Фиктивный брак. Арендую семью на лето
Аннотация
– Котов, я не выйду за тебя замуж!
– Синицына, это будет фиктивный брак на одно лето. В конце которого ты получишь пятнадцать миллионов. Глупо отказываться от такой возможности из-за детских обид.
***
Двенадцать лет назад он был школьным хулиганом, я – заучкой. Он поспорил на меня и выиграл.
Пока он наслаждался жизнью в столице, строил свою империю. Я одна воспитывала нашу дочь, о которой он не знает.
Сегодня мне нужны деньги. Ему – фиктивная семья на лето. У нас нет выбора, кроме как начать новую игру. Только чем всё закончится на этот раз?
Пролог
– Котов, убери свою лапу от моей попы, – шиплю сквозь натянутую до ушей улыбку. Пытаюсь, не привлекая к нам ещё больше внимания, увернуться от наглой конечности, что по-хозяйски разместилась на моей пятой точке и то ли ощупывает её, то ли оглаживает. – Я не шучу. Если сейчас не оторвёшь руку от меня, то я потом что-нибудь с великим удовольствием оторву тебе.
Мы стоим на школьной сцене. Благо в зале полумрак. И беспредел, устроенный мужчиной, не видно из зала. Но рядом стоящий мэр с супругой, а также крупный предприниматель нашего небольшого промышленного городка то и дело бросают взгляд в нашу сторону.
Щёки давно ярко пылают. Даже тщательный макияж не способен скрыть моего смущения. Да что там щёки!
Я сама вся горю.
И Егор делает ещё хуже.
Склоняется ко мне. Чувствую, как горячее дыхание опаляет ухо, заставляя табун мурашек мелким бисером рассыпаться по коже.
– Ты моя жена, Ириша, и я имею полное право делать с твоей попой всё, что захочу.
На эту наглость только и остаётся, что закатить глаза. Тоже мне, великий хозяин нашёлся.
– Со времён школы так ничего и не изменилось. Тебе всё также тяжело даётся русский язык. Я фиктивная жена. Фик-тив-на-я, – проговариваю по слогам, как для дурака, – понимаешь? То есть не настоящая. Так что руку убрал! – не выдерживаю, резко поворачиваюсь к нему и рявкую, опять же шёпотом.
Думаете, этот наглец меня послушал? Как бы не так.
Оскаливается и ещё сильнее сжимает ягодицу, притягивая меня к себе ближе, и впивается в губы поцелуем.
– Также позвольте вам представить спонсора нашего мероприятия: Котов Егор Васильевич.
Яркий луч софита направляется на нас, и теперь весь город наблюдает за нашим поцелуем. Откуда-то из зала раздаются пошлые свистки. Явно одобряя напор Егора. А он и рад стараться. Поцелуй набирает обороты. От первых нежных и осторожных прикосновений не остаётся ни следа. Теперь только обжигающая страсть. Огонь пульсирует у меня в крови, голова идёт кругом. Я растворяюсь в этих ощущениях. Совершенно забываю про окружающий мир. Его будто ластиком стирают. Штрих за штрихом. Вот только что говорил ведущий, а сейчас никого. Тишина. Лишь наглые губы умело терзают мои.
Егор отстраняется.
Я смотрю на мужское лицо, и меня откидывает на двенадцать лет назад. Когда первый парень школы, хулиган, по которому сходили с ума все девчонки района, поспорил на меня. Заучку и дочь директрисы. Поспорил на жалкие пятьсот рублей, что сможет влюбить в себя и соблазнить. Котов выиграл тогда спор. И смотрел он так же, не замечая, как вдребезги разбивается моё сердце.
С победоносным огнём во взгляде и самодовольной ухмылкой на губах.
– Расслабься, Ириш, это всего лишь игра, – Егор улыбается во все тридцать два белоснежных зуба. – Или тебе понравилось и ты успела влюбиться? Так не переживай, малышка, на твоём месте любая бы не устояла.
Он подмигивает мне и отворачивается. Забирает у ведущего микрофон, вещает, как счастлив снова оказаться в родном городе и какая это честь – выступать спонсором на конкурсе детских талантов. Он говорит всё таким обыденным, спокойным голосом, что у меня нет никаких сомнений: происходящее минуту назад для него на самом деле ничего не значит, и наш поцелуй – просто часть игры.
– Ничего, Котов, мы ещё посмотрим, кто в кого влюбится, – обещаю неслышно.
Глава 1
Мужчина словно вырастает из-под земли, преграждает мне дорогу. На дворе поздний вечер. И, как обычно, на нашей улице не работают фонари, лишь в конце дороги один тускло светит. Густые сумерки не дают полностью разглядеть мужчину, видны лишь его очертания. Худощавое лицо с заострёнными чертами и маленькими глазами, так сильно напоминающие крысиную морду.
– Здравствуйте, Ирина. Я из отдела взыскания компании "ЭкспрессКредит". Насчёт вашего долга в пятнадцать миллионов.
Трясу головой.
– Подождите! Это какая-то ошибка! Я у вас ничего не брала.
Мужчина понимающе улыбается. Демонстрирует несколько золотых зубов, а потом лезет во внутренний карман кожаной куртки и достаёт оттуда свёрнутые в трубку документы. Листает до нужной страницы и протягивает мне.
– Ваша подпись?
Вглядываюсь и ошарашенно киваю.
Моя.
Но как такое возможно?! Я ни у кого не брала пятнадцать миллионов! Да я даже не знала, что выдают кредиты на такие суммы!
– Это какая-то ошибка! Подстава!
– Ирина, мы серьёзная компания и подставами не занимаемся. Так же, как и не ошибаемся. Вы бы лучше подумали, как долг будете возвращать, а то иначе… – от паузы становится не по себе. Она как предвестник беды. – Иначе последствия будут очень неприятными.
– Какие последствия? Что вы имеете в виду?
Мужчина задумчиво кидает взгляд в сторону нашего дома.
– Вы давно проверяли проводку? Обидно будет, если из-за недосмотра разгорится пожар, а в доме ваша мать, которая только вернулась из больницы и ещё слаба.
Грудь пронзает такая боль, будто в неё ударили со всей силы. Ноги становятся слабыми, и я пошатываюсь. Мужчина пытается поймать меня за локоть, но я не позволяю к себе прикоснуться: делаю шаг в сторону. Чем вызываю очередную ухмылку.
– У вас месяц, Ирина, чтобы вернуть нам пятнадцать миллионов.
– Но у меня нет таких денег!
– Придумайте что-нибудь, – коллектор делает вид, что отступает, но тут же, словно вспомнив что-то важное, останавливается: – Да, кстати, Даше очень идут косички, она с ними такая милая.
Перед глазами вспыхивает картина сегодняшнего утра. Мама, я и Даша сидим на кухне. Мы с Дашей подпеваем радио, а мама со счастливым блеском в глазах следит за нами. Дочка неожиданно просит заплести ей в школу косички, и я соглашаюсь.
Я так редко ей их плету.
Потом мы дурачимся на камеру, делаем кучу селфи и в хорошем настроении выходим из дома.
– Вы за нами следите? – голос дрожит от ужаса.
– Присматриваем, Ирина. Всего лишь присматриваем за теми, кто нам должен. Будет жаль, если однажды девочка не дойдёт из школы домой.
– Я… я пойду в полицию! Вы не имеете права мне угрожать!
Мужчина начинает смеяться. Его смех скрипучий, как ржавая металлическая калитка.
– Ну, сходите, Ирина, вдруг помогут, – говорит, отсмеявшись. – У вас месяц, чтобы найти всю сумму.
Коллектор исчезает так же неожиданно, как и появился, оставляя мне на память договор с долгом в пятнадцать миллионов и моей подписью.
Оставшиеся пятьсот метров до дома преодолеваю, постоянно оглядываясь по сторонам. Но никого нет. Только высокие заборы соседей окружают меня.
– Ирочка, это ты? – слышу мамин голос, когда захожу в дом.
Разносятся тихие шаркающие шаги, мама решила по старой привычке выйти навстречу. Торопливо скидываю босоножки и иду к ней.
– Мам, куда ты встала?
Подхватываю родительницу под руку и веду обратно к дивану.
– От бесконечного сидения пользы не будет.
Выдавливаю из себя подобие улыбки.
– А ты разве сидела? Хочешь сказать, даже ни разу не дошла до огорода?
Мама отмахивается, как от назойливой мухи. Хочет что-то сказать, но останавливается. Её лицо резко меняется. Больше нет лёгкости, зато в глазах плещется беспокойство.
– Ириш, что случилось?
Я не хотела говорить маме о проблемах. Она только начала восстанавливаться после инсульта. Но разве от самого близкого человека, который знает тебя как облупленную, что-то можно утаить?
– Вот, – протягиваю договор, – ко мне сейчас на нашей улице подошли и начали угрожать, мам.
Закрываю рот ладонью в попытке сдержать всхлип, рвущийся наружу. Нельзя паниковать. Дома Дашка и пугать дочку не хочется.
Я уже дома, а меня до сих пор трясёт от страха.
– Пятнадцать миллионов?! – мама прижимает обе ладони к сердцу и возмущённо-поражённо качает головой. – Боже мой! Да у нас никогда таких денег и не было!
– Я завтра же схожу в полицию. Заявлю о мошенничестве! Пусть проводят экспертизу подписи, а эту организацию проверяют, – стучу пальцем по договору. – Наверняка, не только я пострадала от их деятельности. Можно коллективную жалобу подать в прокуратуру.
Мама активно кивает моим словам.
– Правильно! – резко встаёт с дивана, отчего её ведёт в сторону, но я успеваю подхватить под локоть. – Нужно найти мою записную книжку. Там номер Валеры записан. Он как раз в полиции служит, к нему и пойдёшь.
Мы быстро находим старую книжку в коричневом кожаном переплёте. Мама набирает своего знакомого, вкратце рассказывает, что произошло, и договаривается о нашей встрече.
***
Ночь проходит без сна. Страх так и не отпустил меня. Всякие глупости то и дело лезут в голову.
Я с трудом дожидаюсь утра и с первыми лучами солнца начинаю собираться. Когда спускаюсь на первый этаж, застаю маму за готовкой завтрака.
– Тоже не спала? – маме хватает одного беглого взгляда на меня. – Всё будет хорошо, Ирусь. Валера нам обязательно поможет и защитит от этих мошенников.
Повседневная суета помогает отвлечься от переживаний. Да и Дашка болтает всё без умолку – не оставляет времени на переживания.
– Мам, а можно я сегодня у Регины останусь ночевать?
Раньше я никогда не запрещала дочке ночевать у подруги. И к нам разрешала всегда приглашать. Но сейчас сразу вспоминаю вчерашнего мужчину. И мне становится по-настоящему страшно отпускать дочь к подруге.
– В следующий раз, ладно? А сегодня ты мне поможешь с бабушкой, будем лепить пельмени.
– Ладно!
Дочка довольно улыбается. Она всегда с огромным удовольствием помогает нам на кухне.
Даша целует меня в щёку и убегает в школу. На полпути оборачивается, чтобы помахать рукой. Это наша небольшая традиция. И мне становится по себе, что о таких мелочах может знать посторонний человек. Что за нами следили. И, возможно, до сих пор следят.
Может быть, мне не стоит идти в полицию? А если сделаю только хуже? Нет. Такое нельзя спускать.
С решительным настроем собираюсь до отделения. Звоню маминому знакомому, чтобы он меня встретил.
Через пару минут ко мне выходит высокий крепкий мужчина лет пятидесяти. И приглашает пройти, только не в здание и в кабинет. А к скамейке под дубом недалеко от отделения.
– Я тут поузнавал. И не получится мне вам помочь, – мужчина стыдливо отводит глаза в сторону. – На них не раз пытались дело завести. Только бизнес принадлежит какой-то московской шишке, и расследование прекращается раньше, чем следак из кабинета успевает выйти.
Глава 2
Теперь моё утро начинается не только с кофе, но и с пролистывания специального приложения с различными подработками. Приходится хвататься за любую работу, чтобы наскрести нужную сумму.
Хотя прекрасно понимаю: мне таких денег и за год не заработать.
Но сидеть сложа руки я тоже не намерена.
– Нужно продать дом, – осторожно предлагает мама.
– Нет.
От одной мысли, что в доме, в котором я выросла, будут жить чужие люди, становится дурно.
– Мам, во-первых, мы его не сможем продать за месяц. А во-вторых, этих денег всё равно не хватит.
Мама впивается в меня жёстким взглядом. Я отвечаю ей тем же. Немая борьба длится недолго.
– Мам, мы не продадим дом. Его папа с дедушкой строили.
– Это всего лишь стены, Ирусь! – мама возмущённо взмахивает руками, а я, закусив губу, мотаю головой.
Не продадим.
Дашка всё это время сидит с нами и читает. Поднимает голову и задумчиво произносит:
– Вот было бы здорово, если бы сейчас пришёл рыцарь в сияющих доспехах и спас нас от тех злых дядек.
Дочь с мечтательным видом откладывает свою книгу в сторону, а я усмехаюсь её словам.
– Ты нам недавно с бабушкой заявила, что уже взрослая и не веришь в сказки.
– В сказки – нет, – с важным видом говорит дочь, – а в настоящих мужчин верю. И чудеса случаются, вот увидишь!
Как по команде в этот момент раздаётся стук в дверь. Мы с Дашей переглядываемся, подрываемся и бежим в коридор.
Мама окликает Дашку, чтобы та вернулась, но та уже нетерпеливо пританцовывает около двери. Ждёт, когда я открою.
– Вдруг кто-то на объявление решил откликнуться, – произношу с надеждой.
Распахиваю дверь с приветливой улыбкой. Она кривой гримасой застывает на губах, когда вижу, кто пришёл.
Дашка выглядывает из-за меня, и мы вдвоём рассматриваем мужчину с газетой в руках. Я – ошарашенно. Дочь – с интересом.
На мужском лице появляется белоснежная улыбка. Идеальная. Как будто из рекламы зубной пасты. Именно эта улыбка приводит меня в чувства – я со всей силы хлопаю дверью прямо перед мужским носом.
Жаль, что не по нему.
Подпираю спиной дверь. Дыхание сбивчивое, как будто я марафон пробежала. И вот всё пытаюсь восстановить дыхание, но не получается.
– Мам, это кто?
– Никто, малышка, беги к бабушке.
– Мам, у него газета была. Он, наверное, хочет комнату снять, а ты не впускаешь его.
– Ему мы сдавать не будем! – заявляю категорично. – Дашуль, иди к бабушке.
Новый стук в дверь.
– Синицына, открой.
Язык так и чешется ответить: “Нет никого дома”, – но это будет совсем глупо, а выглядеть ещё глупее, чем сейчас, не хочется.
Бах. Бах. Бах.
Дверное полотно буквально сотрясается под моей спиной.
– Синицына!
– Дашка, беги к бабушке, – говорю тихо, а потом уже громче добавляю: – Уходи, Котов.
– Ты всех потенциальных жильцов так прогоняешь? – веселье в его голосе меня не просто злит, оно выводит из себя.
Резко распахиваю дверь и утыкаюсь в крепкую мужскую грудь. Белая футболка не скрывает спортивного телосложения. Наоборот, подчёркивает всю мощь. Мышцы под моим взглядом напрягаются.
И теперь мужская фигура напоминает античную скульптуру древнегреческого бога.
Позер!
– Проваливай, Котов. Я не собираюсь сдавать тебе комнату.
Мужчина игнорирует мои слова. Нагло изучает меня. Буквально ощупывает взглядом.
– А ты изменилась, Синицына. Ничего такая стала. Пригласишь? Поговорим.
Мотаю головой. Снова хочу захлопнуть дверь, но Котов успевает поймать дверь. Отталкивает и уверенным шагом заходит внутрь. Оглядывается как ни в чем не бывало, пока я прихожу в себя от такой наглости.
– Уйди из моего дома, – шиплю на мужчину.
– Нет.
Шаркающие шаги раздаются близко, прерывают наш бессмысленный спор. Мама выходит в коридор. Фирменным взглядом директора школы осматривает обстановку. Останавливается на Котове. Пристально изучает мужчину, прежде чем строго произнести:
– Здравствуй, Егор.
– Маргарита Витальевна, добрый день, – Котов дарит обворожительную улыбку моей матери.
– Ира, не стойте в коридоре, пригласи гостя на чай.
– Мам! – хочу возмутиться.
Мама прекрасно должна понимать, почему я не хочу видеть этого мужчину в нашем доме. Но умолкаю под её строгим взглядом. Зато Котов расплывается в победной улыбке.
– Заходи, только разуться не забудь, – цежу сквозь зубы.
Мама первая разворачивается и уходит.
Мы идём за ней.
Егор продолжает рассматривать наш дом. Задерживается у стены с фотографиями.
– Мило, – комментирует одну из фотографий, где мы с Дашкой дурачимся.
А мне нестерпимо хочется закрыть все фотографии собою. Запретить смотреть. Но Котов сам отлипает от стены и продолжает идти.
– Чай или кофе, Егор? – спрашивает мама, когда мы заходим в кухню.
Незваный гость без приглашения устраивается на одном из стульев за столов.
– Привет, – улыбается Дашке, и та сразу отвечает ему довольной улыбкой. Егор осматривает кухню и, наконец, отвечает моей матери: – Кофе, Маргарита Витальевна, спасибо.
– Мам, садись, – приобнимаю родительницу за плечи и подталкиваю к стулу. Сама иду к кофеварке. – Я налью.
Насыпаю кофе в рожок, устанавливаю в машинку. Та грохочет, пока варит кофе. Ставлю кружку перед гостем, выходит чуть громче, чем требуется. Придвигаю миску с домашним печеньем.
– Говори, – выходит немного грубо, но я не собираюсь с ним играть в любезность.
Котов кладёт газету на стол с обведённым объявлением о сдаче комнаты.
– Хочу арендовать комнату, – и, чуть помедлив, спокойным голосом добавляет: – Вместе с вашей семьёй на лето.
Глава 3
– Что ты хочешь?!
Мне же послышалось?
Что значит «арендовать вместе с семьёй»? Как такое вообще может прийти в голову? Мы ему живые куклы, что ли?!
Егор откидывается на спинку стула, отпивает кофе, отвечать не торопится, в то время как я закипаю. Ещё чуть-чуть и взорвусь. Котов чувствует эту грань и, наконец, удосуживается пояснить:
– Мне нужна фиктивная семья на лето, – переводит взгляд с меня на маму, потом на Дашу и голосом великого благодетеля добавляет: – Твоя мне подходит.
– Подходит?! Да что ты?!
– Ира! – одёргивает меня мама, строго смотрит, пока я не сдаюсь.
Складываю руки на груди, отхожу к окну. Хочет разговаривать с этим мерзавцем – пускай. Лично я не хочу иметь с Котовым никаких дел.
– Продолжай, Егор, – по тону мамы слышу: перед ней не взрослый состоявшийся мужчина, а всё тот же хулиган, чью бабушку она еженедельно вызывала в школу для беседы.
Котов нагло улыбается, кивает благодарно, продолжает:
– Мы заключим брак на лето, поиграем на публику в счастливую любящую семью.
– Как в театре? – глаза Дашки загораются. – Я буду изображать твою дочь?
– Именно, малышка, – этот бабник тянет обольстительную улыбку и подмигивает Дашке.
Ну какой из него папаша? Если он с ребёнком общается так же, как с очередной девушкой, которую пытается соблазнить и в постель затащить.
Дочь пробегается по нему оценивающим взглядом:
– Не о таком отце я мечтала, но сойдёт.
Самодовольная улыбка исчезает с мужского лица, словно рисунок с песка смывается волной. Вот была и больше нет. Даже малейшего следа не остаётся.
На долгих несколько секунд на кухне повисает тишина, пока громкий мужской смех не обрывает её.
– Знаешь, я бы на эту роль тоже мальчика предпочёл. Но приходится иметь дело с тем, что имеем, – гость переводит взгляд на маму, потом на меня: – Мы с Ирой поженимся. Я её познакомлю с деловыми партнёрами. Когда подпишем контракт, разведёмся, и вы получите деньги. Любую сумму.
Мама смотрит с недоверием.
Я тоже.
– Вот прям любую? – усмехаюсь, но Егор с серьёзным лицом кивает. – Даже пятнадцать миллионов?
– Запросто.
Смотрю на него какое-то время. Он на меня.
И мне совершенно не нравится этот взгляд. Слишком наглый и даже какой-то собственнический.
Словно он всю меня покупает.
Воспоминания опасным смерчем влетают в сознание. Из глубин памяти поднимает картинки прошлого. Как самый популярный парень школы мне улыбается. Как защищает от своих дружков, а потом приглашает на свидание. Ему потребовалось жалких пару недель, чтобы я влюбилась. По уши втрескалась в эту ухмылку и блеск глаз. Чтобы доверила себя, а потом…
Потом услышала, что всё это лишь был спор.
“Синицына, не воспринимай так близко к сердцу, это всего лишь была шутка”, – щёлкнул по носу, подмигнул и исчез из моей жизни.
Шутка оказалась с последствиями.
Я хотела поступать в Питер. Мечтала об учёбе в университете имени Герцена, как моя мама. Думала, буду хорошим педагогом. Но незадолго до отъезда в Северную столицу я узнала, что беременна. И все мои планы пришлось пересмотреть.
Вместо переезда в город мечты я уехала в деревню к тётке, где прожила два года. Поступить пришлось на заочку. Вместо учителя начальных классов стала кадровиком на местном заводе.
Я никогда не жалела о своей судьбе, ведь у меня есть Дашка!
Только какое право имеет этот напыщенный индюк заявляться ко мне и как ни в чём не бывало предлагать выйти за него?!
Да ни за что!
– Котов, я не выйду за тебя замуж!
– Синицына, это будет фиктивный брак на одно лето. В конце которого ты получишь пятнадцать миллионов. Глупо отказываться от такой возможности из-за детских обид.
Я себя чувствую спящим вулканом.
По моим венам течёт раскалённая лава ненависти, я готова в любой момент начать извергать всё, что думаю об этой скотине и его “шутке”. Только тогда придётся признаться, что Даша – его дочь. А я не хочу. Не заслужил! Моей малышке не нужен такой отец.
– Ищи другую подходящую семью.
– Ира, – мама говорит спокойно и смотрит так, что я сразу понимаю, что она хочет сказать.
Я и сама прекрасно знаю: это хорошая возможность достать нужную сумму, чтобы рассчитаться с коллекторами. Нельзя обманываться, даже если я буду двадцать четыре на семь бегать по подработкам, забыв о сне, то всё равно не наскребу пятнадцать миллионов за месяц. Точнее, уже за три недели.
– Нет, мам.
Родительница впивается в меня долгим взглядом, но не спорит, лишь качает неодобрительно головой.
– Егор, если хочешь, комнату можешь арендовать. А с остальным, увы, мы тебе не сможем помочь.
Котов не сразу, но кивает.
– Благодарю, Маргарита Витальевна, с удовольствием останусь у вас. Домашняя обстановка всегда приятнее гостиницы.
Мне только остаётся недовольно поджать губы. Вот зачем мама его пригласила остаться? Не нужны нам его деньги! Ни за аренду дома, ни в качестве алиментов. Может быть, моя гордость сейчас неуместна, но я просто не хочу, чтобы нас с Егором что-либо связывало.
– Ир, покажи, пожалуйста, Егору комнату.
– Идём, – кидаю на ходу и не жду, когда он поднимет свою задницу со стула. Догонит.
Догоняет.
Показываю комнату, рассказываю, что и где находится.
Хочу выйти, но он преграждает мне путь: упирается ладонью в дверной косяк. Хочу отступить – не успеваю: вторая мужская ладонь оказывается на стене по правую сторону от моей головы.
Ловушка захлопнулась.
А лицо Егора оказывается непозволительно близко от моего.
Глава 4
– Котов, руки убери и дай пройти.
– Дам, только когда ты признаешься, – этот гад расплывается в широкой улыбке, наклоняется ко мне ещё сильнее, будто собирается поцеловать. Неужели думает, я лужицей перед ним растекусь? Это же каким самоуверенным надо быть! – скажи, ты отказываешься от сделки, потому что до сих пор влюблена в меня?
От такой наглости я просто начинаю задыхаться.
Влюблена в него?!
Серьёзно?
Сначала вырывается один тихий смешок наружу. Потом другой. И я, уже не сдерживаясь, смеюсь прямо в эту самодовольную рожу. Мне доставляет удовольствие видеть, как уверенность слетает с мужского лица. Сначала появляется растерянность, а потом и вовсе злость.
– И что тебя так рассмешило? Позволишь узнать?
– Твоя самоуверенность, Котов, – перестаю смеяться. Смотрю прямо в карие глаза и уверенно чеканю каждое слово: – Ты мерзкая свинья, с которой иметь дело – себя не уважать, – тыкаю указательным пальцем в грудь, отодвигая от себя, и Егор поддаётся. Увеличивает между нашими лицами расстояние, но из ловушки своих рук до сих пор не выпускает. – Нормальный человек никогда не поспорит на другого. Не будет хвастаться дружкам своими победами. Скажи, Котов, мне всегда было интересно, как далеко ты зашёл? Просто рассказал, что я в тебя влюбилась или вы все дружно обсудили, в каких позах ты меня поимел?
Егор поджимает губы, желваки дёргаются. Он в бешенстве. Наверное, мне стоит замолчать – безопаснее будет. Но я, наоборот, ещё сильнее распыляюсь.
– Весело было спать со мной за пятьсот рублей?
Карие глаза распахиваются от удивления. Да, он явно не ожидал, что я в курсе таких подробностей. Он ведь мне сказал всего лишь, что всё было игрой. Шуткой. Да, признался, что поспорил с ребятами, но без подробностей. Мне они и не нужны были. Это уже потом его добрые дружки посвятили меня в детали, когда сам Егор исчез с горизонта.
– Откуда ты знаешь? Про пятьсот рублей?
– Твой дружок рассказал. Дочь директрисы большего не стоит, – дословно припоминаю слова ещё одного говнюка, – только, Егор, дела обстоят наоборот. Это ведь тебе заплатили за секс. Как какому-то проституту.
Пользуюсь его замешательством, отталкиваю мужчину обеими руками в грудь.
– Тебе просто-напросто нельзя доверять. Поэтому между нами не будет никакой сделки.
Из комнаты вылетаю.
Ярость внутри клокочет. Выплёскивается наружу. И, словно нефть в океане, растекается внутри меня, отравляет собою всё.
Когда захожу на кухню, дышу часто, будто пробежала марафон. На мамин вопросительный взгляд лишь мотаю головой. Потом. Иначе сорвусь и наговорю лишнего.
– Мам, мне Регина сейчас звонила, она с родителями на речку сегодня поедет. Можно я с ними?
– Даш, ты же знаешь… – эмоции улеглись после той встречи поздним вечером, но страх всё равно остался.
– Мам! – перебивает дочка. – Так всё лето пройдёт, а я и не покупаюсь! Там же дядя Ренат будет, а его все боятся.
– Я могу съездить с твоей дочкой, если ты так боишься её куда-то отпускать, – раздаётся голос за спиной.
Оборачиваюсь и взглядом натыкаюсь на Котова, расслабленно привалившегося к дверному косяку и наблюдающему за нами.
– Нет! Я бы тебе даже хомяка не доверила, не то что свою дочь.
Делаю глубокий вдох в попытке успокоиться, привести мысли в порядок. Я раньше никогда не позволяла себе грубить кому-либо при дочери. И за это я Егора ненавижу ещё больше.
Поворачиваюсь к дочери, пытаюсь улыбкой сгладить своё настроение:
– Хорошо, Дашуль. Позвони Регине, скажи, что едешь. Только, пожалуйста, держи телефон при себе и отвечай на звонки.
Целую дочь, маму и ухожу на работу. Мужчину старательно игнорирую. Но это был бы не Егор, если бы он не поплёлся за мной.
– Я тебя отвезу.
– Обойдусь.
– Да ладно тебе, Синицына, ничего страшного же не произошло в прошлом, а ты ведёшь себя так, будто я тебя изнасиловал и всю жизнь сломал, – резко торможу, оборачиваюсь, готовая высказать всё про сломанную жизнь, но Котов продолжает: – Нам же двоим было хорошо. Так что кончай строить из себя жертву.
– Какой же ты гад, Котов! Боже, где только были мои мозги, когда повелась на тебя?! Знаешь, в какой-то момент там, в прошлом, я поверила, что ты неплохой парень. Мне казалось, что я увидела в тебе то, что не видели другие. Доброту, заботу, человечность. Но как же я, оказывается, ошибалась! Я тебя ненавижу, Котов. Всем сердцем ненавижу. И единственное, о чём мечтаю, – что ты снова исчезнешь из моей жизни.
Ухожу, оставляя его позади.
Я раньше и не предполагала, что можно вот так гореть ненавистью. Это по-настоящему страшно, когда чернота полностью окутывает тебя. Не оставляет ни единого просвета.
Весь день я сама не своя, на работе сосредоточиться не получается. Всё буквально валится из рук, а ещё ужасно не хочется возвращаться домой.
Не понимаю маму. Зачем она сдала ему комнату? Она ведь знает, что произошло. Слухи о споре на меня быстро расползлись по школе и добрались до директора. А потом моя неожиданная беременность. Родители не спрашивали, чей это ребёнок, и так было очевидно. Кто бы знал, как мне было стыдно смотреть им в глаза. Хотя ни мама, ни папа ни словом, ни взглядом не упрекнули и не осудили меня.
И вот сейчас она зачем-то позволяет Котову остановиться в нашем доме. Словно забыв обо всём. Будто это не он двенадцать лет назад так низко поступил со мной. От непонимания в груди начинает зарождаться обида.
Когда вечером захожу домой, мама встречает меня в коридоре.
– Мам, зачем встала? – как бы там ни было, но я сильно переживаю за её состояние.
– Нам нужно поговорить. О Егоре. Ты не всё знаешь, Ира.
Глава 5
Я хочу сразу поговорить. Закрыть тему бывшего одноклассника раз и навсегда. Достаточно того, что он живёт у нас. Не хватало ещё и обсуждать его постоянно. Но моим планам не суждено сбыться, мама отправляет меня в душ, а сама уходит накрывать на стол.
– За ужином поговорим. Всё равно дома мы одни, и никто мешать нам не будет.
Мне не остаётся другого выбора, кроме как согласиться.
Я не сразу замечаю, как начинаю тянуть время, оттягивая разговор. Потому что догадываюсь: говорить мы будем о прошлом. А мне до сих пор болезненно вспоминать о случившемся.
Наверное, я должна была давно простить и отпустить старые обиды. Не получилось. Так же как и начать заново доверять мужчинам. Котов одним своим поступком перечеркнул всю мою веру в мужчин. В их способность искренне любить.
Я дольше обычного стою под горячими струями воды в тропическом душе. Жду, когда вода смоет с меня всю злость. Мысленно я постоянно возвращаюсь к прошлому. Как Егор нагло мне улыбался, брал за руку, притягивая к себе, и целовал. Целовал так, что все мысли сразу улетучивались из головы, и я могла думать лишь о нём. Я думала, что у нас любовь. Мечтала о белом платье и семье.
Спустя двенадцать лет Котов предлагает мне сделать детскую мечту реальностью: выйти за него замуж. Правда, не по-настоящему, а понарошку. Его предложение – как насмешка над моей детской любовью. Убивает остатки веры в светлое чувство.
Снова злюсь.
Запрещаю себе думать о прошлом и Егоре. К чему это? Всё равно не отмотать назад и не изменить то, что было между нами.
С трудом, но переключаюсь на настоящее. С излишней тщательностью наношу на тело лосьон. И долгое время стою напротив зеркала. Рассматриваю себя. Я самая обычная девушка, вполне симпатичная. Тогда чем заслужила такое отношение? Почему поспорили именно на меня? Из-за того, что была дочерью директора? Тот спор не отпускает меня. Продолжает бить по самооценке. В голове десятки вопросов.
А что, если и сейчас это какая-то игра? Зачем Котову понадобился брак?
И он снова выбрал меня.
Специально или случайность?
Все эти вопросы служат моими спутниками до кухни.
Но когда захожу в светлое помещение, вижу накрытый стол и маму, сидящую в углу с опущенной головой. Котов уходит на задний план.
Сажусь за стол, ловлю неловкую улыбку родительницы.
Никто из нас не спешит начать разговор.
Я кручу вилку в руке, а мама смотрит на меня невидящим взглядом.
Мне нечасто приходилось видеть маму такой взволнованной. Я замечаю, как подрагивают пальцы её рук, когда она теребит кухонное полотенце. Вижу, как отводит взгляд. И как всё не может собраться с духом для начала разговора. Она вроде приоткрывает рот, но тут же закрывает, ещё сильнее начинает перебирать дрожащими пальцами белую ткань.
– Мам, – зову мягко, – может, не нужен этот разговор? Пусть живёт в комнате себе спокойно. Скоро съедет, и мы снова забудем о нём.
Мне не нравится, что она нервничает. Ей нельзя. Что бы она ни хотела сказать, это не стоит её здоровья.
Родительница коротко мотает головой. Улыбается грустно, подаётся вперёд и тёплой, шершавой от сухости рукой накрывает мою. Сжимает ладонь.
– Давно нужно было рассказать, – мама поднимает взгляд на меня, а там вина в глазах, – Егор приходил к нам. Через год после тех событий. Приехал летом, спрашивал тебя.
От этих слов внутри всё замирает. Замораживается, как при анестезии. Я не чувствую ни боли, ни радости. Ничего. Приходил. Возможно, даже извиниться, только разве простых извинений достаточно для оправдания и тем более прощения такого гнусного поступка.
– Я не знаю, что он хотел. Отец не спрашивал его, просто выставил за дверь, – мама снова улыбается, как улыбаются, вспоминая прошлое: – Егор всегда был настойчивым. Он потом ещё несколько раз приходил. Сидел на крыльце нашего дома. Уверенно заявил, что не уйдёт, пока не увидится с тобой. Тогда Саша вызвал полицию: Егора забрали, и после этого он больше не появлялся.
Сглатываю ком в горле, который откуда-то предательски взялся.
– Мам, ну, приходил и приходил. Какое сейчас это имеет значение? Он признался, что всё было ради спора.
– Он раскаивался. Я видела это. И Саша видел. Но тогда нам казалось правильным огородить тебя от Егора. А сейчас я думаю, что мы ошиблись. Может, стоило вам поговорить, и тогда у Дашеньки был бы отец?
Мне нечего ответить маме.
Хотела ли я, чтобы у моей дочери был отец? Да. Но не Котов. Я вообще сомневаюсь, что такой, как он, способен быть родителем. Способен нести ответственность за другого человека.
– Мам, вы с папой всё правильно сделали. Не переживай, ладно?
– Ир, я к чему этот разговор завела. Решать, конечно же, только тебе. Но почему бы всё не рассказать Егору? В конце концов, угрожают его ребёнку, и я уверена, он не останется в стороне.
– Нет. Не хочу быть ему обязанной. Мы столько лет без него справлялись, и сейчас справимся.
По лицу мамы понимаю: она со мной не согласна, но не спорит.
– Делай как знаешь, – говорит с тяжёлым вздохом – Егор предупредил, что сегодня не будет ночевать, поэтому запирай на ночь дверь на верхний замок. Я пошла отдыхать.
Мама целует меня в щёку и уходит.
Я ещё какое-то время ковыряю еду, но аппетита нет.
Убираю всё в холодильник. Запираю дом и ухожу к себе. Я сразу ложусь в кровать, хотя ещё рано.
Запрещаю думать о Егоре.
Включаю телек и даже получается погрузиться в какую-то комедию.
Тихий сигнал сообщения звучит как гром в ясный день.
Открываю и в ужасе застываю.
В сообщении фото Даши с речки.
“Ирина, у вас осталось девятнадцать дней, чтобы вернуть весь долг”.
Глава 6
Как бы я ни пыталась уснуть – всё бесполезно. Всю ночь сознание играет в злые шутки, подкидывает самые ужасные сценарии развития событий, словно режиссёр фильма ужасов, наслаждающийся моей беспомощностью.
Часы до рассвета тянутся мучительно долго.
Несколько раз я подрываюсь выйти из комнаты. Поделать хоть что-нибудь, лишь бы занять себя. Переключиться. Но нельзя: я тогда разбужу маму, и мне придётся ей обо всём рассказать, а лишние волнения моей родительнице ни к чему.
И сколько я бы ни думала о происходящем, понимаю: у меня нет другого выбора, кроме как согласиться на предложение Котова. От одной мысли, что я буду изображать его жену, становится тошно. Будто предаю саму себя.
– Я решила согласиться на предложение Егора, – говорю маме за завтраком.
Родительница улыбается, протягивает руку к моей и мягко сжимает.
– Не зря я тебе вчера всё рассказала, да? Егор хороший человек, Ирочка. Просто наделал глупостей, будучи ребёнком.
Мне не остаётся ничего другого, как согласно кивнуть.
Только восемнадцать лет – это уже не ребёнок, и Котов чётко отдавал отчёт своим действиям. Но маме ничего из этого не говорю. Пускай считает, что я простила Егора.
– Мам, ты только Котову ничего не говори, я сама с ним поговорю.
– Конечно, милая.
Целую родительницу на прощание и ухожу на работу. Всю дорогу постоянно оглядываюсь, но никого подозрительного не замечаю. Что же за профессионалы работают в коллекторской фирме? Им бы в шпионы записаться, а то такие кадры пропадают почём зря. Или за мной никто не следит?
Сегодня я как никогда рада сезону отпусков и объёму работу, который вырос из-за этого в несколько раз. Мне не остаётся времени на переживания.
В часов девять утра звонит Даша, сообщает, что они уже проснулись и после завтрака отец Регины её подвезёт домой.
Нужно ещё как-то дочери рассказать о принятом решении. Хотя не думаю, что она расстроится, скорее наоборот, будет рада. Это же её мечта – играть в кино, а это можно считать репетицией.
Главное, Котова уговорить перечислить всю сумму сразу. Если, конечно, он не передумал. Интересно, где он ночевал? Может, уже другую жену себе присмотрел? А я тут губу раскатала, что он всё это время спокойно ждал моего решения.
Меня острой иглой прокалывает от последней мысли. Вдруг Егор и правда передумает? Что мне тогда делать? Где искать деньги?
Почему я сразу не согласилась?
Кому нужна эта гордость, когда дело касается безопасности близких?
В обед не выдерживаю и набираю Дашке.
– Мы с бабушкой помидоры закончили подвязывать, а сейчас пойдём обед готовить.
– Молодцы, – прикусываю губу, не знаю, как задать вопрос. В итоге, не придумав ничего лучше, спрашиваю прямо: – А что наш жилец?
Дочка хихикнула один раз. Другой. А потом тихо, заговорщически говорит:
– Он нам мебель меняет, мам. Сегодня приехали дядечки с кучей коробок и начали собирать новый шкаф и кровать.
– Что он делает?! – наверное, только Котов способен вывести меня из себя так быстро.
– Он сказал, что эта кровать не подходит для его матраса, а на другом он не привык спать.
Тоже мне, принцесса на горошине нашлась. Видите ли, матрас ему определённый нужен, а дальше что? Стены не в тот цвет покрашены?
– А со шкафом что не так?
Дочь снова хихикает.
– Мало места для костюмов. Мам, ты бы видела, сколько Егор вещей привёз. Он сказал, что арендует комнату на полгода.
– Что?! Он что, собирается жить у нас полгода?!
Котов же несерьёзно про полгода?
Стоило представить, что мы проведём под одной крышей три месяца, мне становилось дурно. А полгода… Нет! Столько я его точно не выдержу.
– Ага. Говорит, дела в нашем городе могут затянуться.
Дела у него, а страдать должна я?
Нет уж.
Пусть гостиницу себе ищет и хоть перестраивает её под себя, но тридцать первого августа он съедет от нас!
С боевым настроем работаю оставшийся день. Удивительно, как злость на Котова вытеснила страх. Оставшиеся часы я буквально предвкушаю, как приеду домой и выскажу Котову всё, что думаю о его наглости, не знающей границ.
– Синицына Ирина здесь работает? – незадолго до конца рабочего дня в кабинет заглядывает парень лет двадцати. Он осматривает всех присутствующих по очереди. Надувает и лопает пузырь из жвачки, а потом добавляет: – У меня доставка для неё.
Коллеги дружно поворачивают голову в мою сторону, а я робко приподнимаю руку.
– Это я.
Парнишка кивает, уверенно проходит в кабинет и под любопытные взгляды всех присутствующих ставит небольшую коробку мне на стол.
– Распишитесь, – протягивает небольшой планшет с белым экраном.
На автомате черчу свою подпись. Получается криво, но меня это мало волнует. Меня снедает любопытство: что же скрывается внутри этой красивой чёрной коробки с едва заметной золотой короной на верхней крышке.
– Ирка, давай быстрее открывай! – поторапливает меня Лида.
Коллега даже придвигается ближе, чтобы лучше разглядеть, что внутри. Кажется, ещё чуть-чуть – и она сама сдвинет крышку с коробки.
Ох. Надеюсь, внутри нет ничего ужасного.
Всё-таки кладу руки на крышку, отмечаю про себя, какая она приятная на ощупь, будто бархат под рукой. И, наконец, открываю.
Внутри лежат розы насыщенного винного цвета. Бутонами словно на подбор, все одного размера, а на стеблях нет ни единого шипа. Цветы перевязаны широкой золотой лентой. Сверху – чёрная матовая карточка, которую хватает Лида, пока я, поражённая, рассматриваю подарок.
– Интересно, от кого такая роскошь? – беспардонно заглядывает внутрь и читает вслух: – «Я рад, что мы снова вместе. С любовью твой Егор».
В меня тут же впиваются четыре пары глаз – им срочно требуются подробности. Я же, прикрыв глаза, пытаюсь усмирить разрастающийся гнев в груди.
«С любовью»?
«Твой Егор»?!
Неужели Котов на самом деле это написал? Он не мог не знать, какой эффект произведёт его записка. Да теперь только ленивый не обсудит, что спустя стольких лет одиночества у меня, наконец, появился мужчина!
Я ещё не дала согласия на брак, но он уже объявил на весь город, что мы вместе.
Глава 7
– У тебя появился мужчина? Кто он? Это новый физрук в Дашиной школе? Как давно вы вместе? – Лида закидывает меня вопросами, как из автоматной очереди. Я даже не пытаюсь отвечать на них: всё равно и слова вставить не смогу. – Хотя нет, здесь написано “снова вместе”. Эх, жа-а-аль! Физрук этот такой красавчик! Были бы у меня дети, я бы регулярно наведывалась в школу. Так кто этот Егор?
Лида впивается в меня требовательным взглядом. Кажется, ещё немного – и она направит свет настольной лампы мне в глаза, как это делают во всех детективах на допросе.
К моему везению, Лида на пять лет младше меня и училась в другой школе, поэтому она не в курсе тех событий. Зато Алла Андреевна, мой непосредственный начальник, знает, кто такой Егор. Её сын учился вместе с нами. Интересно, каковы шансы, что она не вспомнит про спор и Котова.
Ни-ка-ких.
Я готова в голос застонать, когда вижу, как на женском лице появляется просветление. Вспомнила.
Она вспомнила ту ситуацию.
Да и был ли у меня хоть один шанс, что не вспомнит? Кажется, тогда мой позор обсуждали абсолютно все. Я ещё долго ощущала сочувствующие взгляды на себе и слышала перешёптывания за спиной.
– Это тот самый Егор? Как его… – Алла Андреевна хмурится, но вспоминает: – Котов. Точно Котов!
Нет. Я точно Котова прибью. Вот зачем он эти цветы прислал? И ладно бы обычный букет, но надо же выпендриться: в красивую коробку запихать, от которой за версту тянет роскошью.
– Петенька рассказывал, что в Москве у него удачный бизнес. Богатейший человек страны теперь. Ну да, ну да, – начальница кивает собственным мыслям, – правильно, что простила его. Одной на себе тащить и мать, и ребёнка тяжело. В твоей ситуации можно и о гордости забыть.
Чувствую, как лицо пылает от злости на каждое слово Аллы Андреевны. Ощущение словно меня в грязи искупали.
– А что было?! – от любопытства Лида даже на месте подпрыгивает.
– На нашу Ирочку поспорили. Девочка влюбилась, а там такое.
Лида театрально прижимает руки к груди, громко вздыхает, но глаза горят любопытством.
– Как?! На что спорили?
На Лиду даже не обращаю внимания. Смотрю прямо в глаза Аллы Андреевны.
– Я никогда не тащила маму и Дашу. Денег нам всегда хватало.
– Да-да, конечно, просто я не так выразилась. Ой, девочки, до конца рабочего дня ещё полчаса, а мы тут обсуждением личной жизни Ирочки заняты. Ну-ка, все по местам и за работу!
Оставшиеся полчаса только и чувствую любопытные взгляды на себе и слышу активный стук по клавишам: ясно как день, что все по личкам обсуждают случившееся. Я даже не пытаюсь изображать бурную деятельность. Открываю браузер и в поисковике ввожу имя Егора. Сразу нахожу подтверждение словам Аллы Андреевны: Котов на самом деле входит в первую десятку списка Форбс России.
Как только такого, как он, занесло в наш городок?
Изучаю дальше, что хранится на просторах всемирной паутины. В основном попадаются сайты с жёлтой прессой, где обсуждают его похождения и сравнивают его пассии друг с другом. Все девушки Котова будто на подбор: высокие, с шикарными формами и идеальными чертами лица. Я на их фоне – белая ворона: невысокая, с парой лишних килограммов и лицом, хоть и симпатичным, но не соответствующим современным канонам красоты.
И чего он только пришёл с этим предложением ко мне?
Наконец добираюсь до одного популярного бизнес-журнала, где рассказывают про бизнес Егора. Котов сам открыл и раскрутил своё дело, хотя мог уйти работать в компанию отца.
“Меня воспитывала бабушка. У отца была своя семья. Думаю, будет справедливым, если именно мои сводные братья продолжат его дело, а не я.”
В комментариях кто-то восхищается его добротой и принципиальностью, а кто-то осуждает. Пишут, что Василий Сергеевич ему должен. Раз мужчины не было в жизни ребёнка, пусть расплачивается деньгами сейчас.
Взглядом цепляюсь за ещё одну активную ветку обсуждения. Обсуждают: получится ли у Егора заключить новый контракт или нет.
“Там мужик странный. Он работает только с семейными людьми. Не просто, чтобы была под боком красавица, а с детьми, собакой и кактусами. Котову до семьи ещё далеко, так что пролетает он”, – пишет один из комментаторов. А у меня всё становится на свои места: Егору просто нужна семья для заключения контракта.
Глава 8
Я совершенно не удивляюсь, когда выхожу с работы и вижу спортивную тачку, явно не местную, потому что в нашем городе никто такую не купит. Во-первых, навряд ли у кого-то из местных найдутся деньги на такую. Во-вторых, никто не будет в здравом уме разъезжать на машине стоимостью дороже, чем квартира в столице, по нашим дорогам.
– Ничёсе! – Лида налетает на меня, чуть не сшибает с ног. – Такому бы и я всё простила бы!
Котов выбирается из своего гиперкара, показывает себя во всей своей красе. Светло-бежевые брюки деним плотно сидят на тренированных ногах. Верхние пуговицы на белоснежной рубашке небрежно расстёгнуты, а рукава закатаны.
– Офи-и-игеть! Нет, такому я точно бы всё простила! – Лида чуть ли не слюной захлёбывается. – Слушай, Ир, а у него есть друзья? Я не против познакомиться.
– Да есть один. Ещё богаче Котова. Деньги чуть ли не печатает. Уже не знает, куда их девать. И несколько яхт по всему миру имеется, и дома-дворцы тоже. Вот в один из них нас как раз на выходные приглашает.
– На шашлыки?
– Лид, ну какие шашлыки у таких людей? – поражаюсь наивности коллеги и её нежеланию замечать в моём голосе сарказм. И нужно остановиться. Пожалеть её, но поздно. Меня уже несёт на всех скоростях. – У таких только устриц падают.
Лидка понимающе кивает. Да так активно, что кажется, голова готова отлететь в любой момент.
– Мне подходит! Познакомите, да? Я могу с вами на выходные полететь. У меня никаких планов нет.
– Хорошо.Только ты учти, этот друг немного старше. Ему уже за пятьдесят. Лысый.
– Как Нагиев?
– Скорей, как Леонов. И фигура уже немного дряхлая. Сама понимаешь, возраст.
Лида ненадолго умолкает.
Котов практически приблизился к нам. Стянул с лица “рэй бэны”. Проходящим мимо женщинам лучезарно улыбается.
За спиной звучит тяжёлый вздох.
– А других точно нет? Может, какой-нибудь фиктивно женатый? Я слышала, в столице сейчас мода на такие браки.
Давлюсь кашлем. Чего-чего, а этого я точно не ожидала услышать.