Снег, кровь и монстры – 2

СНЕГ, КРОВЬ и МОНСТРЫ

КНИГА

2

Судьба была безжалостна к нему, на плечи груза добавляя,

Вела его в заснеженную мглу, дыхание и мысли замедляя.

Глава 1. Вот так встреча

– Плевать. Парня отпусти. Больше просить не буду, – рука с пистолетом напряглась, ствол приподнялся, и жирная черная точка уставилась на Андрея.

– Послушай, Старый, ты меня, наверное, не помнишь, мимо вас много народу проходит, но в тот день, вернее, вечер, ты, Грач и Базик на кэпэшке задержали парня с карабином…

Со стороны западной обитаемой части города послышался рев мотора. Еще до того, как посмотреть, Андрей догадался по звуку, что это «мотопед». Он повернул голову – так и есть, к ним мчался кроссовик на лыжах. Водитель так низко пригнулся к рулю, что, казалось, техника катит сама собой. Если бы не отблески на визоре, Андрей бы подумал – байкер слетел, а его железный конь умчался на вольные хлеба. Вдалеке к небу тянулись черные дымы, над многоэтажками, как мушки над пропавшим виноградом, вились «кальмары».

Приблизившись, ездок сбавил скорость. Выпрямился на сиденье, озирался и осматривал разбросанных людей, словно искал кого-то. Задержал взгляд на троице. Через секунду мотор взревел, из-под заднего колеса взметнулся фантан снежных брызг. Скоро незнакомец остановился рядом. Он был низкорослый, щуплый, в такой же форме, как и Старый. Из-под его руки выглядывал ствол автомата, ремень перетягивал грудь наискось. Визор скрывал лицо и делал мотоциклиста безликим.

Не сводя прицела с Андрея, Старый обернулся:

– А, Цинга, – ощерился он, – как раз вовремя. Возьми этого придурка на мушку, я пойду, заберу Аслана.

– Никакой он не Аслан. Он мой сын – Максим. Его у меня украли…, – возразил Андрей. Мысленно пробежался по разгрузке, вспоминая, куда в суматохе сунул пистолет.

– Закрой пасть. Тебя легче грохнуть, чем договориться, – рыкнул бурильщик.

Напуганный Максим начал подвывать. Он вцепился в ногу отца, старался укрыться за ним. Страх и ужас наполнили его глаза:

– Я не Аслан! – выкрикнул мальчик визгливо, – он мой папа! – сильнее прижался к отцу.

– Послушай, – Андрей выставил вперед руку, словно собирался остановить пулю, – богом прошу, отпусти нас.

– Да, пошел ты, – Старый прицелился. На его решительном лице, мысли читались крупным шрифтом – УБЬЮ.

Раздался выстрел, за ним второй. Старый сморщился, будто кольнуло под ребром, и он теряется в догадке – панкреатит или селезенка? Андрей воспользовался моментом, быстро сунул руку в кобуру, затем в карман, в другой – пистолета нигде не было. Хлопнул по отделению с гранатами – одна.

Третий выстрел уронил Старого на снег плашмя, лицом вниз. Позади низкорослый бурильщик по-прежнему сидел на кроссовике. Ничего в его облике и позе не поменялось кроме одного – калашников был уже в руках.  Андрей с Цынгой буравили друг на друга взглядами. Андрей не считал, ситуацию разрешившейся. Просто одного игрока в борьбе за приз сменил другой. Он приехал за Максом, и делить награду ни с кем не собирается.

Мотоциклист поднял забрало. Юношеское лицо с тонкими чертами, красивые грустные глаза. Утянутое, придавленное уплотнителями на скулах, ограниченное шлемом, мало говорило о владельце.

Секунд пять бурильщик пристально смотрел на Андрея:

– Ай, – с негодованием произнес и стянул шлем.

– Света? – глаза Андрея полезли на лоб.

– Да, я. Скорее садитесь и уезжаем, Бура может еще кого-нибудь выцепить из уцелевших орков. Только и орет, чтобы Аслана, пардон, Максима вернули.

Позади раскатисто громыхнуло. Светлана обернулась. Над городом поднималось серо-черное облако:

– Газохранилище рвануло, – проговорила печально. – Черкесск – все. Вряд ли кто выживет. Давно уже подумывала домой валить. Влад держал… Садитесь, давайте, – повысила голос девушка, строго посмотрела на пассажиров.

– А вытянет? – сжимая руку Максима, Андрей направился к мотопеду, с подозрением рассматривая технику.

– Вытянет. Лыжи широкие, подвеска мощная. Вдвоем с Владом гоняли, а он, если помнишь, под сто десять кг.

Только сейчас, когда немного пришел в чувства, Андрей понял, что изменилось в девушке – она больше не шепелявит.

– Может, для развесовки я сяду за руль, Макса на бак, а ты за мной? – предложил он, останавливаясь перед модернизированной репликой, рассматривая узлы управления. – Так понимаю, обычный моцик?

– Да, – Светлана перекинула ногу через сиденье, подошла к мальчику, – Максимка, одень, – протянула шлем. Он оказался немного великоват, но это ничего не меняло, с закрытым забралом продолжал защищать голову, лицо от ветра и снега, а при надобности и от столкновения с чем-то потверже. Из внутреннего кармана Светлана выудила вязанную черную энцефалитку, натянула на голову. Коротко стриженные волосы не пришлось прятать.

Тем временем Андрей подошел к Старому и со словами: «Тебе вряд ли уже понадобится», разогнул начавшие коченеть пальцы. Повертел в руке «беретту М9», отщелкнул обойму – пустая. «Да, – недовольно скривил губы, – где на такой раритет взять патроны?». Стянул с бурильщика теплую куртку раскраса «серый камыш» с широкими резинками на рукавах и талии. С себя снял разгрузку и поверх форсо́вого пиджака-куртки надел размером больше бушлат.

В общем-то, у них получилось усесться втроем и поехать. Шипованное заднее колесо рыло в снегу глубокую борозду, запускало белый фонтан и едва двигало транспорт. Андрею пришлось усиленно помогать ему ногами, а Светлане слезть и толкать мотопед, пока тот не набрал скорость. Девушка ловко запрыгнула на сиденье, обхватила Андрея обеими руками.

С пробуксовками, с заносами они удалялись от препарируемого монстрами города. Постепенно Андрей приноровился к «зверю». По ровному снегу, по плавным спускам и подъемам объезжал все реже встречающиеся высотки, опоры ЛЭП и трансляционные вышки. Наконец, пригороды Черкесска остались позади. Андрей остановил мотопед среди заснеженных крон, повернул к девушке обветренное, красное лицо со слезящимися глазами, сказал:

– Надо обсудить, куда двинем дальше. У меня планы были немного другие. Подскажешь, где можно укрыться на первое время?

Прежде чем ответить, девушка обернулась на звук приближающегося снегохода. Транспорт с двумя гражданскими мчался по белой пустыне на восток. Вдалеке виднелись еще три черные точки, которые также двигались в том направлении.

– А вот, давай за ними. Пусть отъедут, и по следу гони. Где-то в том направлении Кубанское водохранилище, рядом поселение. Наверняка туда катят. Скорее всего, оно под снегом, так просто не найти.

Пока пережидали, появилось еще пятеро беженцев. Кто на снегоходе, кто в прицепных санях, кто на мотопеде – все катили в одном направлении.

– Значит, нам туда дорога, – пробубнил Андрей, поворачивая ключ в замке зажигания.

Постепенно людской поток увеличился. Кто-то их обгонял, кого-то обгоняли они, по большей части лыжников. За одним снегоходом с четырьмя седоками тянулась вереница из двух надувных лодок и душевого поддона. Народ спасался как мог, на перегруженный мотопед никто не обращал внимания.

Андрей заметил неподвижный снегоход, двинулся к нему. На подъезде его остановил зычный окрик бородатого мужика, а обрез направленный в его сторону, подтвердил серьезность намерений:

– Ближе не подъезжай!

Андрей затормозил, поднял руки, прокричал:

– Мы вам плохого не сделаем! Хочу только спросить!

Бородач, с ним, судя по фигурам и росту две женщины, головы которых, как улей были замотаны в шали и платки, рассматривали незнакомцев. Одна повернулась к мужчине, что-то сказала. Другая возразила, первая ответила… Произошла ссора, бородач быстро и резко ее прекратил:

– Хватит! – Андрею крикнул, – оружие есть?!

– Да!

– Оставь у жены и подходи один!

Первой слезла Светлана, затем Андрей. Он тихо проговорил:

– Спрошу, куда ехать и где можно устроиться.

– Держись правее, не загораживай дядьку. Если что сразу падай. Максим, давай-ка тоже слазь и прячься за драндулет.

Андрей отметил, как сильно изменилась Светлана, как из жертвы превратилась в охотника. Хотя и раньше в куда худших ситуациях у нее угадывался железный характер, теперь в когда-то потухших глазах появилась ледяная расчетливость и что-то еще, что сигнализировало – с ней лучше не связываться. Он ощутил легкий укол самолюбия: «Ладно, пусть побудет командиром». Достал из разгрузки "беретту", передал девушке. Та вопросительно дернула бровями.

– Он пустой.

– Ты на него патроны хрен найдешь.

– Знаю. Может, кого напугать смогу. Все, я пошел, – проваливаясь в снегу, Андрей направился к снегоходу.

– Руки подними! – крикнул незнакомец.

Андрей так и сделал. Он приближался, всматривался в троицу, в тюк, закрепленный на багажнике веревками, в транспорт. Мужик был непокрытый. Шлем висел на руле. Лицо крупное, рябое, длинные редкие слипшиеся волосы шевелил ветер. Окладистая борода скрывала шею и часть груди.

– Все, стой там, – распорядился незнакомец, когда Андрей приблизился на три метра.

– Хорошо. Руки могу опустить?

– Да. Чего надо? – хотя бородач и положил обрез на сиденье, ствол продолжал смотреть в сторону интересанта.

– Хотел узнать, куда все бегут? Я в Черкесске не так давно, окрестностей не знаю.

– Едут в Кавказский либо в Водораздельный – одна дорога.

– А в какой лучше?

Бородач вздохнул:

– В Кавказский ближе, в Водораздельном, как по мне – безопаснее. Там Мага порядок держит и с провиантом норм. Рыбу разводят.

– Это у Кубанского водохранилища?

– Да. Сейчас жизнь и держится у рек да озер.

– Можно с вами? Мы дорогу не знаем, да и вшестером безопаснее будет.

– С нами-то можно, вот только снежик не едет. Чинить собрался, тут вы. Разбираешься в технике? – бородач кивнул на машину.

– Нет, только пользуюсь.

– Понятно. А так смотри, если хочешь с нами, то жди.

– Пойду, со своими посоветуюсь, – Андрей кивнул в сторону Максима и Светланы, которые напряженно всматривались в собеседников из-за мотопеда. Девушка сняла с плеча автомат и была готова стрелять.

– В общем, так, – начал Андрей, приблизившись к своим, – все бегут в Кавказский и в Водораздельный…

– Подожди, – перебила его Светлана, – нам туда нельзя. Большая вероятность, что Бура пошлет своих людей именно в эти поселки. Надо другое убежище.

– Да, если Бура жив и до Максима ли ему сейчас?

– До Максима не сомневайся. Он чокнутый и его, – девушка посмотрела на мальчика, – считает своим сыном. Видел бы, – вернула взгляд на Андрея, – с какой физой приказывал мне мчать за «кальмаром» и спасть Аслана. Он всех, кого встречал, гнал за ним. А что жив – не сомневайся. После того как «кальмар» с «фринами» распотрошили его вездеход, он драпанул назад в мэрию. У него в подвалах запасы на долгое время и двери бронированные, как раз на подобный случай. Такие, как он – умирают последними, поверь мне. Они все продумали, у них есть возможности это устроить. И мне лично не хочется встречаться с коллегами, сам понимаешь почему.

– Черт, – Андрей посмотрел на поток транспорта, двигающийся на восток, затем на бородача, который склонился над снегоходом, и что-то там чинил, – ждите здесь.

По старому следу Андрей вернулся к троице. Мужчина сосредоточенно крутил отверткой. Женщины стояли в стороне, раздвинули намотки на головах, курили и с интересом смотрели на проезжающий гусеничный квадроцикл.

Обрез лежал на сиденье. Андрею не составило бы труда протянуть руку и взять его. Вместо этого он громко произнес:

– Послушай… Как тебя звать?

Недавний собеседник резко вскинул голову, выпрямился, он явно был застигнут врасплох и этого не скрывал. Круглыми тревожными глазами секунду-другую смотрел на Андрея, затем узнал, стрельнул взглядом на обрез, сказал:

– Семен.

– Я Андрей. Дело такое, Семен, помочь мы вам ничем не можем. В общем, решили ехать дальше. Не подскажешь, кроме Кавказского и Водораздельного есть поблизости еще обитаемые места? Ну как близко, чтобы за сегодня можно было добраться. Вроде бы тут недалеко Эркен – Халк, Беломечетская.

– Их давно скальпы поели. Эркен – Юрт в том числе. Слышал санаторий у Рощинского вроде бы еще живой. Но неточно.

– Это в какую сторону?

– На северо-восток, – Семен махнул рукой влево от проторенной дороги. – Там горы, перевалы, вряд ли за сегодня успеете. Еще можете попробовать в Счастливое, это вам назад. Некоторые туда подались.

– Понял. Спасибо, Семен. Желаю починиться и добраться до места, – Андрей махнул на прощание.

– И тебе не хворать, – бородач взял обрез и переложил под руку на подножку.

– На северо-востоке есть санаторий, – вещал Андрей, подойдя к спутникам. – Семен говорит, что там кто-то еще живет. Далековато, но это ближайшее обитаемое место в том направлении. За сегодня добраться вряд ли сможем. Но нам для ночлега подойдет и необжитое место. Ведь так? – Андрей посмотрел на Максима, подмигнул.

Мальчик подошел к отцу, обнял. Андрей улыбнулся, положил руку ему на плечо, прижал к себе, продолжил:

– У тебя есть план? – девушка внимательно посмотрела на Андрея, – глобальный, с конечной целью?

– Сначала в Невинномысск, потом Ставрополь, Волгоград и там уже до столицы.

– А через Ростов и Воронеж не ближе?

– Ближе, но есть информация, что мутяры лезут из воды и чем дальше на континент, тем их меньше.

– Понятно.

– А тебе куда надо?

– В Усмань, Липецкая область.

– Это где?

– Рядом с Воронежем, – девушка помолчала, стрельнула взглядом по разгрузке Андрея, продолжила, – я смотрю у тебя ненужный БК, – подбородком указала на отделения с магазинами, – может, поделишься? Нам выдали по два рожка. Один в городе расстреляла и этот уже не полный, – вытащила из кармана берету, вернула Андрею.

Андрей взял пистолет, было собрался спросить, не лучше ли, если калашников перекочует в более крепкие руки, но передумал. Все три магазина из его разгрузки достались Светлане.

– У тебя кроме АК ничего заряженного нет? – спросил Андрей, застегивая клапан на кобуре.

– К сожалению, нет.

– Что ж, тогда поехали.

Светлана посмотрела на датчик топлива в баке:

– Бензина меньше половины. Километров на сто, сто двадцать хватит. Как далеко санаторий?

– Черт его знает. Не спросил. Нам не обязательно туда ехать. Может, по дороге что-то подходящее встретим.

Скоро они вновь скользили на мотопеде, забирая влево от основного потока. Ехали по межгорью. Андрей обратил внимание, насколько вырос снежный покров. Кроны выглядывали макушками, многие деревья вовсе потонули, отчего лес поредел и казался кустарниковой саванной.

 «Если снегопад продолжится, то вся земля превратится в белый шар. А люди в этом шаре будут рыть норы и ходы, как кроты, при этом уворачиваясь от жутких монстрячин. Да, жизнь нас ждет незавидная, – Андрей оторвал взгляд от слепящей белизны, посмотрел на сына, который пристроился, между его рук и лежал животом на бензобаке. – О другой жизни для него мечтал. Жалко детей. Не увидят больше ни травы зеленой, ни лесов, ни моря… Птиц давно не видно».

В то же время при столь скорбных мыслях сердце его пело. Ведь с ним снова был Максим. Вот что главное и во что до конца еще не поверил. Как никак однажды уже похоронил. Время от времени кидал взгляд на черный шлем, на спину мальчика и легонько сжимал локти, как бы обнимая его. «Вселенная меня любит», теперь он это знал точно, а те злоключения и боль – проверка.

На снежной равнине еще долго виднелась серая букашечная вереница людей. Лишь когда перебрались через перевал, она скрылась. Теперь все было обездвижено, разумеется, кроме них. Крупные снежинки лениво, неторопливо опускались на снег. И это было бы красиво, по Рождественскому, по Новогоднему, если бы не понимание, что прямо сейчас, в эту самую секунду они не просто формируют ландшафт, а истребляют флору и фауну планеты. Подобно ледниковому периоду, только хуже. Намного хуже.

Никакого Рощинского и тем более санатория они не нашли. Для этого мало знать направление. По большей части путники надеялись найти хоть какое-то убежище для ночлега. Кругом горы, равнины, предгорья, холмы, засыпанные по макушки леса. Снег все потопил и продолжал падать.

Под кроной бука с обледеневшими, словно сахарные леденцы листьями, они вырыли углубление. Голодные, уставшие, прижавшись друг к другу, (Максима положили посередине) устроились на ночлег. Светлана с Андреем менялись в дозоре каждые два часа. Близость разоренного города, хищных тварей пугало и настораживало.

Глава 2. Труба

Рассвет едва брезжил. Светлана разбудила Андрея. Мужчина по обыкновению проснулся быстро. Обветренная на скулах и щеках кожа стянулась, словно под косметической маской:

– Все спокойно? – спросил он, поднимаясь с продавленного снега и вглядываясь в родное лицо под боком. Максим с закрытыми глазами благодушно посапывал. Щеки на морозце разрумянились, кончик носа покраснел, все, все складочки разгладились. Эпитет «светится здоровьем» так и напрашивался. С сердцем, окропленным миррой, Андрей выглянул из ямы. Шел снег.

– Спокойно, – проговорила Светлана, разминая шею. – Без карты хреново, – поднялась на ноги, потянулась. – Как-то все неожиданно случилось, не успела подготовиться.

– Это ты не готовилась, – усмехнулся Андрей, ощущая немного болезненную стяжку на лице, – а я о дороге давно думал. И консервы, и одежду, и воду, и карты – все собрал, только воспользоваться не смог. Отдал, знаешь ли, не в те руки. Один мой товарищ…, – он усмехнулся, – говаривал: «Не переживай, если ты еще девственник. Жизнь не упустит момент, чтобы тебя поиметь». Со мной нечто подобное случилось. И кажется, половой акт все еще продолжается.

Светлана тоже усмехнулась, но тему поддерживать не стал:

– Как думаешь, городу хана? – она смотрела на перевал, который скрывал Черкесск.

– Думаю, что да. Слишком много зверюг на него насело и тот здоровенный… Ты его видела?

– Да.

– Он своей колотушкой с одного удара разваливал высотку.

– Впервые такого встречаю.

– Что-то не то с ними. Монстрячины меняются, и очень быстро. Это не эволюция, точно.

– Может, они и были, только не забредали в наши края, или не размножились? – высказала догадку девушка.

Андрей молчал, смотрел вдаль на горы, где из-за снежных вершин тянулся серый столб дыма. Румяная на свежем воздухе, в армейском комбинезоне, с убранными под шапку волосами, Светлана видела то же самое.

Время от времени Андрей бросал на нее быстрый взгляд. В красивых выразительных глазах читалась печаль. За приоткрытыми губами помимо воли старался рассмотреть фиксы. Не решался спросить напрямую, слишком унизительными были обстоятельства, связанные с потерей зубов.

– Как Влад погиб? – спросил Андрей.

– Скальп утащил. Был в патруле, на них напали. Никто не выжил.

– Понятно, – мужчина скорбно покачал головой. Мельком вспомнился Ванга.

– А ребенок? Ты была на четвертом месяце.

Светлана ответила не сразу, нервно дернула уголком рта, потупилась, помрачнела:

– Тоже не выжил, – проговорила тихо, почти шепотом, затем подняла голову, глядя куда-то за край ямы, сузила веки, произнесла уверенно, – что мы все о мертвых, давай подумаем, куда ехать дальше.

– По идее, двигаемся правильно – на Невинномысск, – Андрей качнул головой по направлению. – Трудно будет не проскочить мимо засыпанного Рощинского. Гадский снег все следы засыпает.

– Еду надо найти.

– Будем надеяться на удачу. Что еще остается? Авось повстречается поселение.

– Собираться, что ли, будем?

– Да. Разбужу Макса.

Мальчик проснулся не сразу. Пришлось его тормошить и уговаривать. Долго промаргивался, а когда приподнялся на руках, с минуту озирался. Раньше Андрей не замечал за ним такой сонливости. «Беззаботно, однако, жилось у Буры», – пришла в голову дерьмовая мыслишка, от которой сразу поспешил отделаться.

Мальчик вертел головой и все силился раскрыть глаза шире.

– Ну, ты как дружок? – проговорил Андрей ласково, потрепал парнишку по плечу.

– Нормально. Есть хочется, – с хрипотцой, невнятно ответил Максим.

– Да. Думаю, сегодня нам повезет.

Скоро они катили по снежной равнине. Андрей низко опустил голову, горловину куртки натянул до переносицы. Хотя ехали небыстро, километров под сорок – сорок пять в час, холодок все же пробирал.

Сильнее голода, беспокоило малое количество бензина. Оказаться безлошадным в настоящих условиях – гибельно. Двигались по широкому предгорью, где, вероятно, могла проходить дорога. В очередной раз Андрей ощутил острую нехватку информации. И еще компас… Они перестали показывать полюса. Все из-за проклятого снега. Солнце и звезды, как в стародавние времена стали ориентирами.

Труба. Она торчала из белого снега черной несуразностью. Своими прямыми четкими линиями, правильной геометрией нарушала плавные формы ландшафта и цветовую гамму. Хотя виделась размером со спичечный коробок, глаз цеплялся за нее, как якорь за коралловый риф.

– Смотрите, – прокричал Андрей, поднял руку,  указал на трубу, – едем туда.

По мере приближения рядом с трубой различалась постройку. Тонкая черная горизонтальная полоска между снежными массами натолкнула на такую мысль.

Девушка первой заметила мутанта. Нечто, напоминающее вытянутым телом и маленькой головкой бабочку без крыльев, стремительно «вспорхнуло» из снега и зависло в пяти-шести метрах над равниной. Лишь когда «бабочка» начала перемещаться, Светлана различила сквозь снегопад тонкие длинные паучьи ноги.

– Там!! – крикнула она, хлопнула Андрея по спине, пальцем ткнула на мутанта.

Мужчина повернул голову. Огромный паук плавно переставлял длиннющие опоры и направлялся в их сторону. Величественная медлительность оказалась обманчивой. Вследствие размеров, неторопливость компенсировалась съедаемым расстоянием – за шаг метров двадцать. Не каждый «фрин» за таким угонится.

– Держитесь! – Андрей прибавил газа. Его горящий взгляд метался между пауком и трубой. Мутант двигался наперерез и явно нацелился на них.

Ветер свистел в ушах, снег лепил глаза. Мальчик прижался к баку и старался быть максимально обтекаемым. Андрей пригнулся к рулю, грудью лег на сына. Светлана вцепилась в него и тоже наклонилась. Паук двигался быстро, и скоро стало неочевидным, что люди успеют укрыться в постройке. Выжимая максимум из мотора, Андрей засомневался, смогут ли удрать по равнине, пустись наутек в противоположную сторону. В груди заныло отчаяние.

Такого мутанта Андрей видел впервые, и что ожидать от него не знал. Двигатель колотил так, что казалось, еще чуть-чуть и он лопнет, взорвется, как перетруженное сердце. Сознание металось пойманной птицей, яростно искало выход.

Раздались выстрелы. За своими мыслями Андрей не заметил, как девушка отпустила его. Она пригибалась и стреляла из автомата. Сначала, казалось, пули не причиняют мутанту никакого вреда. Но в какой-то момент он вздрогнул и замедлился. Всего на две-три секунды, затем снова начал набирать скорость. Но этих мгновений хватило, чтобы беглецы успели домчаться до постройки первыми.

– Торможу! – Андрей заложил вираж метра за четыре до стены и нажал на рычаг тормоза. Поразился, как крыша еще не рухнула под тоннами снега. Мотопед медленно терял скорость, и Андрею ничего не оставалось делать, как опрокинуть его. Втроем разом слетели с сиденья. Кувыркаясь, проскальзывая по снегу, были остановлены стеной. К этому моменту паук был уже совсем близко.

– Внутрь!!! – проорал Андрей, заметив, что Светлана поднимает автомат и собирается стрелять.

Первым в разбитое окно он закинул Максима, затем впихнул Светлану. Сам влез за мгновение, прежде чем, что-то массивное ударилось в кирпичную стену. Высоченные сугробы с крыши поползли пластом вниз. Осыпались, закрывая белой простынью все, что творилось снаружи. Снег ввалился в строение через разбитые окна.

Люди выползали из-под сугробов. Тяжело дышали и озирались в полумраке пыльного, заставленного массивным оборудованием помещения. Большую его часть занимали здоровенные баки. По стенам тянулись трубы с задвижками, отводами, тройниками, кранами… Под металлическими фермами поблескивали оцинковкой вытяжные короба с решетками. В постройке было мрачно, темно и тихо. Шумное дыхание беглецов металось под высокой крышей летучими мышами.

Светлана достала из набедренного кармана фонарь, Андрей натянул налобник. Желтые светляки рыскали кругом, высвечивая темные углы, скрытые части конструкции. Проход вел вдоль стены с окнами и упирался в дверной проем.

Над головами послышался глухой стук. Андрей засомневался, выдержит ли шиферная крыша монстра. Дробная поступь донеслась с противоположного ската. Скользящий скрежет пробирал до мурашек.

– Пойдемте, – прошептал Андрей. Он обошел сугроб, двинулся дальше по проходу. Светлана пропустила вперед Максима. За дверным проемом темнота топила узкий лестничный марш с асбестоцементными стенами. Фонари безжалостно кромсали ее и мутными пятнами шныряли по бетонной площадке в конце спуска. Друг за другом, стараясь создавать как можно меньше шума, беглецы спустились по металлическим ступеням. Короткий коридор закончился, взору открылось огромное пространство, заполненное громоздкими конструкциями и агрегатами. Все толстым слоем безвременья накрывала мохнатая пыль.

Настороженная тишина подхватывала, множила звуки, словно перешептывалась, передавала дальше по цеху и закуткам сплетни.

– Какая-то фабрика, – предположила Светлана.

– Скорее заводик, – отозвался Андрей, протирая между пальцев серый порошок, который раньше принял за пыль. – Цементный, и очень вероятно старый, еще с советских времен. Вряд ли что-то полезное здесь  найдем.

– Нам бензин нужен. Может, повезет, генератор обнаружится. Тем более тварь скоро не уйдет.

– Пожалуй. Как-то неожиданно она появилась, – говорил Андрей, осторожно продвигаясь между механизмами и установками.

– Вынырнула из-под снега, как черт из табакерки.

– Может, паук спал, а мы его разбудили. Не забывай сейчас начало дня.

– Может, и так, – согласилась девушка.

– Пап, мне страшно, – прошептал Максим, – можно, я возьму тебя за руку.

– Конечно, – Андрей протянул руку.

Детские пальцы тут же обвили его ладонь. Мужчина тихонько их сжал, ощущая, как таит сердце от этих мягких и теплых прикосновений.

Они прошли цех, остановились перед закрытой железной дверью в соседнее помещение. Полотно подпирали лом и два куска трубы.

– Кто-то ее запер, – проговорил Андрей, рассматривая подпорки.

– Так открой, – предложила Светлана.

– Думаю, неспроста. Кто-то огородил себя от того, кто за ней.

– Да плевать, нам бензин нужен. Может, это давнишние разборки. Мы же не знаем, когда дверь заперли.

– Боюсь, что это недавние разборки, царапины свежие.

– Андрей, – Светлана подошла к мужчине, – ты понимаешь, что без транспорта – мы трупы. Нам позарез нужен бензин. Даже если, что-то или кто-то есть за этой дверью, нам придется рискнуть и поискать топливо.

Девушка развернулась и решительно выбила ногой трубу. Та упала и с металлическим дребезгом покатилась по бетонному полу.

Глава 3. Не одни

– Стойте! – из темной глубины послышался мужской голос. – Не открывайте!

Троица обернулась. Лучи фонарей устремились во мрак. Из-за агрегатов, переплетений труб и швеллеров к ним двигался кто-то с фонарем.

– Не стреляйте! Я без оружия! – громко вещал голос. – Это я запер дверь! Там за ней пауки!

– Кто такой?! – Андрей пристально всматривался в мужчину с поднятыми руками.

 Светлана положила палец на спусковой крючок. Максим спрятался за отца и выглядывал одним глазом.

– Я Егор, со мной Марина. Мы здесь уже четвертый день. Паук не выпускает. Вы, главное, дверь не открывайте.

Из переплетения металлоконструкций, как из чащи вышел на проход высокий мужчина – никак не меньше метр восемьдесят, с аккуратной бородкой на молодом лице. Его серый комбинезон поблескивал белыми светоотражающими вставками, голову закрывала черная вязанная шапка, на ногах плотно сидели шнурованные высокие ботинки.

– А где Марина? – спросил Андрей, траля взглядом железный лес за спиной парня.

– Она спряталась. Мы не знали, кто вы. Но потом вы разговаривали, светили друг на друга. Мы рассмотрели мальчика и поняли, что вас можно не опасаться. Что вы семья и нам ничего плохого не сделаете. Вы же не собираетесь ничего такого?

– Не собираемся, – проговорил Андрей. – С вами больше никого нет?

– Нет. Мы вдвоем.

– Позови Марину, пусть выходит. Мы вас не тронем.

– Марин! Марина-а! – обернувшись, громко крикнул Егор, – выходи! Они хорошие люди!

У стены в темноте зашуршало, вспыхнул свет. Девушка направилась к переговорщикам.

– Кто за дверью? – поинтересовалась Светлана у парня. – Ты говорил пауки.

– Да, только не такие большие, как тот снаружи, примерно метр в холке. Их там море. Мы еле ноги унесли. Хорошо недалеко от двери отошли, они, как ломанутся со всех сторон. Подойди, приложи ухо, – кивнул на полотно.

Светлана так и сделала. Сначала ощутила, как металл холодит кожу, а спустя секунду-другую расслышала, будто коготками тихонько по железу перебирают. По спине прошелся мороз. Она отступила, обернулась к Андрею:

– Послушай.

С минуту, как акустик Андрей вслушивался в задверную чертовщину. Коготки то приближались, то удалялись и ни на мгновение не замирали. Казалось, пауки чувствуют людей, знают, что еда за железной преградой, и лазают, выискивают щель.

– Что там за помещение? – Андрей отстранился от полотна.

– Много рассмотреть не удалось. Но, кажется, котельная. Труба оттуда торчит. Саму печь разворотило, будто гранатой.

Подошла Марина – совсем юная, миниатюрная девица, ростом Егору по грудь. Как показалось Андрею слабая, беспомощная, зависящая от своего мужчины. Смазливое личико выглядывало из пушистой меховой шапки, словно чебурашка. Большие напуганные глазки бегали, как у белки. Одета тоже в комбинезон, только в разноцветный и яркий. На ногах красовались меховые унты с вышивкой. Она робко встала за «своим все»:

– Здрасте, – произнесла еле слышно.

– Здрасте, здрасте, – Светлана мягко улыбнулась, – ты, Мариночка, нас не бойся, – подошла к девушке, – мы здесь сами в ловушке. Меня Света зовут. Будем знакомы, – протянула руку.

– Марина, – девушка вложила в раскрытую ладонь варежку, с меховой опушкой на запястье.

– Это Андрей, – кивнула на Андрея, – с ним Максим – его сын и мы не семья. Просто, вместе стараемся выживать. Вы случайно, не из Черкесска?

– Нет. Мы из Майского, – ответил за девушку Егор. – Едем к родственникам в Отрадное. Проезжали мимо, увидели трубу. Уже вечер был. Решили поискать ночлег. Залезли через окно, пошли на разведку…

– Постой, – Андрей прервал Егоры, – вы на чем приехали?

– На снегоходе. На «Стелсе», «Викинге».

– Почему не свалите? Снежик быстрая машина.

– Ну, во-первых, он не новый и семьдесят уже не тянет, дай бог полсотни сдюжит. Во-вторых, мы с прицепом, в котором много чего нужного и необходимого, ну а в-третьих, паук быстрый. Мы как-то попытались. Дождались, когда он уйдет, запрыгнули и газу. А он выскочил из-под снега совсем в другом месте, где его не ждали, и чуть нас не сцапал. Едва успели назад примчать. Теперь вот сидим, ждем, когда сволочь уйдет. Ему же надо чем-то питаться.

– У вас бензин есть? – Андрей прямо посмотрел на Егора.

Тот замялся, обдумывая ответ, затем ответил:

– Есть немного.

– Еда?

– И еда есть, – проговорил Егор неохотно. – Мы рассчитали на дорогу, лишнего не брали. А пока здесь сидели, малость подточили запасы. Снежик возле пристройки стоит, лазаю время от времени, беру что надо.

– Мы его что-то не видели, – засомневался Андрей.

– Он с другой стороны.

– Не сочтите за наглость, – вклинилась в разговор Светлана, – вы не могли бы нас угостить. Мы два дня без еды. Максимка очень голоден. Собирались в спешке.

– Да. Идемте, – Егор сделал рукой приглашающий жест.

– А как так – собрались в дорогу и без оружия? – поинтересовался Андрей, следуя за парнем.

– Было ружье, – с досадой проговорил Егор, – мы, когда от пауков убегали, там уже внутри, за дверью, я ремнем зацепился за железяку какую-то, времени совсем не было отцеплять, пришлось бросить.

– Что за ружье?

– «Байкал» МР 155, самозарядный, магазин на 4 патрона. Классная пуха, пипец, как жалко.

У Андрея промелькнула мысль, попробовать отвоевать ружьишко у пауков, но передумал. Нет смысла рисковать и тратить патроны – присвоить не получиться.

Съели разогретые на костре остатки макарон с тушенкой, хлебцы – половину пачки, вяленую рыбу. Вскрыли и изничтожили банку сгущенки, не стали дожидаться, пока вскипятится чайник. Максим со Светланой ели из тарелок Егора и Марины. Себе Андрей придумал посуду из алюминиевой крышки от кастрюли.

Пищу поглощали жадно, едва замечая вкуса. Андрей все подбадривал сына, спрашивал, наелся ли тот. Максим кивал, мычал с набитым ртом.

Андрей присматривался к нему, некоторые детали в поведение как будто изменились. Он был неразговорчив, мало эмоциональный и, казалось, болезненно вял. Вчера все время ехали, под вечер устали, не придал особого значения переменам, а сегодня снова обратил внимание на эти особенности. С беспокойством и тревогой наклонился, приложил руку ко лбу сына, потрогал щеки, нос:

– Ты себя хорошо чувствуешь? Не заболел?

– Хоошо, – Максим кивнул, продолжая жевать.

Усмирив голод, люди завели беседу. Вкратце рассказали о прошлой жизни и обстоятельствах, приведших в это место. По-настоящему серьезный разговор начался, когда обсуждали побег. Андрей поделился планом, который зародился после слов Егора о снегоходе и бензине, и окончательно сложился во время трапезы. План был прост: первое – они откапывают транспорт. Причем это делают таким образом, чтобы обвалившийся снег с крыши оставался снаружи нетронутым и до последнего их маскировал, как скорлупа. Затем проверяют целостность машин и их работоспособность. Далее, заправляют мотопед. На заключительном этапе проделывают в снегу дыры, чтобы техника с пассажирами могла свободно выехать.  Первым раскрывается Андрей. Вылетает из сугроба и на всех парах мчит по старому следу, то есть назад. Егор, Марина, Максим на снежике, Светлана в санях ждут, пока не появится паук. Убедившись, что тот гонится за Андреем, выезжают из укрытия и устремляются в противоположную сторону по низине к перевалу. Андрей всех заверил, что в одиночку на юрком мотопеде без труда уйдет от мутанта и потом нагонит компанию. Найдет по следу от гусеницы.

Егор высказал мысль, что, несмотря на скрытность копки, территорию все ровно надо контролировать. Коль окна засыпаны, можно попробовать в пристройке забраться на цистерну, с нее проломить шиферную крышу и через дыру мониторить обстановку.

Еще полчаса обсуждали детали, после чего девушки остались мыть посуду, а мужчины разошлись по цеху в поисках чего-то, что могло бы заменить лопаты. Андрей с Максимом, подсвечивая фонарем, прошли мимо массивного агрегата с барабаном, пригнулись под металлоконструкцией поддерживающей трубы, вышли к площадке с контейнерами.

– Макс, – Андрей остановился, повернулся к сыну, – ты, что такой вареный?

– Наверное, от таблеток, которые давал Олег Ефимович. Мне все время спать от них хочется.

– Кто такой Олег Ефимович? – Андрей присел на корточки, взял сына за руки, прямо посмотрел в глаза.

– Это врач. Он лечил меня от чего-то там, не выговоришь. Бура приказал ему вернуть мне память. Олег Ефимович знал, что я не его сын. Он боялся мэра и уговаривал меня ему подыгрывать, взамен обещал не делать из меня овоща. А эти таблетки давал от стресса, говорил, что они помогут пережить горе. Я не мог их не принимать. За этим следил Турка.

Андрей внимательно слушал сына, наблюдал за его мимикой и не мог отделаться от впечатления, что тому безразлично происходящее. Объяснение с препаратами немного ослабило тревогу. Он спросил:

– Как долго ты пил эти таблетки?

– Не знаю. Может месяц, может, полтора.

– Понятно. Слушай, сын, все как-то не находится время поговорить – то одно, то другое. У меня к тебе столько вопросов накопилось, да и самому есть что рассказать. Вечером…

– Нашел! – из темноты раздался громкий голос Егора, – Андрей, иди сюда! Посмотри, что тут!

– Тихо! Не кричи! – шикнул на него Андрей, взял Максима за руку и через темноту, через железный лес двинулся на голос.

Довольный Егор лыбился и протягивал перепачканные в растворе три штукатурных ковша:

– Вот. Чем не лопатки? Черпачки́ – что надо.

– Неплохо, – Андрей взял один, повертел – железная полусфера диаметром, примерно двадцать сантиметров, с деревянной рукояткой. Постучал им о стену. Присохший раствор откололся шелухой. Огляделся, тут же валялась кельма и два полутерка:

– Что-то штукатурили, – сказал Андрей, – теперь нужна трубу или арматурину, чтобы проломить крышу.

Нашлась двухметровая труба с коротким «т» образным отводом посередине, что нисколько не помешало использовать ее не по назначению.

На цистерну забрались по боковой лестнице для обслуживания емкости. Сверху обнаружился ревизионный люк. Встав на него, с четвертого удара Егор пробил трубой шифер. Еще несколькими расширил отверстие. Но чтобы через него мониторить окрестности, пришлось на цистерну взгромоздить пустой бак. Егор осторожно высунул голову. Кругом простиралась яркая, до рези в глазах, снежная равнина. Голая крыша серым квадратом выделялась на белом фоне. Сползший снег образовал под скатами огромные сугробы. Кроме того, что засыпал всю стену до желобов, растянулся метров на десять пологим склоном. От увиденного, Егор присвистнул:

– Не хрена себе.

Скоро Андрей сменил его на баке и оценил объем предстоящей работы – вряд ли управятся за день и даже два. Причем высвободившийся после раскопок снег придется оттаскивать внутрь помещения. А это дополнительные затраты как сил, так и времени.

Первым начали освобождать снегоход. Мужчины копали по очереди. Пока один нагружал снег в ведра, другой относил и высыпал второй комплект у торцевой стены.

Опять выручили штукатуры. Ведра нашлись в том же ремонтируемом помещение. Подмости еще до появления Андрея со своей командой, Егор обнаружил в соседнем цеху и уже одни изломал на костер. Оставались еще одни. Дрова экономили, впрочем, как и все остальное. Фонари включали при необходимости и на малую мощность. На костре готовили еду и кипятили чайник. Заодно согревались и вели разговоры. По большей части они касались планов на завтрашний день и оценки дел минувших.

Наконец, Егор докопался до своего "Стелса". Проделал узкий лаз, в котором мог передвигаться  на четвереньках. Знал, к чему стремится, поэтому рыл в определенном направлении. Наградой за упорство ему, да и всем остальным была сумка с продуктами и водой. Хотя для питья можно было топить снег, а лучше выпаривать, никто этими вариантами не воспользовался по двум причинам: первое – мало дров, вторая – снег по-прежнему вонял химозой. Поэтому воду из бутылок пили с удовольствием.

Улучив момент, когда животрепещущие разговоры кончились и пошла лирика с воспоминаниями, Андрей обнял Максима за плечи (тот не отходил от него и всегда при первой же возможности оказывался рядом), шепнул на ухо:

– Пойдем, дружище, перекинемся парой слов.

Они поднялись. Андрей сказал всем:

– Пойдем, прогуляемся, – включил фонарь.

В помещениях, засыпанных снегом, что днем, что ночью одинаково было темно. Иногда в головах добровольных узников из-за отсутствия дневного света что-то перещелкивалось, сбивалось, и тогда требовалось время, чтобы объяснить себе происходящее.

 Отец с сыном отошли на достаточное расстояние, чтобы не быть услышанными.

– Ну, что, Масяныч – друг мой верный, расскажи, кто тебя нашел, как ты себя… Хотя нет, давай начну я. И начну с того, когда увидел, что на тебя идет лавина, – секунду, другую молчал, возвращаясь мыслями к трагическому моменту, затем продолжил. – Она стронулась пластом. Поползла вниз, словно отломившаяся плита, собирая по пути все больше снега. Я бросился за тобой. Кричал, чтобы ты остановился, что с горы идет лавина. Но ты не слышал – ни разу не обернулся, не посмотрел на склон. А потом тебя накрыло…

Андрей вкратце поведал сыну, как очутился в «Лампе Аладдина», как сбежал, как стал «рашпилем», как старался узнать о нем хоть что-то. Рассказал про его похороны, как познакомился с «ватниками», как угнал армейский поезд, откуда знает Светлану, и о том, что ни на минуту не забывал о нем.

– Теперь твоя очередь, – Андрей посмотрел на Максима.

– Я очнулся там же, где и засыпало. Тетя Оля, которая меня нашла и откопала, сделала мне какой-то укол. Она была врачом. Раньше работала реаниматологом на скорой. На мой вопрос, где ты и Лешик, сказала, что когда приехала, никого не было. Сказала, что, скорее всего, вас засыпало лавиной и вы уже того, ну, в общем, умерли. Она меня-то еле-еле откачала. Сказала, что я переохладился и мне срочно нужна помощь. Посадила меня на свой снежик, и мы поехали. По дороге я отключился и очнулся уже в палате. Там, в подвале мэрии, – Максим кивнул в сторону города, – оборудована больница. Много помещений с разным назначением, даже стоматологический кабинет есть. Верне, был. Я, пап, думал, – мальчик посмотрел на отца, – что ты и, правда, умер. Я…

Голос Максима дрогнул, он замолчал, сдерживая нахлынувшие чувства. Андрей притянул сына к себе и крепко обнял. Тот обнял отца. Некоторое время они так и стояли, две родные души.

– Тетя Оля и Перч они поставщики, – заговорил Андрей через некоторое время, – давай где-нибудь присядем.

Он обернулся, луч фонаря высветил невысокую платформу с огромным электродвигателем.

– Давай сюда.

Они сели.

– Так вот, – продолжил Андрей, – эта парочка целенаправленно искала ребят, похожих на Аслана. Бура обещал награду тому, кто его найдет. Ты, как я понял, копия его сына.

– Да, – подтвердил Максим, – он меня сразу стал звать Асланом, Асланчиком. И совсем не слушал, что я говорю. Бура уверял, что меня обработали его враги какими-то специальными препаратами, стерли мою память и под гипнозом загрузили нужную им информацию. Иногда, когда просыпался… мне выделили отдельную комнату с кучей игрушек, я видел, как он сидит рядом на стуле и смотрит на меня. Я несколько раз пытался рассказать о тебе, о том, что я вообще не из этих мест, что с тобой шел из Кисловодска домой в Алабино. Но он не хотел даже слушать, вскакивал, начинал уговаривать меня, чтобы я вспомнил свою прежнюю настоящую жизнь, какую-то Оксану, якобы мою маму, Бибо – дядю, какого-то Забида и еще много всяких имен. Просил, чтобы я называл его «ата». Однажды он меня ударил от злости, что я не хочу вспоминать. Он собрал врачей и велел им вернуть мне память и дал трех охранников. Олег Ефимович, я тебе про него говорил, психиатр, был главным. Он старый, седой, с лысиной, с бородкой и в очках. Подолгу со мной беседовал, и не один день. Слушал меня, много чего уточнял, переспрашивал, задавал всякие вопросы и что-то записывал в блокнот. Когда я рассказал всю свою историю до конца, он сказал, что раз отец, то есть ты, мертв, мать с сестрой неизвестно где и, вообще, живы ли, значит, надо приспосабливаться к новым реалиям. Он верил, что я из другой семьи и Бура мне не отец. Посоветовал, вернее, не посоветовал, а предложил выбор: либо я подыгрываю ему и делаю вид, что постепенно в результате сложного лечения, вроде бы начинаю что-то там припоминать. Что именно он мне скажет. Либо придется применить тяжелую артиллерию – посадить меня на мощные антидепрессанты, амфетамины и превратить в чучело-мяучело. Мне ничего не оставалось, как постепенно якобы вспоминать. А чтобы я не волновался, не стрессовал и не выглядел грустным, прописал пилюли, за приемом которых следил Турка. А про свои похороны я узнал совсем недавно. Подслушал разговор сторожей. Не понял, для чего Бура так сделал? – Максим пожал плечами.

– Думаю, – произнес Андрей, – таким способом он старался тебя защитить от своих врагов. Точнее, себя, чтобы те не выкрали любимого отпрыска и не шантажировали. Другого объяснения у меня нет.

Они еще некоторое время обсуждали дни минувшие, вспоминали Лену с Ксеней, строили планы на ближайшее будущее. К угасающему костру вернулись за полночь, когда Максим начал зевать. Марина уже спала, пристроив голову в пушистой шапке на коленях Егора, тот негромко переговаривался со Светланой.

Андрей первым заступил на пост. Спать с паукообразными соседями через стенку было опасно. Светлана наотрез отказалась расставаться с автоматом: «Если что – будите меня. Я тут рядом, буквально под рукой». Уснула с калашниковым в обнимку. Андрей девушку понимал.

Глава 4. День второй

Ночь выдалась беспокойной. Всех напугал Максим. Он вдруг закричал, вскочил и стал размахивать руками, будто от кого-то отбивался. Андрей быстро поднялся, включил фонарь:

– Максим, в чем дело? – взял сына за плечи, заглянул в испуганные глаза, – Масяныч, я здесь. Что случилось?

Рядом возникла Светланы с автоматом наперевес – было ее дежурство. Встревоженная, она не понимала в чем дело, направляла луч фонаря то на Максима, то по сторонам. Проснулся Егор, засипел соломенным голосом:

– В чем дело?

– Паук, – мальчик затравленно озирался и гладил левою руку, – он меня укусил.

– Никого здесь нет, дружок. Это сон, – Андрей обнял сына, прижал к себе и долго гладил по плечу, приговаривая: «Все хорошо, Маська. Мы в безопасности. Все хорошо».

Когда успокоились и улеглись, Светлана прошла к двери, проверила подпорки – все на месте. Приложила ухо к железному полотну. Коготки тихонько перебирали с другой стороны. Скоро она вернулась, заметила, что Максим спит в объятиях отца, встретилась взглядом с Андреем, прошептала:

– Все шуршат, – кивнула на дверь.

– Та здоровелла, вероятно, мамаша, – прошептал Андрей в ответ.

– Да. И никуда она не уйдет.

– Точно.

Мужчина закрыл глаза, мягко и бережно прижал к себе сына.

Спустя минуту Светлана зашептала вновь:

– Ты не задавался вопросом, почему она на своих тонких ногах не проваливается в снегу?

– Задавался, – ответил Андрей, не открывая глаз.

– Что-то с ними со всеми не так. Вроде выглядят в целом, как земные, а физические законы на них не действуют. Ерунда какая-то.

– Да уж. Завтра работы невпроворот, если не против, я посплю.

– Хорошо. Спокойной ночи.

– И тебе.

Утром за завтраком обсудили порядок действий и распределили роли. Максим тоже не остался в стороне – отец взял его себе в помощники на раскопки. Девушки менялись на сторожевом посту каждые сорок минут. В свободное время помогали мужчинам рыть тоннели, готовили еду.

Дело спорилось. Рыхлый снег легко поддавался черпакам. Помощники только успевали оттаскивать ведра. К концу дня Андрей добрался до мотопеда. Сформировал свободное пространство кругом, что позволило поднять и поставить транспорт на лыжи. Сложнее пришлось со «стелсом». Кроме того, что сама машина массивная, к ней еще цеплялся прицеп. Откапывали снегоход мужчины вдвоем. Во время перерывов Андрей спускался по тоннелю к мотопеду, чистил от снега двигатель – выдувал из мелких деталей, отверткой, обнаруженной под сиденьем с прочим инструментом, выколупывал из труднодоступных мест.

Андрей снова вспомнил о вселенной, когда поздним вечером, прежде чем завершить трудовой день, попробовал завести двигатель. У него получилось. В это самое время вымотавшаяся хрупкая Марина спала, не поужинав, Максим отключился немногим раньше и видел десятый сон. Вялые Егор и Светлана допивали у костра чай, морщились при каждом движении, словно были одеты в ежовые одежды "мехом" внутрь. Их перетруженные мышцы не упускали малейшей возможности напомнить своим хозяевам о безответственности и головотяпстве.

Закаленный изнурительными тренировками Андрей вовсе не изнывал, даже наоборот, ощущал повышенный тонус. К этому примешивалось осознание важности проделанной работы и нетерпение разрешить мучившие последнее время вопросы.

Он сидел на корточках возле мотопеда, сжимал рукоятку акселератора и тихонько подгазовывал, прислушиваясь к работе двигателя. Ему все нравилось. Мотор урчал ровно, плавно наращивал и сбрасывал обороты. На губах Андрея гуляла довольная улыбка.

В последний момент, когда уже заглушил двигатель и собрался уходить, луч налобника скользнул по передней лыже. Как и две задние по обеим стороны от колеса, она была фанерная, широкая, с самопальными комбинированными из металла и дерева креплениями. Андрей не задавался вопросом: «почему не пластиковая, не усиленная, неспециальная?». У него возник другой: «Откуда? Я же осматривал, никакой трещины не было». С тревогой склонился над рулежной лыжей. И о чудо – трещина исчезла. Тогда он снял фонарь и посветил под углом к проблемному месту – все же была. В самой талии, где полотно переходит в нос. Тонкая, с волосок трещинка. Андрей приподнял кроссовик, подставил под раму ведро, тем самым вывесив лыжу. С усилием попробовал ее на излом. Трещина едва расширилась, но вглубь не пошла. Складывалось впечатление, лопнул лишь верхний слой фанеры.

Андрей еще с минуту рассматривал поломку, которая портила всю радость обретения. Червь сомнения и неуверенности поселился в нем: «Если завтра во время гонки сломается – мне каюк».

С тревогой и дурным предчувствием осмотрел другие две лыжи – вроде бы целы. «Попробовать переставить? А хрен – редьки? Что там сломается – кабздец, что здесь. Тем более, – присмотрелся внимательнее, – разные крепления». Вернулся в лагерь, когда все уже спали, а костер едва тлел. Он без аппетита перекусил, остался караулить и терзаться. Через два часа его сменил Егор. Андрей долго не мог заснуть, вертелся с боку на бок – дурные мысли не оставляли в покое.

На следующий день их бивуак выглядел реабилитационным центром – все, кроме Андрея стонали, морщились и передвигались, будто примороженные жуки. Спортсмен уговорил страдальцев размяться через боль. Егор немного оклемался. Девушки и Максим в тот день не работали.

Мужчины, по большей части Андрей, расширили пространство вокруг снегохода. Егор почти все время простоял на «стреме». Как и в прошлый день, паук себя не проявлял. Они даже не знали, с какой стороны тот прячется.

Как обычно, шел снег, засыпал округу и следы. Мутант возник около трех часов по полудню. Вышел из-за перевала и не спеша на своих десятиметровых метровых ходулях, направился к трубе.

– Андрей! – проорал Егор, – иди сюда скорее! Паук!

Андрей быстро поднялся на цистерну. Вдвоем, плотненько втиснувшись в дыру, они наблюдали за приближением мутанта.

– Он как будто поправился, – проговорил Егор, присматриваясь к потолстевшей твари.

– Нет. Это у него что-то…, скорее всего, добыча. Тащит своим паучатам. Интересно, как он им ее отдаст.

– Добыча – человек? – спросил Егор.

– Думаю, что да. Хотя может быть и волк, и медведь, и вообще, кто угодно.

– Давай будем думать, что волк, – предложил побледневший Егор.

– Как скажешь, – согласился Андрей, не отрывая глаз от монстра.

Тем временем членистоногий приблизился к трубе, передними лапами оперся о кладку, приподнялся над жерлом. Ловко, быстро орудуя педипальпами, будто что-то перекладывал или сматывал, с минуту колдовал над дырой. Затем отделил кокон от брюшка, перевернул и вертикально опустил в дымоход. После чего еще некоторое время заделывал канал.

– А они не тупые, – проговорил Андрей в задумчивости.

– Да уж. Хорошо, потомство не лезет наружу, иначе бы они тут все заполонили. Когда с Маришкой зашли в котельную, их там видимо-невидимо – во всех углах, пол, как горох усыпали.

– Паучиха закрывает проход, чтобы не разбежались и не перемерзли, сучата, – высказал Андрей догадку. – И что-то маловато для такой оравы одного чело… волка. За два дня первая пайка.

– Может, в основном ночью охотится и таскает, когда мы спим.

– Или мелочь жрет друг друга, как акулята во чреве матери.

– Что же она за мать такая? Не лучше ли их выпустить и пусть уж как кто сможет. Судьба решит.

– Тогда не получится сильнейшего. Белок, насыщенные жиры и прочие питательные вещества разбегутся или достанутся другим хищникам.

– Нет, – возразил Егор, – не так. Она закрывает дыру, чтобы прочие мутанты типа «скальпа» не забрались в ее гнездо.

– Может, и так, – без интереса к спору проговорил Андрей, продолжая наблюдать, – у нее десять ног.

– И что?

– У обычных пауков их восемь.

– Да вообще по фиг.

Паучиха тем временем на своих длиннющих жердинах неторопливо удалялась в сторону макушечного леска. Андрей во все глаза смотрел и хотел понять, как она не проваливается. Издалека виделось, что лапы лишь на немного, примерно на полметра или того меньше утопают в снегу.

После короткого перерыва и глотка чая Егор попросил Светлану встать на «часы», чтобы он с Андреем вдвоем откапывали сани. Девушка согласилась. С зубовным скрежетом, с гримасой боли, опираясь на черенок от лопаты, поковыляла к цистерне.

 Время от времени Андрей выпрямлялся, вытирал со лба пот и заглядывал в высвобождающиеся из-под снежного плена сани. Егор работал усердно и уже через час они закончили раскопки. Добра внутри оказалось немного. Как Андрей мог догадаться, объемная сумка «крейсер» была набита продуктами. Пропечатывающиеся окружности консервных банок, бутылок, угловатые упаковки хлебцев и печенья трудно спутать с чем-то другим. Вторая черная, вытянутая из непромокаемой ткани на молнии с покатыми боками натолкнула на мысль об одежде. Под сумками на самом дне обнаружились две короткие лопаты – совковая и штыковая. Заметив их, Андрей воскликнул:

– Ты смотри, что у тебя есть! – перегнулся через борт, взял совковую. – Дело пойдет теперь быстрее.

– Ага, – как-то безрадостно и даже, Андрею показалось, с неким недовольством произнес Егор. Андрей не стал заостряться, новым орудием попробовал кидать снег. Владелец в это время перебирал вещи, бережно очищал и перекладывал. Мужчины молчали, занятый каждый своим делом. Между ними возникла как будто стена. Андрей ощущал ревнивую жадность Егора и его желание остаться наедине с "сокровищами". Наверное, поэтому тот не спешил открывать сумки.

– Пойду, чая хлебну, – проговорил раздосадованный Андрей и полез на выход.

К Егору больше в этот день не возвращался. Позволил парню в спокойной обстановке произвести инвентаризацию. Даже если у того окажется в мешках оружие, ничего это не изменит. Смогут выбраться, лишь взаимодействуя.

Собственник вернулся в лагерь довольный и с набитыми карманами:

– Слышали?

– Слышали, слышали, – улыбалась во весь рот, Марина, – ревет, как зверь. – По случаю первой заводки, превозмогая боль, она поднялась, медленно разогнулась, обняла свое все и поцеловала в щеку, – снег ничего не сломал?

– Зеркала только свернул. – Егор достал из кармана консервы из абрикосов.

– А мотор?

– Все гуд. Урчит, как котик.

– Здорово, – разделил радость Андрей. – Завтра у нас еще целый день, можно будет проверить досконально, – сказал и тут же посерьезнел, гнетущая мысль о лыже придавила его. «Ничего, одного выдержит», – успокаивал себя.

Весь следующий день мужчины провели каждый у своей машины. Более-менее обретя гибкость в чреслах, девушки менялись на посту, обозревая окрестности. В какой-то момент всех напугала Марина. Она заверещала так, словно ей откусили палец:

– Сюда!! Все сюда!! – визжала она. – Смотрите! Там еще один!

Пока не забрался на цистерну и не увидел собственными глазами, Андрей не мог понять, как Марина отличает этих гадов. Пауков было два. И они дрались. Самка более крупная, прогоняла визитера. Возможно, то был самец, вел себя не агрессивно и лишь отбивался. Паучиха не кусалась, не жалила, а старалась поразить, проткнуть самозванца передними ходулями-спицами. Из-за того, что тело самца было узким и длинным, у нее ничего не получалось. В итоге он ретировался.

– Теперь понятно, чего надо бояться, – проговорил Андрей, спустившись с цистерны.

– Ее ног, – сказала Светлана.

– Именно так.

– Обратил внимание, что их у нее десять и еще какие-то две недоразвитые?

– Обратил. Думается, что эта тварь из тех же глубин, что и прочие. Какой-то вид морского паука.

– Скорее всего, антарктический. Он самый большой. Феномен «антарктического» гигантизма.

– На сколько большой?

– Если память не изменяет, что-то около полуметра.

– Точно. Один в один, – хмыкнул Андрей.

– Не ерничай, ты знаешь, о чем я, – девушка строго посмотрела на мужчину.

– Да, извини. Как прообраз очень может быть. Интересно, зачем ему под водой паутину плести?

– Он ее и не плетет. Если только в личиночной стадии.

– Да? А мне показалось, что паучиха запечатывала трубу именно паутиной.

– Кальмары раньше тоже не летали, – Светлана пожала плечами.

– Черт с ними. Завтра свалим, и дело с концом. Пойду по цеху погуляю, может, что-то полезное найду.

– Полезное для чего?

– Хочу…, – Андрей едва не проговорился про лыжу, что намерен поискать какую-нибудь жестянку, чтобы соорудить усиливающую накладку на трещину, вместо этого сказал, – побыть один, мысли прочистить.

– Ну, ок, – они разошлись.

Обойдя цех, ничего пригодного Андрей не обнаружил. После чего ноги привели в помещение с незаконченным ремонтом. Большая часть стены была оштукатурена, выглядела ровной и аккуратной. Оставшаяся с кривой кладкой казалась позорным анахронизмом.

Андрей приблизился к металлическому растворному коробу, который стоял на боку и был придвинут в угол. Заглянул за него. В укромной темноте притаились две металлические бочки. Их горловины плотно закупоривали прижимные крышки с пыльными этикетками. Андрей заинтересовался, нечто подобное он и искал. Взялся за растворный короб, намереваясь отодвинуть, как вдруг раздался приглушенный расстоянием и стенами выстрел, за ним второй.

Сознание вмиг нарисовало несколько картин. И все они были одна тревожнее другой. Первое о чем подумал Андрей, так это о пауке – и это не самое страшное. Вторая догадка заставила его сорваться с места и припуститься бегом. Он пронесся через весь цех, мимо недоумевающих Максима и Марины, выскочил в коридор, взлетел по лестнице. Едва не наскочил на Егора, который высунулся подобно бурундуку из снежного тоннеля, ведущего к «Стелсу».

– Что случилось? – спросил тот, выкатывая глаза.

Прежде чем ответить, Андрей выдохнул. Сердце лупило паровым молотом:

– Не знаю.

Снова раздался выстрел.

Мужчины подошли к цистерне, посмотрели вверх. Нижняя часть торса и ноги девушки затыкали пролом в крыше.

– Свет! – крикнул Андрей, сложив ладони рупором.

– А? – девушка присела, в руках у нее был, как нетрудно догадаться, автомат.

– Чего палишь?

– Там паук близко подошел, хочу отогнать.

– И что? Получается?

– Не знаю. То ли я не попадаю – он на своих ножищах все время вверх-вниз колышется, как мормышка. То ли мои пули ему, как слону дробина.

– Завязывай. Сюда не лезет и ладно. Патроны нам завтра очень пригодятся.

Андрей посмотрел на Егора:

– Как у тебя дела?

– Все норм. Надо уже купол подкапывать, чтобы завтра быстренько проломить и гнать.

– Не спеши. А то рухнет раньше времени. Завтра все сделаем.

Максима Андрей нашел подручным у Марины, они готовили макароны с тушенкой. У мальчика до сих пор болели мышцы ног и спины, передвигался плавно и медленно, словно под водой. Марина вовсе не восстановилась, ползала на четвереньках и тихо покряхтывала.

– Макс, пойдешь со мной? – спросил Андрей.

– Куда?

– Моцик глянуть, покажу, что да как.

– Пошли.

Кривясь и шипя, мальчик поднялся с кирпичей, которые заменяли табурет. Бережно поддерживая сына, как тяжелобольного, повел его к лестнице.

– Через час обед, – простонала им вслед Марина.

– Хорошо, – отозвался Андрей.

Они прошли в довольно-таки просторную снежную пещеру, посреди которой стоял мотопед. Весь час отец объяснял сыну устройство кроссовика, как им управлять и как обслуживать. Показал, где хранится инструмент, как заводить с ключа, с кик-стартера. Попросил Максима повторить. Затем перешли к рычагу сцепления, объяснил, как тот функционирует, очередность манипуляции, чтобы переключить передачу. Для наглядности откатил мотопед до упора в снежную стену, завел двигатель и немного проехал – буквально два метра. В итоге продемонстрировал работу сцепления и тормозов. Хотя колеса заблокировались, кроссовик еще полметра скользил по инерции, оставляя за шипованными покрышками глубокие борозды. На что Андрей обратил внимание:

– Тормозной путь надо рассчитывать заранее. Он большой. При скорости в сорок км, до полной остановки при заблокированных колесах по свежему снегу проюзишь, метров двадцать, двадцать пять. Потом покажу, как это расстояние укоротить.

Андрей рассказывал и показывал внемлющему чаду все, что знал. Считал, нельзя пренебрегать любым навыком, мало-мальски способствующим выживанию. За увлекательным занятием Максим забыл о боли, раскрыв рот, впитывал информацию и тут же закреплял на месте – в точности повторял манипуляции родителя. Андрей смотрел на него, и сердце пело – способный. Не мог припомнить, когда вот так вдвоем чем-то увлеченно занимались. Они были на одной волне, единым целым, как две руки на теле, как два пальца на кисти, как две ноздри в носу. Произошло какое-то волшебное воссоединение, которое трудно описать словами. Такое случается, когда мужчины понимают друг друга с полувзгляда, с полуслова, когда один только подумал, а другой уже сделал. Или не может вспомнить правильное слово, мычит, машет руками, а друг все понял.

В конце занятий Андрей решил закрепить знания на практике. Привязал один край веревки-ограничителя за дугу под сиденьем кроссовика, второй за оконную раму. После чего посадил Максима на мотопед, придерживая и тут же подсказывая очередность действий, позволил включить предельно плавно первую передачу. Мальчик со страхом и осторожностью отпускал рычаг сцепления. Заднее колесо закрутилось, выдало фонтан снега, мотоцикл дернулся, присел, как пришпоренный жеребец.

– Ух ты, – вырвалось у Максима.

– Подбавь газку, – крикнул Андрей, воодушевленный.

Как? Почему? Не такое уж большое усилие создало колесо, пусть и шипованное, тем более Андрей  приподнимал его за багажник. И Максим совсем нерезко повернул рукоятку. Но, как бы там ни было, оконный переплет не выдержал. Веревка с деревянным обломком пролетела над головами, воткнулась в противоположную снежную стенку, мотопед резво взял с места.

Скорость была невелика и разгон чуть больше метра, но этого хватило, чтобы при столкновении со снежной массой вдавить кроссовик по руль. Максим даже не слетел с сиденья. Только испугался. Глаза с блюдца смотрели на отца и недоумевали.

Андрей не мог услышать за рокотом мотора треск лыжи, но точно знал, что она сломалась:

– Слазь, – сухо сказал Максиму.

Мальчик быстро сполз с сиденья. Андрей рывком вызволил мотопед из сугроба. Уродливо, словно открытый перелом, нос лыжи задрался вверх и обломком корябал снег. Мужчина тяжело вздохнул, опустился возле колеса на колени.

– Па, – послышался сзади тусклый голос Максима, – прости.

– Ты не виноват, – печально произнес Андрей. – Это я дурак, – уже соображал, где раздобыть гвозди. Материал на саму накладку у него имелся. Знал, чем вырежет и чем обстучит жестянку. Мысли устремились к разломанным подмостям.

В гнетущем молчании они вернулись к костру. Марина сказала, что обед еще не готов. Андрей буркнул, что знает, оставил Максима с ней, взял широкий с толстым лезвием и металлическим задником охотничий нож, которым вскрывали консервы, и направился в крыло с незаконченным ремонтом. Первоначально в качестве накладки расчитывал расчленить консервную банку. Для обычной беговой лыжи она бы вполне сгодилась, но для рулежной на мотопеде жидковата.

С усилием, рывками отодвинул растворную ванну. Не без труда выкатил бочку, которая оказалась тяжеленной. Прежде чем вскрыть, протер этикетку, прочитал. Синий ромб с пламенем и надпись «опасно при увлажнении» заинтересовали. Андрей лучше очистил запылившуюся наклейку. «Карбид кальция» все поставил на свои места. Не найдя моментального применения информации, отложил ее в сторону и прикидывал, как будет гнуть металл, где выкроит заплатку.

Не мудрствуя лукаво, опрокинул 125 килограммовую емкость набок, затем с предельным усилием поднял и поставил дном вверх. На жестяном круге диаметром около полуметра острием ножа разметил вытянутый прямоугольник и принялся дырявить металл, крепко ударяя ладонью по заднику.

Когда накладка была вырезана, обстучал края увесистой рукояткой на бетонном полу. Следующим этапом предстояло найти гвозди, либо гибкую крепкую проволоку.

Он вернулся в лагерь с намерением выдернуть гвозди из досок, приготовленных для сжигания. Возле костра кроме Марины и Максима уже сидел Егор, и пил чай.

Марина предложила чай Андрею. Он отказался, принялся осматривать и ворошить дрова.

– Чего ищешь? – спросил раскрасневшийся от горяченького Егор.

– Гвозди.

– На кой они тебе?

– Я лыжу рулевую сломал. Сначала не заметил, а теперь разглядел. Хочу накладку из жести сделать – гвозди ищу.

Над бивуаком повисло тревожное молчание. Спустя минуту вновь заговорил Егор:

– А размер лыжи какой? Ширина?

– Сантиметров десять, – Андрей прекратил тянуть гнутый гвоздь из доски, посмотрел на парня, – примерно, как у твоего снежика. Я что-то раньше не подумал, а теперь спрошу – может у тебя есть запасная?

– Есть. Поэтому и спрашиваю.

– Да похрен какие размеры. Главное, чтобы крепление подошло. Вставай, пошли смотреть.

Андрей откинул доску.

– Ща допью, – буркнул Егор, шумно отхлебнул из кружки, – где я потом себе возьму, если моя сломается?

– Это будет потом и не обязательно, что сломается. А нам выбираться надо сейчас.

Андрей смотрел на Егора и ждал. Тот хлюпал чаем и не торопился:

– Давай так сделаем, – наконец, заговорил он, – я тебе дам запасную, но ты все ровно починишь свою. Потом, когда выберемся, ты мне мою вернешь, а свою поставишь на место. Со временем где-нибудь найдешь целую.

Андрей недобро смотрел на Егора и едва сдерживался, чтобы не подойти и не врезать. Максим знал, чем кончается такое гремучее молчание отца, притих, и лишь глаза его боязливо поблескивали. Андрей мельком взглянул на сына, злость отступила. Он прямо ощутил, как лапа разжалась. Произнес в примирительных интонациях:

– Хорошо, ты только дождись меня, не умотай, – луч налобника уперся Егору в лицо. Отчего тот сощурился и поднял руку, защищаясь от света.

– Договорились.

Все присутствующие ощущали натянутость момента и помалкивали.

– Раз договорились, пошли примерять.

Они ушли и скоро оказались в подснежном куполе. Андрей сразу обратил внимание, что имущества в прицепе поубавилось. Брезентовый тент дыбился невысокой горкой на корме. Снегоход, наоборот, утяжелился. Сумка с провизией и черная надежно крепились веревкой к заднему багажнику. Кофр перекочевал на передний багажник.

– Чего ты его, как верблюда нагрузил? – Андрей подбородком указал на снегоход.

– Так надежнее, – буркнул Егор, помолчал и добавил, – и Светке удобнее будет. А если прицеп во время гонки перевернется? Ее одну быстрее подобрать, чем рассыпавшееся барахло. Кто его там будет собирать?

– Так-то да, – согласился Андрей.

Егор сдернул брезент. Покопался где-то у дна саней, вытащил новенькую пластиковую лыжу.

– Муховская, – протянул Андрею.

С запчастью тот удалился в свой гаражик. Крепление не подошло, что Андрея не смутило. Поразмыслив, он нашел кирпич, затем несколькими ударами подогнал вилку под технологические пазы для крепления. После чего нагрел крестовую отвертку и прожег в пластиковых боковинах подходящее сквозное отверстие. Потратил некоторое время на поиск и выкручивание длинных болтов. В этом ему помог Максим. Благо кругом оказалось много оборудования.

– Пап, спрашивал мальчик, – а ты уверен, что лыжа выдержит?

– Конечно, уверен, – отвечал Андрея, хотя сомнения его глодали. – Пластик толстый, рассчитанный на большие нагрузки. Снежик раза в три тяжелее нашего моцика.

– Там две лыжины.

– То на то и выходит.

Некоторое время они рассматривали резьбовые соединения различных агрегатов и металлоконструкций в поисках нужного болта и гайки.

– Пап, – вновь заговорил Максим, – а дядя Егор плохой?

– Почему же? – Андрей повернулся к сыну.

– Ну, – неуверенно произнес Максим, отводя глаза, – жадный. Нам ведь эта лыжа очень нужна. Мы без нее не уедем.

– Ему она тоже нужна, – говорил Андрей, невольно становясь на противную сторону, – представь, что когда мы все же, надеюсь, выберемся из этой ловушки и разъедимся каждый в свою сторону, вдруг так случится, что он, ну там о камень или дерево сломает лыжу. Что тогда?

Максим молчал и поджимал губы. Потом сказал:

– Но ты же будешь рисковать ради нас всех. Если не уведешь паучиху, мы не уедем. И он тоже с Мариной.

– Вот поэтому на сейчас он одолжил нам запасную лыжу.

– Ты ему потом вернешь?

– Да, – почти без заминки произнес Андрей, хотя гнилая мыслишка у него как бы, между прочим, прогуливалась по окраинам сознания. – Как иначе? Мы же договорились.

Егор был в шоке. Он открыл рот, присел на корточки и долго рассматривал поврежденную "запаску".

– Да, не убивайся ты так, – успокаивал парня Андрей, – не сильно-то я ее попортил. Подумаешь, проплавил сбоку две дырочки.

– Две дырочки…! – Егор резко встал, подался вперед, сжал кулаки, вперил в Андрея ненавидящий взгляд. Но столкнувшись с ледяным спокойствием, которое остерегало и даже ждало, когда его все же потревожат, остыл. Он разжал пальцы, развернулся и протестующее вскарабкался по снежному склону лаза.

– Че это с ним? – Андрей обернулся к сыну, пожал плечами.

Весь оставшийся вечер Егор не разговаривал с Андреем и вообще был не расположен к общению. Андрея это мало заботило. Он занимался изготовления накладки и ремонтом деревянной лыжи. Сложнее всего оказалось с гвоздями. Мало того что вытащенные из обломков подмостей оказались «лошадиными», так еще ограничились пятью штуками. Выручила гибкая проволока. Заточенным гвоздем Андрей пробил отверстия в заплатке и лыже, затем снизу продевал согнутую под размер скобку, скручивал концы плоскогубцами, лишнее откусывал.

За завтраком Егору все же пришлось наступить на горло своей обиды и поговорить, с плохо скрытой неприязнью с Андреем и остальными участниками побега. Еще раз прогнали очередность действий, кто за что отвечает.

Глава 5. Побег

Светлана подняла Андрея в семь. Когда тот собрался будить Максима, качнула головой, предлагая пообщаться с глазу на глаз. Они остановились за массивным агрегатом с огромным ресивером.

– Как думаешь, – заговорила девушка, поглядывая на лагерь, – не стоит ли нам попросить Егорку, чтобы  малость поделился? Без нас они не выберутся.

– По идее, надо бы, но он такой жлобина, чуть на меня с кулаками не бросился из-за лыжи.

Девушка вопросительно подняла бровь.

– Крепеж не подходил, я дырочки в ней проплавил под размер, – мужчина невинно пожал плечами.

– А-ай, – фыркнула Светлана. – По идее мы можем и не просить, – выразительно посмотрела в глаза собеседника.

– Нет, – отклонил Андрей предложение, – я его очень попрошу, думаю, чем-то он все же поделится.

– Смотри, у тебя сын. Ему в первую очередь понадобится еда и питье.

– Я знаю.

– Вот еще что, – вновь заговорила Светлана, когда возвращались в лагерь, – ослабь пружину на заднем амортизаторе, чтобы колесо глубже погружалось в снег, так сцепление будет лучше. Там гайка, такая ребристая…

– Уже ослабил.

Они переглянулись, девушка уважительно – саркастически покивала. Скоро вернулись к едва теплившемуся костру, подкинули дровишек, разбудили народ. Андрей настоял, чтобы день начали с разминки. Боль в мышцах проходила медленно и могла помешать выполнению задачи.

К удивлению, его сразу же поддержал Егор, цыкнул на разленившуюся Марину, которая заявила, что без чашки чая не ударит пальцем о палец и вообще, «зарядка ей не уперлась».

К концу разминки она да и все остальные ощущали себе гибче и бодрее. Андрей поглядывал на Егора, отмечал, что тот как будто на него больше не дуется, ведет себя обычно, даже как-то приподнято. Относил это к мандражу в преддверье рискованного мероприятия.

Позавтракав и в очередной раз прокрутив план, все отправились по местам. Андрей усиленно орудовал штыковой лопатой, стачивая снежную стенку. Чтобы контролировать толщину насыпи, рукой выкапывал углубления. Когда докапывался до дна, проделывал следующие. После часовой работы кисть провалилась в пустоту. Андрей убрал руку, заглянул в лунку – серое утро, снег. Он все падал.

Ориентируясь на толщину купола, осторожно расширял ход с расчетом, чтобы проехать на мотопеде, пригнувшись к рулю. Когда тот истончился до опасно малой величины, Андрей подчистил путь, осмотрелся. Остался доволен. К тому же радовала блестящая пластиковая лыжа.

Через окно он забрался в здание, прошел к цистерне, крикнул вверх:

– Свет!

– Чего? – девушка присела, опустила взгляд на Андрея.

– Где паук?

– Не видно. Где-то прячется, гаденыш. Может, выманить парой выстрелов?

– Не трать патроны. Поеду – сам вылезет. Схожу, гляну, как дела у соседей.

Егор сверху вниз совковой лопатой аккуратно срезал снег слой за слоем, Марина с Максимом черпали его ведрами и оттаскивали.

– Вам помочь? – спросил Андрей, осматривая свободное пространство.

– Мы уже.

Егор кивнул на дыру в снежной стене. Через нее свет растекался широким пятном по переднему обтекателю снегохода.

– Отлично, – сказал Андрей, – вы главное, не спешите. Ждите, пока не уведу мутяру подальше.

– Знаю, – Егор подошел к Андрею, протянул раскрытую ладонь, – хочу пожелать тебе удачи.

– Тебе она тоже не помешает.

Мужчины пожали руки. Когда Андрей скрылся в тоннеле, Егор крикнул вслед:

– Лопату не забудь.

– Не забуду.

На обратном пути Андрей сказал Светлане, чтобы она спускалась и шла к остальным – скоро едут.

Прежде чем приступить к заключительному этапу операции, Андрей расширил проход, осмотрел окрестности. Ничего в снежном пейзаже не поменялось. Он проделал еще одну дыру правее, в надежде увидеть трубу. Из огнеупорного старого кирпича, со ржавыми обручами она высилась мифической башней Ортханка над снежными пустошами.

Андрей надел шлем, застегнул подбородочный ремешок. Он до последнего сохранял скрытность. После третьего рывка кик-стартера движок схватился. Андрей выдержал минуту, давая мотору хоть немного прогреться.

– С богом. Вселенная меня любит, – переключил передачу, повернул рукоятку газа, одновременно ослабил рычаг сцепления и отпустил тормоз.

С увеличенным сэгом тяговое колесо впилось шипами в снег, покрышка с грунтозацепами вдавилась в борозду по самый обод. Мотопед уверенно взял с места. Андрей вырулил на снежный простор, завертел головой, высматривая охотника. Треск мотора разлетался по округе, колол сонную тишину, взбирался по горным склонам и уносился вдаль.

Визор не опустил, снег холодил лицо. И это Андрею нравилось. От лопатной работы он вспрел. Ледяные иголочки покалывали кожу, бодрили.

Когда начал думать, что паук ушел и собрался поворачивать, за снегопадом разглядел тонкие ломанные жерди, которые симметрично возвышались вокруг воображаемого пятака трехметрового диаметра.

К удивлению Андрея, мутант притаился не с противоположной стороны надстройки, как предполагал, а примерно в трех сотнях метрах от «гаражика». Вероятно, гад все время наблюдал за его действиями. Почему не выскочил из засады, когда добыча была буквально в сотне метрах, а рванул сейчас, когда расстояние увеличилось в разы, Андрей понять не мог.

Чудовище поднялось. С него осыпались сугробы, оно вырастало на тонких ногах, одновременно набирало скорость, устремляясь за жертвой.

Андрей повернул рукоятку газа до упора. Мотор взревел, из-под колеса вырвался фонтан снега. Мотопед устремился по межгорью на запад, уводя мутанта от цементного завода.

Длиннющие ноги-спицы двигались медленно, плавно, словно под водой, но каким-то образом очень быстро приближали паука к добыче. Проваливались в снег совсем неглубоко, что тоже удивительно. Андрея посетила мысль – мутант легкий, поэтому и не смог продавить шиферную крышу. Даже если не тяжеловес, что с того? Они о нем ничего не знают, только, что жрет людей.

Андрей уводил паука все дальше от трубы. Гнал по прямой на максимальной скорости. Это когда втроем перегрузили, мотопед едва тащился, а теперь эге – гей! Обернулся в очередной раз. Мысли о легкой прогулке моментально улетучились. Непонятным образом мутант стремительно приближался, будто включили ускоренную перемотку фильма. Ноги мелькали, как спицы в велосипедном колесе.

Когда вновь посмотрел за спину, паук уже нависал, жердины проносились справа, слева. Андрей в ужасе поднял глаза. Мутант тянул к нему короткие крючковатые лапы. Вместо хелицер виднелся длинный хоботок, весь в зазубринах, как гарпун.

– Чтоб тебя, – Андрей вильнул влево, а затем заложил крутой вираж вправо. Сбитый с толка гад оступился, потерял скорость. Андрею удалось выиграть десяток метров.

Егор, Марина, Светлана, Максим с тревогой, страхом и надеждой наблюдали за гонкой.

– Ё-моё! – вскричал Егор, – вы видели?

Рядом застонала Марина:

– Как быстро!

– Черт, – процедила Светлана, – раньше паук так не носился.

– Может, ему надо силы накопить на форсаж, – запулил догадку Егор.

– Хрен его знает, – Светлана не отрывала глаз от Андрея, который на вираже оторвался от членистоногого.

Максим таращился на страшную сцену и шептал: «Господи, спаси папочку. Спаси папочку», – в мыслях возник Петровский храм, тишина, полуденное безлюдье, лики святых, робкие свечные огоньки перед ними, купол до небес и ощущение присутствия кого-то незримого, могущественного, справедливого и доброго: «Господи, спаси папочку».

– Пора, – сухо сказал Егор, – садитесь.

Светлана запрыгнула в сани. Марина собралась сесть сзади на сиденье, как было обговорено ранее, посередине Максим, мужчина спереди. Ее остановил Егор:

– Мариш, давай за руль. Я на твое место, – подхватил Максима под руки и усадил на сиденье перед собой. – Марина, живо! – прикрикнул он на опешившую девушку. – Пора ехать!

– Ты чего делаешь? – Светлана обеими руками держалась за борта и непонимающе взирала на перемену слагаемых.

– Макса она не удержит, если крепко мотнет. А за рулем не хуже моего. Давай, Марин, гони, – подбодрил Егор девушку, которая уже усаживалась спереди.

Марина и правда неплохо управлялась с техникой. Тем более, маршрут прямой, по гладкому насту. Они неслись сквозь падающий снег к «седлу». Светлана пригнулась, через плечо следила за разворачивающейся драмой. Каждый раз, когда Андрей оказывался под пауком, сердце ее сжималось. Но он снова и снова выныривал то с одной, то с другой стороны.

Скорость саней вдруг снизилась, а звук мотора начал отдаляться. Светлана посмотрела вперед. Егор на ходу пересадил мальчика назад, сам сдвинулся на его место. Перерезанная веревка нырнула под плоское дно саней.

Егор пригнулся и что-то кричал Марине. Снегоход прибавил оборотов. Светлана слишком поздно поняла замысел предателя, чтобы выцелить его, не задев при этом Максима.

– Стой!! – закричала она вдогонку быстро удаляющемуся снегоходу. – Отдай Макса!!! Я стрелять не буду!!! Только отдай мальчишку!!!

«Стелс» скрылся за перевалом, и лишь стихающий рокот мотора намекал на его существование.

– Сволочь. Мразь, – скрежетала Светлана, крепко вцепившись в борта останавливающихся саней. Она обернулась. Андрей мчался уже назад к трубе. Паук крепко сидел у него на «хвосте».

Сани остановились и поползли вниз. Светлана перепрыгнула через борт, бросилась к вершине перевала, до которого оставалось меньше ста метров. Перекинутый через плечо автомат, прикладом колотил по ногам. Когда, изнемогая, сделала последний шаг и заглянула за край, то увидела серый комок, который по утрамбованному гусеницей следу карабкалась вверх по склону.

– Максимка!!! – завопила девушка, вскинула руку. Ощутила, как из груди выходит ржавый кол. Взглядом нашла черную букашку, которая скользила по белой прерии и забирала вправо по межгорью. Собралась мстить, но волна гнева уже схлынула.

Она бежала навстречу мальчику и думала, что все хорошо, все уладилось. Запыхавшиеся, они, наконец, встретились. Последние метры Максим даже не полз. Он рывком высвобождал ногу из снега, делал два, три шага и снова садился, чтобы немного отдышаться, накопить сил на следующий рывок.

Их лица раскраснелись, по щекам катился пот.

– Максимушка! Мальчик мой, – Светлана со слезами на глазах обняла паренька, – как ты? Он ничего тебе не сделал? Не ударил?

– Нет. Он держал… Я ударил его.

Отдышавшись, они двинулись к вершине перевала. На полпути Светлана поняла, что не слышит мотопед. С плохо скрываемым волнением, сказала Максиму, что пойдет вперед, разведает, а он пусть не торопится. Бегом, насколько это было возможно, бросилась вверх по склону.

Первыми она увидела черные сани, которые скатились вниз не очень далеко и стояли перпендикулярно спуску, уткнувшись задней частью в сугроб. Затем ее взгляду устремился на белую пустошь и с ходу налетел на паука. Тот завис над опрокинутым кроссовиком. Светлана перестала ощущать себя, зажгло за грудиной, словно там проплавляли дыру. Стало жутко, к горлу подкатила тошнота. Она до рези в глазах всматривалась в мутанта и не хотела верить случившемуся. Очнулась, когда совсем близко послышалось сиплое дыхание. Девушка резко развернулась, сделал навстречу Максима три быстрых шага, взяла его за руку и потащила вниз.

– Что? Что такое? – упирался парнишка.

– Нам надо уходить.

– Почему? Где мой папа? Где папа? – воскликнул Максим, – я хочу к папе! – вырвал руку. – Почему неслышно мотопеда?

– Твой папа нас догонит потом, – Светлана снова взяла его. – Паук отрезал ему путь на перевал, он поехал в объезд. Найдет нас по следу.

Спускаться по склону было куда легче и быстрее, чем подниматься. Они прошли  метров триста, когда девушка остановилась. Села в снег, посмотрела мальчику прямо в глаза:

– Максим, послушай меня внимательно.

Насупившийся парнишка, расстроенный скверным предчувствием, смотрел на нее исподлобья.

– Мы с тобой временно остались вдвоем, – говорила она внушительно, не разрывая зрительного контакта, – и у нас кроме оружия ничего нет. Неизвестно сколько придется скитаться, пока твой отец догонит, поэтому мне надо спуститься к саням. В них еда, вода и много чего полезного. В общем, в них наше спасение. Сейчас идти туда нельзя – паук рядом. Надо дождаться ночи. Я не знаю зачем, но Андрей уехал назад. Может, появился второй паук и погнался за ним. Не знаю, но уверена, скоро он нас найдет, – придумывала на ходу  историю. Получалось убедительно, по крайней мере, ей так казалось. Светлана знала, что будет врать мальчику что угодно, но отсюда не уйдет. В отличие от Максима у нее надежды на спасителя не было. Их будущее связывала не так с санями, как с мотопедом. Как до него добраться, пока не придумала.

Примерно час они копали в снегу берлогу. Оставив мальчика в укрытие, Светлана поднялась к вершине перевала и осторожно осмотрела низину. Паука нигде не было видно. На белом полотне сиротливо лежал кроссовик, его постепенно засыпало снегопадом.

Когда поднялась посмотреть во второй раз, на месте мотопеда высился лишь белый бугорок. Девушка подумала, сможет ли найти его ночью?

Коротали время в глубокой снежной яме, рассказывали истории из прошлой жизни. Порой замолкали, прислушивались к тишине, в надежде расслышать рокот двигателя. Холодно не было, жажду утоляли, тая снег во рту. Хотя привкус был мерзким, приходилось глотать.

– Катюша тогда уже третий класс закончила, – рассказывала Светлана о минувших днях, – мы всем семейство на летние каникулы отправились в гости к маме Влада, в село Барановка, Наримановского района, в Астраханской области. Рыбалка там замечательная, а у дедушки Виталия к тому же лодка с мотором. Повез как-то Влад Катюшу на остров Долгий, их там три рядом расположено. Большой, Долгий и Джиргак. На сазана они собрались. Утро солнечное, ветра нет, все замечательно. Я стираное белье на веревки развешивала, когда запиликал мобильник. Звонил Влад. Сквозь рев мотора и шум ветра плохо его слышала. Он кричал, что едут обратно, что Катюню змея укусила. Я ору в ответ, зачем назад, там под боком Растопулково с больницей. А он уже где-то под Разночиновкой. Стал разворачиваться, чтобы везти ее назад в Растопулково. Еле докричалась, чтобы вез в Наримановскую районную та ближе. Злая на него была, он ведь местный. Вырос в тех краях. Хоть немного бы мозги включил. Потом уже, когда примчалась в больницу, узнала, что Катеньку щитомордник цапнул. Дочка была в тяжелом состоянии, чему поспособствовал глупый папочка. Он перетянул ногу выше укуса, что нельзя делать, разрезал ранки, чтобы яд с кровью вышел, что тоже опасно. Еле ногу спасли. Из всего единственное, что сделал правильно – так это мне позвонил. Бегать ей …

Мощный взрыв сотряс воздух. Светлана с Максимом смотрели друг на друга и не понимали, что происходит. Спустя несколько секунд девушка вскочила:

– Жди здесь, – бросилась вверх по склону. Когда, наконец, забралась на вершину, увидела паука, который суетился у разрушенной трубы, а из обломков тянулся черный дым. Она не понимала, что произошло.

Еще полчаса неподвижно лежала на животе и наблюдала сцену. Ничего не менялось. Паук вертелся над дымящимися кирпичами, как сумасшедший. Суетился тонкими ногами, словно старался раскопать завал.

– Свет, – послышался снизу придушенный голос, – что там?

Девушка отползла от края, тихо произнесла:

– Труба рухнула.

Спустилась к Максиму и в подробностях рассказала об увиденном.

– Это папа, – воскликнул мальчик. Глаза его лучились радостью. – Он вернулся, чтобы прибить гадов.

– Да, конечно, – Светлана кивала и тоже улыбалась, только ее улыбка, в отличие от улыбки мальчика, была печальной. Из головы не выходила жуткая картина поедания пауком Андрея и, выглядывающий из-под твари, опрокинутый мотопед.

Словно приведение, словно слуховая галлюцинация в воздухе возник далекий рокот. Светлана подняла руку, прислушалась: «Не может быть. Я же своими…». Перевела осторожный взгляд на мальчика, тот с улыбкой до ушей взирал на нее большими счастливыми глазами. Максим кивал. Уже в который раз за сегодняшний день девушка бросилась вверх по склону.

– Это папа! Папа! – кричал ей вслед Максим и тоже карабкался.

Светлана хотела цыкнуть на него, чтобы замолчал, не выдавал их, но не находила на это время. Бежала вверх по дырчатой тропке что было сил. Тем временем рев двигателя нарастал. Нарастал стремительно, словно ездок гнал по воздуху.

Выскочивший из-за склона мотопед, а следом и сани, едва не сбили девушку. В последний момент Светлана откатилась в сторону. Дернула автомат и нацелилась на спину в сером комбинезоне.

Человек промчался еще метров десять, круто заложил вираж, взбивая белую стену. Он лег на снег вместе с техникой. Сани проскользили чуть дальше, натянули веревку, развернулись и замерли. Мужчина в сером, с ружьем через спину быстро высвободился и бросился к мальчику. На снегу остался серый отпечаток.

– Маська! – кричал он, раскидывая настежь руки. Максим бросился ему на грудь. От взгляда девушки не ускользнуло облачко, вспорхнувшее с плеч мужчины, когда мальчик обнял его. Что-то мистическое, нереальное окружало эту парочку. Фантастический, полностью серый человек, даже лицом, руками, примчавшийся по воздуху, словно вернувшийся с того света, говорил голосом покойника. Счастливая, радостная физиономия мальчика не оставила места для сомнений. Светлана поняла, что серый это Андрей: «Но как?!».

Глава 6. Невероятно

Спустя полчаса они остановились за скалистым выступом. Долго отряхивались, оттирали снегом въедливую цементную пыль. После чего провели ревизию саней. Как и остальные, запертые на заводе, Егор готовился к побегу. Только по своему плану. Не собирался делиться барахлишком с компаньонами, оставил в санях, что не уместилось на снегоходе, то есть самое ненужное.

Как ни странно, когда ни шиша нет, чье-то ненужное становится драгоценностью. В хозяйственной сумке нашлись: почти новый спортивный шерстяной костюм, сломанный примус, полупустой газовый баллон, рваная пачка с раскрошившимся печеньем, трехлитровая бутылка с перловкой, пятилитровая с водой, пустая канистра из-под бензина, увесистый блестящий кубок за первое место в академической гребле и самое ценное – патронташ с шестнадцатью патронами 12калибра.

– О, да, – Андрей затянул поверх куртки широкий кожаный ремень, хлопнул ладонью по массивной пряжке,– теперь и я пиф-пафыч, – коварно скосился на Светлану, покивал.

Та усмехнулась, легонько хлопнула его по руке. Они все были несказанно рады не только приобретениям, по большей части тому, что остались живы и теперь снова вместе.

Похрустывая печеньем, по просьбе Максима и Светланы Андрей рассказ о своих злоключениях. Их он уместил в десять предложений, накидал картину жирными мазками.

Свежие воспоминания вернули его на четыре часа назад. Все виделось умозрительным глазом четко и ясно. Еще ощущал последствие адреналиновой помпы, по рукам, да и всему телу расходились слабые, будто электрические разряды – всполохи.

Уворачиваясь от паука, он заметил, как от постройки отделилась букашка и, набирая скорость, устремилась по межгорью к перевалу. Чтобы оставить снегоход за спинами, Андрей заложил вираж вправо, отворачивая паука. Мутант оказался стремительным, постоянно наступал на пятки, но проигрывал в маневренности. Беглец этим пользовался, уворачивался по самой бровки и на грани. «Хрен бы моя лыжа выдержала такие маневры», – промелькнуло у Андрея, когда в очередной раз выворачивал руль и переваливал кроссовик на левый бок.

Как долго может везти?  В определенный судьбой момент удача таки подведет. Уже повернул назад, выкрутил рукоятку газа до упора, пригнулся, почти лег грудью на бензобак, начал отрываться от подуставшей твари… Проносился мимо надстройки, когда мотопед неожиданно вильнул, а затем опрокинулся, выбрасывая Андрея из седла, как подсеченная лошадь ездока. Он катился кубарем еще метров десять, оставляя за собой белую вьюжку.

Наконец, остановился и ошарашенный заозирался. В голове продолжал крутиться калейдоскоп, значительно замедляясь с каждой секундой. Когда мир, покачиваясь, словно вода в бутылке, занял горизонтальное положение, Андрей увидел паука, который застрял лапой в спицах заднего колеса. Мутант волочил за собой восьмидесяти килограммовый якорь, собирая перед ним сугроб. Хромая, сильно кренясь вперед, он тащился к жертве.

Лишившись надежды сбежать и осознав явную угрозу жизни, Андрей затравленно обернулся к трубе. До постройки оставалось метров тридцать – тридцать пять. Вроде бы не много, но все портил рыхлый снег. Андрей поднялся, проваливались по колено, бросился к укрытию. Был на середине пути, когда мутант оборвал застрявшую лапу и на оставшихся девяти устремился за ним.