Чужая. Начало.

Глава 1

Когда я первый раз увидела их, счастливо поедающих мороженое на палубе в окружении престарелой дамы и двух слоняющихся подростков, их вид довел меня до тошноты.

Всего пару месяцев назад я сидела на веранде с горячим мятным чаем и читала маме вслух «Превращение» Кафки, когда она внезапно уснула в кресле-качалке. Через 2 дня семейный доктор сообщил о страшном неизлечимом недуге, который украл у меня последнего близкого человека за считанные мгновенья, прожитые для меня как одна секунда. Никогда прежде не чувствовала я такого сильного одиночества.

В свои восемнадцать лет я не успела сполна насладиться мамиными рассказами, каждое лето уезжая в загородный дом великодушной тетушки учиться хорошим манерам и получать должное образование. В темные зимние вечера я тосковала по своему первому и единственному другу, который находился от меня в сотнях километров, и предпочитала грусть разделять на чердаке, вдали от мамы и ее посетителей.

Всегда казавшаяся мне старой и несуразной, она резко приобрела вид молодой очень сильно исхудавшей девушки в красном платье с белым кружевом у рукавов и подола, единственной вещи, подаренной с ее слов моим отцом.

От своей мамы я получила огромное количество веснушек («твой поцелуй солнца»), вечно короткие и слабые ногти и кулон в форме сердечка, где внутри была фотография Лютика, маминого первого кота, и подпись «1 июля, 1 месяц». Это была единственная вещь, которую я забрала из нашего дома, вернее одного верхнего этажа, арендованного нами с моего рождения. Когда старая сварливая женщина в черной мантии постучала в дверь, по-злому пролепетала мне слова о соболезновании и повышении оплаты за три комнаты, денег у меня уже было меньше, чем я планировала. Последние купюры я отдала мужчине с серым лицом в железнодорожной кассе, доплатив за провоз клетки с котом, который постоянно вырывался, пытаясь меня оцарапать и показать всем своим животным нутром, что я ему не хозяйка, и прежняя была куда лучше.

Первым же делом уехала я с тремя платьями, парой гольф и дополнительными туфлями к своей тетушке. Отношения с ней всегда складывались у меня холодные и гораздо большее удовольствие я испытывала от езды верхом с ее сыном и ночным звездным скитаниям. Казалось, что я не виделась с ним целую вечность, но прошло только 4 года. За это время, со слов маминого частого гостя, я не стала взрослее, а только «утихомирила свой пыл и раздалась в боках». Никогда не понимала, что моя мама находила в грозном и пошлом толстяке, но она всегда отмахивалась и говорила, что без его помощи я никуда не пробьюсь.

На похоронах было очень мало людей, только мамины старые знакомые, блюститель закона по нашему переулку, моя тетушка с мужем и чьи-то вечно бегающие малыши. Совсем не помню, что сказала мне тетушка на кладбище, ее муж похлопал меня по голове, ободряюще улыбнулся и сказал, что все наладится.

И теперь я ехала к ним домой, первый раз без сопровождения маминой знакомой, с дорожной сумкой, портфелем с личными вещами (малахитовыми камнями, книгой зарубежных стихов с загнутыми страницами, пуговицами с маминой теплой кофты, в которой она сидела каждый вечер и ждала, что я приду к ней из своей комнаты, мягкой помадой для щек, зубной щеткой и салфеткой, на которой моя школьная подруга оставила свои инициалы В. Я.) и котом. Я не была уверена, что меня ждут искренне, а не из чувства жалости, и все же решила обратиться за помощью к ним. По правде говоря, вариантов у меня не было. В наших краях девушка моего возраста без попечения родителей или мужа могла рассчитывать только на подлую работу, и, пока был шанс поступить иначе, я держалась.

Дорога давалась мне тяжелее обычного: меня мутило, я не могла уследить за маминым котом, все время были душные остановки и крики в соседних вагонах. Моя попутчица пыталась завести со мной беседу первые пару часов, но позже разочаровалась и принялась заказывать блюда на ужин, которые пахли оставшиеся часы все сильнее и сильнее.

Всю ночь я лежала на жесткой доске и не могла перестать думать о жизни своей мамы, так и не сомкнув глаз. На утро я почистила зубы, превратив свои десна в кровавое месиво, выпила стакан пресной воды, погладила кота и вышла на станции, где меня уже ждал кучер, удивившийся отсутствию вещей, но наличию злого животного. Я села и, наконец, провалилась в глубокий сон на ближайшие пару часов.

Глава 2

На теплоходе мне все еще не хотелось распутывать свою тоску, и я сидела с книгой и чашкой горячего черного кофе, прикрыв голову голубым платком от палящего солнца, и старалась уловить тихие крики чаек. Внезапно на меня легла тень, я услышала мужской голос, и немного выждав, подняла голову.

– Ричард! – торжественно произнес молодой мужчина, протягивая мне руку. Он улыбался во все зубы, по-доброму моргая карими глазами и продолжая смотреть на меня. На вид ему было не больше 30ти, одет он был складно и создавал впечатление когда-то давно очень озорливого мальчишки-заводилы.

– Прошу прощения, но я в свете последних событий не ищу новые знакомства.

Это было сказано мной более грубо, чем я ожидала, поэтому я поспешила улыбнуться ему. Он немного растерялся, но быстро пришел в себя и как ни в чем не бывало попросил меня сделать фотографию его с семьей, указав ранее протянутой мне рукой направо.

Я увидела пожилую женщину в огромной белой шляпе с тростью в руке, двух светлых мальчиков лет пяти и уставшую девушку лет 25ти с зеленым лицом и очень грустными голубыми глазами.

– Да, только я совсем не разбираюсь в технике, – ровно ответила я Ричарду.

– Это пустяки, ничего, – он снова улыбнулся и после кратких объяснений отдал крошечную камеру мне в руки и жестом пригласил пойти.

От смущения я вся покраснела, платок съехал мне на лицо. По-моему, я ужасно вспотела, но старалась вести себя как можно более непринужденно. Семья Ричарда отнеслась к моему появлению несколько холодно, мы обменялись кивками, я нажала несколько раз на круглую клавишу, вылетела вспышка и раздался щелчок. Я подбежала к главе семейства и быстро протянула ему камеру.

– Вы нас всех очень выручили! – он снова попытался протянуть мне руку, но я уже развернулась, схватила свою книгу, оставленную на полу и поторопилась скрыться от этих людей.

– Постойте, но ваше имя не…

Я не услышала окончание его фразы и скрылась на нижней палубе.

Я почувствовала себя плохо. На получившемся снимке улыбался только Ричард, крепко держа молодую грустную девушку за талию.

Глава 3

– Крошка, совершенно скверно так держать спину, ты так совсем не похожа на милую девушку, – окликнула меня тетушка Сьюзен, найдя на задней стороне двора в кустах со смородиной, – Да и что ты здесь делаешь? Я позову домработницу, а уж она повозится. Брось это занятие.

И с бесконечными охами и ахами она подхватила меня за руку, и, не успев еще опомниться, я уже оказалась в гостиной ее дома.

Здесь стоит рассказать вам, что дом этот был построен несколько десятилетий назад ее отцом и до сих пор имел вид состоятельного и богатого жилища с уютными ставнями и большим количеством комнат, отведенных под все нужды уважающего себя в обществе человека. Когда супруга несчастного Корта покончила с собой, сбежалась вся округа, об этом судачили даже дети в школах, и он принял решение забрать маленькую Сьюзи, единственное, что оставила после себя дорогая его сердцу жена, и уехать куда глаза глядят, а желательно – еще дальше. Так они оказались здесь. Избалованная отцом и лишенная материнской заботы, Сьюзен выросла низкорослой округлой брюнеткой с длинными вьющимися волосами и злыми серыми глазами, имеющей только два мнения по любому поводу – свое и неправильное. Впрочем, отстроенный со вкусом дом, всегда ухоженный сад, изысканные манеры и огромное состояние отца помогли ей выйти замуж в 19 лет за добродушного, часто несуразного, пухлого, еще вчера жившего под боком своей матушки, ни дня не работающего и не уделяющего грамоте и начитанности должного времени в детстве, но очень богатого мужчину по имени Сэл. А через несколько лет родить ему двух крепких рыжих мальчиков (Люк и Бах) и мгновенно из юной девушки превратится в женщину с кучей забот и хлопот.