Суккуб

– Пора бы уже собираться, – сказал Ронан и натянул на плечо дорожную сумку.

Из-за угла появилась его жена Елена с тряпкой в руках. Больше всего в тот момент Ронану хотелось поцеловать и обнять её. Для него это был особенный день и особенная работа, к которой следовало подготовиться. Имелась в виду подготовка моральных принципов и запретов, ведь Ронан был наёмным убийцей чудовищ, и его заказом была голова суккуба, что жил за Зелёной горой. Ему хотелось подчеркнуть сегодняшний день сантиментами, ведь суккуб, как известно, способен соблазнять своих жертв, и Ронан сильно переживал по этому поводу. Он посмотрел на жену грустными глазами, уже мирясь с тем, что сегодня его брачная жизнь закончится.

Но такого Ронан не переживёт. Он был верным мужем, но и видным мужчиной, а последнее становилось испытанием его воли и умения обуздывать животные позывы. В общем, Ронан был строг к себе и всю жизнь искал или придумывал правила, которым старался следовать, чтобы чувствовать в себе ту самую силу воли, дарующую бесстрашие перед смертью. Увидев лицо жены и её рыжие волосы, он потянулся, чтобы получить заветный, а может, и последний поцелуй. И он получил его – и даже немного больше.

– Я знаю, куда ты сегодня идёшь. И знай: что бы там ни случилось, я буду ждать тебя здесь, в нашей лачуге, с жаром в сердце и печью в душе. Знай, что ты и дальше будешь моим мужем, тем человеком, которого я люблю не за поступки, а вопреки всем твоим терзаниям. Я буду здесь, и ты приходи сюда. Не забывай путь домой.

Ронан в последний раз провёл рукой по волосам Елены, заглянул в её изумрудные глаза и, скрипнув дверью, покинул дом. Помимо двери, скрипело и его сердце, ноюще сжимавшееся под напором чувств, словно голова от постоянных меланхоличных размышлений. По дороге к горе он смотрел в лес, но взор его был направлен внутрь, на собственные переживания. Впервые за всю жизнь наёмника он действительно поддался тревоге; нервы слабели, а воля рушилась, будто фундамент гранитного памятника.

Бремя давило на него мученически, силы покидали, и он раньше времени остановился на привал, чтобы дать отдых ногам и рассудку. Вечер медленно укутывал мир в свою тёмную вуаль, и где-то посреди неё горел робкий свет разведённого костра. Возле него сидел Ронан и смотрел, как извиваются язычки пламени, а тьма поглощает его разум. Он не отводил глаз от прыгающих огоньков; их озорная игра всё больше вгоняла его в тоску. Заранее предвидя исход миссии, он уже разочаровывался в себе и своих принципах.

Утро встретило Ронана хмурым небом и тонкими струйками дождя, бившими о камни. Ливня не было, но воздух оставался влажным, и Ронан вздрогнул. Он собрал вещи и отправился в путь. Тяжёлый сон и дорога в гору утомляли, и он по многу раз останавливался у какого-нибудь камня, чтобы перевести дух.

Подъём занял около трёх часов, и уже на вершине дождь закончился. Из грозовых туч с блеском и великолепием родилось новое солнце, придавшее сил всем, кто его встречал. Ронан даже обрадовался, что вечный спутник вновь с ним. Если бы солнце могло говорить, оно непременно поприветствовало бы его. Но оно молча одарило его тёплым касанием, и он почувствовал, как жизнь возвращается на смену душевным мукам.

Ронан крепче сжал кожаную сумку и с лёгкой грустью направился к жилищу адской твари. На пути он то и дело запутывался в высоких зарослях. Иной раз приходилось спотыкаться и падать с камня на камень, но он продолжал идти, и с каждым неудачным шагом злость росла. Он хотел выплеснуть все обиды на суккубе. Та же злость внушала уверенность, что дух наёмника непоколебим и ни одна женщина, даже рождённая в подземном мире, не сможет соблазнить и сломить его. Любовь заслуживала лишь Елена, и ни одной подобной ей он не встречал за многие годы брака. Для Ронана весь мир исчезал в благом покое, что приносила ему жена. Больше всего на свете он ценил этот покой и хранил его в душе – до тех пор, пока не появилась новая работа.

Будучи наёмником, Ронан был хладнокровен и мастерски выполнял любые обязанности, даже те, что касались вопросов морали. Всё шло гладко, пока он не отправился выполнять этот заказ. Он был уже близок к цели, ощущая некие изменения в пространстве. Лес, по которому он шёл, и скалы, с которых спускался, словно стали ярче.

«Снова уловки, снова дурман», – подумал Ронан, когда перед глазами возникла ленивая дымка, плавно стелящаяся между деревьями. Солнце стало ярче, роса на листьях сияла алмазными лучами. В носу почувствовался запах печёного хлеба, и Ронан остановился.

«Не может быть», – снова подумал он и пошёл дальше, зная, что пекарен не бывает в лесах, а запах – всего лишь наваждение. Но какое же оно было прекрасное и домашнее! Ронан не замечал, как урчит его живот и как он жадно вдыхает аромат странного тумана. Наконец между крон деревьев показался ровный столб дыма, и Ронан двинулся навстречу. Через несколько минут он стоял на опушке, оглянулся – и не увидел горы. Дымка исчезла, а с ней и любимый запах хлеба.