Где смеётся бабочка
Корректор Наталья Карелина
© Женя Роч, 2025
ISBN 978-5-0068-6639-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1. Луг, где слышно сердце
Ей было пять.
Это был возраст, когда всё ещё дышит сказкой. Возраст, в котором цветок – это не просто лепестки, а улыбка земли. Возраст, когда даже молчание мамы кажется разговором с Богом.
Она жила на окраине маленького города, где дома знали имена друг друга, а крыши по ночам говорили со звёздами. Её комната была простой – окно, кровать, любимый мишка на подоконнике.
Но главное в этой комнате было не внутри, а снаружи: луг, который начинался сразу за огородом. Этот луг был как сон, в который можно было входить наяву.
Травы колыхались, как волосы спящей богини. Цветы разговаривали между собой, а ветер знал все их тайны. И посреди этой красоты девочка впервые увидела её – бабочку.
Она не знала, как зовут это существо, но чувствовала: имя у неё есть. И имя – не из слов, а из ощущений.
Каждый день, ближе к закату, она выбегала на луг. И каждый день бабочка прилетала на один и тот же цветок, точно по расписанию. Лепестки не трепетали под её весом – наоборот, словно расправляли плечи, встречая старую подругу.
Девочка садилась рядом и просто смотрела. Молча. Она не пыталась ловить или трогать. Просто была. Просто слушала, как поют травы и как солнце уходит за край поля.
⠀
И однажды это случилось.
Она услышала смех. Сначала она подумала, что это кто-то прячется в кустах.
Обернулась. Пусто. Только воздух густой и золотистый. Смех повторился – лёгкий, прозрачный, как искра, упавшая в воду.
Он звучал откуда-то рядом. Нет, не рядом – внутри.
Она замерла.
Смех становился всё отчётливее, он кружился, как танец на кончиках ресниц.
И тогда она поняла: это бабочка смеётся.
– Эй, – шепнула девочка, – а бабочки разве умеют смеяться?
Ответ был без слов. Он был как ветер, как покалывание в груди, как тепло под кожей.
Но девочка услышала:
– А если ты слышишь – значит, умеют.
Это было началом.
Началом всей её жизни, которую она ещё не знала. Началом пути, где каждое лето, каждый год, каждое сильное чувство будет иметь свидетеля – бабочку.
И возможно, бабочка будет не просто её другом.
А чем-то намного большим.
Глава 2. Там, где звёзды перестают падать
Она продолжала приходить на луг.
Каждый день. Всё лето. А потом и осенью, когда трава становилась сдержанной, а листья звучали тише. Она уже знала: бабочка будет.
Не по времени – по ощущению.
Когда внутри становилось спокойно, бабочка прилетала.
Но однажды что-то изменилось.
Окна в доме были приоткрыты. Тишина – не та, что уютная, а тревожная, липкая. Мама долго говорила по телефону, шёпотом, зажав губы. Вечером – чемодан в прихожей.
Папа стоял у двери. Не злился, не спорил. Просто стоял.
Смотрел на девочку, как будто смотрит в её будущее.
Потом наклонился, поцеловал в макушку. Сказал:
– Ты у меня сильная, слышишь?
Она не поняла. Просто кивнула. Она думала, что завтра он опять будет дома. Но завтра пришло – и было пусто.
⠀
Она пошла на луг.
Бежала. Сильнее, чем обычно.
Словно если успеет – всё исправится. Но бабочка не прилетела.
Она села в траву. Смотрела в небо. Молча.
И вдруг услышала внутри:
– Ты не одна.
Это не были слова.
Это была вибрация, похожая на объятие, которое невидимо, но ощущается в солнечном сплетении.
⠀
И на следующий день бабочка прилетела. Села на ладонь. Не улетала.
⠀
– Он ушёл, – сказала девочка, глядя ей в глаза. – Это значит, он меня больше не любит?
И бабочка, как будто кивнув, шепнула:
– Любовь не всегда остаётся в одном доме. Но она всегда остаётся в тебе.
И с этого момента девочка научилась не винить.
Научилась ждать себя, а не кого-то.
Она росла.
В ней появлялись новые миры. Новые вопросы. Новые слёзы.
Но на лугу всегда было одно и то же:
тишина, в которой можно было услышать всё.
Глава 3. Ты особенная, но не моя история
Она выросла.
Луг оставался тем же – только теперь она приходила туда не с косичками, а с книгами, заметками, иногда – просто молча, чтобы переварить день. Теперь она умела прятать чувства за взглядом. Но внутри всё ещё была та же тонкая, чувствительная девочка, которая слушала смех бабочки и верила в то, чего не видно.
Мальчишки вокруг были разные – яркие, шумные, интересные.
У кого-то был заразительный смех, кто-то играл в школьной группе на гитаре, кто-то умел так шутить, что вся компания кружилась вокруг него.
⠀
Они замечали её – и это было приятно.
Но ни один не оставлял следа внутри.
Он был другим.
⠀
Сдержанный. Спокойный.
Всегда чуть в стороне.
Он не лез в разговор, не перебивал, не доказывал.
Он просто был.
Он притягивал не словами – тишиной.
Его уважали. Мальчишки дорожили его мнением, девчонки будто дышали чаще, когда он проходил мимо. Он был как ветер – прохладный, чуть резкий, но такой живой.
И да, он тоже смотрел на неё.
Не как все – не в открытую.
Иногда – задерживал взгляд чуть дольше, чем нужно.
Иногда – будто случайно касался её плеча, проходя в класс.
Иногда – стоял позади в очереди в столовой и дышал так близко, что у неё дрожали руки.
Они переглядывались.
Молча.
Словно между ними был какой-то тайный язык, известный только им.
Но он выбирал других.⠀Не её.
И это не было жестоко – это было невыносимо тонко.
⠀
Он как будто чувствовал её. Но не приближался.
Оставался наблюдателем, как бы говоря:
«Ты особенная. Но ты не моя история».
И каждый раз, когда она видела его с другой, внутри будто шелестела сухая трава.
Она не плакала.
Она училась быть глубокой в своей любви, даже если она – без взаимности. И тогда снова пришла на луг.
Тишина.
И бабочка.
⠀
– Почему он выбирает других? – прошептала она, чувствуя, как внутри всё тонко дрожит.
⠀Бабочка скользнула по воздуху, села на её запястье.
⠀
– Потому что ты – не сравнение, – сказала она. – Ты не «лучше» или «хуже».
Ты – отдельная вибрация, которую не каждый умеет слышать.
Некоторым нужно пройти путь, чтобы тебя встретить.
А кто-то – никогда не дойдёт.
И девочка поняла: иногда чувства приходят не для соединения, а чтобы разбудить внутренний свет.
⠀
Тот, что не зависит от чужого выбора.
⠀
И в этот вечер она впервые не ждала ответа.
Она просто сидела в траве и чувствовала, что впервые по-настоящему влюблена не в него, а в свою способность любить.
Глава 4. Любовь, которую выбирают
Она повзрослела.
Больше не было школьных переглядываний, больше не трепетало сердце от мимолётного взгляда. Теперь она сама выбирала.
И ОН БЫЛ ДОБРЫМ
ЗАБОТЛИВЫМ
Тем, кого можно было полюбить за надёжность, за тёплые ладони, за то, как он умел молчать рядом, не требуя слов.
С НИМ БЫЛО СПОКОЙНО
Не бабочки в животе, не дрожь в коленках, а… как будто душа села в лодку и плывёт по гладкой воде.
Они построили дом.
Они вместе встречали рассветы, готовили кофе, выбирали краску для стен.
ПОЯВИЛАСЬ ДОЧКА
Маленькое чудо с глазами, которые смотрели на неё – так же, как когда-то она смотрела на бабочку.
⠀
И жизнь стала другой.
Утренние сборы. Полные корзины с продуктами.
Бесконечные мелочи.
Тихие вечера на кухне.
Сначала – разговоры.
Потом – усталость.
Потом – тишина, не как покой, а как привычка.
Они не ссорились.
Они просто перестали встречаться в разговорах, в желаниях, в сердце.
А однажды она поняла: в зеркале – женщина, которая всё делает правильно, но где-то потеряла себя.
Она снова пришла на луг.
Уже другой город – ехать далеко. Но она приехала. Дочка осталась с бабушкой, а она стояла в траве, слушая ветер.
И бабочка была там.
⠀
– Почему я чувствую пустоту, когда всё вроде правильно? – спросила она.
⠀
Бабочка села на мак.
⠀
– Потому что ты стала удобной для мира, но не настоящей для себя, – сказала она.
⠀
– А как вернуться к себе? – прошептала она.
– Не вернуться. Раскрыться.
Снова. Иначе. Глубже.
Ты не теряла себя.
Ты просто уснула в комфорте.
⠀
И тогда она поняла:
любовь можно выбирать.
Но себя нужно вспоминать.
Глава 5. Где начинается заново
Она уехала.
Тот город, где на кухне они когда-то вешали детские рисунки, где утро пахло гренками, а вечер – маминым голосом в телефоне, – она оставила.
⠀
Уехала в другой город.
⠀
Нет, не город.
⠀
Мир. Совершенно иной.
⠀
Теперь она жила в апартаментах, которые словно сошли с разворота архитектурного журнала.
Стены – сдержанный бетон и дерево. Встроенные световые панели.
⠀
Смарт-кухня, где всё слушается голосовых команд.
Но главное – витражные окна в гостиной. Через них каждый вечер разливался на стены огненно-золотой свет, и город словно плавился в её руках.
Горящие шлейфы фар.
Огни бесконечно мчащихся машин, словно все в этом мире куда-то знали дорогу…⠀кроме неё.
Она всегда умела адаптироваться.
Чуткая к пространству, она впитывала ритмы любого мира, умела быть на «ты» с любыми обстоятельствами.
⠀
Здесь, в новой жизни, всё выглядело «как надо»: вечера в хороших ресторанах, утренний пилатес с видом на крыши города, элегантные наряды, которые умели «говорить» вместо неё.
⠀
Она знала, как пахнет успех, какой у него материал и что он всегда требует от тебя улыбаться, даже тогда, когда в груди – молчит всё живое.
И именно это молчание стало особенно громким.
⠀
Она замечала: чем изысканнее становится интерьер, тем сильнее внутренний хаос.
⠀
Парадокс – когда всё внешнее синхронизировано с представлением о «жизни мечты», но каждый вечер внутри – провал в темноту.
⠀
Всё было идеально.
⠀
И ни одной ниточки, чтобы зацепиться душой.
⠀
– Что со мной? – спрашивала она себя в отражении стеклянных окон. – Почему я живу в самых красивых обстоятельствах своей жизни – и не чувствую в них себя?
⠀
И в этой хрустальной тишине, где мир был слишком идеален, она вдруг услышала… ⠀смех бабочки.
– Я здесь, – тихо подумала она.
⠀
– Я тебя слышу, – отозвался лёгкий звонкий голос.
– Но где я в этой жизни? Я всё построила. Всё смогла. Почему же так пусто?
⠀
– Потому что ты создала декорации. Но забыла поселить в них себя.⠀
⠀
– Я старалась. Я двигалась, я побеждала.
⠀
– И когда ты последний раз жила? Не «доказывала», не «держалась», не «шла на результат», а просто… была?
⠀
И она снова замолчала.
⠀
Села на барный высокий стул и сквозь витражное окно смотрела, как по улицам города несутся световые ленты машин, как вечер пульсирует жизнью.
⠀
И впервые за долгое время заплакала.
⠀
Не от боли. Не от усталости.
А от встречи с собой.
⠀
С той самой девочкой, которая бежала по лугу, смеялась и не искала смыслов, а просто чувствовала их.
Глава 6. Там, где больше некому звонить
Прошло почти два года с того вечера у витражного окна, когда она впервые позволила себе не быть сильной.
⠀
С тех пор многое изменилось.
⠀
Она перестала пытаться «успевать».
⠀
Вместо этого – начала разрешать себе замедляться.
⠀
Она так и не уехала из этого города.
Но перестала быть ему под стать.
⠀
Он гудел внизу, как и прежде: стильные люди в брендовой одежде, чёрные лаконичные машины, дорогие завтраки на балконах.
⠀
Но она уже не играла в эту игру.
Она вложила душу в свою работу.
И не из жадности к успеху – а из желания создать нечто живое.
⠀
Она писала.
Она помогала.
⠀
Она делала то, что вызывало отклик в чьих-то глазах