Холод тумана

Шоссе уперлось в стену тумана. В прямом смысле. Асфальт заканчивался не постепенно, а резко, будто гигантский маляр закрасил всё дальше белой, матовой краской. Лео Марлоу затормозил, и его старенький седан содрогнулся, будто не желая въезжать в эту неподвижную муть.

Он потянулся к пачке сигарет на торпедо. Пусто. Выбросил ее на пол. Первая примета того, что дела идут плохо – у него заканчивались сигареты.

Знак «Грей-Фоллз. Добро пожаловать» был испещрен царапинами и какими-то темными подтеками. Кто-то более отчаянный вывел баллончиком: «Спасайся, кто может».

Лео заглушил двигатель. Тишина обрушилась на него, как мешок с песком. Ни гула машин за спиной, ни криков птиц. Ничего. Его собственное дыхание казалось оглушительно громким.

Он вышел из машины. Воздух был холодным и влажным, пах старым погребом и мокрым асфальтом. Он сделал шаг вперед, потом еще один. Его ботинки утопали в рыхлой, мокрой земле у обочины. Туман вблизи оказался не однородной стеной, а живым, дышащим существом. Он колыхался едва заметно, и в его толще плавали более темные сгустки, словно капли чернил в воде.

Это был уже не просто туман – это был Вейланд. Весь штат дышал этим влажным, промозглым воздухом, от которого коченели не только пальцы, но и душа. Здесь, на западе, он выдыхался в океан тяжелыми солеными туманами, в центре – пропитывал ржавчиной каркасы заброшенных заводов-гигантов, а на востоке – укутывал непроходимые леса, хранящие молчание старых преданий. Грей-Фоллз был не уникален; он был лишь одной из многих язв на теле Вейланда, типичным и оттого еще более жутким местом, где безнадежность стала главной достопримечательностью. Лео въехал не в город. Он въехал в состояние души целого края – заброшенного, циничного и безнадежно больного.

24 сентября, 1989 года. День первый. Граница Грей-Фоллз. Восемнадцать часов семнадцать минут. Туман начинается на линии… будто по линейке начерченой. Никаких переходных зон. Аня, если ты это слышишь… я у ворот этого ада. Жди меня.

Мысленный отчет, старая привычка, якорь в реальности, что с каждым шагом становилась все зыбче. Глупость. Но другого якоря нет.

Первый дом города был похож на крепость. Окна на первом этаже забиты фанерой. На втором – плотные ставни. У входной двери, облупленной до дерева, стояла пустая миска для воды. Лео подошел ближе. В густой грязи на крыльце он разглядел отпечатки. Не собачьи. Слишком большие, с длинными, тонкими пальцами. Он достал свой «Полароид», чтобы сфотографировать, но камера щелкнула и выдала темный, засвеченный прямоугольник. Пленка была новой. Прекрасно. Идеальное начало.

Его мотель назывался «Тихий причал». Ирония была гуще тумана. Дверь в контору скрипела так, будто её последний раз открывали для похорон. За стойкой сидел подросток, уткнувшись в разворот местной газеты. Парень даже не взглянул на вошедшего.

– Номер. На ночь. – сказал Лео, кладя на стойку водительские права и пачку купюр.

Подросток, не отрываясь от газеты, одной рукой швырнул ему ключ с огромной пластиковой биркой.

– Третий. В конце. Вода может не работать. После девяти не шуметь.

– Комендантский час? – уточнил Лео.

Парень наконец поднял на него глаза. В них не было ни страха, ни интереса. Была скука запредельная, космическая.

-После девяти тут становится… неспокойно. Вам не понравится. – сказал он и снова уткнулся в газету.

Номер три пах плесенью и дезинфектантом. Две кровати, тумбочка, душ-кабина с занавеской в жутковатых розовых разводах. Лео бросил сумку на ближайшую кровать. Из соседнего номера донесся приглушенный звук телевизора. Какой-то старый ситком. Смех за кадром резал слух своей фальшивой жизнерадостностью.

Он подошел к окну. Стекло было холодным, почти ледяным. Туман за ним сгущался, превращая сумерки в сплошную ночь. Вдруг звук телевизора из соседнего номера резко оборвался. Наступила та самая, гробовая тишина.

И тогда он услышал это. Сначала тихо, потом все явственнее. Скрип. Медленный, ритмичный. Как будто кто-то раскачивался на скрипучих качелях. Скрип… пауза… скрип… пауза.

Звук доносился прямо из-за его окна, с улицы.

Лео прижался лицом к стеклу, заслонив ладонями боковое зрение. Во тьме едва угадывался фонарный столб. И на нем, раскачиваясь, висела темная фигура. Длинные, худые ноги почти касались земли. Скрип… пауза… скрип.

Сердце Лео заколотилось. Он отшатнулся от окна, рука потянулась к складному ножу в кармане. Это была чья-то дурацкая шутка. Обязательно.

Он распахнул дверь номера и выскочил в коридор. Он был пуст. Дверь соседнего номера была закрыта. Лео подбежал к балкону, дернул дверь. Она не поддавалась. На двери висел массивный амбарный замок, защелкнутый изнутри.

Он вернулся в свой номер, захлопнул дверь и прислонился к ней спиной. Скрип за окном все продолжался. Он снова подошел и посмотрел. Фонарный столб был пуст. Никакой фигуры. Только неподвижный туман.

-Галлюцинации. Недостаток сна. – убеждал он себя, чувствуя, как дрожь бежит по спине.

Раздался стук в дверь. Три отрывистых, твердых удара. Не так, как стучал бы подросток из конторы.

Лео медленно приоткрыл дверь, держа нож наготове в кармане.

В проеме стоял мужчина в форме шерифа. Высокий, сухопарый, с лицом, которое, казалось, никогда не улыбалось. На груди был приколот значок, на котором значилось «Шериф»

-Лео Марлоу. – сказал шериф. Это не был вопрос. – Шериф Брендан.

-Рад знакомству – сухо произнёс Лео – Заходите, располагайтесь. – Лео отступил, пропуская его.

Шериф вошел, его взгляд скользнул по комнате, задержался на расправленной кровати, на сумке.

– У нас тут не принято селиться надолго. Особенно тем, у кого родственники в списке пропавших.

– А вы быстро работаете. Уже проверили меня. – насторожился Лео

– Маленький городок. Новости разносятся быстрее тумана. Собирайте вещи и уезжайте.

Лео фыркнул: – Какое гостеприимство. Но боюсь не Вам решать, когда мне уезжать. Я здесь по личному делу. Найду то, что ищу, и уеду.

Шериф Брендан тяжело вздохнул. Он подошел к окну, словно разглядывая что-то в темноте.

– Ваша сестра. Аня. Рыжая. Веснушки. Пропала полгода назад. Я лично просматривал все материалы. Никаких следов. Никакой борьбы. Как будто её стерли ластиком. – Он повернулся к Лео. – Вы не первый, кто приезжает сюда с фотографиями и гневом. Был один, искал брата. Нашли его через неделю на свалке. Глаза… он их себе сам выколол. Перед смертью шептал, что в тумане слишком тихо, и он хотел услышать, что там шепчут.

Лео сжал кулаки. – Это что, должно меня напугать? Я видел всякое.

– Нет, – голос шерифа внезапно стал тихим и усталым. – Это должно вас остановить. Вы думаете, что вы охотник с бластером против призрака? Вы как муха, которая летит на стекло, не понимая, что его преодолеть нельзя. Ваша ярость, ваше упрямство… они бесполезны. Здесь есть только одно правило – пережить ночь. И надеяться, что туман не обратит на тебя внимания.

– Он на меня уже обратил, – резко сказал Лео. – Прямо перед вашим приходом. Кто-то висел на фонаре за моим окном. И скрипел.

Шериф посмотрел на него с странным выражением – не со страхом, а с жалостью.

– На этом столбе ничего не висит. Там уже лет пять ничего не висит. Фонарь сломан. Он направился к выходу. – Подумайте над моими словами, Марлоу. Утро вечера мудренее. Если, конечно, вы его доживете.

Дверь закрылась. Лео остался один. Он снова подошел к окну и посмотрел на фонарный столб. Он был пуст. Абсолютно. И темный, безжизненный фонарный шар ясно давал понять – он не работал годами.

Но скрип… Он слышал его так ясно.

Он потушил свет, сел на кровать и достал из сумки папку с делом Ани. На самой первой фотографии она смеялась, закинув голову. Он провел пальцем по ее лицу.

– Что здесь происходит, сестренка? – прошептал он.

Он до сих пор помнил последний звонок Ани, ее шепот, полный животного ужаса, до сих пор звенел в его ушах по ночам.

– Лео, тут кто-то есть… Эти собаки… они не настоящие! Что… кто здесь?! Что?… Элиас?…

Из-за стены, из номера, где до этого играл ситком, донесся новый звук. Тихий, влажный, похожий на чавканье. И едва слышный детский смешок.

Лео медленно поднял голову. Его ярость куда-то ушла, сменившись холодной, кристально ясной уверенностью.

Шериф был прав. Это была не охота. Это было выживание. И игра только начиналась.

День первый. Двадцать часов тридцать восемь минут. Первый контакт. Шериф пытался меня предупредить. Местные либо боятся, либо абсолютно апатичны. Атмосфера… враждебна на физическом уровне. Я остаюсь.

Он положил папку и достал свой нож, положив его на тумбочку рядом с кроватью. Лезвие холодно блеснуло в темноте.

За стеной чавканье прекратилось. Воцарилась тишина. Та самая, ватная, бездонная тишина Грей-Фоллза.

Она была хуже любого звука.

Глава 2. Бульдог

за 2,5 года до пропажи Ани

Дождь барабанил по крышам патрульных машин, выстроенных у подъезда шестого участка. Внутри царило привычное напряжение, запах старого кофе, пыли и влажного сукна. Но в кабинете лейтенанта Лео Марлоу был свой, особый мирок.

Он сидел, уставившись на доску с фотографиями и заметками. «Дело о нападениях на бездомных». Три жертвы. Ноль свидетелей. Ноль улик. Преступник был призраком, а призраков Лео Марлоу ненавидел всей душой. Он верил в факты. В отпечатки пальцев, в логические цепочки, в осязаемую правду, которую можно взвесить на весах следствия.

– Опять в себя смотришь? – в дверь постучали. На пороге стоял капитан Бреннер, в руках два картонных стаканчика. – Принес тебе эликсир бодрости. Наш фирменный.

Лео с благодарностью принял стаканчик. Кофе был отвратительным, но горячим.

– Ничего, капитан. Он где-то есть. Ошибается. Я просто должен найти, где.

– Ты должен идти домой, Лео, – Бреннер вздохнул. – Уже десять вечера. Твоя сестра звонила на общий, спрашивала, не забыл ли ты про завтра.

Лео машинально посмотрел на фотографию на столе. Он и Аня. Ей шестнадцать, ему двадцать восемь. Разница в возрасте была большой, и после гибели их отца, патрульного, погибшего при задержании вора-рецидивиста, Лео стал для Ани всем. Отцом, братом, защитником. На фото она смеялась, запрокинув голову, а он смотрел на нее с улыбкой, в которой читалась вся его братская гордость и тревога.

– Не забыл, – пробормотал Лео. – Завтра ее школьная выставка проектов. Она все лето над этим макетом города просидела. Обещал быть.

– Вот и иди. Призраки подождут.

Лео покачал головой, его взгляд снова стал жестким, сосредоточенным. Таким взглядом он заслужил своё прозвище – «Бульдог».

– Не подождут. У убийцы уже три жизни на счету. Четвертой не будет. Я не позволю.

В его тоне была та самая одержимость, которая одновременно восхищала и пугала коллег. Он не просто расследовал дела – он вгрызался в них, не разжимая челюстей, пока не добирался до сути. Он верил в систему, но всегда ставил правду выше правил. Эта черта досталась ему от отца. Тот, рискуя жизнью, вступил в бой с вооруженным преступником, потому что это было правильно. Лео искал правду с той же яростью.

Бреннер понимающе кивнул и вышел, оставив его наедине с доской. Лео взял со стола рамку с фотографией. Аня махала ему рукой. «Не задерживайся, брат», – словно говорило ее улыбчивое лицо.

Он позволил себе на мгновение расслабиться. Вспомнил, как она, увлеченная урбанистикой, весь прошлый вечер объясняла ему за чаем, почему их город «задыхается без зеленых зон», и как ее макет – это не просто поделка, а крик души. Он гордился ею. Ее умом, ее целеустремленностью. И он дал себе слово, что ее мир, мир светлых идей и надежд, никогда не столкнется с той грязью и жестокостью, с которой он боролся каждый день.

Отложив фотографию, он снова уткнулся в бумаги. Логика подсказывала: преступник действовал в промзоне, знал каждый закоулок. Он был своим. Кто-то неприметный. Кто-то, чье исчезновение не вызовет вопросов.

Мысли текли медленно, накатывала усталость. Внезапно резкий звонок служебного телефона заставил его вздрогнуть.

– Марлоу.

Дежурный голос на другом конце провода звучал скептически.

– Лейтенант, тут к вам дама. Элейн, фамилию не разобрал. Утверждает, что у нее есть информация по вашему делу. Говорит… – голос смягчился насмешливой ноткой, – …что видела все во сне.

Лео сжал переносицу. Городские сумасшедшие были частью рутины. Но в его сознании, в том самом шестом чувстве хорошего детектива, что-то едва уловимо дрогнуло. Не вера в мистику. Нет. Чистый прагматизм. У него – ноль. У нее – хоть что-то.

– Хорошо, – отрезал он. – Проводите ее ко мне.

Через пару минут в кабинет вошла худая, как тростинка, пожилая женщина. Ее пальцы нервно перебирали прядь седых волос. Она выглядела испуганной, но в ее слезящихся глазах горела странная уверенность.

– Лейтенант Марлоу? – ее голос был тихим, но твердым. – Я не сумасшедшая. Я просто… чувствую вещи. Я чувствую его. Холодный восторг. Упоение от того, что он может все.

Лео молча указал на стул. Он не предлагал кофе.

– Он будет сегодня на старых доках, – женщина не смотрела на него, ее взгляд был обращен внутрь себя. – После заката. У угла старого склада №7. Он уже выбрал жертву.

Лео изучал ее. Никаких признаков алкоголя или наркотиков. Только глубокая, выстраданная убежденность.

– Почему вы пришли именно ко мне? – спросил он.

– Потому что в газете написали, что вы ведете это дело. И что вас зовут «Бульдог». Я подумала… вы не отступитесь.

Она ушла, оставив в кабинете тяжелое молчание. Лео подошел к окну. Дождь все не утихал. Проверить – значит исключить. Это была его мантра. У него не было других зацепок. Только интуиция старухи и его собственное, грызущее нутро предчувствие.

Он посмотрел на фотографию Ани. «Не позволю», – повторил он мысленно свое обещание.

Не став ставить в известность дежурную часть, он накинул плащ и вышел в промозглую ночь. Его «Форд» с ревом выехал на пустынные улицы. Он ехал на доки, и чувство абсурда происходящего боролось в нем с тонкой нитью надежды.

Туман с реки окутывал портовые краны и склады грязноватой пеленой. Он припарковался в отдалении и занял позицию в тени разрушенной стены. Время тянулось мучительно медленно. Он промок до костей, холод проникал под кожу. Он уже мысленно называл себя последним идиотом, готовым бросить все и вернуться к теплу и кофе, когда из-за угла склада №7 донесся приглушенный стон.

Все сомнения испарились. Лео рванул на звук, выхватывая табельный.

– Полиция! Стоять!

В тумане проступили две фигуры. Одна – съежившаяся на земле. Вторая – сгорбленная над ней, с монтировкой в руке, занесенной для удара.

Последовала короткая, яростная схватка. Преступник, на удивление, оказался хилым. Его лицо, искаженное гримасой ужаса, было лицом самого заурядного человека. Лео с силой прижал его к мокрому асфальту, щелкая наручниками. Сердце бешено колотилось в груди, адреналин пел в крови. Он оглянулся на спасенного бездомного, который, рыдая, сидел на земле.

Это была победа. Чистая, безоговорочная победа.

Утром его кабинет заполонили репортеры. Капитан Бреннер хлопал его по плечу, с гордостью глядя на своего «Бульдога». Коллеги, вчера еще ворчавшие, теперь улыбались и жали руку. Маньяк, оказавшийся простым бухгалтером, был пойман с поличным, дело можно было закрывать. Лео Марлоу стал героем.

На два дня.

Глава 3. Тень на пороге

Утро в Грей-Фоллз не наступило. Ночь просто отступила на несколько тонов, сменив черную мглу на серую. Лео проснулся от собственного крика, зажатого в горле. Во сне он снова слышал скрип и видел, как Аня машет ему с того самого фонарного столба, ее лицо было размытым, как на испорченной фотографии.

Он сел на кровати, растирая лицо ладонями. Воздух в номере был спертым и холодным. Часов он не носил, а будильник на тумбочке показывал три часа ночи. Лео взял его в руки. Сломан. Ожидаемо.

Сколько я проспал? Час? Пять? Время здесь текло иначе, как густой сироп.

Из-за стены не доносилось ни звука. Ни телевизора, ни чавканья, ни смеха. Только та самая, давящая тишина. Лео встал, подошел к двери и приложил ухо к дереву. Ничего. Тогда он медленно, бесшумно повернул ручку и выглянул в коридор. Он был пуст. Амбарный замок на балконной двери висел на своем месте.

Он умылся ледяной водой, которая с перебоями пошла из ржавого крана, и сменил одежду. Запихнув нож в карман куртки, он вышел из номера. Дверь в контору была заперта, за стойкой никого. На улице его ждал все тот же неподвижный, белесый мир. Видимость была метров десять, не больше.

Он направился вглубь города, держась стен домов. Его план был прост: найти кого-то, кто говорит. Кого-то, кто не смотрит на него стеклянными глазами обреченной рыбы.

Грей-Фоллз походил на тело после болезни – внешне целое, но безжизненное. Магазины по большей части закрыты, кафе малолюдными. Он прошел мимо почты, на ступеньках которой валялась растерзанная кукла без головы. Ее платье было покрыто инеем. Иней. В помещении.

На перекрестке он увидел первое движение. Старик с метлой медленно, с неохотой сгребал невидимый мусор с тротуара перед открывающейся булочной. Его движения были механическими, лишенными цели.

Лео подошел к нему.

– Простите.Я ищу человека. Его зовут Элиас.

Старик не поднял головы,продолжая водить метлой по одному и тому же месту.

– Вы знаете,где он живет?

Метла замерла.

– Уэйнрайт. картограф. – просипел старик, не глядя на него. – Он коллекционирует старые карты. Искажает их.

Лео нахмурился.

– Искажает?

– Добавляет на них места,которых нет, – старик наконец поднял на него взгляд. Его глаза были мутными. – Говорит, они настоящие. Просто мы их еще не видим. Дом на холме. На востоке. Там, где туман гуще.

Он снова принялся за свою бессмысленную работу,отворачиваясь. Разговор был окончен.

Дом на холме. На востоке. Лео запомнил. Он двинулся дальше, свернув за угол, и почти столкнулся с женщиной, которая неподвижно стояла посреди тротуара и смотря в стену тумана. Она была в домашнем халате и тапочках. В руке она сжимала кошелек.

– Он сегодня придет,– сказала она тихо, заметив Лео. – Он заберет долги.

– Кто? – спросил Лео.

– Человек в плаще, – ее глаза блестели лихорадочным блеском. – Он стучит в окно. Три стука. Всегда три. А потом скрипит.

Лео почувствовал,как по спине пробежали мурашки.

– Скрипит?

– Как качели.Старые, ржавые качели. – Она вдруг уставилась на него с подозрением. – Ты не от него?

– Нет.Я ищу сестру.

Женщина фыркнула,и ее лицо исказилось гримасой презрения.

– Зря.Она уже часть пейзажа. Как мы все.

Она повернулась и ушла обратно в подъезд, не оборачиваясь.

Лео пошел на восток. Улица поднималась в гору, и с каждым шагом туман действительно становился гуще, плотнее. Воздух звенел в ушах от напряжения. Дома здесь были реже, более ухоженные, но та же мертвенность сквозила в идеально подстриженных лужайках и зашторенных окнах.

И вот он увидел его. Дом Уэйнрайта. Старый, но не заброшенный особняк из темного кирпича. Он стоял отдельно от остальных домов, и туман обтекал его, словно река камень. Дом выглядел не враждебно, а… внимательно. Казалось, он наблюдал за Лео еще до его появления.

Лео подошел к калитке. Сад за ней был безупречен: ровные дорожки, аккуратные кусты, лишенные каких-либо цветов. Все было оттенков серого и зеленого, без единого яркого пятна. Он толкнул калитку. Она открылась беззвучно.

Он прошел по дорожке к парадной двери, чувствуя на себе тяжелый, незримый взгляд со стороны окон. Прежде чем он успел поднять руку, чтобы постучать, дверь открылась.

В проеме стоял мужчина лет тридцати. Высокий, стройный, в темных брюках и простой рубашке с расстегнутым воротником. Его лицо было умным, с острыми чертами и выражением легкой, почти научной заинтересованности. В его руке был старый кожаный переплет, похожий на атлас.

– Детектив Марлоу, – сказал Элиас Уэйнрайт. Его голос был ровным, приятным, без следов удивления. – Я полагал, что вы нанесете визит. Проходите. Чай как раз заварился.

Лео замер на пороге. Это была не та встреча, которую он ожидал. Никакой угрозы, никакого страха. Только спокойная, почти дружелюбная уверенность. Он шагнул внутрь.

Прихожая была просторной. Пол – темный полированный паркет. Стены заставлены книжными шкафами до потолка. Воздух пах старыми фолиантами, пылью и чем-то еще – едва уловимым, холодным, как запах после дождя.

Элиас провел его в кабинет. Комната была залита мягким светом нескольких ламп. Повсюду, на полках, на большом дубовом столе, были разложены карты. Старинные, пожелтевшие, испещренные непонятными символами. Некоторые висели на стенах.

– Вы коллекционируете карты, – констатировал Лео, медленно осматриваясь. Его взгляд упал на одну из карт, висевшую над камином. На ней был изображен Грей-Фоллз и его окрестности, но к северу от города было нарисовано большое, темное озеро, которого на самом деле не существовало. На озере был остров, а на острове – башня.

– Я изучаю реальность, детектив. А карты – это ее скелет. Ее проект, – Элиас налил чай в две фарфоровые чашки. – Сахар?

– Нет.

Лео не собирался ничего пить. Он стоял посреди комнаты, чувствуя себя не в гостях, а на допросе. Только он не понимал, кто кого допрашивает.

– Я ищу свою сестру. Аню Марлоу. Он вытащил из внутреннего кармана ее фотографию и положил на стол рядом с чашкой Элиаса. – Она пропала здесь полгода назад.