Polaroid Роковой снимок

Глава 1: Чердачный ковчег

Август 1999 года пах пылью и тайнами. Солнечные лучи, проникая сквозь запылённое слуховое окно, выхватывали из полумрака чердака призрачные силуэты: сундук с отломанным замком, корзину с истлевшими письмами, футляр от виолончели, в котором, по семейной легенде, когда-то хранилось тело младенца-мумии. Марк Воронов, мальчик с слишком взрослыми глазами, пробирался между завалами прошлого своей семьи. Его кроссовки оставляли отпечатки на слое пыли, похожем на временной ил.

Он искал старые журналы для школьного проекта, но чердак всегда затягивал его в свои объятия, предлагая вместо ответов – новые загадки. В углу, под стрехой, где паутина сплела ажурные саваны, его взгляд упал на металлический ящик с гравировкой: «Не проявлять». Ржавая защёлка поддалась с тихим стоном.

Внутри, на бархатной подкладке, цвета запёкшейся крови, лежала камера «Polaroid». Не та, что продавалась в магазинах, а особенная. Её красный корпус был темнее, почти чёрным в тенях, а объектив казался слепым зрачком гигантского насекомого. На задней панели – символ, который он уже видел в кошмарах: переплетённые часы, стрелки которых сходились в одной точке. 3:15.

Руки сами потянулись к находке. Камера была холодной, но в глубине пластика чувствовалась вибрация – тихая, как сердцебиение спящего зверя. В кармане нашлась одна-единственная кассета с плёнкой. Старая, с царапинами. На этикетке – дата: 20.10.2023.

Он не слышал, как снаружи начался дождь. Не видел, как тени в углах чердака сгустились и потянулись к нему. Весь мир сузился до прямоугольника камеры в его руках. Палец сам нашёл спусковую кнопку.

Щелчок.

Звук был громче, чем должен был быть. Он разрезал тишину, как нож. Из щели выполз снимок, белый и девственный. Марк встряхнул его, как видел в фильмах. На химическом холсте медленно, нехотя, начала проступать картинка.

Он ожидал увидеть свой ботинок или груду хлама. Но на фотографии был он сам. Сидящий на этом же чердаке, спиной к объективу. А за его спиной, из разломанного зеркала в раме из чёрного дерева, вытягивались чёрные, безликие руки, готовые сомкнуться на его горле.

Марк резко обернулся. Зеркало стояло на своём месте, целое. В нём отражалось его бледное, перекошенное лицо. Но на секунду ему показалось, что его отражение улыбнулось – слишком широко, обнажая ряды игольчатых зубов.

Воздух запах озоном и мокрым песком. Где-то в глубине дома зазвонил телефон.

P.S. Первый шаг в бездну всегда делается с наилучшими намерениями. Мы ищем знания, а находим пропасть. И даже не подозреваем, что эта пропасть с самого начала смотрела на нас из темноты, дожидаясь, когда мы посмотрим в ответ.

Глава 2: Эхо на плёнке

Дождь стучал по крыше, словно пытаясь выбить код. Марк сидел на своей кровати, снимок дрожал в его руках. Он снова и снова вглядывался в изображение. Детали проявлялись чётче: на его свитере, который был надет на нём сейчас, виднелось пятно от чая, пролитое час назад. На фотографии оно уже было. Камера сфотографировала момент, который ещё не настал.

Это было невозможно. Он схватил «Polaroid», готовый швырнуть его в стену. Но что-то остановило его. Холодок любопытства, смешанного с ужасом. Он снова поднял камеру, на этот раз направив её в окно, на залитый дождём сад.

Щелчок.

Снимок выполз, шипя. На этот раз изображение проявилось быстрее. На нём был не сад, а та же комната. Он стоял у окна, а за его спиной, в дверном проёме, стояла его сестра Лия. Но Лия была взрослой, лет двадцати пяти, с седой прядью в волосах и шрамом на щеке, которого у неё сейчас не было. Её глаза были полны слёз.

– Что это? – прошептал Марк.

Внезапно из динамика старого магнитофона на столе вырвался скрипучий голос, которого там быть не могло: «Не доверяй зеркалам, где я улыбаюсь…»

Он отпрянул. В этот момент дверь в его комнату скрипнула. На пороге стояла настоящая Лия, двенадцатилетняя, в пижаме с пони.

– Марк? Ты с кем разговариваешь? – её голос был сонным.

Он судорожно спрятал снимок под подушку. Сердце колотилось так, что вот-вот выпрыгнет из груди.

– Ни с кем. Показалось.

Лия посмотрела на него с странной серьёзностью.

– Мне приснился странный сон. Про старую камеру и человека, который плачет чёрными чернилами.

Ледяной палец провёл по его позвоночнику. Он не говорил ей о находке. Не говорил никому.