Адам и Ева: Добро пожаловать в Гудвоттер!

1.0

Адам нагрелся от сытости и удовольствия, выдернул контакт из разъёма и откинулся на пластиковую спинку белого пляжного шезлонга. Тот странно смотрелся среди бетонных стен заброшенного завода. В конце сотого года прошлого столетия его планировали переоборудовать, но грянула гражданская война. Адама тогда ещё не существовало, историю их нового дома он узнал из сетевых архивов.

Адам встряхнулся, за ухом звякнул старый гнездовой порт. В висках все ещё вибрировал движок охлаждения.

– Опять жрешь? – крикнула Ева из прихожей. Жирным восклицательным знаком хлопнула металлическая дверь. Адам слышал как она скидывает тяжёлые ботинки, как шелестит ее любимый черный плащ в полоску. В нем Ева была похожа на летучую мышь, особенно когда намалюется словно на Хеллоуин. Шоу должно продолжаться, говорила Ева и традиционно пугала своим видом туристов. Те, в попытке задобрить нечисть, приносили им дары – в основном бесполезный мусор – еду или алкоголь. Думая, что они вампиры, люди часто приносил им дохлых животных, а иногда кровь в герметичных донорских пакетах с этикетками больницы Вернера Хойта, последней действующей больницы в округе. Адам обычно относил ее обратно, а взамен получал смазку, новый разъем или кабель. Он как мог боролся с энтропией, но после того как случилась аномалия, общество неумолимо скатывалось в хаос и анархию.

Ева вошла в комнату и плюхнулась на шезлонг рядом с Адамом:

– Все сожрал или ещё осталось?

Вопрос как всегда был риторический. Не дожидаясь ответа, она воткнула контакт в разъем на затылке и глаза ее вспыхнули зелёным светом.

– Прикинь, эти обезьяны срубили нашу Теслу!

Адам не понял. Сейчас бы переустановиться, драйвера обновить, а не вот это вот все.

– Что значит срубили? Как?

– А мне почем знать? – воскликнула Ева, – Топором, наверное! Как те, что в прошлом месяце вышки по всему городу рубили.

– Тебе бы словарь обновить, – выдохнул Адам и встал.

Шезлонг смотрел на него черными оплавленными полосками в районе в той части, где минуту назад лежала его голова.

Ева рассмеялась:

– Породнились! – выгнулась дугой и застонала от удовольствия.

Адам решил оставить ее наедине с едой, прогуляться до парковки супермаркета и глянуть, что случилось с зарядкой для электрокаров.

Теслы первого поколения давно стали раритетами и объектами охоты коллекционеров, а вот заправки пригодились. Умельцы переделывали их для дронов-доставщиков и нелицензионных аэрокаров.

А теперь, после конца света, они пригодились и Адаму с Евой. Перепрошив систему и соединив зарядку с солнечными панелями, они создали для себя ресторан быстрого питания, на случай перебоев в общей сети. А такое случалось все чаще.

Адам и Ева внешне от человека почти не отличались, особенно от поколения AI, которые имели точку доступа в голове с рождения и жили в нейродипе – пространстве мысленных интерфейсов. Любому человеку начала двадцатого века новый мир показался бы наполненным чертовщиной, технологии так продвинулись, что были неотличимы от магии.

Адам остановился и осмотрел парковку.

Фонари здесь давно не горели, некогда яркий неоновый мир людей погрузился во мрак. Кто-то въехал в мусорный бак и перевернул его. Вокруг, как у водопоя в дикой природе, собрались разные представители ночного мира – тараканы, крысы, кошки, вороны. Стая диких собак патрулировала окрестности сгоревшего в прошлом году супермаркета. При появлении Адама, собаки предпочли ретироваться. Он видел как стая удаляется в сторону центра города.

Где-то далеко пульсировал аварийный фонарь и пыхтел генератор пограничной службы. У военных ещё остались патроны и Адам с Евой без причины к ним не совались.

Адам легко нашёл в темноте объект своего интереса. Источник энергии без сомнения был для них потерян: срубленный ствол, выкорчеванные провода, оплавленные внутренности. Солнечной панели не было. Кто-то прихватил их добро, а на его месте оставил пепелище.

В мире хищников вторжение на чужую территорию всегда каралось ответным рейдом, но Адам не был хищником, как и человеком, в его коде отсутствовала установка "глаз за глаз". Осталось решить, где им теперь питаться, если общая сеть упадёт. А падала она регулярно. Местные говорили, что где-то на окраине штата ещё жива атомная электростанция и люди стягивались туда с разных точек на карте. Может и им податься?

Адам постоял и пошел обратно.

Ева уже должна закончить свой ритуал и впасть в привычный бредовый транс. Имелась у нее такая странная особенность – после еды она перезагружалась и в процессе всегда бредила на разных языках.

Он уже почти вышел с парковки, когда сенсоры зафиксировали движение на периферии. Где-то среди руин супермаркета. Адам решил прогуляться и проверить. Сенсоры не фиксировали тепловую сигнатуру свойственную живым – людям, собакам, кошкам, крысам, енотам и другим животным, которые выходили на улицы но ночам.

Подойдя к заколоченным стенам здания, Адам словил уведомление: “Обнаружена сеть. Доступны новые обновления”

Неожиданный подарок.

Прошивка устаревала быстрее, чем он успевал находить актуальные обновления.

Моргнув, Адам словил пакет данных, проверил, взвесил и снова просканировал периметр.

Всё было чисто.

Ветер?

Адам распаковал обновление.

Когда Адам вернулся на завод, из динамиков раздавалась старая песня Стинга, а Ева, сидя на шезлонге, рисовала себе ногти. В недавнем рейде в Чёртову зону они нашли баночку с остатками ярко красного лака и Еве он понравился. Чтобы эффективнее распугивать людей, она рисовала им кровавые потёки вокруг рта и красила клыки.

Считаться вампиром в городе призраке, где людьми двигало отчаяние и мракобесие, значит быть с ними на одной волне.

Глаза Евы все также светились и Адам покачал головой – транжира!

Нейросеть из нового обновления восприняла это как запрос и выдала картинку орангутана во фраке и шляпе, тот стоят посреди магазина с полной тележкой барахла и еды. Взгляд у мистера Рыжего Примата был "вожделеющий", так во всяком случае гласил промт. Чтобы это не значило. Адама это не интересовало и он сбросил картинку с сетчатки.

—Видел, в Хельмову Падь заселились, – сказала Ева, не отрываясь от своего занятия. – Два больших и два маленьких.

В переводе это означало "семья с детьми".

Хельмовой Падью Ева называла старый придорожный мотель на шоссе, откуда они стащили приставку, экраны, камеры и билборд "Мест нет". Билборд они установили на повороте дороге, а на дверях повесили колокольчики. Много колокольчиков на колючей проволоке.

–Схожу завтра познакомиться, – ответил Адам. – Спрошу откуда они. Пока им ещё не рассказали, что мы вампиры, есть шанс поговорить.

–А тебе бы только болтовнёй заниматься, – фыркнула Ева. – Присмотрись лучше к их машине, по бокам портативы установлены, а на крыше лопасти ветрогенератора закреплены, наши новые соседи похоже заядлые путешественники.

–Я выключаюсь, увидимся через шесть часов, – сказал Адам и нырнул за шторку. Там его ждал гроб сваренный из металлических пластин и с кодовым замком на внутренней стороне крышки. Адам скинул ботинки, не раздеваясь, улегся на бархатное ложе и опустил крышку до щелчка. Мысленное запустил таймер и включил систему оповещения, она была настроена реагировать на тепло тела.

Чтобы перейти в спящий режим, Адаму требовалось тридцать секунд и хаос прошедшего дня угас вместе с его псевдо человеческим сознанием.

2.0

Спал Адам с широко открытыми глазами. Искусственная сетчатка не пересыхала и ему не требовались слёзные протоки. Создатель решил, что способность плакать – свойство исключительно человеческое, и для машины излишне.

Когда мир ещё был жив, никому не приходило в голову, что оплакивать его придется именно машинам.

Он зачем-то думал о том, чего не может. Обычно такой сбой случался с ним по утрам, пока он лежал и смотрел в темноту, сквозь которую не просачивалось ни звука. Одиночество влияло на его когнитивные процессы?

Ева посмеялась бы над ним сейчас.

Их Создатель давно умер, как и мир, для которого он их создал.

С этой мыслью Адам ввел цифры кода и крышка гроба откинулась.

Покинув усыпальницу, Адам вошёл в общий зал. Внутри бетонных стен завода царил привычный мрак и гуляло эхо. Адам ввел код и поднял защитные жалюзи на окнах.

За стенами только-только погасло солнце. Город остывал и над обнаженными внутренностями высоток дрожал воздух.

Перегрев был недопустим и Адам запустил проверку систем охлаждения.

Снаружи на ветру звенели колокольчики, вертелся на крыше флюгер, вырабатывая электричество.

Где бы им добыть новый аккумулятор? Будут ли новые соседи торговать или меняться?

Обычно по выходным дням люди устраивали ярмарки, иногда на парковке больницы, а если усиливался ветер, вот как сегодня, то под крышей, в широком холле. Адам был внутри больницы всего однажды – доктор Бауэр попросил починить вентилятор, но оказалось, что надо просто сменить фильтры.

Адам решил не ждать пробуждения Евы. В первые часы бодрствования ее цифровой бред обострялся.

Ева – модель пограничного поколения, ей тяжело адаптироваться, ее память забита собранием сочинений американской литературы и прочим ностальгическим хламом – рекламой колы и рассказами Стивена Кинга.

Её создали в эпоху заката человечества, когда машины использовали как накопители информации, чтобы будущий мир не утратил бесценные знания.

Пригодилось ли хоть что-то из того, чем забили ее голову? Нет, потому большинство выживших даже не понимали, что она такое.

Что они такое.

Искусственный интеллект? Сбывшаяся мечта человечества об инициации сознания в бессмертное тело?

Проще всего было не думать об этом и вешать ярлыки – прямоходящие калькуляторы, порождение дьявола, энергетические вампиры, кровососы, и прочая нечисть из книжек.

Однажды на них даже натравили пришлого священника с дробовиком, серебряным распятием и целой коллекцией молитв для изгнания бесов и исцеления болезней. Им повезло, что доктор Бауэр оставался непоколебимым приверженцем научного мышления, а на заднем дворе больницы до сих пор стоял GFX12В – бронированный медицинский робот-эвакуатор.

Больше посланники бога не являлись на их порог, только люди иногда, кто с топором, а кто с молитвами и надеждой.

Женщин и детей привозили чаще всего, больных или покалеченных оставляли у развилки, под неоновой надписью – "Мест нет". Одни искренне верили, другие от отчаяния: вдруг и правда вампиры?

Доктор Бауэр принимал всех. Так они договорились.

Симбиоз.

Адам и Ева доставали еду для людей, доктор доставал им нужные запчасти и технику, которую можно починить или разобрать.

Адам проверил зарядку, высчитал расход и, отказавшись от завтрака, вышел в ночь. Покинув территорию завода, он пошел по пустой улице в сторону больницы.

Голова гудела, как перед песчаной бурей.

Город все ещё оставался шумным местом – ветер гонял по дорогам мусор, пластиковые упаковки и жестяные банки, орали коты, лаяли собаки, вороны копошились в домах и квартирах, аисты облюбовали крыши и сооружали там гнезда. Реже всего встречались голуби – их отстреливали и ели.

Адама не беспокоили ни бродячие собаки, ни койоты, ни волки. Он – машина, его синтетическая плоть лишена привлекательного запаха.

Доктор Бауэр увидел Адама из окна и спустился к черному ходу, открыть дверь. Заметив, что он с пустыми руками, посмотрел вопросительно. Адам сохранил в свою картотеку несколько выражений его лица, на всякий случай. Недопонимания между ними случались в основном из-за неверной трактовки Адамом человеческих эмоций.

– Знаете кто срубил заправку? – не перешагивая порог, спросил Адам. Человеческое лицо отличалось подвижностью и доктор каждый раз заново удивлял Адама умением, как он говорил "сохранять лицо". Отреагировали только зрачки, они чуть расширились, а химические реакции тела Филиппа Бауэра говорили Адаму, что собеседник нервничает.

– Не знаю, днём приезжали поганцы, тоже спрашивали, и про семейку Адамс интересовались. Не видел ли кто их накануне. Разрешение для поселения им выдал генерал Коултер, видимо он испытывает ответственность.

Адам не мог нахмуриться, но последняя фраза требовала именно этого.

– Сходи к Милгрем Мастерс, у нее что-то для тебя есть, – сменил тему доктор: – Ещё она просила свет на крыльце починить. Койоты опять сожрали проводку.

– Вы с новенькими говорили?

– Нет, только отправил им записку по поводу ярмарки, ответили вежливым отказом.

Адам уже развернулся, чтобы уйти, когда доктор сказал:

– Не ходи к ним пока, не нравятся они мне.

Адам не понял:

– Вы же их даже не видели.

– Интуиция.

Адам опять не понял, но больше спрашивать не стал. Он немного удивился, обычно доктор опирался на логику, а сейчас вдруг заговорил про "интуицию".

Милгрем Мастерс, бывшая учительница литературы, ещё заставшая эпоху всеобщего образования, встретила его у решетчатой высокой ограды, с узорами колючей проволоки вьющейся по верхам. В руках она держала скрипучий фонарь, внутри которого змеёй свернулась светодиодная лента. Большая часть оставшихся в городе жителей предпочли объединиться и занять один большой дом на Воттер стрит, Милгрем же выбрала одиночество в двухэтажном особняке с заколоченными окнами. Она не любила гостей из плоти и крови, а вот Адама и Еву часто звала в гости, как она говорила – заходите на масло или чай.

– Нашла на чердаке баллон с искусственной кожей, – сказала Милгрем, отворяя ворота. – Сразу о вас подумала. Надо бы заплатки ваши покрасить, особенно вот эту, твою, жуткую ссадину на лбу.

– Это от креста, серебро на память от священника.

– Бог пометил! – рассмеялась старушка. На поясе Милгрем висел электрошокер и рыбацкий нож, она звала его – "Папин клык".

– Где твоя вторая половина?

Адам знал эту её шутку, потому улыбнулся:

– Мистресс Хайд в добром здравии – спит.

– Ну и хорошо, посидишь подольше, а то она вечно куда-то спешит. Мне бы дымоход проверить, кажется птица залетела и проводку, возможно, койоты сгрызли. И спустись, пожалуйста, в подвал, там кажется сдохла крыса.

От ворот дорожка вела через тернии проволочных кустарников и препятствий – груды металла, скамейки, пара прицепов и даже старый фургон. Для безопасности Милгрэм вырыла ров как в замке и поставила ворота из колючей проволоки, и на всякий случай, чтобы гости не заблудились, развесила вокруг гирлянды.

Дом в котором устроилась мисс Мастерс был построен в привычном для юга колониальном стиле, с широким крыльцом и колоннами вокруг парадной двери. Деревянные панели фасада выцвели, краска сошла, кое-где древесина сгнила от времени, крыша покосилась. Когда-то изящная двойная дверь теперь превратилась в шлюз с металлическими заплатками вместо стекол. Внутри вход перегораживала тяжелая кованая решетка за которой начинался лабиринт из старой мебели и хлама.

– Осторожно, – сказала старушка Милгрем, ведя Адама по узкому проходу. – Под ноги смотри, не наступи в ловушки для крыс.

Судя по размеру кольца и зубьев, которые видел Адам, крысы должны были быть размером с собаку.

Прихожая закончилась, показалась ещё одна металлическая дверь и Адам вслед за хозяйкой вошёл в комнату до потолка заставленную книжными шкафами. Не зря Ева частенько захаживает в этот дом, такое старье по ее части.

– Лестница в подвал справа, точнее дырка в полу, я уже давно туда не спускаюсь, не согнуться, – сказала старушка.

Адам заглянул за шкаф и увидел вход в кроличью нору. Да, похоже, чтобы попасть в подвал ему, как Алисе в стране чудес, неплохо было бы глотнуть зелья и уменьшиться.

Адам ещё раз с сомнением посмотрел на квадрат люка, присел на корточки и потянул за ручку из простой веревки. Вход в подвал явно был самодельный. Узкая винтовая лестница, уходящая в темноту, заросла паутиной и пылью. Металл посыпался местами и ступени зияли проплешинами. Вес Адама 90 кг и в русскую рулетку с лестницей он играть не хотел.

– А с улицы есть вход?

– Думаешь, тесновато будет? Окно есть, но оно заколочено изнутри.

Адам захлопнул люк, встал и пошел уже известным маршрутом обратно на улицу.

– Осторожно, – кричала ему вслед Милгрем, – Там охотничьи капканы!

Адам нырнул в темноту двора, включил режим распознавания и по узкой тропке обошел дом. Ни один сенсор не дрогнул: периметр дома был заброшен и пуст. Ни енотов, ни кротов, ни одного птичьего гнезда на дереве. Большая часть заднего двора утопала в песке Словно остров посреди стояла машина, проржавевшая до внутренностей. Вокруг росла трава, сухая и ломкая, трава отрезала пути к отступлению.

Заколоченное окно Адам нашел быстро, выбил кусок фанеры, закрывающий его снаружи и защищающий стекло. Стекло было разбито и Адам вытащив осколки, добрался до основного препятствия – трёх широких досок, забитых поперек. Сухая древесина поддалась легко. Просканировав помещение и убедившись что там никого, Адам влез в подвал. Пыль, песок, мусор, старый хлам… То, что логично было бы обнаружить в заброшенном подвале, но в комнате с низким потолком оказалось чисто, не считая хрустящего песка под ногами.