Счастливый билет

Глава первая. Драка

Майское вечернее небо над городом Архангельском, расположенным на севере европейской части России, пестрило россыпью чудных красок. Казалось, ни один художник не мог бы подобрать такой палитры, а тем более нарисовать такое чудо. В небесах, как будто, возникло самое настоящее жаркое пламя, а следом тянулась красивая дымка. А может быть, взбушевалась волна-убийца в океане и высоко поднялась, сметая всё на своём пути, и казалось, ещё немного и всё заполнится настоящим безумием. А возможно стихия нарисовала самого Архангела Михаила. Он искусно махнул своими могучими крыльями. Он просто оберегал город, как и следовало миссии. Где-то далеко-далеко над самым горизонтом ещё ярко сияло солнце и разбрасывало золотые, искрящиеся лучи в разные стороны. В долине словно чудный, невиданный свету алмаз сверкал и был виден всему свету и ещё озарял все достопримечательности Архангельска. Его сияющие грани бросали сияние на стеллу города в виде корабля с косыми мачтами, на скульптуру налим Малиныч «памятник Сене Малине» на улице Чумбарова-Лучинского. Сеня оседлал рыбу, как удалого коня и, казалось, жаждал прокатиться с ветерком.

Здесь озарялся далёким дневным светилом памятник Писахову. Человек, как будто живой шёл из магазина с авоськой в руках. У него под ногами крутился кот, выпрашивая сосиску, а мастер словно обрёл вид старика Хоттабыча. Он выглядел стильно с широкой шляпой на голове, как будто, он приобрёл её у знаменитого фокусника. В ней точно прятался ловкий заяц и даже не один. Писахов явно носил стильное пальто по размеру и вновь был занят своими мыслями по поводу нового редкого изумительного эпизода.

Лучистое лёгкое розоватое озарение ещё падало на Михаило-Архангельский кафедральный собор, на белокаменную колокольню возле реки и на многочисленные катера и лодки, которые стояли возле набережной. В чудных ало-лилейных красках здесь засиял памятник Петру первому дотированный тысяча шестьсот девяносто третьим годом. Император, обретая знойный вид, завсегда зорко смотрит вдаль, опираясь на свою знаменитую трость. У него в ножнах таилась шпага.

На набережной чудно смотрится гостиный двор, первый порт России и мило красуется стрелка – Стелла «400 лет Архангельску». Здесь же далеко виден знаменитый памятник тюленю, который мило кому-то позирует возле великой реки.

Солнечный алмаз ещё красиво сиял, делая местную округу красивее. Издалека, казалось, что ещё чуть-чуть, и дорогая драгоценность нырнёт в воду. Река Северная Двина пребывала в тиши и безмятежности. На поверхности гуляла лёгкая рябь. Высоко кружили парами белокрылые чайки. Они, казалось, заигрывали друг с другом. Каменная набережная и Красная пристань Архангельска за жаркий день прогрелась теплом. Здесь кое-где мелькали фигурки. Лёгкой походкой по площадке прогуливался и местный пёс Душка. У него весёлая долгая морда, а глаза светло-синие добродушные. Он получил кличку не случайно, а за свои проникновенные очи. Душка большой и лохматый. Он зачастую появлялся здесь, как истинный поклонник божественных пейзажей. Он может часами восседать на пристани и смотреть вдаль. Он где-то здесь потерял связь со своим нерадивым хозяином Альбертом Андреевым. У него невысокое тело, большой вес, короткие руки, а ноги колесом. Альберт, как правило, сильно потеет. Он всегда тянет коньяк из своей золотистой фляжки. Он, как оказалось, сел на баркас, держась за чемодан, и куда-то уплыл. Пёс Душка всё же надеялся встретить своего хозяина. Но сейчас он был активно занят поиском своего ужина. Он уже поглотил полпирожка с капустой и немного сливочного мороженого. Но был всё ещё очень голоден. Его глаза живо бегали туда-сюда, клыкастая пасть не закрывалась, а язык висел на губе. Душка, живо осмотревшись, тихонько побрёл по пустынной набережной. Он глубоко вздохнул.

Повеял лёгкий, чудный ветерок со стороны реки. На деревьях чуть зашелестела листва. Большой город засиял яркими огнями. Улицы и переулки показали свои высокие тени. Долгие широкие дороги озарялись яркими фарами. Дерзкий лихач на розовом кабриолете просто летел по мостовой. Он включил на всю катушку магнитолу, где гремели вовсю электрические гитары. Казалось, потенциальный убийца в гладком алом пиджаке без пуговиц слывёт редким ценителем рока и хеви метала. Он носит пышные и светлые кудри на голове. Его лицо чем-то походит на мордочку дикого бобра.

Со стороны реки повеяло лёгким бризом. Ночные мотыльки держались ближе к лампам фонарей. Они резвились. Ленинградский проспект теперь ярко озаряли искусственные огни. В ряд тянулись каменные здания, которые невзначай образовывали жилые кварталы. Кругом вели и тянулись в разные стороны ровные, узкие и широкие дорожки и тротуары. За невысоким стальным забором находилось двухэтажное помещение. На стене висела вывеска в стекле: «Детский дом – интернат №151». Довольно широкие окна забирали много озарения. На стальной, низкой, треугольной крыше восседали пернатые, и казалось, что каждый из них занимался своими мыслями. На широкой площадке располагались небольшие клумбы, а милая лужайка зеленела. На ней плавно покривилась тень. Возле кустов замаячила стройная фигурка. Аполлон Суриков тихонько брёл по давно изученной тропинке. Ему уже исполнилось полных семнадцать лет. Его голову украшали средней длины, густые, тёмно-золотистые волосы. Он скрывал ими свою лопоухость. У парня торчали уши, как у чебурашки, и, причём левое ухо больше, чем правое ухо. Аполлон иногда злился, ощущая комплекс неполноценности. У него белое весьма забавное лицо, – глаза выразительные цвета сладкого сиропа, нос прямой, но заметно вздёрнутый на пике, а ноздри широкие. На округлых щеках есть небольшие веснушки. Его губы полные бантиком алого оттенка твердели от лёгких побоев, подбородок весьма острый украшала тонкая царапина, а на левой щеке виднелась небольшая ссадина. Аполлон обладает стройным, неказистым телом. Его слабо развитые плечи расположены, словно на разной высоте. У него наблюдается сколиоз первой степени, а ещё лёгкое смещение шейного отдела позвоночника. Его часто мучают головные боли. Он чуть сутулится. Аполлон, пытаясь поправить свои отклонения, часто висит на турнике. Но он ни разу не может подтянуться. У него просто в руках не находится сил. А он всё же мечтает стать мускулистым мачо. Аполлон в целом обожал мечтать. В нём живёт большой романтик и авантюрист. На нём сейчас мило смотрелась синяя, короткая ветровка, а низ украшали тёмные вельветовые штаны. На ногах красовались кожаные, заношенные ботинки. Аполлон не знает своих родителей. Он попал в детский дом, когда ему исполнилось лишь десять лет. Его родители, крепко выпивая, угорели в деревянном доме. Тетя Тоня Махонина, которая прописала мальчика в интернате, представилась год назад. Из всех родных ещё значился дед Артамон Крокодилкин. Ему уже исполнилось семьдесят пять лет. Он ростом невелик и составляет всего один метр шестьдесят сантиметров с кепкой. Артамон обладает вольным шальным характером. Он всегда весь волосатый и бородатый, как вепрь. У него тёмные глаза, нос витой, словно по нему кувалдой били, рот широкий, а губы пухлые и немного рваные. Он живёт в деревеньке Мыс, где рыбачит на своих любимых озёрах. По молодости он работал лесорубом, а затем на деревообрабатывающем заводе тридцать пять лет. До пенсии он всё же не дотерпел. Он послал на три буквы бригадира Махина и всех начальников. Его уволили без выходного пособия. Артамон горько запил и поймал белочку. Он загремел в психлечебницу, но быстро оттуда выписался. Он теперь живёт на своей фазенде, как истинный барон. Он никогда не был женат. Хотя он всё же обрюхатил пышногрудую доярку Дуньку Мальцеву. Она родила милую дочку Эльвиру, а затем Дунька перебралась в большой город. Она быстро выскочила замуж за богатого, но немолодого клерка Потапа Прудикова, который просто благотворил барышню. Он устроил её на работу в качестве секретаря. Дунька сразу преобразилась. Дорогие платья и украшения, парики, косметика, спа-салоны, – сделали своё дело. Она записалась в кружок театральной самодеятельности, где грезила большими ролями в кино, а заодно крутила роман на стороне с самим режиссёром тридцати восьмилетним Антуаном Гризманом. У него мускулистое и накаченное тело, а лицо наделено больше грубыми чертами. Но глаза душевные с оттенком пальмового масла. Он обладает незаурядной энергией и яркой харизмой. Любовники быстро сблизились. Она стали предаваться жаркой любви в костюмерной и даже иногда прямо на сцене за кулисами. Их как-то даже застукали в самый неподходящий момент. Он страстно зацеловывал её оголённую грудь пятого размера и машинально двигался, глубоко проникая в её влажную плоть. Большой запредельный оргазм лишь только наступал. Дунька, держа широко ноги, сексуально стонала. Воздыхатели слегка смутились, когда их обнаружили. Но не потеряли страсти. Они бесстыдно продолжили свои охи и вздохи.

Повеял лёгкий ветерок. На деревьях чуть зашелестела молодая, зелёная листва, которая словно что-то нашептывала. Аполлон Суриков, бегло осмотревшись, глубоко вздохнул. Он тихонько прошёлся вперёд по пустынной площадке. Он, задумавшись, достал из потайного кармана куртки свою любимую серебристую гармошку, которая отливалась блеском. Он сразу глубоко задумался. «Моя гармошка. Сыграть что ли. Не сейчас. Блин. Как меня бесят эти придурки. Вчера мне врезали сильно по лицу. Митрофан просто урод. У него вместо мозгов опилки. Я ему врежу. Боксёр хренов. Только качается. А дружки у него такие же одноклеточные амёбы. Думает, сила есть, ума не надо. Кто его так назвал? Митрофан. Бык безбашенный. Как бы ни так. Кем он себя тут возомнил? Да. Слабак. Только и умеют наваливаться. Пять на одного. Трусы они. Только так и могут придурки тупые. Нашёл мальчика для битья. Я тебе врежу гад. Пускай только подойдёт. Я врежу сильно. Как они меня бесят. Надо валить. Но куда? Ещё пару месяцев и я смогу устроиться на работу. Пока не знаю куда? Да хоть грузчиком. Только бы подальше отсюда. Рвануть к деду в деревню. Так я ему и нужен. Он тот ещё гусь. У него в понедельник пятница. Из ума он выжил. Ладно. Надо ещё немного погулять. Время позволяет. А играть что-то неохота. Так пройдусь и прогуляюсь…», – подумал он. Аполлон бегло глянул на сумрачное небо. Он глубоко вздохнул и выдохнул. Он тихонько пошёл по лужайке, вооружившись небольшой тростинкой. Он, чутко присмотревшись, остановился, а затем немного склонился. По тропинке драматично бежал большой жучок-светлячок. Он, казалось, спешил домой после тяжёлого рабочего дня, а ещё хотел успеть на свой любимый мыльный сериал. Аполлон умело применил тростинку. Он перевернул жучка на спину. Тот живо задёргал многочисленными ножками.

– Хаахахааа… Попался жучок. Куда ты так бежишь? Куда он, правда, бежит. Интересно. Какой большой светлячок. Хаахахааа…, – засмеялся Аполлон, – Сейчас я тебя немного помучаю. Но не бойся. Я никого не обижаю. Какой забавный. Хаахааа… Он, наверное, домой бежит. У него большая семья. Ладно. Сейчас я тебя реанимирую. Хаахахааа…, – произнёс Аполлон.

Повеял лёгкий ветерок. На деревнях чуть зашелестела листва. Где-то неподалёку загудела автосигнализация, и кто-то громко закричал некрасивое слово. Аполлон, слегка улыбнувшись, перевернул тростинкой жучка, который вновь быстро побежал по тропинке. Он мигом скрылся в зеленоватой траве.

– Всё жучок убежал. Ему куда-то надо. Ладно. Прогуляюсь тут ещё немного, – подумал Аполлон.

Возле дороги ярко сияли фонари, где кружили ночные мотыльки. Они, казалось, умело танцевали танго. У них был свой намеченный праздник. Со стороны реки подул лёгкий приятный ветерок. Аполлон, размахивая тростинкой, чуть прошёлся. Он резко остановился, а любопытные глаза чуть покосил. Воздух сотряс топот. На лужайке показались высокие тени. Они все забавно кривились. Молодые люди со всех сторон мигом окружили Аполлона. Они все значились воспитанниками интерната. Среди них выделялся коренастый, развитый, мускулистый Митрофан Рябов. Он всегда стрижётся под полубокс, а волосы носит тёмно-золотистые. У него медное, больше грубоватое лицо, которое, казалось, отливали истинные металлурги, – глаза широкие цвета угольков, нос как рубленая картофелина, а губы полные с ярко-багряным оттенком. Он увлекается любительским боксом и тренируется на своих ровесниках. Они часто ходят с синяками под глазами. Он постоянно упражняет свои весьма развитые руки, где уже просматривались мощные округлые бицепсы. Ему несколько месяцев назад исполнилось всего шестнадцать лет. Но он выглядит на все двадцать пять. Митрофан не знает своего отца, а мать Елену просто лишили родительских прав. Она часто прикладывалась к выпивке.

Митрофан сейчас выглядел стильно. У него на голове сидела широкая, тёмная кепка. Кожаная куртка с короткими рукавами плотно прилегала к развитому телу, низ украшали широкие тёмные штаны, а на ногах красовались старые, но крепкие кожаные ботинки. Его приятели Софрон Кочугура, Кузьма Кузин и Егор Романов бегло переглянулись. У них на порочных лицах сияли язвительные ухмылки. Софрон обладает высоким ростом и жилистым телом. У него длинные руки, а ноги заметно колесом. Его овальную голову завсегда украшают шелковистые, светло-песочные, длинные волосы. Он всячески за ними ухаживает. У него лицо как мордочка косого зайца.

Кузьма Кузин самый молодой, но, казалось, самый буйный. Он не ладит со своими нервишками. У парня часто случаются странные, лихорадочные атаки. Он бурно психует и даже кидается на персонал. Ему даже пару раз надевали смирительную рубашку и отправляли в одиночную палату. Он всегда стрижётся наголо. У него плоское угловатое и малоприятное лицо, а глаза цвета мыльных пузырей завсегда живо бегают в своих больных мутных орбитах. Он ненормально улыбается. Кузьма стал свидетелем семейной драмы. Мама Тоня выбросилась из окна третьего этажа, когда папа Витя в пьяном угаре сильно колотил её на глазах сына. Кузьма тоже прыгнул и приземлился удачно. Он лишь только слегка руку себе свернул. У него уже давно всё зажило. Но Тоня поломала себе ноги. Она до сих пор лежат в больнице. Папу Витю Кузина осудили. Но ему дали условный срок. Кузьма уже как год живёт в детдоме.

Егор Романов обладает весьма приятной внешностью. Он носит короткие, цвета белого песка волосы. У него округлое лицо, – глаза узкие, как щёлки, а мутный тон не разберёшь, нос небольшой как скрепка, рот маленький, а губы тонкие с алым оттенком. Его воспитывала семидесяти пятилетняя бабушка Рая. Но она захворала, а мальчика определили в детдом. Родители разбежались, когда Егору ещё исполнился даже один год. Молодой папа Женя Конев сейчас находился неизвестно в каком месте. Мама Зина Медалькина выскочила замуж за богатого, тучного, нового русского Сычилова. Они, находясь в своём дорогом мерседесе, попали в засаду, которую уготовили бандиты. Всю тачку изрешетили пули вдоль и поперёк. Но Зина чудом осталась живой, а вот её бойфренд Тима Сычилов по кличке Сыч отправился к ангелам. На нём уже не нашлось ни одного живого места.

Небо пребывало в чудных красках. Вдали зрел бледно-розовый закат. Повеял лёгкий, чуткий ветерок. На деревьях тихонько зашелестела листва. Где-то рядом загудела автосигнализация. Аполлон, волнительно взирая на лица сверстников, слегка ухмыльнулся. Он выбросил тростинку из рук и быстро осмотрелся.

– Ну. И что вылупились, – сказал он.

Повеял лёгкий ветерок. Митрофан Рябов, держа руки на поясе, чутко смотрел на лицо своего противника. Он, казалось, хотел прожечь своим хищным взглядом. Его холодные глаза прищурились. Он выжидал, как истинный змей, который обитал в непроходимых джунглях. Он слегка и ехидно ухмыльнулся. Митрофан чуть двинулся вперёд.

– Значит, как ты там меня в столовке обозвал. Гад. ААА, – сказал Митрофан.

– Отвали…, – ответил Аполлон.

Аполлон живо пошёл вперёд. Но у него на пути резко встал коренастый соперник. Митрофан слегка толкнул руками своего явного соперника. Аполлон же чуть попятился. Он недоумевал.

– Отвалите от меня придурки, – произнёс Аполлон.

– Ты не ответил. Как ты сегодня меня обозвал? Что очко играет теперь? – сказал Митрофан.

– Хаахахааа…, – ненормально засмеялся Кузьма.

– Пошёл ты хрен, – ответил Аполлон.

– Он тебя варёной сосиской обозвал. Митрофан. Там все услышали. Ещё засмеялись. Особенно девчонки, – сказал Егор.

– Нет. Он его облезлой сосиской обозвал и все ржали. Даже воспитатели смеялись, – добавил Софрон.

– Хаахахааа…, – засмеялся Кузьма.

– Заткнитесь. Уроды.

– И что? Не будешь толкаться. Я тебя за дело обозвал, – произнёс Аполлон.

– За дело говоришь. Вот и тебе за дело гад, – ответил Митрофан.

– Отвали от меня.

Повеял лёгкий ветерок. Митрофан Рябов, умело размахнувшись, плотно врезал по лицу соперника. Аполлон, махнув руками, попятился. У него сразу в глазах зарябило, под правым оком появилась тяжесть, а губы, казалось, завибрировали. Его истошная боль дала о себе знать. У парня ноги покосились и заметно дрогнули в коленках. Аполлон плавно завалился на траву. Софрон, Кузьма и Егор чуть отошли в сторону. Они бегло переглянулись. Кузьма ненормально ухмылялся. Его глаза живо бегали. Он, казалось, готовился наброситься на своего оппонента.

Аполлон, лёжа на спине, невероятно разозлился. Он быстро сплюнул изо рта кровавую слюнку. Его нос затвердел, а верхняя губа просто неприятно заныла. Мысли путались. «Вот же скотник. Я ему сейчас врежу. Плевать на этих сосунков. Врежу ему, чтобы запомнил. Вот же урод. Стоит ухмыляется гад. Сучий потрох. Сейчас я тебе врежу…», – подумал он. Аполлон натужил все свои жилы. Он зорко глянул на лицо Митрофана, который стоял, как ни в чём не бывало. Он широко улыбнулся. Его глаза сияли, как у редкой амфибии, а мощный торс выделяла футболка.

– ААААААА…, – закричал Аполлон.

Повеял чуткий ветер. Аполлон резко вскочил на ноги. Он тут же бросился, как вепрь на соперника и широко замахал руками. Митрофан попятился. Его холодные глаза округлились, как у дикого сыча. Он, защищаясь, опростоволосился. Он ощутил боль, получив удар по лицу. У него треснула губа, а на подбородке показалось пятнышко багряной влаги. Митрофан резко выплюнул изо рта горькую слюну. Он яростно глянул на своего соперника. Аполлон, опустив руки, быстро задышал. Его лицо покраснело. Он бегло осмотрелся, и, казалось, хотел побежать, но стоял на месте.

– Ну… Всё урод. Я тебя сейчас раздавлю, как блоху. Мочи его парни, – произнёс Митрофан.

– ААААА… Уроды. Не подходи, – закричал Аполлон.

Повеял лёгкий ветер. Митрофан живо бросился вперёд. Он, вытянув руки, крепко схватил Аполлона за грудки. Со стороны тут же подоспели соратники. Софрон, Кузьма и Егор умело схватили недавнего приятели за руки и плотно навалились. Аполлон сразу упал на траву. Он закрыл руками лицо. Аполлон все жилы напряг, а ноги подогнул в коленях. Он тут же ощутил боль в спине. Митрофан умело врезал ногой, а затем ударил вновь по телу пленника. Софрон, размахнувшись, проверил пресс романтика. Он заметно вложился в удар.

– АААААА…ААА, – громко закричал Аполлон.

– Мочи его парни. Вот тебе за сосиску гад, – произнёс Митрофан.

– Так его. Урод мамин.

– АААААА…

Кузьма Кузин просто ошалел. Он, злобно взирая на оппонента, подпрыгнул и крепко врезал ногой по руке Аполлона, у которого сразу появился довольно большой синяк. Егор Романов бил в пол силы. Но он считает Митрофана авторитетом.

– АААААА… Козлы. Отвалите от меня, – громко закричал Аполлон.

Повеял лёгкий ветерок. Митрофан Рябов резко махнул ногой. Его кожаный ботинок ощутимо скользнул по левой щеке Аполлона. Парня сразу пленила жуткая боль. У него появилась багряная ссадина, в глазах потемнело, а губы задрожали. В ушах теперь стоял странный гул. У него все мышцы сразу ослабли. Он, казалось, перестал сопротивляться. Всё же Софрон Кочугура ещё ударил по руке пленника и был явно доволен собой. Кузьма врезал по пятой точке несколько раз, но без размаха. Он бил просто и несильно на автомате. Егор Романов первым отошёл в сторону. Он заглотил небольшую слюнку, а волнительные глаза широко открыл. Он, казалось, немного испугался.

– С него хватит. Сюда идут. Валим, – крикнул он.

– Всё валим парни, – ответил Митрофан.

– Пошли.

Повеял чуткий майский ветерок. Воспитанники детдома живо побежали по лужайке. Они мигом скрылись за углом каменного здания. Аполлон, лежа на траве, чуть задвигал руками. У него в глазах круто зарябило, а всё тело теперь переполняла истошная боль, где, казалось, не находилось места, где бы ни появился синяк. Он глубоко вздохнул и бегло осмотрелся. Его куртка-ветровка слегка замазалась багряной влагой. Он сморкнулся, но крови не появилось. У него всё же нос зудел, и словно прыгал, левая щека несильно ныла, а губа нижняя точно повисла. Мысли путались. «Вот же щеглы. Как они мне врезали? Но и я ему врезал. Я ему врезал. Я просто взял и врезал ему. Боксёр хренов. Я ему губу разбил. Даже ощутил, как плотно ударил. Уроды. АААА…ААА… Всё. Надо валить отсюда. Сегодня же свалю. Ночью уйду. Меня никто теперь не остановит. А этот охранник – сторож всё равно дрыхнет. Сегодня же свалю. Они меня просто бесят. Что я пару месяцев не проживу? Документы мне правда, никто не отдаст. Да и хрен с ними. Я их потом заберу. Сразу же… Как мне восемнадцать исполниться. Сейчас уже тепло. Только, где я ночевать буду. Разберусь. Найду где? И денег себе я заработаю. Надоели мне эти придурки. Я им ещё врежу. Накачаю бицепсы и врежу. Козлы душные. Плевать на них. Надо идти умыться. Вот же… Есть же такие мудилы. Откуда ещё такие берутся идиоты. Ладно. Пойду, умоюсь. Свалю сегодня же. Ноги моей тут не будет. Ночью выберусь. Вездехода возьму с собой. Он же где-то здесь бегает. Он ничей. Он мой лучший друг. Найду его. Он где-то здесь. В этом районе промышляет. Мой пёс будет. Я найду тебя малыш. Сегодня же найду. Он бы им показал. Они руки свои бы не подняли на меня. АААА. ААА. Всё же мне сильно врезали по ноге и по плечу досталось. А ещё по лицу прилетело. АААА…ААА… Этот урод прыгнул. Гад. Кузьма, кажется. Врезать ему что ли. Да. Пошёл он. Ему и без меня попадёт. А тупому боксёру Митрофану тоже попадет. Придурки одноклеточные. А я свалю. Я найду себя. У меня есть друг. Сегодня же убегу…», – подумал он. Аполлон поднялся на ноги. Он, держась рукой за колено, чуть захромал. Он тихонько пошёл по лужайке, где тяжело вздохнул. Его томили боли в спине и ноге. Всё же он двигался вперёд. На куртке с тыльной стороны и на локтях виднелись растянутые следы от зелёной травы.

– Вот же недоразвитые придурки, – произнёс он.

Глава вторая. Побег

Над большим городом стемнело небо. Властвовала ночь, но плотного сумрака не наблюдалось. Дали заполняли замысловатые призрачные тучи. Веял лёгкий ветерок со стороны реки. Кругом сияли фонари. Они томно озаряли и каменное здание интерната. По длинному коридору тихонько брёл чёрный кот Вампир. Его круглые, бриллиантовые глаза заманчиво сияли, а гладкая шерсть чудно сливалась с темнотой. В восьмой палате воздух сотрясало чуткое сопение. На стальных, двухъярусных кроватях лежали воспитанники детского дома. Все чудно спали и видели сны. Аполлон Суриков, лёжа на спине, бодро смотрел на матовый потолок. Он глубоко вздохнул. Его томили мысли. «Надо бежать. Прямо сейчас. Уже всё решил. Но куда? Просто идти куда-нибудь. Может, к дедушке. В деревню Мыс. Я знаю, как туда проехать. Только я не нужен ему совсем. Да и с головой он не дружит. Хотя… Мне же теперь только несколько месяцев, как-нибудь пережить. А потом я на работу устроюсь и все дела. Надо бежать. Сейчас три часа ночи. Самая тема для побега. Охранник, скорее всего спит. Он делает обход. Но не всегда. Я его изучил. Значит, сейчас… Я уже наделся и что я ещё жду. Сейчас. Надо бежать. У меня нога всё ещё немного болит. Так мне врезали эти уроды. Зайти сейчас к ним в палату и врезать всем. Тогда я точно не убегу. Всё. Я готов…», – подумал он. Аполлон, чуть приподнявшись, бегло осмотрелся. Его глаза округлились.

– Все спят. Надо тихонько слезть вниз, чтобы не проснулся этот толстяк Витя. Он спит чутко. Блин. Его лицо реально похоже на морду бульдога. Витя точно не проснётся. Да если и проснётся. Он не скажет никому. Он дельный пацан, – подумал Аполлон.

Двухъярусная кровать чуть заскрипела и слегка пошатнулась. Стальная сетка дрогнула. Аполлон, держась руками за лесенку, тихонько опустился на пол. Он бегло глянул на спящего приятеля. Витя чутко сопел, и казалось, видел чудный сон. Его пухлые щёки интересно надувались и сдувались. Аполлон, выдержав паузу, чутко осмотрелся. Он на цыпочках двинулся вперёд. Он мигом прошёл между кроватей и сразу прижался к деревянным, высоким дверям. Он чутко прислушался и задумался. «Тихо всё. Самое главное на охранника не нарваться. Да он, скорее всего, дрыхнет. А если он меня заметит. Я скажу, что в туалет пошёл. Ага. В куртке и в ботинках. Он меня сразу раскусит. Но я не попадусь. Я супер агент. Я на задании. Хаахааа… А потом меня будут искать. Может, и не будут. Зачем я им сдался. Хотя. Они же должны. Неважно. Я ухожу. Я всё решил. Сейчас или никогда. Я ухожу…», – подумал он. Аполлон тихонько открыл двери палаты, которые чуть заскрипели. Но всё же не так громко запели петли, чтобы кто-то проснулся или кто-то услышал. Аполлон вышел в тёмный коридор. Он живо зашагал по гладкому линолеуму. В дальнее окно проникал неяркий свет от уличного фонаря, который слабо, но озарял длинный коридор. Аполлон двинулся живо вперёд. В глазах зарябило. Он, дыша ровно, мельком осмотрелся. Он понял, что кругом наблюдалась тишина, а на полу красовались прямые тени. Аполлон живо прижался к углу стенки и тут же мельком осмотрел лестничную площадку. Он на миг задумался. «Никого. Теперь надо спуститься на первый этаж. Там я выйду через окно в рекреации. Спрыгну на клумбы и готово. Надо идти…», – подумал он. Аполлон слегка вздрогнул. Возле него нарисовался чёрный кот Вампир. Его глаза ярко сияли. Он, чутко мурлыкая, прижался своим телом к ногам приятеля. У парня по коже пробежал холодок. Его сердце, казалось, незабываемо сжалось в груди, а пульс участился.

– Фу. Ну и напугал ты меня. Кот Вампир. Хаахааа… Вот никак не думал, что тебя тут встречу. А ну-ка иди сюда, – тихо сказал он.

– Ммммууурррр…, – забавно заурчал кот.

Аполлон поднял увесистого кота с пола. Он крепко прижал того к себе и мило погладил по голове. Вампир отвечал ласками. Он уставился своими яркими глазами на лицо друга. Он пушистого друга исходило тепло и добрая энергия. Он был мягок и чудесен.

– Какой ты милый малыш. Хаахааа… Вампир. Я пошёл отсюда. Это твой дом. А не мой. Так что бывай, – произнёс Аполлон.

– Ммммууурррр, – отвечал кот.

– Сейчас как появиться охранник и плакал мой побег. А я тогда очень сильно расстроюсь. Сейчас я понимаю, как хочу сбежать отсюда. В этом есть что-то романтичное. Наверное. Не знаю куда бегу? Но уже решил и мне хочется сбежать. Даже если я просто прогуляюсь по улице под ночным небом. Уже не зря. Прямо завораживает и не думал, что от такого драйва мне будет так клёво, – подумал Аполлон.

– Мммммууууррр…

Воспитанник интерната Аполлон, чутко взирая на лицо кота, мило улыбнулся. Кот чудно мурлыкал. Его глаза сияли, как фонарики на воздушном шарике. Вампир ласкался, сидя на руках приятеля. Аполлон бегло осмотрелся и тут же опустил шерстистого друга на пол. Кот был приветлив и игрив.

– Ладно. Вампир. С тобой весело. Но мне пора. Беги, куда бежал, – сказал Аполлон.

– Ммммуууурррр…

– Всё, не до тебя малыш. Беги.

Аполлон живо двинулся вперёд. Он быстро миновал несколько ступенек. Он, бегло осмотревшись, вплотную прижался к каменной стене. Его волнительные глаза округлились, как у кота Вампира, а сердце билось чутко. Аполлон, стоя на лестничной площадке, насторожился. Он на миг задумался. «Кругом тихо. Охранника не видно. Значит, можно идти. Так. Мне надо прямо. А тот сидит всегда справа от лестницы. В своей кабинке. Ладно. Пойду…», – подумал он. Аполлон тихонько пошёл по каменным ступенькам. Он, спустившись на первый этаж, присмотрелся. В матовой кабинке сияла лампочка, а через стекло виднелся стенд, на котором висели всякие документы и распоряжения. Аполлон, вытянувшись, чутко осмотрел пустынную площадку. Он мельком глянул в сторону вахты и задумался. «Стул пустует. Его нет. Или он вышел покурить. Или ещё может, куда? Блин… Но его, кажется нет в кабинке. Как лучше поступить? Пройтись гуськом в рекреацию. И всё. Я на месте. Только окно открыть и я на свободе. А если он где-то здесь ходит. Может, он уже наверху и делает обход. Блин. Если сейчас он появиться на лестнице. Надо быстрее думать. Куда?», – задумался он. Аполлон заглотил небольшую слюнку. Его волнительные глаза вновь округлились, как у кота Вампира в момент атаки. По телу пробежал холодок.

Воздух сотряс тихий шум. Где-то рядом щёлкнула входная дверь и сразу послышались шаги. Аполлон обомлел, но живо поднялся по ступенькам на площадку выше и скрылся в темноте. Он устремил свой чуткий взор на проём и задумался. «Он идёт. Охранник. Но куда? Наверное, к себе в кабинку. А если наверх. Всё пропало. Нет. Я живо поднимусь и притаюсь где-нибудь, как кот. Он пройдёт, и тогда я пойду вниз. Отличный план. Он идёт. Он там. Где же? Вот он…», – думал он. Аполлон замер на месте, как истинный змей в степи.

На площадке мелькнула тень охранника. Афанасий Дубов редкий тип. У него невысокое упитанное тело, а голова округлая, которую завсегда украшают тёмные короткие стоящие дыбом волосы. Лицо всегда красное как переспелый помидор, – глаза узкие цвета вяленой воблы, нос как рваная смятая большая слива, а губы полные. Он носит небольшие, но густые усы с оттенком ржавчины. Он обладает большим животом, который заметно оттопыривается. На нём сейчас свободно сидела тёмная роба, на которой красовался фирменный значок охраны. Афанасий недавно отметил свой пятидесятилетний юбилей. Он, держа в руках большой фонарь, прошёл в кабинку. Он всё время что-то бубнил себе под широкий багряный нос. Его уже крепко достала телефонными звонками тучная жена Варвара, которая страдала бессонницей. Охранник, пройдя в кабинку, уселся на диванчик. Он взял в руки прошлогодний журнал «Playboy» за 1995 год. На нём красовалась статная, загорелая, пышногрудая латиноамериканка Джессика Спилберг. Она умело и изящно строила свои невинные, чудные глазки.

Аполлон, стоя на лестничной площадке, живо осмотрелся. Он тихонько двинулся по ступенькам вниз. Парень сейчас походил на питона, который плавно тянулся по дереву. Его волнительные глаза округлились, а мысли путались. «Он в кабинке и его не видно. Значит, он сидит там на диване. Скорее всего. Я слышал, как он зашёл туда. Сейчас. Надо нагнуться и живо промелькнуть, как пуля. Я смогу. Сейчас. Я справлюсь…», – подумал он. Аполлон, выпрямив спину, глубоко выдохнул. Он, живо нагнувшись, быстро пошёл по каменной площадке широкого коридора, который благополучно миновал и облюбовал рекреацию, где часто проходили утренники и всякие собрания. Он, глубоко выдохнув, вплотную прижался к стенке. У него на лице появилась небольшая улыбка. Аполлон, прислушавшись, тихонько подошёл к окну. Он бегло облюбовал всю округу.

На сумрачном небе плавно тянулась рваная дымка. Возле дороги мерцали фонари, а ближайшие пути и площадка пустовали. На деревьях чуть колыхалась зелёная листва. Аполлон тихонько повернул стальную ручку на оконной раме, а ставни сразу распахнулись. Он ловко залез на подоконник и тут же спрыгнул на клумбу. Его сердце незабываемо сжалось в груди, а глаза округлились. Он сразу ощутил прилив адреналина. Его рука машинально потянулись к раме. Он плотно прикрыл окно и тут же побежал по знакомой лужайке. Аполлон сразу задышал неровно, а пульс участился. У него на лице появился багряный оттенок. Аполлон миновал всю площадку. Он незаметно вышел за забор через главные ворота и тут же свободно зашагал по тротуару. Он бегло оглянулся, чтобы ещё раз посмотреть на здание, в котором он провёл всё своё детство. Аполлон тут же вспомнились некоторые и радостные, и не совсем приятные моменты. Но они быстро улетучились из головы. Он быстро зашагал, и, казалось, не знал, куда направлялся. Его впечатлительные глаза смотрели прямо, а мысли путались. «Я сбежал. Я сбежал. Это реально. Прямо как Джеймс Бонд. Я совершил уникальное дело и ушёл чисто. Я не оставил ни одного следа. Я ушёл. Больше эти придурки не будут мне бить по лицу. Пуская ищут другого. А я им не мальчик для битья. Я и сам могу врезать. Я врезал и боксёру Митрофану Рябову. Думаю, он попомнит ещё мой удар. Хаахахааа… Так. Куда я иду? Я не знаю, куда я иду? Просто иду. Я ушёл из интерната и можно, ещё вернуться. Не за что. Как я мог вообще об этом подумать? Я туда больше не вернусь. Никогда. Вернее. Не сейчас. Мне нужен мой паспорт. Но не сейчас. Я хочу насладиться свободой. Меня больше никто не будет бить. А придурки сами ещё получат. Но как я ему врезал. Хаахааа. У меня получилось. Мне нужно. Блин. Куда я иду?», – подумал он. Аполлон резко остановился. У него на лице красовалась небольшая улыбка, которая живо исчезла. Он бегло осмотрелся и резко развернулся. Он понял, что кругом стоят каменные дома, а кое-где в окнах виднелся свет. Дороги и тротуары пустовали. Повеяло лёгким, прохладным ветерком. Аполлон, стоя на тротуаре, ощутил малоприятный холодок. Он закрыл молнию на куртке и вновь бегло осмотрелся.

– Блин. Я ушёл. Но куда теперь? – задумался он, – Денег у меня нет. Есть только зажигалка и губная гармошка в кармане. А ещё небольшой гвоздь. Но мне он сейчас вряд ли пригодиться. Куда мне идти? Нет. Только не обратно. Я не хочу идти обратно в детдом. Я уже взрослый человек. Это так. Ещё пара месяцев и мне будет восемнадцать лет. Это клёво…, – решил он, – Так. На улице ни души. Все сейчас по домам и видят сны. А я на улице. Блин. Точно. Я же хотел найти своего друга. Вездехода. Своего любимого пса. Он же должен быть где-то здесь. Надо поискать его. Сейчас где-то четыре часа утра и заметно прохладно. Но ничего. Я закалённый. Я думаю так. Надо пойти закоулками, где я с ним и познакомился. Он должен быть где-то там. Я найду пса, а потом мы вместе пойдём дальше. Может, рванём к деду в деревню. Но нужны деньги на билет. Найду. Где можно взять деньги? Надо подумать…, – размышлял он.

Повеял прохладный ветерок. Аполлон тихонько двинулся вперёд. Он бегло осмотрелся и заметил, что кругом наблюдалась тишина и пустынность. Мысли томили. «Так. Я должен где-то найти денег. Но где? Можно, сдать пивные банки. Но надо копаться в контейнерах. Это не вариант. Тогда. Какая-нибудь быстрая работа на рынке. Там обычно нужны быстрые грузчики. Или… Что ещё? Просто найти на дороге. Ага. Халява. Но как? Сначала я найду пса. Он мне нужен. А я ему нужен. Я просто знаю. Надо его найти. Он же где-то здесь бегает. Сейчас я его позову и может, он сам прибежит. А потом мы пойдём вместе…», – подумал он. Аполлон живо пошёл по пустынному тротуару. Он смотрел прямо, где кругом возвышались каменные строения. Жилые кварталы тянулись далеко. Дорожки и площадки сейчас пустовали. Со стороны реки повеяло прохладой. Аполлон, миновав переулок, остановился. Он чутко осмотрелся, а большой двор многоквартирных домов сейчас пребывал в полной тиши. На парковке стояли легковые автомобили. Вдали по проспекту промелькнул жёлтый седан-такси. Аполлон чуть прошёлся по тротуару. Он присмотрелся и задумался. «Где мне его искать? За гаражами. Он там часто околачивался. Там и надо искать. Надо идти туда. Может, я его встречу по пути. Мой пёс Вездеход. Он должен быть где-то здесь. Я его найду. Без него я не хочу путешествовать…», – подумал он. Аполлон живо двинулся вперёд.

Небо пребывало в сумрачных, однотонных тонах. Веял лёгкий, но прохладный ветер. Большой пустырь был окружён каменными, частными гаражами. Многие каменные постройки стояли в ряд. Аполлон, стоя на грунтовой дороге, чутко присмотрелся. Его глаза округлились. Парня томили мысли. «И где он? Мой пёс. Он должен быть где-то здесь. Я найду его сейчас. Наверное, надо покричать. Он же тут бегает. Он меня услышит. Он где-то здесь…», – подумал он. Аполлон сделал несколько шагов вперёд и развернулся на месте. Он сейчас походил на малодушного щенка, который потерялся в большом городе. Его глаза живо бегали.

– Вездеход…, – громко закричал мальчик.

Повеял лёгкий ветерок. На белоствольных берёзках чуть зашелестела листва. Аполлон бегло осмотрелся. Он, стоя на месте, недоумевал. Его на миг посетили мысли. «Надо, ещё громче закричать. Он меня точно услышит. Всё равно на улице никого нет. А пёс должен быть где-то здесь. Наверняка, он тут бегает. Или дрыхнет где-то. Он здесь же…», – подумал он. Аполлон напряг свои связки.

– Вездеход. Я здесь. Вездеход, – громко закричал он.

Аполлон, выдержав паузу, живо зашагал. Он чуть пожал плечами. Его лицо немного покраснело. Он глубоко выдохнул.

– Вездеход, – бурно и громко заорал он.

Уже близилось раннее утро. Небо белело. Веял чуткий ветер. Аполлон слегка махнул рукой. Он тихонько пошёл по грунтовой дороге, где плавно приостановился. Его мысли путались. «Вездеход не отзывается. Где он? Понятия не имею. Может, он убежал куда? Он птица вольная. А я туда же… Где он сейчас может быть? Да где угодно. Он может, в другой стороне города. Я тут разорался, как ненормальный. Всё равно я его найду. Он где-то здесь. Он же здесь часто бегал. Он не мог, далеко убежать. Хотя. Мог. Кто ему запрещает? Он свободный пёс. На нём и ошейника не было. Значит, он мог убежать куда угодно. Теперь как его найти? Ладно. Пойду. Найдётся. Точно я его найду…», – подумал он. Аполлон тихонько побрёл по грунтовой дороге. Он живо достал из потайного кармана свою любимую губную гармошку и тут же искусно применил. Воздух сотрясла чудная, тонкая мелодия на стихи Сергея Михалкова «Весёлая карусель». Аполлон же стал мысленно проговаривать слова. «Мы едем, едем, едем. В далёкие края. Хорошие соседи. Счастливые друзья. Нам весело живётся. Мы песенку поём. И в песенке поётся. О том, как мы живём. Красота. Красота. Мы везём с собой кота. Чижика, Собаку. Петьку-Забияку. Обезьяну. Попугая. Вот компания какая…». Аполлон, играя на гармошке, тихонько побрёл по дороге. Он смотрел вперёд. Из подворотни резко выбежал большой пёс Вездеход. Его массивная голова смотрела прямо, а висячие уши забавно заболтались. Глаза с оттенком мяты и лаванды, игривые и душевные выражали много доброты. Вездеход от природы большой и лохматый. У него густая буро-золотистая шерсть, а лапы чуть косолапые широкие когтистые, как у медведя. Пёс бродяжничает уже несколько лет. Его хозяин Дормидонт Ухарев работал водителем на почте. Он, сорвавшись, вскрыл сейф-кассу в кабинете директора и взял сто тысяч рублей на свои нужды и расходы. Его повязали в ресторане «Поплавок», где он драматично отжигал с гламурными девушками на танцевальной площадке, откуда романтик покатил в отделение милиции на «воронке». Над ним затем состоялся суд, на котором гуляку отправили в места не столь отдалённые на шесть лет. Пёс раньше носил кличку Медведко, а Вездеходом питомца назвал приятель Аполлон. Он с ним познакомился три месяца назад в выходной день, когда невзначай пёс прогуливался по детской площадке, где они сразу невероятно подружились. Аполлон угостил тогда Медведку карамелькой, которая завалялась в кармане. А пёс лично подал лапу верному другу в знак благодарности.

Повеял лёгкий ветерок. Вездеход устремил свой сонный взор вдаль, где мелькала идущая фигурка. Он, стоя на месте, потянулся и чутко принюхался. Он слегка повёл ушами и, казалось, узнал знакомую мелодию.

– Вввввооооуууу, – громко гавкнул он.

Аполлон остановился. Его вид сейчас походил на суслика, который вспомнил, что не выключил дома чайник. Он, убрав губную гармошку в сторону, тут же резко развернулся. Его лицо мигом порозовело, где вдобавок сразу появилась широкая улыбка, а ясные глаза округлились.