в кармане. Дверь открылась, он вошел, щелкнул выключателем.

Привычный, уютный хаос. Книги на полках, недопитая чашка кофе на журнальном столике, вязаный плед, брошенный на диване. Его крепость. Его норка.

Олег снял плащ, повесил его на вешалку, вытащил слона и положил его на стол. Фигурка лежала на столешнице из светлого дерева, как черная, зловещая икона.

Он прошел на кухню, налил себе стакан воды и выпил залпом. Руки все еще дрожали.

«Соберись, Кравцов, – приказал он себе вслух. – Ты не мальчик. Ты не испуганный оперативник. Ты следователь прокуратуры. У тебя есть власть. Ресурсы».

Но он понимал, что против Арчила формальная власть бессильна. «Старик» был тенью. Он не значился ни в каких реестрах, у него не было официальной собственности. Он был идеей. Мифом. И бороться с мифом при помощи протоколов и постановлений было все равно что пытаться заколотить гвозди жидким воздухом.

Нужно было думать. Анализировать.

Почему именно это убийство? Почему Ветров? Что связывало мелкого бандита с Екатеринбурга и могущественного «вора в законе»?

Олег сел за компьютер, запустил служебную базу данных. Он ввел имя Сергей Ветров, прозвище «Ветер». Выскочила сканированная учетная карточка. Судимости, связи, последнее известное место работы. Ничего особенного. Мелкая сошка.

Он расширил поиск. Родственники, знакомые, деловые партнеры. И тут его взгляд зацепился за одно имя. Фирма-однодневка, через которую Ветров когда-то отмывал деньги, была связана с другим предприятием – небольшим заводом по переработке цветных металлов в Подмосковье. А этот завод, в свою очередь, фигурировал в старом, уже закрытом деле о контрабанде. Деле, которое вел он сам, еще будучи оперативником. Деле, которое упиралось в людей Арчила.

Ниточка. Тонкая, как паутина, но она была.

Значит, Ветров был не случайной жертвой. Его убрали. И сделали это люди «Старика». А слон… слон был лично для него. Послание. Вызов.

Внезапно в голове у Олега что-то щелкнуло. Он вспомнил лицо убитого. Это удивление. Оно было не от внезапности выстрела. Оно было от чего-то другого. От того, кого он увидел. Может, он узнал убийцу? Или он не ожидал, что его убьют именно здесь, в этом клубе?

Олег снова открыл фотографии с места преступления на своем служебном планшете. Он увеличил снимки тела, снимки зала. Его взгляд упал на одну деталь, которую он раньше не заметил. В руке Ветрова, сжатой в кулак, торчал клочок ткани. Маленький, темный, почти незаметный на фоне окровавленной рубашки.

«Вырываясь, он зацепил кого-то, – подумал Олег. – Сорвал клочок с одежды».

Это была зацепка. Маленькая, но реальная.

Олег почувствовал странное, почти забытое чувство. Азарт. Охотничий азарт. Тот самый, что заставлял его когда-то сутками не выходить из кабинета, выстраивая логические цепочки. Чувство, которое он похоронил вместе со своей старой жизнью.

Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Перед ним стоял выбор. Самый важный за последние восемь лет.

Можно было поступить по правилам. Передать дело в отдел по убийствам, отписаться от него, сославшись на личную непричастность или служебную загруженность. Спрятаться за свою прокурорскую неприкосновенность и надеяться, что Арчил просто поиздевался и отстанет.

Или…

Или он мог ответить на вызов. Вспомнить, кем он был. Вспомнить все свои старые, забытые навыки. Все связи, которые он старательно обрывал. Все долги, которые остались невыплаченными. Он мог снова ввязаться в эту войну. Зная, что на этот раз она будет вестись не по правилам системы, а по его правилам. По правилам улицы. По правилам, которые он когда-то знал лучше всего.

Он открыл глаза. Его взгляд упал на фотографию в рамке на книжной полке. Он, молодой, и Сема, его напарник. Они оба улыбаются. Это было сделано за месяц до той роковой аварии.

Он не мог позволить Семе уйти безнаказанно. Он не мог позволить «Старику» снова насмехаться над ним.

Решение созрело мгновенно, с кристальной ясностью. Оно было безумным, самоубийственным, но другого пути не было.

Он встал, подошел к шкафу в прихожей и отодвинул его. За шкафом, в нише стены, был встроенный сейф. Он давно не открывал его. Олег ввел код, щелкнул замок, дверца отъехала.

Внутри лежало несколько вещей, которые он хранил как память о прошлом. Старый, потертый кожаный пиджак. Запасная пачка патронов калибра 9 мм. И пистолет Макарова. Его табельное оружие, которое он не сдал при уходе, а оформил как утерянное. Незаконное, смертельно опасное для него самого свидетельство его прежней жизни.

Олег взял пистолет. Он был тяжелым, холодным, знакомым. Он проверил магазин – пустой. Затвор – чистый. Он снова разобрал и собрал его. Пальцы помнили каждое движение, каждый щелчок.

Он положил пистолет на стол рядом с деревянным слоном. Два символа. Два мира. Прошлое и настоящее столкнулись в его тихой, уютной квартире.

Завтра он начнет действовать. Как следователь прокуратуры – официально. И как Олег Кравцов, бывший оперативник, знавший все темные закоулки этого города и его обитателей – неофициально.

Он подошел к окну, раздвинул шторы. Ночь. Город спал. Где-то там, в этой ночи, ходил призрак из его прошлого. И, возможно, уже нацеливался на него.

Олег потушил свет в комнате и остался стоять у окна, глядя на редкие огни в окнах соседних домов. Он чувствовал страх. Холодный, липкий страх, сковывающий живот. Но вместе со страхом пришло и другое чувство. Чувство освобождения.

Он больше не был бюрократом, перекладывающим бумаги. Он снова стал воином. Агентов в законе, который решил играть по своим правилам.

Игра началась.

Глава 2: Тени прошлого

Рассвет застал Олега в его кабинете в прокуратуре. Он не спал всю ночь, ворочаясь на диване, который стоял в углу его служебного помещения. Краткий, прерывистый сон приносил лишь обрывки кошмаров: деревянные слоны с человеческими глазами, смех Арчила, искаженное ужасом лицо Семена.

Он встал до будильника, принял ледяной душ в служебном санузле, переоделся в свежий костюм, висевший в шкафу. Действия были отлажены, автоматичны, но за этим автоматизмом скрывалась стальная пружина собранности. Сегодня начиналась война. И первым делом следовало действовать в рамках закона, создавая видимость обычного расследования.

К девяти утра он уже сидел за компьютером, изучая все, что могла выдать база данных по Сергею Ветрову и его связям. Он распечатал список всех известных контактов убитого, адреса, телефоны, номера машин. Затем он запросил все дела, в которых фигурировало имя Арчила Гогиашвили, даже те, что были давно закрыты или списаны в архив. Он знал, что это может вызвать вопросы, но его должность давала ему такое право. Любопытство следователя – универсальное оправдание.

В десять часов в кабинет постучали. Вошел Чижов, все такой же бледный, но с явными признаками бессонной ночи.

– Олег Викторович, протоколы осмотра и первичные опросы, – он положил на стол толстую папку. – Ничего нового. Все как один твердят: драка, паника, выстрел. Никто не видел, кто стрелял. Охрана клянется, что не применяла огнестрел. Только травматы и физическое воздействие.

– Администратор клуба, официанты, бармены? – спросил Олег, не глядя на папку.

– Тоже. Как под копирку. Словно репетировали. Директор, Аркадий Львович, предоставил сервер. Наши техники его вскрыли. Данные за вчерашний вечер действительно повреждены. Восстановлению не подлежат. Очень профессионально сделано.

– Слишком профессионально для пьяной драки, – заметил Олег.

– Я тоже так думаю, – Чижов hesitated, затем сделал шаг вперед. – Олег Викторович, я… я слышал кое-что. От ребят из угрозыска. Старых.

Олег наконец поднял на него взгляд. – Что именно?

– Про этого Ветрова. Говорят, он в последнее время вертелся вокруг одной истории. Что-то связанное с поставками металла. И что он кому-то сильно насолил. Не просто местным бандитам, а… серьезным людям.

«Серьезные люди». Эвфемизм, за которым скрывалась вся мощь организованной преступности. Олег кивнул, делая вид, что эта информация для него нова.

– Спасибо, капитан. Оформи это как служебную записку. И узнай, кто из оперативников занимается темой металлопроката в том районе. Мне нужна встреча.

Чижов, довольный, что его информация оказалась ценной, кивнул и вышел.

Олег понял, что молодой капитан может быть полезен. Он был не испорчен цинизмом и еще горел желанием работать. Но доверять ему пока было рано.

Как только дверь закрылась, Олег достал из сейфа свой старый, «нерабочий» мобильный телефон – простой кнопочный «кирпич», купленный много лет назад и не привязанный к его имени. Он вставил в него сим-карту, купленную за наличные в одном из тысяч московских киосков. Он знал, что сейчас начнется та часть работы, которая не должна была оставить никакого цифрового следа.

Он набрал номер, который помнил наизусть, хотя не звонил по нему лет восемь. Номер принадлежал человеку по имени Геннадий Ильич, но в мире, который Олег когда-то покинул, его знали как «Гену-Информатора». Гена был ходячей энциклопедией криминального мира. Он не был ни бандитом, ни вором в законе. Он был… посредником. Знающим человеком. Он знал, кто кому должен, кто на кого работает, где проходят границы сфер влияния. Он продавал информацию, но делал это осторожно, исключительно проверенным людям, и никогда не врал. Его слово было его валютой.

Вызов прошел. Трубку подняли после первого гудка.

– Алло? – голос был спокойным, немного хриплым.

– Гена, это я, – сказал Олег, не представляясь. Если Гена помнил его голос, то все в порядке. Если нет – разговор был бессмысленным.

Пауза. Потом тихий свист.

– Давно не слышно было, Сокол. Уж думал, ты на пенсию ушел по-настоящему.

«Сокол». Его старый позывной. От него повеяло такой древностью, что Олегу стало не по себе.

– Пенсия – понятие растяжимое, Гена. Мне нужно поговорить.

– Дорого сейчас стало говорить, – сразу перешел к делу Гена. – Инфляция.

– Я понимаю. Встречаемся. Как всегда.

– Как всегда. Час дня.

Связь прервалась. Олег вынул сим-карту, разломал ее и выбросил в урну. Этот телефон он будет использовать только для таких звонков, и каждый раз с новой картой. Паранойя? Возможно. Но именно паранойя позволяла таким людям, как Гена, доживать до седин.

Место встречи было выбрано неслучайно. Высокозащищенный объект, где любое нестандартное поведение сразу бы заметили. Они встретились в главном зале Пушкинского музея, у картины «Девочка с персиками». Гена Ильич, щуплый, седой мужчина в очках с толстыми линзами и с потрепанным портфелем под мышкой, выглядел как типичный преподаватель-искусствовед. Он стоял, вглядываясь в полотно Серова, и будто бы что-то бормотал себе под нос.

Олег встал рядом, делая вид, что тоже изучает картину.

– Красиво, – тихо сказал Гена, не глядя на него. – Спокойно. А ведь девочка-то умерла молодой. От болезни. Так и не вышла замуж. Вся жизнь впереди, а тут… конец. Напоминает нашу профессию, не находишь?

– Мне нужна информация, Гена, – без предисловий сказал Олег.

– Всегда нужна. О ком?

– О «Старике». Он вернулся?

Гена поморщился, словно от зубной боли.

– Ох, Сокол, ты начал с самого неприятного. «Старик» никуда не уходил. Он просто стал тише. Глубже. Теперь он не воришка с общака, он бизнесмен. Очень уважаемый. Благотворительностью занимается, храмы строит.

– Он строит свои храмы на костях, – бросил Олег. – Вчера в клубе «Лига» убили одного человека. Сергей Ветров. И на месте был оставлен знак. Деревянный слон.

Впервые за весь разговор Гена повернул голову и посмотрел на Олега через свои толстые стекла. Его глаза были умными и пронзительными.

– Слон? Ты уверен?

– Я держал его в руках.

– Тогда, Сокол, у меня для тебя плохие новости. Это не просто знак. Это объявление визитки. Но не для всех. Это персонально для тебя. «Старик» знает, что ты ведешь дело. Он тебя вспомнил.

Холодная волна пробежала по спине Олега. Его худшие подозрения подтвердились.

– Почему Ветров? Что он сделал?

Гена снова уставился на картину.

– Ветерок твой в последнее время задул не в ту сторону. Он работал на людей «Старика» по металлу. Но решил, что он умнее всех. Начал подворовывать. Небольшие партии, но часто. Думал, на фоне больших объемов не заметят. Но «Старик» все видит. Особенно когда воруют у него. Ветрова убрали как вора. А публично – для примера другим. Чтобы знали: даже мелкую падаль он найдет и раздавит.

– Кто был киллером?

– О, нет, – Гена покачал головой. – Это уже слишком дорого. И слишком опасно. Я не сумасшедший. Имена киллеров не называют. Это верный билет на кладбище. Но я могу сказать другое. Тот клочок ткани, который ты нашел в руке у Ветрова… он от перчатки. Специальной, тонкой, кожаной. Такие носят не бандиты. Их носят профессионалы. Которые ценят тактильные ощущения, но не оставляют отпечатков. Ищи того, кто носит такие перчатки. И смотри на левшей.

– На левшей? – переспросил Олег.

– Рана была в спину, да? Справа налево, под углом. Если бы стрелял правша, пуля вошла бы иначе. А так… это работа левши. Или человека, который мастерски владеет обеими руками. Таких единицы.

Это была ценнейшая информация. Клочок кожи от перчатки левши. Это сужало круг поиска.

– Что еще, Гена? Что мне ждать?

Гена вздохнул.

– Жди гостей, Сокол. «Старик» послал тебе привет. Следующим шагом будет проверка на прочность. Они попытаются тебя запугать. Сначала мягко. Потом – жестче. Если не сработает… ну, ты сам знаешь. Он не оставляет свидетелей своих старых дел. А ты, по сути, живой свидетель. Твоя должность тебя не спасет. Она только сделает игру для него интереснее.

Олег молча кивнул. Он все понял.

– Сколько я тебе должен?

– На этот раз – ничего, – неожиданно сказал Гена. – Старый долг. Помнишь, дело Семена? Ты тогда не выдал мою фамилию, хотя могли. Считай, вернул.

Олег сжал кулаки. Он не ожидал, что этот человек помнит ту историю.

– Спасибо, Гена.

– Не благодари. Просто будь осторожен. И помни: «Старик» боится только одного – публичного скандала. Огней прожекторов. Он тень. А тени боятся света. Если ты хочешь с ним бороться, тебе нужно вытащить его на свет. Но это самый опасный путь.

Не прощаясь, Гена развернулся и зашагал прочь, растворившись в толпе туристов. Олег остался стоять перед улыбающейся девочкой с персиками. Он чувствовал себя так, будто только что получил диагноз от врача: болезнь смертельна, но есть крошечный шанс на излечение. Очень болезненный и опасный.

Вернувшись в прокуратуру, Олег погрузился в рутину. Он провел планерку, отдал распоряжения по нескольким текущим делам, сделал вид, что убийство в клубе «Лига» – лишь одно из многих. Он даже нашел время, чтобы позвонить бывшей жене, Наталье, с которой у них сохранились прохладные, но цивилизованные отношения. Их дочь, Катя, училась в университете в Санкт-Петербурге. Он спросил, все ли в порядке, не было ли ничего подозрительного. Наталья удивилась его тону, но сказала, что все хорошо. Он попросил ее быть внимательнее и пообещал перевести денег. Он не мог сказать ей правду. Не сейчас.

После обеда пришел Чижов.

– Олег Викторович, нашел кое-кого по теме металла. Есть оперативник в УБОП, майор Свиридов. Он как раз курирует это направление. Говорит, готов встретиться.

Свиридов. Олег помнил этого человека. Упрямый, как баран, циничный и невероятно эффективный. Они не были друзьями, но уважали друг друга.

– Договорись о встрече. Сегодня. После семи. На нейтральной территории.

Чижов кивнул и удалился.

Весь остаток дня Олег пытался сосредоточиться на бумагах, но мысли возвращались к Гене и его словам. «Вытащить его на свет». Как? У Арчила не было публичной жизни. Он не давал интервью, не фотографировался. Даже в криминальных сводках его имя упоминалось редко, как призрак, как сила природы.

Олег снова открыл старые дела. Он искал любые зацепки, любые имена, которые могли бы быть связаны с «Стариком». И одно имя всплывало снова и снова: «Степан». Степан Ивлев, по кличке «Степа-Бухгалтер». Именно он в свое время отвечал за финансовые потоки империи Арчила. Он был тем, кто превращал наличную грязь в белые, пушистые активы. Олег когда-то долго охотился за ним, но Степан был как вода – утекал сквозь пальцы в самый последний момент. После того как Олег ушел из опера, Степан, по слухам, отошел от дел. Говорили, он уехал из Москвы, купил себе дом где-то в Подмосковье и зажил тихой жизнью рантье.

Возможно, он знал что-то. Возможно, он был тем слабым звеном, которое искал Олег. Испуганный человек, знающий слишком много. Если бы можно было найти его и склонить к сотрудничеству… Но как его найти? Старые адреса уже не работали.

Олег вспомнил про Свиридова. Если кто и знал, где искать «Степу-Бухгалтера», так это он.

Встреча была назначена в небольшом кафе недалеко от Савеловского вокзала. Место было тихое, немодное, с советским интерьером и дешевым кофе. Идеально для делового разговора без лишних ушей.

Майор Свиридов уже сидел в углу, за столиком, допивая кружку пива. Он почти не изменился за эти годы: все та же квадратная, упрямая голова, короткая стрижка «под ноль», пронзительные глаза-буравчики. Увидев Олега, он кивнул на стул напротив.

– Кравцов. Давно не виделись. Слышал, ты в большие начальники выбился.

– Не до шуток, Свиридов, – Олег сел, заказал у проходящей официантки черный кофе.

– Вижу, – Свиридов отпил пива. – Чижов сказал, ты интересуешься металлом и одним старым знакомым.

– Интересует меня Сергей Ветров. И все, что с ним связано.

– Ветер? Мелкая мушка. Заблудился и попал под ветровое стекло. Чего о нем говорить?

– Он работал на людей «Старика», – прямо сказал Олег.

Свиридов замолчал. Его лицо стало каменным.

– Олег, ты же умный парень. Зачем ты лезешь в это болото? Ты же уже оттуда выбрался. Сиди себе в своих прокурорах, бумажки перекладывай. Это не твоя война больше.

– Он послал мне личное сообщение, – тихо сказал Олег. – Деревянного слона оставил. На моем деле.

Свиридов откинулся на спинку стула и свистнул.

– Вот оно что… Ну, тогда понятно. «Старик» тебя помнит. И, похоже, держит зуб. После истории с Семеном…

– После истории с Семеном я ушел. А он, видимо, считает, что я должен был исчезнуть полностью. Но я не исчез. И теперь он решил напомнить, кто в доме хозяин.

– Он и есть хозяин, Кравцов. Ты не представляешь, во что он превратился за эти годы. Это не просто вор в законе. Это тень, которая держит за горло полгорода. У него везде люди: в администрации, в полиции, в бизнесе. Он как паук в центре паутины. Тронь одну ниточку – и он узнает.

– Значит, нужно резать паутину. А для этого мне нужна информация. Мне нужен Степан Ивлев.

Свиридов замер. Его пальцы сжали кружку так, что костяшки побелели.

– Ты с ума сошел? Степа – это призрак. Он боится «Старика» как огня. Он ни с кем не говорит.

– Но ты знаешь, где он.

– Даже если бы и знал, я бы не сказал. Это подписало бы ему смертный приговор. И мне, заодно.

– Свиридов, послушай меня, – Олег наклонился через стол, его голос стал низким и интенсивным. – «Старик» уже начал охоту. На меня. Если он уберет меня, он станет еще сильнее. Он почувствует свою безнаказанность. Ты действительно хочешь жить в городе, где правит такой человек? Ты, оперативник?

– Я реалист, – проворчал Свиридов. – Я знаю, с чем можно бороться, а с чем нет. С «Стариком» – нет. Это все равно что бороться с ураганом.

– Но ураган можно переждать в укрытии. А я предлагаю запустить в него ракету. Для этого мне нужно знать его слабое место. Степан может его знать.

Свиридов долго молчал, глядя на свою пустую кружку. Потом он тяжело вздохнул.

– Ладно. Я не знаю, где он. Честно. Но я знаю человека, который, возможно, знает. Но это очень скользкий тип. И он тебе ничего не скажет просто так.

– Кто?

– Басист. Помнишь такого?

Олег помнил. Басист – он же Артем Волков. В прошлом – музыкант, а ныне – владелец сети музыкальных магазинов и подпольных казино. Он был еще одним информатором, но совсем другого толка. Если Гена был философом, то Басист – прагматиком. Он продавал все: информацию, оружие, людей. Но у него был свой кодекс – он никогда не продавал тех, кто ему платил. И он ненавидел «Старика» всей душой, потому что тот когда-то отобрал у него самый прибыльный игорный клуб.

– Где его найти?

– Его клуб «Аккорд» на Ленинградке. Он там каждый вечер. Но будь осторожен, Кравцов. Басист – не Гена. Он может продать тебя так же легко, как и информацию. И не ходи к нему как прокурор. Он боится мундиров больше, чем бандитов.

– Понял. Спасибо, Свиридов.

– Не благодари. Я тебе ничего не сказал. И я с тобой больше не встречаюсь. Удачи, Кравцов. Она тебе понадобится.

Свиридов встал, бросил на стол несколько купюр и вышел, не оглядываясь. Олег остался один со своим остывшим кофе. У него теперь было два пути: Басист и клочок кожи от перчатки левши. Нужно было двигаться по обоим.

Клуб «Аккорд» был его следующей остановкой. Олег понимал, что идти туда в одиночку и без оружия было безумием. Он вернулся домой, взял свой незарегистрированный ПМ и надел под пиджак специальную кобуру на плече. Он снова почувствовал привычную тяжесть оружия под мышкой. Это было одновременно и тревожно, и успокаивающе.

Он переоделся в более простую одежду – темные джинсы, свитер и кожаную куртку. Он не должен был выглядеть как чиновник. Он должен был выглядеть как… как он сам восемь лет назад. Как Сокол.

Клуб «Аккорд» был заведением иного толка, чем «Лига». Здесь не было пафоса и золотой молодежи. Это было мрачное, подвальное помещение с низкими сводами, закопченными стенами и густым запахом табака, пива и пота. На сцене трое немолодых уже музыкантов играли блюз. Публика – такие же немолодые люди с уставшими глазами, бывшие и настоящие обитатели криминального мира.

Олег прошел к бару, заказал виски со льдом и окинул взглядом зал. Он сразу увидел Басиста. Тот сидел за столиком в дальнем углу, спиной к стене, откуда ему был виден весь зал и вход. Рядом с ним сидели два крупных парня с бесстрастными лицами – охрана.

Басист, Артем Волков, был полной противоположностью Гене. Высокий, дородный, с густыми черными волосами, зачесанными назад, и щегольскими усиками. Он был одет в ярко-красную шелковую рубашку и дорогой пиджак. На его пальцах блестели массивные перстни. Он видел Олега с момента его появления, и его взгляд выражал спокойное любопытство.

Олег взял свой бокал и направился к его столику. Охранники напряглись, но Басист жестом остановил их.

– Место свободно? – спросил Олег.

– Для тебя – всегда, Сокол, – улыбнулся Басист. Его улыбка была широкой, но недоброй. – Садись. Давненько ты не заглядывал. Слышал, ты на пенсию ушел.

– Временно вернулся, – Олег присел на стул.

– По какому поводу? Не иначе, соскучился по нашей музыке? – Басист кивнул на сцену.

– По поводу одного старого долга. Мне нужна информация.

– У меня вся жизнь – сплошная информация, – Басист отпил из своего бокала. – Но она стоит денег. Больших денег.

– У меня есть не только деньги.

– О, – Басист приподнял бровь. – Интригуешь. Что же у тебя есть, кроме денег, господин прокурор?

– Возможность кое-что прикрыть. Или, наоборот, открыть.

– Шантаж? – Басист рассмеялся. – Мне нравится. Прямолинейно. О чем речь?

– О Степане Ивлеве. Мне нужно его найти.

Улыбка мгновенно исчезла с лица Басиста.

– Ты хочешь копнуть слишком глубоко, Сокол. Там, на дне, сидят такие монстры, что тебе и не снились.

– Я одного монстра знаю. И я хочу его достать.

– «Старик»? – Басист произнес это имя почти шепотом. – Ты и вправду сошел с ума. Он тебя сожрет.

– Может быть. Но перед этим я нанесу ему рану. А ты ему этого хочешь, не так ли? После истории с твоим клубом «Одеон».

Басист нахмурился. История с «Одеоном» была его личным поражением. Арчил силой отжал у него самый прибыльный бизнес, а Басист ничего не мог поделать.

– Я ничего не забыл, – тихо сказал Басист. – Но я также ценю свою жизнь. Если я тебе помогу, и «Старик» узнает… мне не жить.

– Он не узнает. Если ты мне поможешь, я займусь им. И, возможно, ты сможешь вернуть себе свой «Одеон».

Соблазн был велик. Олег видел это в его глазах. Ненависть и жажда мести боролись со страхом.

– Ладно, – наконец сказал Басист. – Я не знаю, где Степан. Честно. Но я знаю, кто может знать. Его бывшая. Марина. Она живет в Москве. После того как Степан исчез, «Старик» о ней забыл. Считай, тебе повезло. Она работает администратором в салоне красоты «Эдем» на Арбате. Но будь осторожен, она всего боится. И у нее есть дочь. Если ты ее спугнешь, она убежит быстрее зайца.

– Спасибо, Артем.

– Не спеши благодарить. Это не бесплатно. Ты мне должен. И когда-нибудь я этот долг заберу. А теперь убирайся отсюда. Твое присутствие нервирует моих гостей.

Олег встал и вышел из клуба, не оглядываясь. Он получил еще одну ниточку. Марина, бывшая Степана. Возможно, она была тем самым слабым звеном.

Но у него не было времени на раскачку. Нужно было действовать быстро.

Он сел в свою машину, припаркованную в переулке, и завел двигатель. Было уже около одиннадцати вечера. Он решил, что завтра с утра начнет искать Марину. А пока… пока он должен был проверить еще одну зацепку. Клочок кожи.

Олег достал свой служебный планшет и открыл базу данных по отпечаткам пальцев и ДНК. Он ввел запрос по материалу – кожа, черный цвет, левая перчатка. Система выдала несколько совпадений по старым делам, но все они были нерелевантны. Тогда он сузил поиск, добавив ключевое слово «левша» и «профессионал». И система выдала одно имя.

Алексей Кротов, по кличке «Штуцер».

Олег открыл досье. Кротов был легендой в определенных кругах. Бывший снайпер спецназа ГРУ, уволенный за неподчинение приказу, а затем наемник. Он был известен как мастер точных выстрелов на больших расстояниях. Но самое главное – он был амбидекстром, то есть одинаково хорошо владел обеими руками, но предпочитал левую для точных задач. И он всегда носил тонкие кожаные перчатки, сшитые на заказ. Его специализацией были тихие, чистые убийства, которые часто списывали на несчастные случаи.

Кротов был тем, кого нанимали для самых сложных и деликатных работ. И он был связан с людьми Арчила. В его деле было несколько отметок о подозрении в причастности к заказным убийствам, но доказательств никогда не было.

Если это был он, то Олег имел дело не просто с киллером, а с настоящим художником смерти. И это означало, что Арчил воспринял его возвращение в игру очень серьезно. Он прислал своего лучшего стрелка.

Олег почувствовал холодный пот на спине. Он был мишенью для одного из самых опасных людей в стране.

Он собирался уже убрать планшет, как его взгляд упал на последнюю запись в деле Кротова. Тот был замечен в Москве две недели назад. Его видели в районе Третьяковской галереи. Он, как и многие киллеры его уровня, был ценителем искусства. Это была его слабость.

Олег улыбнулся. У каждого хищника есть свои привычки. И Кротов, как и он сам, любил живопись.

Но размышления прервал резкий звук. Что-то тяжелое ударило в боковое стекло его машины. Олег инстинктивно пригнулся. Это был не выстрел. Это был удар кулаком или кастетом. Стекло треснуло паутиной.

Олег резко поднял голову. За стеклом стояли двое. Молодые, крепкие парни в спортивных костюмах, с капюшонами на головах. У одного в руке был монтировка.

Первое предупреждение.

Олег рванул рычаг коробки передач и дал по газам. «Форд» рванул вперед, но один из парней успел ударить монтировкой по капоту, оставив вмятину. Олег вырулил на основную улицу и смешался с потоком машин. Он смотрел в зеркало заднего вида. Никто не преследовал. Это была просто демонстрация силы. «Мы знаем, где ты. Мы можем до тебя дотянуться».

Олег свернул в первый же переулок, заглушил двигатель и сидел, слушая, как стучит его сердце. Адреналин затуманил сознание. Они нашли его. Так быстро. Значит, у них были глаза везде. Возможно, он допустил ошибку, встретившись со Свиридовым или посетив Басиста. Или, что более вероятно, за ним следили с самого утра.

Он достал телефон и набрал номер Чижова.

– Капитан, это Кравцов. Мне нужна охрана для одного свидетеля. Женщина по имени Марина, работает в салоне «Эдем» на Арбате. Немедленно. И чтобы никто об этом не знал. Только ты и доверенные люди.

– Понял, Олег Викторович. Будет сделано.

Олег положил телефон. Он не мог позволить им добраться до Марины. Она была его ключом к Степану. А Степан – ключом к Арчилу.

Он снова завел машину и поехал домой, постоянно проверяя зеркала. Никто не преследовал. Но он знал – это ненадолго. Охота началась. И он был и охотником, и дичью одновременно.

Вернувшись домой, он запер дверь на все замки, поставил пистолет на тумбочку у кровати и сел на диван. Он был измотан, но его мозг работал на пределе. У него теперь было имя киллера – Алексей Кротов. И был путь к Степану – через Марину.

Но он также понимал, что действует в одиночку против могущественного врага, который, казалось, вездесущ. Ему нужен был союзник. Кто-то внутри системы, кому он мог бы доверять. Чижов был слишком зелен. Свиридов отказался. Оставался только один человек. Человек, которого он предал, уйдя из опера. Его бывший начальник и единственный, кто понимал, что на самом деле произошло тогда, восемь лет назад. Генерал-лейтенант в отставке, а ныне – депутат Государственной Думы, Виктор Петрович Орлов.