В гостях у людоеда
© Е. Стеженская, текст, 2024
© Е. Баренбаум, иллюстрации, 2024
© Оформление серии. АО «Издательство «Детская литература», 2025
Глава 1. Засада
Сквозь заросли боярышника и клёна, внизу, в ущелье, просматривалась дорога. Она петляла, прижималась к утёсам, повторяла изгибы реки. Вдалеке из-за поворота показались лошади. Их было шесть, они бежали парами и тянули громадный дормез[1], на крыше которого горой возвышался багаж. Следом катили кареты, запряжённые тройками лошадей. Их было не меньше восьми. Дальше – повозки с тюками и саквояжами, запряжённые парами лошадей. Они скрипели, дребезжали под громоздившимся багажом. Возницы проявляли чудеса сноровки, чтобы лошади шли резво, но багаж не перевернулся на узкой дороге. Обоз растянулся почти на версту.
– Да, прав был атаман, богатая добыча! – воскликнул громила и затрясся от смеха.
Он стоял на вершине утёса за большим валуном, наблюдая за первой каретой. Его чёрные усы и борода были такими длинными, что цеплялись за лианы и кусты и давно превратились в паклю. Тут и там из неё торчали засохшие травинки, колючки репейника и вьюнки. В руках у громилы было ружьё, а за поясом – большой охотничий нож.
– Не тресни, Брюква, – ухмыльнулся разбойник за соседним валуном. Он стоял на четвереньках, выгнув спину и вытянув шею. – На то он и атаман. Давай гляди в оба, не забудь вовремя свистнуть.
– Не боись, Котяра, – отозвался громила, – Брюква своё дело знает. Свистну, как только они появятся из-за последнего поворота.
Котяра смотрел вниз, Брюква тоже опустил голову.
Внизу у реки поджидал отряд вооружённых разбойников. Лошади хрипели от нетерпения. Атаман поднял голову, Брюква махнул ему рукой.
– Тише вы, – прошипел атаман, – можем не услышать свист.
– Брюкву-то? Да ты что? Он как свистнет, у всех уши заложит. Брюкву все услышат, – загалдели вокруг.
– Я сказал тише! – отрезал атаман.
Обоз тем временем продвигался. В первой карете ехал Чрезвычайный и полномочный поручитель по особо важным делам Его королевского величества. Во второй – трое его помощников и один тайный советник. В третьей восседали фрейлины и придворные дамы. В пятой, шестой, седьмой и восьмой, держа в руках картонные коробки и саквояжи, ехали всевозможные лакеи и слуги. По обеим сторонам обоза – вооружённая охрана. Все они выполняли важнейшее задание – везли к королю Её королевское высочество принцессу Ле́тику. Сама же она ехала в четвёртой карете в сопровождении няни и гувернантки.
Два месяца принцесса гостила у своей тётушки в соседнем королевстве и теперь возвращалась домой. Она жила с отцом, её мать умерла от кори, когда девочке было всего семь месяцев от роду. Принцесса очень любила свою тётушку и часто бывала у неё.
Кареты резво катили по дороге. Солнце стояло в зените, было жарко, даже птицы умолкли, укрывшись в тени леса.
– А-а-а-а! – раздался крик.
Возницы всполошились, натянув поводья.
– Тпру-у, тпру-у!
– Что? Что? – закричали разом придворные. – Что случилось?
– Вон-вон! Хочу туда! – Принцесса Летика замахала руками и полезла с сиденья. – Туда, туда!
Она показывала рукой в траву, вырываясь из рук гувернантки.
– Остановитесь! – в один голос закричали няня и гувернантка. – Принцесса что-то хочет показать!
Обоз остановился в клубах пыли. Лошади переминались, задрав морды.
Летику на руках опустили из кареты, она бегом кинулась в траву. За ней припустились слуги.
– Что там, что? – завопила няня. – Кто там?
Но Летика неслась вперёд. Она показывала рукой на цветочную поляну.
– По-моему, ей понравилась бабочка! – крикнул один из слуг. – Ей понравилась бабочка!
– Бабочка, – хором запели придворные, – ей нравится бабочка!
– Бачка. Бачка, – закивала Летика. – Хочу.
Завтра принцессе исполнялось три года. Она возвращалась домой принимать поздравления и участвовать в празднике, который устраивал король.
Брюква насупился.
– Уже должны были показаться. Не понимаю, что случилось.
– Может, свистнешь? Какая разница, где их накрыть, за последним поворотом или предпоследним?
– Ладно, – согласился Брюква. – Если вскоре не покажутся, свистну.
Гувернантка взяла девочку за руку.
– Ваше высочество, вон там бабочка ещё лучше, я покажу.
Они подошли к берегу реки.
– Смотрите какая!
Летика засмеялась. Бабочка – а это был махаон – кружила вокруг её головы, потом села на ромашку.
– Смотрите, у неё на крылышках красные точки.
Летика присела около цветка.
И в это время раздался свист. Он был такой силы, что все пригнулись к земле, закрыв головы руками. Только Летика удивлённо подняла глаза.
– Боже, что это? – прошептала гувернантка, схватила принцессу на руки и бросилась к кустам. – Ваше высочество, вам надо спрятаться, пожалуйста, сюда, сюда.
Она увидела отверстие между валунами, расширявшееся вглубь, и приподняла девочку.
– Пролезайте, спрячьтесь. И, пожалуйста, тише, молчите. Я посмотрю, что там такое.
Гувернантка повернулась к каретам и увидела, как из-за поворота показались всадники. Они мчались на обоз.
Бах! Бах!
Стрельба началась так неожиданно, что несколько придворных упали замертво, не успев оказать сопротивления.
Бах! Бах!
Королевские стражники открыли ответный огонь.
Началась перестрелка. Лошади, почуяв порох, захрипели. Разбойники и стражники только успевали перезаряжать ружья.
Атаман уже подскочил к первой карете, выволок из неё Чрезвычайного и полномочного поручителя и выстрелил. Тот успел лишь вымолвить «Береги… при…» – и упал в траву. Другие разбойники стреляли в лакеев и фрейлин. Фрейлины падали замертво.
Бах! Бах! Это королевские охранники уложили двух разбойников. Завязалась схватка. На крыше кареты атаман и один из слуг наскакивали друг на друга, пытаясь дотянуться ножами. Наконец слуге удалось пырнуть атамана.
– А-а-а! – взревел атаман и, падая, пустил нож в слугу. Оба свалились с крыши кареты.
Дорогу заволокло дымом. Стрельба заполняла воздух, полыхал огонь.
Бах! Бах! Опять убитые, и непонятно было, кто берёт верх.
На поляне, зацепившись платьем за куст, упала, сражённая пулей, гувернантка. Няня кричала, взывая о помощи в охваченной пламенем карете. К ней бросился лакей, но – бах! Он упал в канаву.
– Быстрей, Котяра! – крикнул Брюква. – Пока они убивают друг друга, займёмся делом!
– А то! – согласно закивал Котяра и ринулся к повозкам.
А разбойники продолжали наступать. Двое подскочили к одной из карет, но не успели открыть дверцы. Бах! Бах! Оба упали на землю.
Королевская охрана сражалась доблестно, но ни воины короля, ни разбойники никак не могли одолеть друг друга. Убитых и с той, и с другой стороны становилось всё больше. В ход пошли камни, палки. Фрейлины боролись наравне с мужчинами. Вот одна из них стукнула разбойника зонтом по голове, тот изумился, опустил было пистолет, и – бах! В него выстрелил королевский стражник. Разбойник замертво упал под колёса кареты, но в тот же миг снова раздался выстрел, и рухнул уже королевский стражник, убитый другим разбойником.
Бах! Бах! Сражавшихся становилось всё меньше. Силы были равны.
Брюква с Котярой между тем быстро хватали из карет тюки и саквояжи и забрасывали на свою повозку.
– Быстрее! Берём две повозки, больше не взять. Корабль ждать не будет.
Котяра вытаскивал добычу.
– Давай и этот. – Он протянул Брюкве саквояж. – Скорее!
Брюква бросил его в повозку и схватил тюк. Под тяжестью он согнулся почти пополам, но поднатужился и рывком закинул и этот груз. Они действовали очень ловко.
Через несколько минут Брюква и Котяра неслись что было сил, понукая лошадей, запряжённых в повозки с награбленным. Они торопились попасть на корабль, отплывающий ровно в пять пополудни.
А ещё через некоторое время всё стихло. В воздухе висел пороховой дым. На месте сражения остались сломанные кареты, опрокинутые повозки, дормез лежал на боку поперёк дороги. Догорала карета принцессы.
Всюду – на обочине, на поляне – лежали убитые, некоторые в обнимку с врагом. В живых не осталось никого. Только несколько лошадей неслись во весь опор в обратную сторону.
Бывает же такое!
Прошло много времени, когда Летика вылезла из укрытия в валунах и подошла к сломанной карете.
– Няня! – позвала она. – Няня! Папа!
Никто не отзывался. Летика увидела разорванный саквояж, лежавшую лошадь. Она села рядом с саквояжем и заплакала.
Глава 2. Страшный лес
На другом берегу реки рос Страшный лес. Когда-то в самые давние времена лес не был страшным. Говорили даже, что там есть одна из самых красивых полян на свете, где били родники и радуги сплетались друг с другом, отчего получались разноцветные сверкающие на солнце воротца. Можно было проходить через них и есть землянику!
Но потом об этом совсем забыли. Вот уже много лет никто в лес не ходил, ни за грибами, ни за ягодами. Все знали, что там живёт страшный человек – людоед. Правда, никто его никогда не видел, вернее, кто-то когда-то видел, но кто и когда – не могли вспомнить. Говорили, что любой, входивший в этот лес, обратно не возвращался: будто людоед его съедал. Правда, долгие, долгие годы в этот лес не ходили, поэтому никто толком и не знал, живёт ли там кто-нибудь вообще. Но на всякий случай наказывали своим детям туда не ходить, ни за что.
Так и стоял лес – дремучий, заросший и совершено нехоженый. И правильно!
Потому что в лесу и в самом деле жил страшный человек, хотя людоедом он не был. Звали его Гумус, был он угрюмым, необщительным, грубым. Попадаться ему на глаза не стоило. Скорее всего, Гумус накостылял бы по первое число.
Правда, он не всегда обитал в лесу. Когда-то Гумус был обычным мальчиком и жил в небольшом городке. От его отца-башмачника пахло кожей и вощёной дратвой[2], а мама пела сыну на ночь колыбельные песни. В семье к нему относились нежно, но Гумус никак не мог научиться дружить с другими детьми – он был очень стеснительным. За это его дразнили, а он, обидевшись, убегал за сарай. Никто из детей не умел разговаривать вежливо, Гумусу это не нравилось.
Когда мальчик подрос, отец отправил его работать подмастерьем на фабрику, и там-то ему пришлось совсем плохо. Хозяин так орал из-за всякого пустяка, что хотелось удрать. Поначалу Гумус старался не отвлекаться на крики и брань. Терпел, мучился, но однажды не выдержал, бросился на хозяина и стукнул его кулаком! В бок! А потом сам начал кричать на тех, кто был рядом.
Хозяин тут же выгнал его. Гумус пришёл домой и накричал на родителей. Он кричал на всех кругом. Родители сначала удивились, пытались его урезонить, а потом перестали с ним разговаривать.
Всё пошло наперекосяк, Гумус бранился, грубил и бросался на встречных. Люди стали его сторониться, и Гумус обиделся на всех. Да так страшно, что решил уйти, исчезнуть. Отправился в лес, построил себе шалаш и ждал несколько дней, пока его не начнут искать.
Но оказалось, что никто и не думал этого делать. Вернее, искать его начали, но не сразу. Сначала, когда Гумус исчез, все облегчённо вздохнули и несколько дней наслаждались тишиной. Потом забеспокоились родители, обратились в полицию. Та обыскала город, соседние посёлки, но никого не обнаружила. Через неделю все жители города пошли в лес, но было поздно. Гумус к этому времени обиделся окончательно. «Ах так, – думал он, – не хотите, чтобы я жил с вами, и не буду! Не желаю никого видеть! Выйду отсюда, только когда мне скажут: „Гумус, пожалуйста, мы тебя очень просим!“ Только тогда! Всех вас ненавижу и буду обижать!»
Он сдержал слово. Ушёл глубже в лес, в самую чащу, в большой пещере устроил жилище, а всякого, кто появлялся даже на опушке, забрасывал из засады камнями да палками. Поначалу некоторые смельчаки подходили к деревьям и кричали:
– Эй ты, Гумус, грубиян! Эй ты, выходи, людоед!
Но как-то раз он выбежал на опушку с огромной дубиной и заорал:
– Да, я грубиян, людоед! Всех вас сейчас поймаю и зажарю!
Обидчики испугались и бросились наутёк. А Гумус ещё долго стоял на краю леса и тряс дубиной.
С тех пор прошло много времени. В Страшный лес больше никто не ходил, некоторые думали, что Гумус умер, другие говорили, что он уехал, третьи верили, что он действительно стал людоедом… Сам Гумус постарел, стал ворчливее и драчливее. Но ворчал он теперь только на птиц, ежей и комаров. А «дрался» лишь с волками и лисицами. Он перестал бриться, стричься, мыться и стал таким страшным, что, едва завидев его, все опрометью бросались прочь.
Однажды он был на реке, ловил раков и вдруг услышал какой-то свист. Такой громкий, что рак, который было попался, вдруг подпрыгнул, шлёпнулся в воду и зарылся на дне. Гумус же обхватил голову руками, скрючился и в первый раз за много-много лет испугался.
«Что это? Что такое?» Он осторожно открыл глаза и посмотрел в сторону дороги.
– Бардак-кавардак, – прошептал Гумус. – Безобразие. Всех раков распугали.
Он взял корзину и подошёл к берегу. Слева за поворотом была отмель, и он повернул туда, чтобы перейти реку вброд. Поднявшись затем на высокий холм, он увидел картину, которая долго потом приходила к нему в страшных снах.
Бардак-кавардак!
Это было поле боя. Всюду лежали убитые мужчины и женщины. Павшие лошади, перевёрнутые кареты загораживали дорогу. Тюки и саквояжи были разорваны, распороты, перемешаны с обломками оглоблей, колёс, остатками конской упряжи.
– Сколько лет живу, впервые такое вижу!
Гумус подошёл ближе.
– Эй! Есть кто живой?!
Никто не отзывался.
«Бардак-кавардак, надо уходить, пока меня не заметили, – подумал Гумус. – Ещё подумают, что это я всех убил».
Он обошёл повозку.
– Только возьму кое-что для хозяйства.
И он склонился над колесом.
– Есть чем поживиться. Надо вон ту повозку за брать, она почти целая, одежду, сундук.
Он ходил от одной кареты к другой, прикидывая, что можно отнести к себе.
– Няня! Папа! – вдруг услышал он. – Няня! Папа!
Гумус обернулся и увидел маленькую девочку. Она сидела рядом с колесом, слёзы оставили на её грязных щеках две светлые полоски.
– Бардак-кавардак! – изумлённо произнёс Гумус. – Ты кто?
– Кто? – сказала девочка. – Ты кто?
– Я Гумус. А ты кто?
– Кто?
– Что ты ктокаешь, бардак-кавардак! Отвечай, кто ты такая?
– Такая, – повторила девочка и заплакала.
Гумус отвернулся.
– Только этого мне не хватало. Ребёнка! Прекрати плакать! – строго сказал он. – Как тебя зовут?
– Летика, – заикаясь, прошептала девочка, – Летика.
– Летика, – произнёс Гумус и задумался. – Как ты здесь оказалась?
Девочка молчала.
– Где твои родители? У тебя есть мама? Папа?
– Папа, няня, – ответила Летика и снова заплакала.
– Бардак-кавардак, ну и дела!
Гумус опять задумался. Нет, что за люди! Устраивают пальбу, убивают друг друга на глазах у ребёнка! Бардак-кавардак!
Гумус посмотрел на девочку.
– Что мне с тобой делать? Ты есть хочешь? Ням-ням? Кашу хочешь?
– Кашу, – согласилась Летика.
– Кашу! – проворчал Гумус. – Какую кашу, бардак-кавардак? Где я возьму кашу?! Нет у меня никакой каши! Есть раки, будешь? Будешь.
Глава 3. В пещере
Гумус отвёл девочку к себе в пещеру, накормил варёными раками и уложил спать. Потом целый день носил в лес ценные находки с места побоища. В саквояжах он обнаружил много детской одежды и игрушек. В тюках лежали мешки с разными крупами. В сундуках были банки с соками, компотами, вареньем. Мешков и банок было очень много – это тётя Летики послала обоз всякой снеди. Гумус, как челнок-муравей, переходил реку вброд туда-сюда, таская остатки багажа. Он трудился до поздней ночи и всё время ворчал:
– Бардак-кавардак! Перестреляли друг друга! Оста вили ребёнка одного на дороге! Что мне теперь с ней делать? Куда девать?
Он сыпал под нос ругательства, но при этом работал, и теперь возле пещеры оказалась гора всевозможного хлама – ручки, оглобли, колёса, хомуты, рваные саквояжи, всевозможная одежда. Всё может пригодиться в хозяйстве.
Он заглянул в пещеру. Летика спала в гамаке под ворохом сухих листьев.
«Интересно, кто она такая? – подумал Гумус. – Куда её везли и откуда? Надо бы выяснить».
Он зашёл внутрь. «Придётся ещё один гамак сделать, а пока можно лечь на полу». – И, завернувшись в одеяло, он крепко заснул.
Наутро его разбудил детский голос:
– Зубы! Зубы чистить! Зубы чистить!
Летика без конца повторяла одну фразу, пока Гумус не открыл глаза.
– Какие зубы, бардак-кавардак?
– Зубы! – обрадовалась Летика. – Чистить зубы!
Она залезла Гумусу на грудь и стала тыкать ему в рот пальцем.
– Что ты делаешь? Прекрати немедленно! – Гумус ошарашенно вытаращился на неё. – Если хочешь чистить зубы, на здоровье, я тут при чём? Кстати, у тебя есть зубная щётка?
– Щётка, – согласилась девочка, – давай.
Он пошарил в сундуках и нашёл много зубных щёток и ворох коробок с порошком.
– Зубы чистить! – засмеялась Летика, схватила щётку, опустила её в порошок и подошла к Гумусу. – Давай!
– Что «давай»? – наклонился к ней Гумус. А Летика тут же сунула ему в рот щётку.
– Тьфу, что ты делаешь?! Я не чищу зубы!
– Зубы-зубы! – закричала Летика. – На!
Она открыла рот. Гумус взял другую щётку, опустил в порошок и дал ей. Летика почистила зубы, но не успокоилась, пока Гумус не сделал то же самое.
– Умыться! – потребовала Летика.
– Бардак-кавардак, это уж слишком!
Но Летика кричала: «Умыться! Умыться!» – пока Гумус не взял ведро с водой.
– Идём на поляну.
Летика пошла за ним. Гумус зачерпнул воды из ведра и стал умывать девочку, подставившую лицо. Едва он вытер её чистой тряпкой, она зачерпнула воды из ведра и брызнула в лицо уже ему.
– А-а-а! – заорал он. – Прекрати! Я не умываюсь! Никогда не умываюсь, ты слышишь?!
Но Летика взяла тряпку и сунула ему в руку.
– На.
Гумус насупился, но лицо вытер.
– Всё, пойдём наконец завтракать.
Летика взглянула на Гумуса:
– Нет, пличесаться.
– Что? Как причесаться? Зачем причесаться? Да я тебя сейчас!..
– А-а-а! – завопила Летика – Пличесаться-пличесаться!
– О-хо-хо! – взвыл Гумус. – Свалилась на мою голову!
Но Летика кричала так громко, что он побежал в пещеру, нашёл расчёску и сунул ей в руки. Летика тут же умолкла и ласково попросила:
– Давай.
Гумус расчесал ей волосы, потом завязал хвостик.
– Теперь тебе, – сказала Летика.
– Ну уж нет, – возмутился Гумус.
– Теперь тебе, – настаивала Летика. – Тебе-тебе, – и заглянула ему в глаза. – Тебе.
Гумус не выдержал:
– Бардак-кавардак!
Он сделал вид, что расчёсывается. Потом завязал свои спутанные космы повязкой.
– Ну, всё, всё, видишь, я тоже причесался. Пойдём завтракать.
Летика успокоилась.
Гумус развёл огонь. Поленья были сухие, через минуту они уже потрескивали в очаге. Он поставил воду кипятиться и присел на пенёк, который служил ему стулом. Летика забралась к нему на колени. Она смотрела на огонь и что-то бормотала себе под нос. Гумус погладил её по голове.
После завтрака Летика опять потребовала умыться. Потом немножко поиграла на поляне, испачкала руки и вновь попросила умыться. Гумус вскипел:
– Глупенькая девчонка! Ишь ты, принцесса какая! Чистюля! Я посажу тебя в реку! Сиди там целый день мойся!
Но Летика издала такой визг, что Гумус подскочил, схватил ведро, тряпку и начал тереть ей лицо и руки. Они вмиг сделались красными, как свёкла, но совершенно чистыми.
Так они прожили этот день. Гумус занимался по хозяйству, Летика ходила за ним по пятам, играла, грызла орехи и время от времени требовала, чтобы Гумус вымыл ей лицо и руки. В конце концов он не выдержал, налил воды в широкую деревянную бадью и сказал:
– Если испачкаешься, подойди и вымойся сама, поняла?
Летика кивнула.
Глава 4. В городе
Следующее утро началось так же, как предыдущее. Под крики Летики: «Зубы! Чистить зубы!» – Гумус подпрыгнул на своём тюфяке и проснулся.
– Я этого не вынесу… – простонал он.
У него созрел план. Он решил сходить в родной город, разузнать, не пропала ли там какая-нибудь девочка. Если пропала, он вернёт её бедным родителям – за вознаграждение.
Гумус повеселел. Накормил Летику, положил ей на одеяло кучу игрушек, закрыл деревянным щитом вход в пещеру и отправился в город.
Гумус не был в нём больше тридцати лет, поэтому волновался. Шутка сказать, столько времени – знакомые и родственники, наверное, поразъехались кто куда, а может, и умерли. Да, всё переменилось!
Он перешёл реку вброд и направился прямо к дороге. Кстати, никаких признаков, что недавно здесь было побоище, он не заметил. Умерших, должно быть, уже увезли и похоронили, остатки обоза убрали – дорога была чистой. Гумус шёл довольно быстро. Было тихо, не жарко, но на душе у него скребли кошки. Как же там теперь в городе?
Он прошёл версты две и заметил впереди двух лоточников[3], что несли овощи.
– Эй, – окликнул их Гумус, – подождите!
Те оглянулись, застыли и с громкими воплями: «Чудовище! Людоед! Людоед!» бросились бежать, рассыпав товары.
– Да подождите вы! Я не людоед! – кричал Гумус. Но лоточников уже след простыл.
– Тьфу! – Гумус в сердцах сплюнул.
Он прошёл ещё немного и увидел, как из-за поворота выехала телега, запряжённая пегой клячей. Возница с красным лицом что-то бубнил под усталый цокот копыт. Гумус подбежал ближе.
– Эй, подожди!
Возница остановился, не оглядываясь.
– Ну?
– Не знаешь, не потерялся ли в городе кто-нибудь? Может, ищут кого?
– Ищут? Я, почитай, с воскресенья в городе не был, у тётки именины были, потом у соседа дочку сватали…
Тут возница повернул голову:
– Потом… потом… А-а-а! Чур меня! Чур! Не подходи, леший! Кровопийца! А-а-а!
Он ударил клячу вожжами, она подобралась, вскинулась, оскалила морду да рванула что есть мочи, взбрыкивая задними ногами.
– А-а-а! – орал мужик. – Чудище! Людоед! Помогите, он меня сожрёт! Сожрёт! Господи, помилуй!
– Вот дурак! – крикнул Гумус. – Дурак!
Он побрёл дальше. Прячась в кустах у городских ворот, увидел, как работники закидывают в телегу большие пустые бочки для засолки огурцов. Быстро забравшись в одну из них и задвинув крышку, Гумус затих.
Скоро он почувствовал, как его подбросило, живот сжало – не удержавшись, он вскрикнул, но никто не услышал, потому что бочку с грохотом поставили на дно телеги.
– Она что у тебя, из железа сделана? – спросил торговца один из работников. – В жизни таких тяжёлых не поднимал!
– Давай-давай, – усмехнулся торговец. – У меня бочки самые лучшие!
Они погрузили последнюю. Телега заскрипела и тронулась с места. Гумус в бочке въехал в город.
Через щёлочку под крышкой он смотрел на улицы и ничего не узнавал. Небольшой, похожий на заспанную деревушку, городишко, где он родился и провёл своё детство, стал большим городом. Всюду громоздились высокие дома, люди сновали туда-сюда. В глазах зарябило. Вот это да! Кто мог подумать, что всё так изменится!
Телега тем временем катилась к базару. На улицах были развешаны флаги с траурными лентами. Окна многих домов были закрыты ставнями. Телега тряслась по булыжной мостовой, и Гумус тоже трясся. Вот здание гимназии, он его сразу узнал. Дом нисколько не изменился, только оконные рамы раньше были выкрашены в белый, а теперь стали красными. На ступеньках стояла женщина, она показалась ему знакомой. Гумус стал вспоминать.
Ну конечно же! Это Мари, его соседка. Детьми они иногда играли на улице. Сильно изменилась, но узнать можно. Гумус вновь прильнул к щели. Они проехали небольшой сквер, свернули на незнакомую улицу, выехали на площадь. Телега всё скрипела, но вот наконец встала. Возница спрыгнул на землю и начал зазывать покупателей.
– Кому бочку – огурцы-капусту солить?
Гумус, не отрываясь от щели, смотрел на снующих по базару людей. Вот седой господин в жилетке, а вот мальчик с помидорами. Все они были странно одеты, совсем не так, как во времена его детства. Люди покупали, торговались, но переговаривались вполголоса, вели себя как-то тихо. Даже базарные торговки не кричали, а молча показывали покупателям на мешки с жареными семечками, картошкой и свёклой.
На базарную площадь выехала карета, из неё вышла старая служанка в сером платье. Роскошно одетая дама высунулась в окно и тонкой рукой в перчатке показала на персики. Старушка захлопала глазами – какие купить, те или эти? Дама не выдержала и с достоинством вышла. На голове у неё была надета шляпка, а к платью прикреплён букетик свежих цветов. Гумус разглядывал её во все глаза. В жизни он не видел такой красавицы! Дама взяла золотистый персик.
Вдруг на площади показались конные стражники. Они въехали в торговые ряды, кого-то разыскивая. Торговцы засуетились. Покупатели прижались к базарным лоткам.
Гумус ничего не замечал, смотрел только на даму. Та подняла голову, огляделась, и вдруг… её не стало! Рядом со служанкой стояла… такая же служанка – женщина в простом платье и чепце!
Вот это да!
Гумус зажмурился, потом открыл глаза, но видение не исчезло. Дама превратилась в служанку! Они обе скрылись в толпе.
Стражники тем временем, подходя то к одному, то к другому торговцу, о чём-то спрашивали. «Вдруг они ищут меня? – ужаснулся Гумус, но потом успокоился. – Ведь никто не знает, что я здесь, никто меня не видел». Он старался не шевелиться.
Стражники повернули к городским воротам. Он поглядел в щёлку.
– Можно вернуться к карете, думаю, нас никто не заметил, – услышал Гумус шёпот совсем рядом с телегой. – Не хочу, чтобы ко мне приставали с расспросами.
Ах, да ведь это те самые служанки! Он снова прильнул к щёлке. Обе женщины быстро направлялись к карете. На них не обращали внимания, покупатели вновь забродили по базару, торговцы открывали лавки. Женщины между тем юркнули в карету, одна из них поправила чепец, вмиг превратилась в знатную молодую красавицу и крикнула вознице:
– Трогай!
Карета направилась к городским воротам.
– Не будет сегодня торговли, – вздохнул продавец бочек и стал разворачивать телегу.
Когда она выехала из города, Гумус быстро выскочил из бочки и помчался к кустам. Пригибаясь, он шёл обратно. По дороге ему попалось несколько человек, но они в страхе шарахнулись, что-то крича вслед.
Гумус бранился и ворчал про себя:
– Одни дураки! А я тоже хорош, ничего толком не выяснил и чуть не попал в облаву. Правда, никто на базаре и слова не сказал, что пропал ребёнок.
Он всю дорогу ломал голову, что же делать с Летикой, и в конце концов решил, что никому её не отдаст.
– Только если меня просить будут. Отдай, мол, Гумус, пожалуйста. Только тогда!
Глава 5. Скажите «пожалуйста!»
А в это время дворец погрузился в траур. Все оплакивали погибших. Король объявил, что за голову каждого пойманного бандита заплатит золотом. Многие смельчаки бросились на поиски, но никто не вернулся.
Король надеялся, что Летика жива, ведь девочки не было среди убитых. Значит, её надо искать.
– Я сам отыщу дочку! – воскликнул он.
Он собрал солдат и офицеров, пригласил своего лучшего друга – Грома, капитана королевского фрегата. В зале для заседаний они обсуждали план поисков.
– Ваше величество, прибыли стражники!
Те рассказали, что опросили почти всех жителей города. Никто ничего не знает. Только грузчики в порту видели, как к причалу подъехали повозки, нагруженные доверху, два громилы погрузили всё это на бригантину «Перья орла», и корабль тут же отплыл на юг.
– «Перья орла»? Знаю это судно, – сказал капитан Гром. – Контрабандисты! Мы давно их выслеживаем, да только пока не можем взять с поличным.
– Это они захватили Летику! В погоню! – воскликнул король.
– А ещё на базаре говорят, – добавил один из стражников, – будто видели людоеда – того самого, что живёт в лесу.
– Зачем он явился? Что ему надо?
– Может быть, он знает что-то про девочку?
– Господи! Только не это, – взмолился король, – моя дочка!
– Успокойтесь, ваше величество. Давайте сходим в лес, найдём людоеда и всё выясним, – предложил капитан Гром.
Они ещё долго обсуждали план действий и наконец решили сначала поймать людоеда. Если девочку он не видел, надо снарядить корабль и плыть за контрабандистами.
Король встал из-за стола. Это был высокий крупный мужчина с ясным взглядом и доброй улыбкой. Потеря жены, а теперь и дочери надломили его – на лице появились морщины, взгляд потух. Он с надеждой посмотрел на друга.
– Не волнуйтесь, мы вам поможем, – уверенно сказал Гром.
И они отправились в лес.
По дороге все молчали, но, когда подошли к опушке, один офицер закричал в рупор:
– Эй, людоед! Выходи!
Тишина.
– Людоед! – закричали все хором. – Выходи!
Опять тишина.
– Надо идти самим, – сказал король.
– Ваше величество, – возразил капитан Гром, – вам лучше подождать на опушке, так безопаснее.
– Но там может быть моя дочь! – воскликнул король и ринулся в лес.
Солдаты разделились на группы. Несколько часов подряд они прочёсывали чащу, но никого не нашли.
А Гумус в это время играл с Летикой в карты, вернее пытался её научить. Но девочка не хотела учиться – брала карты и подкидывала, а те разлетались. Летика радостно хлопала в ладоши. Гумус методично собирал колоду, страшно ворчал, клал её на стол, но всё начиналось сначала.
Вдруг совсем рядом с пещерой раздался крик:
– Людоед! Где ты, людоед, выходи!
Гумус так и подскочил. Летика посмотрела на него.
– Тихо! Сиди здесь, я узнаю, кто там.
Летика спряталась под стол.
Гумус приблизился к выходу и выглянул. На поляне стояли двое солдат.
– Эй, людоед! Выходи, поговорим!
«Чего им от меня надо? Скорее всего, схватят и повесят. Нет уж, дудки, не выйду».
Но крики не прекращались.
Наконец Гумус не выдержал. Он тихонько вышел из пещеры, вплотную приблизился к стоявшему ближе солдату и в самое ухо сказал ему:
– Ну, здесь я.
Тот вздрогнул, повернулся, увидел Гумуса и в ту же секунду совершил такой прыжок, что ему позавидовал бы лучший прыгун мира. Он оказался на другой стороне поляны, вцепился в ствол дерева и, вытаращив глаза, уставился на «людоеда». Второй солдат окаменел.
– Здесь я, здесь, – повторил Гумус. – Чего хотели?
Солдаты онемели, выпучив глаза. Наконец один произнёс:
– Говори, у тебя девочка?
– Что значит «говори»?! – возмутился Гумус. – Тоже мне! Невежа! Ни здрасьте, ни пожалуйста! Где «пожалуйста»?
– Не прикидывайся! Отвечай сейчас же, не то мы тебя арестуем! – рассердился солдат.
– Убирайтесь! Не умеете разговаривать с людьми, так уходите!
– Ишь ты, вежливости захотел, лохматый!
– Ах так! – закричал Гумус. – Да я вас сейчас укокошу!
Он схватил здоровенную дубину и понёсся вперёд.
Солдаты бросились бежать.
– Ого-го-го! – орал Гумус. – Всех сожру!
Он гнал их к реке и орал:
– Спрашивать надо вежливо! Негодяи трусливые! Вежливо, а не то слопаю обоих, а погоны выплюну!«Пожалуйста!» Надо говорить «пожалуйста!»
Солдаты, трясясь от страха, пустились вплавь через реку. Когда выбрались на другой берег, один сказал:
– Нельзя говорить, что мы видели людоеда и не задержали его. Король нас накажет!
– Конечно, – согласился второй, – будем молчать.
А Гумус добежал до берега и остановился.
– Негодяи трусливые! – повторил он, переведя дух. – Если на службе у короля все такие, это не королевство, а бог знает что!
Он повернул назад. Шёл и слышал, как справа и слева раздавались крики: «Эй, людоед!» – но ему было всё равно. Он вернулся в пещеру, вынул Летику из-под стола, прижал к себе и сказал:
– Никому тебя не отдам, ничего не бойся.
Когда стемнело, король с солдатами и офицерами вышел из леса. Он вновь собрал всех на совет, ему доложили о поисках. Каждый сказал, что никого в лесу не нашёл. И двое трусливых солдат тоже. Искали, мол, кричали, но никого не видели.
– Значит, в лесу его нет, – подытожил король. – Видимо, он оттуда ушёл, но куда? Один или вместе с Летикой? Что мне делать?
Все задумались. Наконец заговорил капитан Гром:
– Ваше величество, надо поступить так: послать гонцов в соседние королевства с сообщением о людоеде и просьбой дать знать, если он там появится.
– Да, – подхватил король, – а часть людей пошлём за контрабандистами, может быть, принцесса у них. Прочие будут здесь, и если людоед вернётся, схватят его.
Солдаты кивали.
– Но я не могу просто сидеть и ждать, – нетерпеливо продолжил король, – сердце разрывается. Я отправлюсь в море вместе с капитаном Громом.
– Но, Ваше величество, – засомневались офицеры и придворные, – а как же королевство? Кто будет править?
– Оставлю первого министра. Всё равно я сейчас не решу ни одного государственного дела. Утром выходим в море. Всё, – король встал, – совет окончен.
В пещере перед сном Летика вдруг заплакала:
– Хочу папу.
Гумус покачал головой:
– Я не знаю, где твой папа, не знаю.
Но Летика плакала всё громче.
– Послушай, обещаю, что скоро выясню, где он, и верну тебя. А что делал твой папа?
– Сказку. Он делал мне сказку перед сном, – ответила Летика.
– Наверное, твой папа был сказочник, – задумался Гумус. – Не беда, я тоже расскажу тебе сказку, слушай.
И он начал рассказывать.
– В некотором царстве, в некотором государстве жил-был слон…
Летика удивлённо посмотрела на Гумуса.
– Да-да, слон и ещё обезьяна. Они жили в избушке на курьих ножках. Ой, я что-то перепутал. В избушке должна жить Баба-яга.
Летика закивала.
– Да, Баба-яга. Она жила на берегу моря и смотрела на корабли.
Летика раскрыла рот.
– Ой, что-то я опять напутал. Она не у моря жила, а в болоте… нет, в лесу, правильно, в лесу. Ещё у неё была собака… нет, кот. Такой большой, пушистый, пел песни про болото… или про море… или про лес… Бардак-кавардак, я так давно не рассказывал сказки, что совсем забыл, как это делается. Ну ладно, ты засыпай скорее, я завтра тебе ещё что-нибудь расскажу.
Он укутал Летику в одеяло.
В углу пещеры в очаге потрескивал огонь, в гамаке было тепло. Гумус хотел успокоиться, но не мог. Всё думал, что же ему теперь делать с Летикой – оставить в лесу или отправить в город. Он ворочался с боку на бок и, ничего не придумав, уснул.
Глава 6. Котяра и Брюква
Бригантина «Перья орла» шла на всех парусах. Широкоплечий усатый капитан нетерпеливо топал своим старым большим сапогом. Ждал, когда громилы Котяра и Брюква начнут вынимать из сундуков награбленное. За это он и взял их на корабль – чтобы поделились с ним и командой. А добра было много, грузили долго.
«Половину возьму себе, – думал он, – на то я и капитан. И пускай Брюква не надеется, что им достанется больше. Не то выкину за борт, и дело с концом».
Брюква как раз открывал первый сундук. Рядом возвышалась гора из тюков и саквояжей. Замок никак не поддавался. Брюква ухватился пальцами за скобу, попытался её оттянуть, но та не поддалась, а пружина больно ударила по большому пальцу.
– О-о-о, – завыл Брюква, схватившись за палец, который вмиг раздулся и стал большой красной сарделькой.
– Дай я! – Котяра начал ковырять замок, матросы столпились вокруг.
– Разойдитесь, нечего мешать, каждому хватит, – гаркнул капитан, и все отпрянули.
Наконец сундук открылся, Котяра, приподняв крышку, сунул руку внутрь и достал… куклу. Самую обычную тряпичную куклу в розовом платье. Он швырнул её на палубу и снова засунул руку. Ещё одна кукла, на этот раз в голубом. Третья кукла была деревянной, четвёртая фарфоровой, пятая опять тряпичной. Через несколько минут сундук был пуст, а рядом лежала груда кукол в разноцветных платьях. Матросы, выпучив глаза, смотрели на них.
– Что это? – хрипло спросил капитан.
Брюква озадаченно потёр в затылке.
– Надо посмотреть другие.
Он взял следующий саквояж, раскрыл его и начал вытряхивать содержимое. На палубу посыпались игрушки – мячи, скакалки, кубики.
– Что это такое?! – заорал капитан. – Это ваша добыча?! Ради этого поубивали столько народу! Ради этого я, рискуя, взял вас на корабль!
– Не шуми, – ответил Брюква, – там ещё много. Сейчас откроем все, наверняка найдутся деньги и драгоценности.
Через два часа багаж был вскрыт полностью. Вся палуба была завалена вещами. Корабль стал похож на лавку детских игрушек. Они лежали вперемешку с детскими платьями и сладостями. На носу корабля высилась гора мячиков и шаров, а вся корма была заполнена мишками, зайцами и другими плюшевыми зверями.