Мой муж – Тёмный Властелин и другие бытовые проблемы

Глава 1

Свет.

Он был последним, что я помнила. Не тёплый, солнечный свет июньского дня, который заливал веранду ресторана, и не мягкое сияние софитов, расставленных фотографом для идеальных свадебных снимков. Нет. Это был хищный, всепожирающий белый свет, который выжег реальность, обратив её в ничто. Он ворвался в мир в тот самый миг, когда мой голос, сорвавшийся на крик, произнёс окончательное, бесповоротное «НЕТ!».

Мгновение до этого я была Ангелиной Воронцовой, почти женой, стоящей у увитой розами арки в платье за триста тысяч рублей. Мгновение до этого я швыряла букет из пионов и эустом в лицо человеку, которого ещё полчаса назад собиралась любить до гробовой доски. Игорю. Моему идеальному, моему надёжному, моему лживому Игорю. А рядом с ним, давясь слезами фальшивого сочувствия, стояла Света. Моя лучшая подруга. Свидетельница. Любовница моего почти мужа.

Ярость была такой силы, что, казалось, могла бы расколоть землю. Она смешалась с болью, унижением и горьким разочарованием, превратившись в термоядерный коктейль, взорвавшийся у меня в груди. Я кричала, не разбирая слов, выплёскивая всё, что накопилось за те несколько минут, пока пазл из подслушанных шепотков и уклончивых взглядов складывался в уродливую картину предательства.

А потом – свет. И тишина. И ощущение падения в бездонную, мягкую пустоту.

Возвращение было медленным и неприятным, как пробуждение после тяжёлой болезни с высокой температурой. Сначала вернулись ощущения. Холод. Пронизывающий, каменный холод, который просачивался сквозь тонкую ткань платья и впивался в кожу. Запах. Густой, спёртый воздух пах пылью, старым деревом и чем-то сладковато-пряным, похожим на ладан. И боль. Тупая, ноющая боль в затылке и плече, которым я, очевидно, приложилась при падении.

Я застонала и попыталась пошевелиться. Мои пальцы наткнулись на шершавую, неровную поверхность, и я с трудом разлепила веки.

Мир был размытым и тёмным. Несколько мгновений я просто моргала, пытаясь сфокусировать зрение. Постепенно из полумрака начали выплывать очертания. Высокий, почти теряющийся во тьме потолок с массивными деревянными балками. Стены, затянутые тяжёлыми, выцветшими гобеленами, на которых угадывались сцены охоты и какие-то геральдические чудовища. Огромная кровать под балдахином, занавешенная плотным бархатом винного цвета. И одно-единственное узкое, высокое окно, больше похожее на бойницу, забранное толстым, мутным стеклом, через которое едва пробивался серый, безрадостный свет.

«Что за?..» – прошептала я, и мой собственный голос прозвучал в оглушающей тишине комнаты чужеродно и хрипло.

Первая мысль была до смешного обыденной: я упала в обморок на собственной свадьбе. Да, точно. От стресса. А Игорь, этот подонок, вместо того чтобы вызвать скорую, притащил меня… куда? В какой-то тематический отель для любителей Средневековья? Очень в его духе. Устроить идиотский розыгрыш, чтобы потом сказать: «Малыш, ты так переволновалась, тебе всё привиделось».

Гнев, на мгновение отступивший, вернулся с новой силой. Я села, игнорируя протестующую боль в теле. И оглядела себя. Моё белое платье, ещё утром бывшее произведением искусства, теперь выглядело жалко. Подол был испачкан в пыли, на корсаже красовалось тёмное пятно неизвестного происхождения, а тонкое кружево было порвано.

– Игорь! – крикнула я, и мой голос эхом отразился от каменных стен. – Хватит! Это уже не смешно! Выходи!

Ответом мне была всё та же давящая тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием дров в огромном камине, который я заметила в дальнем углу комнаты. Огонь едва теплился, почти не давая ни света, ни тепла.

– Я сейчас полицию вызову! – пригрозила я, хотя прекрасно понимала всю абсурдность угрозы. Моя сумочка с телефоном и документами, скорее всего, осталась на той самой веранде, где рухнула моя жизнь.

Я с трудом поднялась на ноги. Ноги, обутые в изящные свадебные туфли, подкашивались. Голова кружилась. Опираясь на стену, я доковыляла до массивной деревянной двери, обитой железными полосами. Дёрнула за тяжёлое кованое кольцо, служившее ручкой. Заперто. Разумеется.

Паника начала подтачивать фундамент моего гнева. Всё это было слишком. Слишком реально. Слишком странно. Декорации были чересчур качественными для отеля, а воздух… воздух был настоящим. Древним и специфически вонючим. Я подбежала к окну, встав на цыпочки, чтобы заглянуть в него. За мутным стеклом я не увидела ничего, кроме серого, однородного неба и верхушек каких-то тёмных, незнакомых деревьев. Ни парковки, ни дороги, ни единого намёка на цивилизацию.

В этот момент я услышала звук. Звук тяжёлого засова, который отодвигают с другой стороны двери.

Я отскочила от окна и инстинктивно попятилась вглубь комнаты, ища глазами хоть какое-то оружие. Под руку попался тяжёлый металлический подсвечник с оплывшими свечами. Я схватила его, ощущая холод и вес металла в ладони. Не бог весть что, но лучше, чем ничего.

Дверь со скрипом отворилась. На пороге стояли двое.

Мужчина и женщина. Они были одеты так, словно сошли со страниц исторического романа. На нём – тёмный бархатный камзол, расшитый серебряной нитью, и высокие сапоги. На ней – тяжёлое платье из тёмно-зелёной парчи, с высоким воротником и неестественно узкой талией. Их лица были холодными, надменными и совершенно незнакомыми.

Женщина, высокая и костлявая, с гладко зачёсанными тёмными волосами, в которых пробивалась седина, окинула меня презрительным взглядом, задержавшись на моём растрёпанном виде и грязном платье. Мужчина, чуть пониже, но шире в плечах, с жёстким, властным лицом и коротко подстриженной бородкой, смотрел на меня как на предмет. Как на вещь, которая доставила некоторые неудобства.

– Что это за маскарад? – прошипела я, сжимая подсвечник так, что побелели костяшки пальцев. – Где я? Кто вы такие?

Они переглянулись. На их лицах не отразилось ни малейшего понимания, только раздражение. Женщина что-то сказала мужчине на незнакомом, гортанном языке. Звучало это резко и требовательно.

– Я с вами разговариваю! – я сделала шаг вперёд. Ярость возвращалась, вытесняя страх. Я не буду жертвой. Хватит с меня на сегодня. – Что, чёрт возьми, происходит?! Это похищение? Вы хотите выкуп? Мой отец заплатит! Только верните меня обратно!

– Дикарка, – прошипела женщина уже на вполне понятном языке. – Я же говорила, что с ней будут проблемы. Нечистая кровь.

– Успокой её, – коротко бросил мужчина. Его взгляд был холодным как лёд.

– Я не собака, чтобы меня успокаивать! – взвилась я. – Вы мне сейчас всё объясните, или я вам этим подсвечником…

Я не успела договорить.

Мужчина поднял руку. Это был простой, почти ленивый жест. Он что-то сказал. Одно-единственное слово.

И я тотчас почувствовала, как воздух в комнате сгустился, стал тяжёлым и вязким. По моей коже пробежал ледяной холод. Я открыла было рот, чтобы выкрикнуть очередную угрозу, но из горла не вырвалось ни звука. Вообще.

Я попыталась ещё раз. Губы шевелились, лёгкие выталкивали воздух, но голосовые связки словно омертвели. Я ощутила их, беспомощно вибрирующих в горле, неспособных произвести хоть что-то, кроме тихого, сиплого выдоха. Паника, до этого лишь подступавшая, обрушилась на меня ледяной лавиной. Я схватилась за горло, пальцы ощущали напряжённые мышцы, но внутри была пустота. Звенящая, ужасающая пустота там, где только что был мой голос.

Мои глаза расширились от ужаса. Я посмотрела на мужчину, потом на женщину. На их лицах было написано полное, холодное удовлетворение.

– Так-то лучше, – произнёс мужчина с той же интонацией, с какой говорят с непослушным животным. – Шумная девица нам ни к чему.

Он подошёл ближе. Я инстинктивно выставила вперёд подсвечник, но он просто отвёл мою руку в сторону с такой лёгкостью, будто я была ребёнком. Его пальцы были холодными и сильными. Он заглянул мне в глаза, и в его взгляде не было ничего, кроме делового расчёта.

– Послушай меня, девочка, – сказал он медленно, чеканя каждое слово. – Твоя прошлая жизнь окончена. Теперь ты наша дочь, леди Ангелина де Рос. Ты помолвлена и скоро выйдешь замуж за могущественного человека. Твоя задача – быть покорной, тихой и сделать то, что тебе велят. Всё поняла?

Я яростно замотала головой. В моём сознании билась одна-единственная мысль: это сон. Кошмар. Такого не может быть. Я беззвучно открывала и закрывала рот, пытаясь кричать, но получался лишь жалкий, беззвучный оскал. Слёзы ярости и бессилия хлынули из глаз.

– Непокорная, – констатировала женщина, стоявшая позади мужа. – Её придётся запереть до самой церемонии. И переодеть в нечто пристойное. Этот… наряд… просто неприличен.

– Заприте её, – бросил мужчина, которого я теперь должна была считать отцом. Он потерял ко мне всякий интерес и направился к выходу. – И принесите воды. Она должна дожить до свадьбы.

Они ушли. Женщина бросила на меня последний взгляд, полный ядовитого презрения. Дверь закрылась, и звук задвигаемого засова прозвучал как смертный приговор.

Я осталась одна. В полной тишине.

Я рухнула на колени, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Подсвечник с громким лязгом упал на каменный пол. Я била кулаками по плитам, пока не сбила костяшки в кровь, но даже боль не могла заглушить оглушающий крик, который застрял у меня в голове.

Это был не розыгрыш. Не похищение ради выкупа. Это было что-то другое. Что-то невозможное, выходящее за рамки всего, что я знала. Магия. Заклятие. Другой мир.

Меня вырвали из моей жизни, из моей реальности, в самый худший, самый унизительный момент. Лишили голоса. Лишили всего. И теперь собирались снова выдать замуж. За какого-то «могущественного человека».

Отчаяние было таким густым, что его, казалось, можно было потрогать. Я была в ловушке. Совершенно одна. Без голоса, без оружия, без малейшего понятия, где я нахожусь и что будет дальше.

За окном сгущался серый, унылый вечер. В камине почти погас огонь. И в наступившем холоде и мраке я, Ангелина Воронцова, несостоявшаяся жена и новоявленная леди Ангелина де Рос, поняла, что мой кошмар только начался.

Глава 2

Я не знаю, как долго просидела на коленях на ледяном каменном полу, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Минуту? Час? Целую вечность? Мир сузился до боли в сбитых костяшках пальцев, до унизительной мокрой дорожки от слёз на щеках и до оглушающей, абсолютной тишины, поселившейся у меня в горле.

Тишина. Раньше я никогда по-настоящему не задумывалась о ней. Она была просто отсутствием звука. Теперь же она стала чем-то материальным. Тяжёлым, удушающим одеялом, которое набросили на меня, отрезав от всего мира. Мой главный инструмент общения, мой способ выразить гнев, страх, несогласие – мой голос – был отнят. У меня украли не просто звук, у меня украли часть меня самой.

Постепенно слёзы иссякли, оставив после себя лишь горькую пустоту и саднящее чувство в груди. На смену отчаянию медленно, очень медленно, начала приходить холодная, звенящая ярость. Это была не та вспыльчивая, горячая ярость, что заставила меня кричать на Игоря у алтаря. Нет. Эта была другой. Спокойной, сосредоточенной и смертельно опасной. Ярость загнанного в угол зверя, которому больше нечего терять.

Я подняла голову. Комната тонула в густых сумерках. Единственным источником света были догорающие угли в камине, отбрасывавшие на стены дрожащие, уродливые тени. Мои похитители, мои новые «родители», так и не вернулись. Они просто бросили меня здесь, как сломанную игрушку, уверенные в моей полной беспомощности.

Что ж, в этом они ошибались.

Я встала. Каждый мускул в теле ныл, но я не обращала на это внимания. Боль – это доказательство того, что я ещё жива. А пока я жива, буду бороться. Я подошла к двери и методично ощупала её поверхность. Массивные дубовые доски, скреплённые коваными железными полосами. Никаких щелей, никаких слабых мест. Засов с той стороны, судя по звуку, был размером с мою руку. Выбить такую дверь было невозможно.

Тогда окно. Взобравшись на стул, я смогла рассмотреть окно поближе. Оно было маленьким, не шире моих плеч. Толстое, мутное стекло было намертво впаяно в свинцовый переплёт, а тот, в свою очередь, вмурован в каменную кладку. Даже если бы мне удалось разбить это стекло, пролезть в узкий проём, не перерезав себе все артерии, было бы проблематично. И куда потом? Судя по высоте, я находилась как минимум на третьем этаже. Прыжок отсюда означал бы верную смерть.

Я слезла со стула, чувствуя, как холодные пальцы безнадёжности снова пытаются прокрасться мне под кожу. Нет! Я не сдамся!

Ярость, накопившаяся за эти бесконечные часы, вырвалась наружу. Я схватила тот же стул и со всей силы опустила его на пол. Стул, сделанный из тёмного, крепкого дерева, лишь глухо стукнулся о камень и даже не поцарапался. Я швырнула его в стену – тот же эффект. В отчаянии я начала метаться по комнате, пытаясь сломать, разбить хоть что-то, выплеснуть свою ярость, но всё здесь было чужим, каменным и нерушимым.

Когда приступ бессильной ярости прошёл, я рухнула на пол, задыхаясь от собственной беспомощности. Руки дрожали, в груди всё горело, а перед глазами плыли чёрные пятна. Я была как раненый зверь, мечущийся в клетке. Но даже в этом состоянии инстинкт самосохранения толкал меня к действию. Сидеть на месте было невыносимо. И я поползла по комнате, ощупывая стены, заглядывая под мебель, движимая не логикой, а животным желанием найти лазейку, спрятаться, сбежать.

Под кроватью я нашла только вековую пыль и пару пауков размером с грецкий орех, которые поспешно скрылись в щелях между камнями. За гобеленами на стенах оказались цельные, холодные каменные блоки без намёка на потайные ходы или тайники. Камин был огромным, но дымоход – слишком узким даже для ребёнка.

Я была готова сдаться, когда мои поиски привели меня в самый тёмный угол комнаты, за кровать с балдахином. Там, почти невидимая в густой тени, стояла железная клетка.

Она была сделана из толстых, почерневших от времени прутьев, сваренных между собой грубо, но надёжно. На дне лежала какая-то старая, грязная мешковина. Сначала я подумала, что клетка пуста – просто ещё один предмет из коллекции средневековых древностей этого странного места. Но потом, когда мои глаза привыкли к темноте, я заметила какое-то движение внутри.

Но стоило мне приблизиться, как во мраке вспыхнули два золотистых огонька и уставились прямо на меня. Я инстинктивно отступила на шаг, однако любопытство взяло верх. Сделав ещё один осторожный шаг вперёд, я, наконец, различила очертания крупного животного.

Это был кот. Огромный, пушистый рыжий кот, который сидел, свернувшись клубком, и неотрывно смотрел на меня своими фосфоресцирующими в темноте глазами. Он не шипел, не выгибал спину, не показывал когти. В его взгляде не было страха или агрессии. Только спокойное, оценивающее любопытство, словно это не я изучала его, а он меня.

Не знаю почему, но я не испугалась. Наоборот. После нескольких часов абсолютного одиночества вид другого живого существа принёс странное облегчение. Пусть даже это был просто кот в клетке.

Я медленно опустилась на пол перед ним. Усталость навалилась на меня всей своей тяжестью. Я смотрела на кота. Он смотрел на меня. От бессилия и одиночества к горлу снова подступил комок. Я прислонилась лбом к холодным прутьям клетки и беззвучно заплакала. Снова. Я рассказывала этому рыжему коту всю свою историю. Без слов. Рассказывала о предательстве, о рухнувшей свадьбе, о похищении, об этих жутких людях и о том, как у меня отняли голос.

И когда из клетки раздался низкий, с лёгкой хрипотцой и откровенной насмешкой голос, я подумала, что окончательно сошла с ума.

– Впечатляюще. Но мебель тебе ничего не сделала. Успокойся и давай поговорим.

Я тотчас резко отпрянула от клетки и уставилась на кота, который теперь сидел, выпрямив спину, и с невозмутимым видом умывал лапой морду.

– Да-да, не бывает, – произнёс кот, прервав умывание и посмотрев на меня так, словно прочитал мои мысли. – А ещё не бывает магии, которая лишает голоса, и порталов, которые выдёргивают истеричных невест с их собственных свадеб. Однако вот мы здесь. Так что предлагаю принять новую реальность и перейти к конструктивному диалогу. Время поджимает.

Он говорил на человеческом языке, с идеальной дикцией и интонациями скучающего аристократа. А я продолжала сидеть на полу, беззвучно открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба.

Кот тяжело вздохнул. Так вздыхают учителя, объясняя очевидные вещи особенно тупому ученику.

– Слушай сюда, Белое Платье. Я вижу, что ты в шоке. Это нормально. Но нам нужно преодолеть этот этап, потому что, если мы этого не сделаем, тебя ждёт участь гораздо худшая, чем потеря голоса. Ты меня понимаешь? Просто кивни, если да.

Я, как завороженная, медленно кивнула.

– Отлично, – одобрил кот. – Теперь давай знакомиться. Меня зовут Яспер. А ты у нас, как я понял, Ангелина. Вернее, теперь уже леди Ангелина де Рос.

Он произнёс это имя с такой неприкрытой иронией, что я невольно поморщилась. И яростно замотала головой. Я не Ангелина де Рос!

– Не спорь, – отмахнулся он лапой. – Документы уже, надо полагать, подделаны. Для всего мира ты пропавшая дочь графа и графини де Рос, чудесным образом нашедшаяся аккурат к собственной свадьбе.

Свадьба. Это слово отозвалось во мне новой волной гнева. Я указала пальцем на себя, потом на дверь, и вопросительно посмотрела на кота, пытаясь жестами спросить: «Зачем? Зачем я им нужна?».

– О, это самый интересный вопрос, – в золотистых глазах кота блеснул лукавый огонёк. – Видишь ли, наши гостеприимные хозяева очень не хотят отдавать свою настоящую, кровную доченьку замуж. Потому что её жених… скажем так, обладает сложным характером и специфической репутацией. Его зовут Каэлан. Он один из сильнейших магов этого королевства. Повелитель демонов, некромант, и вообще, очень неприятный тип. И вот этому милому человеку ваша новая семейка задолжала. Много. И чтобы расплатиться, они пообещали ему в жёны свою единственную дочь.

Я слушала, и холодный ужас сковывал моё тело. Повелитель демонов. Некромант.

– Но есть одна маленькая проблема, – продолжал Яспер, и его голос стал тише. – У Каэлана уже было несколько жён. И ни одна из них не пережила первой брачной ночи. Никто не знает почему. И вот, когда пришло время отдавать свою кровиночку в лапы этому чудовищу, граф с графиней решили схитрить. Они выдернули из твоего мира девушку, максимально похожую на их дочь и, что важнее, обладающую совместимым магическим фоном. То есть, тебя. Их план прост: они подсунут тебя Каэлану. Ты не переживёшь брачной ночи, долг будет уплачен, а их дочка останется цела.

Всё встало на свои места. Я была не просто похищена. Я была расходным материалом. Волна тошноты подкатила к горлу. Жертвенный агнец? Ну уж нет. Я им покажу. Я выживу назло им всем, и они ещё тысячу раз пожалеют, что связались не с той девушкой.

Я посмотрела на кота. Мой беззвучный вопрос читался в глазах: «А ты? Кто ты такой и почему всё это мне рассказываешь?».

– Я? – фыркнул Яспер, будто его поймали на чём-то постыдном, но он тут же напустил на себя важный вид. – Я вольный исследователь! Путешественник! Мне наскучила мрачная атмосфера в замке моего… скажем так, делового партнёра, и я отправился изучать окрестности. А эти бездарные аристократишки, – он презрительно дёрнул ухом в сторону двери, – оказывается, коллекционируют редких магических существ. Поставили ловушку с зачарованной микстурой. Примитивно, конечно, но запах был интригующий. Я просто… проводил научный эксперимент.

Я уставилась на него, не отрывая взгляда. Даже без голоса, я была уверена, что всё моё лицо выражало одну-единственную мысль: «Серьёзно?».

Кот кашлянул, явно смутившись под моим пристальным взглядом.

– В общем, это не важно! Важно то, что я не намерен оставаться экспонатом в этой убогой коллекции. А ты не хочешь становиться завтраком для Тёмного властелина. Наши интересы совпадают. Я помогу тебе сбежать, а ты выпустишь меня из этой унизительной клетки. Ну что? Заключим сделку?

Глава 3

Сделка.

Слово повисло в затхлом воздухе комнаты, тяжёлое и обязывающее. Я смотрела на самодовольную рыжую морду, на золотистые глаза, в глубине которых плясали лукавые огоньки, и пыталась осмыслить происходящее. Мозг, всё ещё не оправившийся от шока, работал со скрипом, как старый, заржавевший механизм.

Сделка с говорящим котом. Всего несколько часов назад я собиралась выйти замуж за человека, которого, как мне казалось, я знала и любила. А теперь я сидела на полу в средневековом замке, лишённая голоса, и мой единственный потенциальный союзник – саркастичный пушистый авантюрист, который попался в ловушку из-за зачарованной валерьянки. Если бы кто-то рассказал мне такое вчера, я бы покрутила пальцем у виска и посоветовала ему обратиться к специалисту.

Но это была моя новая реальность. Жестокая, абсурдная и пугающая до дрожи в коленках.

Я перевела взгляд с кота на свои руки. Пальцы, испачканные в пыли и саже, с обломанными ногтями. На безымянном пальце правой руки всё ещё виднелся бледный след от помолвочного кольца, которое я швырнула в лицо Игорю. Казалось, это было в другой жизни. Та жизнь, со всеми её проблемами, предательствами и разочарованиями, сейчас представлялась мне недостижимым, потерянным раем.

Что у меня было? Полная неопределённость. Меня похитили, чтобы принести в жертву. Мои похитители – безжалостные аристократы. Мой будущий «муж» – некромант, от которого, по слухам, его жёны мрут как мухи. И у меня отняли голос – моё главное оружие.

А на другой чаше весов – этот кот. Яспер. Он был наглым, самовлюблённым и, судя по его рассказу, не слишком умным, раз уж попался на такую примитивную уловку. Могла ли я ему доверять? Конечно, нет. Но был ли у меня выбор?

Тоже нет.

Я снова посмотрела ему в глаза. Он ждал. Спокойно, уверенно, словно уже знал мой ответ. В его взгляде не было жалости. Было деловое предложение. Партнёрство. Союз двух существ, загнанных в угол разными обстоятельствами, но объединённых одной целью – выбраться отсюда.

И в этот момент ярость, что тлела во мне всё это время, вспыхнула с новой силой. Ярость на Игоря и подругу, на этих графа с графиней, на этого Каэлана, на весь этот безумный мир. Они все считали меня пешкой. Жертвой. Куклой. Но я не была куклой. Я была живой. И я собиралась бороться за свою жизнь до последнего.

Медленно, очень медленно, чтобы он понял всю серьёзность момента, я кивнула. Один раз. Чётко и решительно.

На морде Яспера промелькнуло что-то похожее на удовлетворение. Он тут же перешёл на деловой тон, словно мы только что подписали многомиллионный контракт.

– Прекрасно. Рад иметь дело с разумным существом. Итак, первый пункт нашего плана: моё освобождение. Замок на этой клетке дешёвая поделка, но мои лапы слишком широки, чтобы пролезть сквозь прутья и вскрыть его изнутри. Мне нужен тонкий и прочный инструмент. Что-то вроде… – он окинул меня оценивающим взглядом, задержавшись на моей голове, – шпильки из твоей причёски.

Моя причёска. Я рефлекторно коснулась головы. То, что ещё утром было сложной свадебной укладкой, теперь представляло собой жалкое, спутанное гнездо. Лаковые кудри растрепались, часть прядей выбилась и свисала грязными сосульками. Но где-то там, в этом хаосе, действительно должны были остаться шпильки.

Я принялась лихорадочно обшаривать волосы. Это было не так-то просто. Пальцы путались в волосах, натыкались на колтуны. Одна шпилька, вторая… Они были слишком короткими и тонкими. Наконец, где-то на затылке, я нащупала то, что нужно – длинную, прочную металлическую шпильку, которая была основой всей конструкции. С трудом выдернув её, я протянула своё сокровище коту.

Он ловко подцепил шпильку когтем сквозь прутья. И тут началось представление. Яспер зажал один конец шпильки зубами, и, орудуя с поразительной точностью, принялся ковыряться в замочной скважине. Его усы подрагивали от сосредоточенности. В полумраке комнаты были слышны лишь тихие щелчки и скрежет металла о металл.

Я же смотрела на него, затаив дыхание. Этот кот был далеко не так прост, как хотел казаться.

Наконец, раздался громкий, отчётливый щелчок. И дверца клетки со скрипом приоткрылась.

Но Яспер не спешил выходить. Сначала он выплюнул погнутую шпильку, затем картинно потянулся, выгнув спину дугой так, что хрустнули позвонки. Только после этого он неторопливо, с чувством собственного достоинства, ступил на каменный пол. Свободен.

– Так-то лучше, – пробормотал он, отряхивая лапы, словно они испачкались в чём-то неприятном. – Условия содержания здесь, прямо скажем, оставляют желать лучшего. Никакого уважения к редким магическим видам.

Он обошёл меня по кругу, обнюхивая моё платье с видом эксперта-искусствоведа.

– Да, и гардероб тебе определённо придётся сменить. В этом далеко не убежишь.

Я вопросительно посмотрела на него, беззвучно спрашивая: «Что теперь?».

– Теперь слушай внимательно, – он сел передо мной, и его тон снова стал серьёзным. – Наш план состоит из нескольких этапов. И самый важный и опасный из них – это свадьба.

Я отшатнулась, яростно мотая головой. Нет! Ни за что! Я не пойду ни на какую свадьбу!

– Успокойся и дослушай! – рявкнул он так властно, что я невольно замерла. – У нас нет другого выхода. Ты должна пройти через эту церемонию. Потому что во время неё произойдёт ключевое событие. Каэлан наденет на тебя кулон. Это не просто украшение, это могущественный артефакт, который свяжет вас магическими узами.

Он сделал паузу, давая мне осознать услышанное.

– Но у этого артефакта есть побочный эффект, о котором, я уверен, твои «родители» не знают. Пока кулон на тебе, его магия будет тебя скрывать. Для Каэлана ты станешь чем-то вроде «слепого пятна». Он будет знать, что ты где-то рядом, но не сможет тебя найти. Это наш единственный шанс получить фору и скрыться.

Я смотрела на него, пытаясь переварить эту безумную идею. Снова идти к алтарю. Снова произносить клятвы, пусть и беззвучно. Снова смотреть в лицо мужчине, который видел во мне лишь вещь. От одной этой мысли к горлу подкатила тошнота. Но… если это единственный способ…

– Момент побега сразу после церемонии, – продолжал Яспер, видя, что я начинаю понимать. – Теперь о деталях. Когда за тобой придут служанки, они наверняка оставят дверь приоткрытой хоть на мгновение. Этого мне хватит. Я выскользну из комнаты и последую за вами, держась в тени. Во время церемонии я буду рядом. Как только кулон окажется на твоей шее, устраивай переполох. Сделай что-нибудь громкое, отвлекающее. А дальше беги. Беги так быстро, как только можешь, в сторону Тёмного леса. Я буду рядом.

Он замолчал, давая мне время задать безмолвные вопросы. Я указала на дверь, потом на свои карманы. Что нам делать до тех пор? И на что мы будем жить?

– Правильный вопрос, – одобрил он. – До тех пор сидим тихо и не привлекаем внимания. И готовимся. Нам нужен стартовый капитал.

Он кивнул в сторону мешковины, где, как оказалось, лежали украденные им драгоценности.

– Аристократы ужасно небрежны со своими вещами. Особенно когда готовятся выдать кого-то замуж. Наверняка здесь есть ещё что-нибудь ценное. Осмотрись. Нам пригодится всё, что можно быстро продать.

Я кивнула и принялась за дело. В комнате царил полумрак, но мои глаза уже привыкли. Я открыла массивный комод. Внутри лежало несколько платьев из дорогой ткани, но брать их с собой было глупо. А вот на туалетном столике стояла шкатулка. Я открыла её. Внутри на бархатной подкладке лежало несколько колец и пара тяжёлых серебряных гребней. Не раздумывая, я сгребла всё это и сунула в потайной карман на юбке своего платья, который я сама пришила на случай непредвиденных расходов. Как в воду глядела.

Мой взгляд упал на камин. Рядом стояла тяжёлая кованая кочерга. Инстинктивно я потянулась к ней. Неплохое оружие на всякий случай.

– Собираешься пробить себе дорогу к свободе? – раздался сзади сухой голос Яспера. – Элегантно, но шумно. И тяжело. Брось её. Давай придерживаться более тонких методов. Наша сила в скорости и скрытности, а не в грубой силе.

Я с неохотой оставила кочергу в покое. Он был прав.

Мы закончили сборы. В моих карманах теперь лежало небольшое состояние. Яспер снова забрался в свою клетку и прикрыл дверцу, чтобы никто ничего не заподозрил. Я села на пол рядом с ним.

План был. Безумный, рискованный, почти самоубийственный, но это был план. Впервые за последние несколько часов у меня появилась цель. И крошечный, едва заметный лучик надежды.

Мы сидели в тишине, прислушиваясь к каждому шороху за дверью. Время тянулось мучительно медленно. Я думала о предстоящей церемонии, и моё сердце сжималось от страха. Яспер, казалось, был совершенно спокоен. Он устроился в клетке и с самым невозмутимым видом принялся вылизывать свою пушистую рыжую шерсть.

Глава 4

Казалось, мы уже вечность сидим в тишине. Время превратилось в густой, вязкий кисель, в котором тонули минуты и часы. Я думала о предстоящей церемонии, и ледяные пальцы страха сжимали моё горло. Снова идти к алтарю. Снова быть в центре внимания, чувствуя себя товаром на витрине. От одной этой мысли к горлу подкатывала тошнота.

Яспер, напротив, казался абсолютно невозмутимым. Он тщательно, с видом знатока, вылизал свою пушистую рыжую шерсть, затем свернулся в идеальный клубок и, кажется, задремал. Его спокойствие действовало на нервы, но в то же время странным образом успокаивало. Хотя бы один из нас был уверен в успехе нашего безнадёжного предприятия.

Я прислонилась головой к холодной каменной стене и закрыла глаза, пытаясь отогнать непрошеные образы. Образ Игоря, его лживые глаза. Образ Светки, моей «лучшей подруги». Боль от их предательства была всё ещё свежей, острой, как осколок стекла под кожей. Тогда, у алтаря, я взорвалась. Я выплеснула всю свою ярость и ушла. Но что теперь? Здесь криком делу не поможешь. Здесь нужно было действовать. Холодно, расчётливо, без права на ошибку.

Внезапно Яспер поднял голову. Его уши дёрнулись и повернулись в сторону двери. Он не спал. Он всё это время слушал.

– Идут, – прошептал он так тихо, что я скорее угадала слова, чем услышала их.

Моё сердце пропустило удар. Я вскочила на ноги, инстинктивно вжимаясь в самый тёмный угол комнаты. Вот оно. Началось.

За дверью послышались шаги. Лёгкие, торопливые, сопровождаемые шуршанием юбок. Вот они остановились прямо у моей двери, через секунду в замке заскрежетал ключ. Дверь со скрипом отворилась, и в комнату, семеня, вошли три женщины. Две молодые служанки, с испуганными глазами и низко опущенными головами, и одна постарше, видимо, главная, с лицом таким же кислым, как прошлогодний лимон. Они несли перед собой огромное облако ткани – шёлка, кружев и лент. Новое свадебное платье.

Женщина постарше окинула меня брезгливым взглядом, задержавшись на моём изорванном и грязном наряде. Её тонкие губы скривились.

– Снимай это непотребство, – проскрипела она. – Леди Ангелина должна выглядеть подобающе.

Они развернули платье, и я невольно отступила на шаг. Это было чудовищное сооружение. Десятки метров тяжёлой, переливающейся парчи, жёсткий корсет, способный, кажется, переломить рёбра, и бесчисленные нижние юбки, которые весили, наверное, не меньше меня. Я представила, как пытаюсь бежать в этом гробу на ножках. Шансов – ноль.

Я посмотрела на них. Прямо в глаза старшей. И медленно, отчётливо помотала головой.

– Что? – переспросила служанка, словно не поверив своим глазам. На её лице отразилось искреннее изумление. Видимо, безмолвных кукол, которые бы ей перечили, она ещё не встречала. – Ты что себе позволяешь, девка? А ну живо!..

Она сделала шаг ко мне, протягивая свои костлявые руки. Я сделала шаг назад. Когда одна из молодых служанок, подталкиваемая взглядом начальницы, робко попыталась схватить меня за руку, я отреагировала инстинктивно. Я увернулась и схватила с туалетного столика тяжёлый серебряный гребень, который припрятала ранее и выставила его перед собой, как нож.

Служанки тотчас в ужасе отшатнулись, издав коллективный писк.

– Ведьма! – взвизгнула старшая, отскакивая назад и чуть не сбив с ног своих подчинённых. – Она одержима!

Начался хаос. Они пытались подойти ко мне то с одной, то с другой стороны, а я, как дикая кошка, металась по комнате, не давая им приблизиться. Я не могла кричать, но моё молчание было страшнее любого крика. Я опрокинула тяжёлый стул, загораживая им путь. Смахнула со стола шкатулку, остатки драгоценностей с жалобным звоном разлетелись по полу.

Эта немая битва продолжалась несколько минут, пока в комнату, привлечённая шумом, не вошла сама графиня. Увидев разгром, она побагровела от гнева.

– Что здесь происходит?!

– Она… она не даётся, госпожа! – пролепетала старшая служанка, указывая на меня дрожащим пальцем. – Она буйная!

Графиня перевела взгляд с меня на платье в руках служанок, и её губы скривились в злой усмешке.

– Так вот оно что. Что ж, раз эта дикарка не хочет надевать платье леди, значит, пойдёт к алтарю в своих лохмотьях. Мне всё равно. Ведите её.

Церемония проходила в роскошном зале замка – явно, парадном помещении, где граф и графиня принимали важных гостей. Высокие потолки украшали фрески с изображениями охотничьих сцен и геральдических символов рода де Рос. Массивные хрустальные люстры заливали зал золотистым светом, отражаясь в полированном мраморном полу. Стены были обиты дорогим бархатом глубокого синего цвета с золотой отделкой. Всё здесь кричало о богатстве и знатности хозяев – от резных дубовых панелей до витражных окон с фамильными гербами. Но именно эта показная роскошь делала происходящее ещё более зловещим. Красивая обёртка для уродливого содержимого.

Меня вели под руки два стражника в чёрных доспехах, словно преступницу на казнь. Их железные перчатки впивались в мои локти, но я шла прямо, подняв подбородок. Если суждено идти на заклание – пойду с достоинством.

Где-то в тенях между колоннами мелькнул знакомый рыжий силуэт. Яспер занял позицию. Всё шло по плану.

У алтаря, украшенного белыми лилиями и розами, меня уже ждали. Мои «родители», граф и графиня, с натянутыми улыбками на лицах, изображающие счастливых родителей. И судя по всему мой жених.

Каэлан оказался совсем не таким, каким я его себе представляла. Я ожидала увидеть чудовище – горбатого, с жёлтыми клыками и красными глазами. Вместо этого передо мной стоял мужчина, который вполне мог сойти за принца из готической сказки. Высокий, широкоплечий. Длинные тёмные волосы, перехваченные серебряной лентой, подчёркивали строгие черты резко очерченного лица. Он был одет во всё чёрное – бархатный камзол с серебряными застёжками, узкие штаны, высокие сапоги из мягкой кожи.

Но больше всего меня поразили его глаза. Они были тёмными, цвета полуночного неба, и смотрели на меня с холодным, отстранённым любопытством. В их глубине мелькало что-то древнее и опасное. От него исходила аура силы – давящая, почти осязаемая, заставлявшая воздух вокруг него словно сгущаться и мерцать.

Когда он увидел моё порванное, грязное платье, на его лице не дрогнул ни один мускул. Лишь одна бровь слегка приподнялась, выражая лёгкое удивление. Словно вместо ожидаемого блюда ему подали что-то неожиданное, но не обязательно неприятное.

Жрец в тёмной рясе с капюшоном, скрывавшим лицо, начал монотонно бормотать что-то на незнакомом мне языке. Слова звучали как заклинание – гортанные, тяжёлые, они, казалось, материализовались в воздухе и оседали на коже неприятным холодком.

Я не слушала. Я смотрела на Каэлана и думала о том, что во второй раз за день стою у алтаря рядом с мужчиной, который меня не любит. Только на этот раз всё было ещё хуже. Игорь просто изменял мне. Этот же собирался меня убить. Правда, возможно, неумышленно, но от этого легче не становилось.

Жрец, наконец, замолчал. Каэлан медленно повернулся ко мне. В его руках появился кулон – и мой мир на мгновение сузился до этого единственного предмета.

Это был не просто драгоценный камень. Это была… красота смерти. Тёмно-красный сапфир размером с перепелиное яйцо, заключённый в оправу из чёрного металла, покрытого тонкой вязью каких-то рун. Камень словно поглощал свет свечей, превращая его во что-то густое и вязкое. А в самой его глубине мерцало что-то живое – словно там, в алой пучине, плавали крошечные звёзды.

– Интересно, – вдруг произнёс Каэлан, и его голос оказался неожиданно мягким, с лёгкой хрипотцой. – Обычно невесты на этом этапе либо рыдают, либо падают в обморок. А ты смотришь на меня так, словно планируешь что-то недоброе.

Я встретила его взгляд и не отвела глаз. В его тёмных зрачках отразилось пламя свечей, и на мгновение мне показалось, что я заглядываю в бездну.

– Что ж, – он слегка улыбнулся уголком рта, и эта улыбка была хуже оскала, – посмотрим, как долго продержится твоя дерзость.

Он поднял кулон. И я почувствовала, как воздух вокруг камня начал искриться, словно перед грозой. А потом Каэлан накинул цепочку мне на шею и едва камень коснулся моей кожи, мир вокруг меня взорвался.

Холод. Такой пронизывающий, что казалось, кровь в жилах превращается в лёд. Потом – жар, словно в груди вспыхнул костёр. Тьма и свет замелькали перед глазами, а в ушах звучал странный шёпот на незнакомых языках. На мгновение мне показалось, что я парю где-то высоко над землёй… а затем всё внезапно стихло. Кулон стал просто тяжёлым камнем на цепочке, холодным, но не обжигающим. Но что-то изменилось во мне, словно меня окутали невидимым плащом.

– Теперь вы муж и жена, – без всякого выражения произнёс жрец, и его голос эхом отразился от сводов.

Граф с натянутой, фальшивой улыбкой кивнул моему новоиспечённому мужу. Графиня направилась к нам, собираясь, видимо, произнести лицемерное поздравление. А Каэлан продолжал смотреть на меня с тем же странным выражением – словно я была головоломкой, которую он никак не мог разгадать.

Но я не собиралась стоять и ждать, пока он придумает способ меня убить.

Я резко дёрнулась, вырывая руку из его ледяной хватки. Одновременно схватила с алтаря тяжёлый серебряный подсвечник и мысленно крикнула коту:

– Яспер! Пора!

Рыжий кот, словно прочитав мои мысли, пулей вылетел из-за колонны, где прятался и понёсся к выходу. Я же со всей силы швырнула подсвечник в сторону графа и графини – пусть получат за своё предательство хотя бы синяк – и побежала следом за Яспером.

– Держите её! – взревел где-то сзади голос графа, но я уже неслась прочь.

Обернувшись на бегу, я увидела, что Каэлан по-прежнему стоял у алтаря, не делая ни малейшей попытки меня догнать. На его лице было выражение крайнего, почти детского недоумения. Словно он был учёным, чей лабораторный эксперимент внезапно пошёл совершенно не по плану, и он не знал, что делать дальше.

А потом он медленно поднял руку. Воздух вокруг меня мгновенно сгустился, стал вязким, как мёд. Дыхание перехватило, ноги вдруг налились свинцовой тяжестью.

Но кулон на моей шее вдруг потеплел – не обжигающе, а приятно, как нагретый на солнце камень. Давление исчезло так же внезапно, как и появилось. Я снова могла дышать и бежать. Яспер был прав – защита работала!

– Стража! – завизжала графиня где-то позади.

Через секунду я услышала за спиной тяжёлый топот сапог и лязг доспехов. Рядом со мной бесшумной рыжей тенью нёсся кот, и его золотистые глаза горели азартом охотника.

– Туда! – беззвучно указал он лапой в сторону узкой винтовой лестницы в углу зала.

Мы неслись вниз, перепрыгивая через несколько ступенек сразу. Каменные стены мелькали, в ушах свистел ветер. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, но я не сбавляла темпа. Погоня не отставала – лязг доспехов и тяжёлое дыхание стражников слышались совсем близко.

Мы вылетели на задний двор замка. Здесь пахло навозом и сеном. Яспер метнулся влево, я за ним. Мы миновали какие-то хозяйственные постройки, перемахнули через низкую ограду и рванули к спасительной тёмной стене леса, видневшейся впереди.

– Быстрее! – подбадривал кот, хотя сам едва поспевал за моими длинными шагами. – До границы леса ещё сто метров, а там другое королевство!

А за спиной все ближе раздавались новые крики и собачий лай – кто-то из умников додумался спустить псов. Мои лёгкие горели огнём, в боку резало, но я не думала об усталости. Я думала только о том, чтобы бежать. Бежать от этого проклятого замка, от лживых «родителей», от теперь уже мужа.

До кромки леса оставались считаные метры. Семьдесят. Пятьдесят. Тридцать.

– Почти добрались! – крикнул Яспер, но тут же его голос изменился: – Проклятье! Засада!

Из-за деревьев выскочили трое стражников, перекрывая нам путь к отступлению.

– Госпожа, остановитесь! – крикнул один из стражников. – Там опасно!

Я оглянулась. Граф, графиня и несколько слуг уже показались из-за угла конюшен. А позади них, неторопливо, словно прогуливаясь, шёл Каэлан. Даже на расстоянии я чувствовала исходящую от него ауру силы.

– Есть идеи? – прошипел Яспер, и в его голосе впервые прозвучала нотка отчаяния.

А идей не было. Совсем. Стражники медленно сжимали кольцо. Сзади приближался Каэлан. Я была обычной девушкой из двадцать первого века, а не героиней приключенческого романа. У меня не было ни плана, ни суперспособностей, ни внезапной гениальной догадки.

Было только одно – безрассудная решимость. Я не проведу остаток жизни, какой бы короткой она ни была, в роли жертвы.

– Бежим! – крикнула я Ясперу, сама не зная куда.

Мы рванули в единственном направлении, где кольцо окружения было чуть слабее. Стражники кинулись следом, но в тяжёлых доспехах были неповоротливы.

Только когда я оказалась на самом краю, я поняла, что это обрыв над бурным ручьём. Высота – метров пять, может, больше. Внизу пенилась вода, поблёскивали острые камни.

Останавливаться было поздно. За спиной уже слышались тяжёлые шаги.

Я закрыла глаза и шагнула в пустоту.

Падение длилось вечность и мгновение одновременно. Ледяная вода ударила, как пощёчина, выбив дух из лёгких. Течение подхватило меня и понесло, я захлёбывалась, цепляясь за скользкие камни. Где-то рядом плескался Яспер – по крайней мере, надеюсь, что это был он.

Мне удалось выбраться на берег только через несколько десятков метров вниз по течению. Я лежала на песке, кашляя водой и дрожа от холода. Рядом материализовался промокший до нитки кот.

– Блестящий план, – проворчал он, отряхиваясь. – В следующий раз предупреди, что собираешься совершить самоубийство.

Но крики погони остались далеко позади. А впереди темнел лес, обещая укрытие.

Мы были свободны. Живы. И совершенно не представляли, что делать дальше.

Глава 5

– Нам нужно укрытие, – проговорил кот, спустя несколько минут отдыха. – Скоро стемнеет. В этом лесу ночью небезопасно.

Я кивнула, хотя не представляла, где мы можем найти укрытие в этой глуши. Но Яспер, кажется, знал, что делать. Он принюхался, поводив усами, и уверено трусцой побежал в сторону, углубляясь в чащу. Собрав остатки воли в кулак, я поплелась за ним.

Мы шли около двух часов, может, больше. Лес становился всё гуще и темнее. Древние дубы и ели смыкались над головой плотным зелёным сводом, почти не пропуская света. Под ногами хлюпала болотистая почва, усеянная прелыми листьями и скользкими корнями. И когда я уже была готова снова упасть и остаться лежать здесь навсегда, деревья внезапно расступились.

Мы вышли на небольшую поляну, заросшую бурьяном и крапивой по пояс. А посреди неё, словно вросший в землю гриб, стоял дом.

Он был старым, почерневшим от времени и дождей. Покосившаяся крыша, покрытая мхом и лишайником, просела в нескольких местах. Крыльцо накренилось, а ступени изъела гниль. Окна зияли пустыми, тёмными глазницами – стёкла давно вылетели, оставив лишь кривые рамы, словно беззубые рты. Но стены из толстых брёвен всё ещё стояли крепко.

– Ну вот, – с ноткой самодовольства в голосе произнёс Яспер. – Говорил же, что найду. Старая… – он помолчал, принюхиваясь, – хм, интересный запах. Не охотничья заимка, как я думал. Тут жила ведьма.

– Ведьма? – пересохшими губами прошептала я.

– Ну да. Травы, зелья, всякая алхимическая дрянь. Запах въелся в дерево намертво. – Кот пожал лапами. – Но давно заброшена, хозяйка, судя по всему, сгинула. От дождя и хищников укроет.

Мы подошли ближе. Дверь, украшенная выцветшими защитными рунами, висела на одной петле. Я осторожно толкнула её, и она с протяжным, жалобным скрипом отворилась, впустив нас внутрь.

Яспер был прав. Это определённо был ведьмин дом. Даже в полумраке было видно, что здесь творились дела, далёкие от обычной жизни. Под потолком висели иссохшие связки трав – я различила полынь, зверобой и что-то ещё, незнакомое, с резким, почти одурманивающим запахом. На стенах проступали странные символы, нацарапанные углём или вырезанные ножом прямо в древесине – спирали, треугольники с глазами посередине, руны, значение которых ускользало от понимания.

В углу громоздилась огромная каменная печь, а рядом с ней – массивный чёрный котёл на трёх ножках, покрытый толстым слоем паутины. Вдоль стен тянулись полки, уставленные пустыми склянками самых причудливых форм – грушевидными, спиральными, с длинными тонкими горлышками. На одной из полок восседала высохшая сова, её стеклянные глаза смотрели в никуда мёртвым, немигающим взглядом.

У окна стоял грубый деревянный стол, весь изрезанный ножом и покрытый пятнами неопределённого происхождения. На нём валялись какие-то ржавые инструменты – ступки, совочки, нечто похожее на маленькие ножницы.

– Уютненько, – пробормотал Яспер, обнюхивая котёл. – Интерьер в стиле «кошмарный сон инквизитора». Надеюсь, прежняя хозяйка не оставила после себя каких-нибудь сюрпризов.

Как только я переступила порог, последние силы меня оставили. Ноги больше не держали, и я просто сползла по стене на пол, прислонившись спиной к холодным брёвнам. Всё. Мы в относительной безопасности. Хотя бы на время.

Яспер тем временем с деловитым видом обследовал наше новое жилище. Он заглянул в печь, поскрёб лапой по полу под столом, обнюхал каждый угол. На одной из полок он задержался особенно долго, что-то вынюхивая среди пустых склянок.

– Есть хорошие новости и плохие, – объявил он, вернувшись ко мне. – Хорошие – крыша над тем углом вроде цела, дверь можно подпереть скамейкой, и нас здесь так просто не достанут. Плохие – еды нет вообще. Даже мышей нет, все давно сбежали.

Я по привычке хотела было ответить, но из горла вырвался лишь сиплый хрип. Голос. Заклятие… Заклятие, кажется,, слабеет! Яспер говорил, что магия графа действует, пока я рядом с ним. А мы убежали достаточно далеко, чтобы…

Я медленно, с замиранием сердца, поднесла руку к горлу и попробовала ещё раз:

– Спасибо за оптимизм, пуш… – и осеклась. Голос! Мой голос вернулся! Чужой, скрипучий, как несмазанная дверная петля, но мой!

Я вскочила на ноги так резко, что у меня закружилась голова. Откуда взялись силы, понятия не имею, но меня как током ударило от радости. Я начала кружиться по комнате, как сумасшедшая, задевая полки и склянки.

– Я говорю! – вопила я, взмахивая руками. – Я говорю! Чёрт возьми, я снова могу говорить!

– Тише, придурошная, – зашипел Яспер, прижав уши. – Хочешь, чтобы на твой визг сбежались все хищники в округе? И вообще, что за дикие пляски? У нас тут не балаган.

– Балаган? – Я остановилась, тяжело дыша, но улыбка не сходила с лица. – Кот, да это же чудо! Я думала, что никогда больше не смогу…

– Ну смогла, и что? – фыркнул он. – Теперь сможешь в голос жаловаться на голод. Какое утешение.

Эйфория начала спадать, уступая место суровой реальности. Мой желудок болезненно сжался, напоминая о себе. Когда я ела в последний раз? Утром, перед свадьбой? А пила? Глотка воды из ручья явно не хватало.

– Ладно, – сказала я, стараясь говорить спокойно. – Давай осмотрим дом. Может, прежняя хозяйка что-то оставила.

И я принялась обыскивать избушку. Я проверила все полки, залезла в печь – там были только угольки и сажа. Заглянула под кровать в углу – обнаружила лишь клочки истлевшего тряпья и мышиный помёт. В деревянном сундуке у стены лежали какие-то обрывки пергамента с непонятными записями и сломанная деревянная ложка.

– Блестяще, – прокомментировал Яспер, наблюдая за моими потугами. – Нашла что-нибудь съедобное?

– Только если ты любишь паутину с приправой из мышиного помёта, – огрызнулась я, вытирая руки о юбку.

– М-м-м, деликатесы, – протянул кот. – А если серьёзно, нужно добраться до ручья. Без воды мы протянем максимум день-два.

Я подошла к окну и выглянула наружу. Лес погружался в сумерки. Между деревьями уже клубились серые тени, а откуда-то издалека доносился протяжный волчий вой.

– Ночью? – поёжилась я. – Ты слышал этот вой?

– Слышал. Но жажда… – невозмутимо заметил кот. – Хотя, думаю, можно подождать до утра. Если, конечно, ты не соскучилась по острым ощущениям.

– Нет уж, спасибо. Острых ощущений у меня на всю оставшуюся жизнь хватило.

– Оставшуюся жизнь, – хмыкнул Яспер. – Интересная формулировка. Учитывая, что твой муж-некромант наверняка уже организовал поиски, твоя оставшаяся жизнь может оказаться довольно короткой.

– Благодарю за поддержку, – сухо ответила я. – А теперь давай лучше обсудим, что будем делать с кулоном.

Я дотронулась до холодного камня на шее. Он тяжело лежал на груди, напоминая о цепях, которые связывали меня с Каэланом.

– Для начала спрячем его, – деловито сказал Яспер. – Я осмотрел дом. Есть тайник под теми половицами. Неглубокий, но сухой.

– Зачем прятать? – удивилась я. – Ты же говорил, он меня скрывает от Каэлана.

– Скрывает, но носить его на себе долго нельзя, – мрачно сказал кот. – Этот артефакт постепенно высасывает жизненные силы. Будешь носить – засохнешь как выжатый лимон. Но есть и хорошая новость: кулон работает и на расстоянии. Пока ты находишься рядом с ним, ты полностью невидима для Каэлана.

– Как все непросто, – задумчиво протянула, с опаской коснувшись камня.

Спустя несколько минут мы, наконец, отодрали несколько рассохшихся половиц возле печи. Под ними обнаружилось небольшое пространство, пахнущее землёй и прелостью. Я сняла с шеи тяжёлый кулон, завернула его вместе с украденными драгоценностями в кусок оторванного от подъюбника полотна и опустила в импровизированный тайник.

– Надеюсь, прежняя хозяйка не заложила сюда защитные чары, – пробормотал Яспер, наблюдая за моими действиями.

– А если заложила? – Я замерла, держа свёрток над ямкой.

– Узнаем постфактум, – философски заметил кот. – Либо всё будет хорошо, либо нас поджарит какое-нибудь защитное заклинание. Но выбора у нас нет.

Я опустила свёрток в тайник. Никаких вспышек или искр. Обошлось. Я вернула доски на место.

– Теперь ты свободна от мужниных чар, – объявил Яспер. – Поздравляю. Наслаждайся независимостью, пока можешь.

– Ты всегда такой циник?

– Я реалист, – поправил он. – Цинизм – это когда ты разочарован в людях. А я в них изначально не верил. Гораздо здоровее для нервной системы.

Мы заперлись в избушке, подперев дверь тяжёлой скамьёй. Ночь опустилась на лес быстро, почти внезапно. Тьма за выбитыми окнами сгустилась, стала живой, наполненной шорохами, скрипами и далёкими, леденящими душу звуками. Где-то вдалеке завыл волк, ему ответил другой, третий. А потом раздался звук, который заставил мои волосы встать дыбом – что-то среднее между визгом и хохотом.

– Что это было? – прошептала я.

– Лучше не знать, – буркнул Яспер. – В этих лесах водится всякая нечисть.

Мы забились в самый дальний угол комнаты, подальше от пустых окон. Я села на пол, прислонившись к стене, а Яспер свернулся со мной рядом клубком. Его тепло было единственным утешением в этом враждебном мире.

– Скажи, – тихо спросила я, поглаживая его мягкую шерсть. – А что мы будем делать завтра? И послезавтра? Мы же не сможем вечно сидеть в этой избушке.

– Выживать, – коротко ответил он. – Найдём ближайшую деревню, продадим часть драгоценностей, купим еду и одежду. Тебе нужно что-то менее заметное, чем этот ворох тряпья.

– А потом?

– Потом? – Яспер поднял голову и посмотрел на меня своими золотистыми глазами. – Потом будем импровизировать. Может, найдём способ снять с тебя брачные цепи. Может, отправимся в дальнее королевство, где о твоём муже никто не слышал. А может, он просто потеряет к тебе интерес и займётся поисками новой жертвы.

– Жертвы, – повторила я. – Вот чем я была для всех. Для графа с графиней – разменной монетой. Для Каэлана – очередной жёнушкой на одну ночь. Даже для Игоря я была, по сути, красивой куклой.

– Жалость к себе – роскошь, которую мы не можем себе позволить, – сурово сказал Яспер. – Да, с тобой обошлись как с вещью. Да, это несправедливо. Но сейчас ты здесь, живая и относительно невредимая. У тебя есть голос, руки, мозги и небольшой капитал. Используй это.

Он был прав. Как бы ни хотелось закрыться в углу и проклинать судьбу, нужно было действовать. Выживать. Бороться.

– Спасибо, – сказала я. – За то, что вытащил меня оттуда. За то, что не бросил.

– Не благодари раньше времени, – проворчал кот, устраиваясь поудобнее. – Впереди ещё куча неприятностей. И не факт, что мы их переживём.

Но несмотря на его ворчание, я слышала в его голосе что-то тёплое. Почти нежное. Этот наглый, циничный кот был единственным существом в этом мире, которое было на моей стороне.

За окнами завыл ветер, заставляя старый дом поскрипывать и постанывать. Сухие травы под потолком шелестели, словно шёпотом обсуждая нашу судьбу. А высохшая сова на полке, казалось, наблюдала за нами своими стеклянными глазами.

Я была голодна, измучена, напугана. Моё будущее было туманным и полным опасностей. Но я была жива. Я была свободна. И у меня был голос.

А ещё у меня был очень умный и циничный рыжий кот, который почему-то решил связать со мной свою судьбу.

И несмотря на весь ужас ситуации, мне казалось, что вместе мы справимся. Должны справиться.

Потому что другого выбора у нас просто не было.

Глава 6

Я проснулась от холода. Не от того пронизывающего, ледяного ужаса, что сковывал меня в замке, а от обычного холода, который пробирает до костей, когда спишь на голом полу в сыром, продуваемом всеми ветрами доме.

Ночь прошла в тревожной, рваной дрёме, наполненной тенями, шорохами и далёким воем, от которого стыла кровь в жилах. Каждый раз, когда усталость, наконец, брала своё и я проваливалась в забытьё, меня тут же выдёргивал обратно любой звук – скрип половиц, шелест сухих трав под потолком или далёкий крик какой-то лесной твари. И тогда я лежала с бешено колотящимся сердцем, ожидая услышать лязг доспехов или почувствовать ледяное прикосновение Каэлана.

Но утро пришло. Бледное, серое, оно просачивалось сквозь пустые окна и дыры в крыше, разгоняя ночные страхи и безжалостно обнажая всю убогость нашего убежища.

Я села, разминая затёкшие мышцы и суставы. Всё тело ломило так, словно меня пропустили через мясорубку, а потом заставили пробежать марафон. Яспер, устроивший свою голову у меня на коленях, недовольно мяукнул на то, что его потревожили, приняв царственную позу, сердито на меня посмотрел.

– Доброе утро, – прохрипела я. В горле першило и царапало, словно я всю ночь глотала песок. – Если его можно назвать добрым.

– Любое утро, в которое тебя не собираются приносить в жертву, по определению доброе, – философски заметил кот, принимаясь наводить утренний марафет. – Нам надо срочно решать насущные проблемы. Проблема номер один: я хочу пить так, что готов слизать росу с листьев. Проблема номер два: я хочу есть так, что всерьёз рассматриваю возможность охоты на мышей. И я почти уверен, что ты испытываешь схожие чувства.

Он был прав. Желудок сводило от голода так, что перед глазами плыли чёрные пятна, а во рту было так сухо, словно я наелась песка. Но я понятия не имела, что можно есть в лесу, а что смертельно ядовито.

– Сначала к ручью, – твёрдо сказала я, с трудом поднимаясь на дрожащие ноги. – А потом… потом нам нужно в деревню.

Яспер прекратил умываться и посмотрел на меня с таким изумлением, словно я предложила ему станцевать балет.

– В деревню? – переспросил он, и его усы возмущённо дёрнулись. – Ты случайно головой не ударилась, когда падала? Мы провели здесь всего одну ночь! А если там стража графа? Или, что ещё хуже, ищейки твоего ненаглядного муженька? Тебя схватят быстрее, чем ты успеешь сказать «помогите».

– А какой у нас выбор? – Я развела руками, и этот простой жест стоил мне немалых усилий, руки дрожали от слабости. – Сидеть здесь и ждать, пока мы умрём от голода? Питаться корешками и надеяться, что не отравимся? У нас есть драгоценности. Нам нужно продать хотя бы одну вещь, чтобы купить еды, тёплую одежду, одеяла…

Я запнулась, осознав, как много нам нужно, и как мало я знаю об этом мире.

– И… и вообще, что здесь едят? Какие монеты в ходу? Как торговаться? – голос мой сорвался на полушёпот. – Яспер, я же ничего не знаю! Я из совершенно другого мира! Я не знаю, как выжить здесь!

– Эй, эй, – кот подошёл ко мне и потёрся о ногу. – Не раскисай. Я помогу. Что касается еды – тут всё как везде: хлеб, мясо, овощи. Монеты – медяки, серебро, золото. Чем драгоценнее металл, тем дороже. А торговаться… ну, будем импровизировать.

– В этом, – я с отвращением посмотрела на остатки своего свадебного наряда, превратившиеся в жалкие, грязные лохмотья, – я точно никуда не пойду. Мне нужна нормальная одежда, чтобы не вызывать подозрений. И вообще, как я объясню, откуда у меня дорогие украшения?

Яспер задумчиво почесал за ухом задней лапой.

– В твоих словах есть звенящая логика отчаяния, – нехотя признал он. – Но это очень рискованно. Нужно всё продумать до мелочей.

После того как мы умылись ледяной водой в ручье, который, как оказалось, пробегал всего в десятке шагов от ведьминого дома, мы приступили к реализации нашего дерзкого плана.

Сначала нужно было раздобыть одежду.

Путь до деревни превратился в настоящее испытание на прочность нервов. Мы шли почти час, крадучись по самому краю леса, стараясь не попадаться на глаза случайным путникам. Каждый шорох заставлял нас замирать и прижиматься к стволам деревьев. Яспер двигался бесшумно, как настоящий хищник, а я спотыкалась о каждый корень и ветку, проклиная остатки своего свадебного платья, которое цеплялось за всё подряд.

– Тише! – шипел кот всякий раз, когда треск сломанной ветки под моей ногой разносился по лесу. – Ты идёшь, как стадо слонов!

– Извини, но я не кошка! – огрызалась я, выпутывая кружева из колючих кустов.

Дважды нам приходилось замирать и ждать, пока по тропинке не пройдут люди. Первый раз это была старуха с корзиной яиц – она медленно брела по дороге, опираясь на палку и что-то бормоча себе под нос. Второй раз – двое молодых парней с топорами, видимо, дровосеков. Они ехали на телеге, громко переговариваясь о чём-то своём, и я слышала их смех ещё долго после того, как они скрылись за поворотом.

Мои ноги уже начинали болеть от непривычной ходьбы по пересечённой местности, когда между деревьев, наконец, показались первые дома поселения.

Деревушка оказалась небольшой: десятка два почерневших от времени домов, сгрудившихся вокруг пыльной площади с каменным колодцем. Пахло дымом из печных труб, навозом со скотного двора и – о боже! – свежеиспечённым хлебом. Этот запах заставил мой желудок сжаться в болезненном спазме.

Мы залегли в густых зарослях папоротника у крайнего дома, двор которого выходил к лесу. На верёвке, натянутой между старой яблоней и покосившимся сараем, сушилось бельё. Среди простыней и мужских рубах там болталось простое, но чистое платье из грубого серого домотканого полотна.

– Теперь мой выход, – прошептал Яспер, и в его зелёных глазах блеснул азартный огонёк охотника. – А ты смотри и учись.

Он распластался на земле, превратившись в рыжую тень. Каждое его движение было продумано – он двигался по-пластунски, сливаясь с высокой травой, используя каждую кочку и каждый куст как укрытие. Я затаила дыхание, наблюдая за ним. Вот он добежал до низкого плетёного забора, одним лёгким прыжком перемахнул через него и замер у стены сарая, прижавшись к потемневшим от времени доскам.

В этот момент на крыльце дома скрипнула дверь, и моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Вышла полная женщина средних лет в сером переднике, с корзиной в руках. Яспер замер как изваяние. Женщина выплеснула помои за крыльцо, постояла минуту, оглядывая двор, и вернулась в дом. Дверь захлопнулась.

Яспер выждал ещё несколько долгих секунд, потом выглянул из-за угла сарая. Убедившись, что во дворе никого нет, он метнулся к верёвке. Подпрыгнул, вцепился в платье когтями, дёрнул изо всех сил. Ткань соскользнула с верёвки. Подхватив добычу зубами, кот бросился обратно к забору.

– Стой! – вдруг раздался женский крик. – Вор! Рыжий бандит!

А через секунду из дома выскочила хозяйка с ухватом в руках. Однако Яспер уже нёсся через двор как одержимый, платье волочилось за ним по земле. Женщина, громко ругаясь, швырнула ухват, но тот пролетел мимо, звонко ударившись о забор.

– Проклятый кот! Опять моё бельё тащит!

Яспер же перемахнул через забор, добежал до меня и рухнул в траву, тяжело дыша. Платье он по-прежнему сжимал в зубах.

– Опять? – прошипела я.

– Расскажу потом, – промычал он, не выпуская ткань. – Бежим!

Мы опрометью бросились обратно в лес, не останавливаясь, пока не оказались в нашей хижине.

– Так, – сказала я, разглядывая добычу. – Объясняй. Что значит «опять»?

– Ну… – кот смущённо облизнулся. – Возможно, я иногда… развлекался подобным образом. Когда скучно становилось.

– Ты воровал чужое бельё от скуки?!

– Не воровал! Брал на время! – возмутился он. – Потом обычно возвращал. В основном.

Я покачала головой, но спорить не стала, какое мне дело до странных развлечений этого рыжего нахала, и приложила к себе платье. Оно оказалось мне велико, но пахло свежестью, солнцем и щелочным мылом. Пришлось проявить смекалку: я подпоясалась верёвкой, скрученной из подола свадебного наряда, а длинную юбку подвернула и подоткнула за пояс.

Чтобы хозяйка случайно не узнала свою вещь, я пришила к вороту и рукавам несколько полосок кружева, оторванных от своего старого платья. Хорошо, что я прихватила из замка иголку и нитки, посчитав, что в хозяйстве всё пригодится. Я бы и кочергу взяла, но Яспер не одобрил.

Получился странный гибрид обычной селянки и обнищавшей аристократки, но это было в тысячу раз лучше свадебных лохмотьев.

– Теперь самое сложное, – сказал Яспер, когда я закончила с переодеванием. – Нужно продать кольцо, не вызвав подозрений. А у тебя на лбу не написано «Я понятия не имею, что делаю».

Во второй раз в деревню мы пошли уже смелее. Я шла по тропинке, стараясь двигаться уверенно, а Яспер крался рядом в кустах, готовый в любой момент предупредить об опасности. Кулон я оставила в тайнике, и без него чувствовала себя странно лёгкой, словно сбросила невидимые оковы.

Когда я вошла в деревню, на меня тут же уставились. Разговоры у колодца стихли, женщины перестали развешивать бельё, дети попрятались за материнские юбки. Я чувствовала на себе десятки любопытных и настороженных взглядов. Сердце колотилось где-то в горле, но я заставила себя идти дальше.

Я подошла к самому старому на вид мужчине – седобородому и морщинистому старику, который сидел на завалинке своего дома и курил длинную глиняную трубку. Руки у него были узловатые, покрытые старческими пятнами, но глаза ясные и острые.

– Добрый день, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Я бы хотела поговорить со старостой.

– Я староста, – пробасил он, медленно поднимаясь с лавки и оглядывая меня с ног до головы цепким, оценивающим взглядом. – Конрад меня зовут. А ты кто такая, чужестранка? Откуда идёшь?

– Я… я недавно поселилась в домике у леса. В старом доме на пол… – недоговорила я, по толпе тотчас пронёсся испуганный шёпот, люди начали креститься и кланяться. Даже суровый староста выронил трубку и торопливо поклонился мне в пояс.

– В-ведьмин дом, – прошептала какая-то женщина.

– Она заняла место старой Мириты…

– Новая ведьма пришла…

– Эм… мне нужно обменять кое-что на деньги, – продолжила я, протягивая старосте одно из колец графини – не самое дорогое, серебряное, с небольшим аметистом.

Конрад взял кольцо дрожащими руками, долго рассматривал его, поворачивая на свету, потом кивнул и исчез в своём доме. Вернулся он с увесистым холщовым мешочком, который звенел при каждом шаге.

– Чего ещё желаешь, госпожа ведьма? – спросил он подобострастно.

– Мне нужны припасы, – начала я перечислять. – Мешок муки, круг сыра, вяленое мясо, соль…

Но тут же запнулась, осознав, что понятия не имею, что ещё необходимо для жизни в этом мире.

– Ещё мне нужны… – я замялась, – подушки, одеяла, посуда для готовки, нож, что-то для розжига огня…

– Всё будет! – заверил староста. – Мой сын Йонас соберёт всё необходимое и отнесёт к твоему дому!

Из-за его спины тут же вышел высокий, крепкий парень лет двадцати с нахальной улыбкой. В отличие от остальных жителей, он не выказывал никакого страха.

– Для такой красавицы-ведьмы хоть на край света, – подмигнул он мне, с легкостью перекинув из одной руки в другую внушительного размера топор.

– Жду к вечеру, – коротко ответила и развернувшись, поспешила к избушке, многозначительно выпучив глаза в сторону кустов, где прятался кот, который ехидным голосом тихо прокомментировал:

– Местные ведьмы, видимо, славились не только зельеварением.

Обратно я пошла короткой дорогой, по краю деревни, мимо покосившихся изгородей и огородов. Я шла, размышляя о странном повороте судьбы и пытаясь свыкнуться с мыслью, что меня приняли за ведьму. Что ж, это определённо лучше, чем жертвенный агнец или мёртвая жена некроманта.

Но вместе с облегчением приходило и беспокойство. А что, если кто-то захочет проверить мои способности? Что, если мне придётся лечить людей или варить какие-то снадобья? Я же понятия не имею, как это делается!

Задумавшись о предстоящих проблемах, я не заметила торчащий из-под земли корень. И чуть не упала, чудом удержав равновесие.

– Да чтоб тебя! Уйди с дороги, чего развалился! – В сердцах крикнула я, пнув белую палку.

И оно… повиновалось.

Из земли, отряхиваясь от комьев грязи и прошлогодних листьев, медленно, кость за костью, поднимался скелет. Спустя несколько минут он собрался в полный рост, клацнул челюстью и повернул череп в мою сторону, ожидая дальнейших указаний.

Глава 7

– Это что ещё за дьявольщина?! – выдохнула я, замирая на месте. В горле мгновенно пересохло. – Что… что ты такое?

Скелет, естественно, не ответил. Он просто стоял и смотрел на меня пустыми глазницами. Или то, что от них осталось.

– Ложись! – пискнула я, взмахнув рукой. – Ложись обратно! В землю! Быстро!

Скелет тотчас послушно начал опускаться, складываясь в неестественные позы.

– Да нет, не так! – в панике завопила я. – Не садись! Исчезни! Растворись! Сдохни!

При последнем слове череп скелета дёрнулся, словно он обиделся. А потом он начал разваливаться. Буквально. Кости начали отделяться друг от друга и падать на землю с сухим стуком.

– О нет, нет, нет! – Я схватилась за голову. – Не разваливайся! Стой! Стой как стоял!

Кости тут же начали собираться обратно, складываясь в человеческую фигуру. Это было отвратительно и завораживающе одновременно, как будто время пошло вспять, и смерть отступила.

Из зарослей, конечно же, донёсся знакомый саркастичный голос:

– Трогательная сцена. Некромантша дрессирует первую жертву.

– Яспер! Что это такое? Что со мной происходит? Я не делала ничего особенного!

– Особенного? – кот фыркнул. – Ты подняла мертвого одним пинком и парой грубых слов. Для начинающей некромантки это довольно неплохо.

– Какой ещё некромантки?! – Мой голос сорвался на визг. – Я не некромантка! Я обычная девушка! Из двадцать первого века! Я работала в рекламном агентстве!

– Была обычной, – терпеливо поправил меня кот. – До того, как попала в другой мир и вышла замуж за одного из сильнейших некромантов континента. Магические узы, милочка. Каэлан не просто надел на тебя кулон, он связал вас магической клятвой. Часть его силы теперь в тебе. А некромантия… это как заразная болезнь. Стоит немного подцепить и пошло-поехало. Хотя странно, еще ни одна его супруга не принимала в себя его силу, что-то в тебе… есть от ведьмы.

– То есть я теперь… навсегда?

– Навсегда – это громко сказано, – Яспер пожал лапами. – Возможно, если разорвать брачные узы… Но это не точно. Магия некромантии имеет неприятное свойство въедаться в душу.

Скелет тем временем терпеливо сидел на земле, поворачивая череп то ко мне, то к коту, словно следил за нашим разговором.

– А он… оно… это… разумное? – спросила я, показывая на скелет.

– Проверим, – Яспер подошёл к скелету и обнюхал его. – Эй, костлявый! Ты меня понимаешь?

Череп кивнул.

– Можешь говорить?

Скелет попытался что-то сказать, но из него вырвался лишь хриплый, булькающий звук. Очевидно, без голосовых связок речь была проблематична.

– Можешь писать?

Скелет кивнул более энергично и указал костлявым пальцем на землю.

– Тогда пиши, – приказала я. – Кто ты такой?

Скелет начал царапать что-то в земле. Буквы получались корявыми, но читаемыми: «ТОМ. СЛУЖИЛ ПИСАРЕМ У БАРОНА»

– Том? – я моргнула. – Тебя зовут Том?

Череп кивнул.

– Это же… банально как-то, – пробормотала я.

Яспер фыркнул.

– А ты что ожидала? «Граф Вальдемар фон Кладбищенский»? Простые люди и после смерти остаются простыми.

Том тем временем продолжал царапать: «НАПАЛИ РАЗБОЙНИКИ. ДОЛГО СПАЛ В ЗЕМЛЕ. ТЫ РАЗБУДИЛА».

– Понятно, – медленно сказала я. – И что ты теперь будешь делать?

«СЛУЖИТЬ», – написал он.

– Нет-нет-нет! – Я замахала руками. – Мне не нужен… слуга! Особенно мёртвый!

Том поник. Точнее, его костлявые плечи опустились, и вся его поза выражала глубокое уныние. Было даже что-то трогательное в этом зрелище.

– Хм, – задумчиво произнёс Яспер. – А между прочим, он мог бы пригодиться. Дрова колоть, воду носить, дом ремонтировать. Мёртвым ни есть, ни спать не нужно. Идеальная рабочая сила.

– Ты серьёзно предлагаешь мне завести скелет в качестве домработника?!

– А что? Практично же.

Я хотела возразить, но в этот момент услышала приближающиеся шаги и весёлый мужской голос:

– Госпожа ведьма! Где вы там? Йонас припасы несет!

– О нет! – прошипела я, оглядывая поляну. – Что, если он увидит скелет? В деревне начнётся настоящий кошмар!

– Быстро! – скомандовал Яспер. – Отправь костлявого в лес!

– Следуй за котом! – приказала я, показывая на Яспера. – И прячься! Чтобы никто тебя не видел!

Скелет тут же поднялся и семенящей походкой направился к кустам. Яспер же ехидно улыбнувшись, пробормотал.

– Забавно. Мёртвый слушается тебя лучше, чем живые мужья своих жён.

Через несколько секунд оба странных товарищей исчезли в зарослях как раз в тот момент, когда из-за поворота тропинки показался Йонас. Он тащил на плече огромный мешок, а в руках нёс корзину, полную всякой всячины.

– Вот и я! – радостно объявил он, подойдя ко мне. – Всё принёс, что заказывали. Мука, мясо, сыр, овощи… – он начал перечислять, доставая припасы из мешка. – Одеяла тёплые, подушки пуховые, горшок добротный, нож острый…

Я слушала вполуха, постоянно оглядываясь на лес. Где-то там скрывался скелет, и эта мысль не давала мне покоя.

– … а ещё мать просила передать, что если что-то нужно будет, обращайтесь, – продолжал Йонас, явно не торопясь уходить. – Мы тут все простые люди, ведьм уважаем. А уж такую красавицу-ведьму…

Он многозначительно подмигнул мне.

– Слушай, Йонас, – прервала я его, – а ты не боишься ведьм?

– А чего их бояться? – удивился он. – Старая Мирита была хоть и строгая, но справедливая. Лечила, когда болели, коровам помогала телиться… Конечно, случалось, что и наказывала, если кто не по чести поступал.

– Как наказывала?

– Ну, там, бородавки напустит, или волосы на голове выпадут, – беззаботно ответил он. – Один раз Генрика-мельника в свинью превратила на неделю, он тогда зерно у вдовы украл.

– В свинью? – переспросила я, и в голове начал созревать план.

– Ага. Хрюкал неделю, жёлуди жрал. Зато больше никогда ничего не крал, – Йонас засмеялся. – А знаете, госпожа ведьма, а вы на старую Мириту не очень похожи. Вы… как бы это сказать… более приветливая.

– Это потому, что ты меня ещё не разозлил, – многозначительно сказала я.

– А что будет, если разозлю?

Я сделала самое загадочное лицо, на которое была способна.

– Превращу в жабу и закину куда-нибудь подальше, в глухое болото, – сказала я тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Чтобы ни одна принцесса до тебя не добралась и не расколдовала.

Йонас моргнул. Потом ещё раз. Улыбка медленно сползла с его лица.

– А… а это больно? – неуверенно спросил он.

– Очень, – подтвердила я. – И противно. Представь: ты сидишь в болоте, квакаешь, ловишь мух языком… Фу, мерзость какая.

– Я… м… может, мне лучше идти? – пробормотал он, явно утратив всё желание флиртовать.

– Мудрое решение, – кивнула я.

Остаток пути мы прошли в молчании. Йонас шёл на пару шагов позади, явно опасаясь лишний раз открыть рот. Когда показалась покосившаяся избушка на поляне, он заметно ускорил шаг, словно спешил поскорее избавиться от груза и убраться подальше от опасной ведьмы.

Торопливо выложив на крыльцо мешки и корзины с покупками, Йонас собрал пустую тару и, неловко поклонившись, поспешил прочь. Я проводила его взглядом, пока его фигура не скрылась за поворотом лесной тропы.

– Можно выходить! – крикнула я в сторону леса, убедившись, что он достаточно далеко.

Из кустов тут же появился Яспер, отряхивая с рыжей шерсти прилипшие листья и травинки. За ним, гораздо медленнее и осторожнее, из зарослей папоротника выполз Том.

– Неплохо, – одобрительно сказал кот, усаживаясь на ступеньках крыльца. – Быстро въехала в роль местной грозы.

– Не знаю, насколько это хорошо, – ответила я, облокачиваясь на перила крыльца. – А если он расскажет всем, что новая ведьма угрожала превратить его в жабу? Что, если завтра сюда придёт толпа с вилами?

– Не придёт, – уверенно заявил Яспер. – Здесь ведьм боятся, но уважают. Это не те места, где их жгут на кострах. Скорее наоборот, будут ходить на цыпочках и приносить дары, лишь бы не разозлить.

Я ничего не ответила, лишь тяжело вздохнула, переводя взгляд на Тома. Скелет стоял у края поляны, терпеливо ожидая указаний, его пустые глазницы были обращены в мою сторону. От этого зрелища по спине пробегали мурашки. Всё ещё трудно было поверить, что я подняла мертвого.

– Том, – обратилась я к нему, указывая рукой на старый трухлявый пенёк у стены дома. – Садись вот туда и жди. Никуда не уходи, понял?

Скелет послушно кивнул и направился к указанному месту. Он двигался немного неуклюже, словно заново учился ходить, иногда спотыкаясь о собственные кости. Добравшись до пенька, Том аккуратно уселся на него, выпрямил спину и сложил костлявые руки на коленях, как примерный ученик на уроке.

– А теперь надо срочно поесть, – сказала я, поглядывая на мешки с припасами. – Иначе мой желудок своим урчанием всех волков в округе соберёт.

– Присоединяюсь, – сказал Яспер, поднимаясь и лениво потягиваясь. – Вся эта некромантия отнимает силы.

Я взяла несколько мешков с припасами и внесла их в дом. Яспер проскользнул следом, тут же принявшись обнюхивать корзины.

Йонас оказался на удивление обстоятельным, всё было аккуратно упаковано и перевязано. Я доставала один предмет за другим, раскладывая их на столе, и каждый вызывал у меня почти детскую радость.

Хлеб! Настоящий, свежий, ещё тёплый хлеб с хрустящей корочкой! Я отломила большой кусок и принялась жадно жевать, закрыв глаза от наслаждения. Вкус был просто божественным – после суток голодания даже простой ржаной хлеб казался деликатесом.

Потом настала очередь сыра – плотного, солёного, с острым привкусом, который щипал язык. Яспер тем временем обнаружил кусок копчёного мяса и набросился на него с энтузиазмом истинного хищника, урча от удовольствия.

– Кстати, – сказала я, когда первый голод был утолён, и я могла думать о чём-то, кроме еды, – а что едят ожившие скелеты?

– А что бы ты думала? – протянул Яспер с наигранной серьёзностью. – Кровью девственниц питаются, разумеется. Нам теперь придётся заманивать в избушку невинных особ из деревни. Я уже вижу объявление: «Ведьма принимает по вторникам и четвергам, кровь сдавать натощак».

– Яспер!

– Что? – невинно спросил он, облизывая усы и принимая оскорблённый вид. – Я же просто предупреждаю о возможных сложностях содержания нежити. Это же серьёзный вопрос – логистика питания нематериальных сущностей.

Я сердито насупилась и хотела дать ему подзатыльник, но потом внезапно представила, как мы с Томом крадёмся по деревне в поисках девственниц, и эта картина показалась мне настолько абсурдной, что я не выдержала и рассмеялась.

Смех вырвался откуда-то из глубины души – истерический, освобождающий, неудержимый. В нём было всё: и ужас прошедшего дня, и облегчение от того, что мы живы и относительно в безопасности, и полный сюрреализм всей ситуации. Ведьма, говорящий кот и воскрешённый скелет, обсуждающие рацион питания нежити – звучало как начало очень странного анекдота.

Я смеялась, пока слёзы не потекли по щекам, выплёскивая через смех все накопившиеся за эти безумные дни эмоции. Яспер сначала смотрел на меня с выражением лёгкой тревоги, а потом с терпеливым сочувствием в глазах.

За окном, на своём пеньке, терпеливо сидел Том, ожидая дальнейших приказов. Изредка он поворачивал череп, отслеживая какой-то звук в лесу, но с места не сдвигался. Верный как собака и послушный как… ну, как мертвец.

Господи… какая же безумная стала моя жизнь.

Глава 8

Я доела наскоро собранный бутерброд, запила его холодным молоком из глиняного кувшина и откинулась спиной на стену. Впервые за эти безумные сутки желудок перестал болезненно сжиматься, а в теле появилось что-то похожее на силы. Но вместе с насыщением пришло и осознание реальности – той самой, от которой я отвлекалась, пока боролась за выживание.

Я посмотрела на Яспера, который с важным видом умывал морду лапой после трапезы, потом перевела взгляд на окно, за которым терпеливо сидел на пеньке Том, и, наконец, оглядела убогую избушку с её паутиной, прогнившими половицами и призраками прошлого, витающими в затхлом воздухе.

– И что теперь? – тихо спросила я, ломая тишину. – До конца своих дней прятаться здесь от мужа? Жить на украденные драгоценности, пока они не закончатся, а потом… что потом?

Яспер прекратил умываться и посмотрел на меня своими золотистыми глазами, в которых плясали лукавые огоньки.

– А потом ты можешь продавать зелья, – невозмутимо ответил он. – Люди наивные, верят, что какая-нибудь настойка из лопуха принесёт им облегчение. А в том, что ты ведьма, у них сомнений нет. Йонас уже, небось, всей деревне растрепал про угрозу превращения в жабу.

– Нет, – резко сказала я, и моя ладонь со стуком опустилась на стол. – Так не пойдёт. Я не собираюсь всю жизнь прятаться в этой развалюхе и обманывать доверчивых людей, продавая им воду с травками. Мне надо каким-нибудь образом снять брачные узы. До тех пор, пока меня не нашёл Каэлан.

Я помолчала, и в груди вдруг сжалось от неожиданной тоски.

– В идеале… вернуться в свой мир. Там родители, наверняка они меня ищут. Друзья…

Я запнулась, вспомнив Игоря. Вспомнив Свету. Вспомнив ту сцену у алтаря. Боль от предательства всё ещё была свежей, как незажившая рана, но теперь к ней примешивалось что-то ещё. Злость. На себя. За то, что не увидела признаков, не разглядела ложь, верила в иллюзию.

– Вернуться, увы, не выйдет, – спокойно сказал Яспер, и в его голосе не было ни капли сочувствия, только голые факты. – Камень переноса редкий, заклинание сложное и затратное. Тот, кто тебя притянул сюда, высох как слива. Граф слабенький маг, он нанял кого-то. И этот кто-то, скорее всего, умер в процессе или сразу после. Такова цена межмирового портала.

Надежда, которую я даже не осознавала, что держу в глубине души, рухнула. Я сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Значит, дороги назад нет. Совсем. Я застряла здесь, в этом странном, жестоком мире, где магия реальна, а жизнь человека стоит меньше, чем погашение долга.

– А вот расторгнуть брак… – протянул Яспер, и в его тоне появилась знакомая хитрая нотка. – Есть у меня мыслишка.

Я мгновенно выпрямилась, впившись в него взглядом.

– Какая?

– Пока не скажу, – он отвернулся и принялся вылизывать хвост с преувеличенным вниманием. – А то попрёшь на амбразуру, а кочерги здесь нет. Подумать прежде надо.

– Яспер! – В моём голосе зазвучала откровенная угроза. – Не испытывай моё терпение. У меня был очень тяжёлый день. Несколько дней. Я лишилась голоса, чуть не стала жертвой, прыгала в ледяную реку, голодала, и теперь выясняется, что я некромантка поневоле. Так что говори!

– Нет, – твёрдо ответил кот, поворачиваясь ко мне. – Когда будешь готова услышать. А сейчас ты в том состоянии, когда можешь наделать глупостей. Эмоции – плохой советчик в делах, касающихся Тёмных магов.

Я хотела было возразить, но осеклась. Он был прав. Внутри меня бушевал коктейль из страха, злости, отчаяния и какого-то лихорадочного желания действовать немедленно. Это было опасное состояние. Именно в таком состоянии люди совершают фатальные ошибки.

– Ладно, – сквозь зубы выдавила я. – Но долго я ждать не буду.

– И не придётся, – успокоил меня Яспер. – Дай мне несколько дней обдумать детали. Это дело непростое и опасное.

Он спрыгнул со стола и неторопливо прошёлся к двери, где на мгновение замер, глядя в щель.

– Кстати, – вдруг сказала я, и в голосе моём прозвучало неподдельное любопытство. – Ты говоришь как я. Используешь мои выражения, мою манеру речи. Почему? Здесь вроде как средневековье, а ты про амбразуру в таком современном контексте…

Яспер обернулся, и на его морде появилось выражение, которое у человека можно было бы назвать смущением.

– Когда ты мне душу у клетки изливала, – медленно начал он, – я всё прочёл. Всё, что у тебя в голове было. Ты в тот момент была весьма беззащитна, открылась полностью. Я увидел не только твои воспоминания, но и сам твой мир.

Он помолчал, и в его глазах появилось что-то похожее на ностальгию.

– Твой мир хорош, – тихо сказал он. – Странный, шумный, наполненный удивительными вещами. Эти… как их называют… автомобили, что ездят без лошадей. Ящики, показывающие движущиеся картинки – телевизоры. И эти маленькие штуковины, через которые можно разговаривать с кем угодно на любом расстоянии – телефоны. Я видел твои воспоминания о них, чувствовал твоё отношение к ним.

Он снова отвернулся, но я успела заметить в его взгляде зависть.

– Видел я и другое. Горячую воду из крана, свет одним нажатием, тепло зимой без необходимости колоть дрова. Еду в ярких упаковках, лекарства от болезней, которые здесь убивают людей сотнями. Книги, тысячи книг, доступные каждому. Музыку, льющуюся отовсюду…

Его голос стал тише, почти мечтательным.

– Я бы тоже хотел попасть туда. Хотя бы на день. Пройтись по этим шумным улицам, где горят яркие огни, даже когда солнце село. Посидеть в тёплой квартире на мягком диване и посмотреть в окно на машины, спешащие по своим делам. Попробовать эту… как её… пиццу, о которой ты так тепло вспоминала. Прокатиться в метро – под землёй! Целые города под землёй, можешь представить?

Я слушала его, и внезапно к горлу подкатил комок. Он описывал мой мир – обычный, привычный, иногда раздражающий своей суетой мир – так, словно говорил о сказочной стране. И я вдруг с болезненной ясностью осознала, как много я потеряла. Не Игоря, не карьеру, не квартиру. Я потеряла саму возможность жить в том мире, который принимала как данность.

– Но сильнее всего, – продолжал Яспер, и в его голосе появилась неожиданная серьёзность, – меня поразила твоя внутренняя сила. Ты росла в мире без магии, без явной опасности на каждом шагу. Тебе не приходилось бороться за выживание. И всё же, когда всё рухнуло, когда тебя вырвали из твоей реальности и бросили в эту… ты не сломалась. Да, ты плакала, да, ты была напугана. Но ты взяла себя в руки и начала бороться.

Он посмотрел на меня, и в его золотистых глазах светилось нечто, похожее на уважение.

– Вот почему я решил помочь тебе. Не из жалости. Не из расчёта. А потому что увидел в тебе… бойца. Пусть ты и не знаешь об этом сама.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга в тишине. Потом я кашлянула, отводя взгляд – горло предательски сжалось от его слов.

– Спасибо, – хрипло выдавила я. – За… за всё это.

– Не за что, – буркнул Яспер, явно смущённый собственным порывом откровенности. – Я всего лишь констатировал факты.

– И когда же ты… подумаешь? – спросила я, возвращаясь к нашему главному вопросу. – О плане насчёт брачных уз?

– Не торопи меня, – проворчал он. – Дело непростое и опасное, я уже говорил. Каэлан не дурак и не слабак. Он один из сильнейших некромантов королевства. Обмануть его или обойти – задача не из лёгких. Мне нужно время, чтобы вспомнить кое-какие детали и просчитать риски.

– Сколько времени?

– Дня два-три. Может, неделю. Зависит от того, насколько быстро я смогу вспомнить нужную информацию.

– Вспомнить? – насторожилась я. – Откуда ты вообще знаешь о таких вещах?

Яспер хмыкнул.

– У меня была… насыщенная жизнь. Я путешествовал, изучал, общался с разными… существами. В том числе и с теми, кто знал о магических узах больше, чем следовало бы.

Он явно что-то недоговаривал, но я решила не давить. У каждого свои секреты. У меня теперь тоже их было предостаточно.

– Ладно, – кивнула я. – В любом случае, нам предстоит здесь жить. И эту избушку надо привести в порядок, иначе мы задохнёмся от пыли или переломаем ноги из-за прогнивших досок.

Я встала, оглядывая дом критическим взглядом хозяйки. Работы было непочатый край. Начать следовало с того, чтобы выкинуть на улицу всю рухлядь: сломанные склянки, истлевшие тряпки, высохшую сову (бррр), треснувшие горшки. Потом смести со стен всю паутину и пыль. Подмести пол или то, что от него осталось. И как-нибудь помыть всё это…

– И все это придется делать самой, – вслух проговорила я, представляя объём предстоящей работы.

– А что ты хотела? – фыркнул Яспер. – Чтобы домовые явились и всё сделали по взмаху волшебной палочки?

– Хм… а ведь у меня есть Том, – напомнила я, и в голове начала созревать идея. – Он же слуга. Мёртвым не нужен отдых, ты сам говорил.

Яспер присвистнул – звук получился на удивление человеческим.

– Быстро ты въезжаешь в роль госпожи-некромантки. Ещё утром от одного вида скелета дёргалась, а теперь уже планируешь эксплуатировать нежить как бесплатную рабочую силу.

– Не придирайся, – отмахнулась я. – Если уж мне навязали эту роль, буду использовать преимущества. Том! – крикнула я, подойдя к двери и распахнув её. – Иди сюда!

Скелет мгновенно поднялся с пенька и с той же семенящей походкой направился к избушке. Увидев его в дневном свете, я снова поразилась тому, насколько это было противоестественно. Кости, соединённые невидимой магической силой, двигались, подчиняясь моей воле. Это было неправильно на каком-то базовом, инстинктивном уровне. Но это было.

Том остановился на пороге, ожидая команд.

– Будешь помогать мне убирать дом. Для начала вынеси всю рухлядь на улицу. Всё, что сломано, треснуто или сгнило. Понял?

Том энергично закивал и тут же принялся за работу. Он двигался методично, без суеты, но довольно быстро. Сначала вынес высохшую сову – держал её в костлявых руках с такой аккуратностью, словно это было что-то хрупкое и ценное. Потом пошли битые склянки, треснувшие горшки, прогнившие доски от развалившейся скамьи в углу.

Я тем временем принялась за паутину. Обмотав руку куском ткани от свадебного платья, я стала счищать липкие серые сети со стен, потолочных балок, из углов. Паутины было столько, что казалось, вся избушка была кем-то намерено законсервирована под этим саваном. Пыль поднималась клубами, заставляя чихать и кашлять.

– Эй, поаккуратнее! – возмутился Яспер, когда особенно большое облако пыли накрыло его. – Я тут задыхаюсь!

– Тогда помоги, – огрызнулась я, вытирая грязное лицо ещё более грязной рукой. – Или хотя бы не мешай.

– Я моральную поддержку оказываю, – невозмутимо ответил он, устраиваясь на относительно чистом подоконнике. – Это тоже важная функция.

Работа затянулась на несколько часов. Том оказался на удивление полезным помощником. Он не уставал, не жаловался, не отвлекался. Просто методично выполнял указания. Когда вся явная рухлядь была вынесена, я дала ему метлу, точнее, то, что от неё осталось, – связку веток, привязанных к палке.

– Подмети пол. Всю пыль и мусор к двери, а потом выметай на улицу.

Том принялся за дело, и я вышла на крыльцо, чтобы глотнуть свежего воздуха и дать отдых мышцам. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в оттенки оранжевого и розового. На поляне перед домом теперь красовалась целая куча хлама – останки прежней жизни избушки.

– Надо будет это всё сжечь, – пробормотала я, разминая затёкшую спину.

– Завтра, – посоветовал Яспер, появляясь рядом. – Сегодня ты и так перетрудилась. Смотри на себя – вся в пыли. Надо отдохнуть.

Я посмотрела на свои руки. Они были грязными, в ссадинах и занозах. Платье, которое утром казалось относительно чистым, теперь покрылось серыми разводами. Волосы выбились из и так растрёпанной причёски и липли к вспотевшему лбу. Но в душе было странное удовлетворение. Я делала что-то реальное, осязаемое. Преобразовывала пространство вокруг себя. И это давало иллюзию контроля над ситуацией.

– Пойду схожу к ручью, – сказала я. – Надо хотя бы лицо умыть.

– Не задерживайся, – предупредил Яспер. – Скоро стемнеет, а ночью в лесу небезопасно. Даже рядом с домом.

Я кивнула и направилась к ручью, пробираясь между деревьев. Вода в ручье была ледяной и кристально чистой. Я опустилась на колени у самого берега и принялась умываться. Холод обжигал кожу, но это было приятное, бодрящее ощущение. Я зачерпнула воды ладонями и напилась, потом промыла руки, стараясь вытащить занозы.

Когда я выпрямилась, вытирая лицо рукавом, где-то вдалеке прокатился протяжный волчий вой. Я вздрогнула и инстинктивно огляделась. Лес вокруг стремительно темнел. Между стволами уже клубились сумерки, превращая знакомые очертания в зловещие тени.

Не теряя времени, я поспешила обратно к избушке. Том всё ещё подметал, методично выметая пыль за порог. Яспер сидел на крыльце, и его глаза светились в сгущающейся темноте.

– Том, хватит на сегодня, – сказала я, входя в дом. – Иди… – я запнулась, не зная, куда отправить скелет на ночь. Пускать его внутрь было как-то… странно. Но и оставлять снаружи тоже казалось неправильным. – Иди в сарай. Там переночуешь.

Скелет кивнул и послушно направился к крохотному, покосившемуся строению в углу поляны. Я проводила его взглядом, потом закрыла дверь и подперла её скамейкой.

Внутри избушки стало заметно чище. Без паутины и хлама она выглядела почти обитаемой. Пол, конечно, всё ещё требовал основательной мойки, а стены побелки, но это было уже не то безнадёжное запустение, что встретило нас вчера.

Я достала из мешка одну из подушек и одно из одеял, которые принёс Йонас. Подушка оказалась набита пухом и была удивительно мягкой. Одеяло тяжёлым, но тёплым, с запахом шерсти и трав.

– Наконец-то буду спать не на голом полу, – пробормотала я, устраивая себе лежанку в самом дальнем углу, подальше от двери и окон.

– Роскошь, – съязвил Яспер, но тут же направившись ко мне.

Я легла, натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза. Тело ныло от усталости, но в голове роились мысли. О плане Яспера. О Каэлане, который наверняка меня ищет. О моих родителях в другом мире, которые, возможно, уже оплакивают меня. Об Игоре и Свете – и с удивлением обнаружила, что боль от их предательства притупилась. На фоне всего произошедшего их измена казалась чем-то далёким и незначительным. Словно это случилось не со мной, а с кем-то другим, в другой жизни.

– Яспер, – прошептала я в темноту. – А ты правда думаешь, что у нас получится? Обмануть некроманта, снять брачные узы, выжить в этом мире?

– Не знаю, – честно ответил он. – Шансы примерно пятьдесят на пятьдесят. Может, чуть меньше. Но если ничего не делать – шансы нулевые. Так что будем пробовать.

– Пятьдесят на пятьдесят, – повторила я. – Неплохие шансы, учитывая обстоятельства.

– Вот и я о том же, – пробурчал кот и зевнул, обнажив острые клыки. – А теперь спи. Завтра продолжим превращать эту развалюху в подобие человеческого жилья.

Я хотела было ещё что-то сказать, но усталость навалилась свинцовым одеялом. Последнее, что я помнила перед тем, как провалиться в сон, – тёплый комочек рыжей шерсти, устроившийся у меня под боком, и мерное урчание, похожее на колыбельную.

За окном выл ветер, где-то вдалеке кричали ночные птицы, а лес жил своей тёмной, непостижимой жизнью. Но внутри этой убогой избушки в компании говорящего кота, я чувствовала себя… не в безопасности, нет. Но живой. И это было уже немало.

Глава 9

Утро началось с мысли о кофе. Ещё не открыв глаз, ещё не до конца проснувшись, я уже чувствовала воображаемый аромат, слышала шипение кофемашины, ощущала тепло любимой керамической кружки в ладонях. На несколько блаженных мгновений я была дома, в своей квартире, и самой большой проблемой дня было успеть на работу вовремя.

Потом я открыла глаза и увидела почерневшие от времени балки потолка, выметенный вчера, но всё ещё серый от въевшейся грязи пол, и тусклый свет, пробивающийся сквозь дыры в крыше. Реальность обрушилась тяжёлым камнем. Никакого кофе. Никакой квартиры. Только полуразрушенная ведьмина избушка в чужом мире.

Яспер, свернувшийся калачиком у меня под боком, недовольно мяукнул, когда я пошевелилась.

– Доброе утро, – пробормотала я, разминая затёкшие мышцы. Всё тело ломило после вчерашней уборки, а руки были исцарапаны занозами и покрыты синяками.

– Что в нём доброго? – проворчал кот, поднимая голову и сердито таращась на меня. – Сыро, пахнет плесенью, и я всю ночь слышал, как ты во сне бормотала что-то про «капучино» и «круассаны». Идеальное начало дня.

Я не стала спорить. Вместо этого встала, накинула одеяло на плечи и подошла к окну. За ним занимался серый, неприветливый рассвет. Лес окутывал туман, придавая всему какой-то призрачный, нереальный вид. На поляне перед домом всё ещё лежала вчерашняя куча хлама, а из сарая показался Том – видимо, терпеливо ждал, когда его позовут.

– Есть хочется, – констатировала я, чувствуя, как желудок напоминает о себе. – И пить. Горячего чего-нибудь.

О, как же я мечтала о кофе! О крепком, ароматном кофе с молоком и сахаром, налитом в мою любимую керамическую кружку. Я почти чувствовала его вкус на языке, слышала шипение кофемашины, видела поднимающийся пар…

– Хватит пускать слюни, – оборвал мои фантазии Яспер. – Кофе здесь не растёт. Но чай найти можно. Видела вчера, когда убирались – на одной из полок остались связки трав. Некоторые из них вполне годятся для заварки.

– Чай, – повторила я, и это слово показалось мне почти волшебным. – Да, согласна на чай. Горячий чай. Сейчас разожгу печь и…

Я осеклась, глядя на массивную каменную печь в углу. Вчера мы её не трогали, решив, что разберёмся утром. И вот утро наступило, а я понятия не имела, как обращаться с этим чудовищем средневековой инженерии.

– Ты хоть раз в жизни печь топила? – с подозрением спросил Яспер.

– Нет, – честно призналась я. – У меня дома была плита. Повернул ручку – есть огонь. Повернул обратно – нет огня. Всё просто.

– Чудесно, – протянул кот. – Значит, сейчас будет познавательно.

Я подошла к печи и открыла массивную чугунную дверцу. Внутри лежала зола и несколько обгорелых головешек. Логика подсказывала, что нужны дрова, растопка и огонь. С дровами проблем не было – во дворе валялось достаточно сухих веток. Растопку я нашла в виде сухих щепок и бересты, которые аккуратно сложила пирамидкой в печи. А вот с огнём…

– Как здесь разжигают огонь? – спросила я у Яспера. – У меня же нет спичек или зажигалки.

– Кремень и огниво, – ответил он. – Должны быть где-то рядом с печью. Старая Мирита не могла обходиться без них.

После недолгих поисков я нашла кремень и металлическую пластину в нише у печи. Принцип был понятен: нужно высекать искры, ударяя кремнем о металл. На практике оказалось гораздо сложнее. Я била и била, но искры либо не летели вообще, либо гасли, не долетев до растопки.

– Сильнее, – комментировал Яспер. – Нет, не туда бей. Под другим углом. Боги, да дай я покажу… а, нет, у меня же лапы.

– Очень полезные комментарии, спасибо! – огрызнулась я, в очередной раз промахиваясь.

Наконец, после бесчисленных попыток, одна из искр попала на бересту. Я бросилась раздувать крошечный огонёк, который дразняще вспыхивал и гас. Дуй сильнее – гаснет. Дуй слабее – тоже гаснет. Но, в конце концов, пламя разгорелось, перекинулось на щепки, потом на более крупные ветки.

– Получилось! – торжествующе объявила я, закрывая дверцу.

Торжество длилось ровно минуту. Потом из всех щелей печи начал валить дым. Не в трубу, нет – прямо в комнату. Густой, едкий дым, от которого защипало глаза и начался кашель.

– Закрой поддувало! – закашлялся Яспер. – Или открой заслонку! Или… я не знаю, делай что-нибудь!

Я металась вокруг печи, дёргая все ручки и заслонки, какие только находила, но дыма становилось только больше. В итоге мне пришлось распахнуть дверь, чтобы хоть как-то проветрить помещение. Печь я залила водой из ведра, и огонь погас с сердитым шипением.

Когда дым, наконец, рассеялся, я вышла на крыльцо и рухнула прямо на траву. Лицо было чёрным от копоти, одежда пропахла дымом, глаза слезились, а в горле першило. Я лежала на спине, глядя в серое небо, и чувствовала, как подступают слёзы – не от дыма, а от чистого отчаяния.

«Помыться даже негде, – мелькнула мысль. – Нет ванной. Нет душа. Нет даже чёртовой бани, где можно было бы смыть с себя эту грязь. Беспросветный кошмар».

– Жалкое зрелище, – раздался над ухом язвительный голос Яспера. – Могучая некромантка, поднявшая мертвеца одним пинком, побеждена обычной печью.

– Заткнись, – устало ответила я, не открывая глаз.

– Нет, правда, это было впечатляюще. Особенно момент, когда ты металась с ведром воды, словно тушила пожар в царских покоях.

– Яспер, я тебя предупреждаю…

– А дым! Столько дыма я не видел со времён… впрочем, неважно. Главное, что ты смогла закоптить дом за рекордные пять минут. Талант, что и говорить.

Я открыла один глаз и посмотрела на него. Он сидел в паре шагов, невозмутимо вылизывая лапу, и его золотистые глаза насмешливо блестели.

– Знаешь что? – медленно произнесла я, поднимаясь. – Я пойду в деревню. Прямо сейчас.

– Зачем? – удивился кот. – Думаешь, там тебя научат топить печь?

– Нет, – я отряхнула платье, которое от этого стало ещё грязнее. – Я наймý людей, которые сделают всё как надо. Со скелетом я крышу не подправлю, окна не вставлю, печную трубу не прочищу. Это сейчас тепло, а что будет, когда наступит зима?

Я вопросительно посмотрела на кота.

– Здесь бывает зима?

– Ещё какая, – кивнул он. – Лютая. Снега по пояс, морозы такие, что деревья трещат.

– Вот видишь. А от тебя в быту никакого толку.

– Чего это? Могу давать ценные советы, – возмутился Яспер. – Это тоже важный вклад.

– Ага, я уже оценила твои советы насчёт печки, – фыркнула я и направилась в дом.

Я вытащила из тайника под половицами мешочек с драгоценностями. Помимо колец там лежали ещё серебряные гребни и брошь с камнями. Вчерашнее кольцо принесло хорошие деньги, но на строительные работы потребуется гораздо больше.

– Уж если я застряла здесь надолго, – сказала я вслух, больше для себя, чем для кота, – надо привести дом в порядок. И пристроить комнату. Хотя бы небольшую, чтобы было место, где можно уединиться и… и хоть немного почувствовать себя человеком, а не бродягой в развалюхе.

– Амбициозно, – протянул Яспер. – А печь?

– Печь – само собой. Её должны наладить в первую очередь. И дрова… – я задумалась, потом окликнула: – Том!

Скелет тут же подошёл к крыльцу, покорно ожидая указаний.

– Ты умеешь дрова рубить? – с сомнением спросила я, оглядывая его костлявые руки.

Том энергично закивал.

– Тогда возьми топор в сарае и наруби дров. Много дров. Целую поленницу.

Скелет кивнул и отправился выполнять приказ. Я проводила его взглядом, всё ещё сомневаясь, справится ли он, но решила дать ему шанс.

– Ты остаёшься на хозяйстве, – сказала я Ясперу. – Присмотри за Томом. И если кто чужой появится…

– Спрячусь и буду наблюдать, – закончил за меня кот. – Не волнуйся, я опытный наблюдатель. Это моя специализация.

Путь до деревни занял меньше времени, чем вчера – я уже запомнила тропинку и не плутала. Когда я вышла из леса и ступила на пыльную улицу, разговоры мгновенно стихли. Я чувствовала на себе десятки настороженных взглядов, но шла прямо, подняв подбородок. Прямиком к дому старосты.

Конрад, к моему разочарованию, оказался не дома. Вместо него на пороге появилась его жена – та самая полная женщина, у которой Яспер вчера стащил платье. Увидев меня, она присела в неуклюжем реверансе, но в глазах читалось беспокойство.

– Госпожа ведьма, – пробормотала она. – Муж отлучился, но скоро вернётся. Может, зайдёте в дом? Подождёте?

Я хотела отказаться – стоять на пороге казалось проще, чем заходить внутрь. Но в этот момент из открытой двери пахнуло таким божественным ароматом, что у меня буквально закружилась голова. Что-то мясное, с луком и специями. Что-то печёное, с хрустящей корочкой. Желудок мгновенно отозвался голодным урчанием.

– Зайду, – решительно сказала я.

Внутри дома было тепло, чисто и уютно. Побелённые стены, деревянный пол, застеленный домоткаными половиками, большой стол из светлого дерева. У очага висел котёл, из которого шёл пар, а на столе лежали свежеиспечённые пироги.

– Присаживайтесь, госпожа, – засуетилась хозяйка, указывая на лавку у стола. – Может, пообедаете? Как раз суп сварила, каша с мясом есть…

– С удовольствием, – ответила я, даже не пытаясь притворяться, что не голодна.

Женщина быстро накрыла на стол, и я впервые за все эти дни села есть по-человечески. Не жадно хватая куски хлеба и сыра, а нормально, за столом, с ложкой и тарелкой.

Суп оказался густым, наваристым, с крупными кусками овощей и мяса. Каждая ложка была как глоток жизни. Я ела медленно, смакуя каждый кусочек, чувствуя, как тепло растекается по телу. Потом была каша – ячменная, с кусками тушёной свинины, политая топлёным маслом. Я накладывала себе добавку за добавкой, не в силах остановиться.

А венцом трапезы стал пирог. Высокий, румяный, с золотистой корочкой. Внутри была рыба – речная, судя по вкусу, – смешанная с луком и яйцами. Тесто таяло во рту, а начинка была сочной и ароматной.

Когда я доела третий кусок пирога, то поняла, что едва ли не похрюкиваю от удовольствия. Живот округлился, в теле разлилась приятная истома, и я чувствовала себя так, словно впервые за неделю по-настоящему поела.

– Благодарю, – искренне сказала я хозяйке, которая всё это время хлопотала у очага, косясь на меня с опаской. – Очень вкусно.

– Да не за что, госпожа, – пробормотала она, явно довольная, но всё ещё настороженная. – Вам ещё пирога? Могу завернуть с собой…

Именно в этот момент дверь отворилась, и на пороге появился Конрад. Увидев меня за своим столом, он замер, потом торопливо снял шапку и поклонился.

– Госпожа ведьма! Прошу прощения, что заставил ждать. Был в поле, проверял посевы…

– Ничего, – отмахнулась я, вытирая губы краем рукава. – Твоя жена меня накормила. Спасибо ей большое. Но я пришла поговорить с тобой о деле.

Мы вышли на крыльцо, и я изложила ему свою просьбу. Нужны мастера, чтобы починить крышу, вставить окна, прочистить печную трубу. И ещё пристроить к дому небольшую комнату. Желательно тёплую, с нормальным окном и дверью.

Конрад слушал внимательно, время от времени кивая.

– Всё можно сделать, – сказал он наконец. – Парней крепких найду, мастер у нас есть хороший – Бруно, он и дома строит, и печи кладёт. Только…

Он замялся, переминаясь с ноги на ногу.

– Только что? – прищурилась я.

– Вы уж, госпожа, своего помощника на время работ куда-нибудь уберите, – выпалил он. – Того, костлявого. Парни крепкие, работать не боятся, но рядом со скелетом…

Я замерла. Значит, за домом следят и уже знают про Тома. Надо быть осторожнее.

– Хорошо, – спокойно сказала я. – На время работ отправлю его в лес. Пусть дрова заготавливает. Подальше от людских глаз.

– Вот и славно! – обрадовался Конрад. – Тогда завтра с утра пришлю к вам Бруно с помощниками. Осмотрят, что к чему, прикинут объём работ. А там и цену скажут.

– Деньги не проблема, – заверила я, похлопав по карману, где лежали драгоценности. – Главное, чтобы всё было сделано качественно и быстро.

– Будет сделано, госпожа, не сомневайтесь!

На прощание хозяйка всунула мне в руки целый пирог, завёрнутый в чистое полотенце.

– Для вашего… – она запнулась, не зная, как назвать Яспера, – для спутника вашего. Небось тоже есть хочет.

Я поблагодарила и отправилась обратно в лес, прижимая к груди тёплый свёрток. Пирог пах так соблазнительно, что я с трудом сдерживалась, чтобы не откусить кусочек прямо по дороге.

Яспер встретил меня на крыльце. Где-то за домом слышался мерный стук топора – Том, судя по всему, исправно рубил дрова.

– Ну что, удачно сходила? – спросил кот, принюхиваясь к свёртку. – И что это ты принесла?

– Пирог. Для тебя, – ответила я, разворачивая полотенце и протягивая его Ясперу. – А ещё завтра к нам придут строители. Будут чинить дом и пристраивать комнату.

Он с видимым удовольствием принялся за еду, урча от наслаждения.

– Договорилась со старостой, – продолжила я, садясь рядом на крыльце. – Том на время работ отправится в лес, чтобы не пугать рабочих. А ещё… Яспер, за нами следят. Они уже знают про Тома.

– Не удивительно, – прокомментировал кот, облизывая усы. – В деревнях все про всех знают. Шаг влево, шаг вправо – уже сплетня на всю округу.

– Значит, надо быть осторожнее, – задумчиво сказала я, оглядывая поляну. – М-да… нам бы видеонаблюдение поставить, да где ж его взять.

Яспер хмыкнул.

– Видеонаблюдение. Гениально. А пульт дистанционного управления не хочешь заодно?

– Не издевайся, – поморщилась я. – Я серьёзно. Должен же быть какой-то способ… магический, может…

Мой взгляд упал на чучело совы, которое мы вчера вынесли на улицу вместе с остальным хламом. Оно валялось на краю кучи мусора, его стеклянные глаза тускло блестели в сером свете дня.

– Хотя бы такую, – пробормотала я, кивая на чучело. – Чтобы, увидев чужого, ухнула. Предупредила нас.

Я произнесла это несерьёзно, скорее для себя, как высказывают вслух абсурдные мысли. Но в следующее мгновение произошло то, чего я совершенно не ожидала.

Чучело дёрнулось.

Сначала я подумала, что это ветер. Но ветра не было. Потом птица дёрнулась снова – резче, судорожно. Её стеклянные глаза мутно вспыхнули изнутри каким-то тусклым светом. Крылья затрепетали, поднимая облачко пыли. И сова поднялась в воздух.

Это было отвратительно. Она летела не так, как живая птица – движения были дёрганными, неестественными, словно кукла на невидимых ниточках. Перья торчали клочьями, в некоторых местах была видна голая, высохшая кожа. Она сделала круг над поляной, и я услышала звук – хриплое, булькающее уханье, от которого мурашки побежали по спине.

Потом сова камнем упала вниз, приземлилась на пенек и, сложив крылья, уставилась на меня мёртвыми стеклянными глазами.

– Что… – выдохнула я. – Что я сделала?

Яспер молча смотрел на сову, потом на меня, потом снова на сову. На его морде было написано абсолютное изумление.

– Ты её оживила, – наконец произнёс он, и в его голосе звучало нечто похожее на благоговейный ужас. – Просто пожелала и оживила. Ангелина, ты понимаешь, что ты сделала?

– Нет, – честно ответила я, не сводя глаз с чучела. – Я просто… я просто подумала, что было бы удобно…

– Некромантия не работает от простых мыслей! – перебил меня кот, и теперь в его голосе отчётливо слышалась тревога. – Нужны заклинания, ритуалы, годы обучения! А ты просто захотела и получила!

Он замолчал, уставившись на меня с таким видом, словно видел впервые.

– Это не от Каэлана, – медленно произнёс он. – Дар в тебе самой. Ты прирождённая некромантка, Ангелина. Вот почему портал сработал именно на тебя. Вот почему граф смог тебя вытащить из твоего мира.

Я почувствовала, как холод разливается по венам. В голове пронеслись картины: я иду по лесу, а за мной из земли поднимаются скелеты, один за другим. Я прохожу мимо кладбища, и мертвецы тянутся ко мне костлявыми руками. Я засыпаю в доме, а ночью просыпаюсь в окружении призраков и нежити…

– Как представлю себе, – прошептала я, нервно передернув плечами, – что иду, а за мной следом вся нежить поднимается… Так дрожь пробирает. Яспер, я не хочу быть… этим. Я не просила такой силы!

– Никто не просит, – мягко сказал кот. – Дары не выбирают. Они просто есть. Вопрос лишь в том, что ты с этим будешь делать.

Сова на крыше повернула голову на сто восемьдесят градусов и ухнула снова – тот же хриплый, мёртвый звук, от которого стыла кровь.

А потом из-за угла дома вышел Том. В костлявых руках он держал охапку свежесрубленных дров, аккуратно сложенных, словно заботливый слуга. Пустые глазницы были обращены в мою сторону, челюсть слегка отвисла – получалось что-то похожее на улыбку.

А я сидела на крыльце своей полуразрушенной ведьминой избушки, глядя на ожившее чучело и безмолвный скелет, и медленно принимала себя – новую, страшную и непонятную.

Глава 10

Пробуждение было жутковатым, прямо над головой ухнула сова. Она сидела на подоконнике и методично поворачивала голову то в одну, то в другую сторону, издавая свой фирменный мёртвый хрип. Серый рассветный свет пробивался сквозь щели в ставнях, и в этом полумраке её стеклянные глаза жутко поблёскивали.

– Яспер, – простонала я, натягивая одеяло на голову. – Скажи этой твари, чтобы заткнулась.

– Это твоя тварь, не моя, – невозмутимо отозвался кот откуда-то из угла. – Ты её подняла, ты и управляй.

– Заткнись! – рявкнула я на сову.

Та послушно замолчала, но продолжала сидеть, уставившись на меня немигающим взглядом. От этого становилось ещё хуже.

– Уйди, – выдавила я. – Лети куда-нибудь. На крышу. В лес. Куда угодно, только не сиди здесь!

Сова беззвучно расправила крылья и вылетела в окно. Я облегчённо вздохнула и попыталась снова заснуть, но сон уже ушёл. А вместе с ним пришло осознание того, что сегодня придут строители.

Чужие люди. В мой дом. Будут смотреть, оценивать, судачить. И я должна буду изображать из себя ведьму – властную, уверенную, может быть, слегка пугающую. При том что внутри я всё ещё была Ангелиной Воронцовой, которая паниковала перед важными встречами и репетировала разговоры в голове по десять раз.

– Вставай, – скомандовал Яспер. – Скоро явятся. Надо привести себя в порядок.

– Какой порядок? – я села, зевая. – У меня одно платье, и то украденное. Умыться толком негде. Волосы торчат во все стороны…

– Тем лучше, – невозмутимо заметил кот. – Настоящие ведьмы не должны выглядеть как невесты с обложки журнала. Растрёпанность – это часть образа.

Я хотела возразить, но он был прав. Вместо этого я встала, плеснула в лицо воды и попыталась хоть как-то пригладить волосы. Безуспешно. Они торчали упрямыми космами, отказываясь подчиняться.

– Отлично, – пробормотала я, глядя на своё отражение в мутном осколке зеркала, найденном вчера среди хлама. – Похожа на помесь бродяги и сумасшедшей.

– Идеальный образ местной ведьмы, – одобрил Яспер.

Строители появились около полудня. Я услышала их приближение задолго до того, как они вышли на поляну – сова ухнула три раза, давая сигнал тревоги. Том, исполняя мой приказ, тотчас послушно скрылся за деревьями. Яспер скрылся за большим кустом неподалёку от дома, откуда собирался наблюдать за происходящим.

А я вышла на крыльцо, скрестила руки на груди и постаралась изобразить на лице выражение холодного высокомерия. Внутри же колотилось сердце, и ладони вспотели от нервов.

Первым показался Конрад, за ним: трое крепких мужиков с топорами и мешками с инструментами. И последним – невысокий, коренастый мужчина лет пятидесяти с седеющей бородой и цепким, умным взглядом. Мастер Бруно, надо полагать.

– Госпожа ведьма, – Конрад поклонился, явно нервничая. – Привёл, как обещал. Это Бруно-мастер, лучший строитель в округе. А это его помощники – Ханс, Вилли и Курт.

Помощники дружно поклонились, не поднимая глаз. Только Бруно смотрел на меня прямо, изучающе, и в его взгляде читалось скорее любопытство, чем страх.

– Здравствуйте, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. – Проходите. Осмотрите дом, скажите, что и как нужно делать.

– С вашего позволения, госпожа, – Бруно кивнул и первым поднялся на крыльцо.

Остальные последовали за ним, но держались позади, явно опасаясь. Бруно же методично обошёл комнату, простукивая стены, заглядывая в печь, проверяя балки на потолке. Время от времени он что-то бормотал себе под нос, записывая заметки на дощечке с помощью угольного карандаша.

– Крыша требует основательного ремонта, – наконец произнёс он. – Половина балок прогнила, черепица осыпалась. Окна – все рамы сгнили, стёкол нет. Печь… – он присвистнул, заглянув в трубу. – Печь забита сажей и птичьими гнёздами. Чудо, что вы ещё не устроили пожар, когда пытались её топить.

Я покраснела, вспомнив вчерашний дымовой кошмар.

– А пристройка? – спросила я, меняя тему. – Возможно сделать?

– Возможно, – кивнул Бруно. – Но это дело не быстрое. Недели три, если погода не подведёт. И денег понадобится…

– Деньги есть, – перебила я. – Главное, чтобы было сделано как следует.

Бруно окинул меня оценивающим взглядом.

– А вы, госпожа, правда, ведьма? – неожиданно спросил он. – Или просто в старый дом заселились?

Его помощники ахнули от такой дерзости. Конрад побледнел. А я… я растерялась. Впервые кто-то задал мне прямой вопрос.

– А ты сомневаешься? – холодно спросила я, поднимая бровь.

– Старая Мирита была ведьмой настоящей. Вылечить могла, проклясть могла, погоду менять умела. А вы… молодая больно. И не местная. Акцент у вас чужестран… – недоговорил мастер, отшатнувшись от окна, в которое бесшумно, словно призрак, влетела сова. Она сделала круг над головами строителей и уселась на балку прямо над Бруно. Повернула голову на сто восемьдесят градусов и ухнула, тем самым мёртвым, булькающим звуком.

Эффект был мгновенным. Помощники с воплями шарахнулись к стенам. Конрад упал на колени, бормоча молитвы. Только Бруно остался стоять, хотя лицо его побледнело, а в глазах мелькнул неподдельный страх.

– Вот и ответ на твой вопрос, – спокойно сказала я, хотя внутри ликовала. – Других доказательств, я полагаю, не требуется?

– Нет, госпожа, – хрипло ответил Бруно, не сводя глаз с совы.

– Тогда приступайте к работе. Чем быстрее начнёте, тем быстрее закончите.

Строители принялись за дело с опаской, но усердно. Бруно распределил обязанности: Ханс и Вилли полезли на крышу оценивать повреждения, Курт занялся окнами, а сам мастер углубился в изучение печи. Я наблюдала за их работой с крыльца, пытаясь выглядеть отстранённой и загадочной, хотя на самом деле просто не знала, чем себя занять.

Сова продолжала сидеть на балке, время от времени поворачивая голову и пугая рабочих. Я уже подумывала отправить её куда-нибудь подальше, когда на поляну вышла девушка.

Она была молодой, лет восемнадцати, с круглым румяным лицом и светлыми косами, заплетёнными вокруг головы. В руках она держала корзинку, прикрытую чистым полотенцем. Увидев меня, девушка замерла на краю поляны, явно не решаясь подойти ближе.

– Госпожа ведьма, – тихо позвала она. – Можно с вами поговорить?

Все строители как по команде прекратили работу и уставились на неё, потом на меня. Я почувствовала знакомый холодок паники. Проситель. Первый проситель. Который ждёт от меня… чего? Чуда? Помощи?

– Подойди, – приказала я, делая вид, что совершенно спокойна.

Девушка торопливо пересекла поляну и остановилась у крыльца, опустив глаза.

– Я… я Марта, – представилась она, переминаясь с ноги на ногу. – Из деревни. Принесла вам масла и яиц, в благодарность за то, что поселились в нашем краю…

Она протянула корзинку, но я видела, что дело не только в подарках. Девушка нервничала, краснела, что-то явно хотела сказать, но не решалась.

– Говори уж, зачем пришла.

Марта покраснела ещё сильнее и быстро заговорила:

– Я хотела… есть у нас в соседней деревне парень. Йохан его зовут. Мы с ним… то есть, я думала… – она запуталась в словах и выпалила: – Я хочу, чтобы вы мне приворот сделали!

Повисла тишина. Строители перестали даже дышать, прислушиваясь. А я почувствовала, как у меня задёргался глаз.

– Приворот, – медленно повторила я.

– Да! – с надеждой кивнула Марта. – Чтобы он меня полюбил! Чтобы не мог жить без меня!

– Нет, – твёрдо сказала я.

Девушка отшатнулась, словно я ударила её.

– Но… почему?

– Потому что так нельзя, – я спустилась с крыльца и посмотрела ей прямо в глаза. – Приворот – это насилие над чужой волей. Ты хочешь, чтобы он любил тебя по-настоящему или чтобы был твоей марионеткой?

– По-настоящему, но…

– Никаких «но», – перебила я. – Насильно мил не будешь. Это старая, как мир, истина.

Марта упрямо сжала губы.

– А может, вы просто не умеете? – вызывающе спросила она. – Старая Мирита умела. Всем девкам в округе помогала!

– Умею, – соврала я. – Просто не стану. Это неправильно.

– Тогда я к другой ведьме пойду! – девушка топнула ногой. – В трёх днях пути есть одна, она всё сделает!

Я представила эту наивную девчонку, идущую через лес к какой-нибудь шарлатанке или, того хуже, к настоящей тёмной ведьме, и поняла, что не могу её так отпустить.

– Погоди, – вздохнула я. – Расскажи мне сначала об этом Йохане. Что за парень?

Марта недоверчиво посмотрела на меня, но всё же начала рассказывать.

Они познакомились на ярмарке полгода назад. С тех пор Йохан регулярно находил поводы заехать в её деревню – то дрова привезти, то инструменты какие-то починить. Постоянно останавливался у их дома, разговаривал с Мартой, помогал по хозяйству. А недавно подарил ей резной гребень для волос – сам вырезал из дерева.

Чем больше она говорила, тем яснее становилось, что приворот здесь совершенно ни к чему. Парень влюблён по уши – иначе зачем бы ему так часто искать поводы для визитов? А девчонка боится сделать первый шаг, потому что «неприлично девке». В итоге оба страдают и топчутся на месте, ожидая, что другой проявит смелость первым.

– Ладно, – перебила я, видя упрямство в её глазах. – Сделаю я тебе приворот. Но потом пеняй на себя. Я тебя предупредила – это неправильный путь.

Марта закивала, явно не слушая предостережений, вся сияя от радости.

Я вернулась в избушку и порылась в остатках вещей Мириты. На одной из полок нашла моток красной шерстяной нити – простой, но яркий. Отрезала кусок длиной с ладонь и вернулась к Марте.

– Вот, – протянула я ей нить. – Это приворотная нить. Привяжи её себе на запястье и носи три дня, не снимая. А когда в следующий раз увидишь Йохана, обязательно скажи ему, глядя в глаза, что он самый лучший. Что таких, как он, ты ещё не встречала. Это важная часть ритуала – без этих слов приворот не сработает.

– И всё? – недоверчиво спросила Марта, разглядывая нить. – Только это?

– Только это, – твёрдо кивнула я. – Но говори искренне. Сила ведьмы чувствует ложь и не работает, если слова идут не от сердца.

Марта осторожно повязала нить на запястье, словно это был драгоценный браслет.

– Спасибо, госпожа ведьма, – прошептала она. – Я… я обязательно так и сделаю.

– Смотри, не забудь, – предупредила я. – Три дня носи и обязательно скажи те слова. Иначе всё зря.

Марта закивала, поклонилась и убежала, бережно прижимая руку с красной нитью к груди.

Я вернулась на крыльцо и обнаружила, что все строители смотрят на меня с каким-то уважением. Даже скептичный Бруно кивнул одобрительно…

Когда солнце поднялось к зениту, Курт развёл небольшой костёр на краю поляны. И вскоре из котелка, который они принесли с собой, повалил пар, а по воздуху поплыл аромат густой похлёбки – лук, какие-то коренья, кусочки сала.