Мир Ло

Син – житель мира Ло. Имеет битти под названием Ли, попугая с головой обезьяны.

Брут – житель Техгора. по имени Заики. Имеет свою мастерскую, искусный изобретатель

Мак – житель Остера. В таком виде пребывает Тишка, когда оказывается на Остере.

Дорогой читатель, это тебе поможет понять, как выглядят некоторые жители мира Ло

Глава 1 Скучный город Сорняк

Макс проснулся от слабого шороха, словно кто-то тихонько шептался за окном. Он приоткрыл глаза и увидел, как утренний свет, мягкий и золотистый, пробивался сквозь щели старых деревянных ставен, рисуя на полу дрожащие полосы. Веки ещё тяжелели от сна, но что-то в этом утре было не так – тишина казалась слишком густой, непривычной. Он потянулся, лёжа на узкой кровати с продавленным матрасом, и понял: новая обстановка. Вот что его разбудило раньше обычного. Городок Сорняк, куда его привез автобус, был совсем не похож на его родной Чиж – огромный, шумный, полный жизни. Там гудело метро, сверкали витрины торговых центров, а в кинотеатрах, куда пускали даже одних восьмилеток, пахло попкорном и приключениями. Здесь же, в Сорняке, время словно застыло: три сонных кафе, куда иногда заглядывают посетители, стояли не так уж далеко друг от друга, отличавшиеся только по виду внешне – одно с выцветшей вывеской "Уголок", где подавали жидкий кофе и булочки, другое с облупившейся краской на дверях, а третье, самое старое, с потрескавшимися окнами, через которые лениво просачивался аромат сосисок. Пара автобусных остановок в необычной форме грибов – забавная прихоть местного мэра, решившего когда-то "оживить" городок, – теперь покрылись пылью и паутиной, а расписание на них не менялось годами. Да центральный парк с потёртыми лавочками, где по вечерам собирались местные пенсионеры, перетирая одни и те же истории о былых временах.

Городок насчитывал едва ли тысячу жителей – все они знали друг друга в лицо, а то и по имени, и жизнь здесь текла размеренно. Утром открывались две-три лавки с хлебом, молоком и мясом, где хозяева болтали с покупателями о погоде или о последних посадках фруктовых деревьев, днём по улицам бродили дети, а вечером всё замирало под тусклым светом фонарей. Ни кинотеатра, ни парка аттракционов – только эта тихая, сонная рутина, где каждый день походил на предыдущий.

Макс был худощавым мальчишкой с копной тёмных волос, вечно растрёпанных, и карими глазами, в которых искрилось любопытство. Ростом он не выделялся среди десятилеток, но в нём было что-то цепкое, неуловимое – может, эта привычка всегда держать спину чуть напряжённой, словно он готов сорваться с места в любой момент. На ногах – белые носки, аккуратно подогнутые у щиколоток, его маленькая тайна: в них он прятал всякую мелочь – то камешек с острыми краями, то монетку, то жвачку, завёрнутую в фольгу. Сегодня вставать не хотелось. Кровать скрипела, простыня пахла старым деревом и лавандой, а за окном вместо привычного гула машин слышалось только редкое чириканье воробьёв. Родители отправили его сюда, к деду Джо, на всё лето – два с половиной долгих месяца, пока они сами уехали в кругосветное путешествие. Отец, Мартин, мастерил новые смартфоны, мама, Марта, с её вечной улыбкой и блокнотом, придумывала, как их продать. Им некогда было возиться с сыном, да и оставить его одного в Чиже они не решились. Вот и привезли к деду – человеку, которого Макс видел только на экране телефона во время коротких видеозвонков. Живьём – ни разу, сколько себя помнил.

Дед Джо когда-то работал в местной полиции – он был тем самым офицером, который знал всех жителей Сорняка по именам и разгадывал мелкие неприятности, вроде пропавших велосипедов или странных шорохов по ночам, с той же тщательностью, с какой теперь варил обеды. Он любил увлекаться готовкой – экспериментировал с рецептами из старых книг, смешивая местные продукты с необычными специями, которые привозили на рынок в Чиж из разных стран, и его кухня всегда пахла чем то новым: то пряным карри с курицей, то сладким пирогом с лесными ягодами. На пенсии он следил за своим садом за домом – маленьким оазисом с ровными грядками с семенами моркови и помидоров, где каждое утро поливал их из старой лейки, напевая тихие мелодии из молодости, и иногда находил там "сокровища" вроде забытых монет или странных камешков. Кроме того, Джо коллекционировал старые карты и рассказывал Максу истории о далёких странах, которые сам никогда не видел, но мечтал показать внуку, – это было их секретным ритуалом, когда они были на связи.

– Макс, пора завтракать! – голос Джо, низкий и чуть хрипловатый, донёсся с первого этажа, отражаясь от голых стен. – Заправляй постель и спускайся, не мешкай!

– Хорошо, Джо, – откликнулся Макс, подавляя зевок. Он не привык называть его «дедушкой» – слишком чужое слово для человека, которого знал только через пиксели. Но всё же в этом доме, пропахшем старым деревом и чем-то тёплым, домашним, он чувствовал себя почти уютно. Они созванивались каждый месяц, болтая о всяких пустяках – о том, как Макс однажды поймал жука размером с кулак, или как Джо нашёл в огороде монету времён его молодости. Это было их маленькое связующее звено.

Макс нехотя сполз с кровати, бросив взгляд на мятые простыни. Заправлять не стал – зачем, если всё равно вернётся сюда вечером? Вместо этого он прошлёпал босыми ногами к окну, отодвинул занавеску и выглянул наружу. Дом деда стоял на улице Кракса – узкой, мощёной дорожке, окружённой невысокими заборами и такими же невысокими домами. Напротив, возвышался большой жёлтый дом, яркий, как лимон, с огромными голубыми окнами, похожими на глаза какого-то странного зверя.

– Ты будешь бутерброд или яичницу? – крикнул Джо снизу, и в голосе его слышалась нотка нетерпения, смешанная с заботой.

– Бутер! – отозвался Макс, натягивая носки и шорты. Он прошёл в ванную, где на полке лежал кусок мыла, пахнущий травами, и старый стакан с его зубной щёткой. Пока чистил зубы, смотрел в треснувшее зеркало и думал, как сильно этот дом отличается от их квартиры в Чиже – там всё было гладким, блестящим, а здесь каждая вещь будто рассказывала историю.

Завтрак ждал его на кухне – маленькой комнате с потёртым деревянным столом и окном, выходящим на задний двор. Джо, высокий и чуть сутулый, с седыми волосами, поставил перед ним тарелку с бутербродом: толстый ломоть хлеба, свежий сыр и кусок домашней колбасы, от которой шёл такой аромат, что слюнки текли сами собой. Городские продукты никогда не пахли так – в них не было этой землистой, живой нотки.

– Ну как, вкусно? – Джо прищурился, глядя на него поверх чашки с чаем, от которой поднимался лёгкий пар.

– Очень, – честно ответил Макс, откусывая ещё кусок. – У нас такого не делают.

– То-то же, – дед хмыкнул, довольный. – Что планируешь сегодня? Может, сходим в парк? Там хоть и лавочки старые, но воздух свежий.

Макс пожал плечами, проглатывая еду. Парк звучал скучно, как и всё в этом городишке.

– Думаю, просто осмотрюсь тут. Дом, улицу… Пока никуда ехать не хочу.

– Как знаешь, – Джо кивнул, не настаивая. – Спасибо скажи, что поел, и иди куда душа зовёт.

– Спасибо, – буркнул Макс, отодвигая тарелку, и поднялся из-за стола. Ему было любопытно, что скрывает этот дом – старый, с облупившейся краской на стенах и скрипящими половицами. Он прошёл в гостиную, где сразу бросилось в глаза огромное пианино, притулившееся у камина. Клавиши пожелтели от времени, а на крышке лежал слой пыли, будто на нём не играли годами. «Странное место для пианино, – подумал Макс. – Я бы поставил его у окна, чтобы свет падал на ноты». Напротив гостиной была кухня, а рядом – крутая лестница на второй этаж, манившая своей тёмной глубиной. Второй этаж оказался интереснее. Там была комната Джо – с большой кроватью, заваленной одеялами, и ванной, где пахло мылом и сыростью. Рядом – комната Макса, маленькая, но уютная, с окном на улицу и узким шкафом в углу. А ещё дальше – лестница на чердак, узкая и крутая, с перилами, покрытыми странными закорючками. Они напоминали письмена из старых книг, которые он видел в библиотеке Чижа, но разобрать их было невозможно. «Что там, наверху? – подумал Макс, чувствуя, как сердце забилось чуть быстрее. – Почему такие знаки?»

– Смотри, Линси с Бо пошли гулять, – голос Джо выдернул его из раздумий. Дед стоял у окна внизу, глядя на улицу. – Она твоего возраста. Неплохо бы с ней подружиться.

Макс спустился на пару ступенек и подошёл к окну в своей комнате. Напротив жёлтого дома появилась девочка – худенькая, светловолосая, в платье такого же лимонного цвета, как её дом. В руках она держала поводок, а на другом конце прыгал щенок бигля – уши болтались, хвост вилял, как метроном. «Фу, девчонка, – скривился Макс про себя. – Почему не пацан? Не хочу я с девчонками дружить. А этот бигль, наверное, и есть Бо». Он любил биглей – знал, что это гончие, с нюхом острее, чем у других собак. Активные, шумные, преданные – такие не выносят одиночества и всегда найдут, чем себя занять. «Хорошая собака», – подумал он, невольно улыбнувшись.

– Ну-ка, пойди поздоровайся, – продолжил Джо, не оборачиваясь. – Она славная девочка, и друзья у неё есть.

– Какие? – Макс поморщился, глядя в окно.

– Айса и Тишка, двойняшки. Живут в четырёх домах отсюда. Заводные ребята, все твоего возраста, – Джо говорил с лёгкой улыбкой, будто знал, что Макс сейчас ворчит про себя.

«Опять девчонка, – проворчал он мысленно. – Ну почему нет просто пацанов? Зачем вообще эти девчонки нужны?» Но вслух сказал другое:

– Знаешь, наверное, я и вправду с ними познакомлюсь. Но позже. Сначала надо кое-что сделать.

Джо только улыбнулся, кивнул и ушёл в гостиную. Там он устроился в своём любимом зелёном кресле – старом, с потёртой обивкой, но таком уютном, что казалось, оно обнимает сидящего. В руках у деда появилась книга – тяжёлая, с потрёпанным переплётом, пожелтевшими страницами и выцветшей обложкой. Видно было, что он читал её десятки раз, перелистывая, словно искал что-то давно потерянное или пытался разгадать тайну, спрятанную между строк.

Макс ещё раз глянул в окно. Линси что-то напевала, пока Бо тянул поводок, нюхая траву. Вдруг рядом с ней появился здоровый парень – мокрые темные волосы, тёмно-синяя мятая майка, голос громкий, резкий. Он кричал что-то в сторону девочки, а Бо залаял, оскалив мелкие зубы. «Видимо, собака не пускает его ближе, – подумал Макс. – Похоже, этот пацан боится собак». Шум длился недолго – парень махнул рукой и ушёл, а Линси с Бо скрылись за углом дома. Макс пожал плечами и направился в свою комнату. Там он плюхнулся на кровать, достал телефон и открыл соцсети. Пальцы привычно листали картинки – смешные видео от одноклассников из Чижа, фото с улиц, где он гулял ещё неделю назад. Всё это казалось таким далёким, будто из другой жизни. Потом спустился пообедать – суп был густым, с домашним хлебом, – и снова вернулся к телефону. Когда он наконец оторвался от экрана, за окном уже сгустились сумерки. «Ничего себе, – удивился он, глянув на часы. – Уже семь вечера».

– Пора ужинать! – позвал Джо из кухни.

– Иду! – откликнулся Макс, спускаясь по скрипучей лестнице.

На столе стояла гречневая каша с куриными биточками. На вид ничего особенного, но стоило попробовать – и язык чуть не проглотил сам себя от восторга. «Дед умеет готовить, – подумал Макс. – С едой тут проблем не будет. Осталось понять, чем вообще заняться».

– Чем ты вечерами занимаешься, дед? – спросил он, доедая последнюю ложку.

Джо откинулся на стуле, задумчиво глядя в потолок.

– По-разному. В основном читаю книги. А раньше, знаешь, приключений у меня было – не счесть. Очень много. Но теперь я стар, ноги уже не те.

– Какие приключения? – глаза Макса загорелись, но он постарался скрыть интерес за небрежным тоном.

– Разные, – Джо хитро прищурился. – Но, если хочешь свои, заведи друзей. Без них приключений не бывает.

Он подмигнул, но Макс только фыркнул про себя. «Опять хочет меня с этими дурацкими девчонками и каким-то Тишкой познакомить. Скукота».

– Ладно, я наверх. Дела у меня, – буркнул он, поднимаясь.

В комнате он снова уткнулся в телефон, листая ленту, пока за окном не сгустилась ночь. Тьма прокралась в Сорняк тихо, как кошка, и Макс даже не заметил, как провалился в сон.

Солнце, будто озорной художник, рассыпало свои золотые лучи по комнате, играя на щеках Макса тонкими, тёплыми нитями света. Они танцевали на его веснушчатом лице, пробирались сквозь прищуренные веки, щекотали ресницы, словно приглашая проснуться. Мальчишка, ещё цепляясь за остатки сладкого сна, недовольно заворочался под лёгким одеялом. Ему так хотелось остаться в уютной дремоте, но солнечные зайчики были беспощадны – они звали его в новый день, полный неизведанных приключений. «Ладно, хватит валяться, – подумал Макс, лениво потягиваясь. – Надо вставать и найти что-то поинтереснее этого старого дома деда Джо». Он спрыгнул с кровати, чувствуя, как деревянный пол холодит босые пятки, и принялся одеваться. На нём появились потёртые синие шорты, зелёная футболка с чуть выцветшим рисунком какого-то космического корабля, а на ногах – белые кеды с синими шнурками, слегка запылённые после вчерашних прогулок. И, конечно, он не забыл свои любимые белые носки – аккуратно подогнутые у щиколоток, словно маленькие тайники для секретов. В его коллекции их было ровно пятнадцать пар, и каждая казалась особенной, будто хранила в себе частичку его характера – упрямого, любопытного и немного дерзкого. «Готов, – мысленно кивнул он себе. – Пора разведать улицы. Может, найду пару ребят, и мы затеем что-нибудь весёлое – прятки, например». С этой мыслью он выскользнул из комнаты, оставив за собой лёгкий шорох шагов.

Улица Кракса встретила его утренней суетой. Напротив, у ярко-жёлтого дома, чьи окна сверкали небесной голубизной, мелькала фигурка девочки. Её светлые волосы, собранные в небрежный хвост, подпрыгивали в такт движениям, а лимонное платьице развевалось, когда она бросала теннисный мяч своему псу. Бигль по кличке Бо, с ушами-лопухами и блестящими глазами, носился за игрушкой, радостно повизгивая. «Бо, – вспомнил Макс, щурясь на солнечный свет. – А как же её зовут? Дед что-то говорил… Личи? Лини? Лучи? Да ну, не помню. Может, подойти? Хотя… не хочу». Он вальяжно зашагал мимо, засунув руки в карманы, стараясь казаться равнодушным. Но вдруг за спиной раздался звонкий голосок:

– Эй, ты! Привет! Подай мяч, а?

Макс замер, медленно обернулся. Девочка смотрела на него с лёгкой улыбкой, чуть склонив голову. Её глаза – яркие, как весеннее небо, – искрились любопытством. Он огляделся, заметил жёлтый мячик, застрявший в траве у обочины, и нехотя поднял его. Протянув его ей, он буркнул:

– Вот. Держи.

– Спасибо! А ты что, говорить не умеешь? Глухонемой, что ли? – поддразнила она, принимая мяч.

– Я?! – Макс фыркнул, шмыгнув носом. – Да я просто с девчонками не разговариваю.

– Ну и ладно, – она пожала плечами, и её улыбка стала ещё шире, будто его слова её только позабавили.

И тут из тени жёлтого дома выступила зловещая фигура. Какой-то долговязый парень лет двенадцати казался воплощением мрака в этом солнечном утре. Его растрёпанные темно русые волосы, словно гнездо ворона, торчали во все стороны, а мятая тёмно-синяя майка болталась на худом, костлявом теле, будто снятая с чужого плеча. Лицо его было острым, с впалыми щеками, а глаза – узкие, как щели, горели холодным, хищным блеском. Он шагал медленно, но каждый его шаг отдавал угрозой, а кривые зубы, обнажённые в злобной гримасе, напоминали клыки зверя, готового к прыжку. Из-под рукава майки виднелся старый шрам – тонкий, извилистый, словно след от кошачьих когтей, добавляющий ему зловещего очарования.

– Слышь, ненормальная, – прошипел он, и голос его был низким, с хриплыми нотками, от которых по спине бежали мурашки. – Когда я доберусь до твоей собаки, тебе не жить, поняла?!

Он сжал кулаки так, что костяшки побелели, и шагнул ближе. Бо тут же встал между ним и девочкой, оскалив зубы и издав глухое, угрожающее рычание. Вивиен замер, но в его взгляде не было страха – лишь ядовитая злоба, словно он уже представлял, как расправляется с псом и его хозяйкой. Линси – а это была именно она, как Макс вспомнил позже – выпрямилась, стараясь казаться невозмутимой.

– Иди куда шёл, Вивиен, – сказала она твёрдо, но в её голосе проскользнула дрожь. – Бо, держись рядом. Если что, кусай.

Она посмотрела на Вивиена с напускным безразличием, но в её зеленых глазах мелькнул страх, который она не могла полностью скрыть. Вивиен оскалился ещё шире, сверкнув кривыми зубами, словно обещая вернуться, и медленно отступил, бросив напоследок взгляд, полный тёмного обещания. Затем он растворился в тени забора, оставив за собой гнетущее чувство тревоги. Линси повернулась к Максу, словно оценивая, заметил ли он её секундную слабость. Потом подхватила мяч и крикнула:

– Спасибо ещё раз! – и скрылась за высоким голубым забором вместе с Бо, чьи уши весело подпрыгивали на бегу.

Её не смутило, что мальчик с россыпью веснушек на щеках проигнорировал её попытку заговорить. Линси была не по годам смышлёной: в свои восемь лет она могла часами мастерить хитроумные штуки. Её изобретательность поражала – взять хотя бы тот миксер на батарейках, что она собрала в понедельник. Он жужжал, как маленький шмель, и здорово помогал её маме, Мэй, печь пироги. Линси не нуждалась в компании – ей хватало собственных идей и верного Бо, но в глубине души она была открыта к новым знакомствам, просто не показывала этого.

Макс же, пожав плечами, побрёл дальше. Ему не хотелось признавать, что встреча с Линси его зацепила. Где-то внутри шевельнулось любопытство, но страх – то ли перед зловещим Вивиеном, чья тень всё ещё маячила в памяти, то ли перед чем-то ещё – удерживал его на месте. «И вообще, в какие игры можно играть с девчонкой?» – пробормотал он про себя, шагая по улице Кракса.

По бокам выстроились разноцветные заборчики – красные, синие, жёлтые, – будто кто-то разлил краски из гигантской палитры. Дома, хоть и похожие друг на друга, как близнецы, отличались окнами: где-то они были узкими и строгими, где-то широкими, с цветочными горшками на подоконниках. Улица пересекалась с Чос – узкой полоской асфальта, что вела к маленькому парку с чахлыми деревьями и парой скрипучих качелей. Часы ещё не пробили одиннадцать, но дворовая жизнь уже бурлила. У серого дома, чьи стены покрывала облупившаяся краска, стоял сосед – невысокий, плотный мужчина с кожей цвета тёмного мёда. Его густые брови хмурились, пока он возился с газонокосилкой, то и дело оглядываясь на неровные клочки травы. Все напоминало ему дачный район его родного Чижа – тихий, уютный, с маленькими домиками, будто выстроенными в один день. Каждый заборчик отличался только цветом, а окна домов переливались всеми оттенками радуги. На пересечении Кракса и Чос возвышалась Библиотека – здание, словно вырванное из древних легенд, пропитанное тайнами веков. Её фасад, сложенный из чёрно-белого мрамора, сиял в утреннем свете, но этот блеск был холодным, почти зловещим, как отблеск луны на тёмной воде. Высокие колонны, строгие и величественные, тянулись к небу, словно стражи, охраняющие запретный вход. Их тени ложились на землю длинными, острыми полосами, будто когти невидимого зверя. Над массивной крышей, увенчанной острыми краями, застыли фигуры странных существ, вырезанные из того же мрамора. Они были не похожи ни на что земное – с изогнутыми шеями, крыльями, больше напоминающими лохмотья, и глазами, пустыми, но словно следящими за каждым шагом. Макс замер, пытаясь разгадать их природу. Были ли это стражи забытых миров? Или духи, пойманные в камне? Они молчали, но их присутствие наполняло воздух ощущением скрытой угрозы и манящей тайны.

Любопытство, острое, как игла, пронзило его, и он шагнул под огромную арку. Двери – тяжёлые, из тёмного дерева, испещрённого странными узорами, похожими на руны, – распахнулись с низким, протяжным скрипом, от которого по коже побежали мурашки. За порогом открылся иной мир. Коридоры, длинные и узкие, словно кишки древнего чудовища, тянулись в бесконечность, пересекаемые одним широким проходом, чьи стены казались покрытыми тонким слоем инея – то ли от холода, то ли от магии. Полки, уходящие под самый потолок, были уставлены книгами – их корешки, потёртые и выцветшие, хранили тысячи, а может, миллионы историй. Некоторые тома выглядели так, будто их не открывали столетиями: пыль лежала на них толстым слоем, а из-под обложек выглядывали пожелтевшие страницы, словно шепчущие о забытых тайнах. Высокие лестницы, цепляющиеся за стеллажи, казались живыми. Их деревянные ступени, покрытые трещинами, поскрипывали, будто переговаривались друг с другом, а тени, что они отбрасывали на пол, складывались в причудливые узоры – то ли карты неведомых земель, то ли письмена давно мёртвого языка. Свет, скудный и бледный, пробивался сквозь узкие окна под потолком, но он не разгонял полумрак, а лишь подчёркивал его, делая тени гуще и глубже. В воздухе витал запах старой бумаги, кожи и чего-то ещё – едва уловимого, почти мистического, как дыхание древности.

Тишина здесь была не просто тишиной – она была живой, осязаемой, словно невидимый страж, следящий за каждым вдохом. И вдруг Макс почувствовал взгляд. Холодный, пронизывающий, он сверлил его спину, заставляя сердце биться чаще. Он обернулся, но в коридорах царила пустота – лишь тени шевелились, будто подчиняясь чьей-то воле. В глубине одного из проходов мелькнуло нечто тёмное – бесформенное, зловещее, как клочок ночного кошмара. Дрожь охватила всё тело, ноги стали ватными, но любопытство, этот вечный спутник Макса, толкнуло его вперёд. Он шагал, преодолевая метров шестьдесят, и каждый звук – шорох подошв, слабое эхо дыхания – казался громче грома в этой гробовой тишине.

Тень начала обретать очертания. Она светлела, превращаясь в силуэт. «Кто-то сидит там и смотрит на меня?» – мелькнула мысль, от которой пульс застучал в висках. Из полумрака выступила фигурка – маленькая, но широкая, как бочонок. Это была старушка, не выше полутора метров, но в плечах почти такая же, как в росте. Её тёмный платок, усыпанный мелкими звёздочками вышивки, скрывал седые волосы, а простое платье цвета старого мха колыхалось при каждом шаге. Лицо её, круглое и морщинистое, словно кора древнего дуба, озарила улыбка, но в маленьких, глубоко посаженных глазах мелькнула искра – то ли доброта, то ли что-то потаённое, чего Макс не мог разгадать.

– Добрый день, молодой человек, – голос её был мягким, но с хрипотцой, как шорох страниц, перелистываемых ветром. – Могу я вам чем-то помочь?

– Нет, спасибо, – выдавил Макс, чувствуя, как жар заливает щёки. «Неужели я испугался какой-то старушки? Рики точно лопнет со смеху!»

– Если что-то понадобится, я за тем столом, – она кивнула в сторону тёмного угла, где стоял маленький столик, заваленный книгами и свитками. На одном из них Макс заметил странный символ – круг с тремя линиями, будто нацарапанный когтем. – Кстати, меня зовут бабуля Киша.

– Очень приятно. Макс, – ответил он, стараясь улыбнуться, но голос предательски дрогнул.

Она ещё раз посмотрела на него – долгим, изучающим взглядом, от которого по спине пробежал холодок, – и, шаркая тапочками, вернулась в своё тёмное убежище. Макс постоял, провожая её глазами, затем развернулся и поспешил к выходу. В голове уже зрел план: позвонить Рики и выложить ему историю про «жуткую старушку Кишу» и эту странную библиотеку, что казалась живой и полной секретов. Но сначала – ужин.

Дома его ждал аромат жареной картошки и котлет. Поблагодарив деда Джо, он поднялся в комнату, сжимая телефон. На экране появился Рики – светловолосый, с большими голубыми глазами, похожими на озёра, и озорной улыбкой.

– Неужели ты вправду так перепугался? – хохотнул он, едва Макс закончил рассказ.

– Конечно! – Макс закатил глаза. – Если б ты там был, штаны бы точно промокли. А я всего-то чуть вздрогнул.

– Ну уж нет, я всегда был смелее тебя, – поддразнил Рики. – Что там ещё интересного?

– Пока ничего. Скукота, – вздохнул Макс.

– Ой, мне пора! Тэс пришёл, идём на «Смертельные гонки». Завтра расскажу, не скучай, друг! Пока! – Рики помахал рукой и исчез с экрана.

Макс улыбнулся пустому дисплею, шепнув про себя: «Пока, друг». Он откинулся на кровать, прислушиваясь к бормотанию телевизора с первого этажа. «Наверное, Джо опять смотрит свои комедии», – подумал он. Мысли закружились: почему родители бросили его здесь? Почему не взяли с собой? Он же не маленький, мог бы остаться дома один. Представил, как снимал бы с Рики дурацкие видео, как болтался бы с ним и Тэсом по торговым центрам. За окном темнело, луна пряталась за облаками, и комната утонула в мягкой тьме. Макс переоделся в пижаму – полосатую, чуть великоватую – и нырнул под одеяло.

Ночью его разбудил странный свет. Сквозь дверной проём пробивались разноцветные лучи – красные, синие, зелёные, – переливаясь, как радуга в мыльном пузыре. Они плясали на стенах, завораживая своей красотой. «Что это? Дед включил диско-шар? Или лунный свет играет в зеркале на лестнице?» – сонно подумал он. Не раздумывая, он вскочил, распахнул дверь – и замер. Ничего. Только тьма, густая и непроглядная. «Как так? Я же видел лучи! Я не сумасшедший!» – Макс скорчил гримасу, оглядываясь в пустоте. Решив, что это был сон, он вернулся в кровать и почти мгновенно провалился в забытье.

Утро в Сорняке прокралось обманчиво мягким светом, словно кто-то невидимый приглушил звуки мира, оставив лишь шёпот тишины. Макс очнулся от звонкого плеска струй, что с упрямой силой били о потемневшую от времени жестяную крышу душевой во дворе деда Джо. Он потянулся, чувствуя, как солнечные лучи, пробиваясь сквозь истончённые занавески, ласкают его кожу теплом, будто старый друг. В голове ещё клубились обрывки ночных видений: мерцающие разноцветные лучи, тени, скользящие за приоткрытой дверью, и голоса – тихие, призрачные, которых не могло быть наяву. Он мотнул головой, словно смахивая паутину сна, и поплёлся к умывальнику. Холодная вода обожгла лицо, пробудила тело, но тревога – тонкая, как нить, – осталась где-то в глубине груди, пульсируя в такт сердцебиению. В коридоре громоздкие настенные часы, чья облупившаяся краска обнажала годы забвения, а тяжёлый маятник покачивался с глухим стуком, возвестили полдень. Макс спустился к столу, где за окном Сорняк дышал своей неспешной жизнью. Узкие улочки, вымощенные потрескавшимся асфальтом, лениво тянулись между домиками с пёстрыми заборами – лимонно-жёлтыми, мятными, бледно-голубыми. Торговцы у ларьков хлопали деревянными ставнями, закрывая их на перерыв, а редкие прохожие скользили мимо на велосипедах, оставляя за собой шорох шин и облачка пыли, что оседали на горячей земле. Воздух был густым, пропитанным запахом раскалённого асфальта, свежескошенной травы и едва уловимой сладостью цветущих акаций.

– Что-то ты сегодня залежался, Макс. Всё в порядке? Не приболел ли? – хриплый, но удивительно мягкий голос деда Джо выдернул его из задумчивости. Старик стоял у плиты, склонившись над чугунной сковородой, где шипело что-то ароматное. Его взгляд, слегка прищуренный, скользнул по внуку с тенью беспокойства.

– Всё нормально, деда, просто… – Макс запнулся, теребя край выцветшей футболки. Как описать те лучи, что пронизывали его сны? Или чувство, будто кто-то зовёт его из-за невидимой границы? А вдруг это лишь морок усталого разума? – Просто устал. Спасибо за обед, я пойду прогуляюсь.

Он подхватил старый резиновый мяч, что валялся у порога, и выскочил наружу, не дав деду вставить слово.

– Попробуй с кем-нибудь подружиться, малыш! Увидишь, как мир засияет новыми красками! – крикнул Джо вслед, но голос растаял в жарком воздухе, а Макс уже мчался прочь, уносясь от дома, словно птица, выпущенная из клетки.

Сегодня ноги сами повели его дальше знакомых троп. Он миновал лимонно-жёлтый дом Линси, где обычно носился Бо – её бигль с лоснящейся шерстью и вечно радостным лаем. Но сегодня газон перед домом зиял пустотой, и в груди Макса шевельнулось смутное разочарование, тонкое, как укол иглы. Он поймал себя на мысли, что хотел бы её встретить – и, может, даже решился бы заговорить первым, переступив через свою неловкость. Но, отмахнувшись от этого, он ускорил шаг, направляясь к перекрёстку у библиотеки. Сорняк дремал под палящим солнцем, окутанный густым, липким летом. Днём температура поднималась до +30, обволакивая всё жарким маревом, но к ночи спадала до прохладных +15, даря лёгкую передышку. Машин почти не встречалось – местные предпочитали велосипеды и ролики, скользившие по улицам с шорохом и ветерком. «И природе не вредят», – мелькнуло в голове у Макса, пока он ждал зелёного света на переходе. Он вертел головой, разглядывая аккуратные домики с их пёстрыми заборами, пока звонкий голос не вырвал его из раздумий.

– Эй, Айса, ты совсем не можешь сделать «Ток»! – прокричал мальчишка с растрёпанными русыми волосами, стоя на площади в нескольких шагах от Макса.

Макс обернулся. Перед высокими деверьями и усыпанным листьями тротуаром стоял мальчишка лет девяти, русый, с крепким телосложением, будто выточенным тренировками – точно атлет. Ростом он не уступал Максу, но был шире в плечах, с уверенной осанкой. На нём красовались серая майка, такие же шорты и чёрные кроссовки, слегка потёртые от активной жизни. Рядом возвышался велосипед «Велс» третьего поколения – зелёный, как лесной мох, с изящными изгибами рамы и сияющими спицами. Это был не просто велосипед, а мечта каждого ребёнка мира: редкий, эксклюзивный, создаваемый вручную под заказ. Его глянцевый корпус переливался на солнце, словно живой металл, а руль украшали тонкие гравировки, будто древние руны. Купить такой было почти невозможно – цена кусалась, а мастера делали их лишь для избранных. Макс замер, сердце заколотилось от восторга: он и представить не мог, что увидит это чудо наяву.

– Но я же делаю всё, как в инструкции! Почему не выходит? – возразила девочка, сдвинув брови в упрямой гримасе. Айса была его зеркальным отражением: тот же рост, русые волосы, спадающие на плечи мягкими волнами, и ясные глаза, искрящиеся живым умом. Её яркий розовый комбинезон сиял, как лепесток цветка, а кроссовки того же цвета казались продолжением её энергии. Её велосипед «Велс», розовый, как глазированный клубничный пончик, был столь же великолепен: изящный, с тонкой корзиной спереди и лёгким звоном колокольчика, вплетённого в руль. Они спорили, тыча пальцами в розовый велосипед, пока Тишка не заметил Макса, застывшего в стороне. Тот пялился на их сокровища, и мальчишка ухмыльнулся, сверкнув озорными глазами.

Тишка уловил заворожённый взгляд Макса и окликнул его:

– Чего уставился? Хочешь прокатиться?

– Нет, спасибо, – пробормотал Макс, чувствуя, как жар заливает щёки.

– Да брось, иди попробуй, – подбодрила девчонка, и её улыбка растопила его сомнения, как воск под огнём.

Макс заколебался лишь миг. Желание вскочить на этот шедевр переполняло его, заставляя сердце биться чаще. Он шагнул вперёд и, протянув руку к зелёному «Велсу», тихо спросил:

– Можно?

– Конечно, только не поцарапай. Он новый, – кивнул мальчишка, отступая с лёгкой насмешкой.

– Кстати я Айса, а это мой брат Тишка, а как тебя зовут? —спросила девочка, пока Макс проводил пальцами по холодной, гладкой раме.

– Макс, – выдохнул он, не отрывая взгляда от велосипеда. Каждая деталь – от изогнутого руля до тонких, почти невесомых спиц – казалась шедевром, созданным не для этого сонного городка.

– Ты откуда, Макс? Переехал сюда? – Тишка скрестил руки, изучая его с любопытством.

– Нет, я на лето к деду. Родители уехали по работе, колесят по миру, – ответил Макс, стараясь скрыть восторг, что бурлил внутри, как газировка в бутылке.

– Давай, пробуй, – Айса кивнула на велик, и Макс, передав мяч Тишке, вскочил в седло.

Он нажал на педали – и мир взорвался движением. Ветер ударил в лицо, острый и свободный, унося прочь все тревоги. Улицы Сорняка слились в размытую полосу красок: жёлтые заборы, зелёные кроны, пыльные тротуары. Он мчался к библиотеке, затем резко развернулся – Тишка даже вздрогнул от его лихости – и понёсся обратно. В этот момент он был не просто Максом – он был ветром, молнией, самим движением. Земля под колёсами дрожала, а грудь разрывалась от дикой, необузданной радости. Когда он затормозил у площади, дыхание сбилось, но глаза сияли, как звёзды. Но небо над Сорняком вдруг потемнело. Тучи, тяжёлые, словно выкованные из свинца, нависли над площадью, будто невидимая рука набросила на город плотный полог. Айса ловко выхватила мяч из рук Тишки, закинула его в корзину на своём велосипеде и скомандовала, сверкнув глазами:

– Прячемся в библиотеке! Тишка, подхватывай Макса на багажник, и летим!

Тишка не стал возражать. Он подогнал велик, кивнул Максу на узкий багажник, и они рванули вслед за Айсой. Крупные капли дождя, холодные и резкие, уже стучали по земле, оставляя тёмные пятна на асфальте, когда троица укрылась под массивной мраморной крышей библиотеки. Её чёрно-белый фасад возвышался над ними, величественный и строгий, словно древний храм, хранящий тайны веков. Статуи на крыше застыли в молчании, их вырезанные из камня глаза смотрели вниз с загадочной, почти живой тенью. Внутри здание дышало прохладой и ароматом старых книг, а свет, лившийся сквозь высокие витражи, дробился на полу в разноцветные узоры, будто само время здесь застыло в ожидании.

Под укрытием они разговорились о трюках. Макс, смущённо улыбаясь, поведал о своих скромных умениях: «Ток» – прыжки на заднем колесе, где баланс тормозов и веса был тонким искусством, и «Сайдхоп» – боковой скачок, требующий точности. Но Тишка и Айса оказались мастерами иного уровня. Тишка, с горящими глазами, расписывал десятки трюков – от простых прыжков до головокружительных вращений в воздухе, его голос звенел восторгом, как колокол. Айса же добавляла, как можно вплетать в трюки настроение, делая их живыми, почти театральными. Они были двойняшками, рождёнными в один день, но не близнецами – и всё же их связь казалась нерушимой, как нить судьбы. Тишка увлекался хоккеем и тхэквондо, когда-то гонял мяч по футбольному полю, а Айса жила театром, но не уступала брату в ловкости на тренировках. Летом они помогали бабуле Кише в библиотеке, поглощая книги с жадностью, унаследованной от отца – торговца медоборудованием, что привозил им диковины со всех уголков земли. Мать они потеряли ещё младенцами, и их мир вырос под сенью бабулиных книжных полок, пропитанных запахом бумаги и тайнами.

Дождь утих, и солнце снова разлило по Сорняку тёплые краски. Макс задрал голову, разглядывая статуи на крыше – странные фигуры, будто вырванные из его собственных снов.

– Кто это такие? «Какие-то существа?» —спросил он, указав вверх.

– Это Бруты, Маки и Яни, – ответил Тишка, показывая рукой на каждую статую. – Они из мира Ло, местные сказки – ухмыльнулся он, хлопнув сестру по плечу. – Пошли, а то опоздаем к ужину, бабуля будет ворчать.

– Ой, и правда поздно, – встрепенулся Макс. Ему не хотелось расставаться с новыми друзьями, но сумерки уже крались к Сорняку, мягко окутывая улицы. – Вы завтра гуляете?

– Утром до обеда – в библиотеке, помогаем бабуле, а после – к Линси. Идём с нами, познакомим, – предложила Айса, и в её глазах заплясали озорные искры.

– Договорились, до завтра, – Макс помахал им и побрёл домой, среди улиц и раскрашенных домов он шел, обдумывая в голове как выглядели эти статуи, что-то внутри откликалось на их внушающий страхом вид. Подходя к дому, он учуял аромат жареного картофеля.

– Мой руки и за стол, – буркнул дед, едва внук переступил порог, но в его голосе сквозила скрытая теплота.

За ужином Макс не выдержал:

– Деда, у нас есть местные сказки дома?

– Есть, на чердаке. Ищи две книги в красных обложках, рядом с серой коробкой. А что за интерес вдруг? – Джо прищурился, словно чуя в воздухе что-то необычное.

– Познакомился с Айсой и Тишкой. Прятались от дождя у библиотеки, и они сказали, что статуи на крыше – из сказок. Захотелось узнать, – ответил Макс, стараясь унять волнение, что дрожало в груди.

– Прочитаешь – приходи, расскажу ещё кое-что занятное, – подмигнул дед. – Ладно, я читать, приятного вечера, малыш.

«Малыш! Да какой я малыш, я взрослый уже!» – мысленно возмутился Макс, но промолчал. Вместо этого он поднялся на чердак.

Лестница скрипела под ногами, её старые перила были испещрены странными знаками – палочками и черточками, похожими на письмена давно забытого народа, но простыми, почти детскими. Дверь отворилась бесшумно, словно приглашая в иной мир. Внутри царил полумрак: коробки громоздились в углах, сундуки дремали под слоем пыли, а тусклый свет лампы выхватывал из тени полку у окна. Под стеклом лежали загадочные вещи – гладкий камень с прожилками, металлический осколок, тускло мерцающая жемчужина. «Что за странности? Неужели это деду дорого?» – подумал Макс, оглядывая тесное пространство. У серой коробки он нашёл две книги в красных обложках: «Сказка Сорняка» и «Мир Ло». «Мир Ло? Что это за место?» – усмехнулся он, но любопытство уже вело его вниз.

В своей комнате он раскрыл «Сказку Сорняка», но не успел прочесть ни строки – тишина, густая, как смола, навалилась на него, и Макс провалился в сон, полный теней и мерцающих лучей, зовущих его в неизведанное.

Время неумолимо приближалось к одиннадцати часам утра. За окном, под палящим солнцем, в густой траве неистово трещали кузнечики, их стрекотание сливалось в причудливую симфонию лета. Макс медленно открыл глаза, чувствуя, как веки тяжелеют от остатков сна. Он лежал на смятой простыне, все еще в мятой вчерашней одежде – серой футболке и джинсовых шортах. В руках у него покоилась раскрытая книга, страницы которой слегка пожелтели от времени. «Странно, я даже не помню, как уснул», – подумал он, потирая лоб. В воздухе витал едва уловимый запах озона, оставшийся после ночного дождя, и Макс решил, что именно этот аромат убаюкал его вчера вечером.

Он лениво поднялся с кровати, бросив книгу на прикроватный столик, и потянулся, разминая затекшие мышцы. Переодевшись в ярко-синюю футболку с вышитой на груди маленькой звездой и такие же синие шорты, он натянул белые носки с тонкими серыми полосками и зашнуровал свои любимые белые кеды с потрепанными шнурками. Спустившись по скрипучей деревянной лестнице на кухню, Макс вдохнул аромат свежеприготовленного обеда: жареной картошки с золотистой корочкой и кусочков курицы, приправленных душистыми травами. На столе уже ждал поднос с едой, аккуратно накрытый полотенцем, а рядом стоял высокий стакан апельсинового сока, капли конденсата стекали по стеклу.

– Не рановато ли для обеда, дедушка? – спросил Макс, скользнув взглядом по фигуре Джо, одетого в свою любимую клетчатую рубашку, который возился у плиты, вытирая руки о синее кухонное полотенце.

– Мне нужно съездить в город по делам, вернусь только вечером, – ответил Джо, поворачиваясь к внуку. Его голос был низким и теплым, с легкой хрипотцой. – Решил приготовить пораньше, чтобы ты не голодал. – он улыбнулся, обнажая морщинки в уголках глаз, и подхватил старый кожаный рюкзак, висевший на спинке стула. – Не скучай тут без меня.

Дедушка вышел, хлопнув дверью, и Макс остался один. «Так, надо пообедать и придумать, чем заняться до двух часов, – размышлял он, усаживаясь за стол. – А там Айса с Тишкой освободятся, и мы что-нибудь придумаем». Покончив с едой, он решил уделить время книге городских сказок, которую почти начал читать вчера. Устроившись на диване в гостиной, где солнечные лучи рисовали золотые узоры на потертом ковре, он открыл книгу на первой странице.

Рассказ погрузил его в мир фантастического города под названием Техгор, сокрытый в тенях неведомых земель, где обитал род брутов – существ удивительных и противоречивых. Среди них выделялся Бегор, невысокий, всего полутора метров, но тучный, как дубовый пень. Его коричневые кожаные штаны и рубаха, подпоясанные чёрной жилеткой, блестели, словно выкованные из закатного света. Стопы его, длиннее и шире людских, надетых в Воки – железные овалы, подобные обуви, но сияющие, как доспехи древнего воина, с тонкими гравировками, что шептались о магии. Лицо Скалиса напоминало шар, увенчанный огромным носом и пухлыми щеками, а маленькие глазки скрывались под исполинскими очками, чьи стёкла на одном окуляре увеличивали мир в десятки раз, открывая невидимое. Бегор жил в уютной норке, вырытой в холме и обставленной необычной мебелью, где стены украшали полки с инструментами и чертежами. Каждое утро он просыпался с первыми лучами солнца, пробивавшимися сквозь круглое окошко, и принимался за работу, создавая удивительные механизмы для жителей Техгора. Его соплеменники, похожие на него, но каждый со своей уникальной специализацией, творили приборы для готовки, одежды или связи, соединяя технологии с магией. Волшебство в Техгоре было естественной частью жизни – искры света вырывались из кончиков пальцев, превращая металл в послушный материал, а шестеренки начинали вращаться сами собой. Но однажды утром Бегор, направив привычный поток магии на ремонт Воков, почувствовал пустоту. Его руки задрожали, искры не вспыхнули, а воздух остался недвижимым. «Что за чертовщина?» – пробормотал он, оглядываясь в поисках ответа. Выскочив из норки, он замер: на улице, у входов в свои дома, стояли десятки брутов, их лица выражали смесь страха и недоумения. Магия исчезла у всех. В толпе зашептали имя, и вскоре стало ясно: Лерос, один из их рода мастеров, пропал. Его норка оказалась пуста, инструменты покрылись пылью, а следы обрывались у городской границы. Дни без магии тянулись тоскливо. Тяжелые механизмы, некогда оживленные волшебством, теперь пылились в углах, а бруты, привыкшие к легкости творчества, впали в уныние. Но однажды с небес спустилась Фея – существо из света и перламутра, чьи крылья переливались, как закат над озером. В её ладонях лежал белый шарик, сияющий, как звезда. Без слов она указала Бегору бросить его в воду из озера Ро, что сверкало у подножия города. Едва шарик коснулся воды, раздался всплеск – ослепительный вихрь энергии взмыл ввысь и опоясал её руку золотым кольцом. Фея раздала каждому бруту по шарику, улыбнулась и растворилась в воздухе, оставив за собой шлейф света. С тех пор бруты вернулись к прежней жизни, нося кольца на мизинцах, как знак возрождённой магии. И все они запомнили урок: «Не всякий друг – друг. Иной может оказаться вором твоего волшебства».

«Так вот кто такие бруты – мастера технологий», – подумал Макс, захлопывая книгу.

Он обратил внимание на часы и понял, что его уже заждались новые знакомые. Он туже зашнуровал кеды, мечтая снова прокатиться на «Велсе» – странном велосипеде с мигающими огоньками, который Тишка смастерил прошлым летом. Схватив с кухонного стола маленький бутерброд из ржаного хлебца с ломтиком колбасы и сыра, засунув его в рот едва прожевывая, он выбежал на улицу, хлопнув дверью.

– Макс, привет! – крикнула Айса, ее голос звенел, как колокольчик. Она стояла у калитки в легком сарафане с цветочным розовым узором, ее русые волосы были собраны в высокий хвост.

– Привет, Макс! – подхватил Тишка, поправляя шнурки на ботинках. Его волосы торчали во все стороны, а на футболке красовался рисунок ракеты.

Макс, не успев пробежать и десяти шагов от своего деревянного забора, обмотанного вьюном, чуть не подавился бутербродом. Проглотив его с трудом, он выдавил:

– Хай, вы чего тут?

– Мы же вчера говорили, что пойдем к Линси, – ответил Тишка, указывая на лимонный дом через дорогу. – Она живет прямо тут.

«Линси… Точно, девчонка с биглем», – вспомнил Макс, чувствуя, как щеки слегка розовеют. – Ах да, я просто не думал, что она так близко.

– Пойдем знакомиться, она сейчас выйдет с Бо, – сказала Айса, улыбнувшись. – Только не пугайся его, он очень дружелюбный, хоть и шумный.

Макс кивнул, но внутри его разыгралось волнение. «А вдруг они узнают, что я не познакомился с ней раньше? Что подумают?» – размышлял он, шагая к лимонному дому. Его ярко-желтые стены сияли на солнце, словно кусочек лета, а невысокий заборчик был увит плющом. Вокруг дома раскинулся сад с пышными кустами роз и маленьким фонтанчиком, из которого доносилось журчание воды. Вдруг калитка распахнулась, и на дорожку выскочила светловолосая девочка в желтом платье с оборками, ее синие сандалии сверкали на солнце. За ней мчался Бо – бигль с длинными ушами и блестящей шерстью цвета карамели. Он вилял хвостом так яростно, что казалось, сейчас взлетит, и радостно гавкал, приветствуя гостей.

– Привет, ребята! А и ты тут? – Линси посмотрела на Макса, прищурившись, и в ее зеленых глазах мелькнула хитринка.

– Привет, я Макс, – выдавил он, чувствуя, как голос слегка дрожит.

– Я Линси. Что ты такой зажатый? Мы с Бо не кусаемся, – она звонко рассмеялась, обнажая ямочки на щеках. – Пойдемте за дом, покажу кое-что интересное.

Она повела их за собой, ее шаги были легкими и уверенными. Бо нашел в кустах старый теннисный мяч, покрытый травяными пятнами, и помчался следом, не отставая. За домом открывалась просторная зеленая лужайка, где журчал небольшой бассейн с голубой водой, а рядом стояла постройка – нечто среднее между сараем и мастерской. Ее стены были выкрашены в небесно-голубой цвет, а на крыше красовалась маленькая ветряная мельница, лениво вращающаяся на ветру. Внутри было тесно от полок с инструментами, проводами и загадочными приборами, мигающими разноцветными огоньками.

– Сюда, – позвала Линси, ныряя в мастерскую. Она достала из деревянного ящика прибор: черную кепку, к которой был прикреплены очки с блестящими линзами.

– Что это на этот раз? – спросила Айса, ее глаза загорелись любопытством.

Линси гордо выпрямилась. – Это «Светлячок». Прибор ночного видения, но я его улучшила. Встроила датчик, который передает изображение на телефон – все, что вокруг, как при дневном свете, в цвете. А еще линзы раздвигаются к ушам, когда он не нужен, – она надела кепку, щелкнула кнопкой, прибор ожил, тихо загудев.

Макс смотрел на нее, не скрывая восхищения. «Это просто невероятно», – подумал он. – Ты сама его сделала?

– Ага, – кивнула Линси, улыбнувшись. – Это только начало.

– Она такие штуки мастерит, что ты просто обалдеешь, – подхватил Тишка, выхватывая кепку у Линси и примеряя ее на себя. – Это для нее разминка.

Линси выключила свет в мастерской, и на экране ее телефона появилась картинка: Макс в ярких красках, будто освещенный солнцем, а рядом – список: «Телефон, жвачка, пара монет». Макс сунул руку в карман и замер – все совпадало. Затем Линси нажала еще одну кнопку, и на экране высветились цифры: расстояние до Макса, его рост и даже примерный вес.

– Это просто чума! – воскликнул Тишка, подпрыгивая от восторга. – Мы столько всего сможем узнать с этим «Светлячком»!

– Чуть позже, – прервала его Линси. – Он готов на 98%, нужно доработать.

– Ничего, зато придумаем, где его испытать, – поддержала Айса. – А пока пойдем купаться?

– Куда? – спросил Макс, все еще переваривая увиденное.

– На озеро, тут недалеко, – ответил Тишка, уже предвкушая плеск воды.

Макс сбегал домой за плавками и полотенцем, бросив взгляд на часы – дедушка вернется еще не скоро. Вскоре вся компания направилась к озеру, свернув на улицу Чос, а затем на перекресток Рубик, где разноцветные заборы домов переливались на солнце. За полянкой их встретило озеро. Оно раскинулось перед ними, как живая картина: чёрная галька, блестящая, как осколки ночи, усыпала берег, а вода переливалась голубым серебром под лучами солнца. Ветер нёс запах трав и цветов, усыпанных на поляне рядом, а над озером кружили стрекозы с крыльями, сияющими, как разноцветные кристаллы. Это место было одновременно простым и прекрасным

Они плескались до самого заката, смеясь и ныряя, пока солнце не начало клониться к горизонту, окрашивая небо в багровые вечерние тона. Ребята поняли, что пора собираться. Макс первым вылез на берег, стряхивая воду с волос, и начал собирать разбросанные вещи – полотенце, носки, бутылку с водой. Линси, хихикая, помогла Тишке выбраться из воды, а Бо, фыркая, отряхнулся, забрызгав всех каплями. Они быстро переоделись за кустами, обмениваясь шутками о том, кто глубже нырнул и дальше плавал. По пути Макс оглянулся на озеро, сверкающее в последних лучах, и подумал, что этот день стал началом чего-то большего.

Остановившись у лимонного дома Линси, друзья попрощались и побрели по домам. Открыв свою тяжелую входную дверь Макс, вдохнул аромат котлет с картофельным пюре, и желудок тут же напомнил о себе.

– Привет, Джо! – крикнул он в коридор.

– Привет, Макс, – отозвался дедушка из кухни. – Голоден?

– Очень, – признался Макс, сбрасывая мокрые вещи в корзину и спеша к столу.

За ужином он взахлеб рассказывал о Линси – о ее лимонном доме, о мастерской, о «Светлячке» и о том, как она поразила его своим умом. Джо слушал молча, лишь изредка кивая, а в конце добавил:

– Рад, что ты нашел друзей, это тебе на пользу. Я пошел отдыхать, день был тяжелый. Ты чем займешься?

– Почитаю, – ответил Макс, сунув тарелку в раковину он побрел на верх кинув в след. – Спасибо за ужин.

Рухнув на кровать, он несколько минут лежал неподвижно, наслаждаясь тишиной, затем нашарил на полу книгу и открыл следующую главу.

Рассказ гласил: на острове Остер, окружённом безбрежным морем, чьи волны пели древние гимны, обитал род маков – существ, сотканных из морской тайны. Ростом они были невелики, их кожа переливалась зелёно-голубыми оттенками, как чешуя глубоководных рыб, а острые уши торчали, словно плавники. Глаза их, огромные и сияющие, отражали звёзды, а волосы, подобные водорослям, были увенчаны ракушками, что звенели при каждом шаге, точно морские колокола. Добродушные и трудолюбивые, маки добывали жемчуг в глубинах, питая им свой остров. С помощью волшебства и жемчуга их земля цвела, а народ жил в изобилии. Но однажды жемчуг иссяк. Его стало так мало, что маки, некогда дружные, начали ссориться и драться за последние крупицы. Один из них, Рили, чьи волосы сияли ярче прочих, решил пересечь море. «Вдруг жемчуг ушёл за горизонт или спрятан в бездне?» – думал он, ныряя в лодку, вырезанную из коралла. Спустя тридцать дней, полных бурь и звёздных ночей, он достиг берегов Техгора. Там он узрел брутов, что вплетали жемчуг в свои технологии, питая ими магию. Вернувшись, Рили поведал сородичам о находке, и между маками и брутами вспыхнула война. Маки считали, что Бруты украли их сокровище, а бруты видели в маках захватчиков, жаждущих их земли.

«Странные они, эти бруты и маки. Неужто нельзя было мирно договориться? Детские разборки какие-то», – подумал Макс, бросил книгу на пол и уснул.

Из сна его вырвал резкий треск, словно ночная тишина раскололась на куски. Сквозь щель под дверью пробивались цветные лучи – яркие, живые, они резали глаза, будто цветные осколки света ворвались в его маленький мир. Комната преобразилась: по стенам заплясала крошечная радуга, переливаясь нежными волнами от алого к синему, от золотого к глубокому фиолетовому. Каждый оттенок казался живым, пульсирующим, словно дышал вместе с ним.

«Это не сон, не сон», – шептал себе Макс, чувствуя, как по спине пробегает холодная дрожь. Реальность настигла его, обрушилась всей своей тяжестью, и сердце заколотилось в груди. Он лежал, застыв, глядя в этот завораживающий танец света, и пытался собрать в себе крупицы смелости. «Ну же, соберись, посмотри, что там!» – подгонял он себя, но тело предавало: ноги словно приросли к постели, а дыхание сбивалось от смеси страха и шока. Наконец, рывком, будто преодолевая невидимую стену, он вскочил. Дверь распахнулась с глухим стуком – и… ничего. Пустота. Тишина обняла его, словно насмешливо укутала в свои объятия. Лучи исчезли, будто их и не было, оставив после себя лишь гулкое недоумение. Макс закрыл дверь, медленно опустился на край кровати, чувствуя, как внутри него сталкиваются растерянность и тоска по чему-то необъяснимому. Он ждал, прислушивался, потом снова вскочил и распахнул дверь – и опять ничего. Только тьма, густая и непроницаемая, смотрела на него в ответ.

«Да что же это такое? Как?» – вопросы жгли его изнутри, кружились в голове, как рой надоедливых пчел. Он знал, что не спит, ощущал эту реальность каждой клеточкой, но её загадка ускользала, дразнила, оставляя его в плену собственных мыслей.

– Макс, всё хорошо? – голос Джо, мягкий и чуть хрипловатый, донёсся из соседней комнаты, словно якорь в этом море неопределённости.

– Да, дедушка, показалось, будто кто-то светил в дверь, – ответил Макс, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Наверное, приснилось. Или машина проехала и засветила фарами в зеркало, а оно отбросило блики, бывает такое. Не переживай, ложись спать, – голос деда был успокаивающим, словно старое теплое одеяло, укрывающее от тревоги.

– Хорошо, Джо, – выдавил Макс, хотя внутри всё ещё бурлило. Он побрёл к кровати, чувствуя себя потерянным между явью и сном.

Глаза не закрывались – любопытство разрывало его, словно голодный зверь, требующий ответов. Но вокруг царила лишь тьма, плотная, безмолвная, и ни одна версия не могла пробиться сквозь её завесу. Он ворочался, боролся с собой, пока усталость не накрыла его мягкой волной. Макс и не заметил, как провалился в сон, унося с собой отголоски той маленькой радуги, что на миг озарила его ночь.

Утро ворвалось в дом запахом свежих тостов и кофе, но для Макса оно было пропитано тревогой и каким-то детским, почти болезненным упрямством. Он сидел за столом, сжимая в руках кружку, и слова вырывались из него, будто искры из костра.

– Джо, да я правда видел этот свет! – голос Макса дрожал от возмущения, в нём звенела обида, смешанная с отчаянным желанием быть услышанным. Его глаза, ещё сонные, горели неугасающим огнём, будто он хотел зажечь в дедушке ту же веру, что пылала в нём самом.

Джо, сидя напротив, неспешно намазывал масло на хлеб. На нем все еще была вчерашняя рубашка, с маленьким не заметным пятном от ужина. Его вид был слегка уставшим. Его лицо, испещрённое морщинами, словно карта прожитой жизни, оставалось спокойным, а в голосе звучала мягкая, почти отеческая теплота.

– Я тебе верю, малыш, – сказал он, подняв взгляд, полный доброты. – Но, знаешь, это скорее всего отсвечивало в зеркале, что висит в коридоре напротив лестницы. Свет играет с нами порой, обманывает глаза.

Слова деда были как сильный ветер, что гасит пламя, но Макс не хотел сдаваться. Он понимал, что доказать что-то Джо – задача почти невыполнимая, но, чёрт возьми, как доказать это самому себе? Внутри него бурлил водоворот сомнений, и каждый глоток чая только разжигал жажду истины. «Я должен докопаться до правды», – решил он, резко схватил бутерброд, будто тот мог стать его союзником, и решительно двинулся к двери.

Не сказав ни слова, он вышел из дома, вдохнув ароматом красных роз, растущих во дворе соседей. На улице воздух был свежим, летним, но для Макса он казался густым от мыслей. Полчаса он бродил рядом с домом, пиная мелкие камешки и глядя на облака, что лениво плыли над крышами. Линси, наверное, сейчас копошится в своей мастерской, подумал он, представляя её сосредоточенное лицо и руки, испачканные краской. Без двойняшек идти к ней не хотелось – их звонкий смех и неугомонная болтовня всегда снимали с него эту неловкую стеснительность, которая сковывала его при встрече наедине. «Ребята, скорее всего, помогают бабушке в библиотеке», – мелькнула мысль, и он вздохнул, чувствуя, как день ускользает из-под ног, словно песок сквозь пальцы. Он пнул ещё один камешек и повернул обратно во двор. «Пойду почитаю, может, после обеда кто-нибудь выйдет погулять». В душе скользнула тень разочарования, но где-то глубоко внутри теплилась надежда, что этот день ещё подарит ему что-то интересное.

Войдя в дом, не заметно для Джо, он пробрался в комнату, схватив книгу с тумбочки он плюхнулся в кровать. Открыв последнюю главу, он погрузился в уже знакомый мир:

Два рода, бруты и маки, годами терзали друг друга в кровопролитной войне, их земли пропитались эхом битв и стонами павших. Сталь звенела о сталь, а сердца пылали ненавистью, пока усталость и опустошение не заставили их опустить оружие. В тени выжженных полей и разрушенных хижин они заключили хрупкий договор: границы стали священны, никто не посмеет ступить на чужую землю, каждый останется в своём укромном уголке мира. Но даже этот договор, скреплённый клятвами, не смог задушить тлеющую вражду. Она жила в их душах, как угли под пеплом, готовая вспыхнуть при малейшем ветре. Подлые козни, мелкие пакости, тайные планы мести – всё это стало их горьким хлебом, их вечной игрой. Но затем, словно из разломов самой земли, начали являться они – яни, загадочные пришельцы без дома и корней. Они возникали из пустоты, будто сотканные из темного света и острых тел, и так же бесследно растворялись, оставляя за собой шёпот недоумения. Их появление было внезапным и столь же неотвратимым. Никто не знал, откуда они пришли, но их присутствие становилось частью этих земель, словно они всегда здесь скрывались, ожидая своего часа.

Яни были подобны призракам, вытянутым и худощавым, их силуэты казались вырезанными из снов. Одни из них, коричные, как выжженная солнцем кора, напоминали суровых брутов – их кожа отливала тёплым, землистым оттенком, а в движениях сквозила тяжёлая грация. Другие, зеленовато-коричневые, словно морская глубина, отражали водную натуру Маков – их тела переливались, будто покрытые каменной чешуёй, поймавшей свет заката. А третьи, алые, как пролитая кровь, не походили ни на кого – их яркость резала глаз, а в каждом шаге чувствовалась зловещая сила, чуждая и пугающая. Глаза их, узкие и миндалевидные, сверкали, как осколки обсидиана, хранящие тайны иных миров, а у некоторых они отсутствовали вовсе. Длинные руки, изящные и тонкие, заканчивались пальцами, что казались паучьими лапами, способными выткать судьбу или разорвать её в клочья. Ноги же были странными: у одних – узкие, хрупкие ступни, едва касающиеся земли, у других – острые пики вместо плоти, словно оружие, вонзённое в почву. И у всех – волосы, длинные, струящиеся, как чёрные прутья, не шелохнувшиеся даже на ветру, придавая им вид существ, вышедших из кошмара. Сначала бруты и маки сторонились их, но страх сменился привычкой. Яни не несли зла – напротив, они делились мудростью оздоровления и помогали в трудах, будто искупая своё незваное вторжение. Они оседали там, где возникали, строили шаткие укрытия. Но их число росло, словно тени в закатный час, и вскоре они стали не просто гостями. Яни начали править. Их длинные пальцы установили законы, их слова породили валюту – мерцающие кристаллы, что звенели магией. Местные платили за чудеса, что яни приносили в их земли: за исцеление, за урожай, за защиту. А затем, словно венец их завоевания, возникла Алкания – сияющая столица, возвысившаяся между двумя островами, окутанная дымкой заклинаний. Её врата открывались лишь для яни, и только их магия могла проложить путь через невидимые барьеры. Так некогда гордые бруты и маки, чьи предки пели о свободе под звёздами, склонились под гнётом чужаков. Их земли, их судьбы, их жизни стали трофеями яни, чьи зловещие фигуры теперь высились над горизонтом, как новые хозяева мира. Два рода, некогда сражавшиеся за власть, стали пешками в игре, где правила писали те, кто пришёл из ниоткуда. Алкания сияла вдали, недоступная и холодная, а в сердцах людей тлела лишь тень былой воли, задушенная магией и волей пришельцев.

«Да уж, какие-то не весёлые сказки, – подумал он, захлопывая книгу с лёгким хлопком, от которого пылинки взвились в воздух и закружились в дневном свете. – Может, эти бруты и маки сами виноваты, что постоянно ссорились, вот и откуда ни возьмись яни захватили власть». Его карие глаза, живые и любопытные, внимательно пробежались по красной обложке, словно пытаясь выведать у неё ещё хоть крупицу смысла. Он положил книгу на низкий столик, исцарапанном временем, где стояла лампа с пожелтевшим абажуром, отбрасывающая тёплый, мягкий свет на комнату. В воздухе веяло лёгким ароматом лаванды, который доносится от только что постиранного зеленого пледа, лежавшего на кровати. Но тут тишину дома разорвал резкий, чуть дребезжащий звук дверного звонка, эхом отразившийся от стен.

Заскрипели половицы под тяжёлыми шагами деда Джо – грузного старика с густой седой бородой, в которой, казалось, застряли истории целой жизни. На нём был старый коричневый кардиган, потёртый на локтях, и стоптанные домашние тапочки, шаркающие по деревянному полу. Он направился к двери, слегка сутулясь, а его шаги глухо даже шурша постукивали об пол.

– Здравствуйте, а Макс дома? – раздался звонкий голосок с порога, лёгкий, как весенний ветерок, пробивающийся сквозь щели в окнах.

– Даже не знаю, сейчас посмотрю, – отозвался Джо и громко вопросительно крикнул: – Макс? Макс, к тебе пришли!

Макс, словно сорвавшийся с цепи щенок, торопливо нагнулся к своим кедам – белым, потрёпанным, с развязанными шнурками, которые он принялся лихорадочно завязывать, путаясь в узлах. Через секунду он уже летел вниз по узкой лестнице, деревянные ступеньки которой поскрипывали под его ногами, будто жалуясь на спешку. У двери стояла Линси – маленькая, с веснушками, рассыпанными по лицу, как звёзды на ночном небе. Её ярко-желтый комбинезон сиял в полумраке прихожей, словно маяк, а ярко голубая кепка, слегка сдвинутая набок, придавала ей вид отважного исследователя. Обычно рядом с ней крутился Бо – лохматый пёс с вечно виляющим хвостом, но сегодня его не было, и это сразу бросилось Максу в глаза.

– Привет, Линси, где Бо? – выпалил он. Его голос дрожал от нетерпения, а глаза блестели любопытством. – Пока, дедушка! – бросил он через плечо, проскакивая мимо Джо, который лишь покачал головой с лёгкой улыбкой, опираясь на косяк двери.

– Он дома с мамой, – ответила Линси, её голос звенел, как колокольчик, а в уголках губ заиграла улыбка. – Пошли в библиотеку к двойняшкам?

– Пошли, – кивнул Макс, и они тут же пошагали в сторону библиотеки по небольшим улочкам Сорняка. Улицы встретили их шорохом листвы и далёким лаем собак. Стояла сильная жара. Пока они шли, в голове у Макса загорелась идея, словно искра. Засунув руки в карманы своих шорт, на которых виднелись пятна от травы и слегка замедлив шаг он спросил:

– Линси, ты доделала «Светлячка»? —его тон стал чуть хитрее, как будто он уже предвкушал её ответ.

– Почти, – ответила она, задумчиво потеребив край кепки. – Кое-что нужно доделать, но думаю, на днях уже завершу работу. – Её глаза, ярко-зелёные загорелись энтузиазмом.

– А он может показывать, что происходит за стеной, в темноте? – Макс наклонился чуть ближе, его голос стал ниже, словно он делился секретом.

– Ух ты, я даже не подумала! – воскликнула Линси, хлопнув себя ладошкой по лбу. Её лицо озарилось удивлением, а затем восторгом. – Точно, нужно попробовать сделать его пробиваемым через препятствия. Ты гений, Макс!

– Ты знаешь, – начал он, чуть смущённо потупив взгляд пиная носком кеда камешек на дороге. – Когда ты его доделаешь, могла бы одолжить его мне на ночь?

– Конечно, нет проблем, – Линси широко улыбнулась, обнажив ямочки на щеках. – Но зачем тебе он?

Макс замялся, его пальцы нервно сжали ткань карманов. Он поднял взгляд, полный решимости, и заговорил:

– Что-то происходит в коридоре дома, за дверью, ночью. Но когда я открываю дверь, там ничего нет. Но я видел это! Разноцветный свет проникал через щель снизу двери, я правда видел. – его голос дрожал от волнения, глаза умоляли поверить.

Линси посмотрела на него внимательно, её улыбка стала мягче, а в глазах мелькнула искренняя теплота.

– Я верю, Макс. – сказала она твёрдо, положив руку ему на плечо. Её тон был спокойным, но полным уверенности. Она не сомневалась в том, что он рассказал.

Пока они шли, шаги их мягко стучали по древней мостовой, а Линси особым интересом рассказывала о том, что ещё мечтает изобрести. Её голос струился, будто серебристая нить, пронизанная искрами гениальности. Макс, заворожённый её талантами, ловил каждое слово. Его удивление смешивалось с восхищением, и он шёл, погружённый в её мечты, будто бы он сам придумывает все эти устройства.

Когда они приблизились к библиотеке, её громада возвышалась перед ними, точно страж вековых тайн, а Макс вновь обратил взгляд к крыше, где застыли загадочные фигуры существ – молчаливые хранители, чьи тени, казалось, шептались с ветром. Их контуры растворялись в свете, оставляя лишь намёк на древнюю силу, дремлющую в камне. Библиотека встретила их прохладой и запахом книг. Её коридоры, бесконечные, как лабиринты снов, пересекались главным проходом, словно венами гигантского зверя. Полки изгибались, будто рёбра мифического создания, уходя ввысь, где мерцал живой свет – не от ламп, а из невидимых источников, струящихся, как дыхание. Книги сияли золотыми и серебряными корешками, а потолок растворялся в тенях, создавая иллюзию бесконечности. Спиральные лестницы, тонкие, как нити паутины, тянулись к верхним ярусам, отбрасывая на пол тени. Хрустальные окна переливались, как порталы, и свет, льющийся через них, рисовал на полу узоры, что медленно двигались, будто живые.

Макс и Линси переступили порог. Внутри библиотеки царила тишина, нарушаемая лишь шорохами страниц, словно дыхание спящих историй.

– Макс, Лиси, привет! – голос Айсы, звонкий и призрачный, разнёсся эхом, отражаясь от высоких сводов, будто приветствие из иного мира. Слышалась радость встречи, долгожданная и искренняя. Макс и Линси завертели головами, их взгляды скользили по коридорам. Наконец, в глубине одного из проходов возникла Айса – её силуэт был обрамлён солнечным сиянием от окна.

– Привет! – хором откликнулись ребята.

– А где Тиш? – с лёгкой тревогой спросила Линси.

Айса, подавляя смешок, будто боялась спугнуть тишину, ответила:

– Он решил заглянуть в самые старые книги. Ему мерещится, что в этих стенах скрыты тайны, связанные с волшебством. – её тихий смех отдавал звоном эха – то ли насмешка, то ли вера в брата.

– А такое может быть? – Макс задал вопрос с затаённым любопытством.

– Всё может быть, – отозвалась Линси, и её слова повисли в воздухе. – Я верю, что есть нечто, ускользающее от нашего понимания, нечто, что дышит за гранью видимого и ее взгляд упал на Айсу.

Та, поведя плечами, добавила с лёгкой улыбкой:

– Мы с Тишкой перечитали горы книг, и в каждой он находил нити, что-то. Вот он и выдумал свою теорию заговора – мол, от нас утаивают великую тайну. – она махнула рукой, приглашая следовать за ней, будто она сама жаждала разгадать эту загадку.

– Какую тайну? Какой заговор? – Макс не унимался. Вопросы кружились в его голове чувствуя, как внутри разгорается пламя любопытства.

– Не знаю, это же Тишкина теория, не моя, – Айса пожала плечами, но в её тоне сквозила тень интриги. – Когда он выберется из своих книжных лабиринтов, сам спросишь. А вы зачем пожаловали? Просто в гости или что-то ищете?

– Хотели узнать, идёте ли вы сегодня на озеро – ответила Линси.

– Идём, – кивнула Айса. – Через полчаса придёт бабуля. Можете пока побродить среди книг, полистать их или поискать что-то своё. Только не отвлекайте нас, а то бабуля Киша ворчит, когда мы на работе болтаем. – она указала на стол, за которым когда-то сидела старушка, и в памяти Макса всплыла та первая встреча – образ бабули Киши, окружённой аурой строгой мудрости, точно хранительницы древних книг. – Мне пора, – добавила Айса и исчезла в глубине коридора.

Она устроилась за столом в уютном уголке комнаты, где тени мягко обнимали её фигуру. Линси тихонько опустилась в кресло и раскрыла книгу о технологических испытаниях, где среди строк, уже жила закладка – тонкий след прежних чтений. Макс, заметив это, улыбнулся: она явно возвращалась к этой книге не впервые. Сам же он, будто странник побрел по сумрачным коридорам библиотеки, где каждый шаг отдавался эхом среди книжных теней, а взгляд ласкал бесконечные ряды корешков. Библиотека раскинулась перед ним, как древний город, полный сокровищ, и он, восхищенный её величием, скользил глазами по полкам, пока вдруг не замер: одна книга, точно знакомый силуэт, манила его своим переплетом, так похожим на тот, что он когда-то листал.

Взяв её в руки, он провел пальцами по обложке, словно здороваясь с давним другом. «Один в один как книжка дедушки», – пронеслось в его голове, и сердце ёкнуло от теплого воспоминания. Он раскрыл её, вдохнув запах старой бумаги, пробежался взглядом по содержанию, перелистал страницы – всё дышало знакомым, родным. Но, добравшись до последней страницы, он нахмурился: что-то было не так, финал ускользал, обрываясь неожиданно. В его книге история пылала борьбой и триумфом, а здесь? Яни просто жили в мире с жителями, делясь знаниями, и всё. Точка. Куда делись рассказы о порабощении, об основании столицы? Пустота вместо эпоса. «Может, это сокращённая версия», – подумал Макс, и в его душе закружилось недоумение, словно облако, затмившее ясный день.

– Макс, привет! – раздался звонкий голос Тишки, и тот, словно солнечный луч, ворвался в его мысли. Увидев друга, Тишка засиял.

– Привет, Тиш! – откликнулся Макс, и радость, как волна, захлестнула его.

– Ну что, готов к водяным бомбочкам? – Тишка, смеясь, изобразил прыжок с высоты в озеро, раскинув руки, будто уже летел в прохладные объятия воды, и Макс невольно расхохотался, заражённый этой беззаботной энергией.

– Конечно! – ответил он, всё ещё посмеиваясь, и в груди загорелось желание поскорее броситься к озеру, где плеск и смех ждали их, как старые друзья.

Мальчишки, словно два вихря, отыскали девчонок, и вся компания, полная предвкушения, устремилась к озеру – туда, где солнце играло на водной глади, обещая им день, полный шалостей и счастья.

По дороге Макс рассказал о ночных лучах во всех подробностях: как они сияли, как исчезали, как дрожали его руки.

– Как ты вообще не перепугался до смерти? – удивилась Айса, широко раскрыв глаза.

– Да я чуть в штаны не наложил! – признался Макс, нервно рассмеявшись.

– Это точно что-то потустороннее, – задумчиво сказал Тишка. – Как в книге Дэнила Ричарда «Мгла». Там тоже были лучи, а потом – бац! – пришельцы.

– И кто там прорывался? – Линси прищурилась, скрестив руки.

– Пришельцы с другой планеты, – уточнила Айса. – Не совсем потустороннее, но суть та же.

– Всё равно круто, – Тишка скорчил гримасу, будто сам был пришельцем, растопырив пальцы. – Так что ты собираешься делать, Макс?

– Возьму «Светлячка» у Линси, – ответил он. – Лучи появляются, когда дверь закрыта, а стоит открыть – пропадают. Надо увидеть, что там.

– Кстати, Макс подкинул мне идею, – подхватила Линси. – Сделаю «Светлячка» сканирующим через стены.

– Вау, это просто чума! – воскликнул Тишка. – Пока Макс разбирается со своей миссией, я тоже придумаю, где его испытать!

Все рассмеялись и побежали к озеру. Оно раскинулось перед ними, как живая картина: чёрная галька усыпала берег, а вода переливалась под лучами солнца. Ветер нёс запах трав, а над озером, как всегда, кружили стрекозы с ярко-сияющими крыльями. Это место было для них уже особенным.

Как всегда, наступал вечер и ребята отправились по домам. Зайдя во двор, Макс заметил Джо у порога с открытой дверью. Дед махал ему, зовя внутрь.

– Что случилось, Джо? – спросил Макс.

– Привет, милый! – раздался знакомый голос из телефона.

– Мама! – Макс бросился к экрану. На видеосвязи были его родители. Марта, с её тёмными волосами, стянутыми в аккуратный пучок, улыбалась тепло, но в её глазах мелькала усталость. Её кожа, чуть тронутая загаром, сияла, а яркий шарф на шее добавлял красоты к ее кофточке. Мартин, отец, стоял рядом – высокий, с лёгкой сединой в волосах и хитрым взглядом изобретателя. Его рубашка была слегка помята, а в руках он крутил какой-то блестящий гаджет. Они выглядели как герои приключений: неутомимые, яркие, но далёкие, словно звёзды, до которых не дотянуться.

– Как дела, мой милый? – спросила Марта, её голос был самым нежным для Макса.

– Всё круто, мама! Тут столько всего… – начал Макс, но осёкся. Как рассказать о лучах? О библиотеке? О яни?

– Что-то случилось? – Мартин прищурился, уловив его паузу.

– Да нет, просто…просто скучаю по вам, – выдавил Макс, пряча правду.

Они болтали два часа: родители делились историями о городах, где небоскрёбы касались облаков, и о рынках, пахнущих специями. Макс рассказывал о друзьях, об озере, но о лучах умолчал. Почему-то ему казалось, что это только его тайна.

После ужина Макс рухнул на кровать и уснул.

Глава 2. Тайна.

Середина лета миновала. Дни тянулись жаркими, полными приключений: по утрам они отправлялись на велосипедные прогулки по пыльным тропинкам парка, где Макс мчался впереди, обгоняя друзей, а ветер свистел в ушах, разгоняя сонливость. В полдень, спасаясь от палящего солнца, ныряли в прохладное озеро, плескаясь и соревнуясь, кто дальше доплывёт до буйка, – Линси всегда выигрывала, её смех разносился эхом по воде. Вечером заглядывали в уютное кафе на главной площади, где заказывали мороженое с ягодами и делились историями, а потом, уже в сумерках, устраивали походы к старому дубу в парке, разводя маленький костёр и жаря зефир на палочках, рассказывая страшилки до дрожи. Эти моменты сближали их, превращая лето в цепочку незабываемых воспоминаний, полных радости и свободы.

И вот, наконец, Линси завершила своё маленькое чудо – «Светлячка». Её сердце билось в радостном предвкушении, пальцы дрожали от нетерпения, ведь она не могла дождаться момента, когда передаст устройство Максу. Ей хотелось, чтобы он испытал его в деле, чтобы увидел, как её труд, её душа, вложенная в эту вещицу, оживают под его руками. Эти дни, полные солнца и смеха, ребята провели, как всегда, у озера – вода сверкала, словно зеркало, отражая безмятежное небо, а лёгкий ветерок шептал о покое. Ночные тени, что когда-то тревожили Макса, казалось, растворились в этом беззаботном времени. Он даже начал думать, что все его страхи – лишь плод воображения, что ничего страшного больше не случится, что возможно это всего лишь сон.

После очередного вечера у старого дуба, где они, как всегда, проводили время, ребята возвращались домой, усталые, но довольные. Макс шёл впереди, размахивая найденной веткой как мечом, и время от времени оборачивался к Линси, которая хихикала, поправляя заколку в волосах, испачканную землёй от их недавней "битвы" с муравьями. Тишка, запыхавшийся от бега по поляне, нёс в руках импровизированный букет из полевых цветов, который он собрал для бабушки, а Бо, фыркая от усталости, плёлся сзади, то и дело останавливаясь, чтобы почесать ухо или понюхать траву. Они перебирали вслух события дня – как Макс чуть не упал в ручей, пытаясь перепрыгнуть его, или как Айса нашла странный камень, похожий на яйцо дракона, – и смех эхом разносился по сумеречному парку, где фонари уже начинали мигать, отгоняя тени. Пройдя дом Тишки и Айсы и попрощавшись с двойняшками, Макс отправился провожать подругу.

По пути Линси, с сияющими глазами, протянула Максу «Светлячка». Её голос дрожал от волнения, пока она объясняла, как пользоваться устройством, как включить его, как направить свет. Макс принял подарок с благодарной улыбкой, но в его тоне сквозило сомнение – он признался, что уже не верит в те ночные кошмары, что терзали его раньше. Ему казалось, что эти видения казались ему пока он не отошел от крепкого сна, и теперь, оглядываясь назад, он убеждал себя, что это были всего лишь обрывки сновидений, рожденные усталостью или воображением, а не предвестники чего-то реального, и эта мысль приносила облегчение, но где-то в глубине души оставалась лёгкая тень неуверенности, как еле заметный осадок на дне стакана. Тем более прошло уже несколько недель и все ночи как одна были спокойные и размеренные, с ровным дыханием сна, без внезапных пробуждений. Погладив Бо, Линси лишь загадочно улыбнулась в ответ, словно знала что-то, чего не понимал он, словно её вера в «Светлячка» была сильнее его неверия. Они шли к дому Линси, шаги их звучали в унисон по пыльной дорожке, как вдруг Макс замер. Его взгляд поймал тёмную фигуру, скользнувшую в соседний дом. Это был Вивиен. Сердце Макса сжалось от смутного предчувствия, и он, не сдержавшись, спросил:

– Кто такой этот Вивиен? И что ему от тебя нужно?

Линси вздохнула, её лицо омрачилось тенью воспоминаний. Она заговорила, и в её голосе дрожали нотки страха, смешанного с усталой злостью:

– Это соседский парень, самый старший на нашей улице. Ему кажется, что возраст даёт ему право запугивать всех вокруг. Он на два класса старше нас, и это делает его ещё более наглым. К Айсе и Тишке он не лезет слишком сильно – они мастера тхэквондо, и вдвоём, может, и смогли бы дать ему отпор. Или не смогли бы, кто знает… Но я думаю, он их побаивается, хоть и не показывает этого. А вот со мной… – её голос дрогнул, и она отвела взгляд, словно боялась встретиться с глазами Макса.

– А что ему нужно от тебя? – Макс чувствовал, как в груди нарастает тревога, но не мог остановить свои вопросы.

Линси сглотнула, её пальцы невольно сжались. Она начала говорить, и каждое слово было пропитано болью, словно она заново переживала те дни:

– Понимаешь, у меня нет папы. То есть он был, но оставил нас, когда мне исполнилось шесть. Папа всегда был рядом, он защищал меня. Помню, как он строго выговаривал Вивиену, когда тот дразнил меня или толкал на улице и Вивиен тогда отступал. Но потом папа ушёл… – её голос сорвался, и она замолчала, будто воспоминания сдавили горло. – Когда его не стало рядом, Вивиен словно почуял мою слабость. Он начал мстить мне за те времена, когда не мог меня тронуть. Дразнил, пугал, толкал… Я была совсем одна, и он это знал. Поэтому я выпросила у мамы собаку – Бо. Она стала моим щитом, моим другом.

Макс смотрел на неё, и в его груди росло смятение. Ему было невыносимо слышать эту историю, видеть, как Линси, такая сильная на вид, прячет внутри столько боли. Он спросил, почти шёпотом:

– А твоя мама? Неужели она не может ничего сделать?

Линси горько усмехнулась, и в её глазах мелькнула тень разочарования:

– Мама… Она живёт в своём мире. Печёт свои торты, снимает их для соцсетей, строит свою маленькую империю сладостей. Ей нет дела до меня, до того, что происходит за стенами её кухни. Я для неё – просто тень, которая иногда проходит мимо.

Макс почувствовал, как в горле встал ком. Ему было жаль Линси до слёз, но вместе с жалостью в нём рос страх – липкий, холодный, сковывающий движения. Он представил Вивиена: тучного, с тяжёлым взглядом, с той жестокой уверенностью, что бывает у тех, кто привык подавлять других. Этот образ пугал его до дрожи, но он всё же выдавил из себя:

– Мне так жаль, Линси. Я хочу помочь тебе, правда. Но, если честно, мне тоже страшно. Очень страшно.

Линси посмотрела на него с благодарностью, и её рука ласково потрепала Бо по голове. Пёс вильнул хвостом, словно подтверждая её слова:

– Спасибо, Макс. Пока у меня есть Бо, мне ничего не страшно. Он мой защитник.

Они попрощались, и Макс побрёл к своему дому. В его сердце боролись жалость и стыд. Он думал о Линси – о том, что она всегда одна, как прячет свою тоску за улыбкой. «Она такая одинокая… Почему я такой трус?» – эта мысль жгла его изнутри, пока он поднимался по ступеням крыльца. Ночь опускалась на улицу, а в его руках всё ещё был «Светлячок» – маленький маяк надежды, который, возможно, мог осветить не только его страхи, но и открыть сундук с ответами.

Макс распахнул деревянную дверь, и её скрип эхом разнесся по уютному дому, пропитанному запахами старого дерева и свежесваренного томатного соуса.

– Дед, я дома! – звонко крикнул он, сбрасывая рюкзак у порога. Его голос, полный юношеской энергии, разлетелся по коридору, словно ветер, гуляющий меж стен. – Голодный как волк! Что у нас на ужин?

Не дожидаясь ответа, он стремительно ворвался на кухню – маленькое царство деда, где свет мягко струился из-под старого абажура с цветочным узором, отбрасывая тёплые тени на выцветшие обои. Посреди комнаты стоял круглый стол, покрытый потёртой клетчатой скатертью, а вокруг него – четыре стула с выгнутыми спинками, видавшими лучшие дни. На плите тихо булькала кастрюля, источая аромат специй и мяса, а рядом на разделочной доске лежала горка свежесрезанного укропа.

Но внимание Макса тут же приковал дедушка Джо. Старик сидел в своём любимом зелёном кресле, которое словно обнимало его своей мягкостью. Это было старое, слегка продавленное кресло с потёртой обивкой цвета лесного мха, украшенное мелкими пятнами от пролитого чая и выгоревшими участками от солнечных лучей, что годами пробивались сквозь кружевные занавески. Подлокотники были гладкими от времени, а на сиденье лежала небольшая вышитая подушка – память о бабушке. Джо, не замечая внука, уткнулся в потрёпанную книгу. Её обложка, некогда оранжевая, выцвела до глубокого коричневого оттенка, а корешок был изрядно потёрт, с золотыми буквами названия, что давно стёрлись, оставив лишь намёк на былую роскошь. Страницы пожелтели, края их истрепались, а некоторые были загнуты или испещрены мелкими карандашными пометками. Дед водил узловатыми пальцами по строчкам, словно искал в тексте давно потерянный смысл, шепча что-то себе под нос.

Прошло долгих тридцать секунд, прежде чем Джо медленно поднял голову. Его глаза, обрамлённые сеткой морщин, встретились с озабоченным взглядом Макса, который стоял в дверях, скрестив руки и слегка нахмурив брови.

– Макс, привет, мой мальчик, – голос деда был тёплым и сопровождался мягкой улыбкой, что осветила его лицо. – Прости, я не заметил, как ты вошёл. Задумался вот… Пойдём ужинать?

Макс расслабился, уголки его губ дрогнули в ответной улыбке.

– А что на ужин? – спросил он, уже предвкушая что-то вкусное, пока шёл к столу, стягивая куртку.

– Тефтели в томатном соусе с макаронами, – ответил Джо, аккуратно закрывая книгу и откладывая её на маленький деревянный столик рядом с креслом. – Всё, как ты любишь.

Макс плюхнулся на стул, откинувшись назад, и с восхищением посмотрел на деда, который уже направился к плите, чтобы разложить еду по тарелкам.

– Дед, ты не перестаёшь меня удивлять своим мастерством на кухне, – сказал он, наблюдая, как Джо ловко орудует половником, наполняя воздух ароматом густого соуса.

Джо обернулся, подмигнув внуку с хитринкой в глазах.

– Всё самое вкусное – для тебя, Макс. – сказал он, ставя перед ним тарелку, от которой поднимался аппетитный пар.

Ужин прошёл в уютной тишине, нарушаемой лишь звяканьем вилок и редкими довольными вздохами Макса. Когда тарелки опустели, Джо вернулся к своему зелёному креслу, снова погрузившись в книгу, словно в старого друга. Макс же, бросив быстрый взгляд на деда, рванул наверх, в свою комнату.

Его убежище находилось под самой крышей – небольшая комната с покатыми стенами, оклеенными постерами старых рок-групп и космических кораблей. У окна стоял старый письменный стол, заваленный тетрадями и проводами, а рядом – кровать с зленым пледом, слегка смятым от утренней спешки. Макс кинул свой портативный прибор —«Светлячок» – на прикроватную тумбочку, где уже пылился стакан с недопитой водой. Сам он рухнул на кровать, подтянув к себе подушку, и достал телефон. Яркий экран осветил его лицо, пока пальцы привычно скользили по ленте новостей, унося его в мир, далёкий от тихого дома и деда с его загадочной книгой. Пора набрать Рики и рассказать все.

Пробудившись, он распахнул глаза, и в его душе всколыхнулся вихрь смятения: «Неужели я снова уснул?» Окинув взглядом комнату, окутанную таинственным полумраком, он заметил, как под дверью, словно дыхание иного мира, мерцал загадочный свет. «Вот оно! Началось! О, как вовремя я проснулся! Где же мой аппарат?» Его пальцы, дрожа от предвкушения, нащупали на холодном полу «Светлячка» – чудесное устройство, которое вот-вот раскроет все тайны происходящего. С ловкостью ночного призрака он поднялся, почти не издав ни звука, активировал аппарат, и надел кепку на голову.

«А теперь – связь с телефоном. Великолепно! Настройки… да, включить обзор за стеной!» – шептал он, сердце колотилось в груди, как барабан перед битвой. И тут перед его взором развернулась картина, от которой дух захватывало: экран ожил, явив коридор, где во всей своей немыслимой красе сиял круг, занимавший дверной проем, ведущий на чердак. Этот круг переливался, словно сотканный из жидкого серебра и радуг всех миров – фантастическое зеркало, танцующее в вихре красок. Лестница, что вела вверх, пылала таинственными знаками, вырезанными в ступенях; они горели то алым, то изумрудным, то сапфировым светом, словно древние письмена, пробужденные магией.

Макса охватил леденящий озноб, по коже побежали тысячи мурашек, будто призрачные пальцы страха гладили его спину. Но он не мог отвести глаз от этого зрелища. И вдруг – о, чудо из чудес! – рядом с лестницей возникла фигура. «Чтоооо!? Дедушка Джо?! Как такое возможно?!» – разум Макса закружился в водовороте изумления. «Он знал! Знал всё это время и скрывал, притворяясь, что мир вокруг спокоен!» Джо стоял там, сжимая в руках древнюю книгу, его губы шептались, словно вызывая духов из невидимых глубин. Прочитав заклинание, он сделал шаг к лестнице – и в тот же миг всё погасло, словно кто-то задул свечу вселенной. Джо захлопнул книгу с глухим звуком, эхом, разнесшимся в тишине, и замер, устремив взгляд в темноту, туда, где только что сияла дверь. Всё стихло. Коридор стал обыденным – ни красок, ни зеркал, лишь одинокая фигура Джо, застывшая в раздумьях. Наконец, он медленно побрел к своей комнате, оставив за собой лишь шорох шагов. Макс бросил взгляд на часы – стрелки застыли на часу ночи, словно время решило передохнуть. Потрясение сковало его, разум отказывался принимать увиденное. Почему Джо молчал? Что скрывалось за этим магическим действом? Что за книга, которую дед не выпускал из рук, будто она была его второй душой? «Портал ли это? Вход в потусторонний мир, и есть ли там кто-нибудь?» – мысли Макса метались, как вспугнутые птицы. «Что я скажу друзьям? Что Джо призывает духов из бездны? Что творится в этом доме?! Нет, сначала я должен выведать правду у него самого!» Сон бежал от Макса, словно трусливый зверь, почти до самого рассвета. Он лежал, погруженный в водоворот размышлений, его разум разрывался от невероятности происходящего. Лишь когда первые лучи солнца, робкие, как шепот надежды, пробились сквозь занавески, усталость одолела его, и он провалился в тревожный, но долгожданный сон.

Утро ворвалось в комнату мягким светом вместе с Джо.

– Доброе утро, – голос его был безмятежным и спокойным, будто ничего не было. – Как спалось, ты что-то сегодня поздно проснулся? – в этих словах сквозила забота, мягкая, но с лёгким оттенком любопытства.

Макс, пожав плечами, ничего не сказав в ответ последовал за Джо на кухню. Усаживаясь за стол, он ощутил, как внутри него закручивается вихрь серьёзности, тяжёлый и холодный, словно камень. Он поднял взгляд на деда – глаза его, глубокие и решительные, встретились с морщинистым спокойным лицом Джо:

– Я бы хотел с тобой поговорить, Джо, – произнёс он, и в голосе его дрожала смесь тревоги и настойчивости.

– О чём? – Джо слегка прищурился, и в этом коротком вопросе мелькнула тень удивления, как будто он понял, что за вопрос последует. Его брови дрогнули, а в душе шевельнулось смутное предчувствие, что разговор будет не из лёгких.

Макс наклонился чуть ближе, и его голос, полный скрытого волнения, прорезал утреннюю тишину:

– Что это за знаки на лестнице? – вопрос вырвался, как стрела, и в нём чувствовалась смесь детского любопытства и взрослой настороженности.

Джо на мгновение замер, а затем его лицо озарилось мягкой улыбкой, как будто воспоминания о чём-то далёком и таинственном.

– Это, мой дорогой внук, руны, – начал он, и в голосе его зазвучала гордость, смешанная с благоговением, как у старого сказителя, открывающего древнюю легенду. – Но руны не простые, они ведут в мир, далеко не доступный для меня. – Его слова повисли в воздухе.

Макс, услышав это, смягчился, словно лёд в его сердце начал таять под теплом откровенности деда. Он подался вперёд, глаза его загорелись любопытством:

– А что это за мир? – спросил он тише, как будто он боялся спугнуть эту хрупкую правду.

Джо вздохнул, и продолжил:

– Мир, в котором вся реальность не реальна, – начал он, и голос его стал глубже, словно он погружался в бездну воспоминаний. – Ты вроде там, но и здесь. Мир, где соединяются сказания и действительность. Мир, куда не каждый может попасть и не каждый может просто выбраться оттуда. – каждое слово было пропитано тоской и восхищением, как будто он сам хотел коснуться этого мира, но знал, что это невозможно.

Макс, заворожённый рассказом, перевёл взгляд на потёртую книгу, что лежала рядом с креслом деда, и в груди его зажегся новый огонёк любопытства:

– А что это за книга, с которой ты не расстаёшься? – спросил он.

Джо потихоньку подошел к креслу, бережно провёл рукой по обложке книги.

– Это книга досталась от моего друга Экспера, – начал он, и голос его задрожал от ностальгии. – Он когда-то её нашёл и за свою долгую жизнь делал в ней множество заметок, исправлял неточности и добавлял в неё свои знания и подсказки. Эта книга – путеводитель в другой мир. Мир Ло. – в его словах звучала гордость за друга и благоговение перед этим артефактом, как будто он держал в руках ключ к чему-то великому.

Макс, осмысливая услышанное, вдруг вспомнил ночь и нахмурился, ощутив укол беспокойства:

– Этой ночью ты хотел туда попасть? – с тревожностью спросил он.

Джо опустил взгляд, и его лицо омрачила печаль.

– Нет, мне невозможно туда попасть, – тихо ответил он. – Туда очень трудно попасть, не каждому доступен этот мир. Я пытаюсь спасти друга, вытащить его оттуда, он уже там очень давно. – Он склонил голову, потер глаза, и в этом движении сквозила усталость и боль, как у человека, несущего груз невыполнимого долга. Подняв голову, он чуть нахмурился, и в глазах его мелькнула искра подозрения:

– А как ты вообще понял, что я что-то делаю? – спросил он.

Макс слегка улыбнулся, ему стало неловко рассказывать о том, что он подсматривал за ним:

– Я видел тебя вчера, – признался он, и в словах его чувствовалась смесь вины и гордости.

Джо мотнул головой, требуя объяснений.

– Когда я познакомился с Линси, она показала прибор ночного видения, только улучшенный по её технологии, – начал Макс. – Он не только показывает всё в темноте, как при свете, но и сканирует и показывает всё, что происходит за стенами. Ну, там ещё много фишек, но этой ночью я только использовал эти две. – он говорил быстро и кратко.

Джо вдруг расплылся в широкой улыбке, и в его глазах зажглась искреннее удивление.

– Ох уж ваши телефоны, интернеты – произнёс он с лёгким смехом, и в голосе его чувствовалось восхищение. – Вы просто гениальное поколение. —затем, посмотрев на внука с лукавым прищуром, спросил:

– Есть ещё ко мне вопросы?

Макс кивнул, и в его движении чувствовалась смесь решимости и предвкушения:

– Да, их очень много, – ответил он, и глаза его загорелись.

– Ну тогда подойди, покажу книгу, – сказал Джо.

В комнате царила мягкая, почти осязаемая тишина, нарушаемая лишь редким пением птиц за окном. Свет от солнца дрожал на старых деревянных стенах, отбрасывая длинные тени, которые плясали, словно живые существа, прячущиеся в углах. Джо с книгой встал у массивного дубового стола, его пальцы, покрытые тонкими морщинами, бережно касались потрепанной обложки книги. Она выглядела древней, словно хранила в себе не только слова, но и дыхание давно ушедших эпох. Кожаный переплет был исцарапан временем.

– Смотри, эта книга очень хрупкая, с ней нужно обращаться очень уважительно, – сказал Джо, протягивая её внуку. Его голос звучал тихо, но в нем чувствовалась глубина, как будто каждое слово было пропитано значением, которое он не торопился раскрывать. – Не пытайся её читать всю, она очень трудная. Пытайся для себя пока уловить суть мира Ло, но не вникай полностью, так как твои фантазии могут не совпасть с этим миром.

Макс, сидевший на краешке потертого стула, принял книгу в руки с осторожностью, словно это был не просто предмет, а живое существо, способное исчезнуть от неловкого движения. Его пальцы замерли на обложке, а взгляд метнулся к деду. В глазах мальчика мелькнула искренняя смесь любопытства и сомнения.

– Но как я пойму, совпадают мои фантазии или нет? – спросил он.

Джо слегка улыбнулся, он смотрел на внука так, будто видел перед собой не просто мальчика, а ключ к чему-то давно потерянному. Медленно, словно смакуя момент, он ответил:

– Ты попадешь туда.

– Я? – Макс резко вскинул голову. Чувства смешались испуг, смешанный с недоверием, счастье, волнение, все захлестывало разом.

– Если ты, конечно, этого хочешь? – Джо склонил голову набок, его тон стал мягче, но в нем чувствовалась скрытая провокация, словно он бросал вызов.

Макс сглотнул, его пальцы невольно сжали книгу чуть сильнее, чем следовало. Он смотрел на деда, и в его взгляде боролись желание и страх, как два зверя, столкнувшихся в тесной клетке.

– Хочу, очень хочу, но я боюсь… вдруг что-то пойдет не так? Да и вообще, я ничего не знаю про этот мир Ло. Мне, если честно, чуточку страшно, – признался он, опустив глаза к книге. Его голос дрогнул, выдавая неуверенность, и он бросил быстрый взгляд на Джо, словно ища в нем опору.

Дед шагнул ближе, и в этот момент луч солнца, отраженного от зеркала, осветил его лицо, подчеркнув морщины. Он положил руку на плечо Макса, тепло его ладони было успокаивающим, но в то же время в этом жесте чувствовалась непреклонность.

– Ты прав, мы не будем торопиться, и ты знаешь, у меня есть идея! – в его голосе зазвучали нотки энтузиазма.

– Какая? – почти шепотом спросил Макс, как будто он боялся услышать продолжение.

– Как насчет подготовки вместе с друзьями? Не хочешь туда отправиться с ними, вы же уже хорошо подружились? Ведь мир, в который вы попадете, абсолютно для вас безопасный, он не представляет никакой опасности. Вы будете там, но я буду контролировать вас – когда вам туда входить и когда выходить. А также я вас полностью подготовлю, ведь я-то уже почти наизусть знаю эту книгу, – Джо говорил быстро, его глаза заблестели, как у ребенка, получившего долгожданный подарок. Он словно помолодел лет на двадцать, и в этом было что-то заразительное, что-то, что заставляло верить в невозможное. Он ждал ответа, и было видно, что ждал только согласия.

Макс задумался, его губы дрогнули в легкой улыбке. Он поднял взгляд на деда, и в его глазах мелькнула искорка озорства.

– Ты знаешь, идея с друзьями мне больше нравится, и я думаю, им тоже понравится, – сказал он, словно уже представлял, как будет рассказывать об этом своим товарищам. – Но сначала я должен с ними встретиться, поговорить.

– Конечно, малыш, – ответил Джо с теплотой в голосе и, чуть помедлив, направился к своему любимому зеленому креслу у камина. Книга осталась в его руках, и он погладил её обложку, словно прощаясь с ней на время.

Макс уже шагнул к двери, но вдруг остановился и обернулся.

– Джо? – неуверенным пустым эхом окликнул он.

– Да? – дед повернул голову, не вставая с кресла, ожидая вопроса.

– Но почему ты хочешь, чтобы я там побывал? – спросил Макс.

Джо замер. Его пальцы стиснули подлокотники кресла, а взгляд устремился куда-то вдаль, за пределы комнаты, туда, где, казалось, жили его воспоминания. После долгой паузы он ответил:

– Я хочу, чтобы ты помог мне вернуть друга.

Макс кивнул, словно принял этот ответ, но в его голове уже закрутился вихрь вопросов. Он постоял ещё несколько секунд, перебирая мысли, как камешки на берегу реки, а затем, словно встряхнувшись, крикнул:

– До вечера!

– Пока, Макс, – отозвался Джо, и его голос растворился в тепле комнаты, оставляя за собой шлейф недосказанности.

Дверь тихо скрипнула, закрываясь за внуком, а Джо остался один. Он открыл книгу, но не читал – его взгляд застыл на странице, а мысли унеслись далеко, в тот самый мир Ло, где, возможно, ждал не только друг, но и ответы, которые он так давно искал.

У озера друзья расположились на гладкой гальке. Солнце медленно тонуло в воде, окрашивая горизонт в кроваво-золотой шлейф, оставляя за собой искры угасающего дня. Линси, поджав ноги и обхватив колени руками, то и дело бросала камешки в воду, наблюдая, как они рикошетом подпрыгивают по зеркальной глади, создавая круги, что расходились, как эхо их мыслей. Айса, сидевшая рядом, жевала травинку, её русые волосы развевались на лёгком вечернем ветерке, а Тишка, выкапывал палкой ямки в гальке и тут же засыпал их обратно, словно пытаясь занять руки, чтобы не дать волнению вырваться наружу. Бо, верный бигль Линси, кружил вокруг них, виляя хвостом и принюхиваясь к воздуху, пропитанному запахом мокрой земли.

Макс, устроившись на большом плоском камне, сначала молчал, уставившись в воду, где отражались последние лучи солнца, но потом, набрав воздуха в грудь, начал рассказывать всё: о загадочных разноцветных лучах, что пробивались сквозь дверной проём ночью, манив его в неизвестность; о портале на чердаке, скрытом за старыми коробками и испещрёнными странными знаками перилами; о Джо, чьи глаза загорались при упоминании прошлого, и об Экспере , который оказался не просто другом, а ключом к тайнам мира Ло. Он говорил, как Джо предложил им отправиться туда, в этот фантастический мир, полный опасностей и чудес, чтобы найти ответы на оставшиеся вопросы. Пока Макс говорил, его пальцы то теребили край футболки, то чертили узоры на гальке; голос его дрожал от смеси страха и возбуждения – страх перед неизвестным, что таилось за порталом, и возбуждение от мысли о новых приключениях.

– Я читала про Ло, – глаза Айсы блестели от восторга. – Но не думала, что он реален! Мы с Тишкой в деле, да, Тиш?

– Конечно, Айс! – воскликнул Тишка, хлопнув её по плечу. – Я тоже читал про него. Бабуля Киша что-то рассказывала, но я думал, это сказки. Айс, ей ни слова, да?

– Само собой, бро, – кивнула Айса, подмигнув.

– А ты, Линси? – Макс повернулся к ней, его голос дрогнул. Она молчала весь рассказ, и он боялся, что она откажется.

Линси подняла взгляд, её глаза просияли.

– Макс, я уже придумала кучу приборов для этого путешествия, – сказала она тихо, но уверенно. – Только нужно время. Мы же не можем рвануть туда неподготовленными?

Макс выдохнул, он не думал, что будет так просто, они как будто понимали его с полуслова и со всем соглашались, чтобы он не придумал и его это очень радовало.

– Давайте тогда составим план, – голос Тишки звенел от энтузиазма.

– Вот мой план, – начал Макс, поднимая четыре пальца. – Первое: берём время на обучение. Второе: никто, кроме Джо, не должен знать. Третье: узнаём всё об Экспере, чтобы его найти. Четвёртое: слушаемся Джо беспрекословно, иначе можем всё испортить. Когда попадём в Ло, поймём, что делать дальше. Согласны?

– Да! – хором ответили друзья.

– Предлагаю начать завтра после обеда, – сказала Айса. – Утром поможем бабуле в библиотеке, а заодно порыщем в книгах про Ло.

– Отлично, тогда жду вас после обеда у меня, – кивнул Макс.

Они ещё долго сидели у озера, болтая о том, что их ждёт. Воздух стал гуще, тени длиннее, а над водой поднялся туман. Максу было страшно – но это был тот страх, что зовёт вперёд. Тишка дрожал от нетерпения, Айса шептала что-то о древних легендах, а Линси задумчиво чертила пальцем на гальке схемы. Никто не знал, что их ждёт, но загадка Ло уже опутала их, как невидимая сеть, обещая тайны, от которых невозможно отказаться.

Глава 3 Новый я.

Линси появилась первой, переступив порог с лёгким стуком сандалий и виноватым взглядом, брошенным на Макса. Её светлые косы чуть растрепались от ветра, а Бо, виляя хвостом, уже рвался вперёд учуяв что-то вкусное на кухне.

– Макс, ты не против, что я с Бо? – спросила она, теребя край своего жёлтого платья. – Его не с кем оставить, а мама опять в своих пирогах и камерах.

– Заходите оба! – Макс расплылся в улыбке, потрепав собаку по длинным ушам. – Этому дружелюбному носу я всегда рад.

Бо, не теряя времени, рванул на кухню, где тут же раздался громкий возглас Джо – смесь удивления и испуга. Дед, видимо, не ожидал, что рядом с его ногами возникнет такой шустрый гость. Друзья дружно рассмеялись, и вскоре все уже сидели в гостиной, окружённые ароматом свежих бутербродов и травяного чая. Линси, за кружкой вкусного чая рассматривала старый дом с его антиквариатом. Ей казалось, что она попала в дом, который был живым пятьдесят лет назад, а сейчас застыл в современном мире. Для нее это был огромный контраст того времени на фоне своего современного дома. Тут Джо, ворча для виду, подкинул Бо пару кусочков колбасы, отчего щенок завилял хвостом с удвоенной силой.

Через десять минут послышался звон велосипедных колокольчиков – Тишка и Айса ворвались в дом на своих сияющих «Велсах», зелёном и розовом, оставив их у крыльца. Устроившись в гостиной, ребята принялись обсуждать новые идеи: Линси хвасталась чертежами мини-дрона, Тишка предлагал трюк на велосипеде, а Айса мечтала о театральной постановке про озёрных духов. Но их весёлую болтовню прервал Джо, поднявшийся с кресла с книгой в руках.

– Рад, что вы откликнулись на просьбу Макса и пришли мне на выручку, – начал он, его голос звучал тепло, но с ноткой торжественности. Он бережно положил книгу на стол – потрёпанную, с коричневой обложкой, от которой веяло тайной. – Эта книга – наш проводник в мир, полный необъяснимого. С её помощью вы увидите мир Ло – место, где реальность дрожит, как отражение в воде, вы узнаете там много нового а я, быть может, верну своего друга.

Дети затаили дыхание, глядя на деда с горящими глазами. Друзья уютно расположились за круглым столом у камина. Стол был небольшим, но всем хватило места: кто-то подтянул стул поближе к Джо, кто-то устроился чуть дальше, скрестив ноги и облокотившись на спинку. Атмосфера была наполнена тихим ожиданием, словно перед началом чего-то важного. Друзья затаили дыхание, их глаза горели от любопытства и восторга, устремлённые на него, будто он был хранителем великой тайны. Джо, неспешно опустился в своё любимое кресло, стоявшее чуть в стороне от стола, у самого камина. Кресло скрипнуло под его весом, издавая знакомый, почти уютный звук, который только усиливал ощущение момента. Он устроился поудобнее, откинувшись назад, и обвёл взглядом собравшихся, словно собираясь открыть завесу древнего святилища. Все замерли, предвкушая его рассказ, а тишина в комнате стала почти осязаемой, нарушаемой лишь редкими вздохами ветра за окном. Джо начал свой рассказ.

Все мы слышали, что в мире Ло, издревле обитают два коренных рода – бруты и маки, словно две стороны одной волшебной монеты. Бруты – маленькие, уютные создания, чьи округлые лица украшены носами, похожими на картофелину и пухлыми щеками, что придают им вид добродушных лесных духов. Эти изобретательные мастера, чьи умы подобны бурлящим котлам идей, всегда пунктуальны. На их ножках красуются Воки – чудесные передвижные ботинки, что летят и посвистывают. А на мизинце каждого брута сверкает перстень – крохотный источник волшебной силы, искрящийся, как звезда, упавшая с небес. Живут они в уютных норках, вырытых в холмах. бруты приветливы, уважительно относятся ко всем. Они дни напролет мастерят диковинные вещи в своих подземных мастерских, а затем несут свои творения на шумный рынок, где бушует звон монет и происходит постоянная суета. Рядом с ними всегда шагает верный друг – тотемное животное по названию Битти. Эти создания, размером с маленького зверька, с огромной головой и маленьким телом и крохотными глазками-точками, как черный бисер. Уши их, словно крылья летучей мыши, а также могут быть тоненькие рожки, словно кустики, украшенные листочками и нежными цветами. Из-за этого вокруг битти вечно порхают крошечные, едва заметные бабочки, будто маленькие феи, охраняющие своих друзей. А вот маки – совсем иные, легкие и неспешные. Эти жители подобны морским духам: их тела переливаются зеленовато-голубыми оттенками, словно глубины океана, а волосы, струящиеся, как водоросли, колышутся на ветру. Ростом они невелики, но сердца их полны доброты и покоя. маки добывают жемчуг – сокровища морских пучин и привозят их на свой остров, что раскинулся посреди бескрайних вод. Дома их сложены из ракушек, и постоянно находятся в поисках лучшего корабля. У маков тоже есть свои тотемные спутники – удивительные создания, что помогают им в подводной добыче. Они похожи на лисиц и вместо четырех лап у них шесть, ловких и быстрых. Вокруг шеи этих существ красуется огромный фартук, словно щит из шипов, защищающий их в морских глубинах, а крылья, подобные кроличьим ушам, трепещут в воде, помогая плавать. Хвост же их – как у кита, но только покрыт мягким пушком.

– А яни? – нетерпеливо вставила Айса, её взгляд пылал любопытством. – В сказках сказано, что они пришли из ниоткуда и помогали народам!

Джо усмехнулся, постучав пальцем по книге.

– Это в урезанной версии, милая. У меня же полная – а также доказательства, о которых позже. Яни – не просто гости. Это первые люди, что ступили в мир Ло с тёмными сердцами и решили остаться. Они обернулись зловещими чудовищами: высокие, худые, с кожей, будто слепленной из резины и камня, шипами на теле, длинными тугими волосами, а у иных – хвостами, острыми, как клинки. Их глаза – ледяные щели, а у некоторых они и вовсе отсутствуют. Говорят, первой была королева Орелс – она правит ими, словно паук в центре паутины. Яни подчинили брутов и маков, заставив работать на их чёрную магию. Они забирают почти всё волшебство себе, оставляя народам лишь крохи. Их город, Алкания, – сияющий мираж меж островов, окружённый завесой магии, что разрушает всё вокруг. Туда не войти и не выйти всем кроме яни.

– Но как вообще люди могут существовать в таком странном месте, и каким образом они превращаются в этих загадочных яни? – с легким недоумением в голосе спросил Макс, глядя на Джо широко раскрытыми глазами.

– В тексте среди личных записей Экспера, подробно описано, что происходит, когда человек с помощью древних рун и таинственного заклинания переносится в загадочный мир Ло. Там, в этом удивительном и непостижимом месте, он превращается в одно из двух существ – либо в изящные и ловкие маки, либо в могучего и тучного брута. Но попасть туда может далеко не каждый! Чтобы оказаться в этом мире, нужно столкнуться со Стражем. Представь себе: Страж – это огромная, величественная фигура, словно живая гора, собранная из массивных, грубо отесанных камней. Его руки, ноги, туловище и даже голова – всё состоит из этих тяжёлых глыб, а между его могучими руками мерцает таинственная дуга, сотканная из светящихся рун, переливающихся мягким, завораживающим светом. Вместо глаз у него горят два крошечных огонька, похожих на красные звёзды в ночном небе. И вот что странно: Страж пропускает только тех, кто пришел без злого умысла и тех, кому от 10 до 16 лет. Никто до сих пор не разгадал, почему именно так. Я думаю, может быть, дело в том, что только в этом возрасте человек способен смотреть на этих существ с чистым сердцем, без скрытых намерений или жажды выгоды. Мой лучший друг Экспер, который был настоящим исследователем и мечтателем, однажды, перед своим последним путешествием, поделился со мной тайнами мира Ло. Он был уверен, что почти нашел способ избавить людей от превращения в яни, но ему нужно было вернуться туда ещё раз, чтобы проверить свою теорию. Он отправился в путь всего за пару часов до своего шестнадцатилетния – и с тех пор его никто не видел. Я годами разбирал его записи – пожелтевшие страницы, исписанные мелким почерком, которые он вёл целых пять лет. Мне удалось восстановить древние руны и даже создать портал, мерцающий слабым светом, но я уже слишком стар, чтобы войти туда, а Экспер, похоже, не может выйти обратно. Каждые раз на протяжении всей своей жизни я упорно пытаюсь открыть этот портал снова, надеясь хоть на малейший отклик, но все мои усилия были напрасны. И вот, с приездом Макса, всё изменилось! Впервые за долгие годы портал ожил – он заиграл яркими, переливающимися красками, словно радуга пробудилась в его глубинах. Это был знак, искра надежды! Я сумел открыть проход, и в тот момент я понял: Макс – тот, кто может войти в мир Ло и, возможно, помочь мне спасти Экспера. А что до яни… Это те несчастные, кто попал в тот мир и либо сами решили остаться там навсегда, пленённые его магией, либо, как Экспер, не успели выбраться вовремя. Со временем тёмная магия мира Ло окутывает их, словно невидимый туман, и они начинают меняться, принимая облик яни – существ, чья суть скрыта за завесой тайны и проклятья.

– Джо, а почему ты то называешь это магией, то волшебством? – спросил Макс

– Видишь ли, Макс, магия и волшебство – это не одно и то же, хотя и растут из одного корня. Магией владеют только яни – мрачные и зловещие существа. Эти яни берут доброе, чистое волшебство, что струится в этом мире и переплетают его со своей тьмой. Они выжимают из него чёрную силу и разрушает всё вокруг – леса, острова, даже сам воздух в мире Ло становится тяжелее от их присутствия. Так они омрачают этот прекрасный край, оставляя за собой лишь тени и пепел.

Джо сделал паузу, глядя на Макса, чьи глаза расширились от удивления, и продолжил, оживив рассказ яркими красками:

– А вот волшебство – это совсем другое, оно живое и доброе. У брутов, этих маленьких мастеров, волшебство словно мерцающий красный песок. Их волшебство теплое, сильное, оно помогает им мастерить удивительные вещи в уютных норках, где пахнет землёй и деревом. А у маков со своей переливающейся кожей, волшебство голубое, как океанская волна. Магия же яни – чёрная либо бурая, как безлунная ночь, густая и холодная, она не творит, а разрушает, и даже цветом отличается, будто тень пожирает всё вокруг.

Макс подался вперёд, заворожённый, а Джо, заметив его интерес, добавил ещё больше красок:

– У яни тоже есть животные, но не такие, как у брутов и маков. У тех – битти жуткие создания, которых они сами лепят из домашних любимцев мирных существ. Они берут магию и превращают ее в чудовищ, подчинённых их воле. Одни получаются мелкими, шустрыми, чтобы красться в тенях и шпионить, другие – огромными, от вида которых сердце замирает. Каждый яни создаёт своего зверя по-своему с частями тех зверей, которые они видели в нашем мире, и я знаю нескольких, о которых ходят легенды.

Джо понизил голос, словно рассказывал страшную сказку:

– У королевы яни, Орелс, есть битти от которого кровь стынет в жилах. Представь себе огромного оленя, словно высеченного из белого камня – холодного, гладкого, будто ледяная статуя. Его голова – череп льва, пустой и мрачный, с белой гривой, что струится, как снежный водопад. Из пасти свисают четыре длинных клыка, острых, как у саблезубого тигра, а в глазницах горят две красные точки, маленькие, но яркие, как угли в темноте. За ушами торчат ветвистые оленьи рога, белые и массивные, будто вырезанные из мрамора, такие большие, что кажется, они касаются неба. От груди вниз и вдоль спины тянутся острые шипы, как ряд кинжалов, а хвост – толстый, мощный, как у варана, хлещет воздух с грозным свистом. Копыта огромные, белые, от каждого шага земля дрожит, будто гремит гром. А на спине – крылья тяжёлые, широкие, растянутые во всю длину тела, когда они раскрываются то узоры на них движутся, когда он взлетает. Это не просто зверь, это её тень, сила, её ужас, парящий над миром Ло.

У друзей затаило дыхание, а Джо, заметив, как они замерли, продолжил:

– У королевы есть ещё и правая рука – её самый верный воин, мрачный и хитрый. Он летает на другом прислужнике, и его тоже видно издалека. Это существо – словно чёрная игуана, длинная, с чешуей, что блестит, как мокрый уголь под луной. У него четыре передние лапы, цепкие, с когтями, будто крючьями, и две задние, мощные, словно для прыжков на добычу. Голова словно жуткая смесь: вверху огромные уши словно мышиные, что шевелятся, ловя каждый шорох, а в низу щеки, плавно переходящие в тонкие, длинные усы, дрожащие на ветру, как нити паутины. Центр головы – как у совы, с круглыми глазами и клювом, но в этом клюве прячется ряд острых зубов, мелких и хищных, как у рыбы-убийцы. На спине – черно-красные крылья, широкие, с прожилками как у летучей мыши, что светятся алым, когда он парит в небе. Это существо – его глаза, его оружие, его тень в ночи.

Джо закончил, откинувшись в кресле, и добавил с лёгкой усмешкой:

– По этим битти сразу ясно, кто летит над островами. Если видишь белого оленя что режет облака, – это королева Орелс, величественная и беспощадная. А если чёрная игуана скользит в тенях – это её правая рука, чьё имя шепчут с дрожью.

Макс смотрел на деда, открыв рот, а в голове его уже мелькали образы – яркие, пугающие и завораживающие. За окном Сорняк тихо жил своей неспешной жизнью, но в этой комнате, среди старых стен и потрескивающего стола, оживал другой мир – мир Ло, полный чудес и теней. Тишка, чьи русые волосы слегка растрепались, подался вперёд, и его глаза загорелись неудержимым восторгом.

– Как же это захватывающе! – воскликнул он. – Вот будут приключения, полные опасностей, как лучших книгах бабушкиной библиотеки!

Линси, сидевшая чуть в стороне, скрестив руки на груди, подняла взгляд от Бо, что мирно посапывал у ног Джо. Её светлые косы дрогнули, когда она слегка наклонила голову, и в её голосе с лёгкой тенью сомнения, прозвучал вопрос:

– Какая ещё опасность? – спросила она. В её зеленых глазах мелькнула искорка тревоги, которую она старалась скрыть за привычной уверенностью.

Джо, восседавший в своём кресле, резко вскинул голову:

– Никакой опасности я вас подвергать не стану! – произнёс он, и в каждом слове чувствовалась непреклонность, смешанная с отеческой заботой. – Сначала вы должны будете ступить в мир Ло и познакомиться с его чудесами. Вы обратитесь в брутов потом в маков, а затем, когда освоитесь в этом странном царстве и обретёте там друзей, лишь тогда отправитесь на поиски Экспера. Мы придумаем, как вызволить его обратно в наш мир, и на том ваши приключения завершатся, оставив вам лишь память о необычном путешествии.

Айса посмотрев на всех подытожила:

– Мне нравится этот план, – сказала она— Всё расписано точно по пунктам и никакой опасности! О, моё сочинение в школе – «Как я провела лето» – станет самым захватывающим рассказом, что когда-либо слышали стены класса! – Её глаза заблестели мечтательным восторгом.

Джо слегка наклонился вперёд, и тень от окна упала на его лицо, придавая ему таинственный, почти мистический вид. Его голос понизился:

– Ах да, никто – слышите, никто не должен узнать об этом, – начал он, и в каждом слове чувствовалась тяжесть ответственности. – Если в ваших сердцах зародятся злые умыслы, если вы захотите поведать о этом мире тем, кто не готов услышать, то путь туда закроется для вас навсегда. А если каким-то чудом вы всё же проникнете в тот мир, Страж – грозный хранитель врат – не пропустит вас. И тогда… тогда вы навсегда обратитесь в яни, в тех мрачных теней, чья суть пропитана тьмой. Это не игра, друзья мои, это серьёзно, и я молю вас не совершать таких ошибок. – Его взгляд стал суровым, но в глубине глаз теплилась мольба, на минуту он испугался.

Тишка неожиданно для всех вскрикнул:

– Ну ничего себе правила! Это делает всё ещё интереснее! Мы станем хранителями великой тайны! И лишь после шестнадцати лет сможем поведать о ней – ух ты, как же это круто! – В его глазах плясали искры, будто он уже видел себя героем рассказов, прочитанных в его любимых книгах.

Джо откинулся в кресле, и его взгляд, полный тоски и мудрости, устремился куда-то вдаль, за пределы этой комнаты, туда, где жили его воспоминания. Он вздохнул, и голос его стал тихим, но глубоким:

– За мою долгую жизнь я не встречал никого, кто бы говорил так же, как вы, – произнёс он, и в словах его чувствовалась грусть, смешанная с удивлением, словно он смотрел на чудо, которого не ожидал увидеть. – Видимо, с возрастом каждый постигает, что чужие тайны – это ноша, которую нужно нести молча. Лишь мой друг, Экспер, доверился мне всем сердцем, открыл мне этот мир… и тут же угодил в его ловушку, словно мотылек, что летит на свет и не видит теней. – его пальцы дрогнули на подлокотнике, а в глазах мелькнула боль утраты.

– Почему же его родители даже не пытались его разыскать? Неужели их совсем не волновала судьба вашего друга? – задала вопрос Линси, как будто она ощутила одиночество Экспера и свое, они как будто слились воедино.

– Он жил в детском доме, и ему вот-вот должно было стукнуть шестнадцать, – начал дедушка, громко хлопнув книгой по столу, отчего все слегка вздрогнули. – Там, знаете ли, дети никогда не были в почёте. Решили, что он просто сбежал, и даже обрадовались – одним ртом меньше кормить! А теперь, – он обвёл каждого строгим взглядом, – заканчиваем разговоры, пора ужинать и расходиться по домам. Вам нужно всё хорошенько обмозговать, подготовиться, а мне – наладить всё для вашего первого приключения. Отправляемся завтра, так что решите, в какое время сможете все вместе собраться.

– Завтра?! – дружно выдохнули ребята, переглядываясь с восторгом и лёгким испугом.

– Да, завтра, – подтвердил дедушка, хитро улыбнувшись.

– Заход займёт всего полчаса, но там время побежит совсем иначе. Вам покажется, что вы провели полдня! Это будет первый пробный заход, а потом, со временем, будем оставаться подольше. Всё, хватит болтать, марш за стол!

Друзья с шумом и смехом расселись вокруг стола, с аппетитом уплетая очередное кулинарное чудо от деда Джо. Между глотками они оживлённо спорили: как пройдёт их первое путешествие, что захватить с собой, в котором часу встретиться. После ужина Джо проводил ребят до порога. Договорились собраться в три часа дня, помахали друг другу на прощание, и разошлись.

Макс поднялся в свою комнату, ступая по скрипучим ступеням лестницы. Он толкнул дверь, и она отворилась с тихим стоном, пропуская его в уютный полумрак, где лунный свет пробивался сквозь занавески. Плюхнувшись на кровать, он ещё долго ворочался в мыслях, перебирая всё, что услышал за вечер. Он даже умолял деда дать ему ту самую книгу, но получил твёрдый отказ. Джо пояснил: «Мне самому нужно подготовиться к завтрашнему дню, от меня зависит, попадём мы туда или нет.» Макс кивнул – он понимал, что всё теперь в руках деда.

Утро ворвалось в комнату Макса с мягким светом, пробивающимся сквозь занавески, и скрипом половиц под тяжёлыми шагами Джо. Дед, сжимая в руках коричневую древнюю книгу, будто артефакт, подошёл к кровати и легонько потряс внука за плечо. Его седые волосы сияли в лучах солнца, а от клетчатой рубашки разил запах утреннего завтрака.

– Макс, просыпайся, – голос Джо был низким, но тёплым, с ноткой нетерпения. Он протянул книгу, словно вручая ключ к сокровищнице. – Открой четвёртую страницу. Это нужно выучить к сегодняшнему походу.

Макс, ещё не вполне вынырнувший из объятий сна, потёр глаза и сел, взъерошив тёмные волосы. Взяв книгу, он ощутил её тяжесть – не просто физическую, а какую-то загадочную. Кожаный переплёт, потрескавшийся и тёплый на ощупь, пахнул старым деревом и бумагой.

– А что там, Джо? – спросил он, зевая, но уже с искрой любопытства в карих глазах.

– Основы манер брутов и маков, – Джо взглянул на него, убеждаясь, что внук понял. – Это ваш пропуск в их мир. Освой их – и они примут вас как своих.

Дед кивнул, словно ставя точку, и направился на кухню, оставив за собой шлейф аромата свежезаваренного кофе и тостов. Макс, проводив его взглядом, открыл книгу. Страницы шелестели под пальцами, открывая россыпь исправлений, вложенных записок и следов от ручки – будто кто-то годами вплетал в неё свою душу. На четвёртой странице, среди пожелтевших строк, он нашёл то, что искал.

Основы манер Брутов и Маков:

Чи – приветствие.

Учи – прощание.

Ладонь к груди, чуть задержать (дописано дрожащей ручкой) – спасибо, молчаливый дар благодарности.

Поклон при встрече – знак уважения, низкий и плавный.

Перед покупкой – показать мизинец с перстнем.

Взмах рукой сверху вниз – знак прощания.

Когда мы там время останавливается здесь.

«Как много дописано от руки» – подумал Макс, проводя пальцем по неровным строчкам.

– Выучить – раз плюнуть, – улыбнулся Макс, откидываясь на подушку. – Какие же они манерные, эти бруты и маки.

Он закрыл книгу, ощутив, как её тяжесть отзывается в груди лёгким трепетом. День обещал быть необычным.

К трём часам дня гостиная Джо наполнилась гулом голосов и шорохом шагов. Все собрались без опозданий. Воздух в комнате дрожал от волнения – оно витало повсюду, пропитывая даже старые деревянные стены. Макс стоял у окна, повторяя в уме манеры брутов и маков, его пальцы нервно теребили край футболки. Айса и Тишка, напротив, казались спокойными: Айса сидела, скрестив ноги, с лёгкой улыбкой, а Тишка лениво крутил в руках мяч, но в его глазах горел азарт. Линси же подрагивала ногой, её светлые косы подпрыгивали в такт, а Бо, устроившись у её ног, тихо поскуливал, будто чувствовал что-то.

Джо вошёл в комнату, его лицо было напряжённым, но глаза сияли решимостью. В руках он сжимал книгу, а за поясом – мешочек с рунами. Он попросил ребят подняться по лестнице и встать у входа на чердак. Обведя всех взглядом, словно генерал перед битвой, он заговорил:

– Друзья мои, слушайте внимательно, – начал он, и в комнате воцарилась тишина, лишь Бо слегка шевельнул ушами. – Когда портал откроется, шагайте смело и ни о чём не думайте. Встретите Стража – застыньте, как статуи. Он задаст три вопроса – на все отвечайте «Нет», твёрдо и без дрожи, это даст понять стражу что в вас нет плохого умысла. Потом – вы обратитесь в маков или брутов, не пугайтесь, это будут новые тела на время пребывания там. Побыв день – придите на то место, где оказались изначально, рядом вспыхнет портал домой. Шагнёте в него – и вы здесь. Всё просто, но держитесь друг друга. Уходите недалеко, изучайте все что видите, старайтесь ни с кем не общаться, чтоб вас не вычислили, просто наблюдайте.

Ребята кивнули, их взгляды пересеклись – в них смешались страх, восторг и вера. Линси склонилась к Бо, потрепав его по голове.

– Веди себя хорошо, мой храбрый пёс, – шепнула она, и щенок лизнул ей руку, будто обещая ждать.

Джо шагнул к центру комнаты, положил книгу на стол и высыпал из мешочка камни – небольшие, гладкие, с вырезанными рунами, такими же, как на чердачной лестнице когда-то находил Макс. Он бросил их на пол, и они засияли, словно поймали радугу: алый, синий, золотой – цвета закружились, сливаясь в ослепительный вихрь. Джо раскрыл книгу, его пальцы дрожали от напряжения, и начал читать, голос его стал низким, звенящим, будто он призывал саму вечность: