Лабубу

Сентябрь в Москве пах сыростью и уходящим летом. За окнами наступили ранние сумерки, а большой город зажигал огни, пытаясь отогнать назойливую осеннюю хмарь. В квартире на окраине было тихо и уютно. Пахло кофе, старой бумагой и едва уловимым ароматом воска от полированной мебели.

Даша ввалилась в прихожую, уставшая и сгорбленная под тяжестью своего рюкзака. Ее палец скользил по холодному экрану, листая бесконечную ленту новостей и мемов. Она была дома, но мысли её все ещё бродили где-то между институтскими коридорами и виртуальными мирами.

– Опять на ходу питаешься? – раздался из гостиной спокойный, чуть хрипловатый голос.

Даша подняла взгляд. Пётр Кузьмич стоял в дверях, опираясь на косяк. На нём был потрёпанный домашний халат, а в руке он держал газету. Его лицо, испещрённое морщинами, светилось обычной, добродушной строгостью.

– В XXI веке, дед, все едят на ходу, – отмахнулась она, сбрасывая кеды и бросая куртку на вешалку. – Это называется «мобильность».

– Называется «гастрит», – проворчал он, но в уголках его глаз заплясали смешинки. – Иди, чайник только что вскипел.

Она прошла в гостиную, утонув в знакомом, уютном хаосе. Книги деда громоздились на каждом свободном месте, на столе лежали разложенные карты какой-то древней местности, а с полки слишком уж злобно зыркал пожелтевший черепок, привезённый дедом из последней экспедиции. Здесь время текло иначе – медленнее, оседая слоями, как пыль на корешках томов.

– Давно вернулся? – Даша присела на диван, согревая ладони о кружку.

Пётр Кузьмич переложил газету, разгладил её ладонью и посмотрел на внучку пристальным, немного рассеянным взглядом профессора.

– Да часа три назад. Рейс из Шанхая задержали из-за погоды. Но в самолете вздремнул немного. Родители не звонили?

– Вчера вечером с мамой говорила. У них все нормально. Через месяц хотят заехать навестить.

– Соскучились по дочке? – Усмехнулся дед.

Он помолчал и неожиданно добавил.

– А я, ведь, тебе кое-что привёз.

– Серьёзно? – Даша оживилась, отложив телефон. Дед никогда не был мастером подарков, его сферой были знания, а не вещи.

Пётр Кузьмич потянулся к полке за своей спиной и достал оттуда небольшую картонную коробку. Иероглифы на ней были частично стёрты, а края замяты.

– Там, в старом районе Шанхая, нашел одну лавку… очень своеобразную, – он протянул коробку Даше. – Хозяин тоже странноватый. Но вот вещь показалась очень даже интересной. Ты ведь давно мне все уши прожужжала этим своим Лабубу. Вот и купил тебе.

Даша радостно вскрикнула, выхватила цветастую коробку из рук деда и с любопытством открыла ее. Внутри, на мягкой бумажной подложке, лежала фигурка. Она была размером с ладонь, нелепая и в то же время притягательная. Существо с огромными заячьими ушами, оскаленными острыми зубками и широкой, до неприличного, пластиковой улыбкой. Глаза, глянцевые и пустые, словно бусины, смотрели куда-то внутрь себя, но при этом будто бы фиксировали и её, Дашу. Она давно хотела иметь такую, но эта… эта фигурка было немного странная.

– Это… мило, – неуверенно сказала Даша, поворачивая фигурку в руках. Пластик был неприятно тёплым и слегка шероховатым. – Спасибо, дед. Очень… необычно.

Она машинально достала телефон, сделала пару снимков для сторис. «Мой новый сосед по комнате. Спасибо деду!» – подписала она.

Пётр Кузьмич смотрел на неё, и его взгляд стал серьёзным.

– Продавец… он не очень-то хотел с ней расставаться, – тихо произнёс он, глядя куда-то мимо Даши, в стену. – Что-то бормотал себе под нос. Я не понял, конечно… но ощущение было… странное.

– Ну, может, она ему просто дорога была, как тебе твои черепки, – Пошутила Даша.

В этот момент свет от настольной лампы упал на фигурку под каким-то особым углом, и ей показалось, что глянцевые зрачки зверька блеснули изнутри, словно наполненные чёрной жидкостью. Она моргнула и эффект исчез. «Наверное, показалось» – подумала Даша, затем обняла деда и пошла в свою комнату, сжимая мягкую, улыбающуюся фигурку в руке…

Ночью квартира погрузилась в глубокую, почти осязаемую тишину. Даша лежала в постели, уставившись в потолок. Фигурка Лабубу стояла на письменном столе, обращённая к ней лицом. Перед самым сном, в состоянии между явью и дремотой, ей снова почудилось, что пустые глаза игрушки теперь смотрят прямо на неё. А в воздухе повис лёгкий, едва уловимый запах – сладковатый и прелый, как у забытых в вазе фруктов. Она не успела даже как следует об этом подумать, как тут же провалилась в глубокий сон…

***

Утро принесло с собой ощущение хрупкого, обманчивого спокойствия. Солнечный луч, бледный и холодный, пробивался сквозь оконное стекло, выхватывая из полумрака пылинки, кружащие в воздухе. Даша сонно потянулась, разминая затекшие мышцы, открыла глаза и увидела фигурку на столе. Лабубу сидел в той же позе и не сводил с нее глаз-бусинок, но Даше почему-то показалось, что его ухмылка стала чуть шире, а голова наклонилась чуть больше.

«Бред какой-то, – тут же отмела она эту мысль. – Просто с утра голова не варит».

Она снова сфоткала игрушку и отправила фото подруге: «Дед привез криповую «прелесть». Будет охранять мой сон от злых духов и долгов по сессии». – быстро приписала она и улыбнулась.

Ответ не заставил себя ждать: смайлик с криком и вопрос: «Это та, что с зубами? Жуть!»

За завтраком Пётр Кузьмич был молчалив и рассеян. Он перебирал ложкой в тарелке с овсянкой, взгляд его был устремлен куда-то вглубь себя.

– Спала нормально? – вдруг спросил он, не глядя на внучку.

– Ага, – бодро ответила Даша, намазывая тост. – Только вот твой подарок, похоже влюбился в меня без памяти – всю ночь глаз с меня не сводил. – Улыбнулась девушка.

Она сказала это шутя, но дед поднял на неё глаза, и в его взгляде не было ни капли юмора. Только та самая, знакомая по вчерашнему вечеру, затаённая тревога.

– Расскажи про того продавца, – попросила Даша, желая разрядить атмосферу. – Ну, в китайской лавке той.

Дед отложил ложку, его пальцы потянулись к переносице, привычно потирая её.

– Ну лавка, как лавка… в мрачном переулке. – Он хмыкнул. – Внутри полки до потолка, забитые всякой всячиной. Статуэтки, маски, свитки. И этот старик… – он замолчал, подбирая слова. – Морщинистый такой, как и все старые китайцы. Говорил что-то на своём, улыбался. Мне показалось, что он не хотел расставаться с этой вещью, но… в конце концов, согласился.

Дед бросил взгляд на часы на стене и засуетился.

– Заболтался я с тобой, внуча. – Он поднялся из-за стола. – На работу пора. А ты посуду не забудь помыть.

– Ладно, – Вздохнула Даша и, подхватив чашку с кофе, направилась к себе.

Вернувшись в комнату, она взяла маленького зверька в руки. Пластик снова был чуть тёплым. И снова этот сладковатый, прелый, едва уловимый запах витал в воздухе. Она выложила в сторис новое фото фигурки на фоне конспектов и уселась на кровать, с удовольствием потягивая еще горячий бодрящий напиток.

Через минуту телефон ожил новым комментарием.

Даша озадаченно уставилась на экран, рассматривая сообщение на английском языке от незнакомого аккаунта с пустой аватаркой: «Don’t stare too long at its eyes.» Перевод появился тут же, заменив собой оригинальный текст: «Не смотри слишком долго в его глаза.»

Девочки из группы сразу начали шутить: «Опа, тебя предупредили!», «Вышвырни её в окно!». Даша фыркнула, но странный холодок пробежал по спине. «Не смотри…» – слова застряли в ее голове, как заноза.

Вечером, оставшись одна, она не выдержала и полезла в интернет. Поиск выдал кучу милых картинок, официальный сайт бренда. Но потом она наткнулась на старый, заброшенный англоязычный форум. Дизайн был убогим, ссылки «битые». Кто-то много лет назад создал тему: «Странная серия Лабубу»

Сообщений было мало. «У моего друга была такая, с острыми зубами. Сначала она просто меняла позу. Потом исчезла… вместе с ним». Фотографии во вложениях не открывались. Всё это выглядело глупо, пахло городскими легендами и дешёвыми страшилками…

Перед сном Даша поставила улыбающуюся игрушку на тумбочку у изголовья кровати. «Проверим-ка, сдвинешься ли ты?» И выключила свет…

Ночью ей приснилось, что она лежит в кровати, а игрушка сидит на подушке, рядом с её лицом. Её пластиковая улыбка растягивается, обнажая ряды крошечных, игольчатых зубов, которые медленно, как сталактиты, начинают удлиняться, нацеливаясь на её щёку…