Завещание свергнутой королевы

Глава 1

Она обожала московское метро. И очень гордилась тем, что смогла быстро разобраться в нем. Посмотришь на других провинциалов, так хочется плакать. Или смеяться! Растерянные, если не сказать перепуганные, они путаются в схемах, переходах, то замирают у вывесок, то носятся от платформы к платформе, то выходят не на той станции, то вообще не садятся и поднимаются на поверхность, чтобы вызвать такси. Да, Варя сталкивалась и с такими людьми! И брала над ними шефство. Чуть ли не за ручку вела их назад в метро, сажала в вагон, давала четкие инструкции…

Она думала, что ее, такую осведомленную, все принимают за москвичку.

– В пятом поколении, – смеялся над ней друг Антон, вместе с ней переехавший в столицу из Владимира три месяца назад. – Коренные москвичи не рвутся помогать понаехавшим. Они не откажут, если у них спросишь дорогу, но уж точно не будут предлагать себя в качестве гидов.

Он вообще часто над ней подтрунивал. И не понимал, почему Варя стыдится своей провинциальности.

– Я, например, ощущаю себя человеком мира, – разглагольствовал он, сидя на подоконнике с пивом в руке. Пиво они покупали по акции и то крайне редко, потому что за узкую комнату с широким подоконником отдали все деньги, что привезли с собой. И это им еще повезло! Были бы не славянами, и такое жилье пришлось бы поискать. – Двадцать первый век на дворе, а снобы все еще не вымерли из-за таких, как ты!

Пожалуй, друг был прав. Но Варя так стремилась избавиться от комплекса провинциала, что делала только хуже.

– Ты слишком стараешься, – напутствовал ее Антон. – Даже акаешь намеренно, хотя у нас с москвичами одинаковый выговор. Зачем тебе это, не пойму? – И опять про двадцать первый век и людей мира. – Я в Оттаве прожил почти шесть лет. Это, между прочим, столица. И там всем наплевать на то, где ты родился…

Да, Антону повезло, его родители подростком увезли в Канаду. Там они развелись, и у парня был выбор, с кем остаться. Он вернулся с отцом в Россию. Ему на тот момент было восемнадцать. Тоша поступил в колледж города Владимира, где училась и Варя. Тогда они и подружились.

Вообще-то она до этого поступала в Нижегородское театральное училище. И город недалеко от родного находится, и учебное заведение знаменитое, но на первом же туре выбыла. Потом еще на мошенников нарвалась и денег лишилась. Хорошо, что до ее родного Гороховца электрички ходят, проезд недорогой, смогла добраться. После этого в Варваре поселился страх. Даже не один: она стала бояться большого города и… провала! Поэтому после одиннадцатого класса не поехала в Москву, чтобы попробовать поступить в Щепку, а подала документы во Владимирский колледж культуры. Туда ее приняли без проблем, и стала Варя учиться на режиссера мероприятий, или, как говорила ее мама, «массовика-затейника».

Сразу после культпросвета (это уже бабушка так называла ее учебное заведение) она выскочила замуж. Стремительно, необдуманно, по огромной любви. В мае со своим будущим супругом познакомилась, а уже в начале июля регистрировала с ним брак.

Звали Вариного любимого Николаем. Познакомились они на городском празднике. Девушка подрабатывала детским аниматором в парке, а он выступал на сцене, разогревая публику перед выходом звезды. То был известный в нулевых исполнитель, постаревший, тучный, явно пьющий и плохо поющий без фонограммы. На его фоне Ник смотрелся особенно выигрышно. Варя, пританцовывая под хиты, на которых выросла, хотела кричать: «Верните голосистого красавчика!»

Они познакомились сразу после концерта. Варя подбежала к Нику, чтобы выразить свое восхищение. И таким оно было искренним, что молодой артист не мог не заинтересоваться девушкой. Он пригласил ее на афтепати в кафе у железнодорожного вокзала. С него звезда уезжала к себе в Москву, и чтобы она точно села в поезд, организаторы устроили банкет неподалеку. Знали, что того придется в вагон заносить. Варя наблюдала за этим, радуясь тому, что Николай не такой. Он пил очень мало и без особого удовольствия, а лишь для поддержания компании. Только курил много. Как сам рассказывал, чтобы поддерживать хрипотцу в голосе.

Ту ночь они провели вместе. Ник позвал девушку к себе, и она не стала выкобениваться. Варя поняла, что встретила мужчину своей жизни, едва взяла его за руку. И это было за шесть часов до того, как Николай предложил поехать к нему. Пожалуй, все это время она только и ждала этого! И когда они наконец остались наедине, Варя позволила себя не только поцеловать, но и лишить невинности.

– У тебя начались месячные? – спросил Ник, увидев кровь на презервативе. Молодец, он позаботился о защите!

Она мотнула головой.

– Да ладно? – не поверил ей он. Варя так раскрепощенно себя вела, что он принял ее за опытную. – Ты была девственницей?

И тут она смутилась. А еще испугалась! Неизвестно, как Николай отнесется к тому, что стал ее первым. Вдруг его это оттолкнет?

– Малышка моя, – умилился он и прижал Варю к груди. – Ты тоже у меня первая…

– Правда?

– Первая девственница, – улыбнулся он. – Обычно возле музыкантов крутятся те, на ком пробы негде ставить…

Он был старше Вари на семь лет. Взрослый, отслуживший в армии и даже разведенный. Пришлось оформить отношения с той, которая от него забеременела. Обоим тогда было по семнадцать. Учились в одном классе, вместе ходили на волейбольную секцию, на выпускном стали королем и королевой бала. Тогда и переспали. Как уверял Ник, всего раз. Просто занялись сексом по дружбе, и тогда он относился к презервативам с презрением. Через два месяца стало ясно, что зря. Пришлось Нику, как честному человеку, жениться на однокласснице. И попытаться построить с ней отношения. Но не ладилось у них, и парень пошел в армию с большим удовольствием. Надеялся, что молодая жена его не дождется. Но не тут-то было. Не любила, но ждала…

Развелись, когда Ник уволился с РЖД. Туда его по блату устроил тесть, и вся семья посчитала парня неблагодарным. К тому же бестолковым, незрелым, ненадежным! Уйти с хорошо оплачиваемой работы ради призрачной надежды стать звездой может только свободный от обязательств человек, у Николая же жена и ребенок.

С тех пор прошло пять лет. Особых успехов в сольной карьере Ник не добился. Пел по большей части на улицах, иногда на корпоративах. На городских мероприятиях тоже выступал, но, как говорится, за еду. Трижды Николай ездил в Москву на кастинги в певческие шоу, но проваливался. Он готов был уже опустить руки, устроиться на обычную работу, а музыкой заниматься для души, как судьба послала ему Варю. Девушка не только укрепила своим искренним восхищением веру в себя, но и начала помогать с продвижением. В итоге стала не только женой, но и менеджером любимого. Варя вела его соцсети, искала площадки для выступлений, обзванивала людей, которые могли стать полезными. Кроме этого, она еще работала и обустраивала быт. Благодаря ей в «убитой» хрущевке мужа стало уютно, а в холодильнике, кроме энергетиков и пельменей, появились щи-борщи, овощи, фрукты, кефир.

– Ты не задолбалась? – спрашивал у нее друг Антон, но употреблял более грубое, матерное слово.

Она устало улыбалась и качала головой. Ей было в радость заботиться о Нике. Конечно, если бы она только этому себя посвящала, было бы лучше, но денег он в дом почти не приносил, а кто-то должен был содержать их маленькую семью. Поэтому она вместе с Антоном работала на детских праздниках, а в каникулы устраивалась вожатой в загородные лагеря.

– Могла бы и муженька своего пристроить, – бурчал тот. – Диджеем каким-нибудь или руководителем кружка…

Варвара не возражала, только отмахивалась. Она ничего не хотела доказывать другу. Все равно не поймет безгранично любящую женщину, избранником которой стал если не гений, то мужчина с безграничным талантом.

Ник приобрел популярность через два года. Все благодаря интернету. Выстрелила одна из его лирических песен, и сразу после этого начали поступать предложения из далеких городов и ближайших стран. Он начал гастролировать, выступая на небольших площадках. Прокатился по России, слетал в Беларусь, отработал два корпоратива в Армении, в Турции развлек туристов нескольких пятизвездочных отелей. Варя сопровождала мужа во всех поездках, кроме последней. У нее не оказалось заграничного паспорта, и бедняжке пришлось остаться. Она страшно переживала, боясь, что Ник без нее…

– …по бабам пойдет? – заканчивал начатую ею фразу Антон. С ним она делилась своими терзаниями, потому что ближе друга у нее не было.

– С ума сошел? Я уверена в Нике. Он любит меня и никогда не изменит! – Она действительно ни на миг в нем не сомневалась. – А вот закапризничать может. К нему особый подход нужен, понимаешь? Перед большими выступлениями он очень волнуется, поэтому ведет себя скверно, и только я знаю, как Николая успокоить. Другие пытаются ему коньячка плеснуть, чем еще больше бесят…

– Ишь какой стал… Звездун!

– Да у него голос может пропасть от переживаний! – Варвара все больше себя накручивала. – Еще Ник не умеет договариваться. Боюсь, как бы не кинули.

– Разве гонорар еще не заплатили?

– Только половину. Вторую – после выступления и наличными.

– Боишься, что ему баксы из магазина приколов подсунут? Или вместо денег всучат сертификаты в спа при отеле? – веселился Антон.

– Совсем меня не успокаиваешь, – сердилась она.

– Извини. Но ты такие глупости говоришь. Твой муж не идиот. И как-то без тебя выживал. Он справится.

Друг оказался прав. Ник привез домой не только гонорар, но и кучу подарков от отеля. Счастливый, довольный, он повел жену в ресторан, потом в ювелирный магазин, где они выбрали ей кольцо. Первое шикарное! До этого Варя носила скромное обручальное, переделанное из маминого.

Через три недели Ник снова засобирался в Турцию. Уже в другой отель той же сети, еще более шикарный.

– Там мировые звезды выступают, ежик! – захлебывался восторгом муж. Он называл ее ежиком за остренький носик и круглые карие глаза. – И если со мной заключат долгосрочный контракт, я смогу петь у них на разогреве.

– Это просто фантастика! Как хорошо, что мой паспорт готов и смогу поехать с тобой.

Он кивал головой и целовал ее в «ежиный» носик.

Однако в Турцию отправился без жены.

– Я лирический певец и для всех должен быть холостым, – сказал он за неделю до отправления. Варя тогда уже начала собирать чемодан, хотя еще не имела на руках билета. – Тебе, ежик, придется остаться.

– Но я еще и твой менеджер, – растерянно возражала она. – Поеду в качестве него…

– У нас одна фамилия, это раз. Два, я не смогу скрывать ото всех чувства к тебе. Меня раскроют, и тогда прощай карьера!

Варя сдалась не сразу, но все же позволила себя уговорить. Ник улетел один и в этот раз пробыл в Турции целый месяц. Но он регулярно звонил, присылал пылкие голосовые с признаниями и видео с выступлений. Были и деньги. Муж перечислил Варе приличную сумму, сказал, трать, на что захочешь. Та захотела потратить ее на ремонт. Сделала не косметический, а поменяла окна и двери, напольное покрытие. Себе же купила только красивый комплект белья, чтобы встретить в нем любимого. Она дни считала до его возвращения. И вот свершилось!

– Нам нужно развестись, – сказал он после того, как, сорвав с жены белье, страстно отлюбил ее на матрасе, купленном для новой кровати – на нее саму денег не хватило. – Но это только формальность, ты же понимаешь?

– Неееет, – проблеяла Варвара.

– Ежик, но это же очевидно. – Он пощекотал ее за пятку, как делал всегда, когда хотел развеселить. Только сейчас Варя даже не улыбнулась. – Контракт со мной заключили, я скоро уеду в Турцию на длительный срок. В качестве законной жены ты не сможешь приезжать ко мне, как мы уже выяснили, значит, нам нужно развестись, а тебе вернуть свою девичью фамилию и поменять паспорта, гражданский и заграничный. Тогда мы станем для всех просто артистом и его менеджером.

«Но мы не заключали с тобой никаких контрактов, – могла бы напомнить ему Варя, если бы прислушалась к голосу разума. – Я помогала тебе в карьере, как любящая жена, но для удобства называлась менеджером, а после развода стану вообще никем».

Так и получилось. Когда брак был расторгнут, Ник вернулся в Турцию. Он звонил, но уже не так часто, а Варины вызовы пропускал. Говорил, что очень много выступает, кочуя по отелям сети, и так устает, что остальное время спит. Естественно, с отключенным сотовым.

– Но ты меня ждешь? – хваталась за соломинку Варя. – Через неделю я получу новый загран и прилечу к тебе!

– Конечно, жду, ежик, – вполне убедительно врал он. – Только я пока не знаю, в каком из отелей буду выступать через неделю. Могу вообще в Баку улететь. Ты же знаешь, владельцы сети – азербайджанцы.

Через пару дней Варя не смогла зайти ни в один аккаунт Ника. Все пароли поменялись, как и оформление сайтов. Она стала звонить мужу, но телефон его не отвечал.

– Он тебя слил, неужели ты не понимаешь? – хмуро проговорил Антон, когда выслушал подругу, которую уже считал бывшей. Варя перестала с ним общаться на личные темы, услышав неприятные слова в адрес Ника, не пожелавшего взять супругу с собой во вторую поездку. Еще тогда Антон называл его лгуном, паразитом, пустышкой и трусом. – У твоего Николеньки давно появилась новая баба, еще в первую поездку, но он держал тебя при себе, потому что не был уверен, что все с той получится. А ты надежный тыл…

– Нет, тогда он точно не изменял мне, – горячо возражала Варя. – И любил! Видел бы ты, как Ник смотрел на меня, как обнимал, как пел мне свою новую песню… – На ее глаза выступали слезы всякий раз, когда Варя слышала ее, теперь уже в студийной записи. – Он посвятил ее мне!

– Или той, другой?

– Нет, я не верю в другую, – упрямилась Варя. Она на ходу придумывала оправдания мужу. – Ника взяли в оборот ушлые дельцы. Они поняли, что смогут на нем заработать, и закабалили контрактом. Я же говорила, что он доверчивый. А еще ранимый. Теперь страдает от того, что напортачил, и боится взглянуть мне в глаза.

– Я больше не могу слушать твой бред, – выпалил Антон. – И видеть тебя такой – глупой, бесхребетной, ноющей…

– Ты же мой друг, Тоша.

– Но не твоя жилетка!

– Хорошо, я не буду больше плакаться, но и ты прекрати очернять моего мужа. У тебя нет никаких доказательств, одни подозрения, основанные на неприязни к Нику!

– У меня нет, но ты их можешь получить. Или убедиться в том, что мои подозрения беспочвенны. – Антон посмотрел на нее исподлобья. Хмуро, но не зло. – Лети в Турцию, в отель, где Ник выступает, график концертов, как ты сама сказала, есть в его обновленном аккаунте, и все выясни.

Сказав это, он ушел. Варя хотела обсудить с другом детали поездки, но Тоша мотнул головой, как бы говоря: все, больше я не лезу, совет дал, теперь разбирайся сама. Похоже, все еще злился.

Получив паспорт, Варвара купила трехдневную путевку в нужный отель (на больший срок не наскребла) и полетела в Турцию. Точнее, сначала она поехала в огромную и пугающую Москву, в огромный и пугающий аэропорт Шереметьево, села в огромный и пугающий аэробус и чуть не умерла от страха, когда он оторвался от земли. Варя не только впервые отправилась за границу, но и полетела на самолете. Чего только не сделаешь ради того, чтобы убедиться в том, что все еще любима, а странное поведение мужа объясняется не связанными с адюльтером вещами. Чем ближе Вера была к цели, тем крепче становилась ее уверенность в этом. Ее драгоценного, безумно талантливого и беззащитного Николашу закабалили контрактами, которые он, не прочтя, подмахнул, и ее миссия – его спасти!

С правдой Варя столкнулась, как с начищенным до блеска и незаметным стеклом. Точнее, сначала с ним, потом с ней. Она налетела на дверь в зал ресторана, когда увидела Ника в компании женщины. Она обнимала его за шею, он ее за талию, и оба они разговаривали с несколькими солидными мужчинами, двое из которых были одеты в традиционные арабские одежды. Про себя Варя назвала их шейхами.

– Сожалею, мадам, но вам туда нельзя, – сказал ей охранник и оттеснил от двери. Варя попыталась ее открыть, но та оказалась запертой.

– У меня все включено, – ответила она и показала браслет.

– Это вип-зал. Туда попадают только по особым приглашениям, – вежливо объяснил тот и оттеснил девушку. – Концерт состоится через два часа в амфитеатре, – добавил он, заметив, что она сверлит Ника взглядом.

– Кто эта дама? – спросила у него Варя, но ответ получила не от охранника, а от проходящей мимо постоялицы отеля с бокалом шампанского в одной руке и блюдом клубники в другой:

– Вдова того самого Султана Гафарова, что построил этот и другие отели сети. Теперь она владеет его долей бизнеса. Шикарная женщина, согласитесь?

Спорить было бессмысленно. Вдова выглядела потрясающе, и если придираться, то только к возрасту. Ни сединки, ни жиринки, ни морщинки, а все равно ясно, что годится Нику в матери.

– Кого она обнимает? – зачем-то спросила Варя, будто сама не знала – кого. Но ответ поразил:

– Жениха. Позавчера помолвка была. Сначала тут, в вип-зале праздновали, потом на яхте.

– Это же известный певец?

– Да какой известный? – фыркнула собеседница. – Звездочка-однодневка. Если б султанша на него глаз не положила, не давал бы сольных концертов, не выступал перед випами, а для фона в фойе мурлыкал. Так что менестрель Николай, придворный певец, но это пока. Скоро станет законным мужем султанши.

Варя еле дослушала сплетницу, так ей было противно, и тут же убежала к себе в номер плакать. Хотела тут же уехать, но вспомнила, что самолет только через три дня, а на другой билет нет денег. Пришлось пить виски из мини-бара, чтобы спать мертвецким сном. Но Варя не могла сомкнуть глаз. Напившись, наревевшись, измучившись, она умылась, оделась и вышла из номера, чтобы успеть в амфитеатр, пока не закончился концерт. Ей нужно поговорить с Николаем! Пусть объяснится, повинится, простится с ней по-человечески…

Но разговора не состоялось. Николай, увидев Варвару, убежал. Убежал так стремительно, что чуть не упал, запнувшись за провода. Скрывшись в гримерке, он выставил у двери охрану, чтобы никто не смог проникнуть внутрь. Боялся, что бывшая жена его настигнет и устроит скандал? Нет, он знал ее как облупленную и боялся не этого… Простого разговора. Ник не хотел ни объясняться, ни виниться, ни прощаться по-человечески. Он мечтал об одном: чтоб бывшая жена исчезла из его жизни навсегда.

Она так и сделала. Вернувшись в номер, Варя собрала вещи и уехала в аэропорт. Деньги на билет она заняла у Антона. Уже во Владимире она покинула квартиру Николая, забрав с собой только барахлишко и кольцо. Но даже его хотела оставить, да Антон не позволил.

– Если ты это сделаешь, я с тобой прекращу общаться, – серьезно проговорил он. – Ты все деньги, и свои, и те, что ЭТОТ присылал, – Тоша давно перестал называть Ника по имени, только местоимениями, – вбухала в его хату. Ничегошеньки не нажила. Даже в тех же кроссовках уходишь, в которых пришла!

– Просто они очень удобные.

– А кольцо ценное, продашь. Или оставишь на черный день.

– Тогда сохрани его у себя, – попросила Варя. – Чтоб я не выкинула, когда меня накроет.

Она была уверена, что это произойдет, потому что разлюбить в один миг невозможно. Даже труса и предателя! Варя уже не питала иллюзий насчет Ника и не мечтала о том, что свадьба с султаншей сорвется и менестрель вернется к ней, но… Она все еще его любила!

Когда Варю накрыло, а произошло это неожиданно и страшно, рядом был Антон. Но лишь по счастливой случайности. У него на тот момент имелась девушка с авто. Она одалживала ее Тоше. Об этом Варвара не знала, потому что интересовалась личной жизнью друга, только когда ее была налажена. То есть до того, как превратила его в свою жилетку. А так он сам ничего о девушках не рассказывал, она решила, что их нет. Но оказалось, ее друг встречается с автомобилисткой, пользуется ее машиной… И совершенно случайно Варя выбрала именно ее, решив покончить с собой, бросившись под колеса авто.

Тоша смог вырулить, и столкновения не случилось. Варя, поняв, что чуть не натворила, повинуясь секундному порыву, заметалась по оживленному шоссе. Хотела выбраться на безопасное место, но дезориентация помешала. Так бы и попала под колеса, но Тоша смог ее поймать и затолкать в салон автомобиля своей подружки.

– Простите меня, – прорыдала Варя, исторгнув из желудка желчь. – Я оплачу вам химчистку и ремонт, – он помял бок об отбойник, когда выруливал.

– Зачем ты бросилась под колеса, дура?

Узнав голос, Варя впервые посмотрела на своего спасителя. Ее глаза расширились.

– Тоша?

– Он самый. – Он протянул ей бутылку воды. – Повторяю вопрос: зачем ты бросилась под колеса, дура? Только не говори мне, что не специально, не поверю…

Она, сжавшись в комок, отвернулась. Ответила не сразу, зато честно:

– Мне стало так больно, что захотелось все это прекратить. То был момент отчаяния, о котором я буду жалеть всю жизнь. Спасибо, что спас!

Антон, не зная, что на это ответить, легонько ее приобнял. Они в этот момент стояли на светофоре, и Варя смогла уткнуться в его грудь, чтобы выплакать последние слезы. Те, что приносят облегчение.

– Знаешь, после чего меня накрыло? – обратилась она к Антону, когда успокоилась.

– Догадываюсь.

– Ты тоже видел свадебное видео?

– Нет. Я видел, как в хату, в которой ты жила с ЭТИМ, заезжают арендаторы. Он сдал ее.

– О, это ерунда, – отмахнулась Варя. – После ремонта в квартире мне мало что напоминало о НЕМ, – теперь и она не называла бывшего мужа по имени. – А вот в городском парке много мест, навевающих воспоминания, поэтому я туда не хожу.

– Но пасешься на его страницах в соцсетях.

– Заглядываю, – поправила его Варя, хотя «пасешься» было правильно подобранным словом. – Как делают все женщины после расставания. Этого мы не можем себе запретить, хоть и стараемся.

– ОН женился, правильно я понял? И выложил видео?

– Много разных. Все красивые, просто сказочные. Но задело меня то, на котором ОН поет для жены песню… ТУ самую! Ты был прав, она была посвящена не мне, а другой женщине.

– Только не реви, – прикрикнул на нее Антон, уловив дрожь в голосе.

– Не буду, – послушно закивала она. – И заходить в соцсети тоже. Я удалилась изо всех.

– Главное, под колеса больше не бросайся.

– Я же сказала, это была мгновенная слабость. Не напоминай о ней больше, прошу.

– Договорились. – Антон остановил машину возле своего дома. – Но с одним условием: пару дней ты поживешь у меня. Буду за тобой приглядывать. А то опять восстановишь соцсети или в парк попрешься.

– Твои не будут против? – Тоша жил с отцом и его новой супругой.

– Они на даче. – Он достал из кармана ключи. – Поднимайся, а я отъеду на час-другой. Нужно решить вопрос с машиной.

– Продай кольцо, чтобы было на что ее ремонтировать.

– Оно нам еще пригодится, – мотнул головой Тоша и, когда Варя выбралась из салона, поехал в автосервис, чтобы оценить ущерб.

Когда с дачи вернулись родные Тоши, их ждал сюрприз.

– Мы с Варей едем в Москву, – сообщил он им.

– Надолго? – спросил отец.

– Надеюсь, навсегда. – И улыбнулся мачехе, глаза которой загорелись радостью. Женщина хорошо относилась к Тоше, но она мечтала, чтобы он отселился. Парню двадцать четыре, пора уже. – Помните, я рассказывал о режиссере Эйдмане? Он в нашем городе снимал кино?

Они не помнили, но кивнули. Тоша много о ком рассказывал, он постоянно знакомился с новыми людьми, а о тех, кем увлекался, трещал без умолку.

– Его помощник мне позвонил вчера и сказал, что для меня есть небольшая роль. Варе тоже найти обещали. Так что мы переезжаем в столицу, чтобы стать звездами!

Именно это он сказал и Варе, приняв это решение сразу после разговора с помрежем.

– Ты бредишь? Или издеваешься?

– Мечтаю, – успокоил ее Тоша. – Вдруг у нас получится пробиться?

– В звезды? – переспросила она. История повторяется? Был муж, одержимый славой, теперь друг ему уподобился?

– Из нас они вряд ли получатся – по головам ходить не умеем. Да и талантами особыми не блещем. Но мы вполне можем стать простыми рабочими лошадками кинематографа. Я не прочь сниматься во второстепенных ролях и рекламе. А ты?

– Тоже. На это мне таланта хватит.

– А чтобы получить их, нужно ходить на кастинги. – Антон плюхнулся рядом с ней на кровать и протянул шоколадный батончик. Он считал, что сладкое помогает в принятии решений. – Я все продумал, Кузя, – он звал ее так, сокращая фамилию Кузина. – Мы едем в Москву, селимся для начала в хостеле, снимаемся у Эйдмана, вносим себя в актерские базы, обрастаем знакомствами. Как чуть освоимся, снимаем недорогое жилье, ходим по кастингам, получаем роли…

– Ты так уверен в том, что нам их будут давать?

– Да. В массовках точно. Я же снимался у нас тут в трех фильмах. Меня кормили и платили тысячу за день. А в Москве по несколько фильмов в день снимают и платят наверняка больше, так что с голоду не помрем.

– Я не хочу в Москву. Я ее боюсь!

– Ты просто ее не знаешь. Я тоже Оттавы боялся.

– Да она по численности населения меньше Нижнего Новгорода, – она ради интереса узнала в интернете основные факты о столице Канады. – А тут тринадцатимиллионная Москва! Огромная и страшная. Я пока до Шереметьево на общественном транспорте добиралась, чуть три инфаркта не схватила. Как раз по одному на пересадку.

– Тогда ты была одна, а сейчас со мной, – спокойно проговорил Тоша. – Тебе нужно уехать отсюда, Кузя. Сменить место жительства, а еще прическу. С этой ты на самом деле похожа на ежика.

Варя внутренне уже согласилась с предложением друга, но продолжала вяло упрямиться:

– Давай съездим на несколько дней, осмотримся. Потом вернемся. У тебя тут, между прочим, девушка.

– Она меня бросила.

– Из-за машины?

– Вообще-то из-за тебя. Я сказал, что у меня временно проживает подруга, она приревновала и послала меня.

– Расстроился?

– Сначала да, а теперь рад. Новую жизнь нужно начинать с чистого листа. А лучше вырвать исписанные страницы, чтобы к ним не возвращаться. Поэтому мы, пока молоды и не обременены обязательствами, берем билет в один конец и мчим навстречу приключениям.

И они через два дня помчали!

Глава 2

С Ари Варвара познакомилась через три недели после переезда. В столице к тому моменту она более-менее освоилась и не вела себя как дикарка. Но и москвичку из себя не корчила, что помогло ей не опозориться перед Ари.

– Привет, ты не в курсе, какой автобус до Академической идет? – спросила она у Вари, стоящей на остановке.

– Извините, нет.

– Черт. А телефон есть, чтобы посмотреть? Я свой разбила.

«В чем подвох? – подумала Варя. – Это же явный развод. Сногсшибательные красавицы в брендовых шмотках не ездят на автобусах. Они гоняют на авто. Если не на своих, то на любых других, за рулем которых сидят мужчины. Такую нимфу каждый рад будет подбросить!»

– Не ходят тут до Академической, – ответила ей женщина, стоящая рядом. – Или с пересадкой, или на такси.

– У меня ни денег, ни телефона, – вздохнула красавица.

– А на автобусе как собиралась ехать? Не поверю, что по карте «Тройка».

– Не ваше дело, – отбрила ее та. И уже Варе: – У меня сотка есть в кармане, ее хватит на автобус?

– Только на одну поездку.

Красавица беззвучно выругалась.

– Вам одолжить еще столько же? – И на всякий случай добавила: – Больше у меня нет.

– Хватит мне выкать, мы с тобой ровесницы. – Она вскинула руку и посмотрела на часы. – За предложение спасибо, но я все равно не успеваю. Можно телефон?

Варя замешкалась. Аппарат у нее недорогой, в отличие от информации в нем. Пароль же подобрать, как она слышала, к любому телефону можно, было бы желание.

– Боишься, что украду? – засмеялась красавица. – На, возьми в качестве залога. – И сняла с руки те самые часы. – Не мошенница я, а несчастная девушка, только что брошенная женихом. Он меня из машины вытолкал, я в него телефоном швырнула, а сумку на сиденье оставила. В ней и кошелек, и документы. Надеюсь, вернет хотя бы последнее.

Больше Варя не сомневалась. Помочь сестре по несчастью – святое дело.

– Меня, кстати, Ари зовут, – бросила та, по памяти набрав какой-то номер. Судя по цифрам, городской.

– Это Ариадна или Ариэлла?

– Арина. – И уже в трубку: – Мам, привет, запасные ключи от квартиры все еще у соседки хранишь? Мои где? Можно сказать, потеряла. – Она шепнула Варе: – Они тоже в сумке. – А та увидела, как отходит ее автобус, которого она ждала пятнадцать минут. – Я тут неподалеку, зайду за денежкой, хорошо? Как какой? Я же у тебя заначку храню, забыла? Все, не начинай. Пока!

Ари вернула телефон Варваре со словами благодарности.

– Не за что. – И протянула «залог»: – Вот твои часы.

– Жаль, коробка осталась у женишка, с ней дороже были бы.

– Может, вернет?

– Лучше выкинет и ее, и все мои вещи. В том числе сумку, а ее содержимое положит в пакет. Он так с бывшей женой расставался. А у них, между прочим, ребенок.

– Долго вы с ним были в отношениях?

– Два года.

– Это срок.

– Точно. Тюремный. Пусть и в золотой клетке. – Ари взяла Варвару за локоток и отвела в сторонку. – Ты очень торопишься?

– Нет. – И это было правдой. Она возвращалась с неудачного кастинга (даже в массовку не взяли) в опостылевший хостел.

– Тогда я приглашаю тебя на рюмку чая. Но сначала нужно зайти к маман за деньгами: я все два года понемногу откладывала, соломку, как говорится, подстилала.

Варя приняла приглашение с удовольствием. Пока шли до дома, в котором Ари выросла, болтали.

– Я с маман не лажу, – рассказывала та. – Она очень тяжелый человек, мрачный, всегда чем-то недовольный, занудный. От природы красавица, она трижды была замужем, и все мужики от нее сбегали. Я тоже упорхнула, едва стала совершеннолетней.

– К мужчине переехала?

– К отцу. В Питер перебралась. Но там не прижилась, пришлось вернуться. Только маман не рада мне была. Ей одной лучше. Когда я съехала, она поняла это. И стала меня пристраивать.

– Жениха богатого она тебе нашла?

– Нет, это мой трофей. Те, с кем она меня пыталась познакомить, были похожими на нее – занудами закоренелыми, если не сказать точнее, застарелыми холостяками. – Она вытянула руку и указала на сталинскую девятиэтажку: – Вот и пришли.

– Красивый дом.

– Квартиры в нем тоже хорошие, наша, правда, без ремонта. Как и соседние. На этаже еще две бабки живут и странноватая семейка. Они то ли сектанты, питающиеся энергией солнца, то ли просто нудисты. – Арина подошла к двери и нажала на кнопки домофона. – О себе теперь расскажи, а то я все болтаю и болтаю.

– Попозже.

– Боишься открываться незнакомцам?

– Тебе не боюсь. Но за рюмкой чая это будет сделать легче.

Когда их впустили в подъезд, Ари спросила:

– Тебя дома кто-то ждет? Если нет, предлагаю организовать чаепитие в квартире (мать на сутках, она медик) и засидеться допоздна.

– Я живу в хостеле, – призналась Варя. – Мы с другом переехали в Москву из Владимира совсем недавно. Если я предупрежу, что вернусь поздно, он не будет беспокоиться.

– Вот и славно.

С этими словами Ари подошла к одной из одинаково старых дверей. Позвонила.

– Здравствуйте, Софочка Петровна, – поприветствовала возникшую на пороге хозяйку квартиры. Той на вид было лет семьдесят пять, но выглядела она очень достойно: подтянута, причесана, подкрашена. На плечах красивая шаль, а на ногах бархатные тапки с небольшим каблучком.

– Аринушка, какой сюрприз. Давно тебя не видела. Вот ключи. – Она протянула связку. – А это с тобой кто?

– Троюродная сестра. Может, помните папину тетю Алену из Владимира? Она приезжала, когда еще родители вместе были. Это ее внучка Варя. – Старушка растерянно кивнула. Никакой Алены она не помнила, но признавать этого не хотела, чтобы не подумали, что у нее деменция. – Мы сейчас с Варей временное жилье для нее и ее брата ищем. Не подскажете, кто может комнату сдать?

– Нет, Аринушка, не знаю. Сейчас так опасно пускать в дом незнакомцев.

– Я за них поручусь.

Варя не понимала, зачем Арина затеяла этот разговор, пока не услышала от старушки:

– Если ты ручаешься за ребят, я могу их пустить в маленькую комнату. Но у меня условия. Первое: никакой временной регистрации я делать не буду. Второе: деньги за два месяца вперед. – Она обозначила сумму, и Варя мысленно выдохнула, она им была по карману. – И если что, они мои дальние родственники, а не твои.

– Договорились. Когда можно будет заезжать?

– Хоть завтра. Но уборку в комнате им придется делать самим.

Ари кивнула, на все соглашаясь.

– Но если я после проверки паспортов обнаружу, что Варя – никакая не Варвара, а Фатима, ее на порог не пущу, а с тобой здороваться перестану…

– Софочка Петровна, да вы посмотрите на нее!

– Смотрю, чернявая.

Варваре стало неприятно. А хоть бы и Фатима, что это меняет? Хуже человеком она не становится. Она уже хотела отказаться от идеального варианта, но вспомнила хостел, общую комнату для мужчин и женщин (она дешевле), вечно занятую душевую, тесный туалет, в который нужно бежать через длинный коридор, и протянула Софье Петровне свой паспорт:

– Я Варвара Кузина, прописана во Владимирской области, проверяйте.

– Брата как зовут?

– Антоном.

– Вы точно не любовники, а брат с сестрой?

– Да. Поэтому нам нужны две кровати.

– Диван из соседней комнаты принесете, на нем и сидеть, и лежать удобно. – И уже мягче: – Ты, деточка, не сердись на меня, доживешь до моих лет, тоже перестраховываться будешь.

– У нее дочка, поздняя, желанная, с гастарбайтером уехала на его родину, мать бросила, – пояснила Варе Арина, когда они зашли в ее квартиру. – А вообще Софья Петровна женщина хорошая. И лезть к вам не будет. Она активная, часто гуляет, на мероприятия ходит. Дома же канал «Культура» смотрит да пластинки слушает.

– Нужно Тоше позвонить, обрадовать. Мы давно мечтали о комнате, но те, что могли себе позволить, оказывались клоповниками. Спасибо, что помогла.

– В расчете, – подмигнула ей Ари.

Комната им сначала не понравилась. Тоша, переступив ее порог, недовольно покосился на Варвару.

«Куда ты меня притащила? – говорили его глаза. – Тесно, мрачно, пыльно».

– Тут грязновато, но я предупреждала, – сказала Софья Петровна, заметив недовольство потенциальных жильцов. – Зато посмотрите, какой вид!

Для того, чтобы его показать, она пересекла комнату и раздвинула темно-бордовые портьеры из плюша.

За ними оказалось огромное арочное окно, из которого был виден зеленый сквер, но главное, широченный подоконник. На нем не только усесться вдвоем можно, но и улечься, если ноги не вытягивать, а закидывать.

– Можно сменить шторы? – спросил Тоша.

– Если хотите. Я даже дам вам их, у меня много разных скопилось, но как вы их повесите, если потолки три двадцать, а стремянки у меня нет?

– Разберемся.

Они обустроились быстро, за два дня. С хозяйкой поладили, с соседями познакомились. Мать Ари оказалась именно такой, какой ее описывала дочь: красивой, но вечно недовольной. То ли сектанты, то ли нудисты Варе же понравились. Всегда приветливые, веселые, похожие друг на друга: как родители, так и дети, в итоге получалось, что все четверо на одно лицо. С последней же соседкой-затворницей, Беллой Григорьевной, две недели увидеться не могли. Хотя стучали в дверь, да она не открывала.

– Королева Белла только почтальона с пенсией да мою маман к себе пускает, – объясняла Варе Арина. Она жила все это время в квартире уехавшей на юга тетки, но наведывалась в гости к новой подруге, при этом не навещая родительницу.

– Чем твоя маман ей так угодила? И почему ты старушку королевой называешь?

– Это не я, а журналисты. Белла в прошлом знаменитая шахматистка, международный гроссмейстер. Она в чемпионате мира участие принимала, но вроде не выиграла его. Я помню, как маленькой захаживала вместе с отцом к ней (тогда Белла принимала гостей) и видела на стенах фотографии и вырезки из газет, в том числе иностранных. На полках стеллажа призы, сувениры в виде шахматных фигур. Особенно мне запомнилась белая королева из слоновой кости…

– Белла одинока?

– Да. Поэтому моя маман о ней заботится. Доглядывает, как сама говорит. Уже два года как. За заботу о Белле она получит квартиру – та сделала ее своей наследницей. – Варя присвистнула. В этом доме квадратный метр жилья стоил чуть ли не как студия в ее родном городке. – Да, плата за труд королевская. Но Белла – старуха крепкая. Ей хорошо за восемьдесят, а умирать она не собирается. Ходит без клюшки, на сердце не жалуется, давлением не страдает. Ослепла только, но и то по своему желанию.

– Это как?

– Могла бы прооперировать свою катаракту, да не захотела.

После этого разговора Варя еще больше захотела познакомиться с затворницей, и только благодаря другу она это сделала.

Тоша как-то сидел на подоконнике с компьютером, рассылая резюме, и тут увидел, как распахнулись створки соседнего окна. Высунувшись из своего, он стал наблюдать за женщиной, проживавшей в смежной квартире. Королевой Беллой!

То была очень худая и пожилая дама с седым пучком на макушке. Горбоносая, с массивным подбородком, она и в молодости, скорее всего, не была красавицей. Но до чего хороши были ее руки! Морщинистые, покрытые пигментными пятнами, они сохранили изящество. Безупречность кистей подчеркивали серебряные перстни. Их было несколько, и все отличались оригинальностью дизайна. Тоше понравился самый крупный, с малахитом. Он венчал безымянный палец правой руки.

– Кто на меня таращится? – услышал он скрипучий голос женщины. – Ты что ли, Софка?

– Нет, ее квартирант. Меня Антоном зовут. Здравствуйте.

– Приятный у тебя голос.

– Я и сам ничего, – хохотнул тот. Тоша каким-то чудом умудрялся ляпать именно те глупости, которые умиляли пожилых дам. Все бабушки его обожали. – Говорят, на шахматного гения Бобби Фишера похож. Вы его знали?

– Я – да. А ты откуда, милый мальчик? – Она достала мешочек и стала высыпать из него семечки на подоконник. – Софке не говори, что видел, ей не нравится, что я птиц подкармливаю.

– Не скажу. – Тоша еще больше высунулся из окна, чтобы лучше рассмотреть Беллу. В анфас ее лицо оказалось еще более неправильным: слишком узкое, вытянутое, но с низким лбом. – А вы лично Бобби Фишера знали?

– Видела один раз в Будапеште, и мне он не понравился. Так что надеюсь, ты на него не похож.

Она вознамерилась закрыть створки окна, но Тоше так хотелось подольше с Беллой пообщаться, что он выкрикнул:

– Я умею чинить сантехнику!

– Молодец, – похвалила его Белла Григорьевна. – Я слышала, нынешняя молодежь ничего руками делать не умеет…

– Вам не нужно кран отремонтировать? Или бачок? – Он слышал, как мать Ари уговаривала свою подопечную разрешить ей вызвать на дом сантехника из ЖЭКа.

– А инструмент у тебя есть?

– Найдем. – Он видел в кладовке хозяйки разводной ключ и плоскогубцы.

– Тогда я пошла ставить чайник. За услугу буду тебя угощать серебряным сиккимом.

Что это разновидность черного чая, выращенного в Индии, Тоша узнал позже, когда наслаждался напитком. Но перед этим он отремонтировал смеситель, прибил покосившуюся полку, подкрутил все ручки и убрал в кладовку тяжеленные коробки.

– Что в них? Кирпичи? – кряхтел Артем, едва отрывая каждую от пола.

– Мое прошлое, – туманно ответила Белла.

За чаем женщина почти не говорила. Задала несколько вопросов парню, удовлетворилась короткими ответами и погрузилась в молчание.

– Я вам не мешаю? – на всякий случай спросил Тоша.

– Нет. Пей, не торопись. Серебряным сиккимом нужно наслаждаться.

Через десять минут, когда вторая чашка опустела, Антон поблагодарил хозяйку квартиры и встал из-за стола.

– Ты что-то спросить хочешь? – догадалась Белла.

– Чем вы весь день занимаетесь? Телевизор не смотрите, не читаете, это понятно, вы не видите… Но у вас ни приемника, ни магнитофона. Могли бы радиоспектакли слушать, музыку, аудиокниги.

– У меня есть и приемник, и магнитофон. В кладовке. Но я слушаю тишину, милый мальчик, в ней столько разных звуков. А еще играю в шахматы.

Он осмотрелся, но не увидел доски. Белла, будто прочитав его мысли, добавила:

– Мысленно.

И, держась за стенку, проследовала к окну, за которым голуби клевали рассыпанные ею семечки.