Китайцы
В оформлении издания использованы / kikujungboy CC, Stanislav Cema, Raphin Kemthong, Roman Sigaev, Puripat Lertpunyaroj, Tatiana_kashko_photo, SIHASAKPRACHUM, xian-photos, Ultraskrip, фотографии из коллекции Shutterstock
© Веа Чен, 2025
© Издательство АСТ, 2025
– За те дни, что мы не виделись, – сказал он, – я многое прочитал, и прежде всего китайский роман, показавшийся мне весьма примечательным, он и сейчас меня занимает.
– Китайский роман? – переспросил я. – Наверное, это нечто очень чуждое нам.
– В меньшей степени, чем можно было предположить, – сказал Гёте. – Люди там мыслят, действуют и чувствуют почти так же, как мы, и вскоре тебе начинает казаться, что и ты из их числа, только что у них все происходящее яснее, чище и нравственнее, чем у нас. Все у них разумно, по-бюргерски, без больших страстей и поэтических взлетов <…> Но есть и существенное различие: у китайцев внешняя природа живет бок о бок с человеком. Все время слышно, как плещутся в пруду золотые рыбки, птицы непрестанно щебечут в ветвях деревьев, день неизменно весел и солнечен, ночь всегда ясна. В этом романе много говорится о луне, но луна не видоизменяет ландшафт, от ее сияния ночь так же светла, как день. Внутри домов все изящно и мило <…> Но именно благодаря этой суровой умеренности Китайская империя существует уже много тысячелетий и будет существовать и впредь.
– К тому же, – сказал я, – этот китайский роман, вероятно, один из наилучших.
– Нет, это не так, – возразил Гёте, – у китайцев тысячи таких романов, и они были у них уже в ту пору, когда наши предки еще жили в лесах.
Иоганн Петер Эккерман. Разговоры с Гёте в последние годы его жизни. 31 января 1827 года
Предисловие
В одной интересной книге читаем: «Кто из читателей не знает слова "китаизм"? В чьем уме слово это по ассоциации идей не вызывает мысли о косности, застое, неподвижности? Убеждение в том, что Китай есть историческая окаменелость, навязывается нам еще на школьной скамье; с этим убеждением мы вступаем в жизнь и в нем укрепляемся путем чтения книг, путем разговоров с людьми, нас окружающими.
Формулу "Китай – царство застоя" всякий принимает как неоспоримую, почти аксиомальную истину; на этой формуле обосновываются приговоры, составляемые в обществе относительно всех частностей жизни обитателей Небесной империи».
Далее автор книги рассуждает о том, что слова «китаизм» и «застой» вертятся у всех на устах. Но если спросить, почему Китай считается царством застоя и в каком смысле должен пониматься этот самый застой, то, как считает автор, «едва ли мы получим ответы сколько-нибудь ясные, сколько-нибудь точные, удовлетворительные, – это потому, что убеждение в косности Китая почти у всех слагается на основе не собственных выводов, а подражательности, обусловленной, в свою очередь, либо полнейшим незнакомством с Небесной империей, либо узостью и рутинизмом мысли, либо, наконец, слепым доверием к словам некоторых ученых, снискавших известность своими специальными трудами в области синологии».
А далее идут рассуждения о том, что слова «китаизм» и «застой» до сих пор принимаются «интеллигентным обществом» за слова-синонимы, но чаще всего по традиции и рутине. Но при этом Поднебесная с ее громадной территорией и многомиллионным населением «продолжает существовать, постепенно приобретая все больший и больший внешнеполитический вес».
Из вышесказанного можно сделать вывод о том, что Китай воспринимается представителями Запада по старинке, и восприятие это явно неверное, а тем временем Китай «набирает обороты» и постепенно приобретает все большее значение в мире.
Но самое интересное в этом – то, что опубликована была процитированная книга в далеком 1890 году, и автор ее – известный русский ученый-китаевед С. М. Георгиевский.
А разве что-то изменилось с тех пор? Разве представления о Китае и китайцах стали другими? Разве перестали они базироваться на каких-то устоявшихся стереотипах? И разве лучше представители «интеллигентного общества» стали знакомы с Поднебесной? Разве перестали базировать свое отношение на слепом доверии к словам востоковедов, журналистов и политологов, изображающих из себя специалистов по этой удивительной и загадочной стране?
Нельзя при этом забывать, что общие приговоры всякого авторитетного синологанаходятся в зависимости частью от его умышленной или неумышленной пристрастности, равно как от преследуемых им целей, а первее всего – от широты или узости его кругозора, от глубины или поверхности его суждений.
СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ ГЕОРГИЕВСКИЙ, российский ученый-китаевед
Это странно, но почему-то людям так называемого Запада в большем или меньшем объеме знакома история Египта и Древней Греции – историю этих государств изучают в младших классах. Людям известны деяния Тутанхамона, сына Зевса Геракла или не менее мифологического Ахиллеса. Все хоть что-то знают про осаду Трои или про красавицу Клеопатру. Почему же история названных государств достойна изучения? Наверное, потому, что она интересная. Точнее, она была преподнесена интересно. Она всегда выглядела живой, и ее героям (пусть даже вымышленным) люди могли сопереживать, как персонажам захватывающих романов. Как писал С. М. Георгиевский, история этих стран важна потому, что «ею обусловливались начала цивилизации других исторических народов», а также потому, что она «представляет собою именно историю, то есть картину развивающейся, прогрессирующей жизни».
Почему же история того же Египта должна изучаться, а история Китая не должна? Может быть, потому, что цивилизация китайцев неизмеримо ниже, чем египтян? Неужели это так? Конечно же, нет.
Профессор С. М. Георгиевский более 130 лет назад удивлялся: почему можно считаться образованным человеком, не имея ни малейшего понятия об истории Китая? Удивительно это и сейчас, тем более что Китай представляет собой одну из древнейших в мире цивилизаций, возраст которой не менее 3500 лет (по некоторым версиям, 5000 лет). Хотя бы по этой причине Китай должен быть изучаем с не меньшей ревностью, нежели Египет или Греция.
Но почему – с не меньшей? Может быть, даже и с большей! Ведь иные великие цивилизации давно сошли со сцены истории, и с ними можно ознакомиться уже не иначе, как только по памятникам вещественным и письменным, нередко скудным, весьма противоречивым и отрывочным.
А вот территория Китая продолжила оставаться громадной, а население страны, составлявшее в 1890 году около 400 млн человек, увеличилось в 3,5 раза. Да и сам Китай не только «продолжает существовать, постепенно приобретая все больший и больший внешнеполитический вес».
Последние полтора десятилетия Китай является основным двигателем мирового экономического роста: на него приходятся 35 % мирового роста номинального ВВП, в то время как на США – 27 %. В абсолютных величинах ВВП Китая за 2023 год составил 126,058 трлн юаней (или $17,7 трлн), что делает Китай второй по величине экономикой мира после США.
Сейчас Китай – это великая супердержава, и живет в ней талантливый и малопонятный для иностранцев народ, которого ныне стало даже больше, чем проживало во всем мире в упомянутом 1890 году.
Культура Китая – одна из самых древних и самобытных в мире, а традиции являются важной частью жизни любого китайца.
Линь Чунь. Мушмула и горная птица
По сути, традиционная китайская культура – это душа Китая, и она была создана народом, имеющим яркую, самобытную историю.
Китайский ученый Гон Щиань совершенно справедливо утверждает, что традиционная культура «всегда существует в прошлом, будущем и в настоящем времени и находится везде».
Стоит отметить, что китайская культура дважды подвергалась модернизации в XX веке. Первая модернизация связана с «культурной революцией», когда китайская традиционная культура была основательно разрушена, вторая – связана с эпохой глобализации и усилением влияния западной культуры, а также с политикой реформ и открытости, проводимой нынешним руководством Китая.
В Китае усилился натиск западной культуры, наиболее заметным изменениям подверглись сферы нравственности, морали и политики. Попав из одной модернизации в другую, не все китайцы успели адаптироваться к переменам.
ТАМАРА АНДРЕЕВНА АРТАШКИНА, российский культуролог и искусствовед
Некоторые молодые современные китайцы считают, что китайская традиционная культура отстала от нынешних реалий. В этих условиях правительство Китая уделяет много внимания проблеме сохранения китайской традиционной культуры, разработав на ее основе программу воспитания молодого поколения.
В мире происходят тектонические сдвиги, и они затрагивают Китай. А на Западе (за редким исключением) по-прежнему не знают китайцев, не понимают их и неверно судят об их намерениях и амбициях. Вроде бы, в Китае все то же, что есть у всех, но при этом все совсем не так, как у всех. В Китае люди тоже говорят, но только не словами, а звуками. Там тоже пишут, но только не буквами, а знаками. И едят они не то, и одеваются не так. И летоисчисление у них какое-то странное…
ЭТО ИНТЕРЕСНОСейчас в Китае идет 4722 год (с 29 января 2025 года по 16 февраля 2026 года). Китайский Новый год, он же Праздник весны, наступает во второе новолуние после зимнего солнцестояния и длится две недели. Каждый год китайцы сверяются с лунным календарем, чтобы узнать дату начала праздника (например, 4720 год в Китае отмечали 22 января). Страна становится очень яркой – улицы украшают гирляндами и фонариками, люди выходят из домов и устраивают фестивальные шествия.
И вообще китайцы для остальных людей какие-то не такие, а их страна остается, особенно для представителей западных стран, неведомым лабиринтом, в котором невозможно не заблудиться, если не имеешь путеводной нити.
Китайская цивилизация заслуживает большего, чем быть предметом простого любопытства. Она может показаться странной, но – и это факт – в ней запечатлена огромная совокупность человеческого опыта. Никакая другая цивилизация в течение стольких лет не служила связующим звеном для такого множества людей. И тот, кто хочет называться гуманистом, не может позволить себе пренебрежительно относиться к культурной традиции, столь притягательной и насыщенной ценностями, которые выдержали испытание временем.
МАРСЕЛЬ ГРАНЕ, французский синолог
Кто такие китайцы?
Прежде всего хотелось бы отметить, что никакого Китая нет, равно как и нет никаких китайцев. Слово «Китай» – русское, и слово «китайцы» – тоже русское[1]. Согласно «Этимологическому словарю русского языка», составленному в 1938–1950 гг. ученым Максом Фасмером на немецком языке и переведенному на русский язык и дополненному в 1959–1961 гг. О. Н. Трубачевым, эти слова впервые встречаются в древнерусском тексте «Хождение за три моря» Афанасия Никитина – а это 1475 год.
Якобы все происходит от уйгурского «Kytai» (Китай, китаец), которое, в свою очередь, происходит от тюркского «Qytan». Якобы так называли протомонгольскую группу кочевых племен из Маньчжурии – киданей (китаев).
С 907 года существовало киданьское государство Ляо (в этот год предводитель киданей Абаоцзи провозгласил себя императором и основал империю, расширив свои владения на бо́льшую часть Северного Китая). Протянувшаяся от Японского моря до Восточного Туркестана, империя Ляо стала наиболее могущественной державой Восточной Азии, и это сказалось на том, что историческое название Китая в славянской традиции восходит именно к этнониму «кидани».
Кидани (по-английски – the Khitan people, по-французски – les Khitan) занимались скотоводством и имели свою письменность, а в 1125 году империя Ляо была завоевана чжурчжэнями, а государству чжурчжэней в 1234 году положила конец монгольская экспансия.
Истоки происхождения русского названия «Китай» до сих пор недостаточно ясны, некоторые полагают, что происходит оно от названия народности «кидани» или «китай» (по-китайски – цидань), под которым объединялись племена монгольской группы – племена восточных ху, которые проживали в древности в районе Монголии и Маньчжурии.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ МАСЛОВ, российский историк-востоковед
Благодаря европейским путешественникам, в частности Марко Поло, это название в форме «Катай» (Cathay) попало в средневековую Западную Европу. При этом Марко Поло делил Китай на две части: Cathay, откуда пошло название Khitan (север страны), и Manzi (юг страны). А до этого китайцы называли Рим (а потом и Византию) «Дацинь», что значит «Великая Цинь», а римляне называли Китай «Serica», а китайцев – «seres», что значит «Страна шелка» и «шелковые».
Что же касается названия «China», то историки расходятся во мнении о том, кто первый стал употреблять его. Наиболее популярной версией считается персидское происхождение: персы писали «Chīn», указывая на правителей из династии Цинь. От персов якобы слово перешло к римлянам, которые придумали слово «Cina».
А есть и такая версия, высказанная историком-востоковедом А. А. Масловым: «Известное ныне в западных языках слово China (немецкий и английский – China; французский – Chine) произошло либо от слова "ча" (то есть "чай"), либо от слова "чоу" ("шелк"). Это основные экспортные товары из Китая. Кстати, точно так же по-английски звучит слово "фарфор" – "China", который стал еще одной визитной карточкой средневекового Китая во внешнем мире».
Сами же китайцы издавна называют свое государство «чжунго», что означает «центр». В данном контексте подразумевалось географическое положение (под центром понимали небольшую территорию, окружавшую столицу). Ранее страна именовалось Чжунго (Срединное государство). Впервые это название появилось еще в 1045 году до н. э.
Многие полагают, что самоназвание Китая – «Срединное государство» – объясняется тем, что китайцы издревле считали, что они находятся в центре мира, но это не совсем так. Первоначально в середине – конце I тыс. до н. э. под этим названием подразумевалось не какое-то конкретное государственное образование, а многочисленные царства, находившиеся на Центральной равнине, – «Срединные царства» или «Царства Срединной равнины». Тем самым их отличали от южных царств, которые располагались на территории современных южных провинций, преимущественно Гуанчжоу и Фуцзянь. Уже потом название «Срединное государство» стало соотноситься с конкретным государством, которое и стало известно во всем мире как Китай.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ МАСЛОВ, российский историк-востоковед
Понятно, что в повседневном русском языке слово «китайцы» является экзоэтнонимом, то есть словом, не употребляющимся местным населением, а китайским самоназванием (эндоэтнонимом) является «хань», хотя в профессиональной литературе для уточнения применяется понятие «ханьцы». А китаями, как уже говорилось, первоначально именовались кочевники-кидани, населявшие северные пределы современного Китая.
До наших времен дошло и другое название – «Поднебесная». На китайском языке оно звучит как «тянься». В период правления династии Хань всех жителей называли ханьцами и считали, что они живут под Небом (при этом главное святилище императорской столицы называлось храмом Неба).
Ханьцы и их предки на протяжении многовековой истории расширяли ареал своего расселения, но они не только ассимилировали самые разные народы и их отдельные группы на севере, востоке и особенно на юге, но и многое перенимали из их хозяйственно-культурных традиций, что оказывало определённое влияние на усиление их регионального самосознания. В частности, на развитие китайской культуры оказали влияние маньчжуры во время своего правления страной.
АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ РЕШЕТОВ, российский историк-китаист
Если Японию можно назвать мононациональной страной, где японцы составляют почти 100 % населения, то Китай в этом плане устроен гораздо сложнее. Китайцы – это жители Китая, огромной страны, но это не слово, обозначающее народ или этнос, а некое обобщающее понятие.
Как уже говорилось, у китайцев имеется самоназвание «хань», и этот народ составляет преобладающую часть населения нынешней КНР. Это крупнейший по численности народ мира.
Согласно подсчетам независимой организации «World Population Review», на 17 апреля 2024 года в Индии жили 1 425 937 441 человек, а в Китае – 1 425 744 008 человек. Но в Индии крупнейшим этносом являются хиндустанцы, составляющие около 35 % от всего населения страны (среди остальных национальностей, населяющих Индию, можно выделить бенгальцев, телугу, маратхи, гуджаратцев, каннада, пенджабцев и др.). Впрочем, и в Китае живут несколько десятков народов, из которых признано 56 – каждый со своими обычаями, национальными костюмами и во многих случаях с собственным языком. Тем не менее при всем их разнообразии и богатстве культурных традиций эти народы составляют лишь около 7 % населения страны.
КСТАТИВ случае Китая всего лишь 7 % населения – это почти 100 млн человек. Ничего себе национальные меньшинства!
На юге Китая проживают чжуаны, численность которых более 16 млн человек. Представители этого народа в основном сосредоточены в Гуанси-Чжуанском автономном районе. Чжуаны имеют свой язык с двумя диалектами и отдельную письменность на основе латиницы.
Хуэй (или хуэйцы) говорят на том же языке, что и ханьцы, но их выделяют в отдельную группу из-за того, что они исповедуют ислам. Сегодня численность хуэйцев более 10 млн человек, они имеют мало мест компактного проживания и рассеяны по северной и западной частям страны.
К маньчжурам себя причисляет более 10 млн человек. Они проживают в основном на севере Китая, но манчжурский язык почти вытеснен ханьским. Сегодня очень мало коренных маньчжуров владеет своим родным языком, а тем более маньчжурским письмом.
Мяо (или хмонги) проживают на юге Китая, а также на территории соседних Вьетнама и Лаоса. Это очень неоднородная в этническом отношении группа, внутри которой имеет место множество диалектов. Когда-то предки мяо создали на юге Китая самостоятельное государство Чу, но сегодня они все больше сближаются с ханьцами, хотя и пытаются как-то поддерживать свои традиции.
А вот уйгуры – это народ, относящийся к группе тюркских и проживающий на западе страны, в Синьцзян-Уйгурском национальном районе. Представители этого народа исповедуют ислам суннитского направления, а их письменность основана на арабском письме.
Плюс еще есть тибетцы, которые проживают на территории Тибетского автономного района и соседних с ним провинций. Это самобытный народ, представители которого исповедуют буддизм, говорят на тибетском языке и используют свою письменность.
Среди других самобытных этнических групп Китая можно упомянуть монголов, группы народов и[2] (йи или лоло), а также туцзя. Несмотря на то что многие национальные меньшинства постепенно растворяются среди доминирующих ханьцев, в Китае сохранилось еще немало народов с уникальным языком и культурными традициями.
Главную часть населения Китая (около 93 %) образуют китайцы, называющие себя «хань» (ханьцы, ханьцзу, ханьжэнь). Это этническая группа сино-тибетской языковой семьи, занимающая 1-е место по численности среди народов Земли (19 % общего населения). Ханьцы также являются крупнейшей народностью в специальных административных районах КНР Гонконге (99 %) и Макао (97 %), а также на Тайване (97 %) и в Сингапуре (76 %).
КСТАТИСлово «хань» берет начало от династии Хань, сменившей династию Цинь, которой удалось объединить Китай. Название династии произошло от названия реки Ханьшуй в центральной части Китая, у которой жили основатели династии Хань. Также это слово в Древнем Китае, особенно в классической китайской литературе, означало «Млечный путь», так как сами ханьцы называли свою страну «Небесной рекой» или «Поднебесной».
В XIX веке появилось множество предположений, в которых говорилось, что китайский народ пришел от Древнего Египта до Индии и Монголии. На рубеже XX века французский автор Альбер Террьен де Лякупери предложил теорию отслеживания происхождения ханьцев по эламской надписи, найденной в юго-восточной части Каспийского моря. Хотя большинство элементов этой теории были неподтвержденными и даже дискредитирующими, как, например, приравнивание легендарного Желтого императора (Хуан-ди) к богу Нахунтэ в Месопотамии, ряд ученых продолжал придерживаться теории аккадского (месопотамского) происхождения ханьцев и в 1920-х гг. Книги с ошибочными идеями Террьена де Лякупери были переведены на японский язык, а также широко пропагандировались в Китае (в японских интересах).
Основная часть ханьцев живет в Китае, и они составляют большинство во всех провинциях, муниципалитетах и автономных районах страны, кроме Синьцзян-Уйгурского (41 %) и Тибетского (8 %) автономных районов.
Остальные – это 56 различных народов. На самом же деле эта цифра намного больше, ведь лингвисты насчитывают на территории Китая более 250 языков. О большей национальной неоднородности Китая говорит и тот факт, что по итогам переписей населения, проводимых в разные годы, количество национальностей сильно разнится. Так, например, в ходе переписи 1953 года на территории страны было зафиксировано наличие 41 малого народа, помимо основного народа – ханьцев, а по итогам переписи 1964 года их уже было более 180.
Но сейчас термины «китаец», «chinois» и «chinese» многие используют для всех граждан Китайской Народной Республики, независимо от их этнической принадлежности.
«Китайский человек» (хуажэнь) – буквально это «человек Китая», человек Китая как цивилизации. Это общий термин, относящийся к любой персоне китайского происхождения, однако он обычно больше используется в обращении к заграничному китайскому сообществу.
Как уже было сказано, китайцы живут не только в КНР. Например, около 20 млн китайцев живет на Тайване. Начиная со Cредневековья, китайцы стали широко расселяться по всему миру, но прежде всего в соседние государства. Широкий размах китайская эмиграция приобрела во второй половине XIX – первой половине XX вв. За рубежом проживают значительные группы китайцев (самоназвание «хуажэнь» или «хуацяо», что буквально можно перевести как «китайский гость» или «китаец, живущий за рубежом» – так их называют сами китайцы). В Сингапуре китайцы составляют около 80 % населения страны (1,96 млн человек), в Малайзии они второй по численности этнос (5,12 млн человек). Крупные китайские общины расселены и в других странах Юго-Восточной Азии (в Таиланде – 6,3 млн человек, в Индонезии – 5,2 млн человек, в Мьянме – 350 тыс., на Филиппинах – 500 тыс., во Вьетнаме – 950 тыс. человек и т. д.).
КСТАТИЕсть немало китайцев и в Японии (700 тыс. человек), а также в США (820 тыс. человек) и в Канаде (290 тыс. человек). Даже в России, по данным проведенной в 2021 году переписи населения, китайцами считали себя 19 644 (0,01 %) жителей страны.
Так кто же такие китайцы?
Это общность людей, объединенных по некоему признаку, связанному с Китаем. Существует несколько трактовок того, как определить причастность человека к китайцам. Первая – это люди, имеющие гражданство и проживающие в КНР или на Тайване. Но, с другой стороны, относительно того, делает ли китайское гражданство «китайцем», существуют разные мнения, поскольку сторонники тайваньской независимости не считают, что Тайвань – часть Китая.
В демографическом отношении Китай является уникальной страной, проблемы народонаселения определяются прежде всего своей огромной численностью, что накладывает отпечаток на все стороны жизни китайского общества: экологическую и продовольственную ситуацию, особенности занятости и роста производительных сил в целом.
ЕЛЕНА СТЕПАНОВНА БАЖЕНОВА, российский политолог и экономист
Язык китайцев
Китайская цивилизация – одна из старейших в мире. По утверждениям китайских ученых, таких как Лю Бэй Синь и Сиу Фэньма, ее возраст может составлять 5000 лет, при этом имеющиеся письменные источники покрывают период не менее 3500 лет.
Родной язык большинства ханьцев – китайский, но диалекты этого языка сильно различаются в произношении, подобно тому как романские языки, хотя и связаны между собой, но являются совершенно отдельными. Однако, несмотря на диалектное многообразие, в письме используются практически одинаковые иероглифы, что обеспечивает орфографическое единство различных видов китайского. Это создает крепкую культурную связь между носителями разных диалектов. Единая письменная система возникла благодаря усилиям правителей династии Цинь, которые провели стандартизацию различных письменных форм. В течение многих веков классический (литературный) китайский служил общепринятым стандартом для письма, что привело к значительным отличиям в грамматике и лексике между письменным и разными формами разговорного языка.
Наиболее распространенной, особенно на севере, в центре и на юго-западе страны, является группа северных диалектов, так называемых «гуань хуа» (буквально «чиновничий язык»). Особенно сложна языковая ситуация на юге. На диалектах «кэцзя» (местное произношение – «хакка») говорят потомки китайцев, переселявшихся с севера преимущественно в IV–VI вв. До сих пор сильны позиции шанхайского, фуцзяньских (минь) и гуандунского диалектов, на которых неоднократно предпринимались попытки создания своей литературы. Различия между диалектами поддерживались исторически сложившимися регионализмом, неразвитостью рыночных связей, господством натурального хозяйства, часто политической разобщенностью и т. д.
АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ РЕШЕТОВ, российский историк-китаист
Официальная китайская наука говорит о «разных диалектах», но многие западные филологи выделяют в Китае несколько разных языков и несколько сотен диалектов. Именно поэтому, например, пекинец не понимает шанхайца, а житель Гуандуна – сычуаньца.
Единство народности хань в основном мифологическое или, правильнее сказать, политическое, – по сути, под этим названием объединены выходцы из различных географических центров. Они даже говорят на разных языках.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ МАСЛОВ, российский историк-востоковед
Китайский язык – тональный. Каждый слог китайского языка характеризуется тем или иным тоном (изменением высоты звука). От тона зависит смысл слова (более подробно об этом ниже).
Сильные диалектные отличия до сих пор не дают возможности перейти на любую буквенную письменность, в том числе латинизированную, проект которой был принят в КНР в 1979 году. Этот язык называется «пиньинь», и это романизированная запись звуков стандартного (официального) китайского языка, который называется «путунхуа» (в переводе – «общий язык»). Системе транскрипции «пиньинь» чаще используется в публикациях на Западе и в других азиатских странах, а на Тайване «пиньинь» стал официальным стандартом романизации с 1 января 2009 года.
Транскрипция латинским алфавитом может осуществляться еще и по системе Уэйда-Джайлза, использовавшейся преимущественно до 1980-х годов (иногда ее ошибочно называют системой Вейда-Жиля). Она была разработана английским дипломатом и лингвистом сэром Томасом Фрэнсисом Уэйдом (1818–1895) во второй половине XIX века, а получила использование после выхода в 1892 году китайско-английского словаря Герберта Аллена Джайлза (1845–1935).
В ряде случаев для удобства читателя сохраняются известные ему транскрипции некоторых имен и названий, которые отличаются по написанию от транскрипции «пиньинь». К примеру, в книге на английском языке для написания имени древнего военного теоретика используется старая транскрипция «Сунь Тзу», а не «Сунь-цзы»[3] в соответствии с азбукой «пиньинь». В некоторых случаях, чтобы сохранить однообразие текста по всей книге, цитируемые имена, в написании которых в оригинале использовалась азбука Уэйда-Джайлза, пишутся в транскрипции «пиньинь». Эти изменения отмечены в сносках в конце книги.
В каждом случае суть транскрибируемого китайского слова остается неизменной; отличие только в написании слова в латинском алфавите.
ГЕНРИ КИССИНДЖЕР, американский государственный деятель, эксперт в области международных отношений
Если вернуться к вопросу о китайских диалектах, то они зачастую различаются настолько сильно, что их носители вряд ли поймут друг друга без переводчика.
Иностранцы иногда считают, что в Китае существует несколько языков, но наши ученые классифицируют их как диалекты. Обратный пример: в Швеции и Норвегии говорят на диалектах одного языка, но официально шведский и норвежский – разные языки.
СЯН МЭНБИН, китайский филолог
Таким образом, понятие языка и диалекта – это вопрос формулировки, и в Китае это достаточно щекотливая тема: правительство стремится доказать всему миру, что страна едина в плане языка. Однако, как отмечает финская журналистка Мари Маннинен, некоторое время работавшая в Китае, «западные лингвисты зачастую утверждают, что разница между китайскими ”диалектами” не меньшая, чем между французским и испанским языками».
В китайском семь основных языков (или диалектов): мандарин (или мандаринский), у, кантонский (или юэ), минь, хакка, гань и сян. В свою очередь каждый из них делится на диалектные группы, подгруппы и так далее. Большинство говорит на мандаринском, или северокитайском, языке. Юэ – распространенное кантонское наречие: его в разных вариациях можно услышать в Гонконге и к северу от него. К диалекту у относится знаменитый шанхайский говор. Эти семь вариантов китайского используют ханьцы – 90 % населения Китая. Есть в стране и несколько десятков языковых меньшинств, в том числе тибетцы и уйгуры. Так что Китай – это огромный культурно-языковой котел.
МАРИ МАННИНЕН, финская журналистка
КСТАТИПутунхуа (официальный стандарт разговорного языка) сформировался на базе мандаринского во времена создания КНР. Си Цзиньпин – это первый китайский лидер, который идеально говорит на путунхуа. Изначально на нем не говорил никто: путунхуа – это общий язык, который используют в школах и на телевидении. А вот в сельской местности до сих пор очень мало его носителей (там люди мало перемещаются с места на место, и собственного диалекта им вполне достаточно).
Профессор Сян Мэнбин отмечает, что «диалекты исчезают в силу экономических причин», и «эти перемены идут рука об руку с развитием рынка». При этом он считает исчезновение диалектов настоящей трагедией, но вот для иностранца, изучающего китайский, это скорее хорошая новость. Есть надежда, что когда-нибудь со всеми китайцами действительно можно будет общаться на одном языке.
Пока же, если кто-то думает, что, например, континентальный Китай и островной Тайвань говорят на одном и том же языке, то он сильно ошибается.
Язык – живой организм, он рождается, развивается, реагирует на изменения в окружающем мире, приспосабливается к тем условиям, в которых он существует. После Гражданской войны 1946–1950-х годов Китай фактически раскололся на две части, в которых утвердились различные социально-политические системы. С одной стороны, КНР, совершив социалистическую революцию, начала строить коммунистическую страну с «китайской спецификой»; с другой стороны, Китайская Республика продолжала свое существование на острове Тайвань, стремясь развивать демократический строй по западному образцу. С этого момента началась дифференциация китайского языка на двух независимых территориях, которые избрали свои собственные пути экономического и политического, внешнего и внутреннего развития.
ТАН МЭН ВЭЙ, китайский филолог
Примеров, когда одни и те же слова имеют разные значения, множество. Например, слово, изначально означавшее «соратник по какой-то деятельности» или «сподвижник», в Китае постепенно под влиянием коммунистических идей переформировалось в значение «товарищ», а на Тайване же это слово теперь наделено совершенно другим значением – «друг нетрадиционной ориентации», «гомосексуалист». И слово, дословно переводившееся как «любимый человек», в Китае понимается как «супруг» или «супруга», а на Тайване – как «любовник» или «любовница».
Даже само слово «китайский язык» имеет разные обозначения: в Китае это дословно «всеобщий язык», а на Тайване – дословно «государственный язык».
Обобщая вышеприведенные примеры, можно утверждать, что на двух раздельных территориях по разные стороны Тайваньского пролива выделяются следующие лексические группы:
• слова, совпадающие по написанию, но различные по значению, имеющие общие форму начертания и произношение, но употребляющиеся в разных контекстах;
• слова, совпадающие по значению, но различные по написанию;
• заимствованные слова;
• слова, употребляющиеся только на одном берегу Тайваньского пролива.
Как известно, советский политический строй и общественно-экономическая политика оказали сильное воздействие на создание государственности Китайской Народной Республики. Вместе с коммунистическими идеями, идеологическими учениями в повседневную жизнь народа на материке проникает и русский язык <…> А на Тайване, кроме влияния японского языка, проявляющегося, в частности, в заимствовании слов, наблюдается заметное влияние южноминьского языка.
ТАН МЭН ВЭЙ, китайский филолог
При рассмотрении четырех основных групп слов, иллюстрирующих языковые различия между Китаем и Тайванем, может создаться впечатление, что между двумя территориями существует настоящая языковая пропасть. На самом деле разница в языке не такая большая, как кажется. По данным статистики, опубликованным в «Современном словаре китайского языка на двух берегах Тайваньского пролива», из 46 000 словарных статей 43 700 являются общими для обеих форм языка, что составляет 95 % лексики. Получается, что количество слов, которые различаются по своему употреблению на этих двух территориях, составляет лишь 5 %. Но именно эта 5-процентная разница в лексике как раз и вызывает основные трудности во взаимопонимании жителей обеих территорий.
Наверное, практически любой ведущий язык мира сталкивается с подобной ситуацией. Типичные примеры – английский язык в Великобритании и в США, испанский язык в Испании и в Южной Америке, французский язык во Франции и в Квебеке.
Язык, в частности письменность, определяет национальный характер. Только такие дотошные и усердные люди, как китайцы, могут толком выучить свой язык вместе с иероглифами!
АНДРЕЙ ЛЕВОНОВИЧ ШЛЯХОВ, российский писатель
На самом деле, язык (в частности, письменность) не просто определяет национальный характер. Сам китайский менталитет, возраст которого измеряется несколькими тысячелетиями, каким-то образом формировался и передавался от поколения к поколению. А ведь на протяжении этого времени подавляющее большинство населения Китая оставалось неграмотным (по крайней мере, до середины ХХ века). Так как же все происходило?
По мнению историка и социолога С. А. Просекова, «это была по преимуществу не визуально-письменная, а аудиальная культура, культура “уха”, а не “глаза”, в которой речь и слух доминировали». С другой стороны, в китайском языке самое главное – не слух.
В китайском языке самое главное не слух, а, как и в изучении любого другого языка или предмета, упорство и желание. Китайский язык, безусловно, сложный, я не говорю обратного. Но, как говорит русская пословица, терпение и труд все перетрут. У Николая Баскова прекрасный слух, а китайского он не знает. Почему? Потому что он ему просто не нужен.
ЕВГЕНИЙ ВИКТОРОВИЧ КОЛЕСОВ, российский видеоблогер, бизнесмен, эксперт по Китаю
Китайский язык, и прежде всего письменность, – это пример языка, опирающегося на визуализацию.
Из всех великих культур древнего мира китайская культура – единственная, которая дожила до наших дней, сохранив при этом и свою систему письма.
МАРИЯ ВЛАДИМИРОВНА РУБЕЦ, российский специалист по китайской философии, языку и культуре
С самого начала китайское письмо состояло из иероглифов, представлявших собой частично изображения, частично символы. И устный язык в Китае также имеет свою особенность, заключающуюся в том, что фонетический состав китайского языка сильно ограничен: в разных диалектах насчитывается всего от 420 до 900 звуковых комбинаций.
Такого малого количество слогов сильно не хватает для того обилия предметов и явлений, которые нуждаются в звуковом обозначении. Разнообразие звуков достигается за счет тонирования – произнесения слога тем или иным тоном (их насчитывается от 4 до 9 в разных диалектах), который неразрывно связан со словом. Такая фонетическая система порождает множество омонимов в языке.
МАРИЯ ВЛАДИМИРОВНА РУБЕЦ, российский специалист по китайской философии, языку и культуре
Это удивительно, но в китайском языке многие слова имеют не только одинаковое произношение, но и одинаковый тон. Нередки случаи, когда совершенно разные понятия одинаково звучат и записываются одним и тем же иероглифом. И случаи одинакового чтения совершенно разных по значению иероглифов – также не редкость.
Китайский язык не пользуется и не может пользоваться никаким алфавитом, а каждое слово его изображается в письменности особым знаком (иероглифом). Это обуславливается тем громадным различием, которое существует между разговорным и письменным языками. Звуки и корни в обоих языках одни и те же, но и только; во всем прочем тот и другой пошли разными дорогами.
АЛЕКСЕЙ ОСИПОВИЧ ИВАНОВСКИЙ, российский синолог
Как объясняют специалисты, в китайском языке существует около 460 моносиллабов (односложных слов), которые получают какое-то конкретное значение, только будучи произнесены с известной интонацией. Этих интонаций, составляющих главную проблему для европейцев при изучении китайского разговорного языка, обыкновенно считается пять. С помощью этих пяти ударений из 460 неопределенных моносиллабов получается 2300 – уже с определенным значением. Это – так называемые корни слова китайского языка. Но так как число их очень незначительно (и увеличено быть не может), то и появилось много созвучных слов, различающимися только в письменности.
В противоположность разговорному языку китайский письменный язык очень богат. Он имеет 49 030 письменных знаков (иероглифов), но число их может быть увеличено по мере надобности; всегда можно (по известным правилам) составить новый иероглиф (что и делают и делали китайские писатели и особенно поэты). Нужно только, чтобы чтение иероглифа не противоречило фонетике и правилам составления моносиллабов в языке, а что будет одним знаком, читающимся сходно с другими, больше, это не беда: все иероглифы говорят зрению, а не слуху и в письменности ясно различаются.
АЛЕКСЕЙ ОСИПОВИЧ ИВАНОВСКИЙ, российский синолог
ЭТО ИНТЕРЕСНОТочное количество иероглифов в китайском языке сложно назвать: в одних источниках их называется более 40 000, в других – более 80 000. Однако, согласно китайским исследованиям, свободное владение китайским языком требует знания примерно 3500 иероглифов.
Понятно, что с течением времени количество иероглифов увеличивается. Например, в «Большом словаре китайского языка», изданном в 1916 году, было собрано более 48 000 иероглифов. Словарь «Море иероглифов» 1994 года содержал 85 568 иероглифов, а пятое издание «Словаря китайских иероглифов и их вариантов» содержит уже 106 230 иероглифов.
Просто стандарт грамотности в Китае – это 1500 иероглифов для сельской местности или 2000 иероглифов для городов. Считается, что знания 3000 иероглифов достаточно для чтения газет и неспециализированных журналов.
Один и тот же иероглиф, прочитанный разными тонами, может означать совершенно разные вещи. В китайском языке четыре тона (в кантонском диалекте – все восемь). Первый тон – высокий ровный, второй тон – восходящий от среднего уровня к высокому, третий тон – низкий понижающийся, а затем восходящий до среднего уровня, четвертый тон – падающий от высокого уровня к низкому.
АНДРЕЙ ЛЕВОНОВИЧ ШЛЯХОВ, российский писатель
Интонации и мелодика речи распознаются правым полушарием мозга. Исследования восприятия китайского языка, проведенные группой ученых китайского происхождения, работающих в Калифорнийском университете, показали, что человеческий мозг сначала обрабатывает в правом полушарии музыкальную составляющую, то есть интонацию слов, и только после этого происходит осмысление информации в левом полушарии. В связи с этим понятно, что человек, с детства привыкающий к интонационному различению смыслов в речи, имеет более развитое правое полушарие, чем другие.
Конечно, в китайской письменности каждый иероглиф несет в себе определенный смысл и представляет собой обозначение смысла какого-либо перцептивного[4] образа с помощью одной картинки. Это отличает иероглифы от алфавитных систем, где символы соответствуют звукам, а слова формируются путем их сочетания.
То есть люди могут испытывать затруднения в вербальном описании разного рода перцептивных образов, но легко различают, например, четкий и размытый силуэты, если в сознании уже сформирован соответствующий первичный чувственный образ.
При чтении китайских иероглифов понимание смыслов, которые они передают, происходит мгновенно и целостно. Слова же алфавитных языков раскрывают свой смысл только после последовательного прочтения всех букв, из которых они состоят.
Таким образом, при чтении китайского текста активно задействуется правое полушарие. С другой стороны, при чтении, например, русского текста работает левое полушарие, и информация обрабатывается «пошагово», по мере ее поступления.
На Западе дети учатся читать в основном с помощью латинских букв, слова являются определенной их последовательностью. Китайские дети учатся запоминать тысячи живописных иероглифов, которые являются картинками. В итоге китайцы лучше видят ситуацию (картину мира) в целом, тогда как представители западной культуры легче фокусируются на деталях. Китайское мышление характеризуется более глобальным подходом в восприятии и оценке информации.
ЛЯНА АХМЕДОВНА ШОГЕНОВА, российский китаист
ЭТО ИНТЕРЕСНОИероглифы в зеркальном отражении воспринимаются почти так же легко, как реальные, а вот чтобы прочитать слово в зеркальном отражении, времени понадобится больше. Благодаря такой особенности языка китайцы читают свои книги гораздо быстрее, чем кто-либо другой. Отсутствие связей между изображением понятия и его фонетическим выражением позволяет не проговаривать про себя каждое слово, что значительно ускоряет процесс чтения.
Влияние таких явлений, как ярко выраженная интонационность, омонимичность и иероглифичность языка, на мышление носителей китайской культуры и на возникновение различных культурных явлений можно увидеть невооруженным глазом.
МАРИЯ ВЛАДИМИРОВНА РУБЕЦ, российский специалист по китайской философии, языку и культуре
Это удивительно, но в китайском языке нет, например, такого слова, которое просто означало бы «старик». Но, с другой стороны, существует большое количество терминов, описывающих различные аспекты и состояния старости.
Слово в китайском языке – это нечто большее, чем знак, используемый для обозначения понятия. Оно не соответствует понятию, степень абстрактности и общности которого мы хотим установить как можно более определенным образом. Оно вызывает в воображении неопределенный комплекс образов.
МАРСЕЛЬ ГРАНЕ, французский синолог
В китайской культуре имеется множество загадок, которые появились именно благодаря омонимичности (омонимы – это одинаковые по написанию и звучанию, но разные по значению слова) слов и многозначности письменных знаков.
Многозначность некоторых иероглифов позволяет использовать такие знаки в разных контекстах, никак не связанных между собой. Совмещение этих контекстов в один рождает загадки.
МАРИЯ ВЛАДИМИРОВНА РУБЕЦ, российский специалист по китайской философии, языку и культуре
Типичный пример. У китайцев есть такая примета – не дарить часы. И дело тут как раз в омонимичности: слово «часы» (zhōng) звучит так же, как слова «конец», «окончание» и «кончина» (zhōng). Таким образом, подарок якобы намекает на скорую смерть человека, принимающего его. Данный обычай, однако, касается только часов настенных либо настольных. Карманные же и наручные часы (biǎo) не имеют «фатальных» омонимов, поэтому их дарят и принимают в качестве подарка без каких-либо суеверий.
Сложности с китайскими именами
Еще один сложный для понимания вопрос – китайские имена. Они состоят, как правило, из двух-трех слогов. Фамилия пишется впереди имени и обычно состоит из одного слога. В Китае насчитывается 4000–6000 фамилий, из которых примерно тысяча наиболее распространенных. Иногда фамилии говорят о предках носителей, например, многие люди с фамилиями Ма и Ху являются мусульманами.
Чтобы было понятно, например, у Мао Цзэдуна Мао – это фамилия, а Цзэдун – имя. Его отца звали Мао Ичан. Имя Цзэдун состояло из двух частей – Цзэ-дун. «Цзэ» имеет двойное значение: первое – «влажный, мокрый», второе – «милость, добро, благодеяние». Второй иероглиф «дун» означает «восток». То есть имя целиком означает «Облагодетельствующий Восток».
Одновременно ребенку по традиции дали и неофициальное имя. Оно должно было использоваться в особых случаях как величательно-уважительное – «Юнчжи». «Юн» означает «воспевать», а «чжи» – «орхидея». Таким образом, второе имя означало «Воспетая орхидея». Но вскоре второе имя пришлось заменить: в нем отсутствовал знак «вода». В итоге второе имя получилось похожим по смыслу на первое: Жуньчжи – «Орошенная водой орхидея». При несколько ином написании иероглифа «чжи» имя Жуньчжи приобретало и еще один символический смысл: «Облагодетельствующий всех живущих». Но великое имя, хотя и отражало мечту родителей о блистательном будущем для своего сына, однако являлось также и неким «вызовом судьбе», поэтому в детстве Мао звали скромным уменьшительным детским именем – Ши сань яцзы («Третий ребенок по имени Камень»).
То же самое – Си Цзиньпин. Тут Си – это фамилия (его отца звали Си Чжунсюнь). Фамилию Си можно перевести как «привычка», а имя Цзиньпин – как «близкий», «новый», «стремящийся к миру», «спокойный», «безмятежный».
Кстати, личное имя, которым нарекали младенца в старом Китае, называется «мин» (буквально – «официальное имя») или «хуэй» (буквально – «тайное, табуированное имя»). Личное имя «мин» в древности давалось ребенку спустя три месяца после рождения, так как считалось, что тогда он уже может что-то понимать и начинает процесс познания мира. Придумывал младенцу имя отец или старший родственник-мужчина, а обряд проходил в родовом храме.
Среди китайцев сильны традиции земляческих и особенно родственных отношений. До сих пор (особенно в деревне) сохраняется представление о принадлежности к определенной патронимии «цзунцзу» – группе родственных семей, ведущих происхождение от одного предка. Внутри цзунцзу особенно поддерживались традиции взаимопомощи, координации хозяйственной, социальной и культурной жизни ее членов. Связи по патронимии находили отражение и в антропонимии. Китайская антропонимическая модель состоит из одно- и редко двусложной фамилии (Ли, Ван, Чжан, Чжоу, Сыма и др.) и дву- и редко односложного личного имени (Яохуа, Тяньмин, Дэ и др.), которое всегда ставится после фамилии. В личное имя прежде всегда включался строго определенно в качестве первого или второго слога общий иероглиф для лиц одного поколения конкретной патронимии, что давало возможность определить место человека в возрастной структуре цзунцзу. Помимо основного, официального имени (мин), которое он получал по достижении совершеннолетия, Китаец в течение жизни мог иметь «молочное имя» (жумин) в детстве, в дальнейшем второе основное имя (цзы). Все китайские имена имеют благопожелательную этимологию.