Арис. Игра Тенсвиля

ПРЕДСЛОВИЕ.

Когда-то славный город Тенсвиль радовал жителей своей красотой и свободой. Улицы были галереей под открытым небом, где футуристичные инсталляции соседствовали с витражами в стиле модерн, а в воздухе витало вдохновение, заставляя сердца поэтов биться чаще, а кисти художников выплескивать на холсты самые смелые фантазии. Прохожие поражали воображение нарядами, в которых угадывались последние столичные тенденции, – казалось, сам воздух был пропитан творчеством и легкостью. И как же горько, что это осталось в далеком прошлом…

Все рухнуло, когда закрылись главные шахты. Экономическая катастрофа ударила по городу, словно тайфун. Окна домов потускнели, улицы опустели, а сердца тех, кто уезжал, навсегда оставались в Тенсвиле, запертые в старых фотографиях и теплых воспоминаниях. Город умирал, и казалось, конца этому не будет. Но когда надежда почти иссякла, из большого мира пришло спасение. Огранная корпорация «Next World», гигант в добыче редких ресурсов, протянула руку помощи. Проект, подписанный мэром Риком Медисоном, должен был вдохнуть в Тенсвиль новую жизнь. В заброшенных шахтах на запредельной глубине «NW» обнаружила Арис – редкий металл, о котором ходили легенды. Крошечный образец Ариса мог годами питать электричеством целый район. Технологии прошлого не могли обуздать его силу, но «Next World» со своими неограниченными ресурсами и амбициями была готова на это. В отдаленной части города, куда раньше боялись заходить даже местные, выросли сети железных дорог, заработал аэропорт и снова ожил порт. Ландшафт изменили огромные буровые установки, которые день и ночь добывали драгоценный металл. Город ожил! Нижний город, который находился в пятидесяти километров от Тенсвиля стал закрытым городом – шахтой. Люди стали возвращаться в свои дома, глядя, как с каждым днем Тенсвиль хорошеет и расцветает.

ГЛАВА 1.

– Эх, Кевин… – дед отодвинул пустую тарелку и с тоской посмотрел в окно. – Глянешь на все это – и не поймешь, где правда, а где наглая ложь. Словно кто-то подменил наш город красивой открыткой.

– А? – мальчик поднял голову, с трудом проглатывая последнюю макаронину. – О чем ты, дед?

– Да так… Ворчу. Доедай да собирайся, идем далеко.

– Ага, щас! – Кевин шумно втянул в себя макаронину. – Ты только не отлынивай, дед! Я тебя сегодня замучаю вопросами – ты у меня узнаешь, что такое любопытство!

– Угу, весь в отца, – Тед с гримасой забрал тарелку. – Тот тоже вечно носом вел, куда не надо.

Кевин в свои тринадцать лет был невероятно эрудирован и умен. Малая часть его увлечений составляли игры и детские забавы. Ему пришлось повзрослеть чуть раньше остальных. Мать Кевина ушла из жизни при родах, остался лишь отец и дед, которые занимались его воспитанием. Тэд работал еще в старых шахтах, до появления «NW», а Джимм, отец Кевина подписал контракт с корпорацией более пяти лет назад.

Запах сосен и влажной земли встретил их на пороге. Субботний поход стал ритуалом, но сегодня в воздухе висела не просто прогулка.

– Так, – Тед развернул планшет, его шершавый палец уперся в карту. – Сегодня – не там, где обычно. Новый маршрут.

– Мы же там были! Через гору, потом речка… И забора никакого не было!

– А теперь есть, – отрезал дед. – И охрана. Так что тише воды, ниже травы. Посмотрим с холма – и домой.

– Дед… – Кевин внезапно притих. – Ты правду думаешь, что найдешь папу? А если… если он просто в шахту упал, а они скрыли? Просто полиция, волонтеры и …искали же! Ну, никаких следов.

Голос мальчика дрогнул. Тед сжал кулаки. Каждый поход давался все тяжелее, а сил оставалось все меньше. Прошлые походы в Нижний город не приносили результатов, но Тед не сдавался.

– Готов? – коротко бросил он, пряча глаза.

– Готов! – Кевин встряхнулся, поправил тяжелый рюкзак. – Вперед!

БРУНА И МОРИС. БАР.

Бар «Горячие ножки» на окраине был их вторым домом. Сегодня его стены впитывали запах дешевого пива, усталости и застарелого жира от жареных куриных крылышек. Липкий пол намертво хватал за подошвы, а приглушенный гул разговоров тонул в хриплых песнях из колонок.

За столиком в углу, казалось, занимал вдвое больше места, чем полагалось, Морис – мужчина грузный, с тяжелой фигурой, на которую легла не одна сотня кружек пива. Его массивная тень колыхалась на стене, пока он лениво потягивал пенистый напиток.

Напротив него, вся как натянутая струна, сидела Бруна. Португальская кровь подарила ей густые, идеально очерченные черные брови, густые темные волосы и огромные, почти нереальные глаза, черные и блестящие, как маслины. Ее гибкая, спортивная фигура резко контрастировала с грузной неподвижностью напарника.

– Смотри-ка! – её голос, с едва уловимым певучим акцентом, прорезал шум. Она с размаху стукнула кружкой по столу, заставив Мориса вздрогнуть всем своим телом. – Наш мэр-личинка с этими ублюдками из «NW» фоткается! «Новый мир», блин! Мир, где они пляшут на нашем здоровье!

– Ты опять за своё, – пробурчал Морис, его щеки колыхались при каждом глотке. – Успокойся. Выпей. Или помолчи.

– Выпью я твоё спокойствие! – она встала, и её глаза, казалось, метали настоящие молнии. – Я должна знать, что там происходит, Морис! Понимаешь? Должна! Ну там же пахнет гнилью на километр! Ты видел всех этих… работников!

Тот тяжело вздохнул, его широкая грудь поднялась и опустилась. С глухим стуком он поставил кружку.

– Ну что тебя вечно не устраивает? Ты работаешь там почти год. Тебе сняли квартиру, хорошая зарплата. Что не так-то?

– Всё, блин, Морис! Всё!

– Люди работают. У всех свои проблемы, свои задачи. А ещё эта игра…

– Какая игра? – Голос Бруны стал тише и острее. Она наклонилась к нему, и её огромные черные глаза сузились.

– Игра, Бруна. Не слышала? – он бросил на неё усталый взгляд из-под тяжелых век.

– Нет же! – она с разочарованием плюхнулась на стул. – Говори нормально, не загадками!

Морис резко наклонился. Его массивный живот уперся в стол, а она снова почувствовала кисловатый дух дешевого одеколона, смешанный с пивом.

– Контракт. Ты же подписывала. Там не только про зарплату… Там правила. Тебе ничего не рассказывали? Ну, роли, игра… и всё.

– Что значит «и всё»? – фыркнула она, её выразительные брови поползли к переносице. – Чушь какую-то несешь!

– Чур, я предупредил! – он резко откинулся назад, и стул жалобно заскрипел под его весом. – Меня за такие разговоры подвесить могут, поняла? В прямом смысле.

– Ой, да что ты мелешь! – Бруна вскочила, и её голос, с характерным для неё акцентом, словно нож, разрезал пьяный гул бара. – Какая-то игра, блин! Ты…

– Заткнись! – вдруг рявкнул Морис. Его пухлое лицо побелело, как мел. Он смотрел куда-то за её спину. – Пошли. Собирайся. Сейчас же.

Он поднялся, и его крупная фигура на мгновение заслонила весь свет. Он схватил её за тонкий локоть, сжал свои толстые пальцы так, что кости хрустнули, и она ахнула от боли.

– Выходи. Быстро.

На улице холодный воздух обжёг лёгкие. Морис, не выпуская её руки, почти потащил её к машине, его массивное тело двигалось с неожиданной резкостью.

– Ты с ума сошел? – вырвалась она, когда он с силой втолкнул её в салон.

– Это ты сошла с ума! – ключ резко повернулся в замке зажигания. Его пухлые пальцы на руле заметно тряслись. – Видела тех двоих? Из-за углового стола? Это же…

Он резко тронулся с места. Его взгляд метнулся к зеркалу заднего вида.

– Задницу твою спасал, дура! Сиди смирно и не вызывай подозрений, амига! Молчи и слушай – сейчас всё расскажу. Договорились?

Бруна молча кивнула, её прекрасные большие глаза расширились от ужаса, впервые за вечер почувствовав, как по спине разливается леденящий, цепкий страх. Такая бурная реакция напарника и друга ее испугала до ужаса.

ТЕД И КЕВИН. СЛЕПАЯ ЗОНА.

Лес, который Кевин знал, как свои пять пальцев, вдруг стал чужим. Каждый шорох отдавался в ушах оглушительной тревогой. Даже привычный скрип рюкзака за спиной казался сейчас предательски громким.

– Держись левее, – прошептал Тед, его рука, сухая и жилистая, как корень дерева, оттянула ветку, преграждавшую путь. – И смотри под ноги. Здесь любят ставить датчики движения.

– Я смотрю, – сдавленно выдавил Кевин. Сердце колотилось где-то в горле. – Дед, а мы точно не заблудились?

– Молчи. Иди.

Они шли еще с полчаса, углубляясь в чащу, где кроны деревьев сплелись так плотно, что даже дневной свет становился зеленоватым и подводным. Воздух был густым, и пахло влажной землей и гнилью.

Именно этот запах и стал первым знаком. Сладковатый, тяжелый, непохожий на обычный лесной дух.

– Стоп, – Тед замер как вкопанный, резко подняв руку.

Кевин едва не налетел на него.

– Что?

Дед не ответил. Он смотрел в густой папоротник справа от тропы. Его взгляд стал острым, собранным.

Медленно, словно на параде, он сделал несколько шагов. Кевин, подчиняясь какому-то внутреннему импульсу, последовал за ним. И увидел. В зарослях, в неестественной позе, полусидя прислонилась к сосне женщина. Одетая в черный военный комбинезон с едва заметным логотипом «NW» и нашивкой в виде сломанной каски. Голова была запрокинута, рот приоткрыт в беззвучном крике. Но самое жуткое было выше. Глазниц не было. На их месте зияли две аккуратные, почти хирургические, темные впадины. Ни крови, ни следов борьбы. Только идеальная, леденящая пустота. Тишину разорвал сдавленный, детский всхлип. Кевин отшатнулся, споткнулся о корень и тяжело рухнул на колени. Его трясло.

– Гла-гла… – он не мог вымолвить слово, тыча пальцем в сторону мертвого тела.

Тед действовал на автопилоте. Лицо его стало каменным. Он одним движением выхватил из кармана старый, потрепанный планшет.

– Не смотри, – его голос был низким и плоским, без единой нотки паники. – Отвернись, сынок. Дыши. Глубоко.

Щелчок камеры прозвучал невыносимо громко. Тед снимал с разных ракурсов, его пальцы уверенно скользили по экрану.

– Дед… – Кевин сглотнул ком в горле, слезы текли по его грязным щекам. – Дед, у нее… глаза…

– Вижу, – коротко бросил Тед, продолжая снимать. – Ничего не трогай. Руки в карманы.

Он закончил, сунул планшет в глубь рюкзака и повернулся к внуку. В его глазах не было страха. Была холодная, собранная ярость.

– Встань, Кевин. Сейчас же встань.

– Я не могу…

– Можешь! – Тед наклонился, схватил его за плечи, заставил подняться. Его взгляд был жестким. – Ты слышишь? Мы здесь не одни. Они могли оставить ее как ловушку. Как предупреждение. Мы уходим. Быстро и тихо.

Кевин, все еще дрожа, кивнул. Он больше не смотрел в сторону женщины. Он смотрел только на деда, как на якорь. Тед резко развернулся, наметил направление взглядом – не назад, а в сторону, вглубь леса, подальше от этого места.

– Бежим. Бесшумно. За мной и не отставай. Нужно срочно показать это Френку. Только ему.

– А кто… кто она? – прошептал Кевин, едва поспевая за уверенными шагами деда.

– Очередная жертва их «Нового Мира», – прорычал Тед, продираясь сквозь кусты. – Или проигравшая в их этой «Игре». Теперь все равно. Мы нашли не причину пропажи твоего отца, сынок. Мы нашли нечто гораздо худшее. Беги!

И они побежали. Два силуэта, растворяющиеся в зеленом полумраке леса, унося с собой ужас пустых глазниц и тяжелую, как свинец, уверенность: игра началась, и ставки в ней – жизнь.

БРУНА И МОРИС. ТЕОРИЯ ЗАГОВОРА.

Машина Мориса резко свернула с главной дороги и замерла на заброшенной стоянке у старой лесопилки. Двигатель заглох, и в наступившей тишине было слышно только тяжелое дыхание Бруны.

– Что за черт, Морис? – выдохнула она, вытирая ладонью потный лоб. – Эти типы в баре? Это «NW»?

Морис не отвечал. Его толстые пальцы нервно рылись в бардачке. Он вытащил два телефона – свой и Бруны.

– Эй! – возмутилась она. – Это мой!

– Молчи, – его голос был хриплым. Он одним движением выключил оба аппарата и швырнул их на заднее сиденье. – Теперь они – метки для подозрений. Поняла? Глушилки у них стоят везде, но на всякий случай…

Он повернулся к ней, его лицо в свете одинокой уличной фонари казалось серым и обвисшим.

– Ты чуть не влетела по полной, амига. Там, в баре… Они везде. Слушают. Следят.

Бруна сглотнула, гнев постепенно сменялся холодной тревогой.

– Ладно… Ладно, я поняла. Теперь говори. Что за игра? Что за контракт?

Морис тяжело вздохнул, потер лицо ладонями.

– Ты же помнишь, когда устраивалась? Дали бумагу, сказали: «Подпиши, стандартная форма». А там… там мелким шрифтом, блин, целая жизнь прописана.

– Но я же…

– Не читала! Никто не читает! – он резко повернулся к ней, и в его глазах вспыхнул огонек. – А там… там главное правило. Ни слова. Ни единого гребаного слова о том, что происходит внутри Зоны. Информация эта не дается никому, но если ты что-то узнал, то ты должен молчать. Ни жене, ни другу, ни собаке на улице. Нарушил – тебя нет. Какая метка группы у тебя?

– Четыре, – сомневаясь ответила Бруна, – и что это значит?

– Чем меньше метка, тем больше ты в игре, понимаешь?

Он сделал паузу, давая ей это осознать.

–«NW» – это не компания, Бруна. Это… государство в государстве. Мир внутри нашего города. А мы все… мы все актеры в их долбаном спектакле.

Бруна смотрела на него, не мигая.

– Актеры? – переспросила она тихо.

– Да, наверное, – он хлопнул ладонью по рулю. – Эта «Игра» … У каждого своя роль. Приходишь на КПП, проходишь в шлюз… и все. Ты больше не Морис, толстый логист. Ты… я не знаю, кто. Страж. Химик. Наблюдатель. У каждого своя маска, свой костюм. И ты должен играть. До самого конца смены. Не выходить из образа. Не показывать, что ты помнишь, кто ты снаружи. Многие остаются там на долго, порой на всегда.

– Маски? – Бруна прошептала, и в ее голосе прозвучало недоверие, смешанное с ужасом. – Ты говоришь… они все в масках? Как на карнавале?

– Хуже карнавала, – мрачно прошипел Морис. – Это не ткань, амига. Это… часть образа. Ты надеваешь это, и… и ты становишься другим. А когда смена кончается, ты снимаешь костюм, идешь домой, смотришь телевизор, и делаешь вид, что ничего не было. И все вокруг так же. Весь город играет в эту игру молчания.

Он замолчал, уставившись в лобовое стекло.

– А если… если попробовать поговорить? С кем-нибудь из коллег? – осторожно спросила Бруна.

– Пробовали, – коротко бросил Морис. – Их увозили вглубь Зоны. Обратно они не возвращались. Или возвращались… но уже не теми. Пустые. Как будто свою роль настолько выучили, что забыли, кто они на самом деле. Тут такие деньги, амига, что наши жизни – это просто мелочи и расходник.

Он снова повернулся к ней, и его взгляд был полон такой безысходной серьезности, что у Бруны похолодело внутри.

– Вот и вся игра, Бруна. Подписал контракт – стал персонажем. Исполняешь роль – живешь. Сделал шаг в сторону, открыл рот… – он провел пальцем по горлу. – Контракт расторгнут. Навсегда. Поняла меня теперь? Поняла, во что мы ввязались?

–Блин, не могу поверить, что ты так халатно отнеслась к контракту и к работе! С тобой должны были провести беседу, как и со всеми – спокойно добавил Морис, почти сквозь зубы, – а потом добавил, – Я тоже в этой игре, это не на долго…, и я … Я старался что-то выяснить, но мне нужна была вторая группа. Я не знаю, как их выдают, но… Моя группа 3.

Бруна медленно кивнула, откинувшись на подголовник. Она смотрела в темноту за окном, где огни Тенсвиля казались теперь не символом возрождения, а тысячей немых, подмигивающих глаз, хранящих чудовищную тайну. Она поняла. Слишком хорошо поняла.

КЕВИН И ТЭД. ПОГОНЯ.

Дом встретил их глухой тишиной. Тед щелкнул замком, втолкнул Кевина внутрь и сам заскочил, прислонившись спиной к двери, как будто отгораживаясь от всего внешнего мира.

– Все, сынок… Все, мы дома, – выдохнул он, но его руки все еще дрожали.

Кевин стоял посреди гостиной, бледный, мелко трясясь. Он смотрел в пустоту, безостановочно повторяя одно и то же:

– Он мертв… Папа мертв, да, дед? Я же говорил. С ним случилось то же самое. Как с той… с той женщиной. Он тоже где-то там лежит… без глаз…

– Кевин! – Тед резко подошел к внуку, схватил его за плечи и принудительно усадил на диван. – Слушай меня. Мы не знаем, что с твоим отцом. Понимаешь? Не знаем! Пока не увидим своими глазами – не знаем!

– Но мы же видели! – голос Кевина сорвался на истерику. – Мы видели, что они делают!

– Видели! – Тед сел рядом, его голос стал тише, но тверже. – И мы что-то сделаем. Но для этого тебе нужно взять себя в руки. Ты меня слышишь? Ты теперь не просто мальчик. Ты – мой напарник. А напарники не сваливаются в панику. Понял?

Кевин, всхлипывая, кивнул, вытирая лицо рукавом.

– Ладно… Ладно, дед.

Тед тяжело поднялся и прошел к старому проводному телефону. Набрал номер, который знал наизусть.

– Фрэнк? – сказал он, услышав на том конце трубки хриплое «Алло». – Это Тед. Да, давно не звонил… Слушай, мне нужно увидеться. Нет, не по-соседски. Дело серьезное. Жизненно важное. Объяснить не могу. Да… Да, понимаю. Спасибо, старый друг. Час-полтора, и мы у тебя.

Он положил трубку.

– Он ждет. Собирайся. Берем планшет.

Машина Теда выехала на загородное шоссе. Первые минут двадцать ехали молча. Проезжая внутрь нового возрожденного города Тенсвиль, где всю жизнь Тэд прожил со своей семьей он впервые почувствовал, как стены сжимаются, каждое здание с его стеклянными глазницами окон будто следит за ним и его внуком. Первым тревогу почувствовал Тед.

– Кевин, – не поворачивая головы, тихо сказал он. – Серый седан. Три машины сзади. Видишь?

– Вижу… – Кевин посмотрел в боковое зеркало. – Он с самого города за нами?

– Не уверен. Но сейчас проверим.

Он свернул на следующем повороте, к придорожному кафе «Бургер Хаус». Заехал на парковку, полную фур.

– Зашли, посидим, закажем что-нибудь. Посмотрим, проедет он или нет.

Они зашли в шумное, пахнущее жареным и кофе помещение, выбрали столик у окна с видом на парковку. Тед заказал два кофе и гамбургеры, не глядя в меню. Его глаза были прикованы к парковке.

Серый седан притормозил и припарковался в отдалении.

– Сиди спокойно, – прошипел Тед. – Не смотри прямо на них.

Через несколько минут в кафе вошли двое мужчин в простой, но будто новой одинаковой одежде. Они сели за столик у выхода, сделав вид, что изучают меню. Один из них, с короткой стрижкой и пустым взглядом, на мгновение встретился глазами с Тедом.

Лицо Теда стало маской.

– Кевин, – сказал он абсолютно спокойно, продолжая смотреть в свою кружку. – Слушай внимательно. Встаешь и идешь в туалет. Он в конце зала. Там есть окно. Вылезаешь наружу и ждешь меня за углом, у мусорных баков. Не уходи. Я выйду через главный вход.

–Дед… – у Кевина перехватило дыхание.

– Сейчас же, сынок! – это прозвучало как приказ.

Кевин кивнул, встал и, стараясь не бежать, направился вглубь зала. Тед сделал вид, что достает телефон, краем глаза наблюдая, как его внук скрывается в коридоре.

Минуту он сидел неподвижно. Затем, отпив глоток кофе, он резко встал, задел стол, опрокинув свою кружку. Горячий кофе хлынул на пол, привлекая внимание окружающих. Поднялась легкая суматоха.

– Ой, простите! Неловко получилось! – громко сказал Тед, направляясь к выходу, якобы за тряпкой.

Двое у выхода встали, но им преградил путь официант с полотенцем. Пользуясь секундной задержкой, Тед резко рванул к двери, выскочил на улицу и, не оборачиваясь, побежал за угол.

Кевин уже ждал его, прижавшись к стене, глаза от страха стали огромными.

– В машину! – крикнул Тед.

Они влетели в салон. Двигатель завелся с первого раза. Тед дал по газам, и они выскочили на шоссе, оставив кафе позади. В зеркало заднего вида он увидел, как два человека выбежали на парковку и что-то кричали им вслед. Серый седан резко тронулся с места, но было уже поздно – они смешались с потоком машин и исчезли в сумерках.

– Отстали… – выдохнул Тед, но его пальцы все еще бешено сжимали руль. – Сейчас отстали. Но они знают, кто мы. И они знают, куда мы можем ехать. Теперь игра пошла по-настоящему, Кевин. До конца.

БРУНА. ПАРАНОЙА.

Машина Мориса подкатила к безликому серому зданию – тому самому «жилому комплексу», который «NW» снимала для своих сотрудников. Всю дорогу они молчали. Это было тяжелое, гнетущее молчание, наполненное невысказанным ужасом.

Морис заглушил двигатель и, не глядя на Бруну, прохрипел:

– Помни правила. Ничего не видел. Ничего не слышал. Ты просто устала.

Бруна кивнула, не в силах вымолвить слово. Ее рука сама потянулась к ручке двери.

– И, Бруна… – он все же посмотрел на нее. В его глазах была усталая тревога. – Проверь квартиру, перед тем как… ну ты поняла. Вдруг чего.

Она снова кивнула и вышла из машины. Дверь захлопнулась, и седан Мориса тут же тронулся с места, растворившись в ночи. Квартира встретила ее ледяной тишиной и стерильным запахом чистящего средства. Все было идеально: диван, журнальный столик, кухня-гостиная. Как выставочный образец. Как клетка. Она бросила сумку на пол и повалилась на кровать, уткнувшись лицом в бездушный казенный пододеяльник. Слова Мориса вертелись в голове, накручивая спираль паники.

«Ни слова. Нарушил – тебя нет».

«Они везде. Слушают. Следят».

Она резко села. Ее глаза забегали по комнате. Детектор дыма в центре потолка. Датчик движения у входа. Роутер в углу. Все ли это?

Боже, я что, говорила что-то здесь? – пронеслось в голове. Она лихорадочно пыталась вспомнить. Ворчала на работу? Жаловалась Морису по телефону? Она не могла вспомнить, и от этого становилось только страшнее.

Паранойя, тлеющая до этого где-то на задворках сознания, вспыхнула ярким, неконтролируемым пожаром. Она вскочила с кровати и начала метаться по квартире. Открыла ящики на кухне – только столовые приборы. В ванной – только гигиенические наборы. Ничего подозрительного. И от этого было еще хуже. Она подошла к розетке, потом к телевизору, бессмысленно водя по ним руками, словно надеясь почувствовать исходящее от них зло.

«Я сойду с ума», – осознала она с ясностью, от которой похолодело внутри. – «Прямо здесь. Они доведут меня до сумасшествия, даже ничего не делая».

Собрав всю силу воли, она заставила себя остановиться.

– Успокойся, – прошептала она сама себе, садясь на край кровати и закрывая лицо ладонями. – Дыши. Морис напугал. Я все выдумала. Просто устала. Просто стресс.

Она глубоко вдохнула несколько раз. Сердцебиение понемногу утихло. Да, конечно. Она все преувеличила. Корпоративное жилье, везде камеры – это же бред. Она устала, вот и все. Решив привести нервы в порядок, она потянулась к тумбочке, где с вечера лежала недочитанная книга. Включила настольную лампу с простым белым плафоном. Теплый желтый свет разлился по тумбочке, осветил страницы. Она вздохнула с облегчением. Почти успокоилась. И тут краем глаза она уловила крошечное движение в плафоне лампы. Легкое, ритмичное. Она медленно, очень медленно повернула голову.

Внутри плафона, у самого основания, аккуратно вмонтированная в конструкцию, мигала крошечная красная точка. Раз. Два. Раз. Два. Как кардиограмма ее страха. Как безжалостный глаз, который все это время наблюдал за ней. Она не выдумала. Она не преувеличивала. Красный огонек мигал, словно насмехаясь над ее попытками успокоиться. Он был здесь. Всегда был здесь.

Она сидела не двигаясь, с книгой на коленях, глядя в стену прямо перед собой, чувствуя на себе этот мигающий красный взгляд. Теперь она знала наверняка.

Игра только начиналась, и ее ходы становились все смертоноснее.

ОФИЦЕР ЛАНС. ТЭД И КЕВИН.

Машина Теда свернула на грунтовую дорогу, ведущую к ухоженному дому Френка Ланса. Пахло свежескошенной травой и дымком из трубы. Обычный район для тех, кто устал от городской суеты и выбрал заниматься своим делом, а не строить высокие карьерные лестницы в городском улье. После ужаса в лесу и погони эта идиллия казалась сюрреалистичной. Дверь открыл сам Фрэнк – седовласый, крепкий, как старый дуб, мужчина в поношенной фланелевой рубашке. Старые, поношенные штаны неровно отрезанные под шорты и крытые мягкие тапочки. Его лицо расплылось в широкой улыбке.

– Тед, старый греховодник! Давно не виделись! И это твой внучок? Ты погляди! Вылитый Джерри!

Он потянулся к Кевину и небрежно потрепал его светлые волосы.

Они вошли в уютную гостиную, пахнущую древесиной и яблочным пирогом. Стены выкрашены в приятный терракотовый цвет создавали уют и тепло. Жена Френка, Мэри, тут же появилась с подносом, полным домашнего печенья и густого душистого меда в глиняной крынке.

– Угощайтесь, мальчики, – сказала она тепло, – мед с нашей пасеки, самый лучший в округе!

– О да! – добавил Фрэнк, – Представляешь, пчелы и правда узнают своего хозяина! За последний год ни одного укуса! – хвалясь и с ноткой гордости воскликнул хозяин дома.

– Я бы на месте пчел тоже не стал бы связываться со старым доходягой! Не знаю, что у него там на уме! – улыбаясь ответил Тэд, еле скрывая всю тревогу что привезли они с собой вместе с внуком.

–Мэри! Ты так же прекрасна. – добавил комплимент Тэд.

Кевин, все еще бледный, машинально взял печенье. Они уселись за большой дубовый стол, сделанный явно на заказ. Тед нервно вертел в руках кружку с чаем

– Фрэнк, рад тебя видеть, но… дело не из приятных.

Фрэнк, уловив тон, кивнул и махнул рукой Мэри. Та понимающе удалилась на кухню.

– Говори, Тед. Что случилось?

Тед глубоко вздохнул и достал планшет.

– Мы ходили в лес, к границам зоны «NW». И нашли… кое-что. – Он открыл фотографии. – Смотри сам. Только… Кевин, отойди.

Фрэнк взял планшет. Его добродушное выражение лица медленно угасло, сменяясь каменной маской профессионала. Он молча пролистал снимки, его пальцы сжали край планшета так, что кости побелели.

– Господи… – выдохнул он. – Тед, что ты наделал? Зачем ты туда полез? И ребенка с собой взял?

– Джерри там пропал, Фрэнк! – голос Теда дрогнул. – Два года прошло! Я должен был что-то делать!

– Я знаю, друг, знаю. И что ты собираешься делать с этим? – Фрэнк ткнул пальцем в экран. – В полицию? Ты думаешь, они не в доле? Половина участка у них на зарплате!

– Я не знаю! – Тед с отчаянием провел рукой по лицу. – Я думал, ты… ты знаешь, что делать. Ты всегда знал.

Фрэнк отложил планшет и тяжело облокотился на стол.

– Я знаю одно – тебе нужно забыть дорогу к той зоне. И забыть навсегда. И ради себя, и ради мальчика. То, что вы видели… это не просто убийство. Это послание. Всем, кто сует нос не в свое дело.

– Они уже выследили нас, Фрэнк, – тихо сказал Тед. – По дороге сюда за нами шел серый седан. Мы еле ушли от них в кафе.

Лицо Френка стало серьезным, как во времена его службы.

– Значит, они уже в курсе. – Он встал и прошелся к окну, незаметно отодвинув занавеску. – Слушай меня, Тед, и запомни раз и навсегда. Ты не сможешь с ними бороться в одиночку. Но и сидеть сложа руки нельзя.

Он вернулся к столу, нашел клочок бумаги и что-то быстро нацарапал.

– Вот. Капитан Том Иствуд. Он не куплен. Старого закала, как и я. Найди его. Покажи ему это. Только ему и никому больше. Понял?

В этот момент Фрэнк снова взглянул в окно и резко выпрямился.

– Тед… Твой седан. Серый. Он только что припарковался в конце улицы.

Ледяной ужас сковал гостиную.

– О, нет… – прошептал Кевин.

Фрэнк действовал мгновенно, без суеты.

– Слушай! Через кухню – во двор. За моим сараем – калитка к соседям. У них на заднем дворе стоит мой старый пикап, зеленый. Ключи под левым колесом. Езжайте. Сейчас же!

Тед схватил планшет и потянул Кевина за руку.

– Прости, Фрэнк… Я втянул тебя в это.

– Вспомни, сколько раз ты меня вытаскивал, – отрезал Фрэнк, толкая их в сторону кухни. – Теперь моя очередь. Валите!

Они проскочили кухню, где перепуганная Мэри молча указала им на заднюю дверь, и выскочили во двор. Через минуту они уже были в кабине старого пикапа. Фрэнк остался стоять в гостиной, глядя, как два человека в строгой одежде вышли из седана и направились к его калитке. Он глубоко вздохнул, и его взгляд упал на старую фотографию на камине – он, молодой Тед и их товарищи по службе. «Доживай счастливые дни», – говорил он себе. Но долг и дружба оказались сильнее покоя. Он повернулся и медленно пошел к своей спальне, где в шкафу, под стопкой белья, лежала его старая, добротная кобура.

Спокойная жизнь закончилась. Пришло время снова стать офицером Лансом.

ТОМ ИСТВУД.

Машина Френка, проржавевший зеленый пикап, пыхтела на холостом ходу в глухом переулке на окраине Тенсвиля. Казалось, каждый его вибрирующий болт кричал о том, что они беглецы. Воздух в кабине был густым от страха и пота. Тед, не выпуская из рук планшета, как святыню, набрал номер, который ему дал Фрэнк.

Трубку взяли на третьем гудке.

– Иствуд, – прозвучал спокойный, низкий голос, лишенный всяких эмоций.

– Капитан… Меня зовут Тед. Мне Фрэнк Ланс сказал позвонить. У нас… проблема. Большая.

На том конце короткая пауза.

– Фрэнк? Понял. Где вы?

– За городом. Едем. За нами охотятся.

– Адрес мой: Вуд стрит, 18. Через час. Следите за хвостом. Связь прервалась.

Следующие сорок минут были сплошной пыткой. Тед петлял по незнакомым улицам, заезжал в чужие дворы, на несколько минут заглушал двигатель и сидел в тишине, вслушиваясь в звуки города. Кевин притих, вжавшись в сиденье, его взгляд метался по зеркалам, выискивая преследователей.

Вуд Стрит оказался тихим, респектабельным районом. Дом 18 – аккуратный двухэтажный особняк с ухоженным палисадником. Выглядел как крепость спокойствия. Тед заглушил двигатель за углом, и они пешком, стараясь не бежать, подошли к парадной двери. Дверь открылась еще до того, как Тед успел нажать кнопку звонка. На пороге стоял мужчина лет пятидесяти, подтянутый, в простой домашней футболке и камуфляжных штанах. Его лицо было изрезано морщинами, а глаза, холодные и внимательные, за долю секунды оценили их обоих, задержавшись на бледном, испуганном лице Кевина.

– Заходите. Быстро.

Они проскользнули внутрь. Прихожая была аскетичной: вешалка, тумба для обуви, никаких лишних деталей. Запах кофе и старой бумаги.

– Фрэнк передавал, что вы в беде, – Иствуд провел их в кабинет, заваленный папками и с огромной старой картой Тенсвиля на стене. – Что у вас есть?

Тед, не говоря ни слова, протянул ему планшет. Его руки слегка дрожали. Иствуд взял устройство, уселся в кресло и начал листать фотографии. Его лицо оставалось каменным, но мышцы на скулах напряглись. Он смотрел долго, увеличивая детали, изучая каждую травинку на том жутком кадре с телом женщины.

– Черт возьми… – наконец прошептал он, откладывая планшет. Он поднял на Теда тяжелый взгляд. – Фрэнк был прав. Вы сунулись в самое пекло.

– Мой сын там пропал! – голос Теда сорвался. – Джерри. Он шахтер. Был шахтером. Последнее время она вел себя очень странно, затем он стал реже приходить домой, позже пропал бесследно. И все.

– Знаю, -коротко кивнул Иствуд. – Его дело у меня в архиве. Как и дела еще двадцати семи пропавших за последний год. Все так или иначе связаны с «NW».

Он тяжело вздохнул и прошелся к стеллажу с папками.

– У меня досье на них, – он стукнул костяшками пальцев по толстой картонной папке. – Полдюйма бумаг. Нарушения техники безопасности, исчезновения, «несчастные случаи». Но все это – пыль. У них лучшие юристы, все свидетели молчат или исчезают. Даже родственники пропавших и погибших просто молчат. То, что принесли вы… Это уже откровенная наглость. Война. Но одними фотографиями их не возьмешь. Нужен свидетель. Нужен человек изнутри. Иствуд схватил свой телефон, набрал номер и включил громкую связь. Раздались длинные гудки.

– Алло? – послышался хриплый, настороженный голос. Голос Мориса.

– Морис, это Том.

– Брат? – в голосе Мориса послышалось удивление, тут же сменившееся раздражением. – Что надо? Звонишь редко. Говори по делу.

– Мне нужна твоя помощь. Информация. По «NW».

На том конце воцарилась мертвая тишина.

–Ты с ума сошел? – прошипел Морис. – Я тебе ничего не говорил. И ты мне ничего не говори. Уяснил?

–Люди гибнут, Морис! Пропадают! Я не могу это доказать без помощи изнутри!

– А я что, похож на героя? – голос Мориса зазвучал резко, в нем слышалась паника. – Я тебе однажды сказал – не лезь. Я сам по уши в этом дерьме сижу. Я и так слишком много знаю. Чувствую, скоро и за мной придут. Я просто хочу зарабатывать деньги, понимаешь? Сидеть тихо и делать вид, что я никто!

– Они убьют и тебя, когда ты станешь не нужен! – Том сжал кулак.

– Может, и убьют. Но сегодня – не убили. А если я буду с тобой болтать, завтра меня найдут в шахте, где-то на самом низу. В другой раз, Том. Не звони больше. И.… береги себя, брат. – Последние слова прозвучали с странной, горькой нежностью.

Щелчок. Тишина.

Том с силой швырнул телефон на стол.

– Ничего не изменилось. Трусит. Как мышь.

Он повернулся к Теду и Кевину.

– Ладно. Значит, будем действовать без него. Вам нужно исчезнуть. У меня есть место. Маленькая квартира в районе Старых Складов. Ее не внесли ни в один реестр, покупал через подставное лицо. Никто о ней не знает.

Он оценивающе посмотрел на них.

– Вас уже, возможно, ищут по приметам. Нужно сменить внешность. Хоть как-то. – Он открыл шкаф и достал две бейсболки, темные очки и две простые ветровки. – Это пока все, что я могу. Поезжайте по этому адресу. – Он нацарапал адрес на клочке бумаги. – Ключ под ковриком. Никуда не выходите. Не подходите к окнам. Вечером, после смены, я приеду к вам с едой и новой одеждой. Понятно?

Тед молча кивнул. Силы, казалось, покидали его. Они проигрывали по всем фронтам.

– Спасибо, капитан, – хрипло сказал он.

– Не благодарите. Фрэнк рискнул для вас головой. Теперь моя очередь. Теперь уезжайте. И будьте бдительны.

Через пять минут они снова были в пикапе. Тед надел бейсболку, натянул ее на глаза. Кевин последовал его примеру. Проспект был пуст. Но чувство, что за ними наблюдают из-за каждой шторы, каждого окна, не покидало их ни на секунду. Они уезжали от единственного союзника, чтобы заточить себя в новой, неизвестной клетке. Надежда теплилась лишь в том, что капитан Иствуд знал, что делал. И что вечером он действительно приедет…

ТОМ.РАБОЧИЙ ДЕНЬ.

Утро в участке встретило Тома Иствуда привычным гулом принтеров и запахом пережаренного кофе. Но стоило ему переступить порог, как воздух изменился. Не то чтобы он стал другим – он стал плотнее, тяжелее. И несколько пар глаз, мельком встретившись с его взглядом, тут же отвели его в сторону. Он еще не дошел до своего кабинета, когда к нему подошел молодой сержант Гибсон, его лицо было бледным и растерянным.

– Капитан… – парень пробормотал, озираясь по сторонам. – Вы слышали?

– Слышал, что? – Том остановился, его внутренний компас тревоги уже зашкаливал.

– Про Ланса. Френка Ланса. Его вчера вечером взяла наша же группа быстрого реагирования. По заявлению из прокуратуры.

Том почувствовал, как пол уходит из-под ног.

– Взяли? За что?

– Говорят… – Гибсон понизил голос до шепота, – за соучастие в похищениях людей. Якобы он спонсировал и прикрывал какую-то преступную группировку. Нашли у него на счетах непонятные переводы, какие-то улики в доме…

Иствуд не слушал дальше. Он прошел сквозь отдел, как сквозь строй. Шепотки затихали, когда он приближался. Коллеги, с которыми он делил пайки и пули, теперь смотрели на него сквозь непроницаемую стену подозрения. Он был другом обвиняемого в ужасном преступлении. Он стал чужим.

Он влетел в свой кабинет и тут же попытался поднять дело на своем компьютере. Доступ запрещен. Красный штамп «ЗАСЕКРЕЧЕНО. ДЕЛО ВЕДЕТ ОТДЕЛ ВНУТРЕННИХ РАССЛЕДОВАНИЙ».

Он рванулся к начальнику отдела, но тот лишь развел руками, его лицо выражало показное сожаление.

–Том, я ничего не могу сделать. Дело очень грязное. Тебе же самому не нужны проблемы. Держись от этого подальше. Тебе до пенсии два года.

«Держись подальше». От человека, который вытащил его с того света пятнадцать лет назад. Чья честность была для него аксиомой.

Он метался по участку, пытаясь найти зацепку, кого-то, кто видел задержание, кто мог бы сказать хоть слово в защиту Фрэнка. Но везде натыкался на глухую стену. Двери захлопывались, трубки бросали, разговоры замирали. Система, которой он служил двадцать пять лет, внезапно развернулась к нему своим безликим, жестоким бюрократическим лицом и сказала: «Стой. Не двигайся. Ты следующий».

В ярости, от которой тряслись руки, он собрал несколько личных вещей со стола, швырнув их в портфель. Последним, что он забрал, была та самая толстая папка с досье на «NW». Он вышел из участка, чувствуя на спине десятки колючих взглядов. Его карьера, его репутация – все это рухнуло в одночасье. Но сейчас его это волновало меньше всего. Он сел в свою машину, несколько минут просто сидел, сжимая руль так, что пальцы затекли. Затем резко завел двигатель и поехал, не имея цели, кроме одной – выйти из-под прицела. Он заехал в супермаркет на другом конце города, набрал еды, которая долго не портится – консервы, хлеб, воду. Потом зашел в дешевый магазин одежды и наугад купил две пары джинсов, несколько простых футболок и толстовок – все на размер больше, чтобы сидело мешковато и не бросалось в глаза. Все это он свалил в багажник и направился в район Старых Складов.

Квартира встретила его гробовой тишиной. Тед сидел на единственном стуле, выглядел постаревшим на десять лет. Кевин дремал на узком диване, но его сон был беспокойным, веки подрагивали. Том молча поставил на стол пакеты с едой и одеждой.

– Меняйте это, – сказал он коротко. Голос его был хриплым от усталости и сдержанной ярости.

Тед поднял на него вопросительный взгляд.

– Что случилось, капитан?

Иствуд тяжело опустился на коробки у стены.

– Френка арестовали. Вчера вечером.

Тед замер, его лицо вытянулось.

– За что? – прошептал он.

– За соучастие в похищениях. Якобы он прикрывал и финансировал банду похитителей.

В комнате повисло тягостное молчание. Абсурдность обвинения была настолько чудовищной, что даже не требовала комментариев.

– Это они, – тихо сказал Тед. – Они его убрали. Потому что мы к нему поехали.

– Они не просто убрали, – Том с силой провел ладонью по лицу. – Они его очернили. Сделали из героя монстра. И теперь я для своих – прокаженный. Досье на «NW» у меня заблокировали. Каналы перекрыли.

Он посмотрел на Теда, и в его глазах горел холодный огонь.

– Сидеть сложа руки больше нельзя. Официально я ничего сделать не могу. Значит, будем действовать неофициально.

Он достал свой личный, старый телефон, на котором еще оставались контакты из другой жизни. Он пролистал список, останавливаясь на именах, которые давно не тревожил. Бывшие коллеги, ушедшие на пенсию или в частный сектор. Информанты. Все они были ненадежны. Или уже куплены.

Пальцы замерли на одном имени. Энди Криас. Гениальный, но неуправляемый хакер, отсидевший два года за взлом банковской системы. Том был тем, кто его поймал, и тем, кто помог ему сократить срок, разглядев в нем не злоумышленника, а заблудившегося гения. С тех пор Энди Криас был должен ему.

С невероятной неуверенностью, словно от шага, который уже нельзя будет отменить, Том нажал кнопку вызова.

Трубку взяли после пятого гудка.

– Алло? – голос был молодым, настороженным и полным сонного раздражения.

– Энди. Это Иствуд.

На том конце воцарилась пауза, такая долгая, что Том подумал, что связь прервалась.

– Капитан? – наконец произнес Энди. – Вы… с какого числа?

– С того самого. Слушай, нам нужно встретиться. Срочно.

– Встретиться? – в голосе Энди послышалась тревога. – Капитан, я… я завязал со всем этим. У меня теперь чистая работа. Легальная.

– Это не про твое прошлое, – голос Тома стал жестким, как сталь. – Это про будущее. Про будущее этого города, как бы тупо это не звучало. Мне нужна твоя помощь. Больше просить не у кого.

Еще одна пауза. Том слышал тяжелое дыхание Энди на том конце.

– Насколько это опасно? – наконец спросил он.

– Хуже не бывает, – честно ответил Иствуд. – «Next World».

Тишина в трубке стала абсолютной. Потом послышался глубокий, смиренный выдох.

– Черт. Где и когда?

....Свист закипающего чайника в крошечной кухне Тома был единственным звуком, нарушавшим гнетущее молчание. Надежда, хрупкая, как паутина, теперь висела на тонкой ниточке телефонного звонка....

ЭНДИ. ДОБРОЕ УТРО

За пятьсот километров от Тенсвиля, в хаотичной и яркой квартире, пахнущей дешевым пивом, дорогими духами и вчерашней пиццей, раздался тот самый звонок. Энди Криас, 30 -летний виртуоз клавиатуры и асфальта, с трудом вынырнул из объятий тяжелого сна. Он был худощав, как гончая, а его тело с головы до ног было историей его жизни, выведенной чернилами татуировок – от глупых цитат из песен до сложных линий кода.

Он мутно посмотрел на потолок, потом на спящую девушку с растрепанными рыжими волосами рядом. Красивая. Как ее звали? Лора? Лена? Неважно.

Разговор с Иствудом был коротким и тревожным. Положив телефон, Энди тяжело вздохнул. Он давно умыл руки, сбежал из Тенсвиля, чтобы начать все с чистого листа. Пусть и на этом помятом, замусоренном листе.

– Эй, Спящая Красавица, – он ткнул девушку в бок. – Подъем. Эвакуация.

Та протестующе замычала.

– Энди… какой еще подъем? Сейчас ночь…

– Уже утро, принцесса. И у меня дел по горло. Собирай свои вещи и проваливай. Вежливо прошу.

Он встал с кровати и тут же споткнулся о пустую бутылку. Проклиная, посмотрел под кровать. Ага. Еще одна. С темноволосой. Отличная вечеринка.

– Эй, ты! – крикнул он под кровать. – Тоже вставай. Автобус для Золушек отбывает.

Из-под кровати послышался возмущенный возглас. Две полуголые, сонные и недовольные девушки выползли из спальни, осыпая его градом упреков.

– Ты вообще нормальный? В девять утра выгонять!

– Я думала, ты крутой парень, Энди, а ты просто свинья!

– Где моя туфля?!

Энди, игнорируя их, прошел в гостиную, переступая через горы одежды и мусора. На диване, под мерцающим экраном телевизора, с открытым ртом и в обнимку с гитарой спал его друг Лего. Энди пнул диван ногой.

– Лего! Вставай, соня! Объявляется всеобщая тревога!

Лего только глубже зарылся в подушку. Решив действовать радикально, Энди дотянулся до колонки и выкрутил на полную громкость оглушительный хард-рок. Комната наполнилась визгом гитар и грохотом барабанов.

– ВСЕ, ВЫСЕЛЕНИЕ! – заорал он поверх музыки. – КВАРТИРА ЗАКРЫТА НА САНКТИРНОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ! УНОСИТЕ СВОИ ПРЕЛЕСТНЫЕ ЗАДНИЦЫ, ПОКА Я НЕ ВЗЯЛСЯ ЗА ПЫЛЕСОС!

Девушки, ворча и посылая ему в спину не самые лестные эпитеты, кое-как оделись и с грохотом хлопнули дверью. Лего так и не проснулся.

Энди выключил музыку и в наступившей тишине побрел в ванную. Он плеснул ледяной воды в лицо, глядя на свое отражение в зеркале, заляпанном зубной пастой. Его окружал привычный хаос, но внутри все застыло.

– Так и знал, – прошипел он своему отражению, вытираясь. – Этот старый мент-упрямец от меня не отстанет. Черт его побери.

Он посмотрел на татуировку на предплечье – стилизованный щит с цифрами «1187». Номер дела, по которому его поймал Иствуд. Капитан мог сдать его под суд по всей строгости, но вместо этого дал шанс. Вытащил со дна, когда Энди был еще сопливым гопником с иглой в вене и манией величия.

– И сейчас он не приказывает. Он просит о помощи, – продолжил он вслух, собирая разбросанные по полу флешки и провода. – И говорит про «NW». Боже… Тенсвиль. Опять этот душный, гнилой город.

Мысль о возвращении в место, откуда он сбежал, вызывала тошноту. Но долг – странная штука. Особенно когда ты должен свою свободу, а возможно, и жизнь, одному-единственному честному копу в нечестной системе. Он вышел из ванной и начал наводить минимальный порядок, сгребая мусор в кучу. Нужно было собрать оборудование, проверить анонимные каналы, продумать маршрут. И главное – найти в этом бардаке хоть что-то чистое.

– Лего, ты остаешься сторожить крепость, – бросил он в сторону неподвижного друга на диване. – А мне, похоже, снова предстоит спасать мир. Или хотя бы его маленький, чертовски неприятный кусок под названием Тенсвиль.

Он потянулся за своим потертым кожаным курткой, пахшей бензином и свободой. Кажется, его мотоциклу сегодня предстоит долгая дорога. Обратно в прошлое, которое он так старался оставить позади.

МОРИС.НАРУЩЕНИЕ ПРАВИЛ.

Машина Мориса с глухим урчанием остановилась у его подъезда в том самом сером, безликом комплексе. Словно панцирь, она до этого момента хоть как-то защищала его от внешнего мира. Но теперь, после того звонка… Он выключил зажигание, и в наступившей тишине его накрыла волна тяжелого, липкого предчувствия.

«Береги себя, брат».

Черт. Зачем я это сказал? Это прозвучало как прощание. Как последнее, что он вообще от меня услышит.

Морис провел ладонью по лицу, смахивая несуществующую грязь и накопившуюся усталость. В горле пересохло, внутри все сжалось в один тугой, тревожный узел. Ему нужно было отвлечься. Хотя бы на минуту. Он потянулся к бардачку, выудил помятую пачку сигарет и зажигалку. Одну единственную, последнюю. Выйдя из машины, он прислонился к холодному металлу двери, чиркнул колесиком. Пламя дрогнуло на ветру, осветив его нервные пальцы. Он затянулся глубоко, до хрипоты, пытаясь прогнать внутреннюю дрожь. Едкий дым заполнил легкие, но обещанного успокоения не принес. Только горький привкус страха.

Оттолкнувшись от машины, он медленно побрел к подъезду. Шаги его были тяжелыми, будто ноги были налиты свинцом. Он не глядел по сторонам – что ему было бояться в своем же дворе? Его мысли были там, в Зоне, в том бардаке, в который вляпался его болтливый брат.

Именно поэтому он почти не обратил внимания на одинокую фигуру на скамейке, напротив. Старик. В простой кепке и поношенном пальто, опираясь на трость с простой пластиковой ручкой. Сидел неподвижно, вглядываясь в пустоту. Таких в округе были десятки – пенсионеры, коротающие свои дни на лавочках. Ничего необычного. Морис прошел мимо, сделав еще одну затяжку. Он уже почти дошел до тротуара, ведущего прямо к его подъезду. Щелчок. Тихий, почти механический. Как будто сработала зажигалка или отскочила дверная защелка. Но Морис замер. Его спина, вся его кожа, вдруг ощетинились тысячью невидимых игл. Это был не звук улицы. Это был звук прибора. Оружия. Он начал медленно, мучительно медленно поворачиваться, сигарета так и застыла в его пальцах. Но было поздно. Глухой, приглушенный хлопок. Не громкий, не оглушительный. Скорее похожий на удар увесистого камня по мокрой земле. Острая, обжигающая волна прошла сквозь него, выбив воздух из легких одним махом. Он не упал сразу. Стоял, качаясь, глядя на свою грудь, где на дешевой ветровке проступили капли пота, постепенно заполняя все больше пространства. Сигарета выпала из ослабевших пальцев и с шипением угасла в луже. Морис рухнул на колени, потом на бок. Асфальт был холодным и шершавым. Он видел его в упор – каждую трещинку, каждую выщерблину. В ушах стоял оглушительный звон, сквозь который он услышал лишь мерные, неторопливые шаги. Старик прошел мимо него, не склонив головы, не изменив темпа. Его трость отстукивала по асфальту ровный ритм. Он лишь на секунду бросил беглый, оценивающий взгляд по сторонам – проверяя, нет ли свидетелей. Убедившись, что двор пуст, он растворился в сумерках, словно его и не было. Морис лежал. Он пытался дышать, но получалось только хрипеть, с каждым выдохом чувствуя, как жизнь уходит из него.

Сознание начало уплывать. Последнее, что он увидел, – это две пары начищенных черных ботинок, подошедшие к нему с двух сторон.

– «Контракт расторгнут, перевожу в другую группу», – прошептал кто-то чужим, безразличным голосом сверху.

Он почувствовал, как чьи-то сильные руки подхватывают его под мышки и за колени. Последнее усилие, последняя попытка сопротивления – судорожный вздох, и все. Его оторвали от земли, легко, как пустую оболочку, и понесли к поджидавшему в тени темному фургону с потушенными фарами. Через минуту фургон тронулся и скрылся за поворотом. На асфальте осталась лишь недокуренная сигарета. Двор снова погрузился в свою обычную, безразличную тишину. Словно ничего и не произошло.

ЭНДИ. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ТЕНСВИЛЬ.

Ветер свистел в ушах, выдувая из головы остатки вчерашнего похмелья и навязчивые аккорды чужой гитары. Мотоцикл Энди, огненно-рыжий «Ямаха», с ревом рассекал подступающую к дороге сырую хвою. Воздух уже пах иначе. Не свободой и дешевым пивом, а Тенсвилем.

«Чертова нора», – мысленно выругался Энди, но пальцы в перчатках лишь крепче сжали руль.

Пейзаж за окном менялся, как кадры из старого, забытого кошмара. Вот поворот, где он в шестнадцать впервые разбил коленку, убегая от владельца ларька с крадеными сигаретами. Вот забор завода, на котором они с пацанами рисовали нелепые граффити, пока их не гоняла какая-нибудь охрана. А вот и та самая обшарпанная пятиэтажка, где его мать пыталась вырастить из него «нормального человека». Не вышло, к счастью.

Воспоминания накатывали волной – горькие, пьяные, беспорядочные. Школьная драка за то, что обозвали его мать. Первый взлом школьного сервера, чтобы исправить себе оценки. Лицо отца, бледное и испуганное, в последний раз, перед тем как его увезли люди в строгих костюмах. Официальная версия – «несчастный случай на старой, еще не национализированной шахте». Но Энди-то знал. Его отец, талантливый геолог, слишком много знал про Арис и слишком громко выступал против сделки с «NW». А мать… мать просто сломалась после его пропажи. Ее забрала сестра, в другой город, подальше от этого ада. Их связь давно оборвалась.

«Next World». Они отняли у него все. И теперь этот упрямый мент зовет его обратно в самое пекло. Ирония судьбы? Или последний, долгожданный шанс свести счеты?

Он свернул на улицу Старых Складов. Район, который и в лучшие-то времена напоминал выцветшую фотографию, а сейчас и вовсе казался декорацией к пост апокалипсису. Он заглушил мотоцикл у указанного адреса, снял шлем и встряхнул растрепанными волосами. Запах бензина, масла и пыли – его родные духи. Ключ действительно лежал под заляпанным грязью ковриком. Энди толкнул дверь, и она с скрипом открылась, впустив его в полумрак заброшенной квартиры.

В воздухе висело напряженное молчание. На коробках у стены сидел пожилой мужчина с лицом, высеченным из гранита, – Тед. Рядом, на диване, съежившись, сидел подросток, лет тринадцати. Кевин. И в центре комнаты, как столб, стоял Том Иствуд.

– Ну что, капитан, – Энди бросил шлем на ближайший ящик, громко, нарушая тишину. – Привет из большого мира. Место, конечно, шикарное. Пахнет… ностальгией и крысиным пометом. Прямо как мое светлое детство.

Том не улыбнулся.

– Энди. Это Тед и его внук, Кевин.

Энди кивнул Теду, а потом его взгляд упал на мальчика. Тот смотрел на него с широко раскрытыми глазами, в которых читался и страх, и любопытство.

– А это кто у нас? Помощник капитана? – Энди ухмыльнулся, подмигнув Кевину.

Кевин смущенно покраснел и опустил глаза.

–Я не …я Кевин – пробормотал он.

– Ага, приятно познакомится, – Энди расстегнул куртку и пожал руку мальчишке.

– Ладно, старички, хватит киснуть. Капитан на связи был скуп на слова. Говорите, что за джекпот мы тут пытаемся сорвать? И главное – какую роль в этом цирке отвели мне, клоуну?

Том тяжело вздохнул.

– «NW». Они убили женщину. Вырезали или выжгли глаза. Они охотятся за Тедом и Кевином, потому что те это видели. А после я звонил своему брату Морису, с ним у меня вышел не удачный разговор днем, а вечером он уже не выходил на связь. Еще они арестовали моего друга по надуманному обвинению. Систему я больше не запущу. Официальных каналов нет. Остается одно – ударить изнутри.

– Изнутри? – Энди поднял бровь. – Весело. А план «засветить свою рожу на их пороге и устроить стрельбу, пока не кончились патроны» не рассматривали? Я б подержал компанию.

– Ты устроишься к ним на работу, – холодно парировал Том. – Мы сделаем тебе новую личину. Документы, биография. Ты идеально подходишь – ты местный, но тебя здесь не знают в лицо последние годы. И у тебя есть нужные… скиллы.

Энди засмеялся, но в его смехе не было веселья.

– Охренеть. Предлагаешь мне стать своим же клоном, но с трудовой книжкой? А что на должность? Старший вице-президент по разведке и саботажу?

–Водитель буровой установки, – без тени улыбки ответил Том. – Грузчики, водители, разнорабочие – это ахиллесова пята любой системы безопасности. Вас не проверяют так тщательно, как инженеров или стражей. Вы – расходный материал. Но у вас есть доступ к периметру, вы видите логистику, слышите разговоры.

Энди задумался, перекатывая ключи между пальцами. План был безумным. Почти самоубийственным. Но…

– Ладно, – наконец сказал он. – Допустим, я согласен на это безумие. Но есть одно «но». Очень большое, жирное «но».

Он подошел к Тому вплотную, глядя ему прямо в глаза.

– Это плата за все. За старые долги. За то, что ты когда-то дал мне шанс. После этого – мы квиты. Начисто. Ты вычеркиваешь меня из всех своих блокнотов, закрываешь все виртуальные дела, забываешь мое имя, как страшный сон. Я делаю это – и мой долг тебе оплачен. Навсегда. Договорились?

Том смотрел на него несколько секунд, его каменное лицо не дрогнуло.

– Договорились.

– Отлично! – Энди хлопнул в ладоши, нарушая напряженную атмосферу, и повернулся к Кевину. – Ну что, малец, как тебе наш план? Гениально и безнадежно, да?

Кевин, все еще смущенный, неуверенно улыбнулся.

– Вы… вы правда на это решитесь?

– Кто, я? – Энди беззаботно махнул рукой. – Да я на более дурацкие вещи решался. Однажды я влез в систему главного банка города, чтобы заказать себе сто пицц с ананасами на адрес мэра. По сравнению с этим – устроиться водилой или кем там к людоедам-корпоратам просто прогулка в парке.

Тед, до этого молчавший, наконец заговорил, его голос был хриплым:

– Ты понимаешь, на что идешь, сынок? Это не игра.

Энди повернулся к нему, и его взгляд на секунду стал серьезным.

– О, я прекрасно понимаю. Поверьте, я понимаю куда лучше, чем вам кажется. – Он снова посмотрел на Кевина, и его глаза смягчились. – А потом, кто-то же должен показать этим ублюдкам, что за их «Игру» приходится платить по счетам. И я как раз подхожу на роль кассира.

Он выдохнул и потянулся за курткой.

– Что ж, капитан, начинайте колдовать над моими новыми документами. Мне понадобится имя поприкольнее. Как вам, например, «Дэйв Простофиля»? Или «Винс Мускулы»? – Он снова оскалился в ухмылке, но в его глазах горела решимость. Игра против «NW» только что обрела своего самого азартного и опасного игрока. И он шел ва-банк.

– Я заеду утром, у меня еще есть тут не большие дела. Привезти тебе чего ни будь вкусненького, мелкий? – улыбаясь сказал Энди глядя на растрепанного Кевина.

– Не отказался бы от сладкого, спасибо.

– Ну, до встречи, компаньоны.

Он сделал жест как будто снимает шляпу и не оборачиваясь удалился…

БРУНА. УТРО.

Бруна не спала. Вернее, она проваливалась в короткие, обрывистые кошмары, где из каждого угла на нее смотрел красный, немигающий глаз. Она просыпалась в холодном поту, прислушиваясь к тишине квартиры, которая казалась ей теперь гулкой, как гроб. Каждый скрип дома, каждый шум с улицы заставлял ее сердце бешено колотиться. Она проверяла время на телефоне – 3:17, 4:48, 5:55. Смена сегодня была не ее, и это было единственным лучом света в этом аду. Она должна была просто дождаться утра и уйти. Уйти куда угодно, лишь бы не здесь.

Как только за окном посветлело, она сорвалась с кровати. Одевалась быстро, суетливо, выбирая самую простую, ничем не примечательную одежду – темные джинсы, серый капюшон. Она ловила себя на том, что старается не поворачиваться спиной к лампе, к розеткам, к телевизору.

Выйдя на улицу, она сделала первый глубокий вдох, но ощущения свободы не было. Только холодный утренний воздух и чувство, что на нее смотрят из каждого окна. Она почти бежала, пока не оказалась в нескольких кварталах от своего дома. Первое, что она сделала, остановившись под каким-то подозрительно чистым рекламным щитом, – достала телефон. Пальцы дрожали. Она нашла номер Мориса и нажала «вызов».

«Абонент временно недоступен…»

«Черт», – прошептала она, положив трубку. Подождала минуту, набрала снова. Тот же голос, тот же холодный тон.

– Морис, черт бы тебя побрал, где ты? – зашипела она в телефон, сжимая его так, что треснул пластиковый чехол.

Она шла дальше, в центр, где люди должны были растворить ее тревогу. Но серые лица прохожих, спешащих по своим серым делам, лишь усиливали ощущение ловушки. Она заскочила в первое попавшееся кафе с неброской вывеской «У Беатрис».

Заказала двойной эспрессо с миндальным сиропом – напиток, который обычно ее успокаивал. Села за столик у окна, положила телефон на стол и снова уставилась на него. Набрала Мориса. Снова.

– Подними трубку, толстяк, я знаю, ты просыпаешься от первого звонка… – бормотала она, нервно постукивая ногтями по столешнице.

Она так была поглощена своим отчаянием, что не сразу услышала нарастающий рев мотоцикла. Звук был чужим, грубым и живым на фоне унылого утреннего гула города. Дверь кафе открылась с легким звонком колокольчика.

Вошел он. Темноволосый, в потертой кожаной куртке, с длинными волосами, собранными в небрежный хвост, и аккуратной, почти хипстерской бородкой. Он выглядел так, будто забрел сюда из другого, более яркого и дерзкого мира. Он был… контрастным. Бруна бегло скользнула по нему взглядом – симпатичный – и снова уткнулась в ненавистный экран.

Энди (а это был он, конечно же) окинул зал взглядом в поисках свободного места. Кафе было небольшим, и все столики у окна были заняты. Его взгляд упал на Бруну. Одна, красивая, но с лицом, омраченным явным беспокойством. Идеально.

Он подошел к ее столику. Бруна почувствовала тень и подняла голову.

– Простите за беспокойство, – его голос был спокойным и уверенным, с легкой, почти музыкальной хрипотцой. – Все места заняты. Не против, если присяду?

Бруна на секунду растерялась. Ее первым порывом было отказать, закрыться, но в его взгляде не было угрозы. Только легкая, дружелюбная усталость.

– Да… Конечно, – кивнула она, отодвигая свою чашку.

Энди улыбнулся, снял куртку и развалился на стуле с таким видом, будто сидел здесь всегда.

– Спасибо. Вы меня спасли. Кажется, я проехал полгорода в поисках приличного кофе. Местные, видимо, предпочитают растворимый суррогат.

– Тут… неплохо готовят, – вежливо ответила Бруна, снова бросив взгляд на телефон. «Морис, ну позвони же…»

– Проблемы с связью? – спросил Энди, кивая на ее телефон. – Я тут заметил, в некоторых районах города ловит из рук вон плохо. Особенно ближе к промзоне.

Его слова задели ее за живое. Промзона. Зона. Она заставила себя улыбнуться.

– Да, что-то вроде того. Жду важный звонок.

– Понимаю. Надеюсь, он вас не подведет, – Энди сделал глоток своего кофе, который только что принес официант. – Кстати, отличный выбор. Эспрессо с миндалем. Чувствуется в человеке вкус.

Бруна снова посмотрела на него. Он был нагловат, но эта наглость была обаятельной. Он не лез в душу, но и не позволял разговору умереть. После леденящего душу молчания ее квартиры и шепота Мориса о «правилах», этот легкий флирт был как глоток свежего воздуха.

– Спасибо, – сказала она, и на этот раз ее улыбка стала чуть менее напряженной. – Вы, я смотрю, разбираетесь.

– О, я ценитель во всем, – ответил Энди, играя глазами. – В кофе, в музыке, в красивых незнакомках, которые спасают одиноких байкеров от тоски за столиком в кафе.

Бруна фыркнула, несмотря на себя.

– Драматизируете.

– Это моя вторая натура. После скромности, конечно.

Она расслабилась. Всего на минуту, но это было так нужно. Этот парень был как щит между ней и ее паникой. Он не вызывал беспокойства. Он был… нормальным. Ярким пятном в ее сером, пропитанном страхом мире.

– Меня Бруна, кстати, – сказала она, сама удивившись своей внезапной общительности.

– Энди, – он кивнул. – Очень приятно, Бруна. Надеюсь, ваш важный звонок все-таки разрядит эту… напряженность в воздухе. – Он сделал широкий жест рукой, будто обнимая весь город.

– Надеюсь, – тихо ответила она, и ее взгляд снова невольно скользнул к телефону.

Она не знала, что этот случайный, контрастный парень в кожаной куртке был тем самым Энди, который через пару дней вольется в систему «NW». А он, в свою очередь, и представить не мог, что эта красивая, встревоженная девушка уже была неглубоко внутри «Игры», частью которой ему предстояло стать. И пока они сидели за одним столиком, разделенные чашками кофе и пропастью незнания, за стеклом кафе, в сером седане, припаркованном через дорогу, один из двух мужчин в строгих костюмах нервно щелкал по навигатору, будто упустил что-то важное…

ЭНДИ.УТРЕННЯЯ ВСТРЕЧА.

Энди кивал, улыбался и поддерживал легкий, ни к чему не обязывающий разговор, но его мозг работал как суперкомпьютер. Он давно заметил общую черту у большинства посетителей кафе – некую зашоренность, серую униформу офисных работников и едва уловимый отпечаток корпоративной дисциплины. «NW». Они были повсюду, как плесень.

Пока Бруна рассказывала что-то о том, как сложно найти хорошую квартиру в городе, его пальцы под столом незаметно скользили по экрану его собственного, модифицированного телефона. Он подключился к открытой сети кафе «У Беатрис» – дырявой, как решето. Через бэкдор он получил доступ к списку подключенных устройств. Его взгляд, казалось бы, рассеянно блуждающий по залу, на самом деле фиксировал множество подключённых устройств.

«Бинго», – мысленно отметил он, выделяя ее устройство.

Он не стал копать глубоко, чтобы не вызвать срабатывание защиты. Но кое-что можно было увидеть и без взлома. Логи сетевой активности. И он увидел: за последний час ее телефон совершил семнадцать попыток вызова на один и тот же номер.

«Ну и настойчивость», – подумал Энди, сохраняя номер. Он аккуратно свернул свое вторжение и быстренько пробил номер через один из своих автономных сканеров, который был привязан к старой полицейской базе, любезно «одолженной» им когда-то.

Результат появился через несколько секунд. Морис Иствуд.

Энди чуть не поперхнулся кофе. Морис. Тот самый толстяк-логист, брат капитана Тома. И тут все щелкнуло. Бруна. Морис. Она пытается до него дозвониться. Они знакомы. Скорее всего, работают вместе. А раз Морис – сотрудник «NW», то и Бруна… Почему он сразу не догадался? Ее напряженность, ее попытки скрыть панику…Он снова сделал вид, что ищет что-то на своем телефоне, и быстрым движением запустил сканер на ее устройство, нацелившись на список установленных приложений. И снова – бинго. Иконка, которую он уже успел изучить по досье Тома. Стилизованные буквы «NW» на фоне глобуса. Корпоративное приложение для сотрудников. Доступ к графикам, новостям, пропускам.

«Так-так, мисс Бруна, – мысленно усмехнулся Энди. – А вы, оказывается, по ту сторону баррикад. Или, скорее, по ту сторону колючей проволоки».

Он поднял на нее взгляд. Теперь он видел не просто симпатичную встревоженную девушку. Он видел сотрудника «NW», который явно был в курсе чего-то такого, что заставляло его дрожать от страха. И этот «что-то» был связан с исчезновением Мориса.

– …и потом оказалось, что в ванной течет кран, а управляющий говорит, что это мои проблемы, – закончила Бруна свой вымученный рассказ, сделав глоток остывшего кофе.

– Управдома – они такие, космополиты бездушия, – отвечал Энди, его голос звучал сочувственно, но в глазах появилась новая, острая внимательность. – Похоже, у вас сегодня действительно не самый лучший день. Ждете звонка от сантехника? Или от кого-то поважнее?

Он произнес это легко, как шутку, но внимательно следил за ее реакцией.

Бруна напряглась, ее пальцы снова сжали телефон.

– От… друга. Он должен был перезвонить. Но что-то не выходит.

– Понимаю. Невыносимое чувство, когда от кого-то зависишь, – Энди сделал паузу, давая словам просочиться. – Особенно если этот кто-то внезапно пропадает из поля зрения. Как Морис, например. Он произнес имя спокойно, почти небрежно, как будто упоминая общего знакомого. Но эффект был мгновенным, как удар тока.

Бруна резко подняла на него голову, ее глаза расширились от ужаса и непонимания. Все ее старания казаться спокойной рухнули в одно мгновение.

– Вы… Вы откуда…? – ее голос сорвался на шепот.

Энди поднял руки в умиротворяющем жесте, его улыбка стала обезоруживающей.

– Эй, спокойно. Не смотрите на меня так, как будто я пришелец. Я просто кое-что слышал. У меня тут есть знакомый коп, старый друг, Том Иствуд. Он вчера как раз пытался дозвониться до своего брата. Безуспешно. А теперь я вижу красивую девушку, которая пытается сделать то же самое. Показалось знакомым.

Он как будто солгал, конечно, но солгал блестяще, связав все воедино и представив себя просто осведомленным посторонним.

Бруна сглотнула, ее лицо побелело. Она отодвинула чашку.

– Вы знакомы с Томом? – в ее голосе была смесь надежды и паники.

– Можно сказать, мы старые… деловые партнеры, – уклончиво ответил Энди. Он наклонился чуть ближе через стол, его голос стал тише, но приобрел стальную твердость. – Послушайте, Бруна. Я вижу, что вы не просто ждете звонка. Вы напуганы. И у вас есть на то причины. Я не знаю, что случилось с Морисом, но… – он кивнул в сторону ее телефона, – я могу предположить, что это как-то связано с вашей работой. С приложением, у которого логотип в виде глобуса.

Она замерла, поняв, что он знает ВСЕ. Или почти все. Ее первым импульсом было вскочить и бежать. Но в его взгляде не было угрозы. Была решимость. И понимание.

– Кто вы? – выдохнула она.

– Пока что – просто парень, который попросил вас сесть за ваш столик, – он улыбнулся, и в его улыбке было что-то печальное. – И, возможно, единственный человек в этом городе, который понимает, что «Next World» – это не спасение, а чума. И что с этой чумой нужно что-то делать. Он откинулся на спинку стула, оглядев кафе.

– Морис боялся. И, кажется, его страх был не напрасным. А вы, я смотрю, тоже уже на взводе. Может, хватит играть по их правилам?

Бруна смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Ее мир, и так расколовшийся на части, теперь перевернулся с ног на голову. Случайный незнакомец в кафе оказался единственным, кто видел ее страх и знал его причину.

– Я… я не могу… – прошептала она. – Они везде. Они слышат.

– Знаю, – кивнул Энди. Его взгляд стал серьезным. – Но есть и тихие места. И люди, которые готовы слушать. Если решитесь поговорить… по-настоящему… я могу передать кое-кому, что вы ищете выход.

Он не стал давить. Он просто оставил эту возможность висеть в воздухе между ними. Приманку для того, кто уже почти готов был клюнуть. Он достал из кармана смятый бумажный чек и что-то быстро нацарапал на обороте. Не номер телефона – это было бы слишком опасно. А адрес. Адрес невзрачной квартиры в районе Старых Складов.

– Иногда старые методы надежнее, – сказал он, протягивая ей бумажку. – Если передумаете молчать. Оставьте там записку. В почтовом ящике с номером 87.

Он встал, оставил на столе деньги за кофе.

– Было приятно поболтать, Бруна. Надеюсь, ваш друг все же позвонит.

И он вышел, оставив ее одну с холодным кофе, молчащим телефоном и клочком бумаги, который мог стать либо ее спасением, либо смертным приговором. Игра становилась все сложнее, и Энди только что сделал свою самую рискованную ставку.

ШТАБ-КВАРТИРА. ПОИСК ДЖИММИ.

Выйдя из кафе, Энди сделал глубокий вдох, но городской воздух был густым и спертым, пахнущим выхлопами и скрытой угрозой. Случайная встреча с Бруной оказалась невероятно удачной. Он не только подтвердил свои догадки, но и, возможно, нашел слабое звено в броне «NW» – напуганного человека изнутри системы.

Он зашел в круглосуточный магазин на углу, где под белым, бездушным светом ламп дневного света стоял тоскливый гул холодильников. Он набрал пакет всякой всячины: пару банок энергетика для себя, шоколадный батончик с орехами и, после секундного раздумья, банку газировки с ярким, кислотным дизайном и пачку мармеладных мишек – для мальца. Маленькие радости в мире, который стремительно катился в ад.

Раздался звонок. На экране загорелось имя «Лего». Энди лениво поднес телефон к уху, придерживая пакет с покупками.

– Алло, боевой товарищ, – протянул он, выходя на улицу.

– Энди! Ты где, чудак? – в трубке звенел возбужденный и немного хриплый голос. – Мы же с тобой договорились! Концерт «Свинцовых Небес»! Билеты, как у дураков, выстроились в ряд и ждут! Ты опять в какую-то авантюру влип?

– Лего, Лего… – с притворным укором покачал головой Энди, подходя к своему мотоциклу. – Ты как тот верный пес, который скулит у двери, когда хозяин на работе. Успокойся, я жив, здоров и почти в здравом уме.

– Какой еще пес?! Ты обещал! Говори, где ты? В Тенсвиле? Я уже слышал, тут шепчутся, что ты в своем старом гнезде объявился.

– Шепчутся? Надо же, а я и не знал, что стал местной знаменитостью, – усмехнулся Энди, закидывая пакет в кофр. – Слушай сюда, мохнатый страж. Ты остаешься на посту. Охраняй крепость от злых духов и одиноких девиц сомнительного поведения. А я… я занимаюсь тут одним дельцем. Небольшой частный сыск, можно сказать.

– Опять твой мент-покровитель нагрузил работой? – вздохнул Лего. – Я так и знал.

– Не угадал, но близко. Дело пахнет жареным, приятель. Очень жареным. Так что будь на связи, заряди свой ствол, если тот еще не проржавел, и не высовывайся. Я скоро явлюсь во всей красе, а пока – твоя задача делать вид, что ничего не происходит. Договорились?

– Вахтер я у тебя, блин, – пробурчал Лего, но было слышно, что он успокоился. – Ладно, старина. Руби концы побыстрее и вали обратно. Скучно тут без твоих дурацких идей.

– Это взаимно, – с неожиданной теплотой ответил Энди и разъединился.

Через двадцать минут он уже стучал в дверь убежища на Старых Складах. Дверь приоткрылась на цепочке, и в щели показалось бледное, испуганное лицо Кевина. Увидев Энди, он просиял и тут же распахнул дверь.

– О, наш юный часовой на посту! – воскликнул Энди, переступая порог. – Как обстановка? Никаких подозрительных типов в костюмах, вооруженных до зубов пылесосами?

Кевин фыркнул, закрывая дверь на все замки.

– Нет. Только мусоровоз утром проезжал. Очень громко.

– Ага, классическая тактика отвлечения внимания, – с серьезным видом заключил Энди, протягивая ему пакет.

Кевин нахмурился, как будто бы понял шутку, но не до конца. – Ладно, не парься! Держи, пополнение запасов. Энергетик – для бодрости духа, мармеладные мишки – для бодрости… э-э-э… желудка или чего то там..

Кевин заглянул в пакет и широко улыбнулся.

– Круто! Спасибо! Дед, смотри что Энди принес!

Тед вышел из соседней комнаты, выглядел он уставшим, но собранным.

– Энди. Капитан уехал, дела какие-то. Говорил, ты должен скоро вернуться.

– Так и что тут у нас есть, – Энди сбросил куртку и устроился с ноутбуком за импровизированным столом из картонной коробки. – Пока он отсутствует, займемся делом. Старик, давай поговорим о твоем сыне. О Джиме. Расскажи мне о нем все, что считаешь важным. Чем увлекался, с кем дружил, что любил, что ненавидел. Любая мелочь. Тед тяжело опустился на стул рядом. Его рассказ был обрывистым, наполненным болью и любовью. Он говорил о том, что Джим был хорошим механиком, любил возиться со старыми моторами, перевелся в шахты, ненавидел ложь и несправедливость. Последнее время перед исчезновением он стал замкнутым, что-то его тревожило, он говорил о «странных вещах, творящихся в шахтах».

Пока Тед говорил, пальцы Энди летали по клавиатуре. Он вошел в несколько теневых баз данных, поднял архивы, используя имя, дату рождения и последнее известное место работы Джима.

– Так, так, так… – бормотал он себе под нос. – Джимми… Работал на участке №7… Общался в последние недели в основном с коллегами… Вот этот имя всплывает чаще других – Грег Крофт. Они вместе в одну смену ходили.

Кевин, отложив банку с газировкой, подошел и сел на корточки рядом, завороженно глядя на экран.

– Ты можешь найти этого Грега? – спросил он шепотом.

– Не только найти, – не отрываясь от экрана, ответил Энди. – Смотри сюда. Я вытянул логи его телефона за последний месяц. Видишь эти точки? Это его ежедневные маршруты. Дом – работа – иногда бар «Добрый Билли» – снова дом. Стабильный парень. Но тут его след исчезает, нет ничего, просто почти год тишины.

На карте города светилась цепочка точек. Энди увеличил масштаб, сосредоточившись на дне исчезновения.

– А теперь… смотри внимательно.

Он прокрутил запись до нужной даты. Траектория была привычной: дом, затем дорога на работу в промзону. И тут…

– Видишь? – Энди ткнул пальцем в экран. – Он заезжает на территорию участка №7. А вот… его телефон совершает последний сигнал. Не с самой шахты, а вот отсюда.

Он обвел курсором область на карте, прилегающую к официальной территории «NW». Это был заброшенный индустриальный квартал, изрезанный старыми железнодорожными путями и полуразрушенными цехами. Окраина Нижнего города.

– И потом… тишина, – тихо произнес Энди. – Сигнал пропадает. Насовсем. Ни выезда, ни перемещений. Просто… растворился в воздухе. Последняя точка – вот здесь, в районе старого сортировочного цеха.

В комнате повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь тихим гулом ноутбука. Тед смотрел на экран с каменным лицом, в его глазах плескалась безысходность. Кевин, бледный, сжал в кулаке ползунок своего свитера.

– Значит… он там, – прошептал мальчик, глядя на зловещее пустое место на карте. – В этой… слепой зоне.

Энди закрыл ноутбук. Воздух в комнате стал тяжелым, как свинец.

– Да, парень. Он там. Возможно. И теперь мы знаем, где примерно его именно искать. Осталось самое сложное – выяснить, что именно мы там найдем.

ЛЕТЯЩИЕ УСЫ.

Энди откинулся на спинку стула, глядя на застывшую точку на карте. Воздух в комнате был густым, как кисель.

– Ну что ж, господа, – разбил он молчание. – Сидеть и трястись тут – дело бесперспективное. Нужно идти туда, где эти самые коллеги вашего Джима расслабляются после тяжелого трудового дня. Этот бар… «Добрый Билли». Надо посмотреть, кто там тусуется, и послушать, о чем болтают. И заодно проверить их сеточку. Мало ли, какие интересные файлики летают в воздухе.

В этот момент дверь скрипнула, и в комнату вошел Том Иствуд. Он выглядел еще более уставшим, чем обычно, но в руках держал плотный коричневый конверт.

– Энди. Вот. – Он бросил конверт на стол. – Новая личина. Полный комплект. Водительские права, ИНН, трудовая. Имя – Тимми Браун.

Энди вскрыл конверт и вытащил документы. Он просмотрел их и громко расхохотался.

– Тимми Браун? – фыркнул он, смотря на Тома. – Серьезно? Капитан, у тебя с фантазией туго, как у улитки в марафоне. Тимми Браун! Звучит как имя парня, который разводит хомячков и коллекционирует крышки от бутылок. А нельзя было что-то типа Винсента «Блейда» Торетто?

Том ни единым мускулом не дрогнул.

– Тебе нужно быть незаметным, а не крутым. Тимми Браун – идеально. Парень, который уехал отсюда несколько лет назад учиться на дальнобойщика, а теперь вернулся, чтобы заработать на шахтах. Биография простая, проверяется с трудом. С завтрашнего дня ты выходишь на собеседование.

– Ладно, ладно, буду я вашим Тимми, – с театральным вздохом сдался Энди, складывая документы во внутренний карман куртки. – Значит, план таков: сегодня я иду в бар «Добрый Билл» на разведку. А завтра – устраиваюсь в логово зверя. И еще, капитан, я встретил девчонку в кафе, она, как бы тебе сказать, она пытается дозвониться до Мориса, что-то явно случилось. Португалка – Бруна, может знаешь что-то о ней? Ну да ладно…

Он поднялся, потянулся так, что хрустнули позвонки, и направился к выходу.

– Не скучайте без меня.

Тед молча кивнул, а Кевин проводил его до двери взглядом, полным смеси восхищения и тревоги. Том взял старый телефон и набрал привычный номер Мориса. На том конце лишь синтезированный голос отвечал "Абонент не отвечает…"

– Том, ты уверен в этом парне? Я про Энди. – спокойно спросил Тэд, выдыхая сигаретный дым в форточку темного окна.

Том молча достал папку, в которой было то самое дело Энди. Неторопливо, выбирая страницы Том начал зачитывать.

– РАЗДЕЛ: ЭСКАЛАЦИЯ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ КОРПОРАЦИИ "NEXT WORLD"

По данным психологического профилирования, мотивация Энди Криаса. эволюционировала от личной мести к форме "идеологического вандализма". Он позиционирует себя как "карающий механизм" против системной несправедливости, что делает его методы более радикальными.

Том пролистал пару страниц, а потом добавил:

– Вот, прошу заметить это десятый эпизод, мне понравился больше всего. Зачитываю.

Эпизод №10 "Подарок на 8 марта".

Обстоятельства: Целевая атака на систему персонального обогащения топ-менеджера «NW» Мэтью Блэка, известного своими скандалами и домогательствами к сотрудницам.

Действия: Криас взломал его личные банковские счета, а также аккаунты в премиальных сервисах (доставка люкс-авто, бронирование отелей, ювелирные бутики).

Результат: Со счетов Блэка было списано около 15 млн долларов. Средства не были украдены, а использованы для оплаты созданных Криасом фиктивных заказов:

От его имени было заказано 50 букетов белых лилий (традиционный цветок для похорон в некоторых культурах) с доставкой на его домашний адрес. В карточке каждого стояло: "Соболезную вашей репутации. Анонимный поклонник."

На его имя были забронированы и полностью оплачены 10 билетов в первый класс в самые отдаленные и негостеприимные точки мира (например, на исследовательскую станцию в Антарктиде, глубь Африки).

В его аккаунте в ювелирном онлайн-магазине была оставлена корзина с заказом массивного золотого ожерелья с гравировкой "Прощай".

Примечание: Вся история транзакций с детализацией этих "покупок" была анонимно направлена его жене и в Совет директоров «NW». Льюис был вынужден уйти в бессрочный отпуск, а затем уволен "по соглашению сторон"…

Так что да, старина, я знаю про его личные счеты с этой гнилой корпорацией и его мотивы. Мне нравится его подход к делу и его целеустремлённость. Именно такой человек нам и нужен.

Том убрал папку и ткнул на нее пальцем – Будет время, почитай, Тэд, тут много интересного.

На улице уже сгущались сумерки. Воздух стал холоднее, и фонари бросали на асфальт длинные, искаженные тени. Энди завел мотоцикл, и рычащий звук двигателя гулко отозвался в арочном проезде между складами. Он уже собирался трогаться, как вдруг краем глаза заметил движение в глубине арки. Фигура в серой кофте с надвинутым на лицо капюшоном. Неподвижная. И смотрела прямо на него. Энди нахмурился, рука сама потянулась к скрытому карману с ножом. Но фигура сделала шаг вперед, в полосу света от уличного фонаря. Капюшон слегка съехал, открыв бледное, испуганное лицо и знакомые глаза. Бруна. Она не говорила ни слова. Просто стояла и смотрела, словно птенец, выпавший из гнезда. Энди выдохнул и коротким движением головы показал на заднее сиденье мотоцикла.

– Садись. Быстро.

Она молча подошла, неуверенно устроилась сзади, сжав в руках края его кожаной куртки.

– Держись крепче, – бросил он через плечо и резко дал газу.

Они выехали из района складов и взяли направление за город. Энди петлял по проселочным дорогам, пока не нашел заброшенный карьер, скрытый от главной трассы полосой чахлого леса. Он заглушил двигатель, и их накрыла оглушительная тишина, нарушаемая лишь стрекотом цикад.

– Ладно, – Энди снял шлем и повернулся к ней. – Обстановка способствует душевным беседам. Говори. Что случилось?

Бруна, наконец, сбросила капюшон. Ее руки дрожали.

– Он не звонит… Морис. Прошло уже достаточно времени чтобы понять, что с ним не все в порядке. Он всегда выходил на связь. Всегда! – ее голос дрогнул. – А потом я.… я подумала о твоих словах. О том, что хватит играть по их правилам. Я не знаю, куда идти. Ты был прав. Я работаю на «NW». Недавно. В логистике. Но я видела… я видела, как люди меняются. Я не знаю, что там происходит, я устала бояться…

Она говорила быстро, захлебываясь, выплескивая наружу накопившийся ужас.

– Я просто хотела нормально работать! Зарабатывать деньги! Я не подписывалась на это… это безумие!

– Эй, эй, спокойно, – голос Энди потерял свою привычную насмешливость и стал низким и успокаивающим. – Ты сейчас в безопасности. Дыши, – Он помолчал, давая ей прийти в себя. – Значит, ты из логистики. Полезно.

Он посмотрел на нее, и в его взгляде не было ни капли осуждения, только холодная, собранная решимость.

– Слушай, я как раз собирался в одно заведение. «Добрый Билли». Там тусуются ребята с шахт. Хочешь составить компанию? Сыграем роль парочки. Так мы будем выглядеть… естественнее. Будем пить пиво, слушать музыку и болтать. А заодно и посмотрим, кто еще там бывает.

Бруна смотрела на него, широко раскрыв глаза. Идея была безумной. Но в этом безумии была капля надежды. Капля действия вместо парализующего страха.

– Ты… ты уверен?

– Абсолютно, – он ухмыльнулся, и в его улыбке снова появилась дерзкая искорка. – Я всегда уверен. Даже когда не прав. Ну что, поехали, сестренка? Покажем им, что не все в этом городе стали серыми тенями.

Она медленно кивнула, и в ее глазах впервые за долгое время вспыхнул не страх, а что-то похожее на отвагу.

Через полчаса они уже входили в бар. Заведение соответствовало названию – приглушенный свет, липкие полы, запах дешевого пива и жареной картошки. В углу стояла старая, повидавшая жизнь старая аппаратура, из которой звучала задушевная кантри-баллада.

Энди, одной рукой обняв Бруну за плечи, как подобает влюбленному парню, жестом подозвал бармена и заказал два пива. Его глаза, казалось, блуждали по залу с томной небрежностью, но на самом деле он сканировал каждого посетителя, запоминая лица, манеры, логотипы «NW» на рабочей одежде.

Бруна прижималась к нему, притворяясь, что ищет у него защиты от назойливых взглядов. Ее сердце колотилось, но рядом с этим странным, наглым и бесстрашным парнем страх отступал, уступая место странному чувству товарищества по оружию. Они сидели, смеялись над его шутками, делали вид, что ведут легкомысленную беседу, а их настоящий разговор велся краткими, почти незаметными фразами, шепотом, который тонул в музыке и общем гуле.

– Видишь того крупного мужчину у стойки? – тихо проговорила Бруна, едва шевеля губами. – В синей рубашке. Это Ульрих. Он точно работает в «NW», я видела его на проходной.

– Принял, – так же тихо ответил Энди, нежно поправляя прядь ее волос. А сам в это время его телефон в кармане уже тихо и безжалостно сканировал Wi-Fi сеть бара, выискивая уязвимости. Игра началась. И теперь у Энди был не просто план, а напарница.

Атмосфера в баре была плотной, как бульон, и вот в ней появился новый, неприятный ингредиент. К их столику подошел, покачиваясь, крупный мужчина в заляпанной футболке, с пышными усами и в заломленной назад бейсболке с логотипом местной футбольной команды. Его маленькие глаза блуждали по Бруне с неприкрытым интересом.

– Ну здорова, красотка, – сипло проговорил он, упираясь ладонями в их столик. – Таких знойных штучек я еще не видал. Ты чаво, с материка? Португалочка, а? У меня никогда португальской женщины не было.

Бруна напряглась, отвела взгляд, стараясь игнорировать. Но усатый не унимался.

– Че молчишь, а? Давай, познакомимся. Бросай ты этого тощенького, – он кивнул на Энди с презрительной усмешкой. – Со мной пиво хоть попить можно будет, да пообщаться на разные темы. Я мужик настоящий.

Энди, до этого с безразличным видом наблюдавший за происходящим, медленно поставил свою кружку. Его взгляд стал острым, как бритва.

– Мужик, – сказал Энди спокойно. – Твои усы унюхали пиво за три столика, и это похоже на единственное, что в тебе работает. Сделай одолжение, отвали. Ты нам аппетит портишь.

Усатый багровел.

– А ты кто такой, щенок, чтобы со мной так разговаривать? Видали? Морду начищу, будешь знать, как старших уважать!

– Старших? – Энди приподнял бровь. – Извини, дедуля, не признал. По запаху перегара подумал, что это просто удобрение с ногами. Давай-ка пройдемся, освежимся. Обсудим твои проблемы с личной жизнью на свежем воздухе. Один на один.

– Один так один! – рявкнул усатый, явно уверенный в своем превосходстве. – Я тебя, сопляка, за пять секунд…

За ним поднялись еще двое, такие же внушительные и подвыпившие. Компания вывалилась на улицу, в прохладный ночной воздух. Энди шел спокойно, руки в карманах. Бруна последовала за ними, сердце уходя в пятки.

Они остановились у мотоцикла Энди. Усатый, проходя мимо, с силой пнул заднее колесо.

– На хрен эту коляску посреди тротуара поставил?!

Мотоцикл с грохотом рухнул на бок. И это была ошибка.

Время для Энди словно замедлилось. Спокойствие с него слетело, как маска. В глазах вспыхнула холодная ярость. Он не стал кричать, не стал угрожать. Он просто сделал один молниеносный шаг, и его кулак, собранный в невероятно точный и жесткий удар, описал короткую дугу.

Удар пришелся точно в челюсть усатого. Раздался глухой, костистый щелчок. Казалось, усы парня на мгновение переехали у него на затылок. Его глаза закатились, и он рухнул на асфальт как подкошенный бык, без единого звука.

Наступила секунда ошеломленной тишины. Затем двое его друзей с ревом кинулись на Энди. Тот увернулся от первого неуклюжего замаха, но второй схватил его сзади. Ситуация стала опасной.

И тут сзади раздался яростный крик Бруны. Она, недолго думая, выдрала из стоявшей у входа в бар старой деревянной лавки длинную, увесистую доску и что есть силы треснула ею по спине того, что держал Энди.

– А-а-а-а! Отстань от него, урод!

Удар пришелся четко между лопаток. Мужик ахнул, ослабил хватку, и Энди, получив свободу, тут же добил его коротким ударом в печень. Второй друг, увидев, что его товарищи повержены, а разъяренная португалка размахивает куском мебели, предпочел ретироваться.

Энди, тяжело дыша, посмотрел на Бруну. Она стояла, все еще сжимая в руках свою импровизированную дубину, глаза горели.

– Ты… Ты в порядке? – выдохнула она.

В ответ Энди рассмеялся. Это был не его обычный, насмешливый смех, а настоящий, свободный.

– В порядке? Я? Девушка, я в восторге! – Он подошел к своему мотоциклу и с силой поставил его на колеса. – Ты видела это? Ты видела, как он полетел? Его усы, блин, взлетели, как бабочки!

Он повернулся к ней, все еще смеясь.

– А ты… Ты просто богиня войны с куском дуба! Это было эпично!

Бруна, наконец, опустила «дубину», и по ее лицу тоже поползла улыбка, сначала неуверенная, а потом все шире. Адреналин и победа разогнали весь ее страх.

– Он… он пнул твой мотоцикл, – сказала она, как бы оправдываясь.

– Да пофиг! – махнул рукой Энди. – Железо починим. А вот вид этого хама, летящего в объятия Морфея, бесценен! Давай, быстро, пока они не очнулись и не вызвали кого не надо.

Они вскочили на мотоцикл и с ревом умчались с места побоища, оставив позади троих поверженных «героев». Всю дорогу до съемной квартиры Бруны они не могли успокоиться, перебрасываясь шутками и вспоминая детали боя.

– Ты ему точно челюсть не сломал? – смеясь, спросила Бруна, держась за его плечи.

– Нет, он просто уснул. От скуки. А твой удар… это было нечто. Жаль, что усатый это не увидел. Я б на месте того бедолаги сдох от стыда. А меня девчонка спасла куском лавки!

Он остановился у ее дома. Бруна слезла, все еще улыбаясь, но в ее глазах снова появилась тень тревоги.

– Энди… а что теперь?

– Теперь, – он снял шлем и посмотрел на нее серьезно, – ты идешь домой, спишь как убитая и ни черта не боишься. Поняла? А завтра… – он ухмыльнулся, – завтра я становлюсь Тимми Брауном. И мы с тобой возможно встретимся. Скорее всего, уже за воротами Зоны. Будешь делать вид, что не знаешь меня. Договорились?

Она кивнула, и в этом кивке была уже не робость, а решимость.

– Договорились.

– Отлично. А теперь вали, героиня. – Усмехнувшись на последки он снова завел мотоцикл. – До завтра, Бруна.

И он уехал, оставив ее на пороге. Бруна смотрела ему вслед, и впервые за долгое время она чувствовала не страх, а странное, окрыляющее чувство – что она не одна, и что борьба только начинается.

БРУНА. ГРУППА 4. ПЕРЕВОД.

Бруна не спала. Ее будильник прозвенел в 4:30, но ее глаза и так были широко открыты, уставлены в потолок, где, как она знала, могла скрываться еще один безжалостный электронный глаз. Каждая минута до выхода тянулась мучительно долго. Сегодня ее целью было не просто отсидеть смену, а докопаться. Узнать, что случилось с Морисом. Ровно в 6:00 она уже стояла перед гигантской проходной «NW». Монументальное сооружение из стали и бетона, утыканное камерами, напоминало вход в тюрьму, а не на работу. Поток сотрудников был безликим и молчаливым, словно река серых теней. Ее сердце колотилось, когда она прикладывала пропуск к считывателю. Зеленый свет. Щелчок турникета. Она сделала шаг внутрь, и тяжелые стеклянные двери закрылись за ней с глухим стуком, отсекая внешний мир.

Первым делом она направилась к своему старому участку в логистике. Но на месте ее команды она застала незнакомые лица.

– Извините, а где…?

– Старую четвертую расформировали, – отрубил один из новых, не отрываясь от монитора. – Вас, наверное, распределили на 9-й сектор. Уточняйте у сменного менеджера.

Сердце Бруны упало.

– А Морис? Морис Иствуд? Он здесь?

В ответ люди пожимали плечами или отводили взгляд. «Перевели», – буркнул кто-то. «Взял внезапный отпуск», – сказала другая, слишком быстро, чтобы это звучало правдоподобно. Никто не смотрел ей в глаза. Тень Мориса растворилась в корпоративных коридорах без следа, словно его и не было.

На новом месте, на 9-м секторе, царила та же гнетущая атмосфера подчинения. Бруна попыталась завести разговор с соседкой по кабинке, женщиной лет сорока с усталым лицом.

– Слушай, а что за группы? Все говорят про какие-то уровни…

Женщина насторожилась.

– Тебе какая разница? Ты же в четвертой. Сиди тихо, работай, получай деньги. И не лезь, куда не просят. Четвертая – она… самая свободная. Дальше – уже их правила. – И она демонстративно отвернулась, надев наушники.

«Самая свободная». Это прозвучало как приговор. Значит, все, что она видела до этого – лишь фасад. Настоящая «Игра» начиналась дальше.

Во время перекура она заметила его. Парня из IT-отдела, который пару раз пытался с ней заигрывать, предлагая «помочь с настройкой компьютера». Его звали Уолтер. Он был не прочь поболтать и похвастаться своими скромными знаниями. Идеальная мишень.

– Уолт, привет! – она подошла к нему с самой обаятельной улыбкой, какая только могла получиться сквозь тревогу. – Не против компании?

– Бруна! Конечно нет! – его лицо расплылось в радостной улыбке.

Они взяли по кофе и отошли в сторонку.

– Слушай, я тут вчера один ролик корпоративный смотрела, – начала она осторожно. – Там такие перспективы рисовали… карьерный рост. А я вот в четвертой группе, как все. Хочется чего-то… большего. Как вообще туда попадают? На второй, третий уровень?

Уолт, польщенный вниманием, радостно выложил все, что знал.

– А, это же просто! Нужно просто показать лояльность. Инициативу! – он понизил голос, хотя вокруг и так никого не было. – Видишь в своем личном кабинете раздел «Добровольные инициативы»? Туда нужно подать заявку. Типа, готов к более глубокому погружению в корпоративную культуру. Потом с тобой побеседует спец по адаптации. Если пройдешь – тебе дают новый контракт, новую униформу… все дела.

– Новый контракт? – Бруна сделала вид, что заинтересовалась. – А там что, условия лучше?

– О-о-о! – Уолтер многозначительно подмигнул. – Не в деньгах счастье. Там… там ты становишься частью чего-то настоящего. Элита. Тебе открывают доступ к особым проектам. Правда, – он вдруг сморщился, – некоторые потом как-то… меняются. Становятся слишком серьезными. Но это, наверное, от ответственности.

Его слова подтверждали худшие опасения. «Меняются». «Особые проекты». «Элита». Это был прямой путь к тому, чтобы надеть маску и забыть, кто ты такой. Уолтер хоть и туповат, но был весьма уведомлен о том, что происходит.

– А к кому конкретно нужно обращаться? – спросила Бруна, делая глоток кофе. – Чтобы это ускорить?

– Ну, начальник нашего сектора, Райан, курирует заявки. Но я бы на твоем месте подумал, – вдруг сказал Уолт, и в его глазах мелькнула редкая искра трезвости. – Там, в общем, не все так однозначно.

– Спасибо, Уолт, ты просто спас мне жизнь! – Бруна снова улыбнулась ему и, оставив недопитый кофе, пошла прочь.

Теперь у нее была цель. Найти Райана. Или любого другого, кто мог бы стать ее «проводником» вглубь системы. Она понимала, что это невероятно опасно. Один неверный шаг, одно неосторожное слово – и она повторит судьбу Мориса. Но отступать было уже некуда. Страх за свою жизнь теперь боролся в ней с жгучим желанием узнать правду и яростью от осознания того, что с ней и тысячами других людей делают. Она шла по коридору, и каждый ее шаг был вызовом серому, безликому миру, который хотел ее поглотить.

ТИММИ БРАУН.

Рассвет застал Энди в съемной квартире, пахнущей пылью и чужими жизнями. Он стоял перед зеркалом в ванной, смотря на свое отражение в костюме, который передал Том. Темно-синие штаны, простая однотонная рубашка, дешевая ветровка. Одежда была немой, безликой, как униформа. Она скрывала его татуировки, его кожаную куртку, его всю сущность. Примерить ее было все равно что натянуть на себя чужую шкуру.

«Тимми Браун», – мысленно произнес он, и имя показалось безвкусным и чужеродным. На фото в правах он был похож, но… прилизанный. Стрижка. С ней придется что-то делать. Он не мог позволить себе мотоцикл – Тимми Браун, вернувшийся учиться на дальнобойщика, вряд ли разъезжал бы на огненно-рыжей «Ямахе». Пришлось идти пешком. По пути он заскочил в первую попавшуюся парикмахерскую с выцветшей вывеской.

– Каре покороче и бороду подровнять, – коротко бросил он уставшему парикмахеру, садясь в кресло.

Он смотрел, как в зеркале на пол падают его длинные, собранные в хвост пряди. Каждый срез ножниц отдалял его от самого себя. Исчезала часть его брони, его бунтарского шика. Оставался… обычный парень. Чуть более грубоватый, чем на фото, но уже не вызывающий подозрений. С подстриженной бородой он и вовсе стал похож на того самого Тимми.

«Жертвую волосами ради великой цели. Героически», – с горькой иронией подумал он, расплачиваясь.

Главный офис «Next World» в центре Тенсвиля был стеклянным и стальным монолитом, возвышающимся над потускневшими фасадами старого города. Цитадель отражала унылое небо, словно показывая, кто здесь теперь задает погоду. Энди прошел через турникеты, пропустив свои новые документы через сканер. Охранник, огромный детина с пустым взглядом, бегло глянул на фото и кивком пропустил его дальше. Никаких подозрений.

В отделе кадров его встретила она. Блондинка. Лет двадцати пяти, в идеально сидящем сером офисном костюме, который выгодно подчеркивал и ее пышную грудь, и узкую талию. Очки в тонкой оправе придавали ее взгляду неестественную остроту. Она говорила мягко, почти сладко, но ее глаза, холодные и оценивающие, словно буравчики, сверлили его насквозь.

– Мистер Браун, я Джина, специалист по адаптации персонала. Проходите, пожалуйста.

Он сел напротив нее, приняв непринужденную, слегка развязную позу, какую мог бы позволить себе парень с шахтерских окраин, попавший в «большой офис».

– Приятно познакомиться, мэм, – он улыбнулся, делая акцент на своей новой роли. – Честно говоря, не ожидал, что в таких… солидных конторах работают такие оживленные картины. Вы явно украшаете это место.

Джина слегка покраснела, но ее профессиональная улыбка не дрогнула.

– Вы, мистер Браун. Давайте перейдем к делу. Ваше резюме выглядит… адекватно для позиции водителя буровой установки. Опыт управления тяжелой техникой есть?

– Еще бы, – Энди развалился в кресле. – Я на всем, что имеет колеса и мотор, проехал. От трактора до многотонного грузовика. Уверен, справлюсь и с вашей буровой машинкой.

Они прошлись по формальностям. Энди отвечал легко, вплетая в ответы отточенные детали легенды. Джина делала пометки, ее взгляд постепенно терял первоначальную холодность, сменяясь легким любопытством и, возможно, симпатией к этому нагловатому, но обаятельному парню.

– Отлично, мистер Браун. Вы нам подходите, – наконец сказала она, доставая стопку бумаг. – Осталось лишь подписать контракт. Стандартная форма. Медицинская страховка, график, обязанности.

Она протянула ему документ. Энди сделал вид, что внимательно читает, хотя его глаза искали то, о чем говорил Том. Мелкий шрифт. Скрытые пункты. Контракт казался на удивление обычным.

– Знаете, Джина, – он обаятельно улыбнулся, – я человек дотошный. Можно я возьму его с собой, чтоб вечерком в спокойной обстановке проштудировать? А то столько буков, голова кругом.

Лицо Джины на мгновение застыло. Легкая тень замешательства скользнула в ее глазах.

– О, это… это не принято, мистер Браун. Все кандидаты подписывают на месте. Это просто формальность, уверяю вас. Не стоит забивать голову такими скучными деталями.

Она заулыбалась еще шире, пытаясь перевести тему.

– После подписания вас ждет ознакомительный фильм о нашей великой миссии!

Энди почувствовал ледяную иглу в спине. Вот оно. Отказ дать контракт на изучение – первый звонок. Он сделал вид, что смутился.

– А, ну если формальность… – Он с размаху поставил свою подпись на последней странице, даже не сбившись со счету, на каких именно пунктах он расписывается. – Готово! Теперь я весь ваш.

Джина с облегчением забрала бумаги.

– Поздравляю с присоединением к семье «Next World»! Сейчас вас проводят в кинозал.

Его отвели в небольшой, но шикарно оборудованный зал с мягкими креслами. В течение часа он смотрел глянцевый промо-ролик. Счастливые лица рабочих, летящие в небо птицы (явно перемонтированные), речи о светлом будущем и технологическом прогрессе, который несет «NW» Тенсвилю. Энди скучающе смотрел на это, чувствуя тошноту от слащавой лжи.

После сеанса его встретил новый человек. Худощавый, с бесцветными глазами и натянутой, как маска, улыбкой. Он представился агентом по корпоративной культуре.

– Мистер Браун, поздравляю, – его голос был безжизненным, как голос синтезатора. – Вы стали частью чего-то большего. И теперь я должен проинформировать вас об… альтернативных методах работы.

Они сидели в пустой комнате для переговоров. Агент скрестил пальцы на столе.

– Видите ли, для максимальной эффективности и погружения в рабочий процесс, компания разработала уникальную систему. Мы называем ее «Корпоративный метод». Он подразумевает полное отождествление с вашей ролью. Вы не просто водитель. Вы – важная шестеренка в нашем великом механизме.

Он говорил заученными, эзоповыми фразами.

– Некоторых сотрудников этот… альтернативный подход может заинтересовать. Он открывает новые горизонты. Большую вовлеченность. Если вы почувствуете интерес, просто сообщите об этом вашему непосредственному руководителю. Он направит вас к… нужным людям.

Энди кивал с наигранным интересом, делая вид, что впитывает каждое слово. Внутри же все замирало. Это было оно? То самое ядро «Игры»? Предложение, от которого нельзя отказаться. Направление к «нужным людям». Вероятно, тем самым, кто выдавал маски и стирал личности.

– Звучит… инновационно, – с фальшивым энтузиазмом сказал Энди. – Я как раз за то, чтобы полностью отдаваться работе!

Агент улыбнулся своей стеклянной улыбкой.

– Рад это слышать. Добро пожаловать в «Next World», мистер Браун. Ваша смена начинается завтра в 06:00. Вам выдали пропуск. Не опаздывайте.

На пропуске он увидел выдавленную цифру 4 и штрих код.

Выйдя из офиса, Энди смешался с толпой сотрудников, покидающих здание. Он шел, глядя на их лица. Одни были оживлены, другие – уставшие и пустые. На некоторых лицам били ссадины и раны, тщательно скрыты слоем тонального крема и грима. Но теперь он видел за этим фасадом не просто людей. Он видел потенциальных игроков. Одни добровольно надели маски, другие были на пути к этому. А он, Энди, теперь был одним из них. Тимми Брауном, водителем, который пришел не просто зарабатывать деньги. Он пришел, чтобы разобрать их «великий механизм» на винтики. Игра началась по-настоящему.

Энди вырвался из стеклянных объятий главного офиса «NW» с ощущением, что с него сняли тесный скафандр. Воздух снаружи, хоть и пропитанный смогом, казался сладким от свободы. Но играть в шпиона на мотоцикле было бы самоубийственно. Тимми Брауну нужна была соответствующая тачка.

– Останови тут, – сказал он таксисту протягивая сжатую купюру.

Он заехал на огромный, запыленный авторынок на окраине. Мимо шарясь между блестящими внедорожниками и раритетными автомобилями, он нашел то, что искал: старенький, немаркий минивен цвета «унылой грозы». Дешевый, неброский, с просторным салоном и тонированными стеклами. Идеальный офис на колесах для скрытного наблюдения.

«Ну, здравствуй, красавец, – мысленно обратился он к машине, расплачиваясь с продавцом. – Ты не скорость, ты – тактика».

По пути он заскочил в магазин электроники. Помимо привычных энергетиков и шоколада, его взгляд упал на игровую приставку последней модели. Ухмыльнувшись, он бросил ее в корзину. «Малыш одичает в четырех стенах с одним дедом и угрюмым копом. Надо разбавлять атмосферу».

Через полчаса он уже сворачивал в знакомый проулок у Старых Складов. Старый минивен с глухим урчанием встал рядом с пикапом Тэда. Энди вошел внутрь, держа в руках пакеты.

Первой реакцией была гробовая тишина.

Тед, чистивший на кухне старый револьвер, поднял голову и на несколько секунд замер, уставившись на Энди. Том, изучавший карту, медленно опустил лупу. А Кевин, сидевший на диване, просто открыл рот.

– Что? – Энди развел руками. – Никогда не видели, как человек меняет имидж для блага общества?

– Боже… – прошептал Кевин, первый нарушив молчание. – Энди, это… это ты? Ты похож на… на бухгалтера! Или на учителя физкультуры!

Энди провел рукой по коротко остриженным волосам и усмехнулся.

– Спасибо, юный эстет. Это называется «камуфляж». А вот это, – он швырнул Кевину маленькую коробку с приставкой, – называется «профилактика одичания в условиях осады среди унылых пенсионеров». Держи, заряжай.

Глаза Кевина загорелись, как два прожектора. Он чуть не подпрыгнул от восторга.

– Ого! Спасибо!

Кевин приобнял Энди и почти вприпрыжку ускорился в зал.

– Не за что. Только не залипай в нее сутками, а то дед подумает, что я тебя в игромана превращаю, начнет бубнить про зрение или еще что то, – Энди бросил на Теда шутливый взгляд, на что старик лишь фыркнул, но в уголках его глаз заплясали морщинки – подобие улыбки.

Брутальный байкер исчез, но его дерзость осталась. Энди разлил по стаканам виски, принесенное Томом, и вкратце изложил суть своего проникновения: Джина, контракт, который не дали почитать, «альтернативные методы» и общая атмосфера лжи, пахнущей дорогим парфюмом.

– Но вот что самое интересное, – Энди достал свой пропуск и положил его на стол. Все сгрудились вокруг. – Видите? Штрих-код. И вот тут, выдавленная цифра. Четверка. Как у Бруны. Это уровень доступа. Самый низший, «расходный материал» или просто работяги, ширма. Чтобы попасть туда, где творятся настоящие дела, мне нужно стать… элитой. Второй или третий уровень.

Том мрачно покачал головой.

– Физическая копия и изменение кода… Это высший пилотаж. Наши технические отделы такое не провернут, даже если бы я им доверял.

– А у меня есть тот, кто проверит, – Энди уже набирал номер. Он включил громкую связь. Раздались длинные гудки, а затем ленивый, сонный голос.

– Алло… Энди? Ты жив еще?

– Пока дышу, пушистый. Слушай сюда, мне нужен твой магический талант. – Энди описал ситуацию с пропуском. – Нужно скопировать и изменить уровень доступа. Сделаешь?

На том конце послышалось сопение и звук открывающейся банки с энергетиком.

– Конечно, сделаю, брат! Для меня это как семечки щелкать. Но… мне нужен оригинал. Или хотя бы качественная копия штрих-кода и чипа. И дня два, не меньше.

– Оригинал я тебе доставлю, – пообещал Энди. – Жди звонка.

– Жду. И, Энди… – голос Лего стал серьезнее. – Будь осторожен, старина. Там, где такие штуки нужны, пахнет жареным. Очень жареным.

– Знаю, братан. Охраняй крепость. Энди положил трубку. План созрел мгновенно.

– Значит, завтра мой первый день. Нужно будет… «позаимствовать» пропуск у кого-то из коллег с более высоким уровнем. Хотя бы на пару дней.

До самого вечера они работали. Том и Тед сопоставляли отрывочные данные, которые Энди успел почерпнуть за день – имена, должности, слухи. Кевин, оторвавшись от приставки, помогал систематизировать информацию, показывая недюжинную для своего возраста смекалку.

Позже Том неожиданно достал небольшую дорожную шахматную доску.

– Сыграем? – предложил он Энди. – Проверим, тактическое мышление у тебя только за клавиатурой работает.

– О, капитан бросает вызов! – усмехнулся Энди. – Ну что ж, давайте посмотрим.

Партия была напряженной. Том играл в классическом, позиционном стиле, а Энди – атакующе и рискованно, постоянно подставляя фигуры для будущих комбинаций. Это было больше, чем просто игра. Это был безмолвный диалог двух стратегов.

А Кевин тем временем с восторгом осваивал подаренную приставку. Энди, делая ход, бросал на него взгляд и иногда подходил, чтобы показать какую-нибудь скрытую фишку или просто пошутить.

– Смотри, – говорил он, указывая на экран, – если тут быстро нажать эти кнопки, твой персонаж сделает крутое сальто. Не то что этот усатый дядя в баре.

– Какой дядя? – отлепившись от экрана спросил Кевин.

– А, да не важно, – улыбчиво отвертелся Энди, поглядывая на свой кулак.

Кевин смеялся, и на время в заброшенной квартире становилось светло и почти по-домашнему. Они были очень разными: уставший ветеран, бывший байкер-хакер, старый шахтер и испуганный, но не сломленный подросток. Но здесь, в эпицентре бури, они нашли друг в друге опору. Игрушки, шахматы и шутки были их щитом против надвигающегося кошмара. А завтра предстоял новый, самый опасный раунд.

ЭНДИ. СПУСК.

Ровно в 05:45 Энди, он же Тимми Браун, стоял у проходной Шахтного Комплекса №5. Главный офис был лишь ширмой; настоящий организм «NW» пульсировал здесь, в этом индустриальном аду из стальных конструкций, рева машин и густого смога.

Процедура проверки была выверена до автоматизма, холодна и безлична. Турникет. Сканирование пропуска группы 4. Его чемодан с инструментами прогнали через рентген. Охранник, тот самый детина с пустым взглядом, прошелся руками по его телу, его прикосновения были грубыми и механическими.

– Новенький? – буркнул охранник, не глядя в глаза.

– С сегодняшнего дня, – кивнул Энди, стараясь говорить чуть грубее, растягивая слова.

– Правила простые: не суйся, куда не просят, делай, что говорят, и будет тебе счастье. Поехал.

Его пропустили в зону ожидания, где уже толпились другие работяги в одинаковых серых комбинезонах с цифрой «4» на плече. Воздух был густым от запаха пота, металла и тревоги. Энди растворился в толпе, став еще одним винтиком в серой массе.

Первый шок ждал его у лифтовых шахт. Это были не просто лифты. Это были многоуровневые клети размером с небольшой дом, спроектированные для спуска целых бригад с техникой. Стальные двери с гидравлическим приводом с грохотом разъезжались, открывая взору металлическую пасть, уходящую в кромешную тьму.

– Первый горизонт, погрузка! – проревел динамик.

Толпа ринулась внутрь. Энди влился в поток, прижимаясь к стенке. Клеть тронулась с мягким толчком, и начался спуск. Давление в ушах нарастало, свет за решетчатыми дверями сменился мельканием освещенных платформ, а затем и вовсе пропал, сменившись тусклой подсветкой самих штолен. Глубина поглощала их. Воздух становился гуще, пахнул сыростью, пылью и чем-то еще… металлическим, электрическим. Арисом?

На своем первом горизонте его встретил прораб – коренастый, как бульдозер, мужчина по имени Сэм, с лицом, изборожденным шрамами и вечной недовольной гримасой. Все звали его Бороданом.

–Браун? – рявкнул он, окидывая Энди взглядом, оценивающим не столько человека, сколько его выносливость.

– Бери ту установку, номер 74. «M60». Инструктаж прошел?

– В общих чертах, – честно сказал Энди.

– Идиот. Ладно, смотри на меня.

Бородан провел его к гигантской буровой машине, похожей на доисторического монстра. Он ткнул грязным пальцем в панель управления.

– Запуск, газ, тормоз, манипулятор. Остальное – по ходу дела. Главное – не лезь в синие тоннели. Это зоны «3». Уснешь за рулем – проснешься в отделе кадров на увольнении. Потеряешь пропуск – тебя же и накажут. Понял?

– Понял, – кивнул Энди, его глаза уже фиксировали детали. Синие тоннели. Значит, цветовая маркировка. И пропуск… Он висел у каждого на груди, на прочном карабине. У Бородана на пропуске была другая цифра. 3.

Целый день Энди провел за рулем установки. Грохот был оглушительным, вибрация пронизывала до костей. Он наблюдал. За людьми. За логистикой. Грузовики с рудой курсировали по определенным маршрутам, но некоторые, с другим цветным кодом, сворачивали в те самые синие тоннели. Их водители отличались от всех. Движения их были слишком выверенными, взгляд -отстраненным, будто они не просто вели машину, а выполняли ритуал.

Во время короткого перерыва в подземной столовой-камбузе он попытался завести разговор.

– Жарко тут у вас, – сказал он, присаживаясь рядом с двумя механиками.

– Терпимо, – буркнул один, не отрываясь от тарелки.

– А что в синих тоннелях? Руда богаче?

Механики переглянулись. В их глазах мелькнула тревога.

– Не наше дело. Тебе тоже не должно быть. Ешь давай.

Попытка номер два провалилась. Украсть пропуск у кого-то из группы 3 в толпе, под камерами, было самоубийственно. Нужен был другой подход.

Под вечер, когда смена подходила к концу, он заметил его. Пожилого электрика с умными, уставшими глазами и пропуском группы 3 на груди. Его звали Оливер. Он был одним из немногих, кто не смотрел в пол и не избегал взглядов. Он просто делал свою работу с сосредоточенной тишиной.

Оливер стоял у кофемашины, который выдавал коричневую жижу с запахом горелого. Аппарат заглючил и не выдавал стаканчик.

– Чертова железяка, – спокойно выругался старик.

– Держите, – Энди подал ему свой чистый, неиспользованный стаканчик. – Вижу, не первый день воюете с техникой.

Оливер посмотрел на него, оценивая. Взгляд был проницательным.

– Спасибо. Да, не первый. Я Оливер.

– Тимм.

Они выпили кофе молча. Энди чувствовал – этот человек не такой, как все.

– Я вчера устроился, – начал Энди осторожно. – Многое непонятно. Вот эти группы… это что, зарплата разная?

Оливер хмыкнул.

– Зарплата? Нет, сынок. Это не про деньги. Это про доступ. И про ответственность.

– А как в тройку попасть? – Энди сделал вид, что просто горит карьерными амбициями. – Я водила неплохой, техника меня слушается.

Оливер отпил глоток и посмотрел куда-то в сторону синих тоннелей.

– Тройка… Это уже не просто работа. Это «Гномы» парень. Ты уверен, что хочешь в туда?

В его голосе не было угрозы. Была усталая, почти отеческая предостерегающая нота.

– А что это за «Гномы»? – настаивал Энди. – Я ради денег сюда приехал, хочу максимум выжать.

Оливер покачал головой.

– Деньги… Здесь платят не только деньгами. Иногда платят собой. – Он допил кофе и раздавил стаканчик. – Если серьезно решил, поговори с Бороданом. Он может дать рекомендацию. Но, Тимми… – Он впервые назвал его по имени. – Хорошо подумай. Прежде чем сделать этот шаг. Очень хорошо. В игре, в которую ты хочешь вступить, нет сохранений и нельзя нажать «перезапуск». Понял меня?

Энди кивнул. Он понял. Это был не просто карьерный рост. Это было согласие на что-то гораздо более серьезное.

– Понял. Спасибо, Оливер.

Старик кивнул и ушел, его фигура растворилась в потоке рабочих, направляющихся к лифтам. Энди остался стоять, сжимая в кармане пропуск с цифрой «4». Первый контакт установлен. Дорога вглубь «Игры» была обозначена. Но цена билета, как ему только что намекнули, могла оказаться непомерно высокой.

Позже все собрались возле большой душевой. Гул работяг не утихал. Кто-то спорил за место в очереди в душевую, кто-то рассказывал истории сегодняшнего дня. В суете где каждый занят своими делами Энди заметил висящую куртку из кармана которой виднелся тот самый пропуск с заветной цифрой «3». Ловким движением пропуск оказался у Энди.

– Есть! То, что надо!

Спустя пол часа, затерявшись в толпе Энди и его бригада спокойно покидали рабочую зону. Энди посмотрел на уходящую вверх клеть, где его ждал мир Теда, Кевина и Тома. А здесь, внизу, его ждала другая реальность. Более жестокая, более странная и гораздо более опасная. И он стоял ровно на границе между ними.

БРУНА. ЦЕНА ВОПРОСА.

Утро для Бруны началось с ритуала. Осмотр лампы (красная точка все так же мерцала), быстрый, почти панический сбор, выход из квартиры с ощущением, что за ней наблюдают из каждой камеры, из каждого окна. Но сегодня страх был другим. Он был острым, собранным, почти злым. Он гнал ее вперед, а не парализовал. Она шла на работу с одной целью – найти того, кто откроет ей дверь в группу «3». Ради Мориса. Ради ответов.

В отделе логистики царила привычная атмосфера вымученного спокойствия. Бруна сделала вид, что погружена в работу, но ее взгляд постоянно скользил по коллегам, выискивая того, кто выглядел… иначе. Не так запугано. Или наоборот – слишком спокойно, почти отрешенно.

Ее взгляд упал на женщину по имени Ирен, начальницу смены их сектора. Ирен не улыбалась бездушной корпоративной улыбкой. Ее лицо было маской холодной, почти хищной компетентности. И главное – на ее пропуске была та самая, вожделенная цифра 3.

Во время обеденного перерыва Бруна, собрав всю свою волю в кулак, подошла к ней в почти пустой столовой.

– Ирен, можно вас на минуту?

Женщина подняла на нее взгляд. Ее глаза, серые и пронзительные, будто сканировали Бруну на предмет брака.

– Бруна, верно? Что случилось? Проблемы с программой?

– Нет, с программой все в порядке. – Бруна сделала глубокий вдох. – Я хочу… я хочу большего. Чувствую, что могу принести больше пользы. Я хочу попасть в группу 3.

Ирен отложила вилку. В ее взгляде мелькнул интерес, смешанный с легкой насмешкой.

– Большего? – она растянула слово.

– Ты уверена, что понимаешь, о чем просишь? Это не просто повышение зарплаты.

– Я понимаю, что это большая ответственность, – быстро сказала Бруна, повторяя слова Уолтера. – Готова к более глубокому погружению в корпоративную культуру. Прошу рассмотреть мою кандидатуру.

Ирен изучала ее несколько секунд, затем кивнула.

– Инициатива… это похвально. Редкое качество в четвертой группе. – Она достала планшет и что-то быстро пролистала. – Твое дело я вижу. Работаешь неплохо. Без скандалов.

Она замолчала, создавая напряженную паузу.

– Твой напарник, Морис Иствуд… Его внезапное увольнение вызвало вопросы?

Сердце Бруны упало. Вот оно.

– Он… он не вышел на связь. Все думали, что он в отпуске.

– Увольнение, – холодно поправила Ирен. – По статье. Нарушение конфиденциальности. – Она посмотрела Бруне прямо в глаза, и в этом взгляде был жесткий, недвусмысленный посыл. – Такие люди… часто оказываются на перепогружении. В зонах повышенной ответственности. Чтобы загладить вину.

"Перепогружение". "Зоны повышенной ответственности". Это были те же эвфемизмы, что использовал Морис. Но теперь они звучали как приговор. И как надежда. Значит, он мог быть жив. Там, внизу.

– Я.… я готова пройти любое обучение, – выдохнула Бруна, чувствуя, как ее руки начинают дрожать. Она сжала их в кулаки.

Ирен снова уронила взгляд на планшет, словно взвешивая риски.

– Хорошо. Есть человек. Он проводит… предварительные беседы с кандидатами. Неофициально. Чтобы понять твою мотивацию. – Она быстрым движением пальца скинула контакт на планшет Бруны. – Его зовут Виктор. Он будет ждать тебя сегодня после смены. Кафе «Нексус», на Центральном проспекте. 18:30. Не опаздывай.

Сообщение пришло беззвучно. Имя: Виктор. Ни фамилии, ни должности.

– Спасибо, Ирен. Я не подведу.

– Надеюсь, для твоего же блага, – Ирина встала, ее беседа была окончена. – И, Бруна… Никому. Это твой первый тест. Весь рабочий день Бруна пыталась отвлечься от мыслей о будущем разговоре с неким Виктором, она ушла в работу с головой и время пролетело не заметно.

СОБЕСЕДОВАНИЕ.

Кафе «Нексус» было полной противоположностью «Горячим ножкам» или «У Беатрис». Стильное, стерильно-чистое, с мягким светом и бесшумными посетителями, погруженными в свои гаджеты. Здесь пахло деньгами и отстраненностью.

Бруна вошла ровно в 18:30. У столика в углу сидел мужчина. Подтянутый, в дорогом, но неброском костюме. Лет сорока пяти, с аккуратной сединой на висках и внимательным, аналитическим взглядом. Он не был похож на рабочего с шахт. Он выглядел как менеджер высшего звена, аудитор или… вербовщик.