Ангел с рожками и милашка Демон. Книга вторая. Когда любовь делает свой выбор

© Алла Ивановна Кондрашова, 2025

ISBN 978-5-0068-5547-2 (т. 2)

ISBN 978-5-0068-5548-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Испытание чувств

Такси мягко тронулось от дома, увозя Бориса в вечерний город. Из аэропорта он успел забежать переодеться, смыть с лица следы усталости, но внутри всё равно оставался горький осадок после недавней ссоры с Лизой. Пальцы судорожно сжимали край сиденья, ладони покрывались холодным потом, сердце билось неровно, будто сбивалось с такта

В стекле отражался его резкий, напряжённый профиль, словно у человека, который ведёт внутренний бой. За окном тянулись огни проспекта: витрины магазинов, спешащие прохожие, неоновые вывески, отражавшиеся на мокром асфальте. Вечерний шум города доносился сквозь стекло – сигналы машин, гул моторов, редкие крики торопящихся людей.

Сердце болезненно сжималось от тревоги – что, если Лиза всё ещё обижена? В памяти вспыхивали её глаза, побледневшее лицо, голос, в котором переплелись гордость и нежность.

«Зачем я сорвался? Не должен был так резко…» – мучительно прокручивал он в голове, пытаясь отогнать тяжёлые мысли. Но чем ближе такси подъезжало к ресторану, тем сильнее нарастало желание увидеть её снова, услышать смех, почувствовать тепло руки.

За окнами город жил своей суетной жизнью, а для Бориса весь мир сжался до следующей поездки к Лизе. Только это было важно и имело значение.

В ресторане царила привычная суета – звон бокалов, густой гул голосов, запах жареного мяса, перебиваемый дорогими парфюмами вплетался в мягкий полумрак зала.

Борис вошёл, уверенной походкой направляясь к столу. Его плечи были расправлены, но в глазах ещё мелькало раздражение и озабоченность. Друзья заметили его сразу, посыпались вопросы про командировку, но Борис, не настроенный на разговоры, резко осадил подчинённых:

– Сначала выслушаю ваши отчёты в понедельник. Только после этого узнаете о новом проекте.

Он опустился на стул, делая вид, что полностью контролирует ситуацию, но внутри его всё ещё жгли воспоминания о Лизе.

Обменялись рукопожатием с друзьями и подошедшим Стасом:

– С подружкой рядом посидишь? – ухмыльнулся друг, подмигнув Татьяне и с драматичным вздохом пересел на соседний стул.

Татьяна с любопытством смотрела на Бориса, пока он усаживался рядом – что-то в его взгляде подсказывало, что вечер будет не таким, как всегда.

Борис начал шепотом рассказывать свою историю Тане, которая не сводила с него удивленных глаз:

– Не думала, что так серьезно… – протянула Таня, внимательно вглядываясь в его лицо. – Мне показалось, что… ну, ты просто… обиделся, надрался и «горюешь». А, оказывается ты и правда влюбился.

– Смотри, – он достал телефон и стал показывать Татьяне фото Лизы, склонившись к ней, прикрыл экран ладонью от чужих глаз, и Таня инстинктивно придвинулась ближе. На экране вспыхнуло фото – девушка с ясным взглядом и упрямой линией губ. Таня тихонько воскликнула:

– Действительно красавица. Боря, сколько ей лет? Очень уж молодо выглядит.

– Двадцать шесть, я точно знаю.

– Покажите, что вы там смотрите. – Стас просунул голову между ними.

– Хотел бы показать – позвал. Иди отсюда! – Борис сверлил Стаса взглядом. Убедившись, что больше никто не шпионит, включил видео.

– Смотри. – Они с Таней снова уткнулись в телефон.

– Ничего себе, – выдохнула она, и в голосе её зазвучало что-то между восхищением и тревогой.

– Вышел из самолета увидел и с ходу полюбил. От кого-то другого еще можно было ожидать. А, чтобы «плейбой» и вот так… Что жизнь с людьми делает! Каков план?

– Дальше ты мне должна помочь.

– Детей брошу на мужа, а для друга… Подожди, мы же договаривались «горе залить». Но, какое горе? Это радость! Давай за тебя, за то, что влюбился!

– Мне праздновать нечего, Танюша, – тяжело выдохнул Борис, и плечи его уныло опустились.

– Брось ныть! Девчонка классная – красавица, в постель не запрыгнула, потому что морально устойчивая! А, с фигуркой как? – Таня уточняла детали, а вдруг Борис что-то важное упускает, к тому же за разговором и масштаб бедствия уменьшится.

– Обнаженную, я её не видел. Но, даже так – глаз не отвести! Так и хочется все обследовать.

– Что даже и обнимашек не было? – Подруга испытала эмоционально-мыслительный шок – каким образом можно было влюбиться, если даже не обнимал, и не целовал девушку?

– Ну, кое-что удалось … – поводил бровями Борис.

– Хорошо. А, то я испугалась, вдруг – беда с тобой какая приключилась. Молоденькие девушки они ведь злые. Выпьем за тебя, чтобы все срослось! – Чокнулись, выпили. – Что будем делать? План есть? – подруга еще не понимала, какую помощь она может предложить.

– Завтра поедем кольцо для помолвки выбирать. В конце будущей недели снова поеду, там как раз несколько дней нерабочих, может, удастся колечко на пальчик одеть. – Он говорил тихо, словно боялся спугнуть эту едва наметившуюся надежду.

– А не рано с кольцом? – Таня испуганно прикрыла рот ладонью. – Боря! – Таня подалась вперед. – А если вдруг… ну ты понимаешь…

– Даже думать не хочу! Знаешь, она держится так спокойно, отстраненно. Но иногда мне казалось, что есть у нее ко мне определенный интерес, даже больше – нравлюсь я ей. Всегда можно понять, как человек тебя воспринимает, как относится. Раскусила меня в две секунды. Не доверяет, потому что бабник. – Он не шутил, не ухмылялся, а глядел в одну точку, будто наваждение цепко удерживало его.

– Умненькая значит, серьезная. – Таня от всей души сочувствовала страданиям друга.

– Даже слишком. У нее девятнадцатилетняя дочь.

Таня испытала очередное потрясение.

– Погоди… – она удивленно хлопала глазами. – У неё взрослая дочка? А, сколько же ей лет?

– Лизе двадцать шесть.

– Может тридцать шесть? – переспросила Таня.

– Нет. В восемнадцать она удочерила одиннадцатилетнюю девочку, кстати, у нас в офисе работает.

– Как же мир тесен! Тогда понятно, почему твоя возлюбленная такая сдержанная. Мать. Этим все сказано. – Таня задумчиво кивала головой, деловая и прямая, всегда с каплей иронии в голосе, она вдруг стала серьёзной.

Вокруг всё также звенели бокалы, смеялись пары за соседними столиками, а над головами Тани и Бориса витала неожиданная загадочность.

Зеркало в ванной заволокло туманом, и при свете лампы на лице Лизы играли резкие тени, делая её образ ещё более задумчивым. Она пристально смотрела на своё отражение, будто пыталась увидеть в нем ответы. Лиза прикусила губу, провела пальцами по щеке, едва заметно качнула головой и сообщила сама себе:

– Дурочка, ты, Лиза. Какая же ты дурочка! Бабник, видите ли, не устроил… При его праздничной упаковке не быть бабником невозможно. Красавчик, далеко не глуп, веселый… Смотрит так, что чувствуешь себя богиней. Чего еще тебе нужно было? Почему не позволила остаться? Не обязательно сразу замуж. Сейчас не свою кислую физиономию бы в зеркале разглядывала, и не с собой разговаривала, а его лицом любовалась бы и целовала… целовала… и много чего еще, – она протяжно вздохнула. – Дурочка и есть. Все рискнуть боишься. Свободу свою слишком переоценила. Ладно, раньше не было серьезных причин рисковать свободой, но «Милашка Демон», можно сказать идеал… Рискнуть стоило.

Всю ночь Лиза ворочалась, то укрываясь, то сбрасывая одеяло – тревожные мысли о Борисе навязчиво возвращались снова и снова, наполняя ее сожалением.

Рано утром она распахнула окно настежь, встала на дорожку и пробежала целых двенадцать километров. Холодный воздух обжигал лёгкие, ноги наливались тяжестью, но она не останавливалась – будто убегала от самой себя. Ещё отжималась, подтягивалась, и когда уж совсем выбилась из сил – рухнула в ванну с пеной.

Борис с Таней отправились искать кольцо. Обошли все приличные магазины, но Борису ничего не понравилось – решил заказать по собственному дизайну, поэтому вернулись в первый магазин. Интерьер ювелирного салона блистал стеклом и светом, витрины сверкали. Посмотрели, какие имеются камни в наличии, ему стали предлагать варианты дизайна, но всё было не то – скучновато, без души. Борис присел за стол с чистым листом и, нахмурившись, стал водить ручкой – движения были быстрыми, решительными. Таня удивленно переглянулась с ювелиром, он одобрительно кивал головой. Борис нарисовал контуры двух переплетенных сердец, скрепленные в месте переплетения камнем. Контур одного из сердец украшено голубыми, второе белыми бриллиантами, а центральный камень – с розовым оттенком круглый в четыре карата.

Пока дизайнер готовил эскиз заказа на компьютере, Борис с Таней зашли в соседнее кафе. Аромат кофе и круассанов приглашал посидеть душевно беседуя, за соседним столиком смеялись студенты, а хмурый Борис казался чужим в этой беззаботной картинке. Таня с интересом наблюдала за другом. «Переживает Боренька, осунулся, щетинкой зарос, сильно его зацепило!» – подумала она.

– Борис, ты решил бороду отрастить? – завела Таня разговор на личную тему.

– Да, решил не бриться, пока Лизу не завоюю, – Борис постоянно уходил в свои мысли, и Тане приходилось прилагать немалые усилия, чтобы извлекать его из задумчивости.

– Расскажи мне, что у тебя на душе, какие чувства испытываешь?

– Я влюбился… – Борис отвел глаза, рассматривая людей за окном. – Он говорил без привычной иронии, его голос стал ниже, взгляд – мягче. – Глубоко и навсегда. Только сейчас понял, что никогда даже влюблен не был. Нравились некоторые женщины, бывало – увлекался иногда, но ненадолго. Сейчас я впервые люблю настолько, что весь мир отодвинулся и существует где-то там, сам по себе. А я ничего не способен делать, даже не могу ни есть, ни спать, на работе думаю только о ней. Плохо то, что с самого начала всё пошло не так. Вместо того чтобы улететь в романтических отношениях, всё завершилось войной. Но это ещё не конец. Я на многое пойду, чтобы завоевать эту женщину, практически на всё. Важно добиться её любви. Знаешь, она как нежная бабочка – её нельзя просто схватить за крылья. Она сама должна доверчиво сесть на ладонь и захотеть остаться навсегда. По-другому – никак.

Таня положила руку на его локоть, слегка сжала, как бы стараясь вернуть его в реальность:

– Боря, ты слишком доверчивый, считаешь, что всегда и во всех можно найти что-то хорошее. Такое отношение может стать причиной заблуждения и разочарования в человеке. Я вижу, что ты уже сильно привязался к ней, а ты ведь её даже не знаешь. Нежность, которую ты уже проявляешь, лишний раз подчеркивает, сколь серьезны твои чувства. Я волнуюсь за тебя. А вдруг у неё характер ужасный?

– Танюша, у неё своеобразный характер, я сумею с этим справиться. Партнеры считают Лизу очаровательным созданием, очень ценят её, дорожат добрыми отношениями. Она правда – замечательная. Я женюсь на ней. Подумаешь, бабником был! Так ведь БЫЛ! Это в прошлом. Теперь я уже другой человек. Зато она – именно та единственная любовь, которую я ждал всю свою жизнь. Она будет моей, только моей, вся целиком. Новые друзья помогут и с планом, и с реализацией. Если что, возьму отпуск и не уеду, пока не добьюсь ее.

– Это хорошо, что партнеры помогут. Но, может, лучше её сюда перевезти?

– Это лучше всего. Только об этом и думаю.

– Планы грандиозные, – заметила Таня, – ты главное не забудь, что Лиза не планшет – по нажатию кнопки не откроется.

Ювелиры приготовили на компьютере эскиз. Получилось роскошно и оригинально, оформили заказ и отправились обедать.

Борис запланировал приехать покорять Лизу в конце недели, практически перед «8 марта», поэтому решил привезти цветы и духи в подарок для всех дам в офисе партнеров. Заказал огромное количество белых и красных роз, вазы и доставку в Алматы. Позвонил Марату и сообщил, когда и где забрать цветы, доставленные самолетом.

Мысли о любимой не отпускали его ни на минуту, он вспоминал, как она поправляла прядь за ухо, как вдруг улыбалась, будто только для себя. Вздыхал и очень скучал по Лизе.

Зайдя в парфюмерный магазин, выбрать французские духи для женщин офиса, он склонился над витриной, вдыхая тонкие, изысканные шлейфы – один аромат показался особенно теплым, с нотами розы и мускуса, на нем и остановился.

Для Лизы был особенный подарок. Для неё – единственной – он выбрал флакон в форме сердца, с выгравированной надписью:

«Для той, кто заставила мир исчезнуть».

Антон Семенович вызвал Илью, чтобы разузнать, на какой ноте Лиза попрощалась с Борисом.

Рассеянный свет проникал между жалюзи, выхватывая полосы пылинок в воздухе, за окном в небе лениво тянулись облака, а в кабинете стояла напряженная тишина.

– Что, проводили нашего гостя? – Как бы между прочим задал вопрос Антон Семенович.

– Точнее – выпроводила, – уточнил Илья, поежился и почесал затылок, избегая взгляда шефа.

– Лиза? – Антон Семенович нахмурился. – Что случилось? Времени ведь почти не было… – удивился начальник.

– Лиза со мной теперь не разговаривает. – пожал плечами водитель.

– Почему?

– Гость переживал, не хотел с ней расставаться, а она ему заявила, что наконец-то от него избавится. Ну, он разозлился, говорит: раз уж терять нечего, так ничего и не испорчу – и стал её целовать. А она его укусила. Прямо до крови. Лиза потребовала, чтобы я машину остановил. Я и сказал – вы целуйтесь себе, а я всё равно на дорогу смотрю.

Антон Семенович застыл на месте, приподняв брови, и тихо присвистнул.

– Молодец Борис… Такой неожиданный контакт западает в память. А ты – дурень. Не мог притвориться, что не видишь и не слышишь?

– Не сообразил, – огорченно ответил Илья. – Ну и… Надо же, Лиза такая дерзкая. А я в этой сценке был, как мебель, – пояснил он.

– Дальше-то что?

– Губки подкрасила и в окно отвернулась. А в аэропорту не хотела выходить из машины, но он её вытащил – документы какие-то должен был прочитать и с ней передать хотел. А когда вернулась, глаза были потухшими, губы сжаты, вялая какая-то, грустная. С тех пор со мной даже не здоровается – проходит мимо, будто меня и не существует. А ведь ещё дня три назад болтали как друзья.

– Молодец, – задумчиво пробормотал Антон Семёнович.

– Да я-то чё? – удивился Илья.

– Борис молодец. А ты – соображать учись. Может, и захотела бы девушка целоваться, да застеснялась. Ты же не посторонний таксист, а сотрудник. Здесь деликатность нужна. Должен был понять. Ну да что теперь – руками махать. Зато на будущее учтем: никаких свидетелей и близко быть не должно.

Антон Семёнович ходил по кабинету, бормоча вполголоса, словно прогонял мысли.

– И что теперь с ней делать? Ой-ё-ёй… жалко мужика упускать. Очень хорош. А она – бедняжка, под носом своим не видит. Разругалась… Не-е-е, ругались вместе. А может, это и к лучшему? Перец с огоньком, значит, и в любви страсть будет. Главное – чтобы мозги на место встали. Девушка сейчас в одиночестве переживает, думает… Глядишь, и одумается. Правильные мысли в тишине приходят – не торопясь… по одной. Что-то я её сегодня и не видел. Обычно заходит поздороваться… Прячется? Значит, скучает, томится.

Он поправил галстук, огладил волосы, вздохнул и направился к кабинету Лизы, словно собирался на дипломатическую миссию.

– Пойду, навещу Лизоньку… выдам ей наставление… с лёгкой отеческой строгостью.

Комната была наполнена мягким ароматом чая, за окном щедрое весеннее солнце дарило тепло и настроение, пробуждая природу от зимней спячки, а в кабинете повисла лёгкая пауза – Лиза понимала к чему этот непрошеный визит, ее охватила необъяснимая тревога.

– Лизонька, здравствуй, моя красавица! – Антон Семёнович относился к Лизе как к дочери. Свои дети давно разъехались по разным странам, внуки были при родителях, а они с супругой никуда не хотели уезжать. Нравилось им в этом городе жить. Вот Лиза и замещала по мере возможности ему дочь.

– Здравствуйте, Антон Семёнович! Проходите, присаживайтесь. Я чай заварила. Сейчас налью.

Она проворно расставила чашки, руки слегка дрожали, в предчувствии неудобного разговора, но улыбка была гостеприимной. Быстро сервировала на столик всё необходимое к чаю и прикатила к диванчику.

– Что-то сегодня тебя не видно, решил сам зайти. Какая-то ты бледненькая, грустная…

Щёки Лизы залились румянцем, она сжала губы и выпрямилась, словно щитом закрываясь от расспросов.

– Проект надо закончить, а времени в обрез. Вы же у меня неделю целую отняли! Грустить некогда, да и не о чем, – наливая чай, отвечала Лиза.

– Да я думаю, может, парень понравился, уехал – а ты и загрустила. Звонил? – издали приступил к допросу Антон Семёнович, как бы невзначай.

– Какой ещё парень, о ком это вы? – Лиза слегка растерялась, не ожидая, что разговор сразу пойдет о Борисе.

– Ну, здрасьте! Всю прошлую неделю с ним провела, а сегодня уже и не помнишь…

– Антон Семёнович, поправьте меня, если я ошибаюсь. Кажется, мне, что и вы поучаствовали в одном сомнительном дельце! – Лиза вздохнула, осуждающе качая головой. – Вот уж не думала, что и вы туда же…

– Никакое ни сомнительное! Очень даже хорошее дело! О тебе заботились! – Антон Семёнович смотрел невинными глазами и отхлёбывал чай, словно в этом разговоре не было никакой интриги.

– Ну, ладно, Марат! От него совестью даже и не пахнет. Но вы-то! Как вас они умудрились впутать? – Возмутилась Лиза тем, что шеф откровенно признает свою причастность, нисколько не стесняясь.

– Никто меня не впутывал! Сам рад был помочь. А что… парень видный, серьезный, влюбился в тебя по уши. Да и жених – хоть куда! Лиза, это другим девчонкам подойдут многие – у кого-то запросы невелики, а другие и сами не удались. А ты – другое дело! Таких, как ты, раз-два и обчелся. А мужчин для вас – еще меньше. Попробуй, отыщи. А тут – красавец, прямо сюда свалился. Конечно, мы старались изо всех сил, всё, что смогли – сделали.

– Так вот скажу я вам – распутник и волокита ваш протеже! – Лиза почувствовала, что против неё был заговор, и это её бесило. Щёки вспыхнули ярким румянцем.

– Лиза, не наговаривай лишнего на парня. Если уж совсем честно, свободный мужчина и должен быть с огоньком. А то ведь люди и вымрут, если все мужчины будут осторожные да деликатные. – Антон Семенович искренне разъяснял свою позицию.

– Ну-ну. Мужская солидарность… – кивнула головой Лиза.

– А что, Лизонька, случилось? Что?

– Ничего не случилось.

– Может, как-то… против… твоей воли… что было? – Антон Семёнович искоса наблюдал за Лизой, отмечая про себя, что разговор ей даётся нелегко.

– Вы же видели его перед отъездом – живой, здоровый, не побит и не поцарапан. Значит – ничего и не было. Успокойтесь, вашему совместному проекту ничего не угрожает.

– Ох, и дурочка же ты, Лизонька! – Он вздохнул театрально, сцепил руки за спиной и начал ходить по кабинету, словно на сцене. – Специально послали вас одних в степь, чтоб никто не мешал. На тыщи километров ни души, мороз, метель… Вариант один – в постельке кувыркаться! Так хоть бы протестировала мужчину! Да ещё и влюбилась бы. Но нет же! Ты и здесь сумела мужчину отогнать. Одна у тебя беда, Лиза – горе тебе от ума! Не зря тебя одноклассники окрестили – ты у нас, прямо-таки, живой монумент «облику морали».

Он махнул рукой и пошёл к двери.

– Куда мир катится? Антон Семёнович – и тот в интрижках погряз! – тихо проворчала Лиза, убирая посуду. Только собралась заняться работой, как дверь снова распахнулась.

– Я тебе всё-таки скажу! Всё скажу! Хватит молчать и потакать тебе! – Антон Семёнович влетел вихрем, размахивая руками, пронзая Лизу взглядом.

– Что с вами? Садитесь, сейчас я вам чайку свеженького налью. – Лиза быстро налила чай, поставила на столик, добавила вазочки, снова подкатила к Карпухину и присела рядом.

– Ну, что вы хотели сказать? Я слушаю. – Сложила руки на коленях и приготовилась слушать.

– Лиза, да что с тобой? Ты мужчин скручиваешь, как фантики, и выбрасываешь, как мусор. Взять хоть Брагина! Сама его подстрекала – своими глазами видел. А потом начала отбрыкиваться. Разве не так было? – Антон Семенович строго смотрел на Лизу, ожидая ответа.

– Да, вы правы, перестаралась немного. Ну кто ж знал, что он так заведется? Я просто хотела проект вернуть. На него у меня никаких планов не было. Он же один – по собственному хотению – проект прикрыл. Остальные не были согласны, но и не спорили. Не надо было «стервозничать» – тогда бы и обошлось. Да ещё и сиськи мои на людях обсуждать начал…

– А кто эти самые сиськи предлагал продемонстрировать? – напомнил Антон Семенович.

– Ну мало ли что женщина брякнет от волнения! Приличный мужчина никогда этим не воспользуется, – заявила Лиза.

– От волнения, как же! Да ты всё просчитала. Знала про них всё. Знала, что если Брагин придержал проект, он первый не подпишет. Знала, что те двое посмеются и подпишут первыми. А Брагину ты кукиш приготовила. Лиза, а он ведь приличный мужчина, красивый, умный. Почему ты ему ни одного шанса не дала?

– Да. Он действительно приличный. Скорее всего, и человек неплохой. Но не нравится он мне как мужчина. Зачем мне с какими-то «шансами» заморачиваться, потом отморачиваться? Сами знаете, как всё пошло – вкривь, да наперекосяк.

– Ну а Борис? Он же тебе нравится. – вернулся Антон Семенович к главной теме.

– Я бы… так… не сказала… – осторожно оправдывалась Лиза.

– Ах, вон оно что! Он тебе так нравится, что ты даже себе врёшь! – Антон Семенович, со своим жизненным опытом распознал душевное состояние Лизы.

– С чего вы взяли?

– Лизонька, да если бы ты сама не захотела сопровождать его – не стала бы. Уж как ты «откусываться» умеешь – я знаю! Хотела узнать его поближе, присмотреться… На худой конец с красивым мужчиной погулять хотя бы. Не часто такого встретишь.

Он по-отечески держал Лизу за руку, похлопывал, как будто успокаивал, а сам наблюдал за ней.

– Хорошо, допустим, вы правы, – замялась Лиза.

– И что ж пошло не так?

– Всё – не так! – Лиза взглянула на него и поняла, что без объяснений не обойтись.

– Слишком уж распутный… – промолвила она, потупив глазки.

«Выкручивайся, выкручивайся,» – усмехнулся про себя Антон Семёнович. – «Не выйдет!»

– Он… что же, так грубо домогался, что и одежду… на тебе… от страсти порвал? – Антон Семенович намеревался вытащить признание из Лизы, чего бы это ни стоило.

– Нет, конечно. Но вёл себя возмутительно.

– Это как же?

– Лапал меня всё время! – Лиза хлопала ресницами, глядя вниз.

– Если ты не подпускала… Что ему ещё оставалось? Ты ж, небось, оборонялась как гвардеец-панфиловец – насмерть стояла. Как ему удалось еще живым выбраться?

– Как вы можете такое говорить? Совесть у вас есть?

– Есть, есть. А тебе бы, Лизонька, от пережитков надо избавиться. Времена нынче другие – век скоростей и всякое такое. Мужики таскали девчонок в постель при первой возможности – надеюсь и впредь не разучатся.

Он хитро прищурился и спросил:

– Целуется-то как, ничего?

У Лизы, в который уже раз вспыхнули щёки, и она подскочила с дивана.

– Как я и говорил – хороший жених! Такой нам и нужен, Лизонька. – Антон Семенович спрятал в усах довольную улыбку.

– В женихи как раз и не годится.

– Это ещё почему? – удивился шеф.

– Потому что неисправимый бабник.

– Ой! Ой! Ой! Уж кто бы говорил! – усмехнулся Антон Семенович.

– Вы это о чём, Антон Семеныч? – не поняла Лиза.

– Про твои похождения мы тоже в курсе. – Антон Семеныч знал, когда и чем надавить на девушку.

– А вы просеивайте, то, что читаете в жёлтой прессе.

– Это ты про что? – теперь уже не понимал Антон Семенович.

– Про скандал на балу. А вы про что?

– Нет. Там ты всё правильно сделала. Не твой это образ жизни. Ты другая. Я про твои шашни здесь. Про местные масштабы. Весь город усыпан осколками разбитых сердец. Думаешь, ничего не знаем? Да стоит тебе только где-то с мужчиной появиться, как сразу весь город это обсуждает. Так что не тебе упрекать кого-то в том, что он бабник. А Борис – единственный, к кому бы я тебе советовал присмотреться повнимательнее.

– Идите-ка вы лучше работать… – Лиза сверкнула глазами.

– Ба-тюш-ки! – Антон Семёнович всплеснул руками. – Не просто нравится… Ты, всё-таки, влюбилась!

Лиза молча смотрела на него исподлобья. Антон Семенович подошёл, обнял её за плечи, притянул к себе, похлопал по спине, ласково погладил по волосам и шепнул на ухо:

– Наконец-то, дожили. Это же хорошо, Лизонька. Хорошо. Ты не волнуйся, я никому не скажу. Это наш секрет. И вот ещё что… присмотрелась к парню – за эту неделю вы с ним достаточно «навстречались», пора переходить к более близкому знакомству. Не надо ему, как Брагину, голову морочить. Он заслуживает твоего внимания. И не только внимания.

Поцеловал её в щёку и добавил:

– Пойду, в самом деле, поработаю.

Антон Семёнович прикрыл за собой дверь. Не в силах более сдерживаться, он приплясывая лезгинку, помчался в свой кабинет. Он узнал всё, что ему было нужно – и это была бомба! Просто новость века!

Он вприпрыжку добежал до кабинета, едва не налетев на цветочную вазу, и, смеясь про себя, прошептал:

– Всё, теперь дело за малым!

Не успел он устроиться в кресле, как к нему вошёл Марат с новостями:

– Борис уже цветы заказал, сюда в пятницу доставят, сам тоже рано утром будет. Скучает парень. Боюсь я, как бы Лиза чего не откинула.

– Ничего она не откинет. А вы что думали – приехал мужик из «белокаменной», а Лизонька и повисла сразу у него на шее? – засмеялся Антон Семёнович.

– Никто так не думает, но не мешало бы расспросить её.

– Даже и не думай. Нечего девушку смущать. Вот приедет Борис – сами и разберутся. И вы должны запасной план иметь с вариантами. Настроение у девушек по весне переменчиво, как погода. Не стоит ситуацию без контроля оставлять. Как говорится – на Бога надейся, да сам не плошай. Только девушка не должна ни о чём заподозрить. Ни-ни!

Глава 2. Когда чувства становятся планом

На улице моросил дождь, машины растворялись в тумане, словно в зыбкой дымке. Борис, закусив губу, проверял заказ духов и в сотый раз пересчитывал часы до встречи. Сдерживая внутреннее напряжение, старался казаться спокойным, почти показно, хотя бы для себя. Проверил прохождение груза с цветами и вместе с Таней отправился за кольцом. Кольцо получилось красивым, изысканным. Он крутил футляр в руках, словно хотел ощутить судьбу на кончиках пальцев.

Таня предложила пообедать вдвоем – знала, что Борис в одиночестве есть не захочет. Незаметно написала однокласснице Бориса – Лильке, чтобы она «случайно» присоединилась.

– Да, Боря, готовишься ты серьёзно. Даже меня пробрало… – Таня вздохнула, пристально вглядываясь в его уставшее лицо. – Никогда тебя таким не видела – значит, стоит девушка того. Не помню, чтобы ты так переживал из-за какой-то женщины.

– А у меня никогда такой и не было. Она другая. Совсем другая. – Он потер шею – голос был сдержанным, но в нём вибрировало чувство.

– Может, нужно было как-нибудь настойчивее? Самый краткий путь пролегает через кроватку.

– Нельзя. С ней нельзя позволить себе ни малейшей ошибки, – Борис покачал головой. – Даже если бы и удалось… она могла быть к этому не готова, выйти из душа и заявить, что «это ничего не значило». А после такого уже не исправить. И это меня раздавит. Я точно знаю – эту партию я не проиграю. Ставка слишком высока. Игра может быть долгой, и ошибок быть не должно. Знаешь, Таня, те дни рядом с ней были самыми счастливыми в моей жизни. А пятый день без неё – как в аду. Ошибаться мне нельзя.

– Борюся… что-то мне тебя так жаль. – Таня опустила глаза, пробежалась пальцем по краю чашки.

– А я держусь за оптимизм. Я решил: если не сложится – останусь там. Уже никто и никогда меня не остановит. Чувствую я её… Она неприступна как утёс, держится как «железная леди», но порой забывала про корпоративную этику, и мы отлично проводили время. Она веселая, смешливая, умная и красивая. Я так скучаю по ней. – Борис протяжно вздохнул.

Лилька ворвалась в ресторан, как настоящий ураган в юбке, звеня серёжками, рассыпая извинения и одновременно оценивая обстановку. Казалось, воздух вокруг неё дрожал и она мгновенно захватила пространство. При всех своих габаритах, она была удивительно грациозна и подвижна. Протискиваясь между столиками к Борису и Татьяне, старалась на ходу просканировать эмоциональный фон. Это было необходимо – случилось невероятное: Татьяна вызвала её как терапевта – осмотреть Борю, нашего плейбоя. Что-то у него не ладится. Только говорить никому нельзя – голову Таня свинтит сразу. Значит, новость должна быть – огонь!

Плюхнувшись на стул, как с ураганами и бывает – мгновенно стихла, отпила воды из стакана, потом заговорила, не сбив дыхания.

– Здрасьте, здрасьте. Вот бегу, думаю – вдруг вы тут, как всегда сплетничаете за обедом.

– Ну, если поесть зашла – заказывай, – предложил Борис.

– Боря, ты какой-то нерадостный. Глаз потухший, сам – вялый. Что-то случилось? Заболел? Не молчи, я волнуюсь.

От любопытства глаза Лильки распахнулись. Таня не зря её вызвала – дело серьёзное.

Борис подозвал официанта и сделал заказ, зная вкусы Лильки.

– Целый день как собака бегаю по пенсионерам – короче, благотворительностью занимаюсь. Пусть ножки передохнут, хоть перекусить разочек по-человечески. – Она снова повернулась к Борису. – Что с лицом, как будто впервые ипотеку взял? Живи, друг, дыши полной грудью! А главное – не молчи! – Лиля окинула Бориса внимательным, изучающим взглядом. – Правда, ты странный. Кому ещё ты можешь всё рассказать? Мы с Таней – твои подруги. Сестры далеко, а мы рядом. Поддержим, плечо подставим. А теперь дай руку – давление надо измерить.

– Да отстань ты! Нормальное давление. – Вспыхнул раздражением Борис.

– Боренька, я не просто так закатываю истерику, помню, как тогда все произошло. Не успела я немного отвлечься – замуж сдуру вышла, поменяла место жительства, а ты спутался с Лариской. Я же помню! Был уже у нас такой негативный опыт. Я чувствую, что творится что-то нехорошее. Боюсь, как бы мы снова время не упустили. – Школьная подруга не сводила глаз с Бориса.

Борис, и в самом деле выглядел озабочено, а Лилька разговорить умела любого, и в предчувствии сенсации, вцепилась в него мертвой хваткой.

Он понимал: деваться некуда, обдумывал – как бы покороче, поделикатнее рассказать, чтобы не выложить всё… Борис окончательно убедился, что Лилька не отстанет, если унюхала – не отстанет.

– Слушай, Лиля, без обид… но я как-нибудь сам. Без поддержки подружек. Сам осмыслю, сам решу.

– Боря, ты меня пугаешь. Так нельзя! Я тебя с детского сада знаю. С бизнесом – справишься. А тут… я вижу – другое. Что-то происходит… – она не сводила с друга внимательного взгляда.

Он долго молчал, откинулся в кресле, провёл рукой по лицу.

– Ну, понимаешь, Лиля… это – личное.

В голове Лильки пронесся шквал версий. Она приступила к допросу, поначалу осторожно:

– Боренька, ну давай руку, всё-таки давление померяю. Сердечко послушаю. А ты начинай рассказывать, что там …как и что случилось. – Лилия вытащила из сумки тонометр и стетоскоп.

– Я влюбился, Лиля, – признался Борис почти шёпотом, и в его голосе прозвучала редкая для него уязвимость.

– Ты? Влюбился? – Лилька рассмеялась так, что несколько человек обернулись, официант чуть не выронил поднос, а сидящие за соседним столиком, уже с любопытством прислушивались.

– Замолчи сейчас же, а то придушу тебя прямо при свидетелях. Уже все смотрят – сейчас молва по всему городу понесется! – Борис сжал «садиковской» подружке руку.

– Это хорошо, что ты шутишь. Значит, не всё так страшно. Шутки – это хорошо, – одобрительно кивала Лилька.

– Это не шутка. – Борис взъерошил свою идеальную стрижку. – Какие шутки?! Ну какие, Лиля?.. – он тяжело вздохнул.

– Так это что, серьёзно?.. Как это возможно? А что плохого? Я не понимаю… – Лилька растерянно хлопала ресницами.

– Девушка не влюбилась, – уныло пояснил Борис.

Лилька снова хихикнула, но под грозными взглядами Тани и Бориса осеклась.

– Сейчас, Боря, сейчас. Мысли соберу, успокоюсь. Значит, ты утверждаешь, что влюбился. Так? А женщина, она значит, тебя отвергла? – Лилька не верила в то, что только что сказала, глаза у нее расширились, она в изумлении безмолвно открывала и закрывала рот.

– Не совсем так. – Борис даже внутренне не соглашался с этим.

– Господи… Дело-то поправимое. Может, не рассмотрела тебя. В темноте дело было…

– Какая темнота! Что ты несёшь? – окончательно взорвался Борис.

– Да откуда я знаю, как там у вас было? Ты же не рассказываешь.

– Ничего не происходило, – огорченно простонал Борис.

– Боря, ну и что! Всё как всегда – духи, цацки, гитаристы под балкон, хоть кого, хоть дрон с розами к возлюбленной. Соблазняй барышню! – У Лильки была профессиональная привычка – с пациентами, следует говорить и спрашивать, она была полна оптимизма.

– Далеко всех везти.

– Ну, для тебя это не проблема. А куда это далеко?

– В другую страну.

– Борис! Москвы тебе мало, России мало, ты уже на мировую арену вышел! Где эта другая страна? – глаза подруги сверкали от восторга.

– Рассуждаешь про масштабы моих похождений, вместо того чтобы совет дельный придумать. И какая ты подруга после этого? – Борис впервые за день улыбнулся.

– Как так получилось? Не верю, чтобы девушка тебе не ответила взаимностью. Скорее всего, ты ее ослепил своим великолепием. Не видела таких мужчин красивых, вот и засомневалась в твоей искренности. Правда, Таня?

– Угадала. Именно так всё и есть, – подтвердила Таня.

– Это нормально. Заходи на второй круг. Кружи, кружи, пока не сдастся. Но выглядишь ты не очень. Лекарств не назначаю – вечерком пару рюмашек коньяка хватит. Да, отправляйся поскорее к своей зазнобе. Таня, ну посмотри на него, – Лилька включила профессиональную медицинскую наблюдательность – как врача. – Щёки бледные, пульс учащен. Всё ясно – классическая симптоматика любви.

– Боря, а она права, – Таня оценила эффект Лильки.

– Знаю я! – Борис смеялся от души. Уж кто, как не подруги способны его отвлечь и рассмешить. И впервые за долгое время ему стало чуть легче.

– Лети, Боря. Ты ведь не просто так встретил её. А мы, твои подруги, прикроем тылы, – тепло поддержали дамы.

Накануне вылета, он стоял у окна в своей квартире, глядя на вечерний город, и знал – впереди сражение. Но впервые в жизни он не боялся проиграть. Сражений может быть много. А наградой будет счастье с любимой женщиной.

Раннее утро было свежим и прохладным, над аэропортом рассеивался утренний туман, а Борис, сонный и взволнованный, шагнул в зал прилета. Внутри – волнение, в телефоне – список задач на весь день.

Марат помахал Борису, увидев его издали. Поздоровались.

– Груз получили? – сразу поинтересовался Борис.

– Да, его уже отвезли в офис. Помощников организовали. Твой чемодан закинем в гостиницу, регистрироваться пока не будем.

Холл офиса благоухал розами, их лепестки усыпали ступени, вазы сверкали на солнце, создавая ощущение праздника. Распаковывали цветы сразу у входа, приглашённые цветочники составляли букеты в вазах и украшали лестницы, холл, кабинеты.

Кабинет Лизы украшался под надзором самого Бориса. Он ходил по кабинету, не находя себе места, поправлял лепестки, менял местами букеты. Восемь белых роз и в центре одна красная, значительно выше других. На стол он поставил коробку и под неё открытку.

Успели только-только к началу рабочего дня. Потянулись служащие, женщины входили в холл и ахали от умиления, а на рабочих местах дам ожидал персональный букет и коробочка с духами.

Борис с Маратом пили кофе в кабинете когда им сообщили, что Лиза на подходе. Они поспешно заняли позицию наблюдателей.

Лиза вошла в холл и тоже улыбнулась цветочному оформлению. Она замерла на секунду, почувствовав, как грудь сдавило чем-то неясным, будто воздух стал плотнее.

К ней тут же подошли молодые мужчины, завязался разговор. Выглядела она ослепительно: красиво уложенные волосы, кокетливый костюмчик с пеной кружев, легкий блеск на губах и уверенная походка.

Наконец Лиза села в лифт и направилась к себе. А Марат с Борисом вернулись в кабинет, где их уже ожидал Антон Семёнович.

– Пришла наша красавица? Пусть кофе попьет. А потом и позовём. Какой у нас план? Доложи, Марат.

Попросил рассказать подробности Антон Семенович.

– Сегодня у племянницы Лизы день рождения, все собираемся у Наташи. Лиза вынуждена будет Бориса с собой привести.

– А вдруг откажется? – забеспокоился Борис.

– Заставим, – заверили Антон Семёнович и Марат, продолживший изложить свой план:

– Когда вы уйдете на «прогулку», я звоню её сестре. Посвящаю в курс дела, сдвигаем «днюху» с 18:00 на 15:00. Набрасываем план. Когда вы придёте, мы тебя познакомим с планом.

– Я думал, ты уже план разработал! – удивился Борис.

– Раньше нельзя. Если вдруг до Лизы как-то дошло бы, она мигом в самолёт и на край света. Я подстраховался от «закона подлости»: если что-то плохое может произойти – оно обязательно произойдёт. Лиза нас научила не полагаться на случай. А так она с тобой, под присмотром. Я Наташу озадачу, они с Юрой такой план соорудят – ЦРУ обзавидуется.

– Мудро! Молодец, хорошо придумал. Группа поддержки в родне – это полдела. А эти двое – ядерное оружие, – похвалил Антон Семёнович. Борис перевел дух и успокоился:

– Хочу вам показать, – сказал он, доставая из кармана коробочку с кольцом.

– Отпад! – выразил удивление Марат.

– Да где ж ты такую красоту сыскал? – восхищался Антон Семёнович.

– Дизайн сам нарисовал, – горделиво улыбался Борис.

– От души. Но не торопись с этой красотой, – предложил Антон Семёнович.

– Почему? – не понял претендент в женихи.

– Запаникует, – пояснил Марат.

– Лизу пора вызывать, а то, как бы в бега не подалась. Не дай бог кому-то в голову взбредет и проговорится случайно, что видели тебя. – Напомнил Антон Семёнович.

– Она уже догадалась. Я ей подарок на столе оставил. – Борис зарылся лицом в ладони.

– Звони немедленно! – Антон Семёнович схватился за грудь.

Лиза вошла в кабинет и замерла: тревога сжала грудь, в воздухе будто повисла тяжёлая грозовая туча, готовая разразиться молниями и проливным дождем. Вазы с розами вдоль стены наполняли комнату пряным ароматом. Она открыла окно, присела к столу. На столе – коробка и белая открытка с тиснением. Лиза уже знала от кого.

Открыла – внутри надпись: «С любовью».

Элегантно, – отметила она.

В коробке – её любимый аромат в подарочном оформлении – флакон в форме сердца, с выгравированной надписью:

«Для той, кто заставила мир исчезнуть».

Сердце сжалось от страха и предчувствия, она прижала ладони к лицу, стараясь выровнять дыхание.

Лиза убрала всё в стол, повесила пальто в шкаф и сварила кофе. В голове – что-то ватное и ни одной мысли.

Самое грустное было то, что Лиза уже справилась с собой, всё стало возвращаться на свои места – и вот. Впервые в жизни она не понимала себя. И, что еще хуже – не знала, чего хочет сама.

«Пора бы и поработать. Надо вызвать группу,» – решила она, допивая кофе, и потянулась за трубкой. Но её опередил звонок:

– Лиза, зайдите к Марату.

– Хорошо. – Она неторопливо вышла из кабинета. В голове – пустота, в ушах – легкий звон. Она стремительно вошла в кабинет Марата и остановилась, увидев Бориса. Рядом – Антон Семёнович. Лиза, вежливо улыбаясь, поприветствовала присутствующих:

– Доброе утро!

Борис улыбался, но в глазах было напряжение, он медленно подошёл, взял её руку, и целуя, произнёс:

– В твоём присутствии каждое утро чудесно. Восхитительно выглядишь, Лиза, – сказал он с лёгкой хрипотцой.

Лиза вздрогнула, когда он коснулся её пальцев, выпрямилась и натянуто улыбнувшись отняла руку.

– Благодарю. Красивое приветствие, но старомодно и не к месту. Мы всё-таки в офисе, а не на балу. Зачем звали?

Антон Семенович картинно сложил руки у подбородка, словно умолял о милости на сцене провинциального театра.

– Лизонька, опять мы тебе низко кланяемся – не откажи нашего гостя сегодня прогулять по городу. А завтра – на своей машине, к полудню – на «Чимбулак» его отвези. Это всё. – Он обнял её за плечи и заглянул в глаза.

Лиза понимала, что бесполезно протестовать. Да и не хотелось…

– Окей, окей. Сегодня я свободна только до семнадцати часов. Потом – семейные дела.

– Лиза, а ты возьми Бориса с собой к Наташе. Там сегодня бараньи рёбрышки в вишнёвом соусе, – подсказал Марат.

– Думаю, это неуместно. – Сама не понимая – почему, Лиза снова воздвигала преграды.

– Отчего это вдруг неудобно стало? В наших краях гостю всегда рады, – возмутился Марат.

И вдруг она почувствовала, как Антон Семёнович ущипнул её за задницу!

Лиза застыла, как вкопанная. Внутри нее пронесся вихрь эмоций – недоверие, шок, смешанные с неловкостью. Ее глаза медленно расширялись, пока она переводила взгляд с Бориса на сияющего Антона Семёновича.

– И в самом деле, Лизонька, в вашей семье все гостеприимны. Зайдете в магазин, Борис купит подарок – и всего-то, – подсказывал Антон Семенович.

– Я с удовольствием, – поддержал идею Борис.

И Лиза снова почувствовала щипок в том же месте. Теперь её глаза стали ещё больше. Она прошептала с ужасом:

– Хорошо.

– Ну, вот и договорились. Идите, прогуляйтесь, завтраком гостя накорми, – напомнил Марат.

– Лизонька, мне тебе кое-что сказать нужно, – Антон Семенович подхватил её под локоток и увел в свой кабинет.

– Ты что творишь?! – зашипел он, как разъяренный кот.

– Это я вас должна спросить, что вы творите! Вы меня за задницу щипали! Постыдились бы! В вашем-то возрасте! Я вашей жене пожалуюсь! – возмущалась Лиза.

– Это я ей на тебя пожалуюсь! А ты её знаешь – она возьмется за тебя серьёзно. Будет тебе неделями объяснять, как девушкам следует вести себя с потенциальными женихами. Не прими я меры – ты бы там такого наговорила! Мы с тобой о чём договорились?!

Лиза открыла было рот, но он приложил ладонь к её губам.

– Молчи. Он ради тебя приехал. Вот и знакомьтесь поближе. Близко. Совсем близко. Ясно? И язык! – Он погрозил ей пальцем у самого носика. – Держи язык на привязи! Иди, и не разочаруй меня! Не дай бог, Лиза! – И выставил её за дверь.

Когда Лиза с Борисом ушли, Антон Семенович побежал в соседний кабинет. Марат, не откладывая, уже говорил с Наташей по громкой связи:

– Наташа, поздравляю, с рождением дочери!

– Спасибо! А вы что – не придете?

– Обязательно придем, пожелания принесем.

– Зачем тогда меня от плиты отвлекаешь?

– По делу… Очень серьезное дело.

– Проконсультировать кого-то, подлечить?

– Можно и так сказать… Дело такое… деликатное… У нас новый партнер из Москвы неделю назад приезжал. Лизу увидел в аэропорту и влюбился.

– Ну, для нас не впервой это лицезреть. Привыкли уже.

– Серьезно влюбился. Сегодня прилетел уже с кольцом, Лизу замуж звать.

– А Лиза что?

– А Лиза …вот будто ты Лизу не знаешь! Будет копаться в себе, придумала, что он староват, а ему всего-то тридцать три.

– А у них там уже шуры-муры… в коечке все путем? Не в курсе?

– Кое-какие шуры-муры были, а до койки как до марса.

– Рановато тогда с кольцом. Лизу мы знаем, к ней нельзя вот так сразу с кольцом. Но, ты же не просто так, меня в известность ставишь.

– Приятно общаться с умной женщиной. Наташа, мужик – хороший, без преувеличения. Сама увидишь, они сегодня к вам вместе придут. Мы Лизу уговорили, даже заставили, чтобы она его сопровождала всю прошлую неделю с девяти утра и до одиннадцати вечера. Рискуя собственными жизнями, даже в степь ее заслали на карьер, и ничего… Короче надо как-то Лизу зачаровать, даже не знаю, что еще. Хоть гипноз на нее нашли, ты же умеешь!

– Лизонька – ведьма, – вздохнула Наташа. – Не женщина, а перец в шоколаде. Дракон это змея крылатая и с ножками. Я вам всегда говорила, – по телефону доносились звуки ударов, видимо Наташа разделывала мясо. – Пять дней парня дразнила, и он прилетает с кольцом. Можно было бы принять это за классическое соблазнение, если бы мы не знали Лизу. Ей такое и в голову не придет. А знаешь, Юра все мечтает её «отблагодарить». Я, сейчас же, пока они еще не взлетели, обрисую ему ситуацию. Прилетит уже с планом.

– Я знал, что вы с Юрой поддержите нас.

– Пять дней, говоришь, она провела с ним! Влюбилась! Да!

– Почем знаешь? Неля, что-то говорила?

– Никто не говорил. Но мы Лизу почти две недели не видели. Я сердцем чуяла, что неспроста это. Правильно ты сказал – в себе копается! Это, уже выходит за грани разумного – пора принимать меры. Короче, мы в деле! Будем на связи.

– И последнее, Наташа. Сможешь всех переместить с 18 часов на 15 и всех гостей выпроводить пораньше, чтобы вечер им освободить для общения.

– А ты молодчина, все продумал. Сегодня народу немного будет, в основном все завтра в кафе придут, так что успею всем сообщить.

Антон Семенович переглянулись с Маратом:

– Ну, кажись, план складывается, – выдохнул Антон Семенович, вытер лоб платком и гордо расправил плечи. – Профессионалы за дело взялись!

– Только бы Лиза не замудрила, – нахмурился Марат.

– Я ей профилактику провёл – здесь за задницу ущипнул пару раз, чтобы язык прикусила, а потом в кабинете – ну, там уже словами, – рассмеялся шеф.

– Ну вы – смельчак! А я-то думаю, чего это у Лизы глаза на лоб взобрались. За… задницу! – хмыкнул Марат. – Может, теперь хоть вас бояться будет? – удивился он находчивости шефа.

– Ещё как будет. Смирненькая будет. Зуб даю! – Антон Семенович сиял, как школьник, придумавший хитрость на контрольной.

Глава 3. Иллюзия выбора

В кабине лифта висела густая духота: застоявшийся воздух отражался от металлических стен и возвращался тяжёлым, липким жаром. Металлические стенки отражали бледные лица, дробили силуэты на неровные полосы. Кнопки мигали тусклым янтарным светом, вверху лениво урчал мотор, а под подошвами предательски поскрипывал резиновый коврик. Люди теснились плечом к плечу, пахло чужими парфюмами, жвачкой со вкусом арбуза. Кто-то позади раздражённо кашлянул, женщина рядом поправляла сумку, упираясь локтем Лизе в бок, и она машинально отодвинулась к стене. Но в тот же миг почувствовала рядом тепло – Борис стоял так близко, что его рука легко коснулась её плеча, словно ограждая от толчков и шумного роя вокруг.

Борис… тёплый, надёжный, пахнущий дорогим табаком, свежим ветром и чем-то основательно мужским, земным. Его рука легла на её плечо так бережно, что мгновение стало другим – будто вся эта шумная толпа исчезла, и остались только они двое. У неё защекотало за ухом, когда его пальцы скользнули по щеке и погрузились в волосы на затылке.

Она попыталась сделать шаг назад, но упёрлась в холодную стену и в ладонь Бориса: он стоял вплотную, как щит, и его присутствие делало тесноту терпимой, будто он обещал защиту.

Лиза подняла глаза и увидела его взгляд – спокойный, тёплый, внимательный. Его пальцы, осторожные и уверенные, скользнули по её щеке, по шее. Он наклонился, едва коснулся кончиками пальцев её волос, убрал прядь за ухо. По коже пробежала серебристая рябь мурашек – непокорная дрожь, которую невозможно унять приказом. Она невольно задержала дыхание, когда он наклонился ближе и коснулся губами её виска.

– Я скучал, Лиза, – прошептал он так тихо, что слова растворились в гуле лифта. Слова легли в сознание тёплым ручейком, и лифт, как назло, дёрнулся, прижимая их друг к другу ещё сильнее.

Она чуть пошатнулась, словно лифт дернулся с новой скоростью. Колени перестали её слушаться – то ли от жары, то ли от той волны, которая поднялась из груди, от тесноты или от его близости – она не разобрала. В зеркальной стали мелькнуло её лицо: чуть раскрасневшиеся скулы, глаза, в которых отражались огоньки панели, и упрямо сжатые губы в линию, которую так легко нарушить одним движением.

На завтрак Лиза привезла Бориса в ресторан торгового центра – под стеклянным куполом стоял ровный белый свет, переливались витрины, пахло кофе, ванилью и утренними булочками. Снаружи ещё дергался прохладный ветер, но внутри было тепло, как в улье: гул голосов, редкие детские визги, шелест пакетов. Посетителей было немного и обслужили их молниеносно.

На втором уровне, рядом с кинотеатром, висели плакаты премьер, и лица с них смотрели на прохожих чужими, слишком яркими глазами. Борис предложил после завтрака пойти в кино.

Билеты Лиза купила быстро. Пока электронное табло печатало подтверждение, она отправила Бориса за водой и попкорном. Он шёл легко, уверенно, и в его походке было что-то от человека, привыкшего действовать без пауз – как будто пустоты между решениями у него не было в принципе.

В зале царил полумрак. На экране шла реклама – безликий поток идеальных улыбок. Лиза положила коробку попкорна и сумочку на кресло между ними, выстроив маленький барьер. Надеялась, он поймёт намёк. Но Борис пересел к ней, будто это был единственный естественный вариант, ловко перекинув вещи на свое прежнее место, словно руководил невидимой логистикой.

В зале слыщалось шуршание пакетов, смешки и шепот, свет экрана выхватывал лица зрителей.

– Я обычно беру лишний билет для удобства, – подчеркнула Лиза, стараясь держать голос нейтральным.

– А я специально прилетел из другой страны, чтобы сидеть рядом, – беззаботно улыбнулся он. Улыбка вышла спокойной и очень уверенной.

Сердце Лизы забилось чаще, и она сама не поняла – от раздражения или от волнения. В голове громыхнула мысль: «Ох, не к добру это заявление…» Но вслух ничего не сказала. В памяти по-прежнему жили бессовестные щипки Семеныча – память тела, от которой не отмахнёшься словами. Она выбрала осторожное молчание, как выбирают дорожку суше, даже если к воде тянет сильнее.

Её не покидало странное ощущение: словно сцена готовилась к повороту, будто актёры уже стоят за кулисами и ждут своей реплики.

Борис обнял её одной рукой, другой осторожно взял за ладонь – как бы примеряясь. Тепло его пальцев проникало внутрь, обволакивало. Лиза вздрогнула и напряглась – не от страха, скорее от непривычности, но не отпрянула: неизвестность и любопытство сцепились где-то между ключицей и горлом.

– В кино на дневной сеанс ходят целоваться. Не кусайся, пожалуйста, – шепнул он, мягко, почти игриво, склонившись ближе. Его губы мягко коснулись её скулы, потом поцелуем коснулся губ. Он был нежным, будто боялся разрушить хрупкую грань. Поцелуй вышел лёгким, как капля мёда на ложке: ещё не вкус, но уже сладкое предчувствие.

Когда его дыхание коснулось её кожи, мир словно замер. Лиза чувствовала, как её собственное тело предаёт её, сливая смущение и зачарованность в один клубок. Её реакцию на прикосновения Бориса можно назвать борьбой между «поддаться» и «сохранить дистанцию».

Мир чуть сместился, как во время длинной экспозиции на фотографии: всё вокруг стало размытым, кроме линии его плеча и своих ладоней у него на груди.

Лиза поймала себя на предательской мысли: «Неля была права – настоящий персик. Целуется волшебно…» – мелькнуло, и Лиза тут же внутренне одёрнулась, словно ступила на тонкий лёд.

– Достаточно. Я всё-таки пришла кино смотреть, – прошептала она и попробовала отстраниться. Он почти не усилил хватку, но его рука оставалась на её плече – уверенная, тёплая, лишающая возможности отступить на безопасное расстояние.

Он улыбнулся, будто ничего не случилось:

– Хочешь попкорн? – протянул он коробку с нарочитой лёгкостью.

Она покачала головой. Он убрал коробку, подал воду. Несколько глотков – и холодная вода пробежалась по горлу, помогая собраться и погасить смущение.

– Воду попили – теперь снова можно целоваться, – озорно сказал он и потянулся к ней.

Если бы ей было свойственно закатывать глаза, она бы сделала это. Уголки губ всё равно дрогнули. «Стоп», – сказала себе Лиза. – «Пауза», – повторила она про себя слово уже другого значения

– Думаю, пора ставить на паузу, – попыталась она вновь отстраниться, но Борис держал её крепко. Обстановка накалялась, выходила из под контроля Лизы словно поезд несся без тормозов. Но в мыслях неожиданно случились размышления о том, что поцелуи в темноте кажутся будто «нереальными», но оставляют след.

Звонок телефона рассёк воздух, как треск сухой ветки. Вибрация обрушилась на них двоих, разрушив иллюзорный кокон полумрака. Лиза выпрямилась мгновенно – и ухватилась за звонок, как за спасение.

Звонила сестра Наташа. Она говорила быстро: семейные планы сдвинулись, ужин превращается в обед, к трём часам. В голове Лизы логистика сложилась за секунды: надо заехать домой за подарком, цветы, собраться.

– Нам пора, – тихо сказала Лиза, убирая телефон. – Вместо ужина – обед. Нужно ещё домой заехать за подарком и цветами.

– Мне тоже нужно подарок, – спокойно ответил Борис.

– Тебе не обязательно.

– Обязательно. Цветы не нужно – Марат привезёт. Посоветуй, что подарить девочке.

– Девочка уже взрослая, – заметила Лиза и сама услышала в голосе тонкую нотку усталого юмора. Взрослость внезапно накатывает и на племянниц, и на собственные решения.

На пути к выходу Борис остановился у витрины с телефонами. Стекло отражало их двоих – слегка расплывшихся от света – и пёструю реку людей за спиной.

– Если взрослая, значит телефон, – произнёс он так уверенно, как будто отвечал на экзамене.

Лиза хотела возразить, но замолчала: он уже уверенно шагал внутрь. «Настоящий мужчина на миссии», – подумала она, наблюдая, как Борис уверенно выбирает новейшую модель, чехол и упаковку, словно готовился к бою. Она внезапно почувствовала, как в груди одновременно отзываются и улыбка, и тревога: – «Плохая идея тащить его на семейный праздник. Зря согласилась».

Внутри бутика пахло новыми пластиками, бумажной пылью коробок и холодной электроникой. Борис без лишних вопросов попросил самую свежую модель, подобрал чехол и защитное стекло, выбрал подарочную упаковку – всё это без едва заметных пауз, как человек, привыкший завершать. Консультант записывал серийный номер, менеджер принялся проверять аппарат.

– Подождём за чашкой кофе, – предложил Борис, показывая на кофейню напротив.

Их встретил аромат свежеобжаренных зерен. Кофе струилось в чашки, бариста стучал питчером, в колонках тихо играл старый джаз, и от этого музыка словно смазывала резкости дневного мира. В витрине блестели эклеры и тарталетки, за соседними столиками люди листали ленты в телефонах, за спиной кто-то смеялся открыто и беззаботно, как будто в их жизни не существовало никаких «надо успеть к трём».

Лиза взяла столик у окна. Из прохода в стекле то и дело мелькали отражения – детские коляски, бегущие тени, пятна неоновых вывесок, перевёрнутые буквы. В этом слоёном отражении она видела себя – женщину, которая ещё утром знала, что делает, а сейчас не уверена, кто принимает решения за неё, она смотрела на своё отражение в стекле: девушка, которая уже не уверена, кто она и чего хочет: – «Когда он стал таким близким? Когда кто-то переписал мой сценарий и подсунул новую роль?»

Борис шутил с официанткой, уточнял сироп, листал меню так, будто был здесь сотню раз. Он то касался её руки кончиками пальцев, то отодвигал блюдце, не спрашивая – с внимательностью, которая одновременно грела и тревожила. А Лиза будто наблюдала со стороны.

– Я отойду, закажи мне капучино, – пробормотала она.

– Можешь и помаду поправить здесь, я прикрою. Свой человек, – улыбнулся он.

«Что значит „быть своим человеком“, где проходит грань между близостью и вторжением, между теплом и опасностью?» – раздумывала Лиза.

Она села обратно, закрыла сумочку и вдруг услышала свой голос как бы со стороны: слова сорвались непроизвольно:

– Малознакомый, посторонний… Когда ты успел стать «своим»?

«Когда он успел стать своим? – подумала Лиза. – Когда меня тихо переселили в чужую жизнь? Всё выглядит по-прежнему: те же улицы, тот же кофе, те же планы. Но невидимая разметка сменилась. Я иду по привычной дороге – и вдруг понимаю: указатели больше не принадлежат мне.»

Он промолчал. И пауза была не неловкой, а внимательной – как будто он выбирал слова. Лиза хлопала ресницами, поднимала брови, будто искала ответ в его лице.

– Каким-то непостижимым образом я утратила контроль, – тихо сказала она, чувствуя, как каждое слово уплотняется. – Я не выбираю. За меня решают. Всё вроде по-прежнему, но это иллюзия. На самом деле всё уже не так.

– Я ничего не заметил, – сказал он, и на его лице мелькнула осторожная улыбка.

– То я с тобой по городу, – перечисляла она, загибая пальцы, – то в кино, теперь вот на семейный праздник… как ухажёр. Но никто не спрашивает моего мнения.

Её голос дрожал. Борис почувствовал неловкость.

– А меня ты спрашивала? – попытался он перевести в шутку. – Хочу ли я быть твоим ухажёром? Я просто галантный мужчина. Могу пойти в гостиницу.

Лиза не улыбнулась. В её глазах на секунду мелькнула тревога – та самая, густая, как отсвет молнии.

– Ну да… А Марат к вечеру обглодает мои косточки, а Антон Семёныч… – И осеклась. От одной только мысли о нём кожу потянуло холодком. Его имя было как тень, надвигающаяся грозовая туча.

Она задумалась, глядя в окно: «Как быстро он входит в мою жизнь… а я даже не поняла, как открыла дверь.»

– Лиза, ты здесь? – Борис наклонился. – О чём задумалась?

Он улыбался, но внутри пробежал холодок. «Лиза начинает догадываться…» – отстранённо отметил Борис и тут же пересилил мысль: сейчас не время, не место. Он чуть наклонился вперёд, снисходя к простому.

– Ничего особенного, – храбро врал он.

Его голос дрогнул. Борис откинулся на спинку стула, но взгляда не отводил. Он искал ту грань, после которой жесты перестают успокаивать и начинают раздражать.

Она сидела, словно вглядываясь в точку на горизонте.

– Слушай, может тебе просто нужно выдохнуть? Это же просто прогулка. Просто обед. Просто кофе.

– Да, именно! – неожиданно резко выдохнула Лиза. – Всё «просто»! Просто кто-то целуется со мной в кино. Просто идёт на день рождения моей племянницы. Просто знает мою семью… А я? Я вообще знаю, кто ты?

Лиза развела в недоумении руками.

– Я не просила, чтобы ты становился «своим». Всё это – слишком быстро.

Стул под ней скрипнул – она отодвинулась на символический сантиметр, словно выстраивая между ними невидимую черту. Дыхание участилось, пальцы сжали ремешок сумочки. Внутри всё настороженно прислушивалось к себе: скажи «стоп» – или дай случиться.

– Но ты же не сказала «стоп», – тихо заметил он. Слова легли между ними лёгкими камешками.

– Потому что не успела, – её голос дрогнул, именно об этом она только что подумала. Она отозвалась так, будто удивилась собственной искренности.

Тишина натянулась, как струна, и любое слово могло её лопнуть. В кофейне гремели посудой, смех за соседним столиком, звякали ложечки о чашки – мир продолжал жить своей лёгкой жизнью, в которой не было места тяжёлым вопросам. Но для них обоих время застыло.

Они допили кофе – каждый свой. Когда менеджер принес упакованный подарок, Борис поднялся так быстро, будто от щелчка. Расплатился почти не глядя, аккуратно убрал чек. Он на секунду замер, повернулся и протянул Лизе руку. Она посмотрела на него, помедлила и всё-таки встала.

Снаружи их встретил ветер – не злой, но настойчивый, с холодными порывами, которые пробираются под воротник. Небо, шитое рваными облаками, проглядывало пятнами синевы. Из подземной парковки выезжали машины, фары резали полутьму пешеходной галереи.

Лиза натянула шарф и плотнее запахнула пальто – жестом, в котором было чуть больше, чем просто сохранение тепла. Борис шёл рядом, но каждый шаг давался, словно приходилось идти в гору. Слова, сказанные в кофейне, возвращались эхом: «Я вообще знаю, кто ты?» – и отзывались где-то под рёбрами.

– Ты скажи, – произнёс он, глядя прямо, – идти мне с тобой или ехать в гостиницу?

Она пожала плечами без попытки упростить.

– Смотри сам. Если хочешь быть частью этого дня – будь. Только не навязывайся. Мне сейчас сложно.

Он едва уловимо кивнул. Сделал шаг ближе, но не дотронулся. Сказал тихо – так, что ветер почти унёс слова:

– Я не враг тебе. Если бы ты знала… как сложно мне… не быть рядом…

Лиза резко отвернулась – не из упрямства, а чтобы спрятать ненужный блеск в глазах. Сделала шаг в сторону дороги, и стало ясно: их маршрут снова разошёлся. Не географически – внутренне. Он это понял. Она это знала. И ветер, казалось, тоже знал, потому что гнал по плитке лёгкие бумажки, как маленькие белые флажки перемирия, которое ещё не подписано.

Они пошли вместе – до какой-то логической развязки. Потом каждый выбрал свою сторону: она – с быстрыми практичными мыслями «цветы, подарок, время», он – с коробкой в руке и благоразумным молчанием, в котором многое уже было сказано. Главное – идем вместе!

Лиза шла и думала о простых вещах – как странно они иногда накладываются на трудные. Кофе в бумажном стакане может обжечь, даже если держать его двумя руками. Поцелуй в полутьме может оказаться сладким, даже если сам себе запретил. А фраза «свой человек» может согреть – и одновременно насторожить, если ты не уверен, что выбирал её сам.

И всё же под всей этой сложной вязью у неё внутри жила простая, упрямая надежда: когда она наконец скажет «да» или «нет», это будет её слово. Её выбор. И неважно, сколько будет свидетелей – лифты, кинотеатры, кофейни, бутики с ровной подсветкой. Важно, что в тот момент – и только в тот – разметка дороги снова станет её.

Глава 4. День рождения и тень интриг

Когда Лиза с Борисом вошли в квартиру, их окутал шум голосов, аромат домашней еды и лёгкое оживление, которое витало в воздухе, словно праздник уже начался. В прихожей вешалка ломилась от пальто и курток, раздавался смех в другой комнате, играла музыка.

Марат с Борисом вышли забрать цветы из машины. Когда вернулись, начали вручать имениннице подарки, цветы, и сразу же поздравлять женщин с наступающим праздником.

Наташа, улучив момент, шепнула Марату:

– Глазам своим не верю! И этот красавец, по-твоему, староват для неё? – в глазах её стояло неподдельное изумление.

– Совсем плоха, наша барышня! – поддержал Марат.

– Знаешь, Марат, существует такая категория людей, когда им на голову свалится счастье, они жалуются, что голубь нагадил. «Наша» – из них. Мы просто не имеем права стоять в сторонке и смотреть, как она все испортит. Ознакомь Бориса с квартирой, встретимся в нашей спальне.

Марат, как можно незаметнее провел Бориса к Наташе.

– Наташу я уже ввел в курс дела, скоро ее муж подъедет. Он основной генератор идеи. Его тоже уже ознакомили с задачей. Борис показывай видео и кольцо. Нам нельзя долго задерживаться, Лиза может заподозрить.

– Уже начинает подозревать, – подтвердил Борис догадку Марата.

– Тогда я лучше присоединюсь к гостям. – Марат удалился.

Борис включил видео, реакция Наташи была бурной:

– Я думала, такое только в кино придумывают. Борис открыл коробочку с кольцом, она даже зажмурилась и присела на край кровати. Наконец она выдохнула:

– Господи! Такой камень я только по телевизору видела… – выдохнула Наташа, сжав ладони, будто боялась прикоснуться к мечте. – Очень красиво. Дай сфотаю, любоваться буду. Ты в курсе, что Лизу нельзя запугивать. Будь готов, держи при себе, лови момент, но не торопись. Она паникерша. Все нам пора. Юра с планом едет. Он давно на Лизу «благодарность» точит.

Обед проходил соответственно случаю – тосты, пожелания для Маши, родителей, бабушке с дедушкой. Маша задумчиво смотрела на Лизу и Бориса:

– Лиза, я никак не пойму – Борис – он чей друг?

– Бизнес-партнер фирмы. – Не подозревая подвоха, просто ответила Лиза.

– Что-то он больше похож на жениха. Мне, почему-то кажется, что это твой жених. А бизнес-партнер это отговорки для родственников.

Лиза едва не подавилась водой, услышав дерзкое предположение племянницы, щеки вспыхнули и её сердце тревожно сжалось: «Вот и началось…»

– И мне так кажется, дай пять! – Подхватила Неля.

– Прекратите болтать глупости. – Смутилась Лиза.

За столом повисло напряженное молчание, а эти двое веселились, мало того – к ним еще присоединилась тетушка Клара:

– Хорошо смотритесь вместе. Лизонька, а предложение руки и сердца уже поступило?

– Тетя Клара, этих двух Бог почему-то смекалкой обидел. А с вами то что?

– Со зрением у меня все хорошо, Лизонька. – С намеком ответила тетя Клара, без стеснения сканируя Бориса.

Пришлось вмешаться Марату:

– Наташа, разберись с ними. Лиза, не обращай внимания.

Наташа разобралась быстро – она прихватила младшую болтушку за ушко, а старшую под локоток, да так и вывела их на кухню.

– Вы что творите? Специально Лизу стараетесь раздраконить? – Грозно шипела Наташа.

– Мы думали вопрос решенный, раз уж она его сюда привела с роднёй познакомить. Ну, не просто так же! – попробовала оправдаться Неля.

– Просто так или нет, не ваше собачье дело! – Пресекла Наташа.

– Мам, да это же видно невооруженным взглядом! – жалобно скулила именинница.

– И особенно не твое щенячье. Пошли, извинились, скромно сели и сидите как мышки за плинтусом.

Они прошли к столу, извинились, и вскоре неловкость могла быть забыта, но тетя Клара не сдавалась:

– Если я правильно поняла, красавец женат!

За праздничным столом повисла ледяная тишина, словно кто-то рассыпал в воздухе пригоршню сосулек. Маша виновато теребила салфетку, Неля старательно избегала встречаться взглядом с Лизой. Лиза молчала, а Борис решил поддержать Лизу:

– Всё нормально?

Она медленно кивнула, не глядя на него:

– Пока да. Но праздник только начинается, – пробормотала она.

Гости поспешно увлеклись салатами и, казалось, напряжение постепенно ослабло, но тётя Клара, как опытный подрывник, решила взорвать очередную мину замедленного действия:

– Всё-таки скажите, он женат или нет? Ну не может быть, чтобы такой красавец был свободен!

– Не женат! – хором воскликнули трое: Борис, Марат и Неля.

Борис усмехнулся:

– Я даже предложения делал. Раз десять. Но… получал отказы. – Он, в ожидании ответа Лизы, коварно улыбался.

Лиза отодвинула бокал и подняла бровь:

– Неожиданно ты сегодня откровенен.

– А вдруг тётя Клара утащит меня к себе в Казань? Надо обеспечить защиту, – пошутил Борис.

– Тетя Клара, что именно непонятно вам в двух словах – «партнер фирмы»? – поинтересовалась Лиза.

– Это характеризует его деловые качества, а основное его назначение – мужчина. Лизонька, ты располагаешь основными сведениями об отношениях мужчин и женщин? Удочерила девочку, и решила, что брачный вопрос можно закрыть?

– Тетя Клара, я бы, конечно вас проконсультировала, прямо сейчас, раз уж вам память в части половых отношений отшибло, но за столом несовершеннолетние дети.

Марат, прикрывшись от Лизы ладонью, делал тёте Кларе разные знаки – страшное лицо и крутил головой. Тетушка сообразив, что идет большая игра за спиной у Лизы, сразу решила исправить положение:

– Кстати о детях! Ты в курсе – мы с твоей дочерью летом хотим ко мне на родину махнуть?

– У вас много родственников в Казани? – задала вопрос Лиза.

– Да.

– Как приедете, попрощайтесь с родственниками, – усмехнулась Лиза. – После пары дней с вами, они начнут писать завещания и блокировать номера, – пообещала она.

– Лиза, не наговаривай на мою любимицу, – смех Клары разрядил напряжение, повисшее в комнате.

– Нет, Клара, Лиза зря не скажет. Ей путь в Эмираты заказан ещё с тех пор, как там побывала её доченька, – заметил Александр Петрович, усмехаясь.

– Папа… о чем это ты? – Были у Лизы догадки, но не было повода разъяснить их, сейчас момент настал и можно было все выяснить. Сердце Лизы в очередной раз болезненно сжалось – наконец всплывала правда, которую она давно подозревала.

– Ну, я знаю, что ты ведешь работу с Эмиратами, но никогда туда не ездишь. – Пытался отговориться отец.

– Под «непонятливого», косить ты не умеешь. Мам, вы должны были присматривать за девочкой. И что вы там недосмотрели? – Лиза уже начинала закипать от внутреннего напряжения. Ее глаза метнулись от отца к маме, и в голосе зазвучала сталь – слишком много недомолвок витало в воздухе.

– Да ничего особенного, Лизонька. Она машину немножко помяла. – Ирина Андреевна все это время незаметно наблюдала за Борисом и Лизой, мысли у нее были заняты другим, потому и проболталась.

– Какую машину? – изумилась Лиза.

– Такую… красную «Феррари». – испуганно ответила мама.

– Принца Нодара? – уточнила Лиза.

– Да, его. Но он сам посадил её за руль. – Выпутывалась из сложной ситуации Ирина Андреевна.

– Вы с ним даже не должны были встретиться! – Продолжала допрос Лиза.

– Как же, он нас на прогулку на яхте возил, потом пригласил к себе на обед. Мы думали, что ты в курсе. – удивился Александр Петрович.

– Не он должен был вас на прогулку сопровождать. Ну да ладно. А почему вы разрешили ребенку сесть за руль? – Продолжала выяснять Лиза.

– Он же подарил ей эту машину. – прошептала мама.

– Что? Как он мог подарить? – Лиза застыла, не веря своим ушам, словно услышала что-то совершенно невозможное. Красная Феррари? Подаренная её дочери? Нодаром? В голове возник образ сияющей машины и смеющейся Томы за рулём. Сердце тревожно замерло.

– Нодар к тебе сватался, но мы отказали. Они с Томочкой по-английски потом болтали, он и уговорил её обменять тебя на машину, – Александр Петрович как мог объяснил события прошлого.

– У него уже тогда пять жен было! – усмехнулась Лиза.

– Сейчас уже больше? – спросила тетя Клара.

– Года полтора назад он разбился на машине. – сказала Лиза.

– Жаль. Веселый парень был. – Посочувствовал Александр Петрович.

– От темы не уходи. Вы что, отпустили девочку одну, наедине с посторонним мужчиной на машине кататься? В Арабской стране!

– Она одна, во дворе у нас на глазах ездила. А когда парковалась, то помяла фару. В это время приехал отец Нодара и сильно его ругал. – Пытался успокоить Лизу отец.

– А почему, я узнаю об этом через шесть лет? – Возмутилась Лиза, она почувствовала, как между ней и родителями проступает трещина. Не просто недосказанность – предательство. Всё это время она жила с ощущением контроля, а теперь… узнала, что ее отстранили от ключевых событий в жизни дочери.

– Господин Азим Насир Бин-Батталь просил тебе не говорить. – Объяснялся как мог Александр Петрович.

– А я голову ломаю, почему он меня на объект не пускает. Встречу назначает где угодно, хоть на Эйфелевой башне, только не на объекте. Пап, ладно у этих матрешек в голове кавардак, а ты о чем думал! Как ты мог такое допустить? – Обронила Лиза риторический вопрос.

– Лиза, все это было давным-давно, стоит ли вспоминать? – Вмешалась Клара.

– Теть Клара, вы, оказывается, с моей дочуркой вполне можете загреметь на нары. Хорошенько подумайте, прежде чем пускаться в приключения. Марат, есть сигаретка? – Лизе нужна была причина, чтобы выйти на балкон и прекратить этот разговор.

– В машине остались. – Марат развел руками.

– Доченька, ты же не куришь. – Робко заметил Александр Петрович.

– Пап, думаешь, стакан водки лучше подойдет?

– Лизонька, водку ты тоже не пьешь. Не стоит, во всяком случае, со стакана начинать. Действительно сигарета лучше. А то начнешь глупости вытворять. – Согласился отец.

– Если уж про глупости речь зашла, может все-таки лучше водка, пол стакана? А поскольку Борис свободен от обязательств, можно и пошалить, – воспряла тетя Клара.

– Я согласен пошалить. Хоть на шаг приблизимся к церемонии надевания заветного колечка, – неожиданно поддержал Клару Борис, весело подмигнув тете.

Марат и Наташа озадаченно переглянулись. Ирина Андреевна заметила это и начала подозревать интригу, но молчала.

– Тетя Клара, она же потом протрезвеет. А мы все свалим на вас. – Предостерегла Наташа

– Успокойтесь. Единственно на что я буду способна после стакана водки, так это залечь здесь под столом и проспать неделю. Через неделю проснусь, похмелюсь и пойду защищать проект. Марат, представляешь, каким соловьем я буду заливаться в предвкушении банкета!

– Даже представить страшно. – Кивнул Марат.

– У меня есть сигареты. Водку тоже могу с собой прихватить, – предложил Борис.

– Пойдем, покурим. Без выпивки. – Лиза встала из-за стола.

Они вышли на балкон в прохладу вечернего воздуха. За окном мерцал город, и шум с улицы казался далёким, будто не имеющим к ним отношения. Лиза закурила, глядя на огни, и впервые за вечер ощутила, что дышит.

Когда Лиза с Борисом вышли, у оставшихся за столом, возникло непреодолимое желание поделиться мнениями, но Наташа пресекла это стремление:

– Всем молчать! Ни слова! – Грозно прорычала она.

Все замерли, как по команде. Даже Клара, уже набравшая в грудь воздуха, чтобы вставить своё веское слово, лишь хмыкнула и потянулась за бокалом.

– Не расстраивайся, ты, из-за этого. – Пытался сгладить последствия разговора Борис, на правах непричастного к этому событию. Он говорил спокойно, но во взгляде скользнула тревога – Лиза явно не собиралась отпускать ситуацию.

– Шесть лет назад нужно было расстраиваться, сейчас уже и смысла нет.

– Глядя на тебя, я бы сказал, что ты расстроена. – Поддерживал разговор Борис.

– Мне просто интересно, моим родственникам когда-нибудь надоест меня подставлять? Или у них сформировалась уже устойчивая привычка. В таком случае возникает вопрос – как все это искоренить?

– Может все не так страшно? Ну, ошиблись, бывает.

– Почему-то ошибки других людей, с завидным постоянством прилетают ко мне, – голос её дрогнул, и Борис отметил эту нотку бессилия, затерянную за внешней иронией.

– Не бери в голову. Шесть лет не знала, могла и дальше не узнать, если бы не проговорились.

– Да-а… а сколько ещё того, чего я не знаю. Даже представить страшно.

– Лиза, главное – это, то что рядом у тебя есть родные люди, – с грустью сказал Борис.

Она горько усмехнулась, глядя в сторону:

– Родные… и в то же время… как будто чужие.

Они помолчали, думая каждый о своем.

– Так ты куришь? – спросил Борис, чтобы заполнить паузу.

– Нет. А ты говорил, что бросил.

– Бросил. Расстроился из-за ссоры с тобой, в аэропорту и закурил. Надо бы снова бросить.

– О-о! Юра приехал. – Лиза показала на такси, из которого выходил мужчина в летной форме, в сумерках его фигура выглядела особенно внушительно, как герой появившийся из прошлого.

Юра, Марат и Борис, соблюдая предосторожности, укрылись в спальне. Теперь уже Юре демонстрировали видео и кольцо.

– План готов. Когда всех выйдем провожать, Неля должна Лизу задержать здесь. Покурим, и на улице без посторонних ушей все обсудим. А до этого мы с Наташей скорректируем наши планы. Тебя, чтобы не грузить лишним – ознакомим уже с готовым вариантом. Ты в какой гостинице остановился?

– В «Rixos». Но, я только чемодан там оставил, оформляться времени не было.

– Как раз, то, что нужно, – Юра кивнул с одобрением: всё пойдет по сценарию, в котором каждый будет знать свою роль.

За чаем тетя Клара неожиданно вспомнила, что соседка по даче попросила напомнить:

– Лиза, ты заказывала луковицы и рассаду цветов, может завтра съездишь и выберешь для себя.

Наташа незамедлительно проявила инициативу:

– Папа, давай составим Лизе компанию. Вдруг какое нибудь деревце или кустик присмотрим.

– Гостя на «Чимбулак» нужно к 14 часам доставить, а утро у меня свободное, – согласилась Лиза.

– Борис тоже может с нами поехать, – предложила Наташа. – Полюбуется нашими окрестностями.

– Я с радостью, – оживился Борис, понимая, что эта поездка как-то вписывается в план Наташи.

– Вот и отлично, в 9.30 приезжайте с Борисом, мы вас во дворе будем ждать.

Борис поймал взгляд Наташи – в нём скользнула тень хитрого одобрения.

Гости начали расходиться все разом. Юра, Наташа и Борис вышли их проводить. Марат попросил Нелю поговорить с Лизой – «она почему-то непривычно тиха и молчалива».

– Лизонька, какая-то ты скучная, я бы сказала даже грустная. – Неля обняла подругу за плечи, заглядывая ей в лицо.

Лиза пожала плечами.

– В себе не можешь разобраться? С ним все ясно – влюблен, еще в прошлый раз заметила. Чего раздумываешь? Мужчина как на заказ! Чего ты сама хочешь?

– Не знаю.

– Много лет назад ты мне сказала – «если не уверена в себе, доверься ему». Никогда не думала, что, то же самое могу сказать тебе. Лиза, попробуй поверить, пусти все на самотек и пусть будет что будет.

– Может так и надо. Не понимаю. – Вздохнула Лиза. Её голос стал тише, будто бы она говорила не вслух, а мысленно пробовала на вкус это «пустить всё на самотек».

На улице, проводив гостей, заговорщики приступили к обсуждению и осуществлению плана. Над домом темнело небо, на улице зажглись фонари. Их желтоватый свет мягко освещал лица участниковиков сговора, словно они собрались в тайном подземелье – стоя близко друг к другу, с тихим шепотом, покрытые лёгким налётом тайны. Пахло ночной свежестью и чем-то пряным из окна кухни ближайшей квартиры.

Юра позвонил другу, у которого жена работала в «той» самой гостинице, и договорился, чтобы Борису отказали в размещении.

Конспираторы стояли полукругом, будто обсуждали футбольную тактику, но лица у них были серьёзнее, чем на предматчевом совещании. Наташа держала руки в карманах, прижимая плечи – то ли от прохлады, то ли от волнения. Марат переминался с ноги на ногу, пристально следя за реакцией Бориса, бросая короткие взгляды на окна, будто проверял, не подслушивает ли кто. Юра тёр подбородок, задумчиво кивая – он уже вошёл в роль генерала, управляющего операцией.

Наташа рассуждала, уточняя попутно исходные данные:

– Значит, вы уже на прошлой неделе пять дней будем считать «встречались». Правило пяти свиданий соблюли, даже значительно больше. Учитывая, что среднестатистическое свидание длится около трех часов, вам уже давно пора кувыркаться … – Наташа, смутившись, прикрыла ладошкой губы. – Неловко, говорить, но пора уже Лизу соблазнить. Правда, Марат?

Наташа нервно растерла щеки, как будто замерзла.

– Пора, а то она в рассуждениях утонет. И-и-и… Самое главное – как только «птичка попалась», первым делом, когда отдышишься, разъясни птичке всю ответственности за её коготки. Иди на опережение, а то она сама может тебе объяснить, что все это «просто так», и ничего не значит, – подсказывал Марат, он говорил с усмешкой, но глаза выдавали лёгкое беспокойство – будто чувствовал, что затея тонкая, и грань может быть легко перейдена.

Его поддержал Юра:

– Ценное замечание. В точку.

Наташа продолжала знакомить с планом:

– В гостинице, твою «бронь» сдали, попросись к ней домой, пообещай, что будешь вести себя очень прилично. Не бросит же она тебя на улице. И сегодня веди себя прилично. На сегодня у тебя другая задача. Усыпить ее настороженность хорошим поведением. – Наташа старалась донести план до Бориса максимально кратко и понятно.

– Сегодня вечер – для знакомства. Всегда хороша тема «расскажи мне о себе». Поделитесь секретами, это сближает. Очень хорошо испечь вместе пирог, совместное приготовление пищи и аромат выпечки, особенно с корицей действует волшебным образом. Просмотр фотографий, предоставляет огромные возможности, как и приготовление пирога, когда можно невзначай прикоснуться, прижаться, обнять. Все как бы невзначай. Не акцентируйся на этом, не извиняйся – ничего такого. Помни – невзначай, и ты даже не заметил. Попроси, чтобы она тебя накормила, хоть лопни, но ешь. Требуй внимания к себе, пусть привыкает ухаживать за тобой.

– Думаю это самая легкая часть задания. – Борис потер лоб ладонью.

– И последнее – вечером Лиза принимает ванну. Прикинь, когда она уже будет в ванне нежиться – прояви заботу – принеси ей бокал вина. Она тебя выгонит, а ты должен очень сильно оскорбиться, и уходи. Ей станет стыдно – ты ведь так хорошо себя вел! Она пригласит тебя попить чай. Попейте чай, поблагодари и иди спать. Сегодня ты завоевываешь её доверие. А завтра – самое сложное. Юра, твой выход.

Вышла Неля и под предлогом, что хочет попрощаться с Борисом, отвела его в сторону:

– Борис, не знаю, что тебе нужно сделать, но что-то делай. Она еле держится, уже осталось немного «доломать». Действуй.

Борис вернулся к заговорщикам и уже Юра продолжил ознакомление с планом:

– Завтра с утра у Лизы тренировка это – в обязательном порядке. А ты похозяйничай, завтрак приготовь.

– Хорошая мысль, – оценил Борис.

– Кофе свари, или растворимый. Из холодильника что-нибудь достань, это неважно. Главное – ты старался приготовить завтрак, то есть сделать даме приятное. Потом вы едете за цветами, как договорились, и ты не отставай. И вот там Наташа «совершенно случайно» испачкает Лизе одежду. Лиза в испачканной одежде никуда не поедет, она вернется домой переодеться. А ты напросись в туалет и кофе попить.

Переодевается Лиза полностью, может еще и душ примет, этот факт всем известен. Ты разводишь растворимый кофе и выливаешь на себя, как будто облился. Снимаешь с себя все выше пояса. Даешь ей несколько минут… на всякий случай, и заходишь. Никакого крючка в ванной нет. Она же одна живет, зачем ей? Ну, а дальше – она голенькая, ты тоже… наполовину… природа, она мудрая… Поцелуйчики, и все такое… Но не затягивай, пока не опомнилась – на рученьки и в кроватку.

– А дальше то что? – уточнил Борис, ему показалось, что план закончился, но об этом забыли сказать.

– Юра, плакать хочется! Лизка, зараза, такого парня испортила. Про основной инстинкт забыл мужик! – Наташа закрыла лицо рукой.

– Ну, «это» я помню, – засмеялся Борис.

– План идеальный. – Подвел итог Юра. – Самое главное – сегодня больше нежности, романтики, взгляды. Очень тонкий, совершенно незаметный флирт. Под каким-нибудь пристойным «соусом» попробуй уговорить, чтобы она тебя поцеловала. Даже не представляешь, как она целуется! Скажи, Наташа? Она завтра должна, что-нибудь вспомнить и воспламениться. Импровизируй.

Борис отвел взгляд, глядя в сторону, где в темноте угадывались очертания клёна. Ветер слабо раскачивал его голые еще ветви, как будто природа тоже подслушивала заговор.

– Юра, ты заметил, что Лиза в последнее время странная? Нас избегала всю неделю. Даже к родителям не заходила, ни на минутку. Бледненькая, грустная. Похоже, что влюбилась. Переживает, – предположила Наташа.

– Может работы много – устала, – усомнился Борис.

– Боря, от работы из Лизы адреналин прет. До тех пор, пока Лиза «устанет», три коня сдохнут. Точно – влюбилась. – Авторитетно подтвердил Юра.

– И, помни, – ты всегда должен быть хоть на полшага впереди. Не позволяй ей владеть ситуацией, как только выпустишь контроль из рук – все пропало. Без записи на свидание не попадешь. Это же Лиза! – Наставляла Наташа.

– Господи! Как можно контролировать Лизу? Это вообще реально? – с тревогой произнёс Борис.

– Дергай за ниточки. Узнай, за какую – что привязано. Найди слабые места. Знаешь притчу «о пауке и мухе»? Будь пауком, ты должен поймать ее в паутину. А потом обматывай, привязывай её к паутине. Клещами вытаскивай из нее всякие обещания, торгуйся. Ты должен «зарубить» у неё на носу, что вы равноправно владеете ситуацией. Хорошо изучи квартиру.

– Какие обещания? Вы же сказали кольцо не доставать!

– Не кольцо. Придумаешь в процессе, что тебе от нее нужно. Все идем. Пора вам осуществлять план. Борис, ты должен знать – счастливых случаев не бывает. Счастливый случай, это результат четко разработанного плана и виртуозного его исполнения. А мы – команда профессионалов! У нас вся надежда на тебя, Борис. Может нам повезет, и ты освободишь нас от ига Елизаветы Наиумнейшей.

Борис слушал, не перебивая, внутренне напрягаясь: чем дальше разворачивался план, тем яснее понимал скольких опасностей ему придется избежать. Но отступать он не собирался – ни сейчас, ни в будущем.

Все трое стояли в полумраке у крыльца. Борис вдохнул полной грудью – смесь влажного воздуха, чьих-то духов и запахов степи кружила голову. Всё казалось одновременно нереальным и предельно серьёзным. Ночь начиналась.

Глава 5. Пирог и тайны

Сквозь окна лился приглушенный свет вечернего города, в холле отеля пахло свежестью, слышался негромкий разговор. Когда Лиза с Борисом шли к рецепшн, увидели его чемодан, который сиротливо так и стоял, где его оставили.

– Он словно дожидался нас, – пробормотал Борис с кривой улыбкой. – Верный, как собака, всё на том же месте.

Борис протянул паспорт. Менеджер порылась в компьютере, спросила, когда бронировали номер, а потом объявила:

– Мне очень жаль, но ваш номер уже сдали. Это было не в мою смену, я даже не знаю, как это случилось. Для Лизы, реплика менеджера прозвучала резко, как удар.

– Гостиница большая, есть какой-то другой номер, – вмешалась Лиза. Борис за спиной Лизы развёл руками, словно моля о пощаде – не вселяй, прошу!

– Да что вы! Предпраздничные дни, все еще до обеда занято. – Она вопросительно посмотрела на Бориса, кокетливо улыбнулась и предложила:

– Вы подождите на диване в холле, я что-нибудь придумаю. Нельзя же такого мужчину оставлять в безвыходном положении. Придумаю.

Многозначительно улыбнулась еще раз Борису, поправила прядь волос.

Лиза почувствовала нечто похожее на ревность, но тут же отмахнулась: – «Глупость, не обращай внимания.»

Борис взял Лизу под руку и отвел в холл:

– Лиза, забери меня к себе, пожалуйста. Я буду вести себя как джентльмен. Клянусь. Не ночевать же мне здесь на диване. Пожалуйста.

Она смотрела в глаза Борису, они были полны надежды – не игрой, не флиртом, а чистой мольбой. Что-то внутри дрогнуло. Борис смотрел в её глаза с виноватой искоркой – словно школьник, застигнутый за шалостью. В его голосе звучало почти детское отчаяние. Лиза встретила этот взгляд – карие глаза, в которых плясал страх быть отвергнутым, а за ним – кое-что большее. Она вздохнула, и в этот вздох втиснулось всё: сомнение, усталость, сочувствие.

Лиза пошла снова к менеджеру, а Борис знаками показывал, что его не нужно заселять в гостиницу. Менеджер, улыбалась Лизе, извинялась, но сделать ничего не могла, номеров свободных нет.

– Хорошо, бери свой чемодан. – Сдалась Лиза и пошла к выходу.

«Ух! Пока все по плану», – ликовал в душе Борис, бодро догоняя Лизу.

Квартира Лизы дышала сдержанной загадочностью: в воздухе витал лёгкий аромат жасмина и ванили, вещи располагались строго и аккуратно, отражая её характер. Здесь ничего не говорило о женском уюте – подушки без кисточек, пледы, книги стопками на подоконниках. Просто, аскетично, стерильно. Борису стало неловко ставить свой чемодан на светлый ковер.

Борис слушал, но не столько слова – сколько тембр её голоса, её движения, как она поставила сумку в прихожей, прошлась босиком по полу. Его взгляд жадно цеплялся за каждую деталь, словно голодный тянется к запаху свежего хлеба.

– Раздевайся, тапки найдешь в обувнице, но пол теплый. – Голос у Лизы был деловым, почти холодным, но ему хотелось ощутить заботу.

– Проходи сюда, – позвала Лиза его в комнату

– Спать будешь здесь… дома очень тепло, переоденься во что-то полегче. В шкафу есть место и свободные вешалки, можешь воспользоваться.

Лиза переоделась и пришла в комнату, предназначенную для Бориса.

– Мне нужно немного поработать. Включай телевизор, займи себя чем-нибудь.

– Можно квартиру посмотреть?

– Да, конечно. Не стесняйся. – Лиза включила компьютер.

Предвкушение вечера наедине с Лизой радостью заливало мысли Бориса, как соблазн – простой, чарующий, как и она сама. Борис пошел осмотреться в квартире. В ванной – ни крючка на двери, ни задвижки. В спальне Лизы, он решил полюбопытствовать обнаружатся ли в шкафу с бельем предметы мужской одежды. Ничего такого! Пространство было будто святилищем – аккуратно сложенное, интимное. Каждый квадрат ящичка как витрина чувств, как осколок её будней. Он протянул руку, но на полпути одернул себя. Если бы она застала его – это был бы конец. Но чертовски трудно было отвести взгляд… Он чувствовал себя шпионом, крадущимся по вражеской территории. Интерес к шкафам Лизы боролся со страхом быть пойманным. Ящички с бельём – как экспонаты музея сокровищ: дразнящие, недосягаемые.

Отправился в кухню, осмотрел холодильник, достал варенье. В шкафчике нашлись хлебцы. Намазал хлебец вареньем и решил угостить Лизу, с тем и отправился к ней. Оперся на спинку стула, заглядывая сбоку, то в монитор, то в ее лицо.

– Хочешь? – Он протянул ей хлебец с вареньем, как будто это был не просто перекус, а приглашение в собственный, неуклюжий, но искренний мир. Лиза мельком взглянула на него – и в её глазах мелькнула тень улыбки, которую она тут же спрятала за отстранённым тоном.

– Если ты голоден, в холодильнике есть еда. Наташа передала салаты, ребрышки, – не отвлекаясь от монитора, ответила она.

– Попозже, я точно проголодаюсь. Слушай, а ты умеешь пирог печь?

– Пирог и не надо уметь печь. Все смешал и засунул в духовку.

– Давай испечем пирог. Готовка – лучший способ разрядить обстановку, – хитро улыбаясь предложил Борис, а про себя добавил: «или замаскировать бурю внутри.»

– Только ты будешь печь. Я не люблю готовить. И в эту комнату еду заносить нельзя.

– Это комната дочери?

– Да. – Голос Лизы смягчился, в нем было что-то тёплое, незнакомое. Борис уловил – сюда не входи не только ногами, но и сердцем.

– Когда дочь приезжает, здесь преображается все. Она любит перемены по настроению. Если хочешь выпить, поищи в кухне. В холодильнике стоят давно открытые бутылки, их не трогай вино уже стало уксусом.

– А тебе что налить?

– Сейчас закончу и подумаю.

Борис нашел вино и снова пошел к Лизе

– Сюда не входить, – остановила Лиза его на пороге, – Ну, вот все.

Она завершила работу:

– Будем печь пирог? – спросила, зная ответ.

На кухне надела Борису поварской колпак и фартук, затем полезла в стол и стала доставать посуду, продукты. И Борис вдруг увидел её со спины. «В интернете девушки выкладывают селфи своих накачанных ягодиц, я и не подозревал, что и Лиза прокачала себя местами. Как же ловко она прячет под одеждой эту „бразильскую“ красоту… а с виду хрупкая.»

Он просто не мог не смотреть. В этом было нечто завораживающее, искреннее, человеческое – желание восхищаться. Но она обернулась, и стало ясно: перебор.

Лиза заметила «что» разглядывает Борис:

– Немедленно соскреби свои глаза с моей задницы! – строго бросила Лиза, но в уголках губ уже дрогнула усмешка.

Но Борис уже обнаружил, что и на лицевой стороне тела открывается прекрасный вид на парочку холмов под маечкой. «А у Брагина вся эта роскошь прямо перед носом лежала. Не маечкой прикрытая, а в топике на бретельках. И правда, как ухитряется маскировать?»

– Я кому сказала – убери глаза!

– Не получается! Прилипли! Я же не виноват, что у тебя достопримечательности растут с двух сторон!

– А у других женщин все пучком растет, и под пяткой? Не получается – прикрой руками.

– Точно! – обрадовался Борис и, выставив обе руки с растопыренными пальцами, двинулся к Лизе.

– Ты куда прешься? У меня в руках сковорода, прямо сейчас и «опечатаю». Глаза прикрой. – Её голос был строг, губа прикушена, чтобы скрыть усмешку. Она не сводила с него взгляда – и Борис вдруг понял, что в этой игре он не хищник, а загнанный зверёк. Он попятился, вскинув руки в жесте шуточной капитуляции, словно признавал её победу, но внутри дрожал от всплеска адреналина – и чего-то более глубокого: желания быть рядом, несмотря ни на что.

Он зажмурился, как мальчишка, и, прикрыв лицо ладонями, осторожно выглянул между пальцев. Лиза хмыкнула и отвернулась. В эту долю секунды между ними повисла легкая нотка юмора – как в тех моментах, когда на секунду забываешь, что чужие. Инцидент был исчерпан, и Лиза начала руководить приготовлением пирога.

– Я последний раз видел, как дома пирог готовят почти двадцать лет назад. Мама приготовила пирог к ужину, а утром они уехали и через три дня с отцом погибли. – Голос Бориса дрогнул, и он, будто отряхиваясь от тяжелого воспоминания, перевёл взгляд в сторону. На секунду он замер, словно вновь оказался в той кухне двадцатилетней давности.

Лиза не стала перебивать – лишь кивнула, позволив тишине укрыть его признание лёгким покрывалом уважения.

– Соболезную.

– Мы остались втроем. У меня сестры – близняшки на шесть лет моложе. Я уговорил соседку, чтобы над нами опеку оформила. Она и так за нами присматривала, когда родители уезжали. Позже отправил сестер в Англию учиться. Лидия Алексеевна поехала с ними, потом приболела и умерла внезапно. Сейчас Виктория в Англии замужем, дети есть, а Вероника вышла замуж и живет в Австралии, тоже двое детишек. А еще я был женат.

– А как же иначе. Сколько раз женился? – Лиза старалась быть вежливой.

– Один раз. Зачем женился так и не понял.

– А зачем развелся? – усмехнулась Лиза.

– Она сбежала с любовником, – сообщил Борис. Уголок губ его дрогнул в усмешке. Было ясно: воспоминание задело.

– Не верю. – Лиза улыбнулась, но в её взгляде мелькнула искра сочувствия. – Врешь! – сказала она больше для того, чтобы разрядить напряжение.

– Правда, – заверил Борис.

– А зачем тетку обманул, что – не женат? – Лиза поддерживала беседу, стараясь быть радушной хозяйкой.

– Разведен давно… Вообще-то Лариса сама предложила пожениться, а я согласился. Ну, так про любовника… Они оба наркоманы были. Я устроил Ларису в клинику на лечение и реабилитацию, практически несколько лет там провела с перерывами. Появилась за разводом. Тогда и узнал, что она уже давно ушла к другому мужчине и собирается замуж. Я думал – мы просто не встречаемся дома, – он говорил быстро, не глядя на Лизу, будто боялся, что в её глазах отразится его собственный стыд. Пальцы его бессознательно комкали кухонное полотенце. Глаза стали задумчивыми, но голос держался.

Лиза ничего не комментировала, только наблюдала – её лицо оставалось спокойным, но глаза смотрели внимательнее, чем обычно. Она чувствовала: сейчас не время перебивать.

– Невеселая история моего брака. – Усмехнулся Борис.

– Здоровые семейные отношения – избегать встреч в собственном доме, – рассмеялась Лиза.

– Чтобы о таких «семейных отношениях» иметь представление, нужно пожить с наркоманкой. Я прикладывал немалые усилия, чтоб не попадаться ей на глаза.

– Да, у меня нет опыта общения с наркоманами.

– Так вот. Пришла, попросила, чтобы я купил им квартиру. Не хотел этим заниматься, дал денег. Этим, наверное, их и прикончил. Хватило на год… Он сразу умер от «передозы», а Ларису откачали, почти месяц жила, потом органы начали отказывать. Позвонила, просила приехать. Зря поехал. Такое гадкое чувство было, будто я их смерти способствовал. – Борис потёр лицо ладонью, как будто хотел стереть чужие судьбы со своей кожи. В голосе звенела усталость – давняя, незажившая. От нахлынувших воспоминаний, Борис приостановил замешивание теста, что не ускользнуло от взгляда Лизы.

– Таким людям помочь невозможно… – тихо сказала Лиза, почти шёпотом. Эта фраза прозвучала как отпущение – и как приговор.

– А у тебя какие секреты? Рассказывай. – Борис решил сместить фокус беседы на Лизу.

– Так мы тайнами делимся? – удивилась Лиза.

– Конечно. Давай, колись.

– Нет у меня тайн. – Попыталась увильнуть от скользкого разговора Лиза.

– Так не бывает. Твоя очередь, рассказывай, – настаивал Борис.

– Есть один секрет. Я аутист, точнее – сван, – произнесла Лиза прямо, без тени смущения. Ни жалости, ни просьбы к пониманию. Только факт. Сила в уязвимости.

Борис напрягся, но не отшатнулся – наоборот, посмотрел на нее внимательнее. Он вдруг почувствовал, что эта женщина несёт в себе нечто большее, чем просто тайну:

– Человек дождя? Не похожа ты на аутиста. – Не вполне поверил Борис.

– Я всю свою жизнь работаю над адаптацией среди людей. Раз уж ты вспомнил про человека дождя, я тебе кое-что покажу.

Лиза взяла чашу, поставила на стол. Дала Борису несколько коробочек спичек и зубочисток.

– Высыпай в миску несколько разных пачек, я не буду смотреть. Приноси в ванну.

Борис пришел в ванну.

– Становись сюда, – велела Лиза, сама отошла и скомандовала, – высыпай в ванну.

Борис высыпал, сухой шелест спичек и тонкий звон зубочисток – как дождь по акрилу.

– Собирай в чашу и считай, их 202 штуки, – сказала Лиза и вышла из ванной.

Борис невольно затаил дыхание, а когда Лиза с абсолютным спокойствием назвала точное число, у него пробежал холодок по спине. Это было… сверхъестественно. Или просто прекрасно.

В кухне, он поставил чашу на стол:

– Точно, 202. Как ты это делаешь?

– Как аутист.

– Аутисты, испытывают проблемы с коммуникацией, у тебя их нет. – Борис пытался понять Лизу и вывести на искренний разговор.

– Как скажешь, – обронила Лиза, пожав плечами.

– Во сколько ты научилась читать? – Открылась новая тема, и Борис не упускал возможность узнать больше о ней.

– Читать и писать научилась примерно к полутора годам.

– А как твои родители догадались учить тебя? – Наводящие вопросы находились быстро.

– Родители были в счастливом неведении. Сама научилась. Сестра читала мне детские книжечки, этого хватило. В три года маме понадобился рецепт из кулинарной книги, а книгу отдала подруге. Я ей написала рецепт. Тогда они и узнали, что я и разговаривать умею, и читать, и писать. Все сразу. – Она говорила без пафоса, но с такой ясной искренностью, что Борису казалось: он заглядывает в давно запертый альбом её жизни. Он вдруг представил эту девочку – серьёзную, молчаливую, с книгой в руках и глазами, которые видят больше, чем положено детям их возраста.

– Как родители восприняли?

– Папа вполне позитивно. Наташа решила стать психиатром и вылечить меня, хотя лечить то нечего. А мама до сих пор в шоке. – Лиза вздохнула.

– Трудное, наверное, у тебя было детство.

– У меня не было детства в привычном понимании. – Её голос стал немного тише, как если бы слова проходили сквозь фильтр болезненных воспоминаний. Это была исповедь, которую Лиза не собиралась произносить, но вышло само собой, как на духу.

Борис слушал молча. Он вдруг понял, почему она кажется взрослой не по годам. Не по паспорту – по складу ума.

– Как это?

– Представь, трехлетнего ребенка с умственным развитием и образованием четырнадцатилетнего. Жизненного опыта и соответствующих такому возрасту навыков нет. Общаются с ним на уровне «идет коза рогатая». Думаешь, хочется этому «подростку» общаться на таком уровне со взрослыми, или играть с нормальными трехлетками? Друзей сверстников просто быть не может. В пять лет я уже Наташу готовила по химии и биологии в медицинский. Когда мне было восемь, она училась в медицинском на втором курсе, я всю их группу натаскивала перед экзаменами.

– Почему не стала врачом?

– Во-первых, я не смогла бы работать с трупами. Во-вторых, я не хочу работать с больными людьми. Нужно выслушивать все их жалобы, а для меня это чересчур.

Борис почувствовал, что Лизу напрягает эта тема и сменил её:

– Лиза, а за что ты Наташу и Юру выгнала на квартиру?

– Не совсем так все было. Как-то я ездила на конкурс по английскому в Москву. Когда летела назад, рядом со мной сидел Юра. Он получил работу в Алматы, и хотел город осмотреть, поэтому выехал на несколько дней раньше. Мне он сразу очень понравился. Я наобещала, что мы с сестрой ему все красоты покажем, – Лиза говорила быстро, оживлённо, будто вновь переживала тот эпизод. Борис уловил в её голосе оттенок притворной беспечности – как будто за этим анекдотом пряталось что-то личное.

– Остановиться он должен непременно у нас, пока не устроится. Меня встречали мама, папа и Наташа. Юра с Наташкой, сразу же понравились друг другу. Для того, собственно, я и заманила Юраську. Наташа и показывала ему город. Через пару месяцев решили пожениться. Я подарила им свадебное путешествие в Тайланд. Прихожу как-то со школы, а сестра ревет «белугой»:

– Раз в жизни бывает свадебное путешествие, и оно загублено, – Лиза хмыкнула, вспоминая.

Борис усмехнулся: всё же интересно, как она умудряется быть и решительной, и заботливой одновременно.

– Голосит: – «После брачной ночи – какое море?» Пришлось вмешаться, сняли с Наташей квартиру. Родителям я сказала, что они к друзьям на дачу поехали. Юре дала ключи от квартиры и намекнула зачем. Он, конечно, отказывался, ссылался на то, что не может обмануть доверие моих родителей. Пришлось убедить, что ему лучше дорожить моим расположением. Когда Наташа не вернулась вовремя с «дачи», мама собралась бежать в полицию, пришлось рассказать. – Лиза пересказывала с легким сарказмом, но в глазах её мелькнула вспышка воспоминания – досада и ответственность в одном лице. Борис слушал, не перебивая, ощущая, как в этой истории смешаны комедия и зрелость.

– Мама требовала от меня адрес, телефон. Я велела папе «образумить» свою жену. Потом мама просила и умоляла, чтобы я отвела ее к доченьке. Мы с папой подождали еще денёк, когда она успокоилась, позвали Юру с Наташей. Я сестру выручала, спасала свадебное путешествие. Ничего особенного. Потом родилась Маша, я гуляла с ней и познакомилась с Нелей. – Она рассказывала легко, с полуулыбкой, как будто Машка всё ещё была у неё в коляске. Лиза увлеклась рассказом, оживилась, и даже жесты её изменились – будто её вновь наполнила энергия того времени.

– К тому времени меня уже вытурили из трех школ, – голос у Лизы стал суше. Она словно вернулась в те школьные коридоры – с их затаенным смехом, оценивающими взглядами и ощущением, что ты – чужая. А ещё – острые отголоски непонятости.

– За что? – Не ожидал Борис, что Лиза была трудным ребенком.

– Не складывались отношения с учителями и одноклассниками. Чего еще ожидать от аутиста. Пошла в одну школу с Нелей, еще и друга с собой притащила. Школа с языковым уклоном. Сережка у нас фотохудожник, ему языки нужны. Неля сама увлекалась языками, но я её убедила, что языкознание не её профессия. Языки знать необходимо, а профессию она должна выбрать другую. Потом мы решили, что она хочет быть юристом, точнее адвокатом. На первом курсе, я её снова убедила, что не стоит свою жизнь тратить на чужие разводы или уголовщину, нужно изучать корпоративное право, международное. – Лиза говорила об этом, как о чём-то само собой разумеющемся, но Борис заметил: ей важно было, чтобы Неля нашла себя. Возможно, даже больше, чем самой Неле.

– А ты где училась?

– Экономический вуз закончила за два года, по двум специальностям. А потом почти полгода занималась самообразованием и искала нишу, где можно себя применить. Нашла.

Борис приподнял брови. Она говорила об этом просто, но в её голосе была та непоколебимая решимость, которой не объяснить словами. Это было как у скрипачей – тысячи часов за кулисами для одной лёгкой музыкальной фразы на сцене.

– Собрала информацию о нескольких крупных концернах. Всю, что было в открытом доступе. Остановилась на автомобильном гиганте.

Она говорила точно, быстро, как хирург, описывающий разрез. Борис слушал и восхищался: в её речи не было хвастовства, только факты, логика и удивительное чутьё.

– Провела анализ, нашла слабые места, излишние затраты, токсичные производства. Увидела пару-тройку перспективных направлений. Они его немного в другом русле разрабатывали, но это была тайна, даже в прессе еще ничего не было. Написала им письмо, сопроводила кратким анализом, приложила материалы, которые использовала. Предложила ознакомить их с полным вариантом изысканий. Они пригласили приехать и лично ознакомить их с моими исследованиями.

Интонация Лизы чуть изменилась – и Борис уловил в ней скрытую гордость. Всплыли воспоминания: длинные письма, беседы по видеосвязи, просьбы подтвердить своё детство. Будто она не предложение отправила, а вызов системе.

– Также сообщили, что соберут на меня досье, попросили подробную автобиографию. Никак не могли поверить, что у меня дочь на семь лет моложе меня. Специально комиссара своего посылали в Москву к дочери, и ко мне сюда с проверкой.

Лиза поставила пирог в духовку. Аромат начал распространяться по кухне, обволакивая их предвкушением. Лиза предложила перейти в гостиную. Расположились на диване, на журнальный столик Лиза поставила бутылку вина с фужерами. Казалось, атмосфера в комнате становилась мягче, воздух теплее, а напряжение – тоньше.

– Бери свое вино, посмотрим, что в мире происходит. – Она сказала это просто как другу, как приглашение продолжить разговор, но на другом уровне – более личном. Борису показалось, что в этом приглашении не было случайности. Это была точка, после которой всё могло измениться.

Глава 6. Фотографии на полу

– Может, лучше посмотрим фотографии? Всё-таки у нас сегодня такой уютный, почти семейный вечер, – предложил Борис.

– Почему бы и не посмотреть? Вечер чем-то занять придется… – Лиза хотела достать альбом с полки под телевизором, но задела коробку, которая опрокинулась, и фотографии рассыпались по полу. Они, смеясь и перебрасываясь словами, начали собирать снимки, и в комнате разлилось веселье, будто ожили воспоминания. Борис почувствовал, как стёрлись границы – между прошлым и настоящим, между формальностью и чем-то почти домашним. Затем они расположились на ковре у журнального столика.

– А это кто? – спросил Борис, держа в руках фотографию.

– Это я.

– Надо же! Я видел тебя с этими татушками. Мы летели одним рейсом в Москву из Сингапура. А где тату? – Спросил он, осматривая Лизу.

– Это были рисунки красками. Через пару недель смыла. – Лиза пожала плечами.

– Зачем тогда разрисовывала себя? – Удивился Борис, не понимая – работу он помнил, дорогая, качественная.

– Я прошла подготовку и получила титул Зеленого Дракона, – голос Лизы прозвучал тихо, уверенно, с оттенком гордости и тайны. Борис слушал, заворожённый, будто она рассказывала о древнем ритуале. В её взгляде было пламя – живое, настоящее.

– Сама роспись входит в ритуал награждения, такова традиция. Сам рисунок, его цвета, рога, зубы, глаза, огонь изо рта, все рассказывает о статусе Дракона. Сейчас, живых Драконов и десятка два не наберется. Всего две женщины. Я маленькая «дракошка» и одна взрослая что-то типа Мать-Дракон. Видела фотографии Драконов с частичной татуировкой, обычно это голова на груди. Мужчины почти всегда делают татуировку. Я не захотела татуировок. Меня расписали красками.

Борис нашел у себя в телефоне фотографии, которые сделал в аэропорту Сингапура и показал Лизе.

– Да, маленькая у нас планета. – Вздохнув, развела руками Лиза.

– Мы могли еще тогда познакомиться, если бы я сдуру не взял с собой Лену. Она следила за мной как коршун, – Борис понизил голос и изобразил, как она шипела у него за спиной. Лиза прыснула в ладонь, стараясь не засмеяться громко. – Не разрешала одновременно с тобой к туалету пройти, а тебя называла рептилией. – Лиза приподняла бровь, глядя на Бориса с искренним изумлением.

– Рептилией? Ну хоть не динозавром! – усмехнулась Лиза. Её уже давно не заботило, что думают и говорят о ней. Привыкла не обращать внимания.

– Значит, ты был с любовницей и еще пытался познакомиться с другой женщиной? И почему я не удивлена! – усмехнулась Лиза. – Но, я никогда не завожу «бой френдов» в поездке. А что ж с Леной не сложилось?

– Время наступило попрощаться. Вышли из аэропорта, посадил в машину, велел водителю отвезти домой и больше не видел. А сейчас она замужем за моим бывшим другом.

– Класс! И многих друзей ты осчастливил? – Вопросы Лиза задавала риторические, чтобы поддержать разговор.

– Да …всех… и теперь остался без друзей. – Борис прикидывал, стоит Лизе рассказывать все, не рановато ли?

– Что – правда? – Лиза недоверчиво смотрела на него.

Борис нашел на телефоне снимок, где все друзья впятером.

– Вот мои бывшие друзья… – Он протянул телефон, и взгляд его потускнел. В этой фотографии было слишком много прошлого. Он сделал паузу, прежде чем заговорить снова, будто боялся, что голос выдаст раздражение.

– Дружили со школы. Как-то я начал встречаться с девушкой. Диана, фотомодель, довольно посредственная, но, симпатичная, веселая. Диана – комическое и грустное в одном флаконе – ела только морковку и сельдерей… – Борис фыркнул, сам не понимая, как мог так долго терпеть. – Мне кажется, у неё глаза оранжевыми стали – от моркови. Встречались мы с ней несколько месяцев, а потом стал я замечать, что она вещи свои ко мне перевозит. Когда я на работе тайком от меня, гнездышко вьет. А мне эта идея с гнездом – не очень… Собрал её вещи и попрощался. Почти сразу Леха начал пропадать. – Показал на фото. – Все у него дела, командировки, а кто-то из ребят его в городе видит в это время. Постепенно совсем пропал, даже по телефону перестал отвечать. Потом друзья раскололись, что у них с Дианой свадьба. Я был рад за них. Пригласили всех… кроме меня.

– Бывает и такое. А приглашать тебя было бы странно, – заметила Лиза. Она поддерживала беседу без энтузиазма – вечер длинный, подойдет любая тема.

– А это еще не все. Проходит время и у меня новая подружка, Ольга журналистка. Хорошая, умная, красивая, язык без костей, проныра и скандалистка. Наверное, профессиональная деформация. Когда скандалить надоело, тоже попрощались – исчез Костя…

Лиза не смеялась уже – в её глазах появился интерес, от того, что он умеет говорить о прошлых неудачах без драматизма и не огрубел.

– На свадьбу пригласили всех кроме меня. А что самое приятное они вчетвером дружить стали. – Продолжал Борис.

– Один раз бывает, но второй раз многовато уже. – Осторожно комментировала Лиза. – Похоже на систему.

– И это еще не все! Анжела – абсурд и ирония. Приводила девочек ночевать… Думаю, она репетировала для реалити-шоу, – пошутил Борис, качая головой. – А я был статистом.. Абсолютно без тормозов. Тусила с богемой. Я даже думал, что она бисексуалка. Прощались с истериками, обещала вены порезать… Жуть! Замуж за Руслана вышла. На свадьбу не позвали.

– Это уж совсем перебор! – Лиза уже не пыталась скрывать улыбку.

– Так и это еще не все! Лену ты видела в аэропорту и в самолете.

– Я стараюсь не смотреть на людей и не запоминать их. Мне это ни к чему. – Поправила Лиза.

– Так ты и меня не вспомнила? – поразился Борис. – Неужели я такой незаметный?

– Я объясняла тебе – что намеренно не смотрю на людей, чтобы не запомнить их.

– Понятно… Лена вышла замуж за Данилку… – Борис развёл руками, будто сдаваясь. – Это не развод с друзьями, это карма. Вот так и не стало друзей. Дружили больше двадцати лет и все. Хоть бы спасибо сказали! Если бы я их не познакомил, они бы никогда и не встретились. Благодаря мне у некоторых уже и дети есть.

– Один раз – случайность, два – перебор, а четыре… даже не знаю, как это назвать, – хохотала Лиза, прижимая ладони к животу. – Может у тебя призвание – тестировать женщин и пристраивать их в хорошие руки… – Лиза, изнемогая от смеха, рухнула на ковер.

Борис не отрывал восхищенного взгляда, поражался её живому смеху – он был как горный ручей: искренний и чистый, такой, из которого хочется напиться. Борис, улыбаясь наблюдал за ней.

– Боже мой, так и челюсть себе сломаю! – сквозь смех выдохнула Лиза, усаживаясь удобнее, и массируя нижнюю челюсть. – Веселая у тебя жизнь. Ты мог бы мастер-классы давать. Онлайн формат вполне подойдет. А что – такие вебинары станут очень популярны.

Борис, конечно, мог бы объяснить, что в «сетях» народ не упускает возможности освещать и комментировать его жизнь, но не рискнул – достал фотографию с презентации «Mademuaselle».

– Мы со Стасом были на этом салоне. И машину эту видели. Давно это было, – Его взгляд на миг застыл – воспоминания нахлынули, и в памяти всплыл мягкий свет выставочного зала, запах нового металла и кожи, и звонкий смех Стаса, восхищающегося элегантными изгибами корпуса машины…

– Это мои самые первые клиенты. Я предложила выпустить «Mademuaselle» ограниченным тиражом и по завышенной цене. Только для женщин высокородных, из королевских семей. Это был мой вызов миру мужчин – дерзкий и изящный. Я вложила в этот проект частичку своей души. – Лиза гордо расправила плечи.

– И что тебе даже не предложили машину? – Возмутился Борис.

– Почему же! Предложили. Но я запретила. Это был спецвыпуск, таким и должен был остаться. Между прочим, я дизайн корпуса нарисовала, а название пришло ко мне на обсуждении, будто шепот музы – «Mademuaselle». Увидела базу, к ней пририсовала кузов. Когда аэродинамику рассчитывали, в корпусе вообще ничего не изменили.

– А ты где? – Борис показал фотографию.

– Вот. Я машину и представляла. – Она ткнула пальцем в себя на фото.

– А эту девушку ты откуда знаешь? – Борис держал фотографию Томочки, где она в своем «готском» образе застенчиво улыбалась в объектив.

– Доченька моя! Эх… Надо было мне ее на праздники сюда вызвать, – голос Лизы дрогнул от нежности. – Доченька моя… – повторила она, словно сама не верила, что вот так, случайно, её здесь вспомнили.

– Не надо ее сюда, не сейчас. Мне бы не хотелось сейчас с ней здесь встретиться. – Нервно воскликнул Борис, и это не осталось не замечено Лизой.

– А ты причем? – Подозрительно спросила она.

– Это Тома Кущина. Она у меня в финансовом департаменте работает, – пояснил Борис.

– Вот оно что! Марат спросил, могу ли я кого-то рекомендовать. Я в России не работаю, поэтому направила его к Томочке, чтобы кого-нибудь надежного нашла. Значит, вас нарыла. – Лиза понимающе повела бровями.

Борис помедлил, взвешивая слова. Его голос стал глуше:

– Так вот, доченька твоя… пыталась меня соблазнить… на корпоративе… по случаю нового года… – Наконец выдавил он из себя, решив обсудить этот инцидент заранее.

– Так это был ты-ы… Боже мой! Стыд-то какой! – Лиза закрыла лицо руками. – Я тебе все объясню. Она хорошая девочка, умненькая, добросовестная, специалист из нее получается классный. Но, молодежь… они сейчас все гиперсексуальны, тормозов нет … – Лиза была крайне смущена, Борису было забавно видеть ее такой, и он, не подумав, чем это может обернуться решил еще более смутить её.

– Распутница она у тебя. Предлагала пойти в какой-то кабинетик и «по-быстрому». – Борис с намеком поиграл бровями.

– Как ты смеешь о молоденькой девушке так говорить! Как смеешь матери о дочери гадости сочинять. Сам, небось, затащил, несовершеннолетнюю в постель.

Лиза вскочила на ноги. Её голос звенел, а в глазах полыхали молнии. Вот и увидел Борис Дракона – это было нечто величественное и пугающее: взгляд её прожигал, голос звенел как сталь, и в этой буре гнева она была прекрасна, как рассерженная богиня.

«И все равно – какая Лиза красивая!» – залюбовался Борис девушкой.

Лиза забыла про ранги, должности и приличия – перед ней была только одна роль: мать, защищающая дитя:

– Ишь, – «распутница»! Да чья бы корова рычала! Сам кобель, каких поискать! А уж твоих похотливых сотрудников, даже представлять не хочу. А ну выкладывай! Как все было. – Лиза сверлила его взглядом, и Борису стало некомфортно.

– Лиза, я неудачно пошутил. Был небольшой инцидент, разобрались, уладили. Она пришла на следующий день с конфетами, извинилась и забыли. – Он пытался погасить разгорающийся пожар, который сам и устроил.

– Точно? Не врешь? – Переспросила Лиза, сомневаясь в его правдивости.

– Честное слово! – Заверил Борис со всей искренностью, на какую был способен.

– Насчет «честности» твоей сомне-ва-аюсь. – Лиза пригрозила пальцем.

– Тому спроси. – Предложил Борис.

– Она мне писала… Ладно, иди за мной – покажу, доченька переживала, что ты ее выгонишь с работы. Надо было выгнать – может хоть какой-то урок вынесла бы из этого.

Открыла компьютер, пальцы нервно пробежали по клавишам, она щелкнула по имени и, не оборачиваясь, ушла на кухню, где в тишине зашипел чайник.

Борис медленно пролистывал сообщения, вчитываясь в каждую строку – то улыбаясь, то хмурясь. Ему казалось, будто он слышит голос Томы, тихий, доверительный, будто написанное звучало у него в голове. Тома очень правдиво все описала маме. Он почитал, о чем они еще писали. Переписывались часто, иногда часами.

«Какая Лиза заботливая мать – строгая, требовательная, добрая, всем интересуется. Не всякая мать с таким рвением дочь воспитывает, хоть и в разных странах живут.» Полюбопытствовал и пошел к Лизе, пока не попался на «шпионаже».

– Я чай уже заварила. – Пар от чашек неспешно клубился вверх, создавая иллюзию уюта и безопасности, как будто время замедлило ход и укрыло их от затихшей бури.

– Режь свой пирог. – Лиза придвинула ему пирог на разделочной доске.

– Тома же тебе написала, как все было. – Борис понимал, что угроза миновала.

– Она никогда не лжет. Мне показалось, что ты какой-то подозрительный. Да еще и распутницей её обозвал. – Лиза все еще была сердита.

– Нет, нет. Все так и было. – Старался оправдаться Борис.

– А почему ты боишься с ней здесь встретиться? Тома хотела приехать сегодня, но она наказана. – Лиза хотела выяснить все до конца.

Борис попал в трудную ситуацию. – Он чувствовал себя как актёр, внезапно оказавшийся без сценария. Всё должно было идти по плану, но план таял, как лед под ярким весенним солнцем. Как объяснить Лизе, что план разрабатывался и готовился «командой профессионалов», и Томы в нем не было. По плану Лиза и Борис должны быть вдвоем:

– Вкусный пирог получился. – Борис просто сменил тему, он с видом гурмана пробовал кусочек. – Если это – не твоя заслуга, то, боюсь, я уже влюблен в того, кто его испёк! – подмигнул он. – Мне ваша семья понравилась, все дружные, веселые. Такие вкусные ребрышки были. Я не понял, кто их готовил, мама или Наташа.

– Если Наташа готовила, все равно рецепт мамин. – Лизе уже все было понятно, незачем продолжать ненужные уточнения.

– Ты тоже хорошо готовишь?

– Я вообще практически не готовлю. – сообщила Лиза.

– Почему? – Удивился Борис, как будто сам он регулярно занимался дома приготовлением ужинов. Сейчас вспомнил, по утрам варил кофе, в голове всплыл образ одинокого холодильника, где сиротливо лежал лимон и баночка горчицы – как символ холостяцкого быта.

– Завтрак готовкой не назовешь. Обедаю на работе. Если я раз в неделю дома ужинаю, то – как приготовить, одну порцию борща? Даже две порции готовить нельзя, потому что на следующий день может возникнуть необходимость умчаться куда-нибудь на край света. Здесь вокруг много ресторанов, кафе, всегда можно заказать доставку. Сегодня я подумывала вечерком к доченьке полететь. Может, завтра резко сорвусь.

Лиза вздохнула – скучала по дочери, но наказание отменять не педагогично.

«На завтра у нас другие планы, Лизонька,» – прокомментировал мысленно Борис.

Попили чай и отправились дальше смотреть фотографии, пахнущие временем: глянцевые, с облупившимися уголками, они хранили в себе целую историю жизни – с бликами ламп, взмахами ресниц и шумом аплодисментов.

– Надо перебрать всю эту кучу оставить кое-что, а остальное уничтожить, – вздохнула Лиза.

– Можно я заберу? – попросил Борис.

– Зачем?

– Как зачем? Нужно! – горячо заявил Борис.

Лиза удивленно покосилась на него: в её взгляде мелькнуло что-то между подозрением и лёгкой надеждой, будто она всё ещё сомневалась – не играет ли он, но неожиданно согласилась:

– Возьми парочку, не больше.

– Ты все равно выбросить собираешься, – торговался Борис.

– Не выбросить, а уничтожить. Нельзя свои фотографии, где попало разбрасывать.

– Ух ты! А на сайте этих фото не было. – Он заглянул ей в лицо, с заговорщицким видом. – Ты припрятала лучшие кадры, оставила для избранных? – иронично спросил Борис.

– Так ты любитель светских скандалов. – Рассмеялась Лиза. – Неожиданно!

– Нет. Как оказалось – перед новым годом ты приходила к нам в офис. Пирожные принесла. Кстати Тома предлагала познакомить нас, но я постеснялся…

Лиза рассмеялась, трудно представить «стесняющегося Милашку Демона».

– Сотрудники пили чай с твоими пирожными и говорили о тебе, сбросили ссылку на сайт, я и почитал. Интересно же какие мамы у наших сотрудников. Расскажи «лав стори». Я тебе рассказывал свои истории.

– Сайт читал – прекрасно знаешь, что никакой «лав стори» не было. Обычный раздутый светский скандал. И меньше всего мне нравится обсуждать подобную ерунду. «Сори». – Она наморщила носик.

Достал фото Дениса большого и Дениса маленького на тренировке в зале. Рослые мужчины были в отличной спортивной форме.

– А это кто – «атланты»? – ревность шевельнулась у него в сердце.

– А почему нет? Их я и предлагала тебе в охрану. Это их профессиональная деятельность, бизнес. – Напомнила Лиза.

Следующими были фотографии с презентации «АНАЕ МОРО».

– Это же Нью Йорк! – воскликнул Борис. – Мы со Стасом были там. Нам Рева билеты свои отдал, говорил, что больше мы такого никогда не увидим. Его знакомая устраивала показ. Мы ему не поверили. Думали, что интересного может быть на показе одежды. Ошибались. Шоу было классным, и еще была самая модно-популярная скрипачка.

– Значит, вас притащил Реваз Давиташвили. Это было не шоу, а презентация нового дизайнера Анае Моро. Моя работа, я выводила ее на рынок, для этого был показ организован. – пояснила Лиза.

– Это ты? Совсем не похожа на себя. – Борис сравнивал живую Лизу с изображением на фото.

– Театральный грим, ресницы накладные. Меня и мама не узнала.

– А откуда Реву знаешь?

– Как обычно – в самолете летели рядом. Его очередная пятая жена раздела догола. Летел к московской-грузинской-первой-«бывшей» раны зализывать. Жить негде было, да и не на что. Здесь меня отыскал, бабушек моих, да и офис пару недель развлекал – шоу устраивал. Поняла, что скрываться нужно лучше. Друзьями стали. Потом занимались его делами, возвращали деньги. Года два этим занимались. Теперь веду его дела, в брак он может вступать только с одобрения всех жен, у которых его дети. Контракт составили серьезный в пользу детей. Деньги на проживание тоже выдают ему ежемесячно. Секрета в этом никакого нет, об этом полмира знает – кроме Африки и южной Америки остальные континенты в курсе.

Борис задумался, перебирая просмотренные фотографии, и вдруг сделал вывод:

– Вот, что удивительно – мы с тобой могли познакомиться четыре раза в разных странах, и почему-то этого не случилось. Именно поэтому мне пришлось приехать сюда в командировку. Лиза, это – судьба! Нам суждено быть вместе. – Он сказал это почти торжественно, будто подводил итог всему их знакомству. Его голос звучал искренне, а глаза блестели с тем самым отсветом, который выдает в мужчине романтика, даже если он тщательно это скрывает.

– В гороскопы, ты тоже веришь? – Усмехнулась Лиза, серьезный вид Бориса забавлял.

– Придется пересмотреть некоторые свои взгляды. – Отшутился Борис, даже не предполагая, сколько нового, ему предстоит переосмыслить и принять.

– Ты говорила, что еще ребрышки есть. Может, поужинаем?

– Конечно.

Заботливо упакованная сестрой еда, перекочевала из холодильника на стол. Лотки с домашней едой источали запахи уюта – пряности, немного жареного мяса с нотками вишни и тепло, словно от маминых рук. Лиза разогрела Борису ребрышки, затем ловко переложила все в блюдо, сбрызнула соком лимона, и поставила перед Борисом на стол – всё делала быстро, будто это было её повседневное дело.

– А ты почему не ешь?

– Я поем фрукты и салаты. – Лиза достала из холодильника фрукты. – Ух ты, какие здесь «вкусняшки» завалялись Лиза вытащила лоток с фруктами, будто достала сокровища: яркие, сочные, каждая форма – произведение природы.

– Лиза, давай поделимся, нам хватит на двоих, смотри порция огромная. – Борис помнил советы наставников – завтра он должен готовить завтрак по плану, поэтому еды оставаться не должно!

– Приятного аппетита. Если не сможешь съесть, уберем в холодильник, съешь на завтрак.

– Съем, легко. Я же мужчина, Лиза. Для нас «огромная порция» – это просто вызов чести. Так вкусно! – Борис вспомнил свое обещание Наташе – съесть все ребрышки, улыбнулся. Прокрутил в голове события последних часов в квартире Лизы – «Двигаемся по плану, все замечательно». Он с аппетитом ел, словно вкушая не только мясо, но и вкус этой новой, почти домашней близости.

Лиза поела салаты и занялась фруктами:

– Не думала, что здесь всего так много. Тщательнее надо хозяйством заниматься. – Убрала лоток в холодильник, вымыла оставшиеся фрукты и сложила в вазу.

Звонок в дверь прорезал тишину, словно в размеренный вечер внезапно ворвался чужой мотив. Борис замер, прислушиваясь, ощутил в груди неприятное покалывание – что-то пошло не по сценарию.

«Интересно, ночные визитеры. Как-то не по плану. Без предварительного звонка может зайти только близкий человек. Неужели все-таки бойфренд?» – забеспокоился Борис, прислушиваясь к разговору в прихожей.

Вернулась Лиза с гитарой:

– Сосед мальчик брал на концерт. Уже съел?

– Очень вкусные ребрышки. Ты рецепт запиши. В следующий раз приеду вместе приготовим. – Смело предложил Борис.

Лиза искоса посмотрела на него, в её взгляде мелькнула задумчивость, чуть скепсис, но она промолчала, будто оставив фразу на потом. Поставила на стол фрукты, достала тарелочки, ножи, ложечки… Они словно играли в ритуал, неторопливо пробуя диковинные плоды, делясь впечатлениями, как старые друзья, которым не нужно спешить.

«Уже не спорит, начинает привыкать,» – радовался про себя Борис.

– Вот это питахайя, Глаз дракона – можно пополам, только нужна дощечка, – она достала разделочную дощечку.

– У вас на рынке эту экзотику продают? – Интересовался Борис, поддерживая беседу.

– Думаю, сегодня на любом рынке мира можно купить что угодно. А мне на китайский новый год посылочки передают. Это остатки. – Лиза взяла следующий фрукт.

– Вкусно. Что следующее? – спросил Борис.

– Карамбола. Starfruit. Звезда тропиков. Тоже вкуснятина, но нельзя много есть.

– Ты любишь экзотические фрукты?

– Если долго нахожусь в стране, стараюсь, есть только местные фрукты. Для нас они всегда экзотика. – Лиза тщательно следила за своим питанием, но не спешила этим делиться.

– А я, если в отеле стоят на столе, то иногда пробую. Пойти купить времени никогда нет, даже мысли такие не приходят в голову.

– Зря. В Азии особенно нужно есть местные фрукты. Другой климат, другая влажность, микроэлементы нужные в этих фруктах имеются.

Лиза очистила следующий фрукт:

– Теперь джаботикаба – виноградное дерево. Плоды вырастают прямо на стволе, круглый год.

Взяла последний фрукт:

– Так, этот мог уже испортиться, он долго не лежит, – разрезала пополам, понюхала, – удивительно, нормальный. Считается – афродизиак. Маракуйя, фрукт страсти. Пробуй. – Подвинула ему тарелку.

– Может, не стоит? Афродизиак на ночь – рискованная идея, – театрально возразил Борис, но в глазах его уже блеснула озорная искра. – Может лучше на завтрак. Мало ли что.

«Опасный фрукт в определенной ситуации может быть весьма кстати», – с ухмылкой подумал он.

– Не бойся, ешь. Самым сильным афродизиаком из пищевых продуктов, считается имбирь. Так для справки, – Лиза сказала это будничным тоном, но в ее глазах появились смешинки.

Борис усмехнулся: «Значит, утром на завтрак – чай с имбирём?»

Глава 7. Пленник собственной пьесы

Теплый вечер стелился по комнате, проникая сквозь открытое окно. Лиза сидела на ковре, вытянув ноги, с наслаждением отпивая чай. Борис расхаживал из угла в угол, будто собирался сказать что-то важное – или уже затеял игру.

– Лиза, вот ты все время тренируешься, а приходилось применять свои навыки. К примеру, отбиваться от назойливого кавалера?

– Часто. Вот недавно пришлось в степной глуши отбиваться от маньяка. Смешно, но поначалу решила, что просто заигрывает. – В голосе Лизы проскользнула насмешка – незаметная, но ощутимая.

– Это не считается. Я и правда – всего лишь заигрывал. К примеру – мужчина воспылал страстью и вот-вот потеряет контроль над собой. Сможешь его обезвредить? – Борис помнил, что в плане имеется пункт с поцелуями и решил заняться его осуществлением.

– Старое доброе средство – пнуть промеж ног. – Не задумываясь, ответила Лиза.

Борис зябко передёрнул плечами и, округлив глаза, осторожно спросил:

– Доброе? А что-нибудь не такое жестокое? Можешь на мне продемонстрировать?

– Ласково и нежно хочешь. – Лиза припомнила «сказочную ночь», прищурилась хитро поглядывая, на ничего не подозревающего Бориса.

– Можно ещё сексуально. С поцелуями. – Борис подошёл ближе, наклонился, и в его голосе зазвучала тёплая хрипотца. – Про отсутствие секса ты уже слышала от меня. А вот насчёт поцелуев… не знаю. Хочешь доказать, что умеешь?

– Намекаешь, что пора тебя обезвреживать? – У Лизы уже готов был план возмездия. История с «девушкой в красном», присланная Борису в отель уже забылась.

– Не обо мне речь. Я обещал вести себя достойно и не нарушу обещание. Другой мужчина, кавалер, пока еще держит себя в рамках, но ты понимаешь, что это лишь вопрос времени. Еще чуть-чуть и сорвет крышу.

– Я умею внушать мудрые мысли, диктующие правильные поступки. – Лиза понимала весь ход игры, затеянной Борисом. Но откуда ему было знать, что сам движется к ловушке, а Лизе не приходится даже прикладывать усилий.

– Гипотетически. Что будешь делать в такой ситуации?

– Реву расспроси, как он с третьего этажа – на первый, кувырком и без остановок пролетел.

Лиза безмятежно глядела ему прямо в глаза и улыбалась так обворожительно, что у Бориса закружилась голова.

– Допустим, момент упущен. Лестница далеко. И вот надо бы наглеца наказать, но сексуально и изощренно. – Борис был доволен формулировкой задачи – просто, коротко и безопасно. Ему так казалось.

– Нелепая задачка, вести себя сексуально – по сути, провоцировать мужчину, который ненадежен. Бежать от него надо поскорее, а еще лучше не впутываться в подобное. – Лиза уже подвела Бориса к ловушке, осталось всего лишь поместить его вовнутрь и захлопнуть дверцу.

– В этом весь интерес, найти выход из безвыходной ситуации. – Борис старался подогреть в Лизе спортивный азарт.

«Ну, „Милашка Демон“, сам напросился!» – Лиза медленно выпрямилась, словно грациозная кошка перед прыжком. В её глазах вспыхнул озорной огонёк. Она знала, что делает, и ловко вела Бориса в западню.

– Попробуем. – Лиза подошла к нему вплотную, улыбаясь и глядя в глаза, положила руку ему на грудь. Легонько и незаметно, она оттесняла его к дивану. Нежно провела по груди, обвела плечо. – Тренируешься в зале, но нерегулярно. – Она снова провела рукой по груди вниз, приподняла майку, погладила по прессу, пощекотала бока.

– Надо бы серьезнее заниматься, жирком зарастаешь. – Не отводя глаз начала медленно поднимать майку, ласково скользила кончиками пальцев по бокам и груди.

«Вот попался, если что выгонит на улицу и пропал план,» – Борис стал понимать всю опасность ситуации, но отступать было нельзя. Понадеялся выкрутиться.

Лиза всё выше поднимала его майку, кончиками пальцев легко скользила по груди и не сводила с него лукавого взгляда, улыбаясь.

– Лиза, что ты творишь со мной? – прошептал Борис, разрываясь между страхом и восторгом.

– Не сексуально? Нет? – С этими словами, она левой рукой оттянула вырез майки, а правой проскользнула снизу вверх под майкой в проем, ухватила его за волосы и, наклонив голову, продела в вырез горловины. Перетянула майку на спину, согнула руки в локтях за спиной и связала низ майки узлом. Сдернула штаны до середины бедра. Все это за считанные секунды.

– Лиза, ты что… – Борис застрял между испугом и восхищением. Его глаза распахнулись, тело напряглось, но было уже поздно – он оказался связан, обезоружен и наполовину раздет. – Только не пинай! По старому доброму… – взмолился он.

Комната тонула в мягком полумраке. Тёплый свет торшера скользил по изгибам мебели, отбрасывая тени на стены. Где-то за окном дремал город, но здесь, внутри, время будто затаилось.

В следующую секунду Лиза толкнула его на диван.

«Хорошо хоть трусы остались,» – эта мысль молнией пронеслась у Бориса, пока его тело уже летело к дивану. Он не успел даже вскрикнуть, как оказался частично обездвиженным, униженно связанным и сбитым с толку.

Она ловко стянула вниз штанины, насколько они смогли свободно спуститься по ногам, левую ногу положила на диван, а правую поставила перед ней и связала свободные концы штанин узлом.

– Будем считать – обезврежен, ласково и нежно. Что ты еще запрашивал? Сексуальность и поцелуи? Думаю можно совместить. Пусть будут сексуальные поцелуи. – В глазах Лизы сверкнуло озорство. Она выглядела расслабленной, но Борис чувствовал, как с каждой её фразой земля уходит у него из-под ног.

– Все! Задание выполнено. Развяжи меня, – жалобно попросил Борис.

– А как же сексуальные поцелуи? – нежно улыбаясь спросила Лиза.

– Лиза, притормози… Я же живой человек. Я не смогу остановиться! – Борис растерялся – план висел на волоске, а он превращался в «муху в паутине».

– Ты и пошевелиться не сможешь, а задание нужно выполнять всегда. – Она взяла свой бокал с вином и встала перед Борисом.

– Что ты собираешься делать? – испуганно спросил Борис.

– Закончить задание. Остались сексуальные поцелуи. Думаю, откуда начинать? – В раздумье развела руками. – Может сдернуть трусишки, да там и стартовать?

– Лиза, прекрати! Нельзя так. Воспользуешься моей беспомощностью, а потом выгонишь в гостиничный холл.

– Задание должно быть выполнено.

Подтвердила сказанное кивком головы, села на диван лицом к Борису, оперлась боком на его колено, положила локоть на колено сверху и отпила глоток вина, ласково улыбаясь.

– Дай глоточек, – прошептал еле слышно Борис.

– Твой бокал пуст.

– Не жадничай. Дай глоточек, ма-аленький.

– Мы уже пьем из одного бокала? Это должно быть сексуально, – она поднесла бокал к его губам, не отводя взгляда. Вино было терпким, но в этот момент Борису показалось, что горит небо. Его губы коснулись стекла, потом случайно задели её пальцы – мягкие, нежные, уверенные.

Борис отпил вина и смущенно попросил:

– Отпусти меня, Лиза.

– Ты выпил все мое вино. За это следует наказать, дополнительно. – Поставила бокал на пол. Заметила растерянное лицо Бориса, улыбнулась, прикусила губу, сдерживая смех и глядя ему в глаза начала пальцами ласкать его грудь, плечи.

Ее пальцы были прохладными, как родниковая вода в жару, и от этого прикосновения по телу Бориса прошёл лёгкий разряд. Он чуть не застонал – не от боли, а от слишком сильного ощущения жизни.

Увидела шрам под ключицей:

– Огнестрел? – в голосе Лизы прозвучала тревога. Она провела пальцем по краю шрама, будто хотела стереть память о боли.

– Повезло… – прошептала она и посмотрела ему в глаза совсем иначе, чем минуту назад – с сочувствием и теплотой. Проверила выходное отверстие на плече. – Повезло, что навылет.

Взгляд Лизы стал манящим, ее движения были ленивыми, плавными, как у хищницы, играющей со своей добычей. Она не спешила, зная, что каждая секунда приближает его к краху – и к ней. Но встал вопрос – зачем ей это?

– Ты что делаешь? – со страхом прошептал Борис.

– Любуюсь… красивым… обнаженным мужчиной… и собираюсь завершить задание.

Он чувствовал её дыхание у себя на шее, сердце колотилось так, будто вот-вот вырвется наружу. Разум твердил одно, а тело – предательски поддавалось. «Только не сдаться… хотя… кого я обманываю?! Сдамся без борьбы, с великим удовольствием…»

– Не надо, Лиза… Поверить не могу, что говорю это. – В мыслях пронеслось – «Неужели я сам, добровольно отказываюсь от любимой женщины?»

Их лица были близко, дыхания смешивались, в её глазах Борис увидел бездну, и это его не испугало – напротив, он был готов прыгнуть в неё без оглядки.

Лиза прижалась к нему и прошептала на ухо:

– Целоваться, говоришь, не умею… – Поцеловала его в мочку уха, легонько прикусила и дальше скользя поцелуями продвинулась к губам, посмотрела ему в глаза, поцеловала в губы сначала легко и нежно, а потом уже страстно, по-взрослому.

Он хотел быть режиссёром этого вечера, но оказался пленником собственной пьесы, где главную роль играла Лиза – и, кажется, уже репетировала финал.

Борисом овладела паника, мысли петляли и скакали как бешеные зайцы, – «Что я натворил? План рухнул. „Пауком“ должен был быть, а стал „мухой“.»

Борис пытался думать, строить логические цепочки, вспомнить, зачем вообще затеял эту игру – но тело предавало. Оно отзывалось на каждое прикосновение, каждое слово, будто давно ждало этой участи.

«Слишком далеко зашла! – мысль вспыхнула в мозгу Лизы, как искра. – Не время, не место. Всё слишком хрупко, как стекло, и одно неловкое движение может всё разрушить.»

Лиза опомнилась, вдруг остановилась и деловито спросила:

– По поцелуям зачет или как?

– Божественно, – жалобно пролепетал он, едва дыша. – Но, лучше остановись, потом, будешь сожалеть, и обвинять меня. – Борис сам себе не верил.

– Задание в принципе завершено. – Лиза прижалась к Борису и развязала узел на майке, затем натянула ее на Бориса. – Остальное сам развяжешь. Тебе пора в душ. Полотенца найдешь в ванной.

Когда Борис вышел из душа, Лиза уже приготовила ему постель:

– Где спишь, ты знаешь, где кухня тоже. Спокойной ночи.

– Рано еще спать. – Запротестовал Борис.

– В моем доме гости подчиняются моим правилам. После ванны я иду спать. Можешь смотреть телевизор – но тихо, пить вино – сколько хочешь. Будешь мешать спать, – живо окажешься на диване в холле отеля. Спокойной ночи. – Лиза объяснила правила и ушла в ванну, она исчезла за дверью, оставив за собой аромат вина и сладкое, щемящее чувство недосказанности. Борис остался стоять посреди комнаты – растерянный, разгоряченный и беспомощно влюблённый.

«Господи! Спасибо тебе! Спас меня. – Он присел, уткнувшись лбом в ладони. Сердце еще колотилось, но в груди уже теплело от ощущения победы – пусть и частичной… пусть и над собой… Лиза не оттолкнула, не отрезала, а это значило: игра продолжается. – Чуть план не погубил… – Борис несколько раз шумно вдохнул и успокоился. – Еще не вечер, Лизонька. У нас еще остались невыполненные пунктики плана.»

Борис отправился в кухню, нашел фужеры и наполнил их вином, взял в руки, подошел к двери в ванную и прислушался – звука падающей воды не было слышно, негромко звучала музыка. Вошел без стука, Лиза нежилась, прикрыв глаза влажными дисками, играла медитативная музыка, горели ароматические свечи. В ванной стоял полумрак, уютный и мягкий, как невесомое покрывало. Пахло лавандой, горячей водой и чем-то сладким, медовым. Ванна скрывала Лизу в белом облаке пены, золотистые отсветы от свечей играли на кафеле. Все по плану.

Борис присел рядом с ванной на пол и не смог отказать себе в удовольствии смотреть на Лизу, просто тихо любоваться. Он не смел дышать громко. Каждое её движение – как замедленный кадр в фильме: влажные губы, изгиб шеи, капля воды на ключице. Словно впервые он увидел её всю – живую, настоящую, неуловимую.

Музыка закончилась, Лиза убрала ватные диски, открыла глаза и вскрикнула от неожиданности, увидев Бориса.

– А! … Ты что здесь делаешь?

Она резко откинула голову назад, лицо стало удивлённым, а брови взобрались на лоб, будто она сомневалась – реально ли это происходит. На секунду Лиза потеряла свою обычную уверенность.

– Вино тебе принес. Можно поболтать, чтобы скучно не было. – наигранно растерянно произнес Борис.

– Ванна, интимная процедура и свидетели здесь нежелательны, – она указала рукой на дверь, поиграв пальчиками.

«Что-то Лиза не злится. Инструктора велели разозлить,» – Борис опустил руку в воду, нашел её ногу и пощекотал.

– Убирайся отсюда! – сердито прикрикнула Лиза.

– За что ты орешь на меня? Что я сделал? Если ты в ванной голая лежишь, так что я тут же наброшусь на тебя? За кого ты меня, вообще принимаешь? – Борис, «разобидевшись» выплеснул вино в раковину и понес фужеры в кухню.

«А план то работает»! – радовался он, удаляясь в отведенную ему комнату. Выключил свет и, присев на кровать стал просматривать смс.

Через некоторое время на пороге появилась Лиза в пушистом халате, на голове что-то пушистое как халат, и не шапочка и не полотенце:

– Я чайник поставила, если хочешь, попьем чаю. У меня есть специальный для хорошего сна.

Борис вежливо согласился, скрывая ликование в душе.

Лиза достала два чайничка и стала засыпать в них из разных пакетиков чай и какие-то травы. На кухне царила магия. Из чайников медленно поднимался пар, рисуя спирали в полумраке. Лиза двигалась неспешно, будто варила зелье, а не заваривала чай.

– В каждом чайнике разный чай? – удивился Борис.

– Да. Этот сбор дамский, а это для мужчин. Нервная система по-разному работает, поэтому и составы разные.

– Сегодня был замечательный день и прекрасный вечер. – Борис протяжно вздохнул. – Лиза, я благодарен тебе, что не бросила меня на диване в холле отеля.

Борис не мог уснуть, мысли, что любимая и самая желанная женщина, спит в нескольких метрах от него будоражили воображение. Ему казалось, что он ощущает, как она тепленькая, соблазнительная разметалась во сне… Но плана следует придерживаться…

Он чувствовал, как от одной мысли о ней волна жара прокатывалась по телу. Он обещал быть джентльменом – и теперь это обещание стало пыткой.

Лизе тоже не спалось. Она натянула на плечи одеяло, но это не помогало уснуть. В голове роились несвойственные ей мысли, вспыхивал образ «милашки демона», всё тело горело от желания – странного, как будто из другой жизни. «Персик… манящий, зрелый… почему вообще он в моей постели? Точнее, рядом. Слишком рядом, слишком близко. Зря, позволила ему здесь ночевать. Теперь вот мучаюсь из-за собственной глупости. Ну не самой же на него набрасываться…»

Ночью Борис услышал, как Лиза прошла в кухню, подождал немного и пошел следом. Лиза стояла, прислонившись к столу, пила воду.

«Взять бы тебя на руки, да в спаленку … – С сожалением вздохнул он. – Но нельзя, не сейчас.»

– Не спится? – наивно спросил он. – Ты же засыпаешь как «морской котик».

Лиза, показала ему стакан воды. – «И это из-за него я не могу уснуть, взъерошенный, щурится от яркого света. Домашний такой, уютный. Пижамки в зайчиках не хватает.»

Борис снова увидел у Лизы этот странный взгляд, потемневший, даже страшно подумать от каких мыслей, ноздри трепещут, грудь вздымается. Борис замер. В её взгляде было что-то первобытное, почти дикое – как у голодной охотницы, уставшей ждать добычу. И добыча – он.

«Бежать надо. Как бы чего не вышло,» – решил он.

– Очень сексуально выглядишь, Лиза, особенно пуговки. – Сделал комплимент и быстро удалился в ванную.

«Откуда здесь пуговки? – Лиза оглядела свой пеньюар. Действительно на каждой груди просвечивало по „пуговке“, да еще и выпирали. – Ужас! Хорошая компания подобралась. У меня „пуговки“ торчат, у него „дружок“ топорщится. Ну, а вы-то чего? Размечтались! Ну и денёк. Я вся из себя серьёзная хозяйка, а вы ведете себя как вульгарные старшеклассницы. И ведь вам весело!»

Пристыдила пуговки, допила воду и пошла в свою комнату. Закрыв за собой дверь, Лиза на секунду прижалась к ней спиной, позволяя себе короткую слабость. «Когда завтра снова его увижу – буду делать вид, что ничего не было. Что ночь была спокойной. Что пуговки ни при чём.»

Глава 8. Когда утро стало началом

Проснулся Борис по будильнику – непривычно рано для выходного дня. Сквозь приоткрытую штору на лицо ложился мягкий весенний свет, словно обещание – этот новый день изменит его жизнь. Он лениво потянулся и, стряхнув остатки сна, отправился в ванную. Освежившись, босиком прошёл в кухню, зябко поеживаясь – пол был прохладным. Заглянул в холодильник: яйца, остатки сыра, овощи, зелень – вполне хватит на завтрак.

Решив сначала разбудить Лизу, он подошёл к её комнате, негромко постучал и, не дожидаясь ответа, заглянул внутрь. Кровать аккуратно заправлена. Лиза висела на перекладине у окна, подтягиваясь на станке в полном молчании. Мышцы её спины напряжены, волосы собраны в хвост, лицо сосредоточенное.

– Доброе утро. Уже тренируешься? А я, между прочим, пришёл тебя будить, – с улыбкой сказал Борис.

– Привет. Что-то ещё? – не оборачиваясь, ответила она, продолжая упражнения.

– Думаю, приготовить завтрак. Есть пожелания?

– Самой не готовить – уже счастье, – Лиза легко спрыгнула вниз, плавно потянувшись вверх и вытянув руки, размяла плечи, будто встряхивая усталость в мышцах. – Что планируешь?

– Глазунью. Я умею.

– Умница! – Лиза тепло улыбнулась. – Белок на завтрак – отличная идея. Я в душ. Через двадцать минут буду. Через тридцать пять – выезжаем.

Она исчезла в ванной, а Борис, насвистывая себе под нос, принялся за готовку, мысленно прокручивая план сегодняшнего дня.

Через несколько минут на кухне послышались шаги – Лиза вернулась, свежая, с влажными локонами, собранными в пучок. В ее движениях ощущалась уверенность – бодрая, собранная, будто день уже в самом разгаре. Она прошла к столу, заглянув через плечо Бориса на плиту.

– Пахнет аппетитно. Не знала, что ты умеешь так ловко управляться со сковородкой.

– У меня был личный мастер по яйцам в двух видах: омлет и глазунья, – с серьёзным видом ответил Борис и подмигнул.

Лиза уселась за стол, с интересом наблюдая, как он ловко переворачивает подрумянившиеся ломтики хлеба на сухой сковороде.

– Тосты? – уточнила она.

– Почти. Хрустящие с корочкой. – Гордо похвастался своими навыками на кухне Борис. – Вот будет тебе гурманский завтрак.

Он разложил всё на тарелки: по три глазуньи с хрустящей каймой, тосты, сверху – ломтики авокадо и щепотка соли. Рядом поставил чашки, налил ароматный кофе.

– Спасибо, – с улыбкой сказала Лиза, беря вилку. – Вот ещё бы каждое утро такой завтрак встречал – вообще мечта.

– Уговори меня. Я могу хоть каждый вечер встречать, если ты возьмёшь на себя кофе, – живо откликнулся Борис.

Они оба рассмеялись. Смеялись легко, как-то по-домашнему. За окнами солнце начинало подниматься выше, лучи ложились на подоконник, делая настроение в кухне особенно радостным. В воздухе смешивались запах кофе, тёплого хлеба и чего-то неуловимого – предвкушение нового.

– Через пятнадцать минут – выезд, – напомнила Лиза, взглянув на часы. – Не забыть бы про ящик под рассаду. Я его вчера на балкон вынесла. – Проговорила Лиза, отрезая аппетитный кусочек.

– Принято. Вижу, ты всё заранее продумала. – Борис наслаждался завтраком в компании с Лизой.

«Что еще нужно человеку для счастья?» – мысленно спросил он себя.

– Конечно. Стихия – это ты. Я – порядок. – Лиза была в прекрасном настроении, полагая, что после полудня отвезет Бориса в горы и ее мучения закончатся, хотя… справедливости ради нужно признать – завтракать в компании Бориса приятно.

Смеясь и перебрасываясь репликами, сестры вместе выбрали луковицы тюльпанов и нарциссов. В воздухе пахло влажной землёй, а Наташа ломала голову как бы приступить к осуществлению плана. Ее выход первый, но в теплице тесно, можно таких дел наворотить. Пока она раздумывала, Лиза вышла на улицу, пришлось и ей идти следом.

– Идём покурим. – Наталья огляделась по сторонам и взяла Бориса под локоть. – За сарай. Как вечер провели?

– Хорошо. Но был на волоске: чуть не стал мухой – и в переносном, и в самом буквальном смысле. – Поделился Борис опасениями.

– Молодец. Выспался?

– Отлично. Ты не представляешь, как мне страшно. – Борис шумно втянул воздух.

– Пройдет. Ты не рассчитывай, что Лизавета – горячая штучка. Мы зовем её между собой «дровяная принцесса». С её мозгами это ожидаемо. – Пошутила Наташа, стараясь отвлечь Бориса.

– Как сказать, как сказать … – ему вспомнился зачет по поцелуям. – Сухое полешко жарко горит. Да и плохих скрипок не существует… – Борис усмехнулся. От воспоминаний, как Лиза целовала его накануне, у него пересохли губы, он невольно сглотнул и вздохнул.

– Чую, гореть мне в аду, за коварство. – Наташа зажмурилась, встряхивая головой.

– Будем надеяться, что достигнутая цель оправдает средства. Вечер вчера, был просто чудесный. Лиза очень гостеприимная хозяйка. Вы ее очень хорошо воспитали.

Борис, улыбаясь вспоминал зачет Лизы.

– Не удалось нам ее повоспитывать. В один день мы узнали, что Лиза пишет, читает и говорит. Лучше бы молчала. Пару месяцев она охотно про себя рассказывала. Мы так думали, но оказалось, что она нас тестировала. Когда сообразила, что мы обычные люди, а она поумнее нас, решила, что не нам ее учить. С папой как со старшим по званию субординацию соблюдала и все. А мы с мамой, «младшаки» по сей день. Отдали ее в сад. А садик был в одном здании с библиотекой. Она приходила в садик завтракала и уходила «поработать» в библиотеку. Возвращалась, обедала, спала и снова в библиотеку. Попытались пресечь, да какой там! Она такой скандал устроила! Воспитателям досталось за то, что «вместо того чтобы детей на прогулку водить и играть с ними, они устроили в детсаду дом свиданий, и молодых солдат от государственной службы отвлекают».

– А в школе что было. – поинтересовался Борис.

– Каждый раз одно и то же. Дети, это просто дети и не всегда добры к тем, кто от них отличается. Да и Лиза, если с ней по-хорошему, она в лепешку расшибется, но не дай бог ее или близких задеть. А в жизни так не бывает. Это сейчас на фоне взрослых Лизе проще. А тогда достают ее, а потом требуют, чтобы она им на контрольных помогала. Получали что заслужили. Начнут задираться, так она им надает сдачи. – Наташа щурилась на ярком солнце, но продолжала.

– Как-то девчонки додумались ей жвачку в волосы засунуть. Волосы она отращивала, коса была ниже попки, пришлось состричь почти наголо. Лиза никогда не жаловалась, а на Лизу жаловались. В такие разборки обязательно вовлекаются родители. Учителя начинают ей говорить, что она должна друзьям помогать, позаниматься с ними. – Наташа развела руками, а Борис ловил каждое слово.

– А Лиза им быстренько объясняет, что родители обязаны следить за успеваемостью своих детей и когда необходимо, нанимать им репетиторов. А учителя должны за свою зарплату выполнять свою работу. Если ученик не усвоил материал, должны позаниматься с ним, а если ученик не соответствует уровню школы, нужно за школу болеть, а не цепляться за богатых родителей. А она, Лиза, никому ничего не должна. – Наташа рассмеялась и Борис отметил, что у них с Лизой похож смех.

– Трижды ее исключали из школ. Все изменилось, когда они с Нелей познакомились и подружились. Решили, что они должны учиться в одной школе. Неля сама пошла к директрисе и как серьезный адвокат объяснила, почему надо Лизу принять в школу. «Втерла», что всего-то нужно поработать с детьми, чтобы они немного по-другому к Лизе относились, добрее, подружились с ней. За эту мелочь, их школа будет греметь на всю страну, на всех конкурсах, олимпиадах, везде. Директриса поговорила с Лизой, спросила почему выгоняли из других школ. Лиза никогда не врет, все ей как на духу и выложила. В общем Лизонька ей понравилась. Директриса не будь дурой устроила собрание для детей и родителей. Переговорила со всеми и попросила их помочь «особенной» девочке влиться в коллектив. Неля была рядом, а она адвокат от бога, все сгладит, уладит, переключит внимание. И как-то с появлением Лизы, класс тоже сдружился. Контрольные Лиза им не решала, но готовила их к контрольным, помогала по всем предметам, да и вообще всем, кто обращался из других классов – тоже. – Немного помолчав, Наташа продолжила рассказ.

– Они и сейчас не растерялись так классом и дружат. Представляешь, так включились, что до сих пор не отпустило. Даже сейчас у них первый вопрос после «здрасьте» – «как Лизонька», а потом уже про своих жен, мужей, детей.

– Как вам здесь весело, – раздался голос Лизы. Она вынырнула из-за угла, жмурясь от яркого солнца и выдыхая лёгкий пар.

– Смотрите, подснежники! – радостно воскликнула Лиза.

На тёмной проталине среди подтаявшего снега склонились к земле тонкие стебли с нежными белыми колокольчиками – подснежники, первые вестники весны.

Наташа решив, что пора «плану» стартовать, вдруг пошатнулась, резко взмахнула руками и с легким вскриком свалилась в сугроб. Снег весело взметнулся вверх, рассыпаясь искрами на солнце.

Лиза с Борисом помогли ей подняться, она будто случайно мазнула грязной рукой по джинсам Лизы, но в её глазах мелькнуло что-то слишком уж осмысленное.

– Лизонька, прости, я тебя испачкала, – «огорчилась» сестра. – Ей показалось, что испачкала недостаточно, поэтому взяла пригоршню снега и грязной рукой завершила содеянное.

– Что ты делаешь? Всё равно в стирку отправятся. – Удивилась младшая сестра, она спокойно стряхнула снег с ткани, не выражая раздражения, только слегка вздохнула и присела к цветам.

– Теперь придется заскочить домой – переодеться. – Негромко сказала она.

Заговорщики обменялись понимающими взглядами, а Лиза залюбовалась подснежниками:

– Какое чудо… – прошептала Лиза. – Они словно маленькие герои: пробиваются сквозь лёд, будто знают, что мир всё равно станет тёплым.

Сорвала небольшой букет цветов, извлекла из кармана пакетик положила в него цветы, насыпала в него снега и протянула Наташе со словами:

– Машеньке передай.

– Лиза, ты ведь знаешь, как я тебя люблю? – виновато спросила старшая сестра.

– Наташа, успокойся. Чувство вины здесь неуместно. Это всего лишь – джинсы. Выстираю. Вы подходите, пора ехать. Я погрею машину. – Лиза скрылась за углом, оставив за собой лёгкий аромат морозного воздуха и тишину. Заговорщики стояли в неловком молчании, переглянувшись расхохотались.

– Нет, в аду гореть не придется. Правильно мы делаем, что не пускаем ситуацию самотеком. – Вынесла решение Наташа.

– А меня, что-то нечистая совесть гложет. – Борис пытался изобразить раскаяние. – Или это просто страх, что она всё поймёт?

– Скажи совести, чтоб заткнулась! – рассмеялась Наташа.

– Она к тебе прислушалась, – отшутился Борис.

Весело смеясь и переговариваясь, они подошли к машине.

– Что-то он слишком часто мелькает, – заметил Александр Петрович, всматриваясь в машину на соседней полосе. – Смотри, Лиза, водитель будто тебе машет.

Лиза слегка нахмурилась и скосила глаза на обгоняющий автомобиль. Водитель действительно жестикулировал, пытаясь привлечь её внимание. Через минуту ситуация повторилась. Наконец Лиза решила сбавить скорость, и внедорожник встал впереди, показывая поворот. Они вместе съехали в широкий дорожный карман.

Оба автомобиля остановились. Из внедорожника вылез высокий мужчина, его силуэт почти заслонил солнце. Лиза радостно воскликнула:

– Денис!

Он шагнул к ней и, не удержавшись, подхватил её под талию, с лёгкостью подбросив в воздух. Солнечные лучи на миг ослепили, играя на её волосах, и Лиза рассмеялась, раскинув руки, будто в детской забаве. Борис и Александр Петрович переглянулись: отец ошеломлённо вскинул брови, а у Бориса мелькнула лёгкая тень ревности, которую он тут же спрятал за сдержанной улыбкой.