Дастфол

Пролог

Даже самые старые жители Дастфола не могли с точностью сказать, когда он впервые появился в городе. Гербер любил, бывало, сидя в кресле на крыльце летней веранды, запустить морщинистую, бьющуюся тремором руку в свою длинную седую бороду, вспоминая, что первый раз услышал о нём, когда вернулся с войны, потеряв там ноги, шестьдесят лет назад.

Однако его младшие товарищи – семидесятилетний Уилл и шестидесятивосьмилетний Керол – были с этим категорически не согласны, оставаясь крепкими в утверждениях, что он был здесь ещё во времена их отцов и отцов их отцов. Да и вообще, он один из тех, кто заложил первые кирпичи в фундамент местной мэрии, по совместительству самого старого здания в городе. Конечно, столь разнополярные позиции обычно выливались в пылкую ругань и бранные споры, которые не утихали до тех пор, пока кто-то из стариков не терял нить самой сути конфронтации, что в их почетном возрасте происходило весьма скоро.

Неизменно он посещал Дастфол дважды в год: весной – сразу после того, как снежный покров освобождал горные дороги, спускаясь к подножью журчащими ручейками талой воды, и осенью – аккурат перед тем, как снег вновь укроет тропы, отсекая город от цивилизации.

Среди жителей никто не знал его настоящего имени, никого оно даже не интересовало, все привыкли именовать его в соответствии с ремеслом – Торговцем.

Каждый раз Торговец появлялся на южной стороне Дастфола. Высокий, тощий, в своих обычных серых лохмотьях с заплатками, что покрывали всё его старческое тело, от ног в кожаных ботинках с давно уже стертыми подошвами до самой головы, закрытой рваным капюшоном. Длинные, тонкие, как у скелета, пальцы его правой руки сжимали увесистую палку, которая служила ему опорой при ходьбе; в левой руке он держал вожжи от костлявого, как сама смерть, осла, что неизменно из года в год тянул за собой слишком большую, крытую телегу.

Люди, привыкшие и к самому Торговцу, и к его дикому нраву, особо не придавали значения очередному визиту, воспринимая это как само собой разумеющееся. Изредка могли кивнуть в знак приветствия и, не получив никакого ответа, шли дальше по своим делам. Чего, конечно, не скажешь про детей. В маленьком городе, где пойманная крыса уже являла собой событие грандиозное, появление такого персонажа воспринималось сродни чуду. Мелкие сорванцы сбивались в стаи, как только новость о забревшем страннике долетала из окраин к центру, и, побросав все свои дела, слетались к нему как мухи на мёд. Подходить слишком близко всё же они не решались и обычно, держась немного сзади, перешептывались в обсуждении увиденного.

Миновав весь город по центральной улице, он распрягал осла у большого дерева, вставал у телеги и замирал в ожидании. Никто никогда не видел, чтобы он ел, пил или покидал свой пост по естественной нужде. Торговец стоял как статуя, в ожидании своих клиентов, и только по истечении семи дней отправлялся дальше по дороге, прочь из города.

Чем же он торговал? Ничем. Ведь, в сущности, торговцем как таковым он не являлся, и куда корректнее было бы его обозначить как «покупатель». А вот покупал он весьма занятный товар – человеческие чувства. И чем сильнее чувство, тем выше полагалась плата.

Не стала исключением и эта весна, когда уже с первыми лучами солнца Торговец вместе со своим ослом и телегой стояли у входа в город.

Глава 1

Кэтрин проснулась позже обычного. Сегодня никто не разбудил её заранее. Она открыла глаза, когда услышала, что из общего и хорошо знакомого шума улицы выбивается что-то ещё. Что-то, что заставило её широким размахом руки сбросить тяжёлое одеяло и, быстро вскочив, побежать к окну.

Повернув замки, она отворила движимую часть заслонки; в комнату хлынул холодный, свежий воздух. Поднявшись на подоконник, Кэтрин оторвала ноги от земли и, крепко ухватившись за массивную деревянную раму, обратила свой взор вниз.

Утро выдалось серым. Мистер Джонсон – коренастый, лысый мясник, спешил первым открыть свою лавку. Он просыпался ещё затемно и, освещая себе дорогу керосиновой лампой, торопился на своё рабочее место, где несколько часов орудовал тяжёлым стальным тесаком, разделывая туши. Затем вытирал руки о когда-то белый фартук и принимался надраивать витрину до блеска, чем и был занят прямо сейчас.

Немного впереди двое работяг, в лёгких жакетах и с железными ящиками в руках, ковыляли куда-то в сторону шахты, оставляя за собой след из едкого табачного дыма.

На другой стороне миссис Вудхаус яростно спорила о чём-то с молодым молочником. Увы, расстояние не позволяло уловить суть обсуждения, но было видно, что сильно чем-то раздосадованная женщина выражала своё недовольство не только словесно, но и прикрепляла всё это яркой жестикуляцией. Её оппоненту не оставалось ничего, кроме как устало отвечать на её выпады, изредка почесывая затылок да пожимая плечами.

Обогнув глазами всю улицу, Кэтрин без труда нашла предмет своего любопытства. Неспеша перебирая ногами, Торговец шёл прямо по центру дороги, аккурат под окнами её дома, совершенно не обращая внимания на то, что происходило вокруг.

Рядом с ним, стуча копытами о каменную кладку, исхудавший старый осёл тащил за собой несоизмеримых размеров телегу. Из-за высокого крытого навеса сложно было с точностью сказать, что находилось внутри. Но вокруг её деревянного каркаса были подвешены десятки или даже сотни стеклянных сосудов. Телега дрожала, словно старик в лихорадке, и они вместе с ней, подпрыгивая, ударялись друг о друга или о дерево, что порождало громкий звон, который разносился по улицам. Большинство сосудов сейчас оставались пустыми, но некоторые всё же были заполненными разноцветными субстанциями.

Кэтрин точно смогла разглядеть несколько тонких, длинных бутылок с веществом красного цвета внутри. Они были привязаны веревками к правому, хорошо обозримому с её окна, борту телеги и болтались, почти что цепляя колесо. Немного выше них из-под серого брезента торчала большая фиолетовая склянка. А впереди, у небрежно сложенных вожжей, можно было увидеть с дюжину банок, заполненных чем-то тёмным, от светло-серого, как предзакатные сумерки, до чёрного, как сама ночь, оттенков.

Она провожала Торговца взглядом, до тех пор пока тот не скрылся за поворотом, потом, перенеся центр тяжести назад, резко опустилась на пол и, с силой захлопнув окно, устремилась прочь из своей комнаты. Перебирая маленькими ногами по деревянным ступеням, Кэтрин миновала второй этаж и влетела в зал, чуть было не врезавшись в большой обеденный стол.

– Мам, мам! Торговец приехал, прошёл прямо у нас под окнами, как осенью! – Резко затормозив, она поторопилась к дальней части стола, за которым скучала, занятая чтением, женщина.

Отложив книжку в мягком переплёте в сторону, она сняла очки, поправила свои вьющиеся светлыми кудрями волосы и схватила Кэтрин, заключив её в крепкие объятия.

– Сегодня ведь особенный день. – Сказала она, поцеловав дочь в щеку.

– Угу. – Будучи пленённой объятиями, только и смогла ответить девочка.

– Джозефина! – Поднявшись, крикнула женщина куда-то в сторону кухни.

Оттуда сразу послышалась суета и звон столовых приборов, а через несколько мгновений в зал зашла пожилая служанка, толкая перед собой железный поднос на колесиках с большим праздничным тортом на нём.

– Ух ты! – Глаза Кэтрин округлились при виде угощения.

Служанка достала коробку спичек и терпеливо, одна за другой, зажгла десять розовых свечей, украшающих верхушку торта.

– С днем рождения, юная мисс. – Закончив, произнесла она с улыбкой.

– Спасибо, Джоз!

– Иди сюда. – Мать подхватила Кэтрин и поставила её на стул. – Загадывай и задувай.

Подумав несколько секунд, Кэтрин закрыла глаза и, набрав полные лёгкие воздуха, обрушила на свечи тайфун, что вмиг смёл пламя.

– Сначала завтрак, потом торт.

– Ну, мааааам. – Надув щеки, сказала Кэтрин. – У меня ведь день рождения!

– И это не повод портить себе аппетит перед едой. – Она присела на соседнее с дочерью место и кивнула служанке, подавая знак к началу завтрака.

Кэтрин заерзала на мягком стуле, выбирая более удобную позу. С кухни донёсся запах яичницы и жареного мяса. Она покосилась на стоящий так близко торт, затем на мать. Та сидела слева от неё и, надев очки, продолжала сосредоточенно изучать что-то на страницах книги.

– Мам. – Осторожно начала она.

– Дочь. – Лаконично ответила та.

– Можно тогда я схожу посмотрю на Торговца перед школой?

– Опоздаешь на занятия, и миссис Корвел снова будет ругаться. – Не отрываясь от чтения, ответила она.

– Не будет! – Возразила Кэтрин и хотела было добавить аргументации своим словам, но, не найдя ничего, что могло бы убедить мать, забегала глазами по всему залу. – К тому же день рождения раз в жизни бывает! – Наконец-то нашлась она.

– Твой день рождения каждый год.

– Да, но ведь десять лет только раз!

– Джесс, а ведь она права. – Послышался мягкий мужской голос с другой со стороны холла.

– Папа! – Тут же вскочив, Кэтрин побежала по направлению к высокому мужчине в коричневом деловом костюме, что стоял у двери.

Одна его рука лежала на большой, укутанной в праздничную обёртку коробке, вторую занимал букет белых тюльпанов, которые он вручил стремительно приближающейся девочке, затем подхватил её на руки, поднял над головой и несколько раз покрутился вокруг своей оси.

– Такая большая выросла. Сколько лет уже моей имениннице? Двадцать? Тридцать?

– Папа! – Сузив взгляд, возмутилась девочка.

– Откроешь? – Спросил он, осторожно опустив Кэтрин на землю.

Она сразу же метнулась к столу, который уже был накрыт на троих персон, и, стащив кухонный нож, в несколько прыжков вернулась к коробке, где неуклюжими, торопливыми движениями разрезала упаковку, достав содержимое.

– Какая красивая! – Воскликнула Кэтрин, обнимая большую, почти в свой рост, куклу. – Спасибо, пап!

Питер слегка взъерошил волосы на голове дочери и поцеловал её в макушку.

– Ну, всё, теперь к столу. – Он помог Кэтрин забраться на стул. Следуя просьбе дочери, расположил её новую куклу на месте рядом и сам сел во главе.

– Так можно мне сходить посмотреть на Торговца? – Оторвавшись от быстро поглощаемой трапезы, спросила Кэтрин.

– Только ненадолго. – Сдавшись, разрешила мать.

– Угу. – Ответила она, прикрепляя свои слова кивком. – А ещё, после школы мы хотели сходить к Мише, поиграть с улитками.

После упоминания друга её дочери, Джессика бросила в мужа беспокойный взгляд и какое-то время разглядывала его, казалось, совершенно беспечное лицо, словно в поисках ответа. Он, предварительно убедившись, что Кэтрин занята завтраком и не обращает на них внимания, только пожал плечами.

– Будь дома до темноты. – Наконец-то ответила Джессика.

– Да, мам. – Согласилась Кэтрин и, закончив с яичницей, мигом помчалась наверх, готовиться к школе.

Питер отодвинул тарелку с незаконченным завтраком, забрал чашку с чёрным горячим кофе и отошёл от стола, став напротив большого, обрамлённого деревянной, узорчатой рамой окна. Джессика так же отставила еду в сторону и подошла к мужу, обняв его со спины.

– Не думал тоже сходить к Торговцу? – Шёпотом спросила она. – Ты в последнее время совсем измотан.

Он удручённо покачал головой.

– Если шахта не получит финансирования, полгорода останется без работы. И его тридцать серебряников ситуации не исправят.

– Ну, может, хоть немного разгрузишь голову?

– Ерунда всё это. – Отмахнулся он.

– Когда прибудет столичная комиссия?

Питер пожал плечами, поставил чашку с кофе на подоконник и, обернувшись, прижал к себе жену.

– Должны были ещё на прошлой неделе.

Джессика положила голову на грудь супругу и закрыла глаза.

– У тебя уже так много седых волос. – Она запустила длинные тонкие пальцы в его густую шевелюру.

– Перестанешь меня любить, когда совсем поседею? – Спросил Питер с лёгкой усмешкой.

– Какие глупости ты иногда говоришь.

Казалось, даже пасмурная погода уже не могла испортить этот день. Кэтрин покинула дом и с рюкзаком за плечами отправилась по узкой, выделенной для пешеходов тропинке, дальше в город. Хотя деревья вокруг всё ещё стояли, обнажив свои кривые ветки, а прошлогодняя трава под ногами шуршала, переливаясь жёлтым цветом, в воздухе уже витала весна. Не заметить этого было попросту невозможно. Первые весенние настроения заставляли всех жителей города оживать, двигаясь, как только что заведённый механизм. И Кэтрин вместе с ними, весело маневрируя, быстро преодолела большую базарную площадь. А сразу за ней увидела его.

Стоя на перекрёстке, у кирпичной стены здания одного из здешних магазинов, кроткий, светловолосый мальчишка держался за кожаные лямки массивного рюкзака, разглядывая отполированные до блеска носки своих чёрных ботинок.

– Кай, доброе утро! – Она живо замахала рукой и подпрыгнула на одной ноге, привлекая к себе внимание.

Кай тряхнул головой и, поспешив найти глазами подругу, двинулся ей навстречу.

– Привет. – Поздоровался он, приблизившись. Кай был старше её на полгода, но ростом ниже на голову, так что смотреть на неё ему приходилось снизу вверх. – С днём рождения!

– Спасибо! – Ответила она с улыбкой.

– Сейчас, подожди минутку. – Немного наклонившись вбок, Кай сбросил свой рюкзак на землю и, открыв его, принялся нетерпеливо шарить внутри.

– Нет, Кай, не нужно, правда. – Хотела было остановить его Кэтрин, но он уже достал из глубин своей сумки большой жёлтый камень.

– Вот, держи. – Он протянул ей подарок.

Камень был похож на кристалл, состоявший из кристаллов поменьше, что прямоугольной формой торчали из его основания.

– Кай… – Она сделала паузу. – Это ведь не золото? – Оторвав взгляд от подарка, она подняла свои большие светлые глаза на друга.

– Нет, нет. Всего лишь пирит, таких много в шахтах. Этот когда-то давно принёс мне дядя, кажется… – Поспешил успокоить он.

Кэтрин выдохнула с облегчением и ещё раз осмотрела подарок.

– В нём даже моё отражение видно.

– Я отполировал его и покрыл парафином. Так он может храниться долго и не темнеть. Ну, в теории…

– Он чудесный, спасибо. – Сказала она, бережно пряча кусок пирита в рюкзак.

– Да не за что… – Ответил он, смущенно опустив глаза в пол.

– Нужно забрать Мишу и Криса, а потом пойти посмотреть на Торговца.

– На Торговца? – Удивленно переспросил Кай. – Он в городе?

– Ага, видела утром, проходил возле нашего дома.

– Ну, не знаю, – Кай замялся на месте. – А мы успеем в школу?

– Если поторопимся. – В мгновение на лице Кэтрин сверкнула озорная улыбка.

Кай верно истолковал это выражение и уже было открыл рот, чтобы возразить, но не успел. Фигура Кэтрин стремительно отдалялась от него, и всё, что оставалось – отправиться следом, в тщетных попытках догнать свою спутницу.

Миша занёс руку за спину и, прицелившись, отправил камень в полёт. Задев голые ветки прибрежной ивы, тот приземлился посреди городского пруда, с характерным звуком проломив тонкий слой льда.

– Они опаздывают. – Заявил он, параллельно разгребая ногой землю, в поисках следующей жертвы.

– В день рождения такое случается. – Ответил Кристофер и устроился поудобней на нескольких досках, кем-то заботливо приколоченных к выступающим корням дерева.

– У Кая сегодня день рождения? – Он подцепил носком небольшой камушек и подкинул его вверх вместе со слоем грязи.

– У Кэт. – Крис перелистнул черно-белую страницу газеты, которая почти полностью закрывала собой его маленькое тело.

– Тебе с этой штукой будто бы пятьдесят. Прямо как мой старик, уткнешься в нее носом, и ничего больше тебя не волнует. – Сказал Миша, кивнув в сторону газеты.

– Тут пишут много интересного.

– Например?

– Ты знал, что наша шахта добывает 600 тысяч тонн угля в год?

– Нет. А это много?

– Целая гора угля.

– У нас возле дома есть гора угля, мы отапливаем им печку зимой.

– Не такая гора. У вас вряд ли найдётся хотя бы одна тонна.

– Ты-то откуда знаешь?

Кристофер отложил газету в сторону и посмотрел на друга с нескрываемым скепсисом.

– Доброе утро! – Звонкий голос прервал их обсуждение.

Буксируя ногами в мелкой гальке, Кэтрин спустилась по склону к берегу. Тяжело дышащий Кай волочился следом.

– Что делаете?

– Я бросаю камни, он считает уголь. – Ответил Миша.

– Считаешь уголь? – Спросил Кай, протирая лоб от свежей испарины.

Кристофер только устало покачал головой в ответ.

– Торговец уже в городе! – Торжественно объявила Кэтрин.

– Ага. Видели его утром.

– Как давно?

– Проходил тут как раз перед нашим приходом.

– Значит, сейчас он уже должен быть на своём месте! – Констатировала она. – Пойдем, как раз успеем к нему до школы.

– Пойдем. – Подхватил Миша. – Крис заодно можешь спросить у него про уголь.

– Почему я должен спрашивать у него про уголь?

– Ну, он в числах-то точно разбирается.

Бродяга по имени Томас, как всегда, первым спешил продать всё, что у него были готовы купить. Метаясь по краям обзора красными глазами, он периодически чесал висок взъерошенных волос и вертелся из стороны в сторону, явно нанося раздражение таким поведением меланхоличной натуре Торговца.

– Моя собака умерла. А еще… Да, мне снился сон, грустный такой, я пол-ночи не мог уснуть! – Наконец собравшись, выпалил Томас.

Торговец молча повернулся к телеге, плавными движениями длинной бледной руки вынул оттуда стеклянную колбу продолговатой формы и протянул её Томасу. Тот резко выхватил сосуд и с силой подул внутрь. Пространство флакона заполнил прозрачный, слегка серый дым. Не упуская ни дымки, Томас закупорил его деревянной пробкой, передавая Торговцу. Его руки заметно дрожали.

Приняв колбу, Торговец несколько раз покрутил её в руках, а затем поднял к небу и встряхнул на свету. Дым внутри немного зашевелился. Он цокнул языком. Достав из-за пазухи монету, Торговец бросил её в открытую ладонь Томаса.

Он всегда расплачивался ими – старыми, давно вышедшими из оборота, монетами. На одной стороне которых изображался давно почивший король, на другой – какой-то столичный дворец, который ныне служил музеем. Тем не менее, отлиты они были из чистого серебра, и в Банке Дастфола их с радостью готовы были обменять на настоящие, бумажные деньги.

– Одна? Одна монета? И это всё? – Возмутился Томас.

– Какое чувство, такая и плата. – Послышался хриплый, старческий голос в ответ.

– Нет, нет, нет. Послушай, у меня… – Томас оттянул воротник и без того свободного свитера. – Да, у меня ещё есть радость! Такая хорошая погода! Весна же! Возьми радость.

– Позитивные чувства не покупаю.

– Ну пожалуйста! Погоди, быть может, ещё что-то найдём?

Дети переглянулись.

– Говорят, он не спит и не ест два дня до прихода Торговца. Чувствует. – Осторожно сказал Кай.

Они стояли, совершенно не скрываясь, на другом конце улицы, в нескольких десятках метров от телеги Торговца, но говорить всё же предпочитали шёпотом.

– Как он может такое чувствовать? – Миша покосился на друга.

– Мне почем знать?

– Может, нам тоже что-то продать? – Влез в диалог Крис.

– Детские чувства ничего не стоят. – Не отводя взгляд от фигуры в плаще, ответил Миша. – Торговец мне это сам сказал, ещё в прошлом году. – Добавил он, утоляя любопытство друзей.

– Нас всерьёз даже никто не воспринимает! – Произнес Кристофер и в сердцах сплюнул на землю.

– Я слышал, братья Витсоны собираются ограбить Торговца на пути из города. Если тебя это утешит.

– На пути из города? – Переспросил Миша. – Вот идиоты, что они собрались украсть? Эти флаконы с… Непонятно с чем! Если и нападать на него, то на дороге в город.

– Откуда они могут знать, когда он прибудет? – Парировал Кристофер.

Миша пожал плечами.

– По нему поймут. – Сказал он, указав рукой на Томаса.

– Хватит нести чушь! – Вмешалась Кэтрин. – И поменьше слушайте дураков, как братья Витсон, они даже…

– Джефферсон и её шайка! – Ледяной, пробирающий до костей голос из-за спины оборвал её речь.

– Доброе утро, миссис Корвел. – Услышав свою фамилию, Кэтрин медленно обернулась.

Строгая женщина смерила детей взглядом, под которым даже сдержать непроизвольную дрожь в теле уже представляло собой задачу не заурядную, однако кое-как, но дети справились. Закончив выразительный в своей немоте осмотр, женщина принялась невольно поглаживать большой зелёный камень, что, подобно магическому кристаллу из сказок, украшал брошку на её совершенно плоской груди.

– Мне не нужно вам напоминать, в котором часу начинаются занятия, не так ли?

– Нет, миссис Корвел. – Склонив головы, почти что хором ответили дети.

– Тогда марш в школу!

Два раза им повторять не требовалось. Получив разрешение отступить, дети тут же сорвались с места. Миссис Корвел провела несколько мгновений в наблюдении за тем, как их фигуры скрылись за ближайшим углом, затем осторожно осмотрелась. Томас уже поспешил в банк, а больше людей здесь не было.

Сокращая пространство короткими, быстрыми шагами, она приблизилась к тележке, а затем в очередной раз завертела головой.

– Дети. – Наконец заговорила она. – Терпеть не могу детей.

Не проявляя и капли интереса, Торговец молча протянул ей пустую стеклянную бутылку.

В последний раз она посмотрела сначала налево, потом направо, словно готовилась переходить несуществующую улицу. А после резко опустила голову и подула в бутылку. Та тут же заполнилась ярко-красным, густым дымом.

Торговец спрятал её за пазуху и протянул своей клиентке толстый кожаный кошель, доверху набитый монетами.

Кабинет Питера, если его, конечно, можно было так назвать, находился на втором этаже небольшого хозяйственного здания, что, в свою очередь, располагалось аккурат напротив главного входа в шахту.

С утра он, как обычно, отправился туда. И уже у входа, вынув из кармана свою привычную, тяжёлую связку ключей, замер. Постояв немного, прислушавшись, он легонько толкнул дверь; та без труда открылась. Питер сделал шаг внутрь и прочистил горло, привлекая к себе внимание. Трое мужчин тут же обернулись в его сторону.

Один из них сидел за незатейливым деревянным столом, напротив места, которое Питер привык считать своим. Двое других стояли чуть дальше у окна.

– Мистер Джефферсон. Рады вас видеть! – Мужчина за столом поднялся, протягивая ему руку. – Я Уильям Дени, это мистер Хеминг и мистер Льюис. Мы представители головного филиала компании «Веллгрант» и прибыли сюда для инспекции шахты.

– Рад вас видеть. – Он пожал его руку и наспех натянул улыбку.

– Прошу, присаживайтесь. – Уильям жестом указал ему на кресло, которым Питер пользовался последние десять лет.

– Ожидал вашего визита несколько недель. – Сказал он, спокойно заняв своё место.

– У нас много работы, как и у вас, полагаю. – Мускулы на его лице пришли в движение, обнажая ряд белоснежных зубов, в неком извращённом подобии улыбки. – Как обстоят дела на шахте?

– Вы, полагаю, в курсе, мы всё ещё ожидаем утверждение плана финансирования на текущий год. Должны были получить его в начале прошлого квартала, но рассмотрение застопорилось по неведомой мне причине. – Питер остановился, изучая собеседника, который хранил мраморное безразличие.

Спустя несколько долгих мгновений тело Уильяма всё же пришло в движение. Он сложил руки на столе и уставился на Питера, слегка склонив вбок голову. Ему вдруг подумалось, что Уильям Дени сейчас больше походит на куклу, чем на человека. Жутко детализированную и хорошо проработанную восковую куклу. Казалось, он даже слышал это имя, или другое похожее, раньше. Когда-то давно на одной из бесчисленных выставок любительских паноптикумов.

– Мистер Джефферсон. – Начал он. – Позвольте мне оставить формальности и сразу перейти к делу. Совет директоров хочет, чтобы вы увеличили разработку угля как минимум в два раза в ближайшие три года.

– В два раза? – Переспросил Питер, непроизвольно округлив глаза.

– Как минимум.

– Это невозможно.

– В самом деле?

– Очень большие объёмы, в очень сжатые сроки. Наше морально устаревшее оборудование и так едва держится, чтобы нарастить добычу, необходима всеобъемлющая модернизация, обучение специалистов, привлечение инженеров с…

– Мистер Джефферсон. – Перебил его мужчина, которого Уильям представил как Льюиса.

Тощий, высокий, с короткой стрижкой и круглыми очками в золотой оправе на переносице, он сделал несколько шагов, подойдя к столу. Уильям тут же поднялся, уступая ему место. Мистер Льюис, однако, садиться не спешил. Он взял коричневый чемодан, поставил его на пустую поверхность стола и, нажав на две защёлки с обеих сторон, открыл крышку. Из чемодана он вынул небольшой газетный свёрток, развернув который, достал спрятанный в нём кусок угля и положил его на стол. Затем он всё так же неторопливо взял белый платок из кармана своего, вне всяких сомнений, очень дорогого пиджака, протёр руки. Наконец вернув платок на место, он подвинул стул и сел ровно напротив Питера, их глаза встретились.

– Уголь. – Произнёс он, постучав ногтем по куску чёрной породы на столе. – Подобрал его по пути сюда. – Льюис сделал паузу. – В эпоху нефти и ворвани вы добываете уголь. Самый устаревший ресурс. Уголь, который не двигает автомобили, не освещает улицы, даже не свисает гордым украшением с шей светских дам. Вы – прошлое, мистер Джефферсон. И, я понимаю, может быть, вам сложно осознать, но единственное, я повторяю, единственное, что способно удержать на плаву эту шахту – увеличение объёма добычи.

Питер долго молчал, изредка тихонько постукивая карандашом по углу стола.

– Вы правы. – Начал он. – Мы не двигаем автомобили. Мы двигаем поезда, что тянут за собой вагоны по всей стране. И да, мы не освещаем улицы. Мы отапливаем дома, чтобы все люди, не исключая и вас, разумеется, могли пережить очередную суровую зиму. – Он остановился и поочерёдно обвёл глазами всех присутствующих. – Профинансируйте модернизацию шахты. И я дам вам то, что вы хотите.

– Боюсь, вы ошибочно решили, что мои слова представляют некую форму просьбы, когда на деле они являют собой абсолютный, безапелляционный ультиматум. – Он отодвинулся назад и отвернулся от Питера. – Но ничего. Это ничего. Я прощаю вам сию оплошность.

– Что бы собой ни являли ваши речи, сделать то, чего вы требуете, на грани невозможного.

– В случае провала нам придётся закрыть шахту.

– Закрыть шахту? – Удивлённым тоном переспросил он. – Тысячи людей останутся без работы, да весь город вымрет!

– Быть может, вы спутали нас с благотворительным фондом. Мистер Джефферсон, мы, как и вы, кстати, представляем большую корпорацию, в зону интересов которой не входит содержание целого города дармоедов. К тому же, мы предоставили вам выбор, так? – Он поправил очки и уставился на Питера стеклянным взглядом, будто он смотрит на отражение в мутной стоячей воде, а оно смотрит на него в ответ. Смотрит и молчит.

– Умереть под завалами в шахте или лишиться всего? – После затянувшейся паузы спросил Питер.

– Насколько мне известно, за более чем десять лет под вашим управлением в этой шахте не было официально зарегистрировано ни единого несчастного случая. Одни бы назвали это чудом, другие трусостью. Что вы сами думаете? – Он растянул рот в широкой улыбке.

– Я думаю… – Питер остановился, подбирая слова. – Что не могу пойти на то, что вы мне предлагаете. Ни на один из вариантов.

Льюис коротко кивнул в ответ.

– Мы пробудем тут около месяца, в течение которого проведём полную оценку состояния шахты и вынесем своё окончательное решение. А пока подготовьте, пожалуйста, все финансовые отчёты за последние десять лет.

Поднявшись, он отряхнул пиджак и направился к выходу, пропуская вперёд коллег. Остановившись у двери, Льюис подождал, пока они покинут кабинет и спустятся вниз.

– Один из лучших выпускников. Тебя ждала блестящая карьера в столице. – Обернувшись, произнёс он. – Но ты всё же выбрал вернуться в это богом забытое место, управлять дрянной шахтой. Какая трагедия. – Он замолчал, стиснув кулаки. – Я ведь тебя предупреждал?

– Много раз. – Подтвердил Питер.

Громко хлопнув дверью, Льюис отправился прочь.

Питер прошёлся вдоль стен своего кабинета. Поднял маленькую садовую лейку и полил несколько кактусов, стоявших у окна. Затем вышел на улицу, к открытой лестнице, где оперся на перила, провожая взглядом утренних гостей, что неторопливо направлялись к большой арке у выхода из шахтёрского комплекса.

– Это я их впустил. – Широкоплечий, черноволосый мужчина вышел из соседнего кабинета и поравнялся с Питером. – Прости.

– Ничего, Кев. – Махнув рукой, ответил он.

– Будешь кофе? – Спросил Кевин, потрясая своим большим железным термосом.

Питер утвердительно кивнул в ответ. Возраст Кевина лишь недавно перевалил за тридцать, но в уголках его глаз уже виднелись большие чёрные точки, словно разводы от неумело нанесённой туши.

– Всё плохо? – Осторожно поинтересовался он, разливая кофе.

– Хотят, чтобы мы увеличили выработку в два раза.

– В два раза?! Чёрт… – Кевин достал самокрутку и, чиркнув спичкой, сделал глубокую затяжку.

– Финансирования они, конечно же, на это не выделят?

– Угадал.

– И что теперь?

– Наверное, придётся работать в две, а скорее в три смены.

Кевин тяжело вздохнул.

– Утром… – Он замялся. – У меня спрашивали, хочу ли я занять твоё место.

– И что ты ответил?

– Отказался, конечно! – С явными нотками возмущения в голосе ответил он.

– Зря.

– Что? Серьёзно?

– Они приехали сюда, чтобы избавиться от меня и увеличить добычу. Будь я проклят, если они уедут, не добившись хоть одной из поставленных целей. – Питер затих, наблюдая, как длинная нить рабочих тянется ко входу в шахту. – На моё место поставят либо марионетку из столицы, либо тебя. Я бы предпочёл, чтобы это был ты. Однако просить тебя об этом не могу.

– Почему?

Какое-то время он пристально изучал своего заместителя, так, словно видит его впервые. Быстро почувствовав себя неловко, Кевин отвернулся, потупив глаза в пол.

– То, чего они требуют, может привести к катастрофе. Катастрофе, ответственность за которую скинут на управляющего. Если это будет вчерашний выпускник, который шахты видел только на картинках в учебнике… Всё может закончиться очень трагично. Если это будешь ты, кто знает, может, тогда худшего удастся избежать.

Холодное утреннее солнце поднялось над горой, ослепляя глаза и заливая пространство пришахтовой площадки алыми красками, словно свежей кровью.

– И за что нам всё это?

– Не знаю, а когда ты в последний раз был в церкви? – С усмешкой спросил Питер.

Глава 2

– Да перестань ты её толкать!

– Тогда мы тут до ночи просидим! – Миша оторвал свои карие глаза от большой, жирной улитки, которую палкой подталкивал к финишной прямой.

– А какой смысл в гонках, если ты одного участника просто дотолкаешь до финиша? – Продолжал стоять на своём Кай.

Дети столпились вокруг посыпанных сухими листьями дорожек, что представляли собой импровизированный гоночный трек.

– Ты вообще уверен, что они едят яблоки? – Поинтересовался Миша, указывая на грубо нарезанные куски фрукта за листьями.

– Нам рассказывали об этом на уроке природоведения. Конечно, лучше было бы взять свежее яблоко, но где мы его достанем в марте?

– Может, тогда просто съедим их? – Предложила Кэтрин.

– Яблоки?

– Улиток. – Cказала она, ткнув в несколько слизняков, что вяло копошились в листьях.

– Фууу! – Миша скривил гримасу отвращения. – Я не стану это есть, даже не проси!

– В некоторых странах они считаются деликатесом. – Крис нежно погладил одну из улиток по толстой ракушке.

– Кто-то и правда ест улиток?

– Об этом писали в газете.

– Ну конечно.

– Какая скука. Зачем мы вообще решили устроить гонки улиток? – Присев на корточки, спросила Кэтрин.

– Так это была твоя идея! – Возмутился Миша, всё ещё пытаясь подвинуть одного из участников гонки поближе к финишу.

– И вы все с этим согласились.

– Дрессировать улиток оказалось сложнее, чем я предполагал. – Покачав головой, сказал Крис.

– Дома есть раскраски и цветные карандаши, можем пойти вместе раскрасить что-то. – Предложил Миша.

– Пойдём! – Сразу же согласилась Кэтрин. И первой отправилась к небольшому деревянному домишке.

За дверью их ждал тесный холл, освещённый всего одной масляной лампой. В углу – тощий мужчина починял подошву старого сапога при помощи молотка да пары гвоздей. Фигура больше напоминала Кэтрин иллюстрацию какого-то древнегреческого кузнеца из книги о подвигах Геракла, чем живого человека. Услышав гостей, он ненадолго оторвался от своего занятия и поднял голову, со скрытым за падающей тенью лицом.

– Привет, пап. – Поздоровался Миша.

– Добрый день, мистер Бенкендорф.

– Угу. – Буркнул он в ответ и вернулся к сапогу.

– Пойдём. – Позвал Миша, первым пересекая комнату.

Дети цепочкой пошли следом. Будучи в хвосте, Кэтрин не сдержала любопытства и попыталась получше всмотреться в тёмную фигуру мужчины. Как внезапно он поднял голову, встретившись с ней взглядом. Пойманная врасплох девочка быстро зашевелила ногами, устремляясь в глубь дома, совершенно не запомнив его лица.

Время за рисованием пролетело неожиданно быстро. В какой-то момент к ним зашла мать Миши – Ольга. Она поставила перед детьми поднос с ароматным, сильно отдающим персиками чаем, печеньем и восхитилась, рассмотрев незаконченные детские труды.

– Увидимся. – Миша помахал рукой, провожая друзей спустя несколько часов раскрашивания.

– До завтра. – Попрощалась Кэтрин.

Город уже постепенно начинал растворять свои краски в предзакатных сумерках. Кэтрин вместе с Каем проводили Кристофера до перекрёстка и сами свернули в сторону своих домов.

– Хочешь, зайдём кое-куда? – Предложил Кай по дороге.

– Куда?

– Тут рядом.

Он повёл её меж кирпичных стен высоких зданий, проходами, которые подошли бы разве что кошкам, ну или детям. Сойдя с центральной улицы, они вышли к старому, подкошенному временем амбару без хозяев.

– Пришли? – Спросила Кэтрин, осматривая ветхое сооружение.

– Да, почти.

Обогнув сарай, Кай воспользовался трухлым пнём, чтобы забраться на крышу, и подал руку, поднимая Кэтрин следом. Оттуда открывался вид на уходящий вниз город. А за его стенами – горы и зелёная хвоя, что укутывала их, как мох укрывает камни в осеннем лесу.

– Никогда не видела Дастфол таким.

– Это самая высокая точка в городе.

Кэтрин сняла рюкзак и попробовала лечь, но волнообразные листы асбеста с болью въелись в спину, не оставляя шанса найти удобную позу.

– Сейчас. – Кай спрыгнул вниз и достал из-под сарая лист фанеры.

– Возьми, на нём можно прилечь.

– Спасибо. – Кэтрин устроилась на фанере и стала разглядывать белые верхушки гор.

Кай сел рядом.

– Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? – Спросил он, подняв лицо к небу.

– Не знаю. – Кэтрин пожала плечами. – Наверное, сперва я хотела бы уехать отсюда.

– Уехать? – На его лице тут же отпечатался страх. Кэтрин слегка улыбнулась. – Тебе не нравится Дастфол?

– Не то чтобы не нравится… Просто что тут делать? Вот закончим мы школу, а дальше? – Она сделала паузу, дожидаясь ответа, которого у её друга не было. – Не хочу работать на шахте.

– Твоя мама разве на шахте работает?

– Моя мама – жаба.

– Жаба? – Недоумевая, переспросил Кай.

– Угу. Жаба, что сидит на дне колодца, смотрит вверх, а видит только крошечный кусочек неба. Прочитала в одной книге из библиотеки. Наверное, мы все жабы. – Она обвела пальцем цепь гор, опоясывающих Дастфол. – В одном большом колодце.

Кай замолчал, рассматривая далёкие пейзажи.

– А мне нравятся жабы. – Сказал он после паузы. – Их можно надуть, тогда они будут держаться на воде, как пузыри.

Кэтрин рассмеялась.

– Ты, значит, останешься тут?

– Наверное. Родители говорят, что когда они состарятся, я должен буду присматривать за магазином.

– А ты хочешь?

– Я хотел бы рисовать.

– Как раскраски?

– Не совсем. Я рисую углем.

– Углем?! – Кэтрин повернулась к другу, словно проверяя, не шутит ли он. – Я вообще не знала, что кто-то рисует углем.

– Да в этом ничего такого, – Кай почесал затылок. – Могу как-то показать тебе свои наброски, если пообещаешь никому не говорить.

– Клянёмся? – Кэтрин сжала маленький кулачок, оттопырив мизинец.

– Клянёмся. – Кай в ответ схватил её мизинец своим.

– Ты же сможешь рисовать, приглядывая за магазином?

– Пожалуй, смогу.

Ночь опустилась на город, а вместе с ней тяжёлый, пропитанный дымом воздух заполнил угловатое пространство шахтёрского паба. Все столики были заняты естественно разделёнными по интересам группами уставших рабочих. Отовсюду доносился обычный шум конца смены, состоявший из смеха, кашля и случайных обрывков фраз.

– А ты молодец! – Мужчина похлопал по спине тощего парня. – Первый день, а всё ещё на ногах держишься.

Парень поднял кружку, но сдержать дрожь в руках не смог, и пиво неизбежно пролилось на стол. Трое шахтёров тут же взорвались едким смехом.

– Да не переживай ты так. Бывало и хуже. Взять хоть Джейка. – Рослый мужчина кивнул в сторону одного из шахтёров за столом. – Он вообще в свой первый день штаны обмочил.

Повторный приступ смеха захлестнул мужчин.

– Что, правда? – Парнишка поднял округлившиеся глаза на Джейка.

– Да нет, конечно! – Возмутился тот. – Побольше сказки слушай, это был пот. Пот!

– Ну да, да, пот. – Сквозь смех сказал мужчина.

– О, Влад. – Приподнявшись за столом, он помахал человеку у входа.

Уловив приглашение, длинноволосый мужчина поспешил присоединиться к ним, заняв место рядом с Джейком.

– Берта, водки! – Крикнул он в сторону стойки.

– Вот Патрик, это Влад, твой бригадир, завтра пойдёшь с ним на смену.

– Приятно познакомиться. – Протянув руку, сказал он.

– Берта! – Никак не отреагировал на приветствие, снова крикнул Влад.

– Да слышу я тебя, слышу! – Пышная женщина поставила бутылку водки на стол перед Владом.

Он налил себе половину стакана и тут же залпом осушил. Берта продолжала стоять рядом, взяв руки в боки.

– Ну конечно! – Воскликнул Влад, повернувшись к ней. – Деньги! Вас всех интересуют только деньги! – Достав из кармана штанов смятую купюру, он бросил её в руки Берте.

– Какая муха тебя укусила сегодня? – Спросил массивный мужчина.

– Видел днём её дочку. – Влад налил себе ещё полстакана. – Заходила к моему мелкому. Точь-в-точь в мать. Одно лицо. И ни грамма от её ублюдка отца.

– Боже, Влад, ты уже на детей засматриваешься? – Спросил Джейк, покосившись на коллегу.

– Да не об этом я говорю. – Он стукнул кулаком по столу. – Не об этом.

Влад опустошил второй стакан.

– Мы так любили друг друга. Так любили. А она выбрала эту мразь. А всё почему? – Он замолчал, всматриваясь в глаза собеседникам. – Всё из-за денег. Этих сраных бумажек. Всё потому, что он управляет этой проклятой шахтой, а я долблю в ней уголь. Вот и всё, вся разница.

Рослый мужчина тяжело вздохнул.

– Они вместе со школы, со времён, когда у вас обоих не было и гроша за душой, ты это знаешь, я это знаю, да все тут об этом знают.

– Значит, она предвидела! Как-то, каким-то образом предвидела! Должна была, как иначе?

– Расскажи лучше молодому про работу. – Попытался сменить тему мужчина.

– Чего тут рассказывать? Работа дрянная, как сама жизнь. – Влад дополнил свои слова плевком на пол.

– Подумай про Ольгу. Каково ей жить с тобой, зная, что ты всё ещё сохнешь по первой любви? – Вмешался Джейк.

– Она об этом не догадывается.

– Это сейчас ты себя обманываешь или нас? – Спросил мужчина и спрятал лицо в кружке пива.

– Да пошли вы.

Вскочив, Влад захватил с собой бутылку и поспешил покинуть паб.

– С ним всё будет нормально? – Патрик не отрывал взгляд от двери, за которой только что исчез его будущий бригадир.

– Вот уже лет двадцать Влад, как наберётся, несёт одну и ту же чушь. – Махнув, ответил мужчина. – Ты скоро привыкнешь. Вообще, он мужик-то нормальный, да и шахтёр толковый. А свои тараканы здесь у каждого есть. Так что лучше держись его, он многому тебя может научить. И бригаду свою в обиду не даст, это уж точно.

Патрик ответил неуверенным кивком.

Обычно водка помогала. Заглушала навязчивые мысли, а ватные ноги сами несли тело по давно знакомому маршруту. Сегодня было иначе. Казалось, внутренние демоны пьянели вместе с ним, клубом назойливых насекомых копошась в голове. Пожирали сто лет как затянувшуюся корку ран, открывая свежее кровотечение, что красной пеленой обволакивало сознание.

Зажмурив свои маленькие голубые глаза, он бросил бутылку на вымощенную камнем дорогу пустой улицы. Звук битого стекла тут же разнёсся по ночной тишине Дастфола.

Было холодно. Покрепче стянув рабочую робу на груди, Влад закурил, отправив в небо тонкую струйку быстро исчезающего дыма. Задний двор мясницкой лавки – обязательная контрольная точка его регулярного моциона. Тут из-за угла открывался прекрасный вид на дорогой, кованый забор, а за ним – большой трёхэтажный особняк. Слишком яркий и вычурный. Какое ему здесь место? Он словно создан, дабы провести жирную черту между обычными людьми и ими, другими. Теми, кто проживает свою лучшую жизнь, у кого в окнах всегда праздность и веселье, у кого нет забот, проблем или расстройств.

Влад бросил бычок на землю и, наступив на него ногой, отправился дальше. Впервые за долгие годы изменив своему маршруту.

Он стоял там. На своём месте. Даже ночью. В полной темноте, об него, поди, можно было бы споткнуться или по ошибке принять за небольшое дерево. Если бы не редкие порывы ветра, что слегка колыхали его длинный плащ, Влад бы его даже не заметил.

– Неразделённую любовь берёшь? Или как там это называется… – Спросил он, слегка замявшись на месте.

Торговец долго копался в телеге, звеня стеклом. Влад начал стучать зубами то ли от холода, то ли от волнения. Наконец, ему протянули небольшой сосуд. Не колеблясь ни минуты, Влад подул внутрь. Сосуд быстро заполнился веществом, которое, казалось, слегка просвечивает ночной мрак фиолетовым светом.

Плохой обзор, дополненный длинным, накинутым на голову капюшоном, не оставляли никакой возможности разглядеть лицо Торговца, но Влад мог бы поклясться, что в этот момент тот улыбался.

Спустя полчаса он снова стоял у особняка. Только теперь не скрывался за лавкой мясника, как какая-то крыса. Нет, он стоял прямо посреди улицы и смотрел в тёмное стекло большого окна. Смотрел, но ничего не чувствовал.

Джессика дёрнулась в кровати.

– Что такое? – Сразу же спросил Питер.

– Ничего, ты же знаешь, не люблю я эту полную луну. – Она кивнула в сторону окна, через которое яркий лунный свет заливал комнату.

– Закрыть шторы?

– Лежи. – Повернувшись к мужу, она взяла его за руку. – Как они могут так поступить? Ты столько лет отдал этой работе.

– Могут, это их шахта. – Пожав плечами, ответил Питер.

– Но это ведь не справедливо! Разве ты плохо работал? Пускай поспрашивают в городе, да у любого шахтёра, каково его мнение о Питере Джефферсоне.

– Думаю, им это не важно.

Джессика вздохнула и уткнулась в плечо мужа.

– Вряд ли мы сможем потянуть ренту за дом. – Шёпотом сказал Питер.

– Усадьба моих родителей давно пустует.

– Та дыра?

– Я выросла в той дыре. – Джессика легонько укусила его за руку.

– К тому же там много земли, я всегда хотела иметь свой огород.

– Что, правда? – Спросил Питер с нескрываемыми нотками недоверия в голосе.

– Кто знает. – Посмеиваясь, ответила она.

– Джесс.

– Ммм?

– Я люблю тебя. – Сказал Питер, крепко обняв жену.

– И я тебя люблю.

Глава 3

Несмотря ни на что, внутренние часы шахтёра работали безупречно. Ровно в четыре утра Влад открыл болевшие от мигрени глаза. Промёрзший дом встретил его своей обычной сыростью, а тяжёлое похмелье явно давало о себе знать.

Поднявшись с кровати прямо в одежде, он вступил в пару своих резиновых сапог и вышел из комнаты. Уверенно двигаясь в потёмках деревянного дома, Влад свернул за угол, где умыл небритое лицо в ведре с холодной водой.

– Доброе утро. – Не оборачиваясь, бросила хлопотавшая у чугунной плиты женщина.

– Ага. – Безразлично ответил он, присев на грубо сколоченную скамью.

Ольга зажгла керосиновую лампу, водрузив её в центре стола. После наполнила железную миску горячим картофелем и вместе с куском хлеба поставила перед мужем.

Влад поковырял еду вилкой, посмотрел на жену, что села напротив, снова на еду. Молча достал откуда-то из глубин своей робы тяжёлый тряпичный мешочек и бросил на стол. От удара слабый шнурок тут же потерял своё плетение, и несколько серебряных монет с звоном высыпались на дерево.

– Что это? – Ольга подняла мешок, рассматривая блеск серебра в тусклом свете лампы.

– Деньги. – Ответил Влад, взявшись за еду. – Не видишь, что ли?

– Что ты продал? – Беспокойные глаза жены скользнули по спрятанному в миске лицу Влада.

– Тебе какое дело? – Спросил он, не отрываясь от трапезы.

Ольга резко вскочила и уже было открыла рот, дабы что-то сказать, но в конце только проглотила слова. Вернувшись к плите, она быстро запаковала в газетный свёрток обед и, положив его на стол, ушла вглубь дома, оставляя Влада завтракать в одиночестве.

Выдохнув, он расслабил плечи, упирая спину в ближайшую стену. Черкнув спичкой, потратил несколько попыток, чтобы зажечь отсыревшую папиросу, и второпях покинул дом. Серебро вместе с обеденным свёртком так и остались лежать на столе нетронутыми.

– Здравствуйте! – Сияя широкой улыбкой, Патрик двинулся ему навстречу, как только заприметил своего бригадира у самого входа шахтёрского предприятия.

– Привет. – Ответил Влад, пожимая тощую, протянутую ему руку. – Долго ждёшь?

– Часа с пол, наверное. Пришёл пораньше… Вот.

– Рвения хоть отбавляй. – Не сбавляя темпа, Влад сплюнул на сухую землю. – Раньше я тебя в городе не видал, не местный?

– Из Грэйстона. – Поравнявшись с коллегой, ответил тот.

– Далековато же ты забрался.

– Слышал, что тут есть работа.

– Ага, этого навалом. – Влад покосился на своего, впопыхах шагающего спутника. – Дома чем занимался?

– Помогал отцу на ферме, ну и так, чем придётся.

– Ясно. – Влад сделал паузу, потуже затягивая тонкую джинсовую куртку. – Стало быть, в школу ты не ходил?

– Нет. – Спрятав руки в карманы рабочих штанов, ответил он.

– Читать умеешь?

Патрик опустил голову, словно внезапно заинтересовавшись мелкой галькой дорожного покрытия.

– А считать? – Не дождавшись ответа, снова спросил Влад.

– Немного. – Едва слышно ответил тот.

– Это ничего. – Ободряющим голосом произнёс он. – Киркой махать много ума не надо.

Патрик слегка кивнул в ответ.

Под монотонный бубнёж да сонные зевки толпа шахтёров вереницей покрытых касками голов тянулась к десятку больших, гружённых инструментарием палаток. Несколько рабочих у каждой из них были заняты раздачей снастей, ведением учёта и периодическими машинальными призывами к соблюдению порядка очереди, что громким, натренированным голосом звучали то с одной, то с другой стороны.

– Значит, смотри. – Начал Влад. – Работаем с пяти до пяти, полчаса перерыв на обед. Три дня пашем в шахте, день отдыхаем. Мне всё равно, что ты там делал вчера, считай это экскурсией. Раз ты теперь в моей бригаде – значит, работаешь так же, как и мы: следующие три дня в шахте, на пласте, так что готовься попотеть. Потом выходной, на следующую смену денёк поработаем с динамитом, но ты сильно не расслабляйся – труда там ничуть не меньше, если не больше. Всё понял?

– Угу! – Патрик с готовностью выпрямил спину и как-то даже засиял светлыми огнями больших глаз.

Смотря на эту картину, у Влада вырвался смешок.

– Иди, займи нам очередь. – Влад кивнул в сторону палаток. – Только смотри – где покороче. Там выдадут номера, кирки и лопаты. Я скоро догоню.

Встав на цыпочки и задрав голову повыше, Патрик оценил обстановку.

– Я буду у той. – Сказал он, указывая на приглянувшуюся палатку с самой скудной на вид толкучкой.

– Ага, я тебя найду.

Методично работая локтями, Влад протиснулся сквозь скопление шахтёров, пробираясь к большому крытому сооружению, откуда вглубь шахт уходила узкая колея железных путей.

Внутри было сухо, пыльно и пусто. На крутом железнодорожном развороте скучало несколько вагонеток; дальше, у массивных дубовых ворот, взгромоздились большие механические весы, отливавшие бронзовым светом, как неудачная статуя всему шахтёрскому роду. Возле них, за утлым письменным столом, сидел толстый мужчина. Едва помещаясь на перекошенном стуле, он с жадностью поглощал сэндвич.

– Альфред! Старый ты чёрт! С добрым утром! – Не стесняя голоса закричал Влад.

Его слова эхом пронеслись по пустому зданию, совершенно внезапно обрушившись на голову толстяка, который, не ожидая такого подвоха, аж вскочил на месте, подавившись едой.

Быстро подоспевший Влад, не жалея сил, несколько раз стукнул по его широкой спине, помогая еде покинуть горло бедолаги.

– Твою мать, Влад! – Откашлявшись, произнёс он. – Смена ещё даже не началась, какого хрена тебя принесло?

Обойдя стол, Влад подпрыгнул, присаживаясь на единственный, не загромождённый хламом край.

– Вот зашёл поздороваться. – Сказал он, а уголки тонких губ сами потянулись вверх. – Думал, будешь рад меня видеть.

– День, когда я увижу тебя в последний раз, будет обведён в моём календаре красным – в этом уж не сомневайся. – Тряся двойным подбородком, Альфред смахнул пот со лба рукавом длинной робы.

– Эх, как жаль. Я-то думал, мы друзья. – Влад сделал паузу. – Я вот к тебе с новостями. Как другу решил рассказать.

Он замолчал, выжидающе смотря на Альфреда.

– Ну чего тебе надо? Выкладывай давай. – Снова усевшись на жалобно заскрипевший стул, спросил тот.

– Новенький парнишка не обучен грамоте, можешь себе представить?

– Новенький? – В мгновение сузив глаза, переспросил Альфред. – Из чьей бригады?

– Из моей.

– Из твоей, значит, да? – Метнув в него недобрый взгляд, Альфред почесал свою гладко выбритую щёку. – И зачем ты мне это говоришь?

– Деньги, друг мой. Есть ли в жизни что-то важнее них? – Обронил Влад, направляясь к выходу.

– Ну-ну. – Бросил ему вслед толстяк, доедая сэндвич.

Патрик держал в руках охапку из нескольких типичных наборов шахтёрских инструментов.

– Номер выдали? – Подойдя, спросил Влад.

– Выдали. – Ответил Патрик, похлопав по железной табличке с номером.

– Тогда вперёд.

Вместе с общим потоком рабочих они спустились в шахту, где после небольшой прогулки по освещённому лампами туннелю вышли к помосту, у которого кучей стояли скреплённые цепью вагонетки.

– Вешай номер на ту, что больше нравится, и пора вниз. – Влад натянул железную каску с прикреплённым спереди масляным фонарём.

Рельсовая колея тянулась, по ощущениям, целую вечность, всё глубже уводя их лабиринтом узких туннелей. Вагонетка тряслась, дребезжала и дёргалась, отбивая непривыкшие к таким путешествиям мягкие бока. Патрик то и дело прижимал голову, опасаясь, что за следующим поворотом внезапный сталактит впечатаетcя прямо в его нерасторопное лицо. Меж тем воздух в пещере становился всё более затхлым, а слои угольной пыли въедались в глаза, провоцируя слёзы.

– Приехали! – Констатировал Влад, когда несколько вагонеток их бригады остановились у тупика одного из туннелей.

Дюжина мужчин, подобно муравьям, сразу же расползлась по пещере.

– Киркой рубишь себе пласт. – Объяснил Влад, указывая на чёрную стену перед ними. – Затем колотишь его на куски поменьше и лопатой грузишь в вагонетку со своим номером. В идеале – набрать её полную к моменту, как приведут мула. Потом она отправляется наверх и возвращается пустой. В конце смены – расчёт по весу добытого тобой угля.

Крепко сжав кирку, Патрик сделал несколько ударов по угольной стене. Порода поддалась и, словно кусок твёрдой соли, посыпалась к его ногам.

Густой туман рвано стелился над гладкой поверхностью озера. Двое мальчишек с самодельными удочками сидели, свесив ноги, на краю небольшого деревянного мостика.

– Клюёт! – Воскликнул Миша, указывая на непрерывно дёргающийся поплавок.

– Вижу. – Ответил Кай, вскочив на ноги.

– Подсекай! Да нет же, в другую сторону! Ты не туда тянешь! – Миша вырвал удочку из рук друга. – Дай сюда.

Поборовшись немного с рыбой, он с силой потянул удилище. И в следующее мгновение свалился на спину.

– Крючок оторвался. – Констатировал Миша, осматривая орудие. – Ты плохо закрепил. Говорил же – вяжи на двойной. Эх-хх.

Кай вздохнул, осматривая свою сломанную удочку.

– В школу пора. – Сказал он, указав на первые лучи рассветного солнца, что пробивались к ним через узкую цепь гор.

Кивнув в ответ, Миша быстро смотал рыболовные снасти.

– Смотри, что есть. – Вынув из кармана блестящую серебром монету, он ловко подбросил её вверх, поймав второй рукой на пути к земле.

– Ого! Настоящая? – Наблюдая за серебряным блеском, спросил Кай.

– Ещё бы!

– Где взял?

– У мамы выпросил.

– Она что, что-то продала Торговцу?

– Мне почём знать? – Пожал плечами тот. – Наверное.

– Понятно. – Кай ненадолго замолчал. – Что думаешь с ней делать?

– Как что? Поменяю в банке и куплю себе целую гору пирожных в кондитерской на углу. – Миша задрал подбородок к небу. – А может, и настоящую удочку. У вас в магазине же продаются такие?

– Продаются. – Кай замолк на мгновение. – Слушай, а давай я у тебя её выкуплю.

Миша остановился на месте и с подозрением уставился на друга.

– А тебе она зачем?

– Просто. – Отвернувшись, ответил Кай. – Оставлю как сувенир.

– Два доллара.

– Что?! В банке их меняют на один!

– Ну тебе-то она нужнее, чем банку. – Развёл руками Миша.

Несколько минут Кай шёл молча, периодически хмуря лоб и держа взгляд на быстро вьющейся тропе.

– Хорошо. – Наконец согласился он. – Только это все мои сбережения. Зайдём после школы ко мне?

– Идёт! – Сияя широкой улыбкой, Миша протянул ему руку.

Звон колокола разнёсся по шахте, объявляя конец смены. Обессиленный Патрик отбросил кирку прочь и, присев на корточки, осмотрел руки, покрытые свежими кровавыми мозолями.

– Ты как? – Поинтересовался Влад.

– Тяжело. – Переведя дух, честно ответил он.

– К такому привыкаешь. Хоть и не скажу, что быстро. – Он легонько похлопал коллегу по плечу. – Пойдём, пристроимся к какому-то мулу.

Дневной свет ударом кнута полоснул по привыкшим к темноте глазам. Группа чумазых мужчин вышла наружу. В отличие от утра, почти никто не говорил и никто не торопился. Пространство заполняли только звуки лязга железа, монотонного трения штанов рабочих роб, да редкие шуршания спичек у измазанных сажей лиц.

– Тут рядом есть ручей, можно немного привести себя в порядок. – Тихо, будто боясь потревожить спящего, предложил Влад.

Обессиленный Патрик ответил коротким утвердительным кивком.

Кривое отражение в быстром течении ручья словно с насмешкой смотрело на Влада. Когда он стал таким? Когда его лицо успело так оморщиниться? Как долго он испачкан этим чернильным слоем грязи? Смеялся ли бы сейчас его пятнадцатилетний двойник, смотря на этого жалкого человека?

Задержав дыхание, он окунул голову в ледяную воду, пытаясь как можно тщательнее умыть лицо. Получалось слабо.

– Говорят, город навещает какой-то торговец, который покупает чувства. – Сказал Патрик, опустившись на траву у ручья.

– Ага. – Ответил Влад, всё ещё рассматривая себя в воде.

– Так это правда?

– Правда. Можешь сходить подзаработать, пока он в городе.

– И он в самом деле забирает чувства?

– А я откуда знаю? – Огрызнулся Влад. – Иди проверь, если интересно.

– Как-то немного страшно. Вдруг он вместе с чувствами и душу мою заберёт?

– Ну так не ходи! От меня ты чего хочешь?! – Поднявшись, Влад тряхнул головой, сбрасывая капли воды с волос.

– Да я так… интересно просто. – Отведя взгляд, ответил Патрик.

– Пора за расчётом, нечего тут прохлаждаться. – Рявкнул он и двинулся обратно к шахте.

Внутри заполненного углём амбара Альфред возился со счетами и стальным, набитым наличными ящиком.

– Так, посмотрим. – Произнёс он, уставившись в старый, чёрный от пыли журнал учёта. – Влад, два доллара. Патрик… а ты у нас новенький? Семьдесят пять центов. Неплохо для первого дня.

– Так мало… – Разочарованно произнёс он.

– Мало? Парень, это ты ещё за жильё не заплатил! Вот там-то поймёшь, что такое «мало». – Со злой улыбкой сказал Альфред.

– Просто мне казалось, должно получиться больше…

– Нет, ну вы только посмотрите на него! – Лицо Альфреда мгновенно приобрело алый оттенок. – Первый день, а уже права качает! Зато сразу видно, из чьей бригады! Влад, ты себе нарочно всех бунтарей собрал?

– Ты ж не вздумал обманывать моего шахтёра? – Ответил Влад.

– Я??? – В возмущении он топнул ногой, да так, что по полу прошла дрожь. – Да чтоб я сдох, если хоть раз в жизни, хоть на секунду задумался о том, чтобы обмануть шахтёра! Да пускай шахта разверзнется и утащит меня в ад, если я когда-то кого-то обсчитал! Вот! – Он ткнул жирным пальцем в испачканную грязью страницу журнала. – Три неполных вагонетки, две с половиной тонны, по тридцать центов за тонну. У меня всё записано! Всё!

– Дай сюда. – Влад вырвал журнал из его рук и какое-то время пялился на цифры. – Ну да, похоже на правду. – В конце концов констатировал он.

Патрик опустил поникший взгляд в пол.

– Да не переживай ты. – Успокоил его Влад. – Для первого дня результат и вправду недурный. А дальше нахватаешься ещё. Пойдём лучше в паб, угощу тебя в честь дебюта.

Патрику не оставалось ничего, кроме как покорно принять выплату.

Влад повернулся к выходу и из-за спины протянул Альфреду ладонь, что почти сразу утяжелилась парой монет.

– Что по остальным парням с твоей бригады? – Шёпотом спросил он.

– Работаем. – Коротко ответил Влад.

Глава 4

Минувшая неделя стёрла с лица города остатки холодных белых пятен. Весна с каждым днём всё увереннее заявляла о своих правах. И вот уже первые цветы подснежников распустились вдоль уходящей от школы широкой аллеи.

– Вам не кажется, что миссис Корвел последнее время ведёт себя странно? – Cказал Кай, поправив лямки тяжёлого рюкзака.

– Как это странно? – C набитым тягучими карамельными конфетами ртом спросил Миша.

– Она стала… добрее что ли.

– Скорее безразличнее. – Поддержала Кэтрин.

– Это точно! Я сегодня пролил чернила на тетрадь, а она даже не отхлестала меня указкой, – Подтвердил Кристофер. – Только посмотрела и молча пошла дальше.

– Не знаю. Как была мымрой старой, так и осталась. – Проглотив сладости, сказал Миша. – Лучше скажите: вы уже слышали, что стало с братьями Витсон?

– А что с ними? – Повернувшись к другу, спросил Кристофер. – В школе я их сегодня не видел.

– Балда! Ну конечно ты их не видел – они ведь мертвы!

– МЕРТВЫ?! – без малого в унисон переспросили дети.

– Ага. Подслушал разговор учителей перед уходом. – Миша гордо выпятил грудь. – Говорят, их задрал гризли в лесу.

– Ты же не думаешь, что… – Начал Крисс.

– Что они собирались ограбить Торговца, а тот натравил на них медведя? – Подхватил Миша.

– Боже, какая чушь. – Закатив глаза, сказала Кэтрин.

– А что, по-твоему, произошло?

– Не знаю. Может, они пошли за грибами и наткнулись на только что вышедшего из спячки голодного гризли.

– За грибами? Только снег сошёл, какие уж тут грибы… – Усомнился Кристофер.

– Вот-вот. – поддержал его Миша.

– Ну значит не за грибами. А за дубовой корой! – Стояла на своём Кэт. – Мало ли что им могло понадобиться в лесу.

Миша хмыкнул, пнув небольшой придорожный камушек.

– В любом случае, в горах теперь бродит гризли-людоед.