Хроники семьи Лучезарных. Дом, где живет магия
Рассказ 1: «Невидимые проблемы»
В доме Лучезарных царил предвечерний хаос, тот самый, знакомый каждой большой семье, где магия переплеталась с повседневностью. В гостиной, пахнущей яблочным пирогом и старой древесиной, семилетняя Глаша с серьезным видом пыталась заклинанием «Актинди» пришить пуговицу к медвежонку, но вместо этого намертво приклеила его к занавеске. Шестилетний Ваня, сидя под столом, с восторгом наблюдал, как учебник по зоомагии медленно пережевывает его кроссовок – видимо, Лев снова оставил его без присмотра. А с самого верха старинного резного буфета доносилось довольное сопение трехлетнего Тихона, который каким-то чудом умудрился забраться туда и теперь, счастливый, разглядывал комнату с высоты.
Именно в этот момент из-под двери комнаты близнецов, Ивана и Марьи, выползла струйка дыма цвета переспелой сливы. Дверь с скрипом отворилась, и шестнадцатилетний Иван, с лицом, перемазанным в чем-то фиолетовом, высунулся в коридор.
– Марья, ты уверена, что рецепт гласил «добавить перо феникса ПОСЛЕ кипения»? – прошипел он, озираясь.
– Абсолютно! – изнутри послышался взволнованный голос сестры. – В учебнике ясно написано: «При внесении пера после термической обработки зелье обретает свойства временной эфирной невесомости». Мы же хотим стать невидимыми, верно? Значит, логично, что мы должны стать невесомыми для света!
Логика была, мягко говоря, своеобразной, но эксперимент был в самом разгаре. В комнате, заставленной полками с колбами, сушеными травами и разномастными магическими артефактами, на самодельной горелке булькал небольшой котелок. Марья, в защитных очках, сдвинутых на лоб, с торжеством помешивала варево, которое из густо-фиолетового постепенно становилось прозрачным, как вода.
– Смотри! – воскликнула она. – Оно очищается! Это верный знак!
– Или признак того, что мы сейчас взорвемся, – мрачно пробормотал Иван, но любопытство пересилило. – Ладно, кто первый?
– Решено по жребию! – Марья достала из кармана две конфеты. – Кому попадется с лимонной начинкой, тот и пьет.
Жребий выпал Ивану. Он поморщился, взяли глиняную кружку, зачерпнул из котелка немного зелья и, перекрестившись, залпом выпил.
Эффект был мгновенным, но не совсем таким, как они ожидали. Иван не исчез. Вместо этого с легким шелестом с него спали джинсы, свитер и носки, сложившись аккуратной стопкой на полу. Он стоял посреди комнаты в одних трусах и с глупейшим выражением лица, озирая себя.
– Что?.. Почему?.. – было все, что он смог выдавить.
Марья ахнула, подскочила к нему и потыкала пальцем в плечо.
– Осязаемый! Целый! Но… голый! То есть, не голый, а… О, черт! Зелье подействовало только на твою одежду!
Осознание ситуации накрыло их обоих ледяной волной. Их одежда стала невидимой. Вся. Антидота у них не было, его только предстояло найти в бабушкиной лаборатории – крошечной кладовке под лестницей, куда Зоя Ивановна не пускала никого без особого разрешения. А между ними и заветной кладовкой лежали полный невменяемых детей коридор, гостиная, где наверняка сидела бабушка, вязавшая свой вечный свитер, и кухня, откуда доносились звуки готовящегося ужина – значит, там была мама.
– План, – скрипнувшим от ужаса голосом произнес Иван, пытаясь прикрыться учебником по алхимии. – Мне нужна твоя куртка. И штаны. Пока я доберусь до кладовки.
– Моя куртка? Но я же девочка! – возмутилась Марья.
– В данный момент, сестренка, я готов носить и платье, лишь бы не пугать семейство своим внезапным «аскетизмом»! – прошипел Иван.
Спорить было бесполезно. Через минуту Иван, закутанный в розовую куртку Марьи с единорогами и в ее же узкие джинсы, которые ему жали в самых неподходящих местах, с позором выполз из комнаты. Его миссия «Невидимый перебежчик» началась.
Путь до лестницы превратился для Ивана в настоящую полосу препятствий. Каждый скрип половицы под его босыми ногами звучал как удар грома. Из гостиной доносился голос бабушки Зои, которая, судя по всему, читала младшим сказку – «Сказку о Ворчуне-Гноме, который слишком громко чихал». Это было хорошо: значит, они сидят смирно и смотрят на нее. Но чтобы пройти в коридор, где находилась кладовка, нужно было проскользнуть прямо мимо дверного проема.
Иван прижался к стене, делая себя как можно уже, и начал двигаться крабиком. Розовая куртка невыносимо чесалась шею.
– …и тогда Ворчун чихнул так сильно, – раздался голос бабушки, – что с его головы слетела не только шапка, но и парик!
Из гостиной раздался дружный хохот Вани и Глаши. Иван воспользовался моментом и рванул вперед. Он был уже почти у цели, как…
– Иван? – раздался у него за спиной голос матери.
Он замер, как вкопанный. Светлана вышла из кухни, вытирая руки о фартук. В ее руках парила ложка, самостоятельно помешивающая суп в кастрюле.
– Марья, это ты? – удивилась мать, щурясь. – Что это за новый образ? И почему ты так странко… крадешься по своему же дому?
Иван не оборачивался. Мысленно он прощался с жизнью, свободой и правом пользоваться магией до совершеннолетия. Он попытался изменить голос, сипло прошипев:
– Э… эксперимент… по сценическому движению… для школы…
– Голос что-то сорвал? – с беспокойством в голосе спросила Светлана и сделала шаг вперед. – Иди, я тебе дам чаю с медом.
В этот момент из гостиной выскочил Ваня.
– Мама! Бабушка Зоя превратила Глашиного медвежонка в настоящего! Немножко! Он теперь шевелит лапой!
Светлана на мгновение отвлеклась, и Иван, почувствовав прилив адреналина, рванул в сторону лестницы. Он влетел в узкое пространство под лестницей, где находилась бабушкина лаборатория, и захлопнул за собой дверь, прислонившись к ней спиной. Сердце колотилось как сумасшедшее.
Убежище было найдено. Но главная проблема оставалась нерешенной.
Тем временем в комнате близнецов Марья лихорадочно листала учебники. Она слышала голос матери и уже готовилась к худшему. Но тишина за дверью означала, что брату пока удалось избежать провала.
«Обратное зелье… Обратное зелье… – бормотала она, пробегая глазами по оглавлению. – Все либо слишком сложное, либо требует рога единорога… У нас есть только порошок из его копыт, и то просроченный…»
Ее взгляд упал на толстенный фолиант в кожаном переплете – «Домашний справочник магических неурядиц, или 1001 способ не быть поглощенным собственным зельем». Это была книга бабушки Зои, которую они стащили на прошлой неделе «почитать». Марья открыла ее на главе «Несанкционированные изменения видимости».
«…в случае частичной или избирательной невидимости, – гласил текст, – наиболее вероятной причиной является нарушение симпатической связи между заклинанием и биополем живого существа. Простейшим нейтрализатором может служить отвар папоротника Криптериуса, настоянный на…»
Марья ахнула. Папоротник Криптериус! Она точно видела его в бабушкиной коллекции! Он был нужен. Но как передать эту информацию Ивану, который заперся в лаборатории, где, скорее всего, и находился этот папоротник, но не знал, что с ним делать?
Нужно было действовать. Марья сунула книгу под свитер и, глубоко вздохнув, вышла из комнаты. Ей предстояло отвлечь мать и бабушку, пока Иван будет искать папоротник и варить антидот. План был хуже некуда, но другого не было.
Марья, с торчащей из-под свитера книгой, вышла в коридор с видом невинной овечки. Мама уже вернулась на кухню, откуда доносилось шипение жарящихся котлет и запах лука. Из гостиной по-прежнему слышался бабушкин голос. Казалось, путь свободен.
«Иван уже в лаборатории, – подумала Марья. – Осталось его предупредить».
Она подкралась к заветной двери под лестницей и постучала ногтями в условный ритм: три коротких, два длинных.
– Иван, это я! – прошептала она в щель. – Открывай!
Дверь приоткрылась на пару сантиметров, и в щели показался испуганный глаз брата.
– Ты с ума сошла? Мама чуть меня не поймала!
– Молчи и слушай, – отрезала Марья, суя ему в щель книгу. – Страница 254. Нейтрализатор на папоротнике Криптериусе. Ищи его и готовь, я отвлеку всех. Понял?
Иван схватил книгу и кивнул. Дверь снова закрылась. Марья глубоко вздохнула и направилась в гостиную с самой невинной улыбкой, какую только могла изобразить.
– Бабушка, – начала она сладким голосом, – а ты не помнишь, куда делся мой реферат по истории магического законодательства? Он был в синей папке…
Это был гениальный ход. Бабушка Зоя, бывший архивариус Магического суда, не могла равнодушно слышать о беспорядке в документах. Она тут же отложила вязание.
– Синяя папка? В твоей комнате должен быть идеальный порядок, Марья! Пойдем, посмотрим!
В тот же момент с кухни вышла Светлана.
– Мария, а ты не видела Ивана? Он почему-то не идет ужинать. И почему ты в своей куртке, а он… в чем он был?
Марья почувствовала, как по спине бегут мурашки.
– Он… он в туалете! – выпалила она. – Говорил, что живот болит. А куртку я ему дала… чтобы грел живот! Грелком!
Светлана посмотрела на дочь с нескрываемым подозрением.
– Грелком. Из куртки с единорогами. Ясно. Ну, раз живот болит, может, мне его проверить? – она сделала шаг в сторону коридора.
Сердце Марьи упало. В этот момент раздался оглушительный грохот из-под лестницы, как будто там упала целая полка с колбами. Все вздрогнули.
– Это что?! – воскликнула бабушка Зоя.
– Наверное, Тихон! – почти закричала Марья, пытаясь перекрыть шум. – Он же залезает куда попало! Бежим смотреть!
Она схватила бабушку за руку и потащила в гостиную, надеясь, что мама пойдет за ними. Но Светлана нахмурилась и твердыми шагами направилась к двери в лабораторию.
– Иван, Марья, если вы там что-то сломали…
Она распахнула дверь.
Внутри был хаос. На полу валялись несколько пустых склянок, но, к несказанному удивлению Светланы, лаборатория была пуста. Следов Ивана не было. Лишь сладковатый запах папоротника витал в воздухе, а на столе дымился небольшой котелок с фиолетовой жидкостью – тем самым зельем невидимости, которое Иван в панике не успел убрать.
Светлана подошла к столу и потрогала котелок. Он был еще теплым. Она вздохнула, понимая, что дети опять затеяли что-то не то, но, не найдя виновника, решила пока отступить.
– Ладно, – сказала она громко, чтобы потенциальные невидимки услышали. – Разбирайтесь со своим… экспериментальным гремлином сами. Но чтобы к ужину все были одеты и вели себя прилично!
Она вышла, прикрыв за собой дверь.
Стоило ей уйти, как из-под старого дубового стола, накрытого до пола скатертью, выполз невидимый Иван. Он отчаянно жестикулировал в сторону двери, пытаясь дать сестре знак, что он спасся, прыгнув под стол в последний момент.
План рушился на глазах. Но антидот был уже почти готов. Оставалось только найти способ его принять, не выдав себя.
Иван, все еще невидимый и закутанный в розовую куртку, сидел под столом и лихорадочно листал книгу при свете карманного кристалла-светлячка. Его пальцы дрожали, когда он нашел нужную страницу.
«Нейтрализатор зелья избирательной невидимости, – гласила пожелтевшая страница. – Требуется: 3 веточки папоротника Криптериуса, щепотка пыли лунного камня, 100 мл росы, собранной в полнолуние…»
Он с облегчением обнаружил, что все ингредиенты есть на полках, кроме росы. Но в инструкции была сноска: «В экстренных случаях можно заменить дистиллированной водой с добавлением капли эссенции лунной орхидеи».
Эссенция! Он помнил, что бабушка хранила маленький пузырек в холодильнике для зелий. Проблема была одна: холодильник стоял на кухне. Рядом с мамой.
В этот момент дверь в лабораторию снова приоткрылась, и внутрь проскользнула Марья.
– Иван? – прошептала она. – Ты здесь?
– Под столом, – отозвался он. – Мама ушла?
– Ушла, но она подозревает неладное. Нужно действовать быстро. Нашла рецепт?
– Да, но нужна эссенция лунной орхидеи из холодильника. Ты должна ее достать.
Марья сглотнула. Это было опаснее, чем пройти через минное поле. Но выбора не было.
– Ладно. Отвлекающий маневр номер два. Готовь остальные ингредиенты.
Она вышла из лаборатории и направилась на кухню, где Светлана как раз ставила на стол салат.
– Мам, – начала Марья с самой невинной улыбкой, – а можно я помогу накрывать на стол? И… можно мне попробовать твой фирменный соус для салата? Я хочу научиться его готовить.
Светлана удивленно подняла бровь. Обычно дети приходили на кухню только когда еда была готова.
– Конечно, – сказала она, все еще с подозрением. – Но сначала вымой руки.
Пока Марья изображала интерес к кулинарии, Иван тем временем собрал все необходимое. Папоротник, пыль лунного камня, дистиллированная вода. Оставалась только эссенция.
На кухне Марья улучила момент, когда мама отвернулась к плите, и быстрым движением руки достала из холодильника маленький синий пузырек. Она сунула его в карман и продолжила мешать салат с невинным видом.
– Знаешь, мам, я, кажется, поняла твой секрет! – говорила она, чтобы заглушить звук открывающейся и закрывающейся двери лаборатории. – Ты добавляешь щепотку сахара, да?
Светлана снова посмотрела на дочь с недоумением.
– Нет, дорогая. Я вообще не кладу сахар в этот соус.
В этот момент из гостиной донесся возглас бабушки Зои:
– Света, иди сюда! Кажется, Тихон снова что-то нашел!
Пока Светлана отвлеклась, Марья рванула в лабораторию и всучила пузырек невидимому брату.
– Быстрее! – прошептала она. – У нас есть примерно пять минут!
Иван уже поставил на маленькую спиртовку котелок. Его невидимые руки дрожали, когда он добавлял ингредиенты. Папоротник зашипел, вода помутнела, и когда он капнул эссенцию, жидкость вспыхнула мягким серебристым светом.
– Готово? – с надеждой спросила Марья.
– Кажется, да, – прошептал Иван. – Но как мне его выпить, не показавшись маме?
В этот момент дверь распахнулась. На пороге стояла Светлана с Тихоном на руках. Мальчик показывал пальцем в их сторону и радостно лепетал:
– Ням-ням! Ням-ням!
Светлана смотрела на них с таким выражением лица, которое бывало только у нее, когда она заставала их за самым отчаянным шалостью.
– Объясните, – тихо сказала она. – Сейчас же. Почему Марья стоит посреди лаборатории, Иван – нигде не виден, а по всему дому разносится запах папоротника Криптериуса, который используется исключительно для нейтрализации запрещенных зелий невидимости?
Марья и невидимый Иван замерли. Казалось, провал неминуем.
Повисла тяжелая, гробовая тишина, нарушаемая лишь бульканьем зелья в котелке и довольным лепетом Тихона. Светлана стояла на пороге, скрестив руки на груди, и ее взгляд метал молнии. Казалось, еще секунда – и грянет магический шторм.
Вдруг Тихон, все еще указывая пальцем в сторону лаборатории, радостно вскрикнул:
– Кака! Кака ням-ням!
Все замерли в недоумении. Мальчик вырвался из рук матери и потопал к столу, под которым все еще прятался невидимый Иван. Он наклонился, поднял с пола забытую конфету в яркой обертке и триумфально протянул ее Светлане.
– Ням-ням! – повторил он, счастливо улыбаясь.
Светлана вздохнула, и ее строгое выражение лица смягчилось. Она взяла конфету.
– Так вот о чем ты говорил… Ладно. Марья, – она снова посмотрела на дочь, – твои кулинарные навыки, конечно, трогательны, но больше без спроса в лабораторию. Понятно? И передай брату, что если у него и вправду болит живот, лучшее лекарство – это не прятаться, а выпить ромашковый чай. На кухне.
Марья только кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Светлана развернулась и ушла, унося на руках довольного Тихона и злополучную конфету.
Дверь закрылась. Марья прислонилась к стене, дрожа от нервного напряжения.
– Фууух… Пронесло.
Из-под стола выполз невидимый Иван, сжимая в дрожащих руках кружку с антидотом.
– Я… я сейчас это выпью. Дай только отдышусь.
Он сделал глоток. Эффект был мгновенным и странным. Сначала проступили контуры его рук, потом ног, словно невидимый художник рисовал его по воздуху. Через несколько секунд он сидел на полу в бабушкиной лаборатории, полностью видимый, одетый в розовую куртку с единорогами и с крайне глупым выражением лица.
Марья не выдержала и фыркнула.
– Тебе очень идет. Может, оставишь этот образ?
– Очень смешно, – проворчал Иван, снимая куртку. – Еще немного, и меня бы отправили в Магическую Академию в качестве экспериментального экспоната.
Он быстро переоделся в свою невидимую, а теперь снова проявившуюся одежду, чувствуя огромное облегчение. Кризис был позади. Почти.
В этот момент в лабораторию без стука вошла бабушка Зоя. Она окинула комнату внимательным взглядом, остановившись на котелке с остатками антидота и на двух виноватых близнецах.
– Так-так, – сказала она сухим тоном. – Папоротник Криптериус. Эссенция лунной орхидеи. – Она понюхала воздух. – И… зелье невидимости низкого качества, если не ошибаюсь. Признавайтесь, что натворили.
Иван и Марья переглянулись. Врать бабушке было бесполезно. Они во всем признались.
Выслушав их, бабушка Зоя покачала головой, но в уголках ее глаз заплясали смешинки.
– На ошибках учатся, – сказала она. – В следующий раз, прежде чем варить что-то из моего справочника, спросите у меня. А теперь идите ужинать. Иван, после ужина ты помоешь всю посуду. Без магии. А Марья вымоет полы в этой лаборатории. Чтобы неповадно было.
Близнецы кивнули. Наказание было суровым, но справедливым.
Вечером, когда все собрались за ужином, Иван, наконец, сидел за столом в своей обычной одежде. Семья ужинала, делясь новостями дня. Никто, кроме них троих, не знал, какой хаос царил в доме всего пару часов назад.
– Знаешь, – тихо сказал Иван Марье, пока остальные спорили о лучшем способе чистки мандрагоры, – может, в следующий раз просто сделаем домашнее задание по трансфигурации, как обычные люди?
Марья ухмыльнулась.
– Скучно. Но, пожалуй, ты прав.
Они обменялись улыбками. Сегодня они избежали катастрофы, и хотя их ждало наказание, они были вместе. А это значило, что никакие невидимые проблемы не были им страшны.
Ужин проходил шумно и оживлённо. На столе дымился ароматный суп, который Светлана наконец-то смогла сварить без помощи магии, так как все силы ушли на контроль над детьми. Бабушка Зоя, восстанавливая справедливость, заставила оживлённого плюшевого медвежонка самостоятельно отпрыгивать от тарелки Глаши, которая пыталась накормить его морковкой.
– В доме и так достаточно магических существ, – строго заметила бабушка, – без твоих попыток создать ещё одного.
Иван-старший, вернувшийся с завода уставшим, но довольным, с интересом наблюдал за семьёй. Его взгляд остановился на близнецах, которые ели с преувеличенно невинным видом.
– Что-то вы сегодня подозрительно тихие, – заметил он, подливая себе компот. – Никаких экспериментов? Никаких взрывов?
– Абсолютно! – бодро ответила Марья, слишком бодро. – Мы… читали. Да. Читали учебники.
– Целый день, – мрачно поддержал Иван, с тоской глядя на гору грязной посуды на кухне, которую ему предстояло мыть вручную.
– О, это похвально, – улыбнулся отец. – Значит, зря я сегодня с завода принёс бракованные амулеты невидимости для домашних питомцев? Ну, ладно, отдам их обратно…
Близнецы замерли с подносами у рта. Их взгляды встретились, в них вспыхнула одна и та же мысль: «АМУЛЕТЫ НЕВИДИМОСТИ?!»
– Пап… – начал Иван, но тут же получил пинок под столом от сестры.
– Мы подумаем, – вежливо сказала Марья, с трудом сдерживаясь. – После того, как сделаем уроки. И помоем посуду. И вымоем полы.
Светлана и бабушка Зоя переглянулись. Они прекрасно понимали, что это за тишина и что за буря готовится в головах у близнецов. Но иногда лучше сделать вид, что ничего не замечаешь.
Позже, когда посуда была вымыта (Иваном, с огромным количеством брызг и ворчания), а полы в лаборатории вымыты (Марьей, с таким выражением лица, будто она чистила общественный туалет в Гриммо), близнецы встретились в своей комнате.
– Амулеты невидимости, – с благоговением прошептал Иван, растягиваясь на кровати. – Настоящие. Заводские.
– И бракованные, – прагматично заметила Марья, разбирая полку с зельями. – Это значит, непредсказуемые. Как наш сегодняшний эксперимент.
– Но это же лучше, чем варить что-то из бабушкиных запасов! Папа сам принёс!
– До следующего раза, – ухмыльнулась Марья. – Интересно, что будет, если применить бракованный амулет к домашнему заданию? Оно же станет невидимым… Технически, его же не будет видно…
Их взгляды снова встретились, полные нового, уже следующего плана. Сегодняшний провал был забыт, уступив место новой авантюре.
А в это время в гостиной Светлана, наливая себе чай, сказала бабушке Зое:
– Знаешь, а иногда мне кажется, что наша семья – это одно большое, живое, непредсказуемое заклинание. И самое сложное – не дать ему выйти из-под контроля.
Бабушка Зоя хмыкнула, поправляя очки.
– Милая, это заклинание уже давно вышло из-под контроля. И, если честно, – она улыбнулась, глядя, как Лев пытается уложить спать упрямого Тихона, который решил, что его кровать – это батут, – я бы не хотела, чтобы было иначе.
За дверью комнаты близнестов послышался приглушённый смех и звук падающей колбы. Светлана вздохнула, но улыбка не сходила с её лица. Да, их жизнь была сумасшедшим домом. Но это был их сумасшедший дом. Их крепость. Их семья.
И пока в ней царили любовь и смех, никакие невидимые проблемы, бракованные амулеты и даже Великое Сокрытие не были им страшны. Ведь главное волшебство заключалось не в заклинаниях, а в них самих.
Рассказ 2: «Доставка с сюрпризом»
Утро в доме Лучезарных началось с традиционного хаоса. Запах жареных гренков с корицей смешивался с ароматом бабушкиных целебных трав, а с потолка кухни, вопреки всем законам физики, медленно капала карамельная пена – результат вчерашнего неудачного эксперимента близнецов с зельем вечной радости, которое они попытались применить к кофеварке.
Анна, старшая дочь, уже была на ногах. Одетная в аккуратную униформу «Службы доставки «Феникс»» – темно-синий жилет с вышитой золотой птицей – она пыталась одновременно завтракать и пролистывать задания на своем магическом планшете.
«Посылка 356-В: Хрустальный глобус предсказаний. Адрес: Улица Вязов, 15. Срочно. Обращаться с осторожностью – может самопроизвольно показывать будущее владельца».
«Посылка 478-К: Набор для начинающего алхимика. Адрес: Переулок Сапфировый, 8. Стандартная доставка».
«Посылка 001-А: Одуванчиковое дерево сорта «Махровый Сон». Адрес: Улица Солнечная, 42. ОСОБАЯ ОСТОРОЖНОСТЬ. Активный груз».
Анна поморщилась. «Особая осторожность» в лексиконе «Феникса» обычно означало «груз с характером и склонностью к побегу». Одуванчиковые деревья были особенно капризны. Они не только чихали семенами, создававшими временные иллюзии, но и обладали зачатками сознания и могли обижаться, как коты.
– Мам, я, наверное, задержусь сегодня, – сказала Анна, допивая чай. – Мне выпал «особый» груз.
Светлана, разливая по тарелкам овсянку, которая сама собой украшалась ягодами, вздохнула.
– Опять тот летающий кактус?
– Хуже. Одуванчиковое дерево.
– О, Господи, – простонала бабушка Зоя, входя на кухню. – Помню, как доставляла одно такое в семьдесят восьмом. Оно устроило иллюзию парада планет в мэрии, пока я заполняла документы. Еле выкрутилась.
В этот момент в кухню влетел Лев, с лицом, выражавшим крайнюю степень озабоченности.
– Анна, ты не видела мой компас для поиска магических существ? Он куда-то запропастился!
– Опять? – фыркнула Анна. – Лев, он у тебя в кармане. Я чувствую его колебания отсюда.
Лев потромил карман штанов и с облегчением достал маленький бронзовый диск со стрелкой, которая бешено вращалась, указывая по очереди на кошку, на Тихона и на карамельную лужу на потолке.
– Точно! Спасибо! А… ты не могла бы мне помочь сегодня? Мне нужна практика, а ты как раз с «особым» грузом идешь.
Анна хотела было отказаться, но потом посмотрела на умоляющие глаза брата и подумала, что лишняя пара рук (и магический компас) при работе с Одуванчиковым деревом не помешает.
– Ладно. Но только в качестве стажёра. И строго выполняешь все мои команды.
– Конечно! – обрадовался Лев. – Я буду как шпион! Невидимый и молчаливый!
Через полчаса они стояли на складе «Феникса» перед огромной клеткой, накрытой плотной тканью. Из-под ткани доносилось довольное похрюкивание и легкое фиолетовое свечение.
– Вот ваш груз, – сказал кладовщик, сутулый гном с вечно недовольным выражением лица. – Дерево по кличке «Пушистик». Сегодня оно в настроении, но с утра уже чихнуло два раза. Бригада грузчиков сейчас думает, что они – морские котики, и уплыла в подсобке искать океан. Так что не злите его.
Анна осторожно приподняла край ткани. За решёткой сидело нечто, напоминающее гигантский, размером с лабрадора, одуванчик. Его пушистая шляпка переливалась перламутром, а толстый стебель был обвит вокруг миски с какими-то блестящими камушками. «Пушистик» повернулся к ней, и Анна почувствовала, как в воздухе запахло жасмином и… легкой опасностью.
– Ну что, красавец, – тихо сказала она. – Поехали домой.
Лев заглянул в клетку, и его компас завизжал так громко, что они оба вздрогнули.
– Вау, – прошептал он. – Оно же… живое. По-настоящему.
– В этом-то и проблема, – мрачно ответила Анна, хватая ручку тележки. – Поехали. И помни – никаких резких движений.
Маршрут до Улицы Солнечной, 42 пролегал через самый обычный, немагический район города. Именно здесь правила конспирации соблюдались особенно строго. Анна вела тележку с загадочным грузом, стараясь выглядеть как обычная курьерша, а Лев шел чуть позади, пытаясь скрыть свой трепет перед «Пушистиком».
– Так, главное – не привлекать внимания, – бормотала Анна, лавируя между детскими колясками и велосипедистами. – Никакой магии на виду. Никаких разговоров с грузом.
«Пушистик», впрочем, имел на этот счет свое мнение. Тележка внезапно стала тяжелее. Лев, смотря на компас, увидел, как стрелка дернулась и замерла, указывая прямо на клетку.
– Анна, – прошептал он, – по-моему, оно… надувается.
Из-под ткани послышался довольный урчащий звук. Тележка действительно стала двигаться медленнее.
– Оно копит семена для чиха, – с ужасом осознала Анна. – Лев, поговори с ним! Успокой его! Ты же умеешь!
– Я умею с ручными гиппогрифами и домашними мурлокками, а не с капризными растениями! – запаниковал Лев, но все же подошел ближе и начал говорить ласковым голосом: – Эй, красавчик… все хорошо… мы скоро приедем… там тебе будет новый горшок… солнышко…
В ответ раздался громкий, раскатистый чих. Над клеткой взметнулось облако серебристых семян, и на несколько секунд воздух вокруг них задрожал.
Прохожий мужчина в костюме, шедший навстречу, внезапно остановился как вкопанный и с изумлением уставился на свою руку.
– Кольцо… – прошептал он. – Моё обручальное кольцо… оно стало из чистого света…
Иллюзия была безвредной, но заметной. Люди начали оборачиваться. Анна схватила брата за рукав.
– Быстро двигаемся! Пока он не чихнул снова!
Они почти бежали, толкая перед собой тележку, когда из-за угла показался знакомый подъезд – Улица Солнечная, 42. Но их ждал новый сюрприз. Перед подъездом, разгружая из машины сумки с продуктами, стояли их соседи-обыватели – семья Петровых.
– О, Анечка! Лёва! – обрадовалась Людмила Петрова. – Что это вы за такую большую посылку привезли?
Анна застыла с застывшей улыбкой. Прямо сейчас, в этой тележке, находилось одно из самых нестабильных магических существ, а они должны были пронести его мимо самых любопытных людей в квартале.
– Это… э-э… новый оргáн для бабушки, – выдавила она первое, что пришло в голову. – Для дыхательных упражнений.
Лев под столбенел от ужаса. «Пушистик» под тканью заворочался и издал нечто, напоминающее скептический фырк.
– Оргáн? – удивился Петр Петров. – Как в церкви? Интересно… Можно посмотреть?
Рука Людмилы уже потянулась к ткани, накрывавшей клетку.
В этот момент «Пушистик», не выдержав напряжения, громко и нервно чихнул.
Этот чих был громче предыдущего. Облако переливающихся семян вырвалось из-под ткани, окутав Петровых и входную дверь подъезда. На мгновение воцарилась тишина, а затем…
– Ой! – воскликнула Людмила Петрова, глядя на свою сумку. – Пётр, смотри! Из авокадо… выглядывает маленький райский птичка! Как живая!
Её муж, с изумлением уставился на свой телефон. – А у меня… все иконки на экране танцуют макарена!
Иллюзия была безвредной, но абсолютно необъяснимой с точки зрения обывателя. Анна и Лев застыли в ужасе, ожидая паники. Но Петровы, вместо этого, рассмеялись.
– Наверное, новые технологии! – весело заключил Пётр. – Вот до чего дошёл прогресс! Авокадо с дополненной реальностью!
Анна почувствовала, как по спине бегут мурашки облегчения. Невероятно, но они приняли магию за продвинутую технологию. Однако удача не могла длиться вечно. Нужно было действовать.
– Да, точно, дополненная реальность! – подхватила она, с силой толкая тележку к подъезду. – Простите, нам срочно нужно занести… орган… бабушке. У неё сейчас сеанс дыхательной гимнастики!
Они влетели в подъезд, оставив очарованных Петровых разглядывать свои «усовершенствованные» покупки. Но беда, как водится, не приходит одна. Из-под ткани донёсся странный булькающий звук, а тележка снова стала неподъёмно тяжелой.
– Оно снова надувается! – прошептал Лев, глядя на бешено вращающуюся стрелку компаса. – И по-моему, злится…
– Лифт! – скомандовала Анна, нажимая кнопку. – Быстрее!
Двери лифта медленно открылись. Они вкатили тележку внутрь, и Анна с облегчением нажала на кнопку пятого этажа. Но когда двери начали закрываться, из-под ткани высунулся пушистый фиолетовый усик и нажал на кнопку «Вызов диспетчера».
Раздался щелчок, и из динамика послышался голос:
– Диспетчерская. Какая у вас проблема?
Анна в ужасе отдернула руку. Лев попытался отодвинуть усик, но тот уклончиво отпрянул. Вместо этого, «Пушистик» громко и мелодично чихнул прямо в микрофон.
Из динамика донёсся изумлённый возглас диспетчера:
– У нас тут… в системе… салют из радужных хомячков… Что это было?!
– Это… дети! – закричала Анна в микрофон, отталкивая любопытный усик. – Игрушка сломалась! Всё в порядке!
Она с силой отключила связь. Лифт, наконец, тронулся. Небольшое пространство заполнилось напряжённым молчанием, нарушаемым лишь довольным посапыванием из-под ткани.
– Мы никогда не доедем, – мрачно констатировал Лев. – Оно устроит иллюзию в лифте, и мы застрянем здесь навечно, думая, что мы пингвины на айсберге.
– Доедем, – сквозь зубы проговорила Анна. – Но мне кажется, нам придётся воспользоваться «особой» инструкцией для капризных грузов.
– Что за инструкция?
– Применять только в крайнем случае, – Анна достала из кармана жилетки маленький амулет в виде сушёной ягоды. – Усыпляющая черника. Один контакт с растением – и оно засыпает на десять минут.
– Ты же сказала, никакой магии на людях! – напомнил Лев.
– Это не на людях, – возразила Анна. – Это в лифте. И это крайний случай.
Лифт медленно поднимался на третий этаж. Анна приготовилась резко откинуть ткань и прикоснуться амулетом к растению. Она встретилась взглядом с Львом и кивнула.
– На счёт три…
– Раз… два… – Анна сжала в руке амулет с усыпляющей черникой.
В этот момент лифт с лёгким толчком остановился на третьем этаже. Предательски плавно, без единого звука, двери разъехались. На площадке стояла пожилая женщина с сумкой-тележкой, полной продуктов, и маленькой собачкой на поводке.
– О, лифт как раз! – обрадовалась она и шагнула внутрь.
Анна и Лев замерли в одинаковых позах полной беспомощности. Амулет был зажат в руке Анны, но использовать его при свидетельстве было немыслимо.
– Какой необычный цветок, – женщина с интересом посмотрела на накрытую клетку, пока Анна в панике прижималась к ней спиной, пытаясь скрыть амулет. – Чем-то пахнет… жасмином?
«Пушистик», почуяв новую аудиторию, радостно заворочался под тканью. Раздался сдержанный, но выразительный чих. Над головой женщины вспыхнула и поплыла маленькая, но очень яркая радуга.
– Ой! – женщина отшатнулась, а её собачка с визгом спряталась за её ногами. – Что это?!
– Статическое электричество! – выдохнул Лев, его голос сорвался на писк. – От… от синтетического ковра в лифте! Совершенно безопасно!
Женщина с недоверием посмотрела на него, потом на радугу, которая медленно таяла в воздухе.
– Странное у вас статическое электричество, – пробормотала она, нажимая кнопку своего этажа.
Три пары глаз уставились на панель с горящими кнопками. Лифт был крошечным. Следующий чих мог быть направлен куда угодно. Анна с отчаянием смотрела на стрелку компаса Льва, которая бешено металась между женщиной, собакой и клеткой.
– Миссис… – начала Анна, не зная, как обратиться к женщине.
– Клавдия Семёновна.
– Клавдия Семёновна, вы не могли бы… выйти? Нам нужно… проветрить лифт. Растение капризное.
– Что вы, милая, я до четвёртого этажа, – женщина устроилась поудобнее, явно намереваясь ехать до конца. – А что за растение?
В этот момент «Пушистик», почувствовав себя в центре внимания, издал глубокий, довольный вздох. Его стебель вытянулся, упёршись в ткань. Тележка подпрыгнула.
– Это… оду… одуванчик! – выдавила Анна. – Аллергический! Очень! Может, чихнуть!
– На одуванчики? – удивилась Клавдия Семёновна. – В мае-то? Странно.
Лифт, наконец, поднялся на четвёртый этаж. Двери открылись. Но прежде чем женщина успела выйти, «Пушистик», не выдержав напряжения, чихнул снова.
На этот раз иллюзия была масштабной. Внутри кабины лифта, прямо перед изумлённой Клавдией Семёновной, возникла миниатюрная, но невероятно реалистичная сцена: крошечные балерины в пачках из лепестков роз грациозно кружились под музыку, которую никто, кроме неё, не слышал.
Женщина застыла с открытым ртом, глядя на танцующих фей. Её собачка затихла и завиляла хвостом.
– Боже мой… – прошептала она. – Это… так красиво…
Анна и Лев переглянулись. Положение было катастрофическим. Сейчас женщина начнёт задавать вопросы, звать соседей… Вместо этого Клавдия Семёновна вытерла слезу и обернулась к ним.
– Спасибо, – тихо сказала она. – Мне сегодня было очень грустно. А вы… вы так меня развеселили. Новые голографические проекторы?
– Да! – тут же подхватил Лев. – Тестовые! Строго секретно!
– Я понимаю, – таинственно кивнула женщина и вышла из лифта, всё ещё оглядываясь на таявших в воздухе балерин. – Молодцы, какие технологии пошли…
Двери закрылись. В лифте повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Анны и Льва.
– Всё, – прошептала Анна. – Я больше не могу. – Она решительно откинула ткань и, прежде чем «Пушистик» успел чихнуть снова, приложила амулет к его пушистому боку.
Растение издало тихий, удивлённый писк, его стебель обмяк, и оно погрузилось в глубокий, мгновенный сон.
– Вот теперь, – выдохнула Анна, – мы можем спокойно доехать.
Тишина в лифте после усыпления «Пушистика» показалась им райской. Даже гул механизма звучал как божественная музыка. Когда двери наконец открылись на пятом этаже, они с чувством глубокого облегчения выкатили тележку с мирно посапывающим растением.
Квартира №42 встретила их ароматом ладана и приглушённым перезвоном колокольчиков. Дверь открыла высокая худая женщина в одеждах, расшитых звёздами, с вороном на плече.
– А, доставка! – её голос звучал мелодично и немного отрешённо. – Принесите его в гостиную, к восточному окну. Осторожно, он чутко спит.
Анна и Лев переглянулись. Похоже, хозяйка была готова к капризам своего нового питомца. Они закатили клетку в просторную комнату, заставленную хрустальными шарами, астрологическими картами и сушёными травами.
– Вы можете разбудить его, – сказала женщина, которую звали мадам Кассандра. – Амулет усыпляющей черники действует ещё примерно семь минут.
Анна смущённо покраснела.
– Вы… знали?
– Моё третье око редко ошибается, дитя, – таинственно улыбнулась мадам Кассандра. – Кроме того, я следила за вашими… приключениями через сферу. Танец иллюзорных балерин был особенно изящным.
Пока Лев осторожно освобождал сонное дерево из клетки, Анна достала планшет для электронной подписи.
– Мне нужно, чтобы вы расписались здесь и… э-э… подтвердили, что груз доставлен без происшествий.
Мадам Кассандра взяла стилус и с лёгкостью расписалась.
– Конечно, без происшествий. Небольшой всплеск иллюзорной магии в пределах допустимого. Главное – что вы не применили «Скимбрис» к моему ковру. В прошлый раз курьер пытался собрать разлитое зелье и случайно свернул в рулон самого себя.
Получив подпись, они поспешили ретироваться. Спускаясь по лестнице (Анна поклялась, что в этот лифт она больше ни ногой), они молчали, переваривая случившееся.
– Знаешь, – нарушил тишину Лев, когда они вышли на улицу, – а ведь это было… почти весело.
– «Весело»? – фыркнула Анна, с наслаждением вдыхая свежий воздух. – Лев, мы были в одном шаге от полного провала Сокрытия! Из-за чихающего одуванчика!
– Но мы же справились! – настаивал мальчик. – Никто ничего не заподозрил. Все подумали на технологии. Даже та бабушка с собачкой… она стала счастливее.
Анна хотела было возразить, но остановилась. Возможно, в его словах была доля правды. Их работа заключалась не только в том, чтобы доставлять посылки, но и в том, чтобы магия, даже вырываясь наружу, приносила хоть немного чуда. Конечно, строго контролируемого и немедленно объяснённого достижениями техники.
Когда они вернулись домой, их встретил запах ужина и голос бабушки Зои, отчитывавшей близнецов за попытку применить «Гравитус» к младшему Ване, чтобы он перестал раскачиваться на стуле.
– Ну что, как ваш «особый» груз? – спросила Светлана, снимая с плиты кастрюлю.
– Доставлен, – коротко ответила Анна, плюхаясь на стул. – Без потерь. Ну, почти.
– А я помог! – гордо сообщил Лев. – Я успокаивал его, как настоящий зверовод!
Иван-старший, выглянув из-за газеты, улыбнулся:
– Значит, семейное дело постепенно переходит в надёжные руки.
Анна покачала головой, но улыбка пробилась сквозь усталость. Да, её работа была полна стресса и непредсказуемых одуванчиков. Но именно такие дни, заканчивающиеся благополучно в кругу семьи, напоминали ей, что лучшая магия – это не те заклинания, что ты произносишь, а те люди, с кем ты возвращаешься домой.
Где-то в городе мадам Кассандра угощала проснувшееся «Пушистик» волшебными камушками, а Клавдия Семёновна с улыбкой вспоминала нежданный балет в лифте. Мир оставался в неведении, а семья Лучезарных – целой и невредимой. И это был главный результат их безумного дня.
Рассказ 3: «Бабушкин выходной»
В доме Лучезарных воскресное утро было священным временем. Именно в этот день бабушка Зоя позволяла себе роскошь ничего не делать. Ну, почти ничего. Её «ничегонеделание» обычно включало в себя утренний ритуал с ароматным травяным чаем, ворчание на новости в магической газете «Вестник Астрала» и священнодействие над своими любимыми кактусами.
Её коллекция кактусов занимала весь подоконник в гостиной и была предметом особой гордости. Там были и обычные колючие шарики, и причудливые лианоподобные цереусы, и один особенно капризный гимнокалициум по кличке Аристарх, названный в честь надзирателя из Департамента Сокрытия – за аналогично колючий нрав.
– Ну что, Аристарх, – ворчала бабушка, поливая его из крошечной лейки с длинным носиком, – опять недоволен? Воду слишком холодную подали? Солнце не с той стороны светит?
Кактус, как бы в ответ, выпустил микроскопическую колючку, которая впилась Зое в палец.
– Ах ты неблагодарный ежик в горшке! – фыркнула она, сосуя палец. – А я для тебя специальное зелье омоложения приготовила! Чтоб ты цвел, а не кололся!
Это самое зелье стояло на кухонном столе в прозрачном пузырьке. Оно должно было вернуть кактусу былую сочность и заставить его наконец зацвести. Рецепт был простым: отвар из корня мандрагоры, настойка лунного камня и капля росы с паутины лесной феи. Бабушка Зоя, довольная, поставила пузырёк рядом с чашкой, собираясь допить чай и приняться за колючего питомца.
Именно в этот момент в кухню влетел трёхлетний Тихон. Он нёсся с диким воплем, изображая, по всей видимости, паровоз, и тащил за собой на верёвочке плюшевого дракона. Путь паровоза лежал прямиком под кухонный стол. Раздался звонкий удар головой о столешницу, и Тихон, от неожиданности разжав пальцы, выпустил верёвку и громко расплакался.
– Ой, солнышко моё! – бросилась к нему бабушка, забыв и про чай, и про зелье.
Она подхватила внука, укачивая и приговаривая утешительные слова. Через пару минут Тихон, успокоенный, потребовал «соку» и был отправлен в гостиную к отцу. Бабушка Зоя, вздохнув, вернулась на кухню, чтобы допить свой остывший чай.