Притворись моим, майор Громов!
***
Черт бы побрал эту жарищу!
Даже на реке, где по идее должно быть прохладно, пот ручьем стекает по спине.
Сижу на раскладном стульчике, держа в руках свою навороченную удочку с подсветкой, и безуспешно пытаюсь поймать хоть что-нибудь, кроме солнечного удара.
Дождался, называется, отпуска. Так что ничто не сможет омрачить его. Совершенно ничто! Даже отсутствие рыбы в этой узкой речухе.
Ну, и хрен с ней! У меня есть холодное пиво и возможность спокойно поразмышлять о том, что жизнь – это не только череда погонь, драк и допросов, но и редкие минуты тишины и покоя…
Сначала я слышу плеск воды.
Списываю на бобра.
Потом – тихий смех.
По ходу, у бобра вечеринка с веселыми девочками. Даже завидно становится. Когда я последний раз куролесил с девчонками? В молодости?
Нет я, конечно, не старый пердун. А мужик в расцвете лет. За фигурой блюжу, не пью, не курю. Прям подарочек – усмехаюсь про себя. Только вот не вывозит мой образ жизни никто. Сбегают от меня женщины. Последняя и месяца не выдержала.
И вдруг вижу ее… Ох ты ж гребанный карась!
Из-за кустов ивняка, словно Афродита из пены морской выходит девушка.
Богиня! Извиняюсь за клише.
Золотистые волосы, разметавшиеся двумя косицами по плечам, глаза – два озера, губы пухлые.
А формы… Ох, эти формы! Они настолько пышные и аппетитные, что даже моя удочка, флегматично лежащая на берегу, подпрыгивает от удивления.
И не только удочка, но и кой-чего в штанах.
И самое главное – она почти… голая.
Нет, ну, формально на ней что-то есть, какая-то легкая туника, но она настолько мокрая и прозрачная, что я, человек, видевший всякое, внезапно почувствовал себя неловким подростком, застуканным за подглядыванием в замочную скважину.
Она смеется, плещется, подставляя свое лицо солнцу, и кажется абсолютно счастливой и беззаботной.
Понимаю, что пялиться на речную нимфу – это некрасиво. Что я – представитель закона, вообще, должен думать о поимке преступников, а не о том, как красиво переливаются капли воды на ее шее и сиськах.
Но не могу оторвать взгляд. Это как гипноз. У нее фамилия случайно не Кашпировская?
Как будто смотрю какое-то волшебное кино и не хочется, чтобы оно заканчивалось.
Хотя, честно говоря, хотелось бы посмотреть этот фильм для взрослых поближе.
А еще лучше потрогать руками… В рамках оперативно-следственных мероприятий, разумеется! Для более детального изучения объекта, так сказать.
И тут, как назло, у меня клюет!
Да так сильно, что чуть удочку из рук не вырывает.
Рыба проснулась, зараза, и решила воспользоваться моментом, испортить мне всю малину! И что делать? Продолжать наблюдать за бохиней или вытаскивать трофей?
Выбор мучителен, но я вовремя вспоминаю зачем сюда пришел. Резко дергаю удочку, вытаскивая из воды здоровенного леща.
Уау!
Рыбина отчаянно бьется, сверкая чешуей на солнце.
Готово!
Лещ надежно водружен в ведро, а я, довольный собой, победоносно оборачиваюсь к кустам.
Но богини там уже нет!
Лишь легкая рябь на воде и слабый аромат диких цветов напоминают о ее недавнем присутствии.
"Эх, упустил!" – думаю с досадой, но тут же одергиваю себя. "Не время раскисать, Громов! Впереди еще много рек и озер, полных прекрасных русалок со здоровенными сиськами! Отпуск ведь только начался…"
Мысль обрывает резкий удар по затылку.
Звезды сыплются из глаз, ноги подкашиваются, и я медленно валюсь на землю.
Очухиваюсь на раскладном стульчике, с удочкой в руках и гудящей головой.
Рыбы, естественно, уже нет. Меня кто-то нагло обворовал. Зато есть огромный, пульсирующий шишак на затылке, который недвусмысленно намекал, что встреча с прекрасным полом для меня закончилась не очень хорошо.
Незнакомки тоже след простыл. Только на песке остался лежать небольшой камешек.
Подняв его, вижу… записку!
На ней корявым почерком написано: «Не подглядывай!».
И всё.
Ни имени, ни телефона, ни даже намека на дальнейшую встречу.
Черт побери! Вот это я понимаю – урок феминизма по-деревенски!
Глава 1
Василиса
Трясясь от холода, натягиваю на себя сухую одежду. Джинсы, футболку и, конечно, любимую клетчатую рубашку.
Волосы мокрыми сосульками свисают на плечи, ну и ладно, высохнут как-нибудь.
И тут, внезапно, словно материализовавшись из воздуха, передо мной возникает Аглая. Моя тетушка-ведунья, с которой мы так себе ладим.
Она вечно в каких-то цветастых платках ходит и с палкой в руке, которую, кажется, использует не только для ходьбы, но и в воспитательных целях. Боюсь я ее ужасненько.
– Ну что, купальщица, вылезла? – хрипло спрашивает тетушка, щурясь своими пронзительными глазами. – А я тут, знаешь ли, делом занималась. Рыбачка одного заезжего проучила.
– Рыбачка? Кого же это? – интересуюсь не без любопытства.
В наши края редко заглядывают заезжие. Поэтому появление любого незнакомого персонажа вызывает естественный интерес.
– Понимаешь, Василиска, какой-то заезжий хлыщ удумал на тебя, красавицу, любоваться, пока ты там русалкой прикидывалась. Ну, я ему и объяснила, что на чужое добро заглядываться нехорошо. Поленом его по темечку приложила!
Немею.
С одной стороны, мне жутко стыдно и страшно, что за мной подглядывал кто-то, возможно с недобрыми намерениями.
С другой… Аглая только что защитила мою честь, пусть и довольно радикальным способом.
– Э-эм… спасибо? – произношу робко.
Аглая машет рукой.
– Не за что. Главное, чтоб козлина помнил, что за девок в нашей местности есть кому постоять.
Тетушка – ярая феминистка и мужененавистница. Что весьма странно. Ведь никто ее не обижал, в замуж не звал… Может, поэтому она такая злая?
– Но кто это был, интересно?
Аглая только загадочно улыбается, поправляя свое внушительное декольте.
– А это ты сама скоро узнаешь, Василиса. Жизнь – она штука такая, интересная. Живешь себе живешь, а потом – бац – и принц на серебряном коне приехал за тобой. Ну, бывай! И в следующий раз будь осторожнее, а то еще кто-нибудь на тебя позарится, а меня рядом не будет.
И с этими словами, оставив меня в полнейшем недоумении и с кучей вопросов в голове, Аглая, помахивая своей грозной палкой, скрывается в зарослях кустарника.
Ну и кто ж этот таинственный воздыхатель, получивший «лечебную» порцию древесины от тетушки? Говорит: скоро узнаю. Хм…
****
Ночью иду за малиной в соседский малинник. Все равно там никто не живет, баба Маша умерла год назад, а наследники так и не объявились. Что ж добру пропадать?
Перелезаю через забор и оказываюсь на соседнем участке. Срываю горсть ягод и кладу себе в рот. М-м…
Что-то огромное и волосатое хватает меня за шиворот. Мир переворачивается с ног на голову, и я, уронив корзину, оказываюсь висящей в воздухе.
Мамочки-и!
– Пустите!
Поднимаю глаза и икаю от неожиданности… О, боги малинового царства! Передо мной стоит… очень мускулистый и слегка небритый мужик. Огромный, красивый, и, судя по всему, очень недовольный.
– Попалась, воровка? – рычит он голосом, от которого у меня мурашки бегут по коже.
– Э-э… здрасте, – выдавливаю из себя, пытаясь сохранить остатки достоинства.
– Здрасте, приехали! Значит, лазить по чужим дворам – это у нас теперь как за здрасте? – гремит мужик.
– Послушайте… – лепечу, пытаясь выпутаться из его железной хватки. –Я просто… очень люблю малину!
Как же страшно, голова совсем не соображает. Кто он такой? Откуда взялся?
– Ага, а я люблю справедливость! – усмехается громила. – А воровство не люблю. Я его наказываю. В дом, живо!
– Никуда я не пойду с Вами, гамадрил! – выдыхаю возмущенно.
– Гамадрил значит?
И он, недолго думая, перекидывает меня через плечо, как мешок с картошкой и куда-то несет.
Мои ноги болтаются в воздухе, юбка неприлично задирается, а в голове только одна мысль: "Вот это влипла!"
– Эй! Вы что творите?! Поставьте меня немедленно! – воплю, пытаясь ударить его по широченной спине. Но все мои попытки тщетны – он даже не вздрогнул.
– Тихо, малиновая воровка! – со шлепком опускает свою здоровенную ручищу мне на задницу. – Сейчас придем в дом, и я тебе устрою воспитательную работу. Ремня у меня получишь! Будешь знать, как по чужим огородам лазить и обзываться на старших!
Ремня?! Да я последний раз ремень видела лет десять назад! Когда еще папка живой был. А сейчас мне двадцать два. Взрослый человек. Какой, к черту, ремень?
– Да я больше не буду! Честно-честно! – кричу, но он, кажется, даже не слышит. – Я думала, что здесь никто не живет.
Он несет меня к дому, и я понимаю, что эта ночь обещает быть… незабываемой.
В светлых сенях мужик ставит меня на пол и, приглядевшись как следует, вдруг огорошивает:
– Купальщица! Вот так встреча! Это ведь ты шарахнула меня по башке, – с досадой потирает голову, на которой виднеется внушительная шишка.
– Вы сумасшедший? Я Вас впервые вижу, мужчина! Отстаньте!
– Сейчас ты у меня за все ответишь! – цедит угрожающе и снимает с пояса ремень.
– Вы не посмеете! – визжу.
– Еще как посмею. Ты меня обокрала, при чем дважды, и ударила по голове. Как думаешь, какой срок тебе светит? Подсказка: приличный.
– Постойте, я всего лишь хотела поесть малины. Какая еще двойная кража?
– Выбирай, русалка, либо воспитываю тебя я. Либо ты садишься в тюрьму, и тебя воспитают зэчки, – нехорошо усмехаясь, он поигрывает ремнем.
– Тюрьма?! Да я от одной мысли об этом в обморок сейчас упаду!
– Значит, мое воспитание.
– Нет! Меня ни разу не били ремнем. Вообще никогда!
Он смотрит на меня, прищурившись, и я стараюсь выглядеть максимально невинной. В конце концов, разве может такая милая и безобидная девушка, как я, быть преступницей? Еще какую-то вторую кражу приплел, придурок!
– Ну, значит, будет первый раз, – парирует мужик. – Зато запомнишь на всю жизнь.
Отступаю, как загнанный зверек, чувствуя, как коленки предательски дрожат. Тюрьма – это, конечно, страшно, но ремень… это же унизительно! И больно! И вообще, я слишком хороша для подобных воспитательных мер.
– Может, есть какой-то другой способ? – робко предлагаю, надеясь на его снисходительность.
– Например? – его взгляд плотски застывает на моем декольте, и я инстинктивно прикрываю его рукой.
– Эм… например, могу выполоть вам весь огород… Или покрасить забор! Или… испечь пирог! С малиной, – шумно сглатываю.
Мужчина задумчиво чешет подбородок, разглядывая меня. Кажется, он что-то обдумывает.
– Ладно, уговорила, – отвечает он и, к моему облегчению, откладывает ремень в сторону. – Пирог – это неплохо. Но одного пирога мало. За свои преступления будешь работать на меня! До конца лета. Поняла? – добавляет он сурово.
Глава 2
Майор
Гамадрилом меня назвала бешеная девчонка. Вместо того, чтобы реально всыпать ей по первое число, я повелся на ее сиськи и заставил работать на меня. Кем, бл?
Бабушкин огород давно зарос сорняками, и я и не собираюсь его возделывать. Есть дела поважнее, чем круглыми сутками торчать среди помидоров и огурцов и растрачивать свою энергию на борьбу с колорадскими жуками.
Приготовить еду я и сам могу.
Не пирог с малиной, конечно. Но окрошку и суп – легко! А в качестве второго блюда и консервы сгодятся. Бабуля была хозяйственной, там полный подвал банок-склянок. Как буду уезжать – всё заберу, ребятам из отдела раздам домашние закрутки.
Так что не надо было соглашаться и отпускать мерзавку. Я этих драчливых феминисток на дух не переношу. Надо было проучить, как следует! Задрать юбку и по заднице настучать.
Как мент, я ненавижу и презираю воров.
Сегодня ты украла горсть ягод, завтра – кошелек, а послезавтра – Родину продашь.
Ну ничего, я ей покажу небо в звездах. Найду, где бы она ни пряталась. И заставлю работать на меня по-настоящему. Будет у меня полы мыть, картошку чистить и носки мои стирать. А если еще раз гамадрилом назовет, то я за себя не ручаюсь! Придумаю такие кары, что она у меня попляшет!
Выхожу во двор и вижу возле яблони… местного бомжа. Я смотрю, бабкин двор – место для паломничества сельчан. По очереди ходят сюда с целью урвать фруктов, чтоб на рынке потом продать. А это еще приперся с бутылкой и рюмкой! Закусить решил яблочком, не отходя от кассы.
– Упс, – увидев меня, алкаш поднимается с лавки на нетвердых ногах. – А вы кто?
– А ты кто?
– Я? Да я тут… это… яблочки дегустирую! – алкаш заплетающимся языком тычет грязным пальцем в надкусанное яблоко. – Икспертная оценка, такскать. А ты, товарищ, видать, новый тут? Одежка какая-то… непривычная для наших мест, – косится на мою футболку цвета хаки.
– Майор Громов. И я здесь, чтобы убедиться, что никакие "иксперты" без определенного места жительства не дегустируют чужие яблочки без спроса! А ты, я вижу, еще и с дегустационным набором прибыл! Рюмочка, бутылочка… Все по красоте, я смотрю!
– Майор? Ого, да ладно! – алкаш пытается изобразить нечто, напоминающее уважительный поклон, но чуть не упал. – А я Гриша… Не бомж, а амбассадор Баленсиаги, – тянет мне ладонь, но я ее игнорирую. Пусть сначала помоет ее.
– Какой еще валенсиаги? Ты валенком-то не прикидывайся, ага?
– А яблочки у вас, товарищ майор, … ну просто песня! Хоть сейчас на "Мишлен"! – запихивает в карман пиджака фрукты, думая, что я не вижу.
– Откуда ты слов таких нахватался, болезный? – сощуриваюсь, осматривая алкаша с головы до пят. – Амбассадор, Мишлен? Еще скажи в вашей глуши ресторан открыли.
– Васька меня научила. Она все-все-все знает про жизнь городских. А я люблю послушать разное.
– Васька? Она?
– Ага, соседка ваша. С в-выдающимися параметрами, – рисует в воздухе женский силуэт.
– Васька значит, – недобро сощуриваюсь, вспоминая воровку с большими сиськами. – Буду знать.
– Ну ладно, я тады пошел. Будьте здоровы, – этот амбассадор валенок пятится к дыре в заборе. – Приятно было познакомиться, товарисч майор. Надеюсь, больше никогда не встретимся, – буркает себе под нос, но я все всё слышу.
Надо залатать дырку. Хватит тут всякой шушере шастать по моему участку! Бабуля слишком доброй была, привечала здесь всякий сброд. Но я быстро отучу их сюда заглядывать.
Ладно, дыру заделаю позже. А сейчас к Ваське. Пусть начинает работу, лентяйка!
******
Стою возле зеркала, готовясь зарыдать от несправедливости.
Кто ж знал, что это платье мечты, купленное по акции у заезжего торговца на свадьбу подруги, окажется таким коварным?
Еще пять минут назад я крутилась перед зеркалом, любуясь собой. А сейчас безуспешно пытаюсь стащить с себя наряд.
«Да в нем, – заливался соловьем продавец, – любая сельчанка в царевну-лебедь превратится!»
Ну вот и превратилась… в дуру, застрявшую в собственном наряде!
Туда – как по маслу, а обратно ни в какую! Дергаю, тяну… Застряла, как морковка в сухой земле. Хотя морковка тонкая, а я – толстая.
Чувствую, пот уже ручьем, прическа растрепалась, а платье все так же сидит на мне, как влитое.
И тут, как назло, стук в дверь. Сердце в пятки уходит. Кто там? Надеюсь, не тетушка Аглая с упреками, что я опять без дела сижу.
– Василиса! – слышу голос своего нового противного соседа, – Ты где там запропастилась? Дрыхнешь, что ли? Работенка сама себя не сделает!
О не-ет, нет! Только не сейчас! Пожалуйста…
– Не входите!! – ору, истерично дергая платье и застревая в нем еще сильнее.
Черт, у меня открыт низ и полностью видны трусы. И я не могу предстать перед злым соседом в таком виде. А он, судя по шороху, уже вломился в дом.
Надо было щенка у Григория Палыча брать, когда он предлагал обменять его за бутылку водки. Сейчас бы из него вырос огромный пёс и защитил бы меня от этого ненормального соседушки.
Он думает, что это я огрела его по голове, ну не говорить же, что это сделала тетушка Аглая! Я так не могу. Какая-никакая, а все же родня моя, да и ударила-то не просто так, а меня защищала. Кто знает, что у того рыбачка на уме?
– Что ты там сказала?
Дверь со скрипом открывается, и я слышу веселый смешок. Так и вижу его искривленные губы. То есть не вижу, конечно, моя голова-то в платье застряла. Но явственно себе представляю кривую усмешку гамадрила! У-у! Ненавижу.
– Так, и что это у нас тут?
– Э… платье… – мямлю, понимая, что он сейчас безнаказанно разглядывает мои бедра и нижнее белье, – примеряла… Застряла немножко.
Он подходит ближе, и я чувствую, как у меня подкашиваются ноги. Я сейчас в таком уязвимом положении нахожусь, что этот нехороший мужлан может воспользоваться этим. Да хотя бы осуществить вчерашнюю угрозу и отшлепать меня ремнем!
Мама!
– Эх, Васька. Видела бы ты себя, – хмыкает наглец.
– Откуда вы знаете мое имя?
– Оттуда. Ну, ладно, – говорит он. – Так и быть, помогу. Но потом с тебя двойная порция пирога. И еще… расскажешь мне, зачем тебе такое обтягивающее платье. Кого сразить наповал хотела?
– Угу…
Сосед ощупывает швы, дергает за молнию (которая, естественно, намертво заклинила), и я чувствую, как напрягаются его сильные руки. Горячие руки. Просто кипяток. На солнце перегрелся, что ли?
Фух, мне и самой жарко очень. А вентилятор сломался. Одна беда за другой.
– Придется портить, – выносит вердикт, и я зажмуриваюсь в ожидании худшего. – Согласна?
– Меня портить или платье? – пищу, и мужик начинает ржать.
– Сначала платье, а потом тебя, – заявляет наглец. – Только его придется разорвать, иначе никак не выбраться.
– Ладно, рвите, – вздыхаю обреченно.
И в чем я теперь на свадьбу к Ленке пойду?
Или это знак не идти туда?
Кстати, Ленка выходит замуж за моего бывшего. Классно, правда? Я хотела красиво одеться и показать ему, кого он потерял…
Бестолочь. С моим весом только обтягивающее платье носить. Поржали бы надо мной, да и только.
Но заносчивому соседу я ничегошеньки об этом не расскажу.
Рывок! И… о, чудо! Платье, поддавшись напору, с треском рвется по швам.
Стою в обрывках ткани и в одних трусах перед ним. Со слезами на глазах, жалея о потраченных деньгах и рухнувшему в одночасье плану «сморите, какая я цаца».
– Ну, вот и все, – говорит сосед, откашливаясь. – Свободна. Но помни про пирог. И про рассказ. Но в следующий раз выбирай платья… попроще. А вообще тебе и так хорошо.
Спохватившись, накрываю голую грудь ладонями, и злобно сверкаю глазищами на нахала. Нет бы отвернулся! Видит же, что дама в шоке. Но не-ет, пялится на меня, как похотливый кот.
– Жду тебя через пять минут у себя. Мука готова, малина собрана. Форма одежды свободная, но лучше приходи прям так, – подмигивает несносный тип и идет к выходу.
Не удержавшись, со злостью бросаю ему в спину разорванное платье.
Даже не обернулся, козел.
Ненавижу! Всех мужчин!
В закрытую дверь летит туфелька. Потом вторая.
Теперь самое время пореветь в подушку, но городской козел сказал, что у меня всего пять минут. Делать нечего, надо одеваться и топать, печь ему пирог, иначе не отстанет…
Глава 3
Надеваю футболку и шорты и выхожу из дома. У калитки замечаю дядю Гришу. Спорим, сейчас будет клянчить на выпивку?
– Васька, здорово!
– Здрасте, дядь Гриш. Денег нет.
– Но вы держитесь? – усмехается пьяно. – Да я сегодня уже принял дозу. Не за тем тебя караулю.
– А зачем же?
– Знаешь, кто поселился в доме теть Мани? – смотрит на меня загадочно, гоняя во рту соломинку.
– Гамадрил какой-то, – равнодушно пожимаю плечами, и Григорий опасливо смотрит по сторонам – не услышал ли?
Я сейчас так зла, что мне плевать – услышит ли он или нет.
– Т-с…Серьезный мужик этот Громов. Погоны носит. Майорские, – шепчет заговорщически.
Ну, теперь ясно, отчего он такой принципиальный! Теперь тем более нельзя говорить, что тетушка Аглая его шандарахнула – а то посадит и ее, и меня заодно, как сообщницу.
– И что, я должна сейчас трепетать от страха? Какое мне дело до того, что он носит?
– Просто предупреждаю. На участок к нему не ходи за малиной.
– Я так понимаю, за яблоками ты уже сходил и познакомился с ним, – киваю.
– С яблочками расставаться жаль. Очень хорошо на закусочку шли, – пригорюнивается Палыч, того и гляди слезу пустит.
– Ты бы лучше за своей печенью присматривал, а не за чужими яблоками, – ворчу, отмахиваясь от его перегара. – И вообще, дядь Гриш, чего стоишь? Иди, ищи себе развлечение, а то майор Громов тебя за бродяжничество прихватит.
Григорий оглядывается по сторонам, словно боясь, что майор уже выскочил из-за угла с наручниками наготове. Видимо, знакомство с Громовым прошло не совсем гладко.
Что ж, неудивительно, у меня тоже. Мы с дядей Гришей словно тайные родственники умудряемся находить приключения даже там, где их, казалось бы, быть не может.
– Вась, а скажи мне какое-нибудь новое слово городское. Хочу блеснуть перед Зинкой познаниями.
– Скажи ей, что она инфлюенсер.
– Заразная, что ли? – таращит на меня глаза Гриша.
– Нет, инфлюенсер – это лидер мнений. У твоей Зинки тридцать подписчиков Вконтакте, так что можно считать, что ее мнение важно для наших односельчан.
– Тридцать подпищиков! – тянет восхищенно.
– Ага.
****
Захожу во двор новоиспеченного соседа. Ну и где же он? Почему не встречает?
В следующую секунду я давлюсь воздухом. Потому что Громов выходит из уличного душа, обернувшись маленьким хлипким полотенчиком.
– А вы всегда так гостей встречаете? – стараюсь не смотреть на его голую мускулистую грудь. Он злой и старый. Для меня старый, разумеется.
– А ты не моя гостья. Ты повариха и уборщица.
– Ну, знаете ли… Я вообще-то…
– Хватит болтать, приступай к делу.
Козел! Натуральная рогатая скотина с замашками рабовладельца! Чтоб его!
Качнув головой, гордо иду в сторону летней кухни. Окинув взглядом рабочее пространство, понимаю, что все не так уж и плохо. Чисто, аккуратно, и даже малину с вишней, гад, разложил по мисочкам.
Кстати! Кто-нибудь знает рецепт пирога с малиной? Я такой ни разу не делала! Паника-паника.
Да уж, попала я из-за выходки тети! Повариха и уборщица, видите ли. Ну ничего, я ему еще покажу!
Пара минут серфинга по интернету, и вот он – чудо-рецепт! "Простейший пирог с малиной для начинающих кулинаров". Это то, что мне нужно!
С энтузиазмом принимаюсь смешивать муку, масло, яйца, сахар…
В процессе, конечно, не обходится без небольших эксцессов. То мука рассыплется, то яйцо упадет на пол. Что за день такой? Всё из рук валится. Главное – что этого жука в погонах поблизости нет!
А всё из-за Максима и его женитьбы на Ленке. Прямо вся извелась, изнервничалась. Не дождался меня с учебы, с подругой моей лучшей закрутил роман. Сволочь…
Пирог получился на славу. Румяный, ароматный, так и манит своим видом.
Аккуратно достаю его из печи, посыпаю сахарной пудрой и победоносно направляюсь к дому
Сейчас посмотрим, на сколько баллов мой рабовладелец оценит мои кулинарные таланты. Уверена, он будет в восторге и отпустит меня на все четыре стороны. Потому что работать на него до конца лета я никак не смогу.
****
Громов
Сиськи вперед выставила и идет по двору. Поглядите только на эту цацу деревенскую! Соблазняет, что ли?
Мне явно на речке напекло голову, когда я обозвал ее в мыслях богиней. Не богиня, конечно, но есть на что посмотреть.
– Ваш пирог! – с грохотом ставит тарелку на стол.
– А чай где?
– Ну, это вы уже как-нибудь сами. А мне пора идти.
– Куда? Ты забыла, что теперь на меня работаешь?
– И не мечтайте. Вы меня от собственных дел отрываете! У меня там… коровы не доены, куры не кормлены, а вы тут чай в жару требуете. Выпейте лучше квасу!
– Ладно, неси квас. И улыбнись, а то подумаю, что пирог отравлен.
– Да думайте, что хотите.
Она закатывает глаза, но послушно шагает к летней кухне. Хлопает дверцей холодильника и бормочет что-то. Наверно шепчет проклятия в мой адрес. Похрен. Мне не привыкать.
Отрезаю себе кусок пирога. Пахнет просто умопомрачительно. Сразу видно – деревенская стряпня!
– Приятного аппетита, – говорит так, будто желает мне сдохнуть поскорее, и сваливает.
– Эй, стой! Ты мне кое-что должна. Рассказ о платье. Куда в нем собиралась, на дискотеку, что ли?
– Вас это не касается! – вспыхивает. Ага, так я и знал, что за этим платьем скрывается какая-то драма.
– Касается. Я твой работодатель, значит, имею право знать все твои секреты. Или, по крайней мере, самые интересные. Ну же, колись, Золушка, куда собиралась в том шикарном наряде, который я порвал на клочки? Бал, принц, хрустальные туфельки?
Она фыркает, как рассерженный еж, но видно, что я попал в точку. Платье для нее – больная тема.
– Да никуда я не собиралась! Просто… Просто захотелось надеть что-то красивое, и все! Имею право?
– Имеешь, конечно! Но врать не надо. Небось, кавалер какой объявился? Местный мачо с трактором и золотыми зубами?
– Не надоело нести чушь, а? – огрызается она. – Лучше бы пироги свои жевали, а не лезли в чужую жизнь.
– А если серьезно, ну что тебе стоит рассказать? Я же все равно вытащу из тебя правду. Сама скажи, кто он? Наверняка какой-нибудь робкий сельский романтик, который пишет сопливые стихи и мечтает о тебе, как я о последнем куске этого божественного пирога?
– А вам какое дело?! Приехали бабушкин дом продавать? Так продавайте! А меня оставьте в покое. И да, по голове я вас не била. За малину рассчиталась пирогами! Так что до свидания, товарищ майор! То есть прощайте!
Васёна быстрым шагом идет к калитке и вскоре скрывается в конце улицы.
Злюка. Всё равно ж узнаю, для кого хотела надеть короткое платьице. Да поможет мне в этом амбассадор галошей, который весь день тут неподалеку трется…
Глава 4
– Ну что, как у вас сегодня дела? – спрашиваю бодро, заходя в дом Лены – моей подруги. – Хорошо сегодня спали? – обращаюсь к Нине Ивановне, ее лежачей матери.
Ответить она мне не может, так как после инсульта у нее проблемы с речевым аппаратом.
– Да нормально вроде спала, – говорит Ленка, выходя… в свадебном платье.
Простое, но симпатичное платье. Ей идет. Я бы порадовалась, если бы она не выходила замуж за моего жениха.
– Как я тебе, Вась? – крутится кокетливо.
– Супер, – сглатываю горький ком.
– Ты же прическу свадебную мне сделаешь, – не спрашивает, а утверждает.
– Сделаю. Но на торжество не приду.
– Почему?
– Мне нечего надеть.
– Да ладно! Ты же платье вроде покупала.
– Платья больше нет.
– В смысле нет?
– Ничего, забей. Ты купила матери лекарство? Я сделаю ей укол и пойду. У меня много дел.
– Бли-ин, я забыла! – бьет себя по лбу подруга. – Слушай, Вась, а сходишь сама в аптеку? Ну не чесать же мне через все село в свадебном платье? А вдруг Максима встречу? Плохая примета!
С жалостью смотрю на Нину Ивановну. С такой забывчивой дочкой она еще неплохо держится.
– Ладно. Схожу.
– Спасибо! Ты настоящая подруга!
Ленка бежит за деньгами, а я проверяю землю в цветочных горшках. Лена не любит цветы и забывает их поливать. Ну вот… Опять сухая земля.
Полив цветы, иду в аптеку за лекарством.
Жарко, мухи, пить хочется…
Почему я до сих пор дружу с Леной? Не знаю.
Когда я узнала об их романе, то она сказала мне, что настоящую дружбу не может испортить мужчина. Мы с ней с детского сада вместе. И ровно с этого возраста я знала, что подруга любит Макса.
Но когда мы повзрослели, он почему-то обратил внимание на меня. Лена дулась около месяца, когда мы начали встречаться. Ну как встречаться… Целовались, за ручки держались, на лавке летом до утра сидели, на дискотеках обжимались.
Интима не было, хоть Макс и просил об этом. Я откладывала, и откладывала… Хотела как-то особенно…
Потом уехала учиться в город на медсестру, приезжала только на выходные две недели через две. Особо не наездишься, дорого. Не дождался…
А я вернулась к нему с дипломом. Дура! Лучше бы в городе осталась. А здесь что? Уколы делаю, капельницы ставлю и в фельдшерском пункте подрабатываю. В селе даже больницы нет. В районный городок ехать не хочу. Не люблю его, шумный. Вот и осталась здесь.
– Василиса! – слышу до боли знакомый голос из машины, и сердце заходится в тахикардии.
Максим. Случайная встреча.
Колени превращаются в желе, а я в рыбу, которая не может сказать ни слова. Таращусь на него, как дикая.
– Привет.
– Привет, Максим…
Самый красивый парень в селе, и больше не мой. Сердце вдребезги.
– Тебя подвезти, может? Жарко, прыгай в тачку.
– Нет уж, спасибо. Что Лена скажет на это?
– А что Лена? Я же тебе не поцеловаться предложил, – пожимает плечами. – Ты куда идешь?
– В аптеку.
– Да садись ты, – открывает пассажирскую дверь.
Вздыхаю и смотрю в конец улицы, где находится аптека. Пилить и пилить ножками. Ладно, проще уж доехать. Тем более я иду по делам тещи Максима, вот пусть помогает!
Сажусь в салон, вдыхая знакомый аромат пахучки, подвешенной к зеркалу его Приоры.
Воспоминания накатывают разом. Вот мы катаемся ночью по селу, слушая классную музыку. Вот страстно целуемся, хулигански заехав в поле с подсолнухами. Вот Макс дарит мне котенка, которого спас на уборке пшеницы.
Хватит! Всё!
– Ты придешь на нашу свадьбу?
– Не приду, – отвечаю, не глядя на него.
– Я понимаю, это как-то не очень… Ну, что я на Ленке женюсь.
– Ты уже объяснил мне всё. Можешь не утруждаться.
Высовываю горящее лицо в окно и подставляю щеки ветру. Макс смотрит на меня с легкой, но грустной улыбкой.
– Жаль, что так получилось, да?
Где там эта аптека? Я больше не могу слышать его дурацкие оправдания. Ничего ему не жаль! Без разницы с кем жить.
– Спасибо, что подвез, – берусь за ручку дверцы, когда Приора останавливается.
– Подожди пять сек, Вась. Я хочу тебе кое-что сказать, – мнется.
– Говори уже быстрее.
– Я женюсь на Ленке, потому что она залетела.
– Что-о?
Признание Макса оглушает. Даже звуки на несколько секунд пропадают. За что они так со мной? А почему Лена мне ничего не сказала? Я же ее лучшая подруга!