Древо миров братьев Камковых. Том 6. Захват

Глава 1. Мир Аннатара. Дела, заботы и размышления.

Заботы и рутинные дела никак не желали отпускать Аннатара из своих цепких объятий, и он постепенно приходил к мысли, что ему придется рано или поздно, просто-напросто силовым методом обрубить ту пуповину, что приковывала практически всего его, без остатка, к собственному Королевству. В своих планах, он уже давно принял решение о начале экспансии в следующий мир, и сейчас просто ждал возвращения Морона, тем временем обучая своих верных слуг, развивая их навыки, и давая им новые уроки, а также все более глубокие знания.

Мортос за прошедшее время сильно вырос, как маг общего профиля, и хотя его склонность к некромантии никуда не делась, он перестал быть узко профильным недоучкой, освоив наконец-то почти все базовые знания стихий, без которых дальше двигаться в любой специализации, было бы попросту невозможно, без существенного ущерба для основных параметров его, как мага.

Криз понемногу осваивал менталистику. Получив в подарок головной обруч, он перестал зависеть только от собственных, весьма скудных запасов ментальной энергии, и теперь мог использовать его кристалл и как накопитель, и как средство дальней связи со своим Повелителем. Его посещение Тира стало первым серьезным боевым испытанием, где ему пришлось столкнуться с недобитыми умертвиями, львиную долю которых, еще пару лет назад, уничтожил древним заклинанием Мортос. И хотя Аннатару всё равно пришлось вмешаться, чтобы обезопасить раз и навсегда людей в Тире от этих весьма неприятных, не упокоенных духов, Криз сумел более-менее достойно противостоять их внушению и попыткам вселить в него панический страх.

Стэн вовсю занимался своим привычным и любимым делом. Он вместе с Мортосом неплохо справлялся с восстановлением древних цитаделей, попутно обучая рекрутов воинскому искусству. И если последнее не требовало от Аннатара личного вмешательства, то вот с крепостями ему пришлось изрядно повозиться, напитывая их древние камни необходимым запасом прочности, которую давала им издревле, прежде всего его магия. Недостатка с энергией у него давно уже не было, а поэтому Аннатар последовательно посетил все отстраиваемые объекты, где шла непрерывная, восстановительная работа и тщательно, скрупулезно вкладывал в них все необходимые защитные заклинания. Далее, по мере окончания их строительства, он восстанавливал все энергетические потоки, пронизывающие цитадели, замыкая питающие нити на магмовом поле планеты, где уже там, их подхватывал и объединял в единую, общую сеть огненный Элементаль.

Центром всего того, что строилось в его стране, была, конечно же, сама Черная башня. Ее Сердце, как встарь, служило связующим звеном для всех приходящих и уходящих во вне, энергетических нитей, что были раскинуты, словно паутина, под всем его Королевством. Когда работа по всему пограничному контуру будет, наконец, полностью закончена, он сможет, не выходя из башни, как и раньше, следить за малейшими колебаниями Силы во всех звеньях защитного периметра, а также чувствовать ауру Королевства, по основным реперным точкам.

Во время своего отсутствия, ему придется оставить всё энергетическое хозяйство королевства на Мортоса, и поэтому, в последнее время, именно его обучением он заниматься столь тщательно и основательно. На самом деле, после того как все нити будут замкнуты на Сердце башни, а он завершит все самые необходимые, тонкие настройки, Мортосу не особенно придется вникать в тот процесс, в который он сам не слишком хотел кого бы то ни было допускать. Но следить за всем этим, хотя бы в общем плане, было кому-то необходимо, и Аннатар ломал голову, уже который день, чтобы разрешить эту весьма непростую дилемму.

И дело тут было, собственно, не в недоверии. Он достаточно глубоко проник в сознание каждого из своих ближайших слуг, чтобы понимать и ощущать их беззаветную преданность. Не смотря на личные особенности каждого из них, в общем и целом Аннатар не только чувствовал, но и давно знал все их чаяния и помыслы и старался направить их личные желания на свое благо. С самого начала знакомства с ними, в то время еще с осколками его сознания, эти люди были подобраны в соответствии с его Замыслом, который с тех пор не претерпел каких-либо глобальных изменений. Все шло своим чередом, за исключением единственной осечки, которая до сих пор, время от времени, пребольно жгла его память: Драгорт.

Аннатар в очередной раз скрипнул зубами. В этом не простом, и даже скорее не тривиальном случае, он ощущал целую гамму чувств. С одной стороны, он понимал, что уже изначально все пошло не совсем так, как с остальными. Осколок, успешно внедрившись и ассимилировавшись в этом человеке, не смог достаточно глубоко подчинить сознание этого начинающего мага. Тому было несколько причин, а основная из них, заключалась в том, что Драгорт оказался слишком способным магом, что в купе с крайне сильным преподавательским составом Штормхольда, еще и подстегнуло его развитие, которое в итоге непредсказуемо ускорилось, что добавило уже непреодолимых трудностей его осколку.

(История внедрение осколка в Драгорта и остальных героев, описана в первом томе данного романа)

Второе, что так же немаловажно сказалось на провале миссии по превращению этого человека в его слугу, были ненавистные ему, еще с первых эпох его собственной жизни – светлые эльфы. Оказавшись в своем мире, в их Владениях, Драгорт еще больше отклонился от Замысла Аннатара, который касался непосредственно его, но уже в дальнейших планах. И тут тоже сказалось сразу несколько негативных факторов. Во-первых – Великий Лес. Эта мега сущность была невероятно сильна, стара и мудра, и ее влияние на человека оказалось крайне существенно. Во-вторых – Эльсинор, Владыка эльфов, который и сам, как оказалось, был заинтересован в Драгорте, и даже использовал его в своих целях, грамотно перетасовав линии судьбы этого человека. А в-третьих, но далеко не в последних – взаимная любовь этого человека и эльфийской принцессы, дочери Владыки, что окончательно выбила остатки Замысла из дальнейшей судьбы этого человеческого индивидуума.

Рождение же их ребенка, в судьбе которого смешались влияния не только самих родителей, но и Великого Леса и даже отчасти эльфийского Владыки, порвала даже призрачную надежду на то, что этот человек, а точнее уже не совсем даже и человек, станет когда-нибудь служить ему.

Но Аннатар не был бы Аннатаром, если бы даже из, казалось бы, проваленной вдребезги миссии, не получил бы собственной выгоды. Благодаря Драгорту и тому, что он оказался здесь, в его мире, ему удалось познакомиться с Мороном, одним из учителей этого полу эльфа – полу человека. И это было очень весомым аргументом, в пользу того, что изначально история с Драгортом, была им начата не зря. Морон был так же, не совсем человеком, да и вообще – родом с третьего мира, даже не принадлежащего этой Ветви Великого Древа.

Морон никак не относился, ни к его миру, ни к родному миру Драгорта – Пенту. И это давало им обоим хорошую перспективу, для взаимовыгодного сотрудничества. Кроме того, не смотря на полное отдаление Драгорта от Замысла Аннатара, и частичной перестройки его организма, а так же базовой энергетики, причем прошедшей не без участия Великого Леса, Аннатар все еще чувствовал следы влияния его осколка на сущность этого получеловека.

Никакая чистка сознания, никакая перестройка ментальных потоков разума, ни даже сам Астрал, или глубочайшая медитация, не способны были полностью стереть пребывание Его части, в сознании любого живого существа. И тут дело было не в его закладках, которые хоть и не так легко, но все же возможно было обнаружить сильному менталисту. Дело тут было в самом естественном изменении разума, тонких струн которого, когда-либо, причем достаточно протяженное время, касался его осколок. Конечно же, это не давало Аннатару возможностей брать Драгорта под контроль, или даже отчасти управлять им, но иногда, исподволь, крайне легонько и осторожно, при личной встрече, можно было играть на этих энерго струнках, а именно это и было излюбленной мелодией, в богатой на такие оркестровки, жизни древнего мага.

Аннатар в очередной раз прошелся сознанием по жизненному пути своего осколка в разуме Драгорта, и тяжело вздохнул, понимая, что в данном случае, эту партию он провалил. Но любая, даже подобная неудача, хоть и гложет время от времени память не любившего проигрывать Аннатара, особенно в его любимых хитросплетенных и протяженных во времени и пространстве интригах, в которых он съел ни одну собаку, но зато дарит очередной опыт, которого, как известно – много не бывает. Выжав по максимуму дивидендов даже из этой неудачи, Аннатар приобрел себе важного союзника, и если его сотрудничество с Мороном окажется настолько удачным, как он себе распланировал, это с лихвой перевесит потерю даже такого важного и ценного Слуги, которым мог бы стать для него Драгорт.

Аннатар вышел из транса, в который сам себя загнал, размышлениями о всех своих прошлых делах и огляделся. Склон вулкана, на площадке которого он так любил медитировать, сегодня был с подветренной стороны, а потому под порывами свежего ветерка, почти полностью очистился от хлопьев пепла, налетевших снаружи на его жерло, после последнего контролируемого им извержения. Аннатар использовал этот выплеск активности горы для окончательной запитки Силой, отстроенной и готовой к заселению крепости Мрака, все строительные работы на которой были уже завершены. Северная часть охранного периметра теперь полностью присоединилась к общей цепи, для замыкания которой оставалось достроить лишь последние две цитадели: Паучье Логово и Гномьи Чертоги, располагавшиеся на юго-западной и южной границах его владений, соответственно.

Аннатар провесил портал и спустя миг уже стоял на втором этаже Черной башни. Вспугнув своим появлением двух людей, куда-то что-то тащивших, он поморщился от звука падения чего-то тяжелого у себя за спиной, быстро скрывшись на винтовой лестнице и далее в своих покоях. Его немного раздражала та суета в коридорах и залах его Черной башни, которая хоть и значительно уменьшилась, после того как эта цитадель перестала быть чем-то средним между складом и жильем кого попало, но все еще служила центром притяжения всех без исключения людей, мнящих себя новоиспеченными начальниками разных рангов и мастей. Пора было наводить и здесь свой порядок.

– Мортос, я хочу, чтобы все передвижения людей, за исключением тебя, Стэна и Криза, отныне были только в пределах цокольного этажа. Выше, на втором, там, где расположены покои вышеперечисленных слуг, никого кроме них, или в их сопровождении, больше не должно быть, а выше третьего, где располагаюсь я, вообще запрещено появляться даже вам всем, без моего личного, прямого приказа или призыва.

Мортос, как всегда, склонился в полупоклоне, а выпрямившись, смело посмотрел прямо в глаза, ожидая, будут ли еще какие-то приказы или темы для разговора. Его взор за последний год претерпел разительные изменения и нравился Аннатару гораздо больше. Ушел тот щенячий, быстрый и какой-то пугливо-смазанный взгляд, постоянно съезжающий в сторону, словно человек что-то украл и теперь боится, что его раскроют по его бегающим глазам. После некоторых первоначальных метаний, Мортос наконец-то определился со своей ролью в этом мире, а его главенство над хозяйством целой страны, которое он получил по приказу Аннатара, предало ему ощутимой властности и уверенности в своих собственных силах.

Занятия магией, так же укрепили его веру в себя, и что даже более важно, в то, что он нужен, как этой стране, так и своему Повелителю не на время, а на долгие, долгие годы. Аннатар видел, как молодой, собственно, еще человек, едва достигший двух десятков лет, общается абсолютно на равных с умудренным жизненным опытом Стэном. Как он не пасует под давлением ментального натиска, проверявшего его исподволь Криза, как он ставит себя на одну планку в разговорах с ними, и как лихо отдает команды, всем без исключения, кроме обозначенных выше лиц. Аннатару нравилась даже его некоторая независимость, которую он приобрел за последнее время, отдавая приказы и распоряжения по всей стране, касающиеся взаимодействия с остальными слугами, минуя одобрение Повелителя, даже в самых важных вопросах.

Таких вольностей не позволяли себе даже более взрослые Стэн и Криз, всегда советуясь с ним, при принятии архиважных, а тем более совместных решений. Возможно, это происходило потому, что Мортос был первым из всех остальных, гораздо позже появившихся, еще двух его верных слуг.

– Я доволен тобой, Мортос и вскоре ты мне понадобишься для нового дела, которое я начинаю в самое ближайшее время. Ты отправишься в путешествие в другой мир. Там у меня для тебя есть специальное задание.

Глава 2. Мир Механоида. Прозрение.

С Фернаном я поехал попрощаться в тайне от всех. Поинтересовавшись, кем я являюсь убитому, меня пропустили в покойницкую при правоохранительном участке. В студенческие времена, я часто бывал здесь, анатомию человека без этого не выучишь. Неприятные, но знакомые запахи обволокли меня, стоило мне только зайти в прозекторские покои. Дав немного денег местному ординару, я попросил его оставить меня одного.

Смерть заострила черты моего приятеля. Его спокойное сейчас лицо, было гладким и белым, словно мрамор.

– Что за оружие поразило тебя, друг мой? – Спросил я его.

Уверенный в том, что если бы он мог, то рассказал бы, я продолжил внимательно разглядывать его тело. Страшное отверстие, я обнаружил в густом, волосяном покрове его головы. Сомнений не осталось. Проводя многочисленные испытания пневматической машины Смита, я хорошо знал, как выглядит пробоина от изобретенных мной зондов, которыми она стреляла. Пятиграммовый снаряд не сотворил сквозного отверстия, но с легкостью пробил относительно тонкую, боковую черепную кость и смертельно повредил мозг Фернана.

Осознание того, что я совершил, изобретая это, чуть не лишило меня чувств. Разве мог я, хоть на секунду представить себе, что мое изобретение будет применено с целью убийства. Если бы я только знал… Коря себя, я на прощание пожал холодную руку молодого и талантливого инженера, после чего покинул это заведение.

Не замечая дороги, я ехал домой, вспоминая друга, людей которых он поддерживал. Я думал о том, какова моя роль во всем этом. Отдавая долг покойному, мне следовало теперь лучше понять, чем живут простые граждане. Да, наше общество шло по пути индустриализации и достаточно однобокому развитию медицины. Попутно, естественно, росли и другие отрасли, такие как тяжелая промышленность и машиностроение, образование. Вот только, все остальные направления, развивались по остаточному принципу, и достаточно сильно отставали.

Конечно, это не значило, что жителям городов и аграрно-животноводческих агломераций на юге континента было негде жить, не в чем ходить и нечего есть. Всего было достаточно, но…трудности на этом не заканчивались. Коммунально-строительное хозяйство, транспорт, культура, также отставали. Все граждане нашего мира работали очень много. Если бы правительство, в лице примасов, чуть поменяло риторику и снизило обязательный процент ежегодного прироста, то людям стало бы немного легче. Остается фактом, что и средний уровень жизни, следовало поднимать. Хороший отдых в кругу семьи, хотя бы простая, но обильная пища, минимальные развлечения и медицинское обслуживание, уверен, смогли бы улучшить ситуацию.

В самое ближайшее время, мне следовало самому убедиться в тех словах моих одноклубников, что я слышал там в последнее время все чаще и чаще. Осталось только придумать, как это сделать без риска для своей жизни и как сделать так, чтобы людей, просто пытавшихся «докричаться» до правительства, не убивали вот так вот запросто, как беднягу Фернана.

Отложив эти мысли до утра, я отправился в лабораторию. Здесь, забывая обо всем, мне не терпелось начать новые опыты. Озарения, которые меня посетили в храме, на празднике пришествия Механоида, требовали проверки. Теперь я был уверен, что эргонит обладал гораздо большими свойствами, чем знал и использовал наш мир. Смешно было представить, чтобы божество забирало этот материал для таких же, как и у нас, примитивных методов его использования. Когда я зашел проверить, как эргонит набирает электрическую энергию и не изменилось ли его свечение, то чуть не вскрикнул от удивления. Слиток не просто светился, он мерцал и пульсировал, словно живой. Картина, увиденная мной, была настолько гипнотической, что некоторое время, я просто не мог оторвать от нее глаз. В каком-то наитии, я на время, отсоединил его от питающего кабеля, а затем отнеся его в механическую часть лаборатории, отпилил от него брусок равный ста граммам. Этот маленький, по-прежнему мерцающий кусочек, я также разделил на две части. Одну из них, я положил в соляную кислоту, чтобы растворить его, вторую же, я всю истер в самую мелкую пыль, на которую были способны мой инструмент и оборудование. Мысли понеслись дальше, и я сначала добавил эргонитовую пыль в коллаген для суставов, а затем и в суспензию для укрепления мышц и связок. Раствор же эргонитовой кислоты, я погасил щелочью, а затем, обмакнув в них контакты тестовой электрической сети, заново собрал их и, о чудо, лампа накаливания стала гореть значительно ярче. Я конечно же догадывался, что эргонит прекрасный проводник, но теперь, я на опыте подтвердил это. Крайне воодушевленный, я снова не заметил, как наступила ночь.

«Дневник опытов следует тщательно заполнить, а потом можно и идти спать», – подумал я и принялся за дело, то и дело растирая уши, чтобы не уснуть.

Как часто бывает, план моего перевоплощения в простого рабочего, созрел у меня в голове за те несколько часов, пока я спал. Моих знаний с лихвой хватало для того, чтобы на любом производстве страны, меня не раскрыли сразу. Одевшись и быстро позавтракав, я отправился в свой родной, учебный магистрат. Наврав там с три короба, что мне нужна дополнительная практика, я получил направление на самое большое механическое производство в Местусе. На обратном пути я заехал в галантерею, и прикупил там два рабочих, мужских платья, одно для себя и точно такое же для Вучича. Я давно не баловал старика, а мне это почти ничего не стоило.

Сама мысль о том, что я никогда не считавший денег, теперь буду претворяться бедным рабочим, поразила меня. А ведь правда, каково это? Деньги в нашем обществе появились вместе с началом ранней индустриализации. Бартер и меновая торговля уже не удовлетворяла нужд государства и людей. В честь нашего первого кардинала, монеты назвали кронами. В одной кроне была сотня сольдов, а в каждом сольдо – сотня пенни. Два простых и крепких мужских костюма, что носили многие граждане, стоили мне, к примеру, четыре сольда. Ужин в хорошем ресторане стоил крону, столько же получал и рабочий за месяц своего труда на тяжелой работе. Вот такая вот несправедливость. Размышляя об этом и о том, что ранее не думал о таких вещах, я крутил педали своего мобиля и ехал домой.

Вучич подарку обрадовался и даже чуть прослезился, от чего мне стало немного стыдно. Сделав в своей голове пометку о том, что надо баловать старика чаще и поднявшись к себе в комнату, я переоделся в рабочее и понял, что провал мне обеспечен. Моя внешность, прическа и даже усы – выдавали меня с головой. Решив идти до конца, мне снова пришлось хитрить. Попросив Розу вызвать ко мне из города цирюльника, я намеренно сделал неловкое движение при бритье и вот результат…

Цирюльник – заламывает руки в ожидании наказания, а я, довольный, что моя мальчишеская задумка удалась, пытаюсь сделать расстроенный вид, в общем – театр. Усы, как я и хотел, пришлось теперь сбрить полностью. Волосы же, если их не мыть так часто, как я привык, тоже быстро изменятся и станут сальными и грязными, как у большинства рабочих.

           Посчитав теперь себя вполне готовым, я с аппетитом поужинал в одиночестве. Отца, слава шестеренке, не было дома. После нашего с ним последнего разговора, я не хотел с ним встречаться. Поискав себе занятие после вкусного ужина, на котором сегодня подавали рыбу на пару и овощи, я решил заняться оформлением новых патентов, а заодно и своим все больше и больше болевшим плечом. Закончив с бумагами, я разделся до пояса и начал аккуратно, но тщательно пальпировать больное место.

– Воспаление на лицо, господин Торсон, – сказал я сам себе и, достав из аптечки противовоспалительную и обезболивающую мазь, густо нанес ее на всю область плеча, после чего лег на кровать и даже не заметил, как уснул.

На утро, специально проснувшись намного раньше обычного, я оделся в рабочее платье и отправился на Механический завод. Предприятие стоило отдельного рассказа. Нужно начать его описание с того, что занимало оно целый квартал на окраине Местуса. Кроме административного корпуса, который, являлся ядром предприятия, здесь были и цеха совершенно различного толка. Также, как театр начинается с вешалки, любое предприятие начинается и заканчивается складами. Сырье, поступающее сюда со всей страны, сортировалось и далее поступало в переработку. После этого, что-то отправлялось в кузни, что-то в механообработку, а что-то и в святая святых предприятия – в один из сборочных цехов. Для меня же было важно то, что, устроившись сюда, я смогу посещать и все дочерние филиалы завода, которые располагались повсюду, в том числе и на самых окраинах нашей необъятной родины. Я чувствовал, что именно там, я смогу узнать все сокровенные нужды и чаяния простых, рабочих людей.

В отделе кадров, оглядев мою персону со всех сторон и по праву признав слишком субтильным для тяжёлой работы, меня назначили подмастерьем в отдел контроля качества. Должность это была достаточно хорошей и получил я ее только благодаря своему блестящему аттестату. Конечно, никто сразу мне не доверит ставить клеймо о соответствии на поступающие в наш отдел готовые изделия, но вот работу по типу «подай-принеси», мне вполне могли поручить. Что, впрочем, и случилось. Радуясь тому, что моя затея с перевоплощением удалась, я отправился на инструктаж.

Проводил его крайне колоритный начальник цеха. Его огромный живот нависал над ремнем брюк, вот-вот грозя порвать бедный и уже порядком измочаленный кожаный шнурок. Не смотря на эту его особенность, он казался неплохим человеком, а рабочие внимательно слушали его, и даже согласно кивали. Звали его Большим Смитом и это прозвище вполне ему подходило. Когда все разошлись по своим рабочим местам, настала и моя пора обратить на себя внимание.

– Господин Смит, – обратился я к нему. – Я новенький, но хочу приносить пользу.

– Торсон, мне сообщили о тебе из отдела кадров. – Махнув мне рукой и призывая следовать за собой, он проводил меня к моему рабочему месту.

– Измерительными приборами обучен пользоваться? – Спросил он.

– Да, господин Смит, – ответил я и кивнул в подтверждении.

Протянув мне многофункциональное устройство для измерения длинны, глубины и диаметров, он попросил меня произвести замеры однотипных деталей, которые во множестве лежали на моем новом рабочем месте. Когда я успешно справился, он одобрительно покивал и сообщил мне, что проверка размеров этих деталей и есть мой фронт работ на сегодня.

– Торсон, – уходя сказал он. – Если, какая-то из них будет не в размерах, откладывай ее в сторону, понял меня?

Снова кивнув, я принялся за работу. Поглядывая по сторонам, я выполнял простые действия, требующие, тем не менее, большой внимательности. Я понимал, что все важные и интересные для меня разговоры, скорее всего будут за обедом, в раздевалках и после работы, в ближайших кабаках. Но сначала мне следовало примелькаться. Вряд ли кто-то будет откровенничать с новичком.

Как и следовало ожидать, во время обеда, вокруг меня образовался пузырь пустоты. Никто не подсел ко мне за столик, но все обеденное время, я чувствовал устремленные на меня изучающие взгляды. Долгожданные изменения произошли только на шестой день моей работы на производстве. В преддверии единственного выходного, за обедом ко мне подсели сразу двое рабочих из моего цеха.

– Торсон, ты отработал свою первую неделю, поэтому, если ты и дальше планируешь тут трудиться, пора тебе вливаться в коллектив! – Сказал один из них и многозначительно потер кадык.

– С деньгами не густо, – ответил я. – А так, я бы с удовольствием.

– Не переживай, парень. Мы знаем не дорогое местечко, где пока еще не разбавляют пиво для нашего брата.

– Тогда идем, – сказал я и едва сдержал победную улыбку.

Отработав по полной смене каждый из шести дней, а потом еще по одной дома в своей лаборатории, выглядел я, как приведение. Изможденный постоянным недосыпанием и тяжелой работой, я наконец-то полностью стал похож, на основную массу простых рабочих. Ежедневно борясь с желанием бросить все и вернуться к прежнему образу жизни, я должен был продолжать быть осторожным и внимательным.

Когда мы, вместе с другими рабочими, уже сидели в местечке столь простом, что ранее я бы даже не взглянул на него и выпивали по первой кружке пенного, разговор начал приобретать нужный мне характер. Нет, здесь не было заговорщиков, упаси шестеренка. Здесь собрались уставшие люди, которые много говорили о своих жизненных трудностях, о сварливых женах, сопливых детях, и о том, что их все чаще и чаще подводит здоровье. Только между этих слов, можно было понять контекст того, как тяжело им живется на самом деле.

Вооружившись наидревнейшей мудростью: заткнуть свой рот пивом и слушать, я пил и слушал. «Влившись» в коллектив по полной, на следующее утро, я тщательно записал в столбик все те проблемы, которые мне показались наиболее острыми. Не теряя времени, через тире, напротив перечислений, я отметил и очевидные, для меня, методы их решения, ну или хотя бы пути, с которых можно было бы начать их решать.

Наступала очередь второго этапа моего погружения. Поставив перед собой задачу отправиться в согласованную с Большим Смитом командировку, на один из горно-обогатительных комбинатов – поставщиков нашего производства, я разрешил себе еще немного поспать и тут же провалился в сон до самого позднего вечера.

Глава 3. Мир Ару. Святилище бога.

Служба, начавшаяся, как обычно, с хвалебных песнопений, была грубо прервана ворвавшимся в храм бога Ару стражником городских ворот. Вбежав в затемненную залу, молодой воин подслеповато прищурился, стер с лица кровавые потеки и сделал несколько неуверенных шагов к алтарю, протискиваясь в не слишком широкий проход, между расположенными слева и справа от него, рядами скамеек, занятых сейчас прихожанами.

– Демоны! – Прошептал хрипло страж и упал на мозаичный пол, разбрызгивая капли крови, обильно пропитавшие его форменный плащ.

Немногочисленные прихожане, до этого мирно сидевшие на скамьях и слушавшие хор молодых аколитов, тут же подскочили со своих мест и в панике закружились по моему храму. Некоторые из них бросились запирать парадные двери, некоторые пытались как-то и где-то спрятаться, а основная масса просто хаотично носилась, переворачивая расставленные в зале деревянные скамьи, которые до этого стояли ровными рядами.

Я бросил сумрачный взгляд на тот хаос, что сейчас творился в главном помещении храма и неторопливо положил руку на высокий пюпитр, где лежала священная книга моего бога. Даже прикосновение к кожаной обложке Писания придало мне сил и я, выпрямившись во весь свой немалый рост, зычно выкрикнул:

– Прекратить панику! Вы находитесь в священном храме бога Ару и демоны сюда не войдут. Поэтому рассаживайтесь по своим местам и продолжим службу. Этим мы не только укрепим свой дух и веру, но и стены нашего святилища! Если среди вас есть врач, то пусть он подойдет и поможет нашему доблестному стражу.

Мой громкий и уверенный голос, усиленный акустикой каменного строения и моей Силой Веры, разнесся по всему куполообразному помещению и тут же возымел свое действие. Хаотичная толпа, в которую превратились мои прихожане, остановила свое бруоновское движение, и снова приобрела некое подобие отдельных, разумных людей. Двое из них сразу же бросились разоблачать стража, стаскивая с него плащ и двустороннюю кирасу, остальные рассаживались на места, ставя обратно на ножки, перевернутые и разбросанные кое-как по зале деревянные лавки.

Я увидел как страж, уже в исподнем, перевязывается лоскутами из своего же плаща, а раны на его теле оставленные когтями и зубами демонических тварей, сами собой затягиваются, благодаря умелым действиям моих аколитов, промывших их заранее перед перевязкой, святой водой из чаши, установленной сразу за входным порталом храма.

Пропустив так и не законченные песнопения, прерванные паникой, я приступил к основной литургии, открыв книгу на первой странице. Слова, нет, СЛОВА из священного писания, подействовали на собравшихся здесь людей уже на втором псалме, и я с удовлетворением поглядывал между делом на их просветлевшие лица, еще недавно объятые первобытном ужасом от известия, которое нам принес страж. Сам он уже тоже пришел в себя, и сидел на задней скамье, заботливо зажатый между двумя аколитами. Молодые послушники силой веры и святой водой, спасли его не только от кровопотери, но и от незавидной роли живого мертвеца, в которого он бы превратился, после заражения от слюны демонов, искусавших его у Врат нашего городка.

Еще более худшим вариантом могло стать заражение души этого человека подселенным в него бесом, но это только в том случае, если нападение на город совершил высший демон, имевший свиту из подчиненных ему низших порождений. Судя по виденным мной его ранам, и исходя из того, что этот страж сумел войти в мой храм, последний вариант полностью исключался. Стены святилища являлись непреодолимой преградой для любых жителей Бездны, откуда в наш мир являлись все эти демонические твари.

В самом конце службы, в храм вошли стражники и, выведя под руки своего раненого товарища, обрадовали паству заверениями, что нападение отбито и в городе уже все спокойно. Я подошел к ним и благословил на дальнейшую службу, придавая верным защитникам города силы, причем как их душам, так и оружию. Одетые абсолютно одинаково стражи вышли, а я смотрел им в спины, разглядывая блестевший на их серых плащах правильную окружность белого цвета, символизирующую светлую сторону нашего Создателя, которой я и служил верой и правдой.

Наш Мир, созданный, как написано в писании, тысячу лет назад, представлял собой изначально единую семью людей, которыми населил его великий Ару. Он создал леса и поля, горы и моря, реки и долины, чтобы людям жилось здесь легко и привольно. Леса и долины изобиловали различным зверьем, которое люди частично приручали и использовали как домашний скот. В речках и морях водилась крупная и вкусная рыба, а также мирные водные обитатели покрупнее, а в небесах парили разномастные птицы. Земля радовала своими урожаями, а погода никогда не срывала на людях свой гнев, циклично перемежаясь благословенным, ярким солнышком и живительными, теплыми дождями.

Так было изначально. Но нашему богу, рано или поздно, все же наскучило радоваться своим скучным и добрым игрушкам. Постоянное благолепие и отсутствие серьезных для людей врагов, сделало этот мир пасторальным и крайне однообразным для его взора, и он ушел по каким-то своим новым делам. Возможно, для того чтобы сделать себе новую площадку для явления своей божественной Воли, а может быть он просто ударился в странствия. История этого мира об этом умалчивает.

За своим детищем, он оставил следить дюжину своих слуг, или как их называли в писании – «детей», помогавших ему в управлении и являвшихся проводниками его Воли в нашем мире. Спустя пару столетий святого благоденствия, между слугами его возник жаркий спор. Единая некогда «дюжина» раскололась напополам и те из них, кто ратовал за то, что людям нужны глобальные испытания, для их дальнейшего развития – ушли из божественных чертогов Создателя, образовав собственный закрытый для смертных Предел, получивший со временем название Бездна.

Накопив за столетия достаточно сил, всего-то пару веков назад, Бездна начала исторгать из себя в наш мир жутких тварей, а точнее высших демонов, которые уничтожали сонмы людей, оскверняли храмы и изменяли наш мир, в местах своего прорыва. Люди в таких областях ставились перед непростым выбором: либо быть полностью уничтоженными, а точнее даже – попросту съеденными демонами, голод и желание плоти которых были неутолимы, либо же принять Новую Веру и стать проповедниками ее, среди оставшихся в живых и покорившихся людей, как в этих захваченных областях, так и в соседних.

Не сразу люди истинной Веры опомнились и начали давать отпор этой темной заразе, словно чума распространяющейся по миру, захватывая все новые и новые регионы. Темные жрецы, как назвали их мы, в противовес священникам, имели за своей спиной примерно равную Силу из отколовшихся детей Создателя, питавших их своей темной Волей. Божественного уровня чудеса, алчность и страх, были отличными помощниками демонам, являющихся толпами из Бездны, для убийств и совращения людей.

Лишь заручившись помощью Ангелов, оставшихся верными Создателю, и истинными слугами Его, людям удалось остановить тот сущий мрак и ужас, царивший уже к тому времени, на большей части нашей планеты. Ангелы, вместе со своими священниками и последователями истинной Веры, постепенно начали сдвигать границы темных областей, искореняя заразу и возвращая землям благословенный свет. Но когда Победа была уже близка, на помощь уничтожаемым легионам демонов и их свите из бесов, явились сами Духи Лжи – те падшие слуги Создателя, что создали этих демонов и основали Бездну.

Писание много страниц уделило той страшной битве, которая разразилась как на земле, так и в небесах. Многие поля, реки и долины были попросту стерты с лика планеты, превратившись в бесплодные, черные пустоши, залитые кровью и не погребенными останками легионов, как тех, так и других. С этих самых пор наш благословенный Мир раскололся напополам, а шаткое равновесие, никогда не затихающих теперь священных битв, попеременно склоняет свои весы то в сторону Света, то в сторону Тьмы.

Та древняя битва позволила нам, людям, больше не страшиться извращению наших сознаний и не поддаваться Речам Духов Лжи и их демонов, покуда Вера живет в наших душах. Это огромная победа Ангелов далась им нелегко, но и заплатили они за нее тоже не мало. В отместку, темная сторона полностью захватила все те земли, что лежат за пустошами, населив их в противовес людям, своими порождениями, получившими возможность свободно жить на поверхности планеты, а не только приходить на время в наш мир из Бездны.

На их стороне планеты теперь царит вечный сумрак, а тяжелые, многослойные тучи практически полностью закрывают их небо, не позволяя солнцу пролить благословенный Создателем свет на эти темные порождения Духов Лжи. Высшие демоны, обладающие личной свитой из бесов, способных влезать в души людей, правят там бал. Демоны низшего ранга или просто демоны, являющиеся зубастыми и когтистыми, практически непробиваемыми обычным оружием монстрами из самых страшных ночных кошмаров, занимают среднюю нишу в их темной иерархии, а на самой низшей ступени, властвуют легионы многочисленных и разномастных по своей природе бесов.

Я захлопнул древний фолиант по истории нашего мира и поднял глаза на вошедшего ко мне человека. Это был командир стражи Берож, зашедший в храм для обновления благословений на свои доспехи и оружие. Только такими вот периодическими подпитками Силы Веры, для души воина и его стали, можно было защитить свой разум и наделить доспехи и мечи достаточной силой, чтобы противостоять и сокрушать сильных тварей из Бездны. Обычных бесов хорошо шинковала и обычные клинки, а вот демонов, или тем более высших демонов, обладающих не только крепкой чешуей, но и силой Духов Лжи, приходилось убивать, только имея в арсенале «заряженное» Верой оружие. Кроме того, человек с активным благословением от священника, мог не бояться подселению в свою душу специально выведенных для этого в Бездне эфемерных бесов, изгнать которых мог потом только опытный экзорцист. В случае если вовремя этого не сделать, человек полностью терял рассудок, а иногда и захватывался бесом и мог напасть даже на свою собственную семью.

– Как прошла служба, отец Велен? – Спросил густым басом Берож, стаскивая с себя латную кирасу, поножи, поручи и снимая с головы шлем.

– В общем и целом неплохо, если не считать легкой паники от прибежавшего с плохими известиями стражника ворот. – Ответил я, отдавая груду стали вместе с мечом и кинжалом двум аколитам, тут же согнувшимся под тяжестью латных доспехов и оружия.

– Молодой еще, вот и запаниковал, – погрустнел командир стражи, неодобрительно косясь на пятно крови недалеко от входа, которое активно затирали сейчас тряпками аколитки женского пола, как и все мои служки, одетые лишь в длинные, простые балахоны с полукружиями служителей храма.

– Много было нападавших сегодня? – Поинтересовался я без особого интереса лишь для того, чтобы поддержать беседу, пока аколиты окропят сталь святой водой.

– Два средних демона и пачка из десятка двух разных бесов, – ответил мой собеседник, презрительно кривя губы. – Половина из них даже не добежала до Врат, утыканная стрелами со святыми наконечниками, а демон хоть и ворвался внутрь, убив одного и ранив еще пяток моих бойцов, но в город все же не проник, сраженный тройкой подоспевших паладинов. Бесов мы так же покрошили еще в створе врат. Хорошо еще, что среди них сегодня не было крылатых. Кстати, Велен, ты бы проверил деревянные створки, что-то уж больно легко их сегодня смогли пробить рогатые.

Я лишь молча кивнул, занятый уже благословением доспехов, с которыми закончили возиться аколиты и доставили нам обратно. Возложив правую руку на груду из стали, я зашептал положенную мантру. Закончив, я кивнул Берожу, чтобы тот побыстрее облачался, а не смущал моих аколиток, больше пялящихся на его подштанники, а не на пятно крови, которое до сих пор еще ими не было до конца отмыто от кафеля пола.

Берож был, конечно, видным мужчиной, что было, в общем-то, и неудивительно. Командиром стражи просто так не становятся. Для этого нужно было, мало того что не менее пяти лет прослужить простым охранником Врат, но и умудриться за это время не помереть, в почти ежедневных стычках с разномастными тварями, организованно и нет, но постоянно бредущих к нам с темной стороны нашей планеты.

Глава 4. Мир Аннатара. Город Тир.

Если бы кто-нибудь сейчас увидел нашу странную компанию, то точно бы удивился. Три существа: среднего роста худощавый человек в сером плаще, большая, хищная птица и крыса, больше похожая по своим размерам на кошку. Все трое сидели на земле и смотрели на карту местности. Надо отдать должное, из всех троих, понимал в картах только я. Микки и Моги чувствовали мое внимание к этому предмету и пытались понять, что же там такого интересного. Быстро заскучав, так как ничего не происходило, они отправились по своим, несомненно, очень важным делам, а я продолжал смотреть и думать.

Мой первоначальный план, по организации спиральной схемы осмотра известной части континента, был невыполним. Будучи теоретически возможным, на практике он не был оптимальным. Ограничение накладывала восточная часть материка, на которой, как я знал от Аннатара, делать было совершенно нечего. Восточнее Срединного королевства не располагалось, хоть сколь бы то ни было крупных населенных пунктов. Исходя из этой предпосылки, тратить время на то направление не стоило. Я задумчиво водил пальцем по карте и прикидывал другие варианты. Расстеленная на земле, она была сделана из прекрасно обработанного куска кожи. С большой точностью, растительного происхождения чернилами, на нее были нанесены: как само Срединное королевство, так и все то, что окружало его на несколько сотен километров вокруг. Горы, реки, дороги, населенные пункты – обозначены были подробно. Но присутствовали на ней и белые пятна, требующие уточнений.

Юго-западнее от моего нового дома, на карте был отмечен некогда небольшой городок Грохар. Мортос, считая те места родными для себя, просил меня обязательно побывать там, и я не стал отказываться. Так же, на юго-западном побережье, еще дальше, вольготно расположился портовый город Умар. Из пояснений того же Мортоса, я знал о том, что город этот весьма древний. Основанный некогда, как форпост морских захватчиков, за сотни лет всех предыдущих эпох и до своего упадка, он разросся в прекрасный, шумный, торговый город-порт.

Не считая небольшого поселения, Песчанка, в южной части материка, кроме этих двух, других потенциальных мест большого скопления людей не было, а потому с этой частью моего маршрута, вопросов сейчас было меньше всего. Переведя взгляд на западную часть карты, я порадовался гораздо большему количеству отметок.

Послушного моей воле, я попросил Могильщика подняться повыше от земли и сейчас наблюдал, как он стремительно возносится в небо. С высоты птичьего полета, сам материк превратился для меня в карту. Острое зрение моего пернатого питомца позволяло мне рассмотреть буквально все вокруг. Вот перекресток дорог, и я сам, сидящий около небольшого костерка. Чуть дальше, на западе, куда сейчас было устремлено мое внимание, я легко мог различить тонкую, с высоты полета, голубую ленту великой реки Андун, что пересекала весь видимый мной участок суши. А еще чуть дальше на запад, начинались мощные массивы гор.

Как будто являясь некой точкой отсчета, эти горы брали свое начало от стен некогда огромного, по местным меркам, города-крепости Тир. Я увидел скальный выступ, словно мясницкий тесак, разрубавший нижнюю часть этого архитектурного шедевра. Видел верхнюю его часть, что явно была прекрасна и величественна, в годы своего былого могущества. Видел людей, в большом количестве пытающихся вести свой не хитрый быт на этих развалинах.

Еще северо-западнее, за тем местом, где Андун разливался на два потока, я увидел лесистые отроги гор, затененные ущелья и овраги. Там, совсем далеко, на пределе зрения, я смутно различал руины еще одной древней крепости Хельмгард. Те земли, на северо-западе от меня, разительно отличались от выжженных под солнцем южных степей. Бескрайние луга казались крайне обширными, а их границами на западе и юго-западе, были все те же горы, где на скальном уступе вырос город Тир. На востоке, условной границей тех земель, мог казаться полноводный Андун, что снова соединялся из двух рукавов в один. На севере же, границей тех земель, был Золотой лес. Я не мог не выделить его именем. То был лес не совсем обычный. В своих золотисто-зеленых глубинах, он явно таил загадки и тайны, и я точно знал, что когда я доберусь до тех мест, то обязательно попытаюсь их разгадать.

Земли на севере от меня, были слишком далеки, даже для острых глаз моего пернатого друга. Я знал про огромный и темный лесной массив в тех местах. Знал о том, что размеры его настолько велики, что некоторые государства, вполне бы могли поместиться в его пределах. Знал я и о самой дальней точке своего маршрута – городе Эна, что некогда стоял на воде и славился своим рыбным промыслом и талантливыми кузнецами. Со слов Мортоса, которые он в свою очередь слышал от нашего Повелителя, останки некогда деревянного города остались лишь на острове, почти посередине чуть обмелевшего озера. Там, на севере и северо-востоке, были и свои горы, которые также наверняка хранили древние тайны.

Пока я мечтал, думал и смотрел на этот мир, мой костерок совсем прогорел. Улыбаясь про себя этому символизму, я осознал, что план мой так же уже созрел и готов к своему воплощению.

–Микки! – Позвал я.

Смешно подпрыгивая, крыс вынырнул откуда-то из придорожной обочины и побежал ко мне. Когда он смотрел на меня так внимательно, я совершенно точно знал, что Микки понимает мою речь, особенно если говорить медленно и простыми словами. Вкупе же с нашей ментальной связью – это было более-менее полноценное общение, и я всегда, еще по старой привычке, все еще разговаривал с ним. Конечно, поболтать с крысой было не единственной причиной, по которой я его сейчас позвал, но тем не менее.

–Микки, – начал я. – Сейчас двигаемся в город Тир, вот сюда, – передал я ему мысленный образ. – Потом, когда закончим дела здесь, выдвинемся в Умар! – И снова ментальная открытка. – После этого, мы заскочим в Грохар и Песчанку, а затем уже домой. А уже после этого, вторым заходом, мы отправимся в Хельмгард, Золотой лес и далее, через дикие земли, в город Эну. Ты понял меня?

Глаза Микки надо было видеть. Итак, на выкате, впрочем, как и у всех нормальных крыс, они сейчас, почти что выскочили из орбит от удивления. Озадаченный свист Малыша, как я иногда в шутку называл Микки, убедил меня в том, что он все понял, но слегка, если можно так мягко выразиться, удивлен моими планами.

–Не манерничай, – попросил я его. – Ты же любишь узнавать все новое и забираться в самую ж…, то есть я хотел сказать, в самые укромные места. И ты можешь даже не отвечать, я знаю, что ты это любишь. Представь Микки, здесь у тебя весь мир – это одно сплошное, огромное, новое место. Здорово, правда?

Когда, наконец, Микки понял, что я немного подшучиваю над ним, он развернулся, а спустя мгновение, уже снова скрылся в придорожной траве. Поднявшись с земли, я и мои питомцы, продолжили свой путь на запад.

Используя, усилитель ментальной мощи, выполненный в форме обруча для головы – подарок Аннатара, я с легкостью ментально дублировал всю информацию и для Могильщика. Я и раньше мог «докричаться» до него на довольно большом расстоянии, теперь же, казалось, это вообще не требовало от меня усилий. Обруч был тем подарком, о котором невозможно было даже и мечтать. С его помощью мои возможности выросли на порядок, и мне еще долго предстояло тренироваться в их использовании.

Например, я точно знал, что мои звери уже вошли в привычный походный настрой. Каждый из них знал свой круг обязанностей: Разведка дальняя и ближняя, охота, защита друг друга и меня, поиск всего необычного, не вписывающегося в общую картину мира, периодический доклад мне, и многое другое.

Отдавая себе отчет в том, что наша группа была очень необычной для этого мира, я размышлял. Дети высоких технологий Омникорна, кибернетических имплантатов, нанитных колоний и прочих нейро чудес – мы были полубогами здесь. Но, я был также совершенно и непоколебимо уверен в том, что разум всегда должен превалировать над силой. В противном случает, ты не заметишь и сам, как станешь монстром, чудовищем или еще чем похуже.

«Используй свою силу и знания, чтобы помогать. Думай о том, что ты делаешь. Думай над тем, к каким последствиям это приведет». – Егорыч и старый мой Наставник, многому меня научили. В том числе, они научили меня и как выживать.

Здесь, в этом безопасном мире, где вопрос физического выживания не стоял так остро, мне почти не требовались мои сверхспособности, но, тем не менее, осторожность никогда не бывает лишней.

Аннатар, Мортос, Стэн, я был уверен, что есть и другие игроки на этой доске. Все они играют в свою игру, отыгрывая разные фигуры. Теперь, когда и я был на одном с ними поле – требовалось быть крайне внимательным. Сейчас же, задачи у меня были важные и интересные. Я был в своем праве и совершал хорошие, правильные поступки. Я делал то, чему учился всю свою, не слишком длинную, но такую насыщенную и полную опасностей жизнь. Я помогал другим людям выживать в этом новом для них мире. Эти мысли грели и успокаивали меня.

Дорога, в свою очередь, бодро утаптывалась, мои ноги толкали землю назад, и к вечеру наша троица добралась до берега Андуна. Местное светило уже скрылось за горами и остатки некогда могучего и широкого каменного моста, очень живописно смотрелись на фоне глубоких вод этой полноводной реки. Чуть позже, когда на небе покажутся луна и звезды, картина мира поменяется. Нет, она не станет лучше или хуже, она все так же будет волшебной. Но она станет другой.

Все мое восприятие: зрение, слух и обоняние, не уставали радоваться и насыщаться живым миром Аннатара. После почти мертвого мира Омникорн, я был, словно ребенок, который всю жизнь не знал о конфетах, а потом попал в кондитерскую лавку. Наслаждаясь каждым мгновением этого позднего вечера, я потихоньку размышлял о переправе, одновременно нарезал мясо своим зверям, и варил похлебку для себя.

Для сна мне не требовалось много времени, и рассвет я встретил вместе с только что закипевшим котелком, полным вкусной и чистой, речной воды. Отдав должно красоте, светила показавшемуся над горами, запаху речной воды и пению утренних птах, я бросил в кипяток сухие травы, а затем и вовсе снял его с огня.

Осматриваясь окрест, я приходил к выводу, что мост тут не был единственной доминантой. Чтобы в этом убедиться, я прошелся вдоль берега и заметил явные, хоть и очень старые следы других каменных зданий и сооружений. Сейчас, все здесь было покрыто слоем земли. Там, где когда-то были дома – выросли деревья, а мостовые, если они и были, то уже давно покрылись солидным слоем почвы и стали неразличимы. Отметив это интересное место на своей карте, я решил приступить к переправе на западный берег.

Андун здесь тёк привольно и ширина его в том месте, где ранее был мост, составляла ровно двести восемнадцать метров. Строительство такого длинного моста при нынешнем уровне развития было весьма нетривиальным делом, и местным строителям придется изрядно потрудиться для его восстановления в будущем. Самым оптимальным решением, которое пришло мне на ум, было создание самой простой паромной переправы. Идея была вполне для меня посильной и достаточной, вот только столь длинной веревки у меня с собой не было. Подумывая, не отправить ли Могильщика к Мортосу, я вскоре отказался от этой затеи. Что мне в самом деле, реку что ли не переплыть? Оставив у себя в голове заметку про длинную веревку для будущей паромной переправы, я сложил вещи в рюкзак, вылил так и не выпитый травяной отвар и поплыл.

Плавать, к слову, я почти не умел. Но желание преодолеть эту водную преграду, помноженное на силу и выносливость, позволили мне исполнить эту полубезумную идею, едва не утонув. Микки – негодник, справился с водным препятствием гораздо быстрее меня, а Могильщик вообще не понял нашей глупой речной возни. Немного отдохнув и отплевавшись, я оделся и направил свои стопы к уже столь близкому Тиру.

Неожиданно я почувствовал опасность. Тело отреагировало автоматически, скорость реакции выросла процентов на пятнадцать, и этого мне вполне хватило для того, чтобы быть готовым к любым неприятностям. Не прекращая шагать, я ментально прощупал пространство вокруг себя, поймал краем сознания чужое желание убить меня, а затем ограбить и вовремя успел отклонить корпус. Старое, избитое ржавчиной, но оттого не менее смертоносное копье, пролетело в двух или трех сантиметрах от моей груди.

Нападавший увидел свой досадный, как ему показалось промах, и рванул в сторону города. Даже издалека я увидел, что город и стена, когда-то окружавшая его, буквально испещрены провалами и проемами. Возможно, раньше на этих местах что-то и было, но сейчас этого было уже не понять.

–Микки, не убивать! – Отдал я приказ крысу и ринулся в погоню. Мой маленький друг снова оказался быстрее меня. Метрах в десяти по ходу движения, я услышал его специфический, парализующий центральную нервную систему визг, а потом удар от падения оземь чьего-то массивного тела. Еще через секунду я достиг их.

«Как интересно меня встречают», – подумал я и, ухватив контуженого человека за ногу, потащил его в город.

Почти у самых ворот, я приказал своим зверям присматривать за мной, а сам прошел внутрь древней и основательно обвалившейся от старости крепостной стены. Створок у ворот давно уже не было. Сразу за толстенной, имеющей поверху боевой ход стеной, начинался узкий каменный мешок. Это была хорошая задумка при обороне крепости. Захватчики, сломав ворота, радовались как дети, но вместо того, чтобы сразу ворваться в город, жечь и убивать, они попадали вот в такой вот солидной длины, плавно изгибающийся каменный коридор.

Пока они скученно бежали по нему, со стен их поливали огнем и сталью, а оборонять такой узкий проем, хорошо защищенным пикенерам или мечникам, не стоило особого труда. Знай себе пяться потихоньку и коли врага, коли и пяться. Сейчас вся это красота была в полном запустении, и я, вместе со своей ношей, без труда преодолел эти сто метров. Захаб, плавно поднимаясь, выходил на некогда прекрасную городскую площадь, где я и повстречал первых местных поселенцев. Встав посередине, я излучал в мир ауру дружелюбия и мирных намерений. Я ждал.

Глава 5. Мир Аннатара. Морон.

Осень наступила в этом году неожиданно, резко сменив ветреной прохладой, летнюю жару. Настала пора сбора урожаев, и тут же на всех полях, и во всех садах началась рабочая суета. По стране поползли ароматы свежевыпеченного хлеба. А детвора, ощутимо подросшая и вытянувшаяся за летние месяцы, стайками носилась между лавками пекарей, дегустируя новые рецепты ржаных хлебцев, сладких булочек, рогаликов с повидлом и золотистых медовых крендельков, пришедших в эту страну, вместе с начавшейся активной торговлей, с южными и западными областями, привольно раскинувшимися за грядами пограничных гор.

Впервые Аннатар наблюдал груженые повозки, прибывающие в его страну. Ранее товары лишь покидали Срединное королевство, отправляясь туда, где требовалось буквально и абсолютно всё, для организации новой жизни в многочисленных общинах, которые по всему миру формировал Криз. Теперь же, хотя их количество, а главное качество всего вывозимого, все еще сильно превалировало над объемом ввозимых товаров, но понемногу, с каждым новым месяцем, баланс начинал выправляться, освобождая его страну, хотя бы от бремени добычи элементарного, исходного сырья.

Естественно, ввозимыми товарами, в основном были: лес, шкуры, мясо, рыба, фрукты, овощи, камень, глина, руда, и все в этом же духе. Одним словом, пока что в его страну везли всё то, что не требовало от общин дополнительной обработки своих товаров, а тем более производств. Но в течение года или двух, Аннатар надеялся на организацию и там достаточного количества кузниц и различных мастерских, чтобы снять с его страны тяжелую ношу по снабжению всего остального, постепенно расширяющегося и заселяющегося мира, продукцией его собственного, еще недавно вставшего на ноги и начавшего самообеспечивать себя полностью, Срединного королевства.

Мортос в последнем своем месячном отчете, так же порадовал его цифрами, которые более наглядно показывали, чего и сколько было привезено, а сколько вывезено из страны. Судя по довольному лицу его слуги, планы успешно выполнялись, как по внутреннему производству, так и по внешней торговле. Поэтому Аннатар не стал вникать в многочисленные строчки длинной таблицы, коротко кивнув и убрав пачку заполненных столбцами цифр листов в шкаф, где уже лежали несколько высоких стопок, из таких же ежемесячных отчетов. Мортос давно уже гораздо лучше него самого разбирался во всех этих делах, и Аннатар был очень доволен, что хозяйственные проблемы не требовали его пристального внимания.

У самого Аннатара были дела гораздо важнее, да и глобальнее, и одно из таких, как раз было уже на мази. Начало его, ждало прибытия одного долгожданного гостя, который как раз был уже буквально «на пороге».

– Рад видеть тебя, Аннатар! – Произнес хорошо знакомый голос, и рядом с ним опустилась фигура в черном, длинном плаще.

– Я ждал тебя, Морон! – Ответил древний маг, уже десяток минут, как обнаруживший прибытие этого странника по мирам Великого Древа.

В этот раз он заметил появление гостя еще на границах своей страны, как только тот пересек северный хребет, недалеко от северо-западной крепости. Магический контур исправно доложил о возмущении поля Сил в Черную башню, а ее Сердце подало сигнал уже самому Аннатару. Практически уже замкнутое пограничное кольцо исправно работало и осознание этого не могло не радовать, любившего все держать под своим контролем, хозяина древнего королевства.

– За почти уже прошедший, с моего прошлого визита сюда год, у тебя тут очень много чего изменилось, – заметил Морон. – Я отмечаю и повышенный магический фон всего мира, что уже отразилось благотворно, даже на его астральной оболочке. А твое сигнальное кольцо, по периметру гор, как я заметил, теперь практически замкнуто.

Аннатар поморщился. Он в принципе не особенно скрывал свою энерго паутину, опутывавшую все его крепости и цитадели, да и невозможно было бы утаить мощные силовые линии, лишь частично проходящие под землей, от такого опытного мага. Но столь явное упоминание о защитных контурах, не пришлось ему по душе. А потому он перевел их разговор в совершенно иную плоскость:

– Как успехи у твоего ученика? Мое разросшееся хозяйство ты отметил, а про своего любимца почему-то молчишь.

– У Драгорта все хорошо. Он с женой и своими подданными вполне уже освоился в новом Великом Лесу, а их мысли, особенно в последнее время, заняты в основном скорым рождением их первенца.

Не сговариваясь, они оба быстро поняли, что с политесами надо бы уже заканчивать и пора переходить к делу, ради которого они сегодня и собрались на склоне вулкана, на облюбованной для их встреч, плоской площадке его южного склона. Отсюда, с высоты, открывался изумительный вид на всю северную часть страны, доминантой которой служила, конечно же, массивная Черная башня.

– Я готов к началу экспансии в мир Механоида, – глухо проговорил Аннатар, пристально посмотрев в бесстрастное лицо Морона, наблюдавшего за открывающимися его взору видами. – Нужно перебросить туда Мортоса, который нарисует в нем большую пентаграмму, для двустороннего перемещения.

Морон оторвался от созерцания все укрупняющегося поселения, постепенно превращающегося уже в полноценный город, и ответил собеседнику таким же прямым взглядом. Между двумя магами вновь, как встарь, проскочила искра сталкивающихся ментальных посылов, и они, сделав синхронный шаг назад, снизили активность своих аур, после чего перешли на мыслеречь:

– Я должен тебя предупредить, Аннатар, что время в Древе Миров – нелинейно. И течет оно по-разному в различных его Ветвях, а тем более мирах. Особенно это заметно, по мере продвижения от периферии каждой Ветви – к стволу самого Древа. К примеру здесь, в этом мире, довольно далеко расположенному от главного градиента, коим и является Ствол, оно течет гораздо медленнее, чем в том, куда ты замыслил распространить свое влияние. Кроме того, Создатель того мира, продвинулся достаточно далеко в понимании сущностного вектора этого пятого измерения, а потому может в допустимых для данной Ветви пределах, влиять на его течение вокруг себя. Исходя из всего этого, постарайся решить свои вопросы там за год, по хронологии того мира, чтобы не столкнуться с его эмиссаром, который и есть Его частичное воплощение, в том пространственно-временном континууме.

Аннатар на некоторое время даже завис, переваривая непривычные для него термины и большие пакеты пересланной ему ментальной информации. В общих чертах понимая, о чем говорит Морон, он все же сохранил данный пакет в своей памяти целиком, для дальнейшего более детального его разбора, чтобы не брать слишком уж большую паузу в разговоре прямо сейчас.

– Благодарю тебя за предупреждение, Морон. Ты, конечно же, гораздо более опытен в таких вопросах, а потому любая подобная информация для меня поистине бесценна. Я помню о том, что ты попросил за свои услуги, а потому в общих наших интересах, сделать мои планы по экспансии, максимально быстрыми, и менее затратными на подготовку и осуществление каждого последующего шага. А потому любая информация, на подобии этой, о каждом новом мире – это одно из существенных звеньев, при подготовке всех последующих наших с тобой шагов.

– Именно поэтому я и рассказал тебе про все это, – Морон чуть улыбнулся. – Помни, что даже если тебе удастся провернуть там всё за год, то здесь пройдет минимум три. А если ты не успеешь и все же столкнешься с самим Механоидом, или же его железным эмиссаром, то подсчитать все возможные разбросы, станет невозможно даже Россу.

Морон резко взмахнул рукой, предотвращая возможный вопрос, и заранее давая понять собеседнику, что прозвучавшее имя совершенно несущественно для данного контекста их разговора.

(подробнее о Мороне, Россе, их путешествиях между мирами, и о структуре самого Древа Миров, можно прочитать в книге «Мир Теней», автора Камков Денис)

– Хорошо. Когда ты сможешь отправить туда Мортоса? – Спросил Аннатар.

– Завтра, на рассвете, пусть твой Мортос ждет меня на левом берегу Андуна, напротив Золотого Леса, в том же месте, где ты встречался с Драгортом, – Морон сделал небольшую паузу, а затем спросил. – Я тебе буду, как я понял, для данного этапа экспансии уже более не нужен?

– Да, Мортос начертит Пентакль, и я смогу перенестись туда самостоятельно. Встретимся с тобой уже здесь, по окончанию этого этапа. Связь, если понадобится, будем держать через Мортоса в течение всего времени, которое понадобится мне провести там. Прошу тебя минимум раз в год, а лучше дважды, появляться здесь и общаться с моим слугой на предмет актуализации и синхронизации текущей информации.

– Хорошо, хотя я думаю, что в ближайший год или даже два, появляться здесь я не смогу. Мне представилась уникальная возможность встретиться с моими старыми друзьями по прошлому нашему астральному путешествию, а потому я некоторое время буду отсутствовать в знакомых тебе мирах. Возможно, что за это время я подберу и себе свой новый Дом. – Мечтательное выражение едва видимо промелькнуло на лице Морона, но Аннатар все же успел его заметить.

– Удачи тебе в твоих путешествиях, Морон. По нашему возвращению, мы обменяемся с тобой впечатлениями. Возможно, и мне что-то приглянется из тех миров, что вы за это время посетите. – Аннатар не преминул найти даже в этом, пользу и для себя.

– По большей части, меня не будет на этой Ветви. А тебе, даже на соседние, развивать экспансию пока еще рано, по твоим же собственным планам. Но на пути к Стволу, мы будем пролетать немало новых миров по этой Ветви, так что вариантов для твоей экспансии, я уверен, сможем найти более чем достаточно.

Маги пожали друг другу руки, и Морон тут же растаял, провесив портал куда-то достаточно далеко. Опытные маги не оставляют за собой энерго следов, которые могут позволить умелому порталисту отследить пункт их назначения, или тем более пройти за ними следом, по постепенно тающей силовой линии такого «следа». Аннатар хмыкнул, в очередной раз отмечая для себя филигранность работы Морона с энергиями, что конечно, было крайне актуально для бедных в этом плане миров и накладывало на мага, прожившего в условиях экономии манны достаточное время, определенный отпечаток, оставаясь с ним на всю его дальнейшую жизнь. Кроме того, второй стороной медали, было его крайне аккуратное, минимально-достаточное использование сил, что выдавало в нем не только зрелую опытность, но и разумную предосторожность.

Аннатар еще раз поздравил себя с таким сильным помощником, одновременно делая в памяти себе очередную зарубку – быть с Мороном поосторожнее, даже в разговорах. Очень не хотелось бы, в случае неожиданной конфронтации с ним, или что было параллельно, с его учеником, иметь подобного мага у себя в противниках. И хотя в данный, достаточно протяженный по времени промежуток времени, их цели совпадали, всегда надо иметь в виду и негативные возможности, особенно в развитии любой столь длинной истории.

Переместившись на третий этаж Черной башни, Аннатар вызвал к себе Мортоса. Слуга появился довольно быстро. Судя по всему, он в этот момент находился где-то совсем неподалеку.

– Завтра на рассвете, ты отбываешь в мир Механоида, о котором я тебе недавно подробно рассказывал. – Аннатар внимательно посмотрел ему в лицо, но не заметил даже тени сомнений или неуверенности в мимике и метальном фоне молодого некроманта.

– Я готов! – Мортос склонил голову, и тут же посмотрел прямо в глаза своему Повелителю.

– Задача тебе известна и полностью знакома. Необходимо нарисовать долговременную и легкодоступную, даже для гужевых повозок, пентаграмму двустороннего перемещения. По окончанию работы, ты возвращаешься домой, а я ухожу в тот мир. В мое отсутствие на тебе остается не только хозяйственная деятельность в стране, но и контроль за энерго периметром, а также функционирование Черной башни и всех моих цитаделей. Меня не будет около двух или даже трех лет, но раз в год, или даже чаще, мы обязательно будем с тобой связываться через пентаграмму. Сигнал о готовности к связи, ты будешь посылать мне стоя в центре нее, с помощью этого перстня.

Аннатар протянул Мортосу массивный перстень, в центре которого сверкал ограненный камень дымчато-белого цвета. Когда Мортос поднес его к своим глазам, то среди кажущихся живыми завихрений белесого тумана, он разглядел хитросплетенье силовых линий, которые, как паутина, охватывали все его внутреннее пространство, мерно пульсируя изнутри камня. Нечто подобное, он уже видел в кристалле обруча Криза и в навершии меча Стэна, а потому тут же догадался о функциональном предназначении этого перстня. Позволив Мортосу, как следует разглядеть свой подарок, Аннатар продолжил:

– Кроме средства связи, которая работает в пределах всего этого мира, и будет работать между центрами активных пентаграмм, которые связаны между собой общей энергетикой двух Знаков, этот перстень будет усиливать и твои возможности, как мага. И если твой агат в жезле, в основном работает с твоей собственной энергией и усиливает твои возможности заклинателя – некроманта, то мой перстень – повысит твои возможности, как мага общего профиля. Он предоставит тебе свою, заключенную в нем энергию, действуя и как накопитель, который нужно будет, по мере необходимости, заряжать манной, пропуская через себя, в него, энергию от Сердца Черной башни, или используя для зарядки любые другие силовые линии Королевства.

– Я понял, Повелитель. Разрешите идти собираться? Мне нужно еще раздать необходимые приказы моему Штабу, чтобы они закончили некоторые дела, к моему возвращению.

– Иди, Мортос. Даю тебе неделю на поиск подходящего места в новом мире и начертание там Знака.

Глава 6. Мир. Механоида. Интерлюдия. Примас Вессенторк.

Примас Вессенторк завершил последнее на сегодня совещание и, наслаждаясь полной тишиной, сидел за своим огромным столом из черного дерева. Прикрыв уставшие от разбора писем и докладов глаза, он снова мечтал о том, чтобы занять место кардинала. Мечты эти были маловероятны, так как с кардиналом Боу они были почти ровесниками, а доля благословений от бога Механоида последнему доставалась куда как большая, позволяя организму старика функционировать еще очень-очень долго. Или нет? Что, если план по эргониту не будет выполняться несколько лет подряд, разгневается ли божество? Покарает ли Мех нерадивого кардинала? Может и покарает, вот только ему, наиглавнейшему среди равных, примасу Вессенторку, отвечающему за всю промышленность, включая добычу ресурсов, достанется первому. Круг казался нерушимым, а задача нерешаемой, но примас был умен и умел ждать. Возможность рано или поздно, должна была создаться!

Рабочий кабинет и личные покои примаса только немного уступали в размерах и роскоши, помещениям самого кардинала. Предпоследний, четвертый этаж, на котором он находился, был значительно больше самого высокого – занимаемого стариком Боу. Вот только на этом, предпоследнем этаже, имели свои покои все десять примасов, а старик под небесами жил совершенно отдельно. И все же, покои Вессенторка были лучшими на этаже, они были ближе всего к лифту. Ерунда, конечно, но в политической борьбе нет мелочей. Усиленный внешний скелет примаса загудел, когда второй по влиятельности во всем мире человек, встал с кресла и в задумчивости заходил по кабинету.

Дураков и слабаков среди примасов не было. Каждый из десяти заслуженно возглавлял свое ведомство, неся на своих плечах волю Механоида и кардинала, шестеренка ему в печень.

Структура власти в их мире была простой и строгой. Десять примасов и десять ведомств. Каждое из них включало профильные отделы, возглавляемые архимагистрами и их, так же было по десять в каждом из ведомств. Кардинал же контролировал и управлял всем через своих примасов, дополнительно являясь проводником воли Механоида и высшим духовным лидером всего народа. Важнейшими же отделами ведомства самого Вессенторка были отделы тяжелой промышленности, добычи ресурсов и легкой промышленности. Его ближайший конкурент по политической борьбе был примас от науки и образования Йорк. Этот прекрасный ученый и талантливый дипломат буквально наступал ему на пятки. Открытия, сделанные его подчиненными, широко освещались и нравились простому народу, ибо внушали им ощущения того, что скоро наука и ее прикладное применение облегчит их тяжелый труд и быт.

На втором месте был примас Шортберри, который возглавлял ведомство медицины и здравоохранения. С ним вообще все было не слишком однозначно. Четко следуя доктрине Механоида об аугментации, как верном пути совершенствования слабой человеческой плоти, он имел свою долю приверженцев во всех слоях общества. Отсутствие же доступности этих процедур для большинства масс людей, напротив вызывали недовольство. Остальные же примасы, фактически не имели шансов занять его должность, ибо их ведомства были де факто второстепенными. Хотя, де юре, разделения на первый и второй сорт среди ведомств не было. Все ведомства и все примасы были равны между собой и могли ротироваться на своих должностях.

Ключом к стабильности положения самого Вессенторка был эргонит, а точнее выполнение планов по его добыче. Кроме всего прочего, запуски новых больших проектов, таких, как например, последний цеппелин, тоже нравились большинству граждан. С эргонитом же было сложнее всего. Материал залегал крайне глубоко, а его жилы были очень капризны и редки. Да и поиск этих самых жил был пока крайне неэффективен. Приходилось перелопачивать тысячи тонн земли, чтобы найти их. Когда в их мире появился Механоид, он указал на признаки залегания этой руды, но подсказки его были неоднозначны и часто противоречили друг другу. Возможно, тогдашний кардинал, плохо их интерпретировал, но факт оставался фактом, разведка новых жил – буксовала. Беспокоило Вессенторка и другое.

Несмотря на то, что порядок в обществе был не его зоной ответственности, примас видел назревающие там осложнения. Проблемы накапливались, как снежный ком, а ветер перемен, все сильнее доносил запах тревоги и недовольства. На ежемесячных совещаниях, что собирал кардинал, озвучивались все достижения в обществе и все его проблемы, вот только корректирующих действий порой не было вовсе.

Устав от всех этих мыслей, примас позвонил в серебряный колокольчик и велел своему личному ординару распорядиться об ужине. Четверть часа спустя, когда все было готово, Вессенторк прошел в гостиную. На ужин сегодня предлагали нежнейшую птичью печень, подаваемую под овощным соусом, белое сухое вино и хлеб с маслом. Десерт же был совсем простым и состоял из хорошо взбитых сливок со свежими ягодами и затейливо свернутых карамельных трубочек, которые было очень вкусно макать в этот крем.

Вкушая, примас привычно осматривал интерьеры, в которых находился, вновь и вновь оставаясь довольным увиденным. Его последний личный ординар имел отличный вкус. Кабинет, столовая, спальня, а также и все другие помещения покоев Вессенторка, были декорированы темным деревом, коврами и тяжелыми, плотными тканями. Тяжеловесно, дорого и обстоятельно, все было так, как он любил. Закончив с приемом пищи, он позволил переодеть себя в шелковое ночное платье и лег.

Настолько сильно любивший, в моменты бодрствования, просторные помещения, настолько же сильно примас не любил спать без полога, окружавшего по кругу его ложе. Ночная агорафобия, как он называл ее, нападала на него именно перед сном. Личный лекарь намекал ему, что проблема эта носит скорее психологический характер, и говорит о том, что привыкший контролировать все вокруг примас, во сне теряет такую возможность, и его мозг отыгрывает это потребностью защититься, хотя бы прикроватным пологом. Мысли Вессенторка начинали путаться, он засыпал.

Вессенторк последнее время спал плохо и мало. Подкрадывающаяся с каждым годом старость, слизывала часы сладостного отдохновения, заменяя их суетой дел, как будто намекая на то, что он не успел еще очень многого, а времени у него – все меньше. Он и сам чувствовал это. Добравшись почти до самого верха в иерархии власти, он не мог быть полностью удовлетворен. Мешало – это самое: «почти». Острый и проницательный ум этого человека, его амбиции, воля и целеустремленность, не позволяли ему довольствоваться вторыми ролями.

Когда же утро, слава Меху, сменило ночь, примас, никогда не помнящий своих снов, встал с постели и потянувшись, выглянул в окно. Начинающийся день обещал порадовать его безоблачным небом. Солнце вот-вот должно было подняться и своим морозным, в это время года светом, заискриться на снегу, лежавшему на центральной, столичной площади. Белый искристый покров, выпав ночью, был удивительно чистым и невинным. Примас любил утро. Во-первых, потому что бесследно исчезало чувство ночной тревоги и беспомощности. А во-вторых, потому, что утро всегда особенно ясно позволяло ему думать.

В часы пробуждения, утреннего приема пищи и туалета, когда в его покоях и кабинете было еще тихо, когда еще на наступала суета бесконечных совещаний и встреч, рождались лучшие его идеи. Вот и сейчас он четко понимал, что путь накопления богатства, который он избрал много лет назад, не поможет ему достичь главной цели в его жизни. Любые богатства не помогут ему стать кардиналом и верховным правителем этого мира.

«Все завязано на эргоните», – в сотый раз, думал он.

Боясь спугнуть очень опасную и очень смелую идею, Вессенторк задумался. Не чувствуя вкуса еды, он так и эдак крутил возможные варианты развития событий, если он решится на воплощение своего замысла. А решаться на что-то было необходимо.

Его многочисленные помощники, являющиеся самыми доверенными людьми во всех отраслях, которыми он управлял, уже давно скупали весь свободный эргонит. Фактически это было не законно. Весь этот материал – был под строжайшим учетом. Его ждали сотни больниц, производств и частных владений, годами стоящих в очереди на его распределение. Вессенторк не знал точно, но догадывался, что вероятно его личные запасы, сейчас превышают даже государственные.

Когда идея полностью сформировалась, он заставил себя до времени забыть о ней, ибо, если хоть намек, хоть слово попадет не в те уши, ему не миновать гибели и потери всего того, чего он уже достиг. Его идея была, по сути, предательством целого мира, не говоря уж о кардинале. Сможет ли он выкрутится и возвыситься? Ждать осталось недолго. Зима была в самом разгаре, а весна и лето пролетят очень быстро, неминуемо приближая очередной праздник пришествия Механоида.

Вырывая его из раздумий, в столовой показался его личный ординар. Дождавшись внимания своего примаса, он стал напоминать ему план на день. График встреч, как и во все другие дни – был очень плотным. Удивительным было другое. Вне плана, была озвучена встреча с примасом по юриспруденции. Этот человек был законом и руководил судебной и исполнительной властью всего государства. Он был опасен и крайне проницателен, что, впрочем, не удивительно при его-то работе.

«Что надо от меня этому хорьку» – думал Вессенторк и даже немного вспотел от иррационального страха.

Еще четверть часа назад он раздумывал и принял решение о предательстве кардинала, и вот его УЖЕ жаждет увидеть этот законник.

«Может кардинал умеет читать мысли или наш бог прочел их в моей голове и уже транслировал старому Боу»? – Вопросы, заданные самому себе до времени, остались без ответа и, наконец, Вессенторк подтвердил эту встречу для своего ординара.

«Скоро все прояснится», – подумал Вессенторк и переключил свое внимание на другие вопросы.

Глава 7. Мир Ару. История отца Велена.

Моя история, если это кому-то покажется интересно, началась сорок лет назад. Если не останавливаться на моем детстве и отрочестве, в которых не было ничего интересного, то эту историю лучше будет начать с момента окончания моего обучения ратному искусству и вступления в Орден святых паладинов.

Большую часть своей жизни, я сталью и Верой боролся в рядах этого Ордена с многочисленными тварями Бездны. Из нее в наш мир проникали порой такие страшные монстры, что даже бывалые воины регулярной армии, или как их чаще называли просто «регуляры», не могли удержать строй и опрометью бежали с поля боя, закрыв руками лицо. И тогда лишь паладины, верные защитники Замысла нашего Создателя, шли впереди войск, ведя людей в бой. Они не страшились никого и ничего. Несокрушимая Вера была щитом их душ, а потому паладины никогда и ни перед чем не опускали свой пылающий взор, разя своими заговоренными клинками все то, что лезло и лезло к нам из Бездны.

Пятнадцать лет я воевал плечом к плечу со своими братьями по Ордену. На моем счету за это время было столько тварей, что я сбился со счету после второй тысячи, еще в первые пять лет своей службы. Паладины шли в бой там, где пасовали обычные воины людей. Даже благословленные в храмах Ару люди, зачастую просто не выдерживали морально, день за днем видеть непрекращающийся страшный калейдоскоп из рогатых морд, когтистых лап, кожистых острых крыльев и жутких чешуйчатых тел.

Бездна с каждым столетием порождала все новые разновидности тварей, а с каждым новым видом, демоны и бесы становились мало того что сильнее, но и страшнее чисто внешне. Неиссякаемая, извращенная фантазия Духов Лжи, казалось, поставила себе целью уничтожить людей, изжив на планете эту расу, оставив на ней лишь демонов и бесов, которые, кстати, хоть и не имели возможность плодиться, но с удовольствием портили наших женщин, девушек и даже совсем еще малых дочерей.

Сейчас в своих снах, я часто вижу своих святых братьев и себя среди них. Строгие, плотные шеренги блистающих под солнцем белоснежных доспехов, волной наступающих на тучу черных, темно-коричневых и багровых тварей, толпами бросающихся на нас и раз за разом откатывающихся от наших шеренг из блистающей стали и сияющих, разящих мечей. Они не в силах были сломить строй из посеребренных доспехов и венчающих их высоких, конусообразных шлемов с плюмажем. Мы были похожи на раскаленный на огне нож в руках молочника, режущего им брус сливочного масла.

Твари боялись и ненавидели нас, святых паладинов. Заложенная в них жажда людской крови и плоти, заставляла их атаковать нас в первую очередь, зачастую игнорируя обычные войска. Мы были для них подобны красной трепещущей на ветру красной тряпке, которой дразнит опытный тореро впавшего в боевой раж быка. Демоны и бесы, плотной толпой старались окружить и раздавить наши малочисленные по сравнению с обычными воинами ряды, но их злоба и ярость лишь укрепляли нашу Веру, придавая нам дополнительные Силы в борьбе с порождениями Бездны.

С именем Ару на устах, вознеся молитвы и хвалу Создателю, мы непоколебимо шли вперед. Не снижая темпа, мы прорубали просеки в огромных толпах из разномастных монстров. Сверкающие Силой Веры наши мечи, разрубали самые крепкие их чешуйчатые тела, кромсая демонов не хуже чем обычных бесов, а огонь наших глаз, сверкающий из смотровых щелей забрал, жег их красные, светящиеся глаза, если кто-то из тварей дерзал обратить свой взор на наши закрытые сплошным шлемом лица.

Зато наши посеребренные доспехи, укрепленные силой наших святых душ и молитвами, были практически непробиваемы для них. Лишь высшие демоны обладали достаточной силой своих Породителей, чтобы сокрушить святую сталь своими когтями или зубами. Конечно, потери бывали и у нас. В бою паладины двигаются, разят и поворачивают корпус, а потому даже самые совершенные латы, как бы точно они не были подогнаны по фигуре, приоткрывают щели в своих сочленениях и тогда твари получают крохотную возможность просунуть туда свое оружие или пустить стрелу.

Именно так и произошло в тот день, когда моя история, как паладина, подошла к концу. Та битва, в которой мы остановили очередную крупную армию, стремящуюся прорвать оборону из пограничных с пустошами форпостов людей, стала для меня последней. Как обычно, мы с братьями по Ордену шли в передовой шеренге, сокрушая бесчисленные орды мелких бесов и редких, попадающихся среди них демонов. Как обычно, высшие демоны не вступали в схватки, предпочитая отправлять вперед низших по рангу созданий Бездны. В начале битвы мы даже подумали, что их и вовсе не будет среди этой волны. Как говорят, их Бездна порождает крайне редко, едва ли чаще одного за десятилетие.

Бой шел своим чередом. Мы легко продавили фронт наступающих, глубоко вклинившись в их ряды, стремясь добраться до лучников, осыпающих из арьергарда бесов ряды людей своими черными, зазубренными, короткими стрелами. С флангов нас поддерживали обычные воины, хоть и бронированные латными доспехами, но гораздо более уязвимые для когтей демонов, а также ятаганов и кривых сабель бесов. Не в правилах паладинов было оборачиваться или снижать свой карающий марш, а потому частенько наш строй отрывался от второй и тем более третьей, наиболее легко бронированной шеренги воинов людей, глубоко вклиниваясь в орду из тварей.

Так вышло и на этот раз. Воины, шедшие за нашими спинами, отстали, завязнув в бою с гораздо более многочисленными противниками. Мы же планомерно продвигались вперед, прорубая своими мощными полуторниками, широкую просеку, шириной с наш строй. Неминуемо, наши фланги оставались немного позади, не рискуя оставить людей без бокового прикрытия. В итоге ровная шеренга паладинов все больше выгибалась клином, превращаясь в острый треугольник, своим верхним углом глубоко проникнув в толпу из мерзких порождений.

Я вместе с соседями слева и справа был недалеко от острия клина, продолжая разить своим мечом тварей, освобождая себе пространство впереди, чтобы сделать очередной шаг. Совсем недалеко я уже видел их лучников, до которых оставалось не больше двух дюжин шагов. Внезапно, я перестал ощущать справа от себя своего собрата по Ордену. Краем глаза заметив, как он падает, я сделал следующий шаг не вперед, а вбок, прикрывая образовавшуюся брешь в строе, но этим растягивая шеренгу. Выучка и рефлексы, давно отработанные годами битв, говорили мне, что я делаю все правильно, и сосед слева сделает ко мне уже полшага, немного сокращая дистанцию между нами. Следующий за ним сделает лишь небольшую коррекцию и в итоге наш строй восстановит свою монолитность. Но в этот раз от соседа слева я не заметил сближения. Наоборот, мой брат сдвинулся на полшага от меня, а не ко мне, видимо отработав потерю другого паладина, располагавшегося от меня через трех братьев слева.

В итоге образовавшегося провала, мы в этом месте допустили прорыв сразу двух рогатых черных демонов, быстро вклинившихся между мной и левым собратом. Конусная, заостренная книзу голова с горящими огненным светом глазами, ударила мне вбок своими мощными рогами, снося меня с ног. Кираса защитила мое тело, но удар был столь силен, что я практически врезался в собрата, заставив его пошатнуться и сбиться с шага. Поднявшись и ощущая жжение в боку от страшного по силе удара, я выставил перед собой меч острием к демону и только тогда увидел, что наш строй разорван уже во многих местах. Зубастая, смрадная пасть приближалась ко мне, занося с обеих сторон свои когтистые лапы для следующих ударов.

Бой был скоротечен, а демон был обречен еще до того, как я вогнал ему между распахнутых челюстей свой меч. Но наше наступление уже захлебнулось, а слитная шеренга развалилась на несколько отдельных групп, обороняющихся теперь по кругу паладинов. Мы, следуя доктрине, вставали в квадраты, прижимаясь по четверо, друг к другу плечами, образовывая сдвоенные пары, сеющие смерть во все четыре стороны света. Я быстро нашел себе место и уже изготовился к обороне, когда на сцене появился Он. Вдвое больше, итак немаленьких, выше человека на пару голов демонов, черная, как ночь фигура высшего демона, раздвинула собой толпу лучников бесов и выдвинулась вперед, оглашая поле боя жутким, гневным рыком.

Высшие демоны имеют даже собственные имена. Их очень мало, но они гораздо сильнее обычного демона, не говоря уже о бесчисленных бесах. Совет Святых отцов, когда-то давно, еще до моего рождения, выпустил доктрину о них, где наряду с изображениями были подписаны и их имена. На тот момент этих тварей было известно десять. С тех пор прошло более сорока лет и если следовать букве доктрины, то четверо или пятеро новых, должны были прийти в наш мир из Бездны. Но и убито было за это время не менее пяти, так что общее количество оставалось, как обычно неизменным. Я, как паладин, хорошо знал тех, кто был изображен в этом святом документе, но тот, кто приближался и уже нависал над передовой нашей четверкой, был мне не знаком.

Обычным демонам, в отличие от мягкотелых, как люди бесов, броня и оружие были не нужны. Твердые как сталь, покрытые ороговевшими чешуйками их тела, были практически неуязвимы для самой острой стали. Благословенными мечами, особенно если Силу Веры в них влили священники высокого ранга, можно было, при большой удаче, или несколькими точными ударами пробить такую шкуру, но высших демонов брали только мечи паладинов.

Но для того, чтобы добраться до шкуры высшего демона, предстояло вначале отбиться от мощных и ловких когтистых лап этого монстра, а так же остаться в живых, при ударах его рогатой головы, которой они достаточно ловко умудрялись поддевать и подбрасывать, а так же пробивать посеребренные латы святых паладинов.

Наделенные злой Волей своих Породителей, эти высшие твари стали бичом для нашего Ордена, разменивая свою жизнь в битвах на десятки моих собратьев, а бывало даже и выходя из них победителями, если паладинов в войске людей было не слишком много. Если же такая огромная и сильная тварь шла в бой окруженная своей свитой из демонов и бесов, послушных его Воли и действующих потому слаженно, требовалось не менее сотни моих собратьев, чтобы хотя бы совладать с таким войском Духов Лжи.

К сожаленью сотней паладинов не мог похвастаться ни один из городков, служивших форпостами обороны земель, принадлежащих людям. К примеру, этот городок, куда я отправился на лечение после той бойни, что учинил в тот памятный день нам высший демон, обладал лишь восемью святыми братьями, посвятившими свою жизнь борьбе с порождениями Бездны, с оружием в руках. В тот день мы проиграли битву с ним, но сумели отразить нападение легионов тварей.

Высший демон, частично убив, а в основном разбросав и покалечив потерявших монолитный строй паладинов, развернулся и ушел в свои земли, собрав вокруг себя остатки проигравших битву демонов и бесов. Да, мы выиграли то сражение, как посчитали тогда люди, но проиграли битву с высшим порождением Бездны, как было записано уже в хрониках святых паладинов.

Я оказался тяжело ранен и был отправлен на лечение в этот приграничный городок, оказавшийся ближайшим к месту того крупного сражения. Назывался он Нижний брод, согласно расположению на берегу реки, в этом месте не слишком глубокой. В госпитале меня подлатали, срастили три ребра и зашили раскроенную до кости правую ногу. Я выжил, но остался на всю жизнь хромым, а моя правая рука, так же поврежденная в районе локтя, больше не могла так же ловко управляться с мечом.

Престарелый настоятель, давно мечтавший уступить свое место во главе храма Ару, без которого не обходился ни один из городов, независимо от размера, с радостью уступил мне место перед пюпитром со святым писанием и с тех пор, вот уже третий год, я служу нашему богу, возглавляя паству этого приграничного форпоста. Жителей в Нижнем броде, по последней переписи, насчитывалось всего тысяча с хвостиком, включая сотню бойцов регуляров, столько же примерно стражей периметра, и как я уже упоминал, восемь святых паладинов.

Окруженный высотой в рост человека частоколом из полноценных бревен, наш городок жил в основном войной. Смысла высаживать посевы, пасти скот или заводить большие огороды вне периметра, при такой частоте нападений – не было никакого, а немногочисленная скотина и птица, которых каким-то чудом умудрялись прокормить местные жители внутри защитного периметра, не позволяли наладить в городе какие-либо ремесла или вести торговлю. К счастью, подобные форпосты регулярно снабжались из внутренних городов, причем это была скорее их благодарность нам за то, что у их собственных стен не толпятся кровожадные монстры.

Кроме обороны, все приграничные города выполняли функцию дозоров, отслеживая перемещения больших скоплений тварей на многие мили вокруг. Постройка этой сети, как раз перекрывала собой всю видимую границу с Пустошами и только благодаря этим дозорам, людям удавалось вовремя подтянуть в нужное место регуляров и паладинов с окрестностей, для формирования достаточно крупного кулака, способного отразить крупные нападения легионов тварей. Такие же, как сегодняшний случай нападения разрозненных групп, были делом настолько повседневным и обыденным, что на них и вовсе, никто уже давно не обращал особого внимания.

Глава 8. Мир Аннатара. Дела приятные и не очень.

Когда вокруг меня скопилось уже более сотни местных, я посчитал это количество достаточным, чтобы впоследствии, весть о том, что я скажу здесь и сейчас, разнеслась окрест, и мне не пришлось бы повторяться.

– Меня зовут Криз, а это место называется Тир, – произнес я. – Там, за широкой рекой на востоке, на благо всех нас, денно и нощно трудится наш с вами Повелитель Аннатар. Не желая тратить время на доказательства чего-либо, я добавлял в свой голос Силу убеждения.

– Уже очень скоро, сюда прибудут первые караваны из метрополии. Инструменты, материалы, разнообразная провизия, одежда и многое другое, что облегчат вашу работу по благоустройству этого прекрасного места, сделают вашу жизнь здесь безопаснее. Я же, до времени, останусь с вами, и стану работать на наше общее благо, наравне с каждым из вас, а потом уйду помогать другим людям. Вечером, когда светило скроется за горами на западе, я приглашаю всех вас на пир в честь того, что вы более не одни в этих суровых и покуда безлюдных и опасных местах.

Одобрительный гул голосов стал мне ответом, и только тогда я обратил внимание этих людей на тело, лежащее у моих ног.

– Этот ваш? – Спросил я, нахмурившись. – Полчаса назад он пытался убить меня, и теперь я не знаю, как поступить с ним. В другом месте, где я жил раньше, таких как он, заставляли трудиться на самых грязных работах, до конца его дней. Как поступите вы, я не ведаю, но надеюсь на ваше благоразумие и мудрость.

Закончив, таким образом, свое выступление, я безошибочно определил старшего, всех этих людей. Оставив тело неудачливого убийцы и вора на растерзание толпе, я подошел к нему, и отвел в сторону, чтобы обсудить с ним планы самых ближайших и наиважнейших дел.

Предводитель этих людей был стар и чем-то напомнил мне Наставника, хоть и не был похож на него внешне. По его мозолистым рукам я понял, что он до сих пор не чурается тяжелого физического труда, хотя в большей степени уже помогает, а не делает ее сам, и попутно обучает своих людей, передавая им не только свой опыт, но и накопленные знания.

Старый Тормунд, внимательно выслушал меня. Он согласно кивал в тех местах, в которых я говорил об организации водоснабжения и простейшей канализации, рыбной ловли и охоте, а также о заготовках на зиму, собирательстве, добыче глины, для ремонта домов и расчистке старых завалов, а еще о необходимости налаживания ремесел по обработке шкур и изготовлению самых, пусть примитивных, но таких нужных орудий для охоты и мирного труда. Соглашаться со мной он перестал только тогда, когда я перешел к планам более дальним: расчистке пахотных земель, добыче камня и железной руды, заготовке древесины и изготовлению угля из оной, постройке загонов и приручению части диких животных, например, таких как лесные свиньи. Особенно, не пришлись ему по душе работы, предложенные мной, по облагораживанию одичавших за столетия плодовых деревьев и злаковых культур.

Я отдавал себе отчет в том, что намеченный мной план – это многолетний и кропотливый труд для всех людей, пришедших сюда сейчас и даже для тех, кто еще найдет и назовет это место своим домом в будущем. В итоге, я сумел найти объяснения и подобрать правильные слова для старика.

– Уважаемый староста, ты ведь любишь своих детей и внуков? – Спросил я.

– Конечно, а как же иначе, – солидно, ответствовал мне старик.

– Ты ведь, наверняка хочешь, чтобы они выросли здоровыми и сильными и родили тебе славных правнуков? – И снова утвердительный кивок, от непонимающего еще куда я клоню старосты.

– Так вот, уважаемый. Всех этих людей вокруг тебя, на самом деле объединяет одно желание, вполне сходное с твоим собственным. Все хотят увидеть в своих детях и внуках более счастливое продолжение себя, а овощи, злаки, фрукты, скажу я тебе, не менее важны для здоровья, чем мясо и рыба. Понял теперь? – Глаза старика просветлели пониманием, и он обещал выделить людей и на это перспективное направление.

Я же, слегка устав от такого количества общения и трат ментальной силы, ненадолго попрощался с людьми и отправился в растущий вокруг города на скале, небольшой лес.

«Дорогу к реке надо расчистить и о налаживании переправы не забыть» – думал я, одновременно все шире и шире раскидывая сеть своего восприятия.

Мелкие животные меня не интересовали. Микки, Могильщик и я искали что-то покрупнее. Это была хорошая тренировка для меня. Я учился мысленно ощущать все вокруг и одновременно выстраивать фильтры, чтобы не перегружать своё сознание ненужной для меня информацией. Крупные звери боялись скоплений людей и того шума, которые те производили.

В этих затянувшихся поисках, мы ушли довольно далеко, пока я наконец-то не обнаружил то, что искал. Небольшое стадо лесных свинок, еще не насторожилось от нашего приближения. Мирно разрывая влажный лесной дерн, они искали подножный корм и тихо похрюкивали. Как самый шумный в передвижении, я остановился первый. Моя ментальная сеть сейчас была неоднородна. Оставив диаметр кругового охвата всего лишь в полсотни шагов вокруг себя, основные поисковые нити я направил вперед.

Стадо из восьми особей, было пока еще в полукилометре от меня. Зная, что звери эти крайне пугливы, я решил взять их хитростью. Создать образ чего-то крайне аппетитного для них, не составило труда, и вот уже мы все вместе шагаем обратно в Тир. Глупые свинки удивлялись тому, что вкусная еда почему-то не приближается от их бега, но упорно следовали за мной. А еще спустя пару часов, я во главе маленько свинячьего войска, снова оказался в городе.

Люди, кто не был в данный момент занят делом, а это в основном оказались женщины, старики и дети, смотрели на нас во все глаза. Углядев Старосту, я улыбнулся и проговорил:

– А ты говорил, что загон для домашней скотины вам не нужен, потому что и нет ее в округе вовсе, – передразнил я его.

Шестерых поросят определили в какой-то старый дом, ставший для них хлевом, а их родителей пустили под нож. Пир, что я обещал, в итоге состоялся, и люди до отвала насытились свежеобжаренным на углях мясом.

Недели сменяли друг друга. Работа по превращению этого места во что-то похожее на организованное человеческое поселение понемногу двигалась. Люди привыкали к моим питомцам и уже не шарахались от огромной крысы, или от еще более огромной тени, когда парящий Могильщик неосторожно накрывал ею кого-то. Спустя месяц после моего прибытия сюда, пришел первый караван из метрополии. Мортос, хоть и был достаточно странным, на мой взгляд, человеком, с еще более странными возможностями по управлению неживыми, тем не менее, являлся прекрасным организатором.

Собранный им караван, включал в себя все самое необходимое для любого развивающегося поселения. Инструменты, одежда, провизия, оружие и охочие до путешествий люди, прибыли в его составе. С появлением всего этого, работа закипела с удвоенной скоростью, а я на еженедельном вече, я не забыл упомянуть о нашем благодетеле, который и организовал все это.

Имя Аннатара впервые, вслух, славили все вокруг, а я думал о средстве связи, которое ой как будет нужно, когда я уйду отсюда вниз по Андуну, а потом и еще дальше. Конечно, караван прибыл сюда так вовремя, далеко не случайно. Мне все же пришлось отправить Могильщика с письмом к Мортосу. Передав своему питомцу точный слепок ауры молодого подмастерья Повелителя, я не сомневался, что Моги легко найдет его. С появлением же в Тире мастеров-бригадиров, у меня освободилось больше свободного времени и я с крайним, еле сдерживаемым в себе любопытством, отправился изучать катакомбы этого древнего города.

Микки, как обычно, был моим бессменным спутником и выполнял свои функции разведчика где-то чуть впереди меня. Я же, хоть и полюбил солнце и поверхность, был ребенком подземелий и сейчас оказался почти как дома. Вырубленные в скале анфилады и залы, подсобные помещения и просторные подземные пещеры, барельефы, скульптуры и лепнина, приводили меня в восторг и трепет.

«Сколько сотен лет надо было потратить на создание всего это», – думал я, вдыхая носом прохладную и слегка влажную пыль прошедших эпох.

Карты залов и помещений, которые я исследовал планомерно, составлять было не нужно. Я знал, что моя память не упустит ничего из увиденного. Потом, на поверхности, я сяду и начерчу план всей этой подземной красоты, чтобы передать его людям Тира, которые сейчас обжили только самые наружные, внешние помещения города.

Работы здесь предстояло еще масса, но уже это поколение поселенцев, за пятнадцать-двадцать лет приведут тут все в порядок. Дальше же пойдет чистое развитие, и этот живописный город на скале, однозначно станет местом притяжения торговли, ремесел и новых поселенцев со всего мира.

Внутреннее устройство Тира, оказалось крайне интересное. Некогда – это был город улей, я видел такие архитектурные задумки в своем родном Омникорне. Видимая часть города, являлась лишь его верхней половиной. Постепенно сужаясь, от уровня поверхности вниз, от нее шли еще более тридцати этажей, уходящих очень глубоко под землю. Когда много недель спустя, я начал изучение это места сверху и, наконец, добрался до нижних этажей, то почувствовал там чье-то присутствие.

То, что обитало здесь, не было добрым. Ужас, холод, ненависть и жуткий голод ударили мне по мозгам. Но я уже давно не был тем парнем, которого Нова только учила пользоваться силой своего сознания. Моментально закрывшись, я застыл на месте. Спустя минуты или часы, что-то зашевелилось и стало приближаться ко мне, чувствуя во мне живое. Голод этого существа погубил его своей вынужденной неосторожностью. Я не знаю, что это было, но когда я почувствовал его совсем близко от себя, я ударил. В противовес смертному холоду, что исторгала эта тварь, я ударил пламенем своего сознания и светом души. Мое желание, воля и сила, прошли через камень обруча на моей голове и затопили все вокруг. Энергия, что я исторгнул из себя, была сравнима с эпицентром нематериального ядерного взрыва, и я понимал, что никак не мог быть ее источником. А потом я услышал слова, которые не произносил:

– Здесь и везде, где моя Воля будет явлена миру, не будет никого и ничего, чтобы противилось ей! – Оглушенный всем этим, в своем сознании я нашел еще одну «записку» от моего Повелителя:

«Криз…иди дальше, люди ждут тебя по всему миру…, я доволен твоими успехами…, не медли».

Тир, его окрестности и подземелья, богатства, что я нашел здесь, заняли меня в итоге почти на четыре месяца. Мои дела здесь теперь подходили к концу, но я все же должен был закончить свои исследования. Время и человеческая глупость – главные враги всего сущего. Этот прекрасный город был разграблен не единожды, а время внесло в его разрушение свою лепту. Но вечные ценности уцелели, как будто бы назло всем своим многочисленным врагам.

      Кроме большого числа схронов с драгоценными металлами и камнями, в глубине скалы я нашел главное. Какой-то древний правитель этих земель был достаточно дальновиден и укрыл самое ценное, что у него было. В одном из подземных коридоров я нашел комнату, в которую не вели двери. Проделав лаз, я обнаружил маленькую, но прекрасно сохранившуюся библиотеку. Не знаю как, но книги в ней оказались в отличном состоянии.

На Омникорне сказали бы, что книги были погружены в стазисное поле и оттого сохранились так великолепно. Здесь же – это называлось проще: магия. Видимо, именно она позволила не исчезнуть знаниям и истории этого мира, записанным рукой на страницах красочно и богато украшенных фолиантов. Мысленно запросив у Повелителя знания древних языков это мира, я, вместе с сильнейшей головной болью, получил их и теперь каждую свободную минуту, изучал старые тексты.

Вскоре, когда лето уже начало превращаться в раннюю осень, наступило время попрощаться с Тормундом, Тиром и его людьми. Я был доволен нашими общими успехами. Водоснабжение и канализация были налажены и способны уберечь растущее население города от болезней. Вокруг были разбиты поля и огороды, налажена охота и рыболовство, высажены сады. За эти месяцы, поголовье пойманных диких еще животных в загонах города выросло кратно и люди, даже при плохой охоте или зимой, будут теперь иметь свежее мясо и молоко.

Начали работать первые мастерские, а многие дома приняли жилой и даже внешне красивый вид. Из крайне важного, под моим надзором и с помощью Моги, была налажена переправа через Андун, а на его берегу уже ждали плоты с теми излишками, с которыми я вскоре планировал отправиться в Умар. Оставив большую часть книг в своей комнате, что оборудовали для меня благодарные за мою помощь жители, я вместе с еще пятью помощниками и Микки, взошел на самый большой из трех плотов, и отправился вниз по течению.

Глава 9. Мир Механоида. Мортос.

Мортос стоял на песчаной косе, вдававшейся в реку на дюжину шагов. Едва забрезжил рассвет, как рядом с ним, словно бы из ничего, проявился высокий, худощавый мужчина в черном дорожном плаще, с заостренными чертами лица, глубоко посажеными глазами и тонким, слегка горбатым носом, лепестки которого чуть трепетали, словно человек к чему-то сейчас принюхивался. Мортос уже видел его несколько раз в обществе Повелителя, хотя и издали, поэтому сразу узнав, чуть поклонился и проговорил вполне уверенно:

– Мортос, к вашим услугам, мастер Морон.

– Можно и без церемоний, – добродушно ответил человек, возраст которого молодой некромант никак не мог для себя точно определить. – Ты, как я понял со слов Аннатара, уже знаком с астралом и даже тренируешься в путешествиях в нем?

– Да, первые шаги уже сделаны. Я теперь пытаюсь как-то там ориентироваться, чтобы не потеряться в его обширных просторах.

–А серебряная нить тебе на что? – Улыбнулся Морон.

Мне кажется это как-то не честно, – вернул ему улыбку Мортос, чуть виновато. – Я хочу научиться делать это без столь очевидных подсказок.

Морон хлопнул его по плечу, улыбнулся, и поднял глаза к небу, в вышине которого уже летали первые утренние птицы, веселым щебетом приветствуя встающее из-за горизонта яркое светило. Вода, мерно плещущаяся у самых их ног, блестела золотом на гребешках мелкой ряби, постепенно утрачивая темные оттенки своего синего цвета, превращаясь в прозрачные, чуть голубоватые потоки, несущие свои воды на юг. Морон глубоко вдохнул влажный, осенний воздух, напоенный здесь ароматом зелени от близко расположенного Золотого Леса, и мыском сапога взрыхлил влажный песок, выкапывая занесенную прибоем двустворчатую раковину моллюска, выползшего ночью из воды.

– Люблю миры, не испорченные технологической цивилизацией, даже такие старые, но заново обновленные, как этот. Здесь пока еще чувствуется общность всех Сфирот, а энергия его девственна и непорочна. И хотя этот мир сейчас начинает понемногу разгонять уже четвертую свою эпоху, именно в такие, самые начальные периоды каждой из них, после долгого забвения, здесь дышится привольно и легко, особенно рядом с подобными благословенными местами, как Золотой Лес. Именно он, а еще и Великая река этого мира, помнят свои первые дни, с начального момента рождения их Создателем. Только здесь, где мы сейчас с тобой стоим, можно мысленно перенестись в тот самый миг Созидания, когда в воздухе абсолютно нового мира, божественная прана Творца, превращалась в эту землю, в эту воду, и в этот изначальный Лес.

Мортос слушал его, не перебивая, помимо воли проникаясь такими простыми, но одновременно сильными словами, которые в устах этого, несомненно, великого и мудрого мага, казались ему – чуть ли не откровением от самого Создателя этого мира. И если в самом начале его длинной тирады, ему захотелось встряхнуть головой, стряхивая с себя липкий морок встающего перед ним видения, то сейчас он уже просто погружался в голос этого человека, прямо с головой, захлебываясь от восторга и дивных ощущений. Он всей своей кожей чувствовал, как к нему приходит понимание того, что в словах Морона заложен некий потаенный, сакральный смысл, а ему – Мортосу, нужно сделать всего лишь еще одно, совсем крохотное усилие, чтобы и самому так же понять этот высший, заложенный в основы мироздания – основной закон бытия. Но сделать даже малейшее усилие, было ему сейчас абсолютно невозможно. Его сознание было инертно. Оно мерно плыло, раскачиваясь на волнах, абсолютно безвольное и расслабленное, подчиняясь лишь взлетам и падениям волн модуляции голоса мага, как дрейфующая щепа в мощном, полноводном течении Великого Андуна.

Мортос медленно всплывая, наконец, очнулся от встающих перед ним сказочных видений, хотя глаза его ни на миг и не закрывались. Изображение действительности вокруг него постепенно появлялось, понемногу, как будто бы он, из плотного тумана, медленно выходил на залитый солнцем берег Великой реки. Он взглянул в бесстрастное лицо Морона, и если вначале их встречи ему еще казалось, что этому человеку где-то: три, или максимум четыре десятка лет, то теперь, стоило ему встретиться с ним взглядом, как он весь, словно бы окунулся с головой, в бездонный омут его черных глаз. В них сейчас плескался, постепенно затухая, безбрежный океан Силы, но всё еще были явственно видны, множественные следы от прожитых им, в разных мирах, бесконечно долгих столетий.

Лишь спустя минуту Мортос понял, что Морон уже давно молчит и лишь смотрит на него с таким видом, как рассматривает ученый, новый вид тончайшей былинки, случайно попавшей ему, под подошвы его тяжелых сапог. Мортос внутренне встряхнулся, отгоняя сладкое наваждение, постепенно приходя в себя. Немного осипшим вдруг голосом, он медленно проговорил:

– Что это сейчас было?

– Ментальная проекция первых дней Творения мира. Я на миг пробудил память этих древних мест, которые еще помнят свою изначальную историю, – задумчиво проговорил Морон. – Не бойся, тебя лишь краем задело, но зато ты на миг, как будто бы оказался в тех временах, когда этот мир был таким же молодым, как и ты.

– Отправляемся в путь? Как мы попадем в нужный нам мир Механоида? – Нервно сглотнул Мортос, с трудом возвращаясь мыслями к цели своего здесь появления.

Вместо ответа, Морон неуловимо быстро поднялся над песком, и тут же, не сделав никаких лишних движений, разом провалился в астрал, подхватывая уже на лету Мортоса, удивленно хлопавшего своими, еще чуть затуманенными глазами.

– Мы разве не должны были выйти из физической оболочки, своими астральными телами, чтобы попасть сюда? – Спросил тот слегка обескуражено.

– А физические тела наши, пусть остаются на берегу, на прокорм диким животным, или хищным рыбам? – Улыбнулся ему Морон уголками губ, преображаясь прямо на лету, во что-то объемное, стремительное и обтекающее.

– А здесь…в астрале, мы разве не растворимся…? Я имею ввиду…физически…? А как же наши… тела…? – Мортос слегка запутался в попытках сформулировать свою мысль точнее, но не успел он договорить, как скорость их все нарастающего полета, уже превратилась в дикое мелькание сиренево-розовых сгустков астрального пространства. А затем они, словно прорвав собой какую-то прозрачную, но упругую энергетическую оболочку, вывалились в молочно-белый туман, от которого явственно тянуло леденящим саму его душу, страшным и колючим холодом.

Через мгновение, перед ними начала вырисовываться рамка портала, но не обычного, какими пользовались Аннатар, да и сам Морон, а скорее призрачного, потустороннего, чуждого… Мортос снова запутался в подходящих эпитетах, но, не успев додумать, как уже ухнул прямо в него, вслед за держащим его за мантию, своим блестящим плавником, Мороном. Спустя краткий миг переноса, который скорее ощущался Мортосом по снижению сосущего давления на него белёсо-молочного тумана, они уже вновь пересекли границу нового астрального пространства, выглядевшего на его взгляд, совершенно идентично прежнему, родному. Те же самые завихрения, те же неясные тени, мелькающие на боковой периферии его зрения, тот же теплый, по сравнению с межмировым пространством лимба, розоватый, вечно клубящийся перед взором туман.

– Мы на месте. – Произнес будничным голосом Морон, отпустивший его сразу, после их выхода из атрала, в реальный мир.

Мортос стоял рядом с вновь обретшим свою человеческую форму Мороном, на берегу, но уже не реки Андун, а бескрайнего, уходящего за горизонт, морского пространства. Чуть правее, высились постройки какого-то крупного города, а по его непривычным, громоздким очертаниям, Мортос наконец-то осознал, что они действительно уже в совершенно другом мире. Здесь все было для него чужим. Даже воздух, вместо благоухания свежей зеленью листвы Золотого Леса и свежести прозрачных вод реки, наполнял его ноздри запахами дыма и гари, но не от костра, а от чего-то, уже давно сгоревшего. И хотя это были скорее следы запаха, потому что в пределах его взгляда ничего не дымилось, Мортос понял, что здесь этот привкус гари будет преследовать его всегда, особенно рядом с любым крупным поселением местных аборигенов.

– Справа от нас портовый город Солис, – показал ему рукой на далекие дома Морон. – Я посчитал берег моря наиболее подходящим, для твоего замысла местом. Тебе нужно будет найти какую-нибудь близлежащую, но не застроенную коттеджами местных богатеев бухту, скрытую со всех сторон густой растительностью, и там уже изображать свой Знак. Тогда у вас с Аннатаром будет возможность подвозить к нему товары, как по суше, так и по морю. Я тебя покидаю на этом, мне уже пора улетать по своим собственным делам, но перед расставанием я дам тебе один совет: будь здесь поаккуратнее с тратой своей манны. Этот мир не магический, здесь крайне трудно, а точнее очень затратно, творить любые заклинания, да и вообще, пользоваться магическим искусством. Баланс энергий здесь резко отрицателен, и даже просто находясь здесь, ты будешь терять собственную магическую энергию. А если, какая-нибудь «нелегкая», занесет тебя в горы, или иные места, с залежами местной руды под названием эргонит, то ты опустошишь свой резерв буквально за считанные часы, если, конечно, не найдешь способ экранироваться. Прощай!

Морон растаял, как дымка тумана под порывом ветра, и Мортос остался один, в новом для себя мире Механоида. Он почувствовал, как на его хребет навалилась тяжесть, словно он внезапно стал весить вдвое больше, или тащил за плечами огромный, тяжелый рюкзак, набитый увесистыми булыжниками.

Здесь тоже было утро, хотя местное солнце уже поднялось над водой и начало свой неторопливый бег по небосклону. Где-то над ним, высоко в небе, проплыло что-то громоздкое и вытянутое, как исполинское яйцо, под которым снизу, на тросах, крепилась огромная корзина. В море плавали диковинные суда, некоторые из которых были размером с небольшой дом. Где-то позади Мортоса, в паре миль от моря, пролегала широкая дорога, по которой в город и обратно, сновали самодвижущиеся коляски на странных, полых колесах, соединенных с общей осью тонкими спицами металла. В этих колясках сидели люди, а точнее не совсем люди, в понимании Мортоса.

Эти аборигены были низкорослыми, как гномы, кряжистые и очень широкими в кости. В колясках они сидели попарно, а иногда и вчетвером, передвигаясь на скорости, в несколько раз превышающей бег самого резвого скакуна. За ними следом клубился пар, словно внутри колесницы кипел большой чан с водой, а звуки, доносившиеся до Мортоса, можно было сравнить с шипением перегретого воздуха, вырывающегося из мехов и проходящих через горнило кузницы.