Самый страшный сон, или Приключения друзей Ахмеда

Эта история не о великих деяниях, но о великом значении малых дел.

Мы с вами живем в суматошном мире, где порой трудно остановиться и задуматься. И среди этой суматохи живет шесть друзей – студентов, таких же простых, как и вы, дорогие читатели, со своими хлопотами, мечтами и, конечно, ошибками.

Они, как и многие хорошие люди, были стойки к прямым наставлениям. Ибо не любят наши сердца, когда им говорят, что делать, и как жить. Мудрость, преподнесенная в лоб, редко приживается; гораздо прочнее та, что добыта самим, пусть даже ценой недоброго сна.

И вот, по незримой воле Случая, каждому из этих молодых людей выпал свой удел: отправиться в путешествие, для которого не нужны ни тяжелые сапоги, ни дорожный плащ. Это был поход в самые тёмные уголки их собственного сердца – в Самый Страшный Сон.

Там, вдали от лекций и книг, каждый из них встретился лицом к лицу с собственным призраком: с бесполезной спешкой, с небрежением к истории, с легкомыслием слова, или с неблагодарностью за добро. Они искали не сокровища, а нечто гораздо более ценное: тихое, но крепкое понимание.

Эта книга – сборник таких чудесных, порой страшных, но всегда поучительных сказок, переданных нам через сумрак кошмара. Наше желание простое: чтобы эти истории, как мягкий свет фонаря в ночи, помогли вам стать немного лучше и мудрее, не принуждая к этому, а лишь показывая, куда ведёт дорога.

Откройте её. Возможно, мудрость, которую вы не приняли от друга, откроется вам в вашем собственном Сне.

Предисловие Наблюдателя

Дорогие читатели, эта история не о королях и не о драконах, хотя в ней есть и свое королевство, и свой собственный злобный страж. Эта история о простом студенте, моем дорогом товарище Ахмеде, который, как и все мы, часто забывал о том, как ценна бывает обыденность, и о том, как важно нести в сердце свет доброты, даже когда разум шепчет о хитрости.

Наш Ахмед не был героем из пророчеств, не владел мечом, и его главными врагами были экзамены и утренний подъем. Но, как и любой, даже самый скромный обитатель Шира, он попал в переплет, который навсегда изменил его взгляд на окружающий мир, а главное – на себя самого. Присаживайтесь поудобнее, заварите крепкий чай (или, быть может, некрепкое кофе, если вы тоже студент) и послушайте о самой страшной его ночи.

Глава I. Усталость и Мост Трех Решений

В тот день на Ахмеда накатила та самая студенческая усталость, которая тяжелее, чем камень в рюкзаке, и горше, чем вчерашний кофе. Семестр нещадно клонился к своему завершению, а вместе с ним клонился и Ахмед – к своему родному, пусть и не слишком уютному, дивану. Солнце давно опустилось за горизонт, и лишь одинокие фонари университета бросали желтые блики на пустые аллеи.

Его путь домой, как всегда, лежал через Старый Пешеходный Мост. Это было не просто инженерное сооружение, это был Рубеж – граница между академическим миром, полным долгов и обязанностей, и миром личным, обещающим тепло, еду и, что самое главное, забвение.

Ахмед, сосредоточенно шагая, уже обдумывал, что съест на ужин, когда его обыденное путешествие было прервано. Прямо у чугунного парапета, в полосе тени, стоял человек, чья одежда носила печать долгих скитаний и полного пренебрежения к прачечным. Это был Потрепанный Путник, как Ахмед мысленно назвал его, с лицом, изборожденным следами нелегкой жизни и, что уж греха таить, спиртных напитков.

Путник окликнул Ахмеда низким, сиплым голосом:

– Эй, Студент! Удели минуту. Не будет ли у тебя копейки на проезд? Автобус вот-вот уйдет, а я совсем без наличности, а мне до дома – два перекрестка.

Ахмед остановился. Не то чтобы он был жадным, нет, он не раз отдавал мелочь, но сейчас его мозг, натренированный на лекциях по логике и критическому мышлению, моментально провел расчет.

Он вежливо, но твердо ответил: – Простите, сэр, но в наших автобусах уже полгода, как проезд только по карте. Наличные не берут.

Потрепанный Путник лишь вздохнул и отвел взгляд, не пытаясь спорить, и это было самое красноречивое подтверждение его лжи. Он просто хотел денег, а не проезд. Ахмед, внутренне довольный своей проницательностью, пожал плечами и пошел дальше. Какая ему разница до чужого обмана?

Глава II. Час Невыносимого Сомнения

Ахмед прошел вперед, но Мост Трех Решений не отпускал его. Он был умен, он разоблачил ложь, но его покой был разрушен.

«Он хотел на проезд? Нет. Он соврал? Да. Но почему? Наверное, ему не на проезд, а на выпивку или на еду. Если на еду – не стоило ли помочь? Но если на выпивку, то я лишь ухудшу его участь. Я же не благотворительный фонд, я просто хочу домой, в конце концов!»

Эти мысли, мелкие, как мошкара, но такие же назойливые, кружились в его голове, как вязкий туман. Он свернул с моста, прошел два квартала, но его шаг стал неуверенным. Он продолжал перебирать варианты, будто решал сложную задачу по высшей математике, где Х – это милосердие, а Y – это правда.

Он остановился у витрины аптеки, не замечая времени. Неужели этот мелкий обман стоил целого часа его душевного терзания? Он не проявил ни терпения, чтобы выслушать до конца, ни уважения, чтобы дать человеку возможность просто быть, ни милосердия, чтобы помочь безотносительно его нужд. Он проявил лишь гордость своей проницательностью.

"Уважать то, что имеешь, и помогать людям" – прошептал ему внутренний голос, но Ахмед отмахнулся от него, как от назойливого комара.

И вот, в момент этой глубокой погруженности в самобичевание и праведный гнев на чужую ложь, он споткнулся.

Не было ни грохота, ни треска, ни даже сильного порыва ветра. Просто в тот самый момент, когда Ахмед поднял ногу, чтобы сделать следующий шаг, земля под ним исчезла.

Глава III. Провал в Никуда

Его падение было стремительным и шокирующим. Люк, который должен был покоиться на своем законном месте, был сдвинут, открывая черную, пустую пасть под тротуаром. Ахмед полетел вниз, его руки скребли по влажным, мшистым кирпичам, а в голове пронеслась единственная мысль: «За что?!»

Он ожидал удара о твердый бетон, зловонной воды или, по крайней мере, встречи с крысами, но вместо этого он провалился сквозь тьму, как будто нырнул в колодец, наполненный густым, бархатистым мраком.

Через мгновение он приземлился на что-то мягкое и сухое, с легким, почти невесомым шлепком. Вокруг него был не подвал, не канализация, а свет. Холодный, неземной свет, который, казалось, исходил отовсюду и ниоткуда одновременно.

Ахмед поднялся, озираясь.

Он стоял на идеально ровном, сером асфальте. Над ним не было неба, только этот монотонный, лишенный тепла свет. А вокруг…

Он увидел их. Сначала один, потом два, потом десятки, потом сотни.

Университеты.

Они стояли, словно гигантские, одинаковые каменные исполины, растянувшись до самого горизонта. Это были здания всех эпох и стилей: суровый конструктивизм, колоннады в духе греческих храмов, футуристические стеклянные кубы, но все они были университетами. Каждый километр, каждый поворот, каждое возвышение заканчивалось фасадом с табличкой: «Университет», «Факультет», «Корпус №5».

Ни деревьев, ни магазинов, ни жилых домов, ни парков, ни собак, ни машин. Только асфальт и нескончаемое царство знаний. Это был мир, созданный из одной-единственной, самой нелюбимой вещи в жизни Ахмеда – необходимости учиться.

Глава IV. Запустение и Одиночество в Городе Знаний

Ахмед пошел. Сначала он думал, что ошибся, что это просто квартал кампуса, но он шел час, потом второй, и пейзаж не менялся. Он проходил мимо пустых аудиторий, где доски были испещрены неразборчивыми формулами. Он заглядывал в библиотечные корпуса, где ряды полок уходили в бесконечность, но ни одна книга не была подписана, и не было ни единой души, кто мог бы их читать.

Гнетущее одиночество – вот что стало его единственным спутником. В мире не было никого, кроме него. Даже его собственное эхо, казалось, отказалось отвечать на его крики.

Он сел на ступени одного из безликих корпусов, уронив голову на руки. Это было хуже, чем самое строгое наказание. Это был символ всего, что он терпел в своей жизни: бесконечного долга, навязанной дисциплины, монотонной зубрежки. Это была его личная Пещера Горести, где он должен был вечно сидеть и тосковать по тому, от чего так мечтал сбежать.

«Как же я хочу обратно, на свой старый, потрепанный диван! Как же я хочу увидеть свою скучную, родную улицу! Я бы даже рад был ехать в переполненном автобусе, лишь бы только не видеть этих проклятых стен!» – думал он, и в этом осознании была острая, почти физическая боль. Он не ценил своего дома, он не ценил своей обычной жизни.

Глава V. Профессор-Дракон и Его Крик

Он не знал, сколько времени прошло – час, день, а может быть, и целую вечность. Он сидел, поддавшись полному унынию, когда тишину разорвал крик.

Крик был не просто громким, он был пронзительным, полным ярости и неумолимого, целенаправленного преследования.

– АХ-МЕЕЕЕЕЕЕЕД!

Ахмед вздрогнул, как от удара током, и поднял голову. Из-за угла гигантского административного здания показалась фигура.

Это был Профессор Заумов – его самый нелюбимый, самый язвительный и самый неумолимый преподаватель, человек, чей взгляд мог приводить в трепет даже самых отъявленных прогульщиков. Но здесь Заумов выглядел не как человек, а как Неумолимый Призрак Академического Долга. Его лицо было искажено гримасой гнева, глаза горели лихорадочным блеском, а его галстук развивался за ним, как знамя мести.

– АХМЕД! – снова взревел Профессор, его голос эхом прокатился по бесконечным рядам корпусов. – ТЫ ОПОЗДАЛ НА СДАЧУ! ТВОЯ РАБОТА НЕ ПРИНЯТА! ТЫ НЕ ПРОШЕЛ!

И, что самое ужасное, Профессор Заумов бросился бежать. Он бежал с невероятной, неестественной скоростью, его руки были вытянуты вперед, словно он хотел схватить нерадивого студента за шиворот и навечно приковать к кафедре.

Ахмед, оцепенелый от ужаса, понял: это не просто сон, это его кошмарная Реальность Долга. Он был загнан, и его преследовал самый страшный его враг – символ его академической несостоятельности и бесконечного страха провалиться.

Глава VI. Бегство от Долга

Инстинкт самосохранения, спящий в нем долгое время, наконец-то проснулся. Ахмед вскочил и побежал. Он бежал не просто от профессора, он бежал от своей вины, от своего страха, от своего невнимания к мелочам жизни.

Он мчался между одинаковыми зданиями, его легкие горели, а позади неустанно раздавался топот и пронзительный крик: «АХ-МЕЕЕД! КОНТРОЛЬНАЯ! ЛЕКЦИЯ! ЭКЗАМЕН!»

Это была погоня в аду бюрократии. Он пролетел мимо "Зала Повторных Аттестаций", мимо "Лаборатории Вечных Долгов". С каждым шагом его отчаяние росло, но росла и его внутренняя сила. «Я больше не хочу этого! Я хочу свою настоящую жизнь!»

Он не знал, куда бежать, но бежал, как загнанный зверь. Внезапно, на пустынном перекрестке между двумя корпусами, в самом центре асфальтового поля, его глаз уловил черный круг.

Глава VII. Прыжок Веры

Это был Люк. Точно такой же, как тот, в который он свалился у себя дома. Круглый, чугунный, открытый, словно глаз, подмигивающий ему из обычной, реальной жизни. Он был надеждой, дверью, порталом обратно в мир, где есть не только университеты, но и деревья, и магазины, и, что самое главное, люди, которые могут соврать насчет проезда, но которым можно помочь.